Содержание к диссертации
Введение
Глава 1 Основные факторы формирования социокультурного пространства города в 1920-е годы 22
1. Социально-экономическое положение горожан в 1920-е годы 22
2. Образование и его роль в повседневной жизни городского населения 33
3. Медицинское обслуживание жителей города 45
Глава 2. Социокультурные перемены в жизни и быте городского населения в 1920-е годы 61
1. Становление советской семьи 61
2. Жилищная политика советского государства: нерешённые вопросы.и достижения 78
3. Организация и проблемы досуга городского населения 96
Глава 3. Проявления девиантного поведения в среде городского населения в 1920-е годы 115
1. Преступность и правоохранительная политика советского государства 116
2. Пьянство и алкоголизм в бытовой практике и общественном сознании 144
3. Проституция и борьба советского государства с ее
Проявлениями 155
Заключение 165
Список использованных источников и литературы
- Образование и его роль в повседневной жизни городского населения
- Становление советской семьи
- Организация и проблемы досуга городского населения
- Пьянство и алкоголизм в бытовой практике и общественном сознании
Введение к работе
Актуальность исследования. В настоящее время в исторической науке отмечается небывалый интерес к проблемам, получившим название «истории повседневности». Не реконструкция событий как таковых и не изучение биографий так называемых «исторических лиц», а пристальное разглядывание «толпы» – образа жизни, интересов, потребностей, повседневной жизни человека массы – становится магистральным и наиболее перспективным направлением исторических исследований последних десятилетий.
Тема «маленького», «рядового» человека, его проблемы, поступки, жизнь прежде в исторических исследованиях разрабатывалась фрагментарно, считаясь малополезной и несерьезной, она рассматривалась только как украшение, дополнение к «большой» истории. Сегодня же многие историки признают несомненную пользу обращения к истории «снизу», к рядовому человеку, его интересам, мыслям, чувствам, заботам, вещам, которые его окружали. Изучение повседневности дает возможность понять ментальность, сохраняющуюся на длинных исторических промежутках, помогает разобраться в том, как социальные теории претворяются в практику. Все это позволяет составить более полное представление о реальных процессах, протекавших в обществе, их результатах. Обращение к повседневности – это переход от анализа абстрактных процессов и структур к анализу конкретной ситуации, который позволяет по-другому высветить политические, экономические, социальные и культурные процессы. Объектами истории повседневности становятся сюжеты, которым раньше не придавалось особого значения, но которые играли существенную роль в раскладе исторических событий (проблемы быта, семьи, образования и т.д.).
Особенно актуальны названные проблемы для исследования советской истории. Становление нового типа общества, которое происходило в 1920-е годы, повлекло за собой коренные изменения в его социальной структуре, материальной среде обитания и духовных сферах повседневного бытия. Важность исследования повседневности 1920-х годов заключалась в том, что оно позволяет наиболее полно раскрыть сложный путь формирования особого специфического типа личности – «советского человека». Именно в этот исторический период сложились устойчивые стереотипы массового сознания эпохи социализма, совокупность которых сказывалась на развитии общества и ныне: принципы отношения к труду, к собственности, тип идеальной личности.
В повседневности 1920-х годов формировались истоки, к которым восходят многие проблемы современной жизни. Многие граждане современной России уже в 1990-е годы пережили потерю работы, резкое снижение доходов и уровня потребления, обесценивание денежных вкладов, перенесли тяжелые психологические потрясения и связанные с ними преждевременные смерти родных и близких. Поэтому обращение к истории повседневности необходимо и для осмысления ее нынешнего состояния, анализа проблем, аналогичных современным, что позволит избежать повторения ошибок.
Более глубокое познание повседневности, рассмотренной на примере г. Курска 1920-х годов, позволит выявить общее и особенное в жизни и поведении людей центра и периферии, что поможет более полно и достоверно представить историю повседневной жизни страны в целом. Рассмотрение общероссийских процессов через призму истории повседневности конкретного региона в свою очередь отражает разнообразие социального развития, наполняет историческую науку новыми конкретными фактами и материалами.
Все вышесказанное предопределяет актуальность изучения истории повседневности населения советского провинциального города (в нашем случае – Курска) в период 1920-х годов и объясняет выбор темы настоящего исследования.
Объектом изучения является город Курск периода 1920-х годов, как типичный провинциальный город центрального региона России, социокультурная среда которого прямо и опосредованно влияла на жизнь горожан.
Предметом исследования является социально-экономические, демографические, культурно-просветительские аспекты повседневной жизни горожан, включая и асоциальные, в заявленный период.
Хронологические рамки исследования. 1920- е годы – это период, когда коренным образом меняется жизнь населения, происходит разрушение старых и создание новых ценностей и идеалов в среде городского населения. В это время начинается оформление советского варианта основных политических представлений о цели, стиле и образе жизни, поведенческом типе личности. Нижняя граница, 1921 год, совпадает с переходом к новой экономической политике. Верхняя граница, конец 1920-х годов, связана с резким поворотом советского государства к так называемой политике «форсированной индустриализации». Государственная политика тех лет оказала влияние не только на экономику, но и на мировоззрение людей, на их повседневную жизнь. Кроме того, в 1928-1929 годах страна перешла на областное, окружное и районное административное деление. Курская губерния вошла в состав Центрально-Чернозёмной области с центром в г. Воронеже. Эти административно-территориальные изменения не только повлияли на официальный статус Курска (наряду с городами Белгородом и Льговом он стал «лишь» окружным центром), но и привели к перестройке в работе всех учреждений, что изменило масштабы, оперативность и самостоятельность в принятии решений, влияющих на развитие социальной среды города.
Территориальные рамки исследования определены административными границами города Курска в 1920-е годы, которые включали в себя, кроме собственно городской территории, ещё и территорию четырёх пригородов-слобод: Ямской, Пушкарной, Стрелецкой и Казацкой.
Методологической основой диссертации стали принципы историзма и научной объективности, позволившие провести достоверный анализ собранной информации. При исследовании проблемы мы исходили, прежде всего, из принципа объективности, т.е. не только сопоставляли данные различных материалов между собой, тем самым проверяя их достоверность, но и постарались, насколько это возможно, избежать «штампов» и «ярлыков», свойственных как советской историографии, так и, до некоторой степени, отдельным современным работам, посвященным исследованию проблематики истории повседневности. Из специальных методов исследования в данной работе использовались: историко-сравнительный, проблемно-хронологический, аналитический, статистический.
Работа базируется на следующих специальных исторических методах: периодизации, согласно которой изучение фактов осуществляется в рамках определенного периода, что позволяет обеспечить разновременный, разномоментный анализ сущностно-временных изменений исторической реальности, выявление качественных рубежей этих изменений, начала новых тенденций (то есть хронологическая цепочка фактов делает очевидными качественные трансформации процесса, дает основу для периодизации); синхронном, позволяющем изучать различные события в разных местах и одновременно, с их сопоставлением и сравнением, устанавливать единство ритма работы различных составных элементов, что дает возможность выделить общее и особенное в исследовании проблемы; историко-сравнительном, дающем возможность сравнивать следующие друг за другом события на основе аналогии с целью реконструкции черт прошлого, чтобы глубже уяснить сущностные моменты временной эволюции объекта и лучше понять сущность явления в его многообразии.
Также в диссертации использовались такие общенаучные методы, как анализ (разложение предмета на составные части); синтез (соединение полученных при анализе частей в нечто целое).
Вся совокупность методов исследования позволила создать наиболее полную и достоверную картину повседневной жизни городского населения Курска в 1920-е годы.
Историография проблемы. Тема повседневности открыто, самостоятельно и четко прозвучала лишь в работах российских историков постсоветского периода. В предшествующий этап развития отечественной исторической науки вопросы обыденной жизни если и анализировались, то только в увязке с глобальными событиями эпохи, либо исследователи не обращались к ним вовсе. Также необходимо отметить, что специфичность исследований в области повседневной истории предполагает привлечение не только сугубо исторических исследователей, но и работ из области экономики, статистики и т.п.
Историографию проблемы можно разделить на два периода: советский и постсоветский. Первые работы, которые рассматривали отдельные аспекты социально-экономической истории СССР, появились в послереволюционные десятилетия (1920-е – 1930-е гг.). Работы 1920 – 1930-х гг. были призваны утвердить в сознании людей мнение о преимуществах нового строя, доказать, что после разрухи гражданской войны жизнь стала лучше и теперь только и будет неуклонно становиться все более позитивной. Так в трудах экономиста Струмилина С.Г., Кабо Е.О., Хейнмана С. были рассмотрены вопросы социально-бытовых условий и уровня жизни населения, включая проблемы динамики заработной платы, питания населения, уровня обеспечения предметами первой необходимости и жильем.
В работах советских авторов послевоенного периода – Мстиславского П.С., Жибарева П.Б., Кузьмина В.И., Кукина Д.М., Касьяненко В.И., Майера В.Ф. и др. основное внимание уделялось изменениям в уровне жизни населения, при этом отмечался неуклонный материальный рост благосостояния советского народа в первые десятилетия советской власти. Значительное внимание историки уделяли формированию социалистического образа жизни, складыванию новых форм досуга и быта советских людей.
В советской историографии 1970 – 1980-х гг. накопилось значительное количество исследований по проблемам материального благосостояния рабочих и крестьян. Уровень жизни советских граждан характеризовался широким кругом показателей, поэтому наиболее полно процесс изменения их материального положения предоставлен в обобщающих монографиях. В этот период появился ряд работ по истории рабочего класса России, в которых значительное место было отведено рассмотрению материально-бытового положения рабочих, условий их труда на предприятиях.
Необходимо признать, что работы советского периода содержат значительный фактический материал и солидную источниковую базу. Вместе с тем их характерной чертой была излишняя идеологизированность. Лежавшая в их основе концепция коммунистического строительства предполагала непрерывность роста общественного благосостояния и безоговорочность улучшения условий жизни трудящихся. В данной связи объективно существовавший комплекс бытовых проблем связывался с «пережитком старого», «нарушением принципов социализма» и «происками капитализма». Подобный подход не мог не препятствовать реальному отображению социальной картины истории 1920-х годов.
Новый этап в изучении социальной истории СССР начался с конца 1980-х годов. Эпоха «перестройки» позволила во многом переосмыслить историю советского общества, обратив специальное внимание на повседневную жизнь людей. Но лишь в последние десятилетия история повседневности рядового советского человека в 1920-е годы стала предметом специального рассмотрения в новейшей отечественной историографии. Первые результаты исследования советской повседневности нашли воплощение в статьях, опубликованных в сборниках и журналах.
Обращение к разным аспектам темы, а не обобщающему исследованию является характерной особенностью всех историков, работающих сегодня над изучением советской повседневности 1920-х годов. Так в работах Осокиной Е.Ю. изучается товарное снабжение, потребление в годы индустриализации; Журавлева С.В., сосредоточившего свое внимание на анализе судеб, взглядов иностранных рабочих, трудящихся в 1920-е годы в СССР, а также в работах Лебиной Н.Б., Соколова А.К., Черных И.А., Орлова И.Б., Смирновой Т.М., Киселева Т.К. нашли отражение история производственной и бытовой повседневности советских людей в годы нэпа и индустриализации, включая экономические аспекты повседневности (заработок, жилище, питание, одежду и т.д.), проблемы мотивации труда у советских рабочих, изменения в жизни людей, проблемы советской ментальности. Анализируя повседневность 1920-х годов, Соколов А.К. и Журавлев С.В. отмечают постоянное столкновение примет старого и нового в ежедневном быту людей, указывают на их тесное переплетение в противоречивой жизни того времени. По мнению историков, «развернутое наступление социализма» в 1930-е годы было предопределено общественными настроениями 1920-х годов (в частности, надеждой на преодоление трудностей с помощью ускорения строительства социализма).
Особое внимание при освещении проблемы уровня жизни населения в переходный период уделяется последствиям голода 1921 – 1922 гг. Проанализировав работу Орлова И.Б., а также его выводы о том, что голод резко изменил психику и поведение людей, особенно молодого поколения, мы пришли к заключению, что произошла нравственная и социальная деградация, проявившаяся в росте преступности и неспособности сопротивляться режиму.
В 1999 году появилась одна из первых комплексных работ по социальной истории СССР 1920 – 1930-х гг. – монография Н.Б. Лебиной. В данной работе автор применяет особую методологию, которую использует для анализа исследуемого периода. Лебина Н.Б. делает акцент на своей приверженности новой методологии: она предлагает противопоставить традиционному изучению истории, осуществляемому преимущественно в экономическом и политическом контексте и неизбежно ведущему к схематизации, исследование «культурно-антропологического» характера. Повседневная жизнь советского города рассматривается с точки зрения того, что для нее было нормой и что аномалией. Изучив ее работу, мы пришли к выводу о том, что власти могут инициировать трансформацию ментальных установок населения, но истинно глубокие перемены связаны с общими социально-экономическими процессами. Лебина Н.Б. предлагает два весьма характерных постулата: нэп отмечен возрождением привычных бытовых практик, «великий перелом» ознаменовался переходом к аномальным практикам повседневности. В тоже время предметом изучения в монографии является социальная среда одного лишь г. Ленинграда, и советская повседневность рассматривается в ней только с позиции девиантного поведения, что является ограничением всестороннего глубокого анализа советской действительности.
Весьма интересный фактический материал содержится в работе Андреевского Г.В. «Повседневная жизнь Москвы в сталинскую эпоху». Достоинством этого исследования является то, что оно создано на основании воспоминаний, архивных материалов и сообщений прессы тех лет о таких редко замечаемых деталях, как, например, торговля на рынках, жизнь в коммуналках, о труде простых людей, о том, как они приспосабливались к условиям послереволюционного времени.
Большое значение для изучаемой проблемы имеют новейшие исследования по вопросу жилища. В своей работе Утехин И.В. показывает, что семиотика пространства жилища, отношения соседей и специфические формы психопатологии, представление о гигиене и о справедливости распределения обязанностей и благ – все это становится предметом исследования, область которого возможно определить как «антропологию повседневности». Исследуя очерки Утехина И.В., мы отмечаем, что коммунальность не заканчивается за дверью коммунальной квартиры. Везде, где снимается граница между приватным и публичным (в детском саду, на работе и даже в роскошном ресторане), витает дух коммунальности.
Интересный фактический материал содержится в работе Герасимова Е.Ю., объектом исследования которого являются люди, проживавшие до 1991 года в коммунальных квартирах Петрограда – Ленинграда. Коммунальными квартирами считались квартиры, принадлежавшие государственному жилищному фонду, где проживало несколько съемщиков, не связанных друг с другом брачно-родственными отношениями. Данная работа сфокусирована на исследовании социально гетерогенных коммунальных квартир, средней и большой населенности (более 3 съемщиков), со среднестабильным составом жильцов, находившихся в центре города в старом фонде, так как именно такие коммунальные квартиры являлись наиболее распространенным типом. Интервью и материалы по другим типам коммунальной квартиры, отдельным квартирам, общежитиям привлекались в качестве дополнительной информации.
Заслуживает внимание работа Славко А.А., которая посвящена беспризорничеству в России, как социальному явлению в первое десятилетие советской власти; мерам, принимаемым государственными органами и общественными организациями по ее преодолению; а также раскрытию процесса становления и деятельности советских учреждений и общественных организаций по борьбе с детской беспризорностью; изучению социального портрета ребенка и его жизни в условиях беспризорности и после нее. Автором рассматривается проблема функционирования учреждений закрытого типа для несовершеннолетних правонарушителей.
Весьма важный, для понимания существа исследуемой проблемы материал содержится в диссертационной работе Чекед Р.С. Её ценность в том, что она показала основные факторы эволюции системы низших сельскохозяйственных школ в начале XX века и причины начала государственного планирования. Автором показано, что в начале ХХ века в ходе эволюции сельхозшкол оформилась и окрепла тенденция от их «насаждения» к планомерному развитию сети профтехшкол в зависимости от хозяйственных потребностей, что позволило проследить развитие данной сети в 1920-е годы.
В последние годы в отечественной историографии появились новые работы, освещающие вопросы повседневной жизни, а также региональные исследования по существу нашей проблемы. При характеристике совершенного периода историографии необходимо подчеркнуть, что сегодня все больше появляется работ, посвященных повседневной жизни в 1920-е годы, но по разной региональной тематике. Так появились исследования Хлыниной Т.П., Гапеевой М.С., Рязанова Д.С., Потапова А.В.
Интересные материалы по вопросам повседневной жизни, опубликованные в сборнике научных статей «Города Сибири XVII – начале XX в. Выпуск 2. История повседневности», содержащие работы ученых Барнаула, Бийска, Иркутска, Томска, Ханты-Мансийска, посвященные проблемам истории повседневности городов Сибири. Для нашего исследования особый интерес представляет статья Старцева А.В. «Грани повседневности». Автор пытается дать полный и обстоятельный анализ повседневности, которая, как он считает, является исключительно сложным социальным феноменом и
представляет немалые трудности для проведения конкретно-исторических исследований. Мы разделяем итоговое утверждение Старцева А.В.: «Очевидно, что для изучения повседневности инструментария исторической науки недостаточно, и в ее исследовании определенную роль должны сыграть приемы и методы, используемые такими науками, как философия, социология, культурология, психология и социальная антропология».
Большую ценность для написания работы представляют труды, посвященные политической и социально-экономической истории населения Курской губернии в рассматриваемый период. Первые работы на эту тему появились еще в 1920 – 1930-е гг. Особое значение в их ряду имеет сборник статей по вопросам советского, хозяйственного и кооперативного строительства в Курской губернии под названием «Первое десятилетие социалистического строительства». В данной работе рассматривались вопросы коммунального хозяйства, промышленности, образования, здравоохранения, труда и социального страхования. В работах тех лет нашли отражение проблемы борьбы с неграмотностью, развития школьного, профессионального и вузовского образования.
В последние годы значительно усилился интерес к городу как объекту исторического изучения. В результате имеется значительное количество работ, в которых исследуются различные экономические, демографические, общественно-политические, социокультурные аспекты истории и формирования развития города. В тоже время можно выделить круг проблем, слабо затронутых исследователями. В частности, особенно отстает отечественная историография с исследованием повседневной жизни и среды обитания человека.
Проведенный анализ историографии изучаемой проблемы показал, что, несмотря на наличие обширной литературы по социальной истории СССР в 1920-е годы, повседневная жизнь городского населения в ее региональном аспекте (на материалах г. Курска) не являлась предметом специального рассмотрения в научной литературе. Историки, как правило, анализировали лишь отдельные вопросы социально-экономической жизни населения в 1920-е годы, что позволяет в данной работе ставить задачи комплексного исследования проблемы с учетом современного состояния исторического знания на основе привлечения новых источников и литературы.
Целью исследования является комплексное изучение основных тенденций и черт повседневной жизни населения советского провинциального города 1920-х годов на материалах губернского центра – Курска.
Исходя из поставленной цели, нами были сформулированы следующие задачи:
-
Исследовать общественно-политическую и экономическую среду, в которой происходило становление нового социокультурного типа горожанина.
-
Определить пути, формы и методы проведения образовательной политики советского государства как важнейшего условия дальнейшего духовного роста советского человека в плоскости их практической реализации в губернском центре.
-
Проанализировать состояние медицинского обслуживания горожан в рамках изучаемого периода и его влияние на качество жизни людей.
-
На основе анализа проблем семьи, брака, разводов, взаимоотношения поколений, жилищных условий городского населения, изучения форм и методов культурно-просветительской деятельности государственных органов и общественных организаций, способов организации досуга горожан и их влияние на общий культурный уровень городского населения рассмотреть социокультурные перемены в жизни и быте населения г. Курска.
-
Выявить и проанализировать различные проявления девиантного поведения, их причины и последствия, а также меры советской власти по борьбе с ними.
Источниковая база исследования опирается на широкий круг опубликованных и неопубликованных источников, которые условно можно разделить на следующие группы: неопубликованные архивные материалы, опубликованные документы и материалы, статистические сборники, периодические издания.
К первой группе следует отнести документы государственных архивов, позволяющие пролить свет на особенности истории городской повседневности в нашем регионе, осветить динамику качества жизни горожан г. Курска. Основные материалы по теме исследования были выявлены в фондах Государственного архива Курской области (далее – ГАКО). Нами изучены материалы 15 фондов архива. В них сосредоточены разнообразные данные, позволившие проследить изменения повседневной жизни, а также выявить формы деструктивного поведения, его особенности в провинциальном городе.
В частности работа с фондом Р – 323 «Курский губернский отдел управления (ГОУ)» позволила проанализировать широкий спектр данных, касающихся демографических процессов, протекающих в городе, в том числе – о количестве зарегистрированных актов гражданского состояния, которые дали возможность проследить изменения в брачно-семейных отношениях. Кроме того, в данном фонде были обнаружены материалы, позволившие выяснить, в каких условиях находились в 1920-е годы заключенные в исправительных учреждениях. В указанном фонде содержатся доклады о деятельности подотдела принудительных работ, сведения о движении заключенных в Курском лагере, документы (протоколы заседаний, доклады, акты осмотра) о деятельности Курской объединенной комиссии по улучшению быта заключенных. В работе проведен анализ полученных материалов фонда Р – 770 «Исполнительный комитет курского городского совета депутатов трудящихся (Исполком Горсовета)». Это документы, характеризующие состояние преступности в городе, дело организации «борьба» с проституцией в Курске. Материалы фонда Р – 202 «Курский губернский отдел здравоохранения (Губздравотдел)» дают возможность провести анализ санитарного состоянии жилья горожан, содержат данные о политике государства в семейной сфере (охрана жизни и здоровья ребёнка, борьба с нелегальными абортами и т.п.).
Выявление социального положения городского населения, определение основных тенденций развития общества, влиявших на жизнь курян, их территориальную специфику, проводилось на базе анализа учетной документации других фондов ГАКО. Так как социальная политика в качестве самостоятельного направления в деятельности местных органов управления не рассматривалась, то, как правило, информация по этим вопросам чаще всего шла в привязке к обсуждению различных хозяйственных вопросов.
При написании диссертационной работы были также использованы материалы Государственного архива Российской Федерации Фонд Р-393 «Народный комиссариат внутренних дел», ф. Р-9401 «Министерство внутренних дел СССР», ф. Р-2306 «Наркомат – Министерство просвещения РСФСР», а также фонды Государственного архива общественно-политической истории Курской области (ф. П.-2878 «Курский горком КПСС», ф. П-68 «Курский губком ВЛКСМ». Эти документы в совокупности с материалами ГАКО позволили проследить логику и механизмы как подготовки важнейших решений, так и последующей их реализации местными органами.
Одним из основных источников нашего исследования, относящихся к группе опубликованных документов, явились законодательные акты. Это тексты законов и постановлений, резолюции съездов и пленумов ЦК партии, правила и инструкции. Данные документы позволяют выявить основные направления государственной политики по регулированию повседневной жизни советских граждан, представляют возможность сравнить принятые законы с особенностями реального их применения в конкретно-исторических условиях. К опубликованной группе источников относятся также документы центральных и местных партийных, советских и профсоюзных организаций по хозяйственному и культурному строительству в годы Советской власти, тематические сборники документов.
Специфической информативностью обладают труды государственных и партийных деятелей, в которых формулировались основные теоретические подходы к внутриполитической деятельности. Статьи В.И. Ленина, Л.Д. Троцкого, Н.И. Бухарина и других руководителей партии и государства по важнейшим вопросам текущей политики позволяют увидеть идеологическое содержание политики советского правительства.
Важной группой источников являются статистические сборники, которые содержат довольно разнообразные материалы, дающие возможность увидеть различные аспекты жизни горожан в указанный период времени. Прежде всего, это данные переписи населения г. Курска 1920 года. Вышеуказанные сведения использовались при рассмотрении динамики половозрастного, национального состава, образовательного уровня и т.д.; большой по объему материал по нашей теме был почерпнут из региональных сборников, содержащих итоги пятилеток, а также посвященных юбилеям Октября. Статистика позволила проанализировать основные показатели социально-экономического развития городской среды Курска и качества жизни горожан. В тоже время нельзя не учитывать их политическую и идеологическую направленность, предпочтение относительным показателям. Сложность представляла несопоставимость некоторых данных: по мере ухудшения социально-экономической ситуации отдельные показатели либо вовсе исчезали, либо объединялись с другими и давались в процентном соотношении.
Большой объем информации по изучаемой проблеме можно получить при анализе материалов периодической печати того времени, отражавшей изменения уровня и качества жизни горожан, позитивные и негативные изменения в экономике и культуре города. В отличие от научных трудов, требующих для их создания и публикации определенного времени, газетная и журнальная публицистика является оперативным источником информации, отражающей те или иные события и факты «по горячим следам». Возможность увидеть эпоху «изнутри», почувствовать дух времени – вот безусловное достоинство периодики. Понятно, что печать в рассматриваемый период проходила строжайший идеологический фильтр. Материалы, в которых нашли отражение проблемы обеспечения населения продовольственными и промышленными товарами в период нэпа и индустриализации, характеристика жилищных условий, состояние детских учреждений, качества бытового обслуживания жителей, уровень организации культурных форм досуга и другие аспекты повседневности, представлены публикациями местных периодических изданий: «Курская правда» ( 1920 – 1929 гг.), «Молодняк» (1927 – 1928 гг.), «Красная искра» (1920 – 1921 гг.), «Бюллетень Курского губернского продовольственного комитета» (1920 – 1922 гг.), «Волна» (1919 год), «Курская беднота» (1918 год), «Юный коммунар» (1919 – 1921 гг.).
Комплекс разнородных источников позволил составить достаточно полную базу для изучения повседневной жизни горожан в г. Курске в 1920-е годы и определить основные направления исследования.
Научная новизна исследования состоит в том, что данная работа является первым специальным диссертационным исследованием по вопросам изучения повседневной жизни населения Курска в 1920-е годы.
Введение в научный оборот широкого круга архивных документов, а также использование различных опубликованных материалов позволили изучить историко-демографические факторы повседневности городских жителей, включающие в себя вопросы рождаемости и смертности, характера заболеваемости и состояния медицинского обслуживания, охраны материнства и младенчества, социально-экономическое положение населения, а также повседневную жизнь горожан, включающую как нормативные виды поведения, так и асоциальные явления в среде городского населения. В исследовании были проанализированы основные факторы социокультурного пространства города в 1920-е годы, проблемы семьи, брака, развода, жилищная политика советского государства, исследованы жилищные условия городского населения. Через анализ структуры городского жилого фонда и состояния сферы услуг в работе показаны жизненные условия населения города. Предпринятый анализ позволил выявить общее и особенное в истории советской повседневности в переломный период нашей истории. Обширная источниковая база позволила разносторонне проанализировать рассматриваемую проблему повседневной жизни горожан в 1920-е годы.
Практическая значимость заключается в том, что фактический материал, положения и выводы диссертации могут быть использованы в обобщающих трудах по истории Отечества, комплексных исследованиях по истории Курского края, при написании учебных пособий, при разработке курса лекций по отечественной истории и специальных курсов для студентов высших учебных заведений, техникумов, профтехучилищ и общеобразовательных школ.
Апробация диссертации
Основные положения диссертации содержатся в 7 опубликованных научных статьях, докладах и сообщениях, сделанных автором на международных конференциях, в том числе 1 из них – в журнале, определенных перечнем ВАК РФ («Научные Ведомости Белгородского государственного университета») общим объемом 2,77 п.л.
Структура диссертации состоит из введения, трех глав, заключения, списка источников и литературы.
Образование и его роль в повседневной жизни городского населения
Форсированными методами в 1920-е годы решались и социальные проблемы, включая культурное развитие страны. Строительство «нового общества» требовало изменения не только экономического и политического облика, но и мировоззренческого, духовно-нравственного развития человека, его культурного уровня. Уже в первые годы Советской власти было сделано много позитивного в распространении культуры в народных массах. Большим завоеванием стало и повышение уровня грамотности населения.
Составной частью плана перехода от капитализма к социализму была так называемая культурная революция, предполагавшая переворот в духовной жизни общества, преобразование общественного сознания на основе марксистко-ленинской идеологии, формирование у советских людей некоторого стандартного, одинакового для всех способа понимания окружающих явлений бытия. Предстояла работа по перевоспитанию старшего и воспитания подрастающего поколения в духе коммунистической идейности и нравственности, интернационализма и патриотизма, коллективистской психологии.
В первые годы советской власти условия для культурного строительства были очень сложными. Гражданская война и интервенция, разруха, неграмотность подавляющего большинства населения, отсутствие своей интеллигенции, скудость материальных средств - все это создавало серьезные трудности.
Решающее значение в борьбе с неграмотностью придавалось школам. Вместе с тем в начале 1920-х годов положение учащихся в школах было крайне тяжелым, в связи с недостаточностью материальных средств: одно перо приходилось на 10 обучающихся, карандаш - на 100, букварь - на 2-3 человека, другие книги полностью отсутствовали. Учебный процесс в 1921 — 1922 годах в школах I ступени почти не проводились в виду недостатка принадлежностей для его организации. В отношении учебных пособий школы II ступени были обустроены гораздо лучше, чем школы I ступени, поэтому в них мог быть организован нормальный процесс.
В школах I ступени (их число на 15 февраля 1922 года составляло 2 621) обучалось учащихся 234 234 человека. Но лишь в 1 310 школах занятия шли регулярно. Причинами нерегулярных занятий явилось отсутствие топлива и ремонт зданий. Но и в тех школах, где работа возможна зимой, «ее тормозило и делало тяжелой и мало результативной отсутствие учебников, руководств, письменных принадлежностей и вообще учебных пособий». Потребность в книгах была огромной, удовлетворение - ничтожно.
Здания школ II ступени хорошо сохранились, и после некоторого ремонта были вполне пригодны для занятий. Но и в них занятия были нерегулярными ввиду полного отсутствия топлива .
Для оказания помощи школам советские органы обращались за помощью к населению губернии. Так население г. Курска сдавало средства как на хозяйственные нужды школ, на ремонт, доставку топлива, так и на содержание учащихся. Сборы среди городского населения организованы были школьно-хозяйственными советами. Созданные в городе школьно-хозяйственные советы (всего их в г. Курске было 9) объединялись по 4 — 5 просветительских учреждения, главным образом, школ устанавливали обложение денежным единовременным или периодическим налогом жителей города в пользу школ.39
XI губернский съезд Советов (15 - 18 декабря 1921 года) по докладу о деятельности ГубОНО принял решение ввести с 1922 года местное налоговое обложение на удовлетворение нужд народного образования. Так в январе 1922 года был объявлен ударный месячник, в проведении которого принимали участие все партийные, профессиональные, общественные организации города. В результате работы города было собрано около 150 тыс. пудов хлеба и 10 тыс. пудов картофеля. На наш взгляд, этот хлеб оказал большую помощь школам, но этого было недостаточно, чтобы удовлетворить нужды школ. Учреждения находились по-прежнему в чрезвычайно тяжелом положении: школы не ремонтировались, слабо отапливались, школьным работникам не выплачивалось жалованье. В 1923 - 1924 годах снабжение учебниками все еще обстояло неважно: оно в общем не превышало 30 -35 %40.
Местная власть изыскивала средства на борьбу с неграмотностью. В 1920 году на эти цели было израсходовано 33 млн. руб. На эти деньги было закуплено и роздано 49 460 букварей, 7 600 азбук, 431 стоп бумаги, 177 коробок перьев, 13 080 ручек и т.д. Увеличивались ассигнования и на ремонт образовательных учреждений: в 1924 - 1925 году отпущено 45 452 рубля, в 1925 - 1926 гг. - 120 000 рублей, в 1926 - 1927 гг. 150 000 рублей41. Сумма средств, затраченных на обучение одного ученика, также увеличивалась в школах первой ступени с 8 рублей 48 копеек в 1924-1925 гг. до 18 рублей 12 копеек в 1926 - 1927 гг. В школах второй ступени соответственно с 16 рублей 13 копеек до 33 рублей 72 копеек42.
Во второй половине 1920-х годов была в целом решена проблема снабжение школ учебниками. В 1925 - 1926 годах обеспеченность ими школ составляла 55 %, в 1926 - 1927 годах - 70 %. Обеспеченность письменными принадлежностями составила соответственно 65 и 90 %43.
Но, несмотря на растущее государственное финансирование учебных заведений, как мы видим обеспечение школ учебниками, методическими пособиями, письменными принадлежностями осуществлялось не в полном объеме, что влияло на качество образования населения.
Государство придавало образованию населения существенное значение. Школа в понимании большевистского руководства была не просто местом получения знаний, но и средством воспитания нового человека, наделенного социалистическим сознанием. Образование должно было стать инструментом объявленной в стране «культурной революции», одной из ключевых задач которой являлось освоение народом накопленного советской властью политического опыта, необходимого для строительства социализма. В свою очередь это предполагало наличие у населения определенного культурного минимума.
Становление советской семьи
Возврат к мирному образу жизни, совпавший с введением НЭПа, ознаменовал возрождение привычных бытовых практик, а с ними и возможное восстановление ранее существовавших норм. Новая государственность не поддерживала этот процесс. Однако у нее не существовало и четкого представлершя о норме и аномалии «нового общества». В документах того времени реже формулировалась суть нормы поведения, и значительно чаще появлялись характеристики общественной патологии. Но и они не отличались постоянством. Вступление страны в фазу мирного развития заставляло властные и идеологические структуры использовать в качестве метода формирования нового сознания в основном нормализующие суждения. Однако основная масса горожан пока еще, большей части, придерживалась буржуазных представлений о нормальном и ненормальном в повседневной жизни, что обеспечивалось существованием особой «нэповской субкультуры».
Перелом произошел, когда появился целый ряд нормативных актов, определивших ряд явлений как нарушающие нормы, и характеризовал их как «социальные аномалии». При внешней социальной открытости, советские люди оказались более, чем западные, лояльными к двоемыслию, более склонными к традиционным, почти патриархальным семейным отношениям, более открытыми к дружбе и взаимопомощи, более способными к выживанию в экстраординарных бытовых условиях. Уход в частную жизнь и приоритетность неформальных контактов для решения многих жизненных ситуаций обеспечивали, с одной стороны, сохранение духовного потенциала российской, а с другой, как это ни парадоксально, жизнеспособность общества.
В предреволюционной России личная жизнь складывалась под влиянием христианско-патриархальной традиции. Официальной нормой считались гетерогенная семья и моногамный брак, осуждение адюльтера и усложненная процедура развода, высокая рождаемость и запреты абортов, бесправность женщин и подчинение детей родителям. Эти положения казались незыблемыми, на них опиралась патриархальная крестьянская семья, на которой, в свою очередь, был построен не только сельский мир, но все русское общество даже на рубеже XIX - XX вв. В начале XX в. в России наметились тенденции снижения рождаемости, ослабления экономических связей между супругами, усиления самостоятельности женщин.
Развитие быта и семьи в СССР определялись как естественным, так и социальными факторами, как самим по себе техническим прогрессом, так и социально-экономическим строем. Поэтому в данной области жизни проявлялись и тенденции, порожденные такими явлениями, как индустриализация, урбанизация, вовлечение женщин в процесс общественного производства, и специфические черты, обусловленные характером производственных отношений, а также национальными традициями каждой страны. Обусловленное индустриализацией перемещение огромных масс населения из деревень в города не только изменило весь образ жизни этих людей, но имело очень важное для нравственных отношений последствие: была разрушена традиционная система контроля за поведением человека со стороны семьи и соседей. Усилилась социальная нагрузка на самоконтроль, на чувства совести, долга, ответственности личности, а следовательно, в конечном счете, на ее нравственное воспитание. Поскольку же индивидуальное нравственное сознание не всегда выдерживало эту нагрузку, получили распространение такие действия и поступки, которые традиционная мораль квалифицировала как безнравственные. Это выразилось в первую очередь в росте числа добрачных и внебрачных сексуальных связей, и соответственно, количестве небрачных детей .
С начала гражданской войны, а затем разрухи и дезорганизация многих семей росла беспризорность детей. Результатом войны было также резкое падение нравственных норм, регулирующих отношения между полами. Причем в полном соответствии с правилами нет такой гадости, которая не старалась бы приобрести красивое наименование. В некоторых областях дошло даже до таких курьезов, как издание специальных «декретов» о «национализации» женщин, организации «бюро свободной любви» . Эти психологические эксцессы еще более усугубляли дезорганизацию семьи, вызванную массовой гибелью мужского населения в результате войны и экономическими трудностями. Не прошла бесследно для половой морали и деятельность банд в годы гражданской войны, занимавшихся грабежом населения и насилия над женщинами.
Таким образом, в области брачно-семейных отношений (как впрочем, и во многих других областях социальной жизни) советскому обществу пришлось начинать даже с более низкого уровня, чем тот, который был до революции.
В советском обществе преобразование брачно-семейных отношений осуществлялось в тесной связи с экономическими и политическими преобразованиями страны.
История советской семьи началась вместе с революцией, с экспроприации крупной собственности и передачи помещичьих земель в руки крестьян. Сама по себе экспроприация не затронула экономических основ подавляющего большинства семей, но она подорвала веру в священность и незыблемость собственности как основы личного благополучия и способствовала уменьшению влияния собственнической морали на брачно-семейные отношения. Нравственная ценность богатства, а, следовательно, и браков по расчету соответственно упала.
Осуществление декрета о земле оказало уже непосредственное влияние на все семьи. Во-первых, он послужил толчком к распаду больших патриархальных семейных групп, а значит, уменьшению средней численности семьи и в какой-то степени ослаблению в ней авторитарной власти.
Во-вторых, этот декрет уничтожил одну из экономических основ зависимого положения женщины в деревне, так как женщины-крестьянки теперь имели одинаковые с мужчинами права на получение земельных наделов. Но это не означало еще ни окончательного изживания патриархальности и традиций «неразделенной семьи», ни экономической самостоятельности женщины в деревне, так как весь сельскохозяйственный инвентарь по-прежнему считался собственностью мужчин. Следовательно, мужчина, как и раньше, играл в хозяйстве главную роль.
Организация и проблемы досуга городского населения
. Объем, структура и содержание свободного времени являются показателями культурных ориентиров населения, оказывают немаловажное влияние на представления и поведенческие реакции людей. Свободное время - это наиболее ценный период повседневной жизни людей, поскольку в отличие от несвободного времени здесь протекают процессы и действия, которые по преимуществу нужны человеку не для достижения тех или иных результатов, а важны сами по себе.
Подтверждением суждения о важной роли свободного времени в повседневной жизни людей является то внимание, которое советское правительство уделяло вопросу об организации досуга населения и попыткам его регулирования посредством законодательства. Так в числе первых государственных нормативных актов был декрет о восьмичасовом рабочем дне, что должно было стать гарантией наличия у населения в целом 16 - 18-ти часов не занятых производственным трудом.
Возвращение в 1921 году к нормам мирной жизни сопровождалось реализацией продекларированных в 1917 году трудовых прав молодежи. Большинство нормализующих суждений того времени было направлено на создание условий для увеличения объема досуга. В конце лета 1921 года ВЦСПС обратился с наказом к фабрично-заводским комиссиям по охране труда, отметив, что «тяжелый труд в детстве загонит рабочего в могилу и лишит нас здоровой рабочей силы взрослого человека». Профсоюзы предложили целый комплекс мер по охране труда подрастающего поколения, уделив особое внимание сокращению длительности рабочего дня. Почти одновременно IV съезд комсомола выдвинул, как главное направление своей деятельности, «вопросы улучшения труда и быта рабочей молодежи» .
Но призывы общественных организаций не возымели должного эффекта. В 1921 году молодые рабочие, не достигшие 18 лет, трудились в среднем по 6,5 и 5,7 часов в день. Более действенными оказались решения партийной власти. Весной 1922 года XI съезд РКП (б) указал на необходимость реализации положений декрета о восьмичасовом рабочем дне применительно к несовершеннолетним. Решения съезда повлекли за собой появление четких нормативных суждений: принят в 1922 году новый Кодекс законов о труде. Он законодательно закрепил для несовершеннолетних 6 и 4 часовой трудовой день, чего не было в КЗОТе 1918 года. Фиксация этой правовой нормы, подкрепленной уголовной и административной ответственностью, позволила отрегулировать вопрос о продолжительности труда молодежи как на государственных, так и на частных предприятиях. К 1925 году юноши и девушки в промышленном производстве были заняты в среднем по 5,7 и 4,4 часа, а в конце 1927 г. - по 5,3 и 4,1 часа. Сокращение рабочего дня создавало реальные условия не только для увеличения объема досуга, но формально для расширения приватного пространства. Однако повседневность даже у молодых людей наполнена не только производительным трудом, продолжительность которого подвергается правовому регулированию, но сном, домашней работой, общественной деятельностью, исполнением религиозных обрядов. За вычетом затрат на эти структурные элементы свободного времени у молодых рабочих в начале 1920-х годов оставалось примерно 4,7 часа в день. Тратились они следующим образом: бездеятельный отдых занимал 0,5 часа; «самовоспитание», включавшее чтение книг и газет, занятия в кружках, посещение лекций, выставок, музеев -1,9 часа; «развлечения» (20 видов) -1,6часа141.
Молодые рабочие города в 1920-е годы тратили значительно больше времени на самовоспитание и развлечения, чем взрослые люди. Это замедляло процесс самоидентификации не только новых молодых горожан, но и отрицательным образом сказывалось на городской среде в целом. Ее устоявшиеся нормы подвергались стихийному давлению крестьянской культуры. Но более сильное воздействие оказывала культурная политика советской власти, влиявшая не столько на объем, сколько на структуру и содержание свободного времени горожан.
Характеризуя городскую сферу досуга, необходимо учитывать, что среди его функций, наряду с отдыхом и развлечениями, серьезное внимание уделялось развитию личности. И если для населения первостепенное значение имели первые два направления, то городские власти основной акцент делали на просвещении, интеллектуальном и нравственном развитии, повышении общекультурного уровня горожан. Это направление реализовывалось благодаря народным чтениям и библиотекам.
Большевики, конечно, были не в состоянии и не планировали полностью менять уже устоявшиеся привычные формы досуга городских жителей. В первую очередь это относилось к чтению. Чтение, как вид досуга в начале 1920-х годов было характерно для части рабочей молодежи, втянутой в общественную жизнь, естественно, читавшей в основном книги политического характера. Комсомольские активисты считали, что этот вид литературы больше соответствует времени. Судя по правописанию, знакомство со «всеми классиками» не отразилось на уровне грамотности. И это не удивительно: библиотеки рабочих и комсомольских клубов, которыми пользовались молодые люди из пролетарской среды, были заполнены агитационной литературой. Но и в данном случае выбор был невелик. За первые два-три года Советской власти на территории губернии открылось 300 библиотек, их книжный фонд был предоставлен в полное бесплатное пользование трудящимся. Библиотечная сеть строилась таким образом, чтобы обеспечить максимальный охват населения. Она включала в себя центральные губернскую и уездные, городские и районные библиотеки.
По указанию губкома РКП(б) был составлен общий план библиотечной работы. С лета 1920 года начала применяться систематическая расстановка книг по десятичному принципу, как наиболее разработанному и имеющему право называться международным. Библиотеки использовали различные формы работы с трудящимися: громкие читки газет и книг, книжные выставки, литературные вечера и политсуды, рекомендательные списки литературы. Организовывались уголки и витрины на темы: «Ликвидируем неграмотность», «Ленин и крестьяне» и т.д.
Самой действенной и распространенной формой, которая позволяла приблизить книгу к широким массам населения, являлась библиотечная передвижка. Созданные при библиотеках специальные комиссии комплектовали передвижки путем покупки книг, а таїоке сбора их у населения.
В 1921 году в Курске был создан губернский библиотечный коллектор. Централизованное комплектование библиотек позволило улучшить качественный состав книжных фондов. Только одна губернская библиотека в 1921 - 1923 гг. направила в уезды 173 библиотеки-передвижки с книжным фондом 6840 экземпляров. В Курске работало 15 библиотек-передвижек с книжным фондом 2 тыс. экземпляров.
Пьянство и алкоголизм в бытовой практике и общественном сознании
«Всякое мирское дело на Руси непременно начиналось пиром или попойкой, и поэтому в социальной жизни народа напитки имели огромное значение»,- писал в 1868 г. известный русский историк и литератор И.Г. Прыжов213, знаток российской ментальности и повседневности. Эти слова могут навести на мысль о том, что потребление алкоголя является нормой жизни, а отнюдь не патологией. В народной традиции досуг и многие другие стороны повседневности связаны с питьем спиртосодержащих жидкостей, виды которых, а также ритуалы и допустимые нормы потребления, носят ярко выраженный национальный характер и социо-культурологический характер. Алкоголь нередко является частью обрядности, сопровождающей переходы от одной формы жизни к другой — свадебные торжества, вступление в мужские союзы, поминки на похоронах и т.д., а также входит в христианский обычай причастия. Отрицание значимости спиртных напитков для того и иного ритуала нарушает его знаковую завершенность и меняет, а нередко и принижает его смысл, что неизбежно ведет к изменениям в ментальности населения. Неудивительно, что идеологические структуры часто манипулируют отношением народа к выпивке, прекрасно оценивая ее кодовое содержание. В культурологическом ключе полное отрицание алкогольных напитков можно рассматривать как своеобразный способ нарушения так называемой адаптивной нормы. Она отражает допустимые пределы изменений, при которых целостность той или иной системы, в том числе и структуры ментальности, не нарушается. В определенной мере абсолютно трезвеннический образ жизни можно считать явлением аномальным. Это утверждение имеет право на существование и потому, что властные структуры, как правило, заинтересованы в изготовлении и продаже алкоголя, являющегося при режиме государственной монополии на спиртные напитки важным источником пополнения национального бюджета. Таким образом, трезвенники, сами того не ведая, способны пробить брешь в государственных ресурсах.
Одновременно алкоголики, исправно и активно покупающие водку, вина, пиво и т.д., — физически неполноценные люди и экономически нерентабельные работники, составляют общественный балласт и создают серьезную угрозу утраты генофонда населения. Кроме того, эта группа создает массу проблем для собственных семей, наиболее склонна к правонарушениям и т.п., что тоже не позволяет назвать ее поведение общественной нормой. Историческая традиция свидетельствует, что в российской ментальносте на протяжении многих веков неизменно присутствует отрицательное отношение к пьянице, настороженность — к абсолютному трезвеннику и позитивная оценка умеренно пьющего.
Большевики столкнулись с «пьяной проблемой» уже в первые дни октябрьского переворота 1917 года. В конце ноября — начале декабря в Петрограде произошли знаменитые винные погромы, с которыми правительство В.И.Ленина довольно быстро и успешно справилось. Более трудной для него оказалась задача сформулировать собственный взгляд на вопросы производства и потребления алкоголя, определить, что является нормой, а что носит аномальный характер. Новая власть поначалу вообще не собиралась заниматься продажей спиртного на государственном уровне. Утопические воззрения большевиков на возможность пополнять бюджет без торговли вином особенно ярко проявились после окончания гражданской войны. В ленинской концепции построения социализма в России не было места спиртному, как источнику добычи «легких денег». В мае 1921 года на
X Всероссийской конференции РКП(б) В.И. Ленин заявлял, что «...в отличие от капиталистических стран, которые пускают в ход такие вещи, как водку и прочий дурман, мы этого не допустим, как бы они не были выгодны для торговли, но они ведут нас назад к капитализму...» . В марте 1922 года на XI съезде РКП(б) Лениным вообще был поставлен вопрос о категорическом недопущении «торговли сивухой» ни в частном, ни в государственном порядке. В определенной мере это можно истолковать как объявление трезвости законом повседневной жизни. Кроме того, большевики считали необходимым полностью изменить бытовые традиции. Известно, что в российской повседневной практике выпивкой сопровождались многие религиозные обряды. Вторжение советских властных структур в сферу «обычного права» церкви - контроля за брачно-семейными отношениями, вопросами рождения и смерти, влекло за собой их политизацию, сопровождавшуюся искоренением привычных обрядовых деталей, в частности, употребления алкоголя в ритуальном значении. Конечно, четко выделить, что в данном случае первично, а что вторично: борьба с религией или с алкоголем, сложно. Но характерное для большевиков приписывание церкви стремления к спаиванию народа, особенно в дни религиозных праздников, удивительным образом создавало основу для объявления абсолютной трезвости нормой жизни в коммунистическом и атеистическом обществе. А именно такое общество планировалось построить. Полный отказ от спиртного в иллюзорных представлениях большевиков носил антибуржуазный характер. Безалкогольный досуг сознательных пролетариев должен стать антиподом практик повседневной жизни высших слоев царской России. Запрещая продажу алкоголя, большевики одновременно заявляли, что у рабочих и нет особой потребности в нем. А разработав в декрете «О воспрещении на территории РСФСР изготовления и продажи спирта...»215 систему наказаний за появление в нетрезвом виде в общественных местах, властные структуры не добивались осуществления ее на практике, уповая на сознательность революционного народа. Действительно, большевики явно идеализировали облик рабочего класса - того социального слоя, который должен был определить моральный климат в новом обществе. Ленин, по воспоминаниям К. Цеткин, совершенно серьезно считал, что «пролетариат восходящий класс... не нуждается в опьянении, которое оглушало бы его или возбуждало. Ему не нужно ни опьянение половой несдержанностью, ни опьянение алкоголем»21 . Идеологи и руководители пролетарской революции не могли себе представить, что злоупотребление спиртными напитками -порок достаточно живучий.
С окончанием гражданской войны в среде фабрично-заводских рабочих стали возрождаться забытые в период военного коммунизма и трудармий обычаи бытового пьянства: традиция «первой получки», с которой необходимо было напоить коллег по работе, «обмывания нового сверла», «спрыскивания блузы» и т.д. Так, например, за приготовление и сбыт спиртных напитков в 1924 году было возбуждено 30 дел, из них 17 передано в судебные органы . Неудивительно, что во многих городах достаточно частым явлением стали кордоны женщин и детей у проходных промышленный предприятий в дни зарплаты. Возобновилась и традиция походов в гости. В гости ходили по праздничным общепринятым числам. В 1920-е годы их было немало. Выходными днями по-прежнему считались 12 религиозных праздников. Активно стали отмечаться и новые революционные праздники - 1 мая, 7 ноября и т.д. Культура проведения и религиозных, и революционных торжеств была одинаковой: приготовление праздничной еды, прием или посещение гостей. В г. Курске по данным помощника прокурора за 1923 - 1924 гг. количество обысков, проведенных в связи с самогоноварением, равнялось 750, было отобрано аппаратов 229, отобрано самогона 6817/20, возбуждено судебных дел 341 218. За первый день старого Рождества, т.е. 7 января 1925 года, милицией задержано до 30 пьяных граждан, доставленных в арестное помещение 219. 25февраля 1925 года старшим милиционером 1-го городского района милиции Н. Батовым в доме №62 по ул. Урицкого был раскрыт «самогонный трест», в который входили жильцы дома, супруги Гало, Кугин, Христофорова и Тарах. При обыске обнаружено два новых самогонных аппарата, 5 кадушек самогонной закваски (на 35 ведер), 5 четвертей самогона и столько же порожней посуды 220. С 1 по 10 марта 1925 года милицией 2 района произведено 50 обысков по самогону: отобрано 20 аппаратов, несколько ведер самогона, вылито много закваски, особенно «пострадали» самогонщики Цыганского Бугра, где сосредоточено большинство самогонщиков . И это происходило в условиях действия сухого закона. В экстремальной ситуации гражданской войны он мог в некоторой степени диктовать нормы потребления спиртного; в мирное же время на первый план выступало саморегулирование жизненных процессов личности, и естественно, что справиться с пристрастием к алкоголю путем запрета было сложно. В пролетарской среде широко был распространен наследственный алкоголизм.
