Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Территория и население Яранского уезда вятской губернии в конце XVIII - первой половине XIX века 28
1.1. Территория Яранского уезда и природно-климатические условия жизнедеятельности крестьян 28
1.2. Динамика численности и состав крестьянского населения 57
Глава II. Жизнеобеспечение крестьян Яранскои деревни в конце xviii-первойполовине XIX века 78
2.1. Хозяйственные занятия крестьян 78
2.2. Состав и количественная характеристика крестьянской семьи -... 119
Глава III. Положение и социальный протест крестьян Яранского уезда вятской губернии в конце XVIII - первой половине XIX века 148
3.1. Крестьянские подати и повинности 148
3.2. Социальный протест крестьян 180
Заключение 201
Список использованных источников и литературы 213
Приложения 254
- Динамика численности и состав крестьянского населения
- Хозяйственные занятия крестьян
- Состав и количественная характеристика крестьянской семьи -...
- Социальный протест крестьян
Введение к работе
Актуальность темы. Отечественная историческая наука имеет устойчивые традиции в исследовании истории российского крестьянства, составлявшего длительное время абсолютное большинство населения страны. Крестьянство являлось главной производительной силой, созидавшей необходимую базу для социокультурного, экономического и политического развития Российского государства. Это относится и к дореформенному периоду конца XVIII – первой половины XIX в., когда в российской деревне, как и в обществе в целом, происходили кардинальные перемены, вынудившие самодержавие отменить крепостное право и провести крестьянскую реформу 1861 – 1866 гг. В этой связи важно определить уровень развития сельского хозяйства и положение различных категорий крестьян, а также его региональную специфику, без учёта которой невозможно составить целостное представление о важнейших процессах, происходивших в российской деревне того времени. Сказанное в полной мере относится к обширным регионам Поволжья и Приуралья, имевших, в свою очередь, микрорегиональную и локальную специфику.
Актуальность изучения истории крестьянства на региональном уровне определяется и тем, что данное направление исследований становится важной самостоятельной частью современной историографии. При этом история отдельных регионов включает в себя комплекс природных компонентов (историко-экологическую среду), социоэкономических, этнических, конфессиональных и ряд других особенностей с целью выявления их идентичности, что вполне применимо на территориальном уездном уровне. В этом плане Яранский уезд, в отличие от других уездов Вятской губернии, отличался не только наличием сложного социального (государственные, удельные, помещичьи), этнического (русские, марийцы), конфессионального (православные христиане, старообрядцы, новокрещёные, язычники) состава крестьянского населения и оживлёнными ассимиляционными процессами, высокими темпами прироста жителей, но и спецификой микрорегиональных и локальных природно-географических условий жизнедеятельности, базировавшихся на пашенном земледелии, животноводстве и крестьянских промыслах. Важно дать общее и особенное в социально-экономическом и сословно-правовом положении крестьян яранской деревни, имевшей к тому же исторически обусловленные ментальные особенности в «санчурской», «яранской», «кукарской» местностях рассматриваемой территории.
Объектом исследования является крестьянство Яранского уезда конца XVIII – первой половины XIX в., как составная часть крестьянского населения Вятской губернии и страны в целом, а предметом – социоэкономический облик государственных, удельных, помещичьих крестьян яранской деревни рассматриваемого времени.
Хронологические рамки диссертационного исследования охватывают конец XVIII – первую половину XIX в., что в целом согласуется с устоявшейся в отечественной историографии периодизацией. Нижняя грань рассматриваемого времени обусловлена проведением 5-й ревизии 1795 г., оформлением новых границ Яранского уезда по административно-территориальной реформе 1796 г., введением в 1797 г. волостной системы деления государственной деревни и передачей дворцовых крестьян в удельное ведомство. Верхние временные рамки связаны с началом проведения крестьянских реформ в 1861 – 1866 гг.
Территориальные рамки исследования включают Яранский уезд Вятской губернии, оформившийся в новых границах в конце XVIII в. на исконных яранских землях и присоединённых частях ликвидированного Царевосанчурского уезда, Алатской и Галицкой дорог Казанского уезда со слободой Кукарка (современный город Советск Кировской области), Царевококшайского и Козьмодемьянского уездов. В современном административно-территориальном делении это полностью или частично Яранский, Пижанский, Советский, Санчурский, Кикнурский, Тужинский районы Кировской области, Шахунский район Нижегородской области, Килемарский, Медведевский, Оршанский, Советский, Новоторьяльский районы Республики Марий Эл.
Степень разработанности темы. Историография истории российского крестьянства достаточно обширна, однако применительно к отдельным регионам имеются существенные пробелы. В рамках рассматриваемой проблемы условно можно выделить три этапа, включающие дореволюционный период середины XIX – начала XX в.; советский период XX столетия и современный период конца XX – начала XXI в.
Дореволюционная историография примечательна тем, что в ней впервые была поставлена проблематика в контексте истории сословий, законодательства, закрепощения крестьянского населения и отмены крепостного права в России. В трудах И.Д. Беляева, В.И. Семевского, К.Д. Кавелина, В.О. Ключевского, А.П. Заблоцкого-Десятовского, В.А. Мякотина и других исследователей затрагивались такие сюжеты, как социально-правовое положение помещичьих, удельных и государственных крестьян, состояние их хозяйства, специфика сельской общины и вопросы самоуправления, реформа П.Д. Киселева в государственной деревне и ее последствия, взаимоотношения крестьянских сообществ с вотчинной, удельной и уездной администрацией. В исследовании С.А. Князькова, опубликованном в начале XX в., дана принципиально важная оценка о социальном положении государственных крестьян. По справедливому мнению автора, казённые крестьяне, по существу, были крепостными государства. В целом, оценивая реформу П.Д. Киселёва, он подчеркнул, что она проводилась исключительно бюрократическим путем, без привлечения общественной инициативы, а также им было заострено внимание на вопросе о недостатке земли у государственных крестьян и отрицательном воздействии откупщиков на развитие крестьянского хозяйства. Особняком стоит капитальная трехтомная работа по истории уделов, в которой содержится большой фактический материал. Не обошли вниманием крестьянский вопрос и местные историки. В трудах И.Н. Смирнова, Н.Н. Романова затрагивались такие важные аспекты, как хозяйственные занятия, демографические и ассимиляционные процессы в уездах с марийским населением Вятской губернии первой половины XIX в..
В советской историографии история крестьянства стала одним из ведущих научных направлений. Этой теме посвящено значительное количество работ. Применительно к теме нашего исследования ценными являются труды известных историков Ю.В. Готье, И.И. Игнатович, Н.Л. Рубинштейна, Н.М. Дружинина, П.Г. Рындзюнского, Л.М. Иванова, П.А. Зайончковского и других, основательно изучивших принципиально важные проблемы по истории русской дореформенной деревни. Историками И.Д. Ковальченко, В.А. Федоровым был сделан огромный вклад в изучение специфических особенностей развития русской крепостной деревни дореформенного периода, эволюции форм и размеров феодальной ренты, возникновения и развития крестьянской поземельной собственности, формирования очагов торгового земледелия, социального расслоения крестьянства, первоначального накопления и другие вопросы. Основные направления фискально-податной политики царского правительства с конца XVIII в. до крестьянской реформы 1861 г. были освещены В.И. Неупокоевым. Для разработки проблемы экономического развития российской деревни конца XVIII – первой половины XIX в. большую ценность имеют материалы «Экономических примечаний» Генерального межевания земель различных губерний Российской империи, значимость которых как исторического источника впервые исследовал Л.В. Милов. В трудах Я.Е. Водарского, В.Н. Кабузана был проведён глубокий разносторонний анализ демографических процессов. Широкий спектр вопросов развития удельной деревни России представлен в обстоятельной работе Л.Р. Горланова. Итоги многолетних изысканий советских исследователей были изложены в обобщающей работе по истории российского крестьянства. Для изучения заявленной нами темы большое значение представляют труды, посвящённые рассмотрению крестьянской семьи и крестьянского двора. В трудах Е.Н. Баклановой (Швейковской), В.А. Александрова, Н.А. Горской, А.И. Копанева и других впервые были затронуты такие аспекты, которые важны для нас в методологическом плане для изучения крестьянской семьи и рабочих её возможностей. В сравнительном плане для изучения типологии крестьянских семей несомненную ценность имеют сведения, приводимые в работах К.И. Козловой, М.В. Гришкиной, Н.П. Денисовой, Г.Н. Кадыковой и других.
Для современного крестьяноведения, временные рамки которого начинаются с 1991 г., характерно дальнейшее углубление теоретических и методологических исследований. В концептуальном и методологическом плане принципиальное значение имеют труды историка Л.В. Милова, в которых важное место отводилось природно-географическому фактору в истории России. Аграрные традиции и новации в дореформенной деревне в центрально-нечернозёмных губерниях впервые подробно изучил С.А. Козлов. Крестьянский вопрос во внутренней политике Российского самодержавия в конце XVIII – первой четверти XIX в. в контексте прав крестьян рассмотрен в монографии А.Н. Долгих, а социально-правовое положение удельных крестьян являлось предметом изучения Н.В. Дунаевой.
Крестьянская тематика рассматриваемой нами территории получила освещение в работах таких исследователей, как С.В. Токарева, А. Токаревой, П.Г. Григорьева, И.М. Корсакова, М.Г. Софронова, Е.И. Чернышёва, А.В. Седова, Б.Г. Плющевского, Н.П. Гриценко и других. Ими рассматривались вопросы о положении различных категорий крестьян и их борьбе накануне отмены крепостного права. Значительный пласт исторических источников был введен в научный оборот кировским ученым А.В. Эммаусским, изучавшим на протяжении всей своей жизни социально-экономическую историю как всего Вятского края в целом, так и отдельных его регионов. Автор впервые провел комплексное исследование истории Вятской земли периода XII – середины XIX в. В его работах были затронуты такие аспекты вятской истории, как экономическое развитие губернии в конце XVIII в. по топографическим описаниям; «картофельные» бунты; борьба крестьян за освобождение от власти помещиков; вятская деревня накануне отмены крепостного права и другие сюжеты. Применительно к нашей теме в работах ученого содержатся отрывочные, но важные сведения о социально-экономическом развитии Яранского уезда.
В сравнительном плане существенную ценность представляют труды региональных исследователей. В 50 – 90-е гг. XX в. проводилась плодотворная работа поволжских историков-аграрников по выявлению и введению в научный оборот новых источников, проведению симпозиумов, конференций, изданию многочисленных статей и обобщающих трудов. Важным рубежом в исследовании истории народов Среднего Поволжья конца XVIII – первой половины XIX в., в том числе марийцев, стали труды известного чувашского историка В.Д. Димитриева, в дальнейшем оказавшие большое влияние на работы других историков средневолжского региона: марийских (Г.Н. Айплатова, А.Г. Иванова), мордовского исследователя Н.В. Заварюхина, чувашских (В.П. Иванова, Е.П. Погодина), удмуртского ученого М.В. Гришкиной и других. Несомненен вклад в разработку крестьянской проблематики исследователей А.В. Клеянкина, Н.Ф. Тюгаева, С.Х. Алишева, Р.Р. Хайрутдинова и др..
Применительно к историографии истории крестьян дореформенного периода рассматриваемой нами территории интерес представляют исследования К.И. Козловой, А.С. Казимова, В.П. Яковлевой и других исследователей истории Марийского края, а также Н.С. Половинкина, рассматривающего в своих работах удельную деревню Урала и Л.В. Беловинского, изучавшего историю помещичьих крестьян Вятской и ряда других губерний.
Некоторые аспекты истории крестьян яранской деревни (демографический, конфессиональный, образовательный) рассматривались в последнее время в трудах Г.А. Сепеева, Н.С. Попова, С.М. Васиной, И.В. Алметевой. В сравнительном плане заслуживают особого внимания труды А.А. Соловьева, посвященные истории вятского крестьянства второй половины XIX в.. Ценные сведения о крестьянских промыслах и предпринимательстве содержатся в статье Г.И. Обуховой. В зарубежной историографии ряд вопросов социально-экономического развития государственной деревни Среднего Поволжья первой половины XIX в. затрагивались в монографии Андреаса Каппелера.
Таким образом, крестьянская проблематика применительно к Вятской губернии конца XVIII – первой половины XIX в. получила определенное освещение. Однако, относительно к её составным территориальным частям, в том числе Яранскому уезду, по истории крестьян до сих пор отсутствует комплексный специальный труд.
Целью диссертационного исследования является комплексное изучение социоэкономического облика крестьянства Яранского уезда Вятской губернии в конце XVIII – первой половине XIX в.
Для реализации поставленной цели определены следующие задачи:
– рассмотреть влияние естественно-географических и природно-климатических условий на жизнедеятельность крестьян Яранского уезда в различных его частях;
– выявить общее и особенное в динамике численности и составе уездного крестьянского населения изучаемого времени;
– проанализировать хозяйственные занятия крестьян как основу жизнеобеспечения яранской деревни и её эволюцию;
– определить типологию и рабочие возможности крестьянской семьи в государственной, удельной и помещичьей деревне;
– охарактеризовать особенности социально-экономического и сословно-правового положения государственных и владельческих крестьян;
– рассмотреть формы и направленность стихийного социального протеста крестьян.
Источниковая база исследования. Исследование базируется на опубликованных и архивных источниках, хранящихся в ряде фондов Российского государственного архива древних актов в Москве (РГАДА, ф. 350, 1267, 1355), Российского государственного исторического архива в Санкт-Петербурге (РГИА, ф. 380, 383, 515, 934, 1291, 1341, 1405), Государственного архива Республики Марий Эл (ГАРМЭ, ф. 150, 251), Государственного архива Кировской области в Кирове (ГАКО, ф. 61, 135, 176, 574, 575, 582, 583, 711, 712, 720, 1145, 1374), Отдела рукописей и Русского журнального фонда Российской национальной библиотеки в Санкт-Петербурге, Научно-исследовательского отдела редких книг Российской государственной библиотеки в Москве, Краеведческого отдела областной библиотеки имени А.И. Герцена в Кирове.
Опубликованные источники, использованные в работе, включают в себя такие виды, как законодательные акты, делопроизводственные и статистические материалы, периодическую печать, свидетельства современников.
Комплекс законодательных и нормативных актов позволяет проследить важные направления государственной политики по крестьянскому вопросу, как в казенной, так и в удельной и помещичьей деревне. Они опубликованы в первом и втором Полном собрании законов Российской империи. Среди них особую ценность представляют законодательные акты первой половины XIX в., различные сборники постановлений и нормативных материалов. Несомненно, необходимы для исследования делопроизводственные материалы, сохранившиеся в различных учреждениях и вотчинных архивах. Они позволяют рассмотреть хозяйство и систему жизнеобеспечения деревни, выявить сословно-правовое положение крестьян, охарактеризовать различные формы социального протеста.
В опубликованных военно-статистических обозрениях Вятской губернии содержится ценная информация, характеризующая социально-экономическую жизнь яранской деревни. Статистические сведения конца XVIII – первой половины ХIХ в. по Яранскому уезду изложены в материалах по статистике Вятской губернии, а некоторые моменты хозяйственной деятельности – в работах по описанию промыслов Вятской губернии.
Определенную часть источниковой базы исследования составила периодическая печать. Из газет «Вятские губернские ведомости», а также из сборников «Памятные книжки и календари Вятской губернии» почерпнуты краеведческие сведения о яранской земле самого различного характера, в том числе важные статистические данные и описания, характеристики населенных пунктов, описания ярмарок, различного рода объявления, касающиеся хозяйственной деятельности жителей уезда и многие другие. Заслуживают внимания и материалы о крестьянских волнениях в Вятской губернии, находящиеся в сборнике «Столетие Вятской губернии».
Ценные наблюдения о жизнедеятельности крестьян Вятской губернии в целом и Яранского уезда в частности имеются в свидетельствах и записках современников первой половины ХIХ в.. Значительно дополняют базу диссертационной работы различные виды опубликованных документов.
Таким образом, опубликованные и архивные источники дают возможность в комплексном виде рассмотреть изучаемую проблему.
Методология исследования базируется на основных принципах исторической науки: историзме, объективности, системности, комплексности. Для решения исследовательских задач и раскрытия сущности изучаемых явлений использовались как общенаучные методы (анализ и синтез, сравнение, описание, индукция, дедукция, системный анализ и др.), так и специальные исторические методы (историко-сравнительный, историко-генетический, проблемно-хронологический, историко-системный и историко-статистический). Историко-сравнительный метод позволил определить общее и особенное в исторической судьбе крестьянства рассматриваемого региона. При помощи историко-генетического метода исследованы в развитии особенности жизнеобеспечения крестьянства. Проблемно-хронологический – позволил проследить эволюцию крестьянского хозяйства и выделить отличительные ее особенности. Историко-системный метод дал возможность рассмотреть крестьянство как сложный социальный организм, включавший различные его категории, и определить взаимоотношения крестьянского сообщества и различных структур вотчинной и государственной власти. Историко-статистический метод применялся в работе при составлении таблиц и при подсчетах статистических данных, на основе которых выявлялись количественные и качественные стороны, определялись общее и особенное в развитии жизнеобеспечения деревни рассматриваемого региона.
Научная новизна заключается в том, что в работе впервые целостно рассматриваются социоэкономический облик и основные факторы жизнеобеспечения крестьян Яранского уезда Вятской губернии в конце XVIII – первой половине XIX в. Проведённый анализ различных видов архивных и опубликованных документов позволил подробно рассмотреть региональные, микрорегиональные и локальные особенности жизнедеятельности крестьян яранской деревни, связанные со спецификой природно-географических условий и характером многоотраслевого крестьянского хозяйства. Впервые был проведён дифференцированный системный анализ динамики численности крестьянского населения и типологии крестьянской семьи государственной, удельной и помещичьей деревни с учётом этнической специфики государственных крестьян, что позволило в целом выявить рабочие возможности крестьянского двора Яранского уезда.
На основе большого фактического материала показана специфика социально-экономического и сословно-правового положения государственных крестьян в системе «государственного феодализма», удельных крестьян, как крепостных царской семьи удельного ведомства, и помещичьих крестьян в системе вотчинной администрации в дворянских имениях, а также рассмотрены различные формы и направленность социального протеста крестьян. Проведённые исследования позволяют в целом констатировать наличие некоторых общих и социальных черт в социально-экономическом, этноконфессиональном и социокультурном и ментальном облике крестьян Яранского уезда как составной части вятского крестьянства и страны в целом.
Практическая значимость определяется возможностью использования материалов диссертационного исследования для дальнейшей разработки проблем истории российского крестьянства и сельского хозяйства, написания истории Вятского края, разработки спецкурсов и спецсеминаров, применения в культурно-просветительской работе. Исторический опыт хозяйствования на селе в известной мере может быть востребован в реформировании сельскохозяйственного производства на современном этапе.
На защиту выносятся следующие основные положения:
1. Социоэкономический облик крестьян яранской деревни определялся различными факторами. Жизнедеятельность во многом обуславливалась спецификой природно-климатических условий и территориально-географического его размещения в юго-западной части Вятской губернии.
2. Крестьянство Яранского уезда составляло основную массу населения на его территории. Оно отличалось сложным социальным, этническим и конфессиональным составом, характеризовалось устойчивым приростом народонаселения, оживленными миграционными и ассимиляционными процессами.
3. Жизнеобеспечение крестьян яранской деревни обуславливалось их хозяйственными занятиями. Крестьянское хозяйство носило комплексный многоотраслевой характер, в котором ведущие позиции занимало пашенное земледелие, дополняемое домашним животноводством и получившими большой размах различными крестьянскими промыслами.
4. В системе жизнеобеспечения важное место занимала крестьянская семья, от состава и численности которой во многом зависели хозяйственные возможности отдельно взятого жилого двора. Обеспечение рабочей силой было важным определяющим элементом в жизнеобеспечении крестьян яранской деревни.
5. Состоятельность крестьянской семьи и обеспеченность крестьянского двора в значительной мере обуславливались их социально-экономическим положением, крепостнической зависимостью от своих владельцев и тяжестью налагаемых податей и повинностей. Положение государственных крестьян в системе «государственного феодализма» с их лично свободным состоянием, хозяйственной самодостаточностью и общинным самоуправлением было более предпочтительным по сравнению с помещичьими и удельными крестьянами.
6. Тяжесть социально-экономического положение крестьян, лихоимство чиновников, преследования официальной церковью, дворянское всевластие вызывали различные формы социального протеста, направленного на защиту их собственных интересов и приемлемые условия жизнедеятельности и жизнеобеспечения.
Апробация результатов исследования. Основные положения диссертации обсуждались на заседаниях кафедры отечественной истории Марийского государственного университета, докладывались на одной всероссийской и пяти межрегиональных и межвузовских научно-практических конференциях. Результаты исследования представлены в 8 публикациях, в том числе двух статьях журнала, входящего в перечень ВАК Министерства образования и науки РФ, общим объемом 3,25 п. л.
Структура диссертационного исследования вытекает из поставленных цели и задач. Диссертация состоит из введения, трёх глав, разделённых на параграфы, заключения, списка использованных источников и литературы, приложения.
Динамика численности и состав крестьянского населения
Выше было отмечено, что на протяжении конца XVI - XVIII вв. территория и очертания границ Яранского уезда неоднократно (1764, 1780, 1796 гг.) подвергались изменениям. В последующем, начиная с 1796 г. границы уезда стабилизировались, что позволяет провести сопоставительный анализ статистических сведений ревизских сказок и окладных книг, и проследить динамику крестьянского населения рассматриваемой территории в конце XVIII - первой половине XIX в.
Характерно, что в движении народонаселения на всем протяжении конца XVI - первой половины XIX в. наблюдалось постоянная положительная динамика крестьянского населения. Об этом, свидетельствуют материалы переписных книг 1646 и 1681 гг. Согласно данным ревизских сказок 1723 г. в небольшом Яранском уезде в 12 ясачных волостях (Подгородная, Пачинская, Шуварская, Липовская, Кугушергская, Уртминская, Ошминская, Урмачинская, Югунурская, Жеребецкая, Пижемская, Тотышева конца) с государственными марийскими и русскими крестьянами; в 3 дворцовых (Подгородная, Липовская, Ижевская) волостях; в вотчинах Яранского Вознесенского и Новодевичьего монастырей; в небольших имениях шести дворянских семей всего числилось 462 души мужского пола крестьян. Общая численность государственных «ясашных», дворцовых и помещичьих крестьян Яранского уезда в 1748 г. составляла 7780 ревизских душ мужского пола1. Прирост населения, зарегистрированный в материалах третьей ревизии, в известной мере объяснялся и тем, что в ходе частичной административной реформы 1764 г. к Яранскому уезду были причислены несколько семей Коминской, Великопольской, Новокрещёнской, Шуймаринской, Большой и Малой Оршинской волостей Царевококшайского уезда и Ирпольской волости Алатской дороги Казанского уезда . Ещё более ощутимыми в приросте крестьянского населения Яранского уезда Вятской губернии стали результаты расширения границ и увеличения его территории в ходе административных реформ 1780 и 1796 гг. Вместе с тем естественное движение населения (прирост за счет превышения рождаемости над смертностью) и механические перемещения («самовольные» и разрешённые властями крестьянские переселения) оставались определяющими и в конце XVIII - первой половине XIX в. Материалы ревизских сказок и окладных книг свидетельствуют о заметном увеличении крестьянского населения Яранского уезда Вятской губернии в конце XVIII - первой половине XIX в. (см. табл. 2). Общая численность населения городов Яранска (1,5 тыс. чел. обоего пола) и Царевосанчурска (1,0 тыс. чел.), слободы Кукарка (3,0 тыс. чел.), в середине XIX в. по нашим подсчетам не превышала 5,5 тыс. человек, или 2,6 % от общей численности городских и сельских жителей уезда3.
Для определения общей численности крестьянского населения, приведённые в таблице сведения следует удвоить, так как соотношение мужчин и женщин было приблизительно равным. С учётом этого в Яранском уезде в 1782 г. проживало около 58,8 тыс. человек обоего пола, в 1795 г. соответственно - 65,2 тыс. человек, в 1798 г. - 82,6 тыс. человек, в 1811 г. -113,9 тыс. чел., в 1817 г. - 112,2 тыс. чел., в 1836 г. - 152,2 тыс. человек, 1854 г. - 189,8 тыс. человек, в 1858 г. - 208,6 тыс. человек обоего пола. При этом в сопоставимых границах уезда за 1798 - 1858 гг. мужская часть населения возросла с 41323 человек до 104322 человек, то есть возросла более чем в 2,5 раза. В сравнительном общегубернском плане удельный вес крестьян Яранского уезда в 1795 г. составлял 6,8% от общей численности мужского населения (452728 ревизских душ); соответственно в 1811 г. — 10,1% от общего числа ревизских душ в 560151 человек, в 1858 г. - 10,3% от 1012425 ревизских душ мужского пола населения Вятской губернии1. Нельзя не отметить и то, что в 1795 - 1858 гг. крестьянское население Вятской губернии увеличилось в 2,2 раза, что лишний раз подтверждает о более высоких темпах прироста численности крестьян в Яранском уезде по сравнению с общегубернскими показателями рассматриваемого времени. Средняя плотность крестьянского населения в Яранском уезде в конце XVIII в. составила 17 человек обоего пола людей, а в середине XIX в. равнялась 21 человеку. Вышеприведенные данные в целом согласуются с наблюдениями исследователей Н.Н. Романова, И.Н. Смирнова, К.И. Козловой, Г.А. Сепеева, Н.С. Попова о высоких темпах прироста, связанного во многом с активной хозяйственной и земельной колонизацией русскими крестьянами казённых и общинных марийских земельных владений1. Однако переселения русских крестьян в марийские земли в конце XVIII - первой половине XIX вв. носили, в основном, «внутриуездный», межволостной и межпоселённый характер. Это стало возможным благодаря значительному расширению территории Яранского уезда, когда в 1796 г. несколько русских селений, а также марийских деревень и починков соседних уездов были к нему приписаны. Согласно ведомости 1797 г. в Яранском уезде помимо истинно старинных волостей и селений, числилось большинство ликвидированного в 1796 г. Царевосанчурского (Лижнинская, Намокшинская, Шунурская, Кувшинская, Шумская, Шаптинскя, Удюрминская, Южинская, Устинская волости, а также дворцовые, помещичьи и экономические крестьяне) уезда; Царевококшайского уезда (часть поселений Большой Великопольской, Оршинской, Кокша Мучинской и других волостей). Но особенно впечатляющим было расширение границ Яранского уезда в северовосточном направлении в сторону реки Вятки, где размещались в основном селения русских «ясашных» и «черносошных» государственных крестьян, а также дворцового ведомства. Из состава Алатской и Галицкой дорог Казанского уезда в Яранский уезд в 1796 г. отошли частично или полностью сёла, деревни и починки 23 волостей, в том числе селения русских дворцовых крестьян Кукарской, Колянурской, Сердежской волостей; «ясашных» русских и марийских крестьян Сютюжской, Большой Ижмаринской, Малой Ижмаринской, Ижмаринской, Кордемской, Кокшамаринской, Толстиковской, Замутнянской, Ирпольской и других волостей1.
Хозяйственные занятия крестьян
Жизнеобеспечение крестьян Яранского уезда непосредственно зависело от их основных хозяйственных занятий. Крестьянское хозяйство в рассматриваемое время носило комплексный многоотраслевой характер, в котором ведущие позиции занимало пашенное земледелие, дополняемое домашним животноводством и различными промыслами. При этом соотношение различных видов хозяйственной деятельности в зависимости от природно-климатических, социально-экономических, сословно-правовых условий применительно к различным категориям крестьянского населения и местностям имели свои особенности, что, в конкретном счёте, предопределяло характер жизнедеятельности самих крестьян.
Имеющиеся в нашем распоряжении архивные и опубликованные источники позволяют утверждать, что в конце XVIII - первой половине XIX в. все категории крестьян Яранского уезда занимались пашенным земледелием. Согласно топографическому описанию Вятского наместничества 1784 г. в Яранской округе все «жители упражняются в хлебопашестве»1. То же самое утверждалось относительно крестьян Царевосанчурской округи, где сельские жители «упражняются обыкновенно крестьянским домашним трудом, хлебопашеством и земледелием»".
В материалах Генерального межевания земель 1804 - 1816 гг. отмечалось, что крестьяне Удюрминской, Пачинской, Кугушергской и других волостей «промыслы имеют хлебопашеством и скотоводством, ткут рогожи, делают сани и продают в разных местах по разным ценам» . В общей сложности, по свидетельству тех же материалов межевого фонда, общая площадь пахотной земли в начале XIX в. составляла 177716 десятин, что составляло 15,8% от всей земельной площади крестьян, сенных покосов — 15095, что составляло 1,3%. Кроме пахотной земли в пользовании крестьян имелись такие угодья, как лес, усадебная земля, луга, земли «неудобные в хозяйственном отношении»1.
Примечательно, что в ходе Генерального межевания немалая часть общинного землевладения перешла непосредственно в ведение Вятской губернской казённой палаты. Сокращение общинного землевладения приводило к недостатку пахотных земель для раздела по ревизским душам. Недостаток пахотной земли наблюдался и в удельной и в помещичьей деревне. По данным Генерального межевания земель в земельной даче Пиштанской, Болыпеижмаринской, Сретенской и Лудомаринской волостей на 2062 двора с 5734 ревизскими душами мужского пола всего приходилось 86639 десятин земли, в том числе пашни 42875 десятин. Другими словами, в этой земельной даче с государственными марийскими и русскими крестьянами, а также удельного ведомства на один крестьянский двор приходилось 20,8 десятин пашенной земли или на одну ревизскую душу мужского пола 7,5 десятин пашни. В смешанной русско-марийской Большой Кордемской волости на 82 крестьянских двора с 200 душами мужского пола приходилось 3175 десятин земли, в том числе 845 десятин пашни. Как видно, на один крестьянский двор приходилось 10,3 десятин пашенной земли, на одну крестьянскую душу 4,2 десятин пашни. В Великопольской волости с населением в 362 двора с 845 ревизскими душами мужского пола общая площадь земли составляла 12910 десятин, в том числе пахотной земли 7459 десятин. На один крестьянский двор приходилось 20,6 десятин пашни, на одну ревизскую душу мужского пола 8,8 десятин пашенной земли (в трёх полях)2. Вышеприведенные данные свидетельствуют, что в государственной и удельной деревне размеры земельных пахотных угодий колебались от 10,3 десятин до 20,8 десятин на крестьянский двор, а на одну ревизскую душу приходилось от 4,2 до 8,8 десятин пашни. Выявленные и подсчитанные нами архивные данные в целом значительно конкретизируют наблюдения известного историка Б.Г. Плющевского. По его подсчетам, норма крестьянского надела в 80-х годах XVIII в. составляла 15 десятин на ревизскую душу; в 1805 г. 9 десятин; в 1825 г. - 8 десятин; в 1839 г. 7.7 десятин; в 1841 г. - 7,8 десятин (очевидно, увеличение связано с прирезкой, сделанной в первые годы после проведения реформы П.Д. Киселёва)1. В помещичьих имениях Вятской губернии в это время у крепостных крестьян на одну ревизскую душу приходилось от 2,0 до 6,5 десятин пашенной земли . По нашим подсчетам в крупном дворянском имении А.А. Демидова в 1826 г. на 1 крестьянский двор в среднем приходилось 5.8 десятин пашни, а на 1 ревизскую душу мужского пола - 2,9 десятин пашни (в это время в яранской вотчине А.А. Демидова числилось 489 крестьянских дворов с 990 душами мужского пола, а площадь пахотной земли составляла 2835 десятин) . В известной мере хозяйственная деятельность крестьян непосредственно отражалась на изменениях в структуре земельных угодий. Об этом свидетельствуют данные Генерального межевания земель начала XIX в. и материалы Вятского статистического комитета середины XIX столетия. Так, по подсчётам А.Г. Иванова в Яранском и Уржумском уездах Вятской губернии в начале XIX в. удельный вес земель под усадьбой составлял 1,6%, соответственно пашни занимали 32,7%, сенокосы - 2,3%, леса — 60,7%, неудобные места (болота, просёлочные дороги и т.п.) - 2,7%1. По нашим подсчётам (см. табл. 6), сделанным на основе статистических материалов И.Ф. Штукенберга, в Яранском уезде в середине XIX в. земельные угодья под усадьбой занимали 1,9%, пашни - 47,4%, сенокосы -6,5%, выгоны — 1,3%, леса — 42,9%.
Состав и количественная характеристика крестьянской семьи -...
Известно, что основной системообразующей хозяйственной демографической единицей в российской деревне, в том числе вятской и яранской являлась отдельно взятая крестьянская семья. Применительно к нашей теме термин «крестьянская семья» равнозначен, на наш взгляд, понятию «жилого крестьянского двора», населённого одной или несколькими семьями близких родственников и свойственников, составлявших в рассматриваемое время единое целое в марийской деревне. Исследование материалов о крестьянской семье, а значит и о крестьянском дворе, как о целостном семейно-хозяйственном комплексе, равно как и о численном составе его жителей (малые и неразделённые семьи) позволяет судить о его хозяйственных возможностях1.
В конце XVIII - первой половине XIX вв. в яранской деревне были представлены крестьянские дворы с малыми и большими неразделёнными типами крестьянских семей. Это относится как к среднестатистическим показателям крестьянского двора в Яранском уезде в целом, так и к крестьянской семье государственных, удельных и помещичьих крестьян.
Проведённый анализ ревизских сказок Васильевской, Пиштанской, Колянурской волостей Яранского уезда свидетельствует, что в конце XVIII — первой половине XIX вв. крестьянские семьи уезда по родственному составу распределялись неравномерно по двум большим группам: по принципу прямого родства (одинокие, например, «вдова Акулина Степанова (42 лет)»1; супруги без детей — «Радион Софронов (54 лет) и жена ево Авдотья Михайловна (55 лет)» ; супруги с неженатыми детьми; супруги или вдовцы с внуками; супруги с 1 женатым сыном, иногда с младшими детьми; супруги с 1 женатым сыном, внуками и младшими детьми; супруги с женатыми одним или несколькими сыновьями, внуками и незамужними одной или несколькими дочерьми; супруги с 2 женатыми сыновьями, внуками и младшими детьми; супруги с 3 и более женатыми сыновьями и внуками; супруги с 3 и более женатыми сыновьями, внуками и младшими детьми; супруг или вдовцы с женатыми сыновьями, внуками и правнуками; мать или отец с неженатыми детьми; мать или отец с одним женатым сыном, внуками и младшими детьми; мать или отец с двумя и более женатыми сыновьями, внуками и младшими детьми и прочее) и по принципу бокового родства (неженатые братья и незамужние сестры; женатые братья без детей, иногда с младшими детьми; женатые братья, иногда со снохой (вдовой брата) и неженатыми детьми; женатые братья с женатыми детьми; женатые братья с детьми и младшими братьями; женатые братья с женатыми детьми и внуками; женатые братья, родные и двоюродные, с детьми; женатые братья с детьми или без них и холостые (женатые) племянники; супруги или вдовцы с детьми и холостые (женатые) племянники; супруги или вдовцы, с детьми снохой - вдовой с детьми; супруги с детьми и родственниками мужа; сложные семьи с неродственными включениями (приёмыши) и прочие).
Сравнительный анализ семей государственных русских крестьян и семей государственных марийских крестьян показывает, что отличия у них были незначительными. Так, в конце XVIII в. удельный вес семей государственных русских крестьян по прямому родству составлял 62,34%, а в середине XIX в. - 44,00%. Соответственно, на долю семей по боковому родству приходилось в 1795 г. 37,66%, а в 1858 г. - 56,00% (см. табл. 10-11). Как видно, за это время заметно уменьшился удельный вес семей с прямым родством и одновременно увеличился удельный вес семей с боковым родством. Изучение изменений состава, родственных связей и численности каждого двора государственных русских крестьян населения показывает, что в это время в Яранском уезде Вятской губерний происходило сокращение малых (простых) семей. Для государственных русских крестьян Яранского уезда Вятской губернии в конце XVIII в. соотношение удельного веса малой и неразделенной (большой) семьи составило 11,01% малой к 81,50% неразделенной семьи. Для середины XIX в. характерным является соотношение - 9,74% малой к 85,64% неразделенной семьи. Преобладающей в середине XIX в. являлась неразделенная семья (85,64%). Количественное соотношение семей по степени родства государственных марийских крестьян, как свидетельствует проведенный анализ ревизских сказок Г.Н. Кадыковой, почти не разнилось с русскими. В конце XVIII — первой половине XIX вв. удельный вес семей марийских государственных крестьян по прямому родству составлял 77,06%, а в середине XIX в. — 53,82%, соответственно, на долю семей по боковому родству в 1795 г. приходилось 22,94%, а в 1858 г. - 46,18%. Рассматривая в сравнительном плане семьи государственных русских крестьян и семьи государственных марийских крестьян отметим, что у первых в конце XVIII в. семей по прямому родству было на 14,72% меньше, в отличие от вторых, а в середине XIX в. данный показатель снизился до 9,82%. Соответственно, семей по боковому родству у русских государственных крестьян в конце XVIII в. было на 22,94%о, а к середине XIX в. на 9,82% больше, чем у марийских крестьян. По структуре, как было уже отмечено, этот тип семьи подразделялся на «отцовскую» (отец - женатые сыновья — внуки), удельный вес которой составлял в конце XVIII в. 51,10%, «братскую» (женатые братья, в том числе с сыновьями), занимавшую 22,03% и вариант семьи «дяди - племянники» (возможно с сыновьями), доля которого доходила до 8,37%. В середине XIX в. ситуация несколько изменилась. «Отцовская» стала составлять 32,82%, «братская» - 38,46%, а вариант семьи «дяди - племянники» - 14,36% (см. табл.12). Например, одна из «братских» семей государственных крестьян Колянурской волости 1858 г. была такой: «Иван (умер), его братья Андрей (60), Иван (57), Ивана сын Семён (37), Семёна сыновья Яков (16), Михайло (12), Пётр (8), Ивана сын Ярофей (36), Ярофея сын Евстегней (3), Ивана сын Андрей (30), Андрея сын Яким (2), Ивана племянник Яков Фомин (умер), Ивана другие ещё племянники Григорей Фомин (отдан в рекруты), Исак Фомин (21), Андрея жена (57), Ивана жена (47), Семёна жена (37), дочь Катерина (5), Ярофея жена Марфа (34), Ярофея дочь Анна (4), Андрея жена (31), Якова жена (29), его дочь Наталья (5), Григорея мать солдатка Анна (58), сестра Зиновия (24), сестра Анна (12), Исака жена (24)»1. Для марийских семей в конце XVIII в. соотношение удельного веса малой и неразделенной (большой) семьи составило 41,13% малой к 51,08% неразделенной семьи. А для середины XIX в. весьма характерным представляется уже незначительный удельный вес малой семьи в 25,38%. Преобладающей в середине XIX в. у марийских государственных крестьян, также как и у русских являлась неразделенная семья (66,97%). Так, типичным представляется описание одной из марийских крестьянских семей деревни Салобеляк Яранского уезда 1858 г., где отмечался такой ее состав: во дворе «Степан Матвеев (69) умер в 1857 г., Степана Матвеева сноха вдова Анна Гаврилова (51). Ее незаконнорожденная дочь Ирина (8). Степана Матвеева внук Егор Семенов (33), Егора Семенова жена Мария Тимофеева (32). Егора Семенова сыновья: Иван (7), Антон (5 мес). Его дочь Ульяна (6). Степана Матвеева другой внук Иван Семенов (30). Ивана Семенова жена Прасковья Григорьева (27), Ивана Семенова сын Роман (6 мес). Его дочь Наталья (3). Степана Матвеева третий внук Дмитрий Семенов (22). Степана Матвеева от 1-й жены сын Макар (48). Макара Степанова жена Ирина Егорова (48), его дочери: Прасковья (18), Надежда (13), Анисья (3). Макара Степанова сыновья: Иван (23). Ивана Макарова жена Мавра Васильева (19). Алексей (14), Николай (7). Степана Матвеева от 2-й жены сын Степан (37). Степана Степанова 2-я жена Федора Семенова (23). Степана Степанова сыновья: Козьма (12), Евсей (7 мес). Его дочери: от 1-й жены Настасья (16); от 2-й жены Елена (6 мес.)»1.
В данном случае показатели по семьям государственных русских и марийских крестьян разнятся. Удельный вес малой семьи государственных русских крестьян на протяжении всего исследуемого периода был ниже удельного веса малой семьи государственных марийских крестьян. Неразделенных (больших) семей государственных русских крестьян наблюдалось больше, чем у государственных марийских крестьян.
По всей видимости, рост неразделенных семей государственных крестьян (марийских и русских) и их средней численности было связано со значительным усилением трудовых затрат, когда необходима была семейная кооперация, и более устойчивыми были большие семейные коллективы. Большим семьям легче было вести хозяйство в сложных условиях (низкие урожаи, стихийные бедствия, рекрутчина и др.).
Социальный протест крестьян
Выше было отмечено, что период с конца XVIII по первую половину XIX в. в Яранском уезде Вятской губернии, как и во всей России, для всех категорий крестьян характеризовался дальнейшим усилением феодально-крепостнического гнета. Это неизбежно вело к обострению социальных противоречий, которые выливались в различные формы социального протеста крестьян: утайки действительных размеров земельных участков во время проведения переписей, наличного количества дворов и душ мужского пола в период ревизий; бегства крестьян от помещиков; подачи челобитных с требованием уменьшить или отменить отдельные виды поборов и налогов, пресечь злоупотребления местных чиновников; отказа выполнять указы, распоряжения и повинности в пользу своих владельцев. При этом мотивы, причины и характер социального протеста различных категорий крестьян были неодинаковыми. Борьба казенных крестьян была направлена против чрезмерного роста казенных податей и повинностей, произвола и злоупотреблений чиновников, захвата земель помещиками и, что было характерно для государственных марийских крестьян, насильственной христианизации. Социальный протест помещичьих, удельных крестьян был направлен против усиления крепостничества; против разорительного роста барщины и оброка, произвола своих господ и увеличения государственных податей и повинностей. Широкое распространение в уезде получила борьба помещичьих крестьян за освобождение от личной зависимости от своих владельцев. В таких случая крестьяне выступали с требованием освободить их от власти помещиков и зачислить в состав государственных крестьян. Среди подобных выступлений заслуживает внимания так называемое «дело Поляковых», в котором показана борьба семьи Поляковых, поселенных в конце XVIII в. на государственной земле в д. Костерин Починок Кугушерской волости Яранского уезда за освобождение от крепостной зависимости1.
Корни "дела Поляковых" уходили к временам войны за австрийское наследство (1740 - 1748 гг.). Русский кавалерийский отряд Троицкого драгунского полка под командованием капитана Максима Фёдоровича Корякина в 1745 г. захватил в плен одного поляка с сыном. Корякин превратил пленных в своих крепостных, дав поляку имя Максим Самойлов, а его сыну — Василий. В дальнейшем М. Корякин вывез их из полка в Россию и переслал в Яранск к своей жене Мавре Ивановне. В 1750 г. Максим Самойлов умер. Василия Мавра продала за 10 руб. подпоручику Курицыну, который поселил Василия в своей д. Вакулово Яранского уезда. В 1759 г. помещик женил его на государственной крестьянке Авдотье Тимофеевой из Пачинской волости Яранского уезда. Со временем у них родилась дочь Дарья, и также они усыновили трёх мальчиков (государственных крестьян): Агафона, Матвея, Ивана. Матвей спустя некоторое время, умер, остались Агафон и Иван. В 1765 г. у них родился сын Михаил и спустя ещё некоторое время, две дочери. У Поляковых образовалась большая семья - 4 мужчин и 4 женщины1. Все эти годы Поляковы покорно носили крепостной гнёт, но стремление освободиться от крепостной зависимости не покидало их никогда. Желание семьи Поляковых отыскивать вольность усилилось в связи с существенными изменениями их судьбы. В 1794 г. умер помещик СВ. Курицын. После его смерти имение покойного подверглось разделу, и семья Поляковых оказалась расколотой между двумя помещичьими домами. Василий Поляков решил начать процесс по отысканию вольности и в 1795 г. подал соответствующее прошение на имя губернатора Вятского наместничества Ф.Ф. Желтухина. Он просил освободить его со всей семьёй от помещиков Курицыных и зачислять в состав государственных крестьян. Борьба семьи Поляковых за личное освобождение от крепостной зависимости продолжалась 13 лет. Она привела к частичному успеху благодаря настойчивости, проявленной Василием Поляковым и его сыном Михаилом, хотя они сами так и умерли в крепостном состоянии. Освобождёнными оказались только их приёмные родственники. Аналогичные причины вызвали ещё одно крестьянское волнение против помещиков. Оно привело к частичному успеху благодаря настойчивости, проявленной крестьянами . В сентябре 1834 г. крестьяне д. Ахманово Яранского уезда, потребовали учреждения военно-судной комиссии. Дело состояло в следующем: в марте 1834 г. крестьянин К. Васильев в качестве уполномоченного от своих односельчан подал в Петербург на высочайшее имя прошение, в котором объяснял, что крестьяне д. Ахманово (355 душ) прежде были во владении Унжинского монастыря, а в последствии поступили в казённое ведомство, но неизвестно на каком основании ими завладели помещики Яранского уезда: Залесский, которому досталось 192 души, Дурново - 84 души, Селиванов - 34; Уланов - 30 и Каверин -15 душ. Помещики эти начали всячески притеснять крестьян, которые, зная, что состоят под их властью незаконно, обращались от всего общества к исправнику с просьбой о защите, но результатом этой просьбы было «нещадное селение всех без изъятия», так что после такого истязания один крестьянин умер, а остальные долго болели. Крестьяне подавали во все судебные инстанции прошения и, наконец, указом Правительствующего Сената от 22 декабря 1828 г., было предписано произвести исследование о праве владения крестьянами помещиков, от которых никаких документов не было представлено. Губернатор для проверки действия Яранского уездного суда по этому делу командировал советника Шестокова, который нашёл владение помещиков ахмановскими крестьянами бездокументным, а потому — незаконным. Но через некоторое время по просьбе помещиков было назначено новое расследование, закончившееся в пользу помещиков. После расследования помещик Силин распорядился: «Дома крестьян разламывать созванными им из разных вотчин крестьянами, также казённые магазины, сараи, амбары и овины, сохи и бороны»1. Разрозненные до основания, они вынуждены были скрываться вместе с жёнами и детьми в лесах. Помещик Селиванов, грозя своим крестьянам такой же участью, какая постигла силинских крестьян, всеми способами не допускал их до законного отыскивания своей свободы.
В заключении К. Васильев просил: «Отобрать крестьян д. Ахманово из владения помещиков, возвратить прежнего им уполномоченного Антона Сикерина, сосланного в Сибирь неизвестно за какое преступление, и, как думают, за подачу только в Петербург прошения от их имени и освободить крестьянина Сырова, заключённого в Яранский тюремный замок за подачу в уездный суд прошения о выдаче копии с решения сего последнего». Прошение крестьянина Васильева было отправлено губернатору и затребовано по всему этому делу объяснение. По справке губернского правления оказалось следующее. Ещё в 1811 г. производилось в Яранском уездном суду дело «об ищущих вольности крестьян помещика Залесского, которое затем в Вятской гражданской палате решено было тем, чтобы крестьян этих оставить во владении наследников Залесского, так как предки этих крестьян со 2-ой ревизии 1744 г. записаны за помещиками. В 1828 г. дело это представлено было в Правительствующий Сенат, откуда и обращено для исполнения решения гражданской палаты. В это время уполномоченный от крестьян казённый крестьянин Барышников, по жалобе помещицы Залесской, был предан суду за подстрекательство якобы крестьян, принадлежавших ей и другим помещикам, к неповиновению и искательству свободы. В конце Барышников и несколько других крестьян получили строгое наказание.
С 1828 - 1834 гг. никакого производства по делу об отыскиваемой крестьянами д. Ахманово вольности не было. А между тем в 1833 г. значительная часть этих крестьян была куплена генерал-майором Добрышиным, а другая часть поступила в опеку. При вводе во владение крестьяне оказали сопротивление. Для усмирения крестьян была направлена военная команда, а затем военно-судная комиссия, которая порешила 10 человек подвергнуть телесному наказанию в местах жительства.
