Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Идеи «Великой Сербии» и «Великой Болгарии» и формирование внешнеполитического курса Российской империи после 1878 г 31
1. «Великие идеи» как политическая реалия жизни Сербии и Болгарии времен Сан-Стефанского договора и Берлинского конгресса 31
2. Российская стратегия на Балканах после 1878 г. и роль «Великих идей» в ее формировании 50
Глава 2. Российская политика в Болгарии и Сербии в свете идей «Великой Болгарии» и «Великой Сербии» в 1878- 1908 гг 65
1. Идея «Великой Болгарии» в российско-болгарских отношениях в 1878 - 1908 гг 65
2. Идея «Великой Сербии» в двусторонних отношениях России и Сербии в 1878-1908 гг 85
3. Попытки российской дипломатии нормализовать сербо-болгарские отношения в начале XX века 104
Глава 3. Российско-австрийское соперничество в Сербии и Болгарии в 1878 - 1908 гг. и «Великие идеи» 123
1. Цели и задачи австрийской дипломатии в Болгарии и Сербии и позиция России 123
2. Отношения России и Австрии в свете «Великих идей» Сербии и Болгарии в 1878- 1908 гг 139
Заключение 158
Список использованных источников и литературы
- «Великие идеи» как политическая реалия жизни Сербии и Болгарии времен Сан-Стефанского договора и Берлинского конгресса
- Идея «Великой Болгарии» в российско-болгарских отношениях в 1878 - 1908 гг
- Цели и задачи австрийской дипломатии в Болгарии и Сербии и позиция России
Введение к работе
В последние годы ни один из регионов европейского континента не привлекает к себе столько внимания как Балканский полуостров. Трагические события, связанные с распадом Югославии, войной в Хорватии и Боснии-Герцеговине, военные действия блока НАТО в Косово: все это заставило политические, общественные и научные круги Европы искать объяснения периодическим балканским конфликтам в истории региона и населяющих его народов. Не случаен и интерес к общественно-политическим движениям, целью которых было единение балканских народов. Обращение к теме идей «Великой Сербии» и «Великой Болгарии» актуально в свете современных интеграционных тенденций в Европе и усиления обратных процессов на Балканском полуострове. Опыт процесса объединения Сербии и Болгарии может быть использован в преодолении современных кризисных моментов в истории Балканского полуострова. Наряду с этим, прослеживаются и иные параллели в истории Сербии и Болгарии конца XIX - начала XX вв. с современной политико-исторической ситуацией на Балканах. Для истории региона характерно стремление внешних сил навязать свое видение и понимание исторических процессов в Болгарии и Сербии - сейчас это США, в начале прошлого века - Россия и Австро-Венгрия. Примечательно, что международный фактор играет важную роль не только во внешней политике Болгарии и Сербии, но и оказывает серьезное влияние на внутренние процессы в этих странах. Добавим, что как в конце XIX века, в конце XX века Болгария и Югославия (Сербия и Черногория) вновь оказались в положении «молодых государств» Балканского полуострова, для которых характерны внутренняя нестабильность, стремление к смене внешнеполитических ориентиров. Исходя из этого, считаем обращение к теме исследования закономерным и актуальным.
На протяжении многих лет Балканский полуостров был сферой пресечения геополитических интересов ведущих европейских стран. Если в XVIII -первой половине XIX вв. основную роль на Балканах играли Османская империя и Австрия, то, начиная со второй половины XIX столетия, в балканские дела все более активно вмешивается Россия, стремясь обеспечить собственные интересы в регионе. Естественными союзниками России считались славянские народы полуострова, прежде всего сербы и болгары. В выборе этих народов в качестве проводников российского влияния определяющую роль сыграли два фактора: принадлежность сербов и болгар к славянству и православию. К тому же, российская политика в отношении этих народов рассматривалась в русском обществе как историческая миссия России по освобождению братьев-славян от иноземного ига. Такой подход не мог не повлиять на позиции российской дипломатии при решении важнейших внешнеполитических вопросов относительно судеб болгарского и сербского народов.
1878 г. и Берлинский конгресс стали новыми рубежами в развитии отношений между Россией и балканскими народами. На нем было провозглашено о возрождении самостоятельного Болгарского государства после почти 500 лет иноземного господства, подтверждалась независимость Сербии, Черногории и Румынии. В этом году закончилась русско-турецкая война, итогом которой стал прелиминарный мирный договор в Сан-Стефано. На нем русской дипломатией был сформирован болгарский национальный идеал, «Великая Болгария». Российская империя, исходя из собственных интересов на Балканском полуострове, провозгласила создание Болгарского государства, территория которого включила в себя ряд спорных земель с Сербией, прежде всего Македонию. В исторической науке за этим проектом российской дипломатии закрепился термин «Сан-Стефанская или Большая Болгария». Именно к реализации «Сан-Стефанской Болгарии» сведутся в будущем все мечтания болгарского народа. Сербская «Великая Идея» была окончательно
оформлена в 1844 г. министром иностранных дел Сербии И. Гарашаниным. Главное требование сербской идеи - соединение разрозненных частей сербского народа в составе единого государства. В течение тридцати лет в Сербии и Болгарии происходили значительные перемены как во внутренней, так и во внешней политике. Внутренняя жизнь обоих государств характеризовалась многочисленными политическими и экономическими кризисами, нестабильной ситуацией в социальной сфере. Что касается внешней политики, то здесь наблюдалась постоянное «брожение» и смена внешнеполитической ориентации. Неизменным оставалось одно - приверженность «Великим идеям». Россия со своей стороны стремилась использовать «Великие идеи» Сербии и Болгарии в собственных интересах. Для этого российским МИДом на определенном этапе поддерживалась болгарская идея, затем сербская, и, наконец, была выработана новая стратегия - совместная борьба сербского и болгарского народов под эгидой России против Австро-Венгрии. Основой подобного подхода служило новое наполнение «Великих идей» Болгарии и Сербии - только совместными усилиями они могут добиться реализации своих планов. Мы считаем, что невозможно понять и объяснить всех поворотов во внешней политике России в этом регионе без учета фактора «Великих идей». Между тем, большинство авторов, исследовавших проблемы политики России на Балканах, не связывали ее с «Великими идеями», следствием чего является отсутствие в нашей историографии работ, посвященных их роли во внешнеполитической деятельности российского государства в период с 1878-1908 гг.
«Великая идея», - это, прежде всего, национальная идеология1, характерная для молодых государств, стремящихся к своему признанию на междуна-
1 По мнению З.С. Ненашевой, понятие «национальная идеология включает в себя теоретическое обоснование перспектив этнокультурного и политического развития того или иного народа, пропаганду культурно-патриотических идей, распространение в массах национального самосознания. См.: Ненашева З.С. Историография проблемы определения понятия «национальная идеология» // Нация и национальный вопрос в странах Центральной и Юго-Восточной Европы во второй половине XIX - начале XX века. М, 1991. С. 34 - 45.
родной арене. Именно к таким странам в XIX веке можно отнести Сербию и Болгарию, для которых идеи «Великой Болгарии» и «Великой Сербии» были идеалом, к воплощению которого стремились правящие круги обоих государств. Реализация его предполагала формирование таких государственных границ, которые бы включили не только все разрозненные части сербского или болгарского народов, но и обеспечили бы политическое и экономическое главенство их на Балканском полуострове. В доказательство легитимности своих требований, сербские и болгарские политики ссылалась на так называемое «историческое право» и языковой фактор. Немаловажное место в подобных политических концепциях занимала Россия. Правящие круги Белграда и Софии, стремясь к осуществлению своих целей, хотели придать России статус державы- покровительницы их широких экспансионистских планов в силу ее авторитета и влияния среди простого населения Сербии и Болгарии.
Кроме того, «Великая идея» это своего рода внешнеполитическая доктрина молодых балканских государств, которая не потеряла своей актуальности и по сей день. Понятие «внешнеполитическая доктрина» включает в себя несколько взаимосвязанных и взаимообусловленных элементов: а) систему приоритетов во внешней политике, заключающихся в постановке долговременной перспективной цели, обусловленной национальным, конфессиональным и идеологическим характером соответствующей страны; б) способы и методы достижения этой цели, выражающиеся в определении ближайших задач, выполнение которых обеспечивает реализацию всего комплекса вопросов внешней политики данного государства; в) соблюдение преемственности в проведении внешнеполитического курса на разных этапах в хронологической последовательности2.
Конечной датой нашего исследования является 1908 г. В этом году произошел очередной балканский кризис, выразившийся в аннексии Австро-
Венгрией Боснии и Герцеговины. Этот факт стал решающим в формировании отношений России и Австро-Венгрии. Для российской дипломатии стало очевидным, что наступила новая эпоха отношений с Дунайской монархией, так как был нарушен основополагающий принцип политики двух стран в балканском регионе: поддержка статус-кво на полуострове. С этого момента начинается окончательное формирование системы блоков в Европе, противостояние которых вылилось в Первую Мировую войну в 1914 г.
Степень изученности темы
Обращение к историографической традиции позволило проанализировать уровень научной разработанности проблемы. Историческую литературу, посвященную анализу взаимоотношения балканских стран и Российской империи, можно классифицировать по двум группам: отечественная и зарубежная. Отечественная историография классифицируется по хронологическому принципу дореволюционная, советская (1917 - 1990 гг.) и современная (начиная с 1991 г.). Зарубежная историография включает в себя работы сербских, болгарских и ряда западных авторов.
В отечественной науке тема взаимоотношений России с балканскими странами всегда была одной из приоритетных3. Существует большое количество работ, посвященных международным отношениям на Балканах в конце XIX - начале XX вв4. Не был обойден в отечественной славистике и вопрос о
2 Цит. по: Улунян Лр. Л. Славяне, Россия и этнический элемент в греческой внешнеполи
тической доктрине (60-годы XIX в. - 1918 г.) // Балканские исследования. Россия и славя
не. М., 1992. С. 144.
3 В.И. Косик. Время разрыва. Политика России в болгарском вопросе 1886 - 1894 гг. М.,
1993; Он же. Русская политика в Болгарии, 1879 - 1886. М., 1991; Киняпина Н.С. Балканы
и проливы во внешней политике России в конце XIX в. М., 1994; Данченко С. И. Развитие
сербской государственности и Россия, 1878 - 1903. М., 1996; Мартыненко А.К. Русско-
болгарские отношения в 1894 - 1902 гг. Киев, 1967; Павлюченко О.В. Россия и Сербия
1888 - 1903. Дипломатические отношения, общественные связи. Киев, 1987; и др.
4 Балканы в конце XIX - начале XX века. Очерки становления национальных государств и
политической структуры в Юго-Восточной Европе. М., 1991; Золотухин М.Ю. Россия, за
падноевропейские державы и Османская империя в период международных кризисов на
Балканах (1885 - 1888). М., 1993; Балканы и Россия. Общественно-политические и куль
турные связи. М., 1995 и др.
«Великих идеях»5. В то же время, нами не было обнаружено работ, посвященных роли «Великих идей» во внешнеполитической деятельности российского государства в период с 1878 по 1908 гг. В дореволюционной отечественной исторической мысли Сербия и Болгария занимали значительное место в работах, посвященных Балканскому полуострову. Однако работ, посвященных сербской и болгарской национальной идеологии практически не было. Авторы рассматривали в основном политические события в Сербии и Болгарии и то, как они влияли на их отношения с Россией. При этом большинство работ носили публицистический характер. Связано это с тем, что авторы были современниками событий, поэтому в их трудах на первое место выходили эмоции и влияние политической конъюнктуры6. Однако необходимо выделить исследование Л. Нидерле «Обозрение современного славянства», опубликованное в Санкт-Петербурге в 1909 г. Автор рассматривает историю славянских народов в их взаимосвязи с политикой России и других европейских стран, затрагивая, в том числе вопрос, национальной идеологии Сербии и Болгарии в контексте македонского вопроса и роли Росси в попытках его решения. В своем труде историк дал глубокий анализ возникновения «Великих идей» в Сербии и Болгарии, указал на причины, приведшие к противостоянию Сербии и Болгарии в Македонии. В целом же, в дореволюционной историографии большинство работ носило публицистический характер, что во многом объясняется политическими мотивами и тем, что авторы были современниками событий.
В отечественной историографии советского периода тема «Великих идей» Сербии и Болгарии практически не исследовалась по политическим причи-
5 Нация и национальный вопрос в странах Центральной и Юго-Восточной Европы во второй половине XIX - начале XX в. М., 1991; Формирование наций в Центральной и Юго-Восточной Европе. Исторические и историко-культурные аспекты. М., 1991; Никифоров К.В. Сербия в середине XIX в. Начало деятельности по объединению сербских земель. М., 1995; Лапина И.М. «Великая идея» на Балканах (вторая половина XIX - начало XX вв.) // Материалы школы молодых славистов и балканистов. М., 1990 и др.
нам. Идея «Великой Сербии» советскими историками-славистами оценивалась как основа национально-освободительного движения зарождавшейся сербской буржуазии7. Болгарская же идея вообще не рассматривалась как фактор, игравший определенную роль в политической жизни страны. В общих работах, посвященных проблемам внешней политики Российской импе-рии, тема балканского полуострова была одной из ведущих . В этих трудах исследователи указывали цели и задачи России, анализировали причины изменения российской политики в балканском регионе. Но в основном балканские проблемы рассматривались в контексте восточного вопроса. Главное внимание было уделено периоду 1875 - 1878 гг., то есть непосредственно балканскому кризису, вызванному боснийским восстанием и русско-турецкой войной9. Советская историография исходила из постулата о противостоянии российской и европейских дипломатий из-за противоположности интересов по вопросу Балканского полуострова. Российская позиция представлена с точки зрения страны-освободительницы, а политика ее противников, прежде всего Австро-Венгрии, оценивалась в рамках экспансии империализма10. Берлинский конгресс и его решения были одной из приоритетных тем для советских историков-славистов. Так, в работе С.Д. Сказкина" наряду с вопросами об отношениях Российской империи с Германией, Анг-
6 См. например: Анго Е. Соперничество на Балканах. Чьем пользуется Австрія? СПб.,
1909; Сербо-болгарскій спор за Обладание Македонией. Пг., 1915.
7 История Югославии. М., 1963. Т. 2. С. 312.
8 См. например: Киняпина Н.С. Внешняя политика России во второй половине XIX в. М.,
1974; Хвостов В.М. Проблемы истории внешней политики России и международных от
ношений в конце XIX- начале XX в. Избранные труды. М., 1977 и др.
9 Нарочницкая Л.И. Россия и национально-освободительное движение на Балканах. 1875 -
1878 гг. М., 1979; Поплыко Д.Ф. Боснийско-герцеговинское восстание и русско-турецкая
война 1877 - 1878 гг. // Балканские исследования. Вып. 4. Русско-турецкая война 1877 -
1878 гг. и Балканы. М, 1978.
10 Восточный вопрос во внешней политике России. Конец XVIII - начало XX в. М., 1978;
«Дранг нах остен» и народы Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европы, 1871 -
1918 гг. М.,1977; Виноградов К.Б. Русско-австрийские отношения в связи с восстанием в
Боснии и Герцеговине // Medunarodni naucni skup povodom 100 godisnije ustanaka u Bosni і
Herzegovine і drugim balkanskim zemjama istocnoj 1875 - 1878 godine. T. 1 Sarajevo, 1974.
11 Сказкин С.Д. Конец австро-русского-германского союза. М., 1928. (2-е издание 1974).
лией и Австро-Венгрией, рассматривается и политика России на Балканах после Берлинского конгресса. Главное внимание исследователь уделил дипломатии России в болгарском вопросе и отношениям с Австро-Венгрией. В частности историк писал: «Всякое движение России на Балканах, всякое вмешательство ее в дела славян воспринимались в Вене как прямой вызов бытию Австро-Венгрии» . На наш взгляд, кредо советских историков по вопросу Берлинского конгресса четко выразила Н.С. Киняпина, которая охарактеризовала этот конгресс как «противостояние двух систем внешней политики: с одной стороны русской, нашедшей отражение в итогах русско-турецкой войны 1877 - 1878, а с другой - коалиции западноевропейских держав, в которой ведущее место занимали Англия и Австро-Венгрия»13.
Приоритетным направлением для отечественных историков-славистов являлись общественно-политические течения, которые провозглашали единство целей и интересов всех славян балканского полуострова. Среди этих работ необходимо отметить исследования И.И. Лещиловской14, В.И. Фрейдзона15 и других. Примечательно, что в основном исследовались течения, целью которых было сплочение сербского и хорватского народов, а о проблемах во взаимоотношениях сербов и болгар научных работ практически не было. Это объясняется фактическим запретом на исследование вопросов истории Македонии в советской исторической науке по политическим причинам - на тот момент времени Македония находилась в составе Югославии, а македонская проблематика поднимала вопрос о территориальных претензиях Белграда и Софии друг к другу. Отсюда и отсутствие работ по проблемам идей «Великой Болгарии» и «Великой Сербии», которые тесно переплетались с темой Македонии во внешней политике Сербии и Болгарии. Кроме того, период
12 Сказкин С. Д. Указ. соч. С. 221.
13 Киняпина Н.С. Россия и Берлинский конгресс // Македонка во Неточна Криза 1875 -
1878. CKonje, 1978. С. 415.
14 Лешиловская И.И. Иллиризм. М., 1967.
15 Фрейдзон В.И. Борьба хорватского народа за национальную свободу. Подъем освободи
тельного движения в 1859 - 1873гг. История, идеология, политические партии. М., 1970.
1878 - 1908 гг. вообще подробно не изучался исследователями, за исключением отдельных ярких эпизодов. Таким образом, в советской историографии, посвященной проблемам отношения России с балканскими странами, основное внимание исследователей было сосредоточено на течениях, провозглашавших единство славянских народов Балканского полуострова. Историки советского периода также противопоставляли цели российской и западных дипломатий в регионе. Однако было бы несправедливо утверждать, что в советской историографии не было интереса к подобным проблемам. Советские исследователи рассматривали проблемы национальных движений и все аспекты формирования наций с точки зрения марксистской идеологии, оценивая классовую борьбу и экономический фактор как определяющие моменты в формировании наций на Балканах16.
В современной отечественной историографии наблюдается увеличение интереса исследователей к проблемам национального самосознания и появлению национальных идей. На современном этапе, отечественная историография, освобожденная от норм марксисткой доктрины, изучает проблемы становления наций, национальных государств и их идеологий под разными углами зрения, охватывая все стороны жизни балканских народов. В начале 90-х гг. XX века проводились различные конференции, результатом которых стали сборники, посвященные национальным вопросам17.
К феномену «Великих идей» на Балканском полуострове наблюдается постоянный интерес у исследователей. Были сделаны попытки теоретически
1 Я.
обосновать появление таких теорий , систематизировать признаки, по кото-
6 См. например: Вопросы первоначального накопления капитала и национальные движения в славянских странах. М., 1972; Формирование наций в Центральной и Юго-Восточной Европе. Исторические и историко-культурные аспекты. М., 1981; Формирование национальных культур в странах Центральной и Юго-Восточной Европы. М., 1977. 17 Нация и национальный вопрос в странах Центральной и Юго-Восточной Европы во второй половине XIX - XX в. М, 1991; Национализм и формирование наций. Теории -модели - концепции. М., 1994.
Шнирельман В.А. Националистический миф: основные характеристики // Славяноведение. 1995. №6 С. 45-65.
рым можно идентифицировать национальную идеологию народа как «Великую идею»19. Примечательно, что идея «Великой Сербии», наряду с аналогичными идеями хорватского и греческого народов, вызывает гораздо больший интерес у исследователей, нежели аналогичная идея болгарского народа. Причина, возможно, заключается в том, что первые из названных идеологий возникли самостоятельно, а болгарская идея была сформулирована извне -российской дипломатией в 1878 г. для реализации своих собственных целей в регионе. Как бы то ни было, сербская идея, ее появление и роль в жизни сербского государства освещены значительно подробнее20.
Изменились и подходы к оценке действий России на Балканах. Заметным явлением в историографии стала опубликованная в 1994 г. работа Н.С. Киня-пиной «Балканы и проливы во внешней политике России в конце XIX в». В этой книге исследовательница прямо не пишет о «Великих идеях» и их роли в политике России, но, анализируя ситуацию в Македонии и позицию российской дипломатии, она приводит материалы, которые говорят об осознании российским МИДом существования проблем «Великих» Сербии и Бол-гарии . Тема «Великих идей» была затронута и в коллективной монографии «История внешней политики России. Вторая половина XIX века»22. В частности достаточно большое внимание в работе уделено решениям Сан-Стефано и формированию Большой Болгарии. Авторы рассматривают этот
19 Лапина И.М. «Великая идея» на Балканах (вторая половина XIX - начало XX вв.)// Ма
териалы школы молодых славистов и балканистов. М., 1990. С. 107 - 114; Она же. Неко
торые проблемы становления и развития «Великой идеи» на Балканах (вторая половина
XIX - начало XX вв.)// Нация и национальный вопрос в странах Центральной и Юго-
Восточной Европы во второй половине XIX - начале XX. М., 1991. С. 62 - 66; Ненашева
З.С. Историография проблемы определения понятия «национальная идеология» // Нация
и национальный вопрос в странах Центральной и Юго-Восточной Европы во второй по
ловине XIX - начале XX. М., 1991. С. 34 - 45.
20 См. например: Никифоров К.В. Сербия в середине XIX в.: Начало деятельности по объ
единению сербских земель. М., 1995; Романенко С.А. История политическая типология
кризисов на Балканах XIX - XX вв. и их роль в международных отношениях // Россия на
Балканах. Московский центр Карнеги. Вып. 8. М.., 1996. С. 31 - 75.
21 Киняпина Н.С. Балканы и проливы во внешней политике России в конце XIX в. М.,
1994. С. 42-44, 157,164.
вопрос сквозь призму отношений России с другими европейскими державами, для которых Большая Болгария ассоциировалась с русским влиянием на Балканах и угрозами для европейских интересов в этом регионе . Но отношения Российской империи и Болгарии в свете создания «Большой Болгарии» остались вне поля зрения исследователей.
В ходе изучения истории Сербии, Болгарии и их взаимоотношений с Россией, многие современные исследователи касаются «Великих идей», но эта проблема не является приоритетной в их исследованиях. Так, например, В.И. Косик, анализируя политику России в Болгарии, приходит к выводу, что одной из причин разрыва отношений между двумя странами в 1886 г. стало стремление российских кругов превратить Болгарию в задунайскую губернию России, и таким образом похоронить мечты части болгарских политиков о «Великой Болгарии»24. В другой своей работе, посвященной болгарской теме в политике России25, исследователь затрагивает тему восстановления Сан-Стефанской Болгарии. Глубокий анализ архивных данных, всестороннее описание сербской политической жизни и роли России в государственных процессах, происходивших в Сербии в конце XIX - начале XX вв. содержатся в работе СИ. Данченко . Исследуя внутриполитическую жизнь сербского государства, она самым подробным образом останавливается и на внешнеполитическом факторе. В книге СИ. Данченко представлены как концепционные установки российского МИДа, так и практическая работа российских дипломатов по претворению в жизнь указаний из Петербурга. В своем труде автор касается темы «Великой Сербии» как одной из основных составляющих политического бытия Сербии того времени, рассматривает планы по ее воплощению с позиции различных политических партий страны.
22 История внешней политики России. Вторая половина XIX века. М., 1997.
23 История внешней политики России. Вторая половина XIX века. М, 1997. С. 212.
24 Косик В.И. Время разрыва. Политика России в болгарском вопросе 1886 - 1894. М.,
1993. С. 8.
25 Косик В.И. Русская политика в Болгарии, 1879- 1886. М., 1991.
26 Данченко С. И. Развитие сербской государственности и Россия. М., 1996.
Для нас же самым важным в этом исследовании является то, что здесь рассматривается отношение МИДа России к проектам «Великой Сербии» и сделана попытка проследить влияние этих планов на политику России в регионе. Интересующие нас моменты присутствуют и в работах А.Л. Шемякина, посвященных радикальному движению в Сербии27. Анализируя деятельность радикальной партии Сербии, автор подчеркивает, что ориентация на Россию, имела не только внутренние, но и внешние причины, так как «она была связана как с необходимостью решения сербского национального вопроса, так и со сложным геополитическим положением самой Сербии»28.
Таким образом, необходимо отметить, что на современном этапе историографии исследователи уделяют внимание проблеме «Великих идей». Авторы перестали рассматривать политику России на Балканах с точки зрения ее противостояния дипломатиям западных стран. Возможность обращения к ранее «закрытым» темам - национальные идеологии и их противостояние, македонский вопрос, использование российской и европейскими, прежде всего австро-венгерской, дипломатиями национальных мировоззрений в своих целях позволила с новых позиций рассмотреть политику России в этом регионе.
Национальные историографии Сербии и Болгарии, посвященные отношениям с Россией и друг другом весьма обширны. Югославские и болгарские историки рассматривали вопросы о влиянии России на внутреннюю жизнь обоих государств, о ее роли и в развитии международных отношений на Балканском полуострове. С точки зрения нашей темы, интерес представляют работы, посвященные отношению Российской империи к честолюбивым внешнеполитическим планам Белграда и Софии. В связи с этим рассматриваются и идеи «Великих» Сербии и Болгарии, но в контексте роли России в их реализации. Прежде чем приступить к анализу работ болгарских и югославских
27 Шемякин А.Л. Радикальное движение в Сербии. Зарождение, становление, первые шаги
(1875 - 1883). М, 1993; Он же. Русофильство Николы Пашича: оценки исследователей и
подлинная правда // Славяноведение. 2000. .№ 3. С. 63-71.
28 Там же. С. 64.
авторов, необходимо отметить следующее. Автор не счел целесообразным разделять зарубежную историографию по отдельным периодам, так как для историков обеих стран характерно неприятие позиций своих оппонентов, вызванное политическими причинами. И в Болгарии, и в Югославии исторические труды, особенно посвященные македонской проблеме, рассматриваются только как проявление пропаганды «сербизма» или «болгаризма» в Македонии соответственно. В связи с этим, отношение к югославским и болгарским исследованиям должно быть достаточно осторожным.
В 1990 г. в Белграде была переиздана книга В. Чоровича «Великая Сербия», опубликованная еще в 1924 г.29 Причиной появления подобного репринта стала политическая ситуация на Балканах: начались процессы дезинтеграции Югославии, в Боснии разгорался межэтнический конфликт между сербами с одной стороны и хорватами и мусульманами с другой. Общественные и политические деятели Хорватии, Боснии, Словении заявляли о сербском империализме и экспансии православия на этих территориях, видя в этом проявлении идеи «Великой Сербии». Ответом сербской научной и политической общественности и стало переиздание книги В. Чоровича. В работе автор характеризует сербскую идею как «романтизм и мечтания», по которым было нанесено несколько ударов, из-за которых ее реализация стала невозможной30. В современной югославской историографии, вопрос о «Великой Сербии» рассматривается с точки зрения объединения сербского народа в единое государство. В научных кругах даже стараются избегать термина «Великая Сербия», а заменяют его на «Объединение» и приравнивают вели-косербскую идеологию к югославянской31. М. Станишич утверждает, что сами понятия «Великая Сербия», «великосербская идеология» были выработаны в Вене как тактика для отпора растущих требований к объединению у
"їїоровиїї В. Велика Cp6nja. Београд, 1924.
Там же. С. 53.
СтанишиЬ М. Прсуекти Велика Cp6nja. Београд, 2000. С. 15.
южных славян32. И эту точку зрения разделяют большинство современных югославских историков.
Роль идеи «Великой Сербии» в балканской политике Российской империи специально не рассматривалась, хотя отдельные ее аспекты затрагивались в рамках обобщающих трудов или в монографиях по политической истории Сербии33. Так, например, один из мэтров сербской исторической науки Сл. Йованович рассматривал сюжеты российской политики в Сербии в рамках противостояния Вены и Петербурга34. Анализируя политику обеих империй в Сербии, исследователь пришел к выводу, что Петербург активно использовал в своей политике национальную сербскую идею, что привело к победе «русской сентиментальной, а не австрийской реалистичной политики» в Сербии35.
Из современных сербских историков, занимающихся проблемами российско-сербских отношений, необходимо отметить М. Войводича, которому принадлежит монография «Сербия в международных отношениях в конце XIX - начале XX века», содержащую материал, посвященный нашей проблеме36. Так, исследователь справедливо отмечает, что впервые за многие годы в 1895 - 1896 гг. происходит внешнеполитическая переориентация Сербии, - она начинает уповать на Россию как на опору в поддержке своих внешнеполитических планов37.
Еще одной темой, которую можно считать ключевой для югославских историков, являются отношения Сербии с великими державами и балканскими странами. В этих трудах подробно анализируются политические отношения между малыми балканскими государствами и ведущими европейскими
^Тамже.С. 16.
33 Пржип И. Спотынна политика Cp6HJe. (1804 - 1914). Београд, 1939
34 .Говановип Сл. Влада Александра Обреновипа. Београд, 1934 - 1936. Кн>. II. С. 353.
35 .Говановип Сл. Влада Александра Обреновипа. Београд, 1934 - 1936. Кн>. Ш. С. 396.
36 Безводнії М. Срби)'а у ме1)ународним односима KpajeM XIX и почетком XX века. Бео
град, 1989.
37 Там же. С. 106.
странами, указывается место той или иной балканской страны в европейской политике38. Помимо общих работ, югославские историки анализировали изменения внешней политики России по отношению к Сербии, произошедшие в результате различных событий в жизни обеих стран: революции в России 1905 - 1907 гг.39, отречения короля Милана40 и др.
В болгарской историографии сюжеты, затрагивающие проблему нашей диссертации, присутствуют в работах, посвященных отношениям Болгарии с соседними балканскими государствами, месту Болгарии в политике России и Австро-Венгрии и воссоединению Болгарии с Восточной Румелией в 1885 г. Отношения Болгарии с Сербией рассматриваются исключительно в плоскости македонской проблемы. Главный тезис всех работ заключается в следующем: Македония - это исконно болгарская территория, искусственно оторванная от Болгарии на Берлинском конгрессе41. Особенно такой подход заметен в работах болгарских авторов опубликованных в Болгарии в конце XIX - начале XX вв. и получивших широкое распространение в России. К ним можно отнести сочинения таких авторов как Дримколова42, Хр. Силяно-ва43, Х.Д. Заховского44 носившие скорее больше публицистический нежели научный характер. Общий смысл этих работ заключается в следующем: сербы вводят Россию в заблуждение, объявляя исконно болгарские земли своим историческим наследием. Из этого следовало, что сербы желают разжечь вражду с болгарами, что не соответствует интересам России. Болгарский же народ всегда был сторонником сближения с Россией, которая должна помочь
38 См. например: Jankovic Br. Balkan u medunarodnim odnosima. Beograd, 1988; Skakun M.
Balkan і velike sile. Zemun, 1986; M. Всуводип. Cp6nja и балканско питаїье. Нови Сад, 2000.
39 Сполнополитички ncmoacaj Cp6nje и руска револющуа 1905 - 1907 године // Истори]'ски
гласник. 1979,№ 1 -2. С. 101 - 121.
40 Kovacevic D. Srbija, Rusija od Berkinkog kongresa do abdikacije kralja Milana (1878 -
1889). Novi Sad, 1998.
41 См. например: Грънчаров С. Към въпроса за отношенията межд България и балкански-
те страни (1900- 1903)// Studia Balcanica, 1982. №16. С. 191 -200.
42 Дримколов. Сербские пртетенции в западна България. София, 1915.
43 Силянов Хр. Сръбско-българският спор и Русия. София, 1915.
44 Заховский Х.Д. Беглые очерки болгарской кобургияды. Одесса, 1893.
ему в борьбе за спорные территории, которые болгары считают изначально болгарскими. Для нас вопрос о Македонии представляет интерес в том плане, что болгарские исследователи, работая над этой проблематикой, в числе прочих затрагивали вопрос о роли России в решении Македонского вопроса.
В последние годы основное внимание болгарских историков обращено к позиции не только России, но и Австро-Венгрии в решении болгарского вопроса, под которым понимается восстановление Сан-Стефанской Болгарии. Авторы стремятся проанализировать политику Австрии, выявить ее цели и задачи45, сравнить с политикой России в регионе46. В работе одной из самых авторитетных болгарских исследовательниц проблем внешней политики Н. Дюлгеровой приводится суждение, согласно которому причиной столкновения Болгарии и Сербии в Македонии являлись национальные идеи двух стран: «Македония для балканских государств - едва ли не единственная часть их амбициозных планов по перекраиванию турецкой карты в их пользу»47. Македонский вопрос рассматривается болгарскими учеными и как главное препятствие для российской дипломатии в деле единения болгар и сербов для противостояния Австрии и Османской империи. М. Палангурски отмечает, что «Болгарско-сербские отношения были подчинены македонскому вопросу, поэтому сотрудничество между двумя странами было невозможно»48. Анализируя политику России в Македонии, исследователь пришел к выводу, что «Македония стала разменной монетой, предназначенной для
Мишев Р. Хабсбургският орел над Балканите: Епизоди от дейноетта на австро-унграскота тайна дипломация и разузнавателна служба в България, 1878 - 1915. Велико Тырново, 1992; Лапков М. България в балканската политика на Австро-Унгария, 1878 -1903. София, 1993.
46 Дюлгерова Н. Българският национален въпрос в политиката на Русия и Австро-Унгария
1894-1903. София, 1994.
47 Там же. С. 24.
48 Палангурски М. България в балканската политика на Русия (1889 - 1903). София, 1995.
С. 125.
той страны, которая поддержит Россию в борьбе против Тройственного Союза и поможет завладеть Босфором»49.
Н. Тодоровым была выдвинута теория, согласно которой «Великие идеи» балканских народов являются своеобразным наследием имперской политики Австро-Венгрии и Османской империи50. Автор переводит проблему «Великих идей» из области национальных идеологий в плоскость «непризнания национальных меньшинств», а цель политики всех стран полуострова заключалась, по его мнению, в «приобщении этих групп народонаселения к основной народности данной страны»51.
Внешняя политика Российской империи на Балканском полуострове привлекла внимание и западных исследователей. Среди них в первую очередь надо отметить американских историков Чарльза и Барбару Елавичей, специалистов по политике ведущих европейских держав в юго-восточной Европе. Б. Елавич убеждена, что для России было характерно стремление к гегемонизму на Балканах с одной стороны, и противостояние попыткам европейских стран совместно решать балканские проблемы. Идеологической основой проводимой Россией на Балканах политики исследовательница считает панславизм и мечты о создании империи наподобие Византийской. Именно поэтому Рос-сия постоянно вмешивалась во внутренние дела Болгарии и Сербии .
Более детальную оценку политики России в Сербии и Болгарии дал Ч. Елавич53. Автор указал на принципиальную разницу, лежащую в основе внешней политики России и Австро-Венгрии, определил главную цель российской политики как проливы и Константинополь54. Касается автор и «ве-
49 Там же. С. 241.
0 Тодоров Н. Балканский узел противоречий. История и современность / / Новая и новейшая история. № 3. 1993. С. 75.
51 Там же.
52 Jelavich В. The Habsburg empire in European affairs 1814-1918. Chicago, 1969; Idem. Rus
sia's Balkan entanglements 1806-1914. N.Y., 1991.
53 Jelavich Ch. Tsarist Russia and Balkan Nationalism. Russian influence in the internal affairs
of Bulgaria and Serbia, 1879-1886. Westport, 1969.
54 Idem. P. 3
ликих» идей, которые называет сербским или болгарским национализмом соответственно. Исследователь пришел к выводу, что пока российское доминирование способствовало делу сербского или болгарского национализма, правительства этих стран были готовы смириться с преобладанием России. Но как только становилось очевидным, что Россия стремиться поставить болгарский или сербский национализм себе на службу, правительства обеих стран стремились избавиться от опеки России55. Таким образом, в зарубежной историографии главными темами для исследователей на протяжении длительного периода времени остаются взаимоотношения Болгарии с Сербией, а также с европейскими странами и Россией. Национальные историографии Сербии и Болгарии во многом остаются политизированными, что не способствует объективности выводов, которые делают исследователи Болгарии и Сербии, изучающие внешнеполитические проблемы истории своих стран. Западные историки, прежде всего Ч. и Б. Елавичи, оценивали политику России с точки зрения ее интересов на Балканах, признавая роль национальных идеологий Сербии и Болгарии в позиции Российской империи в этих государствах.
Итак, в исторической науке подробно исследованы такие аспекты, как: внешнеполитическая активность России на Балканах, взаимоотношения России с другими европейскими странами, прежде всего с Австро-Венгрией, политика формирования союзов и блоков в Европе. Особое внимание уделялось общественным течениям, направленным на единство южнославянских народов. Идеи «Великой Сербии» и «Великой Болгарии» изучались в контексте национально-буржуазных течений, укладывающихся в концепцию формаци-онного подхода. В то же время, проблемы балканского национализма стали изучаться сравнительно недавно, а роль «великих идей» в политике России в 1878 - 1908 гг. оставалась неизученной. Мы считаем, что невозможно понять и объяснить всех поворотов во внешней политике России в этом регионе без
учета фактора «Великих идей». Между тем, большинство авторов, исследовавших проблемы политики России на Балканах, не связывали ее с «Великими идеями», следствием чего является отсутствие в нашей историографии работ, посвященных их роли во внешнеполитической деятельности россий-ского государства в период с 1878 - 1908 гг.
Между тем, современный исследователь располагает достаточно широким кругом как опубликованных, так и архивных источников, позволяющих достаточно полно исследовать такую тонкую материю, как национальная идеология молодых балканских государств и ее роль во внешней политике России.
Цель диссертационного сочинения - изучить влияние фактора «Великих идей» Сербии и Болгарии в балканской политике России в 1878 - 1908 гг.
Для этого нам следовало решить ряд конкретных задач: во-первых, выявить теоретические предпосылки возникновения идеи «Великой Сербии» и «Великой Болгарии». Во-вторых, проследить изменение роли «Великих идей» в балканской политике Российской империи. В-третьих, дать анализ изменения подходов российской дипломатии к «Великим идеям» как факторам политического бытия Сербии и Болгарии. И, в-четвертых, рассмотреть развитие русско-австрийских отношений в контексте «Великих идей» и общебалканской ситуации.
Источниковая база работы представлена опубликованными и рукописными материалами. Основой для написания диссертации стали материалы фондов Архива Внешней Политики Российской Империи (далее - АВПРИ -Д.Н.). Важным достоинством этого архива является то, что здесь представлены практически все документы, имеющее отношение к изучаемой проблеме: донесения российских консулов и агентов в Сербии и Болгарии, отчеты послов Российской империи в Вене, Константинополе, глав миссий в Белграде и Софии, ежегодные отчеты министра иностранных дел императору, газет-
Idem. Р. 282-283.
ные и журнальные публикации, а также выступления, письма, проекты различных политических и общественных деятелей, как в России, так и в Австро-Венгрии, Сербии и Болгарии.
В связи с этим, нами предлагается классификация источников АВПРИ по происхождению документов. Она подразумевает наличие двух групп: 1) «российская», куда входят все документы, составленные российскими подданными, как в России, так и заграницей; 2) «иностранная» - высказывания, послания, письма, поздравления, жалобы и Т. д. представителей других государств, направленные послам и в МИД Российской империи.
Первая группа очень обширна. Основную массу источников в ней составляют консульские и агентурные донесения российских дипломатов в Сербии и Болгарии своим непосредственным начальникам, из которых последние выбирали самые, на их взгляд, важные для предоставления посланникам и министру иностранных дел. По большей части - это хроника ежедневных событий в определенных частях Болгарии и Сербии, за которую отвечал тот или иной агент или консул. Здесь имеется информация об экономическом развитии различных провинций Сербии и Болгарии, политических симпатиях населения, о том влиянии, которое оказывают представители иностранных государств на умы местных жителей. Таким образом, на первый взгляд информативные возможности этой группы источников достаточно велики. Однако, что касается нашей темы, то информации по интересующей нас проблеме очень мало, что, по всей видимости, связано с отсутствием подобной задачи перед младшими чиновниками Российского Министерства Иностранных Дел. Так, в 1885 г. после объединения Болгарии с Восточной Румелией, донесения отдельных российских чиновников порой противоречили друг другу. В одном сообщении утверждалось, что причина объединения чисто экономическая56, в другом утверждалось о политических мотивах57, а в
30 АВПРИ. Ф. Политархив. Оп. 482. Д. 2192. Л. 1. 57 АВПРИ. Ф. Политархив. Оп. 482. Д. 2192. Л. 23 об.
третьем говорилось о желании местного населения перейти под власть России . Самым же серьезным недостатком этих документов является периодически проявляющаяся тенденциозность. Объяснением этого явления, на наш взгляд, служит либо болгаро -, либо сербофильские настроения российских агентов. Зачастую они шли на поводу у местных правителей, что не способствовало объективности их донесений. Особенно ярко это проявлялось в период кризисных отношений между Болгарией и Сербией. Но надо отдать должное российским «кадровикам» в МИДе: как только подобные сообщения становились массовыми, тут же следовала замена российских агентов и представителей.
Куда более содержательными, информативными, объективными и содержащими анализ событий в Сербии и Болгарии являются документы, авторами которых были главы миссий, посланники в этих странах и послы в Вене и Константинополе. Их сообщения, переписка, донесения отличаются строгой логикой, ясностью изложения материала, легкостью прочтения. Анализируемые события рассматриваются исключительно с точки зрения их выгодности для России и российских интересов на Балканах. Именно здесь содержится материал, касающейся идей «Великой Сербии» и «Великой Болгарии», связанный как с внутренним развитием балканских государств, так и с их внешнеполитической активностью и той ролью, которую Россия должна сыграть в становлении государственной политики Сербии и Болгарии сквозь призму влияния на национальные идеологии двух славянских народов Балканского полуострова. Например, депеша российского посланника в Софии Семенков-ско-Курило на имя министра иностранных России от 20 мая 1908 г. гласит: «в интересах своего будущего славянские государства (Болгария и Сербия -Д.Н.) должны жить в мире и единении...»59. Информативны донесения российского посланника в Сербии А.И. Персиани. Так, российский дипломат
АВПРИ. Ф. Политархив. Оп. 482. Д. 2192. Л. 85. АВПРИ. Ф. Политархив. Оп. 482. Д. 2251. Л. 7 об.
подробным образом докладывал министру Гирсу о заключении Тайной конвенции между Сербией и Австро-Венгрией и, исходя из ее положений, делал прогноз развития российско-сербских отношений60. На основе этой группы документов готовился ежегодный отчет министра иностранных дел императору России, где балканские дела, включенные в отчет по Азиатскому департаменту (с 1898 г. - Первый департамент), занимали особое место.
Отчет министра императору - это результат работы всех звеньев Азиатского департамента МИДа, к которому относились и российские представители на Балканах, начиная с агентов и заканчивая послами и директором департамента. В своем отчете министр излагает достижения и неудачи России на Балканах, анализирует события, делает прогнозы на будущее. В отчетах представлен и материал по интересующей нас теме. Он носит, скорее, фоновый характер, который иллюстрирует политику России в Болгарии и Сербии. Так, в отчете за 1883-1884 гг., комментируя ситуацию в связи с удалением из Белграда митрополита Михаила, Н.К. Гире утверждал, что это политический шаг сербского правителя Милана, так как митрополит мечтал о создании при содействии России «сербского государства, включавшего в его пределы областей Балканского полуострова, занятых австрийцами»61. В этом же отчете присутствует документ, иллюстрирующий отношения России и Сербии. Князь Милан открыто обвинил Россию в том, что она в 1876 г. «пожертвова-ла интересами сербского народа для создания Великой Болгарии» . Особенностью частей некоторых отчетов, посвященных Сербии и Болгарии, является то, что министр усматривает прямую связь между национальной идеологией и менталитетом населения двух балканских государств.
Отдельное место занимает такой вид официальных источников, как инструкции послам и консулам Российской Империи в Болгарии и Сербии. Особенность их в том, что здесь прямо говорится о задачах, которые стоят перед
60 АВПРИ. Ф. Политархив. Оп. 482. Д. 2902. Л. 2 об - 3.
61 АВПРИ. Ф. Отчеты министра иностранных дел. Оп. 475. Д. 93. Л. 29 об.
представителем России в Болгарии или Сербии. Из инструкций исследователь может почерпнуть информацию о планах России, о той политике, проводником которой должен является ее представитель, об отношениях российского дипломата с представителями местной власти и дипломатическими кругами других европейских держав. Особое внимание уделялось взаимоотношениям российского чиновника с его австрийским коллегой. Именно в инструкциях к посланникам в Сербии и Болгарии можно прочесть не завуалированное и не иносказательное отношение высшего российского руководства к национальным идеологиям сербов и болгар. В инструкции российскому посланнику в Сербии, направленной в 1906 г. от имени министра иностранных дел В.Н. Ламздорфа даются указанию российскому дипломату, исходя из общей политики Российской империи в Сербии. Министр четко определяет позицию российского чиновника в сфере внешнеполитических вопросов: ему должна принадлежать роль доброжелательного советника63. Помимо указаний по политике России в отношении Сербии, В.Н. Ламздорф особое внимание уделяет взаимоотношениям России с Австро-Венгрией. Министр подчеркивал, что посланнику необходимо поддерживать тесные отношения с австрийским посланником, но при этом отстаивать интересы России64. Так же министр советовал российскому посланнику занять сдерживающие позицию в отношении агрессивных планов некоторой части сербских политиков по расширению территории Сербии.
Необходимо отметить еще одну особенность дипломатических документов российского происхождения - их язык. Существовали определенные клише, которыми российские дипломаты были обязаны пользоваться при составлении донесений и отчетов. Так, о кончине монарха любой страны говорилось - «почивший в Бозе», термин «политика приключений» характеризовал безрассудность политических шагов и их несогласованность с Россией со
62 АВПРИ. Ф. Отчеты министра иностранных дел. Оп. 475. Д. 93. Л. 31.
63 АВПРИ. Ф. Политархив. Оп. 482. Д. 2904. Л. 87.
стороны болгарского или сербского правительств. Так же весьма широко использовалось словосочетание «остудить горячие головы», то есть призыв действовать в соответствии с обстоятельствами на данный временной отрезок.
Помимо официальных дипломатических документов, АВПРИ содержит материалы, касающиеся различных предложений, планов, записок на имя министров и императора от известных общественных деятелей. Сюда же можно отнести газетные и журнальные публикации, появлявшиеся в официальных правительственных изданиях, которые зачастую содержат перепечатки материалов из иностранных и более либеральных российских изданий по проблемам российской политики на Балканах в целом и в Болгарии и Сербии в частности. Эти источники собраны в фонде «Славянский стол». Они различны по своему происхождению, оценке одних и тех событий, предлагаемым путям развития отношений как между Россией и другими европейскими странами, так и между Россией и балканскими государствами и народами. Некоторые из них носят вполне реальный характер и содержат трезвый анализ сложившейся ситуации, другие же абсолютно фантастичны и не имеют под собой реальной почвы. К последней категории можно отнести анонимное письмо одного словенца, адресованное российскому императору65.
Теперь обратимся ко второй группе источников из фондов АВПРИ, условно названной нами «иностранная».
К этой категории документов нами были отнесены материалы, имеющие нероссийское происхождение. Эта группа не так многочисленна, как первая, но являет собой очень важный источник информации по разрабатываемой теме диссертации. Сюда относятся такие документы как телеграммы правителей Сербии и Болгарии на имя российского императора, их публичные выступления, в которых оценивалась политика Российской империи в отноше-
Там же. Л. 89 об.
АВПРИ. Ф. Славянский стол. Оп. 495 Д. 3731. Л .3 - 3 об.
ний их стран, официальные заявления и протесты. Помимо вышеназванных документов, к этой группе относятся и такие источники как частные письма рядовых подданных Болгарии и Сербии к российскому императору и его представителям в этих странах. И, хотя они не имеют большой информативной ценности для нашего исследования, они являются иллюстрацией восприятия России простым населением Сербии и Болгарии. В то же время, нельзя полностью доверять этим свидетельствам, так как подобные документы, очевидно, подбирались с определенной целью - показать, что Россия является естественной защитницей сербского и болгарского народов.
Через подавляющее большинство документов проходит красной нитью один тезис - Россия четко отделяет народы Сербии и Болгарии от их правительств. Поэтому одним из основных концептов внешнеполитической деятельности Петербурга по отношению к Софии и Белграду была уверенность в том, что Россия защищает интересы освобожденных ею народов, а не правительств этих стран, которые предали Россию, а, следовательно, - интересы и чаяния своего народа.
Такой подход к балканской политике России в Сербии и Болгарии подтверждают и источники другого рода - программы тайных обществ в Болгарии и Сербии. Примером может служить «Открытое письмо Высшим офицерам болгарской армии», призывающее офицеров к восстанию против «чужеродной тирании» и свержение действующего правительства Болгарии66. В таких документах всегда провозглашалось о поддержке заговорщиков со стороны России, но не приводилось никаких доказательств. Информативные возможности подобных текстов невелики, в них в основном подчеркивается преданность России и готовность следовать в русле российской политики в обмен на поддержку прихода к власти этих кругов. В то же время в этих документах присутствует и тезис о том, что оппозиционеры Сербии и Болгарии будут придерживаться пророссийской ориентации во внешней политике
только в том случае, если Российская империя будет содействовать приращению территории Болгарии или Сербии, то есть способствовать осуществлению идей «Великой Сербии» или «Великой Болгарии» соответственно.
Из опубликованных дневников и воспоминаний наибольший интерес представляют дневники российского дипломата В.Н. Ламздорфа67, которые несмотря на краткость записей, позволяют представить позицию по сербскому и болгарскому вопросам руководителей внешней политики России. Интересны и характеристики, даваемые императорами России своим балканским «коллегам», вытекающие из двухсторонних отношений. Так, например, Александр III называл короля Сербии Милана не иначе как «скот» и «подлец».
При работе над диссертацией нами были использованы также и материалы опубликованных сборников исторических документов.
Кроме официальных публикаций, в начале XX века была осуществлена попытка альтернативного представления политики России в Сербии и Болгарии на основе «тайных» и неизвестных широкой общественности материалов и договоров. Имеется в виду вышедшая в издательстве Штейница в Берлине в 1906 г. книга под интригующим названием «Тайные документы восточной политики царского правительства (1881 - 1890)». На самом деле, издание не содержит никаких исторических документов, а только резкие нападки на позицию официальной России. Российская дипломатия обвиняется во всех грехах, в том числе - переворотах и убийствах видных политических деятелей Болгарии и Сербии. Такой подход, лишенный всякой объективности объясняется тем, что эта книга представляет собой перевод работы непримиримого врага России болгарского политического деятеля Стефана Стамболова.
Наибольшее число публикаций документов по проблемам балканской политики России в изучаемый период приходится на 60 - 80-е гг. XX в. В это
АВПРИ. Ф. Политархив. Оп. 482. Д. 2176а. Л. 13 - 14.
время историками была проведена колоссальная работа по поиску и публикации архивных материалов. Были опубликованы материалы, касающиеся отношений России с различными балканскими странами на протяжении всего XIX и начала XX вв., которые активно использовались при работе над научными сочинениями и при написании учебников по истории балканских стран и внешней политики России68.
В Болгарии и Югославии так же осуществлялись публикации по проблемам внешней политики и взаимоотношений Сербии и Болгарии между собой и с Россией. Главная тема болгарских публикаций - проблема Македонии. Отличительная черта подобных публикаций - их тенденциозность. Все документы подобраны таким образом, что при ознакомлении с ними исследователь может прийти к одному выводу - население Македонии всегда осознавало себя болгарами. Такой подход наблюдается в сборнике «Македония. Сборник документов и материалов», опубликованный в Софии в 1980 г69. В доказательство приводятся письма самих македонцев, фрагменты донесений консулов и дипломатических агентов разных европейских стран. Еще одним фактором, говорящим о пристрастности этого сборника является то, что он был издан одновременно на трех языках - болгарском, русском и сербском, чтобы донести до общественности трех стран идеи, культивируемые в болгарской исторической науке.
К сожалению, современные издания исторических источников, осуществляемые в Болгарии и Югославии, зачастую недоступны отечественным историкам. Но, судя по современной исторической литературе и фрагментарным
67 Ламздорф В.Н. Дневник 1896 - 1890. М.-Л., 1926; Он же. Дневник 1891 - 1892. М.-Л., 1934; Он же. Дневник 1894 - 1896. М, 1991.
См. например: Освобождение Болгарии от турецкого ига. Документы. М., 1961 - 1967; Освободительная борьба народов Боснии и Герцеговины и Россия 1850 - 1864 гг. М, 1985; Освободительная борьба народов Боснии и Герцеговины и Россия, 1865 - 1875 гг. М, 1988; Зарубежные славяне и Россия: документы архива М.Ф. Раевского 40 - 80-е гг. XIX в. М., 1975; Тугословени и Pycnja. Документи из архива М.Ф. PajeBCKor 40 - 80 године XIX века. Београд, 1989. Том II. Каига 2. и др. и др.
ссылкам в англоязычных публикациях, они носят, прежде всего, политический характер. Особенно это справедливо для болгарской исторической науки последнего десятилетия.
Таким образом, представленный обзор источников, на наш взгляд, позволяет утверждать, что имеется немалое количество как опубликованных, так и неопубликованных документов по проблемам роли национальной идеологии Болгарии и Сербии в балканской политике Российской империи в 1878 -1908 гг.
См. например: Македония. Сборник документов и материалов. София, 1980.
«Великие идеи» как политическая реалия жизни Сербии и Болгарии времен Сан-Стефанского договора и Берлинского конгресса
Вторая половина XIX - начало XX вв. Сербии и Болгарии ознаменовались борьбой за воплощение в жизнь их великих национальных идей. Важной вехой в истории этой борьбы стали события 70-х гг. XIX в. - восстание в Боснии и Герцеговине, массовое убийство турками мирных жителей Болгарии, русско-турецкая война 1877- 1878 гг., завершившаяся Сан-Стефанским мирным договором и Берлинским конгрессом представителей великих держав. Берлинский конгресс 1878 года стал своеобразным рубежом в развитии международных отношений на европейском континенте. Сложилась новая геополитическая ситуация характеризующаяся усилением роли Германии, подтверждением антироссийских устремлений Великобритании и Австро-Венгрии, ослаблением позиций Франции и внешнеполитической изолированностью России. С конца 80-х гг. происходит постепенная переориентация акцентов внешней политики Российской империи на Дальний Восток. Но Балканский полуостров никогда не отодвигался на задний план российской внешней политики и в случае надобности в России пользовались славянофильскими (русофильскими) настроениями на Балканском полуострове .
Принципиально новым моментом в геополитической системе, созданной Берлинским конгрессом, стали изменения на Балканском полуострове. В результате решений Берлинского конгресса 1878 г. закрепилось деление Балканского полуострова на три своеобразных субрегиона: 1) независимые государства, получившие свою самостоятельность в ходе русско-турецких войн и общенародных восстаний (Сербия, Болгария, Греция, Румыния, Черногория); 2) земли, оставшиеся под властью Турции (македонские и албанские территории, Восточная Румелия); 3) югославянские территории Австро-Венгрии (Хорватия, Далмация, Словения, Босния и Герцеговина)2. Помимо того, что эти три субрегиона значительно различались между собой по уровню политического, социального и экономического развития, они находились и в сфере действия различных цивилизационных типов, что ярче всего выражалось в религиозной принадлежности. Достаточно меткую характеристику дал балканским народам российский дипломат Неклюдов: «Балканские народы - это те же южноамериканские республики, то есть политические тела, снабженные всеми конституционными и материальными орудиями новейшей цивилизации, но лишенные пока умеряющего и облагораживающего нравственного элемента непрерывной истории, живучих преданий и саморазвития»3
По политической системе Сербия и Болгария в изучаемый период были монархиями с практически авторитарной властью правителя, несмотря на наличие конституций и достаточно широких гражданских свобод, которые фактически не действовали. Во многом это определялось быстрым изменением статуса этих государств. «В один момент, писал У. Миллер о Болгарии, - из положения турецкой провинции страна поднялась до ранга независимого государства»4. То же самое можно было сказать и о Сербии.
Ни Болгария, ни Сербия не были довольны решениями Берлинского трактата. Для болгарского народа Сан-Стефанская Болгария стала на долгие годы образом «идеального Отечества». Между тем в Лондоне, созданная Сан-Стефанским мирным договором Большая Болгария рассматривалась как оп лот русского влияния на Балканах. Австро-Венгрия боялась потерять важные в стратегическом и экономическом отношениях позиции в Южной Болгарии, где проходила контролируемая ею железная дорога, а также рынки Сербии, Черногории и Болгарии5. Естественно, что главной целью дипломатии этих стран стало предотвращение создания большого болгарского государства под эгидой России. Для австрийской дипломатии одной из важнейших задач было воспрепятствовать усилению русского влияния на Балканском полуострове, чему косвенно способствовали отдельные российские чиновники. Не секрет, что часть из них смотрела на освобожденную Болгарию как на новую провинцию Российской империи, и это отталкивало от России наиболее образованные и просвещенные круги болгарского общества. По мнению У. Миллера, именно так вел себя императорский эмиссар князь Дон-дуков-Корсаков во время своей деятельности на посту руководителя русской императорской миссии в Болгарии6. В российских дипломатических кругах на решения Берлинского конгресса относительно Болгарии прореагировали следующим образом: «Она (Болгария -Д.Н.) совершенно изуродована Берлинским договором»7.
Идея «Великой Болгарии» в российско-болгарских отношениях в 1878 - 1908 гг
Из русско-турецкой войны, Сан-Стефано и Берлина русские дипломаты вынесли ценный урок - нельзя даже делать намек на отождествление или совпадение целей и интересов России с целями и интересами отдельного славянского народа Балкан. Яркий тому пример - Болгария.
Уже в конце русско-турецкой войны в расположение российской армии прибыла сербская делегация, имевшая свой план передела балканских владений Турции после завершения войны. Но он полностью не соответствовал устремлениям российской дипломатии в регионе. В качестве своего союзника Россия к тому моменту уже выбрала Болгарию, что объяснялось совпадением целей российского государства и болгарского народа. Об этом сербским представителям прямо заявил тогдашний директор Азиатского департамента Н.К. Гире: «На первом месте - интересы России, затем Болгарии и только на третьем - Сербии. Но так случилось, что болгарские интересы стоят на одной ноге с российскими»1. В данном случае Россия руководствовалась своими собственными геополитическими интересами, так как предполагалось, что «все болгарское» будет в какой-то степени «русским», тогда как все «сербское» попадало в сферу влияния Австро-Венгрии.
Таким образом, в первое время после Берлинского конгресса российская дипломатия сделала ставку на Болгарию и ее национальную идею в качестве не средства, а объекта своей внешней политики в регионе2. Этот тезис подтверждает и факт избрания болгарским князем племянника российского императора Александра II Александра Баттенбергского, который рассматривался в Петербурге благодарным исполнителем воли России. Петербург держал курс на объединение северной и южной частей Болгарии в интересах создания самого крупного славянского государства на Балканах под патронажем России. Считалось аксиомой, что благодарные болгары будут внимать указаниям «старшего славянского брата». Но события пошли не по сценарию, запланированному российскими дипломатами, так как болгары ждали от Петербурга помощи в получении реального суверенитета, а не политики короткого поводка3.
Действительно, в первые месяцы своего правления, болгарский князь постоянно консультировался по всем вопросам с российскими чиновниками, аккредитованными в Болгарии в качестве военного министра и министра внутренних дел. Они подчинялись не Александру Баттенбергу и правительству, а главе российской императорской миссии и входили в состав временной русской администрации в Болгарии. Такое положение дел не могло способствовать росту авторитета князя в стране и на международной арене. Болгарский лидер все больше тяготился опекой страны-освободительницы, чье покровительство постепенно превращалось в стремление полностью контролировать внутреннюю и внешнюю политику болгарского правительства.
Почувствовав изменения в отношении болгарского правительства к России, в министерстве иностранных дел иначе стали рассматривать идею воссоединения обеих частей Болгарии. Если после Берлинского конгресса задача восстановления Сан-Стефанской Болгарии была одной из приоритетных для России, то в начале 80-х гг. XIX века позиция Российской империи по этому вопросу изменилась. Официально отказ от своих же планов 1878 г. объяснялся стремлением следовать постановлениям Берлинского трактата и положениям Союза Трех Императоров о поддержке статус-кво в регионе.
Цели и задачи австрийской дипломатии в Болгарии и Сербии и позиция России
Теперь посмотрим на то место, которое балканская проблематика занимала во внешней политике Австрийской империи. Это необходимо сделать по той причине, что Россия постоянно наталкивалась на серьезную преграду своим устремлениям на Балканах в лице Австро-Венгрии, для которой это регион также представлял жизненно важный интерес. Сербия и Болгария были для Австро-Венгрии теми мостами, через которые во многом строились взаимоотношения Дунайской Монархии с Россией и Османской империей. Отношения Австрийской монархии с Турцией имели многовековую историю. Конечно, Россия находилась в политических сношениях с Оттоманской империей не меньший срок, но в случае с Австрией была особая ситуация. На протяжении многих лет монархия Габсбургов рассматривалась как щит Европы против натиска турок-османов. Следствием этого стала череда войн, которые велись Австрией против Турции в XVI - XVIII вв. Начавшись еще в 1529 г. осадой Вены, эти войны шли с переменным успехом. Но вплоть до конца XVII в. военные действия носили оборонительный характер для Австрии. Переломной стала война 1693 - 1699 г.: после нее Турция вытесняется из Европы, а Австрия начинает свою экспансию на юго-восток континента.
Итогом этой войны стал Карловицкий конгресс 1699 г. в местечке Срем-ски Карловцы, который собрался для заключения мира между членами «Священной лиги» (Австрия, Венеция, Польша, Россия) и потерпевшей поражение Турцией. По Карловицким мирным договорам Австрия получила большую часть территории Венгрии, Трансильванию, Хорватию и большую часть Славонии. Таким образом, Австрийская монархия завладела частью земель Балканского полуострова. Следующим крупным достижением монархии Габсбургов стал Пожаревацкий мирный договор 1718 г., закончивший войну Австрии и Османской империи. По этому договору Дунайская монархия получила Банат и Белград с несколькими прилегающими областями, а также часть Валахии и Северную Боснию. Но уже в 1739 г. эти области были возвращены Турции после неудачной войны для Австрии1.
Последняя война между Австрией и Турцией XVIII столетия произошла в 1788 - 1791 гг., причем против Турции воевала и Россия. Но и тогда ни Россия, ни Австрия не добились своих целей: поделить владения Османской Империи . Более того, Австрия была вынуждена вернуть туркам часть Валахии.
Несмотря на ведение совместных военных действий с Россией против Турции, уже в конце XVIII в. в Австрии происходит осознание того, что исчезновение Османской Империи сделает ненужным и само существование Австрии как европейского щита против Турции, Т. к. Австрия выполнит в таком случае свою историческую миссию. Об этом в 1815 г. прямо заявил советник Меттерниха Гентц: «Австрия могла бы, но на короткий срок пережить конец Турции»3. Исходя из этого, тактику венского кабинета можно характеризовать следующим образом: сохранение Османской Империи с одной стороны, и окончательное выдворение ее из Европы с другой. Главной задачей для Австрии со второй половины девятнадцатого столетия стало недопущение создания крупного славянского государства близ своих границ, так как с одной стороны, такое государство могло стать центром притяжения для славянских народов Дунайской империи, что угрожало целостности полиэтнич-ной монархии. С другой стороны, подобное славянское государство было бы лучшим проводником влияния России на Балканах, которая приложила бы все усилия, чтобы оно действовало под ее эгидой. Но в первой половине XIX столетия Австрийская монархия была занята иными проблемами: поражения в войнах, потеря лидирующей позиции в Германском союзе, усиление Пруссии - все это отвлекало австрийские власти от проблем, связанных с балканскими странами. Однако с потерей позиций в Европе, взоры Вены все больше обращаются на Балканы. На наш взгляд, решающим фактором в повороте австрийской политике в 60-е гг. XIX в. стало усиление Пруссии и образование в результате франко-прусской войны 1870 - 1871 года Германской Империи.
Вытесненная из Европы, униженная в глазах всех ведущих европейских стран, потерявшая свой международный авторитет, Австрия должна была пойти на меры, которые реабилитировали бы ее как среди своих подданных, так и на международной арене. Но для этого было необходимо добиться внутренней стабильности, что и было достигнуто путем создания в 1867 г. дуалистической монархии - Австро-Венгрии .
Похожие диссертации на Роль идей "Великой Сербии" и "Великой Болгарии" в балканской политике Российской империи в 1878-1908 гг.
