Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Теоретико-методологические аспекты изучения сословной повседневности мещанства 22
1.1. Историография проблемы 22
1.2. Понятийный аппарат и методология исследования 66
1.3. Источниковая база исследования 102
Раздел 1. Антропология жизни во власти 129
Глава 2. Повседневные практики мещан в системе городского самоуправления в 50-60-е гг. XIX в 1
2.1. Города «внутренней окраины» России как форпосты имперской политики 132
2.2. Результаты державной систематизации городских структур 156
2.3. Способы использования мещанами системы городского самоуправления в повседневной жизни .185
Глава 3. Повседневная жизнь мещанских обществ в 1870-е -1910-е гг
2 3.1. Мещане в новом социокультурном пространстве пореформенного города 214
3.2. Практики повседневного взаимодействия мещан с городской думой и мещанской управой 237
3.3. Саратовская модель мещанско-купеческого благотворительного союза и участие представителей сословия во всероссийских мещанских съездах 272
Раздел 2. Антропология жизни рядом с властью 311
Глава 4. Повинности в повседневной жизни мещан города 311
4.1. Налоги и общественные сборы 311
4.2. Паспортный контроль 340
4.3. Рекрутская повинность 368
Глава 5. Мещанские девиации в мирное и революционное время 391
5.1. Представления о пороке в мещанской сословной среде 392
5.2. Мещане и религиозное инакомыслие 413
5.3. Тексты поведения и психология мещан в революции: хулиганы и революционеры 434
Глава 6. Мещанский повседневный быт 465
6.1. Мещанин в своём доме и хозяйстве 465
6.2. Мещанские внутрисемейные отношения 497
6.3. Отношение к болезням и старости 519
Заключение .545
Список использованных источников и литературы
- Понятийный аппарат и методология исследования
- Способы использования мещанами системы городского самоуправления в повседневной жизни
- Саратовская модель мещанско-купеческого благотворительного союза и участие представителей сословия во всероссийских мещанских съездах
- Мещане и религиозное инакомыслие
Понятийный аппарат и методология исследования
Дореволюционная историография города была сфокусирована на таких серьёзных проблемах, как типологические признаки города, специфика русского города, а также законодательное регулирование государством его социальной стратификации и систем управления и самоуправления. В этом отношении следует выделить двух историков, которые внесли наибольший вклад в создание концепции дореформенного русского города и его социальной организации: это работы И.И. Дитятина и А.А.Кизеветтера.
И.И.Дитятин исходил в оценке города и системы городского управления из концепции государственно-юридической школы, отводившей государству первостепенную роль в появлении и развитии городского организма в России1, видел в законотворчестве Екатерины II в отношении «среднего рода людей» стремление следовать западным образцам2, оговаривая, однако, что если на Западе за городами были закреплены «значительные привилегии, самостоятельность в области суда, …право на самоуправление» и освобождение от многих налогов, то «ничего подобного не было в русских городах»3, а учреждение мещанского сословия было свидетельством искусственного характера сословности в России.
А.А.Кизеветтер в фундаментальном труде «Посадская община в России XVIII столетия» высказал точку зрения о том, что «город того времени представлял собой хрупкий, экономически слабый организм, не имевший под собой питательной почвы»4. Самосознание горожан в таком случае представлялось 26 городской общины1. Важно, что А.А.Кизеветтер одним из первых «показал отступления от законодательно предписанных норм в практике функционирования городских институтов»2. Так называемое «противоюридическое направление» в дореволюционной историографии, было представлено исследованием В.П.Семёнова-Тян-Шанского «Город и деревня в Европейской России»3. Так же как и представители «государственной школы», автор обращал внимание на расхождения между понятиями «официальный город», имевший административный статус, и фактическими городскими поселениями, не признанными таковыми властями. Тем самым он поднимал такой серьёзный вопрос, как типология русских городов, в основу которой был положен демографический фактор.
Достаточно распространёнными в дореволюционной историографии были исторические очерки, посвящённые истории отдельного губернского или уездного города4. Совпадающие по периоду с хронологическими границами данного диссертационного исследования, они будут выступать в качестве источников по теме.
20-е гг. XX в. были периодом подъёма отечественного краеведения, в котором городу отводилась важная роль. И.М.Гревс, Н.П.Анциферов, Н.К.Пиксанов выработали концепцию города как многофункционального организма во всём многообразии его социального окружения5. В типологии Н.К.Пиксанова областных «культурных гнёзд» Самара и Саратов отнесены к таким «новым, дотоле неизвестным» городам, когда в «город, ранее незаметный, собираются ото всюду готовые, зрелые деятели культуры и здесь заново налаживают общественно-культурную деятельность»1.
В советской историографии долгое время интерес к истории города был связан с изучением его социально-экономических и демографических характеристик, сами же исследования были написаны в рамках марксистско-ленинской методологии, оперировавшей понятиями, связанными с формациями, теорией исторического прогресса и ролью в нём классовой борьбы2. Формационный подход остаётся до сих пор приоритетным в исследованиях, посвящённых городу, в массе своей придерживающихся тезиса о превращении феодального города в буржуазный, а сословий в классы буржуазного общества, буржуазию и пролетариат3.
Но в этот историографический период, несмотря на тотальное господство одного методологического «мейнстрима», выделяются исследования П.Г.Рындзюнского, посвящённые городу4. Исторический прогресс связывался советской историографией с отмиранием сословий и превращением их в классы буржуазного общества. Основное содержание городообразования, по мысли Рындзюнского, состояло «в создании и распространении специфического уклада жизни, отличного от распространённого в сельских местностях феодального режима и более благоприятного для торгово-промышленной деятельности»5. Для данного диссертационного исследования наиболее серьёзной поддержкой оказалась монография П.Г.Рындзюнского «Крестьяне и город в капиталистической России»1. В тех поволжских городах, которые были выбраны в качестве места протекания мещанской жизни, количество проживавших в них крестьян было практически одинаковым с мещанами. Для исследования того, как формировалась мещанская сословная идентичность, принципиально важным становится вопрос: почему крестьяне, приезжая на постоянную жизнь в город, не переходили в мещанское сословие. Кроме того, в архивах постоянно встречаются дела о крестьянах, принятых в мещанское общество, но не отпускавшихся в город бывшими владельцами или крестьянскими общинами. Вся эта законодательная интрига, связанная с резким изменением сословной жизни в пореформенную эпоху, рассматривается в работе Рындзюнского.
Этнографическое изучение русских городов в советский период развивалось в двух направлениях: изучение быта рабочих и археологические исследования древнерусских городов2. Историко-этнографическое направление в истории русского города в советский период было представлено исследованиями М.Г.Рабинович, Л.А.Анохиной, М.Н.Шмелёвой, О.Р.Будиной, А.Н.Зорина и др.3 В диссертационном исследовании единственным объектом этнографического описания материальной культуры мещан выступает дом и хозяйство, а также в некотором смысле к области материальной культуры можно было бы отнести косвенно затрагиваемую проблему мещанского костюма и ремесленных городских специальностей. В этой связи этнографического характера литература в наименьшей степени повлияла на формирование теоретической базы исследования.
Способы использования мещанами системы городского самоуправления в повседневной жизни
Особое место в историографии проблемы «городского гражданства» занимают монография и статьи Н.В.Середы3, которая сосредоточивает своё исследовательское внимание на конкретном регионе, Тверской губернии, и на таких органах власти, как городовые магистраты, уничтоженные в ходе реформы 1864 года. В рамках интересующей нас темы Н.В.Середа рассматривает вопрос функционирования общества купцов и мещан в системе управления и их выборных органов. В анализе историографии, предпринятом Н.В.Середой, исследователь обращает внимание на чрезвычайную многоаспектность использования термина «граждане». На основе изучения материалов фондов городовых магистратов Тверской губернии последней четверти XVIII в. Н.В Середа предполагает, что гражданами города являлось население, положенное в оклад по данному городу4, а магистраты являлись органами общегородского управления5. А истоки понятийной путаницы, возникающей при анализе
С. 192 ; Середа Н. В. Реформа управления последней четверти XVIII в. и её реализация в городах Тверской губернии. С. 253-256. феномена «городского гражданства», по мнению автора, заключаются в том, что в историографии отсутствуют исследования, «которые представляли бы систему выборных органов управления городами в конце XVIII в., выявили комплекс её элементов и принципы взаимоотношений между ними»1. В статье «Граждане российских городов. Последняя четверть XVIII в.» Н.В.Середа продолжает анализировать основные термины, связанные с проблемой «городского гражданства»: «посадские», «мещане», «городовые обыватели», «граждане», «городское общество»2. Автор приходит к выводу, что «Жалованная грамота городам создала в России особую категорию людей «мещанство»…, одновременно закрепила существование в России территориальных образований – городских гражданских обществ, которые ведут свою историю от Петра I. С момента издания Жалованной грамоты городам они становились территориальными объединениями мещан. В основе принадлежности к городскому обществу…являлось положение в оклад по данному городу»3. К проблеме «городского гражданства», оформленного екатерининским законодательством, обращается и Л.В.Кошман в своей монографии «Город и городская жизнь в России XIX столетия». Исследователь пишет о том, что город нового времени был в значительной степени определён Жалованной грамотой 1785 г., как определён был и состав городского общества, «в которое входили те, кто участвовал «в торге, ремесле или промысле»….Принцип владения собственностью в городе, когда недвижимость принадлежала не отдельным гражданам, а городу в лице его властей, имел сходство с общинной собственностью в деревне. Таким образом, в городе нового времени при его возникновении отсутствовал буржуазный принцип собственности, основанный на индивидуальном владении»4.
Автор исходит из того, что целью императрицы были не «независимые корпорации, способные участвовать в управлении государством, как в Англии, а общество, поставленное на службу государству», а «горожане были лишены особого коммунального сознания для противостояния государству»1. Но сама же автор в заключении своей статьи ссылается на точку зрения Ю.М.Лотмана о том, что в послепетровской России сложилось «своеобразное двоемирие: идеальный образ жизни в принципе не должен совпадать с реальностью»2. В этой связи, насколько бы утопичны не были интеллектуальные построения творца законов, на практике в результате реформ конца XVIII в. сложилось так называемое «городское гражданство» или tiers tat в российском варианте.
В завершении анализа историографии в отношении проблемы «городского гражданства», или, иными словами, городского общественного самоуправления в дореформенный период, хотелось бы остановиться на региональном исследовании, посвящённом уже непосредственно Среднему Поволжью3. Применительно к Среднему Поволжью А.Н.Зорин подтверждает общий историографический вывод о том, что «общие думы» в первой половине XIX в. «потеряли всякое значение и, может быть, вообще не существовали»4. Что касается шестигласной думы, то она «сделалась неузнаваемой по сравнению со своим прототипом», а единого «градского общества» вообще не существовало5. Мотивацию дворян в отказе участвовать в городском самоуправлении А.И.Зорин, как и другие исследователи, связывает с «унизительностью» для них права «быть избираемыми вместе с купцами и мещанами»6. А в отношении бедных городских слоёв достаточно эмоционально замечает, что «людей, озабоченных тем, как
Что касается оценки городских выборных учреждений как «классовых органов «буржуазии»», по мнению Зорина, она «просто некомпетентна»2. В целом, у исследователя преобладает негативный взгляд на деятельность дум: «делопроизводство в думах велось медленно, часто неправильно. Инструкции и циркуляры сплошь и рядом в срок не выполнялись. Элементарные дела тянулись годами»3, «думы и ратуши были очень несамостоятельны в своих действиях. Теоретически на каждый свой шаг они должны были испрашивать разрешение губернского правления, а то и высочайшее»4, «сметы думами составлялись небрежно и бестолково»5.
Что касается ситуации с городским самоуправлением в Самаре, то авторы монографии «История Самары: От воеводского управления до губернской думы» отмечают, что общая городская дума практического значения в повседневной жизни не имела. По сути, это было собрание выборщиков от разных групп горожан, которое проводилось раз в три года и занималось исключительно избранием членов постоянной «шестигласной» думы, которая от издания «Жалованной грамоты» до 1850 г. созывалась 23 раза6. В Самаре было четыре гласных, а не шесть, как предусматривала «Жалованная грамота7. В целом, авторы коллективной монографии приходят к выводу, что до 1851 г. органы городского самоуправления в Самаре были развиты слабо8.
Подводя итог анализу историографии проблемы «городского гражданства», следует отметить, что привлекая новые региональные архивные фонды, позволяющие увидеть повседневные практики горожан, связанные с участием в самоуправлении, можно будет расширить представления об эффективности данной структуры в урбанистическом процессе.
Специальные исследования, посвящённые податным обязанностям мещанства, отсутствуют в современной историографии, за исключением дореволюционных публицистических работ Н.П.Дружинина2, посвящённых мещанскому сословию, и современных общих монографий Б.Н.Миронова3. В работе «Благосостояние населения и революции в имперской России» Б.Н.Миронов не склонен видеть в наличии недоимок у мещан свидетельство их бедности. По его мнению, мещане не торопились платить подати даже тогда, когда располагали средствами, так как надеялись, что недоимки будут прощены властью, как это периодически происходило4.
Паспортной системе в дореволюционной России посвящены работы В.Г.Чернухи5. Связанная с паспортным контролем проблема идентификации личности в государстве исследуется в статье Ч.Стейнведела6. Взаимосвязь личности и паспортной идентичности анализируется в статье А.К. Байбурина7. Но специальных исследований, посвящённых паспортному контролю в жизни мещанского сословия, на сегодняшний день нет.
Саратовская модель мещанско-купеческого благотворительного союза и участие представителей сословия во всероссийских мещанских съездах
Политические дела и отчёты губернаторов о политических настроениях в губерниях отправлялись в Департамент полиции Министерства внутренних дел. Казалось бы, в таких учреждениях, которые сориентированы на общероссийский контекст, не может встретиться казус, связанный с тем или иным провинциальным частным событием. Тем не менее, для характеристики общего состояния нравов в губернских городах, нами были обнаружены и введены в научный оборот дела, повествующие о погроме публичных домов в Сызрани, обнаруженном в вагонах Красного креста «кладе» в Самарском депо и т.д.2.
Уникальная информация, касающаяся проведения всероссийских мещанских съездов сохранилась в фонде московской мещанской управы Центрального исторического архива Москвы3 и в фонде канцелярии Временного правительства Государственного архива Российской Федерации4. Таким образом, основной источниковый фундамент исследования составляют неопубликованные источники. В отношении анализа этих документов хотелось бы принципиально возразить мнению, высказанному А.С.Лавровым о том, что «микроисследования одного или двух дел могут быть оправданы только в двух случаях – если эти дела единственны в своём роде или если типичность (или, наоборот, не типичность) этих дел установлена. В противоположном случае дело просто невозможно прокомментировать, а все оценки носят вкусовой характер»5. Защитить эти не вписывающиеся в «знак» или «казус» дела возможно при использовании методов лигвокультурного анализа, нацеленных на реконструкцию языковой картины мира или языковой личности, через призму которых возможно восстановить некоторые утраченные грани сословной идентичности мещан. опубликованных источников составляют сборники документов и материалов, стенографические отчёты, памятники законодательства, материалы периодической печати, эпистолярно-мемуарные документы и публицистика и художественная литература.
Памятники законодательства подтверждают правовой статус сословия. Законы о состояниях издания 1842, 1857, 1876, 1899 гг. свидетельствуют о том, что в понимании статуса основных городских сословий практически не произошло никаких изменений по сравнению с изданием 1832 г.1 Чтобы легче было ориентироваться в законодательстве о мещанах, в XIX – начале XX вв. выходили различные правительственные и судебные разъяснения законов о мещанских управлениях, которые помогают и современному исследователю сориентироваться в мещанском законодательстве2. И подтверждают тезис о стремлении местных мещанских управленцев действовать, «не отступая от оных ни под каким предлогом»3.
Особую группу опубликованных источников составляют Адрес-календари, Памятные книжки и другие справочные издания, характеризующие количественный, сословный, национальный, конфессиональный и т.д. состав населения4. Так как и исследование по повседневности не может обходиться без статистики, данная группа источников играет важную роль при сравнительно-сопоставительном анализе мещанства по губерниям. Кроме того, в Адрес-Календарях и Памятных книжках публиковались сведения о сословном составе служащих дум, управ, магистратов, сиротских судов и т.д., то есть благодаря данной группе источников можно узнать, какое количество мещан выполняло общественные службы в городе и насколько их число коррелировалось с аналогичными показателями по купеческому сословию. Кроме того, с конца XIX в. в данных изданиях начинает активно публиковаться реклама, что помогает восстановить социокультурный фон городской жизни, в границах которого протекала мещанская жизнь. Во Всеподданейших Отчётах губернаторов публиковались сведения о состоянии здравоохранения во вверенных им губерниях, об эпидемиях, о преступности, показатели которой указывались по сословиям. Сведения о заболеваниях, которым было подвержено мещанское население городов, сосредоточены в различных отчётах санитарных врачей, больниц, земств и т.д.1 Кроме того, данные по составу населения городов содержатся в материалах Первой Всеобщей переписи населения по каждой губернии2.
Позицию мещан в тех или иных вопросах жизни города, а также их сословные требования можно проследить по журналам городских дум3.
Публицистические очерки о жизни тех или иных городов помогают проанализировать общий фон городской жизни, инфраструктуры и особенности менталитета горожан. Применительно к Самаре – это исследования П.В.Алабина, о Симбирске писал очерки П.Мартынов, о Саратове – И.Горизонтов и др.4 Особое место занимают очерки главного санитарного врача Саратова И.Матвеева, благодаря которым удаётся не только представить картину мещанского быта, но и 117 узнать подробности возникновения Управления общественными имениями купцов и мещан г. Саратова1.
Учитывая тот факт, что положение мещан мало волновало русскую интеллигенцию, непосредственно посвящённых сословию публицистических работ – единицы. Среди них особое место занимают труды Н.П.Дружинина2.
Что касается периодической печати, информация, заключённая в ней, касающаяся сословия, носит специфический характер. Газеты публиковали сообщения о собраниях мещан. В газетах можно было обнаружить сообщения о беспаспортных бродягах, принадлежащих к мещанскому сословию. Кроме того, газеты публиковали происшествия, в которых могли оказаться задействованы представители сословия. Но в местной прессе все эти сведения достаточно лапидарны. Материалы периодической печати привлекаются также, чтобы создать так называемые социокультурные «декорации», на фоне которых протекала провинциальная жизнь. С помощью использования периодической печати можно показать соотношение в повседневной жизни масштабных политических событий и ежедневных забот горожан, отражённых в многочисленной рекламе. Кроме того, показательно, что «Московские ведомости» и «Московские губернские ведомости», публикуя на своих страницах в 1917 г. сообщения о съездах собаководов, заседаниях советов и т.д. – полностью игнорируют проводившиеся в июне и августе в Москве Всероссийские мещанские съезды3. Но в целом, в границах данного исследования данная группа источников носит второстепенное значение4. Губернские епархиальные ведомости помогают раскрыть вопросы, связанные с мещанской религиозностью5.
Мещане и религиозное инакомыслие
Одной из самых острых внутренних сословных проблем, с которыми сталкивалась мещанская управа в своей повседневной деятельности, были больничные недоимки, копившиеся на мещанском обществе. Так как мещане представляли собой с экономической точки зрения бедные городские слои, плата в сутки за лечение в больнице в размере 18,6 коп.1 оказывалась для них непосильной. Часто они попадали в больницу не по своей воле, умирали там, а за лечение всё равно кто-то должен был платить. И больничные суммы ложились в качестве общественных сборов на мещанское общество. Так как для самого мещанства уплата налогов была рассчитана до копеечки, являлась крайне обременительной для семейных бюджетов, а иногда, в силу тяжёлых жизненных обстоятельств, даже невозможной, на обществе копились ещё и больничные недоимки.
В 1885 г. уполномоченные мещанского общества Самары выступали на земском собрании и пытались объяснить, почему так невыносимо сложно было для них изыскивать средства для лечения мещан в земской больнице и невозможно погасить накопившиеся за годы недоимки2 (Приложение № 14). Речь шла о погашении недоимки в 2985 руб. за лечение 378 мещан г. Самары3. Но, несмотря на апелляцию к филантропическим чувствам гласных самарского земства и, несмотря на имидж земства как организации, делавшей очень много для социальной помощи населению, рассмотрение дела о погашении недоимок было передано в суд.
Во всей этой истории, казалось бы связанной исключительно с частным экономическим вопросом уплаты больничных недоимок, отразилось общее состояние социальной жизни в России. В преимущественно аграрной стране главным «героем» социальных отношений являлся самый многочисленный слой, крестьянство, которое по определению не могло находиться на периферии политического взаимодействия самых различных структур государственного контекста. В этом смысле общественный интерес к мещанству был минимальным, поскольку роль и значение этой группы в России была незначительной, а в рефлексии интеллигенции усугублена негативистскими предубеждениями. Мещанское общество вынуждено было нанять присяжного поверенного, чтобы он в суде защищал их интересы1. Поверенный поехал представлять интересы самарского мещанства в Казанскую судебную палату и выиграл дело, решение было принято в пользу мещанского общества2. Но уже на следующий год вновь со всей остротой встал вопрос о больничных недоимках. И в 1888 г. на мещанском обществе Самары вновь скопилась больничная недоимка более 6 тыс. рублей серебром3. Но теперь уже мещане предъявили претензии своей собственной управе, заявив, что им «делать нечего», могли бы и уменьшить расход управы, таким образом деньги сэкономить и «назначить на лечение бедных мещан г.Самары в земской больнице»4. Но на своей зарплате служащие управы решили не экономить, а обложить сбором всех мещан города по 10 руб., чтобы покрыть больничную недоимку5.
События большой истории доносились в мещанскую управу, не находя отражения в приговорах. О реакции мещанства на смену монархов по делопроизводственной документации Самары невозможно узнать, за исключением таких моментов, как сбор средств на портрет нового самодержца, «в помещениях управ…было принято вывешивать портреты царственных особ»6. В тексте присяги мещан и в начале XX в. сохранялась религиозная формула: мещане клялись «Всемогущим Богом пред Святым Его Евангелием и Животворящим Крестом Спасителя»7. Их гражданское сознание выражено следующими словами: «хощу и должен», «окажут себя ревностными к службе Его Императорского Величества и попечительными о пользе общественной», «нерадивый о благе общественном, в коем и моё собственное заключается»8. С желанием или с неохотой, но при вступлении в должность маленький человек империи становился в определённой степени гражданином – охранителем этого огромного государства. Вставал перед необходимостью бороться с теми пороками русской жизни, которые сам и творил. Это очень чётко отражено в тексте мещанской клятвы: «для отправления правосудия и других дел по чистой моей совести и чести, без пристрастия и собственныя корысти, устраняя вражду и связи родства и дружбы, избрать из моих собратий таких, которых по качествам ума и совести их нахожу я достойнейшими и способнейшими и от которых надеюсь…»1. После принесения присяги, зачитывался текст закона о состояниях, определявший правовой статус мещанского сословия. Повседневный быт управы становился всё более рациональным, формализованным, полагающим на твёрдые юридические основания2.
В 1901 г. умирает председатель Самарской мещанской управы И. Уваров, находившийся в этой должности с 1893 г., а в составе мещанской управы с 1872 г.3. С докладом по этому поводу 8 июля выступил перед обществом член управы А.Неклюдов. Отметив заслуги почившего, «в каковых должностях он (Уваров – прим.авт.) оказал себя в полном смысле слова человеком знающим совершенно принятые им на себя должности»4, он перешёл к изложению конфликта с супругой покойного, Пелагеей Алексеевой. Управа потребовала с неё остатки общественных сумм в размере 1269 руб. 29 коп. Но Уварова предоставила только 700 руб., «объявив при этом, что последние 569 руб. 29 коп. в настоящее время предоставить не может по неимению у неё таковых»5. Решено было оставить этот вопрос открытым, а Неклюдов вновь вернулся к образу усопшего, предложив поручить мещанской управе «купить в 50 руб. венок с надписью на ленте: «Мещанскому старосте И.С.Уварову от признательного общества мещан г.Самары» и возложить таковой на гроб почившего», а деньги за венок разложить
Учитывая всю важность закона 1906 г. об отмене обязательной приписки мещан к определённому городу для мещанской жизни и деятельности управы, об этом событии делопроизводство откликается вскользь, отмечая, что после того, как получать паспорта с 1906 г. стало возможно в полицейском управлении,3 «Мещанская Управа поставлена в безвыходное положение», так как «с новыми правилами невозможно собрать недоимки и соответственно нет денег на оплату служащих Мещанской Управы. Поэтому жалованье вынуждены брать из общественных сумм»4.
