Население уездного города Сарапула во второй половине XIX - начале XX в. Пюрияйнен Дарья Михайловна

Содержание к диссертации

Введение

Глава I. Социально-демографические процессы в г. Сарапуле во второй половине XIX - начале XX в.

1.1 Сарапул в контексте модернизационных процессов: становление, формирование и развитие 30

1.2 Социопространственная структура города 41

1.3 Социально-демографические показатели развития города 61

Глава II. Социально-психологический облик горожан

2.1 Изменения ментальносте городского населения 75

2.2 Влияние неофициальных православных объединений на формирование ментальностей горожан. Старообрядчество и сектантство 109

2.3 Стратегии поведения этнических меньшинств в среде русского города во второй половине XIX в. на примере евреев и татар г. Сарапула 143

2.4 Социально-психологическое взаимодействие сословий города 159

Глава III. Изменение культурно-бытового облика горожан

3.1 Быт и внутрисемейные отношения «привилегированных» сословий города 177

3.2 Быт и внутрисемейные отношения непривилегированных сословий города 199

3.3 Роль общественных организаций в культурной жизни уездного города 224

Заключение 240

Список литературы 248

Приложения 264

• Сарапул в контексте модернизационных процессов: становление, формирование и развитие
• Изменения ментальносте городского населения
• Быт и внутрисемейные отношения «привилегированных» сословий города

Введение к работе

Актуальность темы. Актуальность изучения населения города второй половины XIX - начала XX в. обусловлена интересом современной историографии к социальной истории и общественно-культурным проблемам. Обозначенный исторический период стал важной вехой в развитии российского общества. Механизм модернизации, набравший обороты на данном этапе, существенно изменил не только экономическую, но и социальную, и духовную жизнь страны. Вся совокупность инноваций пореформенной эпохи стимулировала процесс трансформации традиционного общественного уклада в индустриальный, характерный для нового исторического периода. Изучение развития крупных групп населения в условиях модернизации позволяет отследить процесс складывания индустриальной культуры и нового мировоззрения. Понимание образа мысли людей, мотивации их поступков, индивидуальных и групповых представлений дает возможность исследовать исторический процесс во всем его многообразии, понять эпоху изнутри, с точки зрения человеческого измерения общественных явлений.

Научное осмысление феномена города как социокультурного явления, как субъекта исторического действия требует рассмотрения его в определенном историческом контексте — в конкретных временных, территориальных, этнополитических и прочих рамках. В современной отечественной историографии города одним из важнейших направлений является исследование темпов, факторов и форм урбанизации в конкретно-историческом развитии отдельных регионов.

Одним из наиболее динамично развивавшихся городов Прикамья во второй половине XIX - начале XX в. являлся Сарапул - уездный центр Вятской губернии. Изучение трансформационных процессов, проходивших в его среде, позволяет выявить уникальные и типичные черты региональной социокультурной модернизации: особенности формирования городской культуры, менталитета и взаимодействия различных социальных групп уездного города.

Объектом исследования являются большие социальные группы населения уездного города Сарапула второй половины XIX - начала XX в.: сословия, этносы, конфессиональные объединения.

Предмет исследования составляют эволюционные процессы, протекавшие в социальной среде города в ходе модернизации, проявлявшиеся в изменении инфраструктуры, демографического поведения, формировании нового типа культуры и ментальностей.

Территориальные рамки исследования обусловлены границами уездного г. Сарапула, расположенного на юге Вятской губернии. В течение изучаемого периода территория города постепенно расширялась. В ходе исторического развития вокруг Сарапула образовывались различные мещанские и рабочие слободы, которые входили в его состав. В территориальные рамки исследования также включена и крестьянская слобода, которая официально не значилась в черте города, но фактически соединилась с ним '.

Хронологические рамки исследования охватывают вторую половину XIX -начало XX в., период активизации модернизационных процессов в российском обществе. В данное время происходил ускоренный процесс размывания устоев традиционного общества и формирования индустриального. Изменения затрагивали не только технику, производство, экономику, но и сознание людей, их быт и культуру. Временные рамки работы позволяют комплексно изучить эволюцию городского сообщества, выявить факторы, определявшие закономерности социокультурной трансформации.

Степень изученности. Тема русского города второй половины XIX - начала XX в. не отмечена большим вниманием исследователей. В историографии вопроса можно выделить три периода: дореволюционный, советский и современный. В основу анализа литературы положен проблемно-хронологический принцип.

В дореволюционный период (1860-е гг.—1917 г.) в общероссийском масштабе происходило становление проблематики пореформенного города как исторического явления. Авторы затрагивали изменение его социальной среды, а также поставили вопрос о критериях городских поселений. Тем не менее, историческая литература о городах была крайне бедной, и данная тема не пользовалась популярностью у историков.

' Белов, А. В. Москва, московские пригороды, пригородные поселения второй половины XIX - начала XX в. (города и процессы урбанизации сельских окраин). М., 2005. С. 64-65.

Упрощенное представление о древнерусском городе было сформулировано Н. Ходарковским ещё в первой половине XIX в.: «Город или град есть просто ограда, венец, круг, черта, объятия»". Затронув внешние признаки, он не представил сущностных, типологических характеристик города. А. И. Герцен и Н. П. Огарев подчеркивали отличие европейских городов от русских, утверждая их аграрный характер. В качестве критерия городского поселения был предложен административный фактор. Так целая плеяда историков (С. М. Соловьёв, В. О. Ключевский, А. Д. Чечулин и др.), следуя действовавшим в XIX в. законам, признавали лишь те поселения, которые официально назывались городом в исторических источниках. На сложность понятия указывал в данный период и М. Вебер. Главными и наиболее характерными чертами города он считал территориальный и экономический признаки: «... город представляет собой замкнутое (во всяком случае, относительно) поселение, «населенный пункт», а не одно или несколько отдельно расположенных жилищ. ...город в понимаемом нами смысле есть поселение, в котором действует рынок»³.

На новый уровень проблему российских городов поднял знаменитый исследователь, выдающийся путешественник и географ В. П. Семенов Тян-Шанский. В своем труде «Город и деревня в Европейской России: очерк по экономической географии» он отмечал, что быстрые темпы урбанизации, начавшиеся в XIX в., превращали многие местечки в крупные торгово-промышленные центры, не имевшие между тем официального статуса города. И наоборот, происходило замирание ряда городов, утративших свое экономическое значение⁴. Пытаясь разобраться в соотношении понятий «городское» и «сельское» поселение, Семенов Тянь-Шанский разработал ряд признаков города, характерных для начала XX в. и составил одну из первых классификаций, основанную на численности и экономической активности городов⁵.

В это же время проявляется интерес ученых и краеведов к истории отдельных городов российской глубинки. Достаточно распространенными были исторические очерки, посвященные отдельным городам Вятской губернии. Сюжеты о жизни Сара-

² Дубов И. В. Города, величеством сияющие. Л., 1985. С. 12.

³ Вебер М. Избранное. Образ общества. М., 1994. С. 309.

⁴ Семенов Тян-Шанский В. П. Город и деревня в Европейской России: Очерк по экономической географии. СПб.,
1910. С. 73.

Там же.

пула встречаются в краеведческих работах Н. Н. Блинова⁶. Рассматривая историю возникновения и развития города, он описывает занятия, быт, особенности культуры и менталитета сарапульчан. Научным характером отличается монография Д. К. Зеленина «Народные присловья и анекдоты о русских жителях Вятской губернии»⁷. Автор книги исследует этнографическую группу русских Вятского края, отдельно выделяя русских Сарапульского уезда. Д. К. Зеленин рассматривает их быт, говоры, обрядность. Однако, необходимо отметить некоторые неточности в терминологии. Так автор утверждает, что колонизация Сарапула шла из Перми, на основании чего, по мнению автора, самих сарапульчан следует относить к сибирякам. Такая терминология (Пермь, пермские земли суть Сибирь) размывает географические рамки и позволяет двояко трактовать вопрос заселения региона.

Становление советской( 1917-1991 г.) исторической науки происходило на базе предшествующего периода. Слабая изученность малых городов до революции повлияла на развитие этой тематики в советской историографии. На основании проблематики и методологии исследования советский период можно разделить на два этапа:

1. 1920-1950-е гг.;

2. 1960-конец 1980-х гг.

На первом этапе произошла ломка методологии исследований, что не могло не повлиять на их тематику. Первые советские издания по истории городов появились в 1920-е гг. Эти исследования были посвящены крупным городским центрам. Особую популярность получил «экскурсионный метод», созданный И. М. Гревсом и продол-

женный Н. П. Анциферовым .

В этот же период происходит централизация исторической науки и унификация её тематики. В соответствии с марксисткой концепцией советская наука подчеркивала прогрессивность города, его ведущее положение в условиях взаимодействия с де-

⁶ Блинов II. И. К столетнему юбилею г. Сарапула. О необходимости образования новой Прикамской губернии. Са
рапул, 1880. 32 с; Его же. Сарапул. Исторический очерк. Сарапул, 1887.; Блинов Н. Н Историко-статистическое
описание Сарапульского уезда, города Сарапула, Боткинского и Ижевского заводов. Сарапул, 1886. 134 с; Его же.
Сарапул и Среднее Прикамье. Былое и современность. Очерки. Сарапул, 1908. 104 с.

⁷ Зеленин Д. К. Народные присловья и анекдоты о русских жителях Вятской губернии. Вятка, 1904 54 с.

⁸ Анциферов Н. П. Пути изучения города, как социального организма. Опыт комплексного подхода Л., 1926. 151
с; Его же. Книга о городе. М.-Л., 1926. 125 с; Гревс И. М. Город как предмет краеведения // Краеведение. 1924. №
3. С. 245-258

7 ревней. Опираясь на тезис Ф. Энгельса, советские ученые подчеркивали высокую

роль городов, появление которых способствовало переходу общества от «варварства» к «цивилизации». В. И. Ленин заложил традицию понимания города, прежде всего, как промышленного центра, не отвергая в то же время его социально-культурную и политическую роль: «Города представляют из себя центры экономической, политической и духовной жизни народа и являются главными двигателями прогресса»⁹. Он подчеркивал единство градообразовательных процессов Европы и России, указывая при этом на специфические особенности последней.

С 50-х гг. XX в. советская историография городов пополняется широким спектром исследований их населения. Ученые затрагивают различные аспекты проблемы: социально-экономические, демографические, культурологические, этнографические. Многопланово изучается социальная структура населения городов¹⁰. Существенный вклад в исследование социально-экономического развития позднефеодального города внесли труды Я. Е. Водарского, Ю. Р. Клокмана и М. Г. Рабиновича". Отдельные' аспекты города пореформенного периода поднимали В. Я. Лаверычев, П. А. Зайонч-ковский, П. Г. Рындзюнский и др. Тем не менее, в советский период не был создан труд, который рассматривал бы пореформенный город как цельное социокультурное явление.

Большой вклад в историографию города привнесли работы П. Г. Рындзюнского. Анализируя закономерности и специфику развития городов в XIX в., он подчеркивал особую роль в них торгового населения, важность взаимодействия города и деревни¹². П. Г. Рындзюнский подробно рассмотрел предпосылки выхода крестьян из сельских поселений и перехода их в город, различие социально-экономических структур городских и сельских местностей по отдельным районам Европейской России (в том числе и Приуралья), социально-экономические и правовые условия отходничества в город, историю становления новых городов. Особый интерес пред-

⁹ Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 3. М., 1967. С. 568.

¹⁰ Дичковский С. В. К вопросу о сословно-классовой структуре населения Тулы в первой половине XIX в. // Во
просы экономической и социальной истории России XVII!—XIX вв. Тула, 1973. С. 52-64.

" Клокман Ю. Р. Социально-экономическая история русского города: Вторая половина XVIII века. М., 1967. 336 с; Водарский Я. Е. Население России за 400 лет (XVI-начало XX в.). М., 1973. 160 с; Рабинович М. Г. Очерки этнографии русского феодального города: Горожане, их общественный и домашний быт. М., 1978. 228 с. ¹² Рындзюнский П. Г. Городское гражданство пореформенной России. М., 1958. 556 с.

8 ставляют разделы о правовых условиях отходничества крестьян, факторы градообра-

зования и рост городов в пореформенное время¹³.

Заметный вклад в историографию торговых слоев города внесла монография В. Я. Лаверычева «Крупная буржуазия в пореформенной России (1861-1900 гг.)». Исследуя процесс формирования крупной буржуазии в период становления и развития капитализма в России, автор обобщает различные сведения об особенностях складывания крупной буржуазии в класс капиталистического общества. Особое внимание он уделяет следующим вопросам: развитие торговли и промышленности в пореформенный период, общественно-политическая роль крупной буржуазии, их отношение к государственной политике и т.д. ^ы.

Исследователи городов Центральной России Л. А. Анохина и М. Н. Шмелева подвергли анализу особенности городской культуры, быта горожан, этнографические и демографические проблемы¹⁵. Огромный вклад в этнографию феодального города внёс М. Г. Рабинович. Исследовав особенности повседневной жизни горожан IX в. - первой половины XIX в., он сумел раскрыть эволюцию материальной культуры в древнерусских городах, показал её особенности и процесс формирования¹⁶. М. Г. Рабинович, опираясь на формационную теорию марксизма, считал, что город отличается от деревни в первую очередь спецификой производства. Со временем его быт, культура и хозяйственная деятельность приобретали не свойственные деревне черты. Устойчивость развития городского поселения, его долговечность определялись тем, насколько прочно он был связан с округой и сложившимся вокруг него рынком. Остальные факторы возникновения города (административный, военный, политический, религиозный и т.д.) со временем могли отпасть, но если вокруг него не сложились прочные экономические связи, то он превращался в село¹⁷. А. В. Куза предлагал понимать под городом постоянный населенный пункт, в котором «с обширной сельской округи-волости концентрировалась, перерабатывалась и перераспределялась большая часть произведенного там прибавочного продукта»¹⁸.

¹³Рындзюнский П. Г. Крестьяне и город в капиталистической России... .

¹⁴ Лаверычев В. Я. Крупная буржуазия в пореформенной России (1861 - 1900 гг.). М., 1974. 291 с.

¹⁵ Анохина Л. А., Шмелева М. Н. Быт городского населения РСФСР в прошлом и настоящем: На примере городов
Калуга, Елец, Ефремов. М , 1977. 359 с.

¹⁶ Рабинович М. Г. Указ. соч.

¹⁷ Рабинович М. Г. Указ. соч. С. 24

¹⁸ Куза А. В. Древнерусские поселения. //Сб. ст. Древняя Русь: город, замок, село. М. 1985. С. 52

9 Особый интерес представляют работы, исследовавшие конфессиональную

структуру русского города. Наиболее фундаментальный труд по истории русской церкви создал Н. М. Никольский. В «Истории русской православной церкви» он особо выделяет религиозную роль города¹⁹. Именно города становились главными центрами раскольнических и сектантских движений. Н. М. Никольский обосновал теорию, широко популярную в советский период, согласно которой ведущую роль в старообрядческом движении играл классово-социальный протест народных масс, выражавшийся в религиозной форме. Эту же концепцию, опираясь на наследие Н. М. Никольского, развивал коллектив виднейших советских историков и филосо-фов монографии «Русское православие: вехи истории»" . Но если Никольский отмечает, что в пореформенный период среди крестьянства ширится старообрядческое движение, то в указанной монографии Б. Г. Литвак утверждает, что социальный протест раскольнического движения снижается²¹. Общую характеристику развития православия в Прикамье представляют работы Ю. М. Ивонина. Так, в частности, он рас-сматривает, основные толки старообрядчества и православных сект XIX-XX вв.""*", затрагивая в общих чертах конфессиональный состав г. Сарапула. Он продолжает концепцию историографии советского периода, видя корни старообрядческого движения в социальном протесте крестьян против гнета государства.

В советский период была начата разработка проблем менталитета. Она была связана с изысканиями А. Я. Гуревича²³. Исследуя данный исторический аспект, советский ученый придерживался традиций французской школы «Анналов» (Й. Хей-зинг, М. Блок, Л. Февр, Ф. Бродель и др.): «Содержание менталитета представляет собой некоторый сложившийся образ, внутреннюю картину мира, отражающую культуру общества. Именно картина мира, включающая в себя, в частности, представления о личности и ее отношении к социуму, о свободе, равенстве, чести, добре и зле, о праве и труде, о семье и сексуальных отношениях, о ходе истории, о ценно-

¹⁹ Никольский II. М. История русской церкви. М., 1988. 448 с.

²⁰ Русское православие: вехи истории /ред. А. И. Клебанов. М., 1989. 719 с.

²¹ Литвак Б. Г. Русское православие в XIX в. // Русское православие: вехи истории / ред. А. И. Клебанов. М., 1989.
С. 374.

" Ивонин Ю. М. Христианство в Удмуртии: история и современность. Устинов. 1987. 116с; Его же. Старообрядцы и старообрядчество в Удмуртии. Ижевск, 1973. 24 с.

²³ Гуревич А. Я. От истории ментальностей к историческому синтезу // Споры о главном: Дискуссии о настоящем и будущем исторической науки вокруг французской школы «Анналов». М„ 1993. С. 16-29.; Его же. Категории средневековой культуры. М., 1984. 350 с.

10 стях времени, о соотношении старого и нового (картина мира, в принципе, неисчерпаема), эта картина мира, унаследованная от предыдущих поколений и непрерывно изменяющаяся в процессе общественной практики, лежит в основе человеческого поведения»²⁴. Анализ указанных базовых категорий позволяет определить специфику менталитета исследуемой социальной группы. Сам же менталитет сводится к внутренней картине мира, складывающейся в течение исторического процесса под влиянием культуры общества. В отечественной исторической науке в 1970-е гг. вводится новое понятие «социальная психология». Б. Ф. Поршнев обосновал использование данного понятия в исторических изысканиях"⁵. Он предлагал изучать исторически изменяющуюся психику людей, отмечая субъективность данного знания²⁶.

Социально-экономическая и социально-культурная история городов Удмуртии оставалась слабо исследованной. Историография о Сарапуле пополнилась научно-популярными работами А. А. Решетова" . Кроме того, были опубликованы источники по истории города²⁸. В данных изданиях основной упор в изложении материала и отборе документов делается на экономику, отсутствует анализ этнической и демографической динамики развития Сарапула. В 80-90-е гг. XX в. исследование городов Удмуртии выходит на новый уровень. Впервые вопрос о частной промышленности, социальной и отраслевой структуре городов Удмуртии исследует Н. П. Лигенко²⁹. В своих работах автор отмечает, что большинство жителей Сарапула было занято в лёгкой промышленности и сфере услуг, методами картографирования выясняются местные торговые устойчивые связи.

На современном этапе (1991-2000-е гг.) развития науки социальный аспект истории городов, повседневная жизнь и менталитет горожан стали одним из наиболее популярных объектов исторических исследований. Данный факт связан с популяризацией концепций социальной истории и «истории повседневности», распростране-

" Гуревич Л. Я. Исторический синтез и школа «Анналов». М., 1993. С. 455.

²⁵ Поршнев Б. Ф. Социальная психология и история. М., 1979. С. б.

²⁶ Там же. С. 8

²⁷ Решетов А. Л. Сарапул. Ижевск, 1968. 164 с; Его же: Сарапул. 200 лет. Ижевск, 1980. 151 с; Город на Каме.
Ижевск, 1964. 88 с.

^2R Сарапул: документы и материалы. 1596-1985. Ижевск, 1987. 268 с.

²⁹ Лигенко Н. П. Развитие промышленности Удмуртии в период капитализма (1861 - 1917 гг.) // Вопросы истории развития промышленности. Ижевск, 1986. С. 120-152; Она же: Крестьянская промышленность Удмуртии в период капитализма. - Ижевск, 1991. 176 с; Она же: Торговля Удмуртии в период капитализма (60-90 гг. XIX в.) // Новые исследования по истории Удмуртии. Ижевск, 1991. С. 3-28.

нием антропологического подхода в российской исторической науке. В 1990-е годы в рамках «теории областничества» особый интерес уделялся региональной истории, что позволило исследователям расширить историографическую и источниковую базу исследований. Тема социально-экономического развития города активно исследуется в ряде регионов России, среди которых можно выделить Центральную Россию, Западную Сибирь, Урал, Поволжье.

Впервые в отечественной историографии Б. Н. Мироновым был создан обобщающий труд по социальной истории российского города, в котором нашли отражение проблемы социальной структуры, мобильности населения русского города, ментальносте общества, взаимодействия города и деревни³⁰. Важнейшей темой в новейших исследованиях становится проблема дефиниции «город», его сущностных характеристик и функций, которая нашла свое отражение и в труде Б. Н. Миронова. Он отмечает, что в момент появления городов на Руси, они в первую очередь были военно-административными и религиозными центрами. Во времена Московского царства приобрели хозяйственные функции, как центры ремесла и торговли, слившись с посадами. В имперский период истории с XVIII в. до 1917 г. городом являлся тот населенный пункт, который признавался таковым государством. Миронов замечает, что в середине XIX в. «современники разделяли города в зависимости от численности их жителей на три группы: 1) малые - до 5 тыс. человек, 2) средние - от 5 до 25 тыс., 3) большие - свыше 25 тыс. человек. В начале XX в. наиболее распространенной классификацией стала следующая: 1) города-села - менее 5 тыс. жителей, 2) малые города - от 5 до 20 тыс., 3) средние - от 20 до 100 тыс., 4) большие города -свыше 100 тыс. жителей»³¹.

Б. Н. Миронов приводит и другие классификации. Так, в зависимости от функциональной структуры он предлагает делить города на административно-военные, аграрные, торговые, промышленные и смешанные. В исследовании приведена типология, применяемая в экономической географии, где города классифицируются на доиндустриальные, выполняющие административную, военную и аграрную функ-

Миронов Б. Н. Русский город в 1740-1860-е годы: демографическое, социальное и экономическое развитие. Л., 1990. 272 с; Миронов Б. Н. Социальная история России периода империи (XVIII - начала XX в.): генезис личности, демократической семьи, гражданского общества и правового государства в 2 т. СПб. 2003. '' Миронов Б. Н. Социальная история России периода империи (XVIII - начала XX в.). Т. 1. С. 287.

12 ции, индустриальные - промышленная, торговая и транспортная функции, и постиндустриальные, где главное место занимает сервисная функция. По Б. Н. Миронову, русский город XVIII в. был доиндустриальиым, до середины XIX в. - прединдустри-альным, к его концу - раннеиндустриальиым. В XX в. он стал типично, а то и избыточно индустриальным³².

Заметный вклад в теорию урбанистики внёс труд А. В. Белова «Москва, московские пригороды, пригородные поселения второй половины XIX - начала XX века (город и процессы урбанизации окраин)» . Монография представляет собой комплексное исследование путей урбанизации сельских поселений. Автором впервые выделены и обоснованы отличительные черты города, рассмотрен процесс трансформации сельских поселений в городские. Он не дает четкого определения понятия «город», но подробно и тщательно анализирует его признаки, качественные характеристики. Представив историографический обзор, автор приходит к мнению, что в науке сформированы три основополагающих группы признаков городского поселения. К первой группе относится хозяйственная деятельность, без которой не возможно существование любого населенного пункта. Она, в свою очередь, «порождает определённые социальные роли, которые со временем начинают меняться, что приводит к модификации и хозяйственной деятельности. До тех пор, пока изменения не зашли достаточно далеко, традиционные социальные отношения поддерживают существование традиционного для поселения типа хозяйства ...»³⁴. Ко второй группе он относит характерную застройку, планировку, становление инфраструктуры. Она появляется под влиянием первой группы и показывает изменение социальных ролей местного населения. К третьей причисляет черты, которые формально закрепляют статус населенного пункта. Это границы поселения, появление администрации, полиции, муниципальных налоговых органов и т.д. Особо Белов выделяет культурный аспект, как одно из важнейших, но сложных явлений. Данный признак настолько многогранен, что, по мнению автора, его рано привязывать к жесткой схеме.

³² Миронов Б. Н. Там же. С. 309

³³ Белов А. В. Москва, московские пригороды, пригородные поселения второй половины XIX - начала XX в. (го
рода и процессы урбанизации сельских окраин). М., 2005. 182 с.

^,4Там же. С. 64.

13 Исследователь урбанизации Черноземья А. А. Терещенко различает города по

времени и способу образования на два типа: естественного (органичного) и искусственного (внеэкономического) происхождения. Города первого типа прошли долгий путь исторического развития, а второго типа возникли единовременно, как правило, по инициативе государства для выполнения конкретных целей и задач (военных, колонизаторских, административных)³⁵.

Впервые исследователи проявляют интерес к мало изученным аспектам социальной истории городов. Так в последние годы появляется большое количество работ, посвященных истории мещанского сословия. В данном направлении можно выделить труды исследователей Л. В. Останиной, В. В. Захаровой, А. П. Каплуновско-го, О. А. Костриковой, В. С. Чутчева, И. М. Богдашова³⁶. Обобщающее исследование по истории центральных городов России в целом и мещанского сословия в частности создала Л. В. Кошман. Автор рассматривает город как полифункциональный организм, который создает своеобразное геокультурное пространство. Особое внимание уделено развитию профессионального образования, его роли в формировании культурного слоя города, развитию культурно-информационной системы и т.д. Современный исследователь городов Центральной России Л. В. Кошман, отмечая поли-функционалыюсть российского города, считает, что приоритетной для него являлась административная функция, сохранявшаяся на протяжении всего XIX в. Именно она являлась главным типологическим признаком, отличающим город от сельского поселения. Вторым важным признаком она считает демографический показатель, согласно которому численность пореформенного города не должна быть менее пяти тыс. человек. Подчеркивая нечеткость дефиниции, Л. В. Кошман предлагает считать городом поселения, имевшие официальный статус³⁷.

" Терещенко А. Л. Города центрального Черноземья во второй половине XIX - начале XX в. //Вопросы истории. 2004. № 12.(3^143- 146.

^,6 Останина Л. В. Мещанство Западной Сибири в конце XVIII - 60-х гг. XIX в.: автореф. дис. ...канд. ист. наук. М., 1996. 26 с; Захарова В. В. Мещанское сословие пореформенной России: автореф. дис. ...канд. ист. наук.М., 1998. 27 с; Каплуновский Л. П. Русская мещанская община в городах Казанского Поволжья. 1870-1918 гг. (Этно-историческое исследование): автореф. дис. ...канд. ист. наук. М.. 1998. 276 с; Кострикова О. А. Мещанство уездных городов Ярославской губернии в конце XVIII в. - первой половине XIX в.: автореф. дис. ...канд. ист. наук. Иваново, 2003. 25 с; Чутчев В. С. Мещанской сословие Западной Сибири во второй половине XIX - начале XX в.: автореф. дис. ...канд. ист. наук. - Барнаул, 2004. 240 с; Богдаїиов И. М. Сельские и городские сословия Южного Зауралья во второй половине XVIII - 60-е гг. XIX в.: автореф. дис. ...канд. ист. наук. Курган, 2004. 28 с. ^л Кошман Л. В. Город и городская жизнь в России XIX столетия: Социальные и культурные аспекты. М., 2008. С. 55-56.

Всесторонне исследуют социально-экономические процессы города сибирские учёные: В. А. Скубневский, Д. Я. Резун, К. В. Лен, А. Г. Битюгов, Н. П. Носова и др. . Широкомасштабно изучает историю городских сословий второй половины XIX - начала XX в. Ю. М. Гончаров . В своих работах автор поднимает проблемы культуры, образования и быта горожан, рассматривает особенности формирования социальной структуры городов. Важное место в исследованиях Ю. М. Гончарова уделено проблемам городской семьи. Исследователь сибирского города Томска В. П. Бойко, рассматривая социальную общность томского купечества в конце XVTII-XIX в., одним из первых в отечественной историографии попытался определить психологию и склад мышления сословия на основе анализа частоты употребления имен⁴⁰.

Множество точек соприкосновения в своих исследованиях находят учёные Урала и Поволжья. Различные аспекты социально-экономического развития данных регионов исследуют Т. А. Андреева, А. В. Жданов, Ш. Р. Зайтдинов, А. Р. Касимова и др. В коллективных трудах уральских учёных рассмотрены различные аспекты социальной истории городов уральского региона в XVIII-начале XX в. Авторы обращаются к малоизвестным сторонам повседневной жизни горожан, их общественного сознания; дают характеристику отдельных городских социальных «типов»⁴¹.

Проблему городского и сословного самоуправления Урала рассматривает Е. Ю. Апкаримова . В своих работах автор затрагивает проблему организации, материального обеспечения и деятельности органов сословного самоуправления, рассмотрев их на примерах Перми, Уфы, Оренбурга и Вятки. Н. А. Миненко в коллективной монографии уральских ученых «Повседневная жизнь уральского города в XVIII - начале XX века» выделяет в исследуемом регионе пять основных типов,

¹⁸ Скубневский В. А. Грамотность городского населения Сибири. // Актуальные проблемы социологии, психологии и социальной работы. Вып. 3. Барнаул, 1994. С. 98-119 ; Городская культура Сибири: история, памятники, люди. Новосибирск, 1994. 186 с; Лен К. В. Фонд Бийской мещанской управы как источник изучения городской жизни второй половины XIX в. // Сохранение и изучение культурного наследия Алтайского края. Барнаул, 1996. С. 181-184.

³' Гончаров Ю. М. Демографическое развитие городской семьи Сибири второй половины XIX - начала XX в. // Компьютер и историческая демография. Барнаул, 2000 С. 29-35; Гончаров, Ю. М. Городская семья второй половины XIX - начала XX в. Барнаул, 2002. 384 с; Гончаров Ю. М. Городская семья Сибири второй половины XIX — начала XX в. Барнаул, 2002. 384 с.

⁴⁰ Бойко В. П. Томское купечество в конце XVIII—XIX вв. Из истории формирования сибирской буржуазии / В. П.
Бойко - Томск, 1996. 320 с.

⁴¹ Уральский город XVIII -XX в.: проблемы социальной истории /ред. II.А. Миненко. Екатеринбург, 2004. 159 с.

" Апкаримова Е. Ю. Городское самоуправление на Урале во второй половине XIX - начале XX века. // Сельское и городское самоуправление на Урале в XVIII - начале XX века. М., 2003. С. 243-312; Апкаримова Е. Ю. Сословные корпорации в городах Урала (конец XIX - начало XX в.). Екатеринбург, 2004. 92 с.

15 присущих поселениям с официальным статусом города. «К первому относились старые административные и торговые центры (например, Вятка, Кунгур) со сложившимися городскими «мирами» и традициями, сохранявшие устойчивую тенденцию к росту. Вторую группу составляли процветавшие ранее города, которые постепенно теряли завоеванные позиции (Чердынь, Соликамск, Верхотурье, Туринск) ... Третья группа включала южные города - административно-военные центры Оренбург, Троицк, Челябинск, Уральск и др., в составе населения которых было много военных (включая казаков). Последние две группы были представлены молодыми городами, одни из которых (например, Оса, Оханск, Камышлов), являясь уездными центрами, в экономическом отношении оставались сельскими поселениями - их жители занимались в основном земледелием и скотоводством, а другие (Пермь, Екатиринбург, Шадринск, Ирбит и пр.) оказались в числе быстро растущих торгово-промышленных центров»⁴³.

Опираясь на предложенную классификацию, можно отнести Сарапул к последнему типу городов, который в рассматриваемый период активно развивал торгово-промышленную сферу. Л. Г. Бурмистрова, исследуя города Прикамья, определяет их как торгово-пристанские. Анализируя характер городской постройки, Л. Г. Бурмистрова отмечает её пристанский характер, вокруг которой и формировался город. Она считает, что города Прикамья образовались из пристанских поселков, основная функция которых была в обслуживании порта и судов. Главные его функции: торговля, заготовка и сплав продукции⁴⁴.

В последние годы был создан ряд диссертационных исследований по различным аспектам истории^ городов. Так, города Южного Урала исследуют А. И. Уразова, Г. А. Васильева, повседневную жизнь городов Поволжья - О. В. Гончарова, Е. В. Иванова, общественный быт и социокультурную жизнь городов - Н. В. Бутако-ва, Н. И. Гаврилова, Е. В. Плутонина, Е. Е. Свешникова, А. С. Ступина, О. Н. Яхно; население города — А. В. Первушкин, А. М. Рогачев⁴⁵.

⁴³ Миненко Н. А., Апкаримова Е. Ю., Голикова С. В. Повседневная жизнь уральского города в XVIII - начале XX
века. М., 2006. -С. 8.

⁴⁴ Бурмистрова Л. Г. Историко-градостроительное наследие прикамских городов // Известия Уральского государ
ственного университета. 2008. № 55. С. 128-136.

⁴⁵ Уразова А. И. Города Южного Урала во второй половине XIX в. .: дне. ... канд. ист. наук . Уфа, 2002. 189 с,
Гончарова О. В. Повседневная жизнь провинциального российского города города на рубеже XIX-XX в '. на мате
риалах Нижнего Поволжья: дис. ... канд. ист. наук. Астрахань, 2006. 178 с; Васильева Г. А. Города Южного При-

Н. Ф. Дмитриевская, Э. В. Сайко, В. Н. Немчинов и др. продолжают традицию социокультурного исследования города, разработанную И. М. Гревсом. Сторонники данной концепции считают приоритетными социально-культурные и социально-психологические функции города. Так О. В. Гончарова, изучая повседневность городов Нижнего Поволжья', предлагает рассматривать город как социокультурный центр, в котором концентрируются и получают дальнейшее развитие многообразные виды общественной деятельности⁴⁶.

Некоторые современные исследователи в основу дефиниции «город» закладывают экономико-пространственный фактор, разработанный западными учеными Ф. Ратцелем и М. Вебером. Уральский исследователь А. В. Бушмаков определяет город «как замкнутый населенный пункт, отличающийся от окружающего его аграрного мира особой организацией пространства, занятиями жителей и рыночных, по преимуществу, технологиях экономического обмена и формах социальной коммуника-

ции» .

Значимое место в российской историографии занимает вопрос менталитета горожан. Новый всплеск интереса к данной проблеме в отечественной науке прослеживается в 90-е гг. XX в. Внимание к ней проявляли не только историки, но и представители других наук: социологии, этнографии, культурологии, психологии, политологии, философии, антропологии и др. Несмотря на широкое использование данной категории исследователями, единого, устоявшегося значения дефиниции до сих пор не сложилось. В современной научной литературе понятие «менталитет» упот-

уралья во второй половине XIX в.: дис. ... канд. ист. наук. Челябинск, 2004. 262 с; Иванова Е. В. Формирование и социальное обустройство пространство крупного города на Волге во второй половине XIX - начале XX в. : на материалах Саратова.: дис. ... канд. ист. наук. Саратов, 2008. 158 с; Бутакова Н. В. Общественный быт горожан Томской губернии во второй половине XIX - начале XX в.: дис. ... канд. ист. наук. Барнаул, 2005. 274 с; Гаврилова Н. И. Общественный быт горожан Иркутской губернии во второй половине XIX - начале XX в.: дис. ... канд. ист. наук. Иркутск, 2002. 235 с; Плутонина Е. В. Социокультурная жизнь провинциального города на рубеже ХІХ-ХХ вв.: дис. ... канд. ист. наук. Саранск, 2006. 189 с; Свешникова Е. Е. Социокультурная жизнь губернского города Центрально-Черноземной России конца XIX - начала XX в.: на примере Орла и Курска: дис. ... канд. ист. наук. Ярославль, 2008. 189 с; Ступина А. С. Культурное пространство провинциального города: Саратов второй половине XIX- начале XX века в воспоминаниях современников: дис. ... канд. ист. наук. Саратов, 2008. 274 с; Яхно О. Н. Изменение в быту горожан Пермской губернии в конце XIX - начале XX в.: дис. ... канд. ист. наук. Пермь, 2002. 245 с; Первушкин А. В. Население провинциального города второй половины XIX - начала XX в: на примере городов Пензенской губернии:, дис. ... канд. ист. наук. Пенза, 2006. 196 с; Рогачев А. М. Города Европейского Севера России во второй половине XIX - начале XX в.: дис. ... канд. ист. наук. Сыктывкар, 2005. 230 с.

⁴⁶ Гончарова О. В. Повседневная жизнь провинциального российского города на рубеже ХІХ-ХХ в. С. 20.

⁴⁷ Бушмаков А. В. Изменение ментальності! городского населения российской провинции в конце XIX - начале XX
в.: дис. ... канд. ист. наук. Пермь, 2006. С. 38.

17 ребляется в многозначных смыслах и значениях. Выделим некоторые, наиболее, на наш взгляд, характерные.

і о

И. Г. Дубова, Ю. Л. Бессмертный, О. А. Кукоба,' следуя концепции А. Я. Гуре-вича, трактуют менталитет как интегральную (как правило, внутреннюю, социально-психологическую) характеристику людей, живущих в конкретно-исторической культурной среде, которая формирует их специфическое мировосприятие⁴⁹. Ученые-культурологи делают упор на культурологические аспекты термина: «Менталитет — это общая настроенность, относительно целостная совокупность мыслей, верований, навыков духа, которая создает картину мира и скрепляет единство культурной традиции или какого-либо общества»⁵⁰. Современные ученые-историки также разделяют данную концепцию. Исследователь населения Алтая Н. П. Паршукова понимает под менталитетом и ментальностью «совокупность понятий, включающую в себя жизненные установки, устойчивые формы поведения, эмоции, настроения, имеющие системообразующий характер для той или иной культуры не только на национальном, но и на эпохальном, конфессиональном, классовом и т.п. уровнях»⁵¹.

Наиболее общие фундаментальные определения предлагают ученые-философы. Так, П. К. Дашковский: «Категорию менталитет ... можно определить как особый культурно-исторический феномен, отражающий индивидуально (социально)-психологическую специфику и духовное состояние субъекта (личность, социальная группа, этнос и т.д.) социально-исторического бытия. При этом бытие менталитета осуществляется через различные трансляционные механизмы в структурно-семиотических текстах культуры. Сама трансляция менталитета социально-исторического субъекта может происходить как на сознательном, так и на бессознательном уровне, поэтому изучение различных его проявлений в культуре позволяет проследить некоторые черты подсознания, лежащие в их основе»³².

⁴⁸ Кукоба О. Л. Природа и структура этнического менталитета // Философия и общество. 2004. № 4. С. 89-105;
Ментальності, россиян (Специфика сознания больших групп населения России) / Под ред. И. Г.Дубова. М., 1997.
478 с; Бессмертный Ю.Л. Жизнь и смерть в средние века: очерки демографической истории Франции / АН СССР.
Ин-т всеобщей истории. М.: Наука, 1991. 239 с.

⁴⁹ Кукоба О. А. Указ. соч. С. 91

⁵⁰ Культурология в XX веке. Словарь. СПб, 1997. С. 271.

⁵¹ Паршукова Н. П. К вопросу о менталитете сибирской культуры (по материалам демократической публицистики
второй половины XIX в.) //Население. Управление. Экономика. Культурная жизнь Сибири XVIII - начала XX в.
Барнаул, 2003. С. 236..

Дашковский П. К. К вопросу о соотношении категорий «менталитет» и «ментальность»: историко-философский аспект. // Философские дескрипты. 2002. Вып. 2. С. 36-44.

Часть ученых, следуя традиции Б. Ф. Поршнева, заменяет термин «менталитет» «социальной психологией», не учитывая, что в современной науке границы исследования последней достаточно четко определены. Данная дисциплина изучает широкий спектр вопросов: функционирование и развитие больших и малых групп, социализация и поведение личности в группе, психологию межгрупповьгх отношений и т. д. Среди прочего она исследует и менталитет. Подменяя понятие «менталитет» «социальной психологией», исследователи окончательно размывают четкость границ дефиниции. В. П. Бойко, рассматривая менталитет сословия, утверждает, что он является высшим, по сравнения с социальной психологией, уровнем характеристики личности и общества, но находится с ней в неразрывной связи⁵³. В свете современных научных изысканий данное утверждение видится не вполне корректным, так как менталитет является лишь одной из характеристик большой социальной группы, которые изучает социальная психология. Современные исследователи населения городов Сибири А. В. Старцев и Ю. М. Гончаров, следуя концепции В. П. Бойко, приравнивают менталитет к социально-психологическому облику группы, считая их близкими смысловыми дефинициями. Они повторяют определение В. П. Бойко и трактуют менталитет как систему материальных и духовных потребностей и интересов, совокупность социальных и ценностных ориентации, а также общественных настроений и норм поведения людей в конкретную эпоху⁵⁴.

Наряду с «менталитетом» исследователи часто используют понятие «менталь-ность». С. Н. Алехина, Л. М Бирюкова, С. К. Лямин, А. В. Бушмаков, Е. П. Баринова и др. считает данные дефиниции тождественными ". Например, А. В. Бушмаков полагает разделение понятий некорректным, «... поскольку ментальность, как и менталитет, не являются деятельностной характеристикой человека, а выступают как предусловие деятельности, оставляют в ней свои следы, фиксируются»³⁶. Культуролог

⁵³ Бойко В. П. Указ. соч. С. 178.

⁵⁴ Старцев А. В., Гончаров Ю. М. История предпринимательства Сибири (XVII - начало XX в.). Барнаул, 1999. С.
134; Бойко В. П. Указ. соч. С. 178

⁵⁵ Алехина С. Н. Идея дома в русской ментальное (философские изыскания В. В. Розанова) // Соц.-гуманит. зна
ния. 2003. № 6. С. 304-311; Лямин С. К. Менталитет населения прединдустриального города 1860-1870-х гг.: По
материалам Тамбова: дис. ... канд. ист. наук. Тамбов, 2003. 204 с; Бушмаков А. В. Указ. соч.; Баринова Е. П. Рос
сийское дворянство в начале XX века: экономический статус и социокультурный облик. М., 2008. 351 с.

⁵⁶ Бушмаков А. В. Указ. соч. С. 21.

19 М. В. Воробьева предлагает употреблять дефиниции как синонимы, чтобы избежать

возможной путаницы, признавая наличие возможных смысловых расхождений⁵⁷.

А. Н. Петров, Н. Н. Козлова исключая «менталитет», используют только поня-

тие «ментальности» . Ы. Н. Козлова понимает под «ментальностями» источники мышления, которые лежат в основе рационального, логического и определяют формы проявления чувств, составляя, таким образом, дух эпохи⁵⁹. Исследователь С. К. Лямин дает такое же определение для «менталитета»: «Под менталитетом, таким образом, понимают общие принципы мышления, которые определяют формы проявления чувств, то есть в целом составляют дух той или иной эпохи» .

А. Ануфриев, Л. В. Лесная, Б. Н. Миронов, Л. Н. Пушкарев, Н. В. Соломанидина вкладывают различный смысл в понятия «менталитет» и «ментальность» . Одними из первых обратили внимание на данную проблему Е. А. Ануфриев и Л. В. Лесная. Они полагают, что ментальность лишь частично проявляет менталитет. Причем об-наруживается она не в умонастроении, а в деятельности субъекта ". Эту же точку зрения поддерживает известный исследователь социальной истории Б. Н. Миронов. Под ментальностями он подразумевает «социально-психологические стереотипы, автоматизмы и привычки сознания, заложенные воспитанием и культурными традициями, ценностные ориентации, значимые представления и взгляды, принадлежащие не отдельным личностям, а той или иной социально-культурной общности, в нашем случае - тому или сословию или социальной группе. Ментальности можно назвать парадигмами или референтными моделями восприятия, понимания и оценки действительности, выработанные общественным, или массовым, сознанием в руках данной общности; они разделяются всеми или подавляющим большинством её членов. Взятые в совокупности ментальности образуют менталитет - некую систему, нередко противоречивую, которая, тем не менее, обеспечивает отдельного человека моде-

⁵⁷ Воробьева М. В. Понятие менталитета и культорологических исследованиях. // Известия Уральского государст
венного университета. 2008. № 55. С. 6-15.

⁵⁸ Петров А. Н. Удмуртский этнос: проблемы ментальности. Ижевск, 2002. С. 3; Козлова Н. П. Социально-
историческая антропология. М., 1999. С. 18.

⁵⁹ Козлова Н. Н. Социально-историческая антропология. М., 1999. С. 18.

⁶⁰ Лямин С. К. Указ. соч. С. 28.

⁶¹ Миронов Б. Н. Социальная история России периода империи. Т. 1. С. 327; Соломанидина Н. В. Менталитет как
философское измерение российской истории в творчестве В. О. Ключевского: дис. ... канд. филос. наук. Саранск,
2001. С. 143; Ануфриев Е. А. Российский менталитет как социально-политический духовный феномен // Соц.-
полит. журнал. 1997. № 5. С. 28-44

⁶² Ануфриев Е. А. Указ. соч. С. 28-44.

20 лью виденья мира, способами постановки и решения проблем, с которыми ему приходиться сталкиваться. Будучи обусловленными культурными традициями и усвоенными с детства, ментальности обеспечивают отдельного человека и ту общность, к которой он принадлежит, глубинной программой деятельности, правилами или алгоритмом поведения, своего рода инструкциями на все или, по крайней мере, на важные случаи жизни»⁶³. П. К. Дашковский наоборот понимает под менталитетом «особый культурно-исторический феномен, отражающий индивидуально (социально)-психологическую специфику и духовное состояние субъекта (личность, социальная группа, этнос и т. д.) социально-исторического бытия», а под ментальностью - «универсальные базовые конструкты духовной жизни общества, формирующиеся в со-

циокультурном пространстве в конкретные исторические периоды» .

Подобная размытость предмета изучения приводит к тому, что часть исследователей избегают использовать все перечисленные понятия. Так И. Р. Федоркова, исследуя внутреннюю картину мира купечества, употребляет дефиницию «психология купечества». Необходимо отметить, что в данном конкретном случае это правомерно, ведь исследование И. Р. Федоркова проводила на базе исторических источников методами психологии (контент-анализ, корреляционный, кластерный и факторный анализ) и при помощи команды профессиональных психологов (лаборатория истории психологии ИП РАН)⁶³.

Приведенный анализ историографии проблемы показывает, что унифицированных определений дефиниций «менталитет» и «ментальность» на сегодняшний день не существует. Широкое толкование данных понятий вызвано их междисциплинарным характером. Каждый исследователь, определяя дефиниции, делает акцент в сторону своей области исследования.

Особый интерес ученых Удмуртии в данный период вызывает история купечества. Различные аспекты социального развития купеческих династий исследуют в своих работах Г. И. Обухова, С. Л. Мельников, Д. А. Козлова и др.⁶⁶. Наибольший

⁶³ Миронов Б. Н. Социальная история России периода империи. Т. 1 С. 327.

⁶⁴ Дашковский П. К. Указ. соч. С. 36-44.

⁶⁵ Федоркова И. Р. Психология российского купечества дореволюционного периода. М., 2005. С. 6.

⁶⁶ Обухова Г. И. Деятельность лесопромышленников Сарапула и проблема сохранения лесов в публицистике Вят
ской губернии первой половины 60-х годов XIX века. // Россия и Удмуртия: история и современность. Ижевск,
2008. С. 459-470; Мельников С. Л. Пионеры пароходства в Удмуртии: купеческая династия И. С. Колчина- У. С.
Курбатова// Россия и Удмуртия: история и современность. Ижевск, 2008. С 459-478; Козлова Д. А. Купеческая

21 вклад в историографию городов Прикамья второй половины XIX — начала XX в. внесла своими исследованиями Н. П. Лигенко. Особое внимание она уделяет Сарапулу и сарапульскому купечеству, поскольку этот город, по мнению автора, следует расценивать как центр торгово-промышленного предпринимательства Среднего Прикамья. В своем капитальном труде «Купечество Удмуртии» Н. П. Лигенко на примере Сарапула рассматривает основные факторы движения гильдейских капиталов, характеризует количественные показатели купеческих семей, определяет значение при-родно-географического фактора в развитии города, показывает эволюцию купече-ских династий и т.д. . В статье «Города Удмуртии» она впервые составила типоло-гию городов Удмуртии и определила Сарапул к среднему уровню поселений . Большое значение для изучения Сарапула имеет коллективная монография «Предпринимательские династии Камско-Вятского региона»⁶⁹. В ней, на основе воспоминаний и архивных материалов, реконструирована история предпринимательских династий г. Сарапула: Смагиных, Мощевитиных, Щипициных, Кривцовых. Монография является ценным источником для исследования менталитета и быта различных социальных слоев города.

В постсоветский период появляется также ряд работ краеведческой направленности, среди прочих следует выделить серию книг Л. Н. Федорченко-Шемякиной «Сарапульская старина» . Это научно-популярное издание, примечательное большим количеством воспоминаний горожан. Но в трудах данного автора отсутствуют научный аппарат, библиография и ссылки на источники, что снижает их научную ценность. Новую концепцию истории Сарапула представил А. А. Шепталин . Исследуя дореволюционную историю города, он органично вписывает её в общероссийский контекст. Книга изобилует легендарными сведениями о городе, которые были использованы автором на основе устной истории. К сожалению, в издании также отсутствует ссылочный аппарат.

династия Ижболдиных: предпринимательство и семейные традиции // Вестник Чувашского университета. 2008. № 3. С. 27-33.

⁶⁷ Лигенко Н. П. Купечество Удмуртии. Вторая половина XIX - начало XX в. Ижевск, 2001. 432 с.

⁶⁸ Лигенко Н. П. Города. // История Удмуртии: Конец XV - начало XX века. / Ред. К. И. Куликов. Ижевск. 2004. С.
332-351.

⁶⁹ Предпринимательские династии Камско-Вятского региона. XVIII-XX вв. Ижевск, 2008.260 с.
' Федорченко-Шемякина Л. H. Сарапульская старина: в 3 кн. Сарапул, 1993.

⁷¹ Шепталин, А. А. Сарапул. Сарапулъ, Сарапуль: Историко-краеведческие очерки. Ижевск, 2007. 375 с.

Современные исследователи обратили пристальное внимание на конфессиональное развитие Удмуртии. В этот период были опубликованы два тома Е. Ф. Шумилова, посвященные проблемам православия. Во второй части издания автор обзорно исследует развитие православия в дореволюционный период, более подробно освещает историю конфессии в XX в., представляет биографии праведников и ново-мучеников Удмуртии⁷². В первой части исследования, изданной через пять лет после второй, автором представлен анализ источников, историографический обзор и методология проблемы. Опираясь на цивилизационный подход, Е. Ф. Шумилов представил весь спектр конфессий Удмуртии, уделяя особое внимание развитию религии в среде удмуртского этноса. В целом, работы носят культурологический характер. Исторический аспект проблемы исследован в них недостаточно.⁷³.

Ценным источником по истории православия в Удмуртии является справочник-указатель «Православные храмы Удмуртии», изданный к двухтысячной годовщине православия. В книге раскрываются вопросы истории христианства, строительства храмов, открытия приходов и церковно-приходских школ⁷⁴.

Таким образом, историографический обзор показал, что исследованы лишь отдельные аспекты развития Сарапула. В общероссийской историографии накоплен богатый теоретический материал, который позволяет вывести исследование г. Сарапула на новый уровень

Целью исследования является анализ социально-культурной эволюции населения города в ходе модернизации.

Задачи исследования. Достижение поставленной цели требует решения следующих исследовательских задач:

1. Изучить основные характеристики города: этапы исторического развития, социальные процессы и социопространственную структуру города.

2. Выявить основные факторы, влиявшие на формирование и трансформацию ментальных установок сарапульчан в ходе модернизации.

⁷* Шумилов Е. Ф. Православная Удмуртия. История Ижевской и Удмуртской епархии. XX век. Ижевск, 1996. 177 с.

⁷³ Шумилов Е. Ф. Христианство в Удмуртии. Цивилизационные процессы и христианское искусство. XVI - начало
XX века. Ижевск, 2001. 253 с

⁷⁴ Православные храмы Удмуртии: Справочник-указатель./ Сост. И. Н. Зайцева, Г. И. Самарцева. Ижевск, 2000. 480
с.

3. Проанализировать изменение культурно-бытовой среды различных сло-

ев населения города.

Источниковая база исследования представлена комплексом как опубликованных, так и неопубликованных исторических источников: законодательные акты, архивные материалы, справочные и статистические издания, документы правительственных учреждений и земств, данные периодической печати. Источники, использованные в диссертационном исследовании, могут быть подразделены на следующие группы:

1. Немаловажную группу источников составляют нормативно-правовые доку
менты (указы, приказы, уставы, и постановления). В городах существовала практика
издания сборников действующих обязательных постановлений. Документы такого
рода отражают проблему благоустройства и организации повседневной жизни горо
жан. Огромное значение при исследовании быта Сарапульчан имеют уставы общест
венных организаций: благотворительных, профессиональных, коммерческих, про
светительских и досуговых.

2. Основную источниковую базу работы составили неопубликованные архивные данные. В первую очередь, документы фондов региональных архивов. Наиболее широкий массив документов представлен в данных секретного стола Вятской канцелярии (ГАКО. Ф. 582). Источники затрагиваю) различные аспекты социкультурного облика сарапульчан: конфессиональные, этнические, межсословные, межнациональные и внутрисемейные отношения. Фонд Вятской губернской казенной палаты (Ф. 176) содержит ревизские сказки о мещанах и купцах г. Сарапула XIX в. Социально-демографическую картину города всесторонне отражают фонды Сарапульского городского самоуправления пореформенного периода (УДА Администрации МО «г. Сарапул». Ф. 76) и Сарапульской уездной переписной комиссии / по проведению первой всеобщей переписи населения России 1897 г. по г. Сарапулу Вятской губернии (ЦГА УР. Ф. 236). Достаточно красочно характеризуют быт купцов и мещан города документы фонда Сарапульского городового магистрата (ЦГА УР. Ф. 237). Отдельные сюжеты о дворянах города содержатся в фондах РГИА (Ф. 1343, Ф. 1349).

3. Важным источником являются документы личного характера - воспоминания и частная переписка современников изучаемых событий, где в том или ином ви-

24 де отразился облик горожан. Некоторые черты ментальности сарапульчан были представлены в сохранившемся семейном архиве купеческой династии Ехлаковых, который содержится в рукописных фондах Сарапульского музея истории и культуры Среднего Прикамья (МИКСП). Он был обнаружен благодаря новому виду археологических исследований, получившему название «чердачной археологии». В сохранившихся письмах представлена жизнь семьи с 1875 г. по 1917 г.

4. Крупный источниковый массив содержится на страницах периодической печати. Для настоящего исследования большое значение имеет многоплановость данных источников. Исследователем проанализированы материалы годовых подборок следующих региональных изданий (1860-е—1910 гг.): «Вятские губернские ведомости» (ВГВ), «Памятная книга Вятской губернии» (ПКВГ), «Вятская речь» (ВР), «Вятские епархиальные ведомости» (ВЕВ). Особенно богата фактическим материалом еженедельная газета «ВГВ», освещавшая события из культурной, экономической и бытовой жизни горожан. Среди опубликованных источников необходимо выделить «Журналы заседаний Сарапульского уездного земства» с 1868 г. по 1916 г. В них нашли отражение не только актуальные для земства проблемы, информация о благотворительности и жизни горожан, но и взаимоотношения между представителями различных сословий, их мировоззрение и социальные установки.

Методологическая основа исследования обусловлена многоплановостью рассматриваемой темы, требующей междисциплинарного подхода. Отдельные аспекты проблемы рассматривались методами таких дисциплин как демография, социология, этнология, культурология, религиоведение.

Социокультурный подход, применяемый в исследовании, рассматривает культуру как широкий спектр социальных явлений, представляющих собой одновременно средства и результаты общественного функционирования и развития. Этот . подход позволил раскрыть особенности социальной структуры Сарапула, её влияние на содержание культурного развития города. Социокультурная трансформация является одним из показателей общественного прогресса, в котором воплощены мотивы деятельности общества, духовные, социальные и политические идеалы. В данном исследовании анализируются изменения ментальностей, как фактор модификации социальных мотивов поведения общества. Социокультурное пространство горо-

25 да изучается в работе комплексно и всесторонне (социальные слои, этнические и религиозные группы, семья и индивиды). Город исследуется как сосредоточение различных субкультур, в которых проявлялись как традиции, так и новации.

При анализе культуры города применяется историко-культурологический подход, который помогает проследить изменение качества жизни населения через эволюцию культуры в исторической ретроспективе. Активно использованы методы «социальной истории», в частности, метод персонификации, позволяющий конкретизировать исторические процессы на примере отдельных личностей и династий города. При исследовании менталитета был применен метод реконструкции картины мира горожан.

Широко использовались статистические методы: выборочный, дескриптивный (табличное представление, графическое изображение, простая группировка). Статистическая обработка первичных данных первой всероссийской переписи 1897 г. виде переписных листов, а также переписной книги купцов и мещан, стала важным приёмом в исследовании социально-демографических процессов города.

Указанные методы применяются комплексно, их результаты взаимно дополняют друг друга. Исследование основывалось на сочетании историко-системного, ис-торико-генетического, историко-сравнительного и социально-психологического методов.

Обратимся к анализу методологических подходов и методов исследования, выработанных учеными при изучении отдельных проблем. В диссертационной работе город понимается в соответствии с критериями А. В. Белова, как определенная единая территория поселения с преимущественно несельскими видами хозяйственной деятельности населения, с регулярной застройкой и инфраструктурой, с наличием административных органов власти и особой культурой⁷⁵. В данном исследовании горожане рассматриваются как единая социальная группа, взаимодействующая в определенном историческом отрезке. В структуре её общности нами вычленяются большие социальные группы (сословные, этнические, конфессиональные).

Белов А. В. Москва, московские пригороды, пригородные поселения второй половины XIX - начала XX в. (города и процессы урбанизации сельских окраин). М., 2005.С.64-65

26 Не имея возможности в рамках исследования всестороннее изучить социальную

психологию сарапульчан, мы рассматриваем её характерные фрагменты, а именно: некоторые аспекты менталитета (ментальносте) и межгрупповое взаимодействие сословий. Менталитет мы будем понимать в соответствии с изысканиями Б. Н. Мироновым как коллективные стереотипы, автоматизмы и привычки сознания, парадигмы и модели восприятия, понимания и оценки действительности; совокупность ментальностей, образует менталитет⁷⁶.

Особое внимание необходимо уделить методологии исследования менталитета, которая не достаточно разработана в отечественной историографии. Изучая средневековый менталитет европейцев М. Блок, а затем и Ж. Ле Гофф, использовал точные и объективные приемы для постижения склада ума и мировидения людей через анализ письменного языка эпохи. Терминологический разбор, по мнению данных исследователей, позволяет прикоснуться к коллективному бессознательному⁷⁷. Ж. Ле Гофф расширил источниковую базу исследования, выискивая образцы социального поведения и психических реакций не только в письменной, но и устной культуре⁷⁸.

В своих исследованиях отечественные ученые (А. Я. Гуревич, В. П. Бойко, Б. Н. Миронов, Е. П. Баринова и др.) придерживались методологии, разработанной французскими учеными, значительно совершенствуя её⁷⁹. Так В. П. Бойко произвел анализ имен купечества, а Б. Н. Миронов сформировал концепцию традиционных черт менталитета русского крестьянства через анализ пословиц. Совершенно изменяют методику исследования Д. С. Жуков и С. К Лямин, применяя методы фракталь-

ной геометрии .

Другим затруднением является концепция исследования модернизации менталитета. М. Вебер одним из первых обосновал зависимость социально-экономических изменений от модификации мышления общества. Он отмечал, что в европейской культуре была заложена тенденция к рационализации, реализовавшаяся в XVI-

^,6 Миронов Б. Н. Историческая социология России. СПб., 2009. С. 512

⁷⁷ Блок М. Апология истории. М., 1973. С. 214-215

⁷⁸ Ле Гофф Ж.Цивилизация средневекового Запада. М, 1992. С. 357, 362.

⁷⁹ Даркевич В.П. [Рецензия] // Советская этнография. 1991. № 2. С. 162-163: Бойко В. П. Указ. соч. С. 237; Миронов
Б. Н. Социальная история России периода империи. Т. 1 С. 327.

⁸⁰ Жуков Д. С. Лямин С. К. Живые модели ушедшего мира: фрактальная геометрия истории. Тамбов, 2007. 176 с.

27 XVIII вв. в протестантской этике, ставшей основой капитализма. Предпосылки трансформации заключались в типах социального действия индивидуума: 1) целера-циональное, когда базу поведения составляли рациональные мотивы и ожидание успеха; 2) ценностно-рациональное, основанное на сознательной вере в религиозные, этические и прочие мотивы поведения человека; 3) аффективное - эмоциональное

О 1

восприятие окружающего мира; 4) традиционное, образованное на силе привычки .
В разных типах обществ те или иные виды действия могли преобладать: в традици
онных обществах - аффективный и традиционный тип, в индустриальных - целера-
циональный и ценностно-рациональный. При капитализме актуализируется система
тическое и рациональное стремление к законной прибыли в рамках своей профессии.
Таким образом, М. Вебер выделял религиозно-этические причины генезиса капита
лизма. В. Зомбарт, видел в основе трансформации европейских обществ две мощ
ные движущие силы: жажду золота и предпринимательский дух, которые соедини
лись и реализовались в новых хозяйственных организациях и современных государ
ствах. В. Зомбарт отрицал ведущее значение протестантской этики, полагая, что
все необходимые ментально-психологические рациональные установки, предраспо
лагающие к активному социальному действию, заключены в самом средневековом
католицизме⁸².

Б. Н. Миронов находит корни традиционного русского менталитета в православии. Трансформация ментальных установок происходила под воздействием модерни-зационных процессов, активизировавшихся в ходе либеральных реформ 1860-1870-х гг. Она выражалась в росте рационализма, прагматизма, расчетливости, индивидуа-лизма .

Современные исследователи, анализируя менталитет и его модификацию в рамках теории модернизации, апеллируют универсальными типами: традиционным и индустриальным. Если понятие «традиционный» менталитет представляется достаточно устоявшейся дефиницией современной науки (Б. Н. Миронов, Д. С. Жуков, С. К Лямин, Е. П. Баринова ⁸⁴ и др.), то понятие «индустриальный менталитет» толь-

⁸¹ Вебер М. Избранные произведения. М., 1990. С. 20

⁸² Зомбарт В. Буржуа. М.: Наука. 1994. С. 174-177

⁸³ Миронов Б. Н. Социальная история России периода империи. Т. 1 С. 332.

⁸⁴ Жуков Д. С. Лямин С. К.Указ. соч. ; Баринова Е. П. Указ соч.; Миронов Б. Н. Социальная история России перио
да империи. Т. 1 С. 327-332.

28 ко входит в научный оборот. Одним из первых его использовал в конце 70-х гг. XX в.

Э. Тоффлер в своей книге «Третья волна» . В настоящее время дефиницию используют в своих трудах А. И.Тимошенко, В. И. Исаев и А. В. Бушмаков⁸⁶. Последний приходит к выводу, что в конце XIX - начале XX в. проходил процесс перехода от традиционного к индустриальному менталитету. В данном исследовании, анализируя ментальности сарапульчан, мы будем придерживаться последней концепции.

Научная новизна работы определяется тем, что в ней впервые осуществляется комплексное изучение проблемы социально-культурного развития уездного города Среднего Прикамья на рубеже XIX-XX вв. как целостный феномен. Выявлены общероссийские и уникальные региональные черты развития городских сословий. Сделана попытка вплотную подойти к всестороннему изучению трансформации социальной среды города, его ментальности и культуры. Рассмотрена проблема формирования индустриальной городской культуры. Впервые введённые в научный оборот источники позволили в определенной мере ликвидировать пробел региональной историографии Удмуртии в исследовании социально-культурного облика городского населения второй половины XIX - начала XX в.

Научно-практическая значимость исследования состоит в том, что материалы диссертации могут быть использованы при создании работ общероссийского и регионального уровня по истории городов, в учебной и просветительской работе, при разработке вузовских специальных курсов, а также при построении музейных экспозиций. Они нашли применение в написании отдельных статей энциклопедиче-ского словаря «Ислам на Урале» .Основные выводы и положения диссертации могут послужить сарапульчанам в расширении знаний по истории родного города.

Апробация результатов исследования. Основные положения диссертационного исследования представлены в научных публикациях, докладах и сообщениях на международных, всероссийских и региональных конференциях: «Бытовая культура купечества Сарапула» (Менделеевск, 2005); «Некоторые аспекты ментальности сара-

⁸⁵ Э Тоффлер. Третья волна. М., 2004 784 с.

⁸⁶ Тимошенко Л. И., Исаев В. И. Условия и механизмы формирования «индустриального менталитета» строителей
Урало-Кузнецкого комбината // Гуманитарные науки в Сибири. 2006. № 2, С. 26-31; Бушмаков А. В. Указ. соч.

⁸⁷ Пюрияйнен Д. М, Касимова Д. Г Сарапульская мусульманская библиотека-читальня // Ислам на Урале. Энцик
лопедический словарь. М.-Н.Новгород, 2009. С. 328-329; Пюрияйнен Д. М., Касимова Д. Г. Мусульманская общи
на г. Сарапула в XIX - начале XX в. // Ислам на Урале. С. 237-238; Пюрияйнен Д. М, Бикбов Р. 3, Касимова Д. Г.
Молитвенный дом г. Сарапула // Ислам на Урале .С. 215-216.

29 пульского купечества на примере деятельности династии Шитовых» (Киров, 2006);

«Семья Ехлаковых: становление, развитие и трансформация купеческой династии» (Елабуга, 2007); «Анализ личных имён купцов и мещан г. Сарапула как один из факторов проявления ментальности сословий» (Елабуга, 2007); «Стратегии поведения малых этносов в городской среде в конце XIX в. на примере евреев и татар г. Сарапула» (Глазов, 2007); «Проблема социально-психологического взаимодействия отдельных социальных слоев г. Сарапула: вторая половина XIX века» (Ижевск, 2008); «Старообрядцы как конфессиональная общность русского города в 40-50-е гг. XIX в. на примере г. Сарапула Вятской губернии» (Елабуга, 2009).

Структура настоящего исследования обусловлена решением поставленных в нём задач. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии и приложений (таблицы, фотографии).

Сарапул в контексте модернизационных процессов: становление, формирование и развитие

Изучение города является традиционной проблемой для исторической науки, что свидетельствует о той выдающейся роли, которую он играл и продолжает играть в развитии общества. При рассмотрении урабанизационных процессов мы опираемся на регионально-ориентированную теоретико-методологическую модель модернизации, предложенную В. В. Алексеевым. Данную концепцию активно развивают исследователи Урала И. В. Побережников, В. Г. Железкин и В. П. Микитюк1. По мнению В. В. Алексеева под модернизацией следует понимать «всеобъемлющий процесс инновационных мероприятий при переходе от традиционного к современному обществу, который, в свою очередь, может быть представлен как совокупность подпроцессов: структурной и функциональной дифференциации общества, индустриализации, урбанизации, бюрократизации, профессионализации, рационализации, становления современных мотивационных механизмов и т.п.»". Сарапул географически расположен в уральском регионе и являлся центром регионального рынка. Поэтому выявляется общность исторического пути Урала и расположенного в его сфере города. Сарапул находился «в тени» уральских предприятий. В нем не было крупных заводов, но они располагались в его уезде и были связаны с городом экономическими взаимоотношениями. Это определило и специфику индустриального развития города.

История Сарапула в дореформенный период подтверждает концепцию М. Г. Рабиновича. Возникнув как сельское поселение, Сарапул сумел стать главным центром промышленно-экономических связей уезда и всего Среднего Прикамья. Экономическая роль в регионе и территориальное расположение обеспечили его успешную урбанизацию. Финансово-промышленный рост определял социально-культурные изменения в развитии города не только в дореформенный период, но и в последующее время его существования.

Сарапул как русское поселение возник в конце XVI в. на удобном для торговли и промысла месте. Следует отметить, что русские не были первыми поселенцами на данной территории. Наиболее ранние археологические находки, свидетельствующие о присутствии здесь людей, относились ещё к III—VI вв.3. В VIII-IX вв. исследователи фиксируют присутствие здесь древних булгаров, которые использовали территорию Среднего Прикамья в качестве охотничьих угодий4. М. В. Гришкина отмечает, что Волжская Булгария активно колонизировала территорию Прикамья и Сарапул являлся своеобразным конечным пунктом на восточной границе государства3. Позднее, в эпоху массового заселения Камских территорий русскими в период существования Вятской республики (XIII-XIV вв.)6, земли современного Сарапула оставались невостребованными. Они являлись центром так называемой нейтральной зоны между Казанским ханством и Вятской республикой. И только после покорения Казани здесь начали селиться русские. По мнению Д. К. Зеленина и Н. Н. Блинова это были мигранты не только из Северной и Центральной России, как в большей части Волго-Камского региона, а также из Пермских земель.

Так Д. К. Зеленин, изучая культуру сарапульчан, относил местных жителей к «пермским русским». Согласно его мнения «Сарапульцы... это в сущности сибиряки»,7 поэтому он отделял их от остальных вятчан в особую этнографическую группу, так как они обладают:

- во-первых, особым этническим самосознанием, выраженным в особом этнониме: «жители южной части губернии называют себя «елабужцами» и «сарапульца-ми» и протестуют, если их называют «вятчанами»;

- во-вторых, наблюдается отличие в говоре (говорят по-пермски «мыть белье» и «стираться»)9. Н. Н. Блинов подтверждает, что с 1584 г. в башкирский край являются переселенцы - «...русские из нынешней Казанской, Сибирской и Пермской губерний как припущенники за ясом»10. О двух потоках заселения Среднего Прикамья пишет и исследователь Пермской земли Г. Н. Чагин: «...здесь начинают селиться русские крестьяне из Северного Прикамья и Среднего Поволжья»11.

Обобщая результаты исследований ученых, можно сделать вывод о том, что выявляются два основных пути колонизации Среднего Прикамья, центром которого являлся Сарапул:

1. С северных земель (Верхнее Прикамье, Пермь);

2. Из центральных земель (Поволжье).

При заселении территории города присутствовали оба элемента переселенцев, с преобладанием пермского.

Иную точку зрения на возникновение города высказал исследователь А. А. Шеп-талин. В своих историко-краеведческих очерках он утверждает, что Сарапул возник в первой половине XIII в. как булгарский городок и непрерывно развивался до настоящего времени12. В доказательство он приводит различные картографические источники, не предоставляя ссылочный аппарат. Археологические и письменные данные версию А. А. Шепталина пока не подтверждают.

Изменения ментальносте городского населения

Изучая социально-культурную трансформацию населения, нельзя не затронуть изменения ментальных установок сарапульчан, которые наиболее наглядно характеризуют процесс модернизации общества. Как уже отмечалось ранее, ментальносте будут рассматриваться как часть менталитета, некая социальная модель восприятия и оценки действительности, выработанная общественным сознанием в рамках данной группы и разделяемая всеми или подавляющим большинством её членов.

Видоизменение ментальностей сарапульчан ярко проявлялось в отношении к социальным нормам. В традиционном обществе огромную роль играли патриархальные нормы, такие как мораль, обычай, традиция. Они регулировали поведение людей и определяли их взаимоотношения в социальной среде. В небольших поселениях, удаленных от губернской и коронной властей, они в течение длительного периода сохраняли свою социальную роль. В ходе модернизации патриархальные нормы трансформировались и утрачивали функцию общественного контроля, которая переходила к закону, как к главному гаранту порядка и стабильности. Этот процесс в первую очередь протекал в городе, где процессы урбанизации наиболее активно разрушали городскую общину и способствовали переходу к формальным взаимоотношениям. До 1860-х гг. в Сарапуле большое значение имели традиционные нормы.

Современники отмечали высокую социальную активность сарапульчан, их стремление к независимости от церковных и светских властей. Известный этнограф Д. К. Зеленин, исследовав во второй половине XIX в. население Прикамского края, подмечал, что за обывателями г. Сарапула издавна закрепилась слава сутяжников: «... почтительности к интеллигентам и к начальству здесь ещё меньше, чем у яранцев. «Народ сутяга», выражаются о сарапульцах местные сельские интеллигенты, ... Прозвище сарапульцам «гагары» (я его слышал всего один раз в Малмыжском уезде) нужно, кажется, понимать в смысле «крикуны», «спорщики»» . Представляется интересным рассмотреть данный тезис на базе архивных источников и определить отношение сарапульчан к законам.

В 1850-1860-е гг., когда в Сарапуле только начинала развиваться кожевенная промышленность, а городское сообщество сохраняло черты традиционного уклада, отношение к законам было достаточно лояльным как со стороны местной администрации, так и обывателей. Наиболее точно взгляды горожан на правовые нормы характеризуют судебные тяжбы, которые помогают выявить наиболее острые проблемы, требовавшие решения в суде. В дореформенный период, с 1848 г. по 1862 г., нами выявлено 112 незавершенных судебных дел. В среднем в год оставались незаконченными 28 тяжб (Прил. I, таб. 15). Опираясь на данные таблицы 15, можно предположить, что в год совершали преступления 0,3 %-0,4 % горожан. Причем необходимо учитывать, что нарушали законы не все жители, а лишь их экономически и социально активная часть. В целом, 54 % зафиксированных правонарушений принадлежали купцам, 42,6 % - мещанам. Оставшиеся 3,4 % делили крестьяне (2,6 %) и рабочие (0,8 %). Таким образом, исходя из сословного состава города за 1856 г. (Прил. I, таб. 7), около 16 % купцов и 1 % мещан совершали асоциальные поступки. С одной стороны эти данные нельзя считать абсолютными, так как в число сословий включались дети и старики, которые не могут считаться социально независимым и активным населением.

В то же время необходимо подчеркнуть, что нами используются лишь сведения о незавершенных уголовных и гражданских делах, поэтому разница в 16 раз между сословиями может считаться верной. Так в 1866 г. в «Вятских губернских новостях» утверждалось: «Число дел в сарапульском магистрате далеко превышает цифру дел в других магистратах. В Сарапуле число нерешенных дел по магистрату не выходит из 60, тогда как в Вятке их не доходит и до 20, а по прочим городам почти постоянно бывает менее 10»". Нарушения закона были типичными для активно развивавшихся городов. В. П. Бойко замечает, что в Томске на протяжении XIX в. также были распространены разного рода преступления, обман покупателей и работников со стороны торговцев и промышленников. Причем большинство правонарушений были связаны с экономической сферой3. Большая часть судебных тяжб сарапульчан была также связана с профессиональной деятельностью мещан и купцов: невозвращение кредитов и займов, кражи и похищения имущества. Третьими по количеству являлись дела, в которых решались спорные вопросы с недвижимостью: незаконный захват торговых мест и борьба за престижное место застройки и т.д. По данным вопросам судились в основном крупные и средние предприниматели из числа обоих сословий. Можно предположить, что в середине XIX в., когда происходило становление предпринимательских династий, наживание капиталов нечестным путём представлялось нормой в глазах общества. Изображая город Срывный (Сарапул) в повести «Тихое пристанище» М. Е. Салтыков-Щедрин описывал процесс быстрого становления успешного предпринимателя: «У нас, сударь, такая сторона, что живет больше кузнец да кожевник. Вот Павел Иваныч заприметил это и начал помаленьку да помаленьку расчет свой вести; свел, знаете, сначала знакомство на соседнем казенном заводе, стали ему оттуда чугунчику за вино поваживать; потом между татарами нашел по лошадиной части таких мастерков, которые кожи ему доставляли» . Это были отголоски первоначального накопления капитала, которые порой напрямую были связаны с криминальными действиями коммерсантов. Данное утверждение подтверждает тот факт, что среди тяжких уголовных преступлений не было ни одного купеческого дела. Экономические правонарушения представлялись «сметливостью ума», «умением вести дела». В то же время они могли быть вынужденной мерой для избежания банкротства.

Быт и внутрисемейные отношения «привилегированных» сословий города

В современной науке под термином «быт» в широком смысле понимается уклад повседневной жизни людей1. Бытовая культура и внутрисемейные отношения населения наиболее ярко характеризуют социально-экономические и культурные изменения, происходившие в городской среде. Тем не менее, процессы модернизации протекали неоднородно. Горожане представляли собой достаточно разрозненное общество. Каждое сословие подразделялось на страты в зависимости от материального благосостояния, уровня образования, этнической и конфессиональной принадлежности. Культура горожан во второй половине XIX в. отличалась по сословиям, а к концу столетия, главным образом, уже по стратам. Отличия в бытовой культуре среди социальных групп города были связаны с уровнем их образования, социальным положением, профессией и т.д. К «привилегированным» сословиям Сарапула относились купечество и дворянство. В первой главе мы уже констатировали, что число последних в городе было небольшим. Источников об их быте сохранилось немного. В силу указанных обстоятельств, главный акцент в исследовании сделан на культуре купечества, как наиболее ярком представителе городской элиты.

Наши материалы подтверждают точку зрения Д. К. Зеленина о пермском происхождении большей части жителей. Сарапул на протяжении всего дореволюционного периода был торгово-промышленным городом, который в силу географического положения поддерживал тесные отношения как с европейской, так и азиатской частью России. Сарапульскиє предприниматели вели обширную торговлю как в Европе, так и в Сибири - от Иркутска до Амура". Благодаря коммерческим связям, сарапульчане активно заимствовали элементы культуры и быта сибирских и европейских купцов.

Повседневность горожан была продиктована главными занятиями сословий. Так дворянство в большинстве своем занимало различные чиновничьи должности, а купечество было задействовано в торговле и промышленности. Опираясь на мнение о «сибирском» происхождении сарапульских купцов, считаем правомерным ссылаться на данные исследователей сибирского городского населения Ю. М. Гончарова и А. В. Старцева. Они отмечают, что купцы торговали обычно с утра до вечера, при этом очень часто тут же, при доме, где обычно выделялось помещение для лавки или склада. «Просыпались в купеческих семьях очень рано, осенью и зимой до рассвета, пили чай, после чего мужчины отправлялись по своим делам»3. В воскресные дни лавки и магазины закрывались на несколько часов раньше, а по большим праздникам вообще не работали или сокращали время торговли. В большие православные торжества торговать можно было с 13 до 14 часов дня, в остальные высокие дни с 13 до 164.

В пореформенный период торговый капитал вкладывался купцами в промышленность, в этом случае торговля играла подсобную роль. С ростом предприятия одному человеку становилось непосильно управляться с большим количеством обязанностей, и он был вынужден нанимать помощника: приказчика или управляющего5. Предпринимательство являлось семейным делом. Дети и братья должны были помогать старшему в семье управляться с коммерческими делами. Поэтому примерно с семи лет (как и в крестьянских семьях) мальчики, сыновья купцов, начинали приобщаться к коммерческой деятельности отца. Раннее вовлечение детей в коммерческую деятельность являлось частью традиционного воспитания. Так елабужский купец 1-й гильдии Капитон Яковлевич Ушков намеренно давал своим сыновьям с ранних лет ответственные поручения, воспитывая в них предпринимательские способности6. Из писем сарапульского купца Ехлакова мы узнаем, что их единственный сын и наследник Коля с семи лет ходил с отцом в лавку. К пятнадцати годам юноша перенимал все навыки отца.

Большое значение в жизни горожан имели дома. Их внешний вид и внутреннее убранство точно отражали социальный статус своего хозяина. С момента объявления Сарапула городом его застройка производилась согласно плану, утвержденному в высших инстанциях империи. Город рос и план менялся. Всего их было несколько: 1784 г., 1812 г., 1845 г., 1912 г. Несмотря на наличие планов, утвержденных властями, горожане, главным образом богатые мещане и купечество, продолжали строить дома произвольно. Поэтому огромное количество судебных тяжб, вплоть до революции, было связано с незаконным захватом мест. Земля в центре города была одной из ценностей, за которую боролись все жители. Её дороговизна приводила к тесноте построек. Часто на одном земельном участке строилось несколько домов или флигелей, предназначенных для сдачи в наем. До начала активного развития города жилищная проблема не являлась острым вопросом: в 1873 г. 1095 (63,6 %) семей проживали в своих домах, а 627 (36 %) снимали квартиры . Поэтому земельные споры касались, главным образом, вопросов застройки наиболее выгодных промышленных и торговых мест. С ростом числа горожан ситуация изменилась. По переписи 1897 г. в городе было зафиксировано 3808 хозяйств из них только 1375 (36 %) владели собственным недвижимым имуществом.

Похожие диссертации на Население уездного города Сарапула во второй половине XIX - начале XX в.

Население провинциального города второй половины XIX-начала XX вв. Историко-демографический анализ : На примере городов Пензенской губернииПервушкин Александр Владимирович

Из истории культурной жизни русскоязычного населения города Худжанда во второй половине XIX - начале XX вв. : вопросы культурологического синтезаМахмудов, Олимджон Рахматжонович

Московские монастыри в социо-культурной среде столичного города второй половины XIX - начала XX векаБалашова Татьяна Витальевна

Социализация подрастающего поколения в русском провинциальном городе второй половины XIX - начала XX в. (на материалах Томской губернии)Климова Анна Владимировна

Становление и развитие профессионального образования в провинциальных городах России во второй половине XIX - начале XX векаТерещенко Дмитрий Анатольевич

Культурное пространство провинциального города : Саратов второй половины XIX - начала XX века в воспоминаниях современниковСтупина Ангелина Сергеевна

Ремесло в городе Бухаре во второй половине XIX—начале XX вв.Биличеб, Ражаб Эргашевич

Общественно-культурные организации в городах Северного Кавказа (Вторая половина XIX - начало XX вв.) Туаева Берта Владимировна

Мещанская повседневность провинциальных городов России во второй половине XIX – начале XX ввКобозева Зоя Михайловна

Частное предпринимательство в городах Тобольской губернии во второй половине XIX - начале XX векаВасильева Лариса Владимировна