Содержание к диссертации
Введение
Глава I. К.В. Рындин: превращение революционера-подпольщика в партийного функционера 18
1. Участие К.В. Рындина в революционной деятельности, формирование молодого большевика (1915-1918 гг.) 18
2. Деятельность К.В. Рындина в период Гражданской войны и восстановления советской власти на Урале 48
3. Восхождение К.В. Рындина по номенклатурной лестнице (1923-1929 гг.) 68
Глава II. К.В. Рындин-партийный руководитель 20-30-х годов 92
1. Руководство К.В. Рындиным Московской областной контрольной комиссией - рабоче-крестьянской инспекцией (1929-1930 гг.) 92
2. К.В. Рындин-секретарь Московского Комитета ВКП(б) (1930-1933 гг.) 105
3. Роль К.В. Рындина в утверждении колхозного строя и процессе индустриализации Челябинской области 150
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 216
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ 224
ПРИЛОЖЕНИЕ 245
- Участие К.В. Рындина в революционной деятельности, формирование молодого большевика (1915-1918 гг.)
- Деятельность К.В. Рындина в период Гражданской войны и восстановления советской власти на Урале
- Руководство К.В. Рындиным Московской областной контрольной комиссией - рабоче-крестьянской инспекцией (1929-1930 гг.)
Введение к работе
После распада Советского Союза, в условиях перехода России к новой политической и экономической системе, общество ощутило настоятельную потребность в выяснении реальных механизмов функционирования советского государства, что предполагает выявление подлинной роли представителей советской политической элиты в принятии государственных решений, персональной ответственности каждого из них, влияние особенностей их психологического облика на тот или иной вариант развития. Сегодня, когда продолжается процесс становления российской государственности и необходимо учитывать поучительный опыт прошлого, эти знания особенно актуальны. Поэтому проблема изучения партийно-государственной элиты 20-30-х годов XX века, в том числе и на региональном уровне, механизмов функционирования власти и политической борьбы в руководстве страны - одна из перспективных как в научном, так и в практически-политическом отношении.
Эта задача актуализируется тем, что развитие жанра научной биографии стало одним из приоритетных направлений зарубежной историографии XX века.
Отражение этих процессов в мировой исторической мысли в совокупности с наметившимся поворотом современной отечественной исторической науки к человеку лежит в основе активизации исследовательского интереса российских историков к анализу деятельности представителей партийно-государственной номенклатуры в общегосударственном и региональном контекстах.
Вместе с тем, в современной российской историографии по-прежнему остаются своеобразные «фигуры умолчания» из числа государственных и региональных руководителей, сведения о которых ограничиваются сухими строками в справочниках и энциклопедиях. К их числу относится Кузьма Васильевич Рындин. Его личность была нежелательной для упоминания как в научной, публицистической, так и в мемуарной литературе.
Поэтому всесторонний и объективный анализ деятельности К.В. Рындина на основе привлечения комплекса разнообразных источников позволяет на уровне регионального руководства восстановить реальный облик типичных представителей сталинской номенклатуры и осуществить объективную оценку его роли в становлении и развитии советской государственности, что предполагает выявление его профессиональных и личных качеств, действительной роли в решении политических и экономических задач, степень вины и ответственности за преступления сталинского режима и на этой основе — определение степени его адекватности той политической системе, которой он служил. Предметом исследования является партийно-государственная деятельность К.В. Рындина в 1915-1937 годах.
Объектом исследования рассматривается личность К.В. Рындина.
Хронологические рамки работы определены вступлением К.В. Рындина в ряды РСДРП(б) в 1915 году и его арестом в 1937 году.
Целью данной работы является анализ политической биографии К.В. Рындина, исследование его типичности как партийного руководителя. Данное определение цели исследования обуславливает проблемно-хронологическое изложение биографии Рындина. В основу диссертации лег анализ тех сюжетов его карьеры, которые явились определяющими в формировании у Рындина качеств типичного партийного руководителя.
Исходя из поставленной цели, для наиболее полного раскрытия темы нами сформулированы следующие задачи:
1) Исследовать основные вехи политической карьеры К.В. Рындина, его восхождение по иерархической лестнице партийной номенклатуры, выяснить степень его участия в основных политических событиях в стране;
2) Показать влияние этих событий на развитие личности К.В. Рындина, определить, какие типичные качества партийного руководителя он приобрёл;
3) Исследовать участие К.В. Рындина во внутрипартийной борьбе 20-30-х годов, выяснить причины, определившие выбор его позиции в межэлитном столкновении;
4) Проанализировать характер и методы партийно-политической и хозяйственной работы К.В. Рындина, выяснить насколько их выбор был продиктован типичностью Рындина как партийного руководителя и его личностными качествами;
5) Ликвидировать некоторые «белые пятна» биографии К.В. Рындина. Источниковую базу составили опубликованные и архивные документы.
По информационным возможностям их можно разделить на несколько групп:
I группа: Опубликованные официальные документы партийных и государственных органов. Решения партийных съездов и конференций, постановления ЦК, стенограммы съездов, конференций, пленумов ЦК. К опубликованным источникам, использованным нами, относятся работы самого Рындина, представляющие сборники его речей на различного рода собраниях. Эти материалы раскрывают сущность происходивших в стране процессов и позволяют судить о степени участия Рындина в мероприятиях советской власти, его политических взглядах.
II группа: Архивные документы и материалы следующих архивов: Центрального Архива Общественных Движений г. Москвы (ЦАОДМ),
Российского Государственного Архива Социально-политической Истории (РГАСПИ), Объединённого Государственного Архива Челябинской Области (ОГАЧО), Архивного Отдела Администрации г. Златоуста (АОA3).
Информацию об участии Рындина в революционных событиях и гражданской войне на Урале содержит фонд 596 ОГАЧО.
Участие Рындина в мероприятиях по проведению нэпа на Урале прослеживается в материалах о деятельности Златоустовского исполкома советов: фонды Р-138 ОГАЧО и Р-38 АОАЗ. Они содержат протоколы заседаний президиума Златоустовского исполкома советов, постановления исполкома, доклады исполнительного комитета в вышестоящие инстанции.
Некоторые уточнения по поводу биографии Рындина позволяет сделать Фонд 77 ОГАЧО, который содержит личные дела работников Челябинского областного комитета партии, их краткие характеристики, анкеты, биографические справки.
Деятельность Рындина на посту секретаря Московского областного и городского комитета партии раскрывают фонды 3 и 383 ЦАОДМ. Руководство Рындиным Челябинской областью позволяет проанализировать фонд 288 ОГАЧО - фонд Челябинского обкома ВКП(б). Эти фонды содержат протоколы пленумов и конференций обкомов, материалы и стенограммы к ним, протоколы заседаний бюро, письма и телеграммы, направленные в районные организации, стенограммы различного рода съездов и совещаний, проводимых в области, докладные записки секретарю обкома, информационные сводки и статистические отчёты, отчёты обкома о деятельности, посылаемые в ЦК, а также речи, выступления секретаря обкома на различного рода собраниях.
Документы фонда 17 РГАСПИ - фонда Центрального комитета ВКП(б) помогают осветить участие Рындина в работе этого партийного органа.
III группа: Материалы периодической печати. Из этой группы источников были использованы как центральные, так и местные издания. Среди центральных изданий отметим газету «Правда». Однако наиболее значительный информационный материал дало изучение местных изданий. Анализ статей опубликованных в газете «Пролетарская мысль» - органе Златоустовского уездного комитета партии и исполкома советов, позволяют осветить взгляды Рындина на ранних этапах становления его политической карьеры. Сведения, содержащиеся в официальном органе Московского областного и городского комитета партии газете «Рабочая Москва» позволяют проанализировать конкретную историческую обстановку, сложившуюся в Московской области и деятельность Рындина на посту председателя Московской областной контрольной комиссии. Материалы газет «Челябинский рабочий» и «Сталинская смена» серьезно дополняют сведения архивных источников о работе Рындина первым секретарём Челябинского обкома.
IV группа: Опубликованные мемуарные источники. В работе над темой используются воспоминания А.В. Бархатова1. Бархатов являлся руководителем большевистского подполья в Нижнем Тагиле, был активным участником революции и Гражданской войны, в последствии он стал членом правительства, ЦИК РСФСР и СССР. Он описывает свою совместную с Рындиным работу в нижнетагильском подполье.
Воспоминания Е. Булыкина, активного участника симского подполья и личного друга Рындина, позволили нам получить представление о симской большевистской организации и той роли, которую играл в ней Рындин .
Заслуживают внимания мемуары И.Ф. Масленникова, в которых отражены сюжеты, связанные с участием К.В. Рындина в организации партизанского сопротивления войскам Колчака .
Большое значение для выяснения вопроса о деятельности Рындина на посту председателя Уфимской ЧК имеют воспоминания И. Искры и Н. Лёшкина, помещённые в сборнике «Рассказы о чекистах», опубликованном в 1977 году в Уфе.
Воспоминания Л.М. Кагановича позволяют понять чему была посвящена деятельность Рындина на посту секретаря Московского комитета партии4. К сожалению мемуары Кагановича не содержат прямых указаний на личность Рындина, что объясняется нежеланием автора касаться сюжетов, связанных с репрессированными представителями партийного руководства.
Привлекались к изучению опубликованные воспоминания B.C. Емельянова и И.В. Парамонова, видных хозяйственников и активных организаторов промышленности СССР5. Из этих источников взят материал об отношениях Рындина с хозяйственными руководителями области.
Воспоминания Серго Ломинадзе помогают раскрыть отношение К.В. Рындина к оппозиционным лидерам6.
Интересны мемуары писателя А.Г. Алексина, в которых содержатся характеристики личных качеств К.В. Рындина7.
Особую ценность для нас представляют неопубликованные воспоминания самого Рындина, которые мы впервые вводим в научный о оборот . В них отражен сюжет, связанный с участием К.В. Рындина в революционной деятельности симского подполья.
Ценность мемуарных источников состоит в том, что они дают представление о Рындине не только как о партийном деятеле, но и о человеке, позволяют раскрыть черты его характера. Вместе с тем, данной группе источников присущ элемент субъективизма, связанный с личными оценками самих авторов и идеологической цензурой советского периода. Поэтому взятые из них сведения должны кореллироваться с архивными и газетными материалами.
Методологические основы и принципы исследования: В работе использовались как исторические, так и общенаучные принципы исследования, прежде всего, принципы историзма, объективности и всесторонности. Принцип историзма предписывает изучение предмета исследования в динамике его развития и взаимосвязи с общим историческим фоном исследования. Научная объективность и всесторонность требует беспристрастного комплексного анализа фактов и материалов. Применение сравнительно-исторического метода позволяет выделить некоторые общие типичные для всего номенклатурного слоя черты, определяющие і мировоззрение и поведение их носителей.
Исследование биографий исторических деятелей помимо собственно исторических, предполагает использование методов других гуманитарных наук, прежде всего, исторической психологии. Их использование даёт возможность рассмотреть мотивационные, поведенческие установки личности и их влияние на принятие тех или иных решений. Методы современной политологии, в частности элитологический подход, позволяет исследовать большевистских лидеров с позиции теории элит. Карьера Рындина как регионального партийного лидера был весьма характерной и может быть экстраполирована на других региональных большевистских руководителей. Поэтому в работе использовался просопографический метод исследования отдельной исторической личности, который предполагает перенесение характерных черт политического лидера на всю политическую элиту рассматриваемого периода.
В историографии существует два подхода к рассмотрению проблемы большевистского руководства: персоналистический, предписывающий рассмотрение какой-либо одной личности, и групповой, для которого характерно рассмотрение течений, групп внутри большевистской партии, руководящих органов, механизмов осуществления власти. Часто исследователи совмещают эти подходы. Особенно это характерно для зарубежной историографии.
Не случайно, самые глубокие и фундаментальные исторические исследования функционирования и трансформации руководящих органов партии, их роли в управлении государственными и правительственными учреждениями первыми провели не российские, а виднейшие ученые Запада. Среди них наиболее заметную роль сыграли Ричард Пайпс, Эдвард Карр, Николай Верт, Джирро Боффа, Михаил Геллер и Александр Некрич9. Безусловно, зарубежные авторы пользовались преимуществом относительно свободного доступа к источникам, закрытым для многих советских, а затем и российских исследователей. Однако, несмотря на заслуживающие внимания обобщения и выводы, почти все их работы грешат мелкими ошибками и неточностями.
Особенный интерес представляет исследование Роберта Такера10. Автор рассматривает психологические процессы формирования диктатора и его элитного окружения, отвечает на вопрос, почему и как складывается деспотический режим.
Стивен Коэн посвятил своё исследование изучению политической биографии Н.И. Бухарина11. Автор, анализируя генезис политических и экономических взглядов яркого представителя ленинской элиты, убедительно соотносит его с развитием личности Н.И. Бухарина, внутрипартийной борьбой и общим изменением обстановки в стране.
В 90-е годы на русский язык было переведено и опубликовано еще несколько работ исследователей Запада, интересных доступной для них источниковой базой и привлеченным ранее неиспользуемым архивным материалом . Кроме того, именно на Западе впервые появились исследования, ставящие в центр внимания анализ психологических мотиваций поведения представителей советского политического руководства. Данный аспект, безусловно, имеет очень большое значение в современной науке. Ученые уже не хотят ограничиваться констатацией факта, события, явления, а стремятся объяснить их исходя из психологической характеристики носителей властных решений и действий. Самая заметная роль в этом принадлежит английскому автору Алану Буллоку13. В сравнительном жизнеописании двух тоталитарных вождей, Гитлера и Сталина, он исследует пути достижения этими персонажами власти, ее использования, проявления своенравия в отношениях с другими элитными и неэлитными людьми. Автор находит в таком сравнении немало общего, хотя оба вождя создали политические системы, которым суждено было сойтись в смертельной схватке.
Интерес историков в советский период к проблемам политического руководства страны, к партийным лидерам был всегда. Исследования жизни и деятельности представителей партийного руководства ограничивались позитивными биографическими описаниями (вряд ли можно относить к исследованиям официальные исторические опусы, в которых живых людей со сложной системой личных отношений заменяли безличными понятиями: партия, Политбюро, Оргбюро, Центральный Комитет, Секретариат). В последнее десятилетие стали выходить издания (в основном публицистического характера), в какой-то мере восполняющие этот пробел. В них акцент смещен в сторону идеализации репрессированных и критического уклона в отношении находящихся у власти.
Современная Россия значительно расширила возможности и отечественных авторов работать над политическими биографиями членов большевистской элиты. В ряду таких литераторов выделяется Дмитрий Волкогонов14. Ему удалось объективно свести воедино как позитивные, так и негативные компоненты деятельности революционных вождей и представителей различных оппозиционных группировок. Окружению Сталина, его приближенным посвящает свои исследования один из известных российских историков - Рой Медведев15. По его мнению, члены сталинской элиты, уступая по важнейшим показателям представителям ленинской гвардии, более всего отвечали представлениям Сталина о собственном ближайшем окружении. Их необходимость для установления тоталитарной диктатуры не вызывает сомнений. Они были нужны ему, он был нужен им, чтобы сохранить собственную долю влияния и власти.
Н.А. Зенькович, утверждает, что почти все члены сталинской элиты не только сами были старательными и энергичными работниками, но и умели заставить работать своих подчиненных, используя главным образом метод запугивания и принуждения. В «ближний круг» попадали лишь те, кто был способен выполнить любой, даже преступный приказ вождя. Не способных или не желающих идти на преступные деяния не только изгоняли из элиты, но и физически уничтожали. Качественные характеристики субъектов советской элиты под влиянием новых требований трансформировались: революционная твердость уступала место жестокости и даже садизму; политическая гибкость превращалась в беспринципность; энтузиазм - в махровую демагогию1 .
Новейшие достижения мировой науки в области исторической психологии демонстрирует исследование В. Булдакова17. Он считал, что сложная психология большевистских вождей может быть рассмотрена только на основе анализа конфликта между их грандиозным самомнением, в основе которого лежало убеждение в своем исключительном предназначении, и той суровой действительностью, которая грозила всё подорвать.
Представители партийной элиты того времени были одновременно схожи и различны. Одни из них могли выполнить любой самый несправедливый и бесчеловечный приказ, сознавая его жестокость и «не 1 Q испытывал от этого удовольствия» - по необходимости. Другие постепенно втягивались в преступления и превращались в садистов, получавших удовольствие от своих чудовищных оргий и издевательств над людьми19. Третьи превращались в фанатиков и догматиков, заставляя себя искренне поверить, что все то, что они делают, необходимо для партии, революции или даже для «счастливого будущего». Судьбы представителей руководства коммунистической партии представляют немалый интерес для историка, который не выбирает персонажей только из чувства симпатии или антипатии. Их изучение, анализ особенностей межличностных, внутри и межгрупповых отношений на всех этажах власти позволяет извлечь и определенные уроки, главный из которых состоит, конечно же, в том, что в стране должны быть, наконец, созданы такие демократические механизмы, при которых люди с качествами, подобными сталинским, никогда не смогли бы оказаться у власти.
За непродолжительный перестроечный период появилось значительное количество работ, изучающих членов элитных групп персонально. В первую очередь это касалось тех ее представителей, которые погибли под сталинским молохом: виднейших партийных, государственных и хозяйственных работников, военных, чекистов, ученых, писателей. Из их биографий можно извлечь важную информацию о порядках и нравах, царивших в руководстве РКП(б), принципах и способах отбора в элитные группы при Ленине и Сталине .
Сегодня, когда возможность работы с ранее засекреченными партийными документами стала реальностью, сложились условия для осмысления механизмов политической власти в СССР в 20-30-е годы и тех неофициальных отношений, которые существовали внутри руководящего состава большевистской гвардии. Появляются сборники документов, справочная литература, проливающие свет на многие факты жизни и деятельности большевистских руководителей21. В российской историографии появляется всё больше работ, рассматривающих эти проблемы . Объективный портрет советской политической элиты позволяют нарисовать публикации, появившиеся в последнее десятилетие XX века. Изыскания, проведенные Д.В. Бодовским, С.А. Кислицыным, О. Березкиной, Н.В. Саранцевым, Е.Г. Гимпельсон, К.Б. Литвак, и другими, показывают, что качественные характеристики большевистской элиты были достаточно низкими: они ни в чем не превосходили средних показателей населения Советского Союза, а нередко и уступали.им.
Среди новейших работ, посвященных персоналиям партийных лидеров можно отметить работы О.А. Ищенко и Д.В. Кобба24. Для них характерна попытка объективно рассмотреть вклад партийных руководителей в развитие советского государства, анализ используемых ими методов и средств.
Усиление интереса к деятельности большевистского руководства как на групповом, так и на индивидуальном уровне касается и региональной историографии. В частности на Урале в последние годы вышел ряд публикаций, касающихся данной проблематики. Видное место среди них занимает труд А.В. Бакунина25. Рассматривая генезис советской государственности, автор анализирует те изменения, которые претерпевали личностные характеристики большевистских руководителей, стремившихся к созданию нового общества.
Естественно, что такой крупный региональный лидер, каким был К.В. Рындин, не мог остаться вне поля зрения специалистов. Некоторые сюжеты биографии К.В. Рындина мы находим в исследованиях ведущих учёных Уральского региона. Данные работы посвящены проблемам российской истории периода революции 1917 года и, вспыхнувшей вслед за этим, гражданской войны. Исследования А.П. Абрамовского, посвященные боевой деятельности симской подпольной организации большевиков, позволяют выяснить роль К.В. Рындина в революционном движении в Уфимской губернии, в партизанской борьбе с Колчаком . Анализ некоторых аспектов подпольной работы Рындина можно обнаружить в трудах Н.К. Лисовского . В.Я. Рушанин, Ю.Д. Коробков в своих работах осветили организацию 9R Кузьмой Васильевичем молодёжного большевистского движения в Симе . Л.С. Юдина, постаралась объединить разрозненные сведения о жизни и 9Q деятельности К.В. Рындина и дала описание его политической биографии . Заслуживает внимание статья С.С. Загребина, в которой делается попытка проанализировать роль Рындина в культурном строительстве Челябинской области30.
Возрождение интереса к фигурам партийных и государственных руководителей характерно для научно-популярной литературы и журналистов. Существует ряд публикаций, в которых содержатся косвенные упоминания о К.В. Рындине в связи с его участием в тех или иных событиях, отношением к различным людям. Характерна в этом смысле статья С. Мироновой «Гранки отнесите в типографию...И называли их «врагами»», напечатанная 22 января 1998 года в «Челябинском рабочем». Отсутствие системного исследования о деятельности К.В. Рындина приводит к тому, что ряд авторов неверно оценивает его роль в тех или иных событиях истории. Примером служит публикация В. Лютова и О. Вепрева31. В ней авторы указывают на принадлежность К.В. Рындина к оппортунистическим группировкам, стоящим в оппозиции к правящему режиму. По их мнению, именно этот факт определил перевод Рындина из Москвы в Челябинск. Думается, что с такой точкой зрения нельзя согласиться, так как факты указывают на то, что К.В. Рындин никогда не принадлежал к оппозиционным течениям внутри партии и был всегда предан правящей группе.
Анализ имеющейся литературы по теме исследования показывает следующее. Основной массив сведений о жизни и деятельности К.В. Рындина касается эпизодов его партийно-государственной карьеры. Данных, характеризующих его как личность, крайне недостаточно. И те, и другие, в совокупности, отрывочны и не позволяют дать личности К.В. Рындина объективную оценку, выяснить его роль в советской истории. Это предполагает необходимость всестороннего и объективного исследования его жизни и судьбы.
Научная новизна диссертации заключается в том, что впервые представлено обобщённое исследование основных этапов политической биографии К.В. Рындина. Дан анализ развития его личности, формирования качеств типичного партийного руководителя. В диссертации исследуется участие К.В. Рындина во внутрипартийной борьбе, проанализирован характер и методы партийно-политической и хозяйственной работы Рындина. Опираясь на факты и действительные результаты работы К.В. Рындина, используя методы смежных научных дисциплин, на основе введения в научный оборот значительного числа неопубликованных источников дана оценка его партийной и государственной деятельности в рамках той политической системы, которой он служил и в правоту которой верил.
Научно-практическая значимость исследования заключается в том, что она существенно дополняет историографию российской персоналистики, связанную с изучением биографий региональных большевистских лидеров. Отдельные положения работы могут быть использованы в дальнейшем системном исследовании сталинского периода советской истории, в написании монографий, разработке учебников, учебных пособий, спецкурсов по истории СССР.
Структура исследования отражает внутреннюю логику исследования и соответствует внутренним задачам. Работа состоит из введения, двух глав, содержащих по три параграфа, заключения, списка источников и литературы, приложения.
Апробация работы. Основные положения и выводы диссертации отражены в 9 публикациях автора. Отдельные аспекты исследовательской работы по теме диссертации докладывались на региональных и всероссийских конференциях: «Выдающиеся представители научной, общественной и духовной жизни Урала» (2002 г.), «Индустриализация в СССР: уроки истории»(2003 г.), «Южный Урал в судьбе России»(2003 г.).
Участие К.В. Рындина в революционной деятельности, формирование молодого большевика (1915-1918 гг.)
Начало революционной деятельности Кузьмы Васильевича Рындина приходится на время Первой Мировой войны и связано с симской организацией большевиков. Симский заводской посёлок стал школой революционной борьбы для молодого бунтаря.
В Симском горном округе Уфимской губернии подпольное большевистское движение обладало давними традициями. Большевики Сима активно участвовали еще в революции 1905 - 1907 годов. Уже тогда существовала тщательно законспирированная организация, имевшая боевую дружину. Под ее руководством состоялось вооруженное антиправительственное выступление в Симе. В столкновении с полицией погибли двое полицейских, были жертвы и среди рабочих . После подавления мятежа большевистская организация Сима была значительно ослаблена. Большинство активных участников подпольной группы было арестовано и отправлено на каторгу. Но после этого подпольное движение рабочих в Симе не прекратилось. И руководить им продолжали большевики.
С началом Первой Мировой войны партия большевиков, активно выступавшая против войны с Германией, оказалась в тяжелом положении. С одной стороны, партия была объявлена вне закона. На большевистские организации по всей стране обрушились репрессии. В годы войны не менее 30 раз подвергался разгрому Петербургский комитет РСДРП, удары полиции наносились по Московскому, Самарскому комитетам и др. В результате погромов и репрессий были значительно ослаблены партийные комитеты и организации на Урале, в том числе в его южной части.
Преследованиям полиции и арестам подверглись члены большевистских организаций и групп в Челябинске, Златоусте, Троицке, Миньяре, Симе .
С другой стороны, война, приведшая к экономической разрухе и дальнейшему ухудшению положения трудящихся, вызвала новый всплеск рабочего движения по всей стране, в том числе и на Урале. Война была, по выражению В.И. Ленина, «могучим ускорителем» революционизирования трудящихся масс.
Поэтому перед большевиками встала задача усиления политической активности, несмотря и вопреки гонениям властей. Большевики стремились использовать недовольство рабочих для укрепления собственных политических позиций. Им необходимо было встать во главе рабочего движения.
Симская организация большевиков, как и другие, приняла стратегию радикализации масс. Но, как уже упоминалось, с началом войны она подверглась репрессиям. Для развертывания активной деятельности требовалось новое пополнение. Руководство симских подпольщиков решило проблему путем привлечения в ряды большевиков заводской молодежи. Именно из молодых рабочих можно было в короткий срок воспитать убежденных большевиков. Так, в период 1915 - 1916 гг. в Симе сформировалось молодое поколение большевиков. В результате симская организация большевиков во многом стала молодежной. «Старые» подпольщики в основном составляли ее руководство. Но некоторые молодые рабочие вскоре влились и в него. Одним из них был Кузьма Рындин. Он поступил на Симский завод сельскохозяйственных машин в начале 1915 года .
К.В. Рындин родился в 1893 году в семье деревенского портного. Семья жила бедно: мать занималась хозяйством, а заработков отца не хватало. Поэтому с двенадцати лет Кузьма начал работать по найму35. Пытаясь найти заработок, Кузьма сменил множество мест работы. За плечами юноши было обучение лишь в приходской школе. Полуграмотный и слабый физически работник подолгу нигде не задерживался. Не имея особых надежд на будущее, Кузьма Рындин решил устроиться на завод, неподалёку от его родного села Ерал Уфимской губернии. Он был принят на Симский завод в малярный цех, на должность не требовавшей особенной квалификации36.
Большевистская работа на заводе шла полным ходом. Уже в августе 1914 года большевики Сима вели активную агитацию среди рабочих. В своей работе они руководствовались ленинскими установками. В августе 1914 года была опубликована прокламация «Правда о войне» за подписью «Уральская группа социал-демократов». Она распространялась в Челябинске, Златоусте, Миньяре и других городах37. На нее опирались и большевики Сима, но сами шли несколько дальше. Хотя в прокламации содержался призыв к массам требовать прекращения войны, замены самодержавного строя демократической республикой, но в ней еще нет ленинских тактических лозунгов о превращении войны империалистической в войну гражданскую, о поражении своего правительства в этой войне. В прокламациях, изданных на Урале, лозунг о превращении одной войны в другую появился только в 1916 году, после того как на Урале были получены ленинские документы об отношении большевистской партии к войне. Так, в прокламации, выпущенной в Екатеринбурге в 1916 году и распространявшейся на Южном Урале, говорилось: «Троны деспотов-царей опираются на невежество народных масс и на солдатские штыки. Пора обернуть эти штыки против угнетателей народа - помещиков, буржуазии, насилия царизма... Только революционное выступление пролетариата и армии может положить конец этой ненужной войне...» .
Деятельность К.В. Рындина в период Гражданской войны и восстановления советской власти на Урале
В мае 1918 года вспыхнул мятеж чехословацкого корпуса. В течение короткого времени он охватил огромную территорию от Волги до Дальнего Востока. Мятеж чехословаков явился началом гражданской войны в России.
На Южном Урале в ночь с 26 на 27 мая мятежники захватили Челябинск, 28 мая - Миасс, 29 мая - Златоуст.
В Симе председатель комитета партии большевиков К.В. Рындин и председатель местного совета В.А. Чевардин занялись мобилизацией красногвардейских войск. Были сформированы два отряда. Один направлен в Самару, другой - под Златоуст. Симский отряд под Златоустом соединился с рабочими отрядами из Миасса, Сатки, Юрюзани, Аши, Усть-Катава. 30 мая большевистские отряды освободили Златоуст, после чего начали наступление на Миасс. Несмотря на все попытки, взять город так и не удалось.
В июне борьба с белочехами и белогвардейцами на Южном Урале приобрела ещё более напряженный характер. Белогвардейское командование придавало большое значение Златоустовскому направлению, стремясь отсюда прорваться на соединение с поволжской группой белочехов. Советские части, прикрывавшие Златоуст, были немногочисленными и состояли главным образом из заводских боевых дружин .
В конце июня положение дел на Златоустовском направлении резко ухудшилось. Недовольство крестьян до предела измотанных чрезвычайными методами управления, жесточайшими реквизициями и репрессиями новой власти, зимой - летом 1918 года вылилось в мощную волну крестьянских восстаний по всему Уралу. Летом 1918 года эта волна захватила и горнозаводскую зону1 4. В селах Месягутово, Дуван, Тастуба, на Саткинском, Кусинском заводах, на станции Тундуш вспыхнули антибольшевистские мятежи. Ряд боевых частей большевиков был снят с фронта и направлен на борьбу с крестьянами, что ещё более ослабило группировку красных под Златоустом145.
В Симе Рындин и Чевардин по тревоге собрали рабочих и бросили на подавление крестьянского выступления, которое было значительным по численности. Недалеко от Сима крестьяне, большей частью башкиры, захватили станцию Кропачево, перекрыв железнодорожное сообщение с Симом. Мятежников насчитывалось около тысячи человек14 . Рындину пришлось мобилизовать всех мужчин Сима. В самом посёлке, кроме нескольких красногвардейцев, остались только женщины и старики. Кропачево было освобождено, мятежники рассеяны. Остальные антибольшевистские выступления также были подавлены.
26 июня Златоуст был взят белыми. В начале июля на станции Миньяр соединились челябинская и поволжская группировка белочехов. Симские большевики оказались в окружении.
В июле 1918 года Сим заняли белочехи. Большинство членов ленинской партии скрылось в лесах. В лесу были организованы партизанские базы, куда большевики перевезли весь свой арсенал, обмундирование и продовольствие. До сентября 1918 года партизаны не выказывали никакой активности. Они вели разведку, укрепляли свои базы, готовились к зиме.
Между тем, новая власть приступила к репрессиям. Её представители арестовывали родственников и жен красногвардейцев. Начались расстрелы. Были арестованы и некоторые партизаны. В руках белочехов оказались В.А. Чевардин и Евграф Булыкин. Они постоянно бывали в поселке с целью разведки и инструктирования рабочих, занимающихся подпольной агитацией на заводе.
Руководство К.В. Рындиным Московской областной контрольной комиссией - рабоче-крестьянской инспекцией (1929-1930 гг.)
В 1928-1929 гг. развернулся последний этап борьбы за власть внутри большевистского руководства.
Целью органов КК-РКИ в период борьбы с оппозициями было устранение с политической арены противников сталинского режима, которое обеспечивало его главенство в партии и государстве. Для осуществления этой цели решался ряд практических задач:
1) Контрольная Комиссия проводила массовую чистку партийного аппарата;
2) Рабоче-крестьянская инспекция осуществляла чистку советского и хозяйственного аппарата;
3) Совместно КК и РКИ обеспечивали контроль за выполнением решений Политбюро и ЦК ВКП(б). По мнению работников аппарата КК-РКИ, это должно было привести к нормальному функционированию государственного и хозяйственного организма, стабилизации экономики, привлечению симпатии населения и окончательной ликвидации оппозиции.
Все три задачи были объединены стремлением сталинистов к власти. Их решение могло быть доверено только проверенным сторонникам сталинского возвышения. Одним из людей, способствовавших утверждению в стране режима личной власти, был Кузьма Васильевич Рындин. В 1929-1930 гг. он возглавлял аппарат Московской областной Контрольной Комиссии. Традиционно деятельность московской партийной организации, которую называли "авангардом социалистического строительства", была ориентиром для работы региональных организаций по всей стране. Поэтому значение деятельности МКК-РКИ и ее председателя выходило далеко за рамки области.
19 сентября 1929 года 1-й Пленум Московского Областного Комитета партии избрал Рындина председателем Областной Контрольной Комиссии . На состоявшемся вслед за этим 1-ом Областном Съезде Советов Рындин был избран в состав нового Областного Исполнительного Комитета , а Пленум МОИК 24 сентября избрал его в состав президиума . Как председатель МОКК Рындин имел право присутствовать на заседаниях секретариата и бюро Московского областного комитета ВКП(б). Анализ протоколов и стенограмм этих совещаний указывает на то, что Рындин оказывал влияние на выносимые решения274. Таким образом, Рындин сконцентрировал в своих руках значительный ресурс властных полномочий, который он направил на решение описанных выше задач.
Рындин писал в это время: "Основное в работе МКК-РКИ...- это работа по сохранению единства рядов партии и борьба с оппортунистами на два фронта: с правым оппортунизмом и левыми загибами..." . "Перед нами стоит задача подчинения аппарата политике. В нынешних условиях это означает приспособление его к задачам реконструкции народного хозяйства"276. По мнению Рындина из советских и хозяйственных органов должны быть изгнаны не только "вредители" и "закостенелые консерваторы", но и "честные люди, не умеющие работать" . Это означало, что востребованными теперь являлись только люди, которые рьяно, не считаясь с затратами, выполняли приказы. Уровень знаний, опыт, профессионализм не имел определяющего значения, главной характеристикой работника объявлялась политическая лояльность и способность к безоговорочному выполнению приказов.
