Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Процесс формирования сибирской и кавказской ссылки 27
1.1. Состав ссыльных и их правовой статус 27
1.2. Процесс этапирования декабристов 41
1.3. Система надзора за декабристами 47
1.4. Размещение, условия пребывания и отношения с местной администрацией 51
Глава 2. Деятельность декабристов в Сибири 76
2.1. Педагогическая 78
2.2. Медицинская 85
2.3. Хозяйственная 89
2.4. Административная 100
2.5. Научная 11З
Глава 3. Деятельность декабристов наКавказе 132
3.1. Ситуация на Кавказе в 1826-1856 гг. и отношение к ней декабристов 132
3.2. Участие декабристов в русско-персидской и русско-турецкой войнах 142
3.3. Участие декабристов в Кавказской войне 157
3.4. Деятельность декабристов, связанная с обеспечением военных действий и административным устройством 162
3.5. Естественнонаучная деятельность. Занятия этнографией, литературой и журналистикой 170
Заключение 179
Приложение 185
Примечания 187
Список использованных источников и литературы
- Процесс этапирования декабристов
- Размещение, условия пребывания и отношения с местной администрацией
- Хозяйственная
- Деятельность декабристов, связанная с обеспечением военных действий и административным устройством
Процесс этапирования декабристов
Переходя к историографии деятельности декабристов на Кавказе, отметим, что различные аспекты этой деятельности освещены неравномерно. На первое место по степени изученности можно поставить литературную деятельность писателей-декабристов в период их кавказской ссылки. Еще в 1955 г. М.В. Нечкина подчеркивала, что стойкой чертой историографии "последних лет" являлся особый интерес к А.А. Бестужеву33. Не ослабевал он и в последующие годы. Кавказскому периоду творчества этого писателя посвящены работы В.А. Васильева, К. Черного, В. Петраковой, А.В. Попова, В.Г. Базанова, B.C. Шадури, Р.Ф. Юсуфова, М.З. Садыхова, А.Д. Гаджиева, Н.Ф. Веленгури-на, В.И. Сахарова и др. Практически все они занимались также изучением творчества других декабристов-литераторов во время их пребывания на Кавказе
В работе B.C. Шадури "Декабристская литература и грузинская общественность" впервые исследуется один из узловых вопросов такой проблемы, как русско-грузинское общественно-литературное содружество. По мнению автора именно в эпоху декабризма оно приобрело интенсивный и многогранный характер. Декабристы первыми из русских писателей близко познакомились с Грузией и верно, колоритно, художественно отразили ее в своих произведениях. Русские вольнодумцы установили дружбу с передовой грузинской интеллигенцией и оказали на грузинскую литературу весьма плодотворное влияние. В девяти главах работы, построенной по хронологически-тематическому принципу, освещается как отнощение литераторов декабристского лагеря к Грузии, так и отнощение грузинской общественности первой половины XIX века к декабристской литературе. В этом исследовании рассматриваются не только литературная, но и общественно-политическая и военная деятельность декабристов в период кавказской ссылки.
В работах А.В. Фадеева "Декабристы на Дону и Кавказе", М.Г. Нерсисяна "Декабристы в Армении", B.C. Шадури "Декабристская литература и грузинская общественность", В.А. Парсамяна "Декабристы в Армении" на богатом архивном и литературном материале показано участие сосланных на Кавказ декабристов в русско-персидской (1826-1828 гг.) и русско-турецкой (1828-1829 гг.) войнах35. Эти же исследователи, а также Г.В. Хачапуридзе, Б,К. Сохвадзе и Н.Я. Эйдельман36 освещают условия пребывания, отношения с местной властью, знакомства декабристов с представителями грузинской, армянской и азербайджанской интеллигенции. Так, в главе десятой монографии М.Г. Нерсисяна "Декабристы в Армении" раскрываются связи некоторых декабристов с такими армянскими деятелями, как писатель Арутюн Аламдарян, архиепископ Нерсес Аштаракеци, профессор Шаган Джрпетян, начальник Ахалцихской области в 1828-1829 гг. полковник Василий Осипович Бебутов, генерал Валериан Григорьевич Мадатов и др. Им обращается внимание и на тот факт, что в годы русско-персидской войны две армянские и одна грузинская добровольческие дружины находились под общим командованием командира Сводного гвардейского полка полковника И.П. Шилова (полк этот, как известно, состоял из рядовых участников восстания 14 декабря, сам командир и некоторые офицеры были причастны к декабризму). Разумеется, что между армянскими, грузинскими, азербайджанскими ополченцами и декабристами имели место и встречи, и общение. Известно также, что некоторые декабристы состояли в дружеских отношениях с А.Г. Чавчавадзе, Г. Орбелиани, А.К. Бакихановым и М.Ф.Ахундовым.
Еще одной довольно разработанной темой можно считать сотрудничество декабристов в газете "Тифлисские ведомости" (Первый номер вышел 4 июля 1828 г., последний — в марте 1832 г.). Помимо B.C. Шадури ее освещали Д.Л. Ватейшвили, Н.А. Махарадзе, К.В. Айвазян37. Этими исследователями установлено, что с начала 1829 г. руководство газетой было возложено на П.С. Санковского, который избрал своим заместителем по русской части переведенного на Кавказ за "прикосновенность" к декабризму В.Д. Сухорукова, и что в газете сотрудничали также декабристы Е.Е. Лачинов, И.Г. Бурцов, А.А. Бестужев. О пребывании декабристов на Кавказских Минеральных водах рассказы 15 Бается в книгах Д. Павлова "Декабристы на Кавказских Минеральных водах" и то А.В. Коротина "Хлеб изгнания" .
Ряд юбилейных статей, посвященных некоторым находившимся на Кавказе декабристам (Н.Р. Цебрикову, СИ. Кривцову, А.Н. Сутгофу и др.) опубликовал В.Н. Кравченко. Он же является автором книги "Всюду он был любим", рассказывающей о судьбе СИ. Кривцова . В.Н. Кравченко впервые ввел в научный оборот хранящиеся в ГАРФе (ф.1710) несколько писем самого декабриста, и адресованное ему письмо известного французского ученого и путешественника Фредерика Дюбуа де Монпере.
Особо следует выделить тему "Солдаты-декабристы на Кавказе". История Сводного гвардейского полка, сформированного из рядовых участников восстания 14 декабря 1825 г. в Персидскую войну 1826-1828 гг., изложена С.Э. Скрутковским, В.А. Романовским, А.В. Коротиным, М.Г. Нерсисяном 40. М.Г. Нерсисян также ввел в научный оборот и обобщил обнаруженные им в РГИАГ документы о судьбе солдат Черниговского пехотного полка, основная масса которых была сослана на Кавказ .
Взгляды декабристов на внешнюю политику России в период сибирской и кавказской ссылки в досоветской историографии, как и в первый период советской (до середины 1930-х годов) почти не исследовались. Не получили они должного освещения и в дальнейшем. Лишь в некоторых работах затрагиваются вопросы об отношении декабристов к политике России на Кавказе, Крымской войне и амурскому вопросу42. Между тем О.С Тальская в статье "Ссыльные декабристы о внешней политике России второй четверти XIX века" обращала внимание на то, что анализ различных источников, принадлежащих перу сибирских изгнанников, дает возможность выявить их взгляды на те внешнеполитические события, которые происходили пока они находились в ссылке.
Размещение, условия пребывания и отношения с местной администрацией
На протяжении всего периода ссылки в Сибирь за декабристами учреждался строжайший правительственный надзор, который включал в себя также наблюдение за кругом их личного и письменного общения. Функции надзора выполняли практически все подразделения сибирской администрации, начиная с генерал-губернатора и кончая волостным правлением. При этом местная власть ежемесячно должна была направлять в центр донесения о поведении и образе мыслей ссыльных. Кроме того, Николай I придавал большое значение организации наблюдения за ходом исполнения приговора. Контроль осуществляло III отделение через местные исполнительные учреждения корпуса жандармов. Органы жандармерии контролировали не только декабристов, но и деятельность местной администрации, которая для выполнения решений центра и осуществления надзора полностью подчинялась местным органам III отделения. Под постоянным контролем 3-го отделения находилось также Нер-чинское комендантское управление, осуществлявшее надзор за декабристами-каторжанами и их женами. В его осуществлении большая роль отводилась жандармским ревизиям. Так Петровский завод инспектировал жандармский полковник Ф. Кильчевский, неоднократно посещали агенты III отделения, чины Сибирского жандармского корпуса. Читинский острог, а также различные места поселения декабристов посетил подполковник корпуса жандармов А.П. Маслов. Целью его поездки было "...разведать с точностью, подробностью и осторожностью все обстоятельства образа жизни ссыльных...сношения их близкие и отдаленные, круг деятельности их, обыкновенные разговоры и рассуждения, а более того тот оборот мыслей, который они произвели в местах их нового пребывания"61. Секретному надзору придавалось исключительно большое значение. Юридически он сравнялся с гласным полицейским надзором. Руководство III отделением имело специальных тайных агентов, которые под видом различных чиновников выполняли особые поручения, собирая интересующие императора сведения. Одним из таких агентов являлся известный провокатор Р. Медокс. Наряду с этим во время каторжных работ широко использовалось секретное наблюдение через специально подбираемых для этого ссыльных.
Система гласного и секретного полицейского надзора существовала и в отношении декабристов-поселенцев. Гласный надзор в сельской местности осуществляли земские суды, в городах - управы благочиния и городские управы, частные приставы и квартальные надзиратели. Кроме того, для надзора за определенными поселенцами выделялись городовые казаки. При этом гражданские губернаторы и областные начальники иногда ужесточали и без того строгие правила и превращали "строжайший надзор" в фактическое взятие под стражу, как это было, например, с Н.А. Назимовым и Н.С. Бобрищевым-Пушкиным. В то же время надзор на нижнем уровне нередко сводился к простой формальности. Особая роль в надзоре за декабристами отводилась обязательной проверке всей корреспонденции, поступающей на их имя. За их перепиской установили двойной контроль: со стороны III отделения и образованного в декабре 1826 г. специального органа для перлюстрации писем Тобольской секретной экспедиции Сибирского почтового ведомства. Эта перлюстрация писем давала возможность держать под наблюдением не только декабристов, но и сибирскую администрацию.
Все сосланные на Кавказ декабристы, согласно требованию Николая I, содержались под строгим полицейским наблюдением. Ближайшие начальники обязывались ежемесячно доносить об их поведении. В ноябре 1828 г. царь позволил прекратить эти донесения, но только в отношении "прикосновенных". В то же время Главный штаб дал указание командиру Отдельного Кавказского корпуса продолжать "тайный и бдительный надзор за их поведением и при первом случае отступления их от порядка, или когда что в поведении их замечено будет, доносить непременно и немедленно" 2.
После окончания войны с Турцией слежка и полицейский надзор за всеми служившими на Кавказе декабристами заметно усилились. По инициативе Паскевича в 1831 г. была создана секретная полиция, одной из главных задач которой стало наблюдение за "людьми, присланными на службу в Закавказский край, как разжалованных, так и чиновников, за возмутительные намерения"63. Находившимся в Тбилиси жандармским офицерам предписывалось периодически объезжать все крупные гарнизоны и экспедиционные отряды, обращая особое внимание на "образ жизни и поведение... государственных преступников"64.
Опасаясь облегчения участи ссыльных и их "вредного" влияния на окружающих, Николай I постоянно следил за тем, как местное военное и гражданское начальство исполняет все его предписания. С этой целью на Кавказ направлялись тайные агенты, офицеры различного ранга с официальными миссиями и специальными заданиями. Не случайно во время первой встречи командующего войсками на Кавказской линии генерал-лейтенанта А.А. Вельяминова с прибывшими на Кавказ декабристами он предупреждал их о том, что "на Кавказе есть много людей в черных и красных воротничках, которые следят за вами и нами". Как резко пишет Н.И. Лорер, "не было общественного места, не было гостиной, куда бы ни вкрались шпионы, даже семейный очаг не был от них избавлен"65.
Результатом доносов становились обрушивавшиеся на декабристов и их покровителей жестокие преследования, гнусная травля, обыски и аресты. Так, к концу кампании 1828 - 1829 гг. из Петербурга к Паскевичу прибыл адъютант министра графа А.И. Чернышева штаб-ротмистр Бутурлин. Он случайно стал участником обеда, который давал генерал Н.И. Раевский в своей палатке, во время трехдневного карантина в пограничном укреплении Гумри. На этом обеде присутствовали находившиеся в его свите несколько разжалованных за принадлежность к "злоумышленным обществам". Получив от Бутурлина донесение о "гумринском обеде", Николай I требует от Паскевича немедленного расследования. В результате возникло "Дело о командире Нижегородского драгунского полка генерал-майоре Раевском, дозволившем себе неприличное обращение с некоторыми лицами, принадлежавшими к злоумышленным обществам и определенными на службу рядовыми; о переводе его по сему случаю в 5-ю уланскую дивизию, о строжайшем выговоре и об арестовании на 8 дней"66.
Почти одновременно с этим возникает еще одно, связанное с декабристами дело - о "предосудительных сходках" в Тбилиси. Точно неизвестно, кто именно донес властям об этом, но результатом явилось отстранение от должности коменданта Тифлиса полковника Бухарина и перевод декабристов "в более отдаленные полки или линейные батальоны в Дагестане и по берегу Каепийского и Черного морей"67. Причем разжалованных высылали в сопровождении жандармов и "с таким расчетом, чтобы ни в одном не числилось более двух человек"68 . Результатом шпионских доносов стал арест декабриста СМ. Палицына и имевших дружеские связи с ним доктора Н.В. Майера и пятигорского городничего Н.П. Ванева
Хозяйственная
Для организации своей первой школы в Петровском каземате декабристам пришлось прибегнуть к целому ряду хитростей. Первоначально она была создана в целях обучения детей церковному пению, но постепенно круг предметов значительно расширился . Как пишет Л.К. Чуковская, "горнозаводские служащие, местные чиновники, ссыльные и даже буряты из дальних кочевий стали посылать туда сыновей учиться грамоте, ремеслам, музыке, арифметике" . Будучи сторонниками ремесленного образования, декабристы в своей педагогической практике придавали этому большое значение. Ревностный пропагандист этой идеи Н.А. Бестужев в Петровском каземате организовал учебно-показательную мастерскую, где дети овладевали различными ремеслами, и все "лучшие мастеровые и ремесленники в заводе выходили именно из каземат-ских мастеровых"10. И в дальнейшем, уже на поселении, он продолжил эту практику. Так, сразу же после приезда в Селенгинск, братья Бестужевы и К.П. Торсон организовали школу, в которой умело сочетали общеобразовательную подготовку учащихся с ремесленным обучением. В ней учились дети мещан, купцов, бедных слоев населения.
Большое значение придавали декабристы обучению бурят, как детей, так и взрослых, и даже с целью еще большего сближения с ними пытались изучать монгольский язык. Здесь, как и в каземате, ими были созданы мастерские, где бурятское и русское население Забайкалья приобретало различные ремесленные профессии . "Были мастерские - слесарная, столярная, две кузницы. В них работали русские, буряты, один еврей. Организовалась еще одна мастерская для приготовления "сидеек", в которой работало до 30 молодых бурят", -вспоминает Ж. Анаева. Кроме того, декабристы организовали часовую, ювелирную и оптическую мастерские, где их ученики осваивали эти профессии и впоследствии становились самостоятельными специалистами12.
Кроме братьев Бестужевых и Торсона, распространением ремесленных знаний, по предположению В.Б. Бахаева, занимались Е.П. Оболенский, М.К.Кюхельбекер, А.Н. Муравьев13. Поселенный в Баргузине, М.К. Кюхельбекер на свои средства организовал и содержал школу, в которой, как вспоминал Гроссман, "...бесплатно обучал малолетних, даже пожилых, кто желал учиться русской грамматике". Она просуществовала до середины 40-х годов, когда в Баргузине при его содействии было открыто приходское училище. По всей вероятности, вместе с Михаилом Карловичем в школе преподавал до своего отъезда в Акшу его брат В.К. Кюхельбекер14.
Бесплатно обучал детей местных жителей и взрослых, выписывал на свой счет учебники оставшийся на поселении в Петровском Заводе И.И. Горбачевский. Так же безвозмездно занимался педагогической деятельностью в Чите Д.И. Завалишин. Большую помощь он оказал солдатской и казачьей школам, снабдив их за свой счет учебниками и учебными пособиями и работая в них учителем. Кроме того, он открыл внесословную школу для детей, в которой обучал их грамматике, арифметике, истории, географии, ремеслам15.
Большую благодарность и уважение жителей Туруханска заслужил тем, что учил их детей грамоте, Ф.П. Шаховской, о чем сообщал в донесении енисейскому гражданскому губернатору А.П. Степанову сотник Сапожников16. Много энергии и средств потратил на создание школы в с. Олонках В.Ф. Раевский. По воспоминаниям племянницы жены Раевского П.Н. Ружицкой, ее отец говорил о том, что училище это посещали даже женатые. Обучал он и на до-му17. в то же время педагогические занятия становились для многих декабристов средством к существованию. Так, в Акшу В.К. Кюхельбекер переехал потому, что от коменданта крепости A.M. Разгильдеева ему поступило очень выгодное предложение - занять место учителя и воспитателя его дочерей. Кроме детей Разгильдеева, у Вильгельма Карловича были в Акше и другие ученики, что обеспечивало его семье безбедное существование18. Начиная с Петровского каземата, и в дальнейшем во всех местах своего поселения постоянно имел учеников В.И. Штейнгейль. Чаще всего это были дети горожан и мелкого служилого люда19.
Из членов иркутской колонии давали частные уроки П.И. Борисов, А.В. Поджио, А.П. Юшневский, ПА.Муханов, А.З. Муравьев, А.И. Якубович, В.А. Бечаснов20. По просьбе мещан, крестьян близлежащих сел и некоторых чиновников устроили первую частную школу в Минусинске братья Беляевы. Школу эту, по воспоминаниям А.П. Беляева, посещали в разное время по двадцать учеников. Их учили чтению, письму, арифметике, географии, священной и русской истории21. Там же, в Минусинске, и на Беляевской заимке давал частные уроки И.О. Мозгалевский22.
Глубокий след в развитии народного просвещения в Западной Сибири оставила ялуторовская колония декабристов, и особенно велика роль в этом И.Д. Якушкина. Известно, что педагогическая деятельность всегда привлекала Ивана Дмитриевича, поэтому неслучайно, что и в Сибири она стала его главным занятием.
Усилиями ряда ученых педагогическая деятельность И.Д. Якушкина и его товарищей хорошо изучена 23. Ими установлено, что уже на каторге Якушкин начинает тщательно готовиться к своей будущей деятельности: пополняет свои знания по различным наукам, разрабатывает новые методики, изготовляет пособия. Выйдя на поселение, он ищет способ реализовать свои замыслы. Огромное желание и настойчивость, помощь всех ялуторовских декабристов и их тобольских товарищей - М.А. Фонвизина и П.С. Бобрищева-Пушкина, живое участие и покровительство протоиерея Сретенского собора С.Я. Знаменского, материальная поддержка представителей местного населения позволили ему организовать в Ялуторовске в 1842 г, первую в Сибири всесословную и бесплатную школу для мальчиков. А в 1846 г. благодаря его же усилиям состоялось открытие школы для девочек.
Деятельность декабристов, связанная с обеспечением военных действий и административным устройством
В результате многочисленных ходатайств самих декабристов и их влиятельных родственников некоторым из них удалось, вопреки строжайшему запрету, поступить в Сибири на государственную службу. Определенную роль в этом сыграло и то обстоятельство, что правительство испытывало острую нужду в честных и образованных чиновниках, поэтому вынуждено привлекало отдельных декабристов для пополнения штатов сибирских административных учреждений. Рассматривая административную деятельность декабристов в Сибири, следует иметь в виду, что они, как "государственные преступники", могли занимать самые низшие административные должности, во многом зависели как от жандармского наблюдения и вмешательства, так и от произвола местных, причем порой самого невысокого ранга, властей.
На государственной службе в Сибири в 20-50-е годы XIX в. находились декабристы СМ. Семенов, А.Н. Муравьев, А.В. Веденяпин, Н.Ф. Бриген, И.А. Анненков, П.Н. Свистунов, A.M. Муравьев и Н.В. Басаргин.
Член Союза Благоденствия, а после его роспуска член Северного общества СМ. Семенов не привлекался к суду. За принадлежность к обществу его выслали в Сибирь на службу в административном порядке. 19 ноября 1826 г. СМ. Семенов прибыл в Омск, где его зачислили в штат канцелярии Омского областного управления, а в феврале 1827 г. перевели в Усть-Каменогорск окружным судьей. Но генерал-губернатор Западной Сибири П.М. Капцевич посчитал, что "государственный преступник" не может занимать такую должность, и Семенова назначили столоначальником в Усть-Каменогорское окружное управление. Все попытки начальника области В.И. де Сен-Лорана более рационально использовать богатейшие знания и опыт этого человека успеха не имели. Когда Николай I узнал от А. Гумбольдта, известного немецкого ученого и путешественника, что во время поездки по Омской области его сопровождал СМ. Семенов, он немедленно повелел использовать магистра этико-политических наук в должности не выше, чем канцелярский служитель. Сначала Степана Михайловича перевели писарем в канцелярию коменданта Усть-Каменогорской крепости де Лианкура, а затем канцелярским служителем в Туринский окружной суд. В Туринске Семенов пробыл 8 лет, после чего его вновь перевели в Омск, где он исполнял должность столоначальника во II отделении канцелярии Главного управления Западной Сибири, Затем он служил советником в Пограничном управлении и в Тобольском губернском правлении. С 24 октября 1847 г. он председательствовал в комитете, учрежденном для составления проектов законов для кочевых и бродячих инородцев Тобольской губернии, в котором работали также П.Н. Свистунов и A.M. Муравьев. В 1848 г. СМ. Семенов был произведен в чин коллежского советника105.
А.Н. Муравьева верховный уголовный суд отнес к шестому разряду "государственных преступников", но по конфирмации 10 июля 1826 г. приговор смягчили, и его отправили в ссылку в Сибирь без лишения чинов и дво-рянства106. Вместо первоначально намеченного Якутска он получил разрешение поселиться в Верхнеудинске, где, однако, пробыл недолго. Уже в ноябре 1827 г. с помощью влиятельных родственников ему удалось получить разрешение поступить на государственную службу. С апреля 1828 г, он приступил к исполнению обязанностей иркутского городничего. Эта должность крайне тяготила его, и, когда в июне 1831 г., опять-таки благодаря настойчивым хлопотам родственников, его назначили на должность председателя Иркутского губернского правления, он с радостью писал своей теще кн. Е.С. Шаховской: "Ах, как я счастлив, любезная маменька, что уже более не есть городничий! Вы не можете вообразить себе, что это за поганая должность, какое беспрерывное сжатие сердца и стеснение всех благородных чувств"107. В сентябре 1832 г. его перевели в Тобольск, где он одновременно исполнял должности председателя губернского правления и гражданского губернатора. В 1834 г. Александра Николаевича перевели в Вятку на должность председателя Уголовной палаты108.
Приговоренный по восьмому разряду к бессрочной ссылке в Сибирь на поселение, А.В, Веденяпин относился к числу малоимущих декабристов. С первых же дней своего пребывания в Киренске он познал всю тяжесть нужды. В поисках заработка Веденяпин не раз обращался к властям с просьбой разрешить ему работать где-либо в канцелярии. Этот труд более всего соответствовал его способностям. "Я и не умею, и по болезни моей неспособен к земледельческой работе; мой плуг и орало - перо", - писал он в одном из прошений. Но только Б 1839 г. ему дозволили поступить вольнонаемным служащим в земский суд. Однако это не улучшило его материального положения, В 1840 г. последовало повеление Николая I определить Веденяпина в какое-либо богоугодное заведение, и его перевели на службу в Иркутский военный госпиталь -на должность младшего писаря, с жалованьем 12 рублей ассигнациями в месяц. В 1844 г. Веденяпину из-за болезни глаз удалось оттуда уйти.109 В 1845 г. Аполлон Васильевич привлекался сенатором И.Н. Толстым, ревизовавшим Восточную Сибирь, к работе в комиссии и . В дальнейшем его служба продолжается в Иркутской гражданской больнице, где он вначале выполняет обязанности помощника смотрителя, а в 1848 г. - смотрителя. В 1849 г. ему дают чин коллежского регистратора, а 1850 г. его переводят на службу в Иркутское губернское правление. В августе того же года назначают заседателем в окружной суд. В этой должности он остается до 1855 г., когда по собственному же 103 ланию уходит с нее.
Остальные из поступивших в Сибири на государственную службу декабристов были приговорены Верховным уголовным судом к различным срокам каторжных работ и получили царскую "милость" только после выхода на поселение: А.Ф. Бриген - в 1838 г., А.И. Анненков - в 1839 г., П.Н. Свистунов - в 1841 г., A.M. Муравьев - в 1844 г. и Н.В. Басаргин - в 1846 г. 11 С определением на службу они выбывали из числа поселенцев и по своему положению приравнивались к тем "государственным преступникам", которые определялись в военную службу на Кавказ и которых до производства в классный чин приравнивали к "военным нижним чинам". Причисленные к 4-му разряду канцелярских служителей, они "обязаны были 12-летнею службою" до производства их в первый классный чин. "Лица сего рода" не имели права на владение недвижимым дворянским имением. Постоянное и самое бдительное наблюдение за ними сохранялось112.
В связи с тем, что 2 апреля 1846 г. последовало высочайшее разрешение уволить A.M. Муравьева в отпуск в г. Ялуторовск на 15 дней, генерал-губернатор Западной Сибири обратился к начальнику III отделения за разъяснением относительно общего разрешения на увольнение в отпуск состоящих на службе в Сибири лиц из "государственных и политических преступников". Такое разрешение последовало, но при этом оговаривалось, что они могут быть уволены только по самым важным причинам, на короткий срок (не более 15 дней) и в места не слишком отдаленные, с тем чтобы местные генерал-губернаторы, каждый раз испрашивали на это разрешение Ш отделения.
