Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Проблема преступности в Петрограде в последние годы существования царизма (июль 1914-февраль 1917 г.) 41
1.1. Криминальная ситуация в условиях нарастания общественного кризиса 41
1.2. Борьба царизма с уголовным миром 84
Глава 2. Преступность и социально-политический кризис в Петрограде в феврале-октябре 1917 г 96
2.1. Развитие криминальной ситуации в феврале - октябре 1917 г 96
2.2. Временное правительство в борьбе с преступностью. Самосуды... 140
Заключение 177
Список использованных источников и литературы 183
- Криминальная ситуация в условиях нарастания общественного кризиса
- Борьба царизма с уголовным миром
- Развитие криминальной ситуации в феврале - октябре 1917 г
Введение к работе
Актуальность темы исследования.
Первая мировая война оказала глубокое воздействие на социальную структуру российского общества. Явившись мощным катализатором миграционных процессов, она ускорила его деформацию, которая все более давала о себе знать по мере затягивания боевых действий на фронте. Вследствие военной обстановки происходила криминализация разных слоев населения. В первую очередь, указанное явление коснулось беженцев, несовершеннолетних и дезертиров, в силу экономических и психологических причин легче всего нарушавших закон. Кроме того, оккупация германцами российской территории вызвала бегство уголовного элемента из данных областей в другие губернии. В итоге российские города и, главным образом, столица стали свидетелями неуклонного роста количества правонарушений.
Февральская революция не разрешила общественный кризис, а значительно углубила его, в том числе и за счет дальнейшей криминализации государства. Данный процесс, окончательно вышедший из-под контроля властей к осени 1917 г., во многом определил судьбу правящих кругов столицы. Поэтому его рассмотрение позволяет не только яснее понять истоки гибели старого режима, но и разобраться в причинах закономерности Октября.
Кроме того, актуальность темы продиктована также гносеологической причиной. Она заключается в необходимости изучения проблемы преступности 1914-1917 гг. как наименее разработанной в исторической науке. Систематизированный автором фактический материал и выводы по результатам проведенной работы будут способствовать формированию более точного представления об одной из важных сторон повседневной жизни города на переломном этапе отечественной истории.
Объектом исследования избрана уголовная преступность как социальный феномен, а предметом - конкретные правонарушения и действия властей по охране общественного порядка.
Хронологические рамки диссертации включают в себя период с июля 1914 г. по октябрь 1917 г. Начальная дата обусловлена временем вступления России в Первую мировую войну, оказавшую влияние на все сферы общественной жизни. Конечная — связана с приходом к власти большевиков. К этому историческому моменту крах внутренней политики Временного правительства достиг своего пика. Он заключался в неспособности властей остановить углубление кризиса российской государственности и, в частности, рост количества правонарушений.
Географические границы исследования охватывают Петроград как столицу российской империи, в которой наиболее ярко проявились социальные последствия войны и Февральской революции.
Цель диссертации - установить динамику и причины роста столичной преступности 1914 - 1917 гг. Для ее реализации автор поставил следующие задачи:
- изучить криминальную обстановку в Петрограде;
— показать социальный состав уголовного мира города;
- проанализировать деятельность царизма и Временного правительства
по борьбе с преступностью;
— рассмотреть разные формы самозащиты граждан.
Методологическую базу исследования составили принципы материалистической диалектики, наиболее фундаментально разработанные в марксизме. «Способ производства материальной жизни, - писал К. Маркс, - обуславливает социальный, политический и духовный процессы жизни < >»'. В то же время, экономика не является «единственным определяющим моментом». На ход истории оказывают
'Маркс К., Энгельс Ф. Соч., Т. 13. С. 7.
влияния различные аспекты надстройки: от политики до традиции2. Такой подход отвечает принципам объективности и историзма, требующим не только политически беспристрастной позиции в оценке явлений прошлого, но и установления причинно-следственных связей между ними.
Методы исследования.
При достижении намеченной цели диссертант использовал ряд
методов научного познания, под которыми понимаются способы
разрешения указанных задач и совокупность приемов и операций
теоретического и практического освоения действительности. Индуктивный
метод ориентировал исследователя придерживаться установки, что путь к
обобщению исторического материала лежит через изучение единичных
фактов, взятых в совокупности, и систематизированных в логической
последовательности. Проверка достоверности полученных сведений
осуществлялась с помощью сравнительного метода. Большое значение
здесь имели как сопоставление источников между собой, так и
определение их содержательного единства. Руководствуясь историко-
системным методом, автор рассматривал изучаемый вопрос не
изолированно от общей канвы событий военно-революционных лет, а во
взаимосвязи с последними, которые выступали векторами общественного
развития российского государства. Помимо этого, при написании
диссертации использовались проблемно-хронологический и
статистический методы.
Научная новизна работы.
Впервые научному анализу подвергается проблема столичной преступности за указанный хронологический отрезок времени. В работе изучены динамика правонарушений и причины роста числа преступлений в 1914- 1917 гг. Прослежена деятельность государственной власти по борьбе с уголовным миром и выявлены факторы постепенной утраты ею контроля над общественным порядком. Рассмотрен процесс
2Маркс К., Энгельс Ф. Соч., Т. 37. С. 394-395, 420-421.
самоорганизации населения Петрограда для противодействия криминальному элементу. Привлечены ранее неиспользованные документы.
Степень изученности проблемы.
Исследование столичной преступности началось в годы Первой мировой войны. В 1914 г. в газете «Право» была опубликована статья юриста Я. Бермана3, посвященная чрезвычайно актуальной для того времени проблеме: влиянию сухого закона на динамику правонарушений. На основании анализа статистического материала как военного времени, так и ближайших довоенных лет автор установил определенную зависимость между ростом числа преступлений против личности и потреблением алкоголя4. Следовательно, запрет на продажу спиртной продукции мог привести к снижению количества отмеченных правонарушений. В то же время, как заметил Я. Берман, сухой закон не являлся единственным фактором, способствовавшим падению уровня преступности. Другими причинами выступали мобилизация и подъем патриотизма в стране.
Исследователь писал, что призыв в армию поставил «часть населения в исключительную обстановку военно-походной жизни и тем < > фактически уменьшил число лиц», которые могли «совершить уголовно-наказуемые поступки»5. По мнению Я. Бермана, это особенно заметно на примере столичного хулиганства, утратившего злободневность в первые месяцы военной кампании. Данный вывод можно считать правильным, поскольку хулиганы оказались призваны в ряды царской армии. Он подтверждается статистикой исследователя и автора диссертации. Что же касается патриотизма как фактора снижения числа правонарушений, то он, по убеждению Я. Бермана, отвлек внимание
3Берман Я. Пьянство и преступность // Право. 1914. № 37. С. 2578-2588; №41. С. 2782-2794.
4Там же. 2582. 5Там же. С. 2582.
народа в сторону общественных интересов и заставил забыть на время «перипетии личной жизни»6.
В последующие годы войны преступность не подвергалась специальному рассмотрению. Обращение к этому вопросу началось только после Февраля, что было вызвано законотворческой активностью Временного правительства. В статьях известного правоведа П. И. Люблинского комментировались акты новой власти, посвященные отмене смертной казни и амнистии . С его точки зрения, такие мероприятия правительства необходимо было дополнить расширением общественной поддержки освобожденным уголовникам. В противном случае, предупреждал П. И. Люблинский, гуманизм в области уголовного права обернется для них дальнейшим моральным падением, а для страны и столицы - обострением криминальной обстановки8. Не принимая идеализацию автором вышедших на свободу уголовников, стоит признать верным его прогноз относительно динамики правонарушений на март -октябрь 1917г.
В работах мировых судей В. Меншуткина и М. С. Равича амнистия уступила место проблеме Временных судов9. Интерес к ним вызывался не столько подробной характеристикой структуры нового судопроизводства, сколько фактическим материалом о деятельности отмеченных правовых органов. Анализ этих сведений, в сочетании с архивными данными10, указывает на неэффективную борьбу Временных судов с криминальным элементом11.
6Берман Я. Указ. соч. С. 2582.
7Люблинский П. И. Мартовские амнистии // Журнал министерства юстиции. 1917. № 4. С. 1 - 18; он же. Акты Временного правительства об амнистии // Право. 1917.№ 10. С. 557-566.
8Он же. Акты Временного правительства об амнистии // Право. 1917. № 10. С. 565.
9Меншуткин В. Временные суды в Петрограде // Журнал министерства юстиции. 1917. № 4. С. 183 - 192; Равич М.С. Временные суды // Право. 1917. № 17. С. 971-973.
10См: ЦГА СПб. Ф.4537. Д. 12.
"Меншуткин В. Указ. соч. С. 187; Равич М. С. Указ. соч. С. 972.
В статье E. H. Тарновского, основанной на судебных ведомостях, проблема преступности, в отличие от его предшественников, изучалась более фундаментально. Им была рассмотрена динамика основных видов правонарушений в годы войны на примере больших городов России, в том числе и Петрограда13. Как и Я. Берман, Е. Н. Тарновский считал мобилизацию и введение сухого закона основными факторами снижения числа преступлений в столице. Однако он признавал, что кражи и предумышленные убийства оказались мало «задеты < > влиянием событий 1914 - 1916 гг. в силу двух причин: наплыва беженцев в крупные города и дороговизны товаров»14.
Одновременно исследователь рассмотрел и рост количества детских правонарушений. С его точки зрения, максимальное число осужденных мировыми судами детей пришлось на 1915 г.15 Сопоставление данных автора со сведениями такого авторитетного исследователя в области уголовной статистики, как М. Н. Гернет16, и материалами судей по делам малолетних Н. А. Окунева и Н. А. Милюкова убеждает в ошибочности заключений Е. Н. Тарновского. Максимальное количество осужденных несовершеннолетних следовало бы отнести на 1916 г.
Проблему детской преступности во второй половине 20-х гг. достаточно подробно изложил М. Н. Гернет. Прежде всего, он сравнил сведения Е. Н. Тарновского со своими и убедился, что число прошедших
Тарновский Е. Н Война и движение преступности 1911-1916 годов // Сб. статей по пролетарской революции и праву. - Пг., 1918. №1 - 4. С.100 - 122.
13Там же. С. 103.
14Там же. С. 107. Правда, автор писал, что «по Петрограду сведений о числе следствий (а также подсудимых и осужденных по делам окружного суда) за 1916 г., к сожалению, не имеется, и они не могут быть получены вследствие уничтожения их пожаром, но, по аналогии с другими городскими центрами (в частности, с Ригой. -Д. Е.), надо полагать, что и в северной столице обнаружилось < > увеличение числа преступлений в 1916 г.». С. 104.
15Тамже.С. 121.
,6Гернет М. Н. Преступность и самоубийства во время войны и после нее. - М., 1927.
17ЦГИА СПб. Ф. 513. Оп. 162. Д. 116. Лл. 343-355 (об.); Биржевые ведомости (вечерний выпуск). 1916. 28 мая.
через суды детей в 1916 г., в соотношении с 1915 г., увеличилось более чем на тысячу. Такого стремительного взлета, по мнению М. Н. Гернета, предшествующие годы не знали18. Результаты его анализа подтверждают документы и данные периодической печати.
На участие в Февральской революции уголовников впервые обратил внимание Е. И. Мартынов19. Работая с материалами Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства, он пришел к выводу, что февральское восстание приобрело кровопролитный характер с момента выхода на свободу преступников . Данное заключение Е. И. Мартынова невозможно подтвердить статистикой, поскольку отсутствуют сводки о правонарушениях за период вооруженного восстания. Тем не менее, сведения источников позволяют представить общий криминогенный фон Петрограда Февраля 1917 г. и судить об усилении уголовной жестокости в городе со дня разгрома столичных тюрем.
С конца 20-х и до начала 60-х гг. историческая и юридическая науки обходили молчанием преступность в Петрограде 1914-1917 гг. В 1963 г. появилась статья ленинградского исследователя Ю. С. Токарева, посвященная вопросам борьбы петроградских рабочих за установление революционного порядка во второй половине 1917 г. При ее написании он использовал тогда еще не опубликованные протоколы районных советов Петрограда, воспоминания участников революционного движения 1917 г., периодическую печать и т. д. Ю. С. Токарев первым в отечественной историографии обратил внимание на резкую активизацию криминального элемента в период правления Временного правительства.
18Гернет М. Н. Указ. соч. С. 107.
19Мартынов Е. И. Царская армия в Февральском перевороте. - Л., 1927.
20Тамже.С. 101. Токарев Ю. С. Петроградские рабочие в борьбе за установление и охрану революционного порядка (август-декабрь 1917 г.) // Рабочие Ленинграда в борьбе за победу социализма. - М.-Л., 1963. С. 6-61.
Статья полностью вошла в книгу Ю. С. Токарева: Народное правотворчество масс накануне Великой Октябрьской Социалистической революции (март-октябрь
Главные причины этого, по его мнению, заключались в неэффективности буржуазной милиции и регулярном притоке дезертиров в Петроград22.
На взгляд автора диссертации, исследователь преувеличил роль рабочей милиции и Красной гвардии в борьбе с правонарушителями. Так, из анализа работы Ю. С. Токарева складывается представление, что пролетариат к октябрю 1917 г. осуществлял в городе тотальный контроль над общественным порядком. Между тем, как будет показано далее, именно на август-октябрь, по сравнению с мартом-июлем 1917 г., пришлось максимальное количество преступлений в Петрограде. В то же время, Ю. С. Токареву удалось установить один из факторов, ослаблявший полицейские функции рабочих организаций. Он заключался в их излишней политизации . Это имело отрицательные последствия на общей борьбе пролетариата с криминальным элементом.
В исследовании Ю. С. Токарева встречается спорное утверждение, что буржуазия использовала уголовные и деклассированные слои города для «дезорганизации порядка» с целью противодействовать активности рабочего класса. «Из тюрем (осенью 1917 г. - Д. Е.) было выпущено большое количество уголовных преступников», - писал историк24. В данном случае Ю. С. Токарев ссылался на бюллетень штаба Красной гвардии Выборгского района от 18 октября, где отмечалась «провокационная деятельность» высших властей, освобождавших «Опогромщиков, громил, убийц и контрреволюционеров»25. Явно политически не беспристрастному документу он придал абсолютное значение. По журналам происшествий отмеченные факты не подтверждаются. Речь скорее может идти об учащении самовольных
1917 г.). - М.-Л., 1965. Поэтому монография в историографическом обзоре не подвергается анализу.
22Токарев Ю. С. Петроградские рабочие в борьбе за установление и охрану революционного порядка... С. 25.
23Там же. С. 28.
24Там же. С. 24.
25Там же. С. 24.
побегов арестантов в марте-октябре 1917 г. в силу слабости новой пенитенциарной системы. Таким образом, буржуазия имела к указанному явлению не прямое, а косвенное отношение. В девятой главе коллективной монографии «Октябрьское вооруженное восстание» Ю. С. Токарев высказал интересную и верную точку зрения на то, что политические кризисы, особенно июльский, оказали непосредственное влияние на усиление деятельности преступников .
Схожее со взглядом Ю. С. Токарева мнение о причастности буржуазно-контрреволюционных элементов к побегу уголовных заключенных 18 июня 1917 г. высказал В. Н. Гинев27 Однако документально исследователь не подтвердил своего утверждения.
Наряду с отмеченными историческими трудами, в 60-е гг. вышла фундаментальная монография Э. Н. Бурджалова о событиях Февраля 1917 г. Главное место в ней отведено революционным сюжетам. Поэтому криминальная ситуация не стала самостоятельным объектом изучения. Показав героическую роль рабочих и солдат в февральско-мартовские дни, автор, в то же время, недооценил масштаб участия в отмеченных событиях правонарушителей. Историк полагал, что «< > сведения о грабежах и других эксцессах оказывались преувеличенными, а иногда ложными; они нередко сознательно распространялись сторонниками старого порядка, чтобы вызвать замешательство в лагере восставших и дискредитировать дело революции» . На самом деле искажение уголовных фактов имело место. Тем не менее, данные источников не сообщают о причастности к этому контрреволюции, но указывают на значительную активизацию преступников в Феврале.
Токарев Ю. С. Разгром корниловского мятежа // Октябрьское вооруженное восстание. Семнадцатый год в Петрограде. -Л., 1967. Кн. 2. С. 118.
27Гинев В. Н. Революционное движение в Петрограде в мае-июне 1917 г. //Там же. Кн. 1.С. 309.
Бурджалов Э. Н. Вторая русская революция. Восстание в Петрограде. - М, 1967. Кн. 1.С. 263.
В отличие от Э. Н. Бурджалова, И. П. Лейберов, говоря о столичных погромах лавок и магазинов 23 февраля, попытался отделить действия криминального и «малосознательного» элемента от революционной деятельности петроградского пролетариата. Отводя тень подозрения за отмеченные инциденты от рабочего класса, он назвал основных зачинщиков городских погромов. Ими были женщины, подростки и преступники . Об участии уголовников в Феврале свидетельствовали авторитетные для И. П. Лейберова воспоминания рабочего И. Мильчика, на которых историк и основывал свои выводы .
В 1980 г. вышла книга юриста С. С. Остроумова, где он изучил криминальную обстановку в дореволюционной России31. Однако в монографии исследователь ни единой страницы не отвел Петрограду 1914-1917 гг.
В этом же году появилась книга В. И. Старцева «Внутренняя политика Временного правительства...». Поскольку амнистия уголовных заключенных являлась одной из составляющих деятельности революционной власти, постольку историк уделил ей внимание. По его мнению, на свободе оказалось 15 тысяч преступников, которых, как считал В. И. Старцев, вскоре «< > удалось пересадить вновь» . Однако при том неудовлетворительном состоянии правоохранительной и пенитенциарной систем подобный шаг властей был бы обречен на провал. Тем более, что и сам автор в другой части своей работы несколько иначе смотрел на
29Лейберов И. П. Начало февральской революции (события 23 февраля 1917 г. в Петрограде) // Из истории Великой Октябрьской Социалистической революции и социалистического строительства в СССР. - Л., 1967. С. 24; он же. Второй день Февральской революции (события 24 февраля 1917 г. в Петрограде) // Свержение самодержавия. - М., 1970. С. 115; он же. На штурм самодержавия: петроградский пролетариат в годы Первой мировой войны и Февральской революции (июль 1914 — март 1917 г.).-М., 1979. С. 206.
30Мильчик И. Рабочий февраль. 1917 г. в Петрограде - М.-Л., 1931.
31 Остроумов С. С. Преступность и ее причины в дореволюционной России. — М., 1980.
32Старцев В. И. Внутренняя политика Временного правительства первого состава.-Л., 1980. С. 185.
последствия амнистии. «При полной ликвидации полиции, - писал В. И. Старцев, - и расстройстве сыскного аппарата, и широком пополнении уголовного расследования дилетантами < > амнистия уголовникам < > отразилась на быстром росте преступности в стране»33. С этой точкой зрения нельзя не согласиться.
В последующие годы авторы редко обращались к сюжетам криминального характера. В конце 80-х гг. вышла монография О. Н. Знаменского о роли российской интеллигенции накануне Октябрьской революции34. В контексте истории Февраля он упомянул о деятельности преступного элемента в революционные дни. По его расчетам, основанным на сведениях «Вечернего времени», на улицах Петрограда находилось примерно 4 тысячи уголовников35. Однако указанные данные представляются заниженными, поскольку уже в 1915 г. полицией было выявлено 15. 222 правонарушителя .
В 90-х гг., в связи с либерализацией общественной жизни, историки и юристы стали проявлять больший интерес к социальной истории37 и, в определенной степени, к рассматриваемой теме. Криминальная ситуация марта-октября 1917 г. отчасти нашла отражение в одном из разделов книги «Власть и реформы», написанном В. Ю. Черняевым. Само название главы
^Старцев В. И. Указ. соч. С. 219.
343наменский О. Н. Интеллигенция накануне Великого Октября (февраль-октябрь 1917 г.).-Л., 1988. 35Там же. С. 81; Вечернее время. 1917. 6 марта.
36Статистическая ежегодная сводка. Городские преступления за 1914-1915 гг. в больших городах России // Вестник полиции. 1916. № 44. С. 1028.
Власов В. И. Взгляд на причины преступности в России за тысячелетие. В 2 ч.- М., 1998; Гуров А. Профессиональная преступность: прошлое и настоящее. -М, 1990; Девиантность и социальный контроль в России: тенденции и социологическое осмысление. - СПб., 2000; Кирьянов Ю. И. «Майские беспорядки» 1915 г. в Москве//Вопросы истории.1994. №3. С. 137-150; Лебина Н. Б. Повседневная жизнь российского города: нормы и аномалии. 1920/1930 годы. - СПб., 1999; Лунеев В. В. Преступность XX века: Мировые, региональные и российские тенденции. - М., 1997; Миронов Б. Н. Преступность в России в XIX - начале XX вв. // Отечественная история. 1998. № 1. С. 24 - 42; он же. Социальная история России периода империи (XVIII -начало XX в.). - СПб., 1999. Т. 2; Раззаков Ф. Бандиты времен капитализма. Хроника российской преступности. 1992-1995. - М., 1996; он же. Бандиты времен социализма. Хроника российской преступности. 1917-1991.-М., 1997.
«Гибель думской монархии: Временное правительство и его реформы»
предопределило содержание раздела . Историк, касаясь всех реформаторских начинаний новой власти, проявил также интерес к созданию милиции, мартовской амнистии и причинам ее проведения. При этом он опирался на правовые правительственные акты, опубликованные в юридической газете «Право» и «Вестнике Временного правительства», на материалы известного правоведа П. И. Люблинского и американского историка Ц. Хасегавы39. В частности, ссылаясь на сведения П. И. Люблинского, автор заключил, что после амнистии 6 и 17 марта в России из 155 тысяч заключенных осталось всего 30 тысяч человек. В результате, как утверждал В. Ю. Черняев, повторяя вывод Ц. Хасегавы, страна и Петроград пережили невиданный рост количества правонарушений и усиление жестокости40.
В монографии В. П. Булдакова проблеме преступности отведено больше места, чем в сочинениях его предшественников. Автор, как и ряд историков 60-80-х гг.42, писал об участии уголовников в Феврале 1917 г. В отличие от упомянутых исследователей, он подчеркивал значительный
Черняев В. Ю. Гибель думской монархии: Временное правительство и его реформы // Власть и реформы. От самодержавия к Советской России. - СПб., 1996. С. 643-678.
39См.: там же. С. 656-657.
40Там же. С. 657. Булдаков В. П. Красная смута. Природа и последствия революционного насилия. - М., 1997.
В статье В. П. Булдакова «Истоки и последствия солдатского бунта...» речь шла о революционном насилии периода Февраля 1917 г., которое прямого отношения к уголовной преступности не имело. Поэтому автор в историографическом обзоре ее не рассматривает. См.: Булдаков В. П. Истоки и последствия солдатского бунта: к вопросу о психологии «человека с ружьем» // 1917 год в судьбах России и мира. Февральская революция от новых источников к новому осмыслению. - М., 1997. С. 210-217.
В работе «От войны к революции: рождение человека с ружьем» исследователь коснулся криминальных сюжетов, однако вне связи с историей Петрограда 1917 г. По данной причине она также не подвергается специальному анализу. Подробнее см.: Булдаков В. П. От войны к революции: рождение «человека с ружьем» // Революция и человек. - М., 1997. С. 55-76.
42Бурджалов Э. Н. Указ. соч. С. 263; Лейберов И. П. Указ. соч. С. 24; Знаменский О. Н. Указ. соч. С. 81.
размах деятельности преступников. Например, историк отметил обилие в те дни случаев хулиганства и грабежа столичных магазинов43.
Характеризуя криминальную ситуацию марта 1917 г., В. П. Булдаков высказал спорное утверждение об ее относительной стабилизации. «< >есть смутные данные, - писал автор, - < > что городские воры, то ли готовы были «революционно перевоспитаться», то ли присмирели, опасаясь участившихся самосудов»44. Делая такое заключение, исследователь основывался на фактическом материале статьи И. Л. Архипова45 и дневника литератора В. Амфитеатрова-Кадышева46. Но анализ этой информации, проведенный диссертантом, свидетельствует о подъеме преступности в марте-октябре 1917 г., а не о снижении количества правонарушений. Следствием указанной обстановки и явились народные расправы, которые, однако, не остановили увеличение числа преступлений. Данный вывод находит подтверждение в источниках47.
В последние годы появился ряд новых работ по исследуемой теме. В 2000 г. вышла монография И. Л. Архипова, где проблема преступности преломляется через призму восприятия ее различными слоями общества, в первую очередь, политической и интеллектуальной элитой48. Основываясь на воспоминаниях участников февральских событий, исследователь передал их настроение и переживания революции, сопряженной с
Булдаков В. П. Красная смута...С. 57.
44Там же. С. 57.
45Архипов И. Л. Общественная психология петроградских обывателей в 1917 году // Вопросы истории. 1994. № 7. С. 54-55.
46Амфитеатров-Кадышев В. Страницы из дневника // Минувшее. Вып. 20. - М., СПб., 1996. С. 470-471.
47См., например: Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов в 1917 г. Документы и материалы. Т. 1. - Л., 1991. С. 59, 65.
48Архипов И. Л. Российская политическая элита в феврале 1917 г.: психология надежды и отчаяния. - СПб., 2000.
Проблема революционного насилия, затрагиваемая в работе И. Л. Архиповым, по уже отмеченной причине, в историографическом обзоре не рассматривается: см.: там же. С. 116; о революционном насилии см.: Архипов И. Л. Дом на Гороховой // Новое время. 1995. № 24. С. 40-41.
грабежами и кражами . Историк согласился с выводом Е. И. Мартынова, что восстание в городе приобрело кровавый характер с момента освобождения из тюрем заключенных50.
Кроме того, И. Л. Архипов остановился на сюжетах, связанных с «черными автомобилями». В данном случае речь идет о захвате уголовным элементом во время Февраля части столичных автомобилей. Их новые «хозяева» в марте-октябре 1917 г. наводили панику на жителей города, производя беспорядочную стрельбу в Петрограде. Это стало следствием революционного безвластия, слабости Временного правительства и отсутствия действенных органов правопорядка. Но, по мнению И. Л. Архипова, появление «черных автомобилей» в марте 1917 г. было только результатом «чрезмерно затянувшегося для отдельных представителей «восставшего народа» революционного «праздника», что в условиях «анархии» приобрело явно криминальный характер»51. Такой подход к проблеме ограничивает ее понимание. Дело в том, что автор не рассматривает другую категорию владельцев «черных автомобилей»: воров, дезертиров, хулиганов и т. д. Кроме того, указанный вопрос, убежден исследователь, ассоциировался в народном сознании не с уголовной, а с политической обстановкой в столице52.
Данное положение И. Л. Архипова, базируемое на фактах «Петроградского листка» от 15 марта 1917 г., может быть подвергнуто сомнению. Например, та же газета приводила информацию о причастности к «черным автомобилям» еще в дни революции преступных элементов, а ряд других изданий, в частности «Биржевые ведомости», прямо
В частности, в Таврическом дворце. См.: Архипов И. Л. Российская политическая элита в феврале 1917 г. С. 97; он же. Общественная психология петроградских обывателей в 1917 году // Вопросы истории. 1994. № 7. С. 54.
50Он же. Российская политическая элита в феврале 1917 г. С. 137.
5|Там же. С. 116; Архипов И. Л. Общественная психология петроградских обывателей в 1917 году. С. 54.
520н же. Российская политическая элита в феврале 1917 г... С. 116.
разоблачали криминальный умысел их «хозяев» . Поскольку периодическая печать является и формирующим, и отражающим фактором общественного мнения, постольку необходимо вести речь о сосуществовании двух версий вокруг проблемы «черных автомобилей»: уголовной и политической. Скорее всего, в сознании обывателей их границы были размыты; нередко питаемые слухами, они приобретали в представлении петроградцев искривленный характер. Такая двойственность продолжалась примерно до конца марта - начала апреля, когда со всей очевидностью стало ясно криминальное происхождение этого феномена.
В работе А. В. Борисова , посвященной министрам внутренних дел России, отдельная глава отведена 1917 г. Несмотря на повышенный интерес автора к историческим персоналиям, изучаемый вопрос не остался в стороне. Внимание юриста привлекли ряд факторов, в силу которых правоохранительная система новой России оказалась неспособна защитить граждан от преступников. К ним он относил: идеализацию лидерами революции творческих возможностей восставшего народа в создании контроля над общественным порядком, предвзятое отношение к старорежимным служащим сыскного отделения, проникновение в милицейские ряды уголовников и т. д.55
Определенный интерес для исследования представляет монография Б. И. Колоницкого56. В контексте истории Февральской революции он коснулся деятельности хулиганов в период восстания. Автору они виделись «своеобразными союзниками революционеров». Этот подход в
См.: Петроградский листок. 1917. 1 апреля; Биржевые ведомости. 1917. 22 марта; 5 апреля и т. д.
54Борисов А. В. Министры внутренних дел России: 1802-октябрь 1917 г. - СПб., 2001.
55Тамже.С.315,322,323.
56Колоницкий Б. И. Символы власти и борьба за власть: к изучению политической культуры российской революции 1917 г. - СПб., 2001.
освещении отмеченного явления заимствован у американских историков . Особенно Б. И. Колоницкого заинтересовали группы подростков, крушивших витрины дорогих магазинов. По его мнению, «демонстративный вандализм в центре города был своего рода символической атакой детей окраин на комфортабельные кварталы
привилегированного общества» . Но, если учесть активизацию детской преступности в дореволюционное время и, в частности, хулиганства, то поведение подростков можно объяснить иными причинами. Период февральского безвластия создал благоприятную ситуацию для действий детей-хулиганов, которые разбивали не только «фешенебельные» магазины, но и обычные торговые лавки.
Наряду с отмеченным феноменом Февраля, Б. И. Колоницкий попытался понять мотивы деятельности масс при погроме тюрем и освобождении ими не только политических, но и уголовных заключенных. По его убеждению, подобные акции восставших были, в их представлении, предварительным условием воцарения «свободы вечной» и, как им казалось, одним из путей ее обретения59. С этой точкой зрения можно вполне согласиться
Криминальная ситуация в Петрограде марта-октября 1917 г. рассматривается в одной из глав книги В. И. Мусаева60. Главными источниками для ее написания послужили: архивные материалы, например, фонд «Петроградской милиции» (ЦГА СПб) и периодическая
57См., например: Nenberger J. Stories of the street: Hooliganism and the St. Petersburg Popular Press// Slavic Review. 1989.Vol. 48. no. 1. P. 177-195; Nenberger J. Hooliganism: Crime culture, and power in St. Petersburg, 1900-1914 / J.Nenberger. -Berkeley etc.: Univ. of California Press, cop.1993. Колоницкий Б. И. Указ. соч. С. 21.
59Там же. С. 35-36.
60Мусаев В. И. Преступность в Петрограде в 1917-1921 гг. и борьба с ней. -СПб., 2001; он же. Быт горожан (криминальная ситуация и борьба с преступностью) // Петроград на переломе эпох: город и его жители в годы революции и гражданской войны. - СПб., 2000 С. 61-132; он же. Криминогенная обстановка и деятельность правоохранительных органов в Петрограде в 1917-1921 годах // Клио. 1997. №21. С. 159-169.
печать, которая, как правило, представлена хроникой «Петроградского листка». Прежде всего, исследователь уделил внимание новой правоохранительной системе. В. И Мусаев указал на главные факторы, в силу которых она оказалась неспособна остановить преступность61.
Касаясь судопроизводства революционной власти, он пришел, казалось бы, к верному заключению о его неэффективности. Тем не менее, ряд приведенных положений вызывает сомнения. Вряд ли, можно считать доказанным то, что во Временных судах царил произвол62. Делая подобное заключение, автор опирался на выводы Ц. Хасегавы63. Они, в свою очередь, основаны на публикации В. Меншуткина64. Тем не менее, в отмеченных статьях нет убедительных данных, подтверждающих правоту В. И. Мусаева. Отдельные факты, говорящие о судебном произволе, можно обнаружить в статье М. С. Равича65. Но они характеризуют не уголовный, а гражданский процесс, что выходит за рамки исследования криминальной проблемы. К тому же, ни Ц. Хасегава, ни В. И. Мусаев не используют публикацию М. С. Равича в своих работах.
Представляется также неаргументированным точка зрения В. И. Мусаева, что Временные суды «зачастую выносили оправдательные приговоры»66. Литература67 и источники68 этого не подтверждают. В указанном контексте речь может идти только о несоответствии выносимых приговоров степени тяжести совершенных правонарушений. В целом, в
В силу фактологического сходства статей и книги, вышедшей позже, работы более раннего периода здесь не рассматриваются.
61Мусаев В. И. Преступность в Петрограде... С. 12-24,41-45.
62Там же. С. 26.
6 Хасегава Ц. Преступность и социальный кризис в Петрограде во время русской революции: март-октябрь 1917 г. // Сборник научных статей: Россия в 1917 г. Новые подходы и взгляды. - СПб., 1994. С. 76, 79.
64См.: Меншуткин В. Указ. соч.
^Например, в марте-июле 1917 г. Временный суд оштрафовал присяжного поверенного за то, что он защищал домовладельца, или хозяйка оказалась привлечена к ответственности за увольнение прислуги. См.: Равич М. С. Указ. соч. С. 972.
66Мусаев В. И. Указ. соч. С. 26.
67Равич М. С. Указ. соч; Меншуткин В. Указ. соч.
68См.: ЦГА СПб. Ф. 4537. Оп. 1. Д. 12.
процессе изучения преступности марта-октября 1917 г., автор ввел в научный оборот ряд новых и интересных фактов. К сожалению, они носят,
как правило, иллюстративный характер , а выводы повторяют результаты исследования Ц. Хасегавы70.
Определенное место изучаемой проблеме отведено в работах А. Б. Николаева, основанных на широком круге источников: от архивных материалов до мемуарной литературы71. В очерках по истории Государственной думы периода революции автор обратился к исследованию криминальной обстановки Февраля 1917 г. Он рассмотрел ее сквозь призму борьбы с преступниками представителей новой власти в лице Временного комитета Государственной думы (ВКГД) и Петроградского совета. При этом А. Б. Николаев доказал, что ВКГД и ее детищу: Военной комиссии Временного комитета Государственной думы (ВК ВКГД) - принадлежала ведущая роль в попытках установления контроля над общественным порядком в Петрограде . Автор также подробно проанализировал процесс создания городской милиции, ее социальный состав и место в борьбе с преступностью. Наряду с этим вопросом историк впервые остановился на деятельности в февральско-мартовские дни Низшей следственной комиссии (НСК), расследовавшей, в том числе, и уголовные правонарушения. Приведенные А. Б. Николаевым данные говорят о неэффективности ее работы .
В статье «Временный комитет Государственной думы...» А. Б. Николаев коснулся проблемы «черных автомобилей». Автор подчеркнул актуальность данного вопроса для представителей новой власти в марте 1917 г. и показал попытки его разрешения. В отличие от
69См., например: Мусаев В. И. Указ. соч. С. 28, 35,40-41 и т. д.
70Хасегава Ц. Указ. соч. С. 75, 73 - 76; Мусаев В. И. Указ. соч. С. 24-30.
71Николаев А. Б. Временный комитет Государственной думы, Временное правительство и вопросы контрразведки в феврале-марте 1917 г. // Из глубины времен.- СПб., 2000. № 12. С. 11-100; он же. Государственная дума в Февральской революции: очерки истории. - Рязань, 2002.
720н же. Государственная дума в Февральской революции... С. 211-213,220-221.
73Тамже.С.217-220.
Я. Л. Архипова исследователь в целом положительно оценил результаты борьбы администрации города с «черными автомобилями»74. Однако документы и пресса свидетельствуют, что они появлялись на улицах столицы вплоть до Октября .
В зарубежной историографии тему преступности в 1917 г. целенаправленно разрабатывает американский историк Ц. Хасегава. Одна из его статей посвящена взаимоотношению уголовного мира и общества в Петрограде марта-октября 1917 г. В своем исследовании автор основывался на материалах периодической печати, документах Временного правительства, районных советов Петрограда, а также фрагментарно использовал данные мемуаристики .
В этой статье историк раскрыл суть криминальной проблематики указанного периода. Он выявил главные факторы увеличения количества преступлений и причины неэффективной борьбы с уголовным элементом
новой правоохранительной системы . По его мнению, они сводились к разгрому тюрем в Феврале 1917 г. и массовому дезертирству, к последствиям общественного кризиса и слабости городской милиции. В результате, Ц. Хасегава установил неизбежность перехода судебных и карательных функций от правовых органов столицы к населению Петрограда, что означало процесс распада государства79.
Николаев А. Б. Временный комитет Государственной думы... С. 43.
750 перестрелках милиции с «хозяевами» автомобилей и других случаях см.: ЦГА СПб. Ф. 131. Оп. 1. Д. 12. Лл. 33 - об., 35 - об., 75, 86; Д. 9. Лл. 1, 18, 19, 25; Д. 10. Лл. 135 - об., 140 - об.; Д. 16. Л. 5; Д. 60. Л. 5; ЦГИА СПб. Ф. 487. Оп. 1. Д. 2551. Лл. 90-91; Д. 2552. Л. 53 - об.; Ф. 1695. Оп. 2. Д. 96. Лл. 8 - об., 84; Д. 97. Л. 5 - об.; Д. 98. Лл. 71, 86, 91, 183; Биржевые ведомости. 1917.28 сентября; Биржевые ведомости (вечерний выпуск). 1917. 14 сентября; Голос солдата. 1917. 9 июля; Новая жизнь. 1917. 29 апреля, 2 июля, 6 июля, 13 июля, 15 июля, 15 августа, 30 августа, 2 сентября, 16 сентября, 29 сентября; Речь. 1917. 16 марта, 22 марта, 29 марта, 30 марта, 5 апреля, 11 апреля, 13 апреля, 15 июня, 1 сентября, 2 сентября, 16 сентября, 7 октября.
76Хасегава Ц. Преступность и социальный кризис в Петрограде во время русской революции: март-октябрь 1917 г. С. 72-79.
77Там же. С. 79.
78Там же. С. 73-77.
79Там же. С. 77-78.
В статье «Государственность, общественность и классовость...» в центре внимания историка оказались новая правоохранительная система и дискуссии вокруг нее правительства, представителей буржуазного
о і
городского самоуправления и рабочего класса. Суть их политического спора сводилась к тому, какой должна быть милиция и чьим интересам она обязана служить. Официальная власть, полагал Ц. Хасегава, стояла на позициях жесткой централизации правоохранительной системы от низовых ее звеньев82 до самых высших кабинетов83, призванных ими руководить. В противовес правительству «общественность» и рабочий класс придерживались идеи автономности городской и пролетарской милиции от центрального правительства и принципа ее выборности. Расхождение взглядов заключалось лишь в более узком толковании пролетариатом назначения созданной им правовой структуры, которой, по большому счету, надлежало руководствоваться понятием «классовости»84. Однако на практике нередко функции рабочей милиции выходили за
границы такого подхода, отвечая задачам общественной безопасности . Тем не менее, утверждал Ц. Хасегава, это отступление от правил не ослабляло соперничества разных социально-политических группировок. Борьба продолжалась и по линии противостояния власти с городской и пролетарской милицией, и между самими милицейскими организациями86. Особую остроту отмеченный конфликт приобретал в узловые моменты революционной истории: в июльские дни, в период корниловского
мятежа и т. д. В итоге, считал автор, конфронтация ослабила и
Хасегава Ц. Государственность, общественность и классовость: преступление, полиция и государство во время русской Революции в Петрограде // Новый мир. История России: форум японских и американских исследователей к шестидесятилетию памяти профессора Хардки. - М., 2001. С. 220-245.
81Ц. Хасегава называет их термином «общественность».
82 Подрайонные комиссариаты. - Д. Е.
83Градоначальство. - Д. Е. Хасегава Ц. Государственность, общественность и классовость... С. 220-221.
85Тамже.С.221,241.
86Там же. С. 221-231.
87Там же. С. 235-242.
правительство, и общественную милицию, еще больше удалив от них рабочий класс. С другой стороны, она, несомненно, благоприятствовала росту преступности в столице, о котором правящие круги забывали на всем протяжении политической борьбы . Разработанная Ц. Хасегавой концепция позволяет глубже понять причины неэффективности правоохранительных органов новой власти и разобраться в истоках царившего в них организационного хаоса.
По итогам обзора историографии видно, что в современной исторической и юридической науке отсутствует комплексное исследование криминальной обстановки в Петрограде 1914 — 1917 гг. Не изучены факторы подъема преступности в первые годы войны, которые, несомненно, усилили ее в 1917 г. Слабо выявлена взаимосвязь социально-экономического кризиса марта - октября 1917 г. с увеличением числа правонарушений. Исследователи практически обошли вниманием два ключевых вопроса: борьбу революционной власти с уголовным элементом и формы самозащиты граждан.
Источниковую базу диссертации составили как опубликованные, так и архивные документы и материалы. Среди них: делопроизводственная документация, ведомственные издания, периодическая печать, источники личного происхождения.
Делопроизводственная документация представлена приказами, отчетами, сводками, журналами, рапортами, донесениями, протоколами, жалобами, обращениями, списками и докладами.
Большое значение для исследования имели приказы по петроградскому градоначальству и столичной полиции89. Документы сохранились за пять месяцев 1915 г., шесть месяцев 1916 г. и за два неполных месяца 1917 г. На основании их анализа автору удалось
Хасегава Ц. Государственность, общественность и классовость... С. 233, 234, 237-238.
89ЦГИА СПб. Ф. 569. Он. 18. Д. 94,96, 98.
установить один из важных факторов роста преступности в дореволюционном Петрограде. Данная причина заключалась в кадровой проблеме института дворников и швейцаров. Он являлся важным звеном полицейской системы царской России. Приказы свидетельствуют о том, что с началом войны, в связи с мобилизацией мужского населения, в рядах домовой охраны появились непрофессиональные сотрудники и лица с криминальным прошлым. Источники указывают на их количественный рост с 1915 по 1917 гг. и на неспособность властей разрешить этот вопрос. Кроме того, приказы дают возможность проследить деятельность полиции по борьбе с преступностью.
В отчетах приставов полицейских участков и начальника сыскного отделения за 1915 г.90 отложилась преимущественно статистическая информация о кражах, убийствах и т. д.91 Анализ документов выявил расхождения в цифрах. Например, по количеству грабежей и разбоев отчет начальника уголовного отделения уступает аналогичным данным приставов полицейских участков в 2,2 раза. На взгляд автора, материалы низового полицейского звена более объективны. По крайней мере, отчеты приставов по числу учтенных правонарушений сопоставимы между собой, что свидетельствует об относительно равномерном распределении количества преступлений по городу.
В то же время, нельзя не допускать опечаток в источниках. Одну из них удалось обнаружить в отчете пристава Петергофского участка. Так, напротив цифр: 16 грабежей и разбоев была явно приписана чернилами либо случайно, либо намерено 1. В итоге цифра 16 превратилась в число 11 б92. Однако такого высокого уровня преступности не знал ни один
90ЦГИА СПб. Ф. 569. Оп. 18. Д. 47; Д. 404-418.
91 При рассмотрении различных видов правонарушений: краж, грабежей, разбоев и убийств - автор придерживался Уголовного уложения 1916 г. (Уложение о наказаниях уголовных и исправительных. Уголовное уложение (статьи, введенные в действие). Т. XV Свода законов Российской империи. — Пг., 1916.) Поскольку законодатели Временного правительства исходили из принципа «перманентности права», постольку большинство его статей было заимствовано новой властью.
92ЦГИА СПб. Ф. 569. Оп. 18. Д. 415. Л. 3.
полицейский участок. Помимо статистики отмеченные документы содержат информацию по отдельным аспектам исследуемой темы. Например, в них включены факты: о сословном происхождении задержанных правонарушителей3, о местах проживания уголовных элементов города94 и т. д.
К отчетам примыкает единственная из известных автору ежегодных статистических сводок Департамента полиции о городских преступлениях за 1914-1915 гг.95 Она основана на донесениях начальников сыскных отделений. При сопоставлении ее с отчетом главы уголовного отделения не обнаружено занижения количества правонарушений. Так, по числу краж наблюдалось даже незначительное их завышение, по сравнению с данными полицейского отчета96. Расхождение в цифрах было выявлено только при сопоставлении сводки с материалами приставов97. Сведения Департамента полиции о криминальных происшествиях вновь оказались менее полными, чем суммарная статистика низового полицейского звена. Объяснить различие в цифрах можно не только возможными опечатками в документах, но и сознательным сокрытием объективной информации градоначальством.
Большое значение сводки для исследования заключалось в том, что в ней имелись данные о количестве преступлений за 1914 г. Это позволило сравнить сведения документа как между собой, так и с архивными материалами, и сделать вывод о дальнейшем увеличении числа
УЗЦГИА СПб. Ф. 569. Оп. 18. Д. 47. Л. 7.
94Там же. Д. 412. Л. 3; Д. 416. Л. 20.
95Статистическая ежегодная сводка. Городские преступления за 1914-1915 гг. в больших городах России // Вестник полиции. 1916. № 39. С. 941-974; № 44. С. 1028-1029.
Данные полиции за 1916 г. отсутствуют, несмотря на то, что «Вестник полиции» выходил до начала Февральской революции. Однако криминальная статистика в нем могла появиться не раньше конца 1917 года. Такова была традиционная практика подачи отчетов начальниками сыскных отделений России.
%Вестник полиции. 1916. № 39. С. 942; ЦГИА СПб. Ф. 569. Оп. 18. Д. 47. Лл. 1-4.
7Статистическая ежегодная сводка... // Вестник полиции. 1916. № 39. С. 941-974; № 44. С. 1028-1029; ЦГИА СПб. Ф. 569. Оп. 18. Д. 404-418.
преступлений в 1915 г. Кроме того, в источнике содержалась важная информация о числе зарегистрированных преступников и правонарушений не только в столице, но и в других городах.
При исследовании криминальной ситуации 1917 г. основными документами были журналы городских происшествий98. Они стали составляться с 21 апреля 1917 г. по распоряжению секретаря Управления милиции 3. Кельсона". В их основу легли ежесуточные рапорты петроградских комиссариатов, поступавшие в специальный отдел городской милиции под названием «Стол происшествий»100. В распоряжении автора имеются журналы за 158 дней апреля-октября 1917 г. Структурно они поделены на пять разделов. В первом и во втором -размещалась информация о кражах, грабежах и т. д., о самосудах, побегах из тюрем и т. п. В третьем - речь шла о количестве задержанных за сутки правонарушителей: воров, хулиганов и т. д. В четвертом -регистрировались уголовные происшествия с участием воинских чинов, прежде всего солдат местных полков. И пятый - посвящался городской милиции.
Сведения журналов дополнялись бюллетенями начальника милиции101. Они составлялись на основании не посуточных, а почасовых рапортов комиссариатов по наиболее важным преступлениям. Кроме того, данные журналов и бюллетеней уточняли и конкретизировали отдельные рапорты комиссариатов за март-октябрь 1917 г. В них стражи порядка
УКЦГА СПб. Ф. 131. Оп. 1. Д. 9, 10, 12; ЦГИА СПб. Ф. 487. Оп. 1. Д. 2551-2552; Ф. 1695. Оп. 2. Д. 95-98.
"Кельсон. 3. С. Милиция Февральской революции // Былое. 1925. № 5 (33).
С. 223; Старцев В. И Очерки по истории Петроградской Красной гвардии и
рабочей милиции (март 1917 - апрель 1918 г.). - М. - Л., 1967. С. 52.
1ооКельсон 3. С. Указ. соч. С. 223.
101ЦГИА СПб. Ф. 487. Оп. 1. Д. 2551-2553; Ф. 1695. Оп. 2. Д. 98. Например, по Васильевскому острову в ЦГА СПб сохранился ряд рапортов за март 1917 г.
поднимали широкий круг вопросов: от конкретных правонарушений до технического и морального состояния местной милиции103.
В наличии автора имелись также донесения и распоряжения коменданта Василеостровского района за март-октябрь 1917 г.104 Документы содержат информацию о задержании военными патрулями солдат, матросов и дезертиров. Их, по указанию комендатуры района, направляли во Н-е Комендантское управления, которое занималось правонарушениями воинских чинов. На основании отмеченных источников стало возможно рассмотреть деятельность местных властей по наведению общественного порядка в городе и оценить степень ее эффективности.
Протоколы заседаний Петросовета и районных советов столицы дополняли архивные, газетные материалы и мемуарную литературу отдельными криминальными фактами и данными о действиях революционной власти по борьбе с преступностью. Сведения, содержащиеся в протоколах общего собрания Петросовета от 28 февраля и совета 1-го Городского района от 3 июня 1917 г. говорили об усилении хулиганства в столице105. Протокол того же районного совета от 14 сентября указывал на решение местной власти оказать противодействие активности преступного элемента106 и т. д. Однако в целом анализ рассмотренных документов позволил сделать вывод о том, что борьба с уголовниками для Петросовета и районных советов являлась проблемой второстепенной и всегда уступала место вопросам политического характера. При таком отношении к преступности не могло быть и речи о
1ШЦГА СПб. Ф. 131. Оп. 1. Д. 9, 15-18, 60-61, 284; Оп. 4. Д. 29, 65; Ф. 4537. Оп. 1. Д. 18; Ф. 7384. Оп. 9. Д. 176; ЦГИА СПб. Ф. 1695. Оп. 2. Д. 430.
104ЦГА СПб. Ф. 4537. Оп. 1. Д. 12,21.
105Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов в 1917 г. Документы и материалы. — Л., 1991 Т. 1. С. 32; Районные советы Петрограда в 1917 году: протоколы, резолюции, постановления общих собраний и заседаний исполнительных комитетов. В 3-х т. М- Л., 1964. Т. 1. С. 200-201.
106Районные советы Петрограда в 1917 году. Т. 1. С. 349.
стабилизации криминальной обстановки, которая по мере обострения борьбы за власть становилась все более напряженной.
Протоколы фабрично-заводских комитетов Петрограда располагают определенной информацией о мотивах правонарушений, совершенных рабочими столичных фабрик в марте-октябре 1917 г. Кроме того, источники позволяют судить о материально-техническом положении рабочей милиции 108.
О неспособности администрации города остановить волну уголовного насилия говорят протоколы общих собраний домовых комитетов Нарвского, 1-го Городского и Новодеревенского районов, датированные июлем-октябрем 1917 г.109 Они выявляют тревожную атмосферу неуверенности горожан в своей личной и имущественной безопасности. Обеспокоенные действиями преступников и разочарованные в работе правоохранительных органов граждане Петрограда самостоятельно пытались взять под контроль общественный порядок на местах. Исследование отмеченных документов дает представление о конкретных формах борьбы жителей столицы с криминалом и о структуре обывательских организаций самообороны.
Существенное значение при написании диссертации имели также обращения юридических и частных лиц к властям столицы и нижестоящим организациям. Они были откликом на разгул преступного элемента в 1917 г. В ряде документов поднимались проблемы материально-технического обеспечения районной милиции110 и снабжения горожан
Фабрично-заводские комитеты Петрограда в 1917 году. Протоколы. - М.,1982. С. 93, 262; Фабрично-заводские комитеты Петрограда в 1917 году. Протоколы. - М., 1979. С. 432.
108Фабрично-заводские комитеты Петрограда в 1917 году. - М., 1982. С. 46, 151, 156,173; Фабрично-заводские комитеты Петрограда в 1917 году. - М, 1979. С. 458,489.
109ЦГА СПб. Ф. 131. Оп. 3. Д. 4. Л. 15; Ф. 54. Оп. 1. Д. 5. Лл. 10-17, 19, 24, 34; ЦГИА СПб. Ф. 487. Оп. 1. Д. 2553. Л. 1.
1|0ЦГА СПб. Ф. 47. Оп. 1. Д. 9. Л. 127; Ф. 8816. Оп. 1. Д. 115. Л. 22; Ф.9618. Оп. 1.Д. 142. Л. 34.
оружием в целях самозащиты от правонарушителей . В других обращениях инструктировались домовые комитеты по самообороне и встречались отказы сторожей выходить на службу113, поскольку их занятие стало чрезвычайно рискованным делом для жизни.
Полезная информация обнаружена также в жалобах петроградцев на поведение работников правоохранительных органов в апреле — октябре 1917 г.114 Горожане доводили до начальника милиции случаи незаконной деятельности его подчиненных. Они обвинялись в воровстве имущества, которое граждане сдавали на хранение в комиссариаты, в проведении незаконных обысков, разгоне очередей, избиении арестованных и неосторожном обращении с оружием. Настораживали горожан и факты появления милиционеров в нетрезвом виде по месту службы и т. п.
Не менее важными документами являлись для автора списки людей, высланных из Петрограда в 1914 - начале 1917 гг. по рекомендации сыскной полиции и согласию петроградского градоначальства. В первую очередь, в них попадали люди, ранее судимые или находившиеся на особом счету сыскных отделений России. Например, воры-«гастролеры»115 могли быть зарегистрированы уголовными отделениями различных городов, включая Петроград. Наряду с ними, в списках оказывались лица, в настоящий момент совершившие какие-либо правонарушения, например, кражи116. Списки периода Временного правительства по содержанию несколько отличаются от схожей документации предшествующей эпохи. Они содержат сведения о бежавших из тюрем уголовных заключенных117 и
П1ЦГА СПб. Ф. 54. Оп. 1. Д. 5. Л. 17; Ф. 8816. Оп. 1. Д. 16. Лл. 25-26; Ф. 4537. Оп. 1. Д. 18. Лл. 16,29, 38.40,49; Ф. 8816. Оп. 1. Д. 16. Л. 32 и т. д. 112Тамже.Ф. 8816. Оп. 1.Д. 105. Л. 14. 113Там же. Ф. 54. Оп. 1. Д. 5. Л. 18. П4Там же. Ф. 131. Оп. 1. Д. 273-277; 279-280. "5Т.е. воры, приехавшие на заработки. 116ЦГИА СПб. Ф. 569. Оп. 18. Д. 94, 96, 98. 117Там же. Ф. 487. Оп. 1. Д. 2616. Лл. 3,4 - об., 5 - об., 10-14.
об арестантах при камере комиссариата 1-го Адмиралтейского подрайона118, а также данные о проживавших в Петрограде китайцах119.
Интерес для исследования представлял доклад мировых судей по делам малолетних Н. А. Окунева и Н. А. Милюкова120, прочитанный 20 октября 1915 г. на заседании Городской управы. Он был посвящен детской преступности. В нем раскрываются основные причины ее подъема и приводятся конкретные сведения об увеличении количества правонарушений несовершеннолетних. Вместе с тем, документ характеризовал состояние дел городских попечительств по предупреждению и профилактике детской преступности. В совокупности с данными периодической печати за 1916 г.121, основанными на материалах Н. А. Окунева, доклад, в частности, позволил установить значительное несоответствие числа мест в исправительно-воспитательных учреждениях их необходимому количеству.
Периодическая печать (июль 1914 - октябрь 1917 г.).
Автором были использованы газетные издания разных направлений, освещавшие проблему преступности в Петрограде в указанный период времени: официальная печать - «Ведомости петроградского градоначальства», «Вестник Временного правительства»; черносотенная -«Колокол», «Русское знамя»; правая - «Новое время»122, «Русское чтение», «Свет»; буржуазная - «Биржевые ведомости (утренний и вечерний
ШЦГИА СПб. Ф. 1695. Оп. 2. Д. 430. Л. 92 - с об. Списки арестантов при камерах других комиссариатов не сохранились.
,19ЦГА СПб. Ф. 131. Оп. 1. Д. 261. Лл. 3,6, 10 - с об., 11-12,16 - об., 17.
120ЦГИА СПб. Ф. 513. Оп. 162. Д. 116. Лл. 343-347 - об. Другие аналогичные доклады автору обнаружить не удалось.
121Биржевые ведомости (вечерний выпуск). 1915. 12 мая, 12 сентября; Еще о насадителях детской преступности // Там же. 1916. 25 января; Усиление детской преступности в Петрограде (интервью с Н. А. Окуневым) // Там же. 1916. 28 мая; Газета-копейка. 1915. 31 декабря.
До Февраля пользовалась расположением самодержавия, после революции поддерживалась Временным правительством.
выпуск)», «День» ; либеральная — «Право», «Речь»; социалистическая -«Голос солдата», «Дело народа», «Новая жизнь»; бульварная - «Вечернее время», «Газета-копейка», «Маленькая газета», «Петроградская газета», «Петроградский листок» и официальный журнал «Вестник полиции»124.
Одним из главных критериев отбора периодической печати служил принцип ее наибольшей информативности по изучаемой проблеме. В то же время, автор учитывал и различия политической направленности прессы. Анализ газет показал, что максимальным объемом фактов обладали официальная и сочувствующая ей печать. Это объяснялось их доступом к полицейской информации, который зависел от идейной близости к власти.
Основной материал по проблеме преступности пресса печатала в рубрике «Происшествия». Она заполнялась ежедневной криминальной хроникой: кражами, убийствами и т. д. Ее роль для диссертации весьма значительна, если учесть отсутствие полицейских документов по 1916 г., сгоревших в Феврале 1917г. При этом необходимо помнить, что газеты не ставили перед собой цель полного отражения количества правонарушений. Они представляли определенную выборку из жизни уголовного Петрограда. Например, пресса за 1915 г. зафиксировала 1800 краж , а отчет сыскной полиции 5411126.
Однако по мере роста преступности объем полицейских сведений на страницах газет увеличивался. Исходя из этого, стало возможно, в
После Февральской революции газета «День» перешла в руки меньшевиков-ликвидаторов.
124Подробнее об этом см.: Библиография периодических изданий России. 1901-
1916. Под общей ред. В. М. Барашенкова, О. Д. Голубевой, Н. Я. Морачевского. Т. 1. -
Л., 1958; Т. 3. - Л., 1960; Периодическая печать в России в 1917 г. Ч. 1, 2. - Л., 1987;
Русская периодическая печать 1895-октябрь 1917. - М., 1957; Русская периодическая
печать 1702 - 1894. - М., 1959.
125Подсчет был произведен на основании следующих газет: Ведомости петроградского градоначальства; Вестник полиции; Вечернее время; Биржевые ведомости (утренний и вечерник выпуск); Газета-копейка; День; Колокол; Маленькая газета; Новое время; Петроградская газета; Петроградский листок; Речь; Русское знамя; Русское чтение; Свет.
126См.: ЦГИА СПб. Ф. 569. Оп. 18. Д. 47. Лл. 1-4. Различия в цифрах по убийствам и разбоям менее заметно.
сочетании с архивными данными, исследовать динамику правонарушений с июля 1914 по октябрь 1917 г. Обобщение фактов криминальной хроники и тщательный их анализ помогли дать характеристику как рецидивной, так и непрофессиональной преступности и выявить особенности ее сословной и социальной природы. Обращение к рубрике «Происшествия» позволило собрать сведения о городских самосудах. Первые упоминания о них в прессе относились еще к 1915 г. Но устойчивым явлением они стали после Февральской революции. Газетные данные о народных расправах, в сопоставлении с архивными материалами, легли в основу построения динамики самосудов за март-октябрь 1917 г. На их основании удалось
также установить социальный состав участников народных судов .
Наиболее полно рубрику «Происшествия» представляли до Февраля: «Ведомости петроградского градоначальства», «Биржевые ведомости», «Петроградский листок», «Новое время» и «Русское знамя». После революции — «Речь» и «Новая жизнь», поскольку они выходили ежедневно и практически беспрерывно. Остальные газеты играли в исследовании вспомогательную роль, поскольку их данные, в значительной мере, уже содержались в указанных изданиях.
Помимо криминальной хроники, проблема преступности нашла отражение в статьях, заметках и интервью. Лидирующее положение по их числу занимали «Биржевые ведомости» и, в меньшей мере, бульварная печать. Публикации отражали особенности развития криминогенной обстановки 1914— 1917 гг. В прессе не только отмечался рост количества
Новое время. 1915. 3 июня, 4 сентября, 18 сентября; 1916. 23 января; Петроградский листок. 1916. 14 апреля; Свет. 1915. 29 января; 24 апреля, 2 августа.
28Биржевые ведомости (вечерний выпуск). 1917. 15 мая, 26 мая, 24 июня; 29 июня, 11 сентября, 15 октября; Петроградская газета. 1917. 15 июня, 3 августа, 15 октября; Петроградский листок. 1917.10 октября; Речь. 1917. 15 октября и т. д.
12 Имеются в виду: «Вестник временного правительства», «Вечернее время», «Газета-копейка», «Голос солдата», «Дело народа», «День», «Известия», «Право», «Свет» и «Маленькая газета».
правонарушений , но и рассматривались факторы, которые его обусловили131. Не случайно поэтому значительный объем материалов периодическая печать посвятила столичному сыску и городской милиции132. Их анализ и сопоставление с документами позволили понять причины кризисных явлений царской правоохранительной системы и, особенно, новой революционной власти. В целом, осмысливая проблему преступности 1914-1917 гг., газеты проводили параллели и сравнения с довоенным временем. При этом подчеркивались неординарность
Остерегайтесь воров // Новое время. 1915. 9 июня; Там же. 1915. 17 ноября; Там же. 1916. 23 сентября; Воры-носильщики // Биржевые ведомости. 1916. 12 сентября; Увеличение преступности // Газета-копейка. 1916. 6 февраля; Петроградская газета. 1916. 26 сентября, 6 октября, 1 ноября; Эпидемия краж в Петрограде продолжается //Петроградский листок. 1916. 14 июня; Воровская вакханалия // Там же. 1916. 4 августа; Воры не дремлют // Там же. 1916. 13 октября; Там же. 1916. 23 июня.
131Кто ворует в Петрограде (интервью с А. С. Левиковым) // Биржевые ведомости (вечерний выпуск). 1915. 21 февраля; Гроза маклаков // Биржевые ведомости. 1915. 5 декабря; Воруют дрова // Биржевые ведомости. 1915. 20 сентября; Ответственность домовладельцев за кражи // Там же. 1917. 16 февраля; Оздоровление милиции // Там же. 1917. 10 октября; Бюро уголовного сыска // Там же. 1917. 14 марта; Охрана порядка в Петрограде // Там же. 1917. 16 марта; Регистрация оружия // Там же. 1917. 5 сентября; Хранение оружия // Там же. 1917. 5 сентября; Продажа и покупка оружия // Там же. 1917. 15 октября; Биржевые ведомости (вечерний выпуск). 1915. 3 февраля, 22 мая, 18 июля, 9 декабря; Там же. 1916. 10 июня, 10 августа; По карманам петроградцев//Там же. 1915. 7 декабря; Громилы за работой в Петрограде // Там же. 1916. 4 апреля; Громилы на службе // Там же. 1916. 18 апреля; Воры на каникулах//Там же. 1916. 4 июня; Развал петроградской милиции // Там же. 1917. 10 октября; Армия громил // Газета-копейка. 1916. 4 октября; Гастролеры-громилы//Там же. 1916. 22 апреля; Гастролеры из разоренной Польши // Петроградская газета. 1914. 6 ноября; Меры для предупреждения краж // Там же. 1915. 3 декабря; Поход против дезертиров // Там же. 1917. 30 июля; Новая облава на воров и дезертиров//Там же. 1917. 1 августа; Новая облава в Александровском рынке//Там же. 1917. 2 августа; Облава на Гутуевском острове // Там же. 1917. 18 октября.
13 Кто ворует в Петрограде (интервью с А. С. Левиковым) // Биржевые ведомости (вечерний выпуск). 1915. 21 февраля; А. С. Левиков о разгромах в Петрограде // Там же. 1916. 19 августа; Биржевые ведомости. 1916. 12 сентября; Новая жизнь. 1917. 25 мая, 13 июня, 5 августа, 8 августа, 19 сентября, 22 сентября; Речь. 1917. 16 марта, 28 апреля, 13 мая, 24 мая, 25 мая, 3 июня, 22 июня, 24 июня, 10 сентября, 21 сентября, 5 октября; Граждане, сдавайте оружие милиционерам // Петроградская газета. 1917. 5 марта; Где милиция // Там же. 1917. 30 августа; Почему разбои и грабежи не прекращаются?! // Там же. 1917. 4 октября; Борьба с разгромами квартир // Петроградский листок. 1915. 27 сентября; Верните оружие // Там же. 1917. 1 апреля; Наша милиция // Там же. 1917. 11 мая; Наша милиция // Там же. 1917. 30 мая.
уголовных событий военных лет и отсутствие подобных аналогов в прошлом133.
Отдельно стоит коснуться ведомственного журнала «Вестник полиции»134. Он располагает большим объемом информации по изучаемой теме. Как правило, она размещалась в рубрике «Хроника», где публиковались сообщения об уголовных правонарушениях, о судебных процессах и т. д. Однако временами интересные заметки и статьи печатались в официальном135, общем136 или специальном137 отделе. Главное значение журнала для исследования заключается в изложении точки зрения сыскной полиции на преступность. Ее сравнение со взглядами других газетных изданий выявляет схожесть их позиций в освещении и оценке уголовных событий. Последнее замечание очень важно, поскольку дает возможность более взвешенно подходить к изучению криминальной обстановки 1914 —начала 1917 гг.
Полезную информацию автор извлек при изучении источников личного характера — дневников и мемуаров.
Интерес, прежде всего, вызвали воспоминания рабочих и солдат о февральских событиях 1917 г. Их значительная часть хранится в ЦГА ИПД СПб. Эти мемуары были написаны в 20-60-е гг. XX столетия. Многие из них оказались приурочены к юбилейным датам революционной эпохи и гражданской войны. В данных источниках, как и в опубликованных воспоминаниях рабочих-большевиков, проблема
Гастролеры из разоренной Польши // Петроградская газета. 1914. 6 ноября; Громилы за работой в Петрограде // Биржевые ведомости (вечерний выпуск). 1916. 4 апреля; Армия громил // Газета-копейка. 1916. 11 октября.
1 4Выходил с 1 декабря 1907 по февраль 1917 г. под эгидой Департамента полиции.
Отдел был представлен высочайшими распоряжениями по МВД.
136В общем отделе выходили статьи теоретического и идеологического содержания, призванные улучшить полицейскую службу в целом.
137Работы специального отдела посвящены узкопрофессиональной сфере: расследованию и борьбе с различными видами преступлений и т. д.
Подробнее об этом см.: Романов К. С. Департамент полиции накануне и в годы Первой мировой войны. (1913-1917) // Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук. - СПб., 2002. С. 45.
преступности рассматривалась вскользь. Мемуаристы касались отдельных аспектов изучаемого вопроса. Так, в ряде воспоминаний рабочих затрагивалась тема освобождения из тюрем заключенных 27 февраля 1917 г. Авторы передали атмосферу царившей в те часы революционной эйфории и решимости восставших даровать свободу всем арестантам как политическим, так и уголовным139. Вместе с тем, в мемуарах обращалось внимание на поведение преступного элемента после открытия тюрем. В источниках подчеркивалась неоднозначность восприятия им февральских событий: от солидарности с революционными массами140 до желания скрыться, как можно быстрее, или же, пользуясь моментом, совершить очередной грабеж141.
Сведения о криминальных происшествиях можно обнаружить в ряде других воспоминаний. Мемуары рабочего И. Мильчика ценны тем, что проливают свет на деятельность организованной преступности 23-24 февраля 1917 г.142 Определенное значение для исследования имеет полицейская сводка о ходе рабочих беспорядков в Петрограде с 23 по 26 февраля 1917 г. Данный документ был включен А.Шляпниковым в свои воспоминания с целью наиболее полного восстановления указанного хронологического отрезка времени. Помимо сугубо политических аспектов истории Февраля, сводка содержит сведения о различных уголовных правонарушениях в первые дни революции: от фактов воровства до
ихЦГА ИПД СПб. Ф.4000. Оп. 5. Д. 1394. Воспоминания Андреева. Л. 2; Д. 1312. Воспоминания Ф. Н. Былеева; Д. 1313. Воспоминания И. Гаврилова; Д. 1319. Воспоминания Д. Ершова; Д. 995. Воспоминания М. Е. Ефимова-Виноградова; Д. 1509. Воспоминания А. В. Путана. Лл. 1-3 - об; Залежский В. Из воспоминаний подпольщика.- М, 1931. С. 157; ЦГА СПб. Ф. 9618. Оп. 1. Д. 114. Воспоминания И. М. Матвеева. Лл. 34-35; Рябов Н. Ф. Мы с Выборгской стороны. - М., 1961. С. 34; Тайми А. П. Страницы пережитого. - М., 1956. С. 186-187.
139ЦГА СПб. Ф. 9618. Оп. 1. Д. 114. Лл. 34-35; ЦГА ИПД СПб. Ф. 4000. Оп. 5. Д. 1312. Л. 2; Рябов Н. Ф. Указ. соч. С. 34.
140ЦГА ИПД СПб. Ф. 4000. Оп. 5. Д. 1319. Л. 9; Д. 1358. Воспоминания И. Королева; Д. 1333. Воспоминания А. В. Путана. Л. 4.
141Там же. Д. 1313. Л. 8; Д. 1358. Л. 3; Залежский В. Указ. соч. С. 157; Тайми АЛ. Указ. соч. С. 185.
142Мильчик И. Рабочий Февраль... С. 66.
подросткового хулиганства. Источник позволяет в некоторой мере представить масштабы уголовной деятельности участников февральских событий, которые не всегда являлись сознательным пролетариатом14 .
Мемуары матроса 2-го Балтийского экипажа П. П. Юрьева и адъютанта Б. А. Энгельгардта Ю. А. Аллеева интересны конкретными фактами винных погромов в феврале-начале марта 1917 г. и грабежа гостиницы «Астория» 28 февраля 1917 г.1 4 и т. д. Схожие материалы об уголовных правонарушениях в революционные дни имеются в дневнике художника Л. В. Шапориной, в мемуарах первого военного коменданта Б. А. Энгельгардта, члена ВК ВКГД С. Мстиславского и депутата IV-й Государственной думы В. В. Шульгина145.
Нельзя обойти вниманием дневники учителя О. В. Синакевич и геолога Д. И. Мушкетова, ученика коммерческого училища П. А. Лурье146 и литератора В. Амфитеатрова-Кадышева, поэтессы 3. Гиппиус и писателя А. М. Ремизова. Необходимо отметить также воспоминания комиссара Петроградского района А. Пешехонова, адвоката Н. П. Карабчевского, депутата IV-й Государственной думы Н. В. Савича и последнего начальника охранного отделения столицы К. И. Глобачева. Взятые в совокупности, они характеризуют действия преступного элемента в
Шляпников А. Г. Канун 1917 г. Семнадцатый год. В 3 кн. Т. 2. Семнадцатый год. Кн. 1-2. М., 1992. С. 72-100.
144ЦГА ИПД СПб. Ф. 4000. Оп. 5. Д. 1425. Воспоминания Ю. А. Аллеева. Лл. 47-48; Д. 1432. Воспоминания П. П. Юрьева. Л. 20.
Шапорина Л. В. Хочу записывать дела наших дней... // Рукописные памятники. Вып. 1. Публикации и исследования. - СПб., 1996. С. 116, 119; ОР РНБ. Ф. 1052. Д. 18. Энгельгардт Б. А. Воспоминания о Февральской революции 1917 г. Л. 2; Мстиславский С. Пять дней. Начало и конец Февральской революции. - М., 1922. С. 20, 24; Шульгин В. В. Годы. Дни. 1920 год. - М., 1990. С. 454.
46П. А. Лурье происходил из семьи участников революционного движения конца XIX — начала XX вв. Родители были активными членами большевистской партии. На момент начала революции П. А. Лурье шел пятнадцатый год. Однако дневник о революционных днях автор вел тщательно, ежедневно записывая в него происходившие события. Большое место он отводил фактам из истории городской повседневности Февраля 1917 г.
феврале-марте 1917 г. , раскрывают истоки зарождения организаций
1 до
самообороны граждан и содержат данные о самосудах над ворами .
Кроме того, отмеченные источники, как и ряд мемуаров рабочих-большевиков149, дают возможность судить о первых шагах восставшего народа и революционной власти по борьбе с правонарушителями. В частности, воспоминания красногвардейцев Ф. Н. Былеева и М. И. Мякишева, адъютанта Б. А. Энгельгардта Ю. А. Аллеева и К. И. Глобачева содержат важную информацию об использовании преступниками «черных автомобилей» и о мерах противодействия этому. Приводимые ими данные дополняют и конкретизируют аналогичный архивный и газетный материал.
Мемуары рабочих-большевиков о революционном периоде второй половины 1917 г.150 помогают яснее понять степень участия пролетарской милиции и Красной гвардии в борьбе с криминальным элементом. Одновременно они раскрывают причины его дальнейшей активизации в
С момента вооруженного восстания ( 27 февраля 1917 г.).
148ОРРНБ. Ф. 163. Д. 347. Синакевич О. В. «Жили-были». Дневник (Зима 1916-1917 гг.). Тетрадь 34-я. Лл. 74, 78, 86-87;. Ф. 503. Оп. 2. Д. 311. Мушкетов Д. И. Личный зимний дневник (январь 1912 - март 1924). Лл. 33 - об., 34, 40 - об.; Лурье П. Листая дневник 1917 г. // В огне революционных боев (районы Петрограда в двух революциях 1917 г.). - М., 1971. С. 102; Амфитеатров-Кадышев В. Указ. соч. С. 470-471; Гиппиус З.Н. Синяя книга. Петербургский дневник (1914-1917). В 2-х кн. Кн. 1. - М., 1999. С. 454-455; ОР РНБ. Ф. 481. Оп. 1. Д. 95. Гиппиус (Мережковская) 3. Н. Современная запись. Дневник. Л. 172; Ремизов A.M. Взвихренная Русь. — М., 1991. С. 22, 241, 254, 263; Пешехонов А. Первые недели // Февральская революция. - М., 1925. С. 447; Карабчевский Н. П. Что глаза мои видели // Там же. С. 322; Савич Н. В. Воспоминания. - СПб., 1993. С. 213-214; Глобачев К. И. Правда о русской революции. Воспоминания бывшего начальника петроградского охранного отделения // Вопросы истории. 2002. № 9. С. 63-64.
149ЦГА ИПД СПб. Ф. 4000. Оп. 5. Д. 1425. Л. 48; Д. 1311. Воспоминания Д. В. Будинаса. Л. 18 - об.; Д. 1312. Л. 5; Глобачев К. И. Указ. соч. // Вопросы истории. 2002. № 7. С. 120; Мстиславский С. Указ. соч. С. 14, 20, 26; ЦГА ИПД СПб. Ф. 4000. Оп. 5. Д. 1533. Воспоминания М. И. Мякишева. Л. 2; Д. 1333. Л. 4; Д. 1502. Воспоминания П. П. Самылина. Л. 4; ОР РНБ. Ф. 163. Д. 347. Лл. 78; ЦГА ИПД СПб. Ф. 4000. Оп. 5. Д. 1344. Воспоминания Н. В. Федорова. Л. 4; Д. 1432. Л. 20; ОР РНБ. Ф. 1052. Д. 18. Л. 6.
150Ракитов (инициалы не установлены - Д. Е.) О Красной гвардии // Красная летопись. 1923. № 6. С. 185-187. С. 185; Рекстин П. Из октябрьских дней 1917 г. в Петрограде // Там же. 1923. № 6. С. 363-365; Скоринко И. В. Воспоминания рабочего об Октябре 1917 г. //Там же. С. 137-138.
августе-октябре 1917 г. на фоне все большего углубления социально-политического кризиса.
Воспоминания бывшего министра царского правительства В. Н. Коковцова и помощника комиссара ВКГД министерства путей сообщения Ю. В. Ломоносова привлекают внимание сведениями об участии в Февральской революции известных фигур уголовного мира, которые задолго до отмеченных событий состояли на учете сыскной полиции Петрограда. Авторам мемуаров лично пришлось столкнуться с ними при решении частных и производственных вопросов, поскольку преступники-авантюристы занимали высокие посты в структурах новой власти151. Схожие факты можно обнаружить в воспоминаниях К. И. Глобачева. В марте 1917 г. он находился в качестве арестанта в министерском павильоне Таврического дворца и, в силу своей профессии, узнавал в лице «сторонников революции» лиц, знакомых по полицейской хронике прежних лет. Все они: от «графа Д'Оверко» до некоего Барона- успешно сочетали «службу» в рядах новой городской администрации с кражами и грабежами152.
Помимо этого, мемуары К. И. Глобачева интересны другими сюжетами. Они правдиво характеризуют преступность последних месяцев правления Временного правительства. Например, автор писал, что в сентябре-октябре 1917 г. «ежедневно наблюдались грабежи и убийства не только ночью, но и среди бела дня»153. Верность подобных заключений подтверждают архивные материалы154. Кроме того, в воспоминаниях конкретизируются причины развала пенитенциарной системы революционной власти. Данный процесс бывший начальник «охранки»
151Коковцов В. Н. Из моего прошлого. Воспоминания. 1903-1919. В 2-х кн. Кн. 2.- М., 1992. С. 341-347; Ломоносов Ю. В. Воспоминания о мартовской революции 1917 г.-Стокгольм-Берлин, 1921. С. 86.
152Глобачев К. И. Указ. соч. // Вопросы истории. 2002. № 9. С. 74-75.
|53Там же. № 7. С. 120; № 9. С. 63-64; № 10. С. 57.
154См., например, криминальную хронику октября 1917 г.: ЦГИА СПб. Ф. 487. Оп. 1. Д. 2551.
наблюдал воочию, в качестве подследственного в разных тюрьмах столицы. Приведенные им свидетельства дополняют факты регулярных побегов уголовников из мест заключения, сохранившиеся в делопроизводственной документации городской милиции155. В то же время, в воспоминаниях имеется информация о деятельности домовых комитетов по борьбе с преступностью осенью 1917 г.156, важная для изучения феномена самозащиты граждан.
Отдельно необходимо упомянуть мемуары врача
А. Ф. Пешехоновой, жены комиссара Петроградского района А. В. Пешехонова. В них, в частности, затрагивается актуальная в феврале-марте 1917 г. проблема идеализации определенной частью горожан выпущенных на волю уголовников. Преступники в глазах этих граждан представали жертвами царизма. А потому возникала иллюзия, что в новых условиях революционной России они смогут стать честными людьми157. В данном случае А. В. Пешехонова отмечала такое отношение к правонарушителям бывших политических арестантов Шлиссельбургского острога158.
Интересны также воспоминания чиновника особых поручений и секретаря Управления милиции 3. С. Кельсона. Они посвящены работе городской милиции. Деятельность правовой системы автором показана на фоне все возраставшего кризиса власти, непосредственно коснувшегося милиции. 3. С. Кельсон указал на острый недостаток профессионализма у ее сотрудников, особенно в плане организации и ведения делопроизводства. Как подчеркивал мемуарист, вчерашним адвокатам, ставшим полицейскими, приходилось осваивать новые должности на
155Глобачев К. И. Указ. соч. // Вопросы истории. 2002. № 9. С. 81-84.
156Тамже.№10.С57.
157ЦГА СПб. Ф. 131. Оп. 4. Д. 3. Л. 8; Ф. 7384. Оп. 9. Д. 176. Л. 24 - об.; Помогите освобожденным уголовникам // Биржевые ведомости. 1917. 21 марта; Право. 1917. № 9. С. 463; Люблинский П. И. Акты Временного правительства об амнистии. С.557-566; он же. Мартовские амнистии.С. 1-18.
158ОР РНБ. Ф. 581. Д. 30. Пешехонова А. В. Былое. Воспоминания (1905-1919). Л. 16.
практике. Но такой способ обучения снижал эффективность руководства
«159
милицией .
Кроме того, чиновник замечал, что среди сотрудников милиции оказалось большое число случайных лиц. Они, по его словам, занимались «всем, чем угодно, только <> не делами»160. С точки зрения мемуариста, к осени 1917 г. количество таких служащих значительно увеличилось. Некоторую роль здесь сыграла и общая психологическая апатия. «Все видели, - писал 3. С. Кельсон, - что ничего не получается, что работай, не работай, один в поле не воин, лбом стенки не прошибешь»161. Деморализовывали милицию, по его убеждению, хронические случаи пьянства как в среде ее низовых кадров, так и начальствующего состава. С другой стороны, положение правой системы Петрограда не представлялась мемуаристу исключительным. Оно виделась ему частью единого кризиса столицы (правительства и общества). Выводы 3. С. Кельсона подтверждают документы и данные газет.
Изученный комплекс источников позволяет по-новому взглянуть на исследуемый вопрос. При работе над диссертацией автор использовал материалы 22 фондов, хранящихся в четырех архивах: ЦГА СПб, ЦГА ИПД СПб, ЦГИА СПб и ОР РНБ.
Положения, выносимые на защиту:
в Петрограде с осени 1914 г. и по октябрь 1917 г. наблюдался рост количества уголовных правонарушений, обусловленный последствиями войны, Февральской революции и социально-экономической политикой царизма и Временного правительства;
борьба государственной власти и политических организаций (рабочая милиция и Красная гвардия) с преступностью не была эффективной и показательной, что объяснялось взаимосвязью материально-технической, кадровой и классово-идеологической проблем правоохранительной системы старого и революционного режима;
к октябрю 1917 г. Временное правительство, в силу неспособности остановить углубления общественного кризиса, окончательно потеряло
|59Кельсон 3. С. Милиция февральской революции // Былое. 1925. № 5 (33). С. 223-224.
160Он же. Падение Временного правительства // Былое. 1925. № 6 (34). С. 193. 161Тамже.С. 193.
контроль над криминальной ситуацией в городе и все чаще провоцировало граждан на самосуды.
Структура работы: диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованной литературы и источников.
российская
государственной!
библиотек*
Криминальная ситуация в условиях нарастания общественного кризиса
С началом войны власти столицы предприняли меры по очистке города от преступных элементов. На это непосредственно повлиял высочайший указ императора от 18 июля 1914 г., который перевел Петроград на военное положение. Данное постановление предоставило широкие полномочия петербургскому градоначальнику, наделив его правами генерал-губернатора. На практике он мог воспрещать отдельным лицам проживать в столице или же высылать их во внутренние губернии империи162. Отмеченный указ не обошел стороной и сыскное отделение163, в ведении которого находилась уголовная преступность. С согласия градоначальника, его руководству разрешалось отправлять в административном порядке под надзор местной полиции людей с криминальным прошлым.164 Регулярным обходам оказались подвергнуты места их постоянного скопления: «Холмуши» или «Холмушка», угол Боровой и Обводного канала, представлявшие собой ряд домов, где проживали скупщики краденного - маклаки, Зайцев двор на Петроградской стороне, Александровский рынок с Садовой, набережная
Фонтанки от Измайловского проспекта до Апраксина двора . Не миновали обыски и многочисленные чайные притоны166, гостиницы и вокзалы города167. Только в трех списках уголовной полиции значился 131 человек, подлежавший выселению из столицы в декабре 1914 - январе 1915 г. Эти лица, с ее точки зрения, представляли опасность для общественного порядка168.
Попытки сыскного отделения установить бдительный контроль над преступным миром Петрограда совпали с рядом других факторов, которые привели к снижению числа правонарушений. Во-первых, в армию ушли столичные хулиганы, существенно обострявшие в довоенные годы криминальную проблему169. И, во-вторых, положительное влияние на социальную ситуацию оказал сухой закон.170 Если обратиться к статистике, то можно увидеть некоторый спад уровня преступности во второй половине 1914 г. по сравнению с предшествующими годами.
Борьба царизма с уголовным миром
Рост столичной преступности, обусловленный последствиями войны, явился наглядной проверкой готовности власти к усилению контроля над общественным порядком и раскрыл возможности ее правоохранительных институтов. По тому, насколько адекватно они отвечала тем историческим условиям, можно судить и о состоянии государственной системы в целом, главной задачей которой является обеспечение личной и имущественной безопасности населения. Еще в самом начале боевых действий градоначальник издал специальный циркуляр, адресованный домовладельцам, арендаторам домов, содержателям гостиниц, а также дворникам и швейцарам. От них требовалось беспрекословно регистрировать всех людей, прибывавших в город. Кроме того, им надлежало регулярно вести книги записей о каждом человеке, проживавшем в столице, и доставлять о нем своевременную информацию городской полиции. О дворниках и швейцарах говорилось отдельно. Во-первых, на домовую охрану возлагалось поддержание общественной безопасности на вверенной ей территории. И, во-вторых, подчеркивалось, что ее представители находились в прямом подчинении приставов полицейских участков. Их приказы они обязаны были выполнять незамедлительно427.
Однако, несмотря на всю строгость постановления столичной администрации и расширение функций сыскного отделения, война и здесь внесла существенные отступления от декларированных властью положений. Часто меблированные комнаты, гостиницы, квартиры домовладельцев становились притонами для гастролировавших и оседавших в городе воров-«беженцев», местных преступников и дезертиров. Соблазненные легкой наживой, их хозяева подделывали документы, продавали фальшивые паспорта или разрешали тайно проживать в них людям с запятнанной репутацией . Особенно прославились своей непристойностью впоследствии закрытые меблированные комнаты Третьякова в доме № 133 по Обводному каналу, гостиницы: «Бельгия» на Николаевской улице, «Эльдорадо» на Пороховском шоссе, «Ницца» на Петроградской стороне429, «Бристоль» на Охте430 и т. д. На особом внимании полиции находились также ряд домов по Нейшлотской, Литовской, Большой Пушкарской, Софийской улицам и по 18-й линии Васильевского острова, прозванной «Васиной деревней»4 .
Ведя борьбу с уголовным элементом, полиция прибегала к радикальным мерам. Как уже отмечалось, она высылала из столицы преступников432. Кроме того, за шесть месяцев 1916 г. сыскное отделение удалило из Петрограда 169 беспаспортных433 против 92 человек в 1915 г.434 Наряду с этим, приставы полицейских участков закрыли в 1916 г. 43 чайных-притона, гостиницы и магазина маклаков435, тогда как в 1915 г. только 25 подобных заведений436. Приведенные данные свидетельствуют о росте уголовной деятельности и об усилении мер властей по ее прекращению. Тем не менее, этих мер не хватало.
Как показывает статистика, к началу 1917 г. наметился дальнейший подъем городской преступности. Одной из причин этого явления стало отсутствие надлежащей охраны жилых кварталов. Поскольку большое число дворников и швейцаров было призвано в действующую армию, постольку попечительство за домами нередко поручалось случайным лицам. Такие люди не обладали необходимым профессионализмом. Однако, в силу отсутствия над ними необходимого контроля со стороны полиции и домовладельцев, они смогли занять соответствующую должность.
Развитие криминальной ситуации в феврале - октябре 1917 г
Конец февраля ознаменовал собой окончательный кризис царской власти. Копившаяся десятилетиями ненависть народа к самодержавию, помноженная на тяготы войны, вылилась в мощный, стихийный AQQ революционный взрыв . 23 февраля был отмечен в Петрограде рабочими демонстрациями в разных частях города и забастовками на фабриках и заводах. Пролетарии прямо из цехов выходили на улицы, останавливали соседние предприятия, шли к следующим, вовлекая все новые и новые отряды рабочих. Движение за «снятие с работ» стало типичным явлением первых революционных дней. Однако в нем, наряду со значительной частью сознательных и дисциплинированных представителей революционных масс, нашлось место и хулиганам-подросткам, и воровскому элементу. Было бы неправильно отрицать, что выросший численно за годы войны столичный криминалитет не принял участие в февральских событиях и не воспользовался ими в своих интересах.
Полицейские чины уже 23 февраля фиксировали случаи краж на заводских предприятиях, куда врывались демонстранты-рабочие. Так, около 5 часов дня, примерно 200 человек подступили к запертым воротам Орудийного завода на Литейном проспекте и проникли во внутренние помещения предприятия. При содействии полицейского наряда их удалось оттеснить за пределы заводской территории. Уводя с собой рабочих, толпа одновременно похитила из раздевальной десять пальто и разбила до двадцати стекол 9. Схожие события произошли на заводах
Полюстровского и Охтинского полицейских участков, а 24 февраля - в районе Новодеревенского участка и 3-го участка Александро-Невской части .
Помимо фабрик и заводов подвергались внезапным «налетам» демонстрантов городские лавки и магазины. Например, 23 февраля, по самым скромным подсчетам, пострадало приблизительно 14 подобных заведений491, а 24 февраля — 38 492. Большинство из них было разбито подростками-хулиганами и воспитанниками средних учебных учреждений . По этой причине далеко не всегда в магазинах совершались ограбления. Несовершеннолетних «революционеров» вполне удовлетворял грохот падающих стекол, поломка дверей и наружных рам494. Особого размаха погромное движение достигло в районе Московской части495.
