Противоборство политических сил на Урале и в Зауралье в период революций и гражданской войны :1917-1921 гг. Московкин Владимир Васильевич

Содержание к диссертации

Введение

ГЛАВА I. СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКИЕ СИЛЫ УРАЛА И ЗАУРАЛЬЯ В УСЛОВИЯХ ДЕМОКРАТИЧЕСКОГО ЭТАПА РЕВОЛЮЦИОННЫХ СОБЫТИЙ (МАРТ-ОКТЯБРЫ917 г.) 68

1. Социально-экономическое и политическое положение на Урале и в Зауралье накануне и во время падения царизма 68

2. Политическая борьба в регионе в марте-июне 1917 г 92

3. Обострение политической обстановки в июле-октябре 1917 г 115

ГЛАВА II. ПРИХОД К ВЛАСТИ БОЛЬШЕВИКОВ НА УРАЛЕ И В ЗАУРАЛЬЕ (ОКТЯБРЫ917-МАЙ 1918 гг.) 138

1. Октябрьский переворот и установление власти Советов на Урале ив Зауралье 138

2. Обострение социально-политической обстановки в регионе накануне гражданской войны 163

ГЛАВА III. ПОЛИТИЧЕСКАЯ БОРЬБА НА УРАЛЕ И В ЗАУРАЛЬЕ В ПЕРИОД ПРОТИВОБОРСТВА БЕЛЫХ И КРАСНЫХ (МАЙ 1918-ОСЕНЬ 1919 гг.) 190

1. Социально-политическая ситуация на Урале и в Зауралье в начальный период гражданской войны (май- ноябрь 1918 г.) 190

2. Политическое положение в регионе в условиях «демократической контрреволюции» 207

3. Противодействие политических сил на Урале и в Зауралье во время колчаковской диктатуры 226

ГЛАВА IV. ПРОТИВОБОРСТВО ПОЛИТИЧЕСКИХ СИЛ В РЕГИОНЕ НА ЗАВЕРШАЮЩЕМ ЭТАПЕ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ (1920 - 1921 гг.)...258

1. Политическая ситуации в крае после ухода белогвардейцев 258

2. Западно-Сибирское восстание крестьян 1921 г.: ход и последствия 279

ЗАКЛЮЧЕНИЕ : 312

СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ 323

• Социально-экономическое и политическое положение на Урале и в Зауралье накануне и во время падения царизма
• Октябрьский переворот и установление власти Советов на Урале ив Зауралье
• Социально-политическая ситуация на Урале и в Зауралье в начальный период гражданской войны (май- ноябрь 1918 г.)

Введение к работе

Революции 1917 г. и гражданская война в России, подобно другим крупным событиям всемирной истории, надолго останутся предметом всеобщего внимания. В современной внутриполитической ситуации они имеют особое значение. Россия сегодня находится на значительно более высоком уровне политического, экономического и социального развития, чем в 1917 г., но проблемы модернизации всех сфер ее жизнедеятельности стоят перед ней также остро. Сложность противоборства политических сил и острая необходимость выбора оптимального пути развития страны сближают начало XX и начало XXI вв. и заставляют задуматься над опытом прошедших великих потрясений.

Актуальность изучения неоднозначных событий революций и гражданской войны обусловлена их насыщенностью масштабными драматическими процессами, оказавшими огромное воздействие на последующее политическое и социальное развитие общества. В ходе гражданской войны в стране на многие десятилетия утвердился коммунистический режим, глубокие изменения произошли в общественном сознании, психологии людей. Как известно, истинная значимость исторических событий выявляется со временем, когда наиболее яркие из них продолжают влиять прямо или опосредованно на последующее развитие истории. К. Ясперс справедливо отмечал: «Настоящее совершается на основе исторического прошлого, воздействие которого мы ощущаем на себе»¹. Революционные события в России - одно из тех явлений в мировой истории, которые представляют собой важнейшие ее вехи. Последствия противоборства политических сил в начале прошлого века и сейчас продолжают оказывать огромное влияние на ход нашей истории. В связи с этим понятны мотивы неослабевающего интереса исследователей, публицистов, политиков и всех мыслящих людей к революционным событиям как насущной научной и

¹ Лсперс К. Смысл и назначение истории. М., 1991. С. 5.

общественной потребности. Могла ли наша страна пойти иным путем, минуя гражданскую войну, установление антинародного режима большевистской диктатуры, свернув на многие десятилетия со столбовой дороги развития человечества? На этот вопрос можно ответить утвердительно уже потому, чтобы не стать на точку зрения исторического фатализма. В конце 80-х - начале 90-х гг. страна вновь оказалась в ситуации социальных потрясений, борьбы различных политических сил за власть. Призрак гражданской войны появился снова и пока еще витает в воздухе, время от времени напоминая о себе. Общество в значительной степени расколото на противостоящие части. Чтобы не повторить трагедии начала XX века, необходимо всесторонне ее изучить, а уроки учесть в политической практике. До сих пор эта важнейшая тема остается исследованной крайне односторонне, хотя общественная и научная потребность в ее изучении целесообразна как в научном, так и в практическом отношении.

В методологическом плане исследование опирается на возобладавшую в российской исторической науке принципиальную точку зрения, которая исключает претензии на возможность создания универсальных теорий и методов познания прошлого. Одним из важнейших методологических принципов остается историзм, нацеливающий на изучение действительности, как изменяющейся и развивающейся во времени, на рассмотрение исторических объектов, явлений во взаимосвязи и взаимодействии с другими объектами и явлениями. Большое значение имеет объективность как принцип, обеспечивающий получение истинного знания о прошлой реальности, адекватное ее понимание и описание на основе отказа от политизации исторического мышления. Для достижения поставленной цели научной работы широко использовались специальные исторические методы исследования: проблемно-хронологический, синхронный, статистический, биографический, метод исторического описания и др., представляющие собой различное сочетание общенаучных методов, адаптированных к особенностям

исследуемых объектов, что, по справедливому замечанию В. Федотовой, не означает признания взаимоисключающих выводов, одновременного существования различных типов анализа, а предполагает готовность исследователя переходить от одного типа интерпретации к другому¹. Названные специально-исторические подходы, представляющие собой сумму общенаучных методов, взятые комплексно в органическом сочетании, позволили создать концептуальную основу нашего исследования.

Большое значение для предпринятого нами диссертационного исследования имеет концепция модернизации, которая рассматривает переходное состояние общества от традиционного к современному в контексте его внутренних противоречий и представляет собой процесс, посредством которого аграрные общества трансформируются в индустриальные. Модернизационный переход редко протекает спокойно, он внутренне конфликтен и сопровождается насилием - непременным орудием глобального социального переворота, оказывает воздействие на все социальные институты, всех членов общества. Понятие «модернизация», таким образом, обозначает множество многоуровневых изменений, с ней тесно связаны процессы индустриализации, урбанизации, бюрократизации, которые тем не менее, нельзя отождествлять . Одно из ключевых понятий в науках об обществе и человеке - традиция, без опоры на которую невозможно функционирование любого общества. Традиционное общество рассматривается как аграрное, сословное, сохраняющее себя в виде иерархии локальных общин, в нем поведение человека регулируется жесткими нормами, опирающимися на традиции, обычаи, заданные стереотипы поведения. Такое общество тяготеет к деспотическим формам правления.

Традиции обычно противостоит инновация, однако такая оппозиция относительна, так как любая традиция в прошлом была инновацией, а любая

Федотова В. Классическое и неоклассическое в социальном познании // Общественные науки и современность. М., 1992. № 4. С. 45-50. ² Лейбович О.Л. Модернизация в России. Пермь, 1996. С. 84.

инновация в будущем может трансформироваться в традицию. Согласно определению К.В. Чистова, традиция - «это есть сеть (система) связей настоящего с прошлым, причем при помощи этой сети совершается определенный отбор, стереотипизация опыта и передача стереотипов, которые затем опять воспроизводятся»¹. Для инновационистического общества приоритетна актуальность моделей деятельности, возникающих на данном этапе. Традиции выполняют важную функцию поддержания стабильности общества. Модернизация, связанная с перестройкой социума, ставит под вопрос эту стабильность и может вообще привести к срыву инноваций и деградации общества.

Органичный синтез традиций и инноваций, соблюдение определенного равновесия стабильности и развития являются непременными условиями сохранения гражданского мира. Источником социальной напряженности в обществе, переживающем модернизацию, являются зачастую не инновации сами по себе, а их неограниченный характер, механическое перенятие, не завершающееся новым синтезом, неспособность сформулировать новые институты, регулятивные механизмы и уровни социальной общности. В отличие от теории К. Маркса, трактующей историю человечества как смену экономических форм и обнаруживающей двигатель прогресса в борьбе классов, теория модернизации рассматривает культурный аспект развития как равноправный с экономическим, а источник социального прогресса видит во множестве факторов, побуждающих людей обращаться к инновациям. Применение формационной теории для исследования современной отечественной истории возможно лишь в случае ее серьезной коррекции с учетом других теорий социального знания. Одной из таких теорий является концепция модернизации, интерес ученых к которой продолжает расти.

Очередной этап модернизации России начался в 1861 году. На этом этапе в стране появлялись элементы конституционализма, развивался процесс

¹ Чистов К.В. Традиция, «традиционные общества» и проблемы варьирования // Советская этнография. 1981. № 2. С. 105.

индустриализации. Но условия для развития общества по этому пути не были обеспечены, зато социокультурный раскол усилился и дошел до враждебности почти всех слоев и классов российского социума. Последствия этого раскола оказались катастрофическими. О.Л. Лейбович определяет этот этап модернизации как переход к новому циклу через социальную катастрофу и справедливо утверждает, что революции и гражданская война переменили вектор модернизации¹. Таким образом, революционные потрясения в жизни российского общества в 1917 г. означали кризис догоняющей модели модернизации. Для догоняющей модели отечественной модернизации характерна незавершенность, постоянное воспроизводство одних и тех же проблем. И чтобы вырваться из порочного круга, обрекающего страну на стадиальное отставание, необходим глубокий, основательный анализ сочетания инноваций и традиций, позволяющий улавливать переход первых во вторые.

Некоторое отставание науки от публицистики, часто выхватывающей отдельные факты и трактующей их в угоду политической конъюнктуре, преследующей личные, узкопартийные или националистические интересы, наносит огромный вред науке, ведет к искажению истории. В связи с этим одной из важнейших является задача дать всесторонний анализ политических событий революций и гражданской войны в России, научную интерпретацию всех фактов, в том числе историографических, воссоздать историю объективно и всесторонне, раскрыть всю сложность и противоречивость происходивших процессов. В то же время нельзя прошлое объяснить только насущными потребностями современной политики. История, как известно, не имеет сослагательного наклонения, прошедшие события нельзя изменить, они имеют известную самодостаточность и самоценность.

Революция - результат стихийного, объективного исторического процесса, особенно на первой стадии - стадии взрыва. Затем субъективный фактор начинает воздействовать на события с возрастающей силой. Это, в

¹ Лейбович О.Л. Модернизация в России. С. 114,115.

частности, проявляется в усилении роли политических партий и привлечении на свою сторону людей, используя идеологические средства воздействия на их сознание. Кульминацией отечественной многопартийности явился 1917 год. Однако гражданская война и утверждение власти большевиков привели в итоге к ликвидации в России многопартийности. Восстановление ее в 90-х гг. ставит задачу изучения российского общества в начале XX века, его готовности к восприятию многообразия партийно-политических идей, поддержке возникавших партий. Отсюда одной из задач изучения революционных событий является опыт межпартийной борьбы, так как противоборство и сотрудничество, поиски мирных путей выхода из сложных ситуаций приобрели в наше время большое значение для дальнейшего движения общества по демократическому пути.

Сложность положения исследователя данной темы состоит в том, что ему необходимо, с одной стороны, абстрагироваться от известных результатов изучаемого процесса, выявить субъективное восприятие участниками событий реальной обстановки, понять логику их мышления и предпринимаемых конкретных действий. С другой стороны, он не может рассматривать проблему лишь с точки зрения людей революционной эпохи, не боясь вернуться к конечному признанию возможности лишь единственного, произошедшего варианта развития событий. Возможность обнаружения верного пути к истине заключена в профессионализме исследователя.

Историография проблемы. Освобождение историков революций и гражданской войны от идеологических догм и штампов, полное преодоление политизации проблемы и неизбежной при этом мифологизации, использование эмигрантской и зарубежной историографии, привлечение новых источников позволяют переосмыслить историю революционных потрясений начала XX в. объективно, вне зависимости от сиюминутной конъюнктуры. На это обратил внимание исследователей профессор В.Д. Полканов: «Да, мы действительно нуждаемся в серьезном, глубоком анализе тех исторических событий, в

преодолении многих устоявшихся стереотипов. Но именно в преодолении, переосмыслении, а не в огульном перечеркивании в угоду конъюнктурным поветриям всего, что идет с приставкой «социалистическое»¹.

Для российской историографии история периода революций 1917 г. и гражданской войны продолжает оставаться актуальной темой. События почти 100-летей давности не канули в безмолвное прошлое. Они остаются животрепещущим вопросом современной политической жизни. Неослабевающее внимание ученых к ним дает возможность лучше понять смысл происходящих в наше время перемен, опровергнуть утверждение о том, что история ничему не учит.

Марксистско-ленинская методология привела исследователей к тому, что под предметом исторической науки стали понимать, в первую очередь, не человеческую деятельность, а общественный прогресс, который имеет естественно-исторический, поступательно прогрессивный, внутренне обусловленный, закономерный и конкретный характер. Подобная концепция поддерживалась большинством советских историков . Но ни одна из этих характеристик не принималась однозначно. Объектом исследования оказались такие характеристики развития, как историческая закономерность, соотношение субъективного и объективного, возможного и действительного, альтернативные подходы. Изучение этих проблем позволило углубить понимание советскими историками предмета своей науки. В последних исследованиях спектр актуальной тематики значительно расширился: взят ориентир на изучение различных аспектов картины мира. Исследовательские интересы переместились с идеологических построений на мировидение в целом. В связи с вышесказанным не следует, по нашему мнению, отбрасывать все то ценное, что было сделано предшествующей историографией. В данном историографическом обзоре делается попытка подвести некоторые итоги

¹ Полканов В. Д. Великая Октябрьская социалистическая революция: закономерность или случайность? // Революция 1917 года в России: история, современность, поиски путей примирения и согласия. Материалы региональной научной конференции. Омск, 1997. С. 13. Методология истории. Минск, 1996. С. 31.

изучения противоборства политических сил на Урале и в Зауралье в период революций и гражданской войны.

В основу систематизации литературы по рассматриваемому периоду положено предложенное О.А. Васьковским и А.Т. Тертышным выделение трех этапов: 1917-конец 20-х гг. - начальный период изучения проблемы; 30-80-е гг. - этап концепции «государственного социализма»; с конца 80-х гг. - период начала нового осмысления истории. При этом мы учитываем замечания и дополнения В.Д. Камынина, который уточняет эту периодизацию. По его мнению, в 20-е гг. в развитии исторической науки необходимо выделить два этапа, границей между которыми может являться середина 20-х гг., когда историография революции становится сферой деятельности профессиональных историков. В рамках второго периода историограф выделяет вторую половину 50-х - начало 60-х гг., когда начались многообещающие научные дискуссии по истории революций и гражданской войны, были созданы оригинальные концепции, давшие мощный толчок развитию российской исторической науки¹.

В общесоюзной литературе 20-х гг. не содержится сколько-нибудь подробного анализа политических событий революций и гражданской войны на Урале и в Зауралье. Следует отметить лишь вышедшую в свет в 1925 т. монографию Н.Е. Какурина - первое серьезное исследование, посвященное рассмотрению военной стороны гражданской войны в России. В то же время, по словам автора, «для полного уяснения обстановки явилось существенно необходимым остановиться на роли и работе партий, игравших или пытавшихся играть ту или другую роль в политической борьбе»². Большое внимание автор уделил военно-политическим событиям на Урале и в Сибири, раскрыл решающую роль Восточного фронта в первый период гражданской войны. Впоследствии в работах исследователей 30 - 40-х гг., вопреки действительности, утверждалось, что эта роль принадлежала району Царицына, где в обороне города активное участие принимал И.В.Сталин. Это стало одной

¹ Заболотный Е.Б. Российская историография революции 1917 года на Урале. Екатеринбург, 1995. С. 5.

² Какурин Н.Е. Как сражалась революция: В 2-х т. Т. 1. М., 1990. С. 19.

из причин того, что книга Н.В. Какурина долгие годы находилась в спецхране и была вновь издана лишь в 1990 году.

Региональную историографию нельзя рассматривать в отрыве от общих процессов, характерных для развития советской исторической науки. Однако на Урале и в Зауралье имелись и специфические особенности, заключавшиеся в организации научных исследований, развитии источниковой базы, персонального состава историков, их подготовки, что оказывало серьезное влияние на изучение истории революционного движения и гражданской войны в регионе.

Из опубликованных в начальный период статей и брошюр следует отметить ряд работ мемуарно-исследовательского характера: братьев В. и П. Быковых, В. Сергеева, В. Матвеева, М. Шитова. К этой литературе можно отнести статьи И. Павлуновского и В. Кармашева, касающиеся событий в Зауралье . Последний не был непосредственным участником революционной борьбы в Тюмени в 1917 г., так как прибыл из Омска в конце февраля 1918 г., а воспоминания написал спустя пять лет. Отсюда неточности непрофессионального исследователя в попытке дать объективную картину противоборства политических сил в городе. Так, его данные о времени провозглашения советской власти, персональном составе переизбранного исполкома горсовета не подтверждаются материалами, выявленными нами в Государственном архиве Российской Федерации (Г АРФ)². Интересные сведения о днях революции в Тобольской губернии содержатся в статьях И. Коганицкого и П. Сивкова³.

В первые годы начального периода изучения проблемы публиковались и воспоминания большевистских оппонентов. В сборниках помещались

¹ Павлуновский И.П. Обзор бандитского движения по Сибири с декабря 1920 по январь 1922 г.
Новониколаевск, 1922; Кармашев В. Советская власть в Тюмени в 1918 году и ее падение // Октябрьский
сборник. Тюмень, 1922. С. 3-4.

² ГАРФ. Ф.393. Оп.З. Д356. Л. 163.

³ Коганицкий И. 1917-1918 годы в Тобольске. - Николай Романов - Гермогеновщина // Пролетарская
революция. 1922. № 4. С. 3-15; Сивков П. Наша организация в 1917-1918 гг. // Трудовой набат (Тюмень), 1923.
14 марта.

документы, раскрывающие деятельность различных политических партий в период революций и гражданской войны. В нашей стране в эти годы было издано большое количество воспоминаний как большевиков, так и кадетов, меньшевиков, эсеров. Во Владивостоке, например, вышли воспоминания известного уральского кадета Л.А. Кроля, в Москве - эсера К. Буревого, в Новониколаевске - главнокомандующего войсками Уфимской директории генерала В.А. Болдырева¹. Первое время после Октябрьского переворота на Урале и в Зауралье выходили периодические издания антибольшевистской ориентации. Они активно использовались советскими авторами в 20-е гг. как источники для характеристики противостоящих партий в революционную эпоху. Сопоставляя мнения представителей противоборствовавших политических сил, исследователи имели возможность дать более объективную оценку только что завершившимся ожесточенным битвам.

В связи с 10-летием Октябрьского переворота появились работы научно-исследовательского характера, посвященные истории революции и гражданской войны на Урале и в восточной части Зауралья. Брошюры Т. Корушина, А. Ослоновского и А. Орлова, А. Баранова² отразили возросший профессиональный уровень историков. И хотя почти все они не имели специального образования, тем не менее внесли весомый вклад в развитие науки на Урале и в Сибири.

Таким образом, в 20-е гг. было положено начало изучению проблемы. Историки ввели в научный оборот большое количество документов и материалов, попытались обобщить его, наметили основные пути дальнейших исследований. Выводы, сделанные ими, достаточно слабы, бездоказательны, в их трудах уже прослеживается односторонность в подходах: основное внимание уделяется деятельности большевиков, игнорируется лагерь

¹ Кроль Л. А. За три года. Владивосток, 1921; Буревой К. Колчаковщина. М., 1919; Он же. Распад: 1918 - 1922.
М, 1923; Болдарев В.Г. Директория, колчак, интервенты. Новониколаевск, 1925.

² Корупшн Т. Дни революции и советского строительства в Ишимском округе 1917-1926. Ишим, 1926;
Ослоновский А., Орлов А. Десять лет борьбы и строительства Советов на Урале. Свердловск, 1927; Баранов А.
Октябрь и начало гражданской войны на Урале. Свердловск, 1928.

оппозиции. Однако отсутствие устоявшихся идеологизированных концепций и относительная свобода творчества позволили создать такие работы, которые в последующие десятилетия так и не вписались в официальную советскую историографию. Поток литературы по истории оппозиционных партий постепенно иссяк. Курс тогдашнего советского политического руководства на формирование однопартийной системы, ликвидацию любых оппозиционных партий и групп резко сузил возможности научно-исследовательской работы.

В 30-е гг. особое влияние на развитие исторической науки в стране оказал культ личности И.В. Сталина. «Отец народов» был объявлен ведущим теоретиком партии. Созданный им режим поставил под свой контроль все сферы жизни и деятельности общества, в том числе и науку. Главной задачей историков теперь являлось изучение большевизма и воинствующая критика его оппонентов¹. Попытка отойти от насаждаемой концепции развития исторического процесса рассматривалась как оппортунизм, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Многие темы оказались «закрытыми». В 30-х - начале 50-х гг. не исследовались такие проблемы, как: деятельность политических противников большевиков в рассматриваемый период, межпартийная борьба в белогвардейском тылу, антикоммунистические народные выступления и др. Тем не менее, профессиональный уровень историков значительно вырос. Накопление источников и совершенствование методики исследований создавали благоприятные условия для написания крупных обобщающих трудов, но идеологизация духовной жизни советских людей суживала возможности научного творчества.

Из центральных изданий, вышедших в это время, следует отметить второй том «Истории гражданской войны в СССР»², содержащий обобщенные данные, интерпретированные на основе сталинской концепции истории революции. Литература, вышедшая на Урале, соответствовала центральным изданиям. Но одновременно исследователи повышали теоретический уровень.

¹ Сталин И.В. Сочинения. Т.13. С. 101.

² История гражданской войны в СССР. Т.2. М., 1942.

Одной из первых серьезных научных работ по истории революционных событий на Урале, основанной на архивных, печатных, а также мемуарных материалах, стала книга Г. П. Рычковой, содержавшая некоторые сведения и о событиях в Зауралье¹. Некоторые ценные данные о противоборстве политических сил в Зауралье приводятся в сибирской литературе . Однако они относятся лишь к восточным уездам Тобольской губернии - Ишимскому, Тарскому и Тюкалинскому. Первая попытка исследования революционных исследований на севере Западной Сибири была предпринята омским историком М.Е. Будариным ³.

В целом теоретический уровень литературы к середине 50-х гг. вырос как на Урале, так и в Сибири. Но революционные события не нашли достаточно полного и объективного освещения в работах историков. Спад в изучении социально-политической истории коснулся и публикаций документальных материалов. Многие фонды архивов были недоступны историкам, а иллюстративный метод исследования, насаждавшийся в науке, обрекал авторов на использование в качестве источников главным образом опубликованных материалов. Наибольшее распространение получили воспоминания участников событий , представлявшие теперь только одну сторону. Они дополнялись и исправлялись в соответствии с изменением официальной концепции, которая окончательно оформилась в «Кратком курсе истории ВКП(б)».

Начало борьбы с крайностями тоталитарного режима во второй половине 50-х гг. привело к критике сталинской концепции истории революционного движения, вызвало рост общественного интереса к «закрытым» темам. В это время стали проводиться более раскрепощенные научные дискуссии, публиковалось большое количество статей, монографий, сборников документальных материалов. Открытие в архивах значительного количества

¹ Рычкова Г.П. Красная гвардия на Урале. Свердловск, 1933.

² Фабричный А.В. Борьба за Советы. Омск, 1942; Молотов В. Большевики Сибири в период гражданской войны
(1918-1919 гг.). Омск, 1952.

³ Бударин М.Е. Прошлое и настоящее народов северо-западной Сибири. Омск, 1952.

⁴ Мишин М. Тюменская организация РСДРП в 1905-1917 гг. // Каторга и ссылка. 1934. № 4. С. 33-64; Октябрь в
Западной Сибири. Новосибирск, 1948 и др.

фондов позволило исследователям начать большую работу по извлечению новых документов и материалов и их публикации, более глубоко осветить

1 *\

события начала века . Более разнообразными стали публикации воспоминаний , хотя в них, как и прежде, не было места большевистским оппонентам, а также троцкистам, бухаринцам и другим еще не реабилитированным «врагам народа». Некоторое отставание существовало в освещении гражданской войны в Сибири. Наиболее изученными здесь оказались события периода колчаковщины. Период «демократической контрреволюции», когда у власти находились вместе с кадетами и умеренные социалисты, как правило, не выделялся, а присоединялся к периоду Колчака как введение, хотя расстановка противоборствующих политических сил в первый и второй периоды была различна .

С середины 60-х гг., с отступлением «оттепели», прекращением критики культа личности и частичной ресталинизации усилилось идеологическое давление на историческую науку, что выразилось, в частности, в усилении цензуры. Значительное количество архивных фондов было переведено на специальное хранение и стало недоступно большинству исследователей истории революции. Усилившийся идеологический контроль за исторической наукой привел к преобладанию в публикуемых документах и материалах ленинской тематики⁴.

Насаждавшийся сверху принцип партийности отрицательно сказывался на научных исследованиях, страдавших односторонним изображением событий. Большая часть исследователей, изучавших период революций и

¹ Борьба за Советскую власть на Южном Урале. Челябинск, 1957; Борьба за победу Великой Октябрьской
социалистической революции в Пермской губернии. Пермь, 1957; Установление Советской власти на
территории Курганской области (март 1917-июнь 1918 гг.). Курган, 1957; Южное Зауралье в период
гражданской войны (1918-1920 гг.). Курган, 1963; Борьба за власть Советов в Тобольской (Тюменской)
губернии (1917-1920 гг.). Свердловск, 1967 и др.

² В борьбе за власть Советов. Воспоминания участников Октябрьской революции и гражданской войны.
Тюмень, 1957; На Южном Урале. Воспоминания участников гражданской войны. М., 1958; В боях и походах.
Воспоминания участников гражданской войны на Урале. Свердловск, 1959 и др.

³ Историография Советской Сибири (1917-1945 гг.). Новосибирск, 1968. С. 30.

⁴ Ленин с нами: Тюменская (Тобольская) губерния, Тюменский, Тобольский, Ишимский округа в документах
В.И. Ленина. Свердловск, 1969; Ленин и Южное Зауралье: Телеграммы и документы В.И. Ленина, письма
трудящихся, резолюции, воспоминания. Челябинск, 1970 и др.

гражданской войны, занималась разработкой проблем истории коммунистических организаций Урала и Зауралья. Результатом их работы стало издание целого ряда очерков истории местных партийных организаций¹. В них революционные события рассматривались лишь со стороны победившей партии. Побежденным не оставалось места для каких-либо возражений. Их точка зрения полностью игнорировалась. Очерки истории уральских и сибирских коммунистических организаций, усердно списанные с известных изданий историко-партийного характера, вышедших в центре, несли на себе отпечаток «Краткого курса истории ВКП(б)». Тем не менее, идеологический плен, в котором находились исследователи, не умаляет тех достижений, которые нашли место в трудах видных представителей советской исторической науки.

Среди значительного числа общесоюзных исследований ведущее место принадлежит обобщающим монографиям. Из них следует особо выделить фундаментальные труды академика И.И. Минца , а также работы общего и специального характера³, в которых с марксистско-ленинской точки зрения, на фоне общероссийских событий определены роль и место в происходившей борьбе большевистских организаций на Урале и в Зауралье. Эти работы отличаются большой насыщенностью фактическим материалом.

Важное значение для исследования проблемы имели опубликованные в этот период монографии Л.М. Спирина. В первой из них - «Разгром армии Колчака» - использованы работы деятелей антибольшевистского движения, периодическая печать белогвардейской Сибири, а также документальные материалы из фонда министерств правительства А.В. Колчака и личного фонда премьер-министра В.Н. Пепеляева. Привлечение широкого круга новых

¹ Очерки истории партийной организации Тюменской области. Свердловск, 1965; Очерки истории Курганской
областной организации КПСС. Челябинск, 1977; Очерки истории Омской областной организации КПСС. Омск,
1987 и др.

² Минц И.И. История Великого Октября: В 3-х т. Т. 1. М, 1977; Т. 2. М., 1978; Т. 3. М, 1979 и др.

³ Астрахан Х.М. Большевики и их политические противники в 1917 году. Л., 1973; Непролетарские партии
России: урок истории. М, 1984 и др.

⁴ Спирин Л. М. Разгром армии Колчака. М., 1957.

документов, ранее не доступных советским историкам, позволило автору перейти от описания военных операций к более глубокому рассмотрению социально-политических проблем гражданской войны. В своей монографии «Классы и партии в гражданской войне в России»¹ Л.М. Спирин осуществил попытку увязать ход военных действий с позицией различных социальных групп и политических партий, подробно рассмотрел программы и тактику большевистских оппонентов. Большое внимание автор уделил исследованию противоборства политических сил на востоке страны.

В этот период появился ряд фундаментальных работ, посвященных революционным событиям на Урале и в Сибири , а также исследования общего плана, рассматривавшие проблемы революций и гражданской войны в различных местностях региона³. Как правило, эта литература носила однотипный характер, где на ограниченном местном материале подтверждались общие закономерности победы большевиков над их противниками, сформулированные политическим руководством страны и видными советскими историками. Локальный характер этих работ способствовал углубленному изучению рассматриваемых проблем в регионе. Методологической основой подобных исследований являлись работы основоположников марксизма-ленинизма и их последователей о роли и значении коммунистической партии в социалистической революции, причинах гражданской войны в России и источниках ее победоносного завершения. Историки детально исследовали процесс взятия власти большевиками, в том числе рассмотрели военно-боевую деятельность коммунистической партии в

¹ Спирин Л.М. Классы и партии в гражданской войне в России (1917-1920 гг.). М, 1967.

² Победа Октябрьской социалистической революции на Урале. Свердловск, 1967; Лисовский Н.К. 1917 год на
Урале. Челябинск, 1967; Сафронов В.П. Октябрь в Сибири. Красноярск, 1962; Шорников М.М. Большевики
Сибири в борьбе за победу Октябрьской революции. Новосибирск, 1963.

³ Садырина Е.С. Октябрь в Вятской губернии. Киров, 1957; Хайруллин Н.Б. Большевики Омска в период
Октябрьской революции. Омск, 1957; Глебов С. Победа Советской власти в Южном Зауралье. Курган, 1961.

кульминационный период захвата и удержания власти , истории «политической гибели» эсеров и левому блоку большевиков и левых эсеров .

Во второй половине 50-80-х гг. увидело свет большое количество статей, опубликованных в различных научных сборниках Урала и Западной Сибири. Однако идеологические рамки сдерживали научный поиск, не позволяли историкам более объективно взглянуть на события, приведшие к установлению коммунистического режима в России.

Исследованию истории Февральской революции, которой ранее не уделялось должного внимания, посвятил свою работу В.В. Адамов³. В ней он попытался выявить специфические черты революционных событий на Урале, крывшиеся в особенностях социально-экономического развития. В.В. Адамов считал, что в первое время после свержения самодержавия реальная власть находилась у комитетов общественной безопасности, которые объединили представителей всех легально действовавших политических партий, в том числе и большевиков. В результате нетрадиционного подхода, в конечном итоге, он поставил под сомнение руководящую роль большевиков в Февральской революции⁴, чего не могли простить ему ортодоксальные коммунисты.

Большое внимание в литературе второй половины 50 - 80-х гг. уделялось изучению особенностей перерастания буржуазно-демократической революции в социалистическую, соотношению классовых и политических сил на различных ее этапах. Разработкой истории региональных большевистских организаций занимались известные уральские и сибирские ученые Ф.П. Быстрых, Н.К. Лисовский, В.П. Сафронов, М.М. Шорников и др. Подробно рассматривалась историками расстановка классовых и политических сил на

¹ Скробов B.C. Проблемы военной деятельности Коммунистической партии на Урале (октябрь 1917-1920).
Свердловск, 1971; Баталов А.Н. Борьба большевиков за армию в Сибири, 1916-февраль 1918. Новосибирск,
1978; Попов Н.Н. Борьба большевиков Урала за солдатские массы в трех революциях. Саратов, 1983.

² Капцугович И.С. История политической гибели эсеров на Урале. Пермь, 1975.

³ Адамов В.В. Февральская революция на Урале. Свердловск, 1967.

⁴ Адамов В.В. О соотношении демократического и социалистического движения в период подготовки и
проведения Октябрьской революции // Историческая наука на Урале за 50 лет. Свердловск, 1967. Вьш.1.
С. 124-127.

Урале и в Сибири в период гражданской войны. Много внимания уделялось проблемам политического руководства Красной армии со стороны большевистской партии, особой социальной роли рабочего класса как авангарда революции, неустойчивой позиции «мелкобуржуазных масс» крестьянства, критике позиций непролетарских партий и политики белогвардейских правительств. Разработкой этих вопросов занимались такие историки, как З.А. Аминев, И.Ф. Плотников, И.С. Капцугович, B.C. Скробов, В.С.Познанский, А.Н. Баталов, Ю.В. Журов и другие, написавшие основательные монографии по истории гражданской войны¹. Я.Л. Ниренбург, О.А. Васьковский, А.Т. Тертышный, В.И. Шишкин уделили определенное внимание социально-политическим проблемам истории войны с момента изгнания белогвардейцев с Урала и Зауралья .

Отдельные стороны противоборства политических сил в Зауралье в данный период рассматривались сибирскими учеными . Необходимо отметить, что в их работах революционные события за Уралом освещены весьма фрагментарно. Это позволило омскому исследователю М.Е. Бударину заметить в 1966 г.: «В большинстве работ по истории Октябрьской революции и гражданской войны в Сибири почти совершенно не освещается классовая борьба на территории Тюменской области, Обского Севера. У читателей может сложиться мнение, что эта огромная территория северо-западной Сибири в те годы находилась как бы в стороне от ожесточенных сражений»⁴. Определенное внимание революционным событиям в Тобольской (Тюменской) губернии

Аминев З.А. Октябрьская социалистическая революция и гражданская война в Башкирии 1917-1919. Уфа, 1966; Плотников И.Ф. Героическое подполье. Большевистское подполье Урала и Сибири в годы иностранной военной интервенции и гражданской войны (1918-1920). М, 1968; Познанский B.C. Очерки истории вооруженной борьбы Советов Сибири с контрреволюцией. Новосибирск, 1973; Журов Ю.В. Гражданская война в Сибирской деревне. Красноярск, 1986.

² Урал в гражданской войне. Свердловск, 1989; Шишкин В.И. Революционные комитеты Сибири в годы
гражданской войны (август 1919-март 1921 г.). Новосибирск, 1978; Он же. Социалистическое строительство в
сибирской деревне (ноябрь 1919-март 1921 г.). Новосибирск, 1985.

³ Зольников ДМ. Рабочее движение в Сибири в 1917 г. Новосибирск, 1969; Он же. Рабочие Сибири в годы
первой мировой войны и Февральской революции. Новосибирск, 1982; Агалаков В.Т. Советы Сибири (1917-
1918 гг.). Новосибирск, 1978.

⁴ Бударин М.Е. Рецензия на книгу «Очерки истории партийной организации Тюменской области» // Вопросы
истории КПСС. 1966. № 12. С. 111.

уделили уральские историки. Так, некоторые сведения о численности
большевистских организаций Южного Зауралья приводятся в монографии Н. К.
Лисовского¹. В коллективной работе свердловских авторов, подготовленной
под руководством Ф. П. Быстрых, прослеживается время создания Советов в
Зауралье, процесс размежевания объединенных организаций РСДРП и другие
вопросы . В вышедшей в 1971 г. первой части «Очерков истории
коммунистических организаций Урала» рассмотрена деятельность
большевистских организаций на территории, которую в 1917 - 1918 гг.
объединял под своим руководством Уральский областной комитет партии, то
есть не только уральских губерний, но и части Тобольской -Тюменского,
Курганского и Туринского уездов³. Уделяли внимание Зауралью и другие
уральские исследователи. Тем не менее, они обращались к событиям за Уралом
также лишь эпизодически. ;

Для изучения истории революции и гражданской войны в Южном Зауралье много сделал курганский исследователь С.С. Глебов⁴. Им прослежены социально-политические события в Курганском уезде и в уездном центре. В вышедших очерках истории партийных организаций Тюменской и Курганской области выделены главы, посвященные рассматриваемой проблеме. Некоторые вопросы темы затрагиваются в публикациях краеведческого характера⁵.

В 1959 г. была опубликована монография П.И. Рощевского «Октябрь в Зауралье» . До нашего времени она остается единственной книгой, в которой проанализированы революционные события 1917-1918 гг. на территории всего Зауралья. В то же время автор мало внимания уделил противоборству политических сил весной 1917 г., созданию и деятельности профсоюзов и других общественных организаций, не использовал в качестве источника ряд

¹ Лисовский Н.К. 1917 год на Урале. Челябинск, 1967.

² Победа Октябрьской социалистической революции на Урале. Свердловск, 1967.

³ Очерки истории коммунистических организаций Урала. Свердловск, 1971. Т. 1

⁴ Глебов С.С. Победа Советской власти в Южном Зауралье. Курган, 1961.

⁵ Дюков П.П. За власть Советов! Из героического прошлого Туринского района. Свердловск, 1957 и др.

⁶ Рощевский П.И. Октябрь в Зауралье. Тюмень, 1959.

местных периодических изданий как большевистской, так и антибольшевистской направленности.

В своей следующей монографии «Гражданская война в Зауралье»¹
П.И. Рощевский рассмотрел события, происходившие не только в Тобольской
губернии, но и в смежных территориях Урала и Сибири. Большое внимание он
уделил вопросам военного строительства, ходу военных действий на Омском и
Тюменском фронтах, народным выступлениям против колчаковского режима и
значительно меньше деятельности политических партий в период
белогвардейских правительств. Работы П.И. Рощевского внесли большой вклад
в изучение истории революции и гражданской войны в Зауралье. Они являются
солидной основой для дальнейшего исследования рассматриваемой проблемы с
*>\ учетом тех изменений в методологии истории, которые происходят в последнее

время.

К очередному юбилею освобождения Урала от колчаковских войск в
1989 г. вышла книга уральских исследователей «Урал в гражданской войне»,
изданная в Свердловске под редакцией О.А. Васьковского, в которой была
предпринята попытка более объективно отразить историю гражданской войны
на востоке страны, но в итоге оказались повторены многие прежние выводы
$ советской историографии, а главное внимание уделено участию рабочих и

крестьян в строительстве Красной армии и ее героическому пути на протяжении 1918-1920 гг.

В конце 50-х гг. историки уделили серьезное внимание Западно-Сибирскому восстанию крестьян 1921 г. - самому крупному вооруженному антикоммунистическому выступлению в России за все годы советской власти как по территории распространения, так и по количеству участников, являвшемуся, по сути, продолжением гражданской войны в регионе. Наибольший вклад в разработку этой проблемы внес М.А. Богданов, который в монографии «Разгром западносибирского кулацко-эсеровского мятежа 1921

Рощевский П.И. Гражданская война в Зауралье. Свердловск, 1966.

года» подробно рассмотрел причины, ход и значение восстания и охарактеризовал его как антисоветское. Наиболее детально автор осветил деятельность коммунистической партии и Красной армии по ликвидации крестьянского выступления, отметил его социально-экономические последствия. До сих пор книга М.А. Богданова остается единственной научной монографией, посвященной крупнейшему народному восстанию конца гражданской войны.

В целом изучению противоборства политических сил на Урале и в Зауралье в период революций 1917 г. и гражданской войны уделялось во второй половине 50 - начале 80-х гг. большое внимание. Однако официальный запрет выходить за рамки марксистско-ленинской методологии не позволял создать объективную картину прошлого, приводил к обеднению научных поисков. Создавалось обманчивое впечатление, что почти все вопросы революций и гражданской войны в регионе изучены и расхождений во взглядах на эти события не существует.

Стремление доказать возрастание роли большевистской партии на этапе перерастания буржуазно-демократической революции в социалистическую, бытовавший тезис о том, что в первую очередь субъективный фактор определил скорость революционных событий, позволило исследователям утверждать то, что Февральская революция явилась лишь прологом Октябрьской революции. Значительно завышалась численность уральских большевиков, вышедших из подполья после падения царизма. П.И. Рощевский писал: «Вслед за Петроградом революция быстро охватила Урал, где рабочий класс был многочисленным, а большевистские партийные организации были крупными и сильными» . В многотомной «Истории Коммунистической партии Советского Союза» утверждалось, что количество большевиков на Урале в начале марта 1917 г. составляло 500 человек . Более точно подсчитавший

Богданов М. Разгром западносибирского кулацко-эсеровского мятежа 1921 г. Тюмень, 1961.

² Рощевский П.И. Октябрь в Зауралье. С.21.

³ История Коммунистической партии Советского Союза. В 6-ти т. М., 1967. Т. 2. С. 653.

количество большевиков Ф.П. Быстрых пришел к выводу, что из подполья вышло 306 человек, при этом в Екатеринбурге - 40, а в Перми, Челябинске, Нижнем Тагиле, Мотовилихе, Златоусте и других городах работу вели лишь «одиночки-большевики» .

На фоне тщательного рассмотрения деятельности большевистской партии
в регионе организации кадетов, меньшевиков и эсеров были изучены явно
недостаточно. Историографическая традиция давать антибольшевистским
силам негативную оценку не позволяла беспристрастно исследовать их
программы, стратегию, тактику, методы и формы борьбы. Незначительное
внимание уделялось организации и деятельности органов власти Временного
правительства на местах. Комитеты общественной безопасности
l рассматривались как буржуазные органы власти, которым большевики не

должны были оказывать никакой поддержки. По мнению сибирского историка В.А. Соловьевой, комитеты пополнились представителями народных масс уже после их формирования, а норма представительства для рабочих и солдат была мизерной, особенно в тех комитетах, где крупная буржуазия имела преобладающее влияние .

В рассматриваемый период совершенно забытыми оказались «буржуазно-
ф помещичьи», т.е. либеральные партии. Их деятельность на Урале и в Зауралье

практически не была освещена. Немногочисленные сведения о кадетах содержались в известных работах Л.М. Спирина и Х.М. Астрахана. Местные исследователи - Н.К. Лисовский, М.М. Шорников и др. - лишь упоминали о существовании организаций партии «Народная свобода» в городах региона. Л.М. Спирин считал, что подсчитать численность партии как в целом по стране, так и в отдельных регионах невозможно, ибо кадеты нигде, даже на областных и губернских конференциях, как правило, не указывали численность своих

¹ Очерки истории коммунистических организаций Урала. Т. 1. С. 237.

² История Сибири с древнейших времен до наших дней. В 5-ти т. Ленинград, 1968. Т. 3. С. 476.

организаций. Историк предположил, что численность партии «Народная свобода» не превышала нескольких десятков тысяч человек¹.

По мнению исследователей, июльские события 1917 г. позволили буржуазии и ее партии перейти в решительное наступление против большевиков и всех трудящихся. Авторы вышедшей в Перми «Истории Урала» писали, что в послеиюльский период контрреволюция ринулась в бой, начались репрессии против руководителей большевистских организаций и революционных рабочих. Под угрозой закрытия заводов предприниматели добивались ликвидации рабочего контроля, во многих городах края активизировались военные власти, а в Оренбурге было введено военное положение. Однако уральские и сибирские материалы ставят под сомнение утверждения о расправах над большевиками и ликвидации двоевластия. Авторы коллективного труда «Рабочий класс Сибири в период строительства социализма» приводили факты, свидетельствующие об активной деятельности левых радикалов во время и после июльского кризиса. Да и сами пермские историки заявляли, что местные большевистские организации мобилизовали народные массы на борьбу с контрреволюцией².

Историки отмечали особенное оживление контрреволюции во время корниловского выступления. При этом ими явно преувеличивалась опасность со стороны правых сил. П.И. Рощевский писал о том, что в промышленных центрах Урала и в ряде крупных сибирских городов революционные массы дали решительный отпор корниловцам. В частности, он отмечал: «Вместе с решительным выступлением трудящихся Тары и Кургана против корниловщины это оказало отрезвляющее влияние на тобольско-тюменских корниловцев и удержало их от погромных выступлений»³. Однако реальная угроза демократии исходила в данный период не столько со стороны правых,

Спирин Л.М. Классы и партии в гражданской войне в России. С. 43.

² Рабочий класс Сибири в период строительства социализма (1917-1937 гг.). Новосибирск, 1982. С. 31; История
Урала. В 2-х т. Т. 2. С. 22-24.

³ Рощевский П.И. Октябрь в Зауралье. С. 53.

сколько со стороны леворадикальных партий и групп, упорно стремившихся к власти.

Значительно больше внимания исследователи уделили анализу деятельности «мелкобуржуазных» партий - меньшевиков и эсеров, считая, что именно от них зависела судьба революции. Учитывая «колебания» и «соглашательство» этих партий, можно прийти к выводу, что исследователи считали вполне вероятным и иной путь развития революции, несмотря на признание ее объективных предпосылок, в зависимости от позиции правых социалистов. Причины преобладания меньшевиков и эсеров в Советах Урала и Зауралья исследователи объясняли мелкобуржуазным составом населения и возможностями легальной работы в предреволюционный период, тогда как большевики были ослаблены постоянными репрессиями. «Очерки истории коммунистических организаций Урала» сообщали: «В годы войны большевистская партия подвергалась особенно тяжелым репрессиям. Значительная часть ее кадров находилась в тюрьмах и ссылках, тогда как социал-шовинисты - эсеры и меньшевики - находились на свободе и распространяли в народе доверчивое отношение к буржуазии, а в дни Февральской революции и после нее они спекулировали на доверчивом отношении народных масс к Временному правительству. Они всемерно стремились укрепить доверие народа к буржуазии и правительству, добровольно, шаг за шагом, передавали им власть»¹. Вслед за ведущими историками центра исследователи Урала и Сибири заявляли, что в конечном счете меньшевики и эсеры, слепо следуя за правыми партиями, оторвались от народа и после июльских событий 1917 г. окончательно перешли в лагерь контрреволюции, чем и объяснялась их последующая политическая гибель.

В 30-80-х гг. ученые так и не смогли дать объективную картину соотношения классовых и политических сил осенью 1917 г. ввиду отсутствия количественных характеристик кадетов и эсеров - одних из наиболее крупных

Очерки истории коммунистических организаций Урала. Т. 1. С. 237.

политических партий, выступавших за демократическое развитие России. В советской исторической литературе господствовало мнение о явном преобладании большевиков над своими противниками осенью 1917 года. Главное внимание уделялось деятельности ленинской партии по мобилизации масс на социалистическую революцию, из чего следовал вывод о готовности большевиков на Урале и в Сибири взять власть в тот момент, когда проявились все признаки революционного кризиса. В работах местных исследователей подчеркивался относительно мирный характер установления власти Советов в большинстве районов Урала и Зауралья. Причем к марту 1918 г. процесс установления советской власти в рассматриваемом регионе считался законченным. Отмечались лишь некоторые особенности перехода власти в руки Советов на Южном Урале и в Зауралье. Пермские историки объясняли затяжной характер установления советской власти в Перми засилием эсеров и меньшевиков в городском и окружном Советах. Представители этих партий вместе с кадетами пошли на создание губернского органа власти - Совета по управлению губернией, который был разогнан с использованием вооруженной силы¹.

Изучение политического развития региона в период революций 1917 г. носило крайне субъективный характер в литературе 30-80-х гг. На рассмотрение этих проблем наибольшее влияние оказывала официальная идеология, не допускавшая отступления от марксистско-ленинской теории социалистической революции². Наибольшее внимание уделялось деятельности большевиков в борьбе за приход к власти. Все остальные партии получили гораздо меньшее освещение, ввиду чего нельзя составить полного представления о степени их влияния на массы в данный период. Недостатком литературы являлось отсутствие биографических данных о деятелях, представлявших правительственный лагерь: партии кадетов, эсеров, меньшевиков. Не упоминалось и о тех большевиках, которые были

¹ Очерки истории Пермской областной партийной организации. Пермь, 1971. С. 134.

² История Коммунистической партии Советского Союза. М., 1985. С. 760-762.

репрессированы в период сталинизма. Это не позволяло в полной мере отразить личностный аспект истории революции как в целом в стране, так и на Урале и в Зауралье. Складывалось впечатление, что революция 1917 г. больше вызывалась субъективными факторами, чем объективными. Особенно это относилось к Октябрьскому перевороту.

Значительное место в литературе 30-80-х гг. отводилось анализу мероприятий советской власти, осуществленных в первый год пролетарской диктатуры. Практически в каждой работе по истории Октябрьской революции и гражданской войны в регионе рассматривались преобразования большевиков в социальной, экономической, политической, военной и других областях жизни. По традиции Октябрь и гражданская война рассматривались как единый процесс и лишь после выхода в свет «Краткого курса истории ВКП(б)», эти два понятия были выделены в особые периоды советской истории. Однако после XX съезда КПСС эта точка зрения была подвергнута сомнению, и на страницах исторической печати развернулась оживленная дискуссия о начале гражданской войны в России.

Историки высказывали мысль, что введение на предприятиях Урала и Зауралья рабочего контроля и национализация предприятий свидетельствовали о социалистическом характере Октябрьской революции, и рассматривали это в свете теории «красногвардейской атаки на капитал». Обращалось внимание на форсированные темпы перехода от рабочего контроля к национализации промышленных предприятий, которая в основном была проведена в декабре 1917-январе 1918 годов. Причины этого они видели в обострении борьбы капиталистов против рабочего контроля, но главное - подчеркивали ее запланированный характер¹. Исследователи считали, что в национализации находила проявление воля рабочего класса к овладению и экономическому руководству фабриками и заводами. В развитии этой точки зрения А. Баранов даже предложил выделить период с октября 1917 г. по июнь 1918 г. в особый

Рабочий класс Сибири в период строительства социализма. С. 52-53.

этап экономической политики, когда возрождение промышленности проходило еще на базе основного капитала, доставшегося от капиталистического общества, но путем трудового героизма рабочего класса по его преобразованию¹. Идея о социалистическом характере первых преобразований советской власти в экономической области была закреплена в «Кратком курсе истории ВКП(б)». Такая постановка вопроса нашла воплощение в работах большинства советских историков вплоть до конца 80-х годов.

В период хрущевской «оттепели» появились новые взгляды на характер проводимых большевиками мероприятий в области промышленности, в частности, о преобладающем карательном характере национализации первых предприятий. Однако вскоре исследователи вновь вернулись к концепции социалистического характера преобразований в области промышленности. Но, правда, было одно существенное отличие в подходе к изучению рабочего контроля. Исследователи смотрели на введение рабочего контроля как на чисто политическое мероприятие, способствовавшее укреплению диктатуры пролетариата. Г.Г. Гараев, характеризуя работы историков Урала этого времени, писал, что их авторы смотрели на рабочий контроль как на средство повышения инициативы, творчества и самодеятельности рабочих масс в процессе классовой борьбы, как на средство их политического воспитания².

В работах, написанных в 50-80-е гг., подробно освещались причины перехода Советов к национализации уральских и сибирских предприятий, ее ход и результаты. По мнению большинства исследователей, главной причиной, которая повлияла на принятие экстренных мер по переходу предприятий под юрисдикцию государственных органов, было активное сопротивление предпринимателей социалистическим преобразованиям. Особенностью литературы этого периода было то, что инициатива в национализации предприятий отдавалась рабочим, и считалось, что именно они выиграли от

Баранов А.К вопросу об изучении экономической политики пролетариата в годы гражданкой войны и интервенции // История пролетариата СССР. М., 1931. С. 100.

² Гараев Г.Г. Организация и совершенствование системы управления промышленностью Урала (1917-1925). Томск, 1984. С. 27.

национализации больше всего. Согласно существовавшей тогда традиции исследователи писали, что рабочие Урала и Зауралья ответили на переход предприятий в государственную собственность ударным трудом, борьбой за повышение производительности труда, укреплением трудовой дисциплины, новым, сознательным отношением к труду, появлением социалистического соревнования. В подтверждение этих выводов приводилось большое количество фактов, зафиксированных в разнообразных документах первых месяцев советской власти. Авторы не игнорировали факты спада производства на предприятиях, закрытие некоторых из них, другие негативные моменты, связанные с национализацией, правда, делали из этого вполне приемлемые выводы, оправдывавшие действия властей¹.

Историк А.П. Абрамовский подчеркнул, что переход предприятий в ведение государственных структур значительно осложнил деятельность органов рабочего контроля. Он внимательно проанализировал деятельность Деловых Советов, которые были созданы на национализируемых предприятиях, и пришел к выводу об их отрыве от рабочих коллективов. Правда, чтобы смягчить свой вывод, он писал, что фабзавкомы и органы рабочего контроля сами посчитали свои функции выполненными и ослабили контроль за производством².

Анализу агарарных преобразований большевиков также уделялось большое внимание в литературе 30-80-х гг. Исследователи писали о реализации в регионе Декрета о земле, выделяя две его стадии: конфискацию земли у помещиков и дальнейшее перераспределение. По мнению большинства из них, на первой стадии решались в основном буржуазно-демократические задачи, все крестьянство поддерживало мероприятия новой власти. На следующем этапе в деревне развернулась вторая социальная война - между кулачеством и остальным крестьянством. Исследователи также писали о введении в сущности

¹ Лисовский Н.К. 1917 год на Урале. С. 532, 533, 538; Рабочий класс Сибири в период строительства
социализма. С. 58-60.

² Абрамовский А.П. Первые социалистические преобразования в промышленности горнозаводского Урала.
Челябинск, 1981. С. 29-30.

уравнительного распределения и его специфике в регионе. Реальный передел земель крупных владельцев начался весной 1918 г. Переход к собственно социалистическому этапу аграрных преобразований произошел в период, когда весь восток страны был охвачен гражданской войной, и поэтому не был осуществлен на большей территории Урала и Сибири¹.

Историки в своих исследованиях исходили из признания' социалистического характера Октябрьской революции, поэтому большая часть работ характеризовала преобразования, за исключением экономических, как чисто социалистические. Получалось, что большевики с самого начала прихода к власти стали создавать основы нового общества. Согласно существовавшей тогда концепции, социализм считался обществом демократическим, поэтому все мероприятия большевиков по введению социализма рассматривались лишь с позитивной точки зрения. Историки практически не писали о негативных последствиях проводимых преобразований или отмечали то, что ущемление прав коснулось незначительной части общества, т.е. представителей эксплуататорских классов. Исходя из этого, историки представляли дело таким образом, что все мероприятия большевиков пользовались безусловной поддержкой со стороны трудящихся масс. Было принято считать, что на каждый шаг большевиков по созданию основ нового социалистического общества рабочие и, в меньшей степени, крестьяне отвечали ростом трудовой активности, сознательности и т.п. Совершенно ничего не говорилось о фактах сопротивления в период проведения преобразований.

Далеко не все преобразования советской власти на Урале и в Зауралье получили должное освещение в литературе тех лет. Не анализировалось участие в этих преобразованиях социалистических партий, которые были на определенном этапе революции союзниками большевиков. Даже описывая аграрные преобразования, уральские историки делали акцент на деятельности

Крестьянство Сибири в период строительства социализма. С. 29-32. ² Крестьянство Сибири в период строительства социализма. С. 57, 60; Рабочий класс Сибири в период строительства социализма. С. 32, 34, 36.

большевиков в деревне, хотя передел земли проводили левые эсеры. В связи с этим не был до конца понятен партийный состав Советов, особенно сельских. Слабо освещалась деятельность волостных и уездных земских органов, которые до весны 1918 г. практически продолжали находиться у власти. Наконец, следует отметить, что литература этих лет создавалась также для того, чтобы разоблачать концепции, которые существовали в западной историографии по истории революции 1917 г. Но, учитывая почти полную недоступность зарубежной литературы в те годы, можно сказать, что данная критика велась формально, исследователи слабо разбирались в зарубежной историографии, которая, кстати, с различных позиций оценивала первые преобразования советской власти.

Большое внимание исследователи 30-80-х гг. уделяли характеру социально-политических отношений на Урале и в Зауралье в период гражданской войны. В общих трудах по истории гражданской войны, а также в работах, посвященных союзу рабочего класса с крестьянством, деятельности различных политических партий в тот период, они исследованы достаточно конкретно, хотя и не во всех проявлениях. Важнейшим шагом в изучении указанных проблем было опубликование монографии Л. М. Спирина, а также многочисленные работы других авторов, о которых мы уже упоминали. С вовлечением в научный оборот новых архивных и статистических источников историки попытались рассмотреть социально-политические отношения в деревне и доказать, что процесс дифференциации деревни накануне и в период гражданской войны сыграл исключительную роль в исходе военного и политического противоборства. Следует отметить, что практически все исследователи писали об относительной зажиточности уральского и сибирского крестьянства и указывали на некоторые субъективные факторы усиления контрреволюции, а именно: слабой организованности крестьянской бедноты, недостаточно активной работе партии в деревне¹.

¹ Павлова И.В. Красная гвардия в Сибири. Новосибирск, 1983. С. 82, 104.

Анализируя классовую борьбу в деревне, исследователи все внимание уделяли характеристике полярных антагонистических групп крестьянства и казачества. С одной стороны, выделялись многочисленные, экономически сильные и влиятельные деревенские кулаки - злейшие враги советской власти, главная социальная опора белогвардейцев. Именно они, по мысли советских историков, породили дутовщину, а затем активно поддерживали мятежных чехословаков и Колчака. С другой стороны, уральская деревня располагала достаточно мощным революционным резервом в лице крестьянской бедноты -надежным союзником пролетариата в борьбе за власть Советов. Что касается среднего крестьянства, то оно как объект исследования в сущности не фигурировало. В то же время исследовали признавали решающее влияние позиции середняков на расстановку классовых сил, зависимость военных событий от его колебаний в ту или иную сторону. Но причины и характер этих колебаний не изучались. И это понятно, поскольку большевики сами не могли провести четкую грань между кулаками, середняками и бедняками, безнадежно пытаясь привязать экономическое неравенство к политическому.

По представлению историков, дело тут не только в относительно лучшей имущественной обеспеченности крестьянства, но и в других факторах, в том числе в особенностях аграрной революции в регионе. Вопрос этот освещен в литературе, в частности в известной книге «Коммунисты Урала в годы гражданской войны»¹, достаточно односторонне. Исследователи подсчитали, какое количество земли, скота и сельскохозяйственного инвентаря было изъято советской властью у крупных владельцев для передачи беднейшему крестьянству, но они не учли силу сопротивления деревни переделу частной собственности. В результате аграрные преобразования большевиков не были завершены до начала гражданской войны.

Исследуя характер классовой борьбы, историки пришли к выводу о том, что он зависел от соотношения сил политических партий. Сильное влияние

Коммунисты Урала в годы гражданской войны. Свердловск, 1959.

меньшевиков и особенно социалистов-революционеров среди крестьян региона являлось общепризнанным фактом. В то же время исследователи писали о распаде эсеровской партии как результате отхода от нее трудового крестьянства. Многие авторы делали выводы о растерянности и разброде в рядах меньшевиков и эсеров¹. Правые социалисты потерпели поражение в борьбе за власть, но продолжали оставаться серьезными противниками большевистской партии, поскольку сохраняли связь с крестьянством и частью рабочих. И хотя меньшевики и эсеры ушли в подполье, они сохранили легальное представительство в ряде волостных, городских и уездных Советов вплоть до весны 1918 года. Само «банкротство» правосоциалистических партий, как было принято утверждать в работах советских историков, понималось упрощенно. Оно выражалось не столько в провале их программных установок, сколько в морально-политической изоляции, организованной победителями, а затем в запрете и преследованиях. Не случайно «полный крах» меньшевиков и эсеров произошел в годы гражданской войны, когда вооруженное насилие являлось определяющим фактором политического противоборства.

Гражданская война освещалась авторами научных трудов 30 - 80-х гг. так же, как и революция, крайне односторонне. Деятельность белых армий, созданных на Восточном фронте в период установления в регионе режима «демократической контрреволюции» и военной диктатуры Колчака, рассматривалась в советской историографии опосредованно - через призму борьбы с ними красных войск. Оценки, дававшиеся авторами противоборству двух лагерей, соответствовали духу традиционной концепции исторической науки. Вне поля зрения исследователей оставался начальный период гражданской войны, когда советская власть столкнулась с сопротивлением белоказачьих войск и восстаниями крестьян и рабочих в тылу Красной армии.

Исторический опыт трех российских революций. В 3-х кн. Кн.З. Коренной поворот в истории человечества: Великая Октябрьская социалистическая революция. М., 1987. С. 266-268; Ашкинадзе Д.И. Железнодорожники Ишима в борьбе за власть Советов (1917-1919 гг.). Тюмень, 1961. С. 28, 52.

По существу не рассматривалась социальная политика правительств
Сибири и Урала, возникших на территории, занятой белогвардейцами. История
этих правительств в той или иной мере была освещена в работах
И.Ф. Плотникова, П.И. Рощевского, И.С. Капцуговича, Ю.В. Журова, а также в
общих исследованиях по истории гражданской войны. Однако историки не

принимали в расчет тот факт, что первоначально на Урале и в Сибири у власти находились социалистические партии, которые, несмотря на давление военщины и предпринимателей, не отменили все мероприятия советской власти. В частности, они не стали денационализировать крупные заводы, отбирать землю у крестьян и возвращать ее прежним владельцам, сохранили систему социального страхования рабочих. Войдя в коалицию с правыми

^ партиями, социалисты не получили реальной власти. Меныневистско-

эсеровские лидеры не имели возможности проводить самостоятельную политику и вынуждены были делать постоянные уступки наиболее реакционным кругам торгово-промышленников, которые пользовались содействием военных властей. Именно военщина явилась фактическим хозяином положения на Урале и в Сибири. Обуздать произвол военных меньшевики и эсеры оказались не в силах.

/ф Историки активно обсуждали вопрос о социальных корнях

колчаковщины на Урале. В литературе давно было установлено, что главной
классовой опорой Колчака являлась крупная буржуазия. Считалось, что,
разочаровавшись в меньшевиках и эсерах, она прогнала их с политической
арены и передала власть черносотенной диктатуре, чтобы полностью
восстановить свое господство. Общепринятой точкой зрения было то, что в
колчаковском перевороте приняла участие и мелкая буржуазия. Однако одни
исследователи (П.И. Рощевский, авторы книги «Коммунисты Урала в годы
'* гражданской войны») полагали, что союзником диктатуры была лишь верхушка

крестьянства и казачества, в то время как середняк в массе своей уже поддерживал советскую власть. По мнению других (Л.М. Спирин,

И.Ф. Плотников, авторы коллективного труда «Гражданская война и иностранная интервенция на Урале»), к моменту прихода к власти Колчака осенью 1918 г. среднее крестьянство Урала и Сибири еще не преодолело своих колебаний и продолжало поддерживать контрреволюцию. О.А. Васьковский и А.Т. Тертышный, проводя анализ различных точек зрения, высказывались в защиту второй, отметив, что сам факт установления колчаковской диктатуры и последующих военных успехов Колчака были бы невозможны без поддержки среднего крестьянства Урала и Сибири, составлявшего основной контингент белогвардейских армий .

Исследователи отмечали широкий размах борьбы против власти белогвардейцев в Зауралье, в отличие от Урала. Некоторые из них, например И.Ф. Плотников, связывали данный факт с ослаблением революционных сил на Урале в результате массового ухода с Красной армией сознательных рабочих и крестьян . Но, видимо, большую роль здесь сыграла ошибочная социально-экономическая политика большевиков, которая оттолкнула от них широкие массы рабочих и крестьян. Население Урала лучше разобралось в сути большевизма, так как последователи Ленина находились здесь у власти гораздо дольше, чем в Зауралье. Таким образом, если в аграрной Сибири, которую революционные эксперименты глубоко не затронули и не позволили крестьянству понять сущность большевистских преобразований, разгул военщины вызвал решительный отпор, то на Урале злоупотребления белогвардейцев воспринимались как меньшее из двух зол. А восстановление рыночных отношений и провозглашение политических свобод вселяло в людей надежду на лучшее будущее. Большинство населения Урала и Сибири не желало возвращения «диктатуры пролетариата» и возлагало надежды на создание сильной власти, способной защитить людей от произвола. И действительно, пришедший к власти в результате военного переворота адмирал

¹ Васьковский О.А. Тертышный А.Т. Некоторые итоги изучения социально-экономических проблем истории Урала в период гражданской войны (1918-1920) // Историография истории Урала периода Октябрьской революции и гражданской войны 1917-1920. Свердловск, 1984. С. 134. Плотников И.Ф. Героическое подполье. С. 43, 51, 61.

A.B. Колчак оказался олицетворением той твердой власти, которая стояла на страже свободной торговли и частного предпринимательства. Вот почему провозглашение Колчака Верховным правителем было встречено сочувственно со стороны различных слоев населения, в том числе и крестьянства. Только почувствовав на себе разгул военщины, сибиряки поднялись на борьбу против диктатуры. Но уральские крестьяне даже в условиях колчаковского правления не проявляли особого стремления вновь испытать большевистские эксперименты.

Определенное место в литературе 30-80 гг. занимали социально-политические проблемы истории гражданской войны с момента освобождения Урала и Зауралья от белогвардейцев. Эти проблемы в той или иной степени затронуты в произведениях О.А. Васьковского, Ю.В. Журова, Я.Л. Ниренбурга, П.И. Рощевского, B.C. Скробова, А.Т. Тертышного, В.И. Шишкина и других авторов. Все исследователи исходили из того факта, что в ходе вооруженной борьбы с колчаковщиной в регионе сложилось новое соотношение классовых сил, в результате чего возникла возможность установить прочный военно-политический союз рабочего класса с крестьянством. Объективные причины этого явления, как подчеркивалось в литературе, были связаны с антинародной политикой колчаковского режима и, в частности, с попыткой пересмотреть решенные революцией вопросы, в первую очередь аграрный¹. В трудах историков тех лет был сделан упор на материалы, рассказывающие о том, как открывалась трудовому народу «страшная правда о Колчаке», как под напором суровой действительности рассеивались остатки «соглашательских иллюзий». Однако ничего не сообщалось о красном терроре, который обрушился на «врагов народа», то есть представителей различных оппозиционных партий, офицерства, демократической интеллигенции, рабочих и крестьян, на всех, кто оказывал малейшее сопротивление насилию.

¹ Журов Ю.В. Гражданская война в сибирской деревне. С. 165-167.

Особенно интенсивно изучалась в этот период история большевистского подполья в тылу Колчака. Были более или менее детально выявлены структура, численность и размещение подпольных организаций на территории Урала и Сибири, рассмотрены тактика революционной борьбы, боевые действия партизанских отрядов. И.Ф. Плотниковым и другими историками были предприняты попытки отобразить на основе новых, не опубликованных еще материалов организаторскую работу подпольщиков в деревне и в войсках противника. Они показали, что поворот среднего крестьянства на сторону советской власти в результате уроков колчаковщины нельзя рассматривать только как стихийный процесс. Новое соотношение классовых сил в белогвардейском тылу складывалось под активным воздействием большевистских агентов. Но социально-политические аспекты данной проблемы требовали дальнейшей разработки. Нуждался в более тщательном продумывании вопрос о времени массового поворота среднего крестьянства Урала и Сибири на сторону советской власти. Уже отмечалось, что по данному вопросу высказывались разные точки зрения и что более обоснованной представляется позиция Л.М. Спирина, И.Ф. Плотникова, О.И. Васьковского, т.е. тех, кто подчеркивал длительный характер колебаний крестьянства между «диктатурой пролетариата» и ее противниками. Однако сторонники данной точки зрения, в свою очередь, вели споры о том, когда эти колебания были, наконец, преодолены: весной - летом 1919 г. или еще позже. Они считали, что трудно установить какой-то однозначный показатель, свидетельствовавший о полном разрыве крестьянства с Колчаком. По их мнению, необходимо было учитывать и катастрофическое ухудшение политико-морального состояния белогвардейских войск, и размах партизанского движения, и готовность масс к выступлению, и победоносное наступление Красной армии, и другие факторы, которые в совокупности свидетельствовали о коренном изменении в расстановке сил в тылу белогвардейцев¹.

¹ Плотников И.Ф. Героическое подполье. С. 238-240.

В меньшей степени была затронута другая сторона той же проблемы, связанная с политическим положением в тылу Красной армии. В связи с этим можно было рассмотреть такое явление, как уклонение от воинской службы, которое, особенно в начальный период войны, наносило большой урон отступавшим войскам. В литературе отмечалось¹, что на Урале и в Сибири после разгрома колчаковщины и восстановления советской власти дезертирство резко сократилось по сравнению с 1918 г. и дезертиры начали добровольно возвращаться в строй. Это подавалось как важный показатель положительных сдвигов в настроении трудящихся масс, в первую очередь крестьянства, составлявшего основной контингент красноармейцев. На самом деле уральские и сибирские материалы опровергают эту точку зрения. В 1919 - 1920 гг. дезертирство в тылу Красной армии приобрело огромный размах. На Урале создавались целые армии «зеленых», которые вступали в бой с регулярными воинскими частями. В настроении крестьян действительно произошли большие сдвиги, но в сторону поддержки противников большевистского режима.

Авторы монографии «Урал в гражданской войне» кропотливо изыскивали материалы, отображающие самоотверженный труд рабочего класса по восстановлению разрушенного войной народного хозяйства. Высшим проявлением революционного патриотизма тружеников деревни было выполнение, а в ряде случаев и перевыполнение в 1920 г. продовольственной разверстки . Это следовало считать несомненным свидетельством того, что союз трудящихся классов стал реальным фактом и что трудовое крестьянство извлекло правильные выводы из уроков гражданской войны. Однако в книге не анализировалась напряженная обстановка, сложившаяся в сибирской и уральской деревне в результате продолжавшейся политики «военного коммунизма».

Васьковский О.А., Тертышный A.T. Некоторые итоги изучения социально-политических проблем Урала периода гражданской войны. С. 137-138. ² Урал в гражданской войне. Свердловск, 1989. С. 310.

Меньше исследовалась проблема социального обеспечения рабочего класса и средних городских слоев. В условиях хозяйственной разрухи, обусловленной неверной экономической политикой, эта сторона деятельности советской власти не могла удовлетворить даже минимальные потребности трудящихся. Зато отмечалось приобщение рабочих к управлению государством, выразившемся в функционировании на Урале и в Зауралье таких общественных институтов, как органы рабоче-крестьянской инспекции, делегатские собрания, беспартийные конференции. По мысли исследователей, это в громадной мере повышало политическую активность трудящихся, расширяло социальную базу советской власти¹. В целом социально-политическая проблематика занимала видное место в историографии Урала и Зауралья периода гражданской войны, но мощная система идеологических запретов не позволяла исследователям объективно взглянуть на события революционной эпохи.

В середине 80-х гг. перестройка положила начало качественно новому этапу развития общественных наук. Ведущие ученые-историки П.В. Волобуев, Г.З. Иоффе, В.П. Булдаков, Г.А. Герасименко, Ю.А. Поляков, Л.М. Спирин, СВ. Тютюкин, Л.Г. Протасов и другие с новых, свободных от идеологических ограничений позиций, с привлечением широкого круга источников, отечественной и зарубежной литературы выступили на страницах периодической печати, в сборниках научных работ, подготовили и издали фундаментальные монографии по периоду революций и гражданской войны ². Одной из лучших работ, посвященных «красному» и «белому» террору стала книга А.Л. Литвина , в которой террор рассматривается как средство борьбы с обеих сторон.

Урал в гражданской войне. С. 303-305.

² Октябрь 1917: величайшее событие века или социальная катастрофа? М., 1991; «Круглый стол» Гражданская
война в России // Отечественная история. 1993. № 3. С. 102-115; Герасименко Г.А. Первый акт народовластия в
России: общественные исполнительные комитеты (1917). М., 1992; Иоффе Г.З. Революция и судьба Романовых.
М, 1992; История политических партий России. М., 1994; Протасов Л.Г. Всероссийское Учредительное
собрание. История рождения и гибели. М., 1997; Тютюкин С. В. Меньшевизм: страницы истории. М, 2002 и др.

³ Литвин А.Л. Красный и белый террор в России 1918-1922 гг. Казань, 1995.

В своей неординарной монографии «Красная смута» В.П. Булдаков исследовал психопатологические особенности российской смуты начала XX в., проанализировал природу и динамику революционного насилия, обусловленных столкновением модернизаторства и традиционализма. Вызвав оживленную дискуссию в среде историков-профессионалов, книга сразу стала историографическим явлением в изучении важнейшего периода отечественной истории.

В период перестройки произошло стремительное сближение советской и западной историографии в части общих оценок советского режима. На русском языке публикуются исследования целого ряда известных зарубежных авторов -А. Рабиновича, 3. Галили, Э. Карра, Д. Боффа, Н. Верта, Р. Пайпса, Н. Перейры и др. До недавнего времени советские исследователи смотрели на них только через призму критики вымыслов и заблуждений фальсификаторов. В 90-е гг. работы видных западных русистов и советологов стали историографическим фактом отечественной науки, прочно сомкнувшись с «антитоталитарными работами отечественного производства»³.

Значительным по масштабам освещаемых событий стал труд английского историка Э. Карра «Большевистская революция 1917 - 1923». Объемная книга замечательна продуманностью изложения и глубиной размышлений автора, в ней успешно сочетается анализ внутренних и международных процессов. Она стала событием в английской исторической науке. Однако главное внимание автор уделил формированию и функционированию государственной власти, а истории политических событий от февраля до октября 1917 г. посвятил всего лишь 22 страницы.

¹ Булдаков В.П. Красная смута. М, 1997.

² Рабинович А. Большевики приходят к власти. Революция 1917 года в Петрограде. М., 1989; Карр Э. История
Советской России. Кн.1. Большевистская революция 1917-1923. Т. 1,2. М., 1990; Галили 3. Меньшевики и
вопрос о коалиционном правительстве: позиция «революционных оборонцев» и ее политические последствия //
Отечественная история. 1993. № б. С. 15 27; Боффа Д. История Советского Союза. Т.1. М., 1994; Верт Н.
История советского государства 1900-1991. М, 1994; Пайпс Р. Русская революция. М, 1994; Перейра Н.
Сибирь: политика и общество в гражданской войне. М., 1996.

³ Сахаров А.Н. Новая политизация истории или научный плюрализм? О некоторых тенденциях в мировой
историографии истории России XX в. //Новая и новейшая история. 1993. № 6. С. 89.

ГОСУДАРСТВЕННАЯ БИБЛИОТЕКА

Многостраничная «Русская революция» Р. Пайпса не оставила равнодушными ни американских, ни российских исследователей. Его капитальный труд с явными плюсами имеет и целый ряд существенных недостатков: невольные перекосы историографии «холодной войны», склонность игнорировать роль народных масс, многочисленные фактические ошибки¹. Р. Пайпс не скрывает своих либерально-консервативных взглядов и даже бросает упрек в «марксизме» так называемой «социальной» или «ревизионистской» историографии, но, несмотря на это, признает русскую революцию «бесспорно самым значительным событием настоящего столетия»².

Работы зарубежных авторов касаются прежде всего общероссийских проблем, среди них нет специальных работ, посвященных революционным событиям на Урале и в Зауралье.

Появились интересные работы, созданные новым поколением эмигрантов, публикации ранее недоступных ученым источников. Особое значение имел выход сборника документов и материалов «Урал и Прикамье. Ноябрь 1917 - январь 1919», изданный А.И. Солженицыным в серии «Исследования новейшей русской истории» (Париж, 1982). В нем были опубликованы воспоминания И.Г. Акулинина, В.М. Молчанова, Л.А. Кроля, Д.И. Федичкина и других известных деятелей белого движения на Урале, раскрывавших масштабы и силу сопротивления большевистскому режиму в Ижевске, Воткинске, Мотовилихе и др. местах. Полемичная работа М.С. Бернштама «Стороны в гражданской войне 1917-1922 гг.» содержала ряд выводов по принципиальным проблемам истории революций и гражданской войны. Одним из главных среди них стало утверждение, что народное сопротивление, «единое по всей России», не является третьей силой в революционном смысле, а наоборот - силой антисоциалистической и антиреволюционной. «Советы без коммунистов» - это тактика, направленная не

См.: Овруцкий Л.М. Ричард Пайпс о левых эсерах: работа над ошибками // Отечественная история. 1996. № 1. С. 190-194. ² Пайпс Р. русская революция. 4.1. С. 5,7.

только против Октябрьской революции, но и против Февральской» . В этом автор увидел родство народного сопротивления с белым движением.

В уральской и сибирской историографии в начале 90-х гг. заметно вырос интерес к изучению социально-политических проблем периода революции и гражданской войны. В это время в различных городах Урала и Сибири прошли интересные научные конференции, на которых были сформулированы новые подходы к изучению революционной эпохи и были затронуты некоторые методологические проблемы. Был опубликован ряд сборников научных трудов, содержащих новые идеи и суждения по многим проблемам истории региона, в том числе и проблемам истории революции и гражданской войны². Для нового этапа в жизни исторической науки характерно расширение источниковой базы и совершенствование методики изучения источников, попытки применения к изучению революционных событий новых методологических подходов, постановка новых исследовательских проблем, новый взгляд на традиционные проблемы и в целом радикальный пересмотр концепции истории России. Большое внимание сибирские исследователи В. А. Скубневский и В.В. Коновалов³ уделили социально-экономическим проблемам предреволюционного и революционного периодов. Данные авторы проанализировали состояние обрабатывающей и мелкой кустарно-ремесленной промышленности Сибири начала XX в., что позволило лучше понять причины национальной катастрофы, экономические и политические последствия, подлинную природу и содержание происходивших революционных потрясений. В изучении социально-политических проблем сибирские ученые сделали значительный шаг вперед, но многое еще остается слабо изученным. Так, например, вышеназванные исследователи лишь эпизодически обращались

¹ Бернштам М. Стороны в гражданской войне 1917-1922. М, 1992. С. 19.

² История Советской России: новые идеи, суждения. Тюмень, 1993; Судьба России: прошлое, настоящее,
будущее. Екатеринбург, 1995; История Сибири: человек, общество, государство. Новосибирск, 1995 и др.

³ Скубневский В.А. Рабочие обрабатывающей промышленности Сибири (90-е гг. XX в.-февраль 1917). Томск,
1991; Коновалов В.В. Мелкие промышленники Сибири и большевистская диктатура. Новосибирск, 1995.

к социально-экономическим проблемам Тобольской губернии, составлявшей по площади большую часть Западной Сибири.

По-настоящему подлинно демократической стала восприниматься Февральская революция, что придало ее изучению новый импульс. Мало внимания в разработке этой темы уделено деятельности местных организаций либеральных партий: кадетов, октябристов и других. Работа И.Н. Нарского -одна из первых попыток решить проблему¹. Эта тема, несомненно, нуждается в дальнейшем исследовании, привлечении большого круга архивных источников, включении в хронологические рамки периода революций 1917 г. и гражданской войны - кульминационного этапа в деятельности партийных организаций либералов. Продолжается исследование процесса организации Советов на Урале в 1917 г. Л.А. Обухов проанализировал политическую борьбу в них по важнейшим вопросам революций, попытался дать объективную картину установления советской власти, ее особенности, попытки реализации идеи однородного социалистического правительства на местах, отметил влияние победы советской власти на Урале на соседние регионы - Поволжье и Сибирь. В то же время его работа не лишена противоречий характерных для исследователей конца 80-х - начала 90-х годов. С одной стороны, автор критикует большевиков за узурпацию власти, а с другой - относит их вместе с меньшевиками и эсерами к лагерю демократических сил².

Заметным оказался рост интереса историков к проблемам развернувшегося в 1918 г. «красного террора» и расстрелу царской семьи³. Значительным достижением в изучении истории революций на Урале и в Зауралье с новых позиций явилось издание книги Н.Н. Попова и Д.В. Бугрова, в которой они на уральском материале рассматривают проблемы истории общественной мысли и политических партий, пытаются ответить на вопрос о

¹ Нарский И.В. Кадеты на Урале (1905-1907). Свердловск, 1991; Он же. Русская провинциальная партийность:
политические объединения на Урале до 1917 г. Челябинск, 1995. 4. 1,2.

² Обухов Л.А. Советы на Урале в 1917 году. Пермь, 1992. С. 49, 88.

³ Соколов Н.А. Убийство царской семьи. М., 1990; Мельгунов СП. Красный террор в России 1918-1923.
Симферополь, 1991 и др.

причинах временной потери альтернативной возможности демократического развития страны. Выявляют такую отличительную черту политической жизни России; как слабость центристских и левоцентристских сил в эпоху революции, их неспособность удержать крайние лагеря от столкновения, приведшего к опустошительной гражданской войне. Говоря о самом факте взятия власти революционными радикалами в октябре 1917 г., авторы заявляют, что «это была, конечно же, типично заговорщическая акция, подготовленная по бланкистскому сценарию»¹. Проблемам политических конфликтов на Урале в первые десятилетия советской власти посвятил свою монографию В.М. Кружинов . В ней он уделил большое внимание выявлению характерных черт взаимодействия власти, оппозиции и общества в годы революций и гражданской войны.

В постановке и решении проблем многопартийности в Сибири в первой четверти XX в. большая заслуга принадлежит А.А. Штырбулу³. Особенно значительный вклад он внес в изучение анархистского движения, которое до него было практически не исследованным. Об актуальности изучения противоборства политических партий, а также альтернатив модернизации в Сибири в период революций и гражданской войны свидетельствуют также вышедшие в последние годы монографии А.Г. Рогачева и М.В. Шиловского⁴.

В изучение одной из самых закрытых ранее тем - Ижевско- Боткинского восстания - значительный вклад внесли П.Н. Дмитриев и К.И. Куликов⁵.Они подробно, с привлечением большого фактического материала, использованием эмигрантской литературы, рассмотрели антикоммунистическое восстание

¹ Попов Н.Н., Бугров Д В. Бремя упущенных возможностей: Урал в 1917 году. Екатеринбург, 1997. С. 8.

² Кружинов .В. М. Политические конфликты в первое десятилетие советской власти (на материалах Урала).
Тюмень, 2000.

³ Штырбул А.А. Анархистское движение в Сибири в первой четверти XX в.: Антигосударственный бунт и
негосударственная самоорганизация трудящихся: теория и практика. Ч. 1. (1900-1918 г.). Ч. 2. (1918-1925 гг.).
Омск, 1996; Он же. Политическая культура Сибири: Опыт провинциальной многопартийности (конец ХГХ-
первая четверть XX века). 4.1. (конец XIX века - февраль 1917 года). Омск, 2003.

⁴ Рогачев А.Г. Альтернативы российской модернизации: Сибирский аспект (1917-1925 гг.). Красноярск, 1997;
Шиловский М.В. Политические процессы в Сибири в период социальных катаклизмов 1917-1920 гг.
Новосибирск, 2003.

⁵ Дмитриев П. Н., Куликов К. И. Мятеж в Ижевско - Боткинском районе. Ижевск, 1992.

рабочих, попытавшись сделать это с новых методологических позиций. Появились исследования, посвященные видным деятелям белого движения, в частности Верховному Правителю России А. В.Колчаку¹. Процесс создания армии Временного Сибирского правительства, проблемы военного строительства в Русской армии А. В.Колчака, причины ее поражения рассмотрены в монографии СИ. Константинова , в которой определенное внимание уделено и проблемам политического противоборства. По мнению автора, в годы гражданской войны «человек с ружьем стал одной из центральных фигур российской действительности, заслонив собой представителей большинства других социально активных слоев и групп населения. В результате проблема «армия и власть» стала одной из важнейших в стратегии и тактике различных политических партий, общественных движений и групп революционной эпохи»³.

Монографии А.В. Добровольского⁴ в значительной степени раскрывают деятельность эсеров Сибири в годы революций и гражданской войны. В них на основе новых документов и материалов прослеживается деятельность партии в профсоюзах и кооперации, выявляются попытки проникновения в органы государственной власти. Особое внимание автор уделяет на организационное состояние эсеровских организаций и групп, формы и методы нелегальной работы. Однако исследователь не смог полностью отойти от установок советской историографии. По нашему мнению, эсеры Сибири исчезли с политической арены не только «в результате идейно-политического поражения»⁵, но и в связи с проведением репрессивных мер властными структурами советской власти.

¹ Богданов К.А. Адмирал Колчак СПб., 1993; Плотников И.Ф. Александр Васильевич Колчак. Жизнь и
деятельность. Ростов-на-Дону, 1998 и др.

² Константинов СИ. Вооруженные формирования противобольшевистских правительств Поволжья, Урала и
Сибири в годы гражданской войны. Екатеринбург, 1997.

³ Там же. С. 3.

Добровольский А.В. Социалисты-революционеры Сибири: от распада к самоликвидации. Новосибирск, 1997; Он же. Эсеры Сибири во власти и в оппозиции. Новосибирск, 2002. ⁵ Добровольский А.В. Социалисты-революционеры Сибири: от распада к самоликвидации. С. 90.

Вопросам государственного строительства на Урале в рассматриваемый период, участию в этом процессе политических партий и общественных движений уделили большое внимание B.C. Кобзов и Е.П. Сичинский¹. Одной из положительных сторон их труда явилось то, что они попытались осветить повстанческое движение на Урале в 1919 - 1921 гг. и сделали, на наш взгляд, важные выводы. «Материалы о событиях на Урале показывают, - отметили историки,- что кризис советской власти в 1920-1921 годах был значительно шире и не ограничивался только хрестоматийными примерами Кронштадтского мятежа и Тамбовской войны. Выступления крестьянства в большем или меньшем масштабе прошли практически во всех земледельческих районах края, что свидетельствовало о глубине кризиса» . Авторы уделили определенное внимание и Западно-Сибирскому восстанию 1921г., отметив, что это «крупнейшее восстание» наряду с другими привело к тому, что «в республике реально возникла угроза возникновения новой гражданской войны, но уже на иной основе - война между вчерашними союзниками по классовым битвам -рабочим, с одной стороны, и крестьянством - с другой»³.

Более подробно рассмотрел Западно-Сибирское восстание историк и писатель К.Я. Лагунов⁴, попытавшийся дать объективную картину восстания. Он одним из первых поставил под сомнение выводы советской историографии о причинах восстания, социальном составе и общественно-политических взглядах его участников. Особое внимание уделил опровержению чекистских фальсификаций о контрреволюционных заговорах в сибирских городах, подготовке восстания эсеровским Крестьянским Союзом⁵. В то же время К.Я. Лагунов не смог полностью освободиться от плена некоторых старых иллюзий и противоречий. В своей последней книге он бездоказательно пишет об активной подрывной деятельности контрреволюционеров на территории

¹ Кобзов B.C., Сичинский Е.П. Государственное строительство на Урале в 1917-1921 гг. Челябинск, 1997.

² Там же. С. 168.

³ Там же. С. 163.

⁴ Лагунов К Я. Кровавая жатва. Тюмень, 1992; Он же. И сильно падает снег... Тюмень, 1994.

⁵ Лагунов К.Я. И сильно падает снег... С. 73-77.

Тюменской губернии и особенно в Тобольске . С одной стороны, автор ставит под сомнение идею подготовки восстания эсерами, а с другой - заявляет, что в соответствии с циркуляром ЦК ПСР «О работе в деревне» Крестьянский Союз «как по нотам разыграл прелюдию восстания 1921 года. Огромную роль в этом

* сыграли крестьянские «приговоры». По форме они безобидны, в них

говорилось даже о преданности советской власти, перечислялись горести и беды мужиков. А далее следовал призыв к неповиновению и бунту, как единственному пути к спасению от гибели» . Таким образом, необходимо отметить, что некоторые выводы К.Я. Лагунова требуют основательного подтверждения ссылками на серьезные источники.

Из зарубежной литературы можно выделить лишь монографию

_л М. Френкина³, в которой автор анализирует историю крестьянских восстаний в

Советской России в 1918-1921 го дах. Определенное внимание он уделил Западно-Сибирскому восстанию, считая его одним из самых крупных, наряду с Тамбовским и Саратовским. По его мнению, они «трагически запоздали», но потрясли советскую государственность, усилили кризис большевистской системы. Не обладая достаточным количеством документальных источников, М. Френкин без каких-либо веских оснований поддержал и даже усилил вывод

Ь советских историков о якобы активной деятельности в Тюменской губернии

накануне и в период восстания организаций «Крестьянского Союза». По словам автора, «положительной чертой крестьянских восстаний в Сибири была деятельность организаций «Крестьянский Союз», что явилось попыткой внести определенное организационное начало в крестьянское движение всей этой колоссальной территории. Под воздействием указаний этой организации был захвачен Тобольск, повстанческий штаб издавал газету «Голос Народной Армии»⁴.

¹ Лагунов К.Я. И сильно падает снег... С. 22-23.

² Там же. С. 33.

³ Френкин М. Трагедия крестьянских восстаний в России 1918-1921 гг. Иерусалим, 1987.

⁴ Там же. С. 122.

Важным этапом в изучении проблемы стали публикации ряда работ Н.Г. Третьякова¹, поднявших важные вопросы истории восстания западносибирских крестьян. Его кандидатская диссертация является крупнейшим научным исследованием последних лет по данной теме. В ней автор рассмотрел условия и предпосылки восстания, роль антисоветских политических партий в обострении политической обстановки в 1920 - начале 1921 гг., попытался определить динамику численности и состав участников движения, выяснить общественно-политические взгляды повстанцев, показать военные, карательные и политические действия коммунистических властей, а также социально-экономические и политические последствия восстания. По справедливому мнению Н.Г. Третьякова, восстание «оказало дестабилизирующее воздействие на общественно-политическую ситуацию в масштабах страны, отрезало промышленные районы центральной части Советской России от сибирского хлеба. Наряду с «антоновщиной» и Кронштадтским мятежом, Западно-Сибирское восстание сыграло определяющую роль в принятии на X съезде РКП(б) решения об отмене одного из главных звеньев системы «военного коммунизма» - продовольственной разверстки»². В то же время существенным пробелом в работе Н.Г. Третьякова явилась слабость источниковой базы. Автор совершенно не использовал документы по истории восстания, хранящиеся в большом количестве в центральных и уральских архивах.

В 1996 г. были опубликованы тезисы докладов состоявшейся в Тюмени Всероссийской научной конференции, посвященной 75-летию Западно-Сибирского восстания крестьян³. Участники конференции большое внимание уделили причинам, политической направленности и последствиям восстания,

¹ Третьяков Н.Г. К вопросу о возникновении Западно-Сибирского восстания 1921 г. // Роль Сибири в Истории
России. Бахрушинские чтения 1993. Новосибирск, 1993. С. 84-91; Он же. Массовые источники о численности
участников Западно-Сибирского восстания 1921 г. // Западно-Сибирское крестьянское восстание 1921 года.
Тюмень, 2001 и др.

² Третьяков Н.Г. Западно-Сибирское восстание 1921 года. Автореф. дис. ... канд. ист. наук. Новосибирск, 1994.
С. 22.

³ История крестьянства Урала и Сибири в годы гражданской войны. Тезисы докладов Всероссийской научной
конференции, посвященной 75-летию Западно-Сибирского восстания 1921 года. Тюмень, 1996.

продемонстрировав рост внимания историков к актуальной теме. В этом и других изданиях 90-х гг. было опубликовано большое количество научных и публицистических работ различных авторов, посвященных восстанию. Это публикации О.А. Белявской, В.П. Большакова, М.И. Ильдера, В.В. Московкина, А.А. Петрушина, В.И. Шишкина и др.¹

На рубеже XX-XXI веков в Новосибирске и Москве были опубликованы сборники документов², посвященные Западно-Сибирскому восстанию, которые содержат большое количество не публиковавшихся ранее материалов, характеризующих борьбу противостоявших сторон. Во вводной статье первого сборника В.И. Шишкин попытался высказаться по ряду важных проблем восстания, допустив, по нашему мнению, ошибку в вопросе о роли и значении Западно-Сибирского восстания, стремясь их принизить, как это делали советские историки, и в то же время не избежал противоречий. С одной стороны, он заявляет, что «главный феномен Западно-Сибирского восстания заключался... не в его прямой военной опасности для коммунистического режима, а в косвенной, опосредованной угрозе, состоявшей в не пропуске сибирского хлеба в центр». И тут же опровергает себя: «В результате уникальность создавшейся ситуации можно сформулировать так: в феврале-марте 1921 г. вопрос о судьбе государственной власти во многом стал определяться исходом вооруженной борьбы не в центре страны, как было почти всегда в истории России, а в отдаленной провинции, на просторах Западной Сибири»³.

Белявская О.А. О морально-психологических качествах коммунистов, воевавших против повстанцев на Тюменском Севере в феврале-марте 1921 года // История крестьянства Урала и Сибири в годы гражданской войн. Тюмень, 1996. С. 5-9; Большаков В.П. Восстание крестьян Тюменской губернии в 1921 г. // Словцовские чтения-95. Тюмень, 1996. С. 74-77; Московкин В.В., Ильдер М.А. Принципы организации власти восставших в 1921 г. западносибирских крестьян // «Словцовские чтения-96». Тюмень, 1997. С. 88-90; Московкин В.В. Восстание крестьян в Западной Сибири в 1921 году // Вопросы истории. 1998. № 6. С. 46-64; Петрушин А.А. «Мы не знаем пощады...». Тюмень, 1999; Шишкин В.И. Западно-Сибирский мятеж 1921 года: некоторые проблемы изучения // Урал в прошлом и настоящем. Екатеринбург, 1898. 4. 1. С. 523-527 и др.

² За советы без коммунистов: Крестьянское восстание в Тюменской губернии. 1921. Сб. документов.
Новосибирск, 2000; Сибирская Вандея. Документы. В 2-х т. Т. 2. 1920-1921 М., 2001.

³ За советы без коммунистов. С. 21.

Таким образом, исследователями проделана значительная работа по рассмотрению проблем противоборства политических сил на Урале и в Зауралье в 1917 - 1921 гг. Наибольшее количество вышедшей в свет научной литературы посвящено изучению деятельности большевистской партии, советских органов, строительству Красной армии. Слабо изученными остаются вопросы деятельности либеральных партий и других антибольшевистских организаций, белогвардейских правительств Урала и Сибири. Публикации современных авторов, несмотря на определенные успехи ограничены, как правило, тематическими, хронологическими или территориальными рамками. Наша работа является попыткой обобщающего исследования противоборства политических сил на Урале и в Зауралье в период революций и гражданской войны.

Территориальные рамки исследования охватывают Урал и Зауралье. В состав Урала в начале XX в. входили Вятская, Уфимская, Оренбургская и Пермская губернии (в современных границах это Кировская, Пермская, Свердловская, Челябинская, Оренбургская области, республика Башкортостан и Удмуртия). Зауралье - это та часть Западной Сибири, которая примыкает к Уралу с востока. Она рассматривается в пределах бывшей Тобольской губернии, в настоящее время это Тюменская, большая часть Курганской и Омской областей. Противоборство политических сил на Урале и в Сибири не может быть более или менее основательно изучено без глубокого и всестороннего анализа событий революций и гражданской войны в бывшей Тобольской губернии, составлявшей более 60% территории Западной Сибири. Привлечение материалов Омска объясняется тем, что он являлся важнейшим центром общественно-политической жизни Сибири и оказывал особое влияние на революционные события в исследуемом регионе в 1917-1921 годах. Урал и Зауралье характеризуются как общими чертами социально-экономического развития и общественно-политической жизни, так и наличием региональной специфики: Урал являлся в начале XX в. промышленно развитым регионом,

тогда как Зауралье - аграрной окраиной, обеспечивающей уральцев хлебом и другими продуктами сельского хозяйства.

Хронологические рамки исследования включают время от Февральской революции 1917 г. до окончания политики «военного коммунизма» и начала нэпа. В советской историографии в связи с ограничением этого периода 1920 годом, когда были разгромлены войска Колчака, обосновывался вывод о закономерности победы большевиков ввиду поддержки их уральским и сибирским крестьянством. Однако включение в хронологические рамки крупнейшего в 1921 г. восстания крестьян за Уралом дает возможность иначе взглянуть на причины победы Красной армии, отношение к новой власти населения, характер и особенности гражданской войны.

Начало гражданской войны мы связываем с весной 1918 г., когда начались крупномасштабные военные действия, образовались штабы, армии, фронты. Октябрь 1917-май 1918 гг. - период борьбы за власть отдельных локальных столкновений политических противников на полях сражений, не перераставших в крупные столкновения. В этот период шло утверждение советской власти, в том числе и вооруженным путем. Если рассматривать смену власти и нестабильное политическое положение в стране как состояние гражданской войны, то ее отправной точкой можно считать Февральскую революцию и даже период первой русской революции, что, по нашему мнению, нецелесообразно¹.

Цели и задачи исследования. Основная цель исследования - показать особенности противоборства политических сил на Урале и в Зауралье в период революций 1917 г. и гражданской войны.

Цель исследования определяет его основные задачи:

- изучить процесс нарастания борьбы политических сил в стране после падения самодержавия, выявить общие закономерности и особенности этой борьбы на Урале и в Зауралье, показать влияние межпартийной борьбы на

¹ Р. Пайпс развернул хронологические рамки революции и гражданской войны в России еще дальше на «целое столетие». См.: Пайпс Р. Русская революция. 4.1. С. 7, 8, 13.

различные социальные слои населения, вскрыть причины ухудшения политической обстановки в регионе, роста нестабильности и неуверенности в обществе, причины усиления лево - и праворадикальных элементов и роста их сил и влияния;

- выявить особенности перехода власти к Советам на местах,
сопротивление этому оппозиции, проанализировать расстановку политических
сил на Урале и в Зауралье осенью 1917 г. на материалах выборов в
Учредительное собрание, вскрыть содержание, формы, методы и сроки
ликвидации большевиками демократических завоеваний Февральской
революции, подвести итоги этому процессу;

определить причины быстрой ликвидации советской власти в регионе в начале гражданской войны, поражения большевиков и Красной армии, обусловленные политическими мотивами, показать попытку большевиков изменить ход военных действий, смены форм и методов проведения социально-экономической политики, активизации пропагандистских методов борьбы, привлечения на свою сторону основной массы населения - крестьян, удачи и ошибки в их тактике;

показать деятельность в регионе противоболыпевистских правительств и политических партий, их противоречия и борьбу, содержание тактических и стратегических установок, соотношение политических воззрений с практической деятельностью, отношение к ним различных социальных групп населения, причины краха замыслов белогвардейцев и поражение их на фронте и в тылу;

дать оценку политической ситуации на Урале и в Зауралье после ухода белогвардейцев, вскрыть причины восстания крестьян, недовольных политикой большевиков и выступления против них с оружием в руках, масштабы и организацию восставших крестьян Западной Сибири, политические лозунги и идейную направленность, итоги, последствия и влияние восстания на изменение экономической политики «военного коммунизма» и переход к нэпу.

Объектом исследования в диссертации выступают политические партии, общественные движения и группы, основные социальные слои общества на Урале и в Зауралье в период революций и гражданской войны.

Предмет исследования ограничивается противоборством политических сил на Урале и в Зауралье в 1917-1921 годах. Детальное рассмотрение военных действий, национальных движений и казачества не входят в круг наших задач и должны составить предмет специального изучения.

Научная новизна настоящей диссертации состоит в том, что впервые комплексно на основе новых методологических подходов, с учетом позиции современной историографии, ранее не доступных историкам новых документов и материалов исследуется крупная научная проблема - история противоборства политических сил на обширной территории Урала и Зауралья в эпоху революций 1917 г. и гражданской войны. Основное внимание в работе уделено анализу содержания, форм, методов, результатов, итогов и уроков этой борьбы, выявлению ее региональных особенностей. Исследование в значительной мере восполняет пробел в современной исторической науке. В работе подвергнута критическому анализу специальная литература, очерчен круг вопросов, нуждающихся в дополнительном исследовании, уточняется ряд явлений, фактов, событий, рассмотренных в новом свете, что позволило дать им иную интерпретацию, обосновать и сформулировать выводы, построить в значительной степени оригинальную концепцию истории противоборства политических сил в регионе. В исследовании в качестве ключевых выделены слабо изученные проблемы: особенности противоборства политических сил весной 1917 г., итоги и уроки выборов в Учредительное собрание, обострение социально-политической обстановки накануне гражданской войны, поражение белогвардейцев в борьбе за привлечение на свою сторону крестьян Урала и Сибири, стихийное антибольшевистское выступление зауральских крестьян и др.

Источниковую базу диссертации составляют опубликованные и выявленные в государственных архивах документы и материалы, периодическая печать, воспоминания участников событий. Мы попытались удовлетворить настоятельную потребность в дополнении и пересмотре выявленного запаса фактов из истории революций и гражданской войны в России, дискредитированных односторонним истолкованием в пользу одной из противоборствующих сторон. Исторические источники, ставшие важнейшим звеном в структуре научного исследования, - результат целенаправленной политической и общественной деятельности людей и одновременно отражение социальных и индивидуальных характеристик их авторов. С учетом этого тщательное изучение всех сторон конкретного документа позволяет объективнее рассмотреть революционные события в начале XX века, прийти к более выверенным выводам и обобщениям.

При этом мы стремились установить максимальное количество документов по теме, содержавших необходимую для исследования информацию. Для выявления реальной роли источников мы подвергали их внешней и внутренней критике, определяли подлинность искомого документа, достоверность, полноту и точность содержавшейся в нем информации, их репрезентативность относительно самой исторической действительности.

Исследование складывается из анализа, позволяющего извлекать из источников отдельные факты, и синтеза, задачей которого является получение совокупности фактов из комплекса источников. Поэтому мы придавали большое значение научному историческому факту, который рассматривали как относительно адекватную реконструкцию явлений и надежное основание исследования. При этом мы придерживались точки зрения Б.Г. Могильницкого, который указывал, что историк имеет дело не с «фактом-символом», а с объективной реальностью, существующей независимо от исследователя. Он может придавать факту то или иное значение, но «исходным материалом всякого его рассуждения являются содержащиеся в источниках сведения,

которые и составляют данный факт» . Исторические факты («фрагменты» действительности) не только составляют фундамент, на котором реконструируются научно-исторические факты, но и одновременно выступают критерием проверки истинности последних.

Расширение круга источников, вводимых в научный оборот, повышение их информационной отдачи, новое прочтение позволили создать солидную источниковую базу, необходимую для раскрытия темы, а органичное переплетение в документах информации об исторической реальности и его создателях определило очередность в изучении источников и легло в основу их систематизации. Всю массу использованных документов и материалов можно условно разделить на пять групп.

К первой группе относятся опубликованные документы, образовавшиеся в процессе деятельности органов власти в центре страны, на Урале и в Зауралье в различные периоды революций и гражданской войны и которые систематизированы нами в соответствии с происхождением и особенностями содержательной стороны. Важное значение для изучения темы имеют труды лидеров противоборствующих сторон и документы правительственных органов - резолюции, стенографические отчеты партийных съездов и конференций, съездов Советов, горнопромышленников и т.п. В них содержатся основные идеологические постулаты политических противников, даются теоретические обоснования противоборства сторон, определяются основные направления политики различных партий и правительств. Большой фактический материал о межпартийной борьбе содержится в сборниках документов и материалов, опубликованных в центральной печати, в Сибири и на Урале, а также в статьях и брошюрах лидеров кадетов, эсеров, меньшевиков, большевиков и других партий.

Только Истпарт, начавший свою работу в конце гражданской войны, издавал более 30 центральных и местных журналов и различных сборников.

¹ Могилышцкий Б.Г. Введение в методологию истории. М., 1989. С. 99,102.

Наиболее известные из них - «Пролетарская революция» и «Бюллетень Истпарта». Истпарт выпустил 6 томов хроники событий Октябрьской революции, переиздал протоколы VI и VII партийных съездов, VII Всероссийской (Апрельской) конференции РСДП(б), опубликовал большое количество сборников документов, воспоминаний участников революции и гражданской войны.

Одновременно шел сбор документов и большевистскими оппонентами. В 1923 г. был издан белоэмигрантский Пражский архив, работники которого провели большую работу по сбору материалов, вывезенных за границу. В 1945 году после освобождения Праги от фашистов документы попали в Москву, однако стали доступны исследователям лишь в конце 80-х годов. Документы, собранные Истпартом и белоэмигрантами, являются важной источниковой базой для изучения избранной нами темы диссертации, так как они легли в основу многих концептуальных построений нескольких поколений советских и зарубежных исследователей.

Вторая группа источников - это неопубликованные материалы, отражающие борьбу политических сил в регионе, в основном отложились в центральных и местных архивах. Открывшиеся в последнее время возможности использовать закрытые фонды и отдельные единицы хранения позволили существенно обогатить источниковую базу исследования. В диссертации использованы документы более двадцати центральных и местных архивов.

В Российском государственном архиве социально-политической истории (РГАСПИ), фонд 17 (Центральный комитет КПСС), выявлен ценный материал о численности и персональном составе Советов Урала и Зауралья в период революционных событий, особенностях противоборства политических сил в регионе в период захвата власти левыми силами и многое другое. В Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ), в фондах 393 (Народный комиссариат внутренних дел), 1791 (Главное управление по делам милиции и обеспечению личной и имущественной безопасности граждан МВД

Временного правительства) и др., выявленные документы позволили детально осветить межпартийную борьбу в регионе, создание левыми радикалами основ советского режима, политические позиции различных слоев населения на основных этапах революций и гражданской войны.

П.И. Рощевский отмечал как «существенный и досадный пробел» в источниках отсутствие документов советских и партийных учреждений и организаций Зауралья за 1918-1919 гг. в центральных и местных архивах, которые, по его предположению, погибли в годы гражданской войны¹. Позднее сибирский исследователь B.C. Познанский обнаружил отдельные утерянные документы в ГАТО в фонде Тюменского совнархоза. Продолжение поиска привело к положительным результатам. По нашим данным, документы советских и партийных органов Зауралья в годы гражданской войны при отступлении Красной армии из Тюмени были вывезены в относительной сохранности в Вятку и далее в Москву. В настоящее время они находятся в делах 3 фонда 393 описи - Народный комиссариат внутренних дел ГАРФ. Найденные документы позволили существенно уточнить отдельные факты прихода левых к власти в Зауралье, принципиально по новому оценить характер протекавшей здесь межпартийной борьбы.

Совокупность большого количества документов центральных и местных архивов привела к созданию основательной источниковой базы исследования. Данные о формировании различных общественных организаций (КОБов, Советов, земельных комитетов и др.), стремившихся взять на себя ответственность за сохранение общественного порядка на местах после свержения царизма, были выявлены нами в РГАСПИ (фонд 17), ГАРФ (фонд 393), в Центральном государственном историческом архиве Республики Башкортостан (ЦГИАРБ. Фонд 3 - Уфимский губернский комитет общественных организаций), Государственном архиве Кировской области

¹ Рощевский П.И. Октябрь в Зауралье. С. 4; Он же. Гражданская война в Зауралье. С. 12.

² Познанский B.C. Очерки истории вооруженной борьбы Советской Сибири с контрреволюцией в 1917-1918 гг.
Новосибирск, 1973. С. 15.

(ГАКирО. Фонд 1345 - Вятский губернский комиссар Временного правительства) и др. Процесс поляризации политических сил весной 1917 г., твердое отстаивание левыми радикальных позиций, снискавшее симпатии широких слоев населения, нашли отражение в тщательно отобранных

^ советскими архивистами документах истпартов в центрах документации

новейшей истории Челябинской области (ОГАЧО. Фонд 596 - Челябинский испарт), Оренбургской (ЦДНИОрО. Фонд 7924 - испартотдел Оренбургского губкома ВКП(б), в Свердловской (ЦДООСО. Фонд 41 - Свердловский испарт), Республики Башкортостан (ЦТАООРБ. Фонд 1832 - Испарт Башобкома КПСС). Наиболее ценными для нас явились протоколы собраний Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, материалы, отразившие борьбу внутри

л местных организаций РСДРП, приведшую к их расколу или наметившую

раскол, а также документы, позволившие уточнить численность партийных организаций и их политическую направленность.

В июле - октябре 1917 г. процесс «полевения» в политических
настроениях широких слоев населения приобрел угрожающий для Временного
правительства характер. Документы, раскрывающие конкретные проявления
этого процесса на Урале и в Зауралье, находятся в Государственном архиве
ф Омской области (ГАОмО. Фонд 19 - Западно-Сибирский Совет крестьянских

депутатов), Государственном архиве Оренбургской области (ГАОрО. Фонд 184с - Оренбургский губернский комиссар Временного правительства), Государственный архив в городе Тобольске (ГАвгТ. Фонд 722 - Тобольский губернский комиссар Временного правительства). Из этих документов видно, что все попытки власти принять жесткие меры против левых радикалов оказались тщетными ввиду общего «полевения» в настроениях масс и значительных различий в позициях ведущих партий в отношении к

W сложившейся политической ситуации. Многочисленные материалы в архивах

Москвы, Урала и Сибири, за исключением Государственного архива общественных и политических объединений Тюменской области (ГАОПОТО),

где они полностью отсутствуют за 1917-1918 гг., позволяют детально исследовать процесс противоборства политических сил в период осени 1917-весны 1918 гг. и прийти в выводам о том, что этот процесс в значительной степени характеризовался насильственным захватом власти левыми радикалами, ликвидацией демократических завоеваний революции и, таким образом, подталкиванием страны к гражданской войне.

Главным итогом политического противоборства на Урале и в Зауралье в 1918-1919 гг. явилось поражение белогвардейцев на фронтах гражданской войны. Этот период достаточно хорошо представлен материалами центральных и местных архивов. Наиболее ценными для нас явились документы, находящиеся на хранении в ГАРФ (фонд 151 - Западно-Сибирский комиссариат Временного сибирского правительства), в которых содержатся важные сведения о политическом положении и межпартийной борьбе в регионе в период «демократической контрреволюции» и колчаковской диктатуры. Аналогичного характера документы выявлены нами также в Государственном архиве Пермской области (ГАЛО. Фонд 656 - Коллекция документов гражданской войны и интервенции на Урале), фонде истпарта ОГАЧО. Документы Государственного архива Свердловской области (ГАСО. Фонд р-569 - Временное областное правительство Урала и его управления), позволили проанализировать деятельность недолго просуществовавшего Временного Уральского областного правительства, вскрыть его роль в противоборстве белогвардейских правительств Сибири и Поволжья. Изменения политической ситуации в «красном» тылу в период активных боевых действий на Урале, в том числе в связи с антибольшевистским восстанием в Ижевско-Воткинском районе позволили проанализировать документы, выявленные в Государственном архиве социально-политической истории Кировской области (ГАСПИКО. Фонд 1 - Вятский губернский комитет РКП(б); Фонд 45 - истпарт), а также в Государственном архиве Кировской области (ГАКирО. Фонд 876 -Отдел управления Вятского губернского исполнительного комитета Советов

рабочих, солдатских и крестьянских депутатов). Эти документы позволили сравнить реальное политическое положение, сложившееся в тылу красных и белых войск, и сделать выверенные выводы о причинах поражения белогвардейцев на фронтах гражданской войны.

После изгнания колчаковцев наступивший гражданский мир, казалось, навсегда установился в огромном регионе. Однако в начале 1921 г. он был вновь нарушен крупнейшим в стране восстанием крестьян Западной Сибири и Урала, спровоцированным чуждой сельскому населению социально-экономической политикой большевиков. Документы, раскрывающие различные стороны этого грандиозного события российской истории, хранятся во многих архивах страны и исчисляются многими тысячами. Такой объем материала требовал от исследователя огромных усилий, больших затрат времени и, как правило, приводил к прекращению работы. Мы сосредоточили внимание на тех архивохранилищах, где содержатся наиболее крупные массивы документов, а уже затем приступили к выявлению их в максимально большем количестве архивов центра и региона. В первую очередь были исследованы огромные массивы документов о Западно-Сибирском восстании, хранящиеся в РГВА, где наиболее значимым для исследования явился фонд 16 (Штаб помглавкома вооруженных сил Республики по Сибири), в котором выявлены документы, отражающие грандиозные масштабы восстания как по количеству участников, так и по охвату территории. Эти документы привели к выводу о том, что дальнейший рост крестьянского движения в Западной Сибири и в других регионах страны мог привести к объединению всех антибольшевистских выступлений.

Крупный массив документов о крестьянском восстании хранится архивах Тюмени. В ГАОПОТО (Фонд 1 - Тюменский губернский комитет РКП(б)), наиболее ценными явились политические сводки губернской ЧК, касавшиеся различных сторон военно-политической деятельности повстанцев, а также документы, вышедшие из среды самих восставших крестьян.

В Государственном архиве Тюменской области (Г АТО. Фонд 2 -
Исполнительный комитет Тюменского губернского Совета рабочих,
крестьянских и красноармейских депутатов) использованы документы о борьбе
повстанцев с наступающими частями регулярной Красной армии, о потерях и
* тяжелых последствиях восстания, голоде и разорении сибирской деревни.

Кроме того, нами использованы документы, находящиеся в архивохранилищах Перми, Екатеринбурга, Челябинска, Кургана, Омска, Новосибирска, которые в целом позволили вскрыть причины, цели, масштабы восстания, численный и социальный состав его участников, особенности военно-политической организации повстанцев, формы и методы их борьбы.

Таким образом, в фондах исследованных архивов хранятся
- многочисленные материалы, характеризующие противоборство политических

сил на Урале и в Зауралье в период революций и гражданской войны, что позволило при внимательной, кропотливой исследовательской работе найти не использованные ранее документы, имеющие большое значение для раскрытия темы диссертации.

В третью группу отнесены материалы периодической печати,
содержащие зачастую более систематизированный и объемный исторический
ф) материал, чем архивные документы, так как являлись в начале XX в.

важнейшими средствами массовой информации.

Газеты и журналы, выходившие при Временном правительстве, содержат, как правило, наиболее правдивую информацию о происходящих политических событиях. Изучая периодические издания, мы стремились, наряду с новым прочтением большевистских газет: «Правда», «Уральская правда» (Екатеринбург), «Вятская правда», «Новый мир» (Курган) и др., особое внимание уделить анализу газет правых и социалистических партий и групп, а также беспартийной печати. Наиболее ценными изданиями для раскрытия нашей темы явились либеральные газеты «Зауральский край» (Екатеринбург), «Народная свобода» (Пермь), «Народная свобода» (Челябинск), «Свободное

слово» (Тюмень), эсеровские «Вольный Урал» (Екатеринбург), «Народная воля» (Пермь), «Земля и воля» (Курган), «Дело Сибири» (Омск), меньшевистские «Пермская жизнь», «Заря» (Оренбург), «Рабочая правда» (Тюмень) и др. Эти издания позволили достаточно системно и непредвзято проследить не только идейную борьбу представителей различных политических партий, но и вскрыть их основные внутренние разногласия.

Всего в процессе работы было изучено более 60 наименований газет самой разной политической направленности, выходивших в 1917-1921 гг. в центре страны и в регионе. В газетах и журналах публиковались ценные редакционные статьи по важнейшим событиям революционной эпохи, приказы властей, резолюции, принимавшиеся на собраниях, митингах, съездах и конференциях, итоги выборов в органы местного самоуправления и Учредительное собрание, приговоры сельских сходов, сводки с фронтов гражданской войны. Необходимая информация иногда находится в малоизвестных изданиях. В газете «Известия Тобольского губернского комитета по введению земства» были обнаружены наиболее полные данные о результатах выборов в Учредительное собрание по Тобольскому избирательному округу, которые в других изданиях были отражены лишь отрывочно. Эта информация помогла достаточно подробно исследовать политические настроения населения крупнейшей в Западной Сибири губернии осенью 1917 г.

Более трех сотен газет различной направленности издавалось в период революции и гражданской войны на Урале и в Зауралье. Из них наибольшим умолчанием в политических целях отличались большевистские газеты, особенно в годы гражданской войны. Тем не менее, и в них содержится то рациональное, что необходимо для раскрытия темы. Газета «Известие Пермского губернского и Пермского уездного исполнительных комитетов Советов рабочих, крестьянских и армейских депутатов» в декабре 1918 г. опубликовала ряд статей, в которых откровенно показала, как проходила

подготовка и расправа с недовольными социально-экономической политикой большевиков рабочими крупнейшего на Урале Мотовилихинского оружейно-механического завода. Преступные действия поборников «диктатуры пролетариата», расстрелявших рабочих, столь очевидны, что становится неудивительным, как советские исследователи не смогли обнаружить газету, хранящуюся в фондах Пермской областной библиотеки.

Изучению было подвергнуто значительное количество газет белогвардейских правительств, к которым в советское время у историков преобладал предвзятый подход. После изгнания большевиков вновь выходят запрещенные ими издания «Зауральский край», «Уральская жизнь», «Дело Сибири», «Тобольское народное слово», появляются новые газеты «Освобождение России» (Пермь), «Свободная Пермь», «Наш Урал» (Екатеринбург), «Утро Сибири» (Челябинск) и др. В них публиковались постановления сельских сходов, съездов, конференций, собраний различных политических сил. Несмотря на то, что издания периода «Демократической контрреволюции» и диктатуры Колчака имели достаточно тенденциозные оценки и выводы, они позволяют подробнее узнать о расстановке политических сил на занятых белогвардейцами территориях.

Важным источником по истории Западно-Сибирского крестьянского восстания явилась полностью сохранившаяся в Тюменском областном центре документации новейшей истории и недавно открытая для исследователей газета повстанцев «Голос Народной Армии». Большое место в газете отводилось корреспонденциям с фронта под заголовками «Голос с фронта», «Солдатское письмо», в которых бойцы делились своими мыслями, высказывали предложения по наиболее острым проблемам Народной армии. Газета публиковала сообщения об организации помощи фронту - формировании добровольческих отрядов, организации госпиталей, сборе перевязочного материала и теплой одежды. Чтобы воодушевить воинов, на страницах газеты помещались лозунги, воззвания, обращения и статьи, в которых подчеркивался

справедливый характер борьбы, разоблачались преступления большевистского режима, раскрывались принципы организации новой власти. «Голос Народной Армии», дошедший до нас через десятилетия умолчания, является ярким свидетельством демократической направленности борьбы восставших крестьян за свои права и бесценным источником изучения противоборства политических сил в регионе на последнем этапе гражданской войны.

Далеко не все антибольшевистские газеты и журналы сохранились в хорошем состоянии. При использовании периодических изданий в качестве источника по истории революционных событий существуют объективные трудности, т.к. в годы советской власти большевистские издания находились в достаточно благоприятных условиях хранения и дошли до наших дней в относительной сохранности, правительственные же и меныпевистско-эсеровские издания либо плохо сохранились, либо были уничтожены полностью или частично. В целом изучение нами значительного количества газетно-журнальной периодики позволило ввести в научный оборот большую массу фактического материала, ранее не использованного исследователями.

К четвертой группе источников относятся воспоминания участников революций и гражданской войны, независимо от их партийной и идеологической принадлежности. Большую роль для раскрытия темы сыграли воспоминания участников революционных событий в регионе, а также мемуары лидеров крупнейших политических партий России¹. Написанные под впечатлением лично пережитых событий, они несут в себе обширный фактологический материал, позволяющий уловить ритм эпохи революционного времени, восстановить многие недостающие звенья исторического процесса, вернее определить замыслы противоборствующих сторон и их воплощение. Особенностью данной литературы является отсутствие беспристрастности мемуаристов, что можно объяснить их причастностью к происходившим

¹ Октябрьский сборник. Тюмень, 1922; Милюков П.Н. Воспоминания. В 2-х т. М.,1990; Чернов В.М. Социалистическая партия // Октябрьский переворот: Революция 1917 года глазами ее руководителей. М, 1991. С. 154-166; Церетели И.Г. Кризис власти. М, 1992 и др.

событиям. В последние годы российские исследователи получили возможность использовать большое количество воспоминаний видных русских политических деятелей, опубликовавших свои работы на Западе. Свидетельства В.Д. Набокова, А.Ф. Керенского, Н.Н. Суханова, Л.Д. Троцкого и другие открыли многие не известные нам раннее стороны свершившихся в России революционных событий. Но и у этих авторов подача событий переплетается с достаточно субъективным видением истории, они излагают события в определенном свете, приводя факты, которые считают заслуживающими внимание.

Мемуары содержат важную информацию как о прошлом, так и об их авторе, т.к. создаются на основе личного опыта. В свою очередь, наличие информации об авторе, его убеждениях, личном опыте, прошлом, пристрастиях и предрассудках помогает найти верный путь к объективному познанию действительности. Но воспоминания не являются надежным источником, если, конечно, не содержат документальных материалов, поэтому, не доверяя в полной мере свидетельствам современников, в том числе и прямым участникам событий, независимо от политической ориентации, для предотвращения возможных неточностей этот вид источников использовался в совокупности с подтверждающими истинность полученных фактов архивными материалами.

Пятой группой являются вещественные источники - памятники истории, архитектуры, монументального искусства, предметы, ставшие объектами музейного показа, - награды, форма одежды, предметы быта, фото и кинодокументы. Они представлены главным образом в музеях страны, в том числе на Урале и в Сибири, основной задачей которых стала научно-просветительская работа. Как правило, особое место среди музейных коллекций занимают материалы, отражающие период революций и гражданской войны. Их изучение, введение в научный оборот помогает полнее выявить и понять эпизоды борьбы политических сил, прийти к более

выверенным выводам о положении различных слоев населения, боеспособности воинских частей и т.д.

Большую роль играют фотодокументы, которые отображают важнейшие события эпохи, позволяют вглядеться в лица видных политических деятелей, и что очень важно, передают атмосферу времени. Только в одном Омском государственном историко-краеведческом музее фотофонд периода революций и гражданской войны насчитывает около полутора тысяч единиц хранения, скомплектованных в разное время. При этом наиболее полно отражены темы революционных событий 1917 г., подполья и партизанского движения, Омской наступательной операции Красной армии, восстановления советской власти. В последнее время музей пополнился снимками лидеров белого движения, военных деятелей этого лагеря¹. Значительное количество фотодокументов хранится в Свердловском историко-краеведческом музее, Тюменском областном краеведческом музее им. И.Я. Словцова и других уральских, сибирских и центральных музеях.

Проведенная работа по выявлению документов и материалов позволила сделать вывод о достаточной полноте источниковой базы и приступить к источниковедческому синтезу, в процессе которого сопоставленные по степени достоверности, полноте и взаимосвязи источники дали возможность установить всю сумму фактов, относящихся к теме, реконструировав недостающие звенья с помощью научной гипотезы. Сопоставляя различные виды источников, привлекая выводы, суждения и оценки других исследователей, мы стремились дать в настоящей работе адекватное отражение противоборства политических сил и результаты их борьбы в рассматриваемый отрезок времени.

Практическая значимость исследования состоит в том, что его содержание, выводы и обобщения способствуют развитию соответствующего научного направления отечественной истории. Материалы исследования могут быть использованы для подготовки научных работ по проблемам социально-

¹ Пьянова О. А. Фотофонд ОГИК музея по истории революции и гражданской войны в крае // Словцовские чтения - 99. Тюмень, 1999. С. 53, 55.

политической истории периода революций и гражданской войны, а также разработки и чтения общих и специальных курсов по истории Сибири и Урала.

Апробация работы. Основные выводы и положения диссертации сформулированы в монографиях, докладах и сообщениях международных, всероссийских и региональных научных конференций в Екатеринбурге. Тюмени, Тобольске, в статьях вошедших в научные сборники. Основное содержание работы изложено в 50 публикациях, общим объемом более 50 п. л. Материалы диссертации использованы при написании учебно-методического комплекса «Отечественная история», статей для издания «Большой Тюменской энциклопедии», при подготовке спецкурсов и курсов лекций по Отечественной истории и истории Урала и Сибири, прочитанных студентам Тюменского университета.

Все даты до февраля 1918 г. приводятся по старому календарю.

Социально-экономическое и политическое положение на Урале и в Зауралье накануне и во время падения царизма

Процесс модернизации, то есть переход от традиционного общества к современному, характерный для многих цивилизованных стран, был небезуспешным в России в начале XX века. Капитализм, развитие которого было обусловлено отменой крепостного права, уверенно пробивал себе дорогу. В 90-е гг. XIX в. удельный вес промышленного производства России в системе мирового хозяйства удвоился1. На Урале и в Зауралье этому способствовало бурное строительство сети железных дорог, что позволяло быстрее втянуть регион в общероссийский процесс формирования новых отношений. Экономический подъем в конце XIX в. сменился резким спадом производства, что особенно тяжело отразилось на горной и металлургической промышленности - основе хозяйственной жизни Урала. Многие предприятия закрылись. Кризис, таким образом, подталкивал искавших выхода предпринимателей к образованию монополистических объединений. В эти годы создаются крупнейшие в стране синдикаты: «Продамет», «Продуголь», «Продвагон», - сконцентрировавшие в своих руках большую часть производства и сбыта профильной продукции. Промышленность России, и в первую очередь горная и металлургическая, решительно двинулась по пути концентрации производства.

Число монополий в начале века не превышало тридцати. В первую очередь они утвердились в центрально-промышленном, северо-западном и южном районах страны. Урал значительно отставал от них, но не стоял в стороне от общего экономического развития. «Оригинальный строй» уральской промышленности, основной хозяйственной единицей которого оставался достаточно архаичный горнозаводской округ, являвший собой промышленную вотчину и имевший слабые связи с соседями, устарел и не мог оказать серьезной конкуренции южно-российским предпринимателям. Значительные земельные владения уральских промышленников позволяли привязать рабочего к заводу за счет льготного наделения землей, заставить его отрабатывать за это. Связь рабочего с землей говорит о сохранении больших пережитков крепостничества, тормозивших развитие промышленности1. Отставание от южно-российских конкурентов приняло хронический характер. От окончательного поражения уральских заводчиков спасали лишь дешевый ручной труд и природные богатства вотчин. Промышленники понимали бесперспективность устаревших форм производства и стремились применять новейшую технологию выплавки металлов. На Урале производилась в основном та же продукция, что и на юге страны, но в меньшем объеме, при более высокой себестоимости продукции. Исходя из назревшей необходимости монополизации производства, Совет съездов горнопромышленников Урала призвал заводчиков противопоставить созданному на юге «Продамету» свою конкурентоспособную организацию. Уральские предприниматели, удерживавшие лидерство в изготовлении кровельного железа, образовали в 1906 г. первый синдикат, получивший название «Кровля». По мнению Л.В. Сапоговской, он являлся специфическим монополистическим объединением. Небольшая степень монополизации продукции, неспособность занять господствующее положение в кровельном производстве, приостановить падение цен на железо ставят под сомнение монополистический характер «Кровли»

Октябрьский переворот и установление власти Советов на Урале ив Зауралье

Известие о захвате власти большевиками в Петрограде вызвало негативную реакцию большинства политических партий. «Свершилось! -писала 31 октября 1917 г. газета тюменских кадетов «Свободное слово». -Свершилось то, что так волновало, нервировало до боли все слои населения. Незначительная по числу группа безответственных людей, так называемых большевиков, выступила в Петрограде, восстав против Временного правительства, арестовала находившихся в Петрограде членов Временного правительства и при содействии Петроградского Совета солдатских и рабочих депутатов, захватила власть в свои руки, ввергнув страну в ужас страшной междоусобной войны». Омская группа ПСР на общем собрании 30 октября назвала действия большевиков в столице «роковым заблуждением, грозящим в случае проведения его в жизнь, поставить страну и революцию на путь чрезвычайной опасности»1. На экстренном заседании Пермской Городской думы по поводу событий в столице 27 октября меньшевик А.А. Шнееров говорил о политической ошибке большевиков, но в тоже время высказал надежду, что «отдельные отряды демократии, вставшие в острый конфликт, найдут пути к соглашению»

Выступление в Петрограде местные большевики восприняли как призыв к решительным действиям. 27 октября Уральский областной Совет рабочих и солдатских депутатов обратился к трудящимся с призывом взять власть в свои руки и заявил, что является временным представителем большевистского правительства на Урале . Но повторить события весны 1917 г. в регионе не удалось. Известия о смене власти в Петрограде и воззвание уральских большевиков последовать примеру столичного пролетариата не вызвали особого революционного энтузиазма у населения. Взятие власти большевиками в некоторых местах региона затянулось до начала гражданской войны. Это позволяет утверждать, что в октябре 1917 г. произошли события, которые нельзя назвать народной революцией, правильнее считать их хорошо спланированным и осуществленным заговором левых радикалов, поддержанных значительной частью рабочих и солдат.

Успех переворота в различных районах Урала и прилегающих территориях на востоке зависел от соотношения политических сил в каждой отдельном уезде, городе или селе, при этом определяющее значение имели события в Екатеринбурге. Утром 26 октября большевистский Екатеринбургский Совет, поддержанный левыми эсерами, приступил к реализации намеченных планов, заранее согласованных с центром, по которым, по всей видимости, ему отводилось особое место в поддержке выступления в столицах. Совет отстранил от власти администрацию Временного правительства, взял под контроль почту, телеграф, телефонную станцию и другие ключевые пункты города, запретил печатать местным газетам «контрреволюционные» сообщения о событиях в стране. Столь скоропалительные действия в поддержку петроградских событий неожиданно для большевиков натолкнулись на серьезное сопротивление горожан, особенно интеллигенции. В ответ на давление левых объявили забастовку почтово-телеграфные служащие. Их поддержали журналисты, постановившие на общем собрании 3 ноября возобновить выпуск екатеринбургских газет лишь при полной отмене цензуры, как со стороны «Совета рабочих и солдатских депутатов, так и от рабочих печатного дела» . Против насилия выступили также студенты и часть офицеров гарнизона.

Социально-политическая ситуация на Урале и в Зауралье в начальный период гражданской войны (май- ноябрь 1918 г.)

Первые полгода пребывания большевиков у власти показали, что они никому не отдадут завоеванные позиции. Преследование политических оппонентов, разгон всенародно избранного Учредительного собрания, заключение унизительного Брестского мирного договора, социально-экономические эксперименты - все это явилось тем толчком, который привел к начавшейся весной 1918 г. полномасштабной гражданской войне. Виновниками случившегося тем не менее явились как левые, так и правые партии не склонные к компромиссу. Гражданская война, ставшая закономерным следствием противоборства политических партий в предреволюционную эпоху, выявила возобладание экстремистских тенденций в их деятельности и обернулась трагедией для всего народа.

45-тысячный корпус чехословаков растянулся в мае 1918 г. вдоль Транссибирской железнодорожной магистрали. Первоначально Советское правительство распорядилось пропускать эшелоны при условии оставления при них минимального количества оружия, но после высадки японского десанта на Дальнем Востоке потребовало полного разоружения. Встревоженные слухами о возможной выдаче немцам, чехословаки подняли мятеж. Есть мнение о том, что это выступление нельзя именовать «мятежом», так как бывшие военнопленные теперь являлись, по существу, солдатами французской армии. «Исходя из этого, - пишет СИ. Константинов, - нельзя именовать «мятежом» действия одной армии (в данном случае французской) против другой.

Корректнее было бы назвать происшедшее вооруженными столкновениями, переросшими в боевые действии» . Его можно было бы принять, если бы чехословаки, устранив препятствия на своем пути, продолжили движение на восток и в скором времени покинули пределы России. Однако именно с этого с мятежа в стране началась крупномасштабная гражданская война, в которой корпус принял самое активное участие, покинув пределы страны только после того, как поражение белогвардейцев стало неизбежным. Утверждения советской историографии о том, что мятеж был подготовлен и имел ясно выраженную цель - свержение новой власти2, исходя из дальнейших событий, не являются невероятными. СИ. Константинов отмечает, что уже в 1918 г. на совещании представителей Антанты во французском посольстве в Москве было достигнуто соглашение об антисоветском выступлении чехословацкого корпуса . М.В. Шиловский приводит сведения о достижении 10 мая в Новониколаевске принципиальной договорённости руководителя нелегального Западно-Сибирского военного округа А.Н. Гришина-Алмазова с военными представителями Чехословацкого национального совета - капитанами Гайдой и Кодлецом - о совместных действиях. 25 мая совещание заговорщиков принимает решение - начать мятеж немедленно4. При этом рядовой состав корпуса не желал вмешиваться в гражданскую войну в России. По словам активного деятеля сибирского областничества И.Я. Якушева, выступление чехов «явилось неожиданным не только для большевиков, но, пожалуй, и для самих чехов»5.

Похожие диссертации на Противоборство политических сил на Урале и в Зауралье в период революций и гражданской войны :1917-1921 гг.

Левый экстремизм на флоте в период революции 1917 года и гражданской войны : февраль 1917 - март 1921 гг.Елизаров Михаил Александрович

Казачество Урала в период революций 1917 года и гражданской войны : Военно-политическая деятельность и государственное строительствоМамонов Юрий Владимирович

Власти и образование на Южном Урале накануне, в период революций 1917 года и гражданской войны Губскова Галина Геннадьевна

Индивидуальное крестьянское хозяйство Курской губернии в годы революций и гражданской войны (1917 г. - весна 1921 г.) Колупаев Андрей Анатольевич

Калмыкия в период революции и Гражданской войны : 1917-1920 гг.Очиров Уташ Борисович

Идейно-политическая эволюция либерализма в Сибири в период революции и Гражданской войны (1917-1920 гг.)Хандорин, Владимир Геннадьевич

Государство и молодежь в период от революции 1917 г. до Великой Отечественной войны : Исторические опыт и урокиТуктаров Ришат Сафьевич

Казачество России в период революций 1917 года и на начальном этапе гражданской войныТрут Владимир Петрович

Русские войска во Франции в годы Первой мировой войны (1916-1918)Чиняков Максим Константинович

Трудовая повинность в годы гражданской войны (Октябрь 1917 - март 1921 гг.) Теленкова Ольга Вениаминовна