Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Либералы Поволжья в период подъёма революции 33-109
1. Социально-экономическое положение Поволжья накануне революции 33-48
2. Генезис либеральной партии в поволжском регионе 48-77
3. Либералы Поволжья в период наивысшего подъёма революции 77-87
4. Образование Конституционно-демократической партии в Поволжье 86-109
Глава II. Деятельность кадетов Поволжья на изломе революции и её заключительном этапе 110-182
1. Социальная доктрина кадетов Поволжья и деятельность их партийных организаций в период избирательной кампании I Государственную Думу 110-128
2. Кадеты Поволжья в перводумский период. Изменения в стратегии и тактики кадетских организаций региона в июле-августе 1906г. 128-151
3. Тактика партийных организаций кадетов поволжского края во время избирательной кампании во II Государственную Думу 151-167
4. Кадеты Поволжья во втородумский период 167-182
Заключение 183-186
Список используемых источников и литературы 187-211
Приложения 212-245
Именной указатель 246-250
- Социально-экономическое положение Поволжья накануне революции
- Либералы Поволжья в период наивысшего подъёма революции
- Кадеты Поволжья в перводумский период. Изменения в стратегии и тактики кадетских организаций региона в июле-августе 1906г.
- Кадеты Поволжья во втородумский период
Социально-экономическое положение Поволжья накануне революции
Сегодня нередко можно услышать мнение о том, что все три российские революции явились результатом своего рода чудовищного наваждения, результатом деструктивных действий революционеров, которые при потворстве оппозиционных либералов раскачали великий государственный корабль. Вот почему, описывая события 1905-1907 гг., нельзя не начать с краткой характеристики тех экономических, социально-политических и духовных процессов, результатом которых они стали. Ибо не будь объективной, "заминированной" разного рода противоречиями почвы, никакие революционеры не смогли бы поднять на революцию огромную многонациональную страну.
К началу XX века Российская империя уже давно не являла собой монолит. Перед страной стояла насущная проблема ускоренного социально-экономического рывка. Для этого было необходимо качественное совершенствование и развитие индустрии, сконцентрированной преимущественно в городах. Так складывалось противоборство многовековой земледельческой и относительно молодой технологической социокультур1. История России, её геополитическое положение, совокупность внутренних и внешних связей требовали глобальных и вместе с тем быстротечных изменений коренной основы самодержавного государства, всей системы отношений, связанных с земледелием, государственным устройством, межсословными связями, снятием многовекового отчуждения между обществом и властью. Даже некоторые ортодоксальные адепты царизма признавали, что "запросы жизни уже перерастают существующие способы религиозно-нравственного и умственного воспитания", что "способы управления обветшали и нуждаются в значительном улучшении" (В.К.Плеве)1. Но патерналистская первооснова российского имперства, духовное ядро которой составляло восточноевропейское (православное) христианство, отторгала любые сколь - нибудь значимые попытки её модификации по индустриальному западноевропейскому типу.
Противоречия, раздирающие Россию, имели своё яркое отражение во всех районах страны, в том числе и в Поволжье, где наиболее остро проявился аграрный вопрос.
К началу XX столетия Поволжье продолжало являть собой обширный аграрный район страны, в котором, также, как и в других регионах, шёл процесс разложения крепостничества, утверждения и развития капиталистических отношений. Наряду с дворянскими латифундиями Орловых-Давыдовых, Самариных, Шереметьевых и других появились крупные землевладельцы и среди купцов. В Самарской губернии, например купцы Аржанов, Шихобалов, Марков владели значительными участками земли, по размерам порой превосходящими даже некоторые латифундии .
Увеличились также и земельные наделы крестьян-кулаков. Ещё в 1897 году, в объяснительной записке доходов и расходов, министр финансов С.Ю.Витте отметил "особую группу зажиточных крестьян" как слой в крестьянстве, который "будет идти по пути капиталистического развития"1. К октябрю 1903 г. Министерство внутренних дел уже стало рассматривать кулаков-крестьян как "надежнейший оплот существующего порядка", в виду непосредственной их заинтересованности "в охране принципа собст-венности" . Однако, кулаки по прежнему относились к крестьянскому сословию. Они, также как и все крестьяне, были лишены политических прав и тяготились сословным унижением. Землю у помещиков кулаки покупали или арендовали, но не прочь были захватить её и даром, что и подтвердилось в период буржуазно-демократической революции 1905-1907 гг., когда они выступили вместе со всем крестьянством против помещиков3. Таким образом, МВД в своей аттестации недооценило капиталистический характер крестьян-кулаков, отмеченный Витте, а также упустило из виду их социально-экономические тяготы.
Нарастающими темпами шла капитализация сельского хозяйства. За период с 1863 по 1902 годы было совершено более тридцати тысяч сделок по купле-продаже около десяти миллионов десятин земли. Это приводило к резкому сокращению помещичьего землевладения, которое себя исторически исчерпало, - за пореформенный период оно уменьшилось почти в два раза . Бесспорным лидером в этом процессе являлась Самарская губерния. К 1905 г. её особенностью было то, что она оказалась единственной в крае где помещичье землевладение, в суммарной величине, по своим размерам уступало землевладению купцов, мещан и крестьян-кулаков3. Таким образом, капиталистические отношения в сельском хозяйстве Поволжья наиболее успешно развивались именно в этой губернии.
Дворянство, даже его прогрессивно мыслящая часть, очень болезненно воспринимало капитализацию села. В Российском государственном историческом архиве сохранилось уникальное по своему содержанию, передающее весь трагизм дворянского сознания, письмо в Санкт-Петербург от 1890 года министру императорского двора и уделов И.И.Воронцову-Дашкову, от видного земского деятеля (впоследствии кадета), самарского дворянина В.А.Племянникова. В нём Племянников с горечью писал: "всё то, что предки наши приобрели столетия назад ... идёт прахом", "имения перешедшие в руки купца хотя и дают ему больше дохода, но зато крестьяне около него разоряются. У нас, дворян, есть еще старые традиции, а у нового землевладельца всё заключается в рубль. В ближайшем будущем если не мы, то дети наши увидят всю Самарскую губернию в руках у кулака" . На смену помещичьего гнёта крестьян приходило жёсткое господство буржуазного чистогана. Хотя власть и пыталась оберечь имения своего привилегированного сословия, но она обязана была делать и уступки, через Крестьянский банк, земельной буржуазии, что в некоторой степени подтверждало опасения дворянства.
Основная масса сельского населения, середняки и бедняки, стремились к перераспределению земли. К этому их подталкивало острое малоземелье, особенно в Симбирской, Пензенской и Саратовской губерниях. В них в среднем на один двор приходилось от 7,2 - до 9,5 десятин земли", тогда как исследователи сельскохозяйственного труда того времени считали, что для успешного ведения хозяйства крестьянской семье необходимо обрабатывать участок размером не менее 15 десятин земли3. Неупорядоченность системы аренды и субаренды внедельной и надельной земли, отработочная система, высокая налоговая политика правительства - привели к тому, что 82,7% всех крестьянских хозяйств Поволжья к 1905 г. оказались малоимущими . Помимо экономического гнёта, крестьяне испытывали и социальное унижение в силу своего сословного статуса.
Всё это приводило к тому, что русский крестьянин, страдающий от недостатка пашни, покосов, выгонов, всё больше обращал внимания на раскинувшиеся рядом гигантские поместья. Он непоколебимо верил в то, что это по праву его земли; политые потом многих поколений его предков, отнятые силой и обманом в незапамятные времена. Это чувство жгло крестьянское сердце. Холерные и неурожайные годы лишь обостряли социальное недовольство в крестьянских массах.
Свидетельством неудовлетворительного положения в сельскохозяйственной промышленности и крестьянском законодательстве явилось образование в 1902 г. Особого совещания под председательством С.Ю.Витте и комиссии А.С.Стишинского. Приблизительно в это же время начала свою работу и комиссия А.Д.Оболенского, которая обсуждала вопрос об «адресном характере» содействия Крестьянского банка в приобретении земли. Вопреки мнению главы МВД В.К.Плеве, «о вспомоществовании малоземельным крестьянам», одержала верх точка зрения министра финансов С.Ю.Витте, о приоритете платёжеспособности покупателя . Всё это не разрешало остроты аграрной проблемы.
Либералы Поволжья в период наивысшего подъёма революции
В октябре-декабре 1905 года политические страсти захватили всю Россию и Поволжье также не составило исключение. Это был апогей революции. "Страна радикализировалась, массы утратив доверие к правительству, могли обрушиться на ... основы государства", - отмечает Р.Пайпс в своём исследовании "Русская революция"1.
6 октября 1905 г. Центральное бюро "Союза союзов" призывает начать всеобщую политическую забастовку и организовать стачечные комитеты по всей стране. В течении недели этот призыв находит свою поддержку и в Поволжье. Наиболее активно себя вели рабочие и служащие железных дорог, возглавляемые социал-демократами2.
При этом либеральная буржуазия и выразители её идеологии в политике оказывали активную финансовую поддержку стачечному и революционному движению, чтобы подтолкнуть самодержавие на политический компромисс. Так, симбирское купечество в октябре 1905 г. выделило денежные средства для бастующих г. Симбирска3. В это же время Конституционная лига г. Самары передаёт «две тысячи рублей в руки крайних на продолжение борьбы»1, а саратовские либералы также оказывают финансовую помощь революционным партиям на развитие их пропаганды".
Исследуя общественно-политический процесс в Поволжье начала XX века, В.Ю.Карнишин достаточно верно отметил, что к концу 1905 года «по мере нарастания конфронтации в провинциальном обществе роль земств как одного из выразителей либеральной традиции в регионе неуклонно падала»3. Этот фактор с ещё большей силой заставлял либеральных политиков края искать новые институциональные структуры для выражения своей идеологии. Так, 12 октября Саратовская городская дума, в которой, как мы помним, достаточно серьёзным было конституционное течение, приняла решение войти в Центральный стачечный комитет, включивший в себя представителей различных общественно-политических направлений, вплоть до эсеров и меньшевиков, с преобладанием либералов. Этот комитет стремился возглавить всё забастовочное движение в городе и на Ряза-но-Уральской железной дороге, но осуществить ему это в полной мере не удалось из-за преобладания сторонников большевиков на заводах и фабриках г.Саратова4. Также саратовский Центральный стачечный комитет вёл работу по подготовке вооружённого восстания в городе, с этой целью был поднят вопрос о передаче либеральной буржуазией 75 тысяч рублей на приобретение оружия для народной милиции. Но это стремление потеряло свою актуальность для большинства членов комитета после издания Манифеста от 17 октября 1905 года5.
Не увенчалась успехом и попытка самарских конституционалистов возглавить рабочее движение в городе, так как большевики обвинили их в противодействии установлению явочным порядком 8-часового рабочего дня, после чего симпатии пролетариата всецело оказались на стороне РСДРП1.
Лидер большевиков В.И.Ульянов-Ленин в эти дни оценивал сложившуюся ситуацию так: «Революция ещё не в силах нанести решительного удара врагу. Это колебание почти уравновешенных сил неизбежно порождает растерянность власти, вызывает переход от репрессий к уступ-кам,...» . Подтверждением справедливости данного политического анализа являются строки воспоминаний начальника канцелярии Министерства двора генерала А.А.Мосолова: «Под влиянием непрерывных террористических актов и объявленной всеобщей политической забастовки растерянность в правительственных кругах достигла наивысшей точки». «Все признавали необходимость реформ, - добавлял он, - но почти никто не отдавал себе отчёта в том, в чём они должны выразиться» .
В первых числах октября 1905 г. талантливый государственный деятель самодержавной России С.Ю.Витте в беседе с Николаем 11 выдвигает свою программу снижения накала революции: либо через путь военной диктатуры, либо через осуществление конституционных реформ . «Прежде всего, постарайтесь водворить в лагере противника смуту. Бросьте кость, которая все пасти, на Вас устремлённые, направит на себя. Тогда обнаружится течение, которое Вас сможет вынести на твёрдый берег», - порекомендовал Сергей Юльевич Витте в личной беседе с императором3. Отсутствие у власти достаточно сильных и надёжных репрессивных средств -склонило самодержавный режим к уступке в борьбе с революцией. Итогом этого явился Манифест от 17 октября 1905 г. «Об усовершенствовании государственного порядка». Это было для власти своего рода «революционной программой, порождённой отчаянием»1. В стране вводилась законодательная Государственная Дума, контролирующая деятельность министерств, также провозглашались демократические права и свободы, неприкосновенность личности.
Всё российское общество всколыхнулось. Некоторые даже уверовали в добровольную политическую реконструкцию России самодержавием. Например, газета «Саратовский дневник» 26 октября 1905 года опубликовала письмо потомственного дворянина А.Тилло, который отказывался от всех привилегий своего сословия. «Хочу быть свободным, равным братом, гражданином великой ... России», - писал Тилло в своём заявлении2.
Как удалось установить, левые либералы Поволжья хотя и снизили свой политический радикализм, запугивание власти через финансирование революционеров, но при этом они не испытали эйфории от Манифеста 17 октября 1905 г. Они требовали свободы не формальной, а всеохватывающей - не только в политической жизни, но и в экономической, и в социальной3; «не наступили ещё те условия, которые бы дали право и основание ... относиться с доверием к правительству», - отмечалось ими4. Это есть «самый неудачный политический акт, сбивчивый, неясный, наскоро составленный», - писал о «конституции Витте» пензенский либерал Н.Ф.Езерский5. Но, тем не менее, они признавали, что после 17 октября 1905 г. «провинциальная печать начала говорить языком зрелого мужа, отбросив в сторону тот детский лепет, которым она, находясь долгие годы под цензурным гнётом, беседовала с читателем...»1. Квинтэссенция левых либералов Поволжья была озвучена в телеграмме адресованной С.Ю.Витте Симбирской городской думой 2 ноября 1905 года: «...не бойтесь идти по пути реформ и доведите их до конца» .
Оппозиционные и революционные силы начали демонстрировать в прессе свои программы и критиковать царизм. Однако, установка Витте на раскол освободительного движения начала свою реализацию и наиболее остро это проявилось в либеральном лагере, где правая часть недавней оппозиции окончательно решила, что желаемое ею уже достигнуто.
Революционно-социалистический лагерь расценил государственный акт верховной власти от 17 октября 1905 г., как вынужденное и временное отступление царизма, чтобы, собрав силы, перейти в решительное наступление на силы освободительного движения и разгромить их. Они видели гарантию подлинной свободы только в абсолютном низвержении царизма и установлении революционно-демократической власти3. Однако, стоит отметить, что наиболее последовательными в отстаивании этой политической программы были только большевики.
Кадеты Поволжья в перводумский период. Изменения в стратегии и тактики кадетских организаций региона в июле-августе 1906г.
В последнее время в российском обществе всё более явно проявляется тенденция преклонения перед «государственным началом» самодержавной империи Романовых, особенно эпохи Николая II. Источниками подобного мировосприятия являются дореволюционные официозные работы и эмигрантская литература второй половины нашего столетия. Так, к примеру, российский эмигрант профессор истории из США В.В.Леонтович в своей работе «История либерализма в России, 1762-1914» писал, что: «Во время выборов в первую Государственную Думу представители правительства и местного управления вели себя полностью не заинтересованно...»1. Аналогичное заверение мы можем прочитать и в "Избранных воспоминаниях" С.Ю.Витте, председателя совета министров России рассматриваемого времени2.
Однако факты, как по стране в целом, так и по Поволжью в частности, опровергают вышеприведённую точку зрения. Так, в Костромской губернии в феврале 1906 г. распоряжением администрации был арестован член Юрьевской земской управы П.Д.Горохов за распространение литературы партии народной свободы. Но выборщики избрали именно его депутатом первой Думы. После выборов он отослал администрации губернии не лишённую чувства сарказма телеграмму: « Заключив меня под стражу, вы создали мне популярность среди крестьян, и вам я обязан доверием, которое мне оказано. Благодарю. Член Государственной Думы Горохов.»1. Практически идентично в Самарской губернии был избран уездный врач Бугульминского уезда А.А.Андреев".
Несмотря на активное противодействие местных администраций, во всех губернских центрах Поволжья большинство избранных выборщиков принадлежали к избирательным спискам намеченным кадетами . Однако, в г. Самаре городской голова октябрист С.Н.Постников добился, под надуманным предлогом, недопущения избрания А.Н.Хардина депутатом Думы. После бесплодных споров 77 выборщиков составили протест, и избрали депутатом другого кадета - П.П.Крылова4, "...добросовестного врача, пользующегося среди местных жителей широкой популярностью"5.
На выборах в г. Николаевске Самарской губернии кадеты оказались под жесточайшим полицейским преследованием, что позволило октябристам вести свободную пропаганду6. Это, безусловно, повлияло на исход выборов.
Но всё же абсолютное большинство избранных выборщиков было от кадетов, что и предопределило исход депутатских выборов в Поволжье. Из 36 избранных депутатов им принадлежало 16 мест. Остальные 20 были избраны по соглашению с КДП .
Таким образом, мы видим, что власть делала всё возможное, чтобы не допустить оппозиционные элементы в Думу. Случаи же неудач при этом со стороны администрации следует относить к острой внутриполитической обстановке и допущенной по инициативе С.Ю.Витте ошибке: предоставление выборных прерогатив землевладельцам и крестьянам.
Выборы в I Государственную Думу состоялись. Тактика бойкота избирательной кампании возымела успех лишь в рабочей среде, где голосовало не более 10 % от имеющих право голоса1. Но участие населения в избирательной кампании всё же было достаточно неактивным: её диспропорция в регионе составила от 7,7 % избирателей в Самарском уезде Самарской гу-бернии, до 43 % избирателей в г. Царицыне Саратовской губернии . Для кадетов Поволжья это не было неожиданностью, так как они видели, что в уездах "предвыборные собрания проходят крайне вяло", "...с тем безразли-чием, которое отличает отношение захолустного обывателя к политике" .
Проводы народных избранников в Петербург явились очередной акцией протеста оппозиции. 19 апреля 1906 г. в Саратове, чтобы проводить А.А. Токарского и И.В.Жилкина, собралась толпа до 10 тысяч человек. На импровизированном митинге Токарский "...снял шляпу, низко поклонился народу и громким голосом сказал: "Народ нас защитит, а мы будем защищать его"4. Чтобы предотвратить оппозиционную стихию на вокзале, губернатор П.А.Столыпин распорядился отправить поезд раньше5. В свободную продажу поступают фотографии губернских депутатов6. А саратовский скульптор Н.П.Волконский даже начал работу по созданию бюста А.А. Токарского . Всё это свидетельствует о популярности народных избранников Поволжья, от которых их избиратели ждали земли и воли.
Из 448 депутатов I Государственной Думы членами партии народной свободы являлось 153 человека1, то есть около одной трети депутатов. Примечательно, что часть кадетов Поволжья дала объективную оценку итогам выборов. Так, накануне открытия I Государственной Думы "Симбирские вести" писали, что «...программа (КДП - Е. Ш.) сыграла самую незначительную роль в нашем успехе на выборах». Одержал победу «дух свободолюбивого протеста» . Саратовский кадет М.В.Безобразов справедливо отмечал, что в их губернии «...если где и можно говорить о победе партии народной свободы, так только в городах Саратове, Царицыне и Камышине, во всех же остальных городах и уездах...победила не партия, а общее оппозиционное настроение»3.
Накануне открытия I Думы состоялся III общеимперский съезд КДП. Кроме партийных делегатов на него были приглашены и депутаты - кадеты Государственной Думы. Съезд должен был определить тактику Конституционно-демократической партии на ближайший период.
Отставка кабинета С.Ю.Витте (12 апреля 1906 г.), а также издание в последний день работы съезда усовершенствованных Основных Законов (26 апреля 1906 г.), по сравнению с вырабатываемыми осенью-зимой 1905 г., вселили в кадетов уверенность в силу легального общественного давления на власть. По образному выражению И.В.Гессена, шум митингов врывался в кабинет новоявленных Сперанских, а разоблачения Основных Законов становились "благодарной темой для ораторов", орудием митинговых страстей. Ещё серия критических статей, ещё одна прокадетская кампания - и Дума обретёт права Учредительного собрания.
III съезд КДП, как показывают его документы, выявил преобладание в партии левых настроений, особенно в провинции. Например, пензенский делегат А. В. Генке отметил, что нужно «.. .идти неуклонно.. .и потребовать всё то, чего желает народ. Если правительство будет противодействовать, то ответственность падёт на него». «Нельзя забывать, что Vi депутатов Государственной Думы состоит из крестьян. Они будут в Думе поддерживать партию только в том случае, если она не будет откладывать разрешения аграрного вопроса»1. А.А.Васильев, вновь от лица самарской партийной организации КДП, потребовал решить аграрную проблему путём национализации земли. Существующий проект в общепартийной программе по этому вопросу он характеризовал "мерой успокоения малоземельных и безземельных крестьян", а не реформой2. Саратовский делегат Литвинов также предложил поставить аграрный вопрос "в более резкой форме", "...чтобы не возвращаться к этому вопросу в будущем"3. Примечательно, что даже в составе поволжских участников III съезда кадетов к вопросу о национализации земли не было выработано единого мнения. Лишь самарская делегация привнесла в работу форума свой аграрный проект. Но, тем не менее, это подвигло съезд выработать более чёткую программу аграрной реформы КДП, по сравнению с предшествующей4.
27 апреля 1906 г. I Государственная Дума торжественно открылась. Власть решилась использовать "путь нравственного успокоения" через Думу, указанный ей Витте. Депутаты в своём обращении к монарху и стране выразили желание "...обновить Россию и создать в ней государственный порядок". Император же в своей ответной речи перед Государственным Советом и Государственной Думой в одном лишь не покривил душой: «Трудная и сложная работа предстоит вам»5.
Кадеты Поволжья во втородумский период
Кадеты стремились придерживаться тактики «строго парламентской деятельности в будущей Думе», ими был выдвинут и соответствующий лозунг: «не штурм, а правильная осада» власти2. На прошедшем 28 декабря 1906 г. совещании Центрального Комитета КДП с представителями губернских комитетов партии поволжские делегаты отметили, что «есть большие данные за то, что представительство (в Думе от края - Е. Ш.) ... будет социал - революционным», так как в деревнях и уездах эсеры ведут активную работу, «захватив здесь по сути руководящую роль»3.
Наиболее ожесточённая борьба за места выборщиков развернулась в городских избирательных собраниях гг. Саратова и Самары. Автор считает целесообразным дать подробный анализ избирательной кампании в г. Саратове, так как именно здесь кадеты были представленаы как самостоятельная политическая сила и количество поданных за неё голосов не может нивелироваться с какими - либо другими политическими объединениями. Это же положение применительно и к местным отделам октябристов и «истинно русских людей». Если рассмотреть общие результаты выборов , то можно говорить об убедительной победе левого блока. Кадеты, как бы, занимают по общим результатам второе место, за ними следуют октябристы и последнее место принадлежит монархистам1. Но если мы подойдём к анализу этой избирательной кампании выборщиков во в городе Саратове по каждому из шести избирательных участков, справедливым окажется лишь наше первое утверждение. Наибольшее представление для рассмотрения данного аспекта исследуемого вопроса даёт ниже приводимая диаграмма (см. диаграмму III).
Итак, мы видим, что по двум избирательным участкам, из шести (!), «истинно русские люди» получили большее количество голосов избирателей чем кадеты, аналогичной ситуация оказывается и с октябристами, только к двум первым «черносотенным» избирательным участкам добавляется третий. Именно во 2, 4 и 6 избирательных участках г. Саратова поляризация политических крайностей достигла своего апогея: с одной стороны, здесь наибольшее количество голосов получает левый блок, а с другой, одновременно лидируют и крайние правые политические силы. То есть, мы видим процесс явного отторжения обществом, даже той его малой частью, которую царизм соизволил наделить избирательным правом, поиска эволюционного пути развития.
Достаточно драматично ситуация складывалась и в г. Самаре, где власть со всей очевидностью продемонстрировала свой административный ресурс. Тем самым она нарушала восьмую статью положения о выборах, которая запрещала губернаторам, вице-губернаторам, лицам занимающим полицейские должности в губерниях и городах по которым проходят выборы в Государственную Думу - участвовать в избирательной кампании. Так, 11 января 1907 г. на страницах «Самарских губернских ведомостей» с воззванием в поддержку октябристов и против кадетов выступил губернатор В.В.Якунин . Самарские кадеты восприняли это крайне негативно: «губернатор хочет ... выбирать депутатов в Думу. А вы, граждане, хотите вместе с господином губернатором выбирать ваших представителей?» . Рассмотренные нами ранее архивные материалы Самарского губернского жандармского управления позволяют констатировать, что и местные силовые ведомства вели себя в избирательной кампании во II Думу весьма заинтересованно.
Ситуация в г. Самаре осложнялась и тем обстоятельством, что РСДРП и предвыборный блок КДП с ПСР, как уже отмечалось, выставили отдельные списки своих кандидатов в выборщики, что, естественно, разбило голоса прогрессивных избирателей. К тому же, со стороны городской управы и избирательной комиссии, где преобладали консерваторы, было немало злоупотреблений. Так, по 4 городскому избирательному участку г. Самары из 3.987 избирателей повестки не были вручены 2.165 лицам. Всё же, несмотря даже на подобное использование властью «грязных избирательных технологий», по 4 участку наибольшее количество голосов получили кандидаты в выборщики от РСДРП. Тогда избирательная комиссия стала браковать бюллетени за то, что буква «о» в фамилии или имени кандидата была написана слишком кругло, а буква «ч» в окончании отчества стоит тесно прижавшись к букве «и». В результате подобных манипуляций, свойственных для всех избирательных участков г. Самары, в выборщики были избраны: 40 октябристов, 35 кадетов и 5 монархистов1. Кадеты считали, что на четвёртом избирательном участке выборы прошли с явным нарушением и от-правили в Правительствующий Сенат соответствующую жалобу . Их попытка провести во II Думу А.Н.Хардина или А.К.Клафтона потерпела неудачу. Депутатом от Самары был избран Иван Семёнович Клюжев , октябрист, инспектор народных училищ, исключённый в 1905 г. из учительского общества взаимопомощи за противодействие освободительному движе-нию . В архивных фондах Самарского ГЖУ данный успех режима в регионе подчёркивается особенно, так как это был единственный октябрист избранный во II Государственную Думу от Поволжья1.
Реакционный политический курс власти порождал разнузданность черносотенных сил. Используя демагогическую идеологию и субсидии из сек -ретного фонда МВД, «истинно русские люди» гордились социальной размытостью своих рядов . В их организациях преобладали маргинальные и люмпенизированные элементы общества готовые на всё, когда отсутствует угроза серьёзной опасности . П.А.Столыпин вновь воспользовался услугами этих сил и они стремились оправдать оказанное властью им доверие. Так, накануне выборов во II Государственную Думу в редакцию пензенской прокадетской газеты «Голос Чернозёмного края» поступило письмо от местного комитета «За веру и царя», в котором содержалось требование прекратить издание газеты. Видимо, из-за «непослушания» ограблению черносотенцами вскоре после этого подвергся лидер пензенского отдела партии народной свободы В.Н.Умнов .
Однако исход выборов был фактически делом предрешённым. 36 депутатских мест от исследуемого региона в политическом спектре распределились следующим образом: 13 трудовиков, 8 социал-демократов, 7 эсеров, 4 народных-социалиста, 3 кадета и 1 октябрист4. Это было полной победой партий социалистической ориентации. Лишь в Самарской губернии кадетам удалось провести двух своих представителей, третий же член фракции КДП во II Государственной Думе от Поволжья был «пришлым»: И.М.Шабалкин (Пензенская губерния) прошёл на выборах как беспартийный и только в Думе определился со своей партийной принадлежностью1. Давая оценку победе крайне левых, кадеты отмечали, что это «есть выражение глубокой ненависти к правительству. Для того, чтобы трудовой народ послал в Думу людей о предстоящей деятельности, которых он мало имеет представления, кроме одной уверенности в том, что они будут непримиримы в борьбе с правительством Столыпина ... нужно было, по-видимому, довести народ до отчаяния...»2. Идя во II Государственную Думу, партия народной свободы осознавала, что на первых парламентских выборах, при бойкоте Думы слева, им поддержку оказал и левый электорат. Теперь же, когда социалистическими партиями тактика бойкота была снята, кадеты предвидели: «... левые придут в Думу сами и будут действовать от собственного имени» . Общероссийские результаты выборов подтвердили данный политический прогноз КДП: кадеты снизили своё представительство в Думе с прежних 38% до 24%, социалисты увеличили свою численность практически на треть депутатских мест, были значительно представлены и право консервативные силы4.
