Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Становление структуры прямого налогообложения в первой половине 20-х годов ; стр.58.
1. Структура и развитие системы прямого обложения стр. 5 8
2. Соотношение фискальных и социальных функций в системе прямого обложения в первой половине20-х годов стр. 100
Глава 2. Система прямого налогообложения во второй половине 20-х годов (1926-1929 гг.) стр.132
1. Эволюция структуры прямого обложения в условиях развертывания «социалистической реконструкции» стр. 132
2. Использование правительством прямых налогов в социальной и экономической политике стр. 170
Заключение стр.208
Список источников и литературы стр. 2
- Структура и развитие системы прямого обложения
- Соотношение фискальных и социальных функций в системе прямого обложения в первой половине20-х годов
- Эволюция структуры прямого обложения в условиях развертывания «социалистической реконструкции»
- Использование правительством прямых налогов в социальной и экономической
Структура и развитие системы прямого обложения
В это время выходят работы Г.В. Князева «Роль налогов в политике и экономике Советского Союза» ; М.Я. Залесского «Налоговая политика Советского государства в деревне» ; В.Д. Дьяченко «Советские финансы в первой фазе разви-тия социалистического государства 1917-1925 гг.» .
Работа Г.В. Князева, своего рода образец официального, идеологизированного издания. Автор не делает ни одного самостоятельного вывода, под рамки подогнаны все предлагаемые цифры, цитаты лидеров партии большевиков, трактовка всех законодательных актов. Если быть краткой, то основной темой является: «Все, что ни делала партия большевиков, было хорошо и главное во время и способствовало непрекращающемуся прогрессу в экономике и в отношениях между рабочими и крестьянами».
Предметом исследования М.Я. Залесского была налоговая политика советского государства в деревне . Цель, которую ставил перед собой автор, показать роль налогов в социальном переустройстве сельского хозяйства. Это был первый опыт изучения налогов как фактора, оказавшего влияние на социальное расслоение деревни в 20-е годы. Еще одной заслугой автора является поэтапный обзор налогов в деревне на всем протяжении 20-х годов в масштабах страны. Многие из выдвинутых положений стали определяющими для следующих поколений исследователей. Так продналог, по мнению автора, это сумма отдельных натуральных налогов на различные виды сельскохозяйственной продукции и сырья. Множест венность, которая устанавливалась при этом, с одной стороны тормозила развитие тех или иных отраслей и рост товарности сельского хозяйства. С другой не давала возможности в полной мере обеспечить принцип прогрессивности. Анализируя последствия кризиса «ножницы цен» 1923 года, автор замечает, что крестьянство потеряло больше, чем кто-либо еще, тяжесть обложения увеличивалась при одновременном уменьшении поступлений в бюджет. Значительную тяжесть обложения создавало повышенное обложение доходов от животноводства. В монографии прослеживается принцип расчета ставок суммы сельскохозяйственного налога. И все же монография Залесского, это экономическая, а не историческая работа. Категории и понятия, которыми апеллирует автор, экономические. В целом, книга Залесского является важным этапом в изучении проблем прямого обложения в деревне. Следует оценить и научную принципиальность автора, который, не смотря на не популярность данной темы в то время, приступил к ее изучению и обозначил ряд проблем, не затрагиваемых исследователями 20-х годов, так и более позднего времени.
После выхода в свет монографии Залесского в изучении этой проблемы наступает семилетнее затишье. За это время не появилось ни одного самостоятельного исследования, посвященного истории налогов вообще и прямых налогов в частности. Конец застою положила монография В.П. Дьяченко «Советские финансы в первой фазе развития социалистического государства (1927-1925 гг.)» , которая вышла в 1947 г. Эта монография представляет собой труд, основанный на исследовании и систематизации обширного архивного материала, проделанной автором, и является одной из первых крупных работ по истории советских финансов. По сути, это исследование стало учебником для историков, экономистов, юристов, заинтересовавшихся этой проблемой в последующие годы. Общая цель, которую ставил перед собой автор, осветить мероприятия партии и советской власти в области финансов, и показать пути и результаты использования финансов в борьбе за победу социализма в СССР. Налогам посвящена глава «Борьба за налоговые ресурсы. Налоги как метод регулирования доходов и накоплений». В этой главе речь
1 Дьяченко В.П. Советские финансы в первой фазе развития социалистического государства. М., 1947. идет о роли налогов в регулировании процессов накопления. Дьяченко, проделав огромную работу по сбору и обработке архивного материала, вводит новые источники в научный оборот, но дать им объективную оценку на тот период времени не смог. Подход к изучаемой проблеме носит односторонний классовый характер. Автор исходит из того, что борьба с частником, как в городе, так и в деревне была основным содержанием налоговой политики. Поэтому другие стороны обложения в том числе экономическая значимость налогов, не нашли своего отражения в монографии.
Итак, 1930-1940 годы ознаменовали себя двумя важными событиями в изучении прямых налогов в годы нэпа. Во-первых, произошло окончательное формирование оценки налогов как орудия классовой политики государства, успешно его применяющего в борьбе с частником, начиная с 1921 года и до конца 20-х годов. Во-вторых, появились первые действительно исследовательские работы, правда, необходимо отметить, что в роли исследователей по-прежнему выступают экономисты, а не историки. Эти первые монографии оказали большое влияние на формирование общей концепции налогообложения в последующие годы, но утратили свою актуальность на современном этапе. Хотя отдельные замечания и наблюдения, как Залесского, так и Дьяченко, с учетом достижений современной науки могут и должны браться во внимание исследователями (вопрос о множественности платежей и ее влиянии на экономическую обстановку, роль кризиса 1923 года в увеличении тяжести обложения деревни, значение подоходного налога в процессе вытеснения частника).
1950 - 1960 годы ознаменовались появлением работ такого крупного специалиста в области налогов как М.Л. Марьяхин. В 1964 г. выходит обобщающее исследование, подводящее итог всей предыдущей работе. На формирование концепции Марьяхина оказала значительное влияние работа В.П. Дьяченко. В трудах автора нашли свое отражение все сложившиеся к тому времени постулаты и традиции. Цель создания учебного пособия, а не монографии определила ряд особенностей работы. Во-первых, заложенный изначально информационно - обзорный
1 Марьяхин Г.Л. Очерки истории налогов с населения в СССР. М., 1964. характер, во-вторых, концентрация внимания автора на экономических аспектах налоговой системы. Книга основана на широкой источниковой базе. Помимо глубокого анализа законодательного материала, автор активно работает с архивными фондами НКФ и вводит в научный обиход ряд новых документов. Правда, необходимо отметить, что статистические данные приводятся, начиная с 1924 года, до этого времени анализ основан на законодательных актах. Все это позволило расширить и обобщить уже имеющееся информацию о прямых платежах.
Автор приходит к выводу, что налоговая система 20-х годов «переходного периода» характеризуется: специфическими налоговыми платежами (промысловый налог, налог на сверхприбыль, поимущественный налог);
2) множественностью (подтверждает положение предыдущих исследователей);
3) широкой системой льгот; 4) крутой прогрессией, отмеченной еще исследователями 20-х годов; 5) особыми формами и методами взимания, без уточнения какими конкретно. С обозначенными Марьяхиным характеристиками нельзя не согласиться. Помимо этого, автор в своем учебном пособии намечает решение таких интересных проблем, не затрагиваемых до этого в историографии, как роль государственных налогов в местных бюджетах, и сравнение натурального налога 1921 года с продразверсткой по объему изъятий продукции.
Соотношение фискальных и социальных функций в системе прямого обложения в первой половине20-х годов
в планы правительства на будущий год входило увеличение роли неналоговых доходов в бюджете до 46 % и сохранение значения поступлений налогового характера, среди которых ведущее место отводилось прямым налогам.
На XIII съезде партии в мае 1924 года о прямых налогах говорили исключительно как об орудии социальной политики. Руководство партии ставило перед экономикой и налогами задачу борьбы за ограничение частного капитала, в первую очередь в торговле. По подсчетам ВСНХ частнику принадлежало 64 % всех торговых предприятий, а в государственный и кооперативный сектор входило 36 % заведений. В деревне коллективные и советские хозяйства составляли еще меньший процент, поэтому по мнению Рыкова, ситуация была еще опасней. «Крестьянин является собственником орудий производства, поэтому его зажиточность есть буржуазная, капиталистическая зажиточность. В лице кулачества растет свежий буржуазный слой собственников» .
С 1924 года обложение стали строить по социальному принципу. В декрете о едином сельскохозяйственном налоге плательщиков разделили на три группы по обложению (наименьшая, средняя, наивысшая). О поощрении старательных крестьян на государственном уровне никто уже не упоминал. Сам термин уходит из обихода, его место прочно занимает «кулак». Однако говорить об окончательной отмене льгот для старательных хозяев рано, еще в 1924 году выходит постановление о налоговых льготах хозяйствам, применяющим электроэнергию.2 Вряд ли эта льгота коснулась беднейшего крестьянства. В 1925 году продолжили практику ввода льгот. Вышел целый ряд постановлений о льготах лицам, занимающимся извозным промыслом в сельских местностях, о налоговых льготах сельской торговле, а также для деревенских кустарей и для ремесленных предприятий. Кустарям и ремесленникам имеющим двух или трех наемных рабочих не надо было платить уравнительного сбора торговля изделиями собственного производства вообще освобождалась от промыслового налога. Цель всех этих постановлений поощрить занятия деревенских жителей неземледельческим ТРУДОм удовлетворить СПрос на среде беднейшего крестьянства Новым видом уступок сельскому хозяйству было ттоотттоение и освобождение от уплаты ряда налогов гот)огтских оптанизаттий зптє-лей занимающихся улучшением в сельском хозяйстве. Постановление СНК СССР об освобождении государственных и кооперативных организаций по огнестойко равнивании учреждений сельскохозяйственного кредита к учреждениям состоя бюджете.3 Задача несельскохозяйственного населения занятия, которые помогают или сопутствуют крестьянскому хозяйству. Постановление ЦИК и СНК о введении в действие положения о едином сельскохозяйственном налоге // Беднота. 1924. 6 мая.
Было расширено и количество поощрений собственно деревенского населения. Циркуляром НКФ СССР от 30 октября 1925 г. освобождали от сельскохозяйственного налога на три года лесные площади, сдаваемые под сельскохозяйственное пользование. Этого же рода льготы предусматривались положением о едином сельскохозяйственном налоге. В целом, по данным РКИ, по 12 губерниям из отпущенных в фонд льгот сумм с превышением были использованы только льготы по беднякам, и то в 3-х губерниях (вместо 6,5 % - в Московской-10 2 %; в Калужской-9 2 %; Воронежской-13 %). Льготы по животноводству волисполкомами использовались очень мало (в Ярославской области только 1/10 часть отпущенной суммы, в Курской практически совсем не использовались).3 Причина слабого использования местами фонда льгот в несовершенной системе их предоставления, но в больше мере в недоработке низового аппарата. Дело в том, что неиспользованные суммы из фонда льгот, волостные и уездные налоговые аппараты оставляли на собственные нужды, использовали как дополнительный источник доходов. СНК, желая обеспечить полное выполнение плана по льготам, требовали сдавать все излишки в казну.
С 1924 года по положению о сельхозналоге оклад определяли в зависимости от района, урожая текущего года и состояния сельского хозяйства.5 Это было благое начинание. Налоговый аппарат оказался не готов к такой сложной работе, в результате ставки налога были объявлены слишком поздно, что в очередной раз внесло путаницу в крестьянское хозяйство. В 1925 году эксперименты с районированием налогообложения продолжились. За основу определения разряда взяли средний урожай за три года, цены за два года. Это создало возможность объявить ставки налога заблаговременно.6
В отношении времени сдачи платежа крестьянами, конкретные сроки были определены тоже только в 1924 году, и что самое главное оплата 55 % ставки налога приходилось на зимнее и весеннее время, т.е. когда цена на хлеб была наиболее высокой. Крестьяне получили возможность рационально распорядиться полученным доходом. Однако точно определенные сроки сдачи сельскохозяйственного налога совпали с выплатами по другим платежам (окладным страхованием, взносом в семенной фонд). Таким образом, в один срок хозяйство могло лишиться всех денежных запасов, что вело к сокращению потребления, так как крестьянам просто не на что было приобретать товары.
Многочисленные обследования крестьянских хозяйств показывали значительную недоимочность. Причем самое большое число неплательщиков приходилось на маломощные хозяйства. Зажиточные хозяева занимали выжидательную позицию и не спешили продавать хлеб. Среди причин недоимок главной был неурожай, сопровождающийся понижением цен на сельскохозяйственные продукты; безденежье крестьян, вызванное с одной стороны отсутствием побочных заработков, с другой совпадением сроков выплат и общая тяжесть налога в 1924/1925 хозяйственном году, в 1925/1926 году она была понижена.
Эволюция структуры прямого обложения в условиях развертывания «социалистической реконструкции»
В отношении прямых налогов увеличение поступлений было возможно только в одном случае, демократизации системы обложения. Характерной чертой налоговой практики 1929 года стало начало политики отмены льгот для государственного сектора экономики. Эта политика еще несла на себе отпечаток практики предыдущих лет. Льготы отменяли неохотно и зачастую заменяли другими. Этот процесс сопровождался некоторым повышением ставок обложения для государственных предприятий. На 1928/29 х.г. повысили надбавку в местные средства к окладам подоходного налога, взимаемого с государственной торговли и кооперации, до 50%" Постановлением ЦИК и СНК СССР об изменении положения о подоходном налоге с государственных предприятий, кооперативных организаций, акционерных обществ с участием государственного и кооперативного капитала размер подоходного налога для вышеперечисленных субъектов был повышен до 20% от суммы чистой прибыли.1 В июне Центральный Банк Коммунального хозяйства и жилищного строительства, а также республиканские и местные коммунальные банки были привлечены к обложению на общих основаниях. Сократился перечень статей в росписи льгот и изъятий по промысловому налогу на 1929/1930 хозяйственный год. Постановление ЦИК и СНК СССР об изменении положения о подоходном налоге с государственных предприятий, кооперативных организаций, акционерных обществ призывало «сократить изъятия и льготы по упомянутому на-логу». Но это сокращение носило эпизодический характер. В целом огромное количество льгот для обобществленного сектора осталось незыблемым, и играло свою роль в медленном росте налоговых поступлений от социалистических предприятий а также в отставании от плана увеличения поступлений от источников неналогового характера. Целенаправленная протекционистская политика давала повод к невнимательному отношению к развитию производства и снижению себестоимости Косвенным образом существующая система налоговых поощрений способствовала роСТУ инсоляции так как средств на льготы и кредитование одних и тех же отраслей промышленности не хватало пополнять их прихолнлось за счет RKTTTVCTCH TTORTITX ттєнежньтх знаков
Планом на 1928/1929 х. г. свертывание частного сектора было предусмотрено на 24,8 %4, в сравнении с предыдущим годом. Это соответственно предусматривало снижение доли поступлений от этой категории плательщиков. К тому же, ставки налога на сверхприбыль, подоходный, квартирный вместе взятые уже составляли больше 100 % дохода. В НКФ приняли решение рассматривать вопрос о повышении ставок подоходного налога только в совокупности с налогом на сверхприбыль, военным налогом, и квартирным налогом. Однако, это явление приняло настолько массовый характер в среде плательщиков не обобществленного сектора, что НКФ пришлось дополнить положение о государственном подоходном налоге примечанием к статье № 16 «в тех случаях, когда оклад налога на сверхприбыль вместе с подоходным налогом будет достигать или превышать облагаемый доход плательщика, налоговые органы понижают оклад налога на сверхприбыль с тем, чтоб у плательщика осталась сумма, составляющая 5% облагаемого дохода».1 Это примечание можно было бы рассматривать как понижение тяжести обложения для частника, если бы не тот факт, что данная категория платила еще квартирный налог и налог с лиц, зачисленных в тыловое ополчение, и участвовала в уплате промыслового налога. Эта уступка в 5% давала возможность сократить недоимочность, так как, сколько бы процентов не забирал подоходный налог, это не освобождало от уплаты остальных платежей.
В 1929 году была продолжена практика повышения налоговых ставок как для кустарей, ремесленников, мелких торговцев, так и для крупных предпринимателей. Не забыли об ужесточении налоговой практики в отношении частника. Местные финансовые органы получили указание из НКФ СССР приложить все силы к безнедоимочному взысканию, жестко следить за исполнением сроков, а в случае их нарушения подвергать взысканию в высшем, установленном законом размере В связи с напряженностью бюджета все предприятия, кроме государственных промышленных, обязывались внести аванс в счет оклада промыслового налога не 15 ноября, как предписывало положение, а на месяц раныне-15 октября.
Общества взаимного кредита и кредитные товарищества обязывались предоставлять сведения налоговым инспекторам об операциях с частными лицами.5 С этого постановления вся деятельность частника была поставлена под контроль. Теперь налоговые инспектора имели право сбора сведений во всех инстанциях. Не существовало ни тайны банковских счетов, кредитов, почтовых переводов, железнодорожных перевозок, поставок и т.п. Вся официальная деятельность находилась под контролем государственных властей. Попытка скрыть любые сведения преследовалась по закону. Это положение помимо общего контроля позволяло регламентировать и управлять деятельностью представителей необобществленного сектора.
Таким образом, к концу 1929 года существующая система прямого обложения перешла все пределы, у частника забирали все. Прямым следствием такого положения было массовое закрытие промышленных и торговых частных предприятий (в 1929 году реальное сокращение сети частника превысило бюджетные предположения в 2 раза)1, разорение частных лиц, сокращение товарооборота и действующего производственного капитала, вытеснение частника как социального слоя из общества. Помимо этого сложившаяся налоговая обстановка вызывала к жизни такие явления, как рост спекуляции, переход денежных средств на нелегальное положение, на черный рынок, в валютные вложения. Накопленные средства обрекались на домашнее хранение, т.е. абсолютно бесполезное для экономики страны. По сути система существующих платежей в городе потеряла статус налога, и стала конфискацией имущества, сбережений.
Использование правительством прямых налогов в социальной и экономической
Нормы доходности для десятины посева в 1929 году были понижены весьма незначительно: В Средне-Волжском районе на 1,1 %, Крыму-1 %, больше всего в Казахстане на 3,7 %. Для районов РСФСР это понижение было фактически аннулировано, так как здесь плательщики в большей степени, чем в других республиках попадали под действие статьи сельхозналога о процентных надбавках. Понижение общей суммы сельскохозяйственного налога до 375 млн. рублей, т.е. на 12 %, понижение процентных надбавок для середняцких хозяйств, дало возможность понизить недоимочность по сельхозналогу, так как мероприятия власти в области хлебозаготовок, применение чрезвычайных мер и коллективизация забирали у крестьянина суммы гораздо большие, чем если б они платили налог по положению 1928 года.
Компания 1929 года по облегчению обложения ограничилась постановлением правительства от 8 февраля 1929 года и положением о сельскохозяйственном налоге от 20 февраля 1929 года. Дальнейшая налоговая практика по характеру принимаемых постановлений и циркуляров носила далеко не либеральный характер, скорее шла по пути ужесточения, придерживалась программы «сверхиндуст-риалистов». Это в первую очередь проявилось в практике проведения сельхозналога. В июне 1929 года, в циркуляре НКФ РСФСР настоятельно рекомендуется привлекать бедноту к составлению списков по индивидуальному обложению, а в декабре - к практическому проведению компании по сельхозналогу.2 Далее, как и в практике обложения городской промышленности и торговли, местным налоговым органам предлагалось особое внимание обратить на борьбу с укрывательством и обманом, например, с фиктивной сдачей в аренду земель в целях получения льгот по налогу.3 Таким образом, налоговые инспектора получили право собирать сведения на любом уровне и в любой организации. В отличие от города в деревне ужесточение практики пошло еще дальше. В результате нескольких постановлений зажиточные крестьяне потеряли право обжаловать размеры сельскохозяйственного налога с их хозяйства. В мае циркуляр НКФ поставил особняком вопрос о жалобах хозяйств, обложенных в индивидуальном порядке, в отношении этих хозяйств предлагалось строго придерживаться инструкции, в то время как для остальных групп возможны были исключения, ставшие правилом. А в сентябре того же года все жалобы и ходатайства по сельхозналогу, подаваемые во все инстанции от зажиточных хозяйств, были обложены повышенным размером гербового сбора . Таким образом, эта группа крестьян лишилась своих последних прав, как плательщик, и осталась с одними обязанностями, которые менялись только в одну сторону усиления и ужесточения. Помимо этого имели хождение секретные циркуляры: «о принятии мер к усилению налоговых поступлений», об изменении статьи УК СССР с целью усиления наказания за недоимки и укрывательство оборо-тов в виде лишения свободы.
На другом конце налоговой практики находились бедняки, коллективные и советские хозяйства. В отношении последних была продолжена протекционистская политика. Они пользовались всеми льготами, получали скидки, финансировались из особого налогового фонда.4 С декабря 1929 года перечень льгот для бедняков расширился. От уплаты сельхозналога были освобождены хозяйства, пострадавшие от кулацкого насилия, которое было поставлено в один ряд со стихийными бедствиями .
В 1929 году изменилось отношение к самообложению. В начале года была проведена реформа. С одной стороны более реально оценили и изложили некоторые статьи, с другой самообложение стало одной из форм так называемой «чрезвычайшины», прямого административного давления, кратного обложения вплоть до пятикратного для зажиточных крестьян, например, за не сдачу хлеба , описи имущества за отказ от сдачи налога.7 Это в свою очередь увеличило размеры, поступавших сумм в РСФСР в два и более раз. Но сократилось количество сумм, поступающих на нужды здравоохранения, образования и т.п. Собранные суммы уходили на зарплату беднякам за работу в комитетах, на оплату расходов за разъезды уполномоченных и их содержание. Таким образом, крестьянство потеряло всякую заинтересованность в проведении самообложения, его проводили исключительно за счет угроз и административного давления.
За период с февраля по декабрь 1929 г. налоговая практика в деревне дважды меняла свое направление. Период понижения тяжести налогового обложения деревни длился месяц и практически не оказал влияния на положение в деревне, так как все мероприятия касались одной группы - бедняков и середняков, тяготеющих к ним. Радикальный период, апробированный в предыдущие годы, оказал гораздо большее влияние на положение сельского хозяйства вообще и крестьянского в частности.
1929 год был признан периодом обострения классовой борьбы. На XVI партконференции отмечали, что классовая борьба абсолютно неизбежна и является спутником социальных сдвигов в деревне. Конкретные проявления этой классовой борьбы террористические акты со стороны кулачества, которые приобретают более и более ожесточенные формы.1
В экономике радикальная налоговая практика привела к массовому свертыванию сельскохозяйственного производства, падению его товарности. Это отмечал в своем докладе на частном совещании членов ЦИК СССР Лифшиц. По данным Госналога облагаемая площадь понизилась на 5-6 %, общая сумма облагаемого дохода должна была повыситься на 7,8 %, реально же она понизилась на 11 %. Эти неудачи подсказывали НКФ о необходимости изменить сельхозналог, сориентировать его на коллективные хозяйства
