Содержание к диссертации
Введение
Часть первая. Восхождение: Гимназия. Университет. Адвокатура.
Глава I. Начало пути.
1. Детство и отрочество. Отчий дом . 71
2. «Двух станов гость случайный...». Николай Муравьев - гимназист 83
3. «Замечателен он был тем, что открыл Америку». Студенческие годы
Н. К. Муравьева и его путь в освободительное движение. Земская
деятельность 92
Глава II. Н. К. Муравьев - организатор и лидер синергии «молодая адвокатура».
1 . Вступление в сословие присяжных поверенных . -: 103
2. От «бродячего клуба» к «московской пятерке» 109
3. Участие Н. К. Муравьева в создании синергии «молодая адвокатура» 116
Глава III. Политические процессы в судьбе лидера «молодой адвокатуры» Н. К. Муравьева: традиции и новации политической защиты.
1. Участие Н. К. Муравьева в разработке новой тактики и технологии политических защит начала XX века 128
2. «Ориентировочный список процессов» Н. К. Муравьева как зеркало общественной жизни и освободительного-- движения России кон. XIX- нач.ХХв 140
Глава IV. В адвокатской корпорации.
1. Политико-правовые воззрения Н. К. Муравьева 159
2. Блюститель нравственности адвокатского сословия 170
3. Муравьев - инициатор создания Музея Адвокатуры 176
Часть вторая. Зенит: Адвокат Н. К. Муравьев на судебных процессах и в общественно-политической жизни страны 1896-1917 гг.
Глава I. Н. К. Муравьев - политический защитник участников массовых антиправительственных выступлений.
1. «Рабочие процессы» 189
2. «Аграрные» процессы 200
3. Политические демонстрации 208
4. Севастопольское восстание 214
Глава II. Участие Н. К. Муравьева в «религиозных», «национальных», «литературных» процессах и защите «толстовцев».
1. Судебные процессы над «толстовцами» 221
2. «Карское» дело» 232
3. «Еврейские» национальные процессы адвоката Н. К. Муравьева 238
4. Дело Н. А. Бердяева 251
Глава III. Общественно-политическая деятельность Н. К. Муравьева (1896-1917 гг.).
1. Участие Н. К. Муравьева в организации и деятельности Союза адвокатов и Союза Союзов 255
2. Н. К. Муравьев - Председатель Музея содействия труду 264
3. Н. К. Муравьев у истоков создания российских профсоюзов 274
4. «Молодая адвокатура» и Н. К. Муравьев против смертной казни 280
Глава IV. Н. К. Муравьев и деятели культуры.
1. Н. К. Муравьев и Л. Н. Толстой. Завещание Толстого 286
2. Н. К. Муравьев и А. М. Горький 303
Часть третья. Багровый закат: Адвокат и революционная власть.
Глава I. Между наковальней закона и молотом революции. Учреждение Чрезвычайной следственной комиссии во главе с Н. К. Муравьевым.
1. Февральская революция: вхождение «молодой адвокатуры» во власть.
Н. К. Муравьев - председатель ЧСК 309
2. Цели, задачи и организационная структура'ЧСК 317
3. Кадровый состав комиссии: подбор и расстановка 329
Глава II. «Мы создаем и ставим процессы, которые не могут не иметь мирового значения». Председатель ЧСК о ключевых криминальных сюжетах расследования.
1. Н. К. Муравьев об «основных линиях преступлений старой власти» 341
2. Расследование деятельности министерства юстиции и министерства
внутренних дел 353
Глава III. Н. К. Муравьев об итогах работы ЧСК.
1. Подготовка отчета ЧСК Учредительному собранию 370
2. Предварительные результаты работы ЧСК и прекращение ее
деятельности 385
3. Деятельность членов Комиссии после Октябрьской революции 393
Часть четвертая. Сумерки: жизнь и деятельность Н. К. Муравьева в Советской России.
Глава I. Общественно-политическая деятельность Н. К. Муравьева (1917-1936 гг.).
1. Н. К. Муравьев - председатель Комитета Политического Красного Креста 401
2. Н. К. Муравьев в «Толстовском» комитете и Всесоюзном обществе политкаторжан и ссыльнопоселенцев 420
Глава II. Юрист Н. К. Муравьев в Советский период.
1. Юрисконсульт 430
2. Н. К. Муравьев у истоков создания советской адвокатуры 439
3. Лидер «молодой адвокатуры» на политических процессах в
СССР '. 446
Заключение 475
Список источников и литературы 484
- Детство и отрочество. Отчий дом
- . Вступление в сословие присяжных поверенных .
- Участие Н. К. Муравьева в разработке новой тактики и технологии политических защит начала XX века
Введение к работе
«Твердо стой в завете своем, и пребывай в.нем и состарься в деле своем»1, -этими словами напутствовал своего любимого ученика Н. К. Муравьева «митрополит» русской адвокатуры Ф. Н. Плевако; Потомственный дворянин - защитник рабочих-стачечников и вольнодумцев, восставших матросов и толстовцев-пацифистов, инородцев и крестьян-бунтарей, сектантов и партийных активистов, депутатов Государственной Думы и революционеров-террористов. Составитель духовного завещания Л. Н. Толстого и председатель Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства (Далее - ЧСК). Организатор первых российских профсоюзов и председатель Политического Красного Креста (Далее. - ПКК) в Советской России. Каждый из этих сюжетов мог бы украсить биографию любого современника переломной эпохи, но все они вместились в удивительную судьбу одного человека - Николая Константиновича Муравьева.
В то же время, говоря о степени научной разработанности темы исследования, следует констатировать, что в советской историографии и юриспруденции имя этого выдающегося русского адвоката и видного политического деятеля встречается крайне редко и практически неизвестно современным коллегам-юристам. До сих пор ни в отечественной, ни в зарубежной исторической и юридической литературе о Н. К. Муравьеве нет специального обобщающего исследования. Вместе с тем, ко времени Февральской революции он уже был корифеем присяжной адвокатуры, лидером неформального объединения поли Книга премудрости Иисуса, сына Сирахова, XI, 19. тических защитников «молодая адвокатура», а в марте 1917 г. стал председателем Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства.
Одной из специфических черт института адвокатуры является то, что она в высшей степени персонифицирована, хотя, подчас, адвокату бывает свойственна и коллегиальная деятельность на правовом поле. Но, безусловно, каждый из них всегда имеет ярко выраженную индивидуальную составляющую, которая складывается из его субъективных моральных качеств и деловых способностей. Чем талантливее, незауряднее личность адвоката, тем заметнее и значительнее результаты его труда. И все это можно наглядно проследить на примере жизни и деятельности адвоката, политика и человека Н. К. Муравьева.
В России адвокатское сословие получило право на существование только в 1864г. с учреждением Судебных Уставов. «Русская профессиональная (т.н. присяжная) адвокатура, - справедливо заметил Н. А. Троицкий, - была самой молодой в Европе ... . К тому времени в передовых странах Европы адвока-тура уже имела многовековую историю и славные традиции...» . Самая молодая по сравнению с адвокатурой ведущих европейских стран, российская самоуправляющаяся корпорация сформировала, тем не менее, за короткое время, основные принципы своей деятельности и профессиональную этику, дала миру плеяду блистательных адвокатов. С тех пор адвокатура, как юридическое учреждение является значимой и неотъемлемой составной частью правовой и общественно-политической системы Российского государства.
В пореформенное время наряду с правовым аспектом все отчетливее стала проявляться и политическая составляющая адвокатской деятельности. В то же время, о выдвижении присяжных поверенных на ключевые посты в управлении государством при самодержавии не могло быть и речи, хотя мировая история демонстрирует примеры, когда из адвокатской среды выходили крупные поли 2 Троицкий Н.А. Адвокатура в России и политические процессы 1866-1904 гг. Тула, 2000. С. 27. тические и общественные деятели . В России это стало возможно только после Февральской революции. Из 5 министров юстиции Временного правительства четверо были адвокатами - А. Ф. Керенский, П. Н. Переверзев, А. С. Зарудный и П. Н. Малянтович. Председателем Чрезвычайной следственной комиссии (в ранге товарища министра юстиции) стал Н. К. Муравьев, еще несколько их коллег - сенаторами, а Керенский, в итоге, - премьер-министром. Все они были не просто выдающимися адвокатами, но еще и входили в состав организации политических защитников, получившей название «молодая адвокатура».
Синергия «молодая адвокатура» возникла на рубеже XIX-XX вв. Это неформальное адвокатское объединение снискало себе славу на многочисленных политических процессах России и стало заметным явлением не только в сфере политической юстиции, но и в общественной жизни страны. Оппонируя официальному обвинению, защитники, вместе с тем, нередко разоблачали его политическую подоплеку и даже противостояли произволу и беззаконию властей. От правового содействия и публичной демонстрации сочувствия подсудимым некоторые адвокаты, особенно накануне и в годы первой русской революции, перешли к открытой поддержке политических требований своих подзащитных и даже осознанно переходили в лагерь освободительного движения. Таким образом, политическая защита на судебных процессах 1897-1917 гг. явилась неотъемлемой частью освободительного движения в России и неразрывно связана с именами выдающихся деятелей «молодой адвокатуры». Это был «...небольшой, - уточняет Н.А.Троицкий, - сравнительно с общей численностью российской адвокатуры отряд защитников»4, выступивший за ее общее обновление и активное участие присяжных поверенных в борьбе с произволом и беззаконием властей. «"Молодыми", - объяснял несколько необычное назва 3 Троицкий К А. Адвокатура в России... С. 27.
4 Там же. С. 113. ниє этого движения его участник М. Л. Мандельштам, - очевидно, мы считались не по годам, а по направлению»5.
Одним из основателей и бессменным лидером московской группы политических защитников, а затем и общероссийского движения «молодая адвокатура» стал Н. К. Муравьев. Он был принципиальным противником самодержавия, горячим поборником неотъемлемых прав и свобод человека, выступал против любого притеснения личности.
Вехи его биографии тесно переплетены с драматичными страницами русской истории. Адвокат Муравьев дебютировал на юридическом поприще в эпоху оживления общественной жизни первых лет царствования Николая II, участвовал в первых громких политических процессах, возобновившихся после семилетнего перерыва в 1901 г., а заканчивал свою «карьеру» уже в сумеречную и трагичную эпоху сталинщины. В атмосфере непрерывной борьбы, постоянно защищая других, Муравьев подчас и сам попадал под карающий меч режима. Аресты, обыски, тюрьмы, ссылки - сначала в царской, а затем и в Советской России - не сломили его, и он до конца жизни отстаивал права и достоинство человеческой личности.
В советский период адвокатура в нашей стране находилась в состоянии вынужденной летаргии, ограниченная в общественной жизни и юстиции «прокрустовым ложем», определенным ей нормами контроля со стороны КПСС. И только сейчас, в условиях формирования правового государства ощутимо повысилось значение деятельности адвокатского корпуса, что официально закреплено в законе «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» от 31 мая 2002 г. Закономерно и то, что оказываются востребованными дореволюционные традиции защиты прав личности и опыт лучших русских адвокатов. В процессе формирования корпоративной этики и принципов своей деятельности современная российская адвокатура неизбежно должна обратить 5 Мандельштам М. Л. 1905 год в политических процессах. Записки защитника. М., 1931. С. 54. ся к накопленному опыту зарубежной, но в первую очередь - к опыту корифеев отечественной адвокатуры ХІХ-ХХ вв., к числу которых, безусловно, принадлежит Н. К. Муравьев.
Значимость исторического опыта русских защитников подчеркивается современными исследователями6. В этом ракурсе изучение его жизни и деятельности, как юриста, общественного деятеля и политика приобретает особую актуальность и эта тема, безусловно, заслуживает глубокого и всестороннего исследования. Таким образом, всестороннее раскрытие личных качеств и профессионального мастерства Муравьева позволит определить ориентиры генерации и утверждение менталитета адвокатской школы России XXI века, которая может быть построена на образцах и традициях адвокатского сословия России рубежа ХІХ-ХХ столетий.
Наряду с этим, актуальность исследования, обусловлена особым интересом современной исторической науки к жанру биографики7. Биография - древнейший и популярнейший историографический жанр. Особенность исторической биографии заключается в том, что она является не только биографией ис 11
торического персонажа, но и представляет собой жанр исторического исследования: это сама история, показанная через призму жизни и деятельности выдающегося человека. Научной биографией принято считать лишь такое жизнеописание, в центре которого находится эволюция личности, раскрытие ее мировоззрения в тесной взаимосвязи с эпохой и делом, которому эта личность себя посвятила. Специфику этой гармонии определил С. Л. Утченко: «Историческая личность всегда интегрированная личность, ибо помимо изначально присущих ей качеств и свойств она обогащается каждой новой эпохой, через которую она проходит и в которой она таким образом продолжает жить». При этом развитие исторической личности считал он, заключается, в частности, в том, что «...каждая новая эпоха открывает в исторической личности, историческом явлении те грани и аспекты, тот смысл и значение, то особенное (а иногда и глав оное!), что было просмотрено эпохами предыдущими» . Поэтому создание научной биографии Н. К. Муравьева позволит открыть новые грани переломной эпохи, и увидеть в его жизни и деятельности то, что «было просмотрено эпохами предыдущими». Тем более что историческая наука нуждается в биографии как в источнике для анализа и оценок исторических событий и процессов, так как предмет истории - деятельность людей.
Как известно, в советской историографии на первый план выдвигались проблемы, связанные с социально-экономическими вопросами, классовой борьбой и революционным движением, и по этой причине история, как правило, изучалась вне человека, вне личности. Думается, что в настоящее время «обезличивающий» подход в исторических трудах не совместим с творческим поиском ученых. Об этом свидетельствуют многочисленные монографии и статьи, посвященные отдельным персонажам отечественной истории, и, в том числе, общественным и политическим деятелям русского освободительного движения . «Внесоциального, внеисторического человека не бывает»10, - справедливо утверждает И. Ф. Петровская. Изучение эпохи и среды выступает как неотъемлемый аспект биографического исследования.
Но, «как определяются понятия "человек с биографией" и "человек без биографии"?»11, - задаемся мы закономерным вопросом вслед за Ю. М. Лотманом. «Далеко не каждый реально живущий в данном обществе человек имеет право на биографию, - справедливо считал он. - Каждый тип культуры вырабатывает свои модели "людей без биографии" и "людей с биографией". Здесь очевидна связь с тем, что каждая культура создает в своей идеальной модели тип человека, чье поведение полностью предопределено системой культурных кодов, и человека, обладающего определенной свободой выбора своей модели поведения»12.
8 нашем случае представляется, что Н. К. Муравьев являлся ярким пред ставителем прогрессивной российской интеллигенции начала прошлого века, разносторонней, эрудированной личностью. При всей строгости и бескомпромиссности своей натуры он, по воспоминаниям современников, отличался и особыми человеческими качествами - такими, как высокая духовность, сопереживание и самопожертвование. Его политическая и профессиональная деятельность оцениваются в данной работе в конкретных исторических обстоятельствах в неразрывной взаимосвязи с окружавшей его действительностью, а поведенческий стереотип Муравьева определяется, в исследовании с учетом миро понимания и этических правил, которых он придерживался. Поэтому «...из всей массы людей жизнь и деяния которых не делаются предметом описания и не вносятся в коллективную память, выбирается некто, имя и поступки которого сохраняются для потомков» , - отмечал Лотман. И этот «некто» в данном случае - Н. К. Муравьев.
Как личность Николай Константинович Муравьев - заметное явление отечественной истории и юриспруденции, поэтому интерес к нему, думается, не случаен и вполне закономерен. Здесь как нельзя лучше подходит кредо биографики, выведенное А. И. Герценом: «Жизнь обыкновенного человека тоже может вызвать интерес, если и не по отношению к личности, то по отношению к стране и эпохе, в которую эта личность жила»14, тем более что в нашем случае этот интерес, несомненно, обоюдный - и «по отношению к личности», и «по отношению к стране и эпохе...».
Таким образом, объект исследования - личность Н. К. Муравьева. Предмет исследования - его биография.
Хронологические рамки исследования" обусловлены годами жизни Н.К.Муравьева (1870-1936), т.е. кон. ХІХ-нач. XX вв., а это, как известно, один из наиболее драматичных периодов в истории России, который стал переломным и в истории страны, и в судьбах наших соотечественников. Особое внимание в диссертации уделено участию лидера «молодой адвокатуры» в политических процессах, а также деятельности Муравьева на посту председателя Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства.
Целью диссертации является, по возможности, наиболее объективное создание научной биографии Н. К. Муравьева - выдающегося юриста, общественного и государственного деятеля, определение его роли и значения в истории русской адвокатуры и в политической жизни России в переломную эпоху - кон. ХІХ- нач. XX в. Наряду с этим, в работе предпринята попытка обосновать и изучить новые аспекты проблемы освободительного движения в России в начале XX в. через призму политических судебных процессов и деятельности лидера «молодой адвокатуры» Муравьева. Для реализации этого исследовательского замысла в работе ставится ряд конкретных задач:
- охарактеризовать степень изученности темы и уровень достоверности анализируемых в работе источников;
- реконструировать основные вехи биографии Муравьева;
- выяснить основополагающие факторы, способствовавшие становлению личности Н. К. Муравьева, и оказавшие решающее влияние на формирование его мировоззрения и характера;
- изучить профессиональную деятельность юриста Муравьева в контексте эволюции института русской присяжной адвокатуры, а также в целом всей системы судопроизводства в России;
- проанализировать вклад Муравьева в совершенствование профессиональной деятельности и корпоративной культуры, Ё укрепление этических норм и в сохранение традиций отечественной адвокатуры;
- исследовать вклад присяжного поверенного Муравьева в работу по созданию групп политических защитников в России, и определить его роль, как лидера синергии «молодая адвокатура»;
- проанализировать политические взгляды и общественно-политическую деятельность Муравьева, как участника освободительного движения России;
- на основе анализа защитительных речей адвоката Муравьева раскрыть содержание его деятельности на политических судебных процессах в России в нач. XX в.;
- исследовать взаимоотношения Муравьева с деятелями русской культуры и подробности составления им духовного завещания Л. Н. Толстого;
- изучить главные направления и результаты деятельности Муравьева на посту председателя ЧСК Временного правительства;
- рассмотреть деятельность Муравьева на посту председателя Политического Красного Креста; - определить роль и вклад Муравьева в создание советской адвокатуры;
- подвергнуть аналитическому разбору участие адвоката Муравьева на политических процессах в Советской России;
- рассмотреть юридическую практику Муравьева в различных учреждениях Советского государства;
Теоретической основой исследования послужили труды отечественных и зарубежных исследователей.
Методологической основой исследования стали: объективно-исторический подход к анализу фактов, стремление к непредвзятости в суждениях, отказ от модернизации исторического процесса, злоупотребления ретроспективным взглядом и фантомами типа «революционный/контрреволюционный». Принцип историзма использовался, в основном, при анализе источников. На основе принципа объективности было проведено сопоставление и анализ имеющихся в литературе по теме исследования точек зрения, суждений, позиций, и, в конечном итоге, сделаны независимые выводы. В ходе исследования была использована также система методов исторического анализа, включающая описательный, сравнительно-исторический, логический и другие методы.
Использование проблемно-хронологического метода позволило разделить проблему исследования на ряд более узких и конкретных сюжетов и рассмотреть каждый из них в отдельности. В то же время с помощью системного метода все компоненты содержательной части диссертации объединены в единое целое и рассмотрены в динамике и взаимосвязи.
Для реконструкции научной биографии Н. К. Муравьева методологической основой исследования являлся антропологический подход к изучаемым событиям. Понятие биографической реконструкции включает в себя: систему методологических стратегий, категориальный инструментарий, схемы объяснения, принятые нормы повествовательной изобразительности, этических долженствований, которые в своей совокупности позволяют биографу реконструировать историю личностной индивидуальности персонажа. При этом А. Л. Валевский считает, что термин «реконструкция» «...более удачен, чем "воссоздание", ибо он указывает на то, что биографическое письмо обладает целостной теоретической и методологической доктриной исследования и художественного изображения»15. Говоря об основных процедурах и понятиях биографической реконструкции, Валевский отмечает, что «биографическое письмо обладает прочно структурированной жанровой стратификацией», причем, для исторического жанра «...характерна ориентация на научность изложения, документальную подтвержденность выводов, строгость объяснения»16.
Являясь специальной исторической дисциплиной, биографика, в то же время, типичная междисциплинарная наука, поэтому различные фрагменты диссертации написаны на стыке различных наук: истории, психологии, философии, литературоведения, политологии, социологии, культурологии, экономики, юриспруденции, педагогики, этики. Все это позволило комплексно и диалектически рассмотреть жизнь и деятельность Н. К. Муравьева в ее неповторимых индивидуальных проявлениях в контексте переломной эпохи России на рубеже ХГХ-ХХвв.
Научная новизна диссертации заключается в том, что она является первым в историографии опытом создания научной биографии Н. К. Муравьева. В данном исследовании нашли отражение ключевые и особо значимые вехи его жизненного пути. Новизна темы заключается уже в ее постановке и принципах решения исследовательской проблемы. Роль Муравьева в создании групп политической защиты «молодая адвокатура», а затем и его лидерство в этом движении дореволюционной отечественной адвокатуры не подвергалась сомнению, но, в то же время, и не исследовалась, так же, как не были до конца изучены его роль и значение в составлении и блюстительстве духовного завещания Л. Н. Толстого, в организации российских профсоюзов, Союза адвокатов, Советской адвокатуры, его руководство ЧСК и ПКК.
Для максимально полной реконструкции биографии Муравьева в работе предпринято комплексное обобщение всех доступных на сегодня исследований и источников, касающихся как формирования его характера и мировоззрения, так и освещающих его профессиональную, общественно-политическую, благотворительную и правозащитную деятельность. Решение поставленных в исследовании научных задач потребовало выявления и ввода в научный оборот большого корпуса ранее не востребованных источников.
В источниковедческом отношении новизна диссертационного исследования состоит в том, что впервые введены в оборот материалы шести архивов Москвы, Санкт-Петербурга, Твери и Саратова. Всего в работе использованы документы 39 фондов шести государственных архивов - Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ, Москва), Российского Государственного архива литературы и искусства (РГАЛИ, Москва), Российского государственного исторического архива (РГИА, С.-Петербург), Центрального исторического архива г. Москвы (ЦИАМ), Государственного архива Тверской области (ГАТО, Тверь), Государственного архива Саратовской области (ГАСО, Саратов), а также Семейного архива Волковых (CAB, Москва), личного архива Н.А.Троицкого (AT, Саратов), архивных коллекций двух музеев - отдела письменных источников Государственного исторического музея (ОПИ ГИМ, Москва), и отдела рукописей Государственного музея Л. Н. Толстого в Москве (ОР ГМТ, Москва), и, наконец, пяти библиотечных коллекций - научно-исследовательского отдела рукописей Российской государственной библиотеки (НИОР РГБ, Москва), отдела рукописей Российской национальной библиотеки (ОР РНБ, С.-Петербург), отдела фонодокументов Научной библиотеки МГУ им. М. В. Ломоносова (ОФ НБ МГУ, Москва), отдела редких книг и рукописей Зональной научной библиотеки им. В. А. Артисевич Саратовского государственного университета (ОРКР ЗНБ СГУ, Саратов), отдела редких книг Саратовской областной универсальной научной библиотеки (ОРК СОУНБ, Саратов). Всесторонний анализ источников и сопоставление их с опубликованными материалами позволили проанализировать общественные взгляды, судебную и политическую деятельность Муравьева.
Материалы и выводы исследования могут быть использованы в научной и преподавательской деятельности, при написании книг и статей, подготовки курсов лекций и специальных курсов, методических пособий для семинарских занятий, учебных пособий по истории России и истории отечественного государства и права.
Детство и отрочество. Отчий дом
Николай Константинович Муравьев родился 21 марта (ст.ст.) 1870 г. в Москве. Его отец, Константин Гаврилович был потомственным дворянином, но к старинному и широко известному роду Муравьевых1 не принадлежал. Свою жизнь он посвятил военной службе и, начав ее.на Кавказе с самого низкого чина, дослужился до подполковника. Но случилась беда. Офицер К. Г. Муравьев, пораженный, заразительной в то время «эпидемией» карточной игры, в пылу азарта проиграл казенные деньги, за что был осужден и на несколько лет отправлен в Сибирь для отбытия наказания.
Об этой печальной и неприятной для всей семьи странице биографии главы семьи предпочитали не вспоминать и не говорить. Внучка Муравьева Т. А. Угримова сообщила мне, что о подробностях драматической судьбы Константина Гавриловича его родственники не упоминали никогда - «...вплоть до того, что ни моя мать, ни тетушка, ни их двоюродные брат и сестра очень долго не знали даже отчества своего деда - пришлось предпринимать библиотечные поиски. И сестра Щиколая Константиновича, увы, мемуаров не остави-ла...» . Безусловно, какие-то детали этой истории просачивались в доверитель ных разговорах в узком семейном кругу, поэтому и сын, и дочь, а впоследствии и внучки оступившегося офицера узнали о том, что с ним когда-то случилась беда. Но вся эта информация на протяжении десятка лет оставалась «тайной за семью печатями». «Я это долго скрывала, - вспоминала его внучка Т. Н. Волкова, - но потом, когда я подумала, что это же сделал и Лев Толстой, то я своему деду это простила»3.
Вернувшись на родину, в село Щербинино Тверской губернии, К. Г. Муравьев остаток своей жизни прослужил в уголовной полиции и умер в 1900 г. в возрасте 64 лет. В течение всех этих лет основные трудности по содержанию семьи и воспитанию детей (сына Николая и дочери Софьи) легли на плечи жены Константина Гавриловича - Варвары Федоровны, рожденной Лавровой.
Небольшое владение Муравьевых, которое находилось в 14 верстах от Твери, неподалеку от станции Чуприяновка Николаевской ж/д, конечно, не могло в полной мере обеспечить безбедное существование женщины с двумя детьми, даже с учетом того, что земельные угодья сдавались в аренду. Согласно «Списку Потомственных Дворян с показанием количества владеемой ими земли в Тверском уезде», составленному предводителем дворянства В. Н. Трубниковым в 1903 г., В. Ф. Муравьевой принадлежало 228 гА десятин земли4. Для сравнения: из 84, указанных в списке, поместий тверских дворян земельные владения Муравьевых были не самыми большими и не самыми маленькими. К примеру, наиболее крупным землевладельцем в Тверском уезде на тот момент была А. И. Неплюева (12048,4 десятин)5, а самое маленькое, почти символическое поместье принадлежало Е. Н. Вейс (3,1 десятин)6. Любопытно, что и знаменитые деятели земского движения - соседи помещицы Муравьевой также не были крупными землевладельцами: у И. И. Петрункевича - 35 десятин земли, у его младшего брата М. И. Петрункевича - 250 десятин . Правда, у племянника знаменитого основоположника анархизма А.А.Бакунина помещика А. Н. Дьякова в собственности находилось 1294,4 десятин земли8.
В. Ф. Муравьева с детьми почти безвыездно жила в своей скромной усадьбе в селе Щербинине По архивным данным удалось частично восстановить облик родового гнезда Н. К. Муравьева. Судя по актам ревизии уездного земельного управления 1922 г., на территории бывшей усадьбы Муравьевых к тому времени сохранились следующие строения: дом бревенчатый на кирпичном фундаменте крытый железом длиной 22 и шириной 14 аршин9, кухня длиной 9 и шириной 7 аршин, ванная мраморная с печкой, дом «на горе» бревенчатый, на кирпичном фундаменте длиной 14 и шириной 8 аршин с капитальной пристройкой площадью 8 на 8 аршин, дом бревенчатый длиной 15 и шириной 12 аршин10, дом бревенчатый площадью 9 на 9 аршин11. Кроме этого, на территории усадьбы были различные хозяйственные постройки: конюшня с сеновалом бревенчатая, крытая железом 28 аршин в длину и 8 - в ширину, сарай бревенчатый крытый железом, площадью 16 на 9 аршин «...с двумя дверями», баня бревенчатая (8 на 7 аршин), шатры-дровяники на столбах, один из которых - крытый железом .
. Вступление в сословие присяжных поверенных
1896 год стал для Н. К. Муравьева важной точкой отсчета в его судьбе и профессиональной деятельности - 6 сентября он вступил в адвокатскую корпорацию России - был «...зачислен в состав помощников присяжных поверенных Округа (Московской Судебной Палаты. -Ю. В.) по постановлению Совета от 6 сентября 1896 г.»1.
В пореформенное время наряду с правовым аспектом все отчетливее стала проявляться и политическая составляющая адвокатской деятельности. Оппонируя официальному обвинению, адвокатура, вместе с тем, нередко разоблачала его политическую подоплеку. В Российской империи «адвокатура представляла собою совершенно исключительную общественную группу, - считал Н. К. Муравьев, - некую неслужебную вольницу, которая была словно случайно вкраплена в государственный судебный аппарат» .
Талантливые и совестливые юристы, не вписавшиеся в «прокрустово ложе» самодержавной юстиции, оказывались в рядах адвокатской корпорации, «...принимавшей в свои ряды, - указывал Муравьев, - беглецов со всех сторон тогдашней России»3. Тем самым, они получали возможность в рамках своей профессии легально и официально выражать оппозиционные настроения, отстаивать права и идеологию деятелей освободительного движения. К началу XX в. положение присяжной адвокатуры, как вспоминал И. В. Гессен, «становилось все более безотрадным, и, казалось, неоткуда было ждать никакого про света» . Эту несколько мрачную, но, судя по всему, реалистичную картину до-поднял присяжный поверенный П. Н. Малянтович: «Россия молча задыхалась. Онемела и влачила тусклое существование наша адвокатская корпорация. Во главе её стоял совет реакционного большинства. Её младшая часть, молодые стажеры, представляли из себя бесформенную и потому подчиненную массу. Руководящий орган сословия третировал их с высокомерной жестокостью»5.
Проблема усугублялась ещё и тем, что для того, чтобы стать, по выражению Малянтовича, «бесправным стажером», необходимо было пройти своеобразное тестирование, получив свидетельство о благонадежности. Это заключалось в том, чтобы к прошению соискателя адвокатской должности было приложено ещё и свидетельство суда на право ведения чужих дел6. Таким образом, процедура зачисления на государственную службу была, как ни странно, менее сложной, чем приём в сословие, которое в своё время представлялось пионерам русской адвокатуры как вольная Запорожская Сечь. И это при том, что потребность в адвокатах и привлекательность профессии были очень высоки, а судебное ведомство переполнено. Энергичная дипломированная молодежь устремилась в «запорожскую сечь» юстиции. Но «помогать» оказалось некому - мастера-патроны не нуждались в подмастерьях. Оценивая эту парадоксальную ситуацию, М. М. Винавер горько и справедливо заметил: «Помощники присяжных поверенных выросли у нас сами собою» .
Время учебы в гимназии и университете для Муравева пришлось на годы царствования Александра III. «Период 80-х годов, - в мрачных тонах рисовал его С. П. Мелыунов, - носит резкую окраску торжества реакции - и физического и духовного. Безжалостно истреблялись все проявления свободной мысли, всякие проявления смелой и широкой инициативы»8. Поэтому, неслучайно, 80-е годы девятнадцатого столетия изменили понимание профессиональных задач адвокатов, сложившееся еще в первые годы после введения Судебных уставов. Теперь, большая часть адвокатов ограничивала свою роль выполнением обязанностей юрисконсультов и поверенных, обслуживая, как правило, интересы буржуазии и богатых клиентов. Постепенно замирали тенденции общественного служения в органах самоуправляющейся адвокатской корпорации. Эта застойная атмосфера особенно тяжело сказывалась на положении и миропонимании молодых адвокатов-стажеров - помощников присяжных поверенных. При описании этого периода, Мельгунову удалось крупными мазками отобразить портрет эпохи, которой было свойственны: «... свободный и сильный расцвет карьеризма, всеобщая погоня за наживой, неразборчивость средств для ее достижения, забвение азбучных правил нравственности. Воцарилась полнейшая рознь между членами общества, упадок чувства собственного достоинства, пассивное приспособление к окружающему под влиянием шкурных инстинктов, отсутствие умственных интересов, доходящее до какой-то мыслебоязни»9.
Участие Н. К. Муравьева в разработке новой тактики и технологии политических защит начала XX века
Вместе с появлением первых кружков политической защиты - Московского (Н. К. Муравьёва - Н. В. Тесленко) и Петербургского (Н. Д. Соколова -А. С. Зарудного) в судебной практике формируется новая адвокатская идеология и тактика. В течение нескольких лет после образования групп политической защиты юридической практикой были выработаны некоторые общие принципы, регулировавшие судебные выступления политических защитников. «Молодая адвокатура» при разбирательстве политических дел стала применять новые приемы и методы защиты, ломая привычные стереотипы и схемы традиционной защиты подсудимых. В данном случае передовая политзащитная технология была направлена не только на защиту деятелей освободительного движения, представших перед судом, но и на гласную реабилитацию, а подчас и завуалированную пропаганду их политических взглядов. «Суд - проявление не одной государственности, - говорил в своей речи на знаменитом "адвокатском процессе" в 1914 г. Н. К. Муравьев, - суд есть также и явление общественной жизни, потому что в нем воплощается не только формальная идея права, но также и идея справедливости»1.
Правда, эту высокогуманную, правовую деятельность прогрессивных адвокатов, лидер одной из радикальных партий В. И. Ленин эксплуатировал в своих интересах и рекомендовал уложить в «прокрустово ложе» революционных целей и большевистской морали: «Брать адвокатов только умных, других не надо. Заранее объявлять им: исключительно критиковать и "ловить" свидетелей и прокурора на вопросе проверки фактов и подстроенности обвинения, исключительно дискредитировать шемякинские стороны суда ... . Будь только юристом, высмеивай свидетелей обвинения и прокурора, ... но убеждений подсудимого не касайся, - грозно предупреждал Ильич, - об оценке тобой его убеждений и его действий не смей и заикаться. Ибо ты, либиралишко, до того этих убеждений не понимаешь, что, даже хваля их, не сумеешь обойтись без пошлостей» .
Трудно представить, что уничижительная и циничная установка вождя большевиков служила руководством к действию «молодой адвокатуры», но следует также отметить, что некоторые «пожелания» Ленина в том или ином виде находили свое воплощение в тактике и технологии политических защитников.
В данном контексте интересно послушать мнение тех адвокатов, которые непосредственно участвовали на процессе, по поводу которого и было написано письмо В. И. Лениным. «Письмо Ленина мне ровно ничего не говорит, - смело заявлял Мандельштам в 30- годы, - потому, что оно носит частный характер, в частном письме люди, обычно, выражаются резко. Это письмо как раз написано по поводу процесса, предстоящего, в котором и Н. К. (Муравьев. - Ю. В.) и я участвовали, это по поводу процесса Стасовой, Баумана и др. И вот в этом процессе мне лично никаких заявлений не было сделано подсудимыми, и когда после наших дебатов я говорил с Бауманом, то Бауман отзывался с большой похвалой относительно защиты. Таким образом, ... письмо Ленина - это письмо частное, где резкость оправдывается. Это его обычный и очень часто допускаемый им тон полемики, вызван тем, что он перед массой хотел резко поставить и заострить вопрос ... ни Овчинников, ни Муравьев, ни я, ни другие присутствующие здесь и не претендовали на то, чтобы считаться большевиками, а если мы на это не претендовали, то говорить об общечеловеческих началах отнюдь не было возбранно. ... каждый из нас, политических защитников знает, что гораздо легче было защищать крестьянина или рабочего, чем интеллигента, затесавшегося среди рабочих и крестьян. Вот на таких, как они, смотрели как на классовых изменников, на таких буржуазный суд смотрел как на изменников своему классу, и он обрушивался на них гораздо строже, чем на выходцев из чужого класса»3.
