Новгородская земля и шведы в период Смуты XVII в. Кобзарева Елена Игоревна

Содержание к диссертации

Введение

Глава 1. ПУТЬ К КАТАСТРОФЕ 52

1. Русско-шведские переговоры 1608-1609 гг. Выборгский договор 1609 г. 52

2. Организация борьбы против Лжедмитрия II на русском севере. Шведские войска на службе в России

3. Шведы и Новгород в период после подписания договора 17 августа (август 1610-лето 1611 г.)

Глава 2. ПОД ВЛАСТЬЮ ШВЕДОВ (ИЮЛЬ 1611-1613 гг.) 148

1. Захват шведами Новгорода. 150

2. Сговор во имя спасения 171

3. От договора 25 июля 1611 г. к переговорам с кн. Д. Пожарским в 1612г.

4. Земельная политика новгородского правительства 236

5. Новгородцы в переговорах со шведами и кн. Д.Пожарским относительно избрания Карла Филиппа на русский престол

Глава 3. В ПОИСКАХ ВЫХОДА (1613-1615 гг.) 303

1. Вступление на престол Михаила Романова и ситуация в Новгороде 304

2. Подготовка к переговорам в Выборге в 1613 г. 329

3'. Новгородское посольство в Выборге 1613 г. 354

4. Между двух огней. Новгородцы в период похода кн. Д.Т. Трубецкого к Новгороду

5. Попытки установления контактов с Москвой 393

6. На пути сближения с Москвой 403

ЗАКЛЮЧЕНИЕ 469

БИБЛИОГРАФИЯ 469

СПИСОК ИСПОЛЬЗУЕМЫХ СОКРАЩЕНИЙ 479

• Русско-шведские переговоры 1608-1609 гг. Выборгский договор 1609 г.
• Захват шведами Новгорода.
• Вступление на престол Михаила Романова и ситуация в Новгороде

Введение к работе

Всколыхнувшая всю Россию в начале XVII в. Смута расколола страну на два враждебных лагеря. В создавшихся условиях каждая из воюющих сторон - сторонники Лжедмитрия II и сторонники Василия Шуйского -стремились найти себе поддержку за пределами государства, соответственно в лице поляков и шведов. В свою очередь соседи России пытались воспользоваться внутренними неурядицами в стране.

Скажем несколько слов о каждом из сложившихся в Русском государстве лагерей. Движение Лжедмитрия II приобрело широкий размах. За самозванцем пошли казацкие низы, выступавшие за сохранение вольностей казачества. Его поддержали служилые люди южных и юго-западных районов страны, в том числе в условиях разложения поместной системы дети боярские, у которых реальные земельные владения были значительно меньше положенных по окладу. В конечном счете на сторону самозванца перешли многочисленные представители Государева двора. Правда, как убедительно показал И.О.Тюменцев, предлагаемые повстанцами «радикальные социальные преобразования не выходили за рамки сложившейся системы и проводились в формах и методах, апробированных в годы правления Ивана III, Ивана IV»¹. Тем не менее борьба приобрела достаточно острый характер. Лжедмитрий II подчинил себе обширные территории Замосковного края. В июне 1608 г. поддерживаемый поляками Лжедмитрий II обосновался в Тушино под Москвой.

В то же время самозванцу противостояли сторонники Василия Шуйского. Это были представители консервативной части общества, не желавшие перемен бояре и крупные дети боярские, заинтересованные в сохранении своих поместий и воспринимавшие казаков как разрушительную силу. Неудовлетворенность, которую часть общества демонстрировала в явном виде, неизбежно вела к его расколу. В то же время, учитывая, что недовольство в той или иной форме испытывало большинство членов общества, которое в результате не располагало силами, необходимыми для поддержания существующего порядка, стихийное недовольство прорывалось наружу, и не было средств, с помощью которых правительство могло бы на раннем этапе справиться с начавшимися нарушениями общественного порядка.

Василий Шуйский обратился к помощи Швеции. В феврале 1609 г. Россия в лице новгородского воеводы кн. М.В.Скопина-Шуйского, отправленного Василием Шуйским в Новгород для организации борьбы с Лжедмитрием II, заключила со Стокгольмом Выборгский договор, который предполагал предоставление русской стороне шведских войск. Тем временем Швеция стремилась целиком захватить юго-восточное побережье Балтийского моря. В конце XVI в. шведы подчинили себе Эстляндские земли и ставили своей задачей полностью овладеть побережьями Финского залива. Тем самым фактически в условиях, когда шведы строили планы полностью подчинить себе русскую торговлю, был открыт путь для беспрепятственного продвижения «немецких» войск в глубь России (в данном случае под «немцами» подразумевались шведы). Прибывшие в страну шведские войска во главе с Я.Делагарди вместе с кн. М.В.Скопиным-Шуйским приняли участие в походе к Москве.

Тем временем все карты оказались спутаны в результате вступления на русскую территорию поляков, которое привело к распаду лагеря Лжедмитрия II. На фоне вторжения поляков в условиях, когда движение самозванца шло на спад, войска кн. М.В.Скопина и Я.Делагарди, одержав победу над «цариком», вступили в Москву. Однако в дальнейшем русским предстояло вести борьбу с «литовскими людьми», используя шведские войска. 24 июня

1610 г. «немцы» изменили русским в борьбе с поляками, возглавляемыми гетманом С.Жолкевским, в битве при Клушино. Вслед за этим в Москве был быстро свергнут Василий Шуйский.

Столица, в этот момент сделав ставку на поляков, 17 августа 1610 г. подписала договор с С.Жолкевским о возведении польского королевича Владислава на московский престол. В то же время после Клушинской битвы войска шведского короля Карла IX, используя лозунг борьбы с «ворами», оставались в Новгородской земле, превратившейся в зону, за которую боролись поляки и шведы. Однако для всей страны основным оставался вопрос о борьбе с поляками. Инициативу в этом плане взяло на себя Первое подмосковное ополчение во главе с бывшим соратником кн. М.В.Скопина-Шуйского, теперь тяготевшим к шведскому лагерю П.Ляпуновым. Шведы продолжали навязывать помощь России, добиваясь от нее территориальных уступок. Ополчение начало переговоры с Я.Делагарди о возведении стокгольмского королевича, одного из сыновей Карла IX - Густава Адольфа или Карла Филиппа, - на русский трон, при этом стараясь, делая уступки, ограничить территориальные притязания шведов, стремившихся присоединить северо-запад России. Однако умерить аппетиты «немцев» не удалось. В июле 1611 г. они договорились с посланным из Подмосковного ополчения В.И.Бутурлиным о сдаче Новгорода. В.И.Бутурлин вывел оттуда войска, а город был захвачен «немцами». От имени новгородцев 25 июля был подписан новый договор со Швецией. Составленный документ предполагал возможность избрания шведского королевича на московский престол. Но при этом город оказался под властью шведов.

В то же время теперь новгородцы должны были договориться об избрании шведского ставленника на Московское царство с центром - с ведшим в 1612 г. борьбу против поляков Народным ополчением К.Минина и кн. Д.М.Пожарского, которое в условиях фактического безвластья олицетворяло реальную власть в России

Впоследствии жителям Новгорода предстояло урегулировать отношения с вступившим на престол Михаилом Романовым. Лишь в 1615 г. они отправили посольство в Москву, заявив, что Новгород останется в * составе Русского государства. * * *

Что собой представляла Новгородская земля в конце XVI - начале XVII в.? Она была опустошена в ходе Ливонской войны и длительное время не могла восстановить свое хозяйство. Это означало неудовлетворенность разных слоев местного населения, возможные вспышки социального недовольства. Запустение не было преодолено и в последующие годы, крестьяне не имели возможности расширять свои тяглые наделы. Сложившееся положение вещей впоследствии получило резонанс в период Смуты. По мере того, как происходило расширение подвластной Лжедмитрию II территории, на его сторону перешли новгородские пригороды, где были размещены служилые люди по прибору.

В Новгородскую землю переселялись дворяне из центральных районов России. Старорусский уезд Шелонской пятины (пятина - административная единица Новгородской земли) был включен в опричнину. К началу XVII в. здесь были расположены крупные земельные владения, порой насчитывавшие несколько сотен крестьян. Вместе с тем возможности экспансивного роста землевладения в основном были исчерпаны. В результате в конце XVI - начале XVII в. в России повсеместно, в том числе на Северо-западе, происходило дробление поместий, которые при поступлении взрослых сыновей на службу делились на части.

В 70-е гг. XVI в., при испомещении в Шелонской пятине опричных помещиков, широко практиковалось неполное верстание, когда произведенные земельные пожалования оказывались значительно меньше положенных по окладу. Например, в Новгородском уезде 26,6 % поместий не превышали 50-100 четей (новгородская четь ровнялась 1200 сажений). Такое же количество владений находилось в пределе 100-200 четей. В дальнейшем эти поместья снова подвергались делению. Сложившаяся ситуация вызывала недовольство дворян. Землевладельцы вели ожесточенную борьбу за землю, за крестьян, которые, несмотря на крепостническое законодательство 80-90-х гг. XVI в., продолжали переходить от одного владельца к другому (практиковались насильственные своды). Сократить число крестьянских побегов не удавалось

Как свидетельствуют данные верстальной десятий Деревской пятины периода шведской оккупации, за 1611/1612 (120) г., дети боярские, остававшиеся после захвата Новгорода Я.Делагарди на службе у шведов, к моменту первых пожалований, сделанных новгородской администрацией, имели в своем распоряжении меньше трети земель, на которые они могли претендовать в соответствии со своими окладами³. Многие дети боярские, даже если судить по данным десятий, оставались без поместий. Так, в Деревской пятине в 1611/1612 (120) г. земля была дана 49 человекам, из них до этого 32 не имели «дач». Проблема обеспечения дворян землей не утрачивала своей актуальности на протяжении всей Смуты.

В то же время в конце XVI - начале XVII в. регион службы новгородских и псковских дворян ограничился Северо-Западом России. С 1604 г. их назначением ведал особый Новгородский Разрядный приказ, выделенный из Разрядного приказа. Разоренные в ходе Ливонской войны дворяне были малопригодны для несения службы при дворе, Новгородская и Псковская земля были сильно удалены от центра. По этим причинам Борис Годунов пошел на исключение новгородских и псковских дворян из состава

Государева двора притом, что он пытался оградить московское дворянство от местнических притязаний новгородской корпорации .

Все эти обстоятельства, с одной стороны, вызывали недовольство, с другой, - подстегивали местный сепаратизм. В то же время в результате выселения сюда дворян из центральной России Новгород стал неотъемлемой частью Русского государства, хотя традиционные новгородские институты, относящиеся ко времени независимости Новгорода, сохранялись и могли быть использованы в ситуации ослабления центральной власти и роста центробежных тенденций. * * *

Несколько слов о Швеции конца XVI - начала XVII в. и ее внешней политике второй половины XVII в.

В 1560 г. русские войска заняли Феллин (Вильянди), что привело к фактическому распаду Ливонского Ордена. Часть земель была передана датскому королю. В 1561 г. Ливонский Орден секуляризировался, Кеттлер становится герцогом Курляндии. Остальная часть Ордена подчинилась ему как губернатору. Герцог Кеттлер стал вассалом польского короля и Великого Княжества Литовского. После Люблинской унии 1569 г., приведшей к фактическому объединению Короны Польской и Великого княжества Литовского, сформировалось Польско-Литовское государство.

В руках Швеции оказался Ревель. Россия получила Нарву и в результате стала обладательницей выхода к Балтийскому морю. Хотя Русское государство не имело собственного морского флота, в Нарве Россия могла вести торговлю с европейскими державами. Европа «была ошеломлена внезапным появлением огромной империи на ее восточных границах»⁵. Одним из первых о русской угрозе как об угрозе, нависшей над всей Европой, заговорил С.Герберштейн. Шведский король Густав Ваза настаивал на том, что «Россия может стать столь же могущественной державой на Балтике, как Турция в Азии и Африке. Силы христиан на Балтике могут быть расколоты подобно силам греков, которые дали туркам возможность построить империю»⁶. Вместе с тем ликвидация Ливонского Ордена привела к тому, что Стокгольм, неустанно твердя о русской угрозе, стал стремиться превратить Балтику в свое внутреннее море и установить контроль над русскими торговыми путями, взять на себя посредническую роль в торговле России с европейскими державами на Балтике, овладеть речными путями, ведущими в глубь страны, во время Ливонской войны - устьем Наровы. Установить контроль над русской торговлей порывался Эрик XIV (1561-1568 гг.). Это означало, что столкновение Швеции с Россией со временем становилось неизбежным.

При этом, даже когда в Русском государстве в XVII в. началась Смута и оно было не в состоянии проводить активную внешнюю политику, в Стокгольме не переставали, как и в XVI в., твердить о том, что: 1) Россия постоянно стремилась к расширению; 2) Русское государство всегда ненадежно; 3) Швеция играет роль форпоста или буфера в борьбе с Россией .

После завершения Ливонской войны под лозунгом необходимости оказать противодействие русским, которые якобы создавали серьезную угрозу, Стокгольм намеревался возобновить войну с Россией. При Юхане III (1568-1592 гг.), в 1581 г. шведы взяли Нарву и Ижорскую землю. По Плюсскому перемирию 1583 года Россия передавала Швеции Ивангород, Ям, Корелу (Кексгольм, современный г. Приозерск), удерживая устье Невы. Это вело к разрушению нарвской торговли. В планы Юхана III входило взять наиболее крупные торговые центры северо-западной России, в первую очередь Псков, добиваться, чтобы основными центрами торговли с Россией стали Ревель и Выборг .

В 1590 г. Швеция планировала предпринять атаку на Новгород, однако из-за слабости войск была вынуждена отказаться от предполагаемой операции⁹. После этого русские сами перешли в наступление с целью добиться пересмотра итогов Плюсского перемирия. В 1590 г. шведы оставили Ям, Копорье и Ивангород. Но восстановить нарвскую торговлю русским не удалось, а шведы быстро перехватили инициативу в свои руки. В начале 90-х гг. XVI в. шведы впервые решили попытаться поставить под свой контроль линии коммуникации с Россией через Неву, Нарву, Архангельск, в первую очередь пути, которые шли через Нарву и Гдов к Пскову и по Неве через Орешек и Ладогу к Новгороду.

Помимо этого - тоже начиная с периода Ливонской войны - Швеция стремилась овладеть торговым путем через Архангельск. Уже в 1577 г. Юхан III предполагал предпринять нападение на Холмогоры и Св. Николай (Архангельск). Идея захватить Св. Николай и другие порты вновь возникла в 1581 г. В 80-е гг. Швеция намеревалась присоединить всю территорию между Ладогой и Арктикой, в том числе Кольский полуостров. В 1591-1592 гг. была сделана попытка завоевать Кольский полуостров, Кандалакшу, Печенегу, были предприняты меры с целью остановить архангельскую торговлю.

В Прибалтике интересы Швеции сталкивались с интересами Польши. Последняя, подобно Швеции, видела свою задачу в том, чтобы подчинить себе Ливонию. Как и Стокгольм, Варшава хотела установить контроль над Ревелем и Нарвой. Два государства переставали доверять друг другу в тех случаях, когда речь шла о Ливонии. Поляки старались заставить шведов отказаться от видов на Эстляндию.

После того как в 1587 г. Сигизмунд, который являлся представителем шведской династии Ваза, был избран польским королем, на повестку дня встал вопрос о союзе Польши и Швеции в борьбе против России. В то же время не было решено, кому должна принадлежать Эстляндия. Люди, которые сопровождали Сигизмунда, когда он уезжал из Швеции в Польшу, получили инструкцию добиваться, чтобы Польша отказалась от прав на Эстляндию.

В 1592 г. Сигизмунд III, придя на смену умершего Юхана III, стал одновременно главой двух государств и продолжал являться таковым до 1597 г. В течение нескольких лет Швеция и Польша начали реально проводить общую политику на Балтике с целью установления контроля над русской торговлей. Россия столкнулась с угрозой направленного против нее польско-шведского союза и была вынуждена идти на существенные уступки. В 1595 г. Россия и Швеция заключили Тявзинский мирный договор, в соответствии с которым граница между шведской Эстляндией и русской Ингерманландией проводилась по р. Нарова. Шведы требовали деньги за уступку Корелы, но в конечном счете согласились безвозмездно передать город Русскому государству. Россия отдавала Нарву, удерживая Ивангород. Швеция получала право вести торговлю в Нарве, именно там, а не на ивангородской стороне, должен был вестись торг. Таким образом шведы устанавливали контроль над русской торговлей.

В то же время союз Польши и Швеции, дававший Швеции возможность оказывать давление на Россию, носил исключительно временный характер. Дядя Сигизмунда Карл IX (1604-1611 гг.) сверг его в 1599 г., когда Сигизмунд попытался реставрировать в протестантской Швеции католичество. В последующие годы Сигизмунд III, оставаясь польским королем, в основном интересовался судьбой шведского престола.

Скажу несколько слов о Карле IX, сначала, в 1600 г., ставшем правителем-регентом страны и коронованном в 1604 г. В историографии он оценивается как умный и энергичный политик, который сумел пройти трудный путь и получить власть в стране. На последние годы его правления приходится вмешательство Швеции в русские дела. Однако опасность того, что Сигизмунд вновь предъявит права на шведский престол, сохранялась.

В Варшаве по-прежнему вынашивали планы получить реванш в борьбе со Швецией, восстановить власть Сигизмунда. В Польше находилась группа шведских эмигрантов, готовых рисковать чем угодно, чтобы отомстить Карлу IX и его будто бы узурпировавшему власть сыну, и не меньше, чем Сигизмунд, жаждавших с триумфом возвратиться на родину и реставрировать католичество (из страха перед соответствующей возможностью шведский король развязал террор против бывших сторонников Сигизмунда) . Осуществление династической унии Швеции и Польши, о котором, впрочем, стали говорить несколько позже, означало бы, что поляки получили бы прекрасный трамплин, используя который они могли бы захватить власть в Швеции¹¹.

За спиной Польши стояла католическая Империя, также мечтавшая восстановить свои права на Балтике и обращавшаяся к вопросу о создании габсбургской коалиции в составе Польши, Империи и Испании. Речь шла о том, чтобы передать Испании Альфсборг - один из двух шведских портов на западном побережье Скандинавии. Хотя в период русской Смуты Империя оставалась в стороне от конфликта в балтийском регионе, шведы никогда не забывали, что ведут борьбу против католиков. Если бы Сигизмунд III вернул себе шведский престол, это означало бы, что контрреформация проникла бы в протестантскую цитадель Скандинавии .

В результате Польша была втянута в войны со Швецией. В 1600 г. Сигизмунд III объявил о включении Эстляндии в состав Польско-Литовского Княжества. Это привело к возобновлению шведско-польского конфликта в Прибалтике

Предъявив претензии на ливонские земли, Карл IX стремился обезопасить шведские владения в Эстляндии и в то же время надеялся, что

Сигизмунд не будет претендовать на польский престол. В 1600-1611 гг. шла война за шведское наследство, Сигизмунд III оспаривал у «немцев» Прибалтику (так как имело место противостояние католиков и протестантов, война приобретала религиозный оттенок). Карл IX овладел большей частью Ливонии. Однако Польше не удалось овладеть Эстляндией и укрепиться в Лифляндии.

В период, когда в России началась Смута, для Швеции вновь приобрел актуальность вопрос о союзе с Россией против Польши . В свою очередь Русское государство пыталось воспользоваться польско-шведским конфликтом и добиться пересмотра результатов Ливонской войны, передачи Русскому государству с согласия Швеции Нарвы.

Карл IX умер в октябре 1610 г. (в последние годы своей жизни он уже в значительной мере отошел от дел и слабо интересовался делами в России, в большой степени доверив их решение военачальнику шведских войск Я.Делагарди).

После смерти Карла IX на престол вступил его старший сын, Густав II Адольф, быстро понявший, как завоевать влияние аристократии. К моменту вступления на престол монарху было всего 17 лет и по идее он должен был до 18 лет править под надзором регентского совета. Карл IX предполагал, что до того, как Густав Адольф достигнет совершеннолетия, он, будущий король, получит половину полномочий в деле управления страной. Половина полномочий предоставлялось жене Карла IX, матери Густава Адольфа, королеве Кристине, и Юхану, герцогу Остеръётландекому. Карл IX предусматривал право Государственного совета признать герцога королем. Однако после смерти Карла IX Государственный совет доверил всю полноту власти Густаву II Адольфу, указав, что последний уже вступил в восемнадцатый год своей жизни. Густав II Адольф принес королевскую присягу 4 января 1612 г. При решении вопроса о власти Совет предложил вступавшему на престол королю свои условия. Король получал право начинать войну лишь с согласия дворянства. Дворянство настаивало на том, чтобы ему были предоставлены широкие социальные и экономические привилегии. В то же время Государственный совет заседал практически непрерывно на протяжении всего правления Густава II Адольфа, в 10-30-е гг. XVII в. Входившее в состав Совета дворянство стало превращаться в служилое сословие, которое получало земельные пожалования в качестве вознаграждение за службу.

Стремление знати добиться дополнительных привилегий привело к тому, что король принял хартию о вознаграждении дворянства из специальных источников. Стала широко использоваться практика предоставление дворянам сел при условии получения ими крестьянских доходов.

Вместе с тем практически ведущую роль при решении вопросов внешней и внутренней политики играл сразу выделившийся в Совете и ставший канцлером А.Оксеншерна (именно он при вступлении Густава II Адольфа сформулировал требования, которые предъявила последнему дворянская аристократия). Достаточно существенным было происхождение А.Оксеншерны, родившегося в семье старой аристократии, семье, которая была связана браками с наиболее знатными семьями. Канцлер получил образование в Германии. Став членом Государственного совета в 1607 г., Оксеншерна вполне трезво оценивал возможности страны. (В дальнейшем последний рассказывал анекдот относительно своих отношений с королем. Густав II Адольф говорил канцлеру: «Если бы мой жар не привносил немного жизни в исходящий от Вас холод, все окоченело бы и застыло». На это канцлер отвечал: «Если бы мой холод не охлаждал жар Вашего Величества, Ваше Величество давно сгорел бы»¹⁴)

В первый год своего правления, в 1612 г., когда обсуждался вопрос о возведении младшего сына короля, несовершеннолетнего Карла Филиппа, вступивший на престол король считал своим долгом постоянно советоваться со своей матерью, королевой Кристиной (притом, что Швеция оставалась страной со слабо развитой экономикой, первые годы правительство существовало на займы, которые предоставляла королева, военачальники и купцы, все те, кто мог дать деньги). Королева Кристина, как мы будем иметь возможность убедиться в дальнейшем, постоянно опасалась, что права ее младшего сына будут ущемлены. Она считала, что попытки предложить кандидатуру королевича на русский престол связаны с желанием Густава II Адольфа выставить брата из страны.

В то же время при решении вопроса об отправлении шведского королевича в Россию ситуацию значительно осложнял вопрос о герцогствах -практически, как мы опять же сможем убедиться в дальнейшем, речь шла о создании на территории Новгородской земли чего-то в виде герцогства. Практика создания герцогств, во главе которых стояли младшие представители дома Ваза, в это время была достаточно широко распространена. С 1606 г. у герцога Юхана был свой двор, своя канцелярия, свой монетный двор, свой государственный совет. Он сам назначал епископов и местных чиновников, мог править, распоряжаться и командовать, как прежде делали шведские короли. Накладываемые на герцога ограничения в плане права реализовать свою власть были направлены лишь на то, чтобы предотвратить дробление Швеции на отдельные государства, и никогда не превышали тот минимум, который при этом был необходим¹⁵.

Отношения Карла IX с герцогом Юханом складывались непросто. В 1608 г., как раз незадолго до отъезда Я.Делагарди в Россию, между королем и Юханом был заключен договор, в соответствии с которым последний становился главой всех находящихся в герцогстве войск, хотя и был обязан в случае необходимости предоставить в распоряжение короля 600 человек. В связи с вопросом о правах герцогов в Стокгольме шли напряженные баталии. Впервые - и далеко не самым удачным образом - вступивший в большую политику Карл Филипп пытался оказать давление на Карла IX, заставив пойти на компромисс с Юханом относительно права полностью распоряжаться войсками своего герцогства. Король взял подготовленную Карлом Филиппом бумагу и в ярости швырнул ее в огонь .

Возможность того, что дробление страны действительно произойдет, оставалась достаточно реальной. В Швеции не стерлись из памяти события полувековой давности, связанные с получившим в наследственное владение Финляндию герцогом Юханом, который в дальнейшем стал шведским королем Юханом III. В 60-е гг. XVI в. он пытался проводить собственную политику. В 1563 г. король Эрик XIV выступил в поход, разгромил герцога, заключив его в тюрьму. Финляндское герцогство было ликвидировано .

Несмотря на то, что Швеция беспрерывно воевала, ее экономика, существовавшие в основном за счет займов, и состояние армии в начале XVII в. не были для этого приспособлены, а на войну не хватало средств. Густав II Адольф, пришедший к власти в 1612 г., говорил: «Нигде мы не слабы так, как внутри наших границ» . Швецию следует охарактеризовать как отсталую страну со слабо развитой экономикой, к началу XVII в. основанной главным образом на экспорте сырья: железа и меди. Ведение войн стимулировало развитие промышленности, однако пока это развитие только начиналось. Уже в рассматриваемый в настоящей работе период Швеция являла пример несоответствия реальных возможностей страны со слабо развитой экономикой и ее готовности проводить активную внешнюю политику. В то же время страна оказалось втянутой в войну одновременно с Данией, Польшей и Россией. В 1614 г. шведский Государственный совет, обсуждая возможность установления мирных отношений с Россией, перечислял источники средств, необходимых для продолжения войны на русском фронте: 1) ежегодная рента; 2) горные залежи; 3) получаемые от ведения торговли пошлины; 4) экстраординарные налоги (попытка их собрать могла стать причиной начала волнений); 5) займы, предоставляемые другими государствами. Совет был вынужден констатировать, что по причине больших издержек Швеция не в состоянии удовлетворить свои потребности за счет первых трех статей и вынуждена искать дополнительные способы пополнения казны¹⁹. В результате шведы испытывали постоянные трудности при финансировании войны, а также при вербовке, во время проведения которой вспыхивали мятежи. Как писал М.Юнкельманн, цитируя Я.Линдегрена, «период до 1620 г. следует рассматривать как этап, когда войны велись, хотя общество только в известной мере было организовано так, как для этого необходимо. Социальное состояние общества играло более существенную роль, чем формальная логика воины» .

В то же время в силу вступали те механизмы, в результате функционирования которых Густав II Адольф продолжал завоевательную политику на всем протяжении своего правления. Несмотря на то, что король, вынужденный прислушиваться к мнению Государственного совета, особенно на первом этапе своего правления щедро жаловал служилое дворянство поместьями, война становилась важным источником существования и вместе с тем образом жизни шведского дворянства, получавшего основной доход в результате сбора контрибуции с занятой территории.

Когда войска не получали ожидаемой контрибуции, по выражению М.Юнкельманна, война переставала быть войной, солдатам не выплачивали денег, начиналось дезертирство и мятежи. Однако, если заключался мир или перемирие, это порождало еще большие трудности, так как нужно было рассчитаться с войсками. В итоге стало правилом отдавать города на разграбление. При условии отсутствия достаточного количества денег в армии была низкая дисциплина, солдаты легко переходили к мародерству .

И все-таки Швеция, лишенная иных возможностей содержать служилое сословие, была обречена на ведение грабительских войн, которые позволяли бы высшему сословию обогатиться. Страна была готова вмешаться в любой конфликт, затронувший ее соседей, не пытаясь вести широкомасштабные кампании, которые требовали бы значительных средств, но позволяли бы закрепиться в стратегически важных пунктах, реально овладеть торговыми путями. Пока, на интересующем нас этапе, дворянство еще не успело осознать реальную ситуацию. Государственный совет, видимо, особенно в первые годы правления Густава II Адольфа, стремился сдержать пыл молодого монарха, который более, чем кто-либо, жаждал ввязаться в любую войну. И в этой ситуации королем пускалась в ход вся использовавшаяся и прежде аргументация относительно того, что войны вести необходимо, чтобы обезопасить страну.

В таких условиях боявшаяся усиления Польши за счет России Швеция вмешалась в русские события. # * *

Актуальность темы обусловлена тем, что ее рассмотрение позволяет лучше понять механизмы раскола русского общества в условиях гражданской войны и вмешательства в конфликт иностранных держав в период Смуты XVII в. Мы можем говорить о том, каким был расклад сил в условиях, когда, шла борьба с теми, кто переходил на сторону самозванцев, а вступившие на территорию России иностранные войска приобретали двойственный статус «защитников» и «завоевателей». Данная тема непосредственно дает выход на проблему, связанную с ролью служилого сословия, городовых корпораций в условиях Смутного времени. Анализ событий шведской интервенции предоставляет возможность судить об отношении общества к проблеме приглашения иностранных претендентов на русский престол. В то же время работа над темой неразрывно сопряжена с анализом вопроса о сепаратизме и причинах его проявления в условиях Смуты и ослабления центральной власти. Не менее существенным является возможность пронаблюдать, как преодолевался раскол общества, когда оно находилось в состоянии поисков пути выхода из кризиса, поднимаясь на борьбу с иностранной интервенцией. Большое значение имеет изучение политики государств (в данном случае Швеции), которые, преследуя завоевательные цели, пользуется кризисом, имеющим место в соседнем государстве (в России).

Объектом исследования является история Новгородской земли в тот период, когда на ее территории пребывали шведы; история взаимоотношений русских и шведов.

Цель диссертации - рассмотрение проблем северо-западного региона, в первую очередь Новгорода.

Хронологические рамки диссертации охватывают период 1608-1615 г.

Конкретные задачи исследования. В настоящей диссертации с учетом предоставляемых в первую очередь шведскими документами возможностей предполагается рассказать о политике Швеции по отношению к России. Предстоит проанализировать обстоятельства заключения Выборгского договора 1609 г., рассмотреть вопрос о роли шведов в борьбе с Лжедмитрием П. При этом следует попытаться выяснить, к каким последствиям в условиях раскола общества привело появление «немцев» на русской территории, кто и в силу каких причин делал на них ставку. В работе ставится задача проследить, как строились взаимоотношения Новгорода, Стокгольма, московского правительства, фактически возглавляемого С. Жолкевским, как проходили переговоры Новгорода с Подмосковным ополчением, с Народным ополчением К.Минина и кн. Д.М.Пожарского, а впоследствии с приехавшими в Выборг шведским и новгородским посольствами. Необходимо остановиться на неоднократно обсуждавшемся в литературе вопросе о новгородском сепаратизме.

Также в диссертации будет прослежено, как в результате проведения Делагарди и сменившим его Э.Горном политики ограбления Новгорода в условиях подъема освободительного движения происходило усиление тяги жителей к Москве, как себя вели подчиненные шведам представители местной администрации, как складывались отношения Новгорода с вступившим на престол Михаилом Романовым.

Основное внимание будет уделено вопросу о механизмах раскола русского общества, вступивших в действие с началом гражданской войны, когда практически и правящая элита, и рядовые дети боярские сталкивались с проблемой выбора одного из противостоящих лагерей. При этом необходимо учитывать, что ход гражданской войны был осложнен вмешательством в нее соседних государств, к тому же находившихся в состоянии войны между собой, а Россия фактически превратилась в зону, где сталкивались интересы ее соседей. В этой ситуации местному населению, оказавшемуся между двух огней, надо было решать, какой враг страшнее: казаки, которым помогают поляки, или шведы.

В условиях, когда поместные архивы периода Смуты не сохранились, дошедшие до нас материалы новгородского оккупационного архива предоставляют уникальную возможность посмотреть, как складывались отношения Новгорода, шведов и Москвы (или Ярославля, где разместилось руководство Народного ополчения) на фоне жизни самого общества, когда дети боярские выбирали, кому им служить.

Если говорить об используемых в диссертации методах исторических исследований, то в основу исследования легли принципы историзма, понимаемые как объективный, адекватный реалиям эпохи анализ всех конкретных факторов и условий изучаемого периода. В работе используется историко-системный метод исторического анализа, требующий рассмотрения всех событий и явлений в их развитии и взаимной связи, а также в их целостности и взаимообусловленности.

7fi Vfi 7$.

Русско-шведские отношения привлекали к себе внимание как русских, так и западноевропейских исследователей.

В отечественной историографии было обращено внимание на причины сближения Василия Шуйского с «немцами». При этом историки XIX в. в основном опирались на сочинение шведского хрониста Ю.Видекинда, апологета Густава II Адольфа. В русской историографии начиная с Н.М.Карамзина зародилась традиция рассматривать кн. М.В.Скопина-Шуйского как великого героя, сделавшего все во имя спасения России. Создавался романтический образ молодого воеводы, в очень сильной степени соответствовавший умонастроениям образованной части русского общества, историков первой трети XIX в. Исследователи были готовы полностью оправдать князя, который заключил Выборгский договор. По мнению Д.Бутурлина, «если для спасения России нужна была помощь шведов, то Швеции также для собственной безопасности своей необходимо было не допускать поляков овладеть Россиею и сделаться опасными соседями для самой Швеции»²².

Позднее Н.И.Костомаров, в соответствии со сложившейся традицией вновь воспевавший кн. М.В.Скопина-Шуйского, говорил о настоятельной потребности в иностранной помощи при отсутствии в России профессиональных войск: «...Для спасения целого государства можно было пожертвовать пограничным уголком» (автор имел в виду уступку шведам Корелы — одно из условий Выборгского договора). Впрочем, «русские должны были убедиться, что искать царя между чужими принцами и просить помощи у чужих народов не следует» .

В то же время в исторической литературе неоднократно ставился вопрос о том, что собственно толкало русских на переговоры со Стокгольмом о предоставлении последним помощи.

Советские историки, рассматривая события Смуты как проявление классовой борьбы, исходили из того, что на Стокгольм делали ставку правящие классы, видевшие в шведах защитников от угрозы, которую создавали социальные низы. И.С.Шепелев отмечал, что курс царя на союз со шведами нашел поддержку у боярства и части дворянства, которые не признавали Лжедмитрия П. Шведские войска были нужны Василию Шуйскому для подавления крестьянских и городских восстаний²⁴. С.В.Бахрушин считал, что в Новгороде получило отзвук псковское восстание во время пребывания там кн. М.В.Скопина-Шуйского. Классовая борьба приобрела угрожающий размах²⁵. Несомненно, кн. М.В.Скопин использовал шведские войска, чтобы нанести поражение Лжедмитрию II, которого поддерживали поляки. Однако, как хорошо показал в работе, посвященной Лжедмитрию II, И.О.Тюменцев, происходившие события нельзя рассматривать как проявления классовой борьбы²⁶. Самозванцу противостояли не только дети боярские, но и широкие слои земского населения, причем земское движение охватило весь русский Север. Наоборот, на сторону Лжедмитрия II перешла часть Государева двора Василия Шуйского. Было бы существенным упрощением сводить происходившие события к борьбе, которую вела феодальная верхушка, стремясь подавить крестьянские и городские восстания.

С другой стороны, в историографии неоднократно обсуждался вопрос о том, почему шведы пошли на оказание помощи России. Русские историки первой половины XIX в. не столько интересовались вопросом о том, какие реально цели преследовали шведы, предоставляя России войска, а в основном обращали внимание на морально-этическую сторону вопроса: шведы сначала предоставили помощь, после чего проявили вероломство. М.Щербатов, Д.Бутурлин и Н.М.Карамзин, вторя шведскому хронисту, апологету Густава II Адольфа Ю.Видекинду, считали, что шведы старались помочь русским изгнать поляков, не имея заинтересованности в усилении Польши за счет России (по мнению Ю.Видекинда, именно наемные войска избавили Россию от Лжедмитрия II). По словам Н.М.Карамзина, Карл IX обратился с письмом к русским сословиям, выражая готовность их защитить . Но затем шведы обманули надежды русских. М.Щербатов писал о «сугубо охулительном поступке шведского двора»: шведы требовали слишком большие деньги на оплату войск, а с другой стороны, ослабляли Россию и усиливали Сигизмунда III, который хотел захватить шведский престол . Н.М.Карамзин, обращая внимание на разношерстный состав войск Я.Делагарди, указывал, что они шли воевать «не к ратной чести, а к низкой корысти, шли спасать преемника монархов, ославленных в Европе и в Азии несметными их силами». Д.Бутурлин также исходил из того, что перед иностранными наемниками стояла задача не пустить поляков в Россию: «Но так как беда для России была близка, а для России отдаленна, шведы воспользовались сим, чтобы возвысить свои требования». Пришедшие войска были не удовлетворены теми деньгами, которые они получили в Новгороде. В результате шведы «не устыдились домогаться приращения владений своих в ущерб союзной им державы». Русские были вынуждены покориться «злой необходимости» .

Понимание того, что за предпринимаемыми Карлом IX действиями стояли вполне конкретные интересы, что оказание помощи Москве в борьбе с Сигизмундом III отнюдь не являлось единственной целью Стокгольма, пришло в русской исторической науке позже, оно было присуще представителям государственной школы. Н.И.Костомаров отмечал: «...шведы все еще полагали, что будет хорошо, если они станут покорять город за городом. Может быть, тут были у них своекорыстные виды, чтобы продлить время и заслужить более жалованья; а может быть, при этом Делагарди уже соображал, что если его войско прослужит так много времени, что московскому царю невозможно будет выплатить всего жалования, то он вправе будет захватить северные области, и теперь уже приготовлял себе путь к этому захвату...». «Для шведов, естественно, была заманчива возможность воспользоваться печальным состоянием соседнего государства, чтобы отхватить от него что-нибудь для себя, когда многое уже из него досталось в добычу другим»³⁰.

Исходя из официальной доктрины Стокгольма, гласившей, что Швеция преследует исключительно оборонительные цели, западные исследователи нередко игнорировали завоевательные планы Швеции, ее стремление полностью подчинить себе Балтику. Лишь позднее, по мнению этих историков, Густав II Адольф стал добиваться превращения последней во внутреннее море. Шведы хотели закрепиться на границе, не настаивая на присоединении новгородских земель. Показательна точка зрения английского историка конца XIX в. Дж.Л.Стивенса, который полагал, что задача овладеть Балтийским морем стояла во внешнеполитических планах Густава II Адольфа на втором месте. Дж.Л.Стивенс считал, что главной целью Швеции было предотвратить подчинение Польше — основному противнику Швеции — всей или части России. В работе Дж.Л.Стивенса шла речь о бережном отношении Густава II Адольфа к принципам оборонительно-наступательной войны, о том, что Швеция в первую очередь стремилась защитить страну от врагов.

При таком подходе в центре внимания историков оказывался польско-шведский конфликт. По мнению Дж.Л.Стивенса, Швеции было необходимо оказать помощь России, так как, захватив Московское государство, Сигизмунд III предъявил бы претензии на польскую корону. «Кровная вражда шведского короля к Сигизмунду, который оспаривал у него право на престол, — вражда, соединенная с религиозной рознью, — не позволяла терпеть усиление соперника», хотя для шведов была заманчива возможность «отхватить» что-нибудь от русских земель.

Шведские документы, введенные в научный оборот Г.В.Форстеном и Х.Альмквистом, свидетельствовали о том, что Швеция собиралась вести завоевательную войну против России. Х.Альмквист, отмечая боязнь со стороны Карла IX усиления Польши за счет России, в то же время настаивал на том, что «немцы» делали ставку на новгородский сепаратизм, тем самым надеясь добиться присоединения Новгорода к Швеции.

Х.Альмквист показал, что первоначально Василий Шуйский отклонил предлагаемую извне помощь, после чего шведский король вновь стал добиваться встреч с русскими. Анализируя инструкции, даваемые Карлом IX Я.Делагарди в 1608-1609 гг., исследователь раскрыл завоевательные планы Стокгольма. В середине 1609 г. Я.Делагарди получил указания относительно того, что желательно взять Новгород³¹.

Точку зрения Г.В.Форстена и Х.Альмквиста разделили и последующие исследователи.

Однако мнение о том, что Швеция придерживалась оборонительной политики, исходя из того, что ее основная цель - защитить свои рубежи, по- прежнему нередко встречалось на страницах исторических трудов. При этом историки настаивали на том, что заинтересованная в подчинении русской торговли и в то же время опасаясь усиления России, Швеция располагала ограниченными возможностями проводить активную внешнюю политику. К.Таркиайнен посвятил статью политике обеспечения безопасности -политике, которой придерживались шведы в конце XVI - начале XVII в. Исследователь показал, что с 1610 г. в документах постоянно педалировалась угроза Швеции со стороны России. Историк отметил, что при выборе внешнеполитического курса важную роль играло обеспечение безопасности или торговые интересы. Автор работы сосредоточился на рассмотрении доводов, которые использовали шведские короли при обосновании необходимости проведения активной внешней политики. В то же время историк был вынужден отметить, что аргументы относительно торговых интересов всегда были менее удобны, чем аргументы относительно потребностей государственной безопасности. В национальном шведском сознании сложилось представление о том, что заключенные с Россией договоры ненадежны³².

М.Робертс, придерживаясь той же точки зрения, что и представитель «старой школы» Г. фон Раух , обращал внимание на то, что Швеция приступала к военным действиям, в первую очередь стремясь опередить своих соседей, в моменты, когда возникала угроза перехода последних в наступление. При этом М.Робертс основывал свои выводы практически на тех же материалах, к которым обращался в своей работе К.Таркиайнен. В то же время необходимо учитывать, что, как правило, речь идет не о реальных причинах, в силу которых Швеция начинала войну, а о речах, которые произносил король, когда надо было добиться, чтобы Государственный совет и государственный канцлер дали свое согласие на войну и на выделение необходимых для этого средств.

Впрочем, М.Робертс, не отрицая наличие у шведов завоевательных планов, задавался вопросом: «Но после того как был предпринят захват соседней твердыни, кто может сказать, каковы были границы стратегической необходимости, и определить предел, за которым начинался процесс экспансии?» С 1580-х гг. «приливная волна» повернула в сторону шведов.

М.Робертс исходил из того, что тем не менее в конце XVI - начале XVII в. шведы неизменно проводили оборонительную политику, тем более что они после нападения Русского государства на Финляндию в 1591 г. осознали, что основная опасность угрожает им с юго-востока. «Потребность организации обороны за пределами прибрежной линии представлялась очевидной во времена Юхана, когда шведы отчаянно боролись и в основном в одиночку, чтобы остановить продвижение русских к морю»³⁴. Однако можно предполагать, что Юхан III, заинтересованный в усилении своих позиций на Балтике, сразу же объявил об опасности, которая нависла над Швецией со стороны России, так как стремился усилить настроения аристократии в пользу ведения активной борьбы против последней.

Шведы переходили к экспансии с чрезвычайной легкостью, их амбициозные планы в отношении России не утратили своей актуальности. Как убедительно показал А.Аттман, Юхан III прилагал большие усилия для того, чтобы не только стать твердой ногой в Эстляндии и Ингрии, превратив последние в буферную зону, но и полностью подчинить себе рынок своего юго-восточного соседа³³. В какой-то степени вопреки собственным утверждениям тот же М.Робертс отмечал, уже в 80-е гг. XVI в. Швеция предлагала Русскому государству заключить мир на условиях, которые не могут не вызывать удивления: говоривший о русской опасности Юхан III ставил вопрос о передаче Швеции Новгорода, Пскова, Гдова, Ладоги, Порхова, Орешка. По словам историка, «это были претензии, которые до этого не выдвигал ни один шведский монарх», они «полностью не соответствовали военной ситуации». Исследователь понимал, что шведы при этом отдавали себе отчет в том, что в дальнейшем в ходе переговоров будут вынуждены идти на уступки. В то же время «это было нечто большее, чем дипломатический гамбит. Они [предъявленные требования. - Е.К.] отражали появление новых расчетов на будущее, неожиданный рост шведских амбиций, программу завоеваний, о которой не следовало забывать» . В конечном счете М.Робертс пришел к выводу, что в период Смуты война в России велась частично в порядке продолжения старой политики контроля торговых путей, частично с целью создать защиту на случай усиления польских позиций в России .

В то же время благодаря работе шведского историка Е.Грилля стало очевидно, что остававшийся в Новгороде Я.Делагарди широко развернул операции по перепродаже мехов и сколотил огромные капиталы. При этом командир стремился блокировать важнейшие русские торговые пути, преградил путь для торговли с Новгородом .

О завоевательных планах Швеции также говорилось в советской историографии. И.С.Шепелев подчеркивал, что Швеция боялась выхода России к Балтийскому морю. В условиях Смуты «немцы» преследовали цель территориальных захватов, добиваясь превращения России в вассала Швеции. Они предъявляли русским невыполнимые требования, не думая всерьез об оказании России помощи³⁹. Думается, исходя из присущих советской историографии представлений о том, что Россия всегда была вынуждена обороняться от своих врагов, И.С.Шепелев, основываясь на ограниченном круге источников, излишне сгущал краски: реально у шведов не было планов превратить Россию в вассальное государство.

Сам Выборгский договор по-разному оценивался историками. Но большинство исследователей: М.Щербатов⁴⁰, Д.Бутурлин⁴¹, С.Ф.Платонов⁴², позднее А.И.Козаченко, Л.Б.Генкин, И.С.Шепелев⁴³, - указывали на кабальный характер соглашения. И.С.Шепелев отмечал, что Выборгский договор, не ограничивая количества войск, которые могли привести с собой шведы, открывал последним беспрепятственный путь в пределы России. Невыгодность договора для России также подчеркивал Х.Альмквист.

Зарубежные исследователи высказывали мысль относительно того, что обращение Василия Шуйского к шведам с просьбой о помощи было воспринято поляками как нарушение мира и послужило причиной начала открытой польской интервенции против России⁴⁴. По крайней мере действительно поляки стали готовиться к нападению в тот момент, когда им стало известно, что на помощь России присланы шведские войска.

В исторической литературе неоднократно рассказывалось об участии войск Я.Делагарди в походе кн. М.В.Скопина-Шуйского к Москве и об их измене в битве под Клушино, говорилось о грабительских наклонностях «немцев», которые преследовали захватнические цели⁴⁵. И.О.Тюменцев писал, что речь шла об отправлении в Россию войска, которое в основном состояло из наемников. Карл IX рассчитался с ними за 1608 г. и выпроводил их в Россию. Вступив на территорию Русского государства, они потребовали, чтобы им сразу выплатили деньги вперед⁴⁶.

По-разному оценивался и вклад, который прибывшие войска внесли в победу над самозванцем. Шведские историки считали, что отрядам Я.Делагарди принадлежала основная заслуга в разгроме войск Лжедмитрия II. С.Ф.Платонов, а вслед за ним и советские историки исходили из того, что наемные войска не сыграли существенной роли. Подобной точки зрения придерживался и И.О.Тюменцев⁴⁷.

Одним из наиболее сложных представляется вопрос о русско-шведском договоре 1611 г., предусматривавшем возможность избрания шведского королевича на новгородский престол (а также на престол Московского и Владимирского государств). С.Ф. Платонов говорил, что соответствующая идея родилась в Москве летом 1610 г. в противовес планам избрания русским царем Владислава . Лишь впоследствии эту мысль подхватил Я.Делагарди. В Швеции именно он, как убедительно показал Х.Альмквист, первоначально стал проводником этой идеи. Я.Делагарди действовал на свой страх и риск и проводил авантюристическую политику, которая не соответствовала трезвым расчетам Карла IX, отвечавшего Я.Делагарди молчанием. Но в то же время, по словам Х.Альмквиста, полководец следил за тем, чтобы обеспечить Швеции территориальные присоединения⁴⁹. В «Истории шведских войн» продемонстрировано, что в дальнейшем, добиваясь присылки Карла Филиппа, Я.Делагарди постоянно вступал в противоречия с королем⁵⁰.

И.С.Шепелев, которому осталось неизвестным исследование Х.Альмквиста, основанное на шведских архивных материалах, высказывал мнение, что, предлагая кандидатуру представителя шведской династии Ваза на русский престол, Я.Делагарди действовал, исполняя волю своего короля. Исходя из общих соображений, И.С.Шепелев считал, что трудно представить, что Я.Делагарди решал вопрос без санкции короля. Однако реально документы свидетельствуют об обратном⁵¹.

Отечественные исследователи неоднократно обращались к приговору Подмосковного ополчения об избрании шведского королевича на русский престол (приговор был утвержден советом ополчения 30 июня 1611 г.).

И.Е.Забелин сделал предположение, что П.Ляпунов выступил в поддержку кандидатуры королевича с целью освободиться от самоуправства избранных воевод⁵².

По словам С.Ф.Платонова, приговор был принят с целью «удержать и укрепить старый московский порядок отношений безо всяких или почти безо всяких уступок вожделениям вольного казачества»⁵³. (Исследователи, занимаясь историей Подмосковного ополчения, указывали на происшедший в его рядах раскол, возникший в результате принятия земской конституции 30 июня 1611 г., когда верх в ополчении одержали казаки. После этого начались казацкие разбои, нарушавшие спокойствие местного населения). Историю переговоров новгородцев с Подмосковным ополчением подробно проанализировал Г.А.Замятин⁵⁴, посвятивший шведской интервенции докторскую диссертацию, которая была защищена в 40-е гг. прошлого века. Он обратил внимание в первую очередь на нависшую над Москвой угрозу со стороны поляков, что и заставляло Подмосковное ополчение искать поддержки у шведов.

И.С.Шепелев, рассматривавший все происходившие события под углом классовой борьбы, подчеркивал, что приговор был составлен советом Подмосковного ополчения, в который входили начальники полков, старшина казацкого круга. Шведская кандидатура не встретила поддержки у большинства участников ополчения⁵⁵. Однако следовало бы добавить, что основную часть ополчения в это время составили неуправляемые казаки.

Русские историки XIX в., опиравшиеся в своих изысканиях главным образом на сочинение шведского хрониста Ю.Видекинда, писали о предательской роли В.И.Бутурлина, который действовал с подачи Подмосковного ополчения. Договор 1611 г. в значительной мере был делом рук В.И.Бутурлина. Как отмечал Н.П.Лыжин, В.И.Бутурлин, поняв, что Новгород отстоять невозможно, вывел оттуда свои войска. Купцы и бояре предпочли правление шведов безначалию⁵⁶. О том, что В.И. Бутурлин хотел сдать Новгород шведам, также говорил Н.И.Костомаров .

Основываясь на шведских документах, Х.Альмквист рассказал о тайном посольстве В.И.Бутурлина, встретившегося с Я.Делагарди. В.И.Бутурлин предложил, чтобы шведские войска пошли к Москве, а Новгород оставили шведам. При этом было неясно, выведет ли командовавший войсками воевода кн. И.Н.Одоевский подчиненных ему людей из города. Во время шведской осады Новгорода человек И.Лутохина Иван Шваль показал нападавшим слабое место в обороне .

Определенное внимание в историографии также было уделено договору 25 июля 1611 г., который митрополит Исидор и новгородский воевода кн. И.Н.Одоевский заключили с Я.Делагарди после того, как город был занят шведами. Как подчеркивал Г.А.Замятин, новгородские власти спешили с заключением договора, так как имели на руках приговор всей рати. Г.А.Замятин полагал, что в момент подписания договора в Новгороде победили сторонники шведской ориентации, а приверженцы Москвы остались в меньшинстве. «Средний слой» русского населения потянулся к Швеции (при этом не вполне ясно, кого Г.А.Замятин подразумевал под приверженцами Москвы, которая в это время была занята поляками)⁵⁹.

В.А.Фигаровский ошибочно относил, следуя дате, указанной в латинском переводе, заключение договора к 18 июля; в результате историк считал, что договор вступил в силу еще до сдачи города шведам и являлся актом предательства «лучших» людей по отношению к рядовым новгородцам. В центре внимания В.А.Фигаровского, когда он рассматривал договор, оказался вопрос о социальном конфликте внутри государства, конфликте, который, нося острый характер, привел к сближению дворянской верхушки со шведами, при этом историк рассматривал вопрос с позиций классовой борьбы. Однако выводы делались умозрительно, без использования материалов новгородского оккупационного архива и шведских материалов (в основном исследователь опирался на сведения Третьей новгородской летописи)⁶⁰.

Лишь недавно российские историки в лице П.В.Седова, Г.М.Коваленко вновь стали говорить о сдаче Новгорода шведам.

Р.Г.Скрынников писал, что новгородские верхи взяли на себя инициативу в деле избрания Карла Филиппа на русский престол, а «Новгородское государство» фактически отделилось от России. При этом историк обходил молчанием тот факт, что это отделение произошло в условиях отсутствия власти в центре. Исследователь обратил внимание на сообщение Нового летописца о том, что прибывшие в Новгород вместе с В.И.Бутурлиным дворяне из Подмосковного ополчения решили остаться в городе. Их решение Р.Г.Скрынников связывал с тем, что шведы обещали им землю \ Однако отсутствие необходимых источников не позволило исследователю поставить вопрос о том, что собственно толкнуло дворян на подобный шаг, какую роль эти дети боярские сыграли при переговорах о возведении шведского королевича на русский престол.

Г.М.Коваленко пришел к выводу, что договор 25 июля 1611 г. был договором о мире и дружбе, направленным против Польши, но условия для России были более тяжелыми (при этом исследователь не поставил вопроса о том, что понималось под союзным договором в XVII в.). Принятый документ, как справедливо считает историк, «был следствием шведского завоевания, а не измены или сепаратистских устремлений новгородской верхушки», хотя на позицию новгородских властей оказало влияние решение Земского совета . В своих докладах Г.М.Коваленко неоднократно подчеркивал заинтересованность новгородцев в пребывании шведов, которые вели борьбу с казаками.

П.В.Седов подтвердил выводы Х.Альмквиста о том, что договор был заключен после того, как В.И.Бутурлин вывел из города войска. Конфликт, имевший в это время место в Новгороде, с точки зрения историка, не носил классового характера, а был вызван тяготами осады. При этом исследователь отметил, что авторы Новгородской третьей летописи, на которую в значительной мере опирался В.А.Фигаровский, использовали при описании интересующих нас событий повесть «О взятии Московском и о пленении земли Руския от царя Тохтамыша» .

В то же время необходимо учитывать, что Новгородская третья летопись является не единственным источником, отражающим ситуацию в городе. В условиях гражданской войны, раскола, которое новгородское общество переживало, когда в город прибыл И.М.Салтыков, разные группировки должны были по-разному относиться к шведам, что неоднократно проявлялось в ходе дальнейшего развития событий. Хотя раскол гражданского общества шел иными путями, не так, как это представляет себе В.А.Фигаровский, документы дают все основания утверждать, что имелись вполне серьезные основания, в силу которых новгородские дети боярские, как совершенно справедливо указывал Г.А.Замятин, пошли по пути сближения со шведами.

По мнению А.Л.Станиславского, договор 25 июля носил консервативный характер. Документ не предусматривал предоставление казакам каких-либо свобод, что являлось, по мнению историка, анахронизмом⁶⁴. Остается только понять, чем был обусловлен этот анахронизм.

А.В.Фигаровский полагал, что ко времени Смуты в Новгороде уже не было людей, которые имели бы серьезные намерения восстановить независимость города. Во всяком случае попытки Карла IX «возбудить дух новгородской независимости» не принесли реальных результатов. Новгородцы понимали необходимость выбирать между Швецией и Москвой⁶⁵. А.П.Пронштейн, напротив, писал, что до конца XVI в. Новгород сохранял черты местной обособленности⁶⁶. По наблюдениям М.Н.Тихомирова, еще в середине XVII в. в Новгороде жили воспоминания о новгородской независимости. Во время восстания 1650 г. при создании новгородской избы возрождались институты новгородского самоуправления . Б.Д.Греков указывал: «Роль владыки Исидора, вставшего во главе новгородского правительства, напоминает еще не совсем забытые старые новгородские обычаи. Великий Новгород с поспешностью восстанавливает свои выборные должности, почти полностью уничтоженные Иваном III»⁶⁸. В конце XVI в. в Новгородскую землю переселяли провинциальное дворянство из центральных районов России; тот же митрополит Исидор, как и воевода кн. И.Н.Одоевский, был назначен в город при кн. М.В.Скопине; практически Новгород становился неотъемлемой частью страны и был готов принимать участие в решении общерусских проблем. Хотя сепаратистские настроения в условиях ослабления центральной власти выплеснулись наружу, предстоит продумать, в какой мере эти настроения падали на плодотворную почву в условиях сохранения в Новгороде общественных институтов периода независимости.

Дальнейшая история взаимоотношений Новгорода с Москвой прослеживалась исследователями как по шведской документации, так и по актовым материалам и по материалам переговоров, которые новгородцы вели с русским центром. Неоднократно говорилось, что кн. Д.М.Пожарский обсуждал с новгородцами возможность избрания шведского королевича на русский трон. По словам Х.Альмквиста, кн. Д.М.Пожарский вел переговоры со Швецией с целью выиграть время, обезопасить Россию со стороны шведов. Князь опасался, что переговоры со шведами приведут к тем же результатам, что и переговоры с поляками⁶⁹ (к подобного рода выводам о целях переговоров пришел и С.Смирнов)⁷⁰.

Г.А.Замятин, который впервые привлек документы личного архива Я.Делагарди, показал, что кн. Д.М.Пожарский всерьез рассматривал возможность возвести Карла Филиппа на русский престол и одновременно выступал инициатором его избрания, желая противопоставить кандидатуру шведского королевича кандидатуре Михаила Романова - казацкого ставленника. В то же время предводитель Народного ополчения относился к перспективе избрать представителя династии Ваза царем с большой настороженностью. Кандидатура Карла Филиппа фигурировала на Земском избирательном соборе .

Шведские военные историки - авторы исследования «Шведские войны» - привели достаточно убедительный материал, свидетельствующий о том, что уже к 1613 г. Густав II Адольф вполне реалистично расценивал свои возможности и исходил из того, что Швеция должна добиваться заключения мира с Россией при условии, что последняя уступит новгородские пригороды⁷².

Г.А.Замятин и В.А.Фигаровский рассмотрели историю переговоров Новгорода с Москвой после вступления на престол Михаила Романова. Г.А.Замятин связывал задержку с отправлением новгородских посланников в Выборг для переговоров с прибывшим туда летом 1613 г. Карлом Филиппом с разногласиями, имевшими место среди новгородцев. Исследователь считал, что, ориентируясь на шведов, новгородцы стремились получить твердую власть. Историк обратил внимание на то, что новгородцы в связи с приходом осенью 1613 г. к Бронницам московских ратей во главе с кн. Д.Т.Трубецким активно оказывали сопротивление шведам, ставившим вопрос об унии Швеции и Новгорода. В то же время Г.А.Замятин, рассказывая о переговорах новгородцев со шведами, продемонстрировал, что в Новороде сохранялась идея избрать королевича на новгородский престол при условии отделения Новгорода от России. «Только трижды испытав принуждение со стороны шведов к унии со Швецией в 1614 г., они [новгородцы. - Е.К.] окончательно потянулись к Москве». «Их позиция в известной мере была двойственной. С одной стороны, они заявляли о том, что "Новгородское государство от Российского царствования особно не бывало, и в смутные времена от Московского государства Новгород отлучен не бывал"». А с другой стороны, они стоят за Карла Филиппа. И это понятно, если вспомнить, что связи Новгорода с Москвой в это время прервались и новгородцам «не было известно, как к ним относится Москва» . К сожалению, в распоряжении Г.А.Замятина не было всей совокупности шведских и русских документов, которые могли бы позволить исследователю проанализировать расстановку сил в самом городе, понять, насколько сильное давление оказывал на новгородцев Я.Делагарди.

С началом в России новой династии, как отмечали Г.А.Замятин и В.А.Фигаровский, шведы перешли к откровенному разграблению города, делая основную ставку на его присоединение к Швеции. В то же время для новгородцев переговоры с Москвой были затруднены, потому что царь считал новгородцев изменниками и жители города боялись репрессий со стороны Москвы. В свою очередь шведы, переговоры с которыми о возведении Карла Филиппа на русский престол продолжались, стремились контролировать переписку Новгорода с Москвой ⁴.

По словам В.А.Фигаровского, «сила экономических, политических и национальных связей с Москвой уже к этому времени была достаточно велика, и широкий подъем национально-освободительной борьбы, имевший своим результатом освобождение страны от поляков, не мог не найти отклика в широких слоях населения Новгорода» . К сожалению, автор говорит о «широких слоях», подразумевая крестьян и горожан, опять же не ставя вопроса о том, как относились к происходящему дети боярские. За рамками исследования остается вопрос о казаках, не прекращавших будоражить своими нападениями Новгородскую землю. Представляется необходимым учитывать, что новгородские посланники, ведшие переговоры в Выборге, длительное время, вплоть до августа 1614 г., не возвращались в Новгород, в связи с чем для новгородцев, часть которых действительно связывала с Карлом Филиппом определенные расчеты, было весьма естественно дождаться возвращения посольства из Выборга.

Новгородский оккупационный архив, вывезенный шведами в Стокгольм, не привлекал к себе внимание исследователей до 60-х гг. XX в., когда с входящих в состав архива документов были сняты микрофильмы.

В настоящее время шведские слависты провели разборку архива. Первые шведские статьи; посвященные жизни города под властью шведов и написанные на основе разобранных материалов, уже появились. Авторы работ, созданных под явным влиянием школы «Анналь», сделали немало ярких зарисовок городской жизни, однако вопросы экономической и социальной жизни города остались не рассмотренными⁷⁶.

Лишь недавно увидела свет статья А.А.Селина, проанализировавшего вопрос о том, почему новгородские дети боярские изменяли правительству Я.Делагарди и кн. И.Н.Одоевского, переходя на сторону московских войск и воров . Автор работы, собравший большой фактический материал, говорит о причинах «измен» - случайная обида, низкий поместный оклад. Указывая на неразработанность понятия «измена» в русской культуре, автор статьи пишет о достаточно снисходительном отношении к «изменам» в Новгороде. В то же время исследователь, с одной стороны, полностью отказывается от попыток статистически оценить, насколько большим был поток «измен», с другой - не связывает проблему «измен» с политической ситуацией, с фактически возникшим вакуумом власти, когда дети боярские не чувствовали себя обязанными сохранять верность принесенной кому-либо присяге.

Также следует назвать ряд работ, где проблемы истории Новгорода рассматриваются при анализе других проблем. Важное значение имеют сделанные А.Л.Станиславским наблюдения относительно казацкого движения, достигшего своего апогея в 1614-1615 гг. и охватившего новгородские земли. Исследователь отмечал, что из-за противоречий, которые раздирали войска посланного к Бронницам для приведения новгородцев к присяге в 1613 г. кн. Д.Т.Трубецкого, эти войска практически перестали существовать. Однако вопрос о том, какую роль играли казацкие грабежи в Новгороде при решении вопроса о том, удастся ли шведам сохранить свою власть, нуждается в специальном рассмотрении .

Основная масса работ по истории шведской оккупации Новгорода была написана не позднее 30-40-х гг. XX в., в то время как именно в работах начиная с 90-х гг. XX в. (В.Н.Козлякова, А.Л.Станиславского,

И.О.Тюменцева, В.Ульяновского, Б.Н.Флори ) наметились новые подходы к Смуте XVII в., была показана правомерность рассмотрения событий этого периода как гражданской войны, одной из наиболее характерной черт которой стали будоражившие всю Россию казацкие грабежи. В работе В.Н. Козлякова впервые был поставлен вопрос о роли в период Смуты городовых дворянских корпораций⁸⁰. Состояние страны, когда на престол православного общества мог быть возведен не обязательно представитель православия, подробно рассмотрено в монографии В.Ульяновского, посвященной Лжедмитрию I⁸¹.

Научная новизна работы обусловлена тем, что до сих пор нет диссертационных исследований, где рассматривается история шведской интервенции и в то же время была охвачена история Новгорода в период шведской оккупации. Те исследователи, которые специально занимались периодом шведской оккупации Новгорода, не пытались охватить весь интересующий нас хронологический период, начиная с прибытия в город кн. М.В.Скопина-Шуйского, заключившего Выборгский договор, и до момента, когда доведенные в условиях оккупации до отчаяния новгородцы вступили на путь переговоров с Москвой.

Те события, которые происходили в самом городе, остались в основном за рамками докторской диссертации Г.А.Замятина. При изучении истории города в период Смуты исследователи не обращались к социально-экономическим проблемам. До сих пор, за исключением А.А.Селина, историки не ставили вопрос о новгородском дворянстве, хотя от позиции служилого сословия, от готовности детей боярских оставаться на службе у шведов зависело, смогут ли шведы сохранить свою власть. В настоящей диссертации происходящие события рассматриваются на фоне жизни самого общества, когда дети боярские выбирали, кому им служить. Отсутствие интереса к соответствующим проблемам было обусловлено тем, что историки не располагали необходимой источниковой базы, документы новгородского оккупационного архива только на настоящем этапе вводятся в научный оборот. Эти материалы позволяют впервые проследить биографии конкретных новгородцев, оказавшихся в центре интересующих нас событий, или рядовых детей боярских, вынужденных принимать те или иные решения. В то же время оккупационный архив, в состав которого вошли в частности книги поместных дач, дает возможность представить положение новгородского служилого сословия в целом.

Отечественными историками за исключением Г.А.Замятина, который, судя по всему, ограничился лишь привлечением какой-то части шведских материалов, не использовались шведские материалы: личный архив Я.Делагарди (архив хранится в Отделе редких книг и рукописей Библиотеки Тартуского университета) и рукописи Стокгольмского государственного архива. К документам этих собраний обращались шведскими историками, далеко не исчерпавших возможностей имеющихся документов. * # #

Остановимся более подробно на имеющихся в нашем распоряжении источниках. Это обширный актовый материал, связанный с подготовкой М.В.Скопина-Шуйского к походу к Москве, с установлением в Новгороде власти Семибоярщины, с перепиской новгородцев с Первым подмосковным ополчением и Народным ополчением К.Минина и кн. Д.М.Пожарского.

Практически все эти источники были опубликованы в русских дореволюционных продолжающихся изданиях.

Видное место занимают документы дипломатических сношений России и Швеции, имеющиеся в РГАДА (ф. 96). К сожалению, в собрании отсутствует числившийся в описи 1614 г. столбец о пребывании в Новгороде воеводы И.М.Салтыкова, который был направлен туда в период «междуцарствия» в конце 1610 г., чтобы привести новгородцев к присяге польскому королевичу⁸². Сохранились материалы переговоров новгородцев с Москвой о присоединении Новгорода к Московскому государства после избрания Михаила Романова на русский престол. Это переписка, которая шла между новгородцами и кн. Д.Т.Трубецким, осенью 1613 г. посланным с войсками к Новгороду, чтобы привести новгородцев к присяге, а также протоколы переговоров, которые вело отправленное в Москву посольство архимандрита Киприана. Материалы отражают, как шло урегулирование отношений Новгорода и Москвы. В состав тех же столбцов вошли расспросные речи новгородцев, содержавшие подробный рассказ о предшествующих новгородских событиях, порой включающие новые, ничем не дублируемые известия о происходящих событиях.

Важнейшим источником по внутреннему положению Новгорода служат документы оккупационного архива . Новгородский архив сохранился в разрозненном виде. В нашем распоряжении нет писцовых книг, которые содержали бы сведения о поместных «дачах» и давали бы представление о состоянии поместного землевладение в целом (возможно, такого рода описания просто не составлялись). Явно утрачена часть других материалов.

Однако существующий комплекс документов позволяет ответить на многие вопросы, прежде всего связанные с позицией новгородского дворянства, которое должно было решать, оставаться ли на службе у шведов, уходить к «воровским людям» или «отъезжать» в московские полки.

До нас дошла верстальная десятня Деревской пятины (пятина -административно-территориальная область Новгородской земли), продолжавшая вестись с момента взятия Новгорода шведами по конец лета

1614 г. Это - единственный документ, дающий возможность проследить динамику поместных пожалований в течение более или менее длительного времени - трех лет.

В составе архива находятся книги поместных дач. Шелонской и Деревской пятин за 1611/1612 (120) г. и начало дачной книги Водской пятины за тот же год (в сохранившейся части зафиксированы пожалования тем, кто имел оклад в размере от 500 до 650 четей)⁸⁵. Из 14 поместных дел 1611/1612 (120) г., которыми мы располагаем, 12 отражено в интересующих нас источниках. Таким образом, пропуски, сделанные при сведении данных воедино, незначительны и, скорее всего, носят случайный характер.

Материалы за остальные годы в собрании отсутствуют, так что представить общую картину пожалований за все годы мы можем только для Деревской пятины, пользуясь верстальной десятней. В то же время она свидетельствует о том, что в 119 г., т.е. в июле-августе 1611 г. были произведены единичные земельные пожалования.

Что касается поместных пожалований 1612/1613 (121) г. и 1613/1614 (122 г.), то их объем был гораздо больше, о чем можно судить на основании другого источника под названием «Книги, а в них записка государевым пошлинным денгам с поместных дел трех пятин Воцкие, Шелонские, Деревские 121 году с сентября с 1-го числа» (фактически речь идет об одном томе) . Записи о взимании пошлин, а соответственно, и о земельных пожалованиях с указанием размера последних делались на протяжении трех лет. За редким исключением в источнике нашли отражение все поместные «дачи», о которых идет речь в сохранившихся поместных делах за 1612/1613 (121) г., - 17 из 18. Это позволяет говорить о том, что мы располагаем информацией о подавляющем большинстве пожалований (скорее всего, то же самое можно говорить и применительно к пожалованиям за 1613/1614 (122) г.). К сожалению, в «Книге» отражен лишь объем сделанных пожалований и отсутствуют данные о том, какими поместьями располагали получавшие «дачи» до этого. Неизвестно, каковы были оклады тех, кто заново вступал в права владения землей.

В то же время благодаря перечисленным источникам мы располагаем материалом, который может быть статистически обработан и дает возможность рассмотреть вопрос о земельных пожалованиях в период пребывания шведов в городе.

Из поместных дел сохранилось, как позволяют утверждать перечисленные книги, менее 10 %. Это в основном документы Водской и Деревской пятин и отдельные поместные дела Шелонской пятины. Перед нами разрозненный материал, который может быть использован в основном в качестве иллюстраций.

В то же время содержащиеся в поместных делах сведения никак не дублируются другими источниками и явно незаменимы. Именно из этих документов мы вновь получаем сведения о конкретных людях, принимавших участие в происходившем. Мы узнаем о судьбах хозяев поступавших в раздачу поместий. Это могла быть гибель во время похода, «отъезд» в Псков к «ворам» и т.д. Из челобитных выясняется, почему их авторы рассчитывали получить новое поместье, - например, они указывали, что старое поместье было разграблено «воровскими людьми». Обычно челобитчики подчеркивали свои заслуги, отмечали, что исправно служили шведам, рассказывали о своем участии в боевых действиях.

Огромное количество документов архива связано со сбором кормов. Эти материалы позволяют проследить, как в результате проведения шведами политики ограбления происходило разорение Новгорода, вызывавшее рост социального недовольства.

И книги поместных дач, и поместные дела, и содержащие данные о сборе податей дозорные и переписные книги относятся к трем новгородским пятинам: Вод ской, Деревской и Шелонской (записи о взимании пошлин с поместных дел для всех трех пятин объединены вместе). Дошедшая до нас документация этих пятин позволяет довольно хорошо представить происходившие на их территории процессы. Материалы по другим пятинам, Обонежской и Бежецкой, так и не вошедших в зону шведской оккупации, немногочисленны. Правда, в нашем распоряжении имеется охватывающий все пятины список дворян 1613 г., призванных на службу в Новгород и стоявших на «подъезде» к городу, а также выступивших в поход с кн. Ф.Т.Черным-Оболенским⁸⁷ (в отдельной записке упоминается проводившийся в Новгороде в марте 1613 г. смотр и указано несколько человек, которые на него не явились, но в сохранившемся списке эти лица отсутствуют; видимо, мы располагаем списком дворян, приехавших на смотр). Но это -единственный случай, когда мы имеем дело с представительством пятин, включая Обонежскую и Бежецкую. При снаряжении посольства в Швецию летом 1613 г. в его состав не были включены представители Бежецкой пятины и вошел лишь один человек от Обонежской, в то время как остальные подчиненные земли прислали по два сына боярских . Поместные дела этих двух пятин в архиве практически отсутствуют . Сохранилась челобитная дворян и детей боярских Обонежья от 1612 г. Они выделили корм литовским людям, которые, по словам писавших, были посланы под Копорье (показательно, что сам документ отражает неустойчивость положения в пятине: ее жители не знали, кому подчиняться - полякам или шведам). В то же время необходимо упомянуть относящуюся к 1614 г. «книгу розданную хлебу», которым ведал Т.Шаховской и Ф.Бестужев. Хлеб взяли в Водской и Обонежской пятинах в «меновых» поместьях и монастырских вотчинах. Среди земель, которые были обложены податями, назван Никольский погост Белого монастыря Обонежской пятины⁹¹. Но реально шведам не удалось утвердиться в Обонежской и Бежецкой пятинах.

Кроме названных источников мы располагаем челобитными с самого разного рода просьбами - материалом, отражающим положение дворянства, а также многочисленными отписками дворян с отчетом о несении службы.

Помимо материалов оккупационного архива с целью получения дополнительной информации о дворянах, принявших участие в интересующих нас событиях, использовались десятий новгородских пятин, составленные в 1606 г. при Лжедмитрии І. В нашем распоряжении имеются десятий Деревской, Водской пятин (десятня Обонежской пятины находится в плохом состоянии и практически недоступна исследователям). Сохранилась десятня Бежецкой пятины 1608 г. Определенный интерес представляют сыскные десятий 1619 г., которые содержат сведения о предшествующих земельных пожалованиях, о верстании новгородских детей боярских, «отъехавших» на службу к царю в 1614-1615 гг. Информация о бежавших в Москву новгородских дворянах имеется в кормленой книге Костромской чети 1613-1627 гг. (этот источник был любезно указан мне А.А.Селиным) ³.

Исключительно важную роль при изучении настоящей темы играют шведские источники, прежде всего документальный материал. Часть бумаг, связанных с пребыванием Я.Делагарди и Э.Горна в Новгороде, были собраны Арсеньевым и изданы в переводе на русский язык (среди этих документов оказались расспросные речи русских, сохранившиеся в переводах на немецкий язык и вошедшие в издание в обратном переводе на русский) .

Одним из самых больших собраний документов по настоящей теме является семейный архив графов Делагарди, хранящийся в Отделе редких книг и рукописей Библиотеки Тартуского университета (ф. 6 - Бумаги семейного архива графов Делагарди). До начала XIX в. архив находился на о. Хийумаа во владении графов Делагарди. Карл Магнус Делагарди передал архив в 20-е гг. XIX в. мастеру Александру фон Сенбуху для того, чтобы документы стали достоянием науки. В конечном счете в 1848 г. материалы оказались в библиотеке тогдашнего Дерптского (Тартуского) университета. Там они длительное время оставались в глубине стен, где, по словам Б.Кордта, подвергались опасности лишь со стороны мышей ⁵. В результате проведенной И.Лоссиусом и Б.Кордтом в 80-90-е гг. XIX г. работы архив стал доступен исследователям .

Здесь отложились снятые перед отправлением в Стокгольм копии донесений Я.Делагарди двум королям, шведские письма военачальника новгородцам (русские переводы этих писем не сохранились), а также входящие в канцелярию бумаги - инструкции Карла IX и Густава Адольфа. Некоторые документы из этого собрания были опубликованы . Я.Делагарди регулярно писал о происходившем в Новгороде. Основное, на что делал упор командир в 1610-1611 гг., - это вероломство русских, которые не отблагодарили шведов за оказанную помощь. Теперь они, по мнению Я.Делагарди, были должны поступиться частью своих территорий. Начиная с лета 1611 г. на повестку дня встал вопрос об избрании Карла Филиппа на русский престол. Донесения шведского главнокомандующего позволяют представить обстановку в городе в тот период, когда новгородцы ожидали прибытия шведского королевича. Особенно интересны письма Я.Делагарди Г.Горну, вместе с Карлом Филиппом приехавшему в 1613 г. в Выборг для переговоров о возведении шведского королевича на русский престол. Позволяя себе в письмах Г.Горну большую по сравнению с официальными донесениями Густаву II Адольфу откровенность, Я.Делагарди описал ситуацию, которая сложилась в Новгороде ко времени отправления посольства. Письма Я.Делагарди Г.Горну позволяют по-новому взглянуть на обстоятельства, при которых новгородцы пошли на ведение переговоров.

Исключительно важную роль играют источники Шведского государственного архива. Из этого богатейшего собрания документов в настоящей работе были использованы инструкции Густава II Адольфа, донесения Я.Делагарди и Э.Горна, документы, связанные с переговорами в Выборге в 1613 г.

Существенным дополнением к документальным материалам являются летописи: Новгородская третья летопись (об ее тенденциозном характере говорил П.В.Седов), псковские летописи, которые рассказывают о ведшейся шведами войне за новгородские пригороды и о походах шведов к Пскову, богатый новгородскими известиями Новый летописец и др.

Еще один источник - это сочинение Ю.Видекинда «История десятилетней войны шведов в России», который описал новгородские события периода Смуты и опубликовал грамоты из походной канцелярии Я.Делагарди⁹⁸. Главная цель автора - воспеть шведского военачальника, который беспрекословно выполнял требования Карла IX и Густава Адольфа. Сравнение приводимых Ю.Видекиндом данных с документальными материалами свидетельствует о том, что он с легкостью искажал имеющиеся в его распоряжении сведения, что заставляет очень осторожно относиться к тому, что он сообщает.

Также сохранились воспоминания о происходивших событиях М.Шаума", участника взятия Новгорода, и П.Делавилля, который возглавлял французский корпус, подчиненный Я.Делагарди, и вел боевые действия в

Перечисленные источники при их параллельном анализе дают возможность по-новому подойти к изучению поставленных проблем, что позволит лучше представить характер взаимоотношений России и Швеции в этот период, а одновременно углубить наши представления о характере социальных противоречий в период Смутного времени.

Я, автор настоящей работы, искренне признательна М.Е.Бычковой, под влиянием которой я обратила внимание на новгородскую грамоту, направленную в Москву в 1615 г. В результате у меня возник интерес к теме настоящей диссертации. Я также благодарна А.В.Лаврентьеву и Ю.А.Тихонову, взявшим на себя труд внимательно прочитать мою работу, А.В.Виноградову, Г.А.Санину за замечания, сделанные при обсуждении рукописи, а также Т.А.Опариной, с которой я обсуждала наиболее сложные проблемы, связанные с моим исследованием.

Тюменцев И.О. Смута в России в начале XVII столетия, Движение Лжедмитрия II. Волгоград, 1999. С. 529 ² АИСЗР XVI века. Новгородские пятины (население, землевладение, землепользование) / Под ред. А.Л.Шапиро. Л., 1974. С. 298.

Общее количество земли, которой должны были бы владеть в соответствии с их окладами дети боярские, составляло 177 тыс. четей, реально к моменту, когда шведы пришли к власти, было выделено 46 тыс., т.е. 29 %. ⁴ Павлов А.П. Государев двор и политическая борьба при Борисе Годунове (1584-1605 гг.). СПб., 1992. С. 172-173 ⁵ Marx К. Secret Diplomatic History of Eighteenth Century. London, 1899. P. 81; Цит. по: Зимин A.A.Россия на рубеже XV-XVI столетий (очерки социально-политической истории). М., 1982. С. 16. ⁶ Tarkiainen К. Faran fran ost і svensk sakerhetspolitisk diskussion inior Stolbovofreden // Scandia. 1974. Bd.40. H.I. S. 36-37. ⁷ Ibid. ⁸ Ibid. ⁹ AttmanA. The Struggle for Baltic Markets. Powers in Conflict. 1558-1618. Goteborg, 1979. P. 134. ¹⁰ Roberts M. Gustavus Adolphus. V. I. London-N.-Y.-Toronto., 1953. P. 93. "Ibid. P. 37. ¹² Ibid. P.47-48. ¹³ Tarkiainen K. Op. cit. S. 38. ¹⁴ Junkelmann M. Gustav Adolf (1594-1632). Schwedens Aufstieg zur Grossmacht. Regensburg,1993. S. 145. ^si Roberts M. Gustavus Adolphus. P. 131; Lindberg F. Hertig Johan av Osterg6tland och hans furstendome //Historisk tidskrift. 1941. H. 2. S. 117-118. ¹⁶ Roberts M. Gustavus Adolphus. P. 136. ¹⁷ SK. S. 376. ¹⁸ Zernack K. Schweden als europalsche Grossmacht der fxuhen Neuzeit // Historishe Zeitschrift. Bd. 232. H. 2. 1981. S. 339. ¹⁹ Решение Государственного совета. 26 мая 1614 г. // SRDA. Dei. 1:11. № 215. S. 515. ²⁰ Junkelmann M. Gustav Adolf (1594-1632). Schwedens Aufstieg zur Grossmacht. Regensburg,1993. S.156-157. ²¹ Ibid. S. 169, 178-179. ²² Бутурлин Д. История Смутного времени в России в начале XVII века. 4.2. СПб., 1841. С. 246. ²³ Костомаров Н.И. Смутное время Московского государства в начале XVII столетия. 1604- 1613. М., 1994. С. 461, 698. ²⁴ Шепелев И.С. Освободительная и классовая борьба в русском государстве в 1608-1610 гг. Пятигорск, 1957. С. 442. ²⁵ Бахрушин СВ. Очерки по истории ремесла, торговли и городов русского централизованного государства XVI — начала XVII в. М„ 1952. С. 233-234. ²⁶ Тюменцев И.О. Указ. соч. С. 529-530. ²⁷ Карамзин ИМ. История государства российского. Т. XII. СПб., 1829. С. 153, 157. ²⁸ Щербатов М. История российская от древнейших времен. Т. 7. Ч. П. СПб., 1791. С. 250. ²⁹ Бутурлин Д. Указ. соч. С. 246-247. ³⁰ Костомаров НИ. Смутное время Московского государства в начале XVII столетия. 1604- 1613... С. 468. ³¹ Westphal О. Gustaf Adolf und die Grundlagen der Schwedischen Macht. Hamburg, 1932. P. 102- 103; Stevens J.L. History of Gustavus Adolphus. London, 1885. P. 64; Almquist H. Sverge och Ryssland. 1595-1611. Tvisten om Estland, fdrbundet mot Polen, de ryska granslandens erOfring och den stora dynastiska planen. Uppsala, 1907. S. 105; Костомаров Н.И. Указ. соч.; Форстен Г.В.Политика Швеции в Смутное время // ЖМНП. 1889. Февраль. ³² Tarkiainen К. Op. cit. ³³ Ranch von G Moskau und die europaischen Machte des 17. Jahrhunderts // Historische Zeitschrift. 1954. S. 27; Tarkiainen К .Op. cit. S. 36-37. ³⁴ Roderts M. The Swedish Imperial Experience 1560-1718. Cambridge, 1979. ³⁵ AttmanA.Op. cit. P. 134. ³⁶ Roberts M. The Early Vasas. A History of Sweden 1523-1611. Cambridge, 1968. P. 265. ³⁷ Ibid. P. 452. ³⁸ Grill E. Jacob de la Gardie. Affarsmannen och politekern. 1608-1636, Goteborg, 1949. ³⁹ Шепелев И.С. Шведская интервенция в России в 1610-1611 гт. и отношение к ней первого земского ополчения. // Пятигорский гос. пед. ин-т. Сб. научных трудов. В. IV. Кафедры общетсвен. наук. Пятигорск, 1949. С. і 76-181. ⁴⁰ Щербатов М. Указ. соч. С. 402. ⁴¹ Бутурлин Д. Указ соч. С. 247. ⁴² Платонов С.Ф. Очерки по истории Смуты в Московском государстве XVI-XVII вв. (опыт изучения общественного строя и сословных отношений в Смутное время). СПб., 1910. С. 364- 365. ^4j Козаченко A.M. Разгром польской интервенции в начале XVII века. М., 1939. С. 81; Генкин Л. Б. Ярославский край и разгром польской интервенции в Московском государстве в начале XVII века. Ярославль, 1939. С. 123; Шепелев И.С. Освободительная и классовая борьба в Русском государстве в 1608-1609 гг. Пятигорск, 1957. С. 445-446. ⁴⁴ Junkelmann М. Gustav Adolf (1594-1632). Schwedens Aufstieg zur Grossmacht. Regensburg, 1993. P. 69. ⁴⁵ Бибиков Г.Н. Вооружение и тактика русской армии в войнах начала XVII в. // Военно- исторический журнал. 1941. № 5. С. 75; Его же. Опыт военной реформы 1609-1610 гг. // Исторические записки. Т. 19. М., 1946. С. 6-7. ⁴⁶ Тюменцев И.О. Указ. соч. С. 438. ⁴⁷ Там же. ⁴⁸Платонов С.Ф. Указ. соч. ⁴⁹ Almquist Н. Op. cit. S. 267. ⁵⁰ Generalstaben. Sverigeskrig 1611-1632, Bd. 1. Danska och Ryska krigen. Stockholm, 1936. ⁵¹ Шепелев И.С. Шведская интервенция... С. 187-190.

Забелин И.Е. Минин и Пожарский. Прямые и кривые в Смутное время. М., 1883. С. 69. ⁵³ Платонов С.Ф. Указ. соч. С. 485. ³⁴ Коваленко Г.М. История Новгорода в работах Г.А. Замятина. // НИС. В. 6 (16). СПб., 1997. С.

239-247. ⁵⁵ Шепелев И.С. Шведская интервенция... С. 195-196. ⁵⁶ Лыжин Н.П .Столбовский договор и переговоры, ему предшествовавшие. СПб., 1857. С. 4. ⁵⁷ Костомаров Н.И. Указ соч. С. 693. ⁵⁸ Almquist Н. Op. cit. S. 245-247. ⁵⁹ Замятин Г.А. К вопросу об избрании Карла Филиппа на русский престол (1611-1616 гг.). Юрьев, 1913. ⁶⁰ Фигаровский В. А. О грамоте новгородского правительства в Москву в 1615 г.// НИС. Вып. 2. Л., 1937. С. 53-82; Его же. Отпор шведским интервентам в Новгороде. // НИС. Вып. 3/4. Новгород, 1938. С. 58-85; Его же. Партизанское движение во время шведской интервенции в Московском государстве в начале XVII в. // НИС. Вып. 6. Новгород, 1939. С. 34-50. ⁶¹ Скрынников Р.Г. Минин и Пожарский. Хроника Смутного времени. М., 1981. С. 302. ⁶² Коваленко Г.М. Договор между Новгородом и Швецией 1611 года // Вопросы истории. 1988. №11. С. 134. ⁶³ Седов П.В. Захват Новгорода шведами в 1611 г. // НИС. Вып. 4(14). СПб.-Новгород, 1993; Его же. Интриги Смутного времени, или Как холоп Шваль предал новгородцев. // Военно- исторический журнал. 1996. №2. ⁶⁴ Станиславский А.Л. Гражданская война в России XVII в. Казачество не переломе истории. М., 1990. С. 39. ⁶⁵ Фигаровский В.А. О грамоте новгородского правительства в Москву в 1615 г... С. 56-57. ⁶⁶ Пронштейн А.П. Новгород в XVI веке. Очерк социально-экономической и политической истории русского города. Харьков, 1957. С. 242, ⁶⁷ Тихомиров М.Н. Новгородское восстание 1650 года. // Исторические записки. Вып.. 7. М., 1940. С. 103; Его же. Псковское восстание 1650 г. М.-Л., 1935. С. 10. ⁶⁸ Греков БД. Очерк по истории хозяйства новгородского Софийского дома XVI-XVII вв. // Летопись занятий археографической комиссии. Вып. 23. Л., 1926. С. 290, 296. ⁶⁹ Almquist Н. Die Carenwahl des Jahres 1613. Die Schwedische Thronkandidatur und ihre Vorgeschichte // Zeitshrift fur Osteuropaische Geschichte. B. III. H. 2. 1913. P. 161-202. ⁷⁰ Смирнов С. Биография князя Дмитрия Михайловича Пожарского. М., 1852. С. 37-50. ⁷¹ Замятин Г.А. К истории Земского собора 1613 г. // Труды Воронежского гос. университета. Т. III. Педагогический фак-т. Воронеж, 1926. С. 8-9; Коваленко Г.М. История Новгорода в работах Г.А.Замятина... С. 242. ⁷² Generalstaben. Sveriges krig 1611-1632... ⁷³ См.: Коваленко Г.М. История Новгорода в работах Г.А.Замятина... С. 245-246. ⁷⁴ Фигаровский В.А. О грамоте новгородского правительства... С. 53-86. ⁷⁵ Там же. С. 58. ⁷⁶ Сюндберг X. Жизнь в Новгороде во время шведской оккупации 1611-1617 гг. // НИС. Вып. 6(16). СПб., 1997. С. 273-278. ⁷⁷ Селин А.А. Об «изменах» в Новгороде в 1611-1616 годах // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. 2003. №1(11). С.5-11. ⁷⁸ Станиславский А.Л. Гражданская война в России XVII в. Казачество на переломе истории. М., 1990. ⁷⁹ Флоря Б.Н. Польско-литовская интервенция в России и русское общество. М., 2005. ⁸⁰ Козляков В.Н. Служилый город Московского государства XVII века. Ярославль, 2000. ⁸¹ Ульяновский В. Смутное время. М., 2006. ⁸² Лисейцев Д.В. Посольский приказ в эпоху Смуты. Т. 1. М., 2003. С.216. ⁸³ Полную библиографию работ по оккупационному архиву см.: Lbfstrand Е. Ockupationsarkivet fran Novgorod: en presentation // Россия и Швеция в средневековье и новое время: архивное и музейное наследие. Ryssiand och Sverige under medeltiden och den nya tiden. M., 2002. ⁸⁴ Верстальная десятня Деревской пятины. 1611-1614 гг. // ГА РФ. КМФ-9. Швеция. ЗА-55. № 81. ⁸⁵ Книги поместных дач Шелонской и Деревской пятин. 1611-1612 гг.; Книга поместных дач Водской пятины. 1611-1612 гг. //ГА РФ. КМФ-9. Швеция. ЗА-37. № 36, 37, 38. ⁸⁶ Книга записей пошлин с поместных дел. 1612-1614 гг. // ГА РФ. КМФ-9. Швеция. ЗА-37. № 47. ⁸⁷ Списки дворян, призванных на службу. [1613 г.] // ГА РФ. КМФ-9. Швеция. ЗА-55. № 159, 162. ⁸⁸ Приговор митрополита Исидора, воеводы кн. И.Н.Одоевского, земских чинов. Июль 1613 г.// ДАИ. Т. 2. № 4. ⁸⁹ Поместные дела// ГА РФ. КМФ-9. Швеция. ЗА-55 № 83, 143, 18. ⁹⁰ Челобитная дворян и детей боярских Обонежской пятины. 18 июня [1612 г.] // Там же. ЗА-55. №313. ⁹¹ Книга разданная хлеба. 1614 г. // ГА РФ. КМФ-9. Швеция. ЗА-37. № 98. ⁹² Эти документы опубликованы в книге: Народное движение в России в эпоху Смуты начала XVII в. 1601-1608. Сб. документов. М., 2003. ⁹³ Кормленая книга Костромской чети 1613-1627 годов // РИБ. Т. 15. СПб., 1894. ⁹⁴ Арсеньевские шведские бумаги 1611-1615 гг. // Сборник новгородского общества любителей древностей. Вып. 5. Новгород, 1911. ⁹⁵ Cordt В. Zur Geschichte des Adelgeschlechts und Familienarchivs der Grafen de la Gardie. Dorpt, 1892. P. 11. ⁹⁶ Lossius J. Die Urkunden der Grafen de Lagardie in der Universitats bibliothek zu Dorpat. Dorpat, 1882; Cordt B. Mittheilungen aufs dem Briefwechsel des Grafen Jakob de la Gardie. Leipzig, 1894. ⁹⁷ Кордт Б.А. Из семейного архива графов Делагарди // Учен. Зап. ими. Юрьевского университета. Т. П. Юрьев, 1894; Саблер Г. Собрание памятников, извлеченных из семейного архива графов Делагарди. Юрьев, 1896. ⁹⁸ Видекинд Ю. История шведско-московитской войны XVII века. М, 2000. ⁹⁹ Шаум М. Подлинная история чудных и достопамятных происшествий // ЧОИДР. Т. III. № 2. ¹⁰⁰ Делавилль П. Краткая записка о том, что происходило в Московии от царствования Ивана Васильевича, императора, до Василия Ивановича Шуйского // Русский вестник. 1841. № 1.

Русско-шведские переговоры 1608-1609 гг. Выборгский договор 1609 г

Василий Шуйский, армия которого оказалась небоеспособной, склонялся к поиску возможных союзников за пределами страны. Сделать выбор предстояло в условиях восстания И.И.Болотникова и наличия опасности интервенции со стороны Польши. Правда, пока вопрос о прямой угрозе не стоял.

В качестве союзника в первую очередь могла выступить Швеция. Царь колебался относительно того, какую политику он должен проводить по отношению к шведам, давно стремившихся получить Корелу и русские земли вблизи побережья Балтийского моря.

В то же время Швеция всерьез опасалась возможности усиления Польши за счет России. Речь шла о вступлении польского королевича на русский престол и о династическом союзе России и Польши.

С началом Смуты, учитывая, что Польша являлась общим врагом двух государств, для Стокгольма становились возможны два варианта: или навязать Москве помощь в борьбе с Польшей, после чего предъявить русским территориальные претензии, или непосредственно начать с Россией войну. В то же время «немцы» стремились воспользоваться Смутой в России, чтобы, на худой конец, удовлетворить армию за счет грабежа соседей.

Важную роль сыграла решимость Карла IX вмешаться в конфликт. Карл IX не был трусливым человеком. По мнению М.Робертса, храбрость короля сочетались с моральной и политической смелостью. Монарх не боялся пойти на риск, делая то, что, как ему казалось, в наибольшей степени соответствовало интересам страны .

Из России были получены сведения о том, что русские не признали Василия Шуйского и ищут защиты у шведов. До короля дошли слухи о новом самозванце - внуке Ивана IV . Как указывал Карл IX, «русские так же часто меняют своих правителей, как зайцы свой цвет». 22 января 1607 г. Карл IX отдал распоряжение своим уполномоченным в Финляндии узнать, продолжает ли Василий Шуйский править страной. Король требовал, чтобы к московской границе чаще отправляли лазутчиков.

Вместе с тем монарх решил выразить готовность предоставить русским войска для борьбы против врагов в надежде в дальнейшем получить возможность диктовать русским свои условия. Уполномоченные в Финляндии должны были подчеркивать, что могут помочь русским. В то же время Карл IX возобновил переговоры с московским правительством.

Притом, что война Швеции и Польши имела религиозный оттенок, стокгольмский монарх муссировал слухи относительно того, что Польше помогают католические государства. Посланные к Василию Шуйскому комиссары должны были говорить, что Империя и Испания направляют флот к Архангельску. Карл IX настаивал на том, что царь с целью предотвратить нападение должен вступить с ним в союз (в дальнейшем король подчеркивал, что только Швеция может выставить свой флот и не допустить утверждения Испании на Балтийском море). Одновременно Карл IX выражал готовность вторгнуться в Лифляндию и возвратить ее царю .

Переговоры в Москве убедили шведов в том, что государь не ставит своей задачей сближение со Стокгольмом. На первом этапе Василий Шуйский отклонил предложение шведов прислать в Россию войска. Тогда король дал своему уполномоченному инструкцию добиться возмещения всех убытков, которые Россия причинила Швеции, и заставить Москву пойти на территориальные уступки.

Захват шведами Новгорода

Шведы были, как и в предшествующий период, не заинтересованы в усилении Польши за счет России. Я.Делагарди подчеркивал, что пока поляки находятся в России, они создают угрозу Швеции1. «Литовские люди», как 23 апреля военачальник писал Карлу IX, одержали победу над русскими2. Столкновения шведов с поляками, с Я.К.Ходкевичем, войска которого находились в Лифляндии (армия Сигизмунда III была занята под Смоленском), продолжались. От Я.К.Ходкевича к Я.Делагарди поступили известия, что поляки не хотели мира со шведами3.

Для шведов особенно нежелательным представлялось возведение на московский престол польского королевича. Но, по мнению Я.Делагарди, можно было надеяться на объединение всех сил тех, кто выражал готовность противостоять полякам , в том числе шведов.

Делая достаточно большие ставки, военачальник руководствовался тем, что его войска должны находиться в стране до того момента, как она нанесет поражение полякам, а на престол будет избран царь, готовый поддерживать дружественные отношения со Швецией.

В Стокгольме никто не собирался отказываться от мысли закрепиться на юго-восточном побережье Балтики. Шведы намеревались воспользоваться тем, что центр Русского государства был ослаблен и окраины оставались беззащитными. Вместе с тем Я.Делагарди, связывая особые надежды с русским Северо-Западом, с распространением там прошведских настроений, сообщал королю о том, что новгородцы посадили И.М.Салтыкова на кол и после этого готовы сохранять мирные отношения со шведами5. Тем не менее пока шведы пользовались возможностью грабить русские земли (не вызывает сомнения, что Я.Делагарди был в этом заинтересован), а также добиваться присоединения ряда городов к Швеции. Карл IX был в это время поглощен войной с Данией, которая мечтала восстановить Кальмарскую унию, возвратиться к тем временам, когда Швеция являлась датским вассалом, покончить со шведской независимостью. В начале XVII в. Дания контролировала Зунд. Швеция имела лишь очень ограниченный выход к морю на западном побережье. В ее руках находилась небольшая часть западного побережья в районе Готеборга и Альфсборга. При этом реально, когда возникал вопрос о Зунде, по существу речь шла о праве контролировать русскую торговлю, рижскую торговлю, доступ к Нарве. Дания воспользовалась тем, что Швеция была занята войной с Россией, и в январе 1611 г. объявила Швеции Кальмарскую войну и попыталась отрезать Швецию от западного побережья.

Сам стокгольмский монарх уже был не в состоянии активно заниматься государственными делами - до его смерти в октябре оставалось полгода. Согласно шведской историографической традиции, у короля произошел нервный срыв в связи с внезапным появлением кометы. Правда, неудачно начавшаяся военная кампания против Дании ненадолго содействовала тому, чтобы в короле взговорил его старый воинственный дух. Он направил Кристину IV вызов, желая встретиться с ним в открытом поединке (последний ответил грубой шуткой по поводу немощности Карла IX)6.

Вступление на престол Михаила Романова и ситуация в Новгороде

Подобно многим другим представителям шведского верховного командования Я.Делагарди независимо от того, как будут развиваться события, всеми способами старался удержать свою власть, продолжая грабить Новгород, и ни в коей мере не помышлял кому-либо передавать бразды правления. В России оставались подчиненные военачальнику отряды наемников.

При этом в намерения Я.Делагарди не входило ссориться с правящей верхушкой города, он активно пользовался наличием в городе прошведских настроений, продолжая, в той мере, в какой это было возможно, обеспечивать дворян поместьями.

Новгородская земля оставалась зоной столкновений поляков и шведов (Я.Делагарди стремился опередить поляков, особенно там, где их позиции были относительно слабыми: он послал солдат к Порхову; Э.Горн совершил поход в направлении к юго-востоку от Ильменя1). В условиях, когда возможности проводить военные действия были ограниченными, Я.Делагарди проявлял заинтересованность в том, чтобы избежать вооруженных конфликтов с поляками.

В случае, если бы польско-шведский конфликт в Ингерманландии был погашен, а Густав II Адольф перестал испытывать страх относительно козней Сигизмунда III, Швеция могла бы заключить направленный против России союз с Польшей. В декабре 1612 г., пытаясь привлечь поляков на свою сторону, Я.Делагарди направил с Я.К.Ходкевичем письмо Сигизмунду III с соответствующими предложениями . Однако это не дало никаких результатов. Впоследствии шведский военачальник возобновил переписку с польским командованием. Но так как до этого поляки стремились договориться, чтобы Я.Делагарди оказал им поддержку, он боялся, что на него будет брошена тень как на человека, который действует в интересах Сигизмунда III3. Прекратив переговоры, военачальнику удалось рассеять павшие на него подозрения .

18 марта, по словам военачальника, из Москвы и из Риги поступили вести о принятии польским сеймом решения «по первой траве» направить в Русское государство значительные силы с целью добиться, чтобы Владислав стал царем.

Я.Делагарди настаивал на возможности раздела России между Польшей и Швецией, в результате которого шведы подчинили бы себе часть земель. Несмотря на опасения относительно обвинений в предательстве, военачальник, заверяя короля и канцлера в своей преданности, указывал, что для Швеции было желательно установить мир с поляками. Если бы поход Сигизмунда III состоялся, польский король договорился бы с Густавом II Адольфом, чтобы обеспечить защиту от Новгородского княжества, которое могло «строить козни» против поляков. Тогда русская земля была бы поделена между поляками и шведами, которые установили бы между собой дружбу.

Похожие диссертации на Новгородская земля и шведы в период Смуты XVII в.

Русская Смута и общественная мысль XVII века: суждения, оценки, концепции Шалак Максим Евгеньевич

Кыргызская земля в XVII - начале XVIII вв. и ее взаимоотношения с Россией и государствами Центральной АзииЧертыков Валерий Карпович

Социально-экономическое и политическое развитие Смоленской земли в конце XVI - начале XVII вв.Александров Сергей Викторович

Реформационные движения в восточно-славянских землях Речи Посполитой во второй половине XVI - первой половине XVII вв. Дмитриев Михаил Владимирович

Мемуарно-автобиографическое начало в исторических повестях начала XVII века о смутеДудко, Александра Петровна

Донская земля в последней четверти XVII - начале XVIII вв. Рябов Сергей Иванович

Содержание и вербализация концепта "Земля "Новой Франции" : на материале текстов XVII - XVIII вековИсаева Екатерина Васильевна

Институты собственности на землю в Московском государстве (XIV-XVII вв.) : сравнительная конкурентоспособностьВдовин, Михаил Сергеевич

"Путешествие в святую землю и Египет князя Николая Радзивилла" в русской литературе ХУII - начала ХУIII векаФедорова, Ирина Владимировна