Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Развитие организации Императорской Академии наук 60
1. 1. Императорская Академии наук как государственный институт 60
1. 2. Решение вопроса о реформе Императорской Академии наук 75
1. 3. Финансирование государством академической науки 88
Глава 2. Коллекционная деятельность Императорской Академии наук 103
2. 1. Общие тенденции развития академических коллекций 103
2. 2. Книжные и рукописные собрания 113
2. 3. Академические музеи 134
Глава 3. Деятельность Физико-математического отделения Императорской Академии наук по консолидации научных сил 166
3. 1. Руководство центральными; учреждениями Российской, империи в области астрономии и геофизики 166
3. 2 Тенденции развития академических лабораторий 197
Глава 4. Развитие гуманитарных исследований в Императорской Академии наук 221
4. 1. Историко-филологическое отделение 221
41 2. Отделение русского языка и словесности 246
Глава 5. Международная деятельность Императорской Академии наук 274
5.1. Участие в международных организациях и проектах 274
5. 2. Курирование отечественных гуманитарных учреждений за границей 286
Глава 6. Организационные формы общественной деятельности Императорской Академии наук 301
6.1. Участие в общественно-политической жизни страны 301
6.2. Комиссии по вопросам печати 319
Глава 7. Научно-организационная деятельность Императорской Академии наук в условиях политического кризиса 1914-1917 гг. 330
7. 1. Участие в укреплении оборонной мощи России и в сохранении памятников истории и культуры 330
7. 2. Исключение из Императорской Академии наук «подданных враждебных России государств» и укрепление связей с союзниками 346
7.3. 1917 год 357
Заключение 364
Использованные источники 369
Опубликованные источники 369
Архивные источники 387
Использованная литература 390
Список сокращений 437
- Императорская Академии наук как государственный институт
- Руководство центральными; учреждениями Российской, империи в области астрономии и геофизики
- Курирование отечественных гуманитарных учреждений за границей
- 1917 год
Введение к работе
Актуальность исследования обусловлена возросшим научным интересом к одной из фундаментальных проблем отечественной истории — феномену академической науки. Академия наук — старейшая форма объединения ученых, в котором нашла свое организационное выражение наука. Становление и развитие отечественной Академии наук, формирование ее организационной структуры и научного состава неразрывно связаны с историей России. Своим исключительным положением в стране как научного коллектива, получившего поддержку государственной власти, Академия наук была обязана не в последнюю очередь своей научно-организационной деятельности по консолидации научных сил, сохранению духовных ценностей и разработке культурного наследия.
Актуальность данной темы, помимо большой познавательной ценности, определяется той ролью, которую играет организация научных исследований в настоящее время. Современная научная политика и прогнозирование дальнейшего развития науки невозможны без познания ее внутренних закономерностей и связей с другими общественными явлениями. Для установления таких закономерностей и связей необходимо наблюдение за развитием науки на переломных этапах ее истории. Это относится не только к содержанию, но и к формам организации науки, достигшим в наше время большого разнообразия.
В настоящее время очевидна необходимость использовать опыт прошлого, в первую очередь — многогранный опыт Академии наук как общероссийского центра науки и культуры в период ее наивысшего расцвета, который приходится на последнее десятилетие XIX и первое десятилетие XX в., когда экономическое развитие страны достигло высокого уровня и процветание государства в значительной степени стало зависеть от успехов научных исследований. Изучение истории Императорской Академии наук в один из ключевых периодов ее истории может дать многое для понимания процесса становления современной системы организации науки и ведущих тенденций ее развития, показывает значение академических традиций, многие из которых сохранились до сих пор. Особую актуальность эта тема приобретает в настоящее время в связи с обсуждаемыми и проводимыми реформами системы организации научной деятельности в нашей стране.
Обращение к материалам по истории Академии наук дополняет собственную историю Академии наук и способствует пониманию роли высшего научного учреждения России в культурной и общественно-политической жизни России конца XIX – начала XX века и существенно расширяет наши представления о духовной жизни России этого периода.
Объект и предмет исследования. Объектом настоящего исследования является научно-организационная деятельность Императорской Академии наук в 1889–1917 гг. Предметом исследования служат цели, задачи, формы и содержание этой деятельности.
Степень разработанности темы. История Академии наук в России неоднократно становилась предметом исследования. Современные историки много сделали для выявления основных закономерностей развития и организации академической науки, в том числе и в изучаемый период.
Первая попытка создать обобщающий труд по истории Императорской Академии наук изучаемого периода была предпринята в 1910-е гг. и приурочена к двадцатипятилетнему юбилею деятельности вел. кн. Константина Константиновича в должности президента. Предполагалось, что этот труд будет состоять из трех частей: общего обзора жизни Академии в это время, исторических очерков ее научных учреждений и кратких биографических очерков действительных членов Академии, занимавших академические кресла в 1889–1914 гг., а также почетных академиков Разряда изящной словесности. Однако удалось опубликовать только «Материалы для биографического словаря действительных членов Императорской Академии наук» и первый из двух томов «Материалов для истории академических учреждений». Хотя юбилейные издания имеют скромное название «материалов» и носят описательный характер, они содержат множество сведений по различным аспектам организации академической науки.
Обобщающий «Очерк деятельности Императорской Академии наук за время пребывания президентом ее великого князя Константина Константиновича (1889–1914)» Общее собрание поручило написать академику Владимиру Ивановичу Вернадскому (1863–1945), усиленно занимавшемуся в то время историей естествознания в России. Вернадский расширил рамки исследования и поставил перед собой задачу проследить историю Академии с момента ее возникновения вплоть до 1914 г. Несмотря на то, что Вернадский не завершил свой труд, это было первое изложение истории Академии наук на протяжении 150 лет ее истории, в котором раскрывался процесс ее развития как общемирового и национального научного центра и был дан глубокий анализ ее социальной жизни. В последующие годы деятельность Вернадского сыграла выдающуюся роль в становлении истории науки как самостоятельного направления историко-научных исследований. В 1921 г. Вернадский выступил инициатором создания Комиссии по истории знаний при Академии наук — первого в нашей стране научно-исследовательского центра, целью которого была разработка истории науки.
В 1925 г. Академия наук отметила свое 200-летие. По условиям времени Академия наук не смогла представить к памятной дате исчерпывающий обзор своей деятельности за 200 лет и ограничилась изданием речи непременного секретаря С. Ф. Ольденбургом на торжественном собрании Конференции Академии, в которой были подведены основные итоги ее деятельности за этот период, и серии 16 юбилейных брошюр, посвященных отдельным академическим учреждениям.
Работы по изучению академической науки были продолжены созданным в 1932 г. на базе комиссии Институтом истории науки и техники во главе с Н. И. Бухариным. В 1938 г. институт был закрыт, но в том же году была создана Комиссия по истории Академии наук СССР под председательством академика С. И. Вавилова. Работы Сергея Ивановича Вавилова (1891–1951) по истории науки занимают видное место в историографии. В них четко сформулирована зависимость достижений научного знания от организации исследований, осмыслены закономерности и тенденции развития академической науки.
К июню 1941 г. комиссия подготовила первый том «Очерка истории Академии наук», в котором освещалась деятельность Академии в 1724–1917 гг., но война приостановила дальнейшую работу. В 1944 г. было принято постановление СНК СССР о создании Института истории естествознания, в 1953 г. на базе института и Комиссии по истории техники был образован Институт истории естествознания и техники АН СССР в Москве и его Ленинградское отделение (ныне Санкт-Петербургский филиал). Комиссия по истории Академии наук вошла в состав отделения. В 1955 г. Президиум АН СССР упразднил комиссию, создав вместо нее при ЛО ИИЕТ АН СССР редакционную коллегию издания во главе с академиком К. В. Островитяновым, которая и завершила работу над изданием «История Академия наук СССР».
Первые результаты работы Комиссии по истории Академии наук были опубликованы членом комиссии директором Архива АН СССР Г. А. Князевым в 1945 г. к 220-летию Академии наук в виде «Краткого очерка истории АН СССР». В 1957 г. в соавторстве с ученым секретарем комиссии А. В. Кольцовым было осуществлено второе издание книги а в 1964 г. — третье издание. В небольшой по объему (20 с.) главе о деятельности Академии наук в конце XIX – начале XX века авторы сумели поместить важнейшие сведения о переменах в ее личном составе, о пересмотре устава, о бедственном состоянии академических учреждений. Несмотря на краткость эта глава представляет собой компетентное изложение основных событий академической жизни, отвечающее требованиям фактической достоверности. «Краткий очерк» дал в руки исследователей ту канву, по которой на протяжении многих лет писалась история Академии наук как социального института. В последующие годы появился ряд работ, которые дополнили работу предшественников новыми фактами и оценками ее деятельности. Ограниченный объем этих изданий не позволил авторам детально рассмотреть проблемы научно-организационной деятельности Академии наук.
В 1958 г. увидел свет первый том «Истории Академии наук СССР», посвященный истории Академии наук XVIII в.; второй том, охватывающий период с 1803 по 1917 г., был издан в 1964 г. Этот фундаментальный труд является ценным вкладом в историческую науку. В предисловии к первому тому было отмечено, что авторы использовали в своей работе материалы, подготовленные сотрудниками Комиссии по истории АН СССР. Раздел «Академия наук с 1890-х годов по 1917 г.» (с. 455–659) открывается вводным очерком, автором которого был А. В. Кольцов; затем следуют статьи, посвященные отдельным наукам. В работе по подготовке данного раздела принимали участие А. Н. Кононов, А. В. Предтеченский, Б. Е. Райков, В. И. Смирнов, Т. В. Станюкович, Э. Д. Фролов, И. И. Шафрановский и другие. Авторы ставили своей основной задачей «показать тот ценный вклад, который был внесен Академией в отечественную и мировую науку». В книге показана не только научная, но и организационная и просветительская деятельность Академии наук и опровергается мнение о ее замкнутости, об отрыве ее деятельности от нужд государства. Авторы издания стремились увязать развитие академической науки с общим ходом социально-экономической и политической жизни России.
Авторами был обобщен огромный фактический материал и дан подробный обзор развития академической науки по отраслям знаний, а также характеристика деятельности выдающихся отечественных ученых, являвшихся членами Академии наук; причем к академическим ученым причисляются не только действительные члены, но также члены-корреспонденты и почетные члены. Таким образом, в интерпретации авторов понятие «академическая наука» становится едва ли не синонимом понятия «российская наука», ведь почти все именитые российские ученые удостаивались избрания в члены Академии. Едва ли такое расширительное понимание академической науки является оправданным, потому что только звание действительного члена было сопряжено с обязанностью участвовать в деятельности Академии и ее учреждений, на остальных членов почетное звание не налагало никаких обязательств.
Структура книги и ограниченность ее объема не позволили авторам раскрыть в полной мере деятельность научных учреждений Академии, осветить должным образом вопросы финансирования, работу по изменению нормативных документов. На книге лежит несомненный отпечаток времени, сказавшийся как на выборе материала, так и на трактовке сюжетов, связанных с участием Академии наук в общественно-политической жизни страны. И все же она остается пока единственным обобщающим трудом по истории Академии наук.
Деятельность Императорской Академии наук как общероссийского центра науки и культуры в изучаемый период рассмотрена в монографии автора диссертации «Императорская Академия наук на рубеже XIX–XX веков (Очерки истории)» (М., 2008).
Во второй половине XX в. с углублением дифференциации научного знания в работах отечественных ученых по истории Академии наук стали преобладать исследования по отдельным научным дисциплинам. Большую историко-научную ценность имеют работы, посвященные развитию математики, физики, химии, биологии, геологии, гуманитарных наук. Однако научно-организационная деятельность не привлекала должного внимания историков естествознания и специально ими не изучалась.
Современные историки много сделали для выявления основных закономерностей развития и организации отечественной науки вообще и академической науки как ее составляющей части. Изучению системы организации отечественной науки посвящены монографии Г. Е. Павловой и Е. В. Соболевой. Работы двух исследовательниц хронологически дополняют друг друга и дают общее представление об организации науки в России в XIX в. Изучению русской науки в пореформенный период как части транснационального, общеевропейского научного сообщества посвящены работы американских историков науки Л. Грэхэма и А. Вучинича. Становлению советской системы организации науки в первые послереволюционные годы посвящены обстоятельные работы вышеназванных авторов, а также М. С. Бастраковой, А. В. Кольцова, Б. И. Козлова, Н. Л. Кременцова.
Для изучения научно-организационной деятельности Академии наук большое значение имеет анализ работ по истории отдельных академических учреждений: Библиотеки, Пулковской и Главной физической обсерваторий, Физического кабинета, Физиологической лаборатории, Севастопольской биологической станции, Зоологического музея, Музея антропологии и этнографии, Азиатского, Минералогического, Ботанического музеев, Архива Конференции, Типографии.
Состояние учреждений Академии наук в 1889–1914 гг. нашло отражение в выше указанном коллективном труде по истории академических учреждений, изданном в 1917 г. Изучение истории подразделений Академии наук было продолжено в советский период и проводится в настоящее время.
Наиболее подробно разработана история Библиотеки. В 1964 г. Библиотека отметила свое 250-летие, и к этой дате был приурочен выход в свет фундаментального труда — «Истории Библиотеки Академии наук СССР. 1714–1964» (М.; Л., 1964). Своего рода итогом многолетней работы сотрудников БАН над прошлым своего учреждения стал первый том «Летописи Библиотеки Академии наук» (СПб., 2004), основанной на широком круге источников.
Истории Николаевской Главной астрономической обсерватории в Пулково (Пулковской обсерватории) посвящены многочисленные публикации, вышедшие к ее 100-летию, 125-летию, 150-летию. Развитие Главной физической обсерватории отражено в монографии ее директора М. А. Рыкачева, посвященной первому 50-летию деятельности обсерватории, и в работе современного исследователя В. М. Пасецкого. Благодаря классической работе С. И. Вавилова известны основные вехи развития Физического кабинета.
Краткий обзор деятельности биологических лабораторий содержится в брошюре, изданной в серии юбилейных изданий к 200-летию Академии наук. История Физиологической лаборатории хорошо разработана в связи с деятельностью И. П. Павлова и его научной школы, о чем свидетельствуют публикации Н. А. Подкопаева, К. А. Ланге, А. К. Федоровой-Грот, Д. Г. Квасова. Лаборатории по анатомии и физиологии растений посвящены работы Д. Н. Нелюбова и К. В. Манойленко.
Для изучения просветительской деятельности Академии наук большое значение имеет анализ работ по истории академических музеев. История Зоологического музея нашла отражение в ряде изданий; развитию музея как центра исследований по систематике в контексте социальной истории посвящены исследования Н. В. Слепковой. Благодаря работам Т. В. Станюкович деятельность Музея по антропологии и этнографии вписана в общую историю этнографической науки и музейного дела страны. Историография Ботанического музея не отличается богатством работ. Нет общих работ по истории Минералогического музея в изучаемый период. Объясняется это, вероятно, тем, что в советское время некогда единый музей был разделен на ряд самостоятельных учреждений.
Петербургские востоковеды с большим пиететом относятся к своим предшественникам из Азиатского музея. 150-летие учреждения было отмечено изданием двух фундаментальных коллективных монографий, характеризующих научные направления, которые разрабатывались в Азиатском музее и созданном на его основе Институте востоковедения.
Пушкинский Дом имеет своих скрупулезных историков; основные этапы его становления и развития освещены в работах В. Н. Баскакова. Столетие учреждения было отмечено выходом в свет фундаментальной работы «Пушкинский Дом: материалы к истории. 1905–2005». Определенный интерес представляют работы обобщающего характера, посвященные музейным академическим собраниям.
Ряд исследований Д. В. Юферова, Г. Н. Соколовского, В. И. Васильева посвящен вопросам организации издательского дела в Академии наук, роли академической книги в истории культуры России и тесно связанной с академическим книгоиздательством историей Типографии. История Архива Конференции представлена в небольшом количестве публикаций; этот досадный пробел в историографии частично восполняет сборник научных статей «Академический архив в прошлом и настоящем» (СПб., 2008), подготовленный к 280-летию архива. В поле зрения исследователей находится деятельность некоторых академических комиссий: Полярной комиссии, Комиссии по изучению производительных сил России, Комиссии по изданию сборника «Русская наука».
В работах, посвященных академическим учреждениям, исследуются основные этапы развития и функционирования того или иного подразделения, особенности устройства, затрагиваются проблемы распространения научных знаний. Эти материалы позволили подробнее рассмотреть в диссертации вопрос о влиянии организационных форм на эффективность научных исследований.
Исследователи, целиком сосредоточившись на реконструкции истории одного конкретного учреждения, не ставили перед собой задачи сравнить его с другими, родственными академическими учреждениями. В этих работах даже не делается попытки провести сопоставительный анализ деятельности академических учреждений или выявить общие черты в их развитии. Таким образом, до сих пор академические учреждения изучались изолированно, без учета их взаимного влияния и связи.
Немало важных сведений можно почерпнуть в книгах о жизни и деятельности выдающихся отечественных ученых. Научная биография дает богатый материал не только о творчестве ученых, но и об их гражданской позиции, а также о тех академических учреждениях, с которыми они были связаны. С 1960 г. в издательстве «Наука» выходит серия «Научно-биографическая литература». В этой серии появилось немало исследований об ученых рубежа XIX – XX в., тесно связанных с Императорской Академией наук. Отдельные биографии членов Академии наук опубликованы в различных отечественных издательствах, среди них выделяются своей монументальностью книги, посвященные жизни и творчеству историка античного мира академика М. И. Ростовцева. Заметным явлением в истории науки стал проект «Архивы русских византинистов», осуществленный под руководством чл.-корр. И. П. Медведева на рубеже нынешнего столетия; осязательным результатом проведенных архивных исследований явились три тома, в которых академическая наука изучаемого периода достойно представлена. Следует учитывать и многочисленные тематические сборники статей, посвященные биографиям деятелей отечественной, в том числе академической, науки. Важны и биографические словари по различным отраслям научного знания. Значительный вклад в изучение проблем социальной истории науки внесли издания, посвященные ученым, репрессированным в 1920–1930-е гг.; авторы этих публикаций ввели в научный оборот уникальные архивные документы, которые проливают новый свет на судьбу многих ученых, связанных с Академией наук.
Особое значение имеют биографии руководителей Академии наук изучаемого периода, ее президента вел. кн. Константина Константиновича, вице-президента П. В. Никитина и непременного секретаря С. Ф. Ольденбурга.
Определенный интерес представляет книга В. С. Соболева «Августейший президент: Великий князь Константин Константинович во главе Императорской Академии наук. 1889-1915 годы» (СПб., 1993). В ней автор на основе новых архивных документов впервые показал многогранную организационную деятельность президента, в том числе в решении основного вопроса организации науки — улучшения ее финансирования, раскрыл роль Константина Константиновича в укреплении позиций Академии наук как общероссийского центра науки и культуры. Ценность работы увеличивается благодаря тому, что в ней в качестве приложения опубликовано 52 документа из фонда 6 в Санкт-Петербургском Филиале Архива РАН. Однако из поля зрения автора выпали материалы дневника Константина Константиновича, хранящегося в Государственном архиве Российской Федерации, что заметно обеднило источниковую базу исследования. Автор книги приписывает президенту личное активное участие едва ли не во всех академических делах, что, по-видимому, является преувеличением.
Серьезным вкладом в историческую науку является опыт биографии, как скромно назвал свою монографию «Сергей Федорович Ольденбург» (СПб., 2006), посвященную ключевой фигуре в истории Академии наук первой трети XX в., ее автор Б. С. Каганович. В своем исследовании автор опирается на широкий круг опубликованных и архивных источников и составил убедительный психологический портрет Ольденбурга; одновременно он дает взвешенную характеристику деятельности Академии наук в конце XIX – первой трети XX века и объективно оценивает роль Ольденбурга как одного из ее руководителей.
Характеристика деятельности Академии наук конца XIX – начала XX в. дана в книге «Вице-президент Императорской Академии наук П. В. Никитин: Из истории русской науки (1867–1916 гг.)» (СПб., 2004), написанной автором диссертации.
Событиями, благотворно отразившимися на развитии исследований по истории Академии наук, были празднования ее юбилеев: в 1925 г. отметили 200-летие, в 1945 г. — 220-летие, в 1975 г. — 250-летие и в 1999 г. — 275-летие со дня основания Академии наук. Среди юбилейных изданий заметное место занимают коллективный труд «Российская Академия наук: 275 лет служения России» (М., 1999) и материалы международной юбилейной конференции «Петербургская Академия наук в истории академий мира» (Т. 1–4. СПб., 1999). В них показан вклад академического сообщества в развитие отечественной и мировой науки, в формирование новых научных направлений, определяется место Академии наук в истории российского общества и государства.
Для изучаемой темы определенный интерес представляют издания, посвященные истории организации науки в Петербурге—Петрограде— Ленинграде, где вплоть до 1934 г. находилась основная часть ее учреждений. Полезные сведения на эту тему содержатся в третьем томе «Очерков истории Ленинграда» (М.; Л., 1956), в котором уделено внимание вопросам организации академической науки в 1895–1917 гг., а также в коллективном труде «Очерки истории организации науки в Ленинграде. 1703–1977 гг.» (Л., 1980).
К 300-летию Петербурга была подготовлена большая коллективная работа «Академическая наука в Санкт-Петербурге в XVIII–XX веках: Исторические очерки» (СПб., 2003). В очерках раскрыта роль Академии наук в развитии фундаментальной науки, рассмотрены узловые проблемы организации и деятельности Академии наук как государственного научного учреждения, уделено внимание поискам новых форм организации академической науки в изучаемый период.
Важным этапом осмысления истории Академии наук является выход в свет фундаментального издания «Летопись Российской академии наук. 1724–1934». Из третьего и четвертого томов можно почерпнуть разнообразные сведения об академической жизни в конце XIX – начале XX в.
Большой исследовательский интерес вызывают проблемы взаимоотношений научного сообщества и государства. Внимание исследователей привлекали такие важные аспекты истории Академии наук, как ее участие в общественно-политической жизни страны в конце XIX – начале XX в. Работы на эту тему, написанные в 1930–1980-е гг., имеют ярко выраженный тенденциозный характер. В настоящее время возрос интерес исследователей к общим проблемам кризисных явлений в российской (прежде всего академической) науке начала XX в., вызванных политическими катаклизмами, а также к деятельности Академии по сохранению национального культурного и научного наследия. Исследователи привлекают к изучению этих сюжетов дополнительные материалы и стараются дать новую интерпретацию уже известных источников. Современные историки разных стран усиленно разрабатывают проблему «Наука и Первая мировая война» и всесторонне анализируют влияние войны на формирование современной системы организации науки.
Некоторые аспекты истории отечественной науки раскрываются в юбилейных сборниках, посвященных видным современным ученым.
Проведенный историографический анализ показал, что отечественными и зарубежными исследователями проведена большая работа по накоплению, систематизации и изучению большого массива исторического материала, касающегося многообразной деятельности Императорской Академии наук в последней четверти XIX и в первые десятилетия XX в., которая рассматривается в неразрывной связи с историей страны. Труды выше названных авторов имеют значительную научную ценность и заложили прочную научную базу для дальнейшего изучения истории науки в России. Важным стимулом к появлению новых исследований и обобщающих работ, в которых осмысливается опыт прошлого, стали юбилеи Академии наук и юбилеи ее учреждений.
И все же, несмотря на значительные успехи отечественной историографии по истории Академии наук, приходится признать, что в исторической литературе отсутствуют научные труды, которые содержали бы целостное, обобщающее изложение истории развития научно-организационных форм деятельности Академии наук как общероссийского центра науки и культуры в конце XIX – начале XX в. Поэтому требуется дальнейшее изучение ее истории и взвешенный обобщающий анализ ее деятельности по централизации теоретических и практических исследований, консолидации научных сил, сохранению духовного наследия нации в контексте российской государственности и культуры.
Хронологические рамки исследования. Работа посвящена проблемам организационной деятельности Академии наук, ее отношений с государственной властью в период с 1889 по 1917 г.
Конец XIX – начало XX века является временем бурного развития науки в целом и зарождения новых научных дисциплин. Для Академии наук это был сложный период. Именно в это время обновляется ее личный состав, проводится ряд преобразований, происходит рост сети академических учреждений, появляются новые формы международного сотрудничества. Интенсивное развитие Академии наук началось с назначением на должность президента вел. кн. Константина Константиновича в 1889 г., эта дата стала нижней хронологической границей исследования.
Развитие Академии наук как ведущего исследовательского центра страны во многом зависело от изменений социально-политической и экономической обстановки в стране. Новой чертой академической жизни на рубеже XIX-XX вв. стало участие в общественно-политической жизни страны. Большое влияние на деятельность Императорской Академии наук оказали революционные события 1905 г. и Первая мировая война. Верхней хронологической границей исследования стал 1917 г., когда в организации Императорской Академии наук произошли существенные изменения: Временное правительство переименовало ее в Российскую Академию наук, и Академия впервые избрала своего президента.
Цель и задачи исследования: на основе существующей исследовательской традиции и обширного фактического материала, в том числе впервые вводимого в научный оборот, изучить научно-организационную деятельность Императорской Академии наук как общероссийского центра науки и культуры в 1889–1917 гг. в связи с новыми политическими и социальными условиями, во всех важнейших проявлениях и аспектах.
Направления проводившихся научных исследований охарактеризованы в работе лишь в той мере, в какой это необходимо для понимания тенденций развития академических учреждений.
Поставленная цель определила конкретные задачи исследования:
провести анализ государственных мероприятий в области академической науки, изучить проекты частичной реорганизации Императорской Академии наук в 1890–1917 гг. и выявить то новое, что появилось в ее организации в результате преобразований;
проанализировать коллекционную деятельность Императорской Академии наук, проследить путь развития музеев как единого научно-просветительного комплекса;
определить основные тенденции развития научно-организационных форм деятельности Императорской Академии наук в области естественных наук проанализировать их, исследовать вопрос о расширении сети академических научных учреждений;
раскрыть роль Академии наук в сохранении духовных ценностей и разработке культурного наследия, оценить ее усилия по консолидации научных сил в области гуманитарных дисциплин;
рассмотреть процесс интеграция Императорской Академии наук в европейское научное сообщество, исследовать ее взаимосвязь с теми русскими гуманитарными учреждениями за границей, которые она курировала;
изучить характер взаимоотношений Академии наук и государства в условиях политического кризиса начала XX в.;
осветить деятельность Академии наук в годы Первой мировой войны.
Источниковую базу исследования составляет широкий круг как опубликованных материалов, так и, в особенности, архивных источников, характеризующих ее многостороннюю научно-организационную деятельность в 1889–1917 гг.
В основу диссертационного исследования положены различные виды исторических источников: нормативные акты, делопроизводственная документация, официальная и научно-организационная переписка, академические издания, источники личного происхождения.
Обширный комплекс законодательных источников характеризует государственную политику по организации науки в России в последней четверти XIX и первых десятилетиях XX в., структуру Академии наук, ее положение в государственной системе учреждений, формы научно-организационной деятельности Академии наук и ее членов, а также их роль в консолидации научных сил страны и распространении просвещения.
Важны такие справочные материалы, как собрание уставов Академии наук и списки персонального состава Академии наук. В 1908 г. Б. Л. Модзалевский составил список членов Академии наук. К 250-летию основания Академии наук было подготовлено новое издание «Академия наук СССР. Персональный состав» (Кн. 1–2. М., 1974), которое содержит сведения об ученых, удостоенных избрания в Академию наук на протяжении XVIII–XX вв. Хотя справочник претендует на полноту, в предисловии специально оговорено, что в книге не приводятся сведения о почетных членах из числа высшей бюрократии. В этом справочнике все члены Академии наук разделены на следующие категории: действительные члены, члены-корреспонденты, почетные члены и иностранные члены. К действительным членам относятся адъюнкты, экстраординарные академики и ординарные академики. В категорию почетных членов попадают и почетные академики по Разряду изящной словесности ОРЯС. К членам-корреспондентам и почетным членам причислены только отечественные ученые, иностранные члены выделены в особую категорию, что не отвечает требованиям устава и реалиям академической жизни XIX – начала XX в. Разделение членов Академии наук на отечественных и иностранных произошло в советское время и зафиксировано в уставе 1958 г. Перенесение реалий советской академической жизни на прошлое объясняется идеологическими причинами, а именно, стремлением противопоставить отечественную науку западной.
В 1999 г. персональный состав Академии наук был уточнен и дополнен в новом издании «Российская Академия наук. Персональный состав». Это издание увидело свет после того, как 22 марта 1990 г. было принято постановление Общего собрания АН СССР № 17. 1 «О восстановлении (посмертно) в членах Академии наук СССР ученых, необоснованно исключенных из Академии наук СССР». Впервые был обнародован полный, без каких бы то ни было купюр, список личного состава Академии наук. Однако в этом издании «иностранные члены» изучаемого периода также ошибочно выделены в особую категорию.
Важнейшим источником по истории Императорской Академии наук служат ее издания. Здесь сосредоточено немало важных публикаций по различным вопросам академической науки, среди них извлечения из протоколов заседаний Академии, отчеты о присуждении наград и премий, отчеты об исполнении специальных поручений Академии и многое другое. Ряд библиографических трудов позволяет составить представление об издательской деятельности Академии наук в этот период.
Важное значение для настоящего исследования имели годовые отчеты о деятельности Академии наук по Физико-математическому и Историко-филологическому отделениям (ФМО и ИФО), которые составлял непременный секретарь. В отчетах за 1889–1903 гг. заметно стремление представить деятельность Академии наук как совокупность результатов научных работ ее действительных членов, при этом минимум внимания уделено учреждениям, а теневые стороны академической жизни вовсе замалчивались. В 1904 г., когда непременным секретарем стал С. Ф. Ольденбург, положение изменилось: отчеты приобрели стройную структуру, в них нашли отражение не только научные успехи, но и вопиющие недостатки организации академических учреждений, являвшиеся следствием хронической нехватки финансирования. Отчеты по Отделению русского языка и словесности составлялись отдельно от общеакадемического отчета членами отделения поочередно.
В работе использованы мемуары и автобиографии ученых, связанных с Академией наук. В этих изданиях можно обнаружить данные об организационной деятельности некоторых академиков. Ценными сведениями о деятельности Академии наук насыщено эпистолярное наследие ученых. В последнее десятилетие возрос интерес к личности и творчеству вел. кн. Константина Константиновича, выразившийся в публикации как его стихотворений, так и отрывков из дневников и избранной переписки с деятелями русской культуры. Важным вкладом в изучение Академии наук являются сборники документов и материалов по истории ее учреждений.
Помимо опубликованных источников в работе широко использованы архивные материалы. При разработке проблемы автором было выявлено и введено в научный оборот большое количество архивных материалов, отложившихся в девяти архивохранилищах.
Архивные материалы, характеризующие государственную политику в отношении академической науки, сосредоточены в фондах Государственного совета и Министерства народного просвещения Российского государственного исторического архива (РГИА. Ф. 1152 и 733).
Исследование истории Императорской Академии наук в конце XIX – начале XX века невозможно без изучения документов, сконцентрированных в Санкт-Петербургском Филиале Архива РАН (ПФА РАН). Для изучения организационной деятельности Академии важны документы, сосредоточившиеся в фондах Конференции (Ф. 1), Канцелярии Конференции (Ф. 2), Правления (Ф. 4) и Канцелярии Отделения русского языка и словесности (Ф. 9).
Основными делопроизводственными источниками для изучения научно-организационной деятельности Академии наук стали протоколы заседаний Общего собрания и трех отделений Академии наук: Физико-математического, Историко-филологического и Отделения русского языка и словесности и многочисленные приложения к протоколам (так называемые «протокольные бумаги») (Ф. 1, 9). В этих документах отражены почти все организационные мероприятия, а также наиболее важные события в деятельности различных академических учреждений, они содержат богатый материал о повседневной деятельности Академии. Протоколы печатались в 100 экземплярах на правах рукописи (протоколы заседаний ОРЯС — с 1905 г.), извлечения из протоколов публиковались в академических периодических изданиях.
Большой массив делопроизводственных документов сосредоточен в фонде Канцелярии Конференции Академии наук (Ф. 2). Расположенный в хронологическом порядке и по тематическому принципу он позволяет проанализировать важные аспекты организационной работы Академии наук, раскрыть цели и задачи инициатив ученых в области науки и просвещения. Ряд документов по финансовым и административно-хозяйственным вопросам находится в фонде Правления Академии наук.
Для воссоздания научно-организационной деятельности Академии наук значительный интерес представляют документальные свидетельства о работе других академических учреждений: Библиотеки, музеев, комиссий, Главной астрономической обсерватории и др. Участие членов Академии в создании новых учреждений, в разнообразных мероприятиях в укреплении связей с отечественными и зарубежными учеными характеризуют многочисленные документальные материалы, дошедшие до нас в личных фондах ученых.
Большую ценность имеет архив президента Академии наук вел. кн. Константина Константиновича, который он завещал Академии наук. Согласно его воле большая часть материалов, в том числе рукописи его стихотворений и переписка с деятелями культуры и науки, была передана в Пушкинский Дом и составила фонд 137, его обширная служебная переписка отложилась в фонде 6 в ПФА РАН. Свои дневники вел. кн. Константин Константинович завещал хранить в Рукописном отделении Библиотеки или в Архиве Академии наук без права читать их на протяжении 90 лет после его смерти. По прошествии этого срока разрешалось напечатать дневник. В 1929 г. воля великого князя была нарушена, его дневники были изъяты из Библиотеки и переданы в Центрархив (ныне ГАРФ), где они хранятся в фонде 660. Дневниковые записи отражают личную позицию президента по различным вопросам академической жизни, они дополняют официальные документы и порой дают им новое освещение.
По некоторым частным вопросам организации академической науки привлекались материалы Рукописного отделения Института истории русской литературы (Пушкинский Дом) РАН; Архива востоковедов Института восточных рукописей РАН; Рукописного архива Института истории материальной культуры РАН; Архива внешней политики Российской империи, Центрального государственного исторического архива С.-Петербурга; Отдела рукописей Российской национальной библиотеки.
Таким образом, собранный автором обширный корпус источников, большинство из которых впервые вводится в научный оборот, всесторонне отражает различные аспекты научно-организационной деятельности Академии наук. Введение в научный оборот новых архивных материалов и новая интерпретация уже известных исторических документов дают возможность представить деятельность Императорской Академии наук в изучаемый период.
Методологическую основу исследования составляют базовые принципы современной исторической науки, прежде всего принципы историзма и объективности. Принцип историзма предполагает изучение исторических событий в их взаимосвязи и развитии, а принцип объективности ориентирует на всесторонний анализ и достоверную оценку исторических фактов.
Методика исследования деятельности Академии наук, как и любых научных учреждений, предполагает признание двойственного характера науки как системы знаний и социального института и опирается на сложившееся в литературе понятие «организация науки», которое включает в себя такие основные компоненты, как управление и руководство наукой, финансирование научных исследований, сеть научных учреждений, информационное обеспечение науки, международные научные связи.
Работа основана на традиционном методе исторического анализа комплекса архивных материалов: выявление и обработка архивных материалов, систематизация и анализ полученных результатов, выявление основных факторов, оказывавших влияние на организацию научной работы и программы деятельности академических учреждений, построение и создание на основе выявленных источников целостной картины научно-организационной деятельности Академии наук в широком постоянно изменяющемся социально-политическом контексте.
В работе используется также проблемно-хронологический метод, согласно которому описание событий и важнейших проблем происходит во временной последовательности; применение сравнительно-исторического метода дало возможность выявить основные закономерности развития организации академической науки и определить специфические черты этого развития; историко-генетический метод позволил выявить тенденции и конкретные причины, способствовавшие зарождению новых форм организации академической науки; культурно-антропологический метод, ставящий в центр истории личность, помог реконструировать этику отношений академических ученых; с помощью историко-биографического метода сделана попытка раскрыть роль президента Академии наук вел. кн. Константина Константиновича, вице-президента П. В. Никитина в истории Академии наук. Характеристика связи Академии наук с государственной властью и научным сообществом осуществлялась с помощью системного метода, позволившего выявить многообразие их формальных и неформальных, прямых и опосредованных взаимосвязей. Комплексный, междисциплинарный подход к проблемам научно-организационной деятельности Академии наук позволил рассмотреть эту деятельность в контексте исторических и культурно-просветительских процессов и способствовал целостному пониманию духовной жизни в России в конце XIX — начале XX в.
Научная новизна исследования состоит в том, что в нем впервые как в отечественной, так и в зарубежной литературе на основе большого собрания исторических источников предпринята попытка комплексного, углубленного изучения научно-организационной деятельности Императорской Академии наук, ее усилий по сохранению духовных ценностей и разработке культурного наследия, а также способов участия в общественно-политической жизни России в конце XIX – начале XX века. До сих пор эта проблема не становилась объектом специального исследования.
Императорская Академия наук рассматривается в работе не только как корпорация первоклассных ученых, но и как сложное научно-исследовательское объединение, включавшее в себя музеи, лаборатории, обсерватории, многочисленные комиссии, которые развивались в тесном взаимодействии и были увязаны в единое целое.
В работе впервые проанализированы основные этапы реорганизации Императорской Академии наук в 1889–1917 гг.; выявлено то новое, что появилось в ее организации в результате преобразований, раскрыта роль государства в развитии и финансировании академической науки, сделана попытка объективно и взвешенно оценить роль руководства Императорской Академии наук в обеспечении материальной и правовой базы ее научной деятельности.
Преимущественное внимание автор обращает на изучение следующих аспектов научно-организационной деятельности Императорской Академии наук: координирование исследований по астрономии, метеорологии, сейсмологии; руководство межведомственными комиссиями в области естественных и точных наук; организацию целенаправленного пополнения академических коллекций; централизацию гуманитарных исследований.
Принципиально новым является анализ тенденций развития научно-организационных форм деятельности Императорской Академии наук в 1889–1917 гг., изучение новых форм организации академической науки в области естественных и гуманитарных исследований, проектов научно-исследовательских институтов. По-новому оценивается роль руководителя коллективных проектов и научного персонала академических учреждений.
В исследовании освещены новые аспекты в международной деятельности Императорской Академии наук и показано, что представительство в крупных международных организациях и курирование русских институтов за границей стало новой важной функцией Академии наук.
Проанализирован характер взаимоотношений Императорской Академии наук с властными структурами в условиях политического кризиса начала XX в.; изучена ее деятельность во время Первой мировой войны и показано, каким образом война оказала воздействие на систему организации академической науки.
Значительная часть архивных документов, используемых в диссертации, впервые вводится в научный оборот. Они меняют историографическую картину проблемы и позволяют определить значение научно-организационной деятельности Императорской Академии наук для получения новых знаний о законах развития природы, общества и человека, для сохранения исторического и культурного наследия России.
Практическая значимость исследования. Большой фактический материал, обобщенный в диссертации, и основанные на нем выводы уже используются в научной работе: при написании монографий и статей по истории Академии наук и ее научных учреждений, при создании справочников по истории науки и образования в России. Результаты диссертационного исследования могут найти применение при подготовке учебных курсов по истории науки и культуры России. Теоретические выводы диссертации могут быть учтены при подготовке преобразований Российской академии наук, а также для формирования государственной политики в области науки.
Апробация исследования. Положения и основные выводы предпринятого исследования докладывались на заседаниях ученого совета Санкт-Петербургского Филиала Архива РАН, Сектора истории Академии наук и научных учреждений, ученого совета, на годичных научных конференциях Санкт-Петербургского филиала Института истории естествознания и техники им. С. И. Вавилова РАН, в университете г. Трир (Германия), а также на всероссийских и международных конференциях и симпозиумах.
Основные положения диссертации изложены в двух монографиях и более чем в 30 публикациях (общий объем около 80 а. л.).
Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, семи глав, разделенных на параграфы, заключения, списка источников, списка литературы, списка сокращений.
Императорская Академии наук как государственный институт
Вызванная к жизни волей Петра I в 1724 г. Академия наук на протяжении своей почти 300-летней истории была государственным учреждением и пользовалась поддержкой верховной власти. Один из ключевых периодов ее истории приходится на последнее десятилетие XIX и первое десятилетие XX в., когда экономическое развитие страны достигло высокого уровня и процветание государства в значительной степени стало зависеть от успехов научных исследований.
В это время Императорская Академия наук (полное ее наименование — Императорская Санкт-Петербургская Академия наук — к тому времени вышло из обихода) находилась в ведении Министерства народного просвещения, и ее деятельность регламентировалась уставом, утвержденным в 1836 г. Согласно уставу, Академия наук являлась «первенствующим ученым сословием в Российской империи» и была призвана выполнять три главные задачи, состоящие в научно-исследовательской работе, распространении просвещения и применении результатов своих исследований к практике .
Академию наук составляли действительные члены Академии наук (ординарные академики, экстраординарные академики и адъюнкты), которые состояли на государственной службе и получали жалованье, и не получающие денежного вознаграждения почетные члены и члены-корреспонденты. Все действительные члены распределялись по трем отделениям: физико-математическому (I отделение, ФМО), русского языка и словесности (II отделение, ОРЯС) и историко-филологическому (III отделение, ИФО). ОРЯС как структурное подразделение Академии наук появилось в 1841 г. в результате реорганизации Российской Академии и имело особое «Положение об Отделении русского языка и словесности».
В конце 1880-х гг. Физико-математическое отделение было самым многочисленным и составляло ядро Академии наук. Академики избирались по 12 специальностям: чистая математика; прикладная математика; астрономия; физика; химия; технология и химия, приспособленные к искусствам и ремеслам; минералогия; геогнозия и палеонтология; геология; ботаника; зоология; сравнительная анатомия и физиология. В 1912 г. появилась новая специальность — математическая физика. По каждой специальности обычно избирался один или два академика.
В Историко-филологическом отделении были представлены специальности: статистика и политическая экономия; политическая экономия и наука о финансах; история и древности русские; классическая филология и археология; литература и история азиатских народов. В 1914 г. прибавились новые специальности: всеобщая история и государственное право.
Перечень специальностей и число закрепленных за каждой из них академиков было установлено уставом 1836 г. Такое положение дел к концу XIX в. почти не изменилось. Поэтому в Академии наук не были представлены такие отрасли знания, как юриспруденция, всеобщая история, сельскохозяйственные дисциплины, технические науки и др. В результате многие научные и прикладные направления получили развитие за пределами Академии наук: в университетах, ведомствах, научных обществах. Иными словами, строгая регламентация научных дисциплин, представленных в Академии наук, в изучаемый период сковывала ее развитие.
В отличие от двух других отделений в ОРЯС отсутствовало подразделение на специальности, потому что оно целиком сосредоточилось на одной области знания — славяно-русской филологии.
Академией наук управляли президент, вице-президент и непременный секретарь. Президент, по уставу, «есть охранитель прав Академии и блюститель за исполнением ее обязанностей»120. Президент назначался лично императором из лиц первых четырех классов. Вице-президент замещал президента в случае его отсутствия или болезни . В уставе ничего не говорилось о порядке замещения этой должности, но на практике выборы вице-президента не устраивались, он назначался императором по представлению президента из действительных членов Академии. Непременный секретарь избирался пожизненно академиками на Общем собрании122.
Звание «ординарный академик» было высшей академической степенью. «Главная обязанность академика, — гласил устав, — состоит в том, чтобы употреблять все силы к усовершенствованию своей науки, к обогащению ее новыми открытиями и к умножению, таким образом, человеческих познаний»123. Внутри ФМО и ИФО существовало распределение по специальностям, и за каждой было закреплено установленное уставом число академиков. Устав позволял принимать в число ординарных членов какого-либо известного ученого другой специальности (не учтенной уставом)124. Эти ординарные академики считались сверхштатными и пользовались всеми правами штатных академиков. Сверхштатными считались также иногородние академики, но они не получали академического содержания.
Младшими членами Академии были адъюнкты и экстраординарные академики. И те, и другие наравне с ординарными академиками участвовали во всех академических заседаниях, имели право голоса при решении научных и научно-организационных вопросов, в том числе и при выборах новых действительных членов, однако они были лишены возможности самим предлагать кандидатов.
Замещение академической кафедры было возможно только после ее освобождения, которое происходило обычно со смертью академика. Право выдвижения кандидатов в действительные члены целиком принадлежало Академии: или особой комиссии, или группе ординарных академиков, числом не менее трех человек. Устав запрещал «вносить в список кандидатов людей неизвестных и посредственных» " . Кандидат должен был получить предварительное одобрение президента, а затем проходили выборы в отделении и на Общем собрании тайным голосованием. Кандидат считался избранным, если получал в свою пользу не менее двух третей голосов. В случае избрания кандидатура направлялась через министра народного просвещения на утверждение императора.
В 1889 г. Академия наук насчитывала 35 действительных членов, среди них математики В. Я. Буняковский, П. Л.Чебышев, А. А. Марков, астрономы О. В. Струве и О. А. Баклунд, геофизик Г. И. Вильд, химики Н. Н. Бекетов и Ф. Ф. Бейлыдтейн, геологи А. П. Карпинский, Ф. Б. Шмидт, биологи А. С. Фаминцын, А. А. Штраух, историки А. А. Куник, В. Г. Васильевский, Н. Ф. Дубровин, филологи-классики А. К. Наук, П. В. Никитин, востоковеды О. Н. Бетлинг, В. П. Васильев, В. В. Радлов, филологи Я. К. Грот, Ф. И. Буслаев, А. Н. Веселовский, И. В. Ягич и другие выдающиеся ученые.
Руководство центральными; учреждениями Российской, империи в области астрономии и геофизики
С первых лет существования Академии наук труды академиков, особенно коллективные, были тесно связаны с нуждами страны, ее неотложными запросами. Одной из первых задач Академии была организация астрономической обсерватории, где можно было проводить наблюдения, необходимые для составления навигационных таблиц, географических карт и топографических планов, издания календарей и пр. В XVIII в. существовало множество мелких академических астрономических обсерваторий, основанных разными учеными341.
В 1838 г. указом Николая І342 в составе Академии наук была создана астрономическая обсерватория в Пулково, которая, согласно Уставу, «как центральное в Империи заведение сего рода, именуется Главною Астрономическою Обсерваториею (Imperialis primaria Rossiae Specula Academica)»J . Торжественное открытие обсерватории состоялось 19 (7) августа 1839 г. В 1855 г., после смерти императора, она получила наименование Николаевской. В 1862 г. обсерватория была изъята из состава Академии наук и подчинена непосредственно министру народного просвещения, однако научное руководство обсерваторией по-прежнему возлагалось на Академию наук344.
В XIX в. практические требования жизни вызвали создание на государственные средства метеорологических и магнитных обсерваторий. Систематические метеорологические и магнитные наблюдения в России начал проводить академик А. Я. Купфер, усилиями которого в 1849 г. в составе Горного ведомства Министерства финансов была создана центральная метеорологическая служба России — Главная физическая обсерватория, возглавляемая Купфером. В 1866 г. обсерватория была передана в Министерство народного просвещения и вошла в состав Академии наук345. Уставом 1871 г. Главная физическая обсерватория была объявлена «центральным учреждением для исследования России в физическом отношении», ее деятельность должна была содействовать «преуспеянию физики в России как в чисто научном отношении, так и в отношении различных ее приложений, согласно с современным состоянием науки» .
Таким образом, в конце 1880-х гг. в научном подчинении Императорской Академии наук находились два научных института, имевших статус центральных учреждений Российской империи: Николаевская главная астрономическая обсерватория (НГАО), больше известная как Пулковская по месту ее расположения, и Главная физическая обсерватория (ГФО).
Николаевская главная астрономическая обсерватория с 1862 г. имела административную самостоятельность, однако в научном отношении была тесно связана с Академией наук: возглавлял обсерваторию, вице-директор и старшие астрономы также избирались Академией; работы пулковских астрономов докладывались в Академии наук и печатались в ее изданиях; научная связь с Академией наук поддерживалась также через Комитет по делам Пулковской обсерватории, председателем которого был президент Академии наук. В конце 1880-х гг. Пулковская обсерватория обладала по тем временам довольно большим штатом — 15 человек, включая 8 старших астрономов и адъюнкт-астрономов. Государство не жалело денег на астрономические исследования, и бюджетное финансирование обсерватории к 1887 г. составляло 61 550 руб. .
В конце 1880-х гг. ординарными академиками по астрономии состояли О. В. Струве и О. А. Баклунд. Директором обсерватории был О. В. Струве (1819-1905), избранный в ИАН в 1852 г. Основное направление работ обсерватории в это время состояло в определениях координат звезд и получении каталогов их точных положений каждые 20 лет. Сам Струве открыл свыше 500 двойных звезд, измерил параллаксы нескольких звезд, вел наблюдения планет и их спутников, комет и туманностей. Независимо от других ученых и почти одновременно с ними он открыл темное внутреннее кольцо Сатурна, один из спутников Урана. В 1885 г. в обсерватории был установлен крупнейший в мире 30-дюймовый (76-сантиметровый) рефрактор. Наблюдения на нем были поручены сыну О. В. Струве — адъюнкт-астроному Г. О. Струве (1854—1920), который произвел с его помощью много измерений двойных звезд, исследовал системы Сатурна, его спутников и колец.
В 1880-е гг. в работе обсерватории появились такие новые направления, как небесная механика, фотометрия звезд, была установлена телеграфная связь при определении долгот. Начала развиваться астрофизика — наука о физическом и химическом строении небесных светил. В 1883 г. была создана особая должность астрофизика, которую занял шведский астрофизик Б. А. Гассельберг (1848-1922).
Тем не менее в конце 1889 г. Комитет по делам Пулковской обсерватории по результатам проведенной в обсерватории ревизии констатировал некоторое отставание Пулковской обсерватории от мировой астрономической науки348. Комитет предложил руководству Пулковской обсерватории ряд мер по совершенствованию ее деятельности: к участию в работах обсерватории следовало привлечь университетские обсерватории; организовать в Пулково стажировки молодых ученых и съезды отечественных астрономов; усилить работы по астрофотографии и астрофизике. Современные же астрономы вынесли приговор самому комитету: по выражению В. К. Абалакина, он «сам себя высек», потому что в прежние годы никогда не высказывал никакого неодобрения деятельности обсерватории349.
По окончании ревизии, в декабре 1889 г., Струве вышел в отставку, его сменил избранный в 1890 г. в Академию наук астрофизик Ф. А. Бредихин (1831-1904), который пользовался известностью как исследователь комет . С 1873 г. Бредихин был директором астрономической обсерватории Московского университета и превратил ее в центр астрофизических работ в России. В университете Бредихин старался поддерживать молодых русских ученых. Зная об этом, президент Академии наук приложил немало усилий для того, чтобы именно Бредихин стал директором обсерватории, в надежде на то, что он сможет превратить Пулковскую обсерваторию в национальное учреждение. Это один из немногих примеров, когда Константин Константинович, действуя во имя, как ему казалось, высших национальных интересов, для достижения своей цели оказал прямое давление на ход выборов и даже прибег к помощи императора.
Курирование отечественных гуманитарных учреждений за границей
На рубеже XIX-XX веков одним из условий правильно поставленной научно-исследовательской работы являлось осуществление проектов о заграничных институтах. Многие иностранные государства имели свои заграничные институты, в том числе гуманитарные. Начиная с середины XIX века становится престижным иметь свои научные учреждения в главных центрах археологических занятий — в Афинах и Риме. Здесь один за другим возникают институты Германии, Франции, Великобритании, Австрии и США. Их главное предназначение состояло в том, чтобы облегчить ученым этих стран знакомство с памятниками древнего мира. В России тоже остро ощущалась потребность в учреждениях, в которых могла бы протекать живая научная работа на местах, непосредственно у источников духовной и материальной культуры. На рубеже XIX—XX веков получила развитие новая сторона организационной деятельности Академия наук — создание и курирование отечественных гуманитарных учреждений за границей.
Русский археологический институт в Константинополе (далее — РАИК или институт) — единственное русское научное гуманитарное учреждение за границей — был основан в 1894 г. при близком участии Академии наук . Однако учреждением РАИК имелись в виду не только научные, но и политические цели; не случайно идея его создания зародилась в Российском посольстве в Константинополе5 . Инициаторы проекта российский посол А. И. Нелидов и секретарь посольства П. Б. Мансуров рассчитывали на то, что научное учреждение будет содействовать укреплению русского влияния на Востоке и Балканском полуострове.
В обсуждении проекта участвовали видные русские ученые. Дипломаты отдали предпочтение проекту профессоров Новороссийского университета А. И. Кирпичникова, Н. П. Кондакова и Ф. И. Успенского, которые сделали главной задачей института изучение христианского Востока. По распоряжению министра народного просвещения Делянова для апробации проекта была создана специальная академическая комиссия. Одобрив в целом проект, комиссия высказала пожелание, чтобы в круг научных интересов института была включена античная Греция594. Desiderata, высказанные академической комиссией, нашли отражение в проекте Устава института, составленном Кондаковым. Отойдя от своих первоначальных идей, он предлагал сделать изучение памятников античной Греции и христианского Востока основными задачами института и русской археологической науки 5. В 1893 г. Академия наук дала положительный отзыв о проекте Устава института.
Высоко оценивая научные заслуги инициаторов проекта, Академия наук одного за другим приняла их в число своих членов: в 1892 г. Кондаков стал членом-корреспондентом Академии наук, год спустя Успенский, а еще через год этой чести был удостоен и Кирпичников596. Однако судьбу проекта решил не столько авторитет ученых, сколько энергичная поддержка высокопоставленных государственных лиц, прежде всего президента Академии наук вел. кн. Константина Константиновича и Государственного контролера Т. И. Филиппова.
23 мая 1894 г. Устав и штат РАИК были утверждены Александром III. Штат института состоял из директора и ученого секретаря. Бессменным директором РАИК был Ф. И. Успенский35". В институте сменилось шесть ученых секретарей: П. Д. Погодин, Б. В. Фармаковский, Р. X. Лепер, Б. А. Панченко, Ф. И. Шмит и Н. Л. Окунев. Заметной фигурой в институте был художник по вольному найму Н. К. Клуге — неизменный участник предприятий РАИК.
РАИК являлся государственным учреждением и входил в состав Министерства народного просвещения, его почетным председателем был российский посол в Константинополе. Вместе с тем институт поддерживал отношения с Академией наук, в первые годы он помещал в ее «Известиях» отчеты о своей деятельности, а с 1900 г., с избранием директора института Успенского в ординарные академики по истории и древностям русским сверх штата, связи РАИК с Академией наук стали еще более крепкими.
Театром деятельности института служили страны, входившие некогда в состав Византийской империи. Важные археологические изыскания были проведены в Стамбуле, где институт имел постоянную резиденцию. За 20 лет своей деятельности РАИК выполнил комплексную программу изучения наиболее выдающихся памятников архитектуры и топографии Константинополя. Последовательно и систематически институт знакомился с наиболее важными историческими и художественными памятниками Малой Азии, уделив наибольшее внимание древностям Никомидии (турецк. Измит), Никеи (турецк. Изник) и Трапезунда (турецк. Трабзон).
В круг научных интересов института входило изучение Палестины и Сирии. В 1901 г. в Россию был вывезен Пальмирский таможенный (пошлинный) тариф 137 г., представляющий собой огромную мраморную плиту (475x148 см), состоящую из четырех таблиц и содержащую параллельные тексты на древнегреческом и арамейском языках торговых правил . Тариф был открыт в 1882 г. российским археологом С. С. Абамелек-Лазаревым и сразу привлек к себе пристальное внимание ученых, которые так усердно копировали надпись, что памятник оказался под угрозой уничтожения. Первым тревогу забил будущий академик П. К. Коковцов, который привлек к спасению памятника от разрушения Академию наук, РАИК и российского посла в Константинополе Зиновьева599. Зиновьев добился того, что турецкий султан в 1900 г. в порыве восточной щедрости объявил ему, что дарит России Пальмирский тариф. Директор РАИК составил подробный план извлечения Тарифа из земли, его расчленения и вывоза из Пальмиры. Доставка памятника в Петербург оказалась нелегким делом, и только в 1904 г. он занял свое место в Эрмитаже600.
1917 год
Февральская революция 1917 г. была встречено Академией наук с воодушевлением и приветствовала происходившие в стране перемены776.
На состоявшемся 24 марта 1917 г. экстраординарном Общем собрании были доложены два указа Временного правительства — «Об отречении Императора Николая II от Престола Государства Российского и о сложении с себя Верховной власти» и «Об отказе Великого князя Михаила Александровича от восприятия Верховной власти впредь до установления в Учредительном собрании образа Правления». Академия наук единогласно постановила «предоставить Правительству, пользующемуся доверием народа, те знания и средства, какими она может служить России» .
На том же собрании был предпринят пересмотр ряда статей Устава. В первую очередь изменения касались выборности президента и вице-президента. Академия наук лишилась своего президента вел. кн. Константина Константиновича в июне 1915 г. и вице-президента Никитина в мае 1916 г. С 15 мая 1916 г. исполняющим обязанности вице-президента был А. П. Карпинский778.
Дискуссию вызвал вопрос о том, должно ли быть избрание в президенты на срок или пожизненно. Большинством голосов было решено выборы президента производить на пятилетний срок . 9 мая 1917 г. Временное правительство утвердило статьи Устава о выборности президента и вице-президента Общим собранием из числа ординарных академиков сроком на пять лет .
Первые в истории Академии наук выборы президента и вице-президента состоялись 15 мая 1917 г. Президентом единогласно был избран Александр Петрович Карпинский, отличавшийся исключительной нравственной чистотой и пользовавшийся безграничным доверием коллег781. На этом же заседании должны были состояться выборы вице-президента, но они были сорваны А. А. Марковым, который в этот момент покинул зал заседаний, и из-за его ухода не набралось требуемых по Уставу 2/3 академиков, находящихся в Петрограде. Впредь до выборов временное исполнение обязанностей вице-президента было возложено на Ивана Парфеньевича Бородина .
27 мая 1917 г. Временное правительство утвердило все внесенные академиками изменения в Уставе и назначило президенту жалованье в размере 5 000 руб. в год783. Временное правительство удовлетворило и ходатайство о наименовании Академии «Российскою Академиею наук» — «Academie des Sciences de Russie» 84. С 11 июля 1917 г. распоряжением Временного правительства следовало «бывшую Императорскую Академию наук именовать впредь Российская Академия наук» . Если для датированного 15 июня 1917 г. 11-го выпуска «Известий» в качестве паллиатива было использовано название «Известия Академия наук», то следующий, 12-й выпуск от 15 сентября 1917 г. вышел как «Известия Российской Академии наук».
В составе академиков за 1917 г. не произошло больших изменений, избрано было всего 5 новых действительных членов и среди них только что защитивший докторскую диссертацию видный кадетский деятель П. Б. Струве, деятельность которого, правда, не оставила в Академии большого следа.
Февральская революция 1917 г. на короткое время открыла перед Академией наук новые перспективы. Академия сохранила ведомственную подчиненность Министерству народного просвещения; министром в первом составе Временного правительства стал экономист, член ЦК кадетской партии, профессор А. А. Мануйлов. В период с 24 июля по 3 сентября 1917 г. Ольденбург был членом Временного правительства и министром народного просвещения; товарищем министра по вопросам высшей школы и науки стал Вернадский. При участии Вернадского и Ольденбурга работала комиссия по реформе высших учебных заведений.
С самого начала революции Министерство народного просвещения поставило на очередь важнейший вопрос о создании по всей России сети исследовательских институтов, которые должны были содейтсовать подъему естественных производительных сил страны. Созданием институтов занялась Комиссия по ученым учреждениям, которую возглавил Вернадский. В работе этой комиссии участвовали члены Академии наук и Комиссии по изучению естественных производительных сил России Курнаков, Марр, Ростовцев, Ольденбург, Ферсман.
Члены министерской комиссии одобрили свои собственные проекты, представленные от имени Академии наук. Еще в конце 1916 г. в Комиссии по изучению естественных производительных сил России были разработаны проекты Института физико-химического анализа и Института для изучения платины и других благородных металлов, был намечен проект Глиняно-керамического института в связи с реорганизацией Государственного фарфорового завода786. Так в 1917 г. при Комиссии по изучению естественных производительных сил России возникло несколько институтов, которые в силу исторических событий развернули свою деятельность только с середины 1918 г. Февральская революция и военные действия на Кавказе ускорили реализацию проекта создания Кавказского историко-археологического института.
Весной и летом 1917г. положение в стране и столице ухудшалось день ото дня; неудачи на фронтах, проблемы с продовольствием, беспорядки в городе, радикализация настроений в обществе сеяли среди ученых тревогу и пессимизм. «Живу углубленный в продовольственное дело, — писал 18 мая Соболевский. — Перспективы грозные и приходится задумываться над вопросами более существенными, чем вопросы так называемой „орфографии свободы" (кличка пошла в оборот)» . Самыми тяжелыми предчувствиями наполнено июльское письмо Шахматова Истрину из Саратовской губернии: «Россия пропала — это ясно! Совершенно не вижу выхода и возможности спасения. Отчаяние каждого из нас могло бы быть безграничным, если бы нас не отвлекали злободневные интересы. Неужели можно пережить позор и унижение родины с легким сердцем?»788.
Летом Петроград был объявлен на военном положении, шла подготовка к эвакуации академических учреждений. 2 сентября 1917 г. была образована Комиссия по вопросу об эвакуации РАН из Петрограда789, которая в тот же день приняла решение «не эвакуировать Академию и не прекращать тем работ самой Академии и ее ученых учреждений», а ограничиться только вывозом некоторых отдельных предметов и части рукописей .
