Содержание к диссертации
Введение
Раздел I. Сущность и своеобразие «русского вопроса» в 60-70 гг. XX века 21
Раздел II. Программа, идеология и формы деятельности русской оппозиции 72
Раздел III. Русские национальные и либерально-демократические тенденции в советской культуре и идеологии 60-70-х гг 122
Заключение 161
Источники и литература 168
- Сущность и своеобразие «русского вопроса» в 60-70 гг. XX века
- Программа, идеология и формы деятельности русской оппозиции
- Русские национальные и либерально-демократические тенденции в советской культуре и идеологии 60-70-х гг
Сущность и своеобразие «русского вопроса» в 60-70 гг. XX века
Период 60-70-х годов может по праву рассматриваться как «осевое время» советской истории, эпоха наиболее рельефного проявления всех особенностей советской социально-политической системы. Вся совокупность реформистских и контрреформистских мер этого периода фактически определила политическую судьбу государства вплоть до начала 90-х годов.
Не вызывает сомнения, что десятилетие хрущевской «оттепели» открыло перед страной известные экономические и социальные перспективы. Примечательно, что лишь после смети И.В. Сталина 5 марта 1953 года оказалась возможной постановка проблемы необходимости переориентировать приоритеты с промышленной группы «А» (средства производства для тяжелой индустрии) на группу «Б» (средства производства для легкой промышленности). В период сталинского правления именно группа «А» составляла основу советской экономики. Как показали последние исследования, акцент на тяжелую индустрию делался за счет сознательного ущемления легкой промышленности и сельского хозяйства, причем последнее вообще выступало в качестве «экономического донора»1. Благодаря усилиям ближайшего окружения Н.С. Хрущева, прежде всего Г.М. Маленкова, начиная с 1953 г. в стране происходит фактическое изменение подходов к развитию легкой промышленности. Важность этого события определяется даже не столько степенью повышения уровня жизни людей, сколько самим фактом интереса правительства к быту народа, качественными изменениями в сознании политической элиты страны. Н.С. Хрущеву принадлежала инициатива перехода на 7-ми часовой рабочий день для всех рабочих и служащих, при нем был принят закон о государственных пенсиях, повышена минимальная заработная плата, начато массовое жилищное строительство2. Однако видимое реформирование можно объяснить не только заботой власти о людях. В значительной степени это была популистская акция, направленная на консолидацию советского общества вокруг нового государственного лидера. Фактически были сохранены основные формы функционирования советской системы. Здесь Н.С. Хрущев явно использовал методы управления страной, применявшиеся в послевоенный период. Поэтому имеет смысл более подробно остановиться на эпохе позднего сталинизма, задавшей параметры развития СССР на три десятилетия вперед.
Большинство первоначальных преобразований в общественной жизни опиралось на энтузиазм и веру народа в правильность существовавшего курса. Правительство всеми мерами стремилось закрепить у населения уверенность в завтрашнем дне. Участники войны отмечали нараставшее ощущение веры в свои силы, человеческого достоинства, уверенности, что «после войны все будет хорошо, по-людски, не может быть иначе»3. Подобные настроения начали формироваться еще в военные годы. В феврале 1943 г. бригадир комсомоль-ско-молодежного отряда Г.Ф. Семенов записал в дневнике: «Мы не говорим о том, что все надоело, что очень трудно, мы говорим о том, что скоро все это кончиться, что мы вздохнем полной грудью... Мы мысленно уносимся в то светлое будущее, когда мы будем счастливо пожинать плоды нашей борьбы»4. Перемены в мировоззрении начались не со смерти И.В. Сталина и даже не с доклада Н.С. Хрущева на XX съезде КПСС, а с войны, когда советские люди пережили чувство патриотизма и гражданственности. На этих переменах основывалось большинство экономических преобразований в 40-50-е годы.
Однако в тот период существовала и другая сторона общественно-экономической действительности. Марксистское понимание экономики как базиса жизни общества не мешало партийным лидерам использовать внеэкономические рычаги управления промышленностью и сельским хозяйством. Основная сущность тоталитарного хозяйствования как раз и заключалась в отсутствии механизмов его свободного саморазвития. В рамках сформировавшейся системы материально-технический прогресс всей страны оказался напрямую зависимым от решений Политбюро ЦК партии и первую очередь, лично И.В. Сталина. Политический вес вождя определялся не только подчиненным ему централизованным аппаратом насилия, пронизывавшим всю вертикаль государственной власти, но и ролью харизматического лидера - победителя фашизма. Как личность, наделенная высокоразвитым мессианским самосознанием, Сталин часто руководствовался известным ленинским принципом: «...волю класса иногда осуществляет диктатор, который иногда один более сделает и часто более необходим»5.
Принципиальной особенностью созданной Сталиным системы являлась тесная связь экономических процессов и государственных идеологических императивов, выступавших в качестве координирующих, а порой и активизирующих факторов. При этом необходимо отличать официальные идеологические доктрины, закрепленные в конституциях и программах от действительных целей советской правящей верхушки, для которой идеологический популизм стал одним из средств консолидации послевоенного общества вокруг партии и вождя.
Советская экономическая политика предстает в новом свете, если ее рассматривать в тесной связи с идеологической работой Управления пропаганды и агитации ЦК ВКП (б) - органа регулировавшего общественные настроения. Так, например, после сообщения Совета министров СССР о повышении пайковых цен на продукты питания в сентябре 1946 г., Управление пропаганды и агитации разработало методы работы с населением. Местным партийным органам было направленно инструктивное письмо, в котором фактически предлагалось на партийных активах сместить акценты с роста цен на предполагаемую прибавку к заработной плате6. Таким образом, даже в негативных экономических тенденциях должен был присутствовать элемент видимой заботы власти о народе. С еще большей очевидностью это прослеживается в дополнении к инструктивному письму, отправленному на места 18 ноября. «Что касается квартирной платы, - говорилось в нем, - то в свое время может стать вопрос о некотором ее повышении с тем, чтобы обеспечить поддержание жилищ в исправ-ном состоянии» . Как центральные, так и местные власти в работе с населением использовали различные средства, формы и методы воздействия. Наиболее частыми были собрания, собеседования, лекции и тематические вечера, публикации в печати, радиопередачи, курсы и т.д.
Манипулирование общественным сознанием одно из самых интересных и малоизученных явлений советской истории. Связь экономических и идеологических составляющих общественной жизни прямо либо косвенно присутствует практически во всех документах советской эпохи - от резолюций решений Съездов до писем простых граждан в редакции газет и приемные чиновников . Направления государственной идеологии менялись в соответствии с переменами в политической и экономической жизни страны. Если в годы войны идеология способствовала активизации важнейших отраслей производства, то в послевоенный период она исполняла роль фактора, сдерживающего развитие неконтролируемых государством сфер экономики. В средствах массовой информации широко тиражировалась мысль о преимуществах централизованного управления в годы войны и в период восстановления хозяйства.
Уникальность социалистической системы хозяйствования заключалась в том, что партийному руководству удалось создать новую производственную этику, побуждавшую людей идти на материальные лишения ради создания мощной индустриальной державы. «Считалось даже неприличным, «несоциалистическим» уделять в такое время слишком много внимания личным удобствам», - писал руководитель строительства Магнитогорского металлургического комбината Я.С. Гугель. На этом комбинате начинал свой трудовой путь будущий конструктор космической техники A.M. Исаев. «Недавно нам, - писал он в письме родителям, - в силу образовавшегося прорыва хотели поднести рогожное знамя (символ позора). Так знайте, что многие горняки плакали на собрании и поклялись не допустить позора! Я никогда не думал, что рабочий (конечно, настоящий, а не сезонник) выглядит так, как он на самом деле выглядит. Если нужно, рабочий работает не 9, а 12-16 часов, а иногда и 36 часов подряд -только бы не пострадало производство»9. За годы войны многие научились работать по принципу «там и столько, где и сколько нужно». Этот принцип основывался не только на страхе и принуждении, но часто на искреннем, благородном порыве строителей нового общества. Одновременно нельзя забывать, что руководство страны, и в первую очередь Сталин, сознательно использовали в целях восстановления хозяйства такие черты русского характера, как жертвенность, соборность, энтузиазм в труде. Нередко с их помощью нечеловеческими усилиями исправлялись откровенные ошибки и просчеты политического руководства страны.
Программа, идеология и формы деятельности русской оппозиции
Десятилетие «оттепели» стало первой в истории советского государства эпохой, когда политическая цензура допустила определенные тенденции критики в адрес существовавшей системы управления. Уже партийное окружение Н.С. Хрущева в своем большинстве считало не оправданным подобный либерализм в социально - психологических условиях моноидеологического государства, чья стабильность основывалась на доверии народа прессе и официальным заявлениям правительства. Вполне очевидно, что разоблачение культа личности имело вполне определенные политические основания. Как отметил М. Михайлов: «Для всякого наследника Сталина необходимо было идти хрущевским путем в целях ликвидации соперников в Политбюро»1.
Далеко не случайно за XX съездом КПСС (1956 г.) последовал разгром «антипартийной группы» (1957 г.), выражавшей сталинские представления о национально-государственном строительстве. По мнению исследователя А.И. Вдовина, одной из задач Хрущева в конце 50 - начале 60-х годов стала борьба со «сталинским уклоном» послевоенных лет к великодержавию и шовинизму, возврат на позиции «подлинного» интернационализма2. В частности, с 1962 г. рассматривались предложения изъять из советских паспортов графу «национальность». Несмотря на отмеченную исследователями половинчатость либеральных замыслов и преобразований, их влияние на массовое сознание посттоталитарного социума оказалось огромным. Свидетельством этого является обширное литературное и публицистическое наследие конца 50-х - начала 60-х годов, в котором наряду со стремлением понять сущность происходящего отразились первые сомнения в истинности избранного пути развития.
Исторический опыт сталинизма заставил часть интеллигенции, так называемых «правых» (А.И. Солженицын, И.Р. Шафаревич, Л.И. Бородин), задуматься о сущности и, главное, цене социализма. Красной нитью сквозь все творчество Солженицына проходит статистика жертв революции, гражданской войны и репрессий. Исследователи отмечают, что не всегда приводимые Солженицыным данные соответствуют действительности, однако здесь представляется более важным сам факт интереса мыслителя к демографическим процессам в СССР. В ряде работ Солженицына русский вопрос звучит как пробле-ма «сбережения народа» и, в первую очередь, наиболее патриархальной его части - крестьянства. Во многом именно демографическая политика власти определила отказ «правых» от популярных в 60-70-е годы среди либерально - демократической интеллигенции идей конвергенции и ревизионизма. Таким образом, в духовной жизни страны время Н.С. Хрущева проявило себя возросшим общественным интересом к вектору исторического развития, заданному эпохой сталинского правления.
Зародившееся в начале 60-х годов политическое инакомыслие, единое в своих антитоталитарных устремлениях, оказалось расколотым на ряд оппозиционных друг другу идеологических направлений, каждое из которых являлось своеобразной альтернативой существовавшей системе. Самое интересное, что важнейшим фактором раскола в среде диссидентов являлось разное понимание истоков и сущности сталинизма как явления отечественной истории. Осмысление экономической и, особенно, национальной политики И. Сталина стало одним из принципов, в соответствии с которым проходил объективный процесс формирования идеологии, политической программы и стратегии борьбы демократического и русского национального движений с режимом. На наш взгляд, появившаяся при Н. Хрущеве информация о масштабах сталинских репрессий направила развитие политического инакомыслия преимущественно в антитоталитарное, западническое, а не национальное русло. Антисталинские настроения объединяли порой самых разных общественных деятелей: А.Д. Сахарова, А.И. Солженицына, Л.И. Плюща, И.Р. Шафаревича, Р.А. Медведева и др. В русском движении не сложилось единой оценки личности и деятельности Сталина, фигуры, не укладывающейся в рамки черно-белого восприятия. В самиз-датском письме радикального русского националиста Ивана Самолвина апология Сталина сочетается с его критикой: «С именем Сталина русский народ победил, и Сталин воздал должное замечательным чертам русского характера», в то же время «никогда не будет ему прощения за то, что он приложил руку к уменьшению числа русских людей своей национальной политикой»4. Значение Сталина отметил священник Дмитрий Дудко, сам пострадавший от репрессий: «Сталин сохранил Россию, показал, что она значит для всего мира.. .Сталин по-отечески заботился о России»5. Таким образом, мировоззрение неконформизма 60-х годов складывалось на переходе обыденного сознания к оценке насущных проблем современности.
Широкий спектр господствовавших в стране умонастроений отразили письма советских граждан в редакции газет. По данным КГБ, в 1965 году редакция газеты «Известия» получила до полумиллиона писем, посвященных анализу экономических, социальных, национальных и религиозных проблем в СССР6. Часть писем, заинтересовавших Органы Госбезопасности, носила ярко выраженное антисоветское содержание, хотя в большинстве случаев оппозиционность обуславливалась нерешённостью материальных и бытовых проблем. Встречаются письма, где частные проблемы рассматриваются как следствия государственных и национальных. Так, москвич Голицын озаглавил свое письмо словами «Нация в опасности»: «Меня как русского, больше всего интересует русский вопрос. За сорок восемь лет советской власти к чему пришел этот народ и в каком положении оказался он» . Автор письма еще не ставил под сомнение верность ленинского пути, что характерно для поколения 60-х годов, примечательно, что его оппозиционность основывалась на национальных, а не политико-экономических мотивах. Русское национальное движение, вышедшее из спонтанного национализма, в силу особенностей русского самосознания приобретало государственно-великодержавную ориентацию.
Программа Всероссийского Социал-Христианского Союза Освобождения Народа, созданная лидерами организации - И.В. Огурцовым, М.Ю. Садо, Е.А. Вагиным - явилась результатом анализа русскими националистами исторического опыта демократических и тоталитарных систем XX века. В соответствии с этим государственная доктрина социал-христианства рассматривала как безусловное зло такую организацию власти, при которой она «является призом для соперничающих политических партий или монополизируется одной партией»8. Считая принцип партийности неприемлемым, русские националисты стремились представить власть как согласованное политическое движение. Программа ВСХСОН явилась первым документом послесталинской эпохи, в котором критика однопартийности прозвучала не как политическое, а как народное волеизъявление.
В последующей внутридиссидентской идеологической борьбе 60-70-х годов проблема многопартийности стала важнейшим принципом поляризации общественных сил, фактически она определяла отношение различных групп инакомыслящих к существующей советской системе. Как представитель западнических взглядов, А.Д. Сахаров видел высшую ценность в существовании интеллектуальной свободы, одним из проявлений которой он считал многопартийность. Его оппонент А. Солженицын в сборнике русских националистов «Из-под глыб» (1974 г.) призвал возвыситься «даже и над западными представлениями»: «Partia - это часть. Всякая партия, сколько их знает история, всегда защищает интересы этой части против - кого же? - против остальной части этого народа... Не существует ли путей внепартийного, вовсе беспартийного развития наций?»9. Поставленный Солженицыным вопрос характерен для «правого» движения. Стремление к соборности, в том числе и политической, всегда было стержнем славянофильской и неославянофильской концепции, наследниками которой являлись социал - христиане и А. Солженицын.
Русские национальные и либерально-демократические тенденции в советской культуре и идеологии 60-70-х гг
Сформировавшееся на волне спонтанных националистических настроений, русское движение оказалось двойственным по своему идейному содержанию и формам противостояния с режимом. Параллельно с профессиональной политической оппозицией (И.В. Огурцов, А.И. Солженицын, Л.И. Бородин, И.Р. Шафаревич) сосуществовало более массовое и более близкое к официальной идеологии русское национальное и культуроохранительное течение, стремившееся не столько изменить, сколько расширить советскую систему за счет русской патриотической идеологии. Показательно, что власти были поставлены в известность о начале выпуска журнала «Вече», на обложке стоял адрес и фамилия главного редактора. По сообщению Главлита в КГБ многие материалы «Вече» содержали «богостроительские призывы соединить православие и ленинизм во имя спасения России от космополитического Запада»1. Определенная аморфность идеологии журнала объясняется тем, что главный редактор Владимир Осипов стремился сделать «Вече» точкой притяжения всех без исключения национальных и патриотических сил, тем самым консолидировать русское движение. Неудачей закончилась попытка редакции привлечь к участию в работе журнала В.М. Шукшина и А.И. Солженицына, выражавших сво-им творчеством своеобразные полюса русской идеи . Преимущественно аморфностью и эклектизмом идеологии «Вече» обусловлен раскол в редакции журнала 25 февраля 1974 г., воспринятый демократической оппозицией как противостояние либерального националиста В.Н. Осипова и «фашиствующего фанатика» Анатолия Иванова-Скуратова . Исследователь A.M. Верховский причиной раскола признал «клубок личных интересов» и обвинение Владимиром Осиповым своих оппонентов в работе на КГБ4. В результате последний 10-й номер «Вече» вышел 19 апреля 1974 г. уже без участия Осипова, а 9 июня 1974 г. новая редколлегия (С. Мельникова, И. Овчинников) под нажимом КГБ объявила о закрытии журнала. Следует отметить, что в 70-е годы Органы госбезопасности не могли допустить консолидации русской оппозиции. Поэтому В.Н. Осипов, издавший в 1974 г. два номера журнала «Земля», в 1975 г. был арестован, неудачей закончилась попытка Л.И. Бородина выпустить журнал русско-православной ориентации «Московский сборник»: в 1975 году КГБ изъял макет незаконченного третьего номера. Близкой к официальной оказалась оценка журнала «Вече» русским националистом, кандидатом экономических наук В.Н. Емельяновым: «То направление, которое имеет журнал в настоящее время, практически превращает его в предбанник сиониствующих инакомыслящих СССР, для которых годится любое инакомыслие, лишь бы оно расшатывало нашу Родину изнутри» . В качестве альтернативы закрытию «Вече» Емельянов предложил направить идеологию журнала в более официальное русло и, переименовав его в «Вечевой колокол», начать выпуск с первого номера.
Сдерживающим фактором оппозиционности русских националистов являлось сознание государственного долга, чувство исторической ответственности за возможное ослабление страны. Принципиально важно, что борьба с коммунизмом для них не была борьбой с Россией. Поэтому В.Е. Семичастный отметил, что только некоторые из диссидентов «превратились по сути дела во внутренних эмигрантов, стали агентами наших идеологических противников»6. Подразумевалась в данном случае преимущественно радикальная левая оппозиция, основой мировоззрения которой стало «принципиальное несогласие» (Андрей Синявский) с существующей системой не только государственной, но и нравственно - бытовой жизни СССР.
Подобное диссидентское мировоззрение целенаправленно формировалось зарубежным и, особенно, эмигрантским радиовещанием антисоветской направленности. Согласно докладам радиоконтрразведовательной службы КГБ, передача «Голос Америки» настойчиво внушала советским радиослушателям мысль, что «американец живет в условиях подлинной «свободы» и «демократии». «Голос Америки» часто передает впечатления лиц, побывавших в Советском Союзе, эмигрантов и перебежчиков из социалистических стран, которые сравнивают жизнь в социалистических странах с жизнью в «свободном мире», пытаясь доказать «преимущества» западной демократии»7. Закономерно, что реакция на западное радиовещание радикальных и особенно близких к официальным кругам русских националистов, например, В.Н. Емельянова, оказалась крайне негативной . Русофобской направленностью западного радиовещания был возмущен Иван Самолвин9. В руководстве на июнь 1972 года правление радиостанции «Свобода» рекомендовало обратить внимание советских радиослушателей на экономическое отставание СССР перед США и капиталистическими странами западной Европы, особенно в вопросе вычислительной техники10. Анализ текстов западного радиовещания, хранящихся в РГАНИ, позволяет утверждать, что в спектре критики оказались все основные стороны советской действительности: слабость профсоюзов, жилищные условия, проблемы медицины и здравоохранения, даже факты несправедливого присуждения литературных премий14. Политика руководства в годы «застоя», отсутствие эффективных социально-экономических реформ позволили некоторым западным радиостанциям стать координаторами неизбежного в этих условиях общественного недовольства. Основная суть этого процесса, на наш взгляд, заключалась в переориентации части социума с официальных советских и национальных ценностей на либеральные, западные. Таким образом, критика правовых, общественно-политических и, особенно, экономических основ советского государства западными радиостанциями стала важным фактором формирования оппозиционных настроений части интеллигенции. Это одна из причин, по которой русское национальное движение оказалось несостоявшейся альтернативой западным и центробежным тенденциям в общественно-политической жизни страны.
Идеологический анализ содержания зарубежного радиовещания на СССР и его социально-психологические последствия представляются достаточно перспективным направлением современного исторического исследования. Однако уже сегодня на основе имеющихся данных можно утверждать, что радиостанции «Свобода», «Голос Америки» и «Свободная Европа» сыграли не последнюю роль в процессе децентрализации страны. В 1972 году для работников радиостанции «Свобода» было выпущено специальное «Руководство по трактовке актуальных вопросов в связи с 50-летней годовщиной создания СССР», в котором предлагалось поощрять все стремления к «увеличению прав национальностей в определении политических, государственных, экономических и социальных вопросов на их собственных территориях»15. Третьего сентября 1972 года заместитель председателя КГБ Цвигун доложил в ЦК КПСС о том, что радиостанция «Голос Америки» начала трансляцию передач на узбекском языке в вечернее время, информируя радиослушателей о социально-экономическом положении в США и странах Запада16. Государственный Комитет СМ СССР по телевидению и радиовещанию сообщил в Отдел пропаганды ЦК КПСС о том, что «основу радиовещанию Запада составляют злобные материалы, цель которых оживить националистические настроения в Советском Союзе, поссорить народы СССР между собой» . Основная цель «Американского комитета по борьбе с большевизмом», на базе которого в январе 1964 г. была создана радиостанция «Свобода», была сформулирована в декларации еще в марте 1951 года: «...помочь народам России добиться свободы» , хотя есть основания полагать, что это была далеко не основная цель радиостанции в условиях холодной войны. По данным КГБ, в 1971 г. президент США Никсон в секретном письме председателю Комитета радио «Свобода» Стюарту Корту отметил, что радиовещание будет продолжаться «столько, сколько это необходимо»19. Как известно, стратегия национальной безопасности США предполагает сдерживание «потенциальных агрессоров» и борьбу за «мировое лидерство»20. Лаконично и предельно ясно выразил свое понимание ситуации советник президента США по вопросам национальной безопасности 3. Бжезинский: «Россия будет раздроблена и под опекой»21.
В связи с этим следует отметить двойственность оценки западного радиовещания русскими националистами. Прежде всего, в 70-е годы прорывавшиеся сквозь глушение передачи западного радио стали важнейшим источником политического, религиозного и национального свободомыслия в стране, что было, несомненно, положительным явлением в моноидеологическом государстве. По свидетельству И.Р. Шафаревича, в Карпатах крестьяне-униаты включали при-емник и отстаивали на коленях службу, передаваемую из Ватикана . На одной из пресс-конференций В. Максимов сообщил, что «передачи западных радиостанций на Советский Союз являются опорой и поддержкой для советских ина-комыслящих» . Однако с середины 70-х и, особенно, в 80-е годы, по мнению русских националистов, антисоветская направленность западного радиовещания сменилась антирусской, основным противником радиостанции «Свобода»
