Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Дальний Восток в системе политических и религиозных координат в конце Х1Х-начале XX вв 24
Параграф 1. Владивостокская епархия: проблемы и решения 24
Параграф 2. Иннокентий (Фигуровский) и вопрос взаимоотношений китайских властей с Русской православной духовной миссией в конце Х1Х-начале XX вв 51
Параграф 3. Архиепископ Николай (Касаткин) и взаимоотношения японских властей с Русской православной духовной миссией в конце Х1Х-начале XX вв. Особенности деятельности католических и протестантских миссионеров 84
Параграф 4. Архимандрит Хрисанф (Щетковский) и взаимоотношения корейских властей с Русской православной духовной миссией в конце Х1Х-начале XX вв 114
Глава 2. Религиозно-нравственное воспитание в русской армии накануне и в годы русско-японской войны. Деятельность военного духовенства на фронтах в 1904-1905 гг 137
Глава 3. Православная Церковь и действующая армия в годы русско-японской войны 1904 - 1905 гг. Увековечение памяти погибших и помощь раненым после войны 183
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 232
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ 240
ПРИЛОЖЕНИЯ 255
- Владивостокская епархия: проблемы и решения
- Религиозно-нравственное воспитание в русской армии накануне и в годы русско-японской войны. Деятельность военного духовенства на фронтах в 1904-1905 гг
- Православная Церковь и действующая армия в годы русско-японской войны 1904 - 1905 гг. Увековечение памяти погибших и помощь раненым после войны
Введение к работе
В последнее десятилетие изучение истории Русской Православной Церкви конца XIX - начала XX вв. заметно активизировалось. Причина этого, на наш взгляд, очевидна: после крушения коммунистической идеологии, рассматривавшей религию и Церковь преимущественно через призму атеизма и, следовательно, доказывавшей неизбежность отмирания «идеалистических пережитков» в обозримом будущем, прежние политические установки оказались разрушены, а старые схемы - признаны порочными. В условиях созидания новых церковно-государственных отношений следовало обратить пристальное внимание на прежнюю, Синодальную, «симфонию властей», без идеологического пристрастия разобраться в причинах и следствиях кризиса самодержавия в религиозной сфере. Кроме того, уяснение проблем, стоявших перед Православной Церковью в царствование последнего русского императора, позволяло более точно диагностировать причины наступивших после прихода к власти большевиков беспрецедентных антирелигиозных гонений, прежде всего затронувших главенствовавшую в Российской империи Православную конфессию.
Все это, думается, и привело к появлению в последние годы целого ряда работ, посвященных состоянию Церкви, церковно-государственных отношений и свободе совести в России конца XIX - начала XX вв.
2 Некоторые из них вышли в качестве монографий1, некоторые были
защищены в качестве диссертационных исследований и пока еще не
опубликованы .
В 1990-е гг. были переведены на русский язык и изданы монографии
некоторых западных ученых, внесших серьезный вклад в изучение
церковной истории Синодального периода. Одной из первых книг, в которой
рассматриваются проблемы церковной истории начала XX века, и которая
была переведена на русский язык на закате существования СССР, стала
1 См. напр.: Фирсов С. Л. Православная Церковь и государство в последнее десятилетие существования самодержавия в России. СПб., 1996; Он же. Русская Церковь накануне перемен (конец 1890-х - 1918 гг.) М., 2002; Ореханов Г., иерей. На пути к Собору. Церковные реформы и Первая русская революция. М., 2002 и др.
См. напр.: Дорская А. А. Вопрос о свободе совести в российском законотворчестве 1905 - 1917 гг. Автореф. дисс.канд. ист. наук. СПб., 1997; Макурина В. В. Миссионерская деятельность Русской Православной Церкви в Удмуртии во второй половине XIX -начале XX века. Автореф. дисс.канд. ист. наук. СПб., 2002; Соловьев И. В. Митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Антоний (Вадковский) и Российская церковно-общественная жизнь в начале XX столетия. Автореф. дисс.канд. ист. наук. М., 2002; Тарасова В. А. Духовные академии в России в конце XIX - начале XX вв. Автореф. дисс.канд. ист. наук. М., 2002 и др.
"1
монография Дж. В. Каннингема «С надеждой на Собор» . В 1995 г. в России появилась книга канадского профессора Д. В. Поспеловского «Русская Православная Церковь в XX веке», во введении и в первой главе которой затрагивается вопрос существования главной конфессии империи в системе самодержавного строя начала прошлого столетия4. В 1996 - 1997 гг. в русском переводе появился фундаментальный труд немецкого ученого русского происхождения И. К. Смолича «История Русской Церкви 1700 — 1917 гг.», в котором рассматриваются вопросы церковной истории начала XX века, в том числе и специально интересующее нас миссионерское движение .
Разумеется, и до перестройки общие вопросы церковной проблематики эпохи последнего царствования изучались отечественными учеными, однако политическая заданность их авторов являлась необходимым условием того,
"5
Каннингем Дж. В. С надеждой на Собор. Русское религиозное пробуждение начала века. London, 1990.
4 Поспеловский Д. В. Русская Православная Церковь в XX веке. М., 1995. С. 9-34.
См.: Смолич И. К. История Русской Церкви 1700 - 1917 // История Русской Церкви. М., 1996-1997. Т. VIII. Ч. 1, 2.
4 чтобы книга в советское время вышла из печати6. Принимать не ими
определенные «правила игры» вынуждены были также авторы церковного
официоза - очерков по истории Русской Православной Церкви, составленных
Московской Патриархией к 1000-летию Крещения Руси7.
Однако в большинстве названных работ, непосредственно
интересующий нас вопрос - о деятельности (в конце XIX - начале XX вв.)
Русской Православной Церкви на Дальнем Востоке, никак не
рассматривался. Исследователей интересовало иное: состояние церковно-
государственных отношений, борьба Церкви с революцией, отношение ее
клириков к идее свободы совести и т. п. Анализ состояния Православной
конфессии на Дальнем Востоке до последнего времени трудно было признать
вполне удовлетворительным. Лишь недавно появились диссертационные
исследования, в которых поднимаются интересующие нас вопросы. В июне
2002 г. в РГГУ состоялась защита кандидатского исследования Н. Н. Жукова
«Конфессиональная деятельность Русской Православной Церкви на
территории севера Тихоокеанского региона России в XIX в.». Н. Н. Жуков,
среди прочего, говорит о глубоком проникновении христианства в сознание
6 Для примера стоит привести серьезную монографию П. Н. Зырянова «Православная Церковь в борьбе с революцией 1905 - 1907 гг.» (М., 1984), вынужденно «приправленную» идеологическим декорумом. (С. 3 - 5 и др.).
Русская Православная Церковь 988 - 1988 гг. Очерки истории. М., 1988. Вып. 1, 2.
5 автохтонного населения региона, о способствовании Церкви историко-культурному развитию местных народов, ее участии в народном образовании, здравоохранении, организации благотворительной помощи и т.
о
п. . Основной вывод исследования - о том, что РПЦ сыграла достаточно важную роль в культурном развитии народов севера Тихоокеанского региона, - можно считать принципиальной оценкой деятельности православных клириков в весьма непростых условиях Дальнего Востока. Доказательством и подтверждением заявленного Н. Н. Жуковым вполне может служить деятельность Церкви рубежа веков и в начале XX в., чему посвящена настоящая работа.
В 2003 г., на кафедре истории Благовещенского государственного педагогического института была подготовлена кандидатская диссертация Е. А. Капрановой - «Развитие церковно-административного устройства и управления Русской Православной Церкви на Дальнем Востоке России (1840 - 1918 гг.)». В своем исследовании Е. А. Капранова показывает как формировалась система епархиального управления на Дальнем Востоке, подчеркивая, что «Церковь в XIX в. вместе с государством решала многие проблемы жизнедеятельности российского общества, Церковь должна и обязана была заниматься не только распространением православия, но и
8 Жуков Н. Н. Конфессиональная деятельность Русской Православной церкви на территории севера Тихоокеанского региона России в XIX в. Автореф. дисс.канд. ист. наук. М, 2002. С. 25, 26
благотворительностью, решением вопросов культуры, просвещения, тесно увязывая это с общественными интересами»9. Как видим, в двух названных диссертациях деятельность Православной Церкви в XIX веке на Дальнем Востоке непосредственно увязывалась с культурным строительством и общественным служением. Церковь рассматривалась не только как религиозный институт, но и как политическая сила. Насколько «политическая сила» была самостоятельна от светских влияний - вопрос отдельный, но указание на нее все же следует запомнить. В нашем исследовании проблема церковно-государственной связки неизбежно оказывается одной из приоритетных.
Ранее защиты диссертаций Н. Н. Жукова и Е. А. Капрановой, в 2000 г. во Владивостоке состоялась международная конференция, целью которой было исследование вопроса о распространении христианства на Дальнем Востоке. Среди представленных докладов были и посвященные состоянию православия в данном регионе (в конце XIX - начале XX вв.)1 . Их авторы (в
Развитие церковно-административного устройства и управления Русской Православной Церкви на Дальнем Востоке России (1840 -1918 гг.). Автореф. дисс.канд. ист. наук. Благовещенск, 2003. С. 21.
Гридяева М. В. Основные аспекты религиозной жизни Сахалина в конце XIX - начале XX вв. // Христианство на Дальнем Востоке. Материалы международной научной конференции 19-21 апреля 2000 г. Владивосток,
7 частности, М. В. Гридяева и А. В. Попов) обращали внимание на
принципиальные трудности церковной работы на Дальнем Востоке:
«кадровый голод», не позволявший направлять священников во все места,
где требовалось укрепление (или даже созидание) церковной жизни;
огромные, неосвоенные территории с редким местным населением и
«языковой барьер», мешавший проведению миссионерской деятельности. М.
В. Гридяева обращала преимущественное внимание на состояние
ссыльнокаторжных «православных» острова Сахалин, не ставя перед собой
задачи осветить церковную жизнь обычных жителей региона (прежде всего
вольных переселенцев). Эта жизнь, равно как и деятельность
Владивостокской епархии, созданной в 1898 году, на сегодняшний день
практически не исследована.
Удивительно, но даже изучение деятельности институтов Православной
Церкви на Дальнем Востоке в годы русско-японской войны до сих пор не
стало предметом самостоятельного исследования. Собственно, предыстория
и история этой войны изучается давно и успешно , серьезно исследуются
2000. С. 24 - 27; Попов А. В. Из истории Русской Православной Церкви на Дальнем Востоке (Китае, Корее и Японии) // Там же. С. 150- 155.
Одной из первых работ, посвященных русско-японской войне стала книга В. А. Апушкина «Русско-японская война 1904 - 1905 гг.» (М., 1911). И в дальнейшем эта тема не переставала интересовать отечественных ученых. Стоит, в частности, упомянуть монографии Б. А. Романова: «Россия в
8 политические взаимоотношения России и Японии , но религиозный фактор,
как правило, игнорируется или о нем упоминается «вскользь» . О том, чем
(и как) помогала дальнему фронту Православная Церковь на сегодняшний
день по имеющимся монографиям судить трудно. Единственное, пожалуй,
исключение составляет книга С. Ю. Чимарова «Русская Православная
церковь и вооруженные силы России в 1800 - 1917 гг.» (СПб., 1999), в
которой есть страницы, посвященные описанию подвигов православного
духовенства на фронтах войны 1904 - 1905 гг.14 Однако, характеризуя
героическое поведение православных клириков на суше и на море, С. Ю.
Чимаров не затрагивает проблему организации работы военных
священнослужителей на Дальнем Востоке, равно как и не исследует вопроса
о религиозно-нравственном состоянии воевавшей армии. Более того, им
никак не прослеживается деятельность Владивостокского епископа, в 1904 —
1905 гг. оказавшегося, по сути, заложником ведомства военного
протопресвитера. Впрочем, совсем недавно, в 2003 г., в «Вестнике
Маньчжурии» (Л., 1928) и «Очерки дипломатической истории русско-японской войны». (М.; Л., 1955), исследование Н. А. Левицкого «Русско-японская война 1904 - 1905 гг. (М., 1938).
Золотарев В. А. Россия и Япония на заре XX столетия. М., 1994.
См. напр.: Там же. С. 231 и др. Чимаров С. Ю. Русская Православная Церковь и вооруженные силы России в 1800 -1917 гг. СПб., 1999. С. 164 - 168.
9 Московского университета» была опубликована статья Л. В. Жуковой
«Военное духовенство в Порт-Артуре в период русско-японской войны», в
которой освещается деятельность армейских клириков осажденной крепости.
Несомненное достоинство работы - биографические данные
священнослужителей, находившихся в 1904 г. в Порт-Артуре 15.
Гораздо лучше на данный момент оказался освещен вопрос о
миссионерской деятельности Русской Церкви на Дальнем Востоке, без
рассмотрения которого невозможно, по нашему мнению, составить
объективное представление о степени влияния православия в регионе.
Собственно говоря, история Православной конфессии на Дальнем Востоке -
это, в первую очередь, история миссионерства. К началу XX века
миссионерская работа стала восприниматься церковным священноначалием
как одна из наиболее важных религиозных задач региона. Тогда же и
появились первые исследования по истории русских миссий на Дальнем
Востоке. В 1907 г., в Харькове увидел свет сборник статей «Русская духовная
миссия в Японии и в Корее», в котором в хронологическом порядке
излагался материал о появлении и истории развития миссии архиепископа
15 Жукова Л. В. Военное духовенство в Порт-Артуре в период русско-японской войны // Вестник Московского университета. 2003. № 2. Сер. 8. С. 33 - 43. К сожалению, использовать в полной мере настоящую работу мы не смогли по причине ее появления тогда, когда диссертация была уже написана.
10 (на тот момент) Николая (Касаткина). Книга содержала и статистические
данные, в ней давались краткие биографические данные о православных
миссионерах и о наиболее известных «обращенных» японцах. В этой же
книге бегло была охарактеризована и Корейская православная миссия16. В
1916 г. в Петрограде была опубликована книга (сборник статей),
посвященная архиепископу Николаю (Касаткину) - основателю и
бессменному начальнику Японской миссии. В книге были собраны не только
материалы биографического характера, но также содержались сведения о
состоянии епархии в конце XIX - начале XX вв., работе миссии в годы
русско-японской войны и окормление православными миссионерами русских
военнопленных .
В годы Первой мировой войны руководитель Китайской духовной
миссии епископ Иннокентий (Фигуровский) издал специальный труд,
посвященный 200-летнему юбилею своей миссии. Можно сказать, что эта
работа, как и охарактеризованная выше о духовной миссии в Японии, была
по большей части сборником материалов: статистических, биографических и
16 См.: Прохоренко Ф. Русская духовная миссия в Японии и в Корее.
Харьков. 1907.
17 См.: Платонова А. Апостол Японии. Очерк жизни архиепископа Японского
Николая. Пг., 1916.
т. п. Особо отмечался вклад каждого начальника миссии - предшественника епископа Иннокентия .
Тогда же, в начале XX века, появилось и первое описание Владивостокской епархии - статья А. Разумовского19.
Ждать развернутых характеристик и серьезного анализа церковной деятельности на Дальнем Востоке после 1917 г. не приходилось. Многие десятилетия в СССР история Православной Церкви дальневосточного региона (как, впрочем, и остальных) практически не изучалась. Отдельные статьи, «по случаю», стали публиковаться в церковной прессе лишь после Второй мировой войны. Однако это были скорее апологетические, чем собственно научные работы, посвященные не истории учреждений, а их (учреждений) начальникам .
18 См.: Иннокентий (Фигуровский), епископ. Краткая история Русской
Православной Миссии в Китае, составленная по случаю исполнившегося в
1913 году 200-летнего юбилея ее существования. Пекин. 1916.
19 См.: Разумовский А. Владивостокская епархия за первые пять лет ее
существования (1899 - 1903) // Владивостокские епархиальные ведомости.
1905. № 3,4,5,6,7.
См. напр.: Казем-Бек А. Апостол Японии архиепископ Николай (Касаткин) // Журнал Московской Патриархии. 1960. № 7. 43 - 58; Сергий (Ларин), архиеп. Славный юбилей апостола Японии архиепископа Николая (Касаткина) // Там же. 1961. № 12. С. 22 - 28.
12 Только недавно, в 1998 и в 2000 гг., были написаны и защищены две
диссертации, в которых разбирались проблемы функционирования в Китае
Пекинской духовной миссии . Автор защищенной в 2000 г. работы - С. Г.
Андреева подчеркивает, что миссия оставалась «фактически единственным
связующим звеном между двумя соседними государствами», являясь также
научно-исследовательским центром по изучению истории Китая и
сопредельных с ним стран22. Кроме того, она полагает, что Пекинская миссия
почти не занималась распространением православия среди местного
населения . Однако, по нашему убеждению, в конце XIX - начале XX вв.
ситуация складывалась несколько иначе, а прозелитическая деятельность
русских клириков велась прежде всего среди китайцев. Имеющиеся в нашем
распоряжении документы (рассмотренные в первой главе представленной
диссертации) доказывают это со всей очевидностью. Стоит также указать,
что и в дореволюционных, и в современных исследованиях русских
дальневосточных миссий вопрос взаимодействия западных и православных
миссионеров на Дальнем Востоке не рассматривался, точно также, как и
См.: Шубина С. А. Русская православная миссия в Китае (XVIII - начале XX вв.). Автореф. дисс.канд. ист. наук. Ярославль, 1998; Андреева С. Г. Пекинская духовная миссия в контексте российско-китайских отношений (1715 -1917 гг.). Автореф. дисс.канд. ист. наук. М, 2002. 22 Там же. С. 17.
23 -р
1 ам же.
13 вопрос их (миссионеров) взаимодействия с правительствами Китая, Японии и
Кореи . Доказательством сказанному могут служить и относительно недавно
увидевшие свет сборники статей и материалов, посвященных исследованию
православия на Дальнем Востоке25. К слову сказать, предметом специального
изучения отечественных исследователей не являлся анализ деятельности
миссий в контексте церковной политики на Дальнем Востоке (прежде всего -
в контексте Владивостокской епархии).
В частности, об этом не идет речь и в недавно защищенной диссертации о Японской миссии Э. Б. Саблиной. Она обращает преимущественное внимание на этапы формирования православных структур в Японии, характеризует узловые моменты биографии ее основателя и первого начальника архиепископа Николая (Касаткина). (См.: Саблина Э. Б. Православная Церковь в Японии в конце XIX -XX вв. и ее основатель святитель Николай. Автореф. дисс.канд. ист. наук. М., 2000.
Православие на Дальнем Востоке. 275-летие Российской духовной миссии в Китае. СПб., 1993; Православие на Дальнем Востоке. Памяти святителя Николая, апостола Японии. СПб., 1996. Вып. 2. На страницах указанных сборников помещены материалы, касающиеся истории возникновения и развития Китайской и Японской миссий, в том числе и в интересующее нас время (хотя в сборниках представлены и материалы по истории миссионерства XVIII и XIX веков).
14 Таким образом, представляется необходимым исследовать состояние
Русской Православной Церкви на Дальнем Востоке в конце XIX - начале XX вв. и в годы русско-японской войны, т. е. в то время, когда политические интересы светских властей были непосредственно связаны с этой окраиной империи. Настоящее исследование, как нам представляется, позволит увязать вопрос о внутренней миссии и вопрос о миссии внешней (в Китае, Японии и Корее), представив историю православия на Дальнем Востоке в «единой картине». Деятельность военного духовенства в годы русско-японской войны - важнейшая веха в истории православия на Дальнем Востоке, без уяснения этого обстоятельства невозможно, как нам представляется, понять морально-нравственное состояние русской армии и, следовательно, разобраться в психологических последствиях военных неудач.
Данная работа состоит из введения, трех глав, заключения, и двух приложений.
Первая глава {«Дальний Восток в системе политических и религиозных координат») посвящена изучению состояния Православной Церкви в данном регионе империи накануне и в годы русско-японской войны. Именно тогда политический интерес к Дальнему Востоку исключительно вырос, в связи с чем усилился и интерес светских властей к религиозно-нравственной и миссионерской деятельности главной конфессии империи. В этом контексте, как нам кажется, было необходимо рассмотреть краткую историю становления и развития самой отдаленной епархии Русской Православной Церкви - Владивостокской, дать характеристику ее первого архиерея -
15 епископа Евсевия (Никольского) и обсудить, насколько эффективным могло
быть его миссионерское служение среди коренных народов Дальнего Востока. Традиционная для России политика обрусения в качестве одного из важнейших своих компонентов имела «православный фактор». В общей политической игре он был весьма востребован. Разумеется, клирики новой -Владивостокской епархии имели дело по преимуществу с пришельцами-переселенцами, ушедшими на окраину в поисках лучшей доли. Часто это были люди, далекие от всякого благочестия и индифферентные к вере. Определенные сложности представляло и «окормление» православных острова Сахалин, большинство которых являлись ссыльнокаторжными. В условиях все более и более осложнявшейся внешнеполитической обстановки и назревания войны с Японией, состояние «веры и благочестия» становилось не только (и даже не столько) вопросом церковным, сколько церковно-политическим. Его разрешение осложнялось для Владивостокской епархии прежде всего тем, что она не имела самостоятельных духовных школ и в кадровом отношении целиком зависела от центральной власти. Точно также проявлялась эта зависимость и в вопросах финансовых.
С началом боевых действий в 1904 г. ситуация в епархии существенным образом осложнилась: при формальном подчинении всех клириков (и военных тоже) церковно-административной власти местного архиерея, в реальной жизни все было не так. Военные священники, состоявшие при армии, на деле подчинялись главе своего ведомства — протопресвитеру А. А. Желобовскому. Эту ситуацию Евсевий разрешить так и не смог, став, по
большому счету, заложником сложившейся ситуации. Усиление политического фактора на Дальнем Востоке (особенно в годы русско-японской войны) в церковных делах сказалось на ослаблении религиозного влияния местных православных властей.
В первой главе идет речь и о состоянии миссионерской работы за пределами собственно Владивостокской епархии - в Китае, Японии и Корее. Без анализа этой работы невозможно, думается, правильно оценить деятельность дальневосточной Русской Православной Церкви в целом. В главе содержится материал, показывающий и доказывающий, как миссии - в Китае, в Японии и в Корее занимались миссионерской деятельностью среди местного населения и почему «внешние» успехи этой деятельности были менее впечатляющи, чем успехи западных миссий. Можно сказать, что русские миссии выполняли роль своеобразных проводников религиозно-культурного влияния, не стремясь непосредственно вмешиваться во внутренние дела «своих» стран. При этом православные миссионеры не были столь влиятельны политически, как их протестантские и католические коллеги. Причина этого достаточно проста - в «симфонической» Российской империи роль политического инициатора неизменно и во всем принадлежала светской власти. Особенно это стало ясно в годы русско-японской войны, когда на миссионерские задачи власти откровенно стали смотреть, исходя из своих сиюминутных внешнеполитических выгод и не считаясь с резонами опытных церковных миссионеров.
17 Таким образом, изучение миссионерской работы - в контексте внутри и
внешнеполитических задач, стоявших перед империей в конце XIX — начале
XX вв., позволяет лучше понять и то, насколько, как и чем могла помочь
Православная Церковь светской власти в их (задач) решении.
Другой важный вопрос, без рассмотрения которого трудно составить
правильную картину церковной работы на Дальнем Востоке в конце XIX -
начале XX вв. - это вопрос о религиозно-нравственном воспитании русской
армии, воевавшей в данном регионе в 1904 - 1905 гг. Этому и посвящена
вторая глава {«Религиозно-нравственное воспитание в русской армии
накануне и в годы русско-японской войны. Деятельность военного
духовенства на фронтах в 1904 — 1905 гг.»).
Традиционное представление о «христолюбивом воинстве» было к
началу XX века существенно поколеблено. Прежде всего это касалось
офицеров, многие из которых откровенно демонстрировали свою
арелигиозность. С нижними чинами ситуация также была непростой. Армия
часто разрушала прежние религиозные стереотипы солдат, большинство из
которых были деревенскими жителями. В условиях разрушения старого
крестьянского уклада жизни и все большего влияния городской суб-культуры
(с которой крестьяне сталкивались, приходя в город на заработки), вопрос
религиозно-нравственного воспитания не мог не восприниматься как один из
наиболее важных вопросов подготовки личного состава к возможной войне.
Во второй главе, собственно, и идет речь о том, как военное духовенство
религиозно воспитывало и «окормляло» армию (преимущественно нижние
18 чины), на что считало важным обратить внимание воинского начальства, как
осуществляло связь с ним и т. д. Начавшаяся в 1904 г. война стала проверкой
того, насколько военные пастыри справились с решением задачи
религиозного воспитания личного состава. Можно сказать, что война
воспитала военных священников «нового типа», умевших не только
«утешать» в тылу, но и воодушевлять воинов непосредственно на поле боя.
Священники стали брать на себя обязанности санитаров, помогая спасать
раненых часто с риском для собственной жизни. Простая идея:
необходимость нахождения священника вместе с солдатами — и в мирное
время, и на войне была реализована на практике. Не случайно, из среды
военных клириков, прошедших трагическую для отечественного оружия
компанию 1904 - 1905 гг., вышел будущий протопресвитер русской армии и
флота Георгий Иванович Шавельский.
Третья глава {«Православная Церковь и действующая армия в годы
русско-японской войны 1904 — 1905 гг. Увековечение памяти погибших и
помощь раненым после войны») является логичным продолжением второй и
рассказывает о том, как и чем в 1904 - 1905 гг. помогала действующей армии
Русская Православная Церковь, а также каким образом вскоре после
завершения боевых действий власти (в том числе и церковные) пытались
сохранить память о погибших и помочь оставшимся в живых.
Разумеется, с самого начала боевых действий помощь действующей
армии стали оказывать различные благотворительные учреждения империи,
представители Дома Романовых и частные лица. Св. Синод также не мог
19 остаться в стороне. Его члены, во главе с первоприсутствующим - С.-Петербургским митрополитом Антонием (Вадковским) с первых дней войны озаботились принятием постановления о выделении всеми священнослужителями по одному проценту (ежемесячно) из жалования с целью «жертвовать на военные потребности, впредь до окончания настоящей войны России с Японией». Епархиальные архиереи центральной России организовывали материальную помощь и присылку на Дальний Восток (для солдат и офицеров) религиозной литературы и культовых предметов. В действующей армии Православная Церковь, посредством своих клириков (прежде всего и преимущественно военных) стремилась укреплять патриотические чувства, не прибегая к вульгарной националистической пропаганде. В итоге, общее состояние армейского духовенства получило высокую оценку, в дальнейшем никем и никак не опровергнутую. Их служение (и церковное, и госпитальное, и осуществлявшееся непосредственно на полях сражений), действительно, оказалось не столько «идеологическим», сколько патриотическим. Призыв «за веру, царя и Отечество» не являлся пустым звуком, как для пастырей, так и для большинства их пасомых. В условиях крайне неудачной для России войны, военные священники сумели уберечь армию от морального упадка и не допустили религиозно-нравственного разложения войск, хотя большинство личного состава и не отличалось глубокой религиозностью. Это, вероятно, можно считать одним из наиболее серьезных морально-нравственных
20 успехов Русской Православной Церкви на Дальнем Востоке в начале XX
века.
Само исследование ограничивается рамками русско-японской войны
(хотя при разговоре об увековечении памяти погибших затрагиваются и
более отдаленные годы). Это, как нам представляется, вполне закономерно:
1904 - 1905 годы стали для Православной Церкви на Дальнем Востоке
определенным рубежом. - После военной неудачи стратегические
внешнеполитические планы светской власти (как и ее аппетиты) были
оставлены — «до греческих календ» и Православная Церковь получила
возможность сосредоточить свое внимание только на церковном
строительстве и миссионерской деятельности.
В приложениях к работе помещены списки клириков, воевавших в 1904 -
1905 гг. в составе действующей армии.
При разрабатывании данной темы были использованы различные источники, как опубликованные, так и архивные. Это воспоминания и дневники современников того времени, официальные отчеты обер-прокурора Св. Синода, определения самого Св. Синода; правительственные документы конца XIX -начала XX вв, и т. п. источники. Статьи по интересующей нас проблематике, опубликованные в журналах указанного времени отнесены нами к разряду источников и в качестве таковых использованы в работе.
21 Автором использовались дневниковые записи священника Митрофана
Сребрянского , воспоминания священника (впоследствии протопресвитера)
Георгия Шавельского , митрополита Евлогия (Георгиевского) ,
митрополита Вениамина (Федченкова) , воспоминания С. Ю. Витте и
многих других современников и активных участников описываемых
событий. Свидетельства очевидцев для нас представляют интерес прежде
всего не тем, что сообщали современники, а тем как они говорили об
интересующих нас проблемах.
Важным источником при изучении настоящей темы послужили
церковные периодические издания - «Церковные ведомости» -
официальный синодальный орган, «Церковный вестник», «Владивостокские
'Ч/Г
Сребрянский М., отец. Дневник полкового священника, служащего на Дальнем Востоке. М., 1996.
Шавельский Г., свящ. Из боевой жизни 33-го Восточно-Сибирского стрелкового полка. (Впечатления и заметки очевидца-священника) // Вестник военного духовенства. 1904 № 17; Он же. Воспоминания протопресвитера русской армии и флота. М., 1996. Т. 1.
Евлогий (Георгиевский), митрополит. Путь моей жизни. Воспоминания митрополита Евлогия (Георгиевского), изложенные по его рассказам Т. Манухиной. М., 1994.
Вениамин (Федченков), митрополит. На рубеже двух эпох. М, 1994. 30 Витте С. Ю. Воспоминания. М, 1960. Т. 2.
22 епархиальные ведомости», «Вестник военного духовенства», «Православный
благовестник» и др. Некоторые документы, касающиеся истории Русской
Православной Церкви на Дальнем Востоке, были опубликованы до
революции 1917 г., часть их опубликовали в советское и пост-советское
время в исторических журналах и сборниках («Источник», «Религиоведение»
и т. д.). Однако многие интересующие нас материалы можно найти только в
архивных фондах, как личных, так и ведомственных.
Так, в 806 фонде Российского государственного исторического архива
(РГИА) были найдены документы, раскрывающие деятельность военного
духовенства непосредственно на фронтах действующей армии в 1904 - 1905
гг., а в 796 фонде РГИА - документы, позволяющие судить об отношении
обер-прокуратуры Св. Синода и ведомства военного протопресвитера. Там
же, найдены материалы, связанные с деятельностью Русских православных
духовных миссий находящихся в странах Китая, Японии и Корее.
Использовались также и личные фонды (в частности, В. Г. Глазова - 922).
Важные документы были найдены и в Российском государственном
архиве военно-морского флота (РГА ВМФ), в том числе и переписку
принимавших участие в военных действиях священнослужителей,
информацию о благотворительной деятельности Православной Церкви на
Дальнем Востоке и т. п. материал. Информация о подвигах клириков была
получена нами и при работе в архиве Военно-исторического музея
артиллерии, инженерных войск и войск связи (ВИМАИВиВС).
23 Наряду с использованием архивных данных, привлекался и
статистический материал31, а также законодательные акты из Полного Свода
законов Российской империи (ПСЗ-Ш). Для работы привлекались также
справочные издания32 и словари33.
Таков, в основном, круг источников, использованных в данной работе.
Автор прекрасно осознает, что изучить все подробности истории Русской Православной Церкви на Дальнем Востоке в конце XIX - начале XX вв. в одной работе невозможно. Однако приступить к комплексному исследованию церковных проблем на восточной окраине империи в период, предшествовавший русско-японской войне, а также в ходе самой войны, автор полагает и своевременным, и актуальным. В любом случае, автор надеется, что приведенные им в работе факты могут дать возможность другим исследователям по иному посмотреть на рассматриваемые ниже вопросы и высказать собственные аргументы - как, «за», так и «против».
31 См. напр.: Первая всеобщая перепись населения Российской империи.
1897. СПб., 1899. Т. 77. Тетрадь 1.
32 См.: Сибирский торгово-промышленный календарь на 1911 год. СПб.,
1911; Храмы Петербурга. Справочник-путеводитель. СПб., 1992.
33 Мануил (Лемешевский), митрополит. Русские православные иерархи
периода с 1893 по 1965 годы. Куйбышев, 1966. (Машинопись). Ч. III, V, VI.
Владивостокская епархия: проблемы и решения
Для того чтобы приступить к рассмотрению вопроса о роли и месте Русской Православной Церкви на Дальнем Востоке в конце XIX - начале XX вв., необходимо уяснить ее положение и юридический статус, который она имела на тот момент времени в государстве, а также рассмотреть структуру и решаемые Церковью задачи.
В конце XIX - начале XX вв. положение Православной Церкви в России определялось в основном законодательными актами, принятыми еще в первой четверти XVIII в. Именно тогда, в эпоху петровских преобразований, был юридически оформлен давний союз между православием и царским самодержавием, Церковь интегрировалась в систему феодально-абсолютистского государства как особая часть его административного аппарата и важнейшая идеологическая опора. В 1721 г. был издан «Духовный регламент», определивший обязанности, права и привилегии русского духовенства . Далее, во времена Николая I, был издан «Свод законов», где уже в первой статье содержалось религиозное обоснование самодержавной власти, и тем самым закреплялся союз Церкви, и государства. «Император всероссийский, - гласил закон, - есть монарх самодержавный и неограниченный. Повиноваться верховной его власти не только за страх, но и за совесть Сам Бог повелевает»
Кстати сказать, русский царь был не только главой государства: он был в то же время и фактическим главой Православной Церкви, занимавшей первенствующее положение в стране. Это, конечно, не предусматривало власти царя в догматической области; соборное устройство Церкви исключало такое понимание самодержавных прав. Но по положению Святейшего Синода, высшей церковной коллегии, назначение епископов производилось царем; и от него же зависело и пополнение состава самого Синода. Связующим звеном между Церковью и государством был обер-прокурор Св. Синода. С 1880 по 1905 гг. эту должность занимал К. П. Победоносцев, человек выдающегося ума и сильной воли, учитель двух императоров - Александра III и Николая И3.
Религиозно-нравственное воспитание в русской армии накануне и в годы русско-японской войны. Деятельность военного духовенства на фронтах в 1904-1905 гг
Давно известно, что военно-исторические факты «генетически тесно связаны с социальной действительностью, определяются экономическими условиями и общественно-политическими целями, включают существенные элементы духовной жизни общества, его идеологии, науки, культуры и т. п.» . Именно по этой причине невозможно рассматривать проблему религиозно-нравственного воспитания православных военных начала XX столетия вне социального контекста эпохи и без учета того обстоятельства, что солдатское большинство русской армии составляли выходцы из деревни. Религиозно-нравственное воспитание бывших крестьян, по нашему мнению, и было главной задачей армейских священников, часто выступавших не только в роли пастырей, но и в роли учителей грамотности.
Впрочем, для успешного решения поставленных задач было важно не только понимание специфики армейского «контингента», но также и упорядочение службы самих военных клириков. С целью подобного упорядочения в 1890 г. и было принято новое Положение об управлении церквами и духовенством армии и флота. Положение централизовало
управление военным духовенством, во главе которого был поставлен протопресвитер, избиравшийся Св. Синодом и утверждавшийся императором. При протопресвитере учреждалось духовное правление. Но главное заключалось в том, что в Положении впервые был четко очерчен круг «окормительских» обязанностей военных клириков. Акцент делался на катехизации: священники обязывались преподавать Закон Божий в полковых школах, обучать грамоте детей нижних чинов, вести богослужебные беседы и т. п. Таким образом, священник в армии рассматривался, прежде всего, как педагог, обязанный помогать командиру в деле нравственной подготовки военнослужащих. Задачи военных священников были конкретизированы в особом циркуляре протопресвитера русской армии и флота А. А. Желобовского. Циркуляр определял средства религиозно-нравственного воспитания военнослужащих, среди которых традиционно отмечал проповедь3.
Православная Церковь и действующая армия в годы русско-японской войны 1904 - 1905 гг. Увековечение памяти погибших и помощь раненым после войны
Вопрос о том, каково было влияние Русской Православной Церкви в действующей армии 1904 - 1905 гг., представляется достаточно сложным. Во-первых, - его разрешение требует знания реального положения Церкви на фронте и в тылу, и, во-вторых, - понимания реальных ее «идеологических» возможностей. Таким образом, важной задачей, решаемой в настоящей главе, является задача определения политических координат Церкви (как части административной машины православного государства) в экстремальных условиях русско-японской войны. Для того чтобы решить эту задачу, представляется необходимым начать с анализа документов, определявших деятельность главной конфессии империи (в лице ее армейского духовенства) на театре военных действий.
Еще 26 февраля 1890 г. было утверждено Положение о полевом управлении войск в военное время. Положением вводилась должность Полевого Главного священника и определялись его основные обязанности. Полевой священник (на время боевых действий) находился в ведении дежурного генерала, самостоятельно осуществляя руководство военным духовенством. Во время сражений он должен был находиться в месте, указанном ему дежурным генералом1. Действия полкового священника непосредственно в военное время определялись главами уже упоминавшегося нами Положения от 12 июня 1890 г. Что касается деятельности корабельных священников, то она регламентировалась ко всему прочему также и Морским уставом.3 Без преувеличения можно сказать, что с момента объявления мобилизации в 1904 г. и отправки войск на Дальний Восток, для ведомства православного исповедания начинается новый, военный период его деятельности. Этот период был отмечен активизацией патриотической работы Церкви, священноначалие которой, совместно со светскими властями, старалось морально и материально поддержать уходившие на фронт войска.
Так, решением Святейшего Правительствующего Синода за № 418 от 28-го января 1904 года, с личного одобрения императора, было принято постановление, о выделении всеми священнослужителями по одному проценту (ежемесячно) из жалования с целью «жертвовать на военные потребности, впредь до окончания настоящей войны России с Японией» . Кроме того, определением Святейшего Синода за № 18 от 8 февраля 1904 года членам Российского общества Красного Креста или уполномоченным от него лицам было дано разрешение «производить за воскресными богослужениями каждую неделю, на время войны, особый сбор пожертвований по всем церквям Российской Империи в пользу раненых и больных воинов» . Данному примеру последовали все государственные и церковные учреждения. В эти дни, многими епархиальными архиереями со своих кафедр были произнесены речи, обращенные к «христолюбивому воинству», в которых звучал призыв совершить ратный подвиг во имя «веры, царя и Отечества» . Серьезное внимание уделялось и организации проводов войск, отъезжавших на войну. Эти мероприятия проходили не без внимания членов царствующего Дома и самого Николая II. Вот как описывает, к примеру, проводы 137-го пехотного Нежинского, 138-го пехотного Волховского и 35-й артиллерийской бригады, благочинный 35-ой пехотной дивизии священник Сергий Боголепов в своем рапорте на имя протопресвитера военного и морского духовенства А. А. Желобовского: «8-го мая в лагерь при городе Рязани, изволил прибыть государь император, для осмотра полков. После осмотра Его Императорское Величество благословил на поход части иконами нерукотворного образа Спасителя. В тоже время от шефа 137-го пехотного Нежинского полка Ее Императорского Высочества Великой княгини Марии Павловны, была прислана в полк на благословение в поход икона святого благоверного Александра Невского, а также разные необходимые предметы всем чинам полка»7.
