Содержание к диссертации
Введение
1. Первые шаги христианства в Болгарии с. 53-95
1.1. Причины принятия христианства. Этапы и пути его распространения с. 53-75
1.2. Крещение Бориса и болгарского народа с.75-95
2. Болгарская церковь между Западом и Востоком (проблема ориентации) с. 96-138
3. Организация церковной жизни с. 139-206
3.1. Формирование церковно-административной структуры и иерархии с. 139-152
3.2. Соборно-приходское богослужение (синтез архитектуры, живописи, литературы) с. 153-183
3.3. Материальное обеспечение церкви и ее деятельность в публично-правовой сфере с. 183-188
3.4. Создание первых болгарских монастырей и их деятельность с. 189-206
4. Церковь - культурно-идеологический институт болгарского общества с. 207-274
4.1. Болгарские книжники с.207- 226
4.2. «Книжная программа» Бориса с.226 -238
4.3. «Книжная программа» Симеона с.238-274
Заключение с.275-284
Список сокращений с.285
Список использованных источников и литературы с.286-304
- Причины принятия христианства. Этапы и пути его распространения
- Формирование церковно-административной структуры и иерархии
- Создание первых болгарских монастырей и их деятельность
- «Книжная программа» Бориса
Причины принятия христианства. Этапы и пути его распространения
Являясь частью европейского пространства, славянский языческий мир к началу IX в. приходил в соприкосновение, с одной стороны, с Западом. Он получил оформление в правление Карла Великого, коронованного в 800 г. папой Львом III императорской короной. Империя Карла оказалась недолговечной. Но после ее раздела pax Latina оставался общностью, символом которой являлись предстоятели святого Петра, укреплявшие свое первенство в борьбе со светской властью. На южных рубежах границы подошли к pax Byzantina с центром в Константинополе и главой - «богоизбранным» императором. На стыке с ними, быстро распространяя свое влияние на земли от Испании до Индии, находился исламский мир, первоначально представленный державой Омейядов (династия арабских халифов в 661-750 гг.). В борьбе с династией укрепилось могущество Аббасидов с конца VIII в. от Халифата начали отпадать области, сохранившие общность политических институтов, культурной и духовной жизни, санкционир-ованную исламом. В начале IX в. «средневековые миры» пульсировали как живые организмы, склонные к экстенсивному развитию путем захвата новых земель, производителей и материальных благ1.
Деятельность мусульманских проповедников, видимо, распространялась на болгарские земли, поскольку при дворе Бориса имелись сарацинские книги, об использовании которых князь спрашивал папу Николая I. Но центр исламских земель был удален от варваров и не оказывал на них значительного воздействия. Наличие в исламе пищевых запретов, специфи ческая восточная обрядность, забой лошадей противоречили образу жизни славян. Все же расширение исламского мира (в 837 г. византийская армия была разбита под Даремоном - центром Анатолии, в 840 г. арабы завоевали Тарент, в 842 г. - Бари; в правление Михаила II Византия потеряла Крит и большую часть Сицилии) с неизбежностью заставляло христианские государства искать новые земли, лежавшие на севере и западе.
Все возрастающий интерес к «варварскому» миру укреплялся оформлением государственных образований в Центральной и Юго-Восточной Европе. Наиболее ранним из них было Болгарское царство, которое после объединения заселенных славянами земель во Фракии, Македонии, Пан-нонии и Дакии становится третьей по значимости и территориальному охвату политической силой наряду с Византией и Восточно-Франкским королевством. Протяженность границ и срединное географическое положение Болгарии обеспечивали ей господство на наиболее важных сухопутных военно-стратегических и торговых путях, что вызвало борьбу за влияние на это языческое государство со стороны соседей.
Расширение той или иной цивилизации могло быть прочным только в том случае, когда насильственное или мирное присоединение закреплялось изменениями в менталитете местного населения. Достижение цели предполагало формирование духовной общности. Правящие круги Запада и Востока хорошо понимали сложность ситуации, что показывает формирование их новых духовно-политических доктрин.
В конце VIII в., после включения Баварии в состав Франкской державы и разгрома Аварского каганата, повлекшего массовое движение славян на освободившиеся территории, западные церкви в широких масштабах приступили к делу христианизации народов, оказавшихся соседями империи. Важность задачи "обращения" варваров предопределила участие в ее решении самого Карла Великого, его учителя и советника Алкуина, епископов Зальцбургского и Пассаусского, патриарха Аквилейского. На основании выработанных принципов "обращения" и наставлений около 800 г. был составлен миссионерский катехизис2. Активная деятельность немецкого духовенства привела к тому, что по распоряжению Людовика Немецкого Верхняя Паннония и Моравия были причислены к епархии Пассаусского епископа, а Нижняя Паннония и Хорутания отнесены к Зальцбургской епархии.
Упорное соперничество василевсов и константинопольской патриархии с Западом стало характерной чертой средневековой эпохи. К началу IX в. "византийский государственный ум" должен был понять: будущее империи создается не только в восточных областях, но и в европейских провинциях. "Как ни много жертвовала империя на организацию военных сил в Азии, но постоянные набеги арабов, как песок пустыни в незащищенной и открытой равнине, постепенно обращали культурные области в необработанные и лишенные населения"3. Константинополь резко усиливает свою дипломатическую активность: его духовные миссии отправляются в Хаза-рию, Аланию, Великую Моравию, Болгарию, сербские земли и, видимо, на Русь. Дело духовного обращения обеспечивало и политические интересы -создание буферной зоны государств-союзников на севере, обеспечение безопасности границ империи.
Оформление восточно-христианской идеологической зоны ("византийского сообщества государств") нашло обоснование в трудах крупнейшего государственного и церковного деятеля - патриарха Фотия. Если васи-левсы-иконоборцы ставили цель "защитить и спасти" империю, то он сформулировал идею своеобразной «реконкисты». Она отразилась в законодательном сборнике «Исагога», где определялся долг василевса «удерживать и сохранять по доброй воле имеющиеся блага, возвращать благодаря своей неусыпной деятельности утраченные и рвением своим и усердием добывать отсутствующие»4. Империя отказалась от лозунга борьбы с язычниками, выбрав путь приобщения их к христианскому правоверию активной миссионерской деятельностью. Примером ее стала миссия солунских братьев
Кирилла и Мефодия. Они проповедовали Евангелие на славянском языке, воспитывали славянский клир, хотя объективно выполняли политический заказ империи. Их деятельность вряд ли может быть понятна вне связи с доктриной Фотия.
Активная миссионерская политика обуславливалась и происшедшими на западе и востоке политическими переменами. В 843 г. по Верденскому до-говору империя франков была разделена между сыновьями Людовика Благочестивого (814-840) на Западно-Франкское королевство Карла Лысого, Корлевство Лотаря, обладавшего императорским титулом, и Восточно-Франкское королевство, во главе которого встал Людовик Немецкий. Образование самостоятельных государств стимулировало политику расширения их территорий. В 843 г. в Византии было восстановлено иконопочитание, что привело к стабилизации положения в государстве и церкви и позволило сосредоточить усилия на подготовке планов миссионерской деятельности.
Таким образом, геополитическое положение болгарских земель в DC в. буквально втянуло их в процесс христианизации, инициаторами которого были представители тогда еще официально кафолической церкви.
Тем не менее, латинский Запад и греческий Восток, после распада Римской империи, постепенно удалялись друг от друга. Один был представлен политическим целым Византийской империей, где сохранился единый государственный механизм во главе с императором. На Западе средством объединения распавшегося Франкского государства становится не светская власть, а церковь и ее глава - папа. Эти особенности и обусловили, по мнению многих исследователей, разные модели взаимоотношения церкви и государства. ГТ.Литаврин считал, что, принимая христианство, болгарские правящие круги учитывали этот фактор: "подчиненная роль церкви, стоявшей на службе интересов высшей светской власти в Византии и во внутренних делах, и во внешней политике, была князю, безусловно, отлично известна. При всей его слабой осведомленности в христианской догматике и обрядности именно такую же, послушную ему церковь, рассчитывал иметь сам Борис..."5.
С одной стороны, высказанная мысль представляется обоснованной. Зависимость христианской церкви от государства восходила к римской практике, согласно которой император являлся и верховным понтификом. Константин (306-337), превратив христианство в официальную религию, дал возможность светской власти вмешиваться во все церковные дела: управлять материальными ресурсами церкви, влиять на должностные назначения. Так, например, при выборах константинопольского патриарха, в противовес трем кандидатурам, выдвигаемым Синодом, глава государства имел право выдвинуть четвертую, если предложенные его не устраивали. Он мог и сменить неугодного ему патриарха, либо низложить его по религиозным или политическим мотивам 6.
Формирование церковно-административной структуры и иерархии
Для второй половины IX в. мы не располагаем прямыми данными о епархиальном устройстве болгарской церкви. Можно предположить, что территориально-административное деление церкви следовало за установившимся политико-административным делением1. В Житии Климента Охрид-ского отмечено, что Борис, отправляя Климента в Кутмичевицу, отделил ее от обширной области Котокий и назначил управителем Домета2, предав ему блаженного. «Духовный учитель» должен был повиноваться во всем представителю местной администрации, а последний руководствовался в своих решениях советами Климента3. Учитывая это, В.Гюзелев писал: «при создании церковной организации Борис стремился подчинить церковное устройство административному, чтобы комиты контролировали деятельность епископов», ограничивая власть византийского духовенства4. Однако, автор жития отмечает: названные лица передавались на попечительство друг другу, сферы их деятельности разграничены, но взаимосвязаны. Таким образом, по замыслу князя, при совпадении церковного и административного деления (при замене греческого клира) служители церкви и государства должны были действовать, используя принцип симфонии.
Отмеченный фрагмент показывает, что неверно было бы объяснять причины административной реорганизации, как это делает Н.Драгова, "... единственно желанием болгарского князя создать область, неподвластную существующей архиепископии, возглавляемой византийским духовенством"5. Церковное строительство было обусловлено не только и, возможно, не столько антивизантийскими настроениями, сколько желанием подчинить дело создания церкви политическим, государственным интересам.
Согласно правилам, церковная область делилась на епархии, управляемые епископами. Д. Цухлев считал, что первоначально болгарские епархии не имели точных границ. Определение их произошло после прибытия из Византии архиепископа, который у всякого епископа требовал быть самостоятельным блюстителем порядков6. Это положение представляется нам верным в том смысле, что не существовало строгого определения границ новосоздававшихся епархий, старые же, входившие в списки епархиальных единиц, находившихся в ведении константинопольского патриархата, имели прежние границы. Только после того, как в Болгарию был направлен глава диоцеза - архиепископ, появилась возможность и необходимость четкого разграничения сфер деятельности.
Выделение епископий зависело от числа принявших христианскую веру, наличия крупных городов и соборных церквей в них. Сообщение Феофилакта Охридского о построении Борисом семи соборных церквей, трактуется исследователями как подтверждение такого же количества епархий, ибо в каждом епископском центре была своя церковь7.
И.Снегаров насчитывал при Борисе 6 епархий (без архиепископата)8 с центрами в Деволе, Охриде, Брегальнице, Дристре, Белгарде, Скопие и Преславе.
Об учреждении Белградской епископии свидетельствует письмо папы Иоанна VIII к Борису от 878 г. Во главе ее стоял славянин Сергий. Он был лишен священного сана своим епископом и снова рукоположен неким Георгием, «который присвоил епископское звание»9 (папа Иоанн VIII не признал этого поставлення). Церковная единица, вверенная ему, была устроена в северо-западной административной области под управлением боритаркана Родослава10. Основание епархии могло произойти между 870 и 877 гг., когда в Риме придерживались точки зрения, что иллирийская епархия, частью которой была Верхняя Мизия и входящий в нее Белград, находилась под юрисдикцией папы .
Моравская епнскопия реконструируется на основе упоминания во времена Бориса архиепископа Агафона Моравского, присутствовавшего на «Ложном Соборе» Фотия 879 г12. Свое название она получила от местности, лежащей на границе рек сербской и болгарской Моравы. Здесь проживали племена кучеван, браничевцев и мораван, подчиняющиеся власти болгарских правителей. Позднее центр епископии переместился в Браничево, что позволило Б.Николовой говорить о ее подчинении до 879 г. непосредственно патриарху. В болгарский диоцез она вошла после указанной даты13. Перенесение престола из Моравы в Браничево нашло обоснование в обновлении древнего престола, располагавшегося в античном Виминациуме.
Брегальницкая (Струмішкая епнскопия) епископии располагалась на р. Брегальница, которая впадает с левой стороны в р. Вардар в 25 км от р. Струмицы. В Житии Тивериупольских мучеников она упоминается как существующая при Борисе. Она одной из первых получила славянский клир.
Б.Николова объясняла это тем, что епископия занимала территории, на которые не претендовали ни Рим, ни Константинополь. Государственная власть упрочивала здесь свои позиции14. Нам представляется, что особое внимание к местности привлекало ее языческое население. Солунская легенда, рассказывая о деятельности каппадокийца Кирилла, подчеркивала сложность его миссии в районах с жестокими жителями. В апокрифической литературе Овче поле ассоциируется с местом, откуда для Болгарии постоянно исходила угроза. Область Брегальница имела, вероятно, одноименный центр, идентичный с раннехристианским епископским городом Брегала, известным благодаря упоминанию на Халкидонском соборе 451 года. Местонахождением его И.Пенева считала античный фракийский город Горен Козяк на левом берегу реки Брегальницы1 , а Б.Николова с.Крупище, в котором найдена церковь IX-X вв. с синтроном16. Епископии соответствовала административная область, находящаяся восточнее Кутмичевицы. Управитель ее комит Таридин был известен своей деятельностью при строительстве церкви и погребении в Тивериуполе (Струмице) мощей мучеников17.
Существование Охридской епископии подтверждается присутствием на Константинопольском Соборе 879 г. Гавриила Охридского18. В нее входили города Ахрида, Преспа, Макр, Кичав. Юго-западные земли Кутмичевицы были переданы Борисом в управление комиту Домету. Интересно отметить, что в Житии Климента при рассказах о частом посещении им Охрида ничего не упоминается о местном епископе.
Глава Проватской епископии Мануил Проватский участвовал в работе Собора 879 г. Возможно, там присутствовал и другой проватский епископ Лев19. Центр ее находился в 50 км к западу от Варны и в 40 км на юго-восток от Шумлы.
В работе Собора 879 г.20 принимал участие глава Девельтской епископии Симеон Девельтский. Город Девельт (ныне Затора) находится в 20 км к западу от приморского города Бургаса. Греки уступили его Борису после крещения21. Болгарская епископия здесь была продолжением существовавшей греческой.
Выделенные выше епископии, как достоверно известные, называл и Е.Е.Голубинский, добавляя, что в действительности их было "не меньше, если не больше 10"22.
При дальнейшем восстановлении числа епископских кафедр, письменных сведений о которых мы не имеем, может помочь реконструкция В.Гюзелева, исходившего из совпадения церковных областей с административными. Общее число комитатов в Болгарии в момент принятия христианства было 10 (против Бориса восстали представители всех 10 комитатов, как пишет Регинон23).
Большая часть нынешней северной Болгарии (Мизия) входила в особый комитат, составляя "внутреннюю область", срединную Болгарию , с центром в Плиске. Ее управление было вверено в руки ичиргубоила. Во времена Бориса эту должность занимал Стасис.
Отдельную область составили земли в подунайской Болгарии, центрами которых являлись крепость Дристр, крепость Видин, крепости в Трансильвании. Для конца ЕХ-Х вв. мы не располагаем прямыми данными о существовании митрополичьих кафедр или епископии в задунайских землях24. Приходится ограничиваться лишь косвенными данными. Древним духовным центром земель в Варненском округе был Марцианополис, обладавший особыми привилегиями. После разрушения этого епископского центра в результате варварского нашествия его титул перешел к епархии в Дуросторуме (римско-византийский Доростол, славянский Дръстър).
Создание первых болгарских монастырей и их деятельность
Монастыри являлись формой социальной организации людей на основе общих взглядов, связанных с осуществлением одного из главных христианских идеалов - аскетического, где задача индивидуального спасения соединялась с задачами социально-религиозными204. Болгарские монастыри, особенно после 886 г., становятся центрами не только культурного развития страны, но и местом, где решаются политические проблемы.
Можно выделить две точки зрения на время появления монастырей. Согласно первой, монастырская традиция на территории Болгарского государства к середине IX в. оказалась уничтоженной205. Согласно второй, монастыри, как «островки веры», сохранялись в среде язычников206. Последнее предположение более предпочтительно. Оно не только соответствует проявляющейся в целом преемственности жизни на Балканах, но находит подтверждение в источниках. В вопросах болгарского князя, направленных папе Николаю I, идет речь о вдовах, насильственно отправляемых в монастыри. Можно предположить, что число их стало увеличиваться, а деятельность укрепляться после отказа от решительной борьбы с христианством в правление отца Бориса. В Житии Эвареста, игумена константинопольского монастыря Куроквион, содержится рассказ о посольстве Феодоры к болгарам. Его возглавлял Феоктист Вриений, сопровождаемый Эварестом. Святой услышал о старце Иоанне, которого местное население называло «черным», и присоединился к нему в Петре (село северо-западнее Лозенграда)207.
Ко времени второго патриаршества Фотия (878-886 гг.) относят письмо главы византийской церкви к монаху-исихасту Арсению, написанное после того, как к нему были отправлены болгары, которые хотели стать монахами208. Таким образом, создание монашества стало делом государственной важности.
Центрами строительства монастырей были, прежде всего, главные города. Первым монастырем, который основал Борис неподалеку от княжеской резиденции, стал монастырь у Большой базилики. Он состоял из нескольких просторных дворов, имеющих собственное предназначение. Севернее главного храма находились две монументальные постройки: резиденция главы церкви и княжеские покои, южнее - училище и скрипторий. Во втором дворе располагались жилые помещения для монахов, трапезная. В третьем - производственные помещения, склады, конюшня. На территории монастыря была усыпальница, где найдены не только простые гробницы, но и каменные саркофаги с надписями на кириллице и глаголице. На одном из костяков обнаружены остатки роскошной одежды, что позволяет говорить о высоком социальном статусе связанных с монастырем людей. Среди них могли оказаться и болгары и греки (на одном из каменных крестов выбита двуязычная надпись - на греческом и староболгарском - "Почина раб божий Лазар в январь месяц, второй день"209). Монастырь в старой болгарской столице был единственной своего рода укрепленной цитаделью среди подобных ему комплексов, раскрытых археологами.
Восточнее Архиепископской базилики раскопан архитектурный ансамбль, тяготеющий к так называемой «болярской церкви», окруженный каменной стеной и состоящий из трех прямоугольных дворов правильного очертания. Характер построек определяется как монастырский210.
Севернее раскрыты руины небольшого комплекса, в котором можно предположить монастырский ансамбль211. Центром его служила маленькая однонефная базилика. К ней было пристроено помещение, занимающее место от притвора до самой церкви, которое могло использоваться в женских монастырях для нахождения монашенок во время службы, что послужило поводом для определения монастыря как женского212. Рядом находились трапезная и церковка, возле апсиды которой помещалась гробница с надгробной плитой, украшенная тремя крестами без надписей. "Я думаю, -писал Н.Мавродинов, - что здесь погребена сестра Бориса, взятая в плен византийцами... Возможно она и основала монастырь"213.
К раннему периоду некоторые авторы относят 2 монастыря, приютившихся у подножия Мадарских скал: над с. Мадара в красивой местности с видом на шуменскую равнину. Он построен на месте старого культового комплекса, разрушенного и расширенного214. Монастырь при селе Калугерица215 появился в результате реконструкции болярского имения. Севернее Плиски, около села Исбул, найден подобный дворец, превращенный в монастырь св. Власия216. Монастырский комплекс в с.Басараби в Северной Добрудже включает 6 хорошо сохранившихся скальных церквей. Возможно, в конце IX в. здесь была устроена отшельническая обитель. Здесь собрана большая коллекция надписей и рисунков-графитти .
В 1978 г. обнаружен монастырский комплекс близ села Равна, находящийся в 20 км от современного города Провадия. Предполагается, что он построен недалеко от столицы Плиски Борисом (хотя греческая надпись, выполненная на стене монастырского храма "освящен храм сей 23 апреля 6097 года, 17 индикта" несколько запутывает датировку). К.Попконстанти-нов высказал мысль об освящении монастырского храма в 889 г. в честь восшествия на престол Владимира и посвящении его Богородице218. Среди находок - свинцовая печать царя Симеона и три печати его третьего сына Михаила. Стены церкви, сохранившиеся на высоту до двух метров, и других построек оказались испещрены многочисленными надписями (приблизительно 210), большинство из которых сделаны на греческом языке. Есть и славянские надписи, использовались рунические знаки. Иными словами, монастырь был центром обучения грамоте. К монастырской церкви прилегали скрипторий, училище, хозяйственные и жилые постройки219.
Несколько монастырских комплексов располагалось в Преславс и его окрестностях. Город занимал пространство около 3,5 кв.км. и был обнесен высокой крепостной стеной из белых каменных блоков. В 1897 г., незадолго до раскопок Русского Археологического института в Константинополе, В.Златарский начал раскрывать Преславский дворцовый комплекс. Раскопки продолжили археологические экспедиции во главе с К.Шкоро-пилом, а затем директором РАИ Ф.И.Успенским, преславским археологом Й.Господиновым, археологом Кр.Митяевым. Изучения показали, что во Внешнем граде и его окрестностях находилось 8 монастырей, но ни одного в пределах Внутреннего града220.
1. рядом с Круглой церковью (у р. Тичи), которая вместе с маленькой церковкой входила в монастырский комплекс. Верху южной стены притвора еще во время сооружения церкви сделано несколько надписей, одна из которых сообщает, что руководил строительством церкви "хартофилакс Павел". Из некрополя возле монастыря происходит и каменный крест с надгробной двуязычной надписью о "рабе божией Анне". Найденные плитки с текстами на кириллице (учебные пособия) способствовали обучению в монастырской школе.
2. на территории города находился небольшой монастырь Мостич, от которого осталась небольшая гробничная церковь крестово-купольного типа. К западу от церкви протянулись мастерские по производству мозаики. Найдены две оловянные печати: одна - Симеона, другая с надписью: "Георгий монах и синкел болгарский"221. Богатство архитектурного убранства монастырской церкви (мраморные плиты, мозаика, смальта) свидетельствуют о
3. монастырь Черешето находился правее северных ворот, ведущих в город, на склоне, ограниченном левым притоком реки Тичи. Сегодня эта местность входит в черту городского парка и местные жители называют ее "Черешето"223. Здесь обнаружены остатки деревянной церкви - древнейшей из известных памятников деревянной архитектуры, представленой типом базилики.
4. недалеко расположен монастырь "Под Зобуите", с сохранившейся хорошо датированной монастырской церковью и большой криптой при ней. Каменные гробницы помещены в отдельные ниши. Близость ко дворцу (400 м), огромные размеры и чрезвычайно богатые находки связывают его жизнь со знатным духовенством. Возможно, на его территории находилась патри-аршья резиденция во времена Симеона224.
5. монастырь в местности Волкашина раскинулся в живописной долине Бял Бряг. Среди его зданий выделяется дом игумена, отличающийся разнообразием находок, украшенная фресками и облицовочной керамикой церковь и башня-звонница225. Это один из ранних и богатых монастырей.
«Книжная программа» Бориса
Выявить полностью круг литературных памятников, бытовавших в Болгарии в кон. IX - нач. X в. невозможно. Трагическая судьба болгарских земель не способствовала сохранению древнего наследия. Почти все оно дошло до нас в составе древнерусской литературы. Но возможно проследить принципы отбора переводной литературы и критерии появления оригинальных произведений, тем более, что на примере группировки библейских книг в сборниках А.А. Алексеев пришел к выводу о существовании в "славянской письменности каких-то представлений о каноне" .
Важное значение для неофитов играла проповедническая и поучительная литература. Черноризец Доке, беседуя с Иоанном Экзархом, наставлял его: "Что еще должны делать священники, коли не поучать?"86. Проповеди предназначались для христианского общества, собирающегося в храме, среди которого была не только образованная верхушка, но неграмотные и малограмотные люди. Они читались в церквах в честь какого-либо церковного события или деятеля, чтимого Церковью. Похвальные слова назывались панегириками. Значение литературы, создававшейся для устного восприятия, нельзя переоценить, поскольку возникшие с появлением славянской литературы категории - "писатель" и "читатель" в начальный период совпадали в одном лице. "Новое слово" было чуждым. Оно шло от иноязычной традиции, и создатель должен был найти в нем точку отсчета, связанную с "прошлой системой координат". Иными словами, здесь обе стороны "взаимно контролировали друг друга, налаживая тем самым связь между собою и способствуя сближению"87.
Создание произведений названного жанра не встречало затруднений. Они изобиловали в византийской литературе, и для болгарского книжника было легко, обратясь к ним, найти там необходимую основу для повествования. В качестве образцов преимущественно выбирались творения отцов Церкви Григория Назианзина, Василия Великого, Иоанна Златоуста.
Мастерами "слова Божьего" и создателями проповеднических произведений были Климент Охридский и Иоанн Экзарх. Первый составил несколько десятков учительных и похвальных слов: Общие поучения на память апостола и мученика, Поучение на святое Воскресение, Поучение на Преображение Господне, Похвалу на представление Пресвятыя Владычицы нашея Богородицы (Похвала на Успение Богородицы), Похвальное слово на блаженного пророка Захарию и о рождестве Иоанна Предтечи, Похвальное слово Иоанну Крестителю, Похвальное слово о четверодневном Лазаре, Похвалу святому и славному Христову мученику и чудотворцу Димитрию Мироточцу (Солунскому), Похвальное слово бесплотным архистратигам Михаилу и Гавриилу, Похвалу святому Клименту, папе Римскому, Похвалу святому Кириллу, учителю Словеньску языку, Слово на Богоявление Господа нашего Иисуса Христа, Слово на зачатие Иоанна Предтечи Господня88. Н. Романкова на основании текстологического анализа не считала два последних слова произведениями Климента, но добавила Заповедание о праздниках, Вербницу, Слово о Святой Троице, Похвалу сорока св.мученикам. Предполагается, что Клименту может быть отнесена и "Похвала Кириллу и Мефодию" В дошедших до нас списках автор произведений, которые приписываются Клименту Охридскому, называется епископом Климентом; Климентом, епископом словенским; Климентом, епископом Величским; святым Климентом или просто Климентом. В одном слове он назван Климентом, папой Римским90.
О проповеднической деятельности Климента хорошо написал Феофилакт Охридский: "Сочинил простые и ясные проповеди на все праздники, в коих не было ничего глубокого, ничего мудрого, но которые не укрылись бы от понимания самого глупого среди болгар. Этими проповедями он окормлял души самых простоватых болгар, поя молоком тех, кто не мог принимать более твердую пишу, став новым Павлом для новых коринфян - болгар. Через них можно было выучить и таинства совершаемых празднеств Христа и во имя Христа"91.
Учительные слова Климента могут быть разделены на два вида: общие и слова-образцы. В общих речь идет о христианских праздниках или прославленных подвижниках. Слова-образцы объясняют, что нужно говорить в подходящем случае об апостоле, пророке, мученике и т.п.92.
Климент Охридский видел основным средством распространения новой морали и учения церковную проповедь. Поэтому он призывал болгар собираться в церкви, где происходит приобщение к слову Божьему. Приходите в церковь "на оутреню, на литоургию, на вчерню без злобы текоуше", - обращается он в поучении о св.Георгии93. Здесь, слушая о божьих угодниках, которые были простыми людьми, может человек получить силу для морального усовершенствования. "Оуклонися от зла, сотвори добро" - основной призыв Климента94. В храме человек может очиститься от самого мерзкого, что в нем есть: идолопоклонства, братоненавидения, клеветы, гнева, зависти, ярости, ненависти, детоубийства, блуда, прелюбодеяния, гордости, лжи, клятвопреступления, сребролюбия, песен бесовских, плясок, срамословия, волхвования, обид95. Перечисление "мерзости человеческой" постоянно повторяется Климентом. Он дает представление не только о пережитках язычества в Болгарии, но и о модели "нового человека", которую хотелось создать, одновременно, показывая трудности, с которыми столкнулись христианские проповедники в Болгарии. Новый человек создается откровением своим. В церкви "не таим съгрешении наших, но исповедаем, покаемся"96. Хотя в храме представлен коллектив верующих, Климент проводит мысль об ответственности отдельной личности перед Богом. В Судный день каждый предстанет, чтобы отчитаться за свою жизнь. И не поможет тогда отец сыну, а мать дочери, брат брату, а раб господину.
Совершенно иными по характеру представляются Слова Иоанна Экзарха Они направлены не на восхваление или поучение, а на разъяснение христианско-философской сущности праздников97. В Слове на Преображение Господне и в Похвале Иоанну Богослову книжник обращается к сложной теме «двух естеств в одном образе, и совершенный Бог, и совершенный человек»98. Стараясь поддержать связь со своими слушателями, Иоанн Экзарх называет их «брате». В них угадывается подготовленная к восприятию философских рассуждений аудитория: обитатели монастырей, которым знакомы основы христианского учения.
Предположительно, что сам Симеон составил выборку из слов Иоанна Златоуста Об этом свидетельствует пролог в списке ХП в. "... изучив все книги, старые и новые, канонические и неканонические, и, прежде всего, божественное писание и вникая в нравы и обычаи учителей церкви и их мудрость, благоверный царь Симеон был восхищен словесной мудростью блаженного Иоанна Златоуста и благодатью его святого духа Прочитав его книги, он выбрал некоторые из его слов и составил из них единственный сборник, который назвал ЗЛАТОСТРУЙ..."99. Цель сборника - служить назидательным чтением в доме или келье монастыря. Ничто не указьюает на его использование в церкви. Некоторые Слова сборника позволяют предполагать, что составлялся он для чтения среди высокопоставленного круга монашества Например, Слово, обращенное против обычая христиан, особенно богатых, ограничивать круг своей благогворительсти монастырской средой, и несколько Слов о священстве, в которых осуждается недостойное соискательство священного сана и внушается строгое повиновение представителям церкви со стороны паствы100.
Константином, Климентом и Наумом были переведены гимно-графические тексты, необходимые для годового праздничного, великопостного и после великопостного богослужения101.
Пример христианской добродетели вызвал к жизни агиографический жанр. Краткие жития святых читались во время церковной службы, полные - за монастырской трапезой или в тиши кельи. Чаще всего жития переводились в составе устойчивых сборников (Прологов, Миней Четьих) или в качестве предисловия к сочинениям. Самым значительным произведением этого жанра можно считать Пространные жития Кирилла и Мефодия. Они вышли из круга учеников первоучителей. Несмотря на дискуссии, большинство исследователей отмечают причастность к их написанию Климента Охридского102. Будучи ревностным последователем св.братьев, он преисполнен благоговения и пиетета к их делу. "Славлю уста твои, блаженный отче Кирилл, источившие духовную сладость на мои уста. Славлю многогласный язык твой, воссиявший на народ мой зарей трибезначального Божества и рассеявший греховный мрак..." - восклицал он в "Похвальном Слове Кириллу"103.
