Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. ИСТОРИЧЕСКИЕ ПРЕДПОСЫЛКИ ВОЗНИКНОВЕНИЯ ТЕРРИТОРИАЛЬНОЙ ПРОБЛЕМЫ МЕЖДУ РОССИЕЙ И ЯПОНИЕЙ В XVIII ВЕКЕ 20
1.1. Историческая возможность проникновения на Сахалин русских казаков в XVII веке 20
1.2. Начало формирования территориальной проблемы и режим самоизоляции Японии 26
1.3. Новый взгляд на донесение И. Козыревского о походе на Курильские острова и «Тексты Чертежа морским островам» 30
1.4. О китайском влиянии на Сахалин 42
1.5. Торгово-экономические связи Сахалина и Курильских островов в XVII-XIX веках с Японией и Китаем 46
ГЛАВА 2. БОРЬБА ЗА СПОРНЫЕ ТЕРРИТОРРІИ В КОНЦЕ XVIII - ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XIX ВЕКА И НАЧАЛО ПРОЦЕССА ТЕРРИТОРИАЛЬНО ГО РАЗМЕЖЕВАНИЯ 68
2.1. Первые переговоры об установлении торговых отношений с японцами и первое столкновение интересов России и Японии за обладание Южными Курильскими островами (1775-1780 гг.) 69
2.2. Первое русское посольство в Японию как новая попытка России установить торговые отношения с Японией 83
2.3. Новая японская политика по отношению к населению «северных территорий» как ответный ход Японии в борьбе за Южный Сахалин и Южные Курильские острова 101
2.4. Политика России по отношению к населению Сахалина в период борьбы за включение острова в состав Российской империи 110
ГЛАВА 3. ТАКТИЧЕСКАЯ ПОБЕДА РОССИИ В БОРЬБЕ ЗА ЮЖНЫЙ САХАЛИН В СЕРЕДИНЕ XIX ВЕКА 120
3.1. Роль Н. П. Резанова в территориальном размежевании между Россией и Японией 120
3.2. Экспедиции «Юноны» и «Авось» как попытка овладения Южным Сахалином и Южными Курильскими островами 130
3.3. Начало формирования японо-русской границы на Курильских островах 140
3.4. Угроза потери для России острова Сахалина 148
3.5. Укрепление России на Южном Сахалине, начало переговоров с Японией по установлению государственных границ 160
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 179
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ 186
ПРИЛОЖЕНИЕ 199
- Историческая возможность проникновения на Сахалин русских казаков в XVII веке
- Первые переговоры об установлении торговых отношений с японцами и первое столкновение интересов России и Японии за обладание Южными Курильскими островами (1775-1780 гг.)
- Роль Н. П. Резанова в территориальном размежевании между Россией и Японией
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Территориальная проблема между Россией и Японией является наиболее острой в российско-японских отношениях. В настоящее время политические споры по поводу территориальной проблемы между двумя странами приобрели тупиковые очертания и оказывают негативное влияние на развитие торгово-экономических отношений.
В связи с этим воссоздание объективной исторической картины о месте о. Сахалина и Курильских островов в системе российско-японских отношений поможет, на наш взгляд, оказать положительное воздействие на систему политических, научных и общественных представлений, связанных с межгосударственными отношениями между Россией и Японией, снизить уровень напряженности в переговорном процессе между двумя странами, оживить диалог между народами и перевести их в плоскость научных и юридических споров. Отсутствие глубокого и ясно изложенного исследования истории зарождения и развития территориальной проблемы между Россией и Японией мешает правильному, объективному восприятию причин притязаний Японии на часть территории субъекта Российской Федерации - Сахалинской области.
Актуальность темы исследования обусловлена также нарастающими усилиями японских политиков по возврату части территорий Сахалинской области Японии. На решение этой задачи направлены последовательные действия политических ведомств, научных и общественных организаций, Совета по вопросам национальной безопасности Японии, в состав которого входят ученые, политики и бывшие дипломаты, долгие годы работавшие с Советским Союзом и Россией, бывшие и действующие представители японских властей острова Хоккайдо.
Поэтому основой подхода к рассмотрению темы является изучение предпосылок возникновения и развития территориальной проблемы, в центре которой находятся Южный Сахалин и Южные Курильские острова, за владение которыми Россия и Япония вели борьбу в XVIII- XIX веках.
При этом Южный Сахалин и Южные Курильские острова рассматриваются как часть земель, переданных княжеству Мацумаэ японским правительством в 1590-1604 годах в оперативное управление,1 как часть буферной зоны, включающей и остров Хоккайдо.
Под буферной зоной понимается:
территория, официально не включенная в состав какого-либо государства, но имеющая определенную политическую, экономическую и социальную зависимость (от государства или государств) в виде сложившихся устойчивых отношений властных структур внешних государств к населению, его укладу жизни;
психологическое, политическое и экономическое господство одного или нескольких государств над народом, населяющим зависимую территорию, использующего (использующих) указанную территорию как буфер для смягчения воздействия сторонних сил на собственное государства либо для осуществ-
пения контроля за возможным проникновением других сил на свою территорию.
Использование термина «буферная зона» дает возможность более глубокого понимания статуса Южного Сахалина и Южных Курильских островов в системе русско-японских отношений XVIII-XIX веков. Термин «северные территории», используемый в Японии, имеет более узкое и политическое содержание, демонстрируя притязания Японии на территории Российской Федерации.
Признание наличия буферной зоны дает возможность объяснения тому, что, несмотря на самоизоляцию на территориях Южного Сахалина, Южных Курильских островов велись активные товарообменные операции и торговля, а Южный Сахалин служил промежуточным местом прохождения товаров из Китая в Японию и наоборот.
Конец XVIII - начало XIX века стало временем предъявления прав Россией на земли буферной зоны, что привело почти к полувековому разрыву отношений между Японией и Россией. После этого Япония начинает формировать новую военную политику по отношению к России, предпринимать меры по формированию японо-русской границы и переориентации военной политики с оборонительной на наступательную.
Новый этап острейшей тактической борьбы за владение буферной зоной между Россией и Японией начинается с открытия Г. И. Невельским для России пролива между Сахалином и материком и постепенного водворения русских на Сахалине.
Важным этапом борьбы за буферную зону стали переговоры Е. Путятина в Японии, которые предопределили дальнейшие действия России и Японии в борьбе за обладание Южным Сахалином и Южными Курильскими островами.
Степень научной разработанности проблемы.
Исследование территориальной проблемы как истории борьбы России и Японии за обладание буферной зоной, включающей помимо Хоккайдо Южный Сахалин и Южные Курильские острова, в определенном смысле является новым направлением, однако отдельные аспекты этой истории неоднократно привлекали внимание специалистов.
Отечественную историографию исследуемой проблемы можно разделить на три периода.
В дореволюционный период проблематика Южного Сахалина и Южных Курильских островов не являлась предметом специального изучения. Работы русских исследователей касались в основном выяснения причин возникновения интереса России к Японии, истории первых контактов русских и японцев и появления государственной устремленности к Южному Сахалину и Южным Курильским островам.
В русской историографии преобладающей стала точка зрения, что первыми сведениями о Японии, полученными непосредственно от японца, являются «скаски» Денбея (Дэмбээя) Татэкава, записанные в Москве в начале 1702 г. в Сибирском приказе и впервые опубликованные Н.Н. Оглоблиным в 1891 г. Эти сведения, зафиксированные по поручению Петра I, положили начало ознакомлению русских с Японией и Курильскими островами и послужили стиму-
лом правительственного стремления присоединить к России вновь открытые земли - Камчатку и Курильские острова и получить экономические выгоды от торговли с Японией.
Первые попытки исследовать развитие интереса России к Японии предприняли Г. Спасский и Н. Н. Оглоблин, которые опубликовали донесения о Камчатке и Северных Курильских островах В. Атласова3, а также И. Козырев-ского . В своих работах они проанализировали историю возникновения интереса России к Японии и обосновали необходимость установления контактов и экономических отношений с Японией.
Важное значение имели систематизация исторических документов по истории Сибири и Дальнего Востока и издание книг «Памятники сибирской истории», предпринятые в конце XIX в.5 В этой серии были опубликованы документы, раскрывающие процесс развития интереса России к Японии, а также шаги, предпринимаемые для выполнения поручений царя о завязывании отношений с японцами.
Особое значение для оценки места и влияния Японии на Курильские острова имеют сведения, полученные И. Козыревским, которого по праву можно считать первооткрывателем Японии для России, оставившим человечеству свои знаменитые донесения о походе на Курильские острова и тексты Чертежа морских островов6.
Солидный материал для исследования содержится в трудах Г. Миллера, С. Крашенинникова, участников второй Камчатской экспедиции7, который позволяет составить представление о роли японского влияния на торгово-экономические связи Курильских островов и Камчатки и сделать выводы о регулярности посещений японцами этих территорий и возможности проникновения японцев на «северные земли» в период «самоизоляции» Японии.
Большое значение для глубокой оценки событий, относящихся к периоду возникновения территориальной проблемы между Россией и Японией, имеют фундаментальные исследования Д. Позднеева8. В его монографии содержатся подробные материалы по истории исследования и освоения японцами Хоккайдо, юга Сахалина и Южных Курил, приводятся сведения о ранних российско-японских контактах и различных аспектах российско-японских отношений до середины XIX в. Д. Позднеев ввел в научный оборот широкий круг японских источников по истории русско-японских отношений и территориального размежевания между Россией и Японией; затронул проблемы взаимоотношений русских и японцев на Южном Сахалине и Южных Курильских островах. Его публикации раскрывают предпосылки и начало новой социально-экономической политики Японии по отношению к коренному населению Южного Сахалина и Курильских островов, а также особенности ее изменения в связи с ростом русского присутствия на Северных Курильских островах и попытками установления русскими первопроходцами торговых отношений с Японией.
Заметный вклад в освещение проблемы русско-японских отношений внесли А. Полонский и А. Сгибнев, в чьих публикациях сделана попытка проследить развитие русско-японских отношений в период XVIII - начала XIX в.9 А.
С. Полонский привлек и проанализировал целый ряд документов, раскрывающих особенности зарождения и развития двухсторонних контактов, показал проблемы, повлиявшие на отношения между русскими японцами в период первого и второго русских посольств в Японию во главе с А. Лаксманом и Н. Резановым.
Развитие территориальной проблемы, затрагивающей Южный Сахалин и Южные Курильские острова, можно проследить по письмам Н. Резанова к российскому императору, его дневниковым записям, по его поручениям, отдаваемым офицерам Российско-Американской компании Н. Хвостову и Г. Давыдову о проведении военной акции против японцев на Южном Сахалине и Южных Курильских островах в 1806-1807 годах10.
Интересные наблюдения, размышления и факты, касающиеся формирования целенаправленной политики России по отношению к Сахалину, начала колонизационных мероприятий в период конца 1840 - начала 1850-х гг. и российско-японских взаимоотношений оставили в своих трудах Е. Путятин, В. А. Римский-Корсаков, Г. Невельской, Н. Рудановский, Н. Буссе и другие участники Амурской экспедиции, которые сделали попытку осмысления развития русско-японских отношений в период XVIII - начала XIX века11.
Значительную работу по изучению социально-экономических взаимоотношений японцев и русских, развития торговых отношений между ними проделали участники различных экспедиций по Дальнему Востоку: Л. Шренк, М. Венюков, Н. Слюнин и другие12. Их труды содержат разнообразные материалы, точные характеристики и оценки, позволяющие оценить особенности миграции коренных народов, их степень зависимости друг от друга, взаимодействие с японцами и китайцами, вопросы товарного обращения и места русских в развитии торговых обменов и т.д..
В целом же большинство работ дореволюционных авторов носили описательный характер. В этот период началось накопление подлинных первичных документов, дневниковых и литературных записей участников исторических событий, получены первые исследовательские результаты по изучению русско-японских отношений.
Второй период - период советской историографии - можно разделить на два этапа:
- первый этап охватывает 1917 - 1946 гг. В эти годы Южный Сахалин и
Курильские острова находились во владении Японии. Поэтому освещение про
блем принадлежности и освоения этих территорий в работах советских исто
риков имело достаточную степень объективности.
Среди наиболее интересных и основательных можно назвать труды известных историков С. Знаменского, Ю. Жукова, Л. Берга13. В них авторы воссоздают правдивую картину освоения русскими людьми территорий Дальнего Востока, Камчатки, Курильских островов и Сахалина, акцентируют внимание на стремлении России установить торгово-экономические отношения с Японией, а также на проблемах, возникавших в русско-японских отношениях.
- второй этап советской историографии начинается со второй половины
40-х гг. XX в. и завершается в конце 1980-х гг. В эти годы под влиянием поли-
тических факторов изложение истории Южного Сахалина и Южных Курильских островов претерпевает существенные изменения. С переходом Южного Сахалина и Курильских островов под юрисдикцию Советского Союза японское участие в процессе освоения и заселения этих территорий стало почти полностью игнорироваться.
При этом и японские и советские исследователи обвиняли противостоящие стороны в хищническом отношении к территориям, в захватнической политике и т.д.
Политическое давление и идеологические установки 1950-1980-х гг. значительно снизили интерес исследователей к изучению истории российско-японских отношений. Тем не менее отдельные историки предпринимают попытки исследовать и раскрыть роль русских первопроходцев в первооткрытии, перводостижении и хозяйственном освоении Сахалина и Курильских островов. В этом плане многое было сделано такими учеными как А. Н. Рыжков14, А. И. Алексеев15, И. А. Сенченко16, Б. П. Полевой17 и др. К сожалению, в их работах наряду с введением в научный оборот новых архивных документов, касающихся заслуг русских первопроходцев в открытии и освоении Дальнего Востока, практически полностью замалчивается роль Японии в истории Сахалина и Курильских островов. В публикациях указанных авторов почти не затрагивались проблемы русско-японских отношений, не уделялось внимание фактам, раскрывающим особенности японского освоения и заселения Южного Сахалина и Курильских островов, делались попытки доказать полное преобладание русской инициативы и российского приоритета.
На этом этапе большой вклад в изучение российско-японских отношений был внесен Э. Я. Файнберг и Л. Н. Кутаковым, чьи труды доныне сохраняют немаловажное значение и определенную актуальность18. Однако несмотря на обстоятельность и глубину этих работ, их особенностью является исключение значительной части информации, касающейся японского влияния на Сахалин и Курильские острова, и однобокость освещения действий русских в период борьбы за Южный Сахалин и Южные Курильские острова.
В середине 1980-х гг., с началом перестроечных процессов в Советском Союзе, предпринимаются первые попытки более объективного освещения истории Сахалинской области. Подробный анализ советской историографии истории открытия и исследования Сахалина и Курильских островов был выполнен сахалинским историком М.С. Высоковым19.
Третий - постсоветский - период открывается с начала 1990-х гг. и характеризуется сменой методологических ориентиров, отказом от идеологизации и политизации исторической науки. Это открывает возможности для утверждения более объективных и взвешенных подходов к освещению истории русско-японских отношений, способствует вовлечению в научный оборот новых документов по истории территориального размежевания между Россией и Японией.
Вполне закономерно, что в эти годы начинается процесс по переосмыслению истории Дальнего Востока, исследователи стремятся пробить «брешь» в устоявшихся представлениях о роли Японии в освоении дальневосточных
территорий, об истории зарождения и развития русско-японских отношений, в частности, появляются интересные работы Б. П. Полевого, В. В. Кожевникова, Л. И. Галлямовой, К. Е. Черевко, защищена кандидатская диссертация А. В. Трехсвятским и т.д.20
Происходит значительная активизация исследовательской деятельности сахалинских историков по изучению истории освоения Сахалина и смежных островов - М.С. Высокова, А.И. Костанова, И.А. Самарина, В.О. Шубина, В.М. Латышева и др.21 Работы этих авторов отличает стремление более полно и объективно осветить историю Сахалинской области с использованием результатов практической археологии и вовлечением в научный оборот ранее не известных архивных документов.
Однако несмотря на очевидные позитивные изменения последних лет в вышедших в свет работах пока не вполне объективно и системно излагается история Сахалина и Курильских островов, до сих пор недостаточно раскрыто японское участие в заселении и освоении островных территорий и пр.
Зарубежная историография.
Зарубежной историографии также принадлежит ряд (без учета японской) интересных исследований. В первую очередь это труды участников различных экспедиций М. Фриза, Ж. Лаперуза, В. Броутона, Г. Сноу22, как правило, свидетельствующие о заметном японском влиянии на освоение Южного Сахалина и Южных Курильских островов. Эти работы позволяют реально взглянуть на положение коренных жителей Южного Сахалина и Южных Курильских островов, их взаимоотношения с японцами, уровень торгово-экономических связей и их образ жизни до прихода в эти районы русских первопроходцев.
О распространении японского влияния на северные территории писал немецкий японовед Ф. Зибольд23.
В англоязычной историографии проблема русско-японского территориального разграничения на Сахалине рассматривается Дж. Гаррисоном24. Значительное место в историографии русско-японских отношений занимают работы
^С ^^С ^Т
Д. Кин , Г. Ленсена , Дж. Стефана . Эти работы представляют интерес тем, что в них делаются попытки совместить японскую и русскую составляющие в истории Южного Сахалина и Южных Курильских островов. Авторы опираются не только на японские и русские материалы, но и использует научные и исторические источники других стран.
Особое место в зарубежной историографии занимают труды японских историков.
Подробный анализ японской историографии, посвященной истории русско-японских отношений, был выполнен учеными Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН и обобщен в соответст-вующем сборнике .
Анализ работ японских исследователей достаточно обстоятельно проделан К.Е. Черевко 9. Благодаря его публикациям отечественные историки получили хорошее представление о содержании трудов таких японских авторов, как Ха-кусэки Араи, Хиронага Мацумаэ, Кандзан Мацумия, Сихэй Хаяси, Хасукэ Кудо, Сёин Ёсида, Такэсиро Мацуура, Фумихико Оцуки, которые в разное время ис-
следовали уровень японского влияния на «северные территории», предлагая различные планы укрепления обороноспособности Японии в связи с продвижением русских с севера, а также проводили идеи японской территориальной экспансии на Дальнем Востоке30. К. Черевко способствовал знакомству и с другими, появившимися позднее, публикациями японских историков - Ё. Накамура, С. Манабэ, Акира Такано, К. Сугимори, В. Фудзимото, посвятивших свои исследования истории японо-русских отношений31.
Следует отметить, что характеристике японских исследований по северным территориям уделил в свое время значительное внимание и Д. Позднеев. Он же привел выдержки из целого ряда документальных японских материалов, отразивших историю японо-русских контактов в XVIII-XIX вв.
Представляет интерес и тот факт, что многие довоенные японские авторы, например, Тории Рюдзо, Хираока Масахидэ, Като Цуёси, Киёдзава Киёси, подходили к освещению истории Сахалина и к вопросу территориального размежевания на острове с националистическо-патриотических позиций, подчеркивая экспансионистский характер российской внешней политики на Дальнем Востоке32.
Другая группа японских авторов - Вада Сэй, Хора Томио, Икэгами Дзиро,-подробно исследовала наличие с древнейших времен тесных исторических связей японцев с айнами Южного Сахалина и Южных Курильских островов33. Вообще в работах того периода русские научные источники практически не упоминались, а существование северной части острова просто игнорировалось; характерной особенностью являлось употребление обязательных идеологических штампов (например, освоение русскими Дальнего Востока обозначается словом «синряку» - агрессия).
Работы некоторых японских авторов - Синтаро Накамура, Кацургава Хо-сю, Иноуэ Ясуси, X. Вада - были переведены и изданы в Советском Союзе. Они позволяют понять взгляды японцев на проблему отношения Японии к северным районам, их стремление понять образ действий своих северных соседей. Важно, что эти публикации представляют собой реальные исторические записки и свидетельства японцев, побывавших в разные годы в России, а также на Южном Сахалине и Южных Курильских островах34.
Заметное место в японской историографии занимают работы Исии Ко и Ясуока Акио, посвященные изучению дипломатии правительства Мэйдзи35. Можно выделить также исследования Акидзуки Тосиюки, посвященные истории изучения Сахалина японцами в XVII - XVIII вв. и их административно-хозяйственной деятельности на юге острова, процесса территориального размежевания на острове между Россией и Японией36. В частности, в своей работе «Японо-российские отношения и остров Сахалин» Т. Акидзуки подробно Рассматривает исторические и архивные материалы княжества Мацумаэ, бакуфу, губернаторства Хакодатэ и Колонизационного бюро. Сопоставляя японские материалы с источниками на русском языке, автор пытается дать взвешенную оценку истории возникновения территориальной проблемы и причин возникновения страха японцев перед территориальной экспансией России.
В целом же можно констатировать, что, несмотря на достаточно обширную историографию, тем не менее, специальных исследований по «буферной зоне» в истории не имеется. Поэтому представляемая диссертационная работа является первой попыткой осветить проблему с точки зрения «буферной зоны».
В то же время необходимо отметить, что многие труды отечественных и зарубежных историков принадлежат к двум обособленным направлениям в историографии, вследствие чего имеют место абсолютно противоположные трактовки одних и тех же событий и явлений. Причинами этого являются не только необходимость придерживаться жестких идеологических установок своего государства, как это было в недавнем историческом прошлом у нас в стране, но также и отсутствие сравнительного анализа исторических источников России и Японии.
Исходя из степени разработанности проблемы, были сформулированы цель и задачи исследования. Целью исследования является изучение процесса зарождения и развития территориальной проблемы между Японией и Россией в XVIII до середины XIX века, выразившейся в борьбе России и Японии за обладание буферной зоной, включавшей Южный Сахалин и Южные Курильские острова. В диссертации не ставилась задача охарактеризовать отношение России к Хоккайдо как к территории, также относящейся к буферной зоне.
Для достижения поставленной цели решались следующие задачи:
Изучение процесса появления проблемы спорных территорий как основы взаимных претензий Японии и России.
Выяснение исторических предпосылок возникновения буферной зоны как зоны противоборства России и Японии.
Сравнительный анализ социально-экономической и торговой политики Японии и России в буферной зоне и отражение в ней соперничества двух стран за разрешение территориальной проблемы.
Выявлялись причины тактического успеха России в борьбе за буферную зону в середине XIX в.
Для ответа на поставленные вопросы был привлечен широкий круг источников как опубликованных, так и архивных, значительная часть которых впервые вводится в научный оборот. Источниковая база исследования включает в себя:
отечественные источники:
опубликованные материалы на русском и английском языках из фондов Архива внешней политики Российской империи (АВПРИ), Российского государственного архива Военно-Морского Флота (РГА ВМФ), Российского государственного исторического архива (РГИА), Российского государственного исторического архива Дальнего Востока (РГИА ДВ), Государственного архива Сахалинской области (ГАСО), Сахалинского Центра документации новейшей истории (СЦДНИ), Сахалинского областного краеведческого музея (СОКМ);
неопубликованные материалы на русском языке из фондов Российского государственного архива Военно-Морского Флота, Сахалинского Центра документации новейшей истории, Государственного архива Сахалинской области;
отчеты, обзоры и материалы, касающиеся темы исследования;
- мемуары, очерки и дневники участников и очевидцев исследуемых со
бытий.
Все использованные отечественные источники можно разделить на несколько групп:
1. Сборники исторических документов, опубликованные в Советском
Союзе и Российской Федерации37. В них вошли извлеченные из архивов раз
нообразные документы, касающихся освоения русскими первопроходцами но
вых земель Дальнего Востока в период XVIII-XIX веков. Анализ этих доку
ментов позволяет обосновать концептуальную идею наличия буферной зоны,
включавшей Южный Сахалин, Южные Курильские острова и Хоккайдо, став
шей ареной борьбы России и Японии в XVIII-XIX веках.
2. Во вторую группу источников включены исследовательские материалы
и отчеты участников различных научных экспедиций и специалистов, коман
дированных на Дальний Восток для осуществления обследований: С. Краше
нинникова38, Г. Миллера39, М. Мицуля40, Ф. Де-Прерадовича41, Н. Руданов-
ского42, Н. Буссе43, Г. Невельского44, Л. Шренка45, М. Венюкова46, А. Брылки-
на47, А. Сгибнева48, Д. Романова49, И. Полякова50 и др., чьи работы касаются
широкого круга проблем: социально-экономических, географических, геологи
ческих, торговых, проливая свет на зарождение и развитие территориальной
проблемы и позволяя оценить степень японского влияния на Южный Сахалин и
Южные Курильские острова.
3. К третьей группе источников отнесены дневники, записки и мемуары
участников плаваний и путешествий, побывавших в разное время на Южном
Сахалине и Южных Курильских островах, - Г. Давыдова51, П. Рикорда52, И.
Крузенштерна53, В. Головнина54, Н. Резанова55, Г. Шелихова56 и других. Ин
формация, содержащаяся в этих источниках, отражает появление и нарастание
территориальной проблемы между Россией и Японией, проясняет психологи
ческие моменты в развитии борьбы двух стран за буферную зону.
Четвертая группа источников включает законодательные и нормативные акты57, которые позволяют оценить достоверность отдельных версий советских авторов, а также подтвердить некоторые положения исследуемой проблемы.
Пятую группу источников составляют документальные публикации, осуществляемые сахалинскими краеведами А.И. Костановым, М.С. Высоковым, О.И. Шубиным, И.А. Самариным, В.М. Латышевым и другими и помещаемые в «Краеведческом бюллетене. Проблемы истории Сахалина, Курил и сопредельных территорий» и «Вестнике Сахалинского музея», что значительно расширяет объем достоверной информации по истории Сахалинской области.
Считаем необходимым особо акцентировать внимание на новых документах, не публиковавшихся ранее. Среди них особую ценность представляют материалы, касающиеся занятия Южного Сахалина экспедицией Г.И. Невельского:
- рапорт Г. Невельского генерал-губернатору Восточной Сибири и коман
дующему войсками в оной расположенными Н.Н. Муравьеву от 16 октября
1853 года № 343 «По делу занятия острова Сахалин» (РГА ВМФ. Ф. 410. Оп.2. Д.206.; СЦЦНИ. Ф. П. 4704. Оп.З. Д.50),
- инструкция Г.И. Невельского первому правителю Сахалина Н.В. Буссе, состоящему по особым поручениям при генерал-губернаторе Восточной Сиби-ре № 300 от 29 сентября 1853 года (РГА ВМФ. Ф. 410. Оп.2. Д.206.; СЦДНИ. Ф. П. 4704. Оп. 3. Д. 50),
А также архивный документ «Описания дел производимых в бытность премьер-майора Бема в Камчатке главным командиром» (СЦЦНИ. Ф. П. 4676. Оп. 1.Д.28).
В ходе проведения диссертационного исследования автор отдавал предпочтение подлинным документам, извлеченным из российских архивов. Особое значение придавалось сравнению фактов и информации, содержащихся в архивных документах, с фактами и материалами, приводимыми авторами опубликованных трудов, что позволяло выявлять степень искажения исторических источников, вольность авторской интерпретации, находить несоответствия в изложенных версиях, особенно в тех, которые сложились на втором этапе советской историографии под воздействием идеологических установок.
В целом, на наш взгляд, привлеченный комплекс источников достаточен для того, чтобы вполне исчерпывающе раскрыть выбранную тему и ответить на поставленные в процессе исследования задачи.
Объектом исследования являются русско-японские отношения.
Предметом исследования является процесс территориального размежевания между Россией и Японией в XVIII - середине XIX века.
Хронологические рамки исследования охватывают период со времени первых контактов русских и японцев в 1697 г. до 1855 г., когда был заключен Симодский трактат.
Наряду с этим при анализе нарастания интереса России и Японии к Сахалину и Курильским островам делается экскурс в более ранний период - в середину XIII в., когда рассматриваемая территория подвергалась завоеваниям. Проведен также ретроспективный анализ событий XVII века, когда шло формирование границы между Россией и Китаем по Нерчинскому договору, затормозившему процесс проникновения русских первопроходцев на остров Сахалин, вынужденных направить свой поиск Японии через Камчатку и Курильские острова.
Территориальные рамки исследования охватывают современную Сахалинскую область с учетом ее исторической взаимосвязи с сопредельными территориями.
Методология исследования основана на синтезе различных методологических принципов, в первую очередь формационного и цивилизационного подходов к осмыслению истории. Формационный подход позволяет выявить социально-экономическое единство всемирной истории, а цивилизационный -учесть и изучить особенности истории народа или отдельного региона.
Один из основных методологических принципов, использованный автором, - принцип историзма, дающий возможность изучения любого историче-
ского явления в становлении, развитии и движении и во взаимосвязи с другими объектами и явлениями.
Принцип историзма неразрывно связан с принципом объективности, который позволяет рассматривать исторические явления, факты и события во взаимосвязи с конкретной исторической обстановкой, показать процесс в динамике и требует анализа всей совокупности фактов, преодоления односторонности и искажений в оценке исторических процессов.
В диссертационной работе использовались также конкретные методы исследования: структурно-аналитический, проблемно-хронологический, истори-ко-генетический, сравнительно-исторический.
Научная новизна исследования заключается в том, что впервые в дальневосточной историографии делается попытка разобраться в особенностях положения Южного Сахалина и Южных Курильских островов как буферной зоны и борьбы России и Японии за эту зону, ставшую основой зарождения и развития территориальной проблемы между Россией и Японией.
Практическая значимость работы заключается в выявлении, систематизации и анализе различных сведений о развитии русско-японских отношений на Южном Сахалине и Южных Курильских островах в XVIII — середине XIX века. Основные положения и выводы диссертационного исследования используются при чтении специального курса для студентов Института экономики и востоковедения Сахалинского государственного университета. Материалы диссертации могут быть использованы при подготовке обобщающих работ по истории Дальнего Востока и Сахалинской области, создании учебных пособий и подготовке лекционных курсов по истории зарождения и развития территориальной проблемы между Россией и Японией, а также при рассмотрении вопросов развития международных отношений в азиатско-тихоокеанском регионе и истории русско-японских отношений. Материалы исследования могут быть полезны как федеральным, так и региональным властям России для уточнения и выработки более четкой позиции в переговорном процессе с Японией.
Апробация результатов исследования.
Основные положения и выводы диссертации опубликованы в 17 публикациях, в том числе наиболее подробно в 1 и 2 томах монографии «История Сахалина и Курильских островов в российско-японских отношениях» (Южно-Сахалинск, 2002 - 2003). Результаты диссертационного исследования докладывались на российско-японских симпозиумах (Южно-Сахалинск - 1997, Хакодате - 1998, Москва, Хабаровск - 1999, 2003), на международных научно-практических конференциях (Южно-Сахалинск - 2003, в том числе «Третьих Крушановских чтениях»).
Примечания: Табата X. Современное положение изучения истории севера Японии. // Краеведческий бюллетень. Южно-Сахалинск, 1993. №4, С. 87, История Хоккайдо в новой редакции. Т. 5. Источник 1, Саппоро: Префектуральное
управление Хоккайдо, 1937; Черевко К. Е.. Зарождение русско-японских отношений. 17-19 века. М.: Наука, 1999. С. 141.
2 Оглоблин Н.Н. Первый японец в России, 1701-1705 // Русская старина. СПб.
1891. №10. С. 19-24.
3 Спасский Г.С. Владимир Атласов, покоритель Камчатки // Вести РГО. 1858.
4.XXIV. С. 164; Оглоблин Н.Н. Две «скаски» Вл. Атласова об открытии Камчатки // Чтения в императорском Обществе истории и древностей российских при Московском университете. М., 1891. Кн. 3. С. 8-9.
4 Спасский Г. С. Монах Игнатий Козыревский // Сибирский вестник. Ч. 2. СПб.,
1823.
5 Памятники сибирской истории в XVIII в. Кн. 1. СПб., 1882; Кн. 2. СПб., 1885.
6 Доношение капитану Берингу от монаха Игнатия Козыревского 1726 г. // Рус-
ские экспедиции по изучению северной части Тихого океана в первой половине XVIII века. М.: Наука, 1984. С. 33-35.
7 Полевой Б.П. Первооткрыватели Курильских островов. (Из истории русских
географических открытий на Тихом океане в 18-м веке). Южно-Сахалинск, 1982. С. 53-56; Крашенинников СП. Описание земли Камчатки. СПб., 1755; Т. 2. СПб.: Наука,1994.
8 Позднеев Д.А. Материалы по истории северной Японии и ее отношений к ма-
терику Азии и России. Т. 1-2. Иокогама, 1909.
9 Полонский А.С. Курилы. СПб., 1871.; Он же. Курилы // Краеведческий бюл-
летень. Проблемы истории Сахалина, Курил и сопредельных территорий. Южно-Сахалинск, 1994. №3-4; Сгибнев А. Попытки русских к заведению торговых сношений с Японией в XVIII и начале XIX столетий // Морской сборник. 1861, №1; Он же. Об обучении в России японскому языку // Морской сборник. 1868, №12.
10 Командор. Страницы жизни и деятельности двора Его Императорского Вели-
чества действительного камергера, руководителя первой русской кругосветной экспедиции Николая Петровича Резанова. Красноярск, 1995; Сгибнев А. Попытки русских к заведению торговых сношений с Япониею в XVIII и начале XIX столетий // Морской сборник. 1869. № 1; Российско-Американская компания и изучение Тихоокеанского севера 1799-1815. Сб. док. М.: Наука, 1994.
11 Путятин Е.В. Всеподданнейший отчет генерал-адъютанта графа Путятина о
плавании отряда военных судов наших в Японию и Китай, 1852-1855 год // Морской сборник. 1856, №10; Римский-Корсаков В.А. Случаи и заметки на винтовой шхуне «Восток» //Морской сборник. 1858. Т.35. №5; Невельской Г.И. Подвиги русских морских офицеров на крайнем востоке России, 1849-1855 гг. М.: ОГИЗ, 1947; Рудановский Н.В. По поводу воспоминаний Н.В. Буссе об острове Сахалине и экспедиции 1853 года // Вестник Европы. СПб., 1872. Кн.8.; Буссе Н. В. Остров Сахалин и экспедиция 1853 - 1854 гг. СПб, 1872; Шван В.К. Занятие Южного Сахалина // Тюремный вестник. 1894, № 9. и др. Шренк Л. Об инородцах Амурского края. Т. 1-2. СПб., 1883; Венюков М. Обозрение Японского архипелага в современном его состоянии. 4.1-3. СПб.,
1871; Слюнин Н.В. Промысловые богатства Камчатки, Сахалина и Командорских островов. СПб., 1895 и др.
13 Знаменский С. В поисках Японии. Благовещенск, 1929; Жуков Ю. Русские и
Япония. М., 1945; Берг Л.С. Открытие Камчатки и экспедиции Беринга. М.-Л., 1946.
14 Рыжков А.Н. Подвиги русских людей на Сахалине и Курилах. Южно-
Сахалинск, 1955.
15 Алексеев А.И. Амурская экспедиция 1849-1855 гг. М.: Мысль, 1974; Он же.
Освоение русскими Дальнего Востока и Русской Америки. М., 1982; Он же. Геннадий Иванович Невельской. М.: Наука, 1984 и др.
16 Сенченко И.А. Первоначальные этапы освоения острова Сахалина Россией
(XVIII - начало XX в.) // Сборник статей по истории Дальнего Востока. М, 1958; Он же. Очерки истории Сахалина. Южно-Сахалинск, 1963; Он же. Из истории формирования русско-японской границы. М.: Московский университет, 1994.
17 Полевой Б. П. Первооткрыватели Сахалина // Южно-Сахалинск, 1959; Он же.
Первооткрыватели Курильских островов. (Из истории русских географических открытий на Тихом океане в 18-м веке). Южно-Сахалинск: Даль-невост. книж. изд-во, Сахалин, отд-ние, 1982; Константинов В.М. Свидетельства японцев о России XVIII века //Советское востоковедение. 1958, №2 и др. Файнберг Э.Я. Русско-японские отношения в 1697 - 1875 гг. М., 1960; Кута-ков Л.Н. Из истории Курильских островов // Вопросы истории. 1963, №8; Он же. Россия и Япония. М.: Наука, 1988 и др.
19 Высоков М.С. Советская историография истории открытия и исследования
Сахалина и Курильских островов. Препринт. Южно-Сахалинск, 1984.
20 Полевой Б.П. Первое известие с Амура о японцах (1652 г.) // Краеведческий
бюллетень. Южно-Сахалинск. 1994, №3; Он же. Известная челобитная С.В.Полякова 1653 г. и ее значение для археологов Приамурья // Русские первопроходцы на Дальнем Востоке в XVII -XIX вв. Т.2. Владивосток: ДВО РАН, 1995; Он же. В поисках уникальных документов по истории Сахалина и Курильских островов XVII - XIX вв. // Исторические чтения. Труды гос. архива Сахалин, области. № 2. Южно-Сахалинск, 1996 - 1997; Галлямова Л.И. Источники по истории социально-экономического развития Южного Сахалина и Курильских островов (2-я пол. XIX - начало XX в.) // Исторические чтения. Труды гос. архива Сахалин, области. № 2. Южно-Сахалинск, 1996 - 1997; Кожевников В.В. Проблемы Сахалина и Курильских островов в российско-японских отношениях // Исторические чтения. Труды гос. архива Сахалин, области. № 2. Южно-Сахалинск, 1996 - 1997; Черевко К.Е. Зарождение русско-японских отношений. XVII -XIX века. М.: Наука, 1999; Трехсвятский А.В. Сахалин в системе русско-японских отношений в XIX в. Автореф. дис. ... канд. ист. наук. Владивосток, 2003 и др
21 Высоков М.С. Проблема открытия Сахалина в советской исторической лите-
ратуре // Проблемы выявления и сохранения памятников истории освое-
ния Сахалина и Курильских островов: Тез. докл. и сообщ. Южно-Сахалинск, 1989; Костанов А.И. Освоение Сахалина русскими людьми. Южно-Сахалинск: Дальневост. кн. изд-во, Сахалин, отд-ние, 1991; История Сахалинской области с древнейших времен до наших дней. Южно-Сахалинск, 1995; Самарин И.А. Где и когда был поставлен Ильинский пост на Сахалине? // Краеведческий бюллетень. Южно-Сахалинск, 2001. № 3; Шубин В.О. Новые материалы о переселении «курильцев» на Камчатку // Краеведческий бюллетень. Южно-Сахалинск, 1992, №4; Он же. Жизнь «курильцев» на Камчатке в 1877-1888 гг. // Краеведческий бюллетень. Южно-Сахалинск, 1992, №3; Он же. История поселений Российско-Американской компании на Курильских островах // Краеведческий бюллетень. Южно-Сахалинск, 1992, №3; Он же. Симуширская венера // Краеведческий бюллетень. Южно-Сахалинск, 1991, №4 и др.
Кун К.Я. Из журнала старшего штурмана Корнелиса Янсона Куна. К 350-летию плавания голландской экспедиции под руководством Маартена Герритсена Фриса у берегов Сахалина и Курильских островов. Перевод с английского // Краеведческий бюллетень. Южно-Сахалинск, 1993, №4; Лаперуз Ж.Ф. Путешествие Лаперуза в Южном и Северном Тихом океане // Краеведческий бюллетень. Южно-Сахалинск, 1995, №1; Броутон В.Р. Путешествие в Северный Тихий океан, в ходе которого берега Азии от 35 до 52 параллели, берег Инсу (более известный как земля Иезо), северный, южный и восточный берег Японии, Ляочао и прилегающие к ним острова, равно как и берега Кореи, были исследованы и описаны на шлюпе Его Величества «Провиденс» и его тендере в 1795, 1796, 1797, 1798 годах Уильямом Робертом Броутоном // Краеведческий бюллетень. Южно-Сахалинск, 1995, №2; Сноу Г. Записки о Курильских островах. Лондон, 1897.
Зибольд Ф. Путешествие по Японии или описание Японской империи в физическом, географическом и историческом отношениях Ф. Зибольда, дополненное сведениями и известиями из Кемпфера, Фишера, Дёфа, Шарльвуа, графа Гогендорца, Крузенштерна, Тунберга, Титсинга, Варе-ниуса и др. Т.2. СПб., 1854. [ГАСО. Ф. 1038. Оп. 1. Д. 98].
John A. Harrison. Japan's Northern Frontier. University of Florida Press. Gainesville, 1953.
Кин Д. Японцы открывают Европу, 1720-1830. Пер. с англ. М., 1972.
Lensen G. Russian Push toward Japan. Russian-Japanese Relation. 1697-1875. Princeton, 1959.
Стефан Д. Сахалин. История II Краеведческий бюллетень. Южно-Сахалинск, 1992, №2; Он же. Курильские острова. Русско-японский рубеж на Тихом океане // Краеведческий бюллетень. Южно-Сахалинск, 1990, №3.
Японская историография отношений России с сопредельными странами на Дальнем Востоке. Сб. научн. трудов под ред. А.И. Крушанова. Владивосток, 1986.
Черевко К.Е. Свидетельства японских историков о принадлежности Сахалина и Курильских островов (XVIII - первая половина XX в.) // Внешняя поли-
тика России. Источники и историография. Сб. ст. М, 1991. С. 182-197.; Он же. Объективное свидетельство японского историка // Проблемы Дальнего Востока. М., 1981, №2. С.176-177. ' Хакусэки Араи. Описание Эдзо, 1720; Хиронага Мацумаэ. Описание Мацу-маэ, (около 1781 г.); Кандзан Мацумия. Собрание бесед об Эдзо, 1710; История великой Японии, 1715; Сихэй Хаяси. Обозрение трех стран, 1785; Он же. Военные беседы для морской страны (1787-1791); Хасукэ Кудо. Размышления по поводу слухов о рыжих варварах, 1783; Сёин Ёсида. Записки заключенного, 1854; Такэсиро Мацуура. Курильские острова, 1857. Он же. Летопись Эдзо, 1870; Фумихико Оцуки. Этнографическое описание Эдзо, 1902 и др.
Накамура Ё. Японец в Московии // Сурабу кэнкю: Славянские исследования. (Саппоро). 1980, № 26. С. 1-30; Манабэ С. Нитиро канкэйси (История японо-русских отношений), 1697-1975. Токио, 1978; Такано Акира. Нихон то Росия (Япония и Россия). Токио, 1971; Сугимори К., Фудзимото В. Нитиро ниссо канкэй 200 нэнси (200-летняя история отношений Японии с Россией и СССР). Токио, 1983.
Тории Рюдзо. Тисима айну (Курильские айны). Токио: «Ёсикава кобункан», 1903; Карафуто сисэй энкаку (История административного управления Карафуто). Т.2. Карафуто: издание Вакита Ёсиити, 1912; Хираока Маса-хидэ. Нитиро косёсива (История японо-русских переговоров). Токио: Ти-кума сёбо,1944; Като Цуёси. Карафуто то гёгё (Карафуто и рыбная промышленность). Хакодатэ: Ассоциация рыбных промыслов ставными неводами Карафуто, 1931; Киёдзава Киёси. История японской дипломатии. Т. 1.С. 45, 58; и др.
Вада Сэй. Тодай-но тохокуадзиасёкоку» (Страны Северо-Восточной Азии в эпоху Тан // Тоаси кэнкю (Мансюхэн) (Исследования по истории Восточной Азии, маньчжурская часть). Токио: Изд-во «Тоё бунко»,1955. Он же. Минсё-но Манею кэйряку (Управление Маньчжурией в начальный период Мин» // Тоаси кэнкю (Мансюхэн) (Исследования по истории Восточной Азии, маньчжурская часть). Токио: Изд-во «Тоё бунко»,1955; Хора Томио. Карафутоси кэнкю - карафуто то сантан (Исследования по истории Сахалина - Сахалин и Сантан). Токио: Изд-во «Синдзюся», 1956; Он же. Мамия Риндзо. Токио: «Ёсикава кобункан», 1960; Икэгами Дзиро. Карафуто-но Наёро мондзё-но мансюбун (Маньчжурский текст документов из Наёро) // Хоппо бунка кэнкю (Исследования северных культур). 1968, №3.
Синтаро Накамура Японцы и русские. Из истории контактов // М.: Прогресс, 1983; Кацургава Хосю. Краткие вести о скитаниях в северных водах. (Хокуса монряку). М.: Наука, 1978.; Иноуэ Ясуси. Сны о России М.: Наука, 1987.; Вада X. Представления о России в Японии: учитель, враг, собрат по страданиям // Россия и Япония в исследованиях советских и японских ученых. М., 1987. С. 50-61.
Исии Ко. Мэйдзи сёки-но нихон то хигаси адзиа (Япония и Восточная Азия в начале эпохи Мэйдзи). Иокогама: Юриндо, 1982; Ясуока Акио. Бакумацу
Исин-но рёдо-то гайко (Территория и дипломатия эпох бакумацу и исин). Осака: Симбундо, 2002.
Акидзуки Т. Японо-российские отношения и остров Сахалин /Перевод А. Трехсвятского // Краеведческий бюллетень. Южно-Сахалинск, 2002, № 2-3.; Он же. Японцы и айны на Сахалине (по русским источникам середины XIX века) / Перевод С.Ч. Лим // Краеведческий бюллетень. Южно-Сахалинск, 1993, № 1. С.85-102.; Он же. Нитиро канкэй то сахаринто (Японо-российские отношения и остров Сахалин). Токио: Изд-во «Тику-ма сёбо», 1994. Он же. Нихон хоппэн-но танкэн то тидзу-но рэкиси (История исследований и картографии северо-западной части Тихого океана). Саппоро: Изд-во Хоккайдского ун-та, 1999 и др.
Русские открытия в Тихом океане и Северной Америке в XVIII веке. М.: ОГИЗ, 1948.; Русские экспедиции по изучению северной части Тихого океана в первой половине XVIII века. Сб. док. М.: Наука, 1984; Российско-Американская компания и изучение Тихоокеанского севера 1799-1815. Сб. док. М.: Наука, 1994; Памятники сибирской истории в XVIII в. Кн. 1. СПб., 1882; Кн. 2. СПб., 1885.
Крашенинников СП. Описание земли Камчатки. СПб., 1755; Т. 1,2. СПб.: Наука, 1994.
Миллер Г. История Сибири. Т. 1. М.: Восточная литература, 1999; Описание Курильских островов по Миллеру // Полевой Б.П. Первооткрыватели Курильских островов. Южно-Сахалинск: Сахалин. Дальневост. изд-во, Сахалин, отд-ние, 1982. С. 53-56.
Мицуль М. Очерк острова Сахалина в сельскохозяйственном отношении. СПб., 1873.
Де-Прерадович Ф. Этнографический очерк Южного Сахалина // Сборник ис-торико-статистических сведений о Сибири и сопредельных ей странах. Т.2.Вып.1.СПб., 1873.
Рудановский Н.В. По поводу воспоминаний Н.В. Буссе об острове Сахалине и экспедиции 1873 года // Вестник Европы. 1872, кн.8.
Буссе Н. В. Остров Сахалин. Экспедиция 1853-54 гг. СПб., 1872.
Невельской Г.И. Подвиги русских морских офицеров на крайнем востоке России. Владивосток: Примиздат, 1950.
Шренк Л. Об инородцах Амурского края. Т. 1,2. СПб., 1883.
Венюков М. Обозрение японского архипелага в современном его состоянии. 4.1. СПб., 1871.
Брылкин А. Статистические сведения о Южной части Сахалина. СПб., 1868; Письма г. Брылкина с Сахалина // Записки Сибирского отдела РГО. Т.1. СПб., 1868.
Сгибнев А. Попытки русских к заведению торговых сношений с Япониею в XVIII и начале XIX столетий // Морской сборник. 1869, № 1. Неоф. часть.
Романов Д. И. Присоединение Амура к России // Русское слово. 1859. № 4, 6-8; Краеведческий бюллетень. Южно-Сахалинск, 2001, №3.
Поляков И. Сахалин. Т.ХП. Ч.П. СПб.- М.: Живописная Россия, 1895.
Давыдов Г.И. Двукратное путешествие в Америку морских офицеров Хвостова и Давыдова, писанное сим последним. 4.1. СПб., 1810. 4.2. СПб., 1812.
Рикорд П.И. Записки флота капитана Рикорда о плавании его к японским берегам в 1812 и 1813 годах и о сношениях с японцами. СПб., 1816.
Крузенштерн И. Ф. Путешествие вокруг света в 1803, 1804, 1805 и 1806 годах на кораблях «Надежда» и «Нева». СПб., 1809.
Головний В.М. Сокращенные записки Головнина о плавании его на шлюпе «Диана» для описи Курильских островов в 1811 г. СПб., 1864; Он же. Записки Василия Михайловича Головнина в плену у японцев в 1811, 1812 и 1813 годах и жизнеописание автора. 4.1-3. СПб., 1851.
Резанов Н.П. Первое путешествие россиян около света, описанное Н. Резановым, чрезвычайным посланником ко двору японскому // Отечественные записки. 1822. 4.12, кн.31,32; 1823. 4.14, кн.36, 38; 4.15, кн.40; 1824. 4.20, кн.54, 55.
Шелихов Г.И. Российского купца Григория Шелихова странствования из Охотска по восточному океану к американским берегам. Хабаровск, 1971.
Договоры России с Востоком, политические и торговые. СПб, 1869.; Сборник договоров и других документов по истории международных отношений на Дальнем Востоке (1842 -1925). М., 1927; Полное собрание законов Российской империи. Т.ХХ. СПб., 1830; Внешняя политика России XIX и начала XX века: совместный сборник документов по истории территориального размежевания между Россией и Японией МИД РФ и МИД Японии. М.: МИД СССР, Политиздат, 1960. Серия I. Юзефович Т. Договоры России с Востоком (Трактат о торговле, заключенный между Россией и Японией в Симода 26 января 1855 г.). СПб., 1869.
Историческая возможность проникновения на Сахалин русских казаков в XVII веке
Для России, которую к XVII веку с запада и с юга подпирали уже развитые государства и империи, направление пути расширения своих границ было возможно только на восток - в бескрайние просторы Сибири, малозаселенные различными племенами, не имевших своей государственности. С запада молодая Россия занималась постоянной борьбой с чужеземными захватчиками. Невыносимое положение крепостного крестьянства создавало различные волнения, бунты и восстания. Польско-шведская интервенция в Россию в начале XVII века привела к резкому обострению ситуации. Нередко крестьяне объединялись в отряды и пробивались на восток в поисках новых земель, свободных от государственного гнета и крепостничества. Крепостничество сильно угнетало крестьянство. Спасение от барщины в бегстве на вольные территории, позволяло почувствовать себя человеком и пользоваться результатами своего труда. Русское казачество, сформированное из таких людей, стремились уйти подальше от царского пригляда. Они приживались или не приживались на новых землях, возвращались, искали новые варианты поселений. Большинство из них не вели записей своих походов, но на основании общения, обменов мнениями со многими тысячами беженцев, у представителей русской феодальной государственности постепенно появлялись и вырисовывались планы целенаправленного поиска и заселения далеких восточных территорий. Именно воля и огромное желание России на рубеже XVII-XVIII веков найти пределы расширения своей государственности, закрепиться на новых территориях и обратить их богатства в пользу России, сыграло определяющую роль в историческом сближении русского и японского народов.
Расширение российских границ на Восток, которые начал Ермак Тимофеевич, положило начало созданию предпосылок становления российской государственности. Многие историки продолжают спор относительно сроков этого похода и количества казаков армии Ермака. Одни пишут, что Ермак двинулся в поход в 1579 году со своей армией в 850 человек. Японские источники солидарны с тем, что расширение границ на восток началось с Ермака и утверждают, что начало этого похода относится к 1580 году1.
В «Истории Сибири» делается ссылка на то, что самыми достоверными источниками о походах Ермака даются Ремезововской летописи. «В ней говорится, что Ермак, лишь когда прослышал об отправке против него и его товарищей значительного войска, побежал 28 августа на Каму. Без сомнения, это относится к 70852 году, который по тогдашнему летоисчислению кончался августом 1577 года, потому что год 7086, в котором упоминается октября 1 отправление Ивана Мурашкина, начался сентябрем того же 1577 года3.
Что же касается численности войска этого знаменитого казака, то «сибирские летописи говорят о 540 казаках, к которым Строганов добавил еще 40 человек зырян и русских. Часть из них была проводниками, другие примкнули добровольно... Ремезовская летопись... говорит о том, что отряд Ермака состоял из 7000 человек, из которых 6000 человек бежали на Каму и были с ним в начале Сибирского похода; затем описывается, как число этих людей все боле и более уменьшалось»4.
Бесспорно то, что историки разных стран признают завоевание Сибири и присоединение огромных территорий для России с похода Ермака. С этого времени пробудился государственный интерес к присоединению новых земель к молодой России, выяснению пределов своего влияния на востоке и севере, поиску рубежей с государствами, расположенных на юго-востоке Азии.
Размеры современной территории Российской Федерации и ее границ являются следствием многочисленных подвигов русского казачества. Бесспорно также, что неспокойная ситуация в России XVI-XVII веков, служившая источником бунтарства и организации огромных отрядов, боровшихся за свою независимость, уходивших на новые земли, на восток, стала основой для возникновения целенаправленной политики государства Российского по определению пределов своей территории.
Постепенно появлялись и вырисовывались планы целенаправленного поиска и заселения далеких восточных территорий, появлялись первые зарисовки и чертежи новых земель, баснословно богатых мехами, высоко оцениваемых на рынках европейских держав.
В XVII веке территория Сибири и Дальнего Востока представляла собой малозаселенные земли, население которых преимущественно находились либо на стадии первобытнородового строя, либо в стадии перехода множественных этнических групп к феодальным отношениям. Большинство населения этой обширной территории представляло собой кочующих охотников и рыболовов.
В 40-50-х годах XVII века на Дальнем Востоке численность населения едва ли могла превышать 40 тысяч человек5.
Ермак Тимофеевич взял Сибирь за два года и начал брать здесь ясак в виде шкур горностая, медведей и отсылал их в виде подарков царю.
Действия Ермака были закреплены усилиями московских воевод. Вслед за казаками в Сибирь шли промышленники-купцы, которые зарабатывали на «мягком сибирском золоте» состояния. Постепенно казаки достигли реки Лена и в 1632 году на ее берегах обосновали Якутск. На востоке путь первопроходцам перегородил Становой хребет.
Первые переговоры об установлении торговых отношений с японцами и первое столкновение интересов России и Японии за обладание Южными Курильскими островами (1775-1780 гг.)
Для России и российских мореходов, не знавших ничего о судьбе Беньовского и последствиях его захода в Японию, присоединение Южных Курильских островов было естественной политикой российской империи. В случае закрепления на Южных Курильских островах появлялась возможность прямого выхода России на Японию и установления с ней торговых отношений.
Для этого, назначенному на должность главным Командиром Камчатки премьер-майору Бему6 Иркутский генерал-губернатор Бриль направил 28 ноября 1772 года инструкцию, в которой поручалось продолжить исследование всех Курильских островов, включая Хоккайдо.
При встрече с японцами надлежало осуществить переговоры по организации торговли:
- выяснить требуемые для японцев товары,
- узнать перечень товаров, которые можно было бы получить от японцев;
- определить возможность заключения договора о торговле и примерный уровень цен.
Инструкция предписывала также наладить дружеские отношения с мохнатыми (айнами), привести их в подданство и возможность отправки одного из них в Россию для изучения русских обычаев7.
Матвей Карлович Бем, приступив к исполнению своей должности, ознакомился с «Делом о дознании бывшем в 1771 году бунте в Большерецке». Из него он узнал, что в пути следования бежавшие высадили на Симушире ученика штурмана Герасима Измайлова8 вместе с заступником Парачиным. Из дела следовало, что Измайлов призывал сбежавших связать Беньовского и выдать властям. Через год высаженных на острове нашел ясачный сборщик Никонов и доставил на Камчатку. В своих показаниях доставленные также сказали, что ушедшие с Беньовским были соблазнены посулами быстрого обогащения на «золотом острове» и по очертаниям на карте указали на остров Уруп9.
М. Бем загорелся идеей «убить двух зайцев» - найти магическое золото и выполнить указание начальства «завязать отношения с японцами». Премьер-майор в 1774 году склонил к подготовке и снаряжению экспедицию якутского купца Павла Сергеевича Лебедева-Ласточкина, который с 1770 года имел свою факторию на Алеутских островах (о. Уналашка)10.
Купец согласился подготовить экспедицию, отправил свои товары на казенном судне «Св. Екатерина» на Камчатку, но судно потерпело крушение, принеся ущерб на десять тысяч рублей серебром.
Неудача не остудила интереса П. Лебедева-Ласточкина к задуманному мероприятию. Он начал снаряжать к походу из Охотска палубный бот «Св. Николай», который вернулся из двухгодичного плавания на Алеутские острова с богатой добычей морского зверя. В конце мая 1775 года судно вышло из Охотска на Камчатку, где надо было пополнить команду, взять Ивана Антипина, знавшего японский язык, и толмача для переговоров с айнами. Здесь же на Камчатке М. Бем свел Лебедева-Ласточкина с иркутским купцом Григорием Шелиховым, который давно вел совместные дела с Голиковыми.
Лебедев-Ласточкин и Шелихов после переговоров составили договор о совместной деятельности и стали компаньонами на судне «Св. Николай». Было принято решение о командовании кораблем И. Антипиным.
Антипин, выпускник Иркутской школы японского языка, куда он попал в 1757 году, сумел не только обучиться японскому языку, но и много времени уделил изучению и написанию трудов по горному делу, истории, жизни народов других стран, что отмечалась Российской Академией. Он хорошо знал и о многолетних безуспешных поисках золота, открытого испанцами на одном из островов в Тихом океане в начале XVII века.
На экспедицию возлагались большие надежды. Инструкцией для И. Антипина предусматривалось «следовать прямо на 18 остров, не приближаясь к ближним», а «приходя на острова, принимать все средства к сохранению людей от нападения и под смертною казнию не обижать диких, как происходило на Алеутских островах от разных компаний».
Учитывая негативные последствия похода сотника И. Черного в 1766-1769 гг., и купца Протодьякова - в 1770 году, озлобивших и грабивших население Курильских островов, Антипину надлежало:
- «по находке гавани и узнания фарватера, поставивши судно на зиму, построить вблизи его на берегу возможную крепость, где всегда быть караулу»;
- «для разведывания о жителях посылать из защиты (крепость) по острову рабочих вооруженных»;
- «при свидании с дикими обходиться ласково, ничего не требовать, не отнимать как компания Протодьякова»;
- и, наконец, уже в это время у России возникает мысль - «не найдется ли способное и от нападений безопасное место для построения крепости и основания русского поселения» на Урупе .
Вот он ключевой момент во всей Курильской проблеме. Россия из соображений начального обоснования для разведки, и ведения торговых дел с Японией решается на создание опорного пункта на Урупе, как потенциального плацдарма дальнейшего продвижения на юг. Но, обосновавшись на Урупе, как месте, уже изученном И. Черным, русские так и не смогли провести дальнейшее тщательное исследование островов, лежащих южнее.
Почему поселение в виде передового форпоста или пограничного поселения было решено сделать именно на Урупе, на не Итурупе?
Скорее всего, потому, что сообщение Черного по итогам его похода в 1766-1769 годах о том, на Кунашире с 1754 года обосновались японцы, было воспринято правильно, и русские не рисковали делать опрометчивых движений на юг.
Роль Н. П. Резанова в территориальном размежевании между Россией и Японией
Министр коммерции Н.П. Румянцев в своей записке «О торге с Японией» на имя императора 20 февраля 1803 года предлагает «назначить род некоторого к японскому двору посольства и, употребя к исполнению сего важного предприятия человека с способностями и знанием политических и торговых дел и ободря его особливым в.и. в-ва покровительством, поручить ему сделать японскому двору приличным образом правильное о достоинстве Российской империи внушение, положить тамо прочное основание торговли и постановить на предбудущее время дружественные отношения между обеими империями...»1.
Отправлять Н. П. Резанова, хорошо знавшего итоги первого русского посольства в Японию, являющегося к тому же фактическим руководителем Российско-Американской компании (РАК), имеющей огромные Привилегии в северо-восточной части Тихого океана было заманчиво и предпочтительно.
Но как купец Н. Резанов не мог бы представить для японцев интереса и принести пользы России. Японцы попросту могли бы его не принять вообще, поскольку первый посол А. Лаксман, не имевший полномочий от России, не был принят японским правительством. А переговоры Лаксмана, имевшего доверительные письма только от сибирского генерал-губернатора, скорее стали переговорами на межрегиональном уровне с частичным решением проблемы захода одного судна в Японию, которая так и не была реализована Россией по ряду причин.
Поэтому как руководитель Российско-Американской компании, Резанов мог иметь дело только с японским купечеством и, соответственно, вести разговор лишь об организации торговли между русскими и японскими купцами, но при этом он не был бы принят представителями государства. О каких-то целенаправленных контактах или отношениях с японскими торговыми организациями речи также не могло идти, поскольку на это надо было также получить соответствующее решение и получить для переговоров нужную группу японских купцов. Но как вытекает из различных источников, купечество у японцев не пользовалось в тот период времени уважением; а потому было очень сомнительно, чтобы правительство Японии вошло с русским купцом в какие-либо дальнейшие условия о торговле.
В этой связи было решено назначить Н. П. Резанова чрезвычайным послом в Японию. Ему был пожалован орден святой Анны 1-й степени, приданы для большего блеска посольства несколько чиновников, которые были обязаны вести необходимые записи наблюдений во время всего путешествия экспедиции, подобраны подарки для японского императора и вручен лист, позволяющий вход в Нагасаки; полученный А. Лаксманом во время первой экспедиции.
Н. Резанову была дана подробная инструкция о целях и задачах второго посольства. В числе главных:
«1). Заключить торговый союз с Япониею, выговорив для того пункт ближайший к нашим портам, чем Нагасаки,
2) Изследовать восточный берег Сибири и приискать там удобныя гавани,
3) Приобрести о. Сахалин, независимый ни от китайцов, ни от японцев.
Российско-американская компания при этом поручила Резанову, как зятю Шелихова, имевшему, все свое достояние в паях ея, учредить порядок в управлении на островах и в Америке, переданных правительством в ея ведение»2.
Н. П. Резанов в ходе экспедиции должен был:
- собрать подробные сведения о том, принадлежит ли Сахалин Китаю или Японии, какие там проживают народности и можно ли с ними установить торговые отношения,
- добиться увеличения числа портов Японии для захода российских торговых судов,
- в случае отказа от увеличения японских портов для торговли, истребовать разрешение на торговлю на острове Матмай (Хоккайдо — В. Е.),
- в случае и этого отказа, наладить посредническую торговлю с Японией через курильцев острова Уруп,
- собрать сведения о знаниях японцами устья реки Амур,
- выяснить отношения Японии с Китаем и Кореей.
Резанов повторил идею «попутной доставки японцев», оставшихся в живых после кораблекрушения на Алеутских островах в 1794 году. Из 15 человек, доставленных в Россию, «один умер по пути в Иркутск (в Якутске), другой в самом Иркутске. Из остальных 13-ти человек, четыре приняли христианскую веру и один из них, Киселев отпущен в Москву по коммерции»3.
В то время многим казалось, что при таких обстоятельствах, как наличие права захода в Японию, а также возможность возврата большой партии японцев, будет получена возможность быстрого установления торговых отношений с Японией.
Похожие диссертации на Южный Сахалин и Южные Курильские острова в российско-японских отношениях (XVIII - середина XIX вв.)
