Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Материалы делопроизводства Канцелярии конфискации как источник для характеристики городского быта 30-70-х годов XVIII. 26
I. История создания и функционирования Канцелярии конфискации с. 28
2. Состав делопроизводства
Канцелярии конфискации с. 33
3. Московское население но документам Канцелярии конфискации с, 4S
Глава II. Дворово-усадебный комплекс Москвы, Жилое пространство московского обывателя 65
I, Характер заселения исторических районов Москвы. Размеры городских земельных участков с, 66
2. Типы городских жилых построек и их конструктивные элементы с. 72
3. Планировка и внутреннее убранство помещений *... с. 85
4. Хозяйственные постройки в составе московских обывательских дворов с. 91
5. Стоимость недвижимого имущества.
Судьбадворов после конфискации с. 104
Глава III. Предметно-бытовая среда. Мир домашних вещей московских жителей 113
1. Мебель и предметы обстановки с. 114
2. Посуда и хозяйственная утварь. Рабочие инструменты и хозяйственный инвентарь с. 140
3. Одежда и аксессуары. Оружие. Средства передвижения и упряжь с. 170
4. Степень сохранности вещей и стоимость движимого имущества , с. 209
Глава IV. Вещь как отражение внутреннего мира, системы духовных ценностей, сознания горожанина с. 221
1- Состав и характер посвящения икон как отражение религиозного сознания московских обывателей с. 221
2. Предметы светского искусства в домах москвичей с. 243
3. Книжные собрания и домашние архивы московских обывателей с. 257
Глава V Повседневный быт горожан иноземного происхождения с. 272
1 Горожане-иноземцы в поле деятельности Канцелярии конфискации с. 272
2. Двороно-усадебный комплекс горожанина-иноземца с. 278
3. Мир домашних вещей горожанина-иноземца C-2S9
4. Предметы искусства и библиотеки в повседневной жизни иноземца с. 313
Заключение. с. 324
Приложения., с. 331
Список источников и литературы с. 367
- История создания и функционирования Канцелярии конфискации
- Характер заселения исторических районов Москвы. Размеры городских земельных участков
- Мебель и предметы обстановки
Введение к работе
Постановка исследовательской проблемы
Одной из актуальных и активно разрабатываемых в настоящее время в отечественной историографии проблем является «история повседневности», В мировой исторической науке «история повседневности» сформировалась как самостоятельное направление во второй половине XX в., после того как представителями французской школы «Анналов» была показана «тесная связь между образом жизни людей, их бытом и их ментальным складом». Особое внимание стало уделяться исследователями нсторико-психологическим, нсторико-демографическим, историко-культурным сюжетам, аналитическому изучению истории человека как субъекта истории1.
В рамках проблемы истории повседневности автором предпринята попытка проанализировать повседневный уклад жизни московского населения середины XVIII в. Интерес к повседневной жизни горожан представляется актуальным и в свете изучения истории русского города, поскольку на фоне основательно изученных социально-экономических и демографических процессов в жизни русского города историко-культурные аспекты городской жизни остаются по-прежнему малоисследованными.
Выбор в качестве объекта изучения уклада жизни городского населения в контексте истории повседневности вполне оправдан и предполагает исследование того пространства, в границах которого протекала повседневная частная жизнь горожанина и его домочадцев. При этом обращение к укладу жизни, под которым подразумеваются реалии материально-пространственной бытовой среды, нацелено на воссоздание своеобразной «среды обитания» жителя Москвы (того, где он живет, как живет, какими вещами себя окружает), а таюке выявление изменений в
1 Пушкарсва Н.Л. Частная жизнь и проблема повседневности глазами историка // Города Европейской России конца XV - первой половины XIX века. Материалы международной научно-практической конференции 25-28 апреля 2002 г, Тверь — Кашим — Калягин. Ч. L Тверь. 2002.C5I.
5 «вещном» мире в свете влияющих на эту сферу факторов, среди которых
одними из важнейших в XVIII в. в России стали реформы Петра І в области культуры и быта. Отмечено, что состояние и специфика «среды обитания» позволяет выявить отдельные черты личности индивида, его мировоззрения, психологии, норм мышления и поведения2. Несомненно, что состав даже обиходных предметов формируется под воздействием различных рациональных или иррациональных привычек и предпочтений индивида, а в результате «вещный» внешний мир человека является своеобразной формой обнаружения его «неиеществепного» внутреннего мира3.
Избранный объект исследования подразумевает обращение отнюдь не к образу жизни выдающихся и именитых личностей, на которых долгое время было сфокусировано внимание исследователей, а к повседневным условиям существования рядовых городских обывателей. Следует уточнить, что все же термин «городской обыватель» связан с эпохой Екатерины II, когда Городовым положением 1785 п был оформлен единый правовой статус городского населення, а все жители города («городские обыватели») составили всесословное «общество градское». Использованием понятия «городской обыватель» применительно к середине XVIII в. подчеркивается, что в поле зрения исследователя находится повседневная жизнь «обычных людей» - представителей широких слоев городского населения: дворян и посадских тяглецов, канцелярских служащих и военных нижних чинов» работных людей и крестьян, ничем в традиционном смысле не знаменитых. Учитывается и такая специфическая группа городских обывателей, как выходцы из стран Западной Европы. На повседневном обиходе иноземцев, обосновавшихся в России, сказывалось тесное соприкосновение с традиционным русским укладом, в результате чего в их укладе жизни в своеобразном ракурсе преломлялось и находило выражение взаимодействие и взаимовлияние европейской и русской культур в XVIII в.
2 Вдовина Л*Н. Повседневность городской жизни русской провинции//Русская про
винция. Культура XVIII-XIX вв. М-, 1993. С. 43-47,
3 Толстых В.И. Образ жизни: понятие, реальность, проблемы. М.» 1975. С. 36-37,
6 Объединение в рамках одной работы сведений о быте столь разнородных по сословной принадлежности городских жителей объясняется тем, что городской образ жизни нельзя замыкать в рамках какого-либо одного сословия, например, посадских жителей, считавшихся в середине XVIII столетия собственно городским податным сословием. Например, в начале 1980-х гг. Б.Н.Мироновым подчеркивалась необходимость изучения городского быта как специфического «определенного уклада жизни4». Анализ уклада жизни городских жителей, взятых в совокупности как членов единой общности, но с неизбежным учетом социальной стратификации общества, позволяет не только выявить черты быта, связанные с сословной принадлежностью, но и обнаружить общие черты уклада жизни, обусловленные проживанием в городе.
Выбор Москвы в качестве исследуемого региона представляет интерес в свете особого положения старой столицы в XVIII в. С одной стороны, Москва приобретает с XVIII в, репутацию хранительницы традиционных уклада жизни и духовных ценностей, а со временем становится своеобразным олицетворением русской национальной самобытности. С другой стороны, в XVIII столетии Москва не только сохранила официальный статус второй столицы, по и являлась вторым по значению городом в стране после Петербурга. Замечено, что, «чем крупнее город и плотнее заселен, чем более разнообразной деятельностью, прежде всего промышленно-торговой, занимались его жители, тем явственнее проявлялись в городском образе жизни черты» урбанизации, одним из следствий которой становится «падение значения традиций в общественной и личной жизни»5. Необходимо учитывать и своеобразную специфику распространения в географическом пространстве России европеизации в сфере культуры и быта, осуществленной Петром І в первой четверти XVIII в. Закономерно, что обыватели «белокаменной» в значительно большей степени были подвержены влиянию нововведений, внедряемых
4 Миронов Б.Н. Спорные и малоизученные вопросы русского позднефеодалыюго го
рода в современной советской историографии // Проблемы отечественной и всеобщей
истории. Вып. 7. Л., 1983. С. 182.
5 Миронов Б.Н. Русский город в 1740-1860-е годы: демографическое, социальное и
экономическое развитие. Л., 1990. С. 23.
7 государством, нежели жители провинциальных городов России» Обращение к укладу жизни населения Москвы диюуется и состоянием источника, положенного в основу работы. Делопроизводство Канцелярии конфискации, многие годы своего существования располагавшейся в Москве, связано в основной своей массе с жителями старой столицы.
Таким образом, цель работы состоит в выявлении материальных реалий повседневных условий существования жителей Москвы середины XVIII в. В свою очередь, анализ составляющих материальной стороны повседневного быта позволит выявить отдельные черты личности горожанина, его мировоззрения, психологин, духовного мира.
Выбранный аспект исследования предполагает рассмотрение следующих вопросов:
жилое пространство московского обывателя (дворово-усадебпый комплекс горожанина, его местоположение и размеры, состав жилых и хозяйственных построек, типы городского жилища и варианты его планировки, внутренняя отделка жилых помещений);
предметно-бытовая среда горожанина (количественный и качественный состав предметов повседневного обихода: мебель и предметы убранства интерьера, посуда и утварь, одежда и аксессуары);
элементы предметного мира, наиболее рельефно отражающие внутренний мир горожанина, его религиозные воззрения в рамках традиционного православия и степень обмирщения сознания (иконы и произведения светского искусства, книжные собрания и домашние архивы).
При этом самостоятельное, пожалуй, даже принципиальное значение имеет типологизация выявляемых элементов повседневного быта - соотнесение их с западноевропейской и русской культурными традициями. Это позволит в новом свете рассмотреть одну из проблем истории России XVIII столетия - степень европеизации в результате реформ Петра I, т.е. отхода россиян от традиционных культурных норм и приобщения к западноевропейским стандартам культуры и быта,
В целом исследование обозначенных вопросов предоставит воз-
8 можность конкретизировать общие представления о повседневном укладе жизни московского населения середины XVIII в.
Хронологические рамки исследования охватывают 1730-1770-с гг. и отчасти диктуются положенным в основу работы делопроизводством Канцелярии конфискации, функционировавшей с 1730г. по начало 1780-х гг. Несомненно, что при обращении к событиям XVIII столетия внимание исследователей привлекала в первую очередь эпоха глобальных преобразований Петра L Общепризнанно, что реформы первой четверти XVIII в., затронувшие, в частности, сферу культуры и быт российских подданных, по многом определили дальнейшие пути развития российской истории. Напротив, период, последовавший за петровскими реформами, отмечен* казалось бы, уменьшением вмешательства государства п повседневную жизнь подданных и ослаблением надзора за соблюдением нововведений.
И в то же время исследователями подчеркивается, что только «к середине XVIII в. плоды петровских реформ дали о себе знать во всех сферах культуры6». Следовательно, историко-культурная ситуация именно середины XVIII столетия дает основания судить о последствиях преобразований Петра І в области быта и выявить степень проникновения и укоренения нововведений, что особенно важно, поскольку некоторые новшества удерживались только волей царя-реформатора и со временем ушли в небытие иод давлением консервативной приверженности к традиционному устройству быта. Материал 1730-1770-х гг. позволяет обнаружить, во-первых, устойчивые элементы традиционного русского национального уклада жизни, во-вторых, элементы западноевропейского быта, которые прочно вошли в обиход горожан и были востребованы в их повседневной жизни.
Историография
История образа жизни и быта всего русского общества и его отдельных групп становится предметом научного исследования с середины XIX в.
6 Семенова Л.Н. Быт и население Санкт-Петербурга (XVIII в.). СПб., 1993. С. 67.
Первый опыт всестороннего описания русского быта был предпринят А.В .Терещенко в многотомной монографии «Быт русского парода» (Т. 1-7. СПб., 1848.)- Исследователем были привлечены многочисленные и разнообразные источники, существенное место среди них занимает несенный фольклор, значительная часть которого была собрана самим автором-этнографом. В силу этого основная часть объемной монографии (т. 2-7,) посвящена народным верованиям, обрядам, обычаям, суевериям, праздникам и забавам. По сути только в первой части исследования рассматривается материальная сторона быта и такие ее составляющие как жилище, одежда, домоводство. Источником для их изучения послужили письменные памятники - летописи и записки иностранцев. И хотя Л.В.Терещенко справедливо отмечает предвзятость иноземцев и неверное истолкование ими русского быта, искажение и непонимание русских нравов , все же сам автор зачастую недостаточно критически подходит к запискам иноземцев, слепо доверяя сообщаемым ими сведениям.
В соответствии с представлениями автора о том, что быт народа не-обходимо изучать «восходя по ступеням изменения всех его возрастов» исследование охватывает тысячелетний период с древнейшей истории славян до начала XIX в. В избранных автором обширных хронологических рамках наиболее подробно освещен период XV-XVII вв.» которым датируется и большинство использованных письменных источников. Быт XVH1 столетия представлен в монографии сравнительно фрагментарно. Обращаясь к событиям первой четверти XVHI в., А.В.Терещенко преимущественно уделяет внимание обильному потоку законодательных мер Петра I, а не их реальному внедрению в жизнь российских подданных. От эпохи реформ Петра 1, минуя середину XVIII в., А.В.Терещенко обращается ко второй половине столетия, выделяя чрезмерную роскошь как отличительную черту быта этого периода9- Кроме того, обозначая в качестве объекта исследования быт всего русского народа, основное внимание автора уделяет образу жизни привилегированной части русского об-
7 Терещенко А.В. Бытрусского парода. Т. 1.СП6., 184S.C. II-' Там же. С. 111. Там же. С. 194-196.
10 щества, по возможности протниопоставляя ему быт «простого народа»,
под которым в первую очередь понимается крестьянство»
Главную задачу своего труда Терещенко видел в изучении быта «не из любопытства», а для извлечения «трогательных образцов добродушия, гостеприимства, благоговейной преданности своей родине, отечеству, православию и самодержавию»10. В результате, вознося своеобразный панегирик славянам и представителям русской народности в частности, А.ВЛерещенко рассматривает быт в духе славянофильской концепции, не как результат многовекового развитая, а наоборот подчеркивает традиционность русского образа жизни и неизменность его основ во времени. Именно традиционность исследователь считает характерной чертой жилища и одежды простых горожан, сохраняющейся и в XVIII в. ]
Но несомненно большое историографическое значение монографии А.В/Терещенко как первого опыта всестороннего описания русского быта и первой попытки в отечественной исторической науке поставить изучение этнографического материала на научную основу-
Во второй половине XIX в. появляется ряд изданий» посвященных «быту и нравам» предшествовавшего столетия. Некоторые из них написаны в жанре очерков о наиболее примечательных в бытовом отношении событиях и знаменитых личностях и представляют собой всего лишь пересказ в беллитристической форме сведений источников13. В других анализируются русские нравы XVIII в.» под которыми под которыми представители либеральной историографии понимали морально-нравственное и духовное состояние общества13, В истории богатого событиями XVIII столетия внимание бытописателей фокусировалось в первую очередь на времени петровских преобразований, затронувших, по мнению авторов,
10 Там же, С. К
11 Там же. С. 164,368.
Карнович Е.И. Исторические рассказы и бытовые очерки. СПб*, 1884; Он же. Нравы русских при Петре Великом. СПб., 1901; ІІІубинский С.Н. Очерки жизни и быта прошлого времени, XVIII и начало XIX в. СПб-, 1SSS.
13 Гольцев В.А. Законодательство и нравы России XVJII в. СПб., 1896. Павленко И.Л. Нравы русского общества в Екатерининскую эпоху, Архангельск, 1912; Чечулин Н. Русское провинциальное общество во второй половине XVIII в. Исторические очерки-СПб., 1898.
11 все слои населения России, но прививших лишь наружный, внешний
лоск14. Другим хронологическим периодом в XVIII в,, вызывающим интерес у исследователей, была эпоха Екатерины І], В качестве характерной черты этого периода выделяли общее падение нравов русского общества, связанное с чрезмерной роскошью, фаворитизмом, засильем иностранного в культуре . Однако отмечался и высокий уровень развития образования в России во второй половине XVIII в., даже в среде таких слоев городского населения как купечество и мещанство16.
Подобного рода труды базировались на ограниченном круге источников: законодательные акты, публицистические сочинения, источники личного происхождения -мемуары, последние в XVIII в. создавались в подавляющем своем большинстве в дворянской среде, В результате работы, судя по их названиям посвященные быту и нравам всего русского общества, на деле концентр провались на образе жизни императорского двора, аристократии и дворянства. Кроме того, дворянский быт являлся объектом изучения специальных исследований17.
Небольшой по объему сюжет о быте рядового горожанина - посадского жителя Архангельска начала XVIII в, вошел в состав книги С.Ф.Огородііикопа1\ Воссоздавая картину жилища и предметного мира архангелогородца, С.Ф.Огородников приходит к выводу о том, что петровские реформы существенно не изменили внешнего характера обывательского уклада жизни, значительные перемены произошли, по мнению автора, в общественном строе жизни горожан19. Собственно труд С.Ф.Огородникова посвящен экономической и политической истории Архангельска и принадлежит к числу исследований по истории отдель-
" ШубинскиЙ С.Н. Указ. соч. С, 6; Голвцев В.А. Указ. соч. С. 19. 15 Гольцев В.А. Указ, соч. С, 62; Павленко И.А. Указ. соч. |6ЧечулинН, Указ. соч. С 84.
Кичесв. Из недавней старины. Рассказы и воспоминания. Т. 1. Дворянский быт конца XVIII—начала ХГХ вв. М„ 1870;Макароа М.Н. Черты из жизни русских дворян в конце XVIII в- М*, 1836-1837; Савелов Л.М. Дворянское сословие в его бытовом и общественном значении. М„ 1907; Богословский М.М. Быт и нравы русского дворянства в первой половине XVIII в. М., 1906.
"Огородников С.Ф. Очерки истории города Архангельска в торгово-промышленном отношении. СПб,, 1890. "Там же.С 159.
12 них русских городов, которые появляются в пореформенное время и были вызваны возрастанием роли буржуазии в экономической и общественной жизни страны.
С этого же времени в отечественной исторической науке берет начало изучение образа жизни и социокультурного облика купечества - одной из самых значимых групп городского населения России, Произошло это во многом благодаря публикации записок, семейных хроник и биографий отдельных представителей купеческого сословия10. В этих изданиях содержится обширная информация о торговой и предпринимательской деятельности купцов, о их деловых и личных качествах, о родственных связях и взаимоотношениях членов семьи, о благотворительности и духовных потребностях, об образовании и культурных запросах купечества.
Авторами такого рода сочинений были не историки-профессионалы, а сами купцы и их потомки. Примечательно, что семейные хроники Вишнякова и Крестовникова были опубликованы «не для продажи», т.е. на правах рукописи предназначались для узкого круга избранных лиц. В принципе авторы на ставили перед собой первоочередной задачи проанализировать черты, присущие купеческому укладу жизни, они стремились зафиксировать подмеченные особенности и характерные явления на основе документального материала из семейных архивов и собственных воспоминании и впечатлений. Пожалуй только «русский купец» — издатель, под чьей редакцией был опубликован сборник «Наше купечество и торговля с серьезной и карикатурной стороны», связывает особенности купеческого быта с замкнутостью и обособленностью всего купеческого сословия.
Насыщенность упомянутых книг огромным фактическим материалом дает возможность рассматривать их не только как истории графимс-
Авдеева Е.Л. Записки о старом и новом русском быте. СПб,, 1842; Наше купечество и торговля с серьезной и карикатурной стороны. Вып. 1-3. М., 1S65-1S67; Смирная Е. Данила Яковлевич Земской, один из птенцов Петра Великого// Русская старина. 1883. № 10;КрестновниковН.К. Семейная хроника Крестов никовых. Т. 1-3. М., 1903-1904; Вишняков Н.П. Сведения о купеческом роде Вишняковых. Т. 1-3. М., 1905-1911; Рыбникова М.А, Горбовская хроника. По архиву семьи Щукиных. М., 1919.
13 ские произведения, но и в качестве источника по истории купеческого
Gr.rra. Историографическое значение этих сочинений заключается и в том, что они привлекли внимание профессиональных историков к вопросам быта, мировоззрения и духовных запросов купцов.
Во второй половине XIX - начале XX вв. появляются работы, посвященные истории старой столицы, в которых затрагиваются и вопросы быта горожан, но преимущественно в свете различных аспектов культурного облика купечества XIX в.21 Даже в обобщающем издании «Москва в ее прошлом и настоящем» (Вып. 1-12. M.s 1902-1912) источником для описания быта московского купечества послужили записки Вистснгофа относящиеся к событиям XIX в. Быт московского населения XVIII в. отчасти затронут в одном из очерков этого издания, посвященном дворянской Москве. Его автор - С.Л.Князьков рисует старую столицу конца XVIII в. как большую дерепню, в быте жителей которой переплелись черты допетровского уклада жизни и новые европейские формы .
Таким образом, в отечественной дореволюционной историографии отсутствуют специальные работы, посвященные укладу жизни широких слоев московского населения середины XVIII в. Фрагментарно эта тема затрагивалась в работах, посвященных быту и нравам русского общества, базирующихся на ограниченном круге источников. Внимание исследователей было обращено па привилегированные слои русского общества, а из разнообразных сословных групп городского населения как объект для изучения выделяют купечество и проблему культурных запросов этого сословия.
В советской исторической науке, как справедливо отмечается» вопросы истории быта не вызывали серьезного интереса у исследователей и им уделялось незначительное внимание23.
21 Милютин И, История Москвы и ее достопримечательностей. М., 1850; ТороповС.А. Москва. Ее прошлое и настоящее. М., 1896; Москва. Исторические рассказы о достопримечательностях Москвы» от дня ее основания и до наших времен. М., Ї 873» Пыля-ев М.И. Старая Москва. Рассказы из жизни старой столицы. М., 1891. 21 Князьков С.А. Быт дворянской Москвы конца XVIII -начала XIX вв. //Москва нее прошлом и настоящем. Вып. 8. М-, 1911.
23 Семенова Л.И. Очерки истории быта и культурной жизни России. Первая половина XVIII в. JI., 1982. С 4; НиловаО.Е. Вопросы культурного облика московского купече-
В 1920-е гг. результаты изучения материально-бытовой культуры отдельных «классов» русского общества получили оформление в виде путеводителей и каталогов по выставкам24- Обращаясь к городскому населению, одной из причин, определяющих уклад жизни купечества, исследователи называют неустойчивость этого социального слоя, его пополнение на протяжении всего XVIII в. за счет крестьян, а московского купечества еще и за счет провинциальных купцов. Кроме того, подчеркивалась особая роль старообрядчества в формировании духовных стереотипов купечества. И только с начала XIX в., по мнению Е.Корша и МД.Приселкова, на быт городского населения, причем богатейшей его части, начинают оказывать влияние вкусы господствующего сословия -дворянства25.
Интересные наблюдения о быте жителей Петербурга содержатся н книге АЛЗ.Предтечснского, посвященной начальному этапу истории этого города26. Созданная по воле царя-реформатора, новая столица Российской империи стала символическим олицетворением петровских преобразований» Показательно, что в чертах быта ее обитателей исследователем подмечено тесное переплетение элементов старого и нового уклада жизни. Особую роль в распространении западноевропейских норм быта А.ВрПредгечепский отводит иностранцам, населявшим город. В тоже время, неотъемлемой частью бытовых перемен автор считает смену общественного сознания жителей Петербурга.
В советской исторической науке непосредственно быту московских жителей середины XVIII в» был посвящен очерк, вошедший в состав фундаментального издания по истории Москвы 7. В особенностях усло-
ства конца XVIII - первой четверти XIX вв. в работах советских исследователей // Источниковедение и историографические аспекты русской культуры. М., I9S4. 24 Воронов B.C., Топоршина А.И. Северная исто рнко-быто вал экспедиция. Крестьянский быт XVIII - XIX вв. Отчетная выставка. М., 1929; Корш Е. Быт купечества и мещанства // Из эпохи крепостного хозяйства XVIII и XIX вв. М., 1926; Приселков М.Д. Купеческий бытовой портрет XVIII —XIX вв. Л,, 1925; Он же. Русский бит первой четверти XVIII в. Л., 1925.
15 Корш Е. Указ, соч. С» 25-26, 32; Приселков М.Д. Купеческий бытовой портрет XVIII -XIX вв. СЛЗ, 19-20,34.
26 Предтсчснский А.В. Население и Сыт Петербурга // Предтсчснский А,В, Петербург
петровского времени, Очерки. Л., I94S,
27 Бакланова Н.А. Московский быт // История Москвы. Т. 2, М., 1953.
вий повседневной жизни городских обывателей, по мнению автора, сказывалось прежде всего имущественное положение горожанина. С другой стороны, несомненное влияние оказывала усиливающаяся на протяжении трех последних четвертей XVIII в. в среде крупных купцов и чиновников тяга следовать некоторым образцам и нормам дворянского образа жизни2*. Хотелось бы подчеркнуть, что для характеристики быта москвичей Н-А.Баклановой были привлечены и описи движимого и недвижимого имущества из фонда Канцелярии конфискации, но использованы они лишь в качестве материалов, иллюстрирующих тезисы автора 9.
В связи с этим нельзя не упомянуть другую работу Н.А.Баклановой, посвященную книжным собраниям московских купцов30. Основой исследования послужили извлеченные из фонда Сената (РГАДА. Ф. 248) описи имущества 14 представителей крупного московского купечества, составленные в 30-ые гг. XVIII в, специальной следственной комиссией о питейных компанейщиках- Используя имеющиеся в описях перечни книг и оставляя в стороне описание всего остального имущества, исследовательница рассмотрела вопросы объема и состава библиотек московских компанейщиков, что позволило ей прийти к заключению об усиливающемся в XVIII в. процессе обмирщения духовных устремлений купечества.
Вслед за Н.А.Баклановой сведения о библиотеках московских купцов подверг анализу СЛЛуппов31. В его монографии дан многоаспектный анализ истории книги в России в послепетровское время (книгопечатание и создание рукописной книги, тематика книг, книготорговля и распространение книг среди населения, развитие частных книжных собраний). Особое внимание исследователь уделяет изучению состава книжных собраний представителей различных слоев русского общества, являющегося показателем уровня культуры в целом. В качестве примеров или для подтверждения выводов, основанных па данных других источни-
2* Там же. С. 553,566,5В9. мТам же. С. 565-566.
30 Бакланова Н.А. О составе библиотек московских купцов во второй четверти XVIII п.
//ТОДРЛ Института русской литературы. М., 19SS.T. 14, С, 644-649.
31 Лушюв СП. Книга в России в послепетровское время. Л., 1976. С. 249-253.
16 ков, С.ПЛупповым использовались сведения о книжных собраниях, отложившиеся в описях имущества представителей различных социальных групп (лиц интеллигентных профессий, чиновников, военных, купцов), выявленных из ряда дел Канцелярии конфискации 2.
Таким образом, материалы делопроизводства Канцелярии конфискации и аналогичные им эпизодически привлекались для хараетеристи-ки быта московского населения и некоторых аспектов изучения русской культуры XVIII в., однако они не стали основой полномасштабного исследования городского быта.
Сюжеты, связанные с обывательским бытом, находили отражение в работах краеведческого характера, одним из ярких примеров которых является книга Д.Н.Смирнова, об истории Нижнего Новгорода XVII-XVII1 вв.33 В числе прочих примечательных событий и явлений в истории города и крал автор отмечает первоначальную негативную реакцию населения провинциального города на петровские реформы в области культуры и быта. Но, как замечает Д.Н.Смнрпов, «строгость петровских указов с годами забывалась, а польза от нововведений осталась», тем самым постепенное укоренение нововведений первой четверти XVIII в. связывается с их практической целесообразностью . Л затрагивая вопрос о системе городского обывательского строительства, о внешнем виде и внутреннем убранстве жилых домов горожан, автор приходит к заключению, что в этой сфера частной жизни во второй половике XVIII в., следовала национальным традициям, по и носила «ярко выраженный отпечаток влияния столиц»35.
Важным этапом в изучении истории культуры и быта п России XVIII в. стала монография Л.Н.Семеновон3 . Она посвящена проблеме воздействия петровских преобразований на культуру, быт и нравы русского общества, что обусловило ограничение хронологических рамок ра-
32 Там же. С. 247, 248,253.
31 Смирнов Д.Н. Очерки жизни и быта нижегородцев XVII-XV1H вв. Горький, 1978.
3'Там же. С. Ш.
ЗІТамже.С316-319.
36 Семенова JLH. Очерки истории быта и культурной жизни России первой половины
ХУШв.Л., 19В2.
17 боты первой половиной XV111 столетия - эпохой реформ и ближайшим
послепетровским временем. Автором преследуется цель «составить живое и конкретное представление о людях XVIII в., о их быте, семейных взаимоотношениях, развлечениях, идеалах», а в качестве объекта для изучения избран процесс преобразования общества и преобразования личности37. В результате Л.Н.Семеновой подробно рассматриваются вопросы организации семьи и внутрисемейных отношениях, изменения в формах общественного быта - развлечениях и досуге, развития системы потребления. Поскольку автором не ставилась задача рассмотрения «внешних бытовых новшеств» XVIII в., в монографии сравнительно кратко затронуты перемены во внешнем облике российских подданных XVIII.
Быт различных социальных групп населения России освещается в монографии неравномерно, поскольку, как замечает автор, «перемены в жизни верхов отразились в источниках со значительно большей полно-
той, чем состояние народной жизни» _ Заметим, что исследование базируется на достаточно традиционном круге источников: законодательные акты, нормативные материалы церкви, дневники и мемуары современников, записки иностранцев. Архивные документы хотя и использовались исследовательницей, но они имеют скорее вспомогательное значение, иллюстрируя отдельные положения автора. Л.Н,Ссмснова приходит к заключению, что наиболее устойчив был уклад жизни крестьян, а наиболее подвержен изменениям быт дворянства. Промежуточное положение в этой схеме занимает быт городского населения, которое, по мнению исследователя, «усваивало культурные достижения века в большей мере, чем деревенское»3 .
Самым значительным исследованием быта жителей русского города бесспорно стали труды М.ПРабиновича40. Значительно уже само обра-
37 Там же. с. 6. 35 Там же. С. п.
39 Там же. С. 275.
4 Рабинович М.Г. Очерки этнографии русского феодального города. Горожане, их общественный и домашний быт, М., 1978; Он же. Очерки материальной культуры русского феодального города. М., 1988.
щение этнографа к проблеме быта горожан, поскольку долгое время в
отечественной историографии объектом этнографического обследования было преимущественно крестьянство, считавшееся основным, если не-единственпым носителем народной, традиционной культуры.
Обе монографии МГ.Рабшювича, являющиеся в сущности двумя частями единого труда, охватывают многовековой период существования городов в России - с IX по XIX вв., который делится автором на четыре этапа. Но при этом наблюдений автора излагаются в виде отдельных очерков, посвященных различным составляющим городской жизни. Таким образом, структура работы дает автору представить целостную картину городского быта, а хронологические рамки - показать его в процессе тысячелетнего развития,
В основу исследования автором положен широкий круг источников: археологические памятники, изобразительные материалы и разнообразные письменные источники (летописи, законодательные акты, источники личного происхождения, документальные материалы - анкеты общественных и научных организаций второй половины XVIII-XIX вв.). На основе этих материалов М.Г.Рабиновичу удается воссоздать оснопиые черты городского быта во всей их полноте.
Большое место отводится М,Г.Рабиновичем анализу хозяйственной жизни горожан, их подсобным занятиям, рассматриваются формы семьи и внутрисемейные отношения, характеризуется праздничная зрелищная сторона городского образа жизни, даже питание горожан. Не менее подробно исследуются и различные стороны материального быта горожан -жилище и одежда городского населения. В результате исследователю удалось воссоздать в максимальной полноте картину городского быта.
Однако, хотелось бы отметить, при характеристике материального быта горожан XVIII в. М.Г.Рабинович опирается на данные анкетных обследований различных научных учреждений второй половины XVHI -первой половины XIX вв. В результате применения автором в данном случае ретроспективного метода многие реалии XIX в, не всегда правомерно переносятся на все предшествующее столетие. Кроме того, в упо-
мянугых документальных материалах содержатся данные но нескольким десяткам городов европейской России, не учитывая однако столичные Петербург и Москву, образ жизни населения которых несомненно имел свою специфику.
Несмотря на ограниченное внимание уделяемое в советской исторической науке сюжетам материального быта и образа жизни горожан XVIII в, и отсутствие работ детально исследующих повседневный уклад жизни рядовых обывателей Москвы XVIII в., историографию проблемы нельзя ограничить трудами столь узкого специального содержания. Нельзя не отметить, что в отечественной исторической науке активно разрабатывались проблемы развития отдельных отраслей русской культуры и искусства XVIII в.
Градостроительным аспектам многовековой истории Москиы посвящена монография П.В.Сытина . В его исследовании подробно рассматривается вопрос о влиянии на архитектурный облик Москвы законодательства XVIII в., особенно подчеркивается значение противопожарных мероприятий. Исследователем дана картина расселения представителей различных сословных и профессиональных групп горожан по историческим районам Москвы. Особенно ценны как материал для сопоставления произведенные ПЗ.Сытиным подсчеты размеров земельных участков, занимаемых обывательскими дворами.
В целом в ходе изучения истории русской архитектуры накоплен огромный фактический материал. Однако даже в монументальном труде А.В,Бунина и Т.Ф.Саварснской, посвященном непосредственно истории градостроительств, значительное внимание уделяется творчеству знаменитых архитекторов, Л объектом изучения, как и в целом в работах в этой области искусства, являются сохранившиеся сооружения, которые ныне стали памятниками архитектуры. Тем самым, из данной авторами общей картины русского градостроительства XVIII столетия42 полностью
Jt Сытин П.В. История планировки и застройки Москвы. Материалы и исследования.
Т. 1-2. М., 1950-1954.
42 Бунин Л.В., Саваршская Т.Ф, История градостроительства. Т. I. М., 1979, С. 366-
465.
выпал наиболее распространенный тип сооружений - обывательское жилище XVIII в., не сохранившегося до наших дней.
Искусствоведами плодотворно изучалось русское декоративно-прикладное искусство XVIII в., обобщенная характеристика которого была дана в фундаментальном издании еще в 1960-е гг. Монографические работы были посвящены исследованию истории художественной мебели44 и системе интерьера45, осветительным приборам46, ювелирному искусству , русской керамике и стеклу , традиционным изделиям из дерева49, русскому костюму в XVIII в.50, экипажам и средствам передвижения . Таким образом, в рамках изучения отдельных отраслей декоративно-прикладного искусства рассматривались элементы материальной культуры, зачастую являющиеся в XVIII в. предметами повседневного обихода, аналоги которых очевидно использовались и широкими слоями городского населения.
Специфическим момеїггом для такого рода искусствоведческих работ является использование в качестве базы исследования коллекций Государственного Исторического музея, Оружейной палаты, Эрмитажа и других отечественных музеев. Однако, сохранившиеся до наших дней в музейных собраниях экспонаты в абсолютном большинстве представля-
4S Русское декоративное искусство. Т. 1, Восемнадцатый век. М, 1963.
См. например; Соколова Т.М. Очерки по истории художественной мебели XV-XIX вв. Л., 1967.
"См. например: Бартенев И.А., БатажковаВ.Н. Русский интерьер XV1H-XIX вв. JJ., 1977;Соколова Т.М., Орлова К.А. Глазами современников. Русский жилой интерьер первой трети XIX в. Л., 1982.
4Ь См. например: Соловьев К*А. Русская осветительная арматура (XVJII-XIX вв.). М., 1950.
41 См. например: Постникова-Лосева М.М. Русское ювелирное искусство, его центры и мастера. XVI-XIX вв. М., 1974; Постникова-Лосева М.М., Платонова Н.Г\, Ульянова БЛ. Золотое и серебреное дело XV-XX вв. (Территория СССР). М., 1983. " См. например: ДулькинаТ.И., АшаринаН.А. Русская керамика и стекло XVIII-X1X веков. М, 1978.
4 См. например: Просвиркина С.К. Русская деревянная посуда//Труды ГИМ. Памятники культуры. Вып. 16. М.» 1955,
30 Каминская Н.М. История костюма. M.t 1977; Коршунова ТЛ\ Костюм в России XVIII — начала XX века. Из собрания Государственного Эрмитажа. Л., 1979; Кирсанова P.M. Костюм в русской художественной культуре XVIH - первой половине XX вв. (Опытэнциклопедии). М, 1995; Кирсанова КМ, Розовая ксандрейка и драдедамовый платок. Костюм — вешь и образ в русской литературе XIX в. М., 1989; Кирсанова P.M. Русский костюм и быт XVIH-X1X веков. М., 2002. 51 Кириллова Л.П. Старинные экипажи. Сокровища Оружейной палаты, М.» 2000,
21 ют собой исключительные по сохранности и художественной ценности
памятники декоративно-прикладного искусства. При этом в центре внимания искусствоведов процесс эволюции декоративно-прикладного искусства, развития его традиций, стилистики, форм, техники и материалов. Значительно реже затрагивается вопрос о времени бытовании тех или иных предметов и о степени их распространения у различных слоев русского общества в разное время па протяжении их существования. В этом отношении особенно выделяются из общего ряда исследования М.М.Постннковой-Лосевой и Р.М.Кирсановой, уделивших пристальное внимание именно проблеме бытования в России различных изделий золотого и серебряного дела и предметов одежды, аксессуаров, тканей н т.п.
Тема петровских преобразований в области культуры и быта, их последствий и значения постоянно присутствовала в многочисленных работах, посвященных петровской эпохе, в трудах общеисторической и историко-культурной направленности, У истоков всплеска исследовательского интереса к проблемам культурологии, выразившегося в последние десятилетия XX в. в колоссальном объеме работ на эту тему, лежат труды Б.И.Краснобаева52. Б.ИКраснобаевым подчеркивалась историческая закономерность процесса развития русской культуры XVIII в. Затрагивая вопрос формирования попой культуры XVIII в. исследователь отмечал, с одной стороны, ее связь со средневековой национальной русской культурой, а, с другой стороны, ее взаимодействие с культурой других европейских стран, которое отмечено активным общением с XVIII в.
Обобщенная характеристика русской культуры XVIII столетия, отразившая накопленный в историографии материал, представлена в «Очерках русской культуры XVIII в.» (Т. 1-4. М.> 1985-1990). В издании при сохранении отраслевого подхода к изложсииго материала дастся многоплановая картина культурной жизни России XVIII столетия. Как
Краснобаев Б.И_ Очерки истории русской кулыуры XVII! в. М., 1972; Он же. Ос-гювные черты новой русской культуры // Вопросы истории, 1976. № 9; Он же. Некоторые проблемы становления истории культуры как научной дисциплины // История СССР. 1979, }к 6; Он же. Русская культура второй половины XVII — начала XIX в. М., 1983.
часть ее, несомненно» рассматривается и городской образ жизни, которому посвящен один из очерков53»
В последние десятилетия в отечественной историографии наметился рост интереса к изучению локальной истории и микроистории, исторической антропологии и истории повседневности. Свидетельством стабильного серьезного исследовательского внимания к новейшей исторической проблематике является публикация серийного издания*** Особое место заняло изучение долгое время игнорируемой в отечественной истории частной жизни55. При этом особое значение приобретает рассмотрение пзаимодейстпия и частной сфере ментальных стереотипов и индивидуальных импульсов. Следует признать, что различные сюжеты истории повседневности более активно и плодотворно разрабатывались специалистами по всеобщей истории - медиевистики и раннему новому времени.
Несомненно, новые подходы, методы и методики, терминология и понятийный аппарат могут быть применены и при осмыслении российской истории. К сожалению, обращение к рассмотрению новых сюжетов практически не сопровождается введением в научный оборот новых пластов источников. Исследователями используются в основном хорошо известные источники личного происхождения. Дневники четырех горожан - купцов А,ИЛолчснова, И.И.Лапина, П.В.Мсдведсва и мещанина И.А.Нечкина, были положены в основу работы А.И.Куприянова, посвященной анализу внутреннего мира горожанина последней трети XVIII -первой половины XIX вв.56 Сведения уникальных по сохранности дневников представителей городского населения позволили автору проанализировать такие вопросы, как осознание чувства собственного человеческого и гражданского достоинства, социальная идентификация, понима-
13 Рабинович М.Г. Город и городской образ жизни // Очерки русской культуры XVIII в. 4.4. М., 1990. С. 252-298. 54 Одиссеи. Человек в истории. М,, 1939-2002.
5 Человек в кругу семьи. Очерки по истории частной жизни в Европе до начала нового времени. М, 1996; Человек в мире чувств. Очерки по истории частной жизни в Европе и некоторых странах Азии до начала нового времени. М., 2000.
23 ниє и переживание счастья и горя, место семьи в системе жизненных
ценностей, проявление гнева в кругу родных близких. В итоге А.И.Куприянов приходит к заключению о том, что к середине XIX в. дневники «превращаются в своеобразное пространство внутренней жизни индивида», а иаходяшая в них отражение сфера чувств расширилась» усложнилась и «была осмыслена как имеющая важную самостоятельную ценность» *7.
Обращение исследователей к новым в первую очередь архивным матсриачам имеет зачастую эпизодический случайный характер. Например, М.В-Бряпцев и АЛІДубровский смогли воссоздать картину «предметного мира, характерного для сравнительно широкого круга жителей российской провинции», обратившись к выполненным в конце 40-х гг. XVIII п. описям имущества 13 брянских купцов, сохранившимся в фонди Брянской ратуши и городского магистрата (РГАДЛ. Ф,713.) . В качестве объекта* рассмотрение которого возможно в будущем на основе архивных документов - фонда Бежецкого городового магистрата (РГАДА. Ф. 709), А.Б.Каменский выделяет сюжет о мире домашних вещей, окружавших горожанина в XVIII в.59
Появившаяся недавно фундаментальная публикация вводит в научный оборот сотни выявленных в архивах семейно-правовых актов представителей непривилегированных слоев Москвы XVITI в. Опубликованный массив документов не только содержит уникальную информацию о взаимоотношениях в семье между супругами, родителями и детьми, о заботе о старшем поколении и увечных, о душевном спасении и благо-
5* Куприянов А.И. Русский горожанин конца XVIII - первой половины XIX века ( по материалам дневников)// Человек в мире чувств. Очерки по истории частной жизни о Европе и некоторых странах Азии до начала нового времени. М., 2000. !7 Там же. С. 144.
5 Брянцев М.В., Дубровский A.M. Предметный мир провинциального купечества XVIII вУ/Теорстическая культурология и проблемы отечественной культуры. Брянск, 1992. С. 47-58.
* Каменский А.Б. Повседневная жизнь русского города XVIII в. (по материалам Бежецкого городового магистрата) // Упра&іение городами: история и современность. Материалы научной конференции. Тверь, 23-24 ноября 2000 г. Тверь, 2001. С. 143. Городская семья XVIII в. Семейно-правовые акты купцов и разночинцев Москвы. М., 2002.
24 творителыюсти. Материалы, представляющие несомненную ценность
при изучении истории быта, уклада домашней жизни, предметного мира
горожан, их религиозности, материальных и духовных ценностях еще
ждут своего исследователя.
Подподя итоги степени изученности исследовательской проблемы, следует признать, что вопросы образа жизни и повседневного быта рядовых жителей Москвы в середине XVIII в. не стали ранее объектом спешь алыюго исследования и принадлежат к числу малоизученных в рамках проблемы истории русской культуры и быта XVIII в. Ряд аспектов затронут в общих работах по истории русской культуры, быта и этнографии русского города. В большей степени внимание исследователей акцентировалось на двух социальных полюсах русского общества - дворянстве и крестьянстве, а не широких слоях городских жителей, объединяющих различные сословные и профессиональные группы. Основой исследований, как правило, служил ограниченный круг источников: мемуарная литература, записки иноземцев, законодательные акты, музейные коллекции. Дальнейшие исследовательские возможности связаны в первую очередь с привлечением новых архивных материалов,
Источникоеая база исследования
Задачи, стоящие перед автором диссертации, решались за счет привлечения нового архивного материала - делопроизводства Канцелярии конфискации, хранящегося в Российском государственном архиве древних актов (РГАДА). Помимо того, что документация этого центрального государственного учреждения лишний раз дает представление о механизме функционирования государственной администрации в XVIII в., она представляет интерес и потому, что освещает общественную жизнь города, участие в которой принимала Канцелярия в ходе своей деятельности. Но, что особенно важно, отложившиеся в архивном фонде Канцелярии конфискации описи движимого и недвижимого имущества обывателей зафиксировали реалии повседневного обихода частной жизни горожан середины XVIII в. Массовость и однородность сведений делопро-
25 изводства Канцелярии конфискации, возможность их статистического
исследования по целому комплексу вопросов позволяет использовать
данные материалы в качестве моноисточника.
В силу того, что ранее делопроизводственные материалы Канцелярии конфискации не были введены в широкий научный оборот и не использовались для изучения городского быта, а в литературе отсутствует их развернутая источниковедческая характеристика, но мнению автора, целесообразно посвятить им отдельную главу диссертации.
Кроме того, в диссертации использовались такие традиционные источники как законодательные аістьі XVIII в., представленные в монументальной публикации, осуществленной еще в XIX в., но до сих пор являющейся наиболее полным изданием законов середины XVII — начала XIX вв.61 Прежде всего обращение к материалам законодательства позволяет воссоздать историю создания и функционирования Канцелярии конфискации. Более того, в законодательном порядке были определены функции Канцелярии, принципы деятельности и порядок действий, что напрямую обусловило состав и особенности ее делопроизводства.
Общепризнанно, что в XVIII в. - в абсолютистскую эпоху - государственной власти было присуще стремление регламентировать все стороны жизни подданных. В связи с этим, для темы данного исследования особый интерес представляют законодательство, отражающее государст-веш[уто политику в сфере культуры н быта. Однако, законодательные акты, свидетельствуя о намерениях правительства, лишь фиксируют конкретные мероприятия предпринимаемые им, не позволяя судить о результатах. Сопоставление законодательных актов с материалами Канцелярии конфискации позволит судить о реальных последствиях государственной политике в сфере частного быта российских подданных.
Поли ос собрание законов Российской империи. Собрание I. Т. 1-45, СПб., 1830.
История создания и функционирования Канцелярии конфискации
Возникла Канцелярия конфискации во второй четверти XVIII в., в бурный период отечественной истории, известный как «эпоха дворцовых переворотов». Это время было связано с быстрым взлетом одних вельмож и сановников и не менее стремительным падением других. Неотъемлемой частью опалы была конфискация имущества. Следует заметить, что конфискация, как наказание, сопутствующее другим, была унаследована XVIII в, от прежнего права и получила дальнейшее развитие. Не только богатые и знатные представители аристократии и дворяне в случае опалы лишались своего имущества. Их участь могли разделить мелкие чиновники, подрядчики, купцы, посадские люди, которые лишались нажитого добра не за политические преступления, а за казенные долги, упущения по службе, невыполненные подряды,
В первой четверти XVIII в, конфискация имущества находилась в ведении различных учреждений и лиц: Ижорской канцелярии, канцелярии Сената, обер-фискала, Доимочнои канцелярии. Однако для всех этих учреждений конфискация имущества не являлась основной функцией Создание ведомства, непосредственно занимающегося описью имущества и его дальнейшей судьбой («особо учрежденной для сего Канцелярии») предусматривалось именным указом, объявленным из Верховного Тайного Совета, от 19 мая 1729 г. Но в этом указе еще не было дано точного названия нового учреждения, его просто именовали Канцелярией, обещая издать особую инструкцию о том, как «в той канцелярии поступать надлежит8».
Такая инструкция, фактически учредившая Канцелярию конфискации, была утверждена уже в царствование императрица Анны Иоановны 27 июля 1730 п Мотивировалось создание Канцелярии как государственными интересами («для убеждения казенных убытков»), так и заботой о подданных, «у которых...движимые и недвижимые имения отписываются» не имея о том доброго учреждения и порядка». Целью деятельности Канцелярии, как декларировалось в инструкции, было ведение конфискованным имуществом без убытков для государства и напрасного разорения подданных. Согласно инструкции, Канцелярия конфискации должна была осуществлять опись и продажу с аукциона движимого и недвижимого имущества (выморочного, конфискованного за политические преступления, за доимки по подрядам и откупам, для покрытия казенных и частных долгов); взыскание недоимок по казенным сборам (кроме подушной полати) и денежных штрафов с должностных лиц за упущения по службе; управление описиыми имениями» Инструкция заложила основы взаимоотношений Канцелярии с другими государственными учреждениями. Вес коллегии, канцелярии и конторы, губернские и провинциальные органы власти были обязаны сообщать в Канцелярию конфискации о значащихся по этим ведомствам лицах, чье имущество по тем или иным причинам подлежало конфискации. Сама же Канцелярия в своей деятельности была подчинена Сенату, Кроме того, инструкция устанавливала правила и порядок продажи конфискованного имущества и регламентировала распределение денежных средств, получаемых в ходе деятельности Канцелярии9, Таким образом, Инструкция Канцелярии конфискации является одним из основополагающих законодательных актов в истории существования Канцелярии: она определила ее функции и принципы деятельности, регламентировала порядок действий, тем самым повлияв на состав делопроизводственной документации,
Характер заселения исторических районов Москвы. Размеры городских земельных участков
Петровская эпоха, знаменательная переменами в социально-экономической жизни России, стала также переломным рубежом в истории русского градостроительства. XVII] столетие ознаменовалось не только строительством новых, ростом и видоизменением старых городов, кардинальные перемены произошли в архитектур но-планировочном решении русского города. Важнейшим достижением стал переход к регулярной планировке и застройке городов, В градостроительную практику стало внедряться предварительное составление генеральных планов. Изменился состав зданий формирующих городской административный и общественный центр, появились типовые «образцовые» проекты застройки. Развивалось благоустройство городов: освещение в ночное время и замощение улиц, строительство набережных, применение зеленых насаждений, противопожарное разуплотнение застройки, развитие каменного строительства. Гражданское строительство возобладало над церковным, а главным строительным заказчиком стало государство, взявшее под свой контроль и архитектурный надзор1.
Помимо строительных работ, проводимых по инициативе государства, застройка города осуществлялась и простыми обывателями. Основной единицей частного, обывательского жилого строительства в XVIII в,, как и в предшествующие столетия, являлся дворово-усадебный комплекс. С 1720-х годов, когда первичной единицей налогового обложения в России стала «душа мужского пола», городской двор утрачивает прежнее административно-фискальное значение, но продолжает оставаться обособленной низовой ячейкой города. Городская усадьба включала в свой состав жилой дом и разнообразные хозяйственные постройки, а в случае предпринимательской деятельности владельца и производственные строения. Двор городского обывателя представлял собой свособраз Характер заселения исторических районов Москвы. Рашеры городских земельных участков. В рассмотренных нами делах Канцелярии конфискации содержатся сведения о 298 дворах, принадлежавших 281 московскому жителю. Среди дворовладсльцев мы видим представителей всех социальных групп, выделенных автором среди лип, подвергшихся конфискации (см. табл,
Полученную нами картину сложно сопоставить с данными других исследователей из-за расхождений при группировке московских жителей по различным социальным категориям. Согласно цифрам, приводимым П.В.Сытнпым, если вначале XVIII в, 39,6% московских дворов принадлежало дворянам, дьякам, дворцовым и городовым служителям, 40,2% -посадским тяглецам, 9,2% - духовенству, 11% - представителям других категорий населения, то к 1780-м годам среди дворовладельцев 26,2% были дворянами, 20,2% - купцами, 40,3% - разночинцами, 13,3% - представителями духовенства2. К сожалению, неравномерность имеющихся у автора материалов за отдельные десятилетия 1730-1770-х годов (преоб Сытин П.В. История планировки и застройки Москвы. Материалы и исследования.. ладание материалов за 1730-1740-е годы, отсутствие данных о посадских тяглецах за 1770-е годы и т.п.) не позволяет нам выявить четкую тенденцию в изменениях сословного состава московских обывателей. В целом можно говорить лишь о том, что основной контингент владельцев дворов составляли посадские тяглецы, дворяне, нижние статские и военные чины» на долю которых в целом приходится около 85% дворов.
Расхождение в числе дворовладельцев и числе принадлежавших им дворов связано с тем, что в XVIII в. горожанин мог владеть не одним, а двумя и даже тремя дворами. Среди обладателей двух дворов в 1730-1750-е годы три представителя дворянства, пять посадских жителей, канцелярист, копиист и надсмотрщик Юстиц-коллегии, По три двора было у винных подрядчиков Данилы и Ивана Томилиных. Дворы одного владельца могли находиться как рядом, по соседству, так и в разных районах Москвы и даже па разных концах города. Так оба двора купца 2-й гильдии Барашской слободы Д.Дмитриева располагались в приходе церкви Введения во храм Пресвятой Богородицы, что в Барашах, причем один из дворов находился позади другого, по был «огорожен особо»3. А купец 2-й гильлии Егор Якимов владел дворами п Кожевниках и в Алексеевской слободе4 Подобным дополнительным дворам москвичи находили различное применение. В отличие от двора в Белом городе, двор дьяка П.Зайцова, расположенный за Земляным городом назван «загородным»5. На втором дворе Ивана Милякова был посажен сад6. Но чаще москвичи стремились извлечь дополнительный доход из своих дворов, сдавая их в наем, посадские жители нередко размещали на них производственные строения.
Рассматриваемые нами дворы находились в различных исторических частях Москвы (Китай-городе, Белом и Земляном городе, за Земляным городом) . В XVIII в. отсутствовала нумерация домов и четкая система адресов с указанием улицы и номера дома. При конфискации и опи 68 си дворов, как и в повседневной жизни горожан, ориентирами служили
части города, ворота Белого города, московские слободы, часть которых (казенные, патриаршие) уже утратила в XVIII в, территориальное значение, но сохранилась в топонимах, и, конечно же, приходские церкви. Именно расположение церкви в той или иной части Москвы послужило для нас основным критерием для отнесения двора, находившегося в ее приходе, к соответствующей части столицы. Осуществить подобную идентификацию местоположения дворов помогли появившиеся в последнее время издания, посвященные истории московских храмов .
Лишь в двух случаях местоположение двора не было точно установлено. В описи двора протоколиста СЛ.Юрьева оно вообще не оговаривается8. О дворе же подрядчика И.И.Солодовникова известно, что он находился в приходе церкви Пимена чудотворца в Воротниках4. Однако, к XVIH столетию в Москве существовало две церкви преподобного Пимена, одна в старой (на территории Земляного города), другая в новой (за Земляным городом) Воротниковской слободе.
Суммированные сведения о расположении дворов москвичей приведены в таблице 2У из которой видно, что подавляющее большинство (91%) рассматриваемых московских обывателей, вне зависимости от их сословной принадлежности, проживало на территории Земляного города и за Земляным городом. Полученная нами картина соответствует сделанным ранее выводам исследователей о характере заселения исторических районов столицы в XVIII в10.
Мебель и предметы обстановки
Соблюдая последовательность описания движимого имущества, которой придерживались служащие Канцелярии конфискации, прежде всего, следует рассмотреть мебель и подвижные элементы интерьера (в отличие от статичных элементов убранства жилища, о которых речь уже шла выше), имевшиеся в домах московских жителей в 1730-1770-х гг.
XVIII столетие стало новым этапом разоития русского мебельного искусства и мебельного производства. Еще в одной сфере Россия влилась в общий поток европейского художественно-стилевого развития. Однако в провинции и в Москве в отличие от новой столицы продолжали сохраняться и преобладать формы старой, традиционной русской мебели2.
Наиболее характерным предметом обстановки, присущей традиционному русскому интерьеру, следует признать лавки, В используемых нами документах наличие лавок оговорено в 24 как деревянных, так и каменных московских домах. Показательно, что наличие лавок фиксировалось не в числе движимого имущества, а при описи недвижимости — жилого дома. Данная особенность может свидетельствовать о том, что лавки воспринимались в XVIII в. не как собственно мебель, а как неотъемлемый элемент конструкции жилища. Возможно, вследствие такого отношения лапки не учитывались при описании большинства рассмотренных выше московских домов.
Указанное обстоятельство может служить объяснением и того, что при описи жилища не всегда указывалось число имеющихся лавок, подчас констатировался лишь сам факт наличия лавок в доме: «в той избе лавки» или «в пей {каменной палате] лавки дощатые» . В 12 из упомянутых домов в одном помещении (избе, палате, сенях) находилось от 1 до 4 лавок, тогда как в других 5 домах лавки имелись «кругом» или «вокруг» комнаты, т.е. располагались по всему периметру помещения. Особо хотелось бы подчеркнуть, что учтенные лавки имелись не только в домах московских тяглецов и крестьян, нижних воинских и статских чинов. На протяжении рассматриваемого хронологического периода лавки были зафиксированы в домах представителей привилегированного сословия — конюшего И.Я,Медведева, надворного советника И.Исакова, секунд-майора А.Я.Шпанесва, регистратора И.Протопопова. Таким образом, имеющийся в распоряжении автора фактический материал противоречит утверждению исследователей о том, что в XVIII столетии в ломах дворян «лавки вдоль стен отошли в прошлое»4.
Однако, центральное место в интерьере домов московских обывателей в 1730-1770-х гг. занимают уже не традиционные лавки, а разнообразные по назначению виды мебели (см, табл. 1). Некоторые из них (кровати, стулья, кресла, поставцы и шкафы) появились в русском обиходе сравнительно недаппо для изучаемого времени - в XVII в., но тогда они представляли исключение даже в интерьере царских дворцов и домах представителей элиты русского общества. Другие виды мебели - канапе, буфеты, комоды, кабинеты - до XVIII в. вообще не были известны русскому мебельному производству.
Главная особенность мебели XVIII в. заключается в ее переносном характере, в то время как традиционной русской мебели была присуща неподвижность. В России в допетровскую эпоху была распространена «"встроенная" мебель, конструктивно связанная со стенами» жилого дома; «вся обстановка за исключением стола врубалась в стены»5. Помимо
упомянутых лавок, из числа принадлежавшей жителям Москвы мебели встроенный характер имели 34 шкафа и 16 поставцов, описанные как «вделанные в стену», и принадлежавшая в 1730-х гг. канцеляристу П.Суздалыдеву кровать, «приделанная к стене» (т.е. в целом к встроенной мебели можно отнести только 2,5% учтенной). Возможно, часть московских обывателей таким образом стремилась совместить в своих домах новые по форме виды мебели и традиционные конструктивные решения.
Переносной мебели, имевшейся у московских обывателей, вне зависимости от назначения нередко сопутствует эпитет «столярная» или «столярной работы» (так охарактеризовано 190 предметов, т.е. каждый десятый). «Столярная» мебель косвенно противопоставлялась мебели «топорной» или «плотницкой работы», количество которой значительно меньше и не превышает нескольких десятков предметов из числа учтенных. Среди пожитков канцеляриста ФЛСазанцева упомянут «стол дощатый, не столярный»6. Скорее всего, указывая на «столярный» характер изготовления мебели, чиновники Канцелярии конфискации стремились подчеркнуть, что она была выполнена мастером-профессионалом - столяром и отличалась большей изысканностью форм или отделки в сравнении с примитивной «топорной» мебелью. Недаром и иыис эпитет ото-норный» используется в смысле «грубый», «некрасивый».
Для изготовления мебели в XVIII в. применялись различные породы дерева, В домах жителей старой столицы преобладали изделия из дуба (более 300 предметов) и отчасти из липы (143), значительно реже встречается мебель выполненная из древесины сосны, яблони, ольхи, ели, ореха (27, 24, 14, 13, 12 предметов соответственно), исключением являлась мебель изготовленная из редких, ценных пород дерева - бука, сандала, красного дерева, клена (всего 14 предметов).
