Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1 Проведение столыпинской аграрной реформы в Казанской губернии 22
1 Общее состояние аграрного развития Казанской губернии в начале XX в 22
2 Участие земских органов в подготовке и проведении аграрной реформы 44
3 Создание единоличных крестьянских хозяйств: трудности и пути их преодоления 73
4 Мероприятия по развитию экономической самостоятельности крестьянских хозяйств 105
ГЛАВА 2 Деятельность земств Казанской губернии по становлению агротехнического комплекса » 133
1 Агрономические службы 133
2 Развитие животноводства и земских ветеринарных служб 163
3 Общественные работы 182
Заключение 205
Список использованных источников и литературы
- Участие земских органов в подготовке и проведении аграрной реформы
- Мероприятия по развитию экономической самостоятельности крестьянских хозяйств
- Развитие животноводства и земских ветеринарных служб
- Общественные работы
Участие земских органов в подготовке и проведении аграрной реформы
В начале XX в. сельскохозяйственное производство в России переживало очередной качественный формационный виток, более известный как капитализм. Выделились регионы товарного производства хлеба и другой земледельческой продукции, среди которых особое место занимало Поволжье, а в его составе и Казанская губерния. Аграрный сектор Казанской губернии находился в центре сложных процессов, характерных для Волжского региона рубежа ХЕХ-ХХ вв. В тоже время, несмотря на специфические черты, он представлял собой один из наиболее типичных образцов капиталистического производства России. Изучению общего и особенного Казанской губернии как аграрного региона России и посвящена данная часть диссертации, причем изучению особенных черт будет уделено особое внимание.
Безусловно, специфику Казанской губернии определил ряд условий. К ним относятся: природа, климат, население и тесно связанный с ним национальный фактор, а также уникальный сословный состав. В условиях капиталистического хозяйства, по мнению большинства специалистов, именно население с его менталитетом и потребностями определяет развитие экономики.
Демографические процессы в Казанской губернии в изучаемый период отличались нестабильностью, на что оказали влияние быстрый рост городского населения и переселение крестьянства в другие регионы. Общее количество населения, проживавшего на данной территории к концу XIX в. составляло 2 млн. 170 тыс. 665 человек. К 1914 г. эта цифра достигла 2 млн. 839 тыс. 900 чел.1, следовательно, прирост составил 697 тыс. (3,2 %). Такое незначительное увеличение объясняется, с одной стороны, сравнительно низкой рождаемостью (Казанская губерния занимала по этому показателю лишь 26 место по России), с другой стороны, как было указано, переселенческим движением. В 1914 г. сельское население равнялось 2 млн. 587 тыс. человек, городское - 280 тыс. К этому периоду мелкая промышленность постепенно переместилась из сельской местности в крупные населенные пункты, усилились процессы урбанизации. Таким образом, одним из следствий стало изменение соотношения городского и сельского населения в Казанской губернии. Если в 1897 г. (согласно Всероссийской переписи 1897 г.) оно составляло с 95% и 5%, то к 1914 г. показатель изменился и составил 90,6% и 9,4%. Следует обратить внимание на достоверность сведений переписи 1897 г., которые подвергались сомнению еще в 1909 г. составителями свода «Крестьянское землевладение Казанской губернии». По их мнению, здесь были пропущены сведения об отсутствующих на момент переписи крестьянах и уклонившихся от нее представителях коренных народностей Поволжья. Во всяком случае, процентные данные земской статистики и переписи 1897 г., отражающие соотношение городского и сельского населения, расходятся и нуждаются в дополнительной проверке. В приведенной ниже таблице, составленной нами, анализируются самые общие данные по состоянию народонаселения в Казанской губернии в изучаемый период.
Изменения произошли и в размещении сельского населения на территории Казанской губернии, в частности, его плотности. Судя по данным 1905 г. и 1914 г. она значительно выросла: с 39% до 50%, и составила 7 человек на 1 кв. версту1, что почти вдвое превысило общероссийские среднестатистические показатели. Такие цифры отражают аграрную перенаселенность Казанской губернии, и в условиях роста малоземелья могли спровоцировать нарастание социальной напряженности.
Особым фактором в аграрном развитии Казанской губернии был полиэтничный состав ее населения. В 1907 г. из 2 334 815 чел. крестьян русские составляли 698 666 чел., татары - 744 267 чел., чуваши - 513 44 чел., мари - 106 309 чел., мордва 17 643 чел., удмурты - 8 321 чел. Необходимо иметь в виду, что указанные данные не вполне точно отражают действительное положение, поскольку волостные правления, занимавшиеся сбором информации, не всегда указывали точные цифры национального состава каждого населенного пункта, а в ряде случаев ограничивались отпиской - «смешанный национальный состав». Заметим, что в подобных «смешанных» селениях проживало без малого 242 318 чел. Тем не менее, несмотря на определенную недобросовестность информаторов, после сбора информации и анализа были составлены аналитические диаграммы, в которых наглядно демонстрировалось соотношение между представителями разных этносов, проживающих на территории Казанской губернии. Из них следует, что русские составляли 33,8% населения Казанской губернии, 32,6 % - татары, 25,7 % - чуваши, 6,3 % - марийцы, прочие составили 1,6 %. Преобладание русского населения наблюдалось в Спасском (57,3%), Лаишевском (56,1 %), Свияжском (67,6%) и Чистопольском (46,1%) уездах. Татары проживали компактными группами в Казанском (55%), Мамадышском (71,1%), Тетюшском (50,2%) и Лаишевском (43,9%) уездах. Чувашское население составляло подавляющее большинство в Цивильском (81,6%), Чебоксарском (71,8%), Козмодемьянском (51.4%) и Ядринском (93Д%) уездах. Марийцы населяли в основном Чебоксарский (13%), Царевококшайский (56,4%) и Козмодемьянский (39,5%) уезды. Как изменялся национальный состав губернии в дальнейшем, наглядно показывает составленная нами Таблица 2. В зависимости от традиционных видов занятий каждой народности складывалась порайонная аграрная специализация, которая оказывала сильное влияние на товарность сельскохозяйственного производства.
Мероприятия по развитию экономической самостоятельности крестьянских хозяйств
Земельный фонд представлен не только владельцами и их потенциальными владельческими запросами, предпочтениями и культурой, но и земельными участками. По размерам владений мелкие (до 100 десятин), составляли 83,9%, средние - от 100 до 1000 дес. - 14,5 %, и свыше 1000 десятин в Казанской губернии было 1,6%. Например, крупными считались имение наследника Журавлева в дер. Собакино Казанского уезда (1 774 дес.), А.Н. Боратынского в с. Кирилловка того же уезда (1 75 дес.), купца (ХЯ. Молоткова при с. Кулаеве (1 292 дес.).
По составу угодий земельный фонд Казанской губернии неоднороден, пашня составляла около 60% земель, лес - около 28%, луга - 8%, усадьбы -2%, выгон - 2%. По уездам это процентное соотношение сильно различалось. Наибольшая лесистость наблюдалась в Царевококшайском уезде - 63%, Козмодемьянском и Чебоксарском - 49%, Мамадышском - 24%, Дорийском - 23%, Спасском и Чистопольском - 22%, Лаишевском и Казанском 17%, Цивильском -15%, Свияжском -10% и Тетюшском - 8%!.
При этом посевные площади в Казанской губернии составляли за период с 1906-1910 гг. 1 899 300 дес., за следующее пятилетие их размер увеличился незначительно - до 1 910 50 дес., т.е. на 11 200 дес. Очевидно, что данное увеличение произошло за счет проведения мелиоративных работ над так называемыми пустошами (пустующими землями) и распашкой лесистых местностей. Такая работа требовала больших материальных затрат, поэтому, как правило, проводилась зажиточными владельцами: либо крестьянами из разряда кулаков или середняков, либо помещиками, купцами и мещанами. Соотношение между крестьянскими и частновладельческими посевами иных категорий населения за 1906-1910 гг. составило 85,1% к 14,9%, за 1911-1915 гг. - 85,4% к 14,6%, следовательно, доля крестьянских посевных площадей увеличилась на 16 тыс. дес, а для иных категорий населения убыль составила 4 800 дес.2 К сожалению, эти данные несколько расходятся с материалами Статистического сборника, изданного под редакцией Н.ІЇ. Огановекого в 1923 г., так как в нем указано общее количество посевных площадей за период 1906-1910 гг. в 1 885 400 дес., а за период 1911-1915 гг. - 1 921 300 дес. Таким образом, расхождения составляют для первого периода - 13 900 дес, для второго периода - 11 250 дес, причем для второго периода увеличение фиксируют именно сведения 20-х годов, тем самым, увеличивая количество посевных площадей на более внушительную цифру в 35 900 дес3 Несмотря на численные расхождения, специалисты отмечали общую тенденцию - постепенное увеличение крестьянского посевного землевладения, что отражало, с одной стороны, процесс капитализации сельскохозяйственного производства среди крестьян, с другой, особенность развития капитализма в России, в которой удельный вес крестьянского землевладения был достаточно высок. Эти данные также позволяют предположить, что земельные приобретения дворян, купцов и мещан имели несколько иные цели, чем у крестьян, традиционно ориентировавшихся на производство и продажу хлеба на рынке.
Посевные площади обрабатывались традиционным для Казанской губернии способом. В изучаемый период при обработке земли основным оставался трехпольный севооборот. Причинами господства трехполья являлось малоземелье: незначительное количество луговых и выгонных угодий заставляло крестьян жертвовать «отдыхом» поля под паром: нередко для выпаса скота использовался участок земли, остававшийся под паром.
Необходимость перехода к многополью не раз подчеркивался в многочисленных агрономических изданиях земских учреждений, но убедить крестьян в подобной достаточно эффективной системе землепользования, которая предотвращает выхолащивание плодородности земли, было довольно сложно в силу необразованности большей части крестьян и традиционности мышления. Сила традиции выражалась и в культуре ухода за землей: унавоживание оставалось единственным способом улучшения плодородности почв, сменный севооборот использовался довольно редко. Тем не менее, трудно упрекать крестьян того времени в косности, ибо внутренний рынок России не мог предложить химических удобрений, которые довольно активно использовались в то время во Франции и Германии. Рекомендации же земских учреждений до стольшинской реформы оставались благими пожеланиями и редко доходили до простых крестьян.
Аналогичная проблема наблюдалась и в оснащенности деревенской глубинки различным сельскохозяйственным инвентарем и машинами. В 1910 г. в Казанской губернии из орудий подъема почвы наибольшее распространение имели сохи (257 800 Шт.), остальные орудия составляли меньшее количество: косули (29 700 шт.), железные плуги (88 200 шт.). Из орудий рыхления почвы наибольшее распространение получили деревянные бороны с железными зубьями - 206 400 шт. Обычных деревянных борон насчитывалось 170 200 шт. Остальных орудий: сеялок, жатвенных машин, молотилок, веялок, сенокосилок, конных граблей - 22 300 шт., в том числе -15 100 веялок, и 2 тыс. конных молотилок. Таким образом, характер обработки земли отражал еще одну особенность землепользования в Казанской губернии, характерный, кстати, и для всей России в целом: экстенсивньш характер, направленный на расширение посевных площадей и использование дешевых и примитивных, ручных орудий труда. Здесь сказывался ряд причин. Во-первых, отсутствие налаженного производства передовых технологий для сельского хозяйства, которые были в то время в Германии и Франции. Во-вторых, в условиях малоземелья еще не до конца использованные внутренние ресурсы земли: в условиях нестабильного климата почвы продолжали давать довольно высокие урожаи, даже таких капризных культур как пшеница, о чем речь пойдет ниже. И, последнее, традиционность мышления крестьян, которая выразилась и в распределении посевных площадей по агрикультурам.
Развитие животноводства и земских ветеринарных служб
Проведение реформы в Казанской губернии было затруднено многонациональным составом региона. Татарское, чувашское, марийское население в силу своих религиозных и национальных особенностей было склонно селиться небольшими поселками, опасалось новшеств в области землепользования, с упорством и недоверием относилось ко всяким изменениям или нарушениям традиционного уклада жизни. Опыт деятельности земских учреждений за 1906 - 1909 гг. показал, что коренное население губернии было плохо осведомлено с самим существом земельной реформы, не говоря уже о психологической неподготовленности к восприятию ее идей и задач1. В целях ознакомления крестьян с новым законом Казанской губернской землеустроительной комиссией было испрошено у Министерства внутренних дел ассигнование необходимой суммы на расходы по переводу указа 9 ноября 1906 г. на местные языки. Ходатайство это было удовлетворено министерством, и указ, переведенный на языки: татарский, чувашский и марийский, в тысячах экземплярах был распространен по селам и деревням, преимущественно в северной части губернии - месте компактного проживания коренного населения. Одновременно с бесплатной раздачей брошюр ("Земельная собственность по
Плохое знакомство населения с новым законом показывают статистические данные за первые два года реализации реформы. По всей Казанской губернии требования о выходе из общины были предъявлены лишь со стороны 8273 домохозяев - крестьян, причем наибольшая часть этих требований исходила от русского крестьянского населения Чистопольского и Лаишевского уездов. Вторая половина 1908 г., когда закон был переведен на местные языки, сразу показала, что ранее население было с ним мало ознакомлено. К этому времени число требований об укреплении наделов в личную собственность достигло 27 тыс.2, а в 1909 г. стремление населения к переходу от общинного пользования землей к владению на праве личной собственности выразилось в поступлении заявлений от 4 026 крестьян домохозяев3. Закрепление надела стало началом увеличения его доходности, перехода к более культурному хозяйству, возможному лишь при условии сведения всех чересполосных участков в один отруб, не подчиненный севообороту земельной общины.
Причины нежелания допускать выделы из общины можно расположить по степени важности следующим образом. Во-первых, во многих общинах было крайне незначительное количество надельной земли (см. Таблицу 7 «Соотношение общинной и единоличной формы землевладения (по народностям Казанской губернии»), которое зачастую было бессмысленно соеди нять вместе в отруб, тем более, что на маленьком участке невозможно было не только взрастить необходимый урожай, но и организовать выпас скота. Поэтому часть хозяев ожидала следующего передела для получения
Во-вторых, общинное совместное распоряжение землей считалось справедливым и учитывающим интересы всех членов общины. Следовательно, попытка создания единоличного хозяйства вступала в противоречие с основными положениями крестьянского миропонимания, причем в этом случае мир может означать и общину. Кроме того, невыгодность выделов для общины была наглядна, так как закрепленный участок переставал быть ее собственностью. В результате стремящимся к выходу из общины крестьянам приходилось преодолевать огромные препятствия со стороны односельчан самого разного характера: от отказа принимать приговор сельского схода до насильственных действий в отношении имущества, здоровья и даже жизни крестьян. «Общинники, к лицам, укрепившим наделы в личную собственность, относятся с презрением, потому что каждый из них укрепил по одному наделу умерших душ, которыми до этого пользовалось общество», - сообщали из Шеморбашской волости Мамадышского уезда. В Арской волости Казанского уезда выделившихся «считают за самых последних людей, делают на них всевозможные нападки и ни на какие должности не выбирают». Собственники из Ульянковской волости Свияжского уезда извещали, что «выделяясь, мы надеялись на лучшее устройство своих хозяйств, но пришлось разочароваться: вражда крестьян, противников выдела, переходит всякие границы». В Моркинской волости Царевококшайского уезда крестьяне-общинники «наносят собственникам частые побои», а крестьянин из Астраханской волости Лаишевского уезда писал, что «как я первый укрепился, то за это было у меня много озорства; по ночам нельзя было ходить по деревне; били два раза, хотели облить керосином и зажечь». В Тетюшском уезде дело не ограничивалось только угрозами - дома сжигали, и бывшие общинники были вынуждены переселяться1. Подобные примеры в большом количестве приведены в литературе, в частности, советской историографии, которая рассматривала эти уголовно-наказуемые деяния как форму борьбы против правительственной политики и классовых столкновений- Действительно, социальная напряженность была высокой, тем не менее, эти факты скорее доказывают консервативность крестьянства, его недоверие к реформам, исходящих от правительства.
В-третьих, процесс аграрного реформирования в Казанской губернии был значительно замедлен вследствие особого отношения к политике правительства со стороны коренных народностей данного региона. Среди многонационального крестьянства губернии было распространено мнение, что только в общине можно найти единственное спасение от разорения и нищеты. Чуваши, мари, татары и другие народности давно уже настороженно относились ко всяким "новшествам" со стороны царизма. Они привыкли, что всякие изменения в укладе деревенской жизни направлены против "инородцев" и проводятся для еще большего их угнетения1. В общественной психологии национального крестьянства прочно утвердилось такое представление и это, несомненно, сказалось в характере и размахе противодействия столыпинской реформе. Кроме того, в татарской общине было развито ростовщичество, практикующееся зажиточными татарами, и, следовательно, выход из общины должников противоречил их интересам. Существовал и религиозный аспект данной проблемы. Так, татары негативно относились к хуторам, указывая на религиозные требования, обязывающие мусульман молиться 5 раз в день в мечети вместе с муллою, поэтому отдаляться от дома молитвы они не могли. «По их верованию, хотя молитва, произнесенная дома, и доходит до бога, но она в 70 раз слабее молитвы в мечети. Если магометанин близок к смерти, то домашние немедленно призывают муллу, который должен читать над ним Коран. Само собою понятно, что на отдаленный хутор мулла не всегда может приехать во время; между тем умерший без напутствования магометанин, теряет право быть похороненным по обрядам религии. Для магометан необходима также близость «медресе» - школы, в которой их дети обязательно должны знакомиться с началами магометанского вероучения»2. Конечно, такие соображения характерны были и для лиц православного вероисповедания, так хуторянин из Царевококшайского уезда сообщал, что, несмотря на близость церкви - не далее 5 верст, "по водворении на новое место богослужение в доме не производилось. Я просил отца Семена, но он отказался: кто, говорит, вам велел расползаться?»2. Свою роль сыграл и более низкий уровень развития капитализма в национальной деревне, чем в русской, что было обусловлено особенностями национального менталитета, иными условиями вступления в рыночные отношения, некоторой изолированностью и другими причинами. Таблица 12, приведенная ниже, в определенной степени отражает отношение к реформе со стороны крестьян различных национальностей. Больше всего выходов из общины наблюдалось у русского населения, а из коренных народностей Казанской губернии более всего откликнулись на реформу татары (2,5%), у которых наблюдалась малая надельность. За ними следовали чуваши (2,8%), меньший процент выделений наблюдался у марийцев — 1,8%.
Общественные работы
В одном из номеров «Казанской газеты» в статье «Очерки по кооперации» корреспондент И. Лодкин писал об организации потребительских лавок, «несколько сельчан между собою сговариваются, складываются и на собранные деньги открывают общественную или товарищескую лавку. Число сговаривающихся бывает различным (30—40 человек и больше), а паи назначаются по три, пять и десять рублей. На деньги, полученные от паев, нанимается (если, ни выстраивается) помещение, на них же нанимают приказчика и покупают необходимый товар, который затем и продают как членам обществ, так и посторонним лицам (не входящим в члены общества) по цене, не многим выше той, за какую был куплен товар. Делается это с таким расчетом, чтобы можно было окупить товар и получить некоторую прибыль, необходимую для покрытия расходов, идущих на лавку, издержки по ведению дела и для образования запасного капитала2.
«Важно, чтобы вначале, - продолжал автор, - когда общество только-только устраивается, подобралась дружная, сплоченная компания селян, которые бы вполне сознательно и с верою в успех взялись за дело, не смущаясь ни насмешками, ни запугиваниями. Кроме того, от первоначального состава многое зависит в постановке самого торгового дела: начинатели определяют порядки в обществе, они выбирают правление и т. п. 1. Кто же являлся хозяином потребительской лавки? Пайщики - до момента выхода из общества. В этом случае, им возвращались паи целиком, удерживалась лишь вступительная плата; она обычно составляла 50 коп. или 1 рубль с каждого вновь вступившего в общество.
Делами общества занимались не все его члены, а лишь юбранные в правление, которое и вело торговые операции и отчитывалось по ним согласно выработанным общим собранием правилам. В обязанности правления входило: заключать договоры займа, купли-продажи, вести счета и прочие документы, производить расценку товаров и нанимать служащих. Поэтому было крайне важно, чтобы в члены правления были избираемы люди надежные, честные; чтобы дело ими было любимо, а развитие его входило в их интересы,— «люди энергичные, т. е. предприимчивые и дельные». В конце каждого года правление должно было составлять отчет и представлять его «годичному общему собранию». На этом собрании обычно проверялись книги, товар и действия правления. Земские учреждения составляли специальные формы для ведения отчетности и раздавали их в правления. Образец печатался в «Казанской газете», где подробно объяснялись все этапы организации общества2.
Казанская губерния в начале XX в. представляла собою весьма крупный район производства яиц, мяса, масла, дичи и т.п. Их количество быстро возрастало с каждым годом, и чтобы не допустить порчи продукции губернская управа своевременно поставила вопрос об организации в губернии сети земских холодильников для хранения сельскохозяйственной продукции2. В перспективе это давало возможность поставить на широкую ногу торговлю указанными продуктами, как в самой Казани, так и за ее пределами.
Вообще, хранение продуктов было не просто мерой необходимая для его сохранности, качества, в условиях рыночной экономики она приобретает особый смысл, т. к. благодаря хранению продукта происходит «замораживание» его нынешней потребительской стоимости, которая на данный момент может быть не выгодна продавцу. Если этот товар сдан на хранение продавцом заинтересованной организацией, то этот товар на время перестает быть товаром, теряя потребительскую стоимость, превращаясь в залог. В условиях рыночной экономики, и особенно на момент ее становления, институт залога приобретает особую значимость, т. к. является действенным механизмом регулирования цен. В Казанской губернии специализировавшейся на производстве и торговле зерновыми культурами, использование института залога приобрело особое значение, ведь речь шла о конкурентоспособности товаропроизводителей региона с другими хлебными житницами. Другими словами, институт залога позволил бы товаропроизводителям Казанской губернии переждать неблагоприятаый момент в торговле, сдав хлеб на хранение специализировавшимся на хранении учреждениям, продолжить производственный цикл -подготовиться к очередной посевной. «Разве не видали вы, г. читатель, такую картину, - писал корреспондент К. Соловьёв в «Казанской газете» за 1912 г., - на дворе стоит осенняя погода, дождь льет уже с неделю, дороги размыло, грязь непролазная и вот вы видите, как тощая лошадка тащит воз хлеба, сзади неё идет хозяин, помогая одной рукой за тяж вытаскивать своему мерину воз из грязи, а до базара осталось еще верст двадцать: лошадь выбивается из сил, устает и её хозяин, а довести хлеб до базара нужно, потому что нужны деньги. А почем цена на базаре? Да разве такой вопрос задает наш продавец. Обратно свой хлеб он не повезет уже потому, что не довезет его лошадь и, скупщики пользуются такими случайными продавцами и сбивают часто, хотя и временно цены на хлеб или наоборот повышают цены во время ненастной погоды и понижают во время ведряной. Особенно часто такое колебание бывает осенью, когда уйдут от хлебной пристани баржи и когда не установится зимний путь. Вот в такое время залог хлеба - необходим и, конечно, от распорядительности правления зависит с прибылью или с убытком провести хлебо-залоговую операцию, с которой нужно обращаться с большой осторожностью»
Для развития залоговых операций земством предпринимались шаги по организации кредитных товариществ, которые снимали или брали в аренду амбары для ссыпки закладываемого хлеба. Губернская касса мелкого кредита не могла эффективно и срочно обслуживать потенциальных клиентов, проживавших в удаленных соседних уездах, так как расстояние, затрудняло доступ к закладываемому хлебу.
В этой связи губернская касса обратилась с предложением к некоторым кредитным товариществам, которые согласились снять в аренду амбары для хранения хлеба. Процедура хранения хлеба была следующей. Товарищество ставило условие, чтобы желающий закладывать хлеб, подвозил его к порогу амбара, где по назначенным дням ставилась веялка-сортировка; через эту сортировку пропускался, весь закладываемый хлеб, взвешивался в очищенном виде и ссыпался в общий сусек, т. е. обезличивался. По желанию владельца хлеб мог храниться отдельно - в мешках.
