Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Карачаевцы и балкарцы в системе взаимоотношений народов Кавказа 21
1.1 .Этноцивилизационное пространство Северного Кавказа и этноидентификация карачаевцев и балкарцев 21
1.2. Понятие личностной и этнической идентификации 45
Глава 2. Этногенез балкарцев и карачаевцев и проблемы их этноформирования 62
2.1. Особенности и специфика становления карачаево-балкарского этноса..62
2.2. Этническая идентичность карачаевцев и балкарцев: общее и особенное 72
Глава 3. Общая исламская духовность карачаевцев и балкарцев 94
3.1. Религиозная идентичность карачаевцев и балкарцев 94
3.2. Карачаево-балкарский этнос в системе современного мусульманского сообщества Северного Кавказа 115
Заключение 144
Примечания 148
Использованные источники и материалы
- Понятие личностной и этнической идентификации
- Этническая идентичность карачаевцев и балкарцев: общее и особенное
- Религиозная идентичность карачаевцев и балкарцев
- Карачаево-балкарский этнос в системе современного мусульманского сообщества Северного Кавказа
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Среди важнейших факторов общественного прогресса одно из главных мест занимает национальное самосознание больших и малочисленных народов. Оно является той духовной движущей силой, которая консолидирует интеллектуальные возможности и политическую волю каждого народа, направляя его политическую, общественную и гражданскую активность в русло разрешения наиболее актуальных общезначимых экономических, политических, духовно-нравственных проблем, удовлетворения коренных национальных интересов.
Национальное самосознание народов и необходимый его инструмент - механизмы этнической идентификации являются сложным духовным явлением, которое возникает и развивается на определенном конкретном общественно-историческом этапе, на фоне аналогичных процессов у других народов, отображая, более или менее адекватно, весь комплекс имеющихся экономических, политических, общественных реалий, присущих определенному народу, его виденья своих возможностей и перспектив развития. На уровень развития национального самосознания существенно влияют как объективные показатели жизнедеятельности нации, ее геополитическое, социальное, политическое, технологическое, экологическое положение, так и потенциал накопленных данным народом духовных ценностей. В своей развитой форме национальное самосознание основывается на рациональном знании, которому подчиняются ценностные ориентации, чувства, волевые интенции. В конечном итоге этническая идентичность реализуется как поливариантное осуществление национального самосознания - синтетического, внутренне разнообразного и в то же время целостного образования, которое включает в себя систему элементов духовного опыта самопознания нацией собственной жизнедеятельности, идеальные модели и представления, которые отображают ее стремление, виденье целей национального развития и средств их достижения.
Исследование духовных принципов функционирования систем этнической идентичности, становления национального самосознания как целостной системы рефлексивного знания, содержания и логики связи ее основных конституирующих элементов, механизма влияния этого феномена на общественную жизнь, роли национальной элиты в национальной самоидентификации граждан страны являются актуальной научной проблемой, которая имеет важное теоретическое и практическое значение для решения назревших научных задач этногенеза, всестороннего изучения карачаево-балкарского народа, активизации его конструктивной этногенерирующей деятельности. В синхроническом аспекте указанный круг проблем и вопросов в достаточной, на наш взгляд, мере охватывают основные моменты деятельности систем этнической идентификации и национального самосознания в целом.
Необходимо отметить, что с точки зрения этноментальной синхронии на сегодняшний день существует множество лакун. Более того можно аргументировано констатировать, что системативационное и классификационное изучение институтов этнической идентификации и национального самосознания карачаевцев и балкарцев находится на первых стадиях своего развития. Данные проблемы не нашли достаточного освещения в имеющейся научной литературе, хотя вопросам, связанным со становлением национального самосознания, выяснением его роли в жизнедеятельности народа, рассмотрением составных элементов содержания, общественных функций уделялось значительное внимание исследователей.
Изучение этнического характера народа в целом и отдельных составляющих его идентификации должно быть положено в основу концепции стабилизации общества, поскольку в этническом характере народов в целом и отдельных индивидов закодированы все разнообразные возможности и стороны любого вида деятельности. Сказанное относится в целом к общетеоретической сфере. В более конкретном ракурсе ситуация выглядит совершенно запущенной. Даже в самом базовом содержании бытия карачаево-балкарской этничности имеются разные компоненты, смыслы, ценности, архетипы, системное единство которых пока еще не нашло целостного научного изучения. Это выводит отмеченную проблематику в разряд социально значимых и актуальных в научно-теоретическом значении задач. Индустриализация, урбанизация, рост влияния СМИ на самосознание членов общества не уменьшают роли этничности в общественных процессах. Напротив, этнический элемент приобретает достаточно большое значение, поскольку влияет на функционирование социальных механизмов и распределение общественных ресурсов.
Своеобразие этнополитической и этносоциальной ситуации региона определяют такие черты, как этнополитический ренессанс коренных народов Кавказа, ярко проявленные процессы консолидации этносов на почве идеологических концептов, не всегда аутентичных для них. Для субъектов Северного Кавказа в этих условиях осознание индивидуальной и этнической идентичности стало весьма актуальным.
Вместе с тем, в имеющихся подходах к пониманию идентификации, в том числе этнической, практически не обращается внимание на изучение этнических идентификационных процессов с точки зрения их пространственной организации. Учитывая потребности современного общества и возможности социологической теории, можно сделать вывод о существовании еще одной научной проблемы, а именно: недостаточность имеющихся исторических, психологических и социологических знаний для адекватной научно-теоретической рефлексии относительно этнической идентификации населения, которое проживает в республиках Северного Кавказа.
Степень научной разработанности проблемы. Говоря о разработанности данной проблемы в научной литературе, необходимо выделить ряд ее аспектов. Очевидно, что быстрые трансформационные изменения требуют системного рассмотрения идентификационных процессов в этих районах, углубленного изучения взаимосвязи между процессом этнической идентификации и фундаментальными изменениями социальной, экономической и политической жизни народов в условиях полиэтнизма. Необходимо отметить, что исследований, ориентированных на научный анализ вопросов интересующего нас характера и относящихся к карачаевцам и балкарцам очень мало. Это прежде всего основательные исследования профессоров Р.Г. Абдулатипова, С.И. Аккиевой, Б.Х. Бгажнокова, В.Д. Дзидзоева, М.М. Кучукова, И.И. Маремшаовой и других. Заметим, что перечисленные авторы рассматривают различные аспекты карачаево-балкарского народа, в том числе его национальное самосознание, в контексте взаимоотношений с другими народами Северного Кавказа.
В современных сложных экономических и этнополитических условиях все балкарские населенные пункты страдают от сплошной безработицы. В результате депортации в 1944 году балкарцы потеряли около трети своей численности, было нарушено нормальное воспроизводство этноса на многие годы. Балкарский народ понес значительные потери в области языка, культуры. Позже чем у других народов, у них начался процесс формирования национальной интеллигенции.
Несмотря на деформацию национального сознания и национального самосознания карачаевцев и балкарцев, которая имела место в страшные годы ссылки (с 1944 по 1957 гг.) и в первые годы реабилитации, не были полностью утрачены национальные ценности, такие, например, как язык, религия, иные специфические компоненты духовной жизни балкарцев и карачаевцев.
Следует особо подчеркнуть, что в свою весомую роль в сохранении национальной самобытности балкарцев и карачаевцев сыграли такие особенности национального характера как исключительное трудолюбие в любых тяжелых условиях, сдержанность, толерантность, верность своей малой родине-земле предков, почитание старших и женщин, открытое и доброжелательное отношение к своим соседям, огромная любовь к потомкам и родственникам и т.д.
Духовное возрождение карачаевцев и балкарцев, в том числе и религиозное, берет свое начало с середины 80-х годов ХХ века, и получало мощный толчок в первой половине 90-х годов. В это время наблюдается небывалый рост национального самосознания, когда с активным участием широкого круга людей разных профессий, возрастов, политических и духовных ориентаций осуществлялся всесторонний анализ и переоценка прежних духовных ценностей.
Общепринятым критерием религиозности человека является религиозная культура, укоренившаяся в его сознании и имеющая существенное влияние (реальное либо потенциальное) на логику его мыслей и образ жизни.
Все эти процессы в той или иной степени нашли свое отражение в исследованиях Н.М. Емельяновой, А.Х. Ерижевой, В.Д. Дзидзоева, К.М. Ханбабаева, Э.Ф. Шарафутдиновой и других.
Более внушительным представляется список авторов, которые в своих исследованиях, в той или иной степени, затрагивают вопросы этнической и религиозной идентификации в их этнологическом или общекультурном осмыслении. К ним относятся работы А.К. Алиева, Р.М. Абакаровой, М.М. Бетильмерзаевой, О.К. Гожевой, К.М. Гожева, Э.А. Гаджиева, Ф.Х. Гутнова, Т.А. Дидигова, З.М. Дзараховой, Е.А. Щербиной, М.И. Баразбиева, И.И. Маремшаовой и других.
Однако параллельные исследования никоим образом не перекрывают зияющих ниш в сфере анализа взаимодействия этнического самосознания и социальных институтов, этнической идентификации и современных адаптационных требований, вообще взаимного детерминирующего влияния этноса и социума. Думается, что все вышеуказанные соображения со всей очевидностью доказывают актуальность данного круга проблем как в чисто теоретическом аспекте, так и в их экстраполяции на этническое бытие конкретных народов Северного Кавказа - карачаевцев и балкарцев.
Объект исследования. Объектом настоящего исследования являются сложные процессы идентичности карачаевцев и балкарцев, национального самосознания карачаево-балкарского народа, испытавшего последствия тоталитарного режима советского государства.
Предметом исследования являются источники и движущие силы национальной и религиозной идентичности карачаевцев и балкарцев, в целом этнополитических процессов в Карачаево-Черкесской Республике и Кабардино-Балкарской Республике.
Источниковая база диссертации. Заявленная тема и поставленные для ее изучения задачи решаются на основе большого круга неопубликованных (архивных) и опубликованных источников: нормативно-правовых документов, трудов государственных, политических, общественных и религиозных деятелей Карачаево-Черкесской Республики и Кабардино-Балкарской Республики, в целом Российской Федерации, а также признанных отечественных ученых, различных сборников документов и статей, энциклопедий, статистических данных и справочников.
Первая группа источников. Выявление новых документальных источников осуществлялось в архивах Карачаево-Черкесской Республике и Кабардино-Балкарской Республике, где имеются интересные материалы, проливающие свет на историю карачаевцев и балкарцев, на современную национальную политику Российской Федерации на Северном Кавказе, сложные взаимоотношения народов многонационального и многоконфессионального региона. Отдельные архивные документы представляют большую ценность для отечественной исторической науки, для объективного анализа сложных и противоречивых процессов в сфере межнациональных отношений на Северном Кавказе.
Вторая группа источников состоит из различных сборников важнейших документов, научных статей, а также статистических справочников, энциклопедий и т.д.
Третья группа источников в основном состоит из опубликованных документов и материалов, посвященных различным аспектам депортации и реабилитации карачаевцев и балкарцев, их взаимоотношениям с другими народами Северного Кавказа во второй половине XX века – начале XXI века.
Четвертая группа источников состоит из газет и журналов издававшихся и издающихся в Карачаево-Черкесской Республике и Кабардино-Балкарской Республике, в целом в Российской Федерации и в бывшем Советском Союзе («Кабардино-Балкарская правда», «Заман», «Советская молодежь», «Версия», «День Республики», «Карачай», «Большой Карачай», «Правда», «Известия», «Российская газета» и т.д.), которые существенно дополнили и обогатили некоторые аспекты исследования.
Территориальные и хронологические рамки исследования охватывают XX - начало XXI века. Следует однако подчеркнуть, что этническая, религиозная и духовно родственная идентичность карачаевцев и балкарцев складывались в течение длительного исторического периода. Именно поэтому диссертант иногда, особенно в первой главе, выходит за хронологические рамки темы исследования. Это дает возможность более четкого представления эволюции и этапов формирования идентичности карачаевцев и балкарцев.
Национальная и религиозная идентичность карачаевцев и балкарцев особенно проявилась в страшные годы их депортации в республики Средней Азии.
В целях глубокого и объективного анализа актуальных проблем современной истории карачаевцев и балкарцев, этнополитических процессов в Карачаево-Черкесской Республике и в Кабардино-Балкарской Республике, автор местами не только расширяет хронологические рамки исследуемых вопросов, но также и рассматривает проблемы роста национального самосознания карачаево-балкарского народа в контексте взаимоотношений с другими народами Северного Кавказа и возрождения ислама в регионе.
Хронологические рамки исследования охватывают период истории, наполненный грандиозными событиями, которые оказали огромное влияние на судьбы не только карачаевцев и балкарцев, но и других народов страны. Гражданская война, установление советской власти, сложные процессы советской модернизации, Великая Отечественная война, депортация карачаевцев и балкарцев и упразднение их автономий, а также реабилитация репрессированных народов Северного Кавказа, восстановление их национальной государственности, распад СССР и становление современной демократической Российской Федерации, в составе которой карачаевцы и балкарцы совершенствуют основы национальной государственности и многие другие сложнейшие явления отечественной истории не могли не способствовать росту национального самосознания нерусских народов, в том числе карачаевцев и балкарцев, их национальной и религиозной идентичности. Таким образом, анализ национальной и религиозной идентичности карачаевцев и балкарцев представляется в высшей степени актуальным и своевременным не только с научной точки зрения, но и с общественно-политических позиций.
Таким образом, с учетом всего вышесказанного, мы имеем возможность сформулировать цели и задачи любого актуально значимого исследования, связанного с вопросами этнической и религиозной идентичности и этничности в целом. Научная проблема заключается в раскрытии сути понятия эволюционной трансформации духовных ценностей карачаево-балкарской этнокультуры, в выявлении зависимости формирования системы этногенерирующих приоритетов различных поколений современной карачаевской или балкарской этнической ячейки от их комплексных социальных характеристик.
Естественно, решение ее подразумевает прохождение целого ряда промежуточных научных анализационных этапов, каждый из которых имеет свою сциентологическую значимость. Сюда прежде всего входят:
- разработка комплексного, концептуально обоснованного и методологически сориентированного подхода к исследованию трансформационных изменений системы этнических ценностей различных поколений карачаево-балкарского этноса, определения направленности их основных тенденций и выделения главных факторов актуальной генерации.
- осуществление теоретического анализа особенностей определения и понимания места и роли системы этнических ценностей в современной жизни;
- определение комплексных особенностей этнической идентификации современных поколений карачаевцев и балкарцев и главных социальных факторов, которые их обусловливают;
-осуществление интегральной оценки ценностных идентификационных приоритетов карачаево-балкарской этнокультуры.
Теоретико-методологические основы исследования. Предметная область, реализация цели исследования и решение поставленных задач потребовали соответствующей методологической базы. Сложность исследуемой проблемы не позволяет оставаться в рамках какого-либо единого метода, либо логического подхода. Используется метод диалектической взаимосвязи, который позволяет выработать концептуальную схему анализа воззрений по проблеме как российских, так и зарубежных научных трудов. В качестве общенаучного метода применяется метод структурного анализа, который предоставляет возможность выделить отдельные аспекты исследуемых проблем. Кроме того, используются и общетеоретические методы и приёмы (анализ, синтез, обобщение, теоретическое моделирование), способствующие систематизации и упорядочиванию излагаемого материала.
Научная новизна исследования:
- раскрыта роль национальной элиты как своеобразного «генератора» национального самосознания и распространителя ее в среде народных масс, с одновременной оценкой уровня национального самосознания карачаевского и балкарского народов.
- определены основные источники формирования национального самосознания субъектов национальной жизни (непосредственная практика в лоне национального бытия, целеустремленное просветительско-воспитательное влияние, познание и критическое освоение исторического опыта, осознаваемая этногенерирующая деятельность).
Теоретическая значимость исследования определяется тем, что его результаты дополняют общую картину формирования этнической самоидентификации балкарцев и карачаевцев, что способствует более глубокому и целостному осмыслению самочувствия представителей народов как в регионе, так и в масштабах всей страны. Материалы исследования, основные положения и выводы, сформулированные в нем, способствуют расширению знаний и пониманию сложных этнополитических и конфессиональных процессов, происходящих в самом сложном многонациональном регионе Российской Федерации - Северном Кавказе.
Основные положения работы имеют и практическое применение. Выводы настоящей исследовательской работы могут быть применены в разработке культурных и образовательных программ, а также проектов различного уровня. Её материалы могут быть использованы для развития и углубления научных работ по изучаемой проблематике, для учебно-методической деятельности в вузах и других учебных заведениях КЧР и КБР, при разработке семинарских и практических занятий, элективных курсов по социологии, религиоведению.
Апробация работы. Важнейшие выводы, представленные в настоящей диссертации, отражены в опубликованных статьях, в том числе в журнале, рекомендованном перечнем Высшей Аттестационной Комиссии (ВАК) Министерства образования и науки Российской Федерации. Отдельные положения и выводы диссертации изложены автором на различных научных конференциях, в том числе на региональной конференции: «Политико-правовые аспекты национальной и федеративной политики Российской Федерации и проблемы национально-государственного строительства на Кавказе» (24-25 апреля 2009 г. во Владикавказе), на Международной конференции «Российский парламентаризм: опыт, проблемы, перспективы» (19-20 ноября 2009 г. во Владикавказе), на региональной научной конференции «Национальная политика Российской Федерации и проблемы межнациональных отношений на Северном Кавказе» (24-25 сентября 2008 г. в г. Махачкала), на Международной научно-практической конференции «Актуальные проблемы противодействия преступности в современных условиях» (12-13 мая 2008 г. в г. Нальчик) и др.
Диссертация была дважды обсуждена и рекомендована к защите на заседании кафедры политологии Северо-Осетинского государственного университета им. К.Л. Хетагурова.
Структура работы. Поставленные автором в диссертационной работе цели и задачи определили структуру научного исследования. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографического списка.
Понятие личностной и этнической идентификации
Северный Кавказ — это целая планета народов, культур и языков, которые развиваются и взаимодействуют на этой территории тысячелетиями. Здесь сформировалась своеобразная самобытная северокавказская культура, впитавшая в себя сотни различных этнических культурных традиций. Известный ученый-кавказовед, профессор В.Д. Дзидзоев по этому поводу пишет: «Поучительная история кавказских народов, которые в настоящее время переживают, к сожалению, несколько этнополитических вулканов (Южная Осетия, Абхазия, Нагорный Карабах...) убеждает в том, что необратимой тенденции является поступательное движение от национального к многонациональному, от конфронтации к добрососедству и сближению»38. Исследование процессов взаимовлияния разных народов, их диалога поможет показать, как на различных этапах осуществлялись механизмы межкультурной коммуникации и их последствия, в том числе диалог с российской культурой на протяжении последних 200 лет39. Этническое и культурное общение происходило на различных стадиях развития народов Северного Кавказа.
Северный Кавказ занимает уникальное геополитическое и геокультурное положение, во многом определяющее культурно-цивилизационные процессы в этом регионе. Он с древности являлся контактной зоной и в то же время барьером между цивилизациями и империями Средиземноморья, Передней Азии, Восточной Европы40.
Важное стратегическое и торговое положение Кавказа с древнейших времен ставило его в центр борьбы между Древней Грецией и Персидской империей, Римом и Боспорским царством, сасанидами; Арабским халифатом, Хазарским каганатом и Византийской империей. Значительную роль в этногенезе современных народов Северного Кавказа, развитии их культуры сыграли кочевники восточноевропейских степей4 (скифы, сарматы, половцы и др.).
Вообще Русско-северокавказское цивилизационно-культурное взаимодействие уходит корнями во времена Киевской Руси, развивается сложно и неоднозначно, но является определяющим для современных этнокультурных процессов в регионе . Поэтому кратко рассмотрим этапы цивилизационно-культурного диалога восточных славян, а затем русских с народами Северного Кавказа, в том числе с карачаевцами и балкарцами.
В V-XII веках переселившиеся на Великорусскую равнину восточные славяне имели достаточно тесные взаимосвязи с племенами и этническими группами, входившими в государственно-племенной Аланский союз (генетически и культурно-исторически они связаны со многими современными народами Северного Кавказа, особенно балкарцами и карачаевцами). Отмечаемые рядом исследователей культурно-исторические параллели в материальной, бытовой культуре алан, и восточных славян отчасти являются следствием общих заимствований из одного культурного источника или выступают проявлением культурного взаимообмена, зафиксированного на основе археологических материалов, данных лингвистики43 и др. (прически, головные уборы, одежда, погребальные обряды, инвентарь в захоронениях и т. п.)
В период образования Киевской Руси социокультурные и политические процессы у восточных славян, наряду с взаимодействием с Византией, норманнами и Хазарским каганатом, были катализированы элитными слоями этнических сегментов Аланского союза: тюрками, а также, по всей видимости, протоосетинами и протоадыгами. Они играли определенную роль в составе великокняжеской и княжеских дружин (включая старшую дружину), вотчинной администрации; возможно, аланское происхождение имели князья некоторых союзов восточнославянских племен .
Причерноморье и Приазовье, заселенные этими народами, были одним из каналов распространения на Руси христианства. Приазовье, в частности Тмутараканское княжество, являлось районом наиболее интенсивного взаимодействия славян, тюрок и других народов. На основе этого синтеза зарождается протоказачество45.
В XIII-XV веках древнерусские княжества, а также отдельные территориально-политические объединения Северного Кавказа подверглись разгрому в ходе монголо-татарского нашествия и оказались в сфере влияния или в составе Золотой Орды46. В этот период диалог северокавказских народов и формирующихся великороссов развивался в крайне противоречивых формах. Главным образом он проявился в процессе происхождения южнорусского казачества.
В XVI-XVII веках они занимают в истории России и Северного Кавказа особое место. В цивилизационно-культурологическом аспекте существуют различные, подчас взаимоисключающие подходы к пониманию России и Северного Кавказа, их роли в региональной и мировой истории47.
Одни авторы относят Россию к общеевропейской цивилизации (западники XIX в., Д. С. Лихачев), другие - к восточным цивилизациям, к промежуточным между традиционным и либеральным обществом (А. Ахиезер), дрейфующему цивилизационно неоднородному обществу (Л. Семенникова), синтезу западной и восточной цивилизаций (евразийцы, Л. Н. Гумилев, И. Б. Орлова, А. В. Лубский и др.), третьи - как самобытный тип цивилизации: славяно-русской (Н. Я. Данилевский, Е. С. Троицкий), русской (О. А. Платонов, В. В. Черноус, В. Ф. Патракова, Н. Е. Троицкая) и др.
Аналогична ситуация с Северным Кавказом. В рамках формационного анализа советская историческая наука так и не смогла выработать единый подход в определении типологии и уровня развития общества у народов Северного Кавказа до присоединения к России. Попытка ввести новое понятие "горский феодализм" не была поддержана большинством кавказоведов. В настоящее время обозначились попытки применения цивилизационного подхода к истории Северного Кавказа, но в основном в плане постановки проблемы. Известный ученый-кавказовед, профессор Р.Г. Абдулатипов выдвинул идею о единой кавказской цивилизации48, а другой профессор А.А. Аникеев высказал мысль о существовании северокавказской цивилизации. Кроме того появились работы о цивилизациях отдельных северокавказских народов, например, адыгов - А. X. Бижева, А. Бакиева и др.
Под цивилизацией, на наш взгляд, следует понимать развивающийся, но устойчивый в своих основных типологических чертах и архетипах духовный, социокультурный и хозяйственный этнорегиональный комплекс. Его системообразующие факторы: религиозно-нравственное мировоззрение, система экзистенциальных ценностей и табуирования, природно-ландшафтные условия и способы хозяйствования, формы государственно-политической организации и правоотношений, которые проявляются в определенных пространственно-временных рамках уникально и разновекторно, получают различную иерархию, что находит выражение в рождении и бытии самобытных региональных цивилизаций49.
С этой точки зрения в XVI-XVII вв. завершается формирование в равной степени самобытных русской и кавказской горской цивилизаций50.
На наш взгляд, кавказская горская цивилизация и традиционная северокавказская культура по системообразующим факторам являются типологически (качественно) отличными от русской цивилизации и русской национальной культуры51 (как, впрочем, и от западноевропейской и в меньшей степени от исламской):
Этническая идентичность карачаевцев и балкарцев: общее и особенное
Однако есть еще и другая сторона самосознания - гражданская идентичность. С.С. Савоскул считает, что осознание человеком своей причастности к сообществу граждан того или иного государства является важной частью механизма функционирования политической структуры, фундаментом политической жизни и сознания общества167. По мнению В.А. Тишкова, общая гражданская идентичность, которая достигается через понятие нация, не менее важна для государства, чем конституция, общие правовые нормы и охраняемые границы. «Ибо этот общий дискурс о нации придает важную дополнительную легитимность горударственной власти через создание образа, что власть представляет некую целостность и осуществляет управление от имени и с согласия этой целостности»168. Кроме того, подчеркивает В.А. Тураев, гражданская идентичность сопровождаются политико-правовой идентификацией, т.е. осознанием и соотнесением человека своего декларируемого правового статуса с достигаемым в реальности статусом, со статусом других лиц как в своем государстве, так и в зарубежных странах. Причем наиболее противоречиво такая идентичность происходит при национальном самоопределении представителей различных этносов и народов в составе многонационального государства . По мнению, В.М. Капицына, государству при формировании национальной идентификации, «необходима специальная политика государственных структур, учитывающая интересы и самосознание нескольких этносов и народов, территориальных общностей... Другими словами необходима правовая политика, воспроизводящая состояния легальной, легитимной национально-государственной идентификации»
В целом, проблема соотнесения этнической идентичности и гражданской/государственной достаточно многогранна, и все государства решали и решают ее по-разному. Скажем так, для каждого из современных государств — это свой, уникальный опыт. Культура - "цемент общественных отношений" формирует у людей чувство принадлежности к определенной общности, т.е. чувство идентичности. "В современном мире... культурные идентичности (этнические, национальные, религиозные, цивилизационные) занимают центральное место, а союзы, антагонизмы и государственная политика складываются с учетом культурной близости и культурных различий", -отмечает С. Хантингтон171.
Взаимодействие личностно-социальной и этнической идентичности для каждого субъекта индивидуально, поскольку оно зависит от того, какую идентичность он избирает: независимую или взаимозависимую. У владельцев „взаимозависимого Я" преобладает личностно-социальная идентичность, поскольку они склонны описывать себя в терминах ситуативных социальных ролей. У владельцев „независимого Я" преобладает этническая идентичность, поскольку они более склонны описывать себя в терминах нормативно-психологических черт, закрепленных в качестве необходимых и предпочтительных в традиционном праве народа, и воспринимаемых субъектом как индивидуальные172.
В данном случае этническая идентичность реализуется через систему национальных стандартов, являющихся для отдельно взятого индивидуума априори существующими компонентами его «Я» - не отчленяемыми сознанием, ощущаемыми как органическая целостность рефлектирующего разума. Речь идет о соотношении общественного и частного в социокультурном опыте того или иного этноса, понимаемого как совокупность этнофор.
Психологической формой фиксации социокультурного опыта являются социальные стереотипы — относительно стойкие и несколько упрощенные по содержанию социально-психологические представления, которые имеют когнитивно-мотивационную, аффектно окрашенную природ . Отталкиваясь от этих социальных представлений, личность классифицирует, оценивает, селекционирует социальные явления; стереотипы становятся отправным пунктом, своеобразной (хоть не всегда долговременной) опорой на пути социализации1 . Стереотипизация — один из самых "значимых социально-психологических механизмов, имеющий широкие полифункциональные характеристики, самая важная из которых — поддержка национальной идентичности личности и группы175.
Этнические стереотипы, как разновидность стереотипов социальных, имеют ряд специфических особенностей, к которым принадлежит этноцентризм, консолидирующий группу и одновременно осуществляющий разрушительное действие на межэтнические контакты. Актуальность этого феномена в современных условиях, когда этнические конфликты стали повседневной реальностью, его социальная и социально-психологическая значимость не подлежат сомнению.
Этнический стереотип существует как один из важных элементов этнического самосознания. В структуре этнического самосознания личности мы находим целостную систему этнических стереотипов, которые несут когнитивно-эмоциональную нагрузку. Несомненно, также место этнической идентичности в идентификационном пространстве личности176.
С понятием «этнический стереотип» тесно сопряжен комплекс психологических явлений, получивших обобщенное название «оценочный эталон». Оценочные эталоны определяются как субъективные представления человека о социально-психологических качествах, в частности и те которыми он должен владеть во время выполнения той или другой функции, роли177 и тому подобное.
Оценочные эталоны играют важную роль в формировании социальных стереотипов: процесс нормоформирования, что осуществляет субъект познания, определяет критерии и класс образуемых стереотипов. Стереотип существует и функционирует как обобщенный, сборный образ представителя данного класса явлений, что делает возможным маркирование его устойчивыми признаками и критериями .
Религиозная идентичность карачаевцев и балкарцев
Конфессиональная история карачаево-балкарского народа -непоследовательная и скомканная. Ислам и его культура к предкам современных балкарцев проникал неоднократно, если судить по нарративным источникам. Следы первой волны ислама - в период арабских завоеваний трудно зафиксировать. Однако факты культурных контактов арабов и тюрков Кавказа неоднократно отмечены в арабских источниках.
Мусульманство западной части Северного Кавказа характеризуется рядом исторически сложившихся особенностей304. Со времен Средневековья на территории современной Кабардино-Балкарии больше всего распространен ханифитский толк (мазхаб) — одна из самых гибких школ в исламе, для которой свойственно достижение компромисса с адатом (обычным правом) и установками светской власти. За советские годы в практике исповедания ислама в КБР значительно усилились традиции, истоки которых лежат в народной культуре. В отличие от Северо-Восточного Кавказа здесь меньше сказывалось влияние служителей культа, к тому же благодаря мероприятиям советской власти оно сокращалось.
Вопрос об истоках, первых проявлениях, хронологических рубежах проникновения Ислама в Карачай и Балкарию до сих пор остается малоисследованным. В российской историографии удивительным образом оказываются живучими и фактически не пересматриваются штампы, выработанные еще в советский период, согласно которым Ислам проникает в балкаро-карачаевскую среду очень поздно (чуть ли не в XVIII веке) и сам этот процесс носит скорее негативный для национальной культуры, нежели позитивный характер305. Так, например, московский этнограф Н.Г. Волкова в своем очерке о балкарцах для новой энциклопедии «Народы России» пишет: «Исламизация социальной верхушки балкарцев началась еще до XVII в., со второй половины XVIII в. в Балкарии появляются исламские проповедники в основном из Дагестана. Однако еще в XIX в. верования балкарцев представляли собой сложный синтез христианства, ислама и дохристианских традиций»306. Автор очерка «Карачаевцы» И.М. Шаманов главное внимание так же уделяет пережиткам родового и первобытнообщинного строя, языческим традициям и ритуалам карачаевцев и указывает, что Ислам здесь «утвердился в конце 18 в.»307.
Такой подход среди современного карачаевского общества встречает, по меньшей мере, недоверчивое отношение. Нам кажется, что здесь происходит подмена понятий. Доисламские пережитки, действительно, можно обнаружить в народной культуре балкарцев и карачаевцев, но вряд ли их больше, чем у татар, турок и даже арабов, в ранней исламизации которых никто не сомневается. В XVIII веке, действительно, происходит укрепление позиций Ислама в Карачае. Наплыв мюридов и проповедников из Дагестана, непосредственно связанное с формированием сопротивления горских народов российской имперской экспансии, прежде всего с формой «газавата» - «священной войны», в которых это сопротивление (а в него был самым энергичным образом вовлечен карачаево-балкарский народ) осуществлялось. Однако усиление позиций Ислама и изменение его политической роли - это вовсе не начальное проникновение Ислама в карачаево-балкарскую среду. Между этими точками отсчета лежат целые века постепенного приобщения аланского народа к исламской религии и мусульманской цивилизации. Возможная же граница этого исторического начала отодвигается все дальше вглубь в XV, в X, наконец, даже в VIII-XIX века308. Первым из историков о раннем Исламе в Карачае (средневековой Алании) довольно определенно высказался В.А. Кузнецов - автор монографии «Алания X-XIII веков». При описании Нижне-Архызского городища, которое считал столицей Алании, он упомянул, что с этим городищем связан ряд памятников «греко-византийской и мусульманской эпиграфики», отметив, что арабские куфические тексты на Нижне Архызских надгробных камнях - «это самые ранние мусульманские надписи на всем Северо-западном Кавказе»309. В рецензии на эту монографию В.А.Гадло особо отметил важность данных эпиграфических находок, согласившись с Кузнецовым в их «мусульманской» атрибуции и пожалев о том, что сложная религиозная ситуация в Алании X-XII веков лишь в общих чертах зафиксирована, но недостаточно глубоко раскрыта в книге. «Вместе с тем эпиграфика, - подчеркнул рецензент, - свидетельствует о наличии мусульманской колонии в Архызе310». В 1990-х годах, сначала в газете «Ислам Нюрю», а затем и в «Знамя Ислама» печатается статья Р. Темирбулатова-Хатуева «Сколько лет Исламу в Карачае?311». Публикуя арабские тексты с обломков надгробий, обнаруженных в археологическом комплексе Нижне-Архызского городища, ученый-историк делает вывод, что исламизация карачаевцев и балкарцев в лице их непосредственных предков началась еще в эпоху Алании. На одном обломке надгробия написано арабским письмом куфи: «Во имя Аллаха Милостивого, Милосердного! Нет Бога кроме Аллаха, Мухаммад -посланник Аллаха». На обломке другого надгробия четко вырезана дата «аль-аууаль четыреста тридцать шестого года». Месяц аууаль 436 г. по хиджре приходится на период 26 сентября - 23 декабря 1044 г."
В период Золотой Орды (в XII-XIV вв.) была сделана вторая попытка насаждения мусульманства. Последняя попытка, предпринятая мусульманскими миссионерами Средней Азии, Поволжья и Дагестана, Турции и Крыма в конце XVII - нач. XVIII века, закончилась успешно. Ислам стал национальной религией балкарцев и карачаевцевк середине XVIII века и лишь некоторые рудиментарные языческие и христианские обряды, и устное народное творчество напоминали о доисламском периоде - во всяком случае первые упоминания о совершении хаджа, если судить по фамильным преданиям балкарцев, относятся к середине XVIII века.
Первые века ислама - период создания величайшей мусульманской империи были отмечены во многих завоеванных странах политеизмом. Завоевание новых стран потому шло успешно, что мусульманские халифы и миссионеры проповедовали веротерпимость. Она «нашла свое выражение и в том, что внутри ислама было изобретено и усердно изучалось сравнительное богословие» .
Военные походы арабо-мусульманских войск на Кавказ приходится на 8 век, но мусульманская идеология начинает активно распространяться через 2 века, когда халифат пришел в упадок, а ислам начал дробиться на секты -шиитов, хариджитов, исмаилитов, суннитов и т. д. Религиозная ситуация на Северном Кавказе в этот период была очень сложной. К периоду арабских завоеваний на территории Северного Кавказа и Причерноморья существовали 2 религии - православное христианство (абхазы, грузины, адыги, болгаро-аланы-асы), иудаизм (хазары, караимы) и язычество, которое было присуще в разной степени всем перечисленным народам .
Карачаево-балкарский этнос в системе современного мусульманского сообщества Северного Кавказа
По нашему мнению, описание, трактовка, тиражирование отдельных эпизодов из жизни мусульманского сообщества региона, выводы, сделанные на основе запоминающихся жестов или заявлений религиозных и общественных деятелей, не позволяют объективно оценить сложные процессы, происходящие в этой сфере. Скорее наоборот, подхваченные СМИ, они дают зачастую предвзято поданный, а то и откровенно ошибочный материал экспертам, некоторые из которых делают далеко идущие выводы на основе односторонней, неполной информации, дезинформируя общество. Представители органов государственной власти, в том числе правоохранительных структур, общественные и религиозные деятели республики, сталкивающиеся с проблемами религиозного радикализма, неоднократно отмечали, что адекватно оценить это явление можно лишь в комплексе, с учетом всех его элементов, присущих именно Кабардино-Балкарии.
Таким образом, выводы о проблемах мусульман следует делать не по заявлениям «ваххабитских» или «традиционных» имамов, отдельных милицейских начальников и чиновников, каждое из которых обусловлено конкретными событиями и субъективно трактуемыми обстоятельствами, а исходя из консенсусных решений, выработанных в республике всеми заинтересованными сторонами.
Народ Кабардино-Балкарии вправе рассчитывать на то, что его мнение услышат и оно станет приоритетным при обсуждении важнейших вопросов общественной жизни. В ином случае неизбежны подозрения в необъективности СМИ и представителей правозащитных организаций, что с учетом состояния общества после трагедии 13 октября 2005 года чревато окончательной утратой доверия к ним.
Большинство участников этих событий, погибших в ходе перестрелок на улицах города или задержанных органами правопорядка, — молодые люди, выросшие и получившие образование в Кабардино-Балкарии370. Всех их объединяло желание следовать нормам ислама и строить свою жизнь в соответствии с ними. Ведь после того как ситуация на улицах столицы республики была взята под контроль силами правопорядка, родственники многих погибших боевиков отнюдь не случайно обратились к властям с просьбой выдать им тела для погребения, невзирая на то, что по российскому законодательству трупы террористов не выдают . Для многих жителей республики участие близких им людей в террористической акции не только стало полной неожиданностью, но и вызвало острое недовольство деятельностью правоохранительных органов372. Ситуацию усугубило неконструктивное вмешательство ряда правозащитных организаций, представители которых, может быть, искренне хотели помочь людям в их горе, но были втянуты в кампанию по дискредитации руководства Кабардино-Балкарии, инициированную теми же силами, что стояли за вооруженной акцией 13 октября 2005 года в Нальчике.
В своих воззваниях организаторы теракта в Нальчике активно продолжили спекулировать на исламской тематике. В Кабардино-Балкарии появились анонимные письма, в которых напрямую говорится о том, что «в сложившихся условиях тотального террора против мусульман джихад становится «фард-уль-айн», то есть первостепенной обязанностью мусульманина» .
Статьи в ряде средств массовой информации, заявления на правозащитных форумах и т.п. были не столько направлены на помощь объективному расследованию, сколько стремились вызвать недовольство населения деятельностью руководства Кабардино-Балкарской республики. Однако эти попытки оказались безуспешными, так как республиканские и федеральные власти предприняли все меры, необходимые для объективного и гласного расследования обстоятельств произошедшего, включая и скрупулезный анализ работы правоохранительных органов, чтобы лишить аргументов тех, кто спекулировал на горе людей. В частности, расследование выявило неблаговидную роль «идейных отцов» движения радикальных мусульман - Мукожева и Астемирова. Отправив поверивших им молодых людей на верную смерть, сами они скрылись в неизвестном направлении, что породило волну общественного недовольства, которая легко могла обернуться против всех мусульман. «Астемиров сказал, что наши дети до последней секунды жизни были верны своему амиру, а сам предал их, спасая свою шкуру», — считают матери погибших в Нальчике боевиков375.
Руководители республики приложили огромные усилия не только для того, чтобы обеспечить нормальную жизнь мусульманским общинам и не допустить вовлечения религии в деятельность политизированных объединений, особенно экстремистских, но и чтобы убедить общественное мнение в том, что сделают для этого все от них зависящее376. Вскоре после вступления в должность президент Кабардино-Балкарской республики А.Б.Каноков предложил расширить в ДУМ республики представительство большинства сообществ мусульман, а не только тех, кто удобен правящей элите. Полномочный представитель Президента Российской Федерации в Южном федеральном округе Д. Козак в 2005 году публично предостерег от опасности отождествлять исламские объединения с прикрывающимися исламской риторикой террористическими группировками, что позитивно восприняли все мусульманские организации России. События в Кабардино-Балкарской республике, ситуация в Чечне и Дагестане свидетельствуют, что конфессиональную сферу необходимо предельно деполитизировать, но вместе с тем в деятельности авторитетных институтов гражданского общества нельзя не учитывать политическую позицию верующих граждан.
