Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Общественно-политическая ситуация в Ингушетии в конце XIX - первые годы XX века 12
1.1. Административно-территориальное и социально-экономическое положение Ингушетии в конце XIX-первые годы XX века 12
1.2. Ингушетия в период революции 1905-1907 гг 24
Глава 2. Ингушетия между двумя революциями (1907-1917 гг.) 59
2.1. Социально-политическая ситуация в Ингушетии после поражения первой русской революции 59
2.2. Ингушетия накануне и в годы Первой мировой войны 70
Глава 3. Ингушское общество в период гражданской войны 93
3.1. Рост национального движения в 1917-1918 гг 93
3.2. Ингушетия в гражданской войне - крах умеренных и большевизация 125
Заключение 166
Примечания 173
Источники и библиография 200
- Административно-территориальное и социально-экономическое положение Ингушетии в конце XIX-первые годы XX века
- Социально-политическая ситуация в Ингушетии после поражения первой русской революции
- Рост национального движения в 1917-1918 гг
Введение к работе
Актуальность темы исследования.
Новая и новейшая история Северного Кавказа насыщена многочисленными драматическими событиями и процессами, оказавшими существенное влияние на развитие как самого региона, так и всей страны. Особенно это относится к периоду начала минувшего века, вместившему в себя три революции, гражданскую войну и фактическую смену общественно-экономической формации.
Так как большая часть XX столетия прошла под знаком и жесткого контроля идеологии над исторической наукой, то освещение сложных и драматических событий, связанных с бурными потрясениями начала века и сменой политического режима в регионе, не могло не испытывать на себе сильного влияния политической конъюнктуры.
Это не значит, что в советское время вопросы, которые мы исследуем в предлагаемой работе, не разрабатывались, либо разрабатывались недобросовестно. В то же время такие аспекты, как формирование и развитие горского некоммунистического движения, его роли в политических и культурных процессах в крае, подлинные причины успеха большевизма у широких горских масс в той же Ингушетии (в частности, - соотношения в сумме этих причин заслуг талантливой большевистской агитации и грубых просчетов антибольшевистских сил); влияние религиозного фактора в организации национально-освободительного движения и сам характер участия горских народов в революции и гражданской войне как борьбы за национальное освобождение, явно освещались недостаточно, либо разрабатывались тенденциозно. Более того, такой аспект, как национально-освободительная борьба горских народов, в том числе ингушского, являющаяся важнейшим элементом общественно-политического развития региона в рассматриваемый в данном исследовании период, остается весьма слабоизученным. Наконец, в советской традиции с середины 30-х гг.
рассмотрение событий в Ингушетии как таковой постоянно подменялось включением его в комплекс изучения истории Чечено-Ингушетии в целом. Конечно, культурная, этническая, политическая, наконец, географическая взаимосвязь между Ингушетией и Чечней, а значит и их историей, велика. Однако целиком и полностью отождествлять Ингушетию и Чечню и впадать в другую крайность - игнорирование специфики самой Ингушетии — является не меньшей ошибкой.
Целью предлагаемого исследования является рассмотрение важнейших моментов общественно-политического развития Ингушетии в конце XIX начале XX века. В соответствии с этой целью в исследовании ставятся следующие задачи:
анализ основных событий общественно-политического развития края в рассматриваемый период;
оценка влияния, оказанного культурными, национальными и социально-экономическими процессами в самой Ингушетии на общественно-политическое развитие;
определение воздействия аналогичных процессов в соседних областях Северного Кавказа и Закавказья;
установление связи событий в регионе с развитием ситуации в России в целом;
Объектом исследования является развитие общественно-политической ситуации в Ингушетии как составной части переживающей бурные политические перемены России.
Предметом исследования выступают условия и факторы, которые оказывали влияние на эволюцию общественной жизни Ингушетии, рассмотрение и анализ новых тенденций в оценке ее истории в конце XIX — первые два десятилетия XX вв.
Научная гипотеза диссертации состоит в том, что проведение комплексного исследования общественно-политической и социально-экономической эволюции Ингушетии в конце XIX - начале XX веков, тенденций развития
политической ситуации на Северном Кавказе позволит во многом переосмыслить теоретико-методологическую и политическую оценку сложных социальных и геополитических процессов на Юге России в указанный период. На этой основе появится возможность привести объективное историческое исследование проблемы участия Ингушетии в общественно-политической жизни региона и страны в минувшем столетии, его месте и роли в истории республики и ее народов в целом.
Методологической базой исследования являются различные методы, формировавшиеся вместе с существующими теоретическими разработками
Метод сравнительного анализа позволил сопоставить общественно-политические, социально-экономические и культурные процессы в Ингушетии и соседних областях Северного Кавказа и Российской метрополии
Нормативно-ценностный подход, использованный для анализа политики царизма и порожденного ею национально-освободительного движения дает нам основание полагать, что режим, установившийся на Кавказе после его присоединения к России руководствовался в своих действиях не общечеловеческими, или даже христианскими ценностями и нормами, а категориями подверженных широкому толкованию «державных интересов»,
Проблемно-хронологический метод дал возможность рассмотреть в
хронологической последовательности процессы общественного,
экономического и культурного развития Сунженского отдела Терской области с конца XIX в. по 1905 г., Назрановского округа Терской области с 1905 по 1917 гг., Назрановского (Ингушского) округа Терской области (республики) в 1917-1920 гг.
Историко-системный метод позволил систематизировать и оценить накопленные фактические данные с конца XIX в. по начало 20-х гг. XX в., комплексно изучить конкретно-исторические события, происходившие в Ингушетии, проследить их причинно-следственные связи.
В исследовании использованы эмпирические данные и теоретические наработки, сделанные в рамках таких дисциплин, как история, политика, этнология, этнография.
Источниковая база диссертации основана на широком круге материалов, включая архивные. Несмотря на то, что драматические события 90-х гг. в регионе Северного Кавказа привели к утрате одних материалов, хранившиеся в местных архивах (в особенности это относится к архивам бывшей Чечено-Ингушетии, очень сильно пострадавшим в ходе военных действий в чеченской республике) и затруднили доступ к другим, мы постарались разрешить эти объективные затруднения путем обращения к фондам общефедеральных архивов. В работе использованы материалы фондов Государственного Архива Российской Федерации (ГАРФ), Российского Государственного Архива Военно-Морского Флота (РГАВМФ), Российского Государственного Архива социально-политической истории (РГАСПИ) Российского Государственного Военного Архива (РГВА), Российского Государственного Военно-Исторического Архива (РГВИА). При этом некоторые архивные материалы,- в частности, касающиеся некоторых аспектов политики Добровольческой армии на Кавказе, а также взаимоотношений ингушского национального движения и большевиков в 1918-1919 гг.,- использованные в данной работе, ранее в доступной литературе, посвященной данной проблематике, не встречались1. Широко привлекались в ходе исследования различные сборники документов и материалов, посвященные как общественно-политическим процессам рассматриваемого периода в России в целом, так и месту и роли в них Северного Кавказа и Ингушетии в частности, издававшиеся как в советский период, так и в последние годы.2
Большую помощь в написании диссертации оказали работы мемуарного характера, принадлежащие перу деятелей как большевистского движения (Левандовский М.К., Элердов В.В. и др.)3, так и противников последнего, причем не только лидеров антибольшевистских сил (мемуары П.Врангеля, А.Деникина, П.Милюкова)4, но и их сторонников, непосредственно
вовлеченных в события революции и гражданской войны на Кавказе (Д.Скобцов, и др.)-5
Наконец ценнейшим источником являются материалы периодической печати, как центральной, так и местной, издававшейся в рассматриваемый период. При этом, в отличие от советской исторической традиции, делавшей упор на максимальное использование отвечающих ее установкам материалов периодики тех лет, с одновременным нередким игнорированием публикаций, противоречащих этим установкам, мы старались использовать как можно полнее материалы и дореволюционной печати (как либеральной, так и официально-консервативной)6, и периодических изданий, выходивших после 1917 г., вне зависимости от того поддерживали они советский режим7 или относились к нему критически.8
Степень разработанности проблемы. Следует отметить, что в предыдущие годы издано большое количество разнообразной литературы, касающейся отдельных аспектов рассматриваемой темы. Однако почти во всех этих изданиях в качестве главного объекта рассмотрения выступает Северный Кавказ в целом, а в лучшем случае — Чечено-Ингушетия. Работы, посвященные непосредственно Ингушетии конца XIX - начала XX вв., весьма немногочислены и относятся, главным образом, к 20- началу 30-х гг. прошлого столетия. Так, на всем протяжении работы ценным источником информации служили для нас труды Г.К.Мартиросиана, которые являются не только библиографическим фактом, но и ценным источником, будучи написаны спустя непродолжительное время после рассматриваемых нами событий.9. Эта характеристика может быть отнесена и к ряду других изданий, вышедших в эти же годы, хотя и посвященными более узким, преимущественно экономическим вопросам (например работа М.Л.Тусикова,)10.
В 20-начале 40-х гг. прошлого века выходят и другие работы, посвященные таким аспектам рассматриваемой темы, как проявления на Северном Кавказе вообще и в Чечено-Ингушетии революции 1905-1907 гг. (труды Н.Г.Буркина, С.К.Бушуева)11, события Октябрьской революции и
гражданской войны в крае (исследования И.Разгона, Я.Ратгаузера, И.Борисенко, Н.Янчевского и др.) Достоинством этих трудов, вышедших в первые годы и десятилетия существования Советской власти, является сравнительно полная картина событий, даваемая авторами и отсутствие того предвзятого отношения к отдельным народам региона, в первую очередь — к ингушскому, которое возникло в годы сталинизма и привело к искажению и замалчиванию их роли в истории края..
Бороться с последствиями подобного подхода, доминировавшего в отечественной историографии с середины 40-х до середины 50-х гг. XX в. пришлось авторам более поздних исследований, среди которых большую часть составляют теперь ученые восстановленной в 1957 г. Чечено-Ингушетии и других республик Северного Кавказа. Из работ 60-х первой половины 80-х гг. следует отметить труды по экономической истории края в дореволюционный период (исследования В.П.Гриценко, Б.Х.Ортабаева, Г.А.Горчхановой и др.)13, проблемам общественного развития региона при царизме (работы А.И.Хасбулатова, Л.Н.Колосова, А.К.Джанаева, Ш.М.Магомедова, Э.Д.Мужухоевой)14, в ходе революционных событий 1917 г. и послеоктябрьский период (труды Д.З.Коренева, С.Д.Кулова, А.Ф.Носова, Л.А.Этенко и др.)15. Пристальному изучению подвергается история гражданской войны в крае, событиям которой посвящены работы М.А.Абазатова, З.А.Гойговой, Р.Гугова, М.С.Тотоева, А-К.М.Исрапилова, М.Аушева и др.)16. В 70-80-х гг. выходят и фундаментальные работы обобщающего плана как по истории региона, так и те, объектом изучения которых является Чечено-Ингушетия в дореволюционный и советский период.17
Несмотря на сильное, а часто и определяющее влияние на концепцию и стиль изложения подавляющего большинства вышеназванных авторов господствовавшей идеологии, акцентировании внимания на роли большевистских организаций, нередко тенденциозную оценку деятельности всех некоммунистических сил в регионе, а также явную недооценку
антиколониальной и национальной составляющей в местном общественном движении (не говоря уже о религиозном факторе) большинство этих работ все же являлись весомым вкладом в изучение многих аспектов истории Северного Кавказа и конкретно Чечни и Ингушетии в конце XIX- начале XX вв. Особенно это относится к добросовестному подбору статистических материалов, обработке доступных и разрешенных идеологическими инстанциями к публикации архивных материалов и т.д. Таковы работы Л.Н.Колосова, Э.Д.Мужухоевой, - о предреволюционном состоянии края, З.А.Гойговой, Р.Х.Гугова, М.А.Абазатова - о гражданской войне на Тереке,
В последние полтора десятилетия также вышел ряд работ, посвященных тем или иным аспектам рассматриваемой нами темы. При этом изменение политической обстановки в стране, отмена идеологического контроля над наукой сыграли положительную роль в начале процесса переосмысления прежних догматических подходов и замены их новыми, более соответствующими требованиям современной исторической науки. Это в первую очередь относится к истории колонизации Кавказа, которую в той или иной степени рассматривают под современным историческим углом зрения такие авторы, как С.Каспэ, Я.Гордин и др., чьи работы вышли в свет в последние годы . Определенная эволюция наблюдается и в подходе к событиям революции и гражданской войны на Северном Кавказе в современных исследованиях, авторы которых больше внимания стали уделять таким важным факторам этих процессов в регионе, как антиколониализм, пробуждение национального самосознания и религиозный аспект. Таковы работы Т.М.Музаева, М.А.Магомедова, Ж.Ж.Гакаева, Т.Х.Муталиева.19
Кроме того, более объективному и полному изучению проблемы способствует опубликование в последующие годы в России трудов непосредственных очевидцев и участников событий интересующего периода, включая деятелей белой эмиграции, а также исторических трудов русской эмиграции XX века вообще.
Научная новизна работы состоит в том, что впервые в отечественной литературе проблема общественно-политического развития Ингушетии в первой четверти XX века, являющейся одним из наиболее важных и насыщенных событиями периодов ее истории в целом, рассматривается как комплексная проблема с акцентированием внимания на освободительной борьбе горских народов в роли важнейшего элемента социально-политического процесса на основе архивных документов, воспоминаний очевидцев, новых публикаций в отечественной научной и публицистической периодике.
Основные положения, выносимые на защиту, сводятся к следующему:
в начале XX века Ингушетия являлась колонией Российской империи, которая несмотря на сравнительную с другими областями региона (Северо-Западный Кавказ, Чечня и Дагестан) «добровольность» присоединения (хотя этот термин носит для любой колонии весьма условный характер) подвергалась особенно жесткому давлению военно-колониального режима, установленного в конце XIX в. на Кавказе. Прямым следствием проведения такой политики властей стали земельный голод и связанные с ним национальные противоречия, а также культурная и образовательная отсталость, что, в свою очередь, привело к падению жизненного уровня, росту нищеты и вынужденных миграций, всплеску преступности.
важнейшим итогом подобной политики властей стала психологическая готовность горских масс и значительной части имеющей среди них влияние нарождающейся горской элиты поддержать любые политические силы, которые предложат приемлемый выход из создавшейся ситуации и четко продемонстрируют политическую волю к реализации мер по такому выходу;
то, что такими силами в представлении большей части ингушского общества стали большевики, объясняется как умело организованной пропагандистской работой со стороны последних, так и грубыми
11 ошибками и некомпетентностью в национальной политике их противников в гражданской войне, чьи действия полностью дискредитировали всякое антибольшевистское движение, умеренные представители которого с момента падения монархии и до начала гражданской войны в Ингушетии имели здесь очень сильные позиции; в то же время , было бы неверно сбрасывать со счетов и высокую готовность самих ингушских масс в силу целого ряда объективных обстоятельств воспринять и поддерживать лозунги, которыми оперировали большевики и часть из которых они проявили готовность реализовать в первые месяцы своего нахождения у власти в регионе. Практическая значимость работы. Работа может быть использована в научно-исследовательской работе, в лекционных курсах по истории Ингушетии и Северного Кавказа, спецкурсах по истории колониализма, национально-освободительных движений, этнонационализма, проблемам революции и гражданской войны в России.
Структура исследования состоит из введения, трех глав, заключения, примечаний, списка источников и литературы.
Диссертация обсуждена на заседании кафедры отечественной истории исторического факультета Кабардино-Балкарского государственного университета им. Х.М.Бербекова.
Апробация работы. Ряд основных положений данного исследования отражены в научных публикациях автора и выступлениях на научно-практических конференциях по данной теме в Пятигорске (2000 г.), Ставрополе (2001 г), Нальчике (2003 г)
Административно-территориальное и социально-экономическое положение Ингушетии в конце XIX-первые годы XX века
Конец XIX - начало XX века являются, одним из важнейших отрезков российской истории.
Ингушетия, как и Кавказ в целом, в данный период во многом изживала еще последствия Кавказской войны. Это отражалось на самых различных сферах: и экономической, и общественно-психологической, и даже демографической. Так, доля «невовлеченных в войну» ингушей в 1835-1858 гг. среди народов Северного Кавказа снижается с 1,5 до 1,2%1.
В сущности, окончание Кавказской войны в первой половине 60-х гг. было отчасти связано с изменением общего имперского курса после начала реформ Александра II, которые, таким образом, коснулись не только экономики, социальной сферы, но и в какой-то мере национальной политики на присоединенных окраинах (хотя никоим образом не меняли колонизаторской сути этой политики).
Пагубность сугубо силового и негибкого варианта покорения Кавказа стала очевидной еще в начале 30-х гг., а возможно и раньше. Еще в 1816 г. буквально накануне развязывания широкомасштабной войны, адмирал Мордвинов писал: «Число войск, великие воинские снаряды и превосходство в военном искусстве не оградят с безопасностью от временных их [горцев — Т.М.] нападений [...]. Необходимость потребует содержать великое число войск, истощевать великие сокровища денег, иметь повсюду воинские отряды... И все таковые усилия едва доставят спокойствие ограждаемым воинскою стражею селениям»2. Но именно после принятия в 1833 г. постановления Государственного Совета относительно Закавказья, в котором формулировалось намерение «... связать с Россией гражданскими и политическими узами в единое тело ...» этот регион следует период деятельности в качестве наместника Кавказа М.С.Воронцова и победы мнения, что «только традиционно гибко-прагматичная политика и сотрудничество с нерусскими элитами могут обеспечить окончательное закрепление Кавказа за Россией»3.. О более гибких методах с большей опорой на «местный элемент» снова вспомнили уже в 50-е гг., когда, казалось бы, развитие ситуации делало это излишним - Шамиль терпел одно поражение за другим, его ставка на помощь Турции и европейских стран после Крымской войны рухнула, опора имама на местное население была в связи с этим не столь безусловна. Но и колонизаторы не могли позволить себе роскошь и далее не предпринимать серьезных шагов к корректировке курса завоевания, ибо Кавказская война была близка к тому, чтобы превратиться в перманентную, а огромные материальные расходы и людские потери страны были уже вовсе непозволительны в условиях намечаемых молодым, амбициозным императором глубоких внутренних реформ. А по свидетельствам самих участников войны: «Расходы на войну и администрацию увеличились непомерно и тяжело легли на государственный бюджет. Число войск на Кавказе беспрестанно увеличивалось, а дело покорения Кавказа вперед не подвигалось»4 Это вызывало отрезвление и у самых негибких прежде сторонников покорения исключительно «огнем и железом» вроде автора записки «Мысли о делах наших на Кавказе» (относящейся, видимо, к 1845 г.) Серебрякова, который за 4 года до того называл горцев «стадом нищих дикарей», а в упомянутом документе говорит уже о нравственном состоянии горцев как фундаментальном факторе ситуации и уважительно называет их «гарнизоном осажденной крепости»5.
Социально-политическая ситуация в Ингушетии после поражения первой русской революции
Сложный комплекс событий, связанных с революцией 1905-1907 гг. не исчерпывается лишь этими временными рамками. Революционные потрясения, приведшие к значительным, хотя и не коренным изменениям как в России, так и в крае, отголоском отдавались во всем развитии общественно-политической ситуации в Терской области вплоть до начала Первой мировой войны. Национально-освободительное движение, пусть и -стихийное, не прекратилось с третьеиюньским переворотом Столыпина. Не ослабевала и карательная активность властей. В отношении Ингушетии своего рода кульминацией можно считать создание уже в марте 1909 г. временного охотничьего отряда под командованием войскового старшины Вербицкого, еще в мае 1907 г., говоря о Чечне, заявлявшего, что «народ прячет Зелимхана» и предлагавшего в докладной записке наместнику «...более эффективные меры воздействия на чеченцев»1. 5 марта 1909 г. в местной печати появилось сообщение, что «приказом по области войсковой старшина Вербицкий назначен командующим охотничьим отрядом для уничтожения разбойничьих шаек в Терской области» . Опыт карательно-усмирительной деятельности у Вербицкого к тому времени имелся. Еще в декабре 1905 г., будучи в чине капитана Генштаба, в качестве «партизана» он вызвался желающим для подавления беспорядков в станице Незлобной, и как отмечалось в донесении начальника Терского областного жандармского управления командиру Отдельного корпуса жандармов от 29 декабря 1905 г., Вербицкий «...блистательно выполнил свою задачу» . Его отряд, наделенный широчайшими карательными полномочиями, просуществовал до конца 1909 г., но даже за этот недолгий срок приобрел печальную известность на всем Центральном Кавказе (помимо Ингушетии, каратели Вербицкого действовали, и весьма активно, в Чечне). Созданный по инициативе нового начальника области генерала Михеева в 1909 г. отряд Вербицкого организовал бойню на Гудермесском рынке, обыск в селении Сурхахи, в результате которого селение навсегда было лишено права иметь какое-либо оружие4. Первоначальное службистское рвение Вербицкого принесло определенные плоды, особенно в том, что касается изъятия оружия. Так, 9 июня 1909 г., во Владикавказ был доставлен громадный транспорт с оружием, отобранным за последнее время отрядом Вербицкого, причем «...одних берданок доставлено около 100»5. Тремя днями позднее сообщается, что отряд из селения Сурхахи выступил в селение Гамурзиевское для отобрания огнестрельного оружия, а также о том, что «...за последнее время охотничьим отрядом поймано около 6 человек абреков, долгое время скрывавшихся» . Но поимка наиболее значимых фигур в абреческом движении, в первую очередь - Зелимхана, являвшегося главной задачей отряда, не состоялась, и Вербицкий делал все, чтобы добиться какого-либо громкого успеха. Еще 14 апреля 1909 г. подручные Вербицкого атаковали горный хутор Цорх Назрановского округа по подозрению в укрывательстве Зелимхана, итогом чего стали жертвы среди местных жителей и потери в самом отряде - 1 убитый и 2 раненых . В этой же местности в мае 1909 г. предпринята была еще одна аналогичная акция, - близ горы Барахчи, но также безрезультатно. Посему Вербицкий был направлен на новый участок служения монархии, а его отряд расформирован. Это, однако, не означало, что администрация пришла к логичному выводу о бесперспективности карательных операций, приводящих лишь к эскалации насилия. Напротив, Михеев 18 декабря 1909 года, издав приказ о назначении Вербицкого атаманом Кизлярского округа, уже 20 декабря распорядился о формировании нового экзекуционного отряда8..
Рост национального движения в 1917-1918 гг
Колоссальное потрясение во всех сферах жизни России и Кавказа в частности, связанные с драматическим развитием событий в 1917г. и всем, что за ним последовало, не могло оставить в стороне столь важную в историческом плане область как Центральный Кавказ, включая Ингушетию. Напротив, в период с 1917 г. по начало 20-х гг. край представлял собой фактически сплошную фронтовую зону, поле боя между всевозможными противоборствующими сторонами гражданской войны — как собственно главными политическими группировками, участвовавшими в ней -большевиками и их последовательными противниками («белыми», или «контрреволюцией»), так и бесчисленными мелкими группами и объединениями, периодически занимающими то одну, то другую строну и носившими национальную, религиозную либо просто аполитично-криминальную окраску.
Если говорить об ингушском обществе, то та значительная и в целом однозначная поддержка, которая в ходе этого противостояния и особенно в его переломный момент (1918-1919 гг.) была получена большевиками от части этого общества (если и не подавляющей, то, во всяком случае, весьма внушительной), не кажется абсолютно неожиданной. Тем не менее, определенные разъяснения, касающиеся феномена столь быстрого складывания союза значительной части ингушского общества с большевиками, в рамках нашего исследования все же представляются необходимыми.
Прежде всего вопросы могут возникнуть относительно кажущегося, на первый взгляд, труднообъяснимым нарушения своеобразной закономерности, согласно которой регионы с преимущественно крестьянским населением в условиях революционной России либо стремились к нейтралистской позиции, либо даже симпатизировали контрреволюционным силам. Примерами могут служить Сибирь, крестьянами которой (и не всегда насильственно) комплектовались дивизии Колчака, а также Дон и Кубань, казачье население которых в большой степени ориентировалось на Добровольческую армию и также приняло активное участие в ее формировании и дальнейшем ведении ею боевых действий. Более того, и в Терской области поначалу «...идея Советской власти не получила поддержку и признание большинства крестьянского населения» .
Однако ситуация с попыткой четко стратифицировать в социальном отношении врагов и друзей Советской власти не столь проста и очевидна. Отнюдь не все казаки, а тем более крестьяне Центральной России и Сибири, были нейтрально либо антибольшевистски настроены (даже после фактического дезавуирования большевиками собственного лозунга «Земля -крестьянам !», после начала гражданской войны и введения продразверстки). Более того, и на Тереке (хотя большевистские лозунги и не получили тогда еще (1917 г.) широкого отклика в среде крестьянства), но в ближайшем будущем - уже в начале 1918 г. «казачество, и прежде всего его середняцкая масса ... оказалась в руках левых сил» . (При этом оговоримся, что процент середняков среди казаков края достигал 51,6)3. Точно так же не все рабочие представляли бесспорную социальную базу диктатуры пролетариата (например, многие рабочие Ижевска и Уфы входили в самые боеспособные части в армии Колчака). Однако в ингушском случае на политическую ориентацию местного крестьянства - самой многочисленной социальной группы - наибольшее влияние оказал не пример извне, а обстоятельства иного плана.
Похожие диссертации на Общественно-политическое развитие Ингушетии в конце XIX - начале XX века
