Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Религиозные организации Ставропольского и Краснодарского краев накануне и в годы Великой Отечественной войны 29
1.1. Положение конфессий на Ставрополье и Кубани в 1941 - 1943 гг 29
1.2. Отношение немецкой оккупационной власти к религии: замыслы и реалии 50
1.3. Трансформация советской государственной политики в области религии на Ставрополье и Кубани в 1943-1945 гг 75
Глава 2. Религиозная политика на территории Ставропольского и Краснодарского краев в 1945 начале 1960-х гг 108
2.1 Русская Православная Церковь: практическая деятельность, взаимоотношения с властью 108
2.2. Состояние общин религиозных культов на Ставрополье и Кубани в послевоенный период 137
2.3. От стабилизации отношений с религиозными объединениями к антирелигиозной кампании (1945 -начало 1960-х гг.) 161
Заключение 205
Список источников и литературы 211
- Положение конфессий на Ставрополье и Кубани в 1941 - 1943 гг
- Трансформация советской государственной политики в области религии на Ставрополье и Кубани в 1943-1945 гг
- Русская Православная Церковь: практическая деятельность, взаимоотношения с властью
- От стабилизации отношений с религиозными объединениями к антирелигиозной кампании (1945 -начало 1960-х гг.)
Введение к работе
Актуальность темы исследования. В современной России все более существенную роль играет религиозный фактор. Это вызвано политическими и экономическими реформами 90-х гг. XX века, которые способствовали изменению отношения к религии. Религиозные ценности для нынешнего социума служат ориентиром нравственного развития. Изучение государственной политики в области религии позволит внести ясность в вопрос влияния религиозного фактора на жизнь общества и устранит имеющиеся пробелы в истории взаимоотношений государства и института религии в России.
Россия является поликонфессиональным государством. Наиболее влиятельными на население религиозными направлениями являются православие, ислам, протестантство, старообрядчество, иудаизм. Именно они обладают и наиболее весомым авторитетом в обществе. Изучение истории взаимоотношений всего российского религиозного сообщества с государством позволит дать целостное теоретическое обоснование взаимоотношений государства и института религии, чего нельзя было бы сделать, отдав приоритет какому-то определенному религиозному направлению. Данная работа является попыткой создания исторически объективной картины взаимодействия различных конфессий с государством на материалах Ставропольского и Краснодарского краев в годы Великой Отечественной войны и в послевоенное время.
На протяжении исследуемого периода взаимоотношения государства и института религии претерпели существенные изменения. Если в довоенный исторический отрезок весь представленный в СССР спектр религиозных объединений подвергался гонениям, то на завершающем этапе Великой Отечественной войны государственно-конфессиональные взаимоотношения нормализовались. После окончания войны в отношении советской власти к религии можно выделить несколько периодов. Первый охватывает 1945 -1948 гг. и для него характерно продолжение директивного возрождения религиозных общин (начался этот период еще в 1943 г.). Второй период начался после охлаждения государственно-конфессиональных отношений в 1948 г. и длился вплоть до смерти И.В. Сталина. Его отличительными чертами были попытки интегрирования религиозной структуры в государство и стабилизация положения конфессиональной жизни. Третий период длился с 1954 по 1957 гг., получив название «религиозной оттепели». Благоприятные условия для развития религиозных объединений были вызваны развернувшейся в эти годы внутрипартийной борьбы, сделавшей религиозный вопрос второстепенным для общественной жизни. Четвертый период начался в 1958 г. и продолжался по 1960 г. Его характерной чертой стало ужесточение позиций государства в области религии, выражавшееся в перемещении главного центра антирелигиозной борьбы в область экономики и идеологии. Пятый период - 1960 - 1964 гг. - отмечен массовыми гонениями на конфессии и закрытием большого числа церквей и молитвенных домов.
Каждый из вышеперечисленных исторических отрезков необходимо подвергнуть осмыслению и анализу, чтобы обнаруженные ошибки в построении взаимоотношений между советским государством и религиозными объединениями стали ценным материалом в построении современной модели государственно-конфессиональных отношений.
Неудовлетворительное состояние научной разработки проблемы, главным образом деятельности религиозных объединений в послевоенный период, и рассекречивание архивных материалов, потребовали проведения дальнейших исследований. Новые документы помогли нам нарисовать более полную картину о деятельности религиозных учреждений в годы войны, провести анализ эволюции государственно-конфессиональных отношений в послевоенный период, выявить причины и методы проведения антирелигиозной кампании на рубеже 50-60-х гг. XX века.
Степень научной разработанности проблемы. Эволюция взаимоотношений государства с религиозными учреждениями в годы Великой Отечественной войны и в послевоенный период привлекала внимание многих исследователей. В то же время в научных трудах по данному историческому периоду и интересующей нас тематике сведения зачастую носили отрывочный, эпизодический характер. Многие аспекты, затрагивавшие деятельность и взаимодействие религиозных объединений с государством, остаются пока малоисследованными.
В историографии проблемы осуществления государственной политики СССР в отношении религиозного сообщества на Ставрополье и Кубани в годы Великой Отечественной войны и в послевоенный период целесообразно выделить два этапа: 1) советский историографический этап, который охватывает 1941 г. - вторую половину 1980-х гг. и характеризуется антирелигиозной ориентацией большинства публикаций; 2) постсоветский историографический этап, начавшийся после распада СССР в 1991 г. и продолжающийся по настоящее время. В отличие от первого этапа он отмечен широким многообразием взглядов и точек зрения по исследуемой проблематике.
Важной особенностью первого этапа была ограниченность источниковедческой базы. Основополагающими источниками по изучению данной проблемы служили декреты советской власти, труды государственных и партийных деятелей, материалы периодической печати.1 В данных источниках религиозный институт нередко представлялся в качестве силы, которая противостояла коммунистической идеологии. Поэтому главной задачей авторов таких публикаций было разоблачение практической деятельности представителей различных конфессий.
В годы Великой Отечественной войны советское руководство начало проводить политику ограниченного возрождения религиозной жизни. Однако изменения, произошедшие в государственно-конфессиональной политике в
1 Ярославский Е.М. О религии. - М., 1957; Крупская Н.К. Вопросы атеистического воспитания. - М., 1964; Луначарский А.В. Почему нельзя верить в бога. Избранные атеистические произведения. - М., 1965.
годы «золотого пятилетия», не отразились на общей антирелигиозной тональности исследований.2 Определенный интерес представляют также статьи, появившиеся в советских периодических изданиях в годы Великой Отечественной войны. В них преобладали выступления высших руководителей Советского Союза, многие из которых основывались на распоряжениях, приказах и речах Сталина.3
Важными для понимания данной проблемы представляются различные статьи и очерки, опубликованные в годы войны в оккупационных периодических изданиях. Они наглядно показывают, какими методами и действиями немецкие оккупационные власти, используя средства массовой информации, пытались привлечь на свою сторону население Краснодарского и Ставропольского краев. В таких материалах преобладали сведения о ходе и направлениях церковного возрождения, содержались призывы организовывать на местах открытие церквей и молитвенных домов, предоставлялась возможность духовенству публиковать свои церковные взгляды и размышления.4
Материалы прессы послевоенного периода имеют большое значение для выяснения той внешней обстановки, которая была создана вокруг религиозных объединений. В газетных публикациях, как правило, давалась негативная оценка деятельности религиозных обществ, духовенства и верующих. Через газеты велась также наступательная антирелигиозная, атеистическая пропаганда. Поэтому такие статьи в различных периодических изданиях способствовали созданию определенного духа времени. В противовес наступательной атеистической пропаганде, осущевляемой в советской прессе, содержание номеров печатных изданий религиозных центров (у Русской Православной Церкви - «Журнал Московской Патриархии», у Всесоюзного Совета евангельских христиан-баптистов -«Братский вестник»), изобиловало верноподданническими материалами, в которых нет даже намека на какой-либо протест со стороны религиозных центров. Всё это наглядно свидетельствовало о тотальном контроле государства в области религии.
С середины 1960-х гг. в работах Н.С. Гордиенко, Е.Ф. Грекулова, Г.З. Иоффе, П.К. Курочкина, В.М. Ушакова подробному анализу был подвергнут исторический путь развития различных конфессиональных направлений.5 Разумеется, авторами проведен был такой анализ с
«Золотое пятилетие» - 1943-1948 гг., период активного открытия культовых зданий в СССР.
3 Верующие помогают фронту // Сталинское слово. - 1944. - 3 июня.
4 Церковь и общество // Пятигорское эхо. - 1942. - 26 сентября; Борьба с атеизмом // Пятигорское эхо. -
1942. - 23 сентября; Престольный праздник // Утро Кавказа. - 1942. - 16 декабря; Вселенская панихида //
Майкопская жизнь. - 1942. - 15 октября и др.
5 Гордиенко Н.С. и др. Современное православие и его идеология. - М., 1963; Грекулов Е.Ф. Православная
Церковь враг просвещения. - М., 1962; Иоффе Г.З. Крах российской монархической контрреволюции. - М.,
1977; Курочкин П.К. Идеология современного православия. - М., 1965; Ушаков В.М. Православие и XX
век. Критика модернизма и фальсификации в идеологии современной Русской Православной Церкви. -
Алма-Ата: Казахстан, 1968.
атеистических позиций, с обвинительным уклоном в адрес религиозных воззрений.
В течение 50-х гг. и вплоть до середины 80-х гг. XX века практически не проводилось исторических исследований по проблеме государственной политики СССР в отношении религиозного сообщества. Это было связано с тем, что все важнейшие документы по истории религиозных направлений в СССР находились под надежным запретом. Авторы, создавшие за этот период диссертационные исследования и монографии, анализировали на их страницах формы и методы атеистической пропаганды, уделяли внимание вопросам воспитания молодежи в духе атеизма, касались недостатков в организации индивидуальной работы с верующими. В работах Н.С. Гордиенко, Б.Н. Коновалова, М.И. Шахновича различные стороны и проблемы атеистического воспитания масс были отражены в наибольшей степени.6 В целом же, можно утверждать, что выводы и рекомендации данных авторов соответствовали проводимому курсу Коммунистической партии на усиление борьбы с религией.
Новый этап развития историографии проблемы начался с середины 80-х гг. XX века и продолжается по настоящее время. Большинство авторов кардинально пересмотрели прежние подходы к анализу роли и места религиозного института в жизни нашего общества в годы Великой Отечественной войны. Они отошли от примитивных идеологизированных оценок его вклада в Победу над германским фашизмом в 1941-1945 гг. Этот историографический этап выдержан в духе теоретического плюрализма. Изучением данной проблемы активно занимались профессиональные историки, философы, политологи, религиоведы.
В своей монографии - «Русская Православная Церковь на оккупированных территориях во время Второй мировой войны» -М.В. Шкаровский предпринял удачную, на наш взгляд, попытку исследовать все аспекты отношений между Церковью и оккупационными немецкими властями. Автору удалось определить главные факторы, влиявшие на нацистскую политику по отношению к Русской Православной Церкви; выделить этапы немецкой политики в религиозном вопросе и их основные характерные черты; определить реакцию различных юрисдикции и течений Русской Православной Церкви на действия национал-социалистических ведомств. Удачно также представлен феномен религиозного возрождения на занятых восточных территориях, подробно и убедительно выяснены его причины, масштабы и последствия; рассмотрено воздействие немецкой церковной пропаганды на изменение политики правительства СССР в религиозном вопросе.7
Весьма интересной представляется монография Б.Н. Ковалева, основанная на новых архивных материалах. В ней рассматриваются
6 Гордиенко Н.С. Атеизм и религия в современной борьбе идей: Критика клерикального антикоммунизма. -
Л., 1982; Коновалов Б.Н. К массовому атеизму. - М., 1974; Шахнович М.И. Ленин и проблемы атеизма.
Критика религии в трудах В.И. Ленина. - М.-Л., 1961.
7 Шкаровский М.В. Крест и свастика. Нацистская Германия и Православная Церковь. - М., 2007.
различные аспекты деятельности нацистских административных органов, в том числе и проблема взаимоотношений оккупационного режима с религиозными организациями. Любопытен один из выводов, который делает автор: «в духовно-нравственной сфере нацисты стремились привлечь на свою сторону представителей народного образования, духовенства, культуры и искусства. Это было им необходимо для воспитания подрастающего поколения в духе преклонения перед фашистской Германией, использования в целях нейтрализации населения православия и русской культуры».8
Важной для понимания вопроса о характере и методах управления государством различными религиозными учреждениями представляется работа М.И. Одинцова. В ней автором прослежен процесс эволюции государственных органов власти в области религии, начиная с кануна Великой Отечественной войны и вплоть до её завершения. В частности, М.И. Одинцов выделил ряд причин, побудивших Сталина обратиться к политике нормализации государственно-конфессиональных отношений. Так, по его мнению, это определялось общей политической ситуацией внутри страны и широкой патриотической деятельностью религиозных организаций, а также причинами внешними - необходимостью сплочения в странах антигитлеровской коалиции и странах, оккупированных Германией, всех антифашистских сил, включая религиозные. Кроме того, автор видит в такой политике желание Сталина показать союзникам, прежде всего США и Англии, что он «дает» религиозную свободу гражданам Советского Союза.9
Особое место в изучение проблемы государственно-конфессиональных отношений в советский период занимают церковные историки. Отличительной особенностью конфессиональных исследований является то, что их авторами было сформулировано собственное видение развития государственно-конфессиональных отношений в СССР. К таким наиболее существенным исследованиям можно отнести обобщающие труды по истории Русской Православной Церкви протоиерея Владислава Цыпина, статьи и жизнеописания иеромонаха Дамаскина и монографии протоиерея Алексия Марченко, посвященные хрущевским гонениям на Церковь.10
В последние годы наблюдается рост интереса в обществе к проблеме государственно-конфессиональных отношений. Этот фактор вызвал, в том числе, увеличение количества исследований по истории конфессий в Ставропольском и Краснодарском краях. Наиболее полное освещение
8 Ковалев Б.Н. Нацистская оккупация и коллаборационизм в России. 1941-1944. - М., 2004. - С.480.
9 Одинцов М.И. Религиозные организации в СССР накануне и в годы Великой Отечественной войны 1941-
1945 гг. -М, 1995.-С.13-14. 10Дамаскин (Орловский), иеромонах. Мученики, исповедники и подвижники благочестия Русской Православной Церкви XX в. Кн. 1-7. - М., 2006; Дамаскин (Орловский), иеромонах. Гонения на Русскую Православную Церковь в советский период // Интернет // www // /nbk_22/html; Марченко Алексий, протоиерей. Епископы Пермской епархии эпохи хрущевских гонений на Русскую Православную Церквь (1958-1964 гг.). - Пермь, 2007; Марченко Алексий, протоиерей. Религиозная политика советского государства в годы правления Н.С. Хрущева и её влияние на церковную жизнь в СССР. - М., 2010; Цыпин Владислав, протоиерей. История Русской Православной Церкви: Синодальный и новейший периоды (1700-2005).-М., 2006.
данной проблемы осуществили в своих работах В.З. Акопян, СИ. Линец, И.Ю. Сомова, М.Р. Стругова, Е.Н. Фаттахова.11
Весомый вклад в изучение проблемы взаимодействия немецко-фашистских оккупантов с религиозными учреждениями на Северном Кавказе сделал СИ. Линец в своей монографии «Северный Кавказ накануне и в период немецко-фашистской оккупации: состояние и особенности развития (июль 1942 - октябрь 1943 гг.)». Данное исследование основано на богатом фактическом материале. В нем автор использует весь спектр методологических приемов исторической науки. СИ. Линец утверждает, в частности, что «оккупанты демонстрировали веротерпимость, всячески старясь не ущемлять чувства верующих всех религий и религиозных течений, существовавших тогда на Северном Кавказе, уважительно относясь ко всем конфессиям. Для укрепления оккупационного режима это был самый идеальный вариант проведения религиозной политики».12 Автор проследил также взаимосвязь между религиозной политикой оккупантов и такой же политикой советского правительства, сделав вывод, что всплеск религиозных чувств на оккупированных территориях сыграл важную роль в изменении отношения советского правительства к вопросам религии.
Среди региональных исследований по указанной выше тематике следует выделить также труд Н.Ю. Беликовой «Православная Церковь и государство на Юге России». Необходимо отметить, что автор на основе значительного фактического материала центральных и региональных архивов предприняла попытку создания целостной картины государственно-конфессиональных отношений в конце XIX - первой трети XX вв. в Ростовской области, Краснодарском и Ставропольском краях. Кроме того, Н.Ю. Беликова, выделила ряд особенностей взаимодействия государства с религиозными институтами на Юге России. В результате она пришла к следующим выводам: 1) «в казачьих районах государственная политика в отношении РПЦ отличалась большей жестокостью» , что детерминировано консервативной религиозностью казачества; 2) на Юге России шёл бурный рост численности протестантов, вызванный распространением идей индивидуализма в годы НЭПа; 3) широкий размах на Кубани получило обновленческое движение, что обусловлено активной борьбой государства с тихоновцами.
11 Акопян В.З. История прихода Армянской Апостольской Церкви города Пятигорска. - Пятигорск, 2005;
Линец СИ. Город во мгле... (Пятигорск в период немецко-фашистской оккупации. Август 1942 г. - январь
1943 г.). - Пятигорск, 2005; Он же. Северный Кавказ накануне и в период немецко-фашистской оккупации:
состояние и особенности развития (июль 1942 - октябрь 1943 гг.). - Пятигорск, 2009; Сомова И.Ю., Линец
СИ. Культурные и религиозные учреждения Ставропольского края в период Великой Отечественной
войны. - Пятигорск, 2009; Стругова М.Р. К вопросу о мусульманских общинах в Краснодарском крае в
1945-1953 гг. // Власть и общество, национальная политика и межэтнические отношения. - Краснодар,
2006; Православная Церковь на Кубани в годы Великой Отечественной войны. 1941-1945 / под ред.
Фаттаховой Е.Н. - Краснодар, 2005.
12 Линец СИ. Северный Кавказ накануне и в период немецко-фашистской оккупации... - С.351.
13 Беликова Н.Ю. Православная церковь и государство на Юге России. - Краснодар, 2004. - С. 146-147.
Вместе с тем, следует отметить, что в современной исторической литературе всё ещё недостаточно отражена роль других религиозных конфессий России во взаимоотношениях с советским государством.
В монографических исследованиях В.А. Ахмадуллина, С.А. Мелькова и А.Б. Юнусовой деятельность исламских общин в период Великой Отечественной войны в силу специфики данных работ рассмотрена не в полной мере. В то же время, можно согласиться с тезисом В.А. Ахмадуллина и С.А. Мелькова в том, что новый этап в развитии государственно-исламских отношений начинается с 22 июня 1941 г. В подтверждение этому выводу авторы указывают, что «в заявлении Советского правительства от 22 июня 1941 г. четко было сказано, что начавшаяся война является «Отечественной войной за Родину, за честь, за свободу...», а это означало, что надо мобилизовать «все силы народа», то есть необходимо забыть обиды прошлого и собрать воедино силы верующих всех конфессий и атеистов».14 При этом авторы выделили наиболее существенные причины трансформации модели отношений советского государства с исламскими организациями. Так, В.А. Ахмадуллин и С.А. Мельков выделяют ряд внешнеполитических причин, в частности, желание обезопасить южные рубежи страны, религиозную политику оккупантов на захваченных территориях, в том числе и политику «заигрывания» германского командования с мусульманскими народами. Тем не менее, авторы все же подчеркивают первостепенность внутриполитических причин. Они утверждают, что «смертельная угроза, нависшая над СССР, необходимость сплочения всех сил для спасения Отечества, сама война как качественно новое состояние советского общества, явились решающими условиями изменения государственно-религиозных отношений».15
Проблема взаимодействия государства с религией широко представлена в диссертационных исследованиях.16 В частности, в докторской диссертации О.Ю. Васильевой, посвященной изучению государственно-церковных отношений в 1943 - 1948 гг., чётко обозначена проблема международного аспекта государственно-церковной политики этого периода. Системный подход к анализу исторического материала, позволил автору обнаружить плюралистический комплекс причин изменения государственно-церковной парадигмы, в том числе и влияние на неё оккупационной религиозной политики. О.Ю. Васильева утверждает, что «возрождение религиозной жизни на оккупированных территориях СССР так же, как и патриотическая церковная деятельность в первые годы войны, было
14 Ахмадуллин В.А., Мельков С.А. Государственно-исламские отношения в России: история, теория,
механизмы, военно-политические аспекты. - М., 2000. - С. 19; Юнусова А.Б. Ислам в Башкирии. 1917-1994.
-Уфа, 1994.
15 Ахмадуллин В. А., Мельков С. А. Указ. соч. - С.19.
16 Васильева О.Ю. Русская Православная Церковь в политике советского государства в 1943-1948 гг.: дис.
... докт. ист. наук. - М., 1999; Казначеев А.В. История ислама на Северном Кавказе (начало XIX - XX вв.):
дис. ... канд. ист. наук. - Пятигорск, 2002; Сомова И.Ю. Культурные и религиозные учреждения
Ставропольского края в период Великой Отечественной войны: дис. ... канд. ист. наук. - Пятигорск, 2004;
Фефилин СВ. Взаимоотношения государства и религиозных организаций в 40-х - середине 50-х гг. XX в.:
дис. ... канд. ист. наук. -Майкоп, 2002;
замечено советским руководством и оказало определенное влияние на изменение религиозной политики государства в военный период».17
В данном контексте можно выделить также диссертацию А.В. Казначеева, в которой осуществлен детальный анализ проблемы генезиса взаимоотношений советского государства с мусульманскими религиозными объединениями на Северном Кавказе. Положительной стороной данной работы является системный подход к изучению факторов, оказывавших влияние на формирование государственно-конфессионального курса на Северном Кавказе. Исследуя проблему взаимодействия государства и религиозного института, автор пришел к следующими выводу: «... сделанные советской властью во время войны послабления в религиозной сфере оказались весьма кратковременными.... По мере исчезновения прямой внешней угрозы власть переставала нуждаться в религии как дополнительном рычаге для упрочнения своих позиций».18
Таким образом, проблема осуществления государственной политики в области религии в период с 1941 г. и до начала 1960-х гг. рассматривалась в общем контексте темы об отношениях советского государства и религиозного института. Ввиду этого взаимодействие между государством и религиозным сообществом Краснодарского и Ставропольского краев в 1941 -начале 1960-х гг. не стало ещё предметом специального исследования. Требуется дальнейшее изучение политического курса СССР в отношении религиозных организаций в данный хронологический период. Этот пробел призвана отчасти восполнить настоящая работа.
Целью исследования является комплексное изучение и анализ формирования государственной политики в области религии на территории Ставропольского и Краснодарского краев в 1941 г. - начале 1960-х гг. Используя новые материалы, которые в силу различных причин не были ранее доступны для изучения, способствовать более объективному осмыслению исторического процесса формирования государственной политики в области религии.
Задачи исследования:
теоретически осмыслить и обобщить имеющийся опубликованный и архивный материал по исследуемой проблеме;
дать характеристику основным законодательным актам советской власти, относящимся к религиозной сфере;
проследить механизмы взаимодействия отдельных религиозных организаций Ставрополья и Кубани с немецкой оккупационной властью и определить специфику проводимой гитлеровцами религиозной политики;
осветить важнейшие мероприятия, проведенные религиозными организациями для мобилизации населения на оказание помощи фронту и воспитание патриотических чувств у жителей Краснодарского и Ставропольского краев;
17 Васильева О.Ю. Указ. соч. - С. 154.
18 Казначеев А.В. Указ. соч. - С. 32.
- выявить причины пересмотра отношения к религиозному институту
со стороны государства в период Великой Отечественной войны и
определить степень влияния немецкой оккупационной политики на
религиозный вопрос в данных регионах;
установить и подвергнуть анализу внутренние процессы, происходившие в религиозном институте в послевоенный период на исследуемой территории;
- охарактеризовать особенности государственно-религиозной политики
на Ставрополье и Кубани, которая сложилась в послевоенный период, и
выявить факторы, влиявшие на неё;
определить модель реагирования религиозных общин на государственную политику в области религии в послевоенный период в исследуемых регионах;
- выяснить основополагающие причины проведения антирелигиозной
кампании рубежа 50-60-х гг. XX века и раскрыть особенности её проведения
на Ставрополье и Кубани;
- определить итоги инициированной Н.С. Хрущевым всесоюзной
антирелигиозной кампании на территории Ставропольского и
Краснодарского краев.
Объектом исследования является социальная история отношений религиозного института с государственными структурами СССР и фашистской Германии.
Предмет исследования - изучение развития государственной политики СССР в отношении религиозных объединений на Ставрополье и Кубани и влияние на её курс религиозной политики немецкой оккупационной власти в годы Великой Отечественной войны. Оценка и итоги действенности работы советских государственных органов власти в области религии в послевоенное десятилетие.
Хронологические рамки исследования обусловлены спецификой темы и охватывают период Великой Отечественной войны и послевоенный период до конца антирелигиозной кампании в СССР конца 50-х - начала 60-х гг. XX в. Автор диссертационного исследования полагает, что условием научности исторического знания является признание идеи единства истории. Этот тезис определяется тем, что любой исторический феномен может быть объяснен лишь как часть общего. Поэтому в диссертации реализуется хронологический подход к исторической реальности.
Нижняя граница хронологических рамок обусловлена изменением государственно-конфессиональных отношений в связи с началом Великой Отечественной войны. Верхняя граница хронологии исследования объясняется окончанием активной фазы антирелигиозной кампании, инициированной Н.С. Хрущевым.
Территориальные рамки исследования - это Краснодарский край Российской Федерации, в состав которого с сентября 1937 г. была включена Адыгейская автономная область и Ставропольский край Российской Федерации, до января 1943 г. называвшийся Орджоникидзевским краем.
Тогда в состав края входили Черкесская и Карачаевская автономные области. В 1943 г. Карачаевская автономная область была упразднена. В январе 1957 г. в составе Ставропольского края были образованы Калмыцкая автономная область и Карачаево-Черкесская автономная область. В июле 1958 г. Калмыцкая автономная область была преобразована в Калмыцкую АССР и выделена из состава Ставропольского края.
Теоретико-методологическая основа исследования базируется на многофакторном подходе, опирающемся на принципы историзма, объективности, социального подхода и альтернативности. Осуществление принципа историзма предоставило возможность проследить развитие взаимоотношений между религиозными учреждениями и государством с учетом конкретно-исторических условий и строгой хронологической последовательности. Принцип объективности позволил рассмотреть конкретные факты такими, какими они являются в действительности и показать инвариантность исторической реальности. С помощью принципа социального подхода удалось соотнести узкогрупповые интересы духовенства с общечеловеческими, учитывая субъективный момент в практической деятельности советского государства. Принцип альтернативности способствовал сравнению модели взаимоотношений, сложившихся между религиозными объединениями и немецким оккупационным режимом и модели взаимоотношений религиозного института с советской властью.
Поставленные задачи исследования решались на основе разработанных приемов и методов многофакторного подхода, с учетом экономического и психологического детерминизма. При работе над диссертацией были на практике апробированы описательно-повествовательный метод, позволивший дать всесторонний анализ и оценку изображаемых исторических явлений и сравнительно-исторический метод, который лег в основу сопоставления религиозной политики СССР и фашистской Германии на Ставрополье и Кубани. Метод терминологического анализа, посредством которого был осуществлен анализ терминов источников, помог установить подлинный смысл семантически размытых терминов, оптимизировав интерпретацию исторических событий в рассматриваемый хронологический период. Метод выборочного статистического анализа предоставил возможность изучения имеющейся группы статистических данных, определить уровень религиозности населения изучаемой территории и тенденции их развития. Наконец, метод описательной статистики позволил раскрыть количественную сторону изучаемой исторической реальности, способствуя более точному выявлению степени значимости различных исторических явлений и процессов. Все это помогло автору выявить общее и своеобразное в объяснении исторических фактов, обнаружении региональной специфики исследуемой проблемы.
Источниковая база исследования. Документальной основой для исследования послужили архивные материалы Государственного архива Ставропольского края (ГАСК) и Государственного архива новейшей истории
Ставропольского края (ГАНИСК), Государственного архива Краснодарского края (ГАКК) и Центра документации новейшей истории Краснодарского края (ЦДНИКК), Государственного учреждения «Национального архива Республики Адыгея» (ГУНАРА). Наиболее ценными представляются документы из следующих фондов: фонд Р-5171 (ГАСК) - Уполномоченный Совета по делам религии при Совете Министров СССР по Ставропольскому краю 1944 - 1988 гг.; фонд 1 (ГАНИСК) - Ставропольский крайком КПСС; фонд Р-1519 (ГАКК) - Уполномоченный Совета по делам религий при Совете Министров СССР по Краснодарскому краю; фонд 2816 (ЦДНИКК) -Майкопский окружной комитет ВКП(б); фонд Р-79 (ГУНАРА) — Исполнительный комитет Майкопского городского Совета рабочих, крестьянских, красноармейских и казачьих депутатов. Всего было использовано 8 фондов и изучено 250 дел. В них содержатся основные сведения, факты и статистические данные, характеризующие многие аспекты деятельности религиозных учреждений и органов государственной власти в рассматриваемый период.
В данном диссертационном исследовании широко используются сборники документов. Так, документы сборника «Ставрополье в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.» демонстрируют масштаб злодеяний и материальный урон, нанесенный гитлеровцами народному хозяйству и населению Ставрополья, что негативно отразилось и на религиозной жизни края.19 Другой сборник документов - «Ставрополье: правда военных лет. Великая Отечественная в документах и исследованиях», содержит материалы, свидетельствующие о патриотической деятельности духовенства в годы войны на Ставрополье. Любопытным представляется сборник документов «Кубань в годы Великой Отечественной войны 1941-1945: рассекреченные документы. Хроника событий», в котором отражены сведения проливающие свет на изменения государственно-религиозных отношений на Кубани в военное время.
Особое место в изучении проблемы взаимоотношений советского государства с религией занимает сборник «Русская Православная Церковь в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 гг.». В нем опубликован 221 документ из архивов Санкт - Петербурга, Москвы, Курской области, Псковской области, Республики Беларусь, Украины. Группа документов, относящихся к истории Церкви, позволяет изучить процесс нормализации государственно-церковных отношений изнутри, т.е. они предоставляют возможность увидеть ситуацию глазами церковных иерархов. Интересен также раздел, посвященный политике германских властей в отношении религиозных культов и деятельности религиозных учреждений в годы оккупации. Документы данного раздела позволяют определить истинные
19 Ставрополье в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг. Сборник документов и материалов. -
Ставрополь, 1962.
20 Ставрополье: правда военных лет. Великая Отечественная в документах и исследованиях. - Ставрополь,
2005.
21 Кубань в годы Великой Отечественной войны 1941-1945: рассекреченные документы.. Хроника событий.
-Краснодар, 2003.
цели Гитлера в проводимой им религиозной политике на оккупированных советских территориях.22
Научная новизна диссертации заключается в том, что она фактически является первой попыткой комплексного изучения и обобщения исторических фактов ранее малоизученных аспектов взаимоотношений советской власти со всеми конфессиями на территории Ставропольского и Краснодарского краев в 1941 г. - начале 1960-х гг. В частности:
-
проведен сравнительно-исторический анализ немецкой оккупационной политики и советской политики в области религии;
-
выявлены проблемы, возникшие у религиозного института в годы Великой Отечественной войны и способы их разрешения в послевоенный период;
3. раскрыты вопросы взаимодействия краевых партийных органов с
местными органами власти в области регулирования религиозной жизни
изучаемых территорий, а также отношение высших органов государственной
власти к этому процессу;
4. расширена источниковая база антирелигиозной кампании 1958 - начала
1960-х гг. на Ставрополье и Кубани, позволившая уточнить действия краевых
и местных органов управления в области религии, а также определить модель
реагирования духовенства и верующих на эти действия;
5. дана авторская оценка особенностям религиозной политики
государственных органов управления на территории Ставрополья и Кубани.
Положения, выносимые на защиту. На защиту выносятся следующие положения:
1. Концепция взаимодействия немецкой оккупационной власти с
религиозными объединениями, осуществлявшаяся на базе
поликонфессионального подхода к религиозному сообществу на Ставрополье
и Кубани;
-
Сущность ограниченного возрождения религиозной жизни после изгнания немецко-фашистских захватчиков обуславливалась решением внутри- и внешнеполитических задач советского государства;
-
Послевоенная советская модель государственно-религиозных отношений породила у религиозных организаций данных регионов комплекс трудноразрешимых проблем;
-
Послевоенное государственное регулирование в области религии на Ставрополье и Кубани имело более жёсткий характер в сравнении с общесоюзной религиозной политикой, так как опиралось на стремление краевых и местных органов управления сократить количество религиозных общин, возрожденных в период немецкой оккупации;
-
Период 1953-1958 гг. в данных регионах характеризуется вступлением религиозного института в фазу активизации и расширения влияния на население, вызванную экономическим ростом в СССР и потеплением государственно-религиозных отношений;
Русская Православная Церковь в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. Сборник документов /Гл. ред. Илья Соловьев. -М, 2009.
6. Основной удар в антирелигиозной кампании был нанесен по сельским
малодоходным православным общинам, поэтому закономерным итогом
антирелигиозной кампании на Ставрополье и Кубани стало численное
увеличение неправославных религиозных общин в сравнении с
православными;
7. В ходе антирелигиозной кампании верующая часть населения и
духовенство Ставрополья и Кубани заняли конформистские позиции,
реализовав протестный потенциал через широкий поток жалоб и заявлений в
различные государственные, партийные и общественные учреждения СССР.
Практическая значимость исследования состоит в том, что его выводы и положения могут быть использованы в преподавательской работе, в проведении лекционных курсов по истории и политологии, при разработке спецкурсов по вышеуказанным дисциплинам, а также могут использоваться в подготовке пособий по истории, политологии, религиоведению. На основе использованных фактов в работе расширяется представление о деятельности органов государственной власти в области религии в годы Великой Отечественной войны и в послевоенный период. Обобщения и выводы диссертанта, а также рекомендации могут быть использованы политическими институтами, общественными и религиозными организациями при изучении и оценке социально-политической ситуации в Российской Федерации в целях достижения взаимопонимания и консолидации общества.
Апробация работы проходила на международных и региональных научно-практических конференциях в 2008 - 2012 гг. По теме диссертационного исследования опубликовано 11 научных работ, в том числе три статьи опубликованы в журнале «Научные проблемы гуманитарных исследований», рекомендованном ВАК Министерства образования и науки Российской Федерации для апробации результатов кандидатских диссертаций.
Диссертация обсуждалась и была рекомендована к защите на кафедре истории государства и права России и зарубежных стран ФГБОУ ВПО «Пятигорский государственный лингвистический университет» в октябре 2012 года.
Структура диссертации определяется логикой и задачами исследования. Работа состоит из введения, двух глав, которые включают в себя шесть параграфов, заключения, списка источников и литературы.
Положение конфессий на Ставрополье и Кубани в 1941 - 1943 гг
С приходом к власти в 1917 г. большевики объявили войну религии, как враждебному мировоззрению. «Мы должны бороться с религией. Это -азбука всего материализма и, следовательно, марксизма», - говорил В.И. Ленин в статье «Об отношении рабочей партии к религии». Перед тем, как начать гонения на религиозные организации, советское правительство существенно ограничило их права. Так, вследствие правовой дискриминации, провозглашенной Декретом Совета Народных Комиссаров «Об отделении Церкви от государства и школы от Церкви» от 23 января 1918 г., все структуры Русской Православной Церкви были лишены прав юридического лица и, соответственно, права собственности на принадлежащее им имущество. В статье 13-й Декрета, в частности, отмечалось: «Все имущества существующих в России церковных и религиозных обществ объявляются народным достоянием. Здания и предметы, предназначенные специально для богослужебных целей, отдаются по особым постановлениям местной или центральной государственной власти в бесплатное пользование соответственных религиозных обществ».34 Следовательно, в течение 74 лет существования советской власти Русская Православная Церковь как субъект гражданского права не существовала.35
Ограничив в правах религиозные организации, советское государство приступило к закрытию культовых зданий. Так, только в РСФСР в период с 1918 по 1931 гг. было закрыто 10056 православных церквей, а всего, учитывая все конфессии, представленные тогда в республике, было закрыто 15988 молитвенных зданий. Данные цифры красноречиво свидетельствуют о широком размахе атеистического наступления государства на права и собственность религиозных организаций.
Как отмечает ростовский исследователь Л.В. Табунщикова «Русская Православная Церковь была не готова ответить на антицерковную политику государства». Порой стихийные антирелигиозные акции большевиков превращались в акты глумления над святынями. К примеру, «в станице Кореновской был убит священник Назаренко, а в храме алтарь был обращен в отхожее место, и даже пользовались при этом священными сосудами. В Екатеринодаре в церкви епархиального училища и духовном училище на образе Святителя Николая были вырезаны глаза», - сообщал в 1919 г. председатель Кубанского Епархиального совета священник Гр. Лошако.
Постепенно антирелигиозная борьба приобрела организованные формы. Так в Терской губернии с 7 января 1924 г. в течение 3 дней планировалось провести «комсомольское рождество», состоявшее из группы следующих мероприятий: устройство политсудов, вечеров безбожника, постановки антирелигиозных пьес.39 Кроме того, по плану работы Терского окружного комитета ВКП(б) на период января-марта 1926 г. в области антирелигиозной пропаганды намечалось: «1. Учесть имеющийся опыт кружков ОДГБ по Округу. 2. Оживить работу Орг. Бюро ОДГБ. 3. Выделить ядро антирелигиозников по городу и начать подготовку антирелигиозных кружков. 4. Выработать программу с указанием пособий для кружков». При агитпропах окружкомов организовывались также комиссии по изучению имеющихся религиозных течений. В задачи вышеозначенных комиссий входило: «1. Изучение религиозных толков; 2. Установление степени влияния общины или секты на массы; 3. Изучение отношения их к РКП(б); 4. Выявление степени религиозности масс; 5. Ведение научной работы по борьбе с религиозными предрассудками».4
Вместе с тем, изначально советская власть более благосклонно относилась к сектантству и мусульманству. В частности, А.Л. Репьев период с 1917 по 1929 гг. называет десятилетием духовного благополучия для протестантских верующих.42 Последствием политики благоприятствования вышеуказанным конфессиям стало увеличение числа протестантов в СССР. В частности, в 1927 г. «ЦК ВКЩб) констатировал рост сектантства». Такое более лояльное отношение большевиков к перечисленным религиозным направлениям объяснялось стремлением советских руководителей привлечь на свою сторону подвергавшихся преследованиям при царизме представителей данных религий. Дифференцированный подход советской власти к религиозным направлениям способствовал укреплению коммунистической власти на всей территории государства. Однако, в середине 20-х гг. отношение к данным конфессиям стало быстро изменяться: в них увидели контрреволюционные организации, стремящиеся подорвать государственные основы. В этой связи на краевом заседании агитпросвещения Северо-Кавказского края, которое состоялось в 1929 г., говорилось: «До самого последнего времени парторганизация направила работу, главным образом, против бывшей государственной религии православия, не уделяя внимания в борьбе с другими течениями и вероисповеданиями (армяно-григорианским, магометанским и особенно с сектантством)». Тем самым, было положено начало кампании, в рамках которой местных партийных и советских руководителей призывали начать тотальную борьбу со всеми вероисповеданиями. 8 апреля 1929 г. президиум ВЦИК и СНК приняли постановление «О религиозных объединениях», в котором все религиозные организации были еще больше ограничены в своих правах. Так, согласно 17-й статье данного постановления религиозным объединениям запрещалось создавать кассы взаимопомощи, кооперативы, производственные объединения и вообще пользоваться находящимся в их распоряжении имуществом для каких-либо иных целей, кроме удовлетворения религиозных потребностей. Наряду с этим религиозные организации лишались права устраивать экскурсии и детские площадки, открывать библиотеки и читальни, организовывать санатории и лечебную помощь.45 Кроме запрета на благотворительную и просветительскую деятельность вводилось также ограничение на частное обучение религии, ранее разрешенное Декретом СНК от 23 января 1918 г. Согласно постановлению, в годичный срок религиозное общество (которое составляли граждане, достигшие 18-летнего возраста, одного и того же вероисповедания в количестве не менее 20 лиц) обязано было пройти процедуру регистрации. Не прошедшие регистрацию религиозные общества подлежали немедленному закрытию. Кроме того, в статье 13-й указывалось, что для непосредственного выполнения функций, связанных с управлением и пользованием культовым имуществом, верующие избирают из среды своих членов исполнительные органы в количестве трех человек.46 Таким образом, советское руководство устранило духовенство от экономического управления в религиозных общинах. И, наконец, статья 36-я подводила нормативную базу советского законодательства под массовые закрытия культовых зданий в 30-е гг. XX в. В частности, в ней говорилось, что «ликвидация молитвенного здания допускается исключительно по мотивированному постановлению центрального исполнительного комитета автономной республики, краевого, областного или губернского исполнительного комитета, если это здание необходимо для государственных или общественных надобностей».
Трансформация советской государственной политики в области религии на Ставрополье и Кубани в 1943-1945 гг
Кульминацией процесса сближения государства и церкви в годы Великой Отечественной войны был прием Сталиным в Кремле 5 сентября 1943 г. митрополитов Сергия (Страгородского), Алексия (Симанского) и Николая (Ярушевича). Как известно, беседа Сталина с митрополитами продолжалась 1 час 55 минут. За это время были обсуждены наиболее актуальные вопросы для Русской Православной Церкви: об открытии учебных заведений, издании ежемесячного журнала, организации свечных заводов, предоставлении духовенству права быть избранным в состав исполнительных органов религиозных обществ, о наведение порядка в деле налогообложения священнослужителей, о предоставлении религиозным общинам большей свободы в распоряжении своими денежными средствами и др.178
Можно в этой связи согласиться с О.Ю. Васильевой, которая считает, что возрождение православия в СССР было направлено на укрепление позиций государства на международной арене и влияние на мировую политику через каналы РПЦ. Морально-этической основой сближения разных государств и народов в новых условиях могла стать только религия с её универсальными ценностями и идеалами. Но для этого надо было продемонстрировать уважение к ней, терпимость к «чуждым социализму ценностям». Однако внешнеполитические планы не ограничивались задачей завоевания симпатий европейских народов. В своих имперских амбициях Сталин претендовал и на победу над умами и душами народов. Он задался целью сломить римско-католическую империю и превратить Русскую Православную Церковь в Центр международного православия с политическим уклоном, своего рода «православный Ватикан», который мог бы стать духовно-нравственной опорой международной политики Кремля.
На наш взгляд, существовал целый комплекс причин, заставивших советское правительство заменить в годы войны идею «антирелигиозной борьбы» идеей веротерпимости. К внешним причинам можно отнести уступки Англии и США, которые поставили открытие второго фронта и оказание материально-технической помощи Красной Армии в зависимость от решения проблемы либерализации отношения к религии в СССР. Второй внешней причиной являлось создание Центра международного православия, с помощью которого Сталин намеревался влиять на мировую политику.
Вместе с тем, можно также утверждать, что внутренние причины являлись более вескими и актуальными в период войны. В частности, советское руководство стремилось обезопасить южные рубежи СССР. Действия басмачей в Средней Азии и сепаратистов на Кавказе заставили отказаться от многих идеологических догм и штампов. Вторая внутренняя причина вытекала из действий гитлеровцев, из проводимой ими религиозной политики на оккупированной территории, которая способствовала росту религиозности и антисоветизма среди советских граждан. Поэтому для восстановления авторитета советской власти руководство страны прибегло к либерализации государственно-церковных отношений. Третья внутренняя причина заключалась в желании советской власти не допустить социального взрыва, вызванного новыми притеснениями религии на освобожденных от немецко-фашистских захватчиков территориях.
Четвертой внутренней причиной являлось намерение руководства страны сплотить советский народ в борьбе с немецкими захватчиками. Об этом, в частности, свидетельствует докладная записка зав. сектором пропаганды отдела пропаганды и агитации Краснодарского крайкома ВКП(б) А.В. Макарова. В ней отмечалось: «война внесла существенные коррективы не только в экономическую жизнь, но и в идеологические постулаты. Идейно-политические установки, еще недавно не подвергавшиеся сомнению и воплощенные в череду массовых кампаний конца 1930-х гг. по разоблачению «врагов» и «вредителей», теперь отчасти сдавались в архив. Задача сплочения народа в смертельной борьбе с немецко-фашистскими захватчиками стала важнее сословно-политических счетов, партийных интриг, антирелигиозных подходов. И вот уже секретарь райкома дает указания открыть церковь». К пятой внутренней причине потепления государства к религии относится стремление руководства страны вывести из подполья религиозную жизнь для того, чтобы в дальнейшем подчинить её своим политическим целям.
Выявив основные факторы государственной либерализации в области религии, необходимо определить мотив, побуждавший руководство РГЩ идти в фарватере государственного курса. По данному вопросу весьма любопытным представляется мнение И.А. Ильина, который в частности утверждал: «Зачем они это сделали?... Для того, чтобы покорностью антихристу погасить или по крайней мере смягчить гонения на верующих, на духовенство и на храмы. Купить передышку ценой содействия болыпивизму в России и заграницей». 81
Советское правительство, допуская избрание патриарха, открытие приходов и духовных школ, откровенно признавало несбыточность большевистских планов полного разгрома Церкви и устранения её из жизни народа. По существу, были заключены условия своего рода «конкордата».
Изменение политики государства в области религии вызвало разноречивые мнения об этом процессе в общественной среде. Кто-то даже считал новый религиозный курс проявлением слабости партийного руководства: «товарищ Сталин занимается большими политическими и международными делами, в Крым ездил, а тут послабление пошло, развинтились. Патриархи стали ездить в мягких вагонах, а генералы в плацкартных».182 Данный факт подтверждает тезис о том, что процесс религиозного возрождения по-прежнему проходил в условиях господства атеистического мировоззрения.
Начавшееся в 1943 г. директивное возрождение религиозных организаций повлекло за собой изменения и в идеологической сфере. Так, в своих указаниях пропагандистам и агитаторам Краснодарский крайком ВКП(б) подчеркивал, что при проведении агитационно-массовой работы нужно «отказаться от старой антирелигиозной тематики - проводить только естественнонаучные лекции, ни в коем случае не затрагивая религиозных чувств верующих».183 Так, если «в 1940 г. в Ново-Александровском РК ВКП(б) проведен пятидневный семинар с отрывом от производства парторганизаторов и редакторов стенных газет объемом 30 часов с 2-х часовой темой: «Миф о рождении Христа»», то нижеследующие материалы свидетельствуют об отсутствии в годы войны в партийной агитации антирелигиозной тематики. Скажем, «при Левокумском РК ВКП(б) с февраля по 23 августа 1943 г. было прочитана 131 лекция, из них: военно-политических и по международному положению СССР - 20, о текущем моменте - 76, о дне 8 марта - 12, о дне 1 мая - 12, советская женщина в Отечественной войне - 6, великие борцы за русскую землю А. Невский, Д. Донской - 2, Суворов, Кутузов - 2, об увеличении поголовья скота - 1». Кроме того, «с ноября 1944 г. по апрель 1945 г. лекторская группа крайкома ВКП(б) прочитала следующие лекции: по истории ВКП(б) - 107 (23%), по философии - 60 (12,5 %), по экономическим вопросам - 2 (0,5 %), по работе товарища Сталина «О Великой Отечественной войне Советского союза» - 74 (15 %), по вопросам текущего момента - 215 (45 %), по истории СССР и др. -17 (4 %)».186 Таким образом, ранее широко используемая антирелигиозная тематика была заменена естественно-научной. В частности, в своем отчете Кисловодскому горкому ВКП(б) за апрель-май 1944 г. отдел агитации и пропаганды докладывал, что «в качестве отрицательного факта, зарегистрированного в городе, необходимо отметить следующее: в школе № 4 учащаяся 5-го класса Попова Нина по просьбе матери обратилась к учительнице во время урока продиктовать для массового размножения «письмо из Иерусалима». Аналогичные факты мы имели и в других местах города. В связи с данными фактами, по указанию ГК ВКП(б) отдел агитации и пропаганды намечает ряд мероприятий по усилению как среди учащихся, а также и населения города естественно-научной пропаганды». Естественнонаучная пропаганда велась на такие лекционные темы, как «Происхождение жизни на земле», «Как человек покоряет природу» и др.188
Русская Православная Церковь: практическая деятельность, взаимоотношения с властью
Окончание Великой Отечественной войны принесло долгожданный мир. Граждане СССР приступили к восстановлению разрушенного врагом народного хозяйства. В послевоенные годы религиозность населения, усилившаяся в годы войны, сохранялась. Она была обусловлена огромными лишениями, разрушившими привычный уклад жизни людей, ввергнувшими общество в состояние «коллективной депрессии», вызвавшей у них поиск спасения в религиозных идеях. Поэтому церкви были переполнены верующими, преимущественно женщинами, потерявшими своих мужей и сыновей. Вместе с тем, численность православной паствы в СССР после окончания Великой Отечественной войны установить крайне сложно, так как такого рода статистика не велась. Правда, в архивах имеется большое число документов, подготовленных уполномоченными Совета по делам Русской Православной Церкви (далее СДРПЦ) о степени религиозности населения в различных регионах страны.
Однако к их содержанию следует относиться с изрядной долей скепсиса. Скажем, уполномоченный СДРПЦ по Ставропольскому краю Чудин в 1947 г. утверждал: «посещаемость церквей по моим наблюдениям не уменьшилась».260 Уполномоченный СДРПЦ по Краснодарскому краю обладал более точными на этот счет данными: количество верующих, приходивших на исповедь в 1946 г., составляло 313318 человек, в 1947 г. -266831 человек. Соответственно, количество крещений в 1946 г. составило -21974 человек, в 1947 г. - 25600 человек. Эти цифры, действительно, указывают на определенное снижение религиозной активности паствы. При этом не стоит переоценивать увеличившиеся показатели по обряду крещения и выводить из них в прямой пропорциональности показатели степени религиозности населения. Ведь в соответствии со сложившейся издревле традицией в православии крещение принимают в младенчестве, т.е. это не может считаться сознательным личным выбором того, кто принимал обряд. Тем не менее, в целом послевоенный уровень религиозности оставался высоким, в особенности в сравнении с довоенным временем.
Религиозность населения выражалась не только в таком факторе, как систематическое посещение храмов, но и в той посильной помощи, которую верующие оказывали приходам РПЦ. В этом плане имели место и такие факты, когда верующие, даже в ущерб своему материальному благу, помогали местной церкви. «На строительство церкви в ст. Зеленчукской священник объявил о сборе леса. Понесли каждый по палке, а один участник Отечественной войны, которому государство отпустило деньги и лес на строительство дома, отдал весь полученный лес на строительство церкви», - указывалось в справке уполномоченного СДРПЦ по Ставропольскому краю.
Церкви не только помогали, но и как это было принято в тяжелые времена, просили у неё помощи. В частности, правление колхоза «Пролетарий» Ставропольского края обратилось с просьбой к местному священнику повлиять в своей проповеди на колхозников, чтобы они лучше работали.263 Директор интерната инвалидов Отечественной войны Сердюков в 1946 г. обращался с просьбой к архиепископу Кубанскому и Краснодарскому Флавиану: «просим Вас Отец Владыка (Флавиан) от имени инвалидов-фронтовиков, защитников Отечества, оказать материальную помощь нашему интернату и взять шефство православной Русской Церкви над нашим интернатом».264 Эти обращения свидетельствуют о том, что РПЦ, благодаря своей патриотической деятельности, восстановила авторитет среди населения. Одновременно, Церковь продолжала активно участвовать в восстановлении страны. Так, в характеристике священнику Ермолаеву, выданной председателем Боговского сельсовета Псебайского района Краснодарского края, говорилось: «Все общественные мероприятия, поручаемые сельским Советом, выполняет хорошо. Серьезно, с большим подъемом проводит всевозможные сборы в фонд РККА». К примеру, по Краснодарской епархии на возрождение народного хозяйства в 1946 г. было собрано 1273790 руб.266
Кроме того, продолжались сборы средств среди верующих на патриотические цели вплоть до 1 января 1947 г., когда министр финансов СССР поставил вопрос о возможности прекращения этих сборов. В связи с этим, епископ в своем послании духовенству сообщил о прекращении денежных сборов на помощь сиротам и указал на необходимость в своих проповедях призывать население к трудолюбию по восстановлению нашего хозяйства и налаживанию жизни в послевоенное время.
За свою патриотическую деятельность многие священники были награждены советским правительством. Так, уже после окончания Великой Отечественной войны на основании указания СДРПЦ от 30 июня 1946 г. его уполномоченным по Ставропольскому краю был представлен список представителей духовенства для награждения медалью «За доблестный труд в Отечественной войне 1941-1945 гг.». При этом каждый из представленных кандидатов прошел тщательную проверку НКГБ и уполномоченного Совета. В результате из 55 человек, представленных архиепископом Антонием к награде, в списке для награждения осталось всего 11, включая самого архиепископа.269
На Кубани также был составлен список лиц, представленных к вручению медали «За доблестный труд в Отечественной войне 1941-1945 гг.». В него вошли следующие священники: настоятель Ильинской церкви Краснодара Н.Н. Бессонов, настоятель церкви в Армавире Л.Ф. Дмитриевский, епископ Краснодарский и Кубанский В.Л. Иванов, настоятель еще одной церкви Армавира B.C. Маляревский, настоятель церкви в Сочи М.И. Миноранский.
Следует отметить, что в послевоенные годы были открыты тысячи новых приходов во всех епархиях страны. К примеру, по сведениям уполномоченного СДРГЩ по Ставропольскому краю до лета 1942 г. в крае было 14 церквей, а в период немецкой оккупации их число выросло до 140 (42 церкви и 98 молитвенных домов), т.е. в 10 раз. Как уже отмечалось, немцы, играя на чувствах верующих, отдавали под молитвенные здания клубы, школы, кинотеатры и другие культурно-просветительские учреждения. Поэтому советским властям после оккупации пришлось постепенно изымать у религиозных общин более 20 культурно просветительских учреждений, в том числе 4 кинотеатра и 6 библиотек.
Во время оккупации территории Краснодарского края гитлеровцами было открыто 100 тихоновских и 92 обновленческих храмов. Следует указать, по какой причине обновленцы не отставали от тихоновцев в открытии церквей - их возглавлял епископ Владимир (Иванов), имевший право рукополагать священников. Что касается тихоновцев, то у них не было такого права.272 Характерным явлением для всей территории СССР стало вначале резкое сокращение, а затем и фактическая ликвидация к концу Великой Отечественной войны обновленческих приходов. Как отмечал в 1944 г. председатель СДРГЩ Г.Г. Карпов в докладе СНК: «основная масса обновленческих церквей имеется в Ставропольском и Краснодарском краях». Процесс их ликвидации охватил оба края. Так, если в 1926 г. на Кубани из 501 церкви 453 были обновленческими, а к началу войны из 7 действующих церквей обновленцам принадлежало 4, то уже в период оккупации из 192 вновь открытых храмов обновленческими были только 92.274 К апрелю 1945 г. почти все обновленческие общины Ставропольской епархии вышли из раскола. А из 73 обновленческих приходов Краснодарского края на 1 апреля 1945 г. уже около 40 были приняты в каноническое общение с РПЦ. После окончания войны возвращение обновленцев под юрисдикцию Русской Православной Церкви приобрело всеобщий и повсеместный характер.
От стабилизации отношений с религиозными объединениями к антирелигиозной кампании (1945 -начало 1960-х гг.)
Возрождение церковной жизни в СССР являлось временной уступкой государства представителям религии. Объяснялась она необходимостью для правительства решить внутриполитические и внешнеполитические задачи. Поэтому проводимая либерализация государственно-конфессиональных отношений ограничивалась восстановлением относительно небольшого числа религиозных объединений. Следует отметить, что сворачивание намеченного курса на либерализацию государственно-конфессиональных отношений наметилось уже в конце Великой Отечественной войны. Так, в сентябре 1944 г. вышло в свет постановление ЦК ВКП(б), призывавшее к усилению антирелигиозной пропаганды через пропаганду научного мировоззрения. Членам партии напомнили о необходимости борьбы с пережитками невежества и предрассудков среди людей.
С каждым годом научно-атеистическая пропаганда в стране становилась все более агрессивной. В 1947 г. было впервые отмечено определенное усиление антирелигиозной борьбы. В газете «Комсомольская правда» отмечалось, что членство в комсомоле несовместимо с верой в Бога. «Учительская газета» писала, что верующий не может быть учителем, и восстала против «ложной» теории безрелигиозного образования. В газете четко указывалось, что образование может быть только антирелигиозным. Главный идеологический орган ЦК ВКП(б) - журнал «Большевик», провозгласил, что борьба против религии - это борьба против реакционной буржуазной идеологии. В статье Большой Советской Энциклопедии «СССР» утверждалась непримиримость партии по отношению к любой религии. В ответ на все эти выпады духовенство пыталось оказать им противодействие. Однако эта попытка лишь усилила гонения на Церковь. К примеру, в нескольких номерах газеты «Ставропольская правда» за 1947 г. был опубликован целый ряд статей на научно-естественные темы. Так как эти вопросы неразрывно были связаны с идеалистическими и религиозными толками, - сообщал уполномоченный СДРПЦ по Ставропольскому краю, -авторы статей их пытались разоблачить. «Некоторые обнаглевшие духовники выступили с протестами по поводу выступлений нашей печати», подчеркивал уполномоченный в своем отчете. D
1948 год стал во многом решающим в отношениях между государством и конфессиями, представленными в СССР. Так, в 1950 г. председатель СДРПЦ Г.Г. Карпов в докладной записке И.В. Сталину сообщал, что «начиная со второй половины 1948 года, Совет провел ряд мероприятий по ограничению деятельности Церкви и духовенства. Через церковный центр по рекомендации Совета прекращены службы вне церковных зданий; отменены крестные ходы... ограничены разъезды служителей культа по населенным пунктам для отправления религиозных треб на дому верующих... снимаются с регистрации церкви, в которых из-за отсутствия священников не производятся службы в течение 6-12 месяцев; более интенсивно проводится изъятие у религиозных общин бывших общественных зданий».44 В связи с этим, уполномоченный СДРПЦ по Краснодарскому краю Литвинов в 1949 г. намечал уменьшение количества церквей на 14, причем закрытие должно было проводиться по следующему алгоритму: «будет отозван священник и не будет назначен, а по истечении шести месяцев общины будут сняты с регистрации в соответствии с новой инструкцией».432
В этом плане можно солидаризироваться с позицией Д.В. Поспеловского, который полагает, что Церковь взамен относительной литургической свободы и некоторой терпимости со стороны государства, обязалась служить государственным интересам в области внешней политики и пропаганды. Многие факты указывают на то, что в послевоенный период РПЦ служила важным инструментом воздействия во внешнеполитической жизни СССР.
Советское руководство в условиях начавшейся «холодной войны» отказалось от политики сотрудничества со странами Запада и переориентировало внешнюю политику страны на укрепление взаимосвязей с восточноевропейским лагерем. Первоначальные намерения правительства Советского Союза провести в Москве в 1948 году Вселенский собор для решения вопроса о присвоении Московской патриархии титула Вселенской получили отпор в восточных патриархатах. Попытка поставить Русскую патриархию во главе православного мира провалилась, и необходимость восстановленной Церкви была поставлена под вопрос. Поэтому, именно с 1948 г. начинается охлаждение государственно-церковных отношений.
О.Ю. Васильева связывает падение интереса государства к Церкви, как к инструменту для проведения своей внешней политики с тем, что СССР стал атомной державой, а также с тем, что появились новые средства воздействия на страны Восточной Европы. 4э4 Тем не менее, в скором времени новой сферой приложения услуг Церкви стала борьба за мир. Мировое сообщество устало от конфронтации, а «холодная война» постоянно напоминала, что растет новая угроза человечеству. Многие люди готовы были поддержать голоса в пользу мира, откуда бы они ни исходили. Со стороны СССР главным церковным деятелем в этой кампании защиты мира стал митрополит Николай.455
Частичный пересмотр советским государством политики по отношению к Церкви сказался в первую очередь на количестве открытых приходов. Только за четыре года, с 1 января 1949 г. по 1 января 1953 г., Церковь потеряла 1055 храмов и церквей.436 Абсолютное сокращение их числа проходило до 1955 г. включительно, когда в Советском Союзе осталось 13422 действующих православных храма, или на 8% меньше, чем их было в 1949 г. Правда, затем снова наступило кратковременное увеличение числа православных приходов - до 13477 в 1957 г.
Закрытие храмов и церквей происходило в эти годы также и на Ставрополье, и на Кубани. В Ставропольском крае в начале 1947 г. насчитывалось 139 действующих церквей. " А в сведениях о православных церквях на 1 января 1954 г. их числилось уже 131, или на 6% меньше. В Краснодарском крае количество приходов сократилось еще в большем количестве. Их число по состоянию на 1 октября 1946 г. составляло 239 церквей и молитвенных домов.460 В 1948 г. было снято с регистрации 4 православные общины, в 1949 г. - 8 общин РПЦ, а в 1950 г. - 12 общин РПЦ.
В итоге же на 1 января 1951 г. в Краснодарском крае действовало 215 церквей и молитвенных домов.461 Такое их количество осталось неизменным до конца марта 1953 г. Следовательно, в 1953 г. церквей и молитвенных домов на Кубани стало на 10% меньше, чем в 1946 г.462 Вместе с тем, в целом по СССР с 1947 г. по 1953 г. количество церквей сократилось только на 4,2 %. Вышеприведенное сравнение показывает, что местные органы власти в послевоенный период стремились нейтрализовать последствия немецкой оккупационной религиозной политики.
Кроме того, после завершения Великой Отечественной войны СДРК стал проводить на Ставрополье и Кубани планомерное закрытие культовых зданий. Мотивировалась эта кампания тем, что, скажем, в населенном пункте достаточно было и одного молитвенного здания. К примеру, в 1948 г. на имя председателей исполкомов Хабезского, Кувинского и И коп-Хал ко вского райсоветов депутатов трудящихся Черкесской автономной области поступило распоряжение от СДРК. В нем говорилось: «Прошу обратить внимание на следующие факты: во многих аулах в период оккупации и после таковой аулсоветы, райисполкомы предоставили в распоряжение групп верующих граждан здания мечетей. В некоторых аулах было, таким образом, стихийно открыто по 2-3 мечети. Когда проводилось оформление регистрации действовавших мечетей, было решено зарегистрировать по одной мечети в ауле.... Такое решение полностью поддерживает и религиозный центр мусульман (ДУМ на Северном Кавказе в городе Махачкала). Кроме того, ДУМ настаивает на запрещении деятельности незарегистрированных мечетей».464 В 1948 г. уполномоченный СДРК по Ставропольскому краю Булатов распорядился в аулах Зеюко, Малый Зеленчук, Кош-Хабль отобрать здания мечетей и использовать их под хозяйственные или другие нужды. В каждом ауле было оставлено по одной мечети, которые зарегистрировались в установленном порядке. Итогом кампании по сокращению числа культовых зданий стало значительное уменьшение их общего количества. К примеру, из 60 мечетей Ставрополья, существовавших на начало 1946 г., к 1 января 1947 г. осталось только 23 мечети.466
