Лефортово как объект культурного наследия: особенности становления и развития (Конец XVII в. - 1917 г.) Работкевич Ирина Анатольевна

Содержание к диссертации

Введение

Глава 1. Теоретические аспекты нзучеппя особо ценных территорий Москвы

1.1. Понятийный аппарат и основные факторы формирования объектов культурного наследия 43

1.2. Роль природного ландшафта в формировании объектов культурного наследия 62

2. Уникальная историческая территория Москвы -Лефортово: истоки и особенности социокультурного развития

2.1. Исторические границы 83

2.2. Лефортово - дворцовый и военный центр Москвы 97

2.3. Социально-экономическое развитие 117

2.4. Среда обитания жителей района 133

Глава 3. Духовная жизнь Лефортова: специфика и традиции

3.1. Православные приходы и благотворительная деятельность 146

3.2. Старообрядчество и единоверие 160

3.3. Иноверие на территории Лефортова 174

3.4. Просветительские учреждения и развлекательная культура жителей района 185

Заключение 204

Список источников и литературы ...214

Список сокращений 251

Приложения 255

• Понятийный аппарат и основные факторы формирования объектов культурного наследия
• Исторические границы
• Православные приходы и благотворительная деятельность

Введение к работе

Актуальность темы исследования. В последние десятилетия

необычайно возрос интерес к региональной истории. Объектом исследований становится повседневная жизнь города и его населения. В центре внимания оказываются не только памятники и события общегосударственного значения, но и «рядовые» исторические факты, образ жизни, форма общественного сознания. Однако в большинстве случаев исследования замыкаются на фактологической стороне того или иного события, не рассматриваются особенности становления отдельных городских районов. В то же время, очевидно, что город - это историко-культурный феномен, который можно осмыслить лишь в целостности, а его элементы взаимосвязаны и влияют друг на друга, практически все они имеют территориальную привязку. Таким образом, полноценная программа работ по возрождению национального достояния должна включать развернутую систему мероприятий по выявлению, изучению, сохранению, восстановлению и использованию историко-культурного и природного наследия как города в целом, так и его отдельных частей, что поможет осмыслить элементы городского пространства не только в связи с их микроисторией, но и общим ходом развития России.

Актуальность такой программы в настоящее время становится еще более очевидной, так как система особо охраняемых историко-культурных территорий в нашей стране еще только начинает формироваться, и приоритетной задачей становится создание развитой сети таких территорий, выявление критериев их формирования и специфики развития. Кроме действенного сохранения культурного наследия, это поможет также разработать конкретные предложения для комплексной региональной программы, определяющей перспективы развития культуры, социальной среды и экономики конкретного района.

В этой связи необходимо обратиться к принципиально новому подходу в изучении объектов региональной истории - ими должны стать уникальные исторические территории города¹, изучение которых предполагает

Во избежании терминологических дисскусий понятие «униальные исторические территории» принято

4 комплексный анализ исторических, духовных, экономических, географических и других факторов, характерных для определенной территории и объективно связанных с памятниками. Это позволит, в свою очередь, перейти от спонтанных действий, направленных на сохранение отдельных памятников, к формированию научно обоснованной программы сохранения всей историко-культурной и природной среды, что уравняет возможности не только уникальных, но и типовых сооружений уцелеть от разрушительной деятельности человека. Благодаря этому сохранится самобытность и индивидуальность ландшафта, жизнеспособность его памятников.

Кроме того, такой подход способствует осмыслению историко-культурного наследия, поскольку память — это живой организм и существует только через культурное самосознание людей, потому что помнить можно только освоенное, осмысленное, пережитое. Последнее весьма актуально и важно, так как современный человек, живущий в другую эпоху среди обезличенной городской среды, обладающий большей мобильностью, зачастую не идентифицирует себя со своим окружением, а поэтому проблема сохранения культурного и природного наследия не может быть решена и не может рассматриваться вне анализа жизненной среды человека.

Ее реконструкция наметит также пути решения проблемы отождествления понятий «историко-культурная» - «градостроительная» среда (первая не включает в себя только вещественные элементы. - Р.И.), поиска новых организационных форм, где бы традиционная культура сохранялась в рамках живых социокультурных и социально-экономических структур.

Однако как в «большой» исторической науке, так и в микроистории аспект изучения городских уникальных исторических территорий исследован не достаточно. Одна из причин этого состоит в том, что в современном арсенале отечественной научно-исторической практики нег детально разработанной методики исследования на локальном материале

употреблять как синоним «особо ценных территорий». См.: Мазуров Ю.Л., Кулинская СВ., Максаковский H.B., Пакина А.А. Феномен наследия и особо ценные территории (Ретроспектива сектора уникальных территорий) // Наследие и современность: десять лет Институту Наследия, Информационный' сборник. Вып. 10. М., 2002. С. 78.

..5 проблем уникальных исторических территорий. Следовательно, сегодня для развития отечественной науки в этом направлении чрезвычайно актуален поиск собственных методов анализа.

Этим определяется цель нашего исследования — комплексное изучение процессов, происходивших на ограниченном городском пространстве, которым является уникальная историческая территория, и подробный их анализ на примере конкретного района Лефортова.

Для осуществления исследования необходимо решить следующие задачи:

Выявить совокупность факторов, способствующих становлению уникальных исторических территорий Москвы;

Определить специфику уникальных исторических территорий Москвы;

Рассмотреть вопрос о соответствии административных я исторических границ Лефортова, проанализировать критерии, на основе которой формируется историческая протяженность местности, и обозначить ее исторические границы;

Проследить, опираясь на сделанные выводы, процесс становления района с конца XVII до начала XX в.;

Выяснить социальный состав ее населения, источники его пополнения, среду обитания жителей данной историко-культурной территории;

Определить специфику ее духовного развития, выявить памятники и организации различных конфессий;

На основе проведенных исследований определить основные черты социокультурного феномена района, его особенности и типичные черты.

В данной работе объектом исследования выбрана уникальная историко-культурная территория Москвы - Лефортово. Ее своеобразный облик сложился из сочетания различных конфессий, военных и научных учреждений, промышленных и кустарных предприятий, дворцов ы полу сельских дворов. Этот район испытал наибольшее влияние

западноевропейских новаций, что выразилось в возникновении на берегах Яузы особого архитектурного конгломерата. Первым в этом ряду стоял Лефортовский дворец, ставший образцом для строительства царских резиденций нового времени. Головинский, впоследствии переименованный в Анненгофский, дворцовый комплекс явился предтечей загородных резиденций Петербурга, Создание военного госпиталя в этом уголке старой Москвы заложило основы зарождения отечественной медицинской науки. Район был также одним из первых в становлении благотворительной деятельности. Именно здесь первоначально располагался известный всем москвичам Вдовий дом, переехавший в 1814 г. в Кудрино. В Лефортове находится и крупнейшее историческое кладбище города - В Веденское, которое является одним из известных ныне старинных московских некрополей. На нем похоронены многие прославившие Россию иноземные и русские деятели науки, искусства, военного дела. Этот далеко не полный перечень самобытных черт района позволяет выделить его в особую территориальную единицу для исследования.

Предметом исследования являются процессы становления уникальной исторической территории Москвы, заключающиеся в изменении природного ландшафта, характера хозяйственной деятельности, социального состава населения, организации жилого пространства, мировоззрения, быта и нравов ее жителей.

Хронологические рамки исследования: Нижней границей исследования является конец XVII в., когда была основана Лефортовская солдатская слобода. Однако для полноты картины история возникновения данной уникальной историко-культурной территории рассматривается не с этой «жесткой» и достаточно условной отметки, а в целом с XVII в. В качестве верхней границы определен 1917 г., когда произошли серьезные изменения в политической и социокультурной ситуации, приоритете развития районов. С этого периода трансформация быта, нравов и мировоззрения жителей резко возрастает, усиливаются миграционные

7 процессы, что качественно повлияло на социокультурную среду Лефортова, и явилось началом нового этапа в жизни изучаемого исторического ареала.

Научная новизна диссертационного исследования состоит в том, что впервые осуществлена попытка комплексного исследования отдельной уникальной исторической территории города — Лефортова. Особое внимание уделяется району как целостному пространственному объекту историко-культурного наследия. Уточнены и расширены причины становления и специфика развития уникальных исторических территорий Москвы. Осуществлена попытка определить совокупность критериев (природных, мифологических, исторических и других) изучаемого объекта, с учетом которых обозначены его исторические границы. В диссертации также систематизированы и дополнены типичные черты и особенности формирования данной местности. На основе архивных источников впервые проведен анализ социально-экономического развития местности, ее духовной жизни (менталитет разных конфессиональных групп, образовательный уровень и развлекательная культура жителей Лефортова). Рассмотрены основные признаки социокультурного феномена ареала. Введены в научный оборот новые архивные документы, в частности книги для записей различных категорий жителей столицы частного пристава Лефортовской части, отчеты, журналы и переписка из фонда Московской военной тюрьмы, опись съезжей избы 1715 г. и другие.

Степень изученности проблемы. Диссертационная проблема до

настоящего времени не являлась предметом специального исследования. Однако некоторые ее аспекты нашли свое отражение в литературе, посвященной истории Москвы, культурным ландшафтам, культурной географии, уникальным территориям в культурном и природном наследии регионов, общеисторической литературе. Историография проблемы подразделяется на отечественную и зарубежную. В процессе формирования

8 отечественной историографии по данной теме хронологически можно выделить три периода. Критерием подобной периодизации служат различные методологические принципы и методы исследования, а также общий круг вопросов, затронутых в этих исследованиях.

1. Дореволюционная.

Одним из первых к проблеме комплексного изучения Москвы обратился известный русский историк И.Е. Забелин². Его труд становится новой ступенью в изучении города, в котором представлена реконструкция жизни первопрестольной в XII—XVII вв. Автор дал подробный исторический анализ развития центра города, топографическое положение столицы, собрал большой фактический материал. Но районы, находящиеся в границах Белый город - Камер-Коллежский вал, им рассмотрены не были. В другой своей работе о Москве³ история Лефортова затрагивалась И.Е. Забелиным в хронологически ограниченный промежуток времени (конец XVII - начало XVIII вв.) в связи с размещением здесь Лефортовского полка, строительством усадеб и дворцов нового типа. Но, не исследованными остались территории Лефортовской солдатской слободы и ее дальнейшая история. Тем не менее, даже в настоящее время эти труды сохраняют научную ценность.

Из общих работ, посвященных истории Москвы, но содержащих важные для данного исследования сведения, является статья М.М. Богословского⁴, где подробно рассматривается состав населения в XVI-XVII вв. Здесь ученый дает определение слободам и сотням, которое фактически является отправной точкой для исторической ретроспективы понятия «уникальные исторические территории Москвы».

Во 2-ой половине XIX - начале XX вв. выходят отдельные труды ио истории Петропавловского храма диакона С.А. Озерова и архивиста

¹ Забелин И.Е. История города Москвы. [Репр. воспр. изд. 1905 г.]. М., 1996.

³ Забелин И.Е. Москва во время преобразований // Живописная Россия. Т. 6. Ч. 1. М., 1898. С. 192-224.

⁴ Богословский М.М. Состав московского населения в XVI-XVII вв. // Москва в ее прошлом и настоящем: В
12 вып. Вып. 3. М., 1910. С. 44-55.

9 И.Ф. Токмакова⁵, содержащие огромный фактический материал и ценные сведения по его истории. Они содержат также материалы и о формировании района. Это весьма важно для исследователей, т.к. данные работы являются практически единственными в дореволюционной историографии, где излагается история района. Однако они заключают в себе ряд неточностей, не имеют разработанного справочного аппарата. Кроме того, авторы не ставили перед собой задачу проанализировать особенности духовного развития Лефортова.

Отдельным комплексом дореволюционной историографии являются труды (помимо вышеназванных работ), посвященные церковной жизни Москвы и в частности Лефортова, которые весьма существенны при анализе духовной жизни данной территории. История церквей Лефортова затронута Г.И. Холмогоровым⁶. Он описывает местность за Гороховым полем, которую называет «Загородными дворами». В его работе использованы архивные материалы, что существенно обогащает приведенные сведения,

В связи с религиозной жизнью Лефортова необходимо выделить труд Н.П, Розанова⁷, включивший в себя обширный фактический материал э Русской Православной Церкви в период с 1721 по 1821 гг. Его ценность заключается в том, что здесь содержится материал по истории раскола, законодательству, быту священников и церковной жизни в указанный период. Однако эти сведения характеризует отсутствие компактности, и перед исследователем стоит задача свести их воедино.

Общие работы по истории старообрядчества⁸ и единоверия⁹, существенно дополняют общую картину жизни этих групп населения в

⁵ Озеров С.Л. Исторические сведения о Лефортове и описание Петропавловского храма, М., 1911;
Токмаков И.Ф. Историко-статистическое и археологическое описание церкви во имя Святых апостолов
Петра и Павла, что в Лефортове. М,, 1898.

⁶ Холмогоров Г.И. Исторический очерк дома бывшего графа Разумовского, где ныне малолетнее отделение
Московского Николаевского института и убежище, учрежденное 2 мая 1897 г. государыней Марией
Федоровной. М., 1901.

⁷ Розанов Н.П. История Московского епархиального управления со времени учреждения Св. Синода (1729-
1821): В 4 ч. Ч. 1-4. М., 1869-1871.

* Андерсон В. Старообрядчество и сектанство. Исторический очерк русского религиозного разномыслия. СПб., Е.г.; Аристов Н.Я Устройство раскольничьих общин. Б.м., 1863.; ЛипраддиИ.П. Краткое обозрение русских расколов, ересей и сект // ЧОИДР. Кн. 2: Смесь. М., 1870, С. 65-140; Мельников П.И. Счисление раскольников//Русский вестник. Т. 73. М., 186S. С. 403^142; Проворихина А,С. Московское старообрядчество II Москва в ее прошлом и настоящем: В 12 вып. Вып. 12. М., 1912. С. 49-75; Смирнов Ті .С, История русского раскола старообрядства. Рязань, 1893; Субботин Н.И, О предложении учредить в Москве Братство для содействия ослабленню раскола и воссоединению раскольников с Православной Церковью. '.Л.,

Москве, в том числе и в Лефортове. Автором были привлечены также труды по иноверческим храмам и их приходам¹⁰. Тем не менее, вышеназванные исследования характеризуются недостатком, сведений, относящихся к изучаемому району, что вызвало острую необходимость привлечения архивных и опубликованных источников в вопросе изучения духовной жизни Лефортова.

Следующей группой литературы являются работы СМ. Любецкого, А.С. Ушакова, С.Н. Шубинского¹¹ и других дореволюционных авторов, посвященные быту, нравам, домам, населению Москвы XVIII-ХіХ вв., в том числе и Лефортова. Ценные сведения о придворной жизни в дни коронации содержатся в «Коронационном сборнике» и в труде И.Ф. Токмакова¹². Однако общим недостатком изданий этого времени является фактографически-описательный и конкретно-исторический подход. Внимание исследователей сосредотачивается на внешней, предметно-описательной стороне жизни, поэтому перед автором в данном случае стоит задача не только свести сведения в единое целое, уточнить некоторые из них, а также заполнить лакуны, образовавшиеся в результате хронологического и тематического разброса фактов, но и проанализировать внутренние, социально-психологические уровни происходящих событий.

В тот же период выходят различные исследования по истории Лефортовского, Головинского, Екатерининского дворцов¹³. Информация,

1869.; Ясевич-Бородаевсхая В.И. Борьба за веру. Историко-бытовые очерки и обзор законодательства по старообрядчеству и сектанству в его последовательном развитии с приложением статей закона и Высочайших указов. СПб., 1912 и др.

⁹ Дорофеев В. Из истории возникновения и положения единоверия в России. М., 1900; Исторический очерк
единоверия Москвы. СПб., 1867; Кем и как положено начало единоверия в русской церкви. М,, 1892;
Лебедев Е.Е. Единоверие в противодействие русскому обрядовому расколу. Очерк по истории и статистике
единоверия с обзором существующих о кем мнений и приложениями. Новгород, 1904 и др.

¹⁰ Цветаев Д.В. Генерал Николай Бауман и его дело: Из жизни Московской Ново-Немецкой слободы в XVII
веке. М., 1884; он же. История сооружения перваго костела в Москве. М., 1885; он же. Построение первой
каменной протестантской церкви в Москве. М., 1S8S; он же. Протестантство и протестанты в России до
эпохи преобразований. М., 1890 и др.

¹¹ Костомаров Н.И, Очерк домашней жизни и нравов великорусского народа в XVI и XVII столетиях, М.,
1992; ЛюбецкиЙ СМ. Окрестности Москвы ближние и дальние, за всеми заставами в историческом
отношении и современном их виде. М., 1877; ПыляевМ.И. Старая Москва: Рассказы из былой жизни
первопрестольной столицы. М, 1996; Скавронский Н. [Ушаков А.С.]. Очерки Москвы/Сост.
Л.Д. Полиновская. М., 1993; ШубинскийС.Н. Исторические очерки и рассказы / Сост., вступит, очерк
Л.Д. Полиновской. М., 1995 и др.

¹² Коронационный сборник / Под ред. B.C. Кривенко. Т. 1. СПб., 1899; Токмаков И.Ф. Историческое
описание всех коронаций российских царей, императоров и императриц. М., 1896.

¹³ Александров Г.Н. О Лефортовском дворце в Москве//Русский архив. 1875. Кн. 3. №12. С. 482-483;
Головин дворец. Материалы для истории Московских кадетских корпусов//Журнал для чтечия

изложенная в них, в большинстве случаев основана либо на преданиях, либо на личных воспоминаниях, поэтому содержащиеся в этих работах сведения далеко неполные и местами содержат неточные факты. Они также требуют привлечения дополнительных источников.

Важный материал, относящийся к истории Лефортова во время эпидемии чумы, содержится в труде современника событий А.Ф. Шафонского¹⁴. Сведения изложены за период с 1770 по 1774 гг., т.е. с первых случаев появления больных в Москве до полного прекращения болезни. Данное исследование ценно тем, что мы находим в нем описание Лефортовской слободы, ее жителей и Военного госпиталя в указанный период, так как именно здесь появились первые больные моровой язвой в Москве. Кроме того, А.Ф. Шафонский помещает в своей работе таблицы с описанием административных частей Москвы и с указанием имен частных смотрителей на данный временной промежуток, что дополняет сведения по истории административно-полицейского деления столицы, в том числе и Лефортова.

Еще одним комплексом литературы являются издания, раскрывающие прошлое военной медицины Лефортова. История Московского военного госпиталя достаточно подробно изложена в фундаментальных работах А.Н. Алелекова и Я.Н. Чистовича¹⁵. И в наше время они продолжают являться важным источником исторической информации о развитии медицинской науки района. Недостатком их стало небольшое количество сведений по строительству госпиталя, что влечет за собой необходимость привлечения других материалов.

Истории военно-учебных заведений в Лефортове посвящены многие дореволюционные издания¹⁶. Их создание и становление рассматривается

воспитанникам военно-учебных заведений. 1850. Т. 82. №326. С. 141-143; Забелин И.Е. Сведения о московских и подмосковных садах в XVIII-ХГХ столетиях// он же. Опыт изучения русских древностей и истории. М., 1873. 4.2. С. 322-350; Корсаков Л.Н. Лефортовский дворец в Москве//Русский архив. 1882. Кн. 1. К» 2. С. 355-357 и др.

¹" Шафонский А.Ф. Описание моровой язвы, бывшей в столичном городе Москве с 1770 по 1772 год с приложением всех для прекращения оной тогда установленных учреждений, М., 1775.

¹⁵ Алелеков А.Н. История Московского военного госпиталя в связи с историей медицины в России к 200-
летнему юбилею. 1707-1907. М., 1907; Чистович Я.Н. История первых медицинских школ в России. СПб.,
1883.

¹⁶ Бобровский И.О. Юнкерские училища: ВЗ т. Т. 1-3. СПб., 1872-1873; Исторический очерк образования и
развития Первого Московского кадетского корпуса, что ныне Первая Московская военная гимназия, 1778-

1878 / Ред. М.С. Лалаев. СПб., 1878; К столетию Первого московского кадетского корпуса (ныне Первой

12 достаточно подробно, но также как и многие другие исследования того времени, они страдают фактографически-описательным характером, поэтому в них не освещается их влияние на жизнь Лефортова, которое расширяет представление о быте, нравах и мировоззрении жителей района.

Единственной работой, посвященной Лефортовской военной тюрьме, является статья К, Таптыковского¹⁷, в которой история создания данного учреждения и быт заключенных излагается только за его десятилетний период.

Традиции милосердия и благотворительной деятельности учреждений Лефортова также не нашли широкого освещения в дореволюционной историографии. Александровской общине «Утоля моя печали» посвящен лишь один обобщающий труд - исследование С.А. Кельцева¹⁸, которое охватывает период тридцатилетней деятельности организации вплоть до 1896 г. В связи с этим остается нераскрытым период ее деятельности в, начале XX в., хотя в данный период произошли значительный события. Братолюбивому обществу снабжения в Москве неимущих квартирами, часть домов которого располагалась в этом районе, посвящено еще меньше работ.; Существует только статья, посвященная основательнице общества -Н.Б. Трубецкой.¹⁹

Отдельным комплексом необходимо выделить и литературу, в которой впервые стали рассматриваться вопросы топографии и топонимии. Она стала основой для формирования современных взглядов на исторические границы отдельных районов Москвы. В этих трудах впервые были подняты вопросы о внутреннем разграничении московских территорий. Изучение Москвы XVIII в. с историко-топографической точки зрения было начато в конце того же столетия исследователем Т.В. Полежаевым²⁰. Оно было продолжено в середине XIX в. И.Е. Забелиным, И.М. Снегиревым, А.А. Мартыновым, а

Московской гимназии) // Русский архив. 1875. Кн. 2. № б. С. 167-172; Леонид (Кавелин), архимандрит.

Празднование столетия 1-го Московского корпуса (нынешней Первой Московской гимназии), 24 ноября

1S78 г. // Древняя и новая Россия. 1879. № 2. С. 167-172; Поливанов А.Н. Пятидесятилетие 2-го

Московского Императора Николая II кадетского корпуса. М., 1899 и др.

¹⁷ Таптыковский К. Московская военная тюрьма // Юридический вестник. 1891. Т. 8. Кн. 1-2. № 5-6. С. 194-

203.

" Кельцев С.А. Александровская община «Утоли моя печали». M., 1897.

¹⁹ Щетинин Б.А. Памяти княгини Н.Б. Трубецкой//Исторический вестник. 1909. №4. С. 210-216.

¹⁰ Полежаев Т.В, Историческое и топографическое описание Москвы. М., 1796. С. 9.

13 позже И.С. Беляевым, С.А. Озеровым и Н.А. Скворцовым.²¹. Особенно нужно отметить работу И.М. Снегирева, где он проводит анализ и классификацию различных исторических образований столицы, выделяя тот или иной признак: топографический, этнографический, фамильный и т.д. Тем не менее, им не рассматривается процесс становления урочищ на протяжении определенного хронологического промежутка. Их толкование также достаточно неопределенно и нуждается в дополнении другими принципами отбора в определении исторических границ районов Москвы. Весьма важна с точки зрения данной проблемы уже вышеупомянутое исследование С.А. Озерова²². Здесь впервые говорится об отличиях между административными и историческими границами района и указывается признак, по которому автор определяет исторические очертания данной территории — церковный приход храма Петра и Павла в Лефортове, хотя такой подход, несомненно, требует уточнения, так как на территории, входящей в сферу влияния приходской церкви, иногда жили люди других общин и конфессий, поэтому необходимо также учитывать такой немаловажный фактор, как восприятие современниками топонима Лефортова в отношении определенного городского ареала.

Существенным дополнением к истории Лефортова как объеюа историко-культурного наследия являются издания, посвященные жизни и деятельности людей, связанных с данной территорией²³. Они существенно дополняют событийную канву, связанную с историей данной местности.

В целом дореволюционную отечественную историографию можно характеризовать как период накопления исторических данных, в результате чего был собран немалый фактологический материал, особенно по церковной истории. Однако остался не решенными ряд проблем: часть фактов нуждалась в уточнении и дополнении; при описании событий упор

²¹ Забелин И.Е. История города Москвы. [Репр. воспр. изд. 1905 г.]. М., 1996. С. 13,76, 77; Снегирев И.М. Московские урочища, древние и новые: В 4 ч. Ч. 1-4. М., 1852; Росп иеной список города Москвы 1638 года // Труды Московского отдела Императорского Русского Военно-Исторического общества / Под. ред. И.С. Беляева. Т. 1. М., 1911. С. XVII, XIV.; Скворцов H.A,, протоиерей. Археология и топография Москвы. М., 1913. С, 25,30,33 и др. ^гг Озеров С.А. Указ соч. М., 1911.

Голомбиевский А,А. Сотрудники Петра Великого: Граф П.И. Ягужинский. Князь А.Д. Мсншиков. М., 1903; Семевский М.И. Семейство Монсов. 1688—1724. СПб., 1862; он же. Очерки и рассказы из русской истории XVIII в.: В 3 т. Т. 3: Царица Катерина Алексеевна, Анна и Виллим Монс. 1692- 1724. СПб., 1SK; Устрялов Н.Г. Лефорт и потехи Петра Великого до 1689 года. СПб., 1851 и др.

14 делался на внешней предметно-материальной стороне жизни, понятийный аппарат о внутренних исторически сложившихся территориях находился, в начальной стадии разработки. Многие из этих проблем стали решаться следующими поколениями исследователей.

2. Советская историография.

Охватывает период с 1917 по 1993 гг., так как основные ее методологические принципы были сформированы на базе марксистско-ленинской философии, а тематика исследований касалась по преимуществу социально-экономических и политических проблем. В изучаемой теме можно выделить два направления развития историографии: во-первых, труды, посвященные непосредственно истории Москвы и в частности Лефортову; и, во-вторых, труды, раскрывающие теоретические проблемы городоведения и культурных ландшафтов.

1920-е гг. вошли в историю отечественного краеведения как «золотое» его десятилетие, когда виднейшие ученые старших поколений много сил отдавали краеведческой работе, а для молодых ученых она стала школой научного творчества. Связано это, прежде всего, с одной стороны, с открывшейся возможностью изучения памятников, особенно церковных, а с другой - своеобразной «безопасностью» изучаемых вопросов. Отдельные культурные объекты, топонимика, экскурсионное дело, персоналии и т.п. -все это стало предметом их исследования. Появление статей о Лефортове, прежде всего, связано с археологическим изысканиями, проводившимися Музеем коммунального хозяйства в 1926 г., когда были предприняты работы по благоустройству парка и посвящены они по преимуществу дворцов.о-парковому ансамблю²⁴.

В 1930-е гг. главным в исторических исследованиях становятся социально-экономические вопросы, а также проблемы, связанные с современностью. Началось наступление на региональную историю вплоть до ее уничтожения. Темы дворцов и кадетских корпусов становятся непопулярны, а их оценка значительно принижена. Примером тому служит

¹⁴ См.: Круглый А. Пруды Лефортовского парка//Старая Москва: Статьи по истории Москвы в XVII-XVIII вв. Сб. 1. М., 1929. С. 192-196 и др.

15 статья И.Е. Бондаренко²⁵, вышедшая в 1935 г. Она посвящена архитектуре анненгофских дворцов. Эта работа удовлетворительна лишь в первой части (доелизаветинский период) и путанная во второй, где смешиваются все последовательные этапы строительства. Кроме того, она выделяет на первый план слабые стороны, характерные в действительности лишь для последней стадии строительства. Тем не менее, эта работа надолго утвердила мнение о лефортовских дворцах как о художественно малоценном явлении. Вслед за И.Е. Бондаренко и некоторые другие авторы считают ансамбль далеко уступающим петербургским, а совершенно неисследованный Летний Анненгоф — зданием с примитивной планировкой и бедным наружным оформлением²⁶.

Интерес к истории дворцов Лефортова вновь возникает с конца 1940-1950-х гг. и связано это с началом реставрационных работ. Внимание к дворцовой жизни Лефортова не будет ослабевать и позже. Авторы в своих. трудах²⁷ о дворцово-парковых комплексах Лефортова изучают вопросы: влияния западноевропейского искусства на архитектуру памятников, планировку и историю строительства. Начинается культурологическое осмысление парковых ансамблей²⁸. При этом в основном делается акцент на расцвет в XVIII в. в Лефортове придворной жизни, и за рамки исследований выходит архитектура дворцов в XIX в., Лефортовская слобода как' отдельного мира, который к 1790-м гг. сливается с праздничным и парадным миром дворцов в единое понятие "Лефортово".

В послевоенный период ученые начинают проявлять интерес к развитию градостроительной среды Лефортова в контексте Москвы и топонимии. Большое значение в рассмотрении этих вопросов имеют труды

²⁵ Бондаренко И.Е. Анненгоф//Академия архитектуры. 1935. № 6. С. 74-81.

^м См., например: Виппер Б.Р, В. Растрелли и архитектура русского барокко // Русская архитектура первой '

половины XVIII века: Исследования и материалы / Под ред. И.Э. Грабаря. М., 1954. С. 282.

²¹ Евангулова О.С. Архитектурный ансамбль Лефортово в петровскую эпоху [I Сб. научных работ аспирантов

исторического факультета Московского государственного университета. М., 1963. С. 283-305; она же.

Дворцово-парковые ансамбли Москвы первой половины XVIII века. М., 1969; она же, К истории

ремесленного заведения Воспитательного дома//Памятники культуры: Исследования и реставрация. М,,

№ 2. 1960. С. 110-138; Кипарисова А.А. Лефортовский дворец в Москве // Сообщения Института истории и

теории архитектуры. Вып. 9, М,, 1948. С. 45-54; Подольский Р.П. Петровский дворец на

Яузе II Архитектурное наследство. Вып. 1. М., 1951. С. 14-57; Соболев H.H. Отчет об исследовании

архитектуры Лефортовского дворца в Москве в 1946 г, // Сообщения Института истории и теории

архитектуры. Вып. 9. М., 1948. С. 55-62 и др.

²³ Дубяго Т.Е. Русские регулярные сады и парки. М., 1963; Лихачев Д.С. Заметки о русском // Новый мир.

1980. №3. С. 12-28.

16 П.В. Сытина²⁹. Однако автор не ставил перед собой задачу анализа вопросов социального, культурного развития района и проблема их освещения остается открытой.

Продолжили изыскания П.В. Сытина в области топонимии Г.П. Смолицкая, М.В. Горбаневский, И.Э. Клейненберг и другие³⁰ В их работах содержатся ценные сведения об изменении имен и их восприятия людьми, принципах формирования названий местностей Москвы, которые весьма важны при рассмотрении внутренних исторических границ столицы.

Интересный анализ взаимосвязей Москвы Яузской с центром города провел известный искусствовед Н.Ф. Гуляницкий³¹. В своей работе он также ставит вопрос о сочетании древнерусских градостроительных приемов с западноевропейскими новшествами на территории Лефортова. Другой автор А.В. Иконников³² посвятил свою книгу памятникам архитектуры Москвы, и в том числе этого уникального района. Вместе с тем за рамками.* исследования остаются вопросы социокультурного и духовного развития, процесс слияния окраинной территории с центром города.

Выходят в свет и работы, посвященные социальным проблемам-.-., столицы. Значительным вкладом в изучение истории возникновения московских слобод, их расположения, состава населения, управления.,, торговли, быта стала работа В.Л. Снегирева³³. Многие черты слободской" жизни Москвы указанного периода были характерны и для Лефортовской солдатской слободы, что подтверждается вновь выявленными архивными материалами. Ценным в этой работе является освещение вопроса конца слободской жизни в связи с принятием в 1785 г. "Жалованной грамоты городам", в результате чего было установлено понятие города как совокупности всех его жителей, независимо от сословий, и впервые дана общая организация не только прежним тяглым общинам посада, но и всему

²⁴ Сытим П.В. История планировки и застройки Москвы. В 3 т. Т.1—3. М., 1950-1972.; он же. Из истории московских улиц. М., 1958.

³⁰ Географические названия в Москве: Сб. статей / Отв. ред. Е.М. Поспелов. М., 1985; Клейненберг И.Э.
Основные принципы выбора новых личных имен и адаптацій иноязычных в России X-XIX вв. //
Вспомогательные исторические дисциплины. Т. 9. Л., 1978. С. 62-72; Смолицкая Г.П., Горбаневский М.В.
Топонимия Москвы. М., 1982.

³¹ Гуляницкий Н.Ф. Москва Яузская // Архитектурное наследство. Вып. 34. М., 1986. С. 34-43.
⁵² Иконников А.В. Лефортово // он же. Каменная летопись Москвы. M., 1978. С. 221-226.

³³ Снегирев В.Л. Московские слободы: Очерки по истории московского посада XIV-XV1II вв. М., 1947.

17 городу со всем его разнообразным населением. Тем не менее, солдатские слободы Москвы в этом труде практически не рассматриваются, а поэтому и нет их подробного исторического анализа.

Следует отметить также обобщающие труды А.Г. Рашина, М.Я. Яровинского³⁴ о населении Москвы, косвенно касающихся темы нашего исследования. Однако этими учеными не рассматривалась проблема изучения численности населения конкретного района — Лефортова.

В данный период выходят и обобщающие работы по истории Москвы. Особо следует отметить многотомное исследование³⁵, вышедшее в свет в 1950-е гг. Это было второй попыткой (после И.Е. Забелина) комплексного подхода к изучению города. И в настоящее время данное издание не потеряло своего научного значения. Но вопросы изучения влияния многообразных факторов на становление отдельных территорий не стали предметом изучения авторского коллектива.

В 1970-е годы был опубликован и несколько раз переиздан еще один труд Института истории АН³⁶, посвященный Москве и в частности Лефортову, но в нем в отличие ог предыдущего исследования, материал излагается очень кратко, и акцент делается на советский период.

Интерес вызывают и немногочисленные изыскания³⁷, посвященные отдельным районам Москвы, так как помогают проанализировать факторы; которые влияют на становление уникальных исторических городских территорий. Но все же они не подразумевают комплексного подхода в изучении исторических пространств города, а посвящены отдельным аспектам развития той или иной территории.

В рассматриваемый период появляются и статьи в путеводителях, а также энциклопедиях по Москве, где рассказывается о некоторых его объектах, кратко излагается история Лефортова, причем в основном по

³⁴РашинА.Г. Население России за 100 лет (1811-1913): Статистический очерк. М., 1956; Яровинский М.Я. Здравоохранение Москвы. 1581-2000 гг. М.,1988. " История Москвы: В 6 т, Т. l^t. М., 1952-1954.

³⁶ История Москвы. Краткий очерк. М. 1974; История Москвы. Краткий очерк. 2-е изд. М. 1976; История
Москвы, Краткий очерк. 3-е изд. М. 1978.

³⁷ Волков О. Замоскворечье [Из истории Москвы]//Москва. 1973. №4. С. 130-135; Щелкова О.П, Китай-
город как торговый центр Москвы XVII в. // Национальное своеобразие зодчества народов СССР: Сб. статей,
М., 1979. С. 3-12; она же, Китай-город - торговый центр Москвы в конце XVIII - первой половине XIX и. //
Архитектурное наследство. Т. 33. М., 1985. С. 31-39 и др.

18 советскому периоду³⁸, поэтому остаются неосвещенными вопросы деятельЕЮСти благотворительных учреждений, повседневной жизни жителей и многих других аспектов из прошлого района. История кадетских корпусов дается очень сжато.

Отдельно необходимо выделить группу исследований, посвященных проблемам охраны и использования культурного наследия России, теоретического осмысления представлений о городе, культурных ландшафтах.

Для 1920-х гг. характерно внимание к городу как носителю социальной и культурной преемственности, к его истории. Выходившие в эти годы работы Н.П, Анциферова и И.М. Гревса³⁹, частично имеющие краеведческий характер, отличаются глубоким пониманием взаимосвязи процессов, протекающих в городе, обществе и культуре. Понимая город как комплекс культурных образоваЕЕий, которые находятся во взаимосвязи друг. с другом, они неоднократно повторяют, что город удобен для изучения как образец культурно-исторического организма. Тем не менее, Москва в качестве единого социокультурного организма еще не нашла своего⁵ исследователя. В настоящее время делаются лишь попытки такого подхода, о чем будет сказано ниже.

В конце 1920-х — начале 1930-х гг. историческая ретроспектива-исследования городских территорий уходит на задний план. Город становится объектом проектирования⁴⁰ и теоретического конструирования⁴¹. Такие разработки городоведения просуществовала недолго и, начиная с 1930-х гг., город стали рассматривать как систему организации.

С 1950-х гг. вплоть до начала 1980-х гг. акцент переносится на формирование населения городов, трудовых ресурсов, миграции. Появляется

^зв Бродский Я.Е. Москва. Спутник туриста: Путеводитель. М., 1987. С. 418^-20; Двинский Э.Я. Кольца и радиусы Москвы: Путеводитель. М., 1986. С. 369-372; Москва: Энциклопедия / Гл. ред. АЛ. Нарочинский. М., 1980. С. 134, 276, 34S, 487; Мячи и И.К. В Лефортове// он же. Площади и улицы Москвы: Путеводитель. М., 1982. С. 433^44 и др.

³⁹ Анциферов Н.П. Как изучать свой город. М.-Л. 1929; он же. Пути изучения города как социального
организма. Л. 1925; Гревс И.М Монументальный город и исторические экскурсии // Экскурсионное дело.
1921. № 1.С. 21-34 и др.

⁴⁰ Милютин Н.А. Проблема строительства социалистических городов. М.-Л., 1930.

⁴¹ Охитович М.К. К проблеме города//Современная архитектура. 1929. № 4. С. 130—134.

і 9 ряд трудов, где анализируются социально-экономические и природные факторы, влияющие на миграцию населения, системы расселения⁴².

Однако в недрах советской историографии зарождаются идеи, ставшие научной базой современных представлений о культурных ландшафтах и современной стратегии сохранения и эффективного использования историко-культурного наследия. В ее основе лежат три взаимосвязанных между собой концепции ~ ноосферная, экология культуры и культурного ландшафта, В разработке этих концепций определяющую роль сыграли В.И. Вернадский и Д.С. Лихачев. Первый из них развил учение о ноосфере как о новом этапе развития Земли, связанном, прежде всего, с научной и интеллектуальной деятельностью человека⁴³. Д.С. Лихачев - ученый, основной специальностью которого была история древнерусской литературы, особое внимание уделял духовному началу в формировании окружающей среды и ее культурной составляющей .

В 1970-1980-е годы появляется ряд исследований, которые уже став;: г проблему взаимосвязи человека, культуры и природы. К ним относятся работы СО. Шмидта и Ю.В. Бромлея⁴⁵. Так, Ю.В. Бромлей говорит о взаимосвязи человека, культуры и природы (при этом базовыми понятиями для него служат природный ландшафт и этнос-сообщество), а СО. Шмидт -необходимости более широкого использования исторических источников географами и геологами. Таким образом, этими учеными была поставлена проблема взаимодействия социальной, природной и культурной среды, что дало дальнейший толчок для развития науки в данном направлении. О соединении социально-экономической географии с духовной сферой говорится в статье А.Г. Дружинина⁴⁶.

Отрицание механического подхода к городу, изучение идеи урбанизации в контексте современного социокультурного процесса

^1,2 Географические основы систем расселения: Сб. статей / Отв. ред. Б.С. Хорев. Л., 1981; География городов:
Сб. статей / Отв. ред, С.А. Ковалев, И.М, Маергойз, № 38. М,, 1956; Физико-географическое районирование:
Сб. статей. № 39. М., 1956 и др. .,

⁴¹ Вернадский В.И. Начало и вечность жизни. М., 1989. С. 165.

⁴⁴ Лихачев Д.С. Земля родная. М., 1983. С. 82,93.

⁴⁵ Бромлей Ю.В. Культура и этнические аспекты экологии // Общество и природа: Исторические этапы и
формы взаимодействия: Сб. статей. М., 1981. С. 85—95; Шмидт СО. Проблемы взаимодействия общества и
природы и некоторые вопросы источниковедения IS Указ. соч. М., 1981. С. 262-275.

⁴⁶ Дружні [ипА.Г. Методологические основы географических исследований культуры//Известия
Всесоюзного географического общества. Т. 121. Вып. I. 1989. С. 59-64,

развивали А.С. Ахиезер, Л.Б. Коган, О.Н. Яницкий, В.М. Долгий и другие исследователи.⁴⁷ Возникает интерес к культуре города, его «историческому» лицу. Возникло и разрабатывается понятие «городской среды» и такие характерные для нее моменты, как эмоциональное ее восприятие горожанами, освоенность, культурный потенциал, стиль и т.д. Особенно содержательными в этом смысле представляются работы В.Л. Глазычева⁴⁸.

Появился ряд работ, написанных архитекторами. Часть из них характеризует развитие пространственных форм города⁴⁹, что весьма важно при анализе внутренних границ городских территорий. Вслед за ними возникают исследования, авторы которых не только описывают структуру городов и архитектуру различных исторических периодов, но пытаются определить «культурное» освоение использования тех или иных форм⁵⁰.

Труды П.В. Боярского, Е.Н. Селезневой, А.А. Формозова⁵¹и других авторов, посвященные вопросам охраны и использования культурного наследия России ставят проблемы терминологии памятника, его существования в городской среде, реставрации и «жизни» после нее, восприятие памятника человеком и т.д. Уже говорится о необходимости сохранения прилегающей территории, но тема синтеза культуры, географии, социологии и других научных дисциплин в этих работах явно пока не стоит.'

Пограничная область между исследованиями города и ментальносте стала главной темой в работе А.Г. Левинсона.⁵²

Очень перспективным направлением в рамках нашего исследования является культурно-ландшафтный подход, используемый культурно-географическим ландшафтоведением - важнейшей отраслью культурной

"⁷ Ахиезер А.С, Коган Л.Б., Яницкий О.Н. Урбанизация, общество и научно-техническая революция //

Вопросы философии. 1969. №2. С. 43-53; Долгий В.М., Левада Ю.А,, Левинсон А.Г. Урбанизация как

социокультурный процесс // Урбанизация мира: Вопросы географии: Сб. статей. № 96. М., 1974, С, 19-31 и

др.

^4S Глазычев В.Л. Социально-экологическая интерпретация городской среды. М., 1984.

⁴* Бархин М.Г. Город. Структура и композиция, М, 1986; Груза И. Теория города. М., 1972 и др.

⁵⁰ Глазычев В.Л. Образы пространства: проблемы изучения // Творческий процесс и художественное
восприятие. Л., 1978. С. 159-174; Линч К. Образ города. М., 1982 и др.

⁵¹ Боярский П.В. Теоретические основы памятниковедения//Памятниковедение: Теория, методология,
практика. М., 1986. С. 8-31; он же. Введение в памятниковедение. М., 1990; Дьячков А.Н. Памятника в
системе предметного мира культуры // Памятники и современность. Сб. научных трудов. № 161. М., 19Е7.
С. 44-53. Селезнева Е.Н. Социально-эстетические функции памятников истории и культуры // Памятник и
современность. Вопросы освоения историко-культурного наследия. М., 19S7. С. 23-40; Формозов А.А.
Когда и как складывались современные представления о памятниках русской истории // Вопросы истории,
1976. № 10. С. 203-209 и др.

географии. Но в рассматриваемый нами период, эта тема получила в основном развитие на Западе. Среди отечественных исследователей рассматриваемого периода следует отметить работы Ю.Г. Саушкина, Б.Б. Родомана, Д.Л. Арманда и Ф.Н. Милькова⁵³. Они под культурным ландшафтом подразумевают или рукотворную имитацию ландшафта (созданную человеком для хозяйственных или рекреационных нужд) или «хороший», т.е. полезный в хозяйстве или эстетически ценный анторпогенный ландшафт, противопоставляемый «плохому» акультурному ландшафту. В любом случае культурный ландшафт является производным от природного ландшафта, что вновь создает дисгармонию в исследовании данной проблемы.

В целом историография 1920 — начала 1990-х г.г. характеризуется накоплением новой источниковой базы, появляются новые подходы в изучении города. Основное внимание общеисторической литературы уделяется социальным темам, истории промышленности. Интерес к «малой истории», изучению различных вопросов субрегионов официальной наукой не поддерживался, что создало серьезный пробел в исторических исследованиях, так как во многом закрытыми темами стали история Церкви, кладбищ, памятников, в том числе и рядовых и т.п. Имена некоторых людей, внесших большой вклад в развитие отечественной культуры, были преданы забвению. Выбранный нами объект изучения — Лефортово — рассматривался только с точки зрения его дворцовой жизни, и анализировались различные искусствоведческие проблемы. История района, быт, мировоззрение, духовная жизнь и т.д. оставались неисследованными, а в теоретических разработках вопросов отдельных городских территорий еще только намечаются дальнейшие пути развития.

3. Постсоветская

В начале 1990 — 2000-х гг. в обществе произошли кардинальные политические и идеологические изменения, повлекшие за собой не только

—. . .—. . — - . і „ '

^п Левинсон А.Г, Семантика городской среды // Декоративное искусство СССР. 1975. № 9. С. 33-35.

⁵³ Арманд Д.Л. Наука о ландшафте. М., 1975; Мильков Ф.Н. Человек и ландшафты. М., 1975; РодоманБ.Б.

Саморазвитие культурного ландшафта и геобионические закономерности его формирования /У

22 негативные явления, но и возрастание внимания к прошлому, ранее закрытым темам. Это стало основанием для возрождения интереса; к городской проблематике. Исключительная многогранность городских процессов явилась причиной того, что он стал объектом географических, демографических, социологических, архитектурных и исторических исследований.

Продолжая традиции предыдущего периода, выходят работы, посвященные дворцам и паркам Лефортова⁵⁴. В большинстве случаев они основаны на архивных документах. В них прослеживается традиция изучения дворцов с архитектурной точки зрения и их реставрации.

Но в связи с возросшим интересом к региональной истории в исследовании Лефортова появляются новые черты. Помимо работ, посвященных теме дворцов и парков, выходит ряд изданий о прошлом и настоящем района⁵⁵. В данных трудах объектом изыскания стала историям этой уникальной исторической территории, расположенная здесь Александровская община "Утоли моя печали", храмовое строительство в Лефортовской части, отдельные промышленные предприятия, история..; административного деления Лефортова. Однако в них, по-прежнему, присутствует фактограф ическо-описательный подход в изложении материала, содержится ряд ошибок⁵⁶, нет глубокого анализа социального некультурного развития района, изменения понятия "Лефортово" и восприятия района современниками, не рассматривается деятельность ряда благотворительных организаций. Объектом исследования не стало население, его состав, источники пополнения, духовная жизнь. Кроме того,

Географические науки и районная планировка. Сб. 113. М., 1980. С. 117-127; Саушкии Ю.Г. Культурный

ландшафт // Вопросы географии. Вып. 1. М., 1946. С. 97-106;

⁵⁴ Домшлак М.И. История Головинского и Екатерининского дворцов// Царские и императорские дворцы. ;

Старая Москва: Сб. статей / Сост. С.Л. Малафеева, М., 1997. 134—141; Тыдман Л.В. Петровский

(Лефортовский) дворец на Яузе // Лефортово: история, традиции, культура: Сб. статей / Сост.

С.Л. Малафеева, И.А. Работкевич. M., 2001. С. 57-61; Холманских Г.Н. Верхний Анненгофский боскетный

парк // Указ. соч. М„ 2001. С. 73- 86 и др

^ss Лефортово: Альбом/Под ред. И.И. Гольдина (руководитель), H.H. Броновицкой, IO.B. Громченко. М.,

1999; Лефортово далекое и близкое/Под ред. Е.П. Миклашевской, M.C. Цепляевой М., 1996; Лефортови -

Немецкая слобода: забытая история или "малая родина"?/ Под ред. Е.П Миклашевской., М.С. Цепляевой М,,

1993; Миклашевская Е.П., Рязанов А.И., ЦепляеваМ.С. Знаменитые немцы Лефортова - история в лицах.

М-, 1999; Ромашок С.К. Лефортово//он же. По землям московских сел и слобод. М., 2001. С. 441^59;

Соловьева Ю.С. Лефортово и окрестности // она же. Москва ушедшая. М, 1993. С. 101-147 и др.

23 история района дается часто фрагментарно, а научно-справочный аппарат разработан слабо.

Вновь возрождается и тема благотворительности. Помимо отдельных статей, посвященных Александровской общине «Утоли моя печали», ее основательнице княгине Н.Б. Шаховской⁵⁷, выходит в свет работа Е.П. Миклашевской и М.С. Цепляевой⁵⁸, в которой достаточно полно, по сравнению с предыдущими изданиями, освещены традиции благотворительности Лефортова. Однако труду, к сожаленшо, присущи недостатки, типичные для многих изданий краеведческой литературы — это описательность, ошибки⁵⁹ и слабая разработанность научно-справочного аппарата.

Военная история Лефортова также не остается без внимания. Сведения о кадетских корпусах и их выпускниках приводятся в обобщающем труде _;по истории военно-учебных заведений России⁶⁰.

Начинают ликвидироваться и «белые пятна» в церковной истории района. Выходит работа, посвященная истории храма Петра и Павла в Лефортове⁶¹, где воедино собраны многие опубликованные материалы п. архивные источники по истории церкви, и где частично рассказывается и об истории возникновения Лефортова. Однако из-за того, что целью коллектива авторов было собрать уже известные факты, то здесь практически нельзя найти новых сведений. В отношении привлечения вновь выявленных архивных документов необходимо отметить работы В.Ф. Козлова⁶² и многотомное издание коллектива авторов «Православная Москва»⁶³, где можно найти ценные материалы по истории старообрядческих и православных храмов Лефортова. Привлекает внимание исследователей и

⁵⁶ Например, фактические ошибки при описании строительства Анненгофа, времени передачи
Екатерининского дворца под казармы, изложении истории конкретных учреждений, расположенных на
территории Лефортова, в подрисуночных подписях и т.д.

⁵⁷ Бураков Ю.Н. Утоли моя печали // Наука и религия. 1991. № 10. С. 46-51; Махаев С.К. Сестры
милосердия: О подвигах русских женщин. М., 2000.

^5! Миклашевская Е.П., Цепляева М.С. Утоли моя печали. Милосердные традиции Лефортова, М,, 2002.

⁵⁵ Например, при изложении материала по истории Мариинской больницы для бедных. ^: .

⁶⁰ Галушко 10. А., Колесников А.А. Школа российского офицерства: Исторический справочник. М., 1993.

⁶¹ Храм Святых Апостолов Петра и Павла в Лефортове. М, 2001.

⁶¹ Козлов В.Ф. Московское старообрядчество в первой трети XX в. (храмы, молельни, общественные организации и учреждения) // Старообрядчество в России (XVII-ХХвв.): Сб. научных трудов / Отв. ред. и сост. Е.М. Юхимеко. М., 1999. С. 190-239.

24 история Введенского кладбища⁶⁴, что является началом научной деятельности по его изучению. Причем издаются и рукописи, подготовленные еще до революции, но в силу объективных причин так и не увидевшие свет⁶⁵. Много научно-изыскательных работ на кладбище делает студенческий поисковый клуб МЭИ «Горизонт»⁶⁶. Дополняют картину духовной жизни района общие работы по истории лютеранства, единоверия и старообрядчества.⁶⁷. Однако в большинстве случаев они касаются не только Москвы, но и всей России, а потому перед автором стоит задача вычленить, свести воедино и дополнить новыми источниками конфессиональную историю конкретной территории - Лефортова.

Новым явлением в изучении Лефортова стала публикация работ, посвященных анализу архивных документов и литературы⁶⁸, связанных с историей района и ее деятелями. Ряд трудов содержат анализ конкретных документов.⁶⁹ Это является началом работы по систематизации комплекса документов, относящихся к истории Лефортова. Впервые начинают проводиться научно-практические конференции по истории района, в которых принимают участие ведущие историки, искусствоведы, архитекторы

Москва Православная: Церковный календарь: История города в его святынях: Благочестивые обычаи: В 8 т. Т. 1,4, 5,6,7. М, 1993-2000.

⁶⁴ Артамонов М.Д. Введенские горы. М., 1993; Лазарев А.В., Соловьева Ю.Н., Солюс М.С. Усыпальницы
Введенского кладбища: Сб. статей / Под ред. Ю.Н. Соловьевой. М., 2002 и др.

⁶⁵ Саладнн А.Т. Иноверческое кладбище на Введенских горах // он же. Очерки истории московских кладбищ.
М., 1996. С. 69-81.

⁶⁶ Миклашевская Е.П., Таранин Б.Л. Из истории немецких захоронений на Введенском кладбище //
Лефортово: история, традиции, культура: Сб. статей / Сост. С.Л. Малафеева, И.А. Работкевич. М., 2001.
С. 110-112.

Ковригина B.A. Иноземное население Москвы конца XVII-nepвой четверти XVIII в. М., I99S; Курило O.B. Очерки по истории лютеран в России (XVI-ХХвв.). М., 1996; Михайлов С.С. Единоверие в Москве // Евангелия свет: Российская католическая газета. V996. №39. 17-23 ноября; ТоманИ.Б. Московские немцы // Советские немцы: История и современность / Материалы Всесоюзной научно-практической конференции. Москва. 15-16 ноября 198 г. М., 1990. С. 352-363 и др. ^6В Алексеева Г.К. Обзор литературы о Ф. Лефорте, изданной на русском языке в XVIII-XIX в. (по фондам Государственной публичной исторической библиотеки) // Лефортово: история, традиции, культура: Сб. статей /Сост. С.Л. Малафеева, И.А, Работкевич. M., 2001. С. 15-17; Селедкина С.Н, История создания комплекса Лефортова в документах Российского государственного исторического архива. // Указ. соч. С. 5-8 и др.

⁶⁵ Аронова А.А. Усадьба Николая Бидлоо: первый голландский сад в Москве // Русская усадьба: Сб. статей Общества изучения русской усадьбы. Вып. 5 (21)/Науч. ред. и сост. Л.В. Иванова. M., 1999. С. 181-193; Евангулова О.С. Рукописи Н. Бидлоо в собрании библиотеки Российской Академии наук (к истории панегирического направления в русской усадьбе петровского времени) // Вестник Московского ун-та. Сер 8. История. 2000. № 3. С. 68-86.

25 и краеведы. По результатам конференций выходят сборники, в которых содержится ряд новых сведений по истории данного ареала⁷⁰.

В трудах общеисторической и историко-культурной направленности, а также в работах, исследующих развитие отраслей российской промышленности, культуры и искусства этого периода было сделано много в выявлении различных фактов, сведений, характеристик, относящихся к истории формирования промышленности Лефортова, его населения, культуры и быта⁷¹. Наличие этих трудов заставляет отметить, что историографию проблемы нельзя ограничить только исследованиями, специально посвященными истории Лефортова, так как они дают возможность проанализировать историю района в атмосфере жизни России того времени.

Появляются работы, рассматривающие градостроительные перемены в Москве в петровское время (упоминается в связи с этим и Лефортово) с точки зрения социокультурных, мировоззренческих и эстетических изменений⁷², обобщающие труды по истории градостроительной структуры Лефортова⁷³. Однако здесь остаются неосвещенными вопросы быта, мировоззрения, духовной жизни жителей района, подробного анализа его социального состава.

Тема Лефортова более или менее полно, но постоянно присутствует во v
многих исследованиях по истории Москвы конца XVII - начала XX вв.
Особенно необходимо отметить фундаментальную работу

В.А. Ковригиной⁷⁴, где содержатся конкретные данные о влиянии Немецкой слободы на становление Лефортова в конце XVII - начале XVIII вв.

Лефортово: Вчера, сегодня, зазтра: Материалы научно-практической конференции. М., 1999; Лефортово: история, традиции, культура: Сб. статей / Сост. С.Л. Малафеева, И.А. Работкевич, М, 2001.

⁷¹ Вергунов А.П., Горохов В.А. Вертоград. Садово-парковое искусство России (от истоков до начала XX
века). М., 1996; Заозерская Е,И. Развитие легкой промышленности в Москве в первой четверти XVIII в. М.,
1953; Миронов Б,Н, Социальная история России периода империи XVIII —начала XX вв.: В 2 г. T, 1-2. СПб.,
2000; Павленко Н,И. Петр Великий, М., 1990; он же. Екатерина Великая. М., 1999; он же. Россию поднял па
дыбы. М., 1987; Солоневич И.Л. Народная монархия. М., 2002 и др.

⁷² Кириллов В.В. Архитектура Москвы на путях, европеизации: От обновлений последней четверти XVII з. к
петровским преобразованиям. М., 2000.

⁷³ Памятники архитектуры Москвы: Территория между Садовым кольцом и границами города XVIII в, (от
Земляного до Камер-Коллежского вала). М., 1998; Яйленко В.П. Очерки по истории и архитектуре
Лефортово XVII - XVIII веков. М., 2004.

⁷⁴ Ковригина В. А. Немецкая слобода и ее жители в конце XVII - первой четверти XVIII века. М., 1998.

26 Важной вехой историографии постсоветского периода является празднование 850-летия Москвы, так как к этому юбилею выходит огромное количество общей и справочной литературы, посвященной различным историческим, библиографическим и культурологическим аспектам развития города⁷⁵, что, несомненно, внесло свой вклад в формирование практической и теоретической базы исследования столицы, обогатило «малую историю» новыми фактами, наметило новые методологические пути решения городоведческих проблем.

Своеобразным римейком многотомного издания по истории Москвы, вышедшего в 1950-е гг., стал труд, выпущенный ко «дню рождения» города Мосгорархивом⁷⁶. Он основывается на архивных материалах, однако, по сравнению с предыдущим исследованием, информация дается в более сжатом виде. Новые фактологические данные по Лефортову помещены во вновь изданной энциклопедии по нашей столице⁷⁷. Но необходимо заметить, что в целом юбилейная литература практически не содержит новых фактов по истории Лефортова⁷⁸. Тем не менее, данный период стал своеобразным рубежом, после которого изыскания по истории первопрестольной все больше приобретают характер серьезных научных трудов.

Теоретические концепции предыдущего периода о целостности городской среды нашли свое отражение в практических изысканиях. Возрождается интерес к быту и нравам москвичей⁷⁹. Обращают на себя внимание и попытки реконструировать мировоззрение горожан на основе

⁷⁵ История Москвы, в документах XII—XVIII веков Российского государственного архива древних актов: Кн.-
альбом / Отв. сост. М.П. Лукичев, М., 1997; Молева Н.М. Московские были: Сто адресов русской истории я
культуры. М, 1997; Москва в истории Отечества: (К 850-летию города) / Институт российской истории
РАН. М., 1997; Душа Москвы / Авт.-сост. Л.Н. Васильева. М„ 1997; Долгова СР. Короткие рассказы о
Москве. 1997 и др.

⁷⁶ История Москвы с древнейших времен до наших дней: В 3 т. М., 1997-2000.

" Москва: Энциклопедия / Гл. ред. СО. Шмидт; сост. М.И. Андреев, В,М. Карев. М., 1997. С. 278,433^35.

⁷⁸ За исключением литературы, посвященной непосредственно району Лефортово.

⁷⁹ Киселев И.А. Подлинные колористические решения в городской среде XIX в. // Памятник и
современность. Памятники в контексте историко-культурной среды: Сб. научных трудов. М., 1990. С. 122-
132; Тыдман Л.В, Изба, дом, дворец. М,, 2000 и др.

27 литературных источников, социальных опросов⁸⁰, а также определить, что

такое «московский» текст .

Одним из направлений стало изучение истории различных районов Москвы. И здесь стоит отметить исследования по Кремлю и Арбату. С одной стороны, литература по этим московским ареалам, содержит типичную информацию, характерную для краеведческих трудов: история отдельной территории, описание конкретных объектов и тому подобное⁸², а с другой -зарождается новый подход: изучение духовной компоненты, выявление исторических границ, применение методов исследования, характерных для «большой истории», осмысление места этих районов в контексте история города и России⁸³. Тем не менее, полного комплексного исследования, которое бы включало различные аспекты, характерные для уникальных исторических территорий столицы, до настоящего времени не существует, и перед исследователем остается проблема выявить специфику особо ценных районов, свести воедино разрозненные сведения на примере конкретного: района Москвы - Лефортова.

С начала 1990-х гг. в мире особое внимание начинает уделяться культурным ландшафтам как особому типу наследия, обеспечивающему взаимодействие, взаимопроникновение и взаимозависимость природных и культурных компонентов наследия, поэтому автор считает необходимым отдельно выделить группу работ, посвященных данной проблематике, ставших теоретической основой исследования. Наибольший интерес в этом отношении представляют труды Ю.А. Веденина⁸⁴, Г.Д. Костинского⁸⁵,

⁸⁰ Вешнинский Ю.Г. Социокультурная топография Москвы: от 1970-х к 1990-м // Москва и «московский
текст» русской культуры: Сб. статей. М., 1998. С. 198-225; Кнабе Г.С. Арбатская цивилизация и арбатский
миф //Указ. соч. С. 137-197 и др.

⁸¹ Москва и «московский текст» русской культуры: Сб. статей. М., 1998; Цивьян T.B, «Рассказали страшное.
Дали точный адрес...» (к мифологической топографии Москвы) //Лотмановский сборник / Сост. :.
Е.В. Пермяков. М., 1997. С. 599-314.

^8:2 Левин И.Л. Арбат. Один километр России. М., 1997; Московский Кремль: Музеи и архитектурно-исторические памятники / Авт.-сост. Е.А. Конькова. М., 2002; Овчинникова С.Т, А,С. Пушкин. Москва. Арбат: Летопись жизни А.С. Пушкина с 5 декабря 1830 г. по 15 мая 1831 г. М-, 2001; Смирнова Е.И. Московский Кремль пушкинской поры. М., 1999 и др.

^м Бусева-Давыдова И.Л. Храмы Московского Кремля: Святыни и древности: Подробный историко-культурный путеводитель. М., 1997; Проблемы изучения памятников духовной и материальной культуры: Материалы науч. конф. / Общ, ред. Н.С. Владимирская. Вып. 3. М., 2000; Шмидт СО. Арбат в истории и культуре России // Арбатский архив: Историко-краеведческий альманах. Вып. 1. М., 1997. С. 17—121 и др. ⁸⁴ Веденин Ю.А. Место и роль наследия в возрождении культурного ландшафта России // Тез. докладов II Международной конференции по сохранению и развитию уникалыгых исторических территорий. М., 1992.

28 М.Е. Кулешовой⁸⁶, Л.Е. Вострякова⁸⁷, И.В. Кондакова⁸⁸, Э.Г. Истоминой⁸⁹, П.М. Шульгина⁹⁰, Т.О. Размустовой⁹¹, Ю.Л. Мазурова⁹², СО. Шмидта, С.Л. Тихвинского⁹³, Р.Ф. Туровского⁹⁴ и других, в которых получают развитие вопросы, поставленные предыдущим поколением исследователей. Они значительно обогащают представления о городе как целостном явлении, культурном ландшафте, уникальных исторических территориях, очерчивают перспективы развития культурной географии. Однако отдельные городские территории как объекты культурного наследия не стали предметом их изучения (здесь только обозначена проблема).

Необходимо также упомянуть в связи с настоящим исследованием диссертации А.В. Белова и Т.В. Ручинской, защищенные в последние годы, которые на локальном материале показали процесс урбанизации пригородных территорий⁹⁵ и связи пространственной структуры Москвы с природным ландшафтом⁹⁶. Тем не менее, вопросы влияния природных

С. 6-18; он же. Проблемы формирования культурного ландшафта и его изучения // Известия АН СССР. С^р.

географическая. 1990. Ла 1. С. 5-17 и др.

^ВІКостинский Г.Д. Идея пространственности в географии // Известия АН. Сер. географическая. 1992. № 6.

С. 31-40.

⁸⁶ Кулешова М.Е, Понятийно-терминологическая система «Природное и культурное наследие»: содержание

и основные понятия // Уникальные территории в культурном и природном наследии регионов: Сб. научных

трудов. М., 1994. С. 40-46 и др.

" Востряков Л.Е. Управление наследием: от восстановления «точечных» объектов — к воссозданию среды //

Наследие и современность. Информационный сборник. Вып. 3. М. 1996. С. 31—40.

^SB Кондаков И.В. Методологические проблемы изучения культурного и природного наследия в России //

Наследие и современность. Информационный сборник. Вып. 6. М., 1998

^8ЧИстомина Э.Г. Сельская дворянская усадьба в первой половине XIX века // Дворянская и купеческая

усадьба в России XVI-XX вв.: Исторические очерки. М., 2001. С. 288-394; Истомина Э.Г., Полякова М.А.

Русская усадебная культура: проблемы и перспективы // Источники по истории русской усадебной культуры:

Сб. статей. Ясная Поляна-М., 1997. С. 11-16 и др.

⁹⁰ Шульгин П.М. Возрождение и развитие памятников истории, культуры и природы на принципах
уникальных исторических территорий // Тезисы докладов II Международной конференции по сохранению и
развитию уникальных исторических территорий. М., 1992, С. 18—32.; он же. Уникальные территории в
региональной политике (вместо введения) // Уникальные территории в культурном и природном наследии
регионов: Сб. научных трудов. М., 1994. С. 3-8 и др.

⁹¹ РазмустоваТ.О. Город как историко-культурный феномен//Актуальные проблемы сохранения
культурного и природного наследия: Сб. статей. М., 1995. С, 75-81.

⁹¹ Мазуров Ю.Л. Уникальные территории: концептуальный подход к выявлению, охране и использованию //

Уникальные территории в культурном и природном наследии регионов: Сб. научных трудов. М., 1994.

С. 31-40 и др.

⁹¹ Тихвинский С.Л., Шмидт СО. Историки и сохранение культурного наследия человечества // Новая и

новейшая история. 1991. № 1. С. 44—54,

⁹⁴Туровский Р.Ф. Культурные ландшафты России. М., 1998; он же. Культурная география: теоретические

основания путей развития // Культурная география. М., 2001. С. 10-94 и др.

⁹⁵ Белов А.В. Интеграция пригородных поселений в урбанистическую структуру Москвы во второй половіле

XIX - начале XX века, Дис. на соискание уч. ст. канд. исторических наук, М., 2000.

^9Й Ручинская Т.В. Объёмно-пространственная структура Москвы конца XVIII - первой половины XIX векоь

и ее связь с природным ландшафтом. Дис. на соискание уч. ст. канд. архитектуры. М, 1996.

29 факторов на становление уникальных исторических территорий города и специфика развития района Лефортова осталась не исследованной.

В целом, историографией постсоветского периода был накоплен значительный материал, освещающий историю Лефортова. И большое значение в этом имела начавшаяся трансформация общества, которая повлекла за собой смену акцентов и проблем, изучаемых «большей историей». В центре внимания оказывается человек, «живые» свидетельства современников, что, в свою очередь, пробудило интерес к региональной истории. Стали выходить в свет издания, содержащие давно забытые факты, вводиться в научный оборот вновь выявленные архивные и опубликованные источники, что во многом сближает данный период с дореволюционным. Новым явлением стало дальнейшая разработка методологических проблем отдельных городских ареалов. Однако до сих пор многие стороны изучения городских уникальных исторических территорий и в том числе Лефортова^ остаются не разработанными. В частности, не прослежена эволюция становления этих территорий как объектов культурного наследия, развитие и изменение их социокультурной среды, особенностей духовного развития, влияния различных факторов на становление отдельных городских " пространств. По-прежнему отсутствуют фундаментальные исследования . данной проблемы. В связи с этим встает вопрос о необходимости-" комплексного изучения уникальных исторических территорий Москвы (з данном случае на примере Лефортова), что повлекло за собой необходимость привлечения дополнительного, ранее не введенного в научный оборот, пласта архивных документов.

Немалый опыт в изучении культурных ландшафтов, частью которых являются отдельные городские пространства, накоплен и зарубежными авторами.

На Западе успешное развитие этих идей начинается с 1920-х гг. Автором понятия «культурный ландшафт» является географ Карл Зауэр⁹⁷ -основатель американской школы культурной географии. Однако он и его последователи, в частности Кристофер Солтер⁹⁸, намеренно расчленяют

⁹⁷Sauer К. Recent Developments in Cultural Geography II Hayes E.C. (ed.). Recent developments in the Social

Sciences. N.Y., 1927.

'"Salter C.L. The Cultural Landscape. Belmont, Ca., 1971.

ландшафт на природную и культурную компоненты, что не позволяет увидеть его как единое целое.

О влиянии природы на культурный ландшафт, о том, что ее внешний
облик становится неотъемлемым компонентом культурного ландшафта и
формирует эстетические представления человека, говорит другой
исследователь А. Геттнер⁹⁹. Он также одним из первых предложил
применять хорологический метод, который помогает рассматривать
территориальную дифференциацию культуры, закономерности

пространственных различий, связь явлений с местом. Тем не менее, этот ученый не рассматривает появление в ландшафте духовного элемента в результате его «окультуривания», что существенно обедняет его концепцию.

Этот пробел восполняет немецкий географ Э. Банзе¹⁰⁰, который анализирует эстетическое и духовное содержание понятия «ландшафт». Благодаря нему ландшафт начинает рассматриваться как целостный комплекс, представляющий собой уникальное сочетание явлений.

Вопросы структурировании культурного ландшафта отношениями типа «центр - периферия» как процесса формирования территориальной, структуры ландшафта содержатся в работе П. Тэйлора¹⁰¹, который в свою очередь является интерпретатором теории И. Валлерстайна¹⁰².

Большой вклад в развитие теории культурных ландшафтов сделали .'„ также Р. Моррил и Д. Дормитцер¹⁰³, которые выделили многочисленные факторы, формирующие «человеческие ландшафты». Эти разработки весьма важны, т.к. помогают рассматривать частные случаи территориально дифференцированных культурных пространств.

Однако недостатком работ зарубежных авторов, в частности ведущей американской школы, является то, что в них обычно идет речь о частных видах культурного ландшафта, в то время как выделением комплексных культурных ландшафтов ученые не занимаются. Так же мало их интересует проблема культурно-ландшафтного районирования, в результате чего основное внимание уделяется описанию отдельных ярко выраженных

⁹⁴ Геттнер А. География. Ее история, сущность и методы. Л.-М., 1930.

¹⁰⁰ См.: Голд Дж. Основы поведенческой географии. М., 1990. С. 138.

^1C1 Taylor P,J. Political geography. World-economy, nation-state and locality. London, 1989. P. 16-17.

¹⁰² См.: Туровский Р.Ф. Культурные ландшафты России. М., 1998. С. 31.

31 ландшафтов: этнического, лингвистического, религиозного, народной культуры, массовой культуры, городского, сельскохозяйственного и

политического .

Таким образом, идеи, выдвинутые зарубежной историографией, послужили во многом основой для разработок отечественных ученых, но в ней также отсутствуют комплексные исследования, в которых одновременно рассматривались бы всевозможные аспекты формирования и функционирования отдельных городских пространств,

Исто ч пиковая база исследования складывается на основе комплексного изучения разного типа архивных и опубликованных источников.

В связи с тем, что исследуемая тема тесно связана с историей Москвы, многие документы по интересующим нас вопросам хранятся в Центральном историческом архиве Москвы. Здесь отложился основной комплекс, источников, дающий сведения о численном, социальном и национальном составе Лефортова. Он охватывает период с конца XVIII — по начало XX вв. и содержится в фондах Московского губернского правления (ф. 54, 1782-1917 гг.), Канцелярии Московского генерал-губернатора (ф. 16, 1775-1917 гг.), Московского городского общественного управления (ф. 179, 1870-1917 гг.). Это отчеты о деятельности данных организаций, дела об отводе участков земли в Москве под застройку с указанием местонахождения земельных участков, цен и владельцев, книги учета торговых, фабричных и ремесленных заведений с данными об оборудовании, числе занятых рабочих, сведения, книги и ведомости учета жителей Москвы (обывательские книги), о числе родившихся и умерших. Причем комплекс дел последнего фонда (ф. 179) наглядно показывает динамику развития Лефортова в начале XX в.-и изменения, происходившие в социальном составе населения района, так как в делах есть росписи назначения помещений, из которых можно узнать занимали ли его квартиры, мастерские, магазины и прочее, а также указывается социальный статус владельца.

¹⁰³ Morrill R.L., Dormitzer J.M. The Spatial Order. An Introduction to Modem Geography. Belmont, Ca., 1979. ^m Jordan Т., Rowntree L. The Human Mosaic. A Thematic Introduction to Cultural Geography. Fourth edition, N.Y., 1986.

32 Отдельно следует сказать о документах фонда частного пристава Лефортовской части (ф. 1257), которые охватывают период с 1786 по 1860 гг. Большой интерес представляют здесь книги для записи различных категорий жителей части (иностранцев, раскольников и др.), паспортные и домовые книги. Имеются также книги для записи торговых и промышленных заведений, для записи построек вновь возведенных и отремонтированных зданий, алфавит домов, книги для записи происшествий по части. Эти источники имеют большое значение для изучения социального, конфессионального и национального состава населения Лефортова, а также экономического развития района. Однако следует отметить, что часто сведения за один и тот же промежуток времени даются не по всей части, а лишь по отдельным кварталам, что мешает создать целостную картину численности и состава населения Лефортова. Кроме того, часто не указывается адрес, и это создает трудности в изучении населения; живущего в исторических, а не административных границах района.

Важным источником по вероисповедованию и духовной жизни жителей Лефортова является ф. 2122 (Церкви Ивановского сорока), где,:-. отложились следующие документы: метрические книги, исповедные росписи, клировые ведомости. Особенно следует отметить дело «Ведомости-о богадельнях, находившихся при церкви Петра и Павла. 1849-1860»^1!)5, которое содержит ценную информацию о церковной благотворительности в Лефортове.

Существенно дополняют историю Лефортова в 1830-1840-х гг. документы о пожаре 1834 г¹⁰⁶. В них отражены такие вопросы, как ущерб, причиненный пожаром, создание и деятельность Комиссии для предварительных соображений к лучшему урегулированию Лефортовских кварталов, проекты перепланировки, посещение императором Николаем I выгоревших кварталов бывшей Солдатской слободы и его предложения по ее регулированию. Особый интерес вызывают ведомости о дворах погорельцев, составленные в связи с выплатами денежных компенсаций за причиненный ущерб. Из них можно сделать вывод о социальном составе

ЦИЛМ. Ф. 2122. Оп. 1. Д. 1737. Там же. Ф. 16. Оп. 10. Д. 371.

населения, а также получить представление о внешнем виде и внутренней отделке домов.

Еще одним источником сведений о пожаре 1834 г. и дальнейшей застройке Лефортова являются материалы фонда Комитета для пособия погоревшим в Лефортовской части г.Москвы, (ф. 2169). К ним относятся приходо-расходные книги за 1834-1835 гг., ведомость выдачи денежных сумм потерпевшим от пожара жителям в Лефортовской и Рогожской частей от 6 апреля 1835 г.

Представление о землях Лефортовской части, мостах, площадях, городских зданиях дают также документы Комитета городского хозяйства московской столицы (ф. 166) за 1845-1848 гг., в которых иногда достаточно подробно описаны практически все вышеперечисленные объекты.

Сохранился и комплекс документов, раскрывающих историю застройки района. Документы за начало XIX в. отложились в фонде Московского городового магистрата (ф. 32). К ним относятся дела о явках купчих на дворы и дома. Как правило, они содержат прошения о разрешении на покупку с указанием характера застройки: «деревянный -двор со всяким на нем жилым и нежилым строением», «с каменным и ." деревянным строением» и др.

Документы, содержащие аналогичную информацию за вторую ' половину XIX в., хранятся в фонде Московского губернского правления (ф. 54). Это дела о разрешении владельцу построить, перестроить, отремонтировать принадлежавшие ему строения. Среди них имеется дело с поэтажными планами внутреннего оборудования здания Екатерининских казарм за 1818 г. с подробной росписью назначения помещений¹⁰⁷. Иногда встречаются фасады домов и церквей. Сохранилось изображение фасада здания Братолюбивого общества снабжения неимущих в Москве квартирами (архитектор ИЛ. Машков)¹⁰⁸.

Представление о планировке и застройке Лефортова в XIX - начале XX в. дает хранящийся в ф, 54 комплекс графической документации. Это -планы части в целом, отдельных ее кварталов, улиц, площадей,

ЦИАМ. Ф. 54. Оп. 182, Д. 741. Там же. Оп. 156. Д. 203. Л. 6.

34 домовладений, мостов, зданий. Имеется комплекс документов по перепланировке улиц Лефортовской части, например, дела о приобретении у частных владельцев участков земли под расширение улиц.

В архиве имеются также документы о церквах Лефортова. Они хранятся в фондах Московской духовной консистории (ф. 203) и Московского археологического общества (ф. 454). Материалы об учреждении старообрядческих общин содержатся в ф. 54, других конфессиях -в ф. 16, 54. В основном это прошения о разрешении открыть храм или общину, перестроить здание. Нужно отметить, что дела эти разрознены и малочисленны.

Комплекс документов по истории Лефортова как крупном военном центре невелик. Приоритет в этом остается за Российским государственным военно-историческом архивом. Однако в ЦИАМ есть ряд документов, представляющих особую ценность в изучении данной темы. Это хранящиеся. в фонде Канцелярии московского генерал-губернатора дела «Об устройстве казарм в Екатерининском дворце» (1797 г.)¹⁰⁹ и «Опись бывшего Екатерининского дворца» (1797 г.)¹¹⁰. В них представлены копии указов Павла I о передаче дворца под казармы и о выделении денег на перестройку здания, рапорт И.П. Архарова о вступлении его полка во вновь отстроенные помещения, ордеры, регистры, описи и другие материалы наглядно дающие' представление кем, когда и как перестраивался дворец, куда были перевезены из него вещи. В фонде Московского губернского правления сохранились интересные материалы за 1818 г., которые раскрывают состав и количество военных подразделений, располагавшихся в этот период в Екатерининских казармах¹¹¹.

История кадетских корпусов представлена ведомостями о числе воспитанников, документами о водоснабжении, ремонте, планами, описями хозяйственных построек и т.п. Сохранилось дело «О приобретении земли из владения Военно-фельдшерской школы для расширения кадетского плаца» (1911)^ш.

¹⁰⁹ ЦИАМ. Ф. 16. Оп. 10. Д. 651.

¹¹⁰ Там же. Д. 646.

¹¹¹ Там же. Ф. 54. Оп. 182. Д. 741.

¹¹² Там же. Ф. 179. Оп. 52. Д. 1038.

В ЦИАМ имеется комплекс дел о развитии промышленности в Лефортовской части (ф. 16,179,17). Из них можно узнать, какие здесь находились предприятия, когда они были открыты, какова была их мощность, численный состав рабочих. В делах содержатся прошения об открытии фабрик и заводов, их расширении и другие.

Хранятся также целые фонды находившихся в Лефортове предприятий — ф. 413 (Московско-Курской железной дороги), ф. 498 (Московского металлургического завода), ф. 627 (Московского отделения Товарищества «М.М. Подобедов и К), ф. 862 (1 и 2 уротропиновые и формалиновые заводы). В них отложились главные, товарные, инвентарные, мемориальные книги и др. документы, дающие представление об экономической деятельности промышленных заведений. Имеются материалы, отразившие численный состав рабочих и служащих, их заработную плату и условия труда (алфавиты, расчетные книжки и другие). В некоторых фондах, содержатся документы по строительству предприятий, фотографии оборудования и рабочих.

В ЦИАМ встречаются интересные документы, связанные с крупнейшими деятелями культуры России XIX - начала XX вв., повседневной жизнью Лефортова. Так, в фонде Московского металлического завода (ф. 498) хранятся копии писем Л.Н. Толстого к Ю.П. Гужону. В фонде 1 и 2 уротропиновых и формалиновых заводов (ф. 862) сохранился договор между надзирателем 1-го округа Московского акцизного управления А.А. Мордмилловичем и артистом императорских театров И.И. Геннертом¹¹³ от 29 ноября 1902 г. об открытии в столовой склада театральной сцены с подробным описанием предполагаемого ее устройства и декораций. В фонде Канцелярии московского градоначальника (ф. 46) хранится рапорт лефортовского частного пристава о путешествии иностранца Вильгельма Берга на воздушном шаре 21 мая 1850 г. из сада I Московского кадетского корпуса¹¹⁴, где подробно описывается это событие.

Специфика Лефортова как военного центра и история развития района отражена в фондах Российского государственного военно-исторического

¹¹³ ЦИАМ. Ф. 862. Оп. I. Д. 49. ^1,4 Там же. Ф. 46. Оп. 2. Д. 1110.

36 архива, где сохранился комплекс документов по истории Лефортова со 2-ой половины XVIII в. до начала XX в. Фонды 1-го Московского кадетского корпуса (ф. 869), 2-го Московского кадетского корпуса (ф. 1023), 3-го Московского кадетского корпуса (ф. 729), Алексеевского инженерного училища (ф. 1116) содержат от 1 до б единиц хранения, поэтому основная информация о военно-учебных заведениях отложилась в ф. 725 (Главное управление военно-учебными заведениями), ф. 405 (Департамент военных поселений). Основная форма архивных источников — это приказы, отчеты, циркуляры, рапорты, ведомости, отношения и другая делопроизводственная документация, которая заключает в себе информацию о быте, учебном процессе, интерьере Екатерининского дворца, о состоянии сада при кадетских корпусах и другим вопросам. Необходимо отметить, что в этих фондах отложился ряд малоисследованных документов, отражающих историю влияния военно-учебных заведений на жизнь Лефортова, а также содержащих данные о выпускниках и преподавателях кадетских корпусоь, внесших большой вклад в отечественную науку, искусство, литературу и другое.

Статистические отчеты, включающие в себя также подробное описание артиллерийской лаборатории и некоторых других зданиях района, редкие планы по Лефортову находятся в ф. 846 (Военно-ученый архив). Воссоздать внешний облик дворцов помогают профили и планы из ф. 418 (Планы и описания городов и селений), военной тюрьмы — фасады и планы из ф. 1619 (Московская военная тюрьма). Редкий документ¹¹⁵ - опись съезжей избы Лефортова 1715 г. хранится в ф. 2 (Канцелярия Военной коллегии), который дает не только представление о внешнем и внутреннем ее облике, но и о материальной культуре Лефортовской солдатской слободы того времени, ее людях. В ф. 1631 (Московская военно-фельдшерская школа) сохранились материалы не только о ее создании и деятельности, но и связанные с жизнью Лефортова (например, сведения об ураганах сопровождаются описанием бытовых деталей). Ф. 1 (Канцелярия военного министра) содержит отчет о суммах вспомоществования нуждающимся воспитанникам 1-го Московского кадетского корпуса, что восполняет

¹¹⁵ Многие документы конца XVII - начала XVIII в, погибли во время пожара 1737 г.

37 сведения о благотворительности в Лефортове и его выдающиеся выпускниках.

Переписные и цеховые книги, описания выгонных земель, где и располагалось Лефортово, описи зданий, планы, рапорты, докладные записки и др. документы, содержащие ценные сведения о социальном и количественном составе его населении, промышленности, дворах и различных учреждениях района начала XVIII в. и более позднего периода хранятся в фондах Российского государственного архива древних актов: ф. 1355 (Экономические примечания к планам Дач Генерального межевания, ф. 248 (Сенат и его учреждения), ф. 308 (Московская ратуша и городовой магистрат), ф. 1239 (Дворцовый отдел), ф. 931 (Московская полицмейстерская канцелярия), ф. 197 (А.Ф. Малиновский).

Планы с подробной экспликацией, доклады, отношения, резолюции и предписания, раскрывающие топонимику и социальный состав населения,, а также церковное строительство изучаемого района г. Москвы, отложились в фондах Российского государственного исторического архива: ф. 5Ї9 (Канцелярия начальника Главного штаба), ф. 799 (Хозяйственное управление: при Синоде), ф. 802 (Учебный комитет при Синоде).

Выписки из приказных дел, доклады, протоколы, хранящиеся в ф. 177 (Московское областное бюро краеведения) Российской государственной библиотеки восполняют сведения о возникновении и истории Лефортова, его дворцах, а документы ф. 246 (Московская старообрядческая община Рогожского кладбища) характеризуют социальную и экономическую активность старообрядцев.

В архиве Государственного управления охраны памятников г. Москвы отложился комплекс документов о памятниках Лефортова (планы, паспорта, реставрационные материалы, фотографии): дела № 98, 162, 101, 103 и др.

Важным дополнением к нему являются фасады, профили, планы и прошения о разрешении постройки частных домов, в том числе и Братолюбивого общества снабжения в Москве неимущих квартирами, хранящиеся Центральном архиве научно-технической документации

38 Москвы¹¹⁶. Из них можно извлечь информацию не только о владельцах, но и об интерьерах домов, их внешнем виде.

В фондах Центра Московского архива-музея личных собраний

хранится редкая рукопись «Мои записки» (1850-е гг.) сына известного
архитектора А.Н. Бакарева - В.А. Бакарева, в которых подробно
описываются гуляния в Лефортовском саду в 1818 г. Эти сведения во многом
восполняют «белые пятна» о нравах и развлечениях населения Лефортова в
1-ой половине XIX В. '.

Среди опубликованных источников особое значение имеют законодательные материалы, включающие в себя манифесты, указы, жалованные грамоты, постановления, приговоры, приведённые в Полном собрании законов Российской империи (ПСЗРИ), которое вышло тремя изданиями в 1830-1916 гг. Они дают сведения об изменениях, происходящих в истории развития и становления Москвы (и соответственно Лефортова).

Законодательной базой служат также опубликованные законы, положения, нормативные акты о музейном деле и охране памятников'¹⁷.

Сведения о жителях района, торговле, промышленных и благотворительных заведениях, быте и другим вопросам содержатся в

its 110 ітл i-)i

статистических , справочных материалах , путеводителях , указателях по Москве XVIII - начала XX вв., периодической печати¹²². Здесь нужно, особенно отметить роль «Известий Московской городской думы», которые

^1,6 ЦАНТДМ. Ф. 1. Оп. 5. Д. 100. и др.

¹¹⁷ Международное право и охрана культурного наследия / Авторы - сост. М.Л. Полякова, А.А. Александров.

Афины, 1997; Об объектах культурного наследил (памятниках истории и культуры) народов российской

Федерации // Российская газета. 2002. № 116-117. 29 июня; Российская культура в законодательных и

нормативных актах. 1991-1996. M., 1998 и др.

¹¹³ Аидроссов В.П. Статистическая записка о Москве. М., 1832; Бочаров Н.П, Москва и москвичи, историко-

статистические очерки. Исследования и заметки. Вып. 1., М, 1881; Гастев М.С. Материалы для полной и

сравнительной статистики Москвы. Ч. 1. М., 1841; Статистический портрет Москвы на 1910 год /

Публикация Е.Г. Болдиной // Московский архив: Историко-краеведческий альманах. Вып. 1. М., 1996.

С. 162-182 и др.

¹¹⁹ Государственные архивы СССР; Справочник: В 2 ч. Ч. 1. M., 1989; История памятников архитектуры и

градостроительства Москвы, Ленинграда и их пригородов. Вып. 3. М., 1988; Вып. 5. М., 1990.; Москвэ сто

лет назад: Справочник по истории городского управления. М., 1997 и др.

«о исторический, этнографический, статистический, топографический путеводитель по Москве и ее

окрестностям. М., 1882; Рубан В.Г. Описание императорского столичного города Москвы. [Репр. воспр, mji.,.

1782 г.]. М., 1989 и др.

¹³¹ Указатель Москвы, показывающий по азбучному порядку имена владельцев всех домов сей столицы:

В 2 ч. M., 1793; Хавский П.В, Семисотлетие Москвы 1147-1847, или указатель источников ея топографии а

истории за семь веков. М., 1847 и др.

¹²¹ Ведомости московской городской полиции, Московские ведомости, Москвитянин, Исторический архив.

Московский журнал и др.

39 содержат богатейший материал по статистике, истории, благоустройству, различным проектам и другим аспектам, имеющих отношение к этой уникальной исторической территории.

Дополнением, раскрывающим жизнь Лефортова, служит мемуарная литература конца XVII-XX вв., принадлежавшая русским и иноземным авторам¹²³.

В исследовании были привлечены и литературные произведения, так как в них дается художественное осмысление образа Лефортова, позволяющее также сделать вывод о мировоззрении жителей¹²⁴, восприятии района современниками.

В целом перечисленные архивные и опубликованные документальные источники характеризуются отсутствием комплексности и систематичности материалов, что усложняет работу с ними, и поэтому перед автором стояла задача систематизировать этот разнохарактерный материал, ввести в научный оборот новые документы, так как прежними исследователями района Лефортова архивные документы использовались недостаточно и касались они в основном истории строительства дворцов.

Методологической основой исследования является совокупность общенаучных принципов (объективности, историзма, научности) и способов научно-познавательной деятельности, что предполагает объективный отбор фактов, анализ конкретно-исторической ситуации, учет общих тенденций исторического развития России. Основными методологическими принципами исследования являются:

1. Системный подход, предполагающий целостное изучение объекта и выявление его макросистемных связей (историко-культурные традиции в контексте истории Москвы и Российского государства). С точки зрения

¹²³ Берхгольц Ф.-В. Дневник камер-юнкера Ф.-В, Берхгольца, веденный им в России в царствование Петра Великого с 1721 по 1725 год: В 4 ч. Ч. 2, 3. M., 1858-1860; Записки Александра Ивановича Кошелева (1812— 1883). М., 2002; КорбИ.Г. Дневник путешествия в Московию 1698-1699. СПб., 1906; Письма леди Рондо, супруги английского министра при российском дворе в царствование императрицы Липы Иоапновны. СПб., 1836; По России и Польше на исходе XVIIIв. Путевые впечатления англичанина. 1779-1785 гг.//Русская старина. 1907. Т. 132. № 10. С. 175-202 и др.

Гиляровский В.А. Сочинения: В 4 т. Т. 4: Москва и москвичи; Стихотворения. М., 1997; Погорельский А. Лафертовская Маковница // Стихи о Москве: Сб. М., 1997. С. 64-94; Чаянов А.В. Избранные повести. \Т., 1989 и др.

40 системного анализа уникальные исторические территории Москвы могут рассматриваться как целостное структурное единство, включающее в себя совокупность его элементов (население, экономику, быт, мировоззрение, духовное развитие и др.). Элементы, составляющие единое целое, варьируются в зависимости от факторов на него воздействующих.

2. Комплексный подход, означающий выделение различных сторон исследуемой проблемы, осуществление междисциплинарных связей, использование при разработке вопроса методов и научных сведений различных дисциплин.

3. Сравнительно-типологический подход, позволяющий рассматривать явление в его типологических характеристиках, обусловленных социально-культурными влияниями.

В качестве основных методов использовались сравнительно-исторический метод, предполагающий изучение явлений в их взаимосвязи,. становлении и развитии, а также генетический метод, дающий возможность отслеживать и анализировать происхождение, возникновение и развитие социокультурных процессов на территории Лефортова.

Теоретическая значимость диссертации, Исследование представляет интерес в нескольких аспектах. Во-первых, обобщение и систематизация опыта изучения отдельных городских элементов как объектов историко-культурного наследия может стать одним из условий дальнейших разработок в области региональной истории и проблемы сохранения культурного и природного наследия. Во-вторых, методика выявления и анализа историографии и комплекса источников наметит пути изучения других исторических уникальных территорий столицы. В-третьих, вкладом, в теоретическое осмысление изучения уникальных исторических территорий Москвы является выделение и описание специфики данных городских элементов как особой группы объектов культурного наследия.

Практическая значимость. Содержащиеся в диссертации конкретные данные и выводы могут быть использованы в научных исследованиях, при написании обобщающих работ, подготовке лекционных курсов и семинаров

росєїШя

государственная
библиотека ⁴¹

по разным вопросам истории русской культуры, по истории Москвы, учебных пособий по москвоведению восточного и юго-восточного округа столицы, а также в деятельности реставраторов, краеведческих обществ, музея «Лефортово».

Достоверность положений и выводов обеспечивается методологической обоснованностью исследования, использованием широкого круга источников и сопоставлением выявленных результатов с данными, полученными в работах других авторов.

Апробация работы. В рамках концепции исследования - комплексном и системном подходе к историческим территориям - автором на основе архивных документов была подготовлена выставка «Лефортово: прошлое и настоящее», которая была показана 20 мая 1999 г. в здании мэрии (Новый Арбат, 36), с 1 сентября по 4 октября в Доме офицеров Московского военного округа, 1-2 ноября в здании мэрии (Тверская, 13). В настоящее время она развернута в школе № 415 Юго-восточного округа г. Москвы. П6' экспозиции выставки автором были проведены тематические экскурсии, а на основе ее материалов подготовлена и опубликована статья в «Вестнике архивиста» (2000 г.). В рамках подготовки выставки автором была организована и проведена совместно с профессионалами фотосъемка памятников истории и культуры Лефортова. Большая часть фотографий хранится с настоящее время в Центральном архиве аудиовизуальных документов г. Москвы. Результаты исследования докладывались на конференции «Лефортово: история, культура, традиции» (сентябрь 1999 г.), «Науки о культуре - шаг в XXI век» (декабрь 2002 г.). К 300-летию Лефортова при участии автора издан сборник «Франц Лефорт. Страницы истории» с главой, посвященной истокам и становлению района Лефортово вплоть до наших дней. По материалам конференции «Лефортово: история, культура, традиции» автором подготовлен сборник с одноименным названием и статьей, посвященной обзору архивных источников ЦИАМ. В 2002 г. при участии автора подготовлен сборник «Федор Головин и Яузская Москва» с главой, посвященной району Лефортово. По материалам

42 конференции «Науки о культуре - шаг в XXI век» (декабрь 2002 г.) в печать сдана статья «Лефортово как объект культурного наследия: к вопросу о соотношении административных и исторических границ района». В апреле 2004 г. в рамках XI Международной Научной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов-2004» подготовлена статья «Неосуществленные проекты городских властей по размещению Московского университета после пожара 1812 г. (по документам ЦИАМ)». Для конференции в Санкт-Петербурге (отдел Государственного Эрмитажа «Дворец Меншикова») «Петровское время в лицах» (ноябрь 2004) написана статья «Описание съезжего двора Лефортовской солдатской слободы 1715 г. как источник по истории военных поселений Москвы Петровского времени». Диссертация была обсуждена, одобрена и рекомендована к защите на заседании кафедры политической истории факультета государственного управления МГУ им. М.В. Ломоносова.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, первой главы, посвященной становлению уникальных исторических территорий Москвы;; до 1917 г., второй - раскрывающей истоки и особенности социокультурного развития Лефортова и третьей — о духовной жизни Лефортова, ее специфики .: и традиции, заключения, списков источников и литературы, списка.": сокращений и приложений.

Понятийный аппарат и основные факторы формирования объектов культурного наследия

Понятия и термины, связанные с проблематикой природного и культурного наследия, получили широкое распространение в отечественной историографии со времени ратификации Советским Союзом в 1988 г. Конвенции об охране всемирного культурного и природного наследия, действующей с 1972 г. (Париж, 16 ноября 1972), где в частности говорилось, что под «культурным наследием» понимаются 1) памятники; 2) ансамбли и 3) достопримечательные места. Понятие «культурное наследие» в ней отделялось от «природного наследия»1, достопримечательные места в рамках культурного наследия трактовались как «дело рук человека или совместные творения человека и природы,,., представляющие выдающуюся универсальную ценность с точки зрения истории, эстетики, этнологии или антропологии»2. Такие формулировки, предложенные Конвенцией, вызвали неоднозначные трактовки по отношению к объектам культурного наследия многих исследователей, т.к. система определений оказалась уязвима и логически небезупречна. В настоящее время устоявшейся терминологии до сих пор не существует, поэтому для нашей работы необходимо уточнить понятие «уникальные исторические территории» Москвы как объектов культурного наследия. В связи с этим представляется необходимых дать краткий обзор существующего понятийного аппарата о них. Кроме того, отечественными исследователями до сих пор не рассматривалась причины, влияющие на. формирование данных территорий, поэтому перед автором стоит задача проанализировать основные из них.

Вопрос о необходимости выделить «достаточно крупные территории, где природа и культура формируют единое целостное образование, включающее разнообразные культурные и природные ландшафты», затронутых преобразовательной деятельностью человека и связанных-с различными видами и формами инновационной и традиционной культуры поставил в своем исследовании Ю.Л. Мазуров3. Он выделяет также основные группы критериев, по которым можно определять эти территории 1) природоохранные; 2) историко-культурные; 3) рекреационные и 4) экономические, причем первые две группы могли быть представлены в уникальных территориях как самостоятельно, так и в каких-либо сочетаниях4. Однако от его внимания ускользает духовный элемент, являющийся важной компонентой городских пространств, что обедняет предложенную терминологию и критерии оценки.

Восполняет этот пробел работа М.Е. Кулешовой, в которой упоминается об информационном потенциале как существенной особенности наследия. Эта информация «означает совокупную память человечества и природы обо всех явлениях материальной и духовной жизни, ,. фиксирующую себя в многочисленных проявлениях лшзни, — от кодировки . генов и основных жизнеобеспечивающих процессов до выработки философских, нравственных, этических категорий и их физического воплощения в шедеврах искусства, красотах пейзажа, формах ландшафта, формах быта и пр.»5. Важно ее замечание об уникальности информации, которая и является критерием особо ценного наследия, а также об уникальной исторической территории как частного случая территории охраняемого объекта формы. Но в предложенной терминологии не уделяется внимание территориальному пространству, которое, как известно, присуще любому объекту культурного наследия, не выделены критерии, по которым оно определяется.

Исторические границы

Как уже было показано выше, важной чертой уникальных исторических территорий Москвы является их локализованность в пространстве, сформировавшуюся под влиянием различных факторов: природных, исторических, аксиологических и т.д. Поэтому, приступая к их изучению, в первую очередь, несомненно, необходимо определить границы объекта, предназначенного для исследования. В нашем случае таким объектом является Лефортово. И здесь возникает проблема. Оказывается, употребляя данный топоним, многочисленные авторы подразумевают под ним различные территориальные единицы1, границы которых нередко расплывчаты и неопределенны, часто происходит подмена исторических границ района административными, которые чаще всего не совпадают (особенно в дореволюционный и советский периоды).

Так, в некоторых исторических и статистических дореволюционных изданиях, топоним Лефортово связывался с полицейской Лефортовской частью, которая доходила до Семеновского и Преображенского . Однако уже в то время делаются попытки обозначить исторический ареал района. В этой связи необходимо отметить труд С.А. Озерова, в котором исследователь впервые проводит разграничение между административными и историческими границами местности и указывает признак, по которому определяются ее исторические очертания — приход храма Петра и Павла в Лефортове . Тем не менее такой подход, несомненно, требует уточнения, т.к. на территории, входящей в сферу влияния этой церкви, иногда жили люди других приходов и вероисповедований.

Дальнейшие попытки выявить границы топонима относятся уже к советскому времени. Например, в путеводителе И.К. Мячина говорится: «Первоначально название местности распространялось только на Солдатскую слободу полка Лефорта, а потом даже и на правый берег Яузы»4. Совершено, очевидно, что здесь за рамками исследования остались вопросы: когда данный топоним стал распространяться дальше, в том числе и на правый берег реки, а также не даны четкие исторические границы территории. Другие авторы характеризовали Лефортово как «историч. район в вост. части М., на левом берегу р. Яузы», который соседствовал «...на В. с Анненгофской рощей, на 3. с Немецкой слободой»5. При этом не даются его северные и южные пределы, не обосновываются критерии, на основе которых были определены исторические очертания ареала.

В постсоветский период, Лефортово определяется как «историческое название», которое охватывает «местность по обоим берегам реки Яузы между Госпитальным и Дворцовым мостами»6. Причем важным является указание исследователя Г.В. Ляпишева на то, что «...С административным делением это название не совпадает — до Октябрьского переворота эта местность была разделена между Басманной, Лефортовской и Рогожской частями...» . Но при таком определении все же не понятно, насколько далеко простиралась историческая территория к северу от Госпитального и к югу от Дворцового мостов, т.к. и там располагаются памятники, связанные с Лефортовым (Военный госпиталь, казармы Астраханского полка, единоверческие церкви Св. Троицы и Введенская и т.д.).

Православные приходы и благотворительная деятельность

Приступая к анализу духовного мировоззрения жителей Лефортова, необходимо помнить, что оно являлось составной частью Москвы православной, в силу чего образ жизни людей района был связан, прежде всего, с православными обычаями, традициями и мироощущением. Безусловно, важным элементом духовного существования людей рассматриваемой эпохи было строительство церквей. Ведь храм является Домом Божьим. В нем совершаются богослужения, и через молитвы Церкви, ее таинства благодать Господа освящает жизнь каждого христианина.

Эти аспекты и стали основными при изучении вопроса. Однако здесь необходимо сделать одну оговорку. В связи с тем, что история строительства церквей в некоторых современных изданиях уже рассматривалось1, то верным представляется более подробно останавливаться только на вновь выявленных документальных фактах. Немецкая слобода при этом затронута не будет, т.к. православный менталитет данной местности требует отдельного серьезного исследования. Кроме того, автор считает важным сделать акцент на духовной -жизни жителей района не как храмоздателей, а на их повседневное поведение и взгляды, отношении к ближнему, которые не были предметом специального изучения многих поколений исследователей Лефортова.

Важной духовной доминантой изучаемой местности несомненно была церковь Свв. апостолов Петра и Павла. Построенная в камне в 1711 г., она на протяжении более 200 лет была единственным приходским храмом Лефортова в его исторических границах. В силу этого служившие здесь священники окормляли практически всех жителей Лефортова. Они, с одной стороны, служили образцом для подражания и влияли на поведение людей, с другой стороны, сами испытывали на себе воздействие нравов и порядков местного населения. Одной из причин такого явления, как считают некоторые исследователи XIX в., была отдаленность священнослужителей от высшего сословия. Например, Н.П. Розанов отмечает, что большинство лиц духовного звания в XVIII в. «пред знатными по состоянию и званию лицами вели себя более чем смиренно... и потому сближались более с нижним классом народа, среди которого находили себе сочувствие Находясь в близком обращении с нижним классом народа, естественно духовные принимали свойственные сему классу пороки, как-то нетрезвость, ссоры и драки» Это нашло свое отражение в дошедших до нас немногочисленных документах.

Так, известен случай о появлении в 1753 г. в консистории о. Семена Иванова из Успенской церкви при Головинском дворце «безмерно» пьяным. Явившись туда, он «весьма крича, бранил консисторскаго канцеляриста Протопопова», после чего был отправлен обратно «без всякого ему огорчения»3. Однако возмутитель спокойствия не пожелал угомониться. Он вернулся, продолжая буянить, в результате чего его пришлось задержать «под караулом в цепи», «дабы ему, так и другим таких пянственных и продерзностных поступков чинить было неповадно»4. Как потом объяснял, виновник происшедшего — у него вышел спор со служащим консистории по вопросу денег, который последний требовал на певчих.

Но пристрастие к вину было распространенным явлением и среди жителей Лефортовской солдатской слободы. Это видно из сентябрьского доношения 1736 г. Конторы интендантских дел графу С.А. Салтыкову, где сказано: «Близ Ея Императорского Величества анненофского дому в Лафертовской слободе имеетца кабак, на котором бывает множество всякого народа, тако ж слышно, что и шинки находяца, от которых бывают великие драки, и от того кабака и от шинков опасно, чтобы не учинилось от всего, Боже сохрани, огненного запалення» . Уже через несколько дней 4 сентября 1736 г. выходит Указ Ея Императорского Величества о выводе кабака «куда надлежит» и искоренении шинков6. Насколько данное предписание оказалось исполненным сказать нельзя, т.к. пока документы по этому вопросу не найдены. Тем не менее, некоторые аспекты нравов поселения этот архивный материал раскрывает.

2 Розанов Н.П. История Московского епархиального

Похожие диссертации на Лефортово как объект культурного наследия: особенности становления и развития (Конец XVII в. - 1917 г.)

Становление и развитие металлургической промышленности черноземного юга России в конце XVII - XVIII векахАвгустин Евгений Александрович

Становление и развитие горно-металлургического производства в Западной Сибири : Конец XVII - первая половина XVIII в.Контев, Аркадий Васильевич

Роль султан-Мута в становлении и развитии феодальной государственности в Засулакской Кумыкии в конце XVI - первой половине XVII вв.Баймурзаева Шагани Баймурзаевна

Особенности становления и развития высшей школы Российской Федерации в 1991-1999 годыПаршина Людмила Николаевна

Особенности становления и развития Московского местного самоуправления в 1991-2005 годыПименов, Игорь Иванович

Становление и развитие системы институтов государственной власти в Дагестане (1917-1926 гг. ): история, особенности, динамика Тарусин Сергей Александрович

Горнопромышленный комплекс Северо-Востока России: становление и развитие (конец 1920-х – начало 1990-х гг.)Зеляк Виталий Григорьевич

Торгово-экономические связи России с народами Западного и Центрального Кавказа - становление, развитие, специфика, конец ХVIII - первая половина ХIХ вв.Гранкин Юрий Юрьевич

Становление и развитие футбола на Ставрополье в конце XIX - начале XXI вв.Назаров Владислав Олегович

Становление и развитие потребительской кооперации Мордовии : конец XIX в. - 1980-е гг.Раужина, Людмила Семеновна