Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Этно-политическое развитие ногайцев Северо-Западного Прикаспия.
1.1. Динамика этно-политических процессов в ногайском обществе до XYIII в 39
1.2. Ногайско-калмыцкие отношения 57
1.3. Ногайцы в системе этно-политических отношений Тарковского шамхальства 68
1.4. Взаимоотношения ногайцев Северо-Западного Прикаспия с другими народами Северного Кавказа 76
1.5. "Персидский" поход Петра І в исторических судьбах ногайцев Северо-Западного Прикаспия 84
1.6. Кизлярские и аксаевскр-су лакские ногайцы в сфере влияния России к середине XVIII в.. 93
Выводы к главе I 104
Примечания 108
Глава II. Экономическое развитие ногайцев Северо-Западного Прикаспия в первой половине XVIII в.
2.1. Скотоводство 116
2.2. Земледелие 128
2.3. Рыболовство и охота 132
2.4. Домашние промыслы 137
2.5.Торговля 142
2.6. Рабовладение и работорговля 156
Выводы к главе П 163
Примечания 166
Заключение 173
Список сокращений 180
Библиография 181
- Взаимоотношения ногайцев Северо-Западного Прикаспия с другими народами Северного Кавказа
- Кизлярские и аксаевскр-су лакские ногайцы в сфере влияния России к середине XVIII в..
- Рыболовство и охота
- Рабовладение и работорговля
Взаимоотношения ногайцев Северо-Западного Прикаспия с другими народами Северного Кавказа
Формирование ногайского этноса в XIII - XIV столетиях разворачивалось на весьма протяженных территориях от Иртыша до Дуная. При этом в ногайскую общность на разных этапах вливались различные группы тюркского населения степного пояса Евразии. В качестве вошедших компонентов здесь отмечаются древние тюрки (VI -VIII в.в.), племена кипчакского (половецкого) союза (XI — XIII в.в.), а также Золотой Орды (XIII - XV в.в.)1.
Собственно Ногайская Орда возникла в результате распада Золотой Орды. Столицей Ногайской Орды стал Сарайчик (Сарайджук), находившийся в низовьях реки Урал (Яик)2.
Ранний этап собственно ногайской истории связан с деятельностью золотоордынского темника Ногая, от которого, возможно, происходит этноним "ногайцы" . По этому поводу С.М.Соловьев писал, что у берегов Черного моря "в степях раскинулась другая орда, независимая и враждебная Золотой, или Волжской, орда Ногайская. Повелитель ее Ногай, князь рода Джучиева и полководец со времен Берге"4. Пожалуй, Соловьев несколько преувеличивает насчет враждебности Ногайской Орды Золотой Орде, поскольку удел хана Ногая все же был связан вассальной зависимостью с ханом Золотой Орды. Тем не менее, усиление удела Ногая отмечается после его похода против улуса Хулагу (в Иране) в 1264 - 1265 г.г. В ходе этой войны Ногай нанес поражение своему противнику. После этого он становится у хана Берке "могущественнейшим мужем" и занимает в Золотой Орде почти равное с ее ханом положение. Примечательно, что Ногай в течение последующих нескольких десятилетий играл в Золотой Орде такую роль, что многие иностранцы, даже главы государств, принимали его за хана всей Золотой Орды5.
Официально Ногай был лишь темником и правителем западных территорий Дешт-и-Кипчак от Дона до Днепра, а также держал в своей власти Крым. Эти земли были как раз населены половцами, наряду с мангытами составившими этнический субстрат, на основе которого в дальнейшем формировался ногайский этнос. В период правления ханов Золотой Орды Менглу-Тимуре, Тудаменгу и Тохте Ногай оставался фактическим правителем всей золотоордынской державы. Однако его диктат вызывал недовольство среди чингизидов. Арабский автор Рукн-ад-дин Бейбарс сообщает: "Ногай долгое время был правителем царства, неограниченно распоряжавшимся в доме Берке, смещал тех из царей их, кто ему не нравился, и ставил тех, кого он сам выбирал"6. В конце концов таким путем была спровоцирована феодальная война.
В самом конце XIII века новый хан Золотой Орды Токта решил освободиться из-под опеки своего могущественного "вассала". В результате междоусобной войны в 1300 году Ногай погиб. Его владения были поделены между сыновьями. Тем не менее период правления Ногая своим половецким улусом оставил существенный след в жизни местного степного населения. Это был первый этап становления ногайского этноса, когда различные тюркские племена консолидировались в народность, получившую имя "ногайцы" .
Второй этап формирования ногайского этноса связан с деятельностью другого знаменитого временщика Золотой Орды - эмира из племени мангытов Эдиге, основателя династии ханов Ногайской Орды8. Мангытский удел (юрт) Эдиге, выделившийся в 1391 г., стал ядром будущей Ногайской Орды. При сыновьях Эдиге Газие и Мурадине мангытский удел становится фактически самостоятельным феодальным государством. В это время мангыты, которых называли P0CCMCKk& І также ногайцами, кочевали, в основном, в междуречье Волги и Яика . Сын Мурадина Оказ именовался в "Родословной книге татарских ханов" уже не мурзой, как его отец, а князем10. Оказ был объявлен князем Ногайской Орды в 1447г. С этого момента, - полагал польский автор XVI в. Матвей Меховский, - окончательно выделилась Ногайская Орда".
В сравнении с другими ханствами, возникшими в результате распада Золотой Орды, Ногайская Орда отличалась обширной территорией и густонаселенностью. Ее ядром стало тюркизированное племя мангытов. Однако сюда же вошли многочисленные племенные образования, восходящие к половецким и родственным им племенам. Одно из наименований мангытов - ногайцы - переходило и на данные племена, подобно тому, как это часто наблюдается в истории феодальных государств, когда имя наиболее сильного племени распространяется на весь племенной союз, возникший вокруг него.
В науке утвердилось мнение, что ногайская народность не может восходить непосредственно к одной какой-то народности или союзу племен, проживавших на данных территориях в более раннюю эпоху. Все народности, населявшие степи европейской и западно-азиатской части СНГ, вобрали в себя самые различные этнические компоненты: мангыты, кыпчаки (половцы), канглы, уйгуры, кенегесы, найманы, уйсуни и др.12
Кизлярские и аксаевскр-су лакские ногайцы в сфере влияния России к середине XVIII в..
Пребывание Петра I на Кавказе имело важные последствия для процесса формирования ногайского населения Северо-Западного Прикаспия. Объективно оно ускорило утверждение ногайцев в этом регионе. Во время упомянутого в предыдущем параграфе приема царем представителей караногайцев, как полагает И.Х.Калмыков, Довей-Мурза, сюзерен большой группы сулакских ногайцев, который в то время "с тремя своими братьями и аулами кочевал подле гор от Аксая к Сулаку по степи"1, обратился к Петру I с просьбой разрешить ему переселиться с улусными людьми на Волгу. Однако через год он был вынужден окончательно вернуться на Сулак, столкнувшись на Волге с притеснениями со стороны калмыцких феодалов и, соответственно, убедившись в необходимости освоения кочевий Северо-Западного Прикаспия2. При этом следует учитывать, что часть ногайцев, кочевавших в районе Сулака, во главе которых стоял мурза Еманчиев, постоянно находилась в сулакских степях3.
По другим данным, в первой половине XVIII в. на степной равнине между Тереком и Аграханью, в долинах рек Сулак и Койсу, вокруг крепости Святого Креста кочевали потомки Яштерековых мурз -сыновья Саина Тоган-Чин, Боязит, Худаунат, Сары и Иколь, а также сыновья Касая Темирбулат, Казбулат, Камбулат, Солтан-Мурат, Касым и другие мурзы. От Саиновых и Касаевых мурз в знак верности России был отдан в Астрахань в качестве аманата Адиль-мурза Темирбулатов. В 1731 г. он поступил на русскую службу в крепости Святой Крест. Улусные люди деда и отца его были отданы во владение упоминавшегося выше Эльмурзы Бековича-Черкасского и Арсланбека мурзы Шейдякова4.
В первой половине XVIII в. на Северо-Восточном Кавказе оформлялись две группы ногайцев (караногайцев - по определению авторов "Истории народов Северного Кавказа"5): терская (кизлярская) и аксайско-сулакская. Следует, однако, заметить, что историк И.Х.Калмыков лишь первую группу считает собственно караногайской. Об этом свидетельствует его описание: "История караногайцев, начиная с XVIII в., была неразрывно связана с центральной частью Терской низменности. Русская администрация этого региона в XVIII в. называла ногайцев по-разному. В одних случаях, в отличие от остальных, она именовала их тарковскими татарами или же тарковскими ногайцами, в других - кизлярскими татарами или же кизлярскими ногайцами. Формирование караногайского или же кизлярского этнического массива фактически начинается со времени отмежевания им территории для занятия традиционным кочевым скотоводством" . Как бы там ни было, данная группа терских (кизлярских) ногайцев, обосновавшись на Северо-Восточном Кавказе, изначально находилась в окрестностях крепости Терки. Некоторая часть ее жила оседло недалеко от крепости, а большая кочевала в тех же районах7.
Известно, что часть ногайских обществ, проживавших в районе крепости Терки, перешла после возведения крепости Святой крест на новое место на реке Сулак. В 1735 г. генерал Левашов перевел их в числе 420 семей к Кизляру8. Возможно, имели место и другие переселения, так как нижеприводимый документ свидетельствует, во-первых, что кизлярские ногайцы имели родственников далеко за пределами Северо-Западного Прикаспия, а, во-вторых, что тенденция к переселению этих родственников к Кизляру сохранялась довольно долго. Например, в рапорте от 10 декабря 1755 г. "коменданта канцелярии" Каргинского форпоста поручика Леонтия Колялинского читаем: "Сего декабря 9-го числа пропущено через Каргинский форпост в Кизлярскую крепость владения князя Каплана аксайских кочевых аулов ногайцы Курмансеенгельдыев, Енакай Дункаков и того два человека на верховых лошадях" .
Известно, что уже в 80-х г.г. XVIII в. кизлярские ногайцы составляли 4,3 тыс. кибиток. В них в это время входили представители кубов: Найман, Кыпчак, Аскостамгалиев, Терик и Едишкул. Не имея своих мурз (см. 1), эти кубы в первой половине XVIII в. находились в вассальной зависимости от шамхала тарковского. Однако в 1736 г. значительная их часть была изъята из ведения шамхала и переведена под Кизляр10. Именно тогда данная группа получила наименование кизлярских ногайцев11.
Противоречивость путей формирования группы населения, известной в качестве кизлярских ногайцев, отражена документом от 3 ноября 1769 г. - "сведения из рескрипта имп. Екатерины II командующему войсками на Кавказе ген.-поруч. И.Ф.Медему о переселении солтанаульцев к Кизляру". Здесь говорится: "Живущие в вершине реки Кубани ногайские мурзы Ислам Мусин, Косай Крыжов, Мамбет Тоганов и прочие, которые скрывали у себя кабардинского владельца Месоуста Коргокина, и которые по принесении ими покорности, испытав перед тем действие здешняго оружия, подвиглись и сами на прошение о принятии их в наше подданство с их подвластными, составляют часть солтанаульцев в последнюю турецкую войну калмыцкими и донскиими войсками с Кубани в границы здешней империи переведенных и кочевавших близ Кизляра, с содержанием от них в сей крепости аманатов, но 1742 году по-прежнему на Кубань бежавших"12.
О характере и механизме удержания кизлярских ногайцев под контролем русских властей, в первой половине XVIII в. почти не вмешивавшихся в их внутренние дела (надзор за местными ногайцами поручался коменданту Кизляра и командиру терско-кизлярского войска, пока в 1793 г. не были созданы соответсвующие приставства13), позволяют судить документы об аманатных отношениях ногайцев с царской администрацией. Об этом читаем в рапорте ген.-майора Эльмурзы Черкасского от 6 июля 1750 г.: "Прежде при старом городе Терке и ис черкасских князей бывали, которые князья во особливых в своих ведомствах аульных ногайцев всегда содержали и затем их при Старом Терке у покойного жития всегда с Кубану в подданство непрестанно приходили и по отбытии уже тех князей в бытность тогда ген.-м. Карлуса Рииманова по его рассмотрению, а по известием от крымской и кубанской сторон опасности, чтоб оныя аульные ногайцы по их лехкомыслию разойтитца не могли, аманаты взяты бывали. Когда по переселении ис Старой крепости Святого Креста в Кизляр на представление мое о его высокопревосходительстве господина генерал-аншефа сенатора и обоих российских орденов кавалера Василия Яковлевича Левашова повелено было аманат взять, с которых взяты были ж но токмо здесь их стоящих в ведомствах у подполковника Расланбека: и ротмистра Альмурзы Шейдяковых по сороку дымов за их подполковника и ротмистра поруками аманаты взяты с них не были, а ныне как уже два году от упомянутого ротмистра Альмурзы Шейдякова ведомства ево состоящие сорок дымов оддаляютца прочь" .
Рыболовство и охота
Из телячьих шкур шили специальные заплечные мешки для сыпучих веществ (соли, зерна, муки). Все кожаные мешки и сумки сшивались сухожильными нитками, для чего кожу предварительно прокалывали шилом. Эти нитки изготавливались из сухожилий крупных животных. Свежие сухожилия держали в "айране" несколько дней. После сушили на солнце. Затем высушенные сухожилия били деревянной колотушкой и расщепляли на тонкие нити "тарамыс".8
Важное значение в хозяйственной жизни ногайцев имело домашнее производство циновок "шыпта" из чакана и камыша. Циновки использовались при изготовлении кошм, а также для покрытия кибитки и застилания земляного пола внутри жилища.9
Рог также шел в обработку. После вычистки и полировки красивые бычьи, бараньи, козьи рога превращались в сосуды для питья бузы или служили украшением. Из рога изготовляли рукоятки для кинжалов, ножей, шашек, пуговицы, пороховницы, гребни. Относительно прямые козьи рога насаживались на острия вил, что повышало их прочность и долговечность.
Не оставались без употребления и кости животных. Из них также изготавливались рукоятки кинжалов, ножей, навершия газырей, игольники, амулеты. Кабаньи клыки применялись женщинами для разглаживания швов.
Особенное значение имело приготовление молочных продуктов. Оно целиком входило в обязанности женщин.1 Широко было развито изготовление кисломолочных продуктов. Заготовка брынзы - "бислак" из овечьего и коровьего молока считается одним из древнейших домашних промыслов ногайцев. Занимались им также исключительно женщины, так как оно предназначалось в основном для внутреннего пользования. Из коровьего молока, реже из овечьего, ногайцы готовили масло. Изготовлялось большое количество сыра различных сортов. Сыр и сливочное масло ногайцы использовали для торгового обмена с соседями-земледельцами.11 Существуют данные, согласно которым ногайское масло продавалось по ценам, делавшим этот продукт доступным для самых "бедных жителей в городах".12 Причем особенно много ногайцы вывозили сливочного масла в Кизляр.13
Еще одна отрасль хозяйственных занятий ногайцев обычно ускользает от внимания историков и этнографов. Это сбор дикорастущих ягод, фруктов и трав. Благодаря хорошему знанию лекарственных трав, ногайские знахари ценились на Северном Кавказе.14
Кроме этого, ногайцы умели изготавливать некоторые виды военного снаряжения: сабли, луки, стрелы, копья, седла, повозки, телеги. Производства этого вида продукции находилось в руках мужчин. Военное снаряжение и некоторые предметы обихода производились ногайскими кочевниками во время зимовок и летовок.15 Из письма от 25 сентября 1825 года караногайскому приставу, видно, сколь ценились ногайские арбы: "Ногайские арбы, кои присланы Вами, для работы весьма хороши, и видно, что оные были выбраны с старанием за то, что не могу не изъявить Вам совершеннейшей моей признательности, но так как арбов весьма недостаточно, что я предлагаю вашему высокоблагородию прислать еще таковых 50 с хорошими быками и погонщиками на весьма короткое время". Кроме того, ногайцы занимались отхожими промыслами. С наступлением весны многие уходили на заработки в соседние районы, где выполняли различные полевые и домашние работы, занимались извозом. Б.-А.Б. Кочекаев отмечает, что особенно много извозом занимались караногайцы. На своих арбах, запряженных волами или верблюдами, они перевозили купеческие и казенные товары по всему Кавказу.
Помимо извоза ногайцы занимались обработкой садов и молотьбой хлеба. В конце августа они отправлялись в Кизляр продавать "выжимки вина". Уже в XIX веке Г.Ф. Малявкин писал, в частности, о караногайцах: "Многие караногайцы уходят весной и летом в Кизляр и ближайшие станицы на уборку виноградных садов или хлеба. Топтать хлеб - их специальность... Работают из части, и усердный ногай со своею лошадью легко может обеспечить себя хлебом на целую зиму".18
Общий вывод, который здесь можно сделать относительно роли домашних промыслов в жизни ногайцев вообще, и ногайцев Северо-Западного Прикаспия в частности, состоит в признании определяющего значения для поддержания собственной материальной культуры домашних промыслов данного этноса. В условиях преимущественно натурального хозяйства было очень важно сократить до минимума зависимость от окружающих народов в продуктах ремесла. С другой стороны, специфичность быта кочевников и полукочевников предопределяла своеобразие их материальной культуры. В этих условиях трудно было рассчитывать на приобретение всех необходимых предметов быта у народов, ведущих иной образ жизни. Ногайцы были принуждены самой спецификой своего степного бытия обеспечивать себя многими необходимыми продуктами ремесленного производства. Товаризация же домашних промыслов получала распространение лишь в связи с постепенной трансформацией традиционного уклада номадов, очевидно, разорением и лишением скота многих из них. При этом наиболее товарные отрасли домашних промыслов на раннем этапе (до XVIII в. или в начале столетия) бьши в руках мужчин. Затем, ввиду усиления конкуренции в производстве, прежде всего, металлических изделий со стороны русского производителя, все большее значение приобретают ранее менее значимые в товарном обмене отрасли: производство шерстяных, войлочных изделий и молочных продуктов.
Рабовладение и работорговля
В связи с этим понятным становится традиционный характер социальной структуры ногайского общества. Объясняется это двумя обстоятельствами: во-первых, общим феодальным, то есть средневековым, по сути, характером политической жизни в регионе Северо-Западного Прикаспия, в Российской империи в целом, а во-вторых, соединением этнических и социальных характеристик ногайских общностей. Первое обстоятельство означает феодализм в самом широком смысле слова, то есть без учета очаговых проявлений капиталистического уклада, возникавшего в связи с постепенным проникновением товарно-денежных отношений в среду ногайцев. Второе обстоятельство, в свою очередь, означает, что ногайцы, оставшиеся во многих случаях на положении "улусных людей", должны были быть подвержены тенденции замыкания в традиционных, докапиталистических формах общественного бытия. Соответственно вырабатывался групповой (этнический) характер данных общностей. Сходную ситуацию мы наблюдаем в отношении белорусов XVIII в. Белорусы в указанную эпоху были представлены почти исключительно крестьянским крепостным населением. В силу этого обстоятельства этнические характеристики данного населения, складывавшиеся в эпоху формирования европейских наций, вобрали в себя социальные и идеологические характеристики крепостного крестьянства, то есть социального слоя, принадлежащего по всем своим характеристикам феодальной эпохе. Исторические параллели с ногайцами здесь уместны уже в силу того, что мы имеем возможность наблюдать даже в настоящее время, насколько в субэтнических характеристиках караногайцев прочнее сохраняется поведенческий, культурный тип, отвечающий типу доиндустриальной эпохи.
Таким образом, можно сказать, что социально-политические реалии жизни и деятельности ногайцев Северо-Западного Прикаспия в первой половине XVIII в. оказались определяющими в формировании субэтнических характеристик данной группы ногайского населения. На практике это означает, что предки нынешних ногайцев данного региона, будучи "улусными людьми", но не крепостными, то есть будучи куда более свободными в своих действиях, нежели современное им оседлое население Восточной Европы, формировались в тип относительно независимого, активного характера. Данный характер был бы невозможен, если бы в указанный период имело место подавление активности ногайцев Северо-Западного Прикаспия со стороны кумыков, русских или калмыков как единых этносов с общенациональными интересами. И даже о давлении феодалов и их агентов, в лице, например, русских чиновников, можно говорить лишь, имея в виду относительность силы давления, несоизмеримой с силой давления на белорусских крепостных крестьян со стороны польских помещиков и чиновников.
Социально-экономическое положение ногайцев Северо-Западного Прикаспия в первой половине XVIII в. является полным отражением традиционных средневековых форм социально-политической жизни. Основной чертой этого хозяйства является его натуральный характер. Необходимо признать при этом, что хозяйственные занятия ногайцев Северо-Западного Прикаспия в указанный период - это, в основном, те традиционные формы, которые отличают степняков Евразии от групп земледельческого населения. Консервация важнейших элементов традиционного скотоводческого хозяйства объясняется также природно-климатическими условиями Ногайской степи. Однако существенную роль здесь сыграло постепенное усиление тенденций к оседанию ногайцев и, соответственно, к освоению ими навыков земледелия. Домашние промыслы в этих условиях меняют свою направленность, приспосабливаясь к запросам в перспективе более стационарного хозяйства, а также к рыночным отношениям. Таковые не всегда являлись фактором ускорения социального развития. В некотором отношении это был, скорее, фактор консервации традиционных структур, так как, во-первых, эти рыночные отношения не имели всеобщего характера, а, во-вторых, способствовали традиционной специализации степного хозяйства, сложившейся в период господства натурального хозяйства.
Таким образом, историческое развитие ногайцев Северо-Западного Прикаспия представляет собой процесс не только изменений в их социально-политической и социально-экономической жизни, но также процесс консервации. Многие общественные явления, которые у других народов подверглись с течением времени радикальной трансформации, у ногайцев в первой половине XVIII в. сохранялись. С точки зрения истории и этнографии данное положение представляется исключительно ценным, так как позволяет реконструировать исторические реалии средневекового облика кочевых тюркских народов Евразии. Это, конечно, не означает того, что ногайцы Северо-Западного Прикаспия в указанный период являются абсолютно застойной социально-экономической средой. Изменения имели место, хотя и были обусловлены давлением внешних обстоятельств. Главным из этих внешних обстоятельств было продвижение и закрепление на Кавказе России. Те элементы капиталистических отношений, которые вызревали в империи, стимулировали сдвиги в ногайском обществе уже в первой половине XVIII в. Сам факт прекращения междоусобных войн, прекращения набегов на оседлую периферию вел к усилению роли товарного хозяйства и к сопутствующим сдвигам в социальной и политической сферах. Сдвигам, содержанием которых было также снижение социальной значимости феодального сословия этно-политических образований, в состав которых входили ногайцы. Взятые в более широком контексте, данные социально-политические изменения означали модификацию общественных приспособительных механизмов номадного общества. Плодотворность этих изменений на первый взгляд не бесспорна, если учитывать важность гомеостатического равновесия со средой обитания, что требовало сохранения традиционных форм хозяйствования. Но поскольку наметившаяся товаризация происходила не за счет разрушения традиционного хозяйства ногайцев, а путем постепенного изменения его характера с натурального на рыночный, российское присутствие, в конечном итоге, сыграло позитивную роль в истории ногайцев Северо-Западного Прикаспия
