Введение к работе
Актуальность темы. Православной культуре Киргизии – 150 лет. Эта провинциальная культура, аккумулировав опыт многих тысяч православных людей, живших на территории Киргизии, создала почву для активной творческой деятельности и имеет большое значение как для современной культуры вообще, так и для исторической науки в частности. Характерные для современности нивелировка духовных ценностей, унификация социальной жизни, исчезновение традиционных представлений вызывают у представителей гуманитарных наук тревогу из-за реально существующей угрозы утраты народами социокультурной и этнической идентичности. Свойственное для современных гуманитариев иррациональное благоговение перед историческим фактом связано со сверхзадачей самого исследователя истории культуры, движимого идеей ее сохранения и приумножения. Все это побуждает нас изучать, а значит, сохранять православную культуру на территории Киргизии как целостность, общность и одновременно культивировать в ней специфическое, индивидуальное, единичное. Прошлое, описанное, структурированное и осмысленное благодаря историческому исследованию, препятствует культурной энтропии.
Православная культура требует пристального внимания потому еще, что крайне актуальной в конце ХХ в. оказалась необходимость исследовать роль православной религии в русской истории. Православие, давшее стимул к развитию русской культуры, во многом определило пути развития российского общества. Православная культура, которая начала оформляться в середине XIX в. на среднеазиатской окраине Российской империи, была множеством нитей связана с общероссийской историей. Детальное изучение этого ограниченного временем и пространством и потому удобно обозримого социокультурного феномена может привести к интересным выводам обобщающего порядка.
Интерес с методологической точки зрения представляет также возможность на примере изучения истории православной культуры Киргизии апробировать подход к историческому исследованию религиозной культуры вообще.
Степень изученности проблемы. Существует большой пласт исследований, в которых осмысливалась в течение всего XIX в. вплоть до 1917 г. культура русского православного народа, органической составляющей которой являлась православная культура русских, проживавших на территории Киргизии. В первую очередь, религиозность русской культуры была осознана как научная проблема философами середины XIX – начала ХХ вв. Многие из них (Вл. Соловьев, Н. Бердяев, В. Зеньковский, Л. Карсавин, Г. Флоровский, И. Ильин, Л. Тихомиров и др.) писали о взаимодействии православной религии и русской культуры, полагая, что с православием связаны особенности русского характера, самобытность русской культуры, специфические формы ее развития. Характер взаимосвязи русской культуры и христианства рассматривался как сакрально-генетический, идея государственная была осознана как национально-религиозная идея, важным для существования русской культуры признавались соборность, связь с почвой (народными основами) и, одновременно, стремление к всечеловеческому единению.
Государственные деятели и политики (С. Уваров, К. Победоносцев, С. Витте) в трудах, связанных с их должностными обязанностями по управлению и преобразованиям в Российском государстве, рассуждали о православии и самодержавии как о началах, составляющих отличительную черту русской культуры, давали характеристики и оценки духовному состоянию российского общества, обнаруживали причины политических кризисов пореформенной России в отходе русских от православия.
В обобщающих дореволюционных монографиях по истории русской культуры и религии и в примыкающих к ним трудах русского зарубежья первой половины ХХ в., в разнообразных статьях, посвященных частным вопросам религиозной жизни, осмысливались роль православия в истории русской культуры и государства, социокультурная активность Российской церкви, творческий потенциал и религиозно-нравственное состояние мирян. Здесь нередко встречаются отрицательные характеристики религиозной жизни, свидетельства о разладе приходской жизни, об отчуждении общества от Церкви, случаях о формализма в религиозной практике. К началу ХХ века критический настрой как светских, так и церковных авторов усилился. Пафос и выводы этих политологических, философских, исторических и церковно-исторических трудов зависели не столько от детального анализа исторических фактов, сколько от мировоззрения и политических взглядов их авторов.
Рассматривая дореволюционную и зарубежную историографию русской православной культуры, можно заметить, что проблемы региональных, сословных и других конкретно-исторических инвариантов русской православной культуры она не затрагивает. В этот период описывались и анализировались лишь отдельные факты религиозной жизни русских, проживавших на территории Киргизии. Это были краеведческие очерки церковных и светских исследователей. Выполненные в жанре путевых заметок и содержащие размышления и замечания по поводу увиденного, они публиковались либо в виде отдельных трудов (Л. Костенко. П. Дьячков, В. Яковлев, Н. Северцов и др.), либо – как заметки в туркестанских и центральных периодических изданиях. Из проблем православной культуры затрагивались только межконфессиональные и этноконфессиональные отношения, отмечались некоторые характерные черты субэтнической религиозной жизни и нравственного состояния малороссов, казаков, и вообще все специфическое.
В этот ранний период изучения православной культуры Туркестана серьезно исследовались только миссионерская и просветительская деятельность (И. Беляев, С. Граменицкий, Н. Остроумов). Цель публикаций по этой теме была в основном практическая: правильное устроение миссии, воздействие на умы государственных чиновников, от которых зависело развитие миссионерской деятельности. Наиболее полно и глубоко до революции была описана в сочинениях Н. Комарова, Д. Булгаковского, М. Колобова история миссионерского Свято-Троицкого Иссык-кульского монастыря. Несмотря на то, что эти сочинения имели цель публицистическую, они заложили фактологическое основание для дальнейших исследований в этой области, сохранили для истории намерения и идеи церковных и государственных деятелей, участвовавших в организации монастыря, описали повседневный обиход первых монахов и послушников.
В публицистических и научных трудах, посвященных колониальной и переселенческой политике царского правительства в Туркестане, духовная культура, как правило, описывалась для того, чтобы дать оценку нравственному состоянию переселенцев. Религиозная жизнь новых жителей Туркестана интересовала этих исследователей не сама по себе, а как условие проведения успешной колониальной политики, как средство идеологического и общекультурного воздействия на местное население.
Рассмотрев дореволюционную историографию вопроса, можно заключить, что светскими и церковными авторами осмысливались лишь отдельные аспекты русской православной культуры, в контексте которых можно рассматривать православную культуру Киргизии – исторического изучения православной культуры Туркестана как целостного феномена не происходило.
После Октябрьской революции советские ученые, исследуя историю культуры Туркестана, как бы не замечали ее православной составляющей. Воспринимая религию вообще и Русскую православную церковь в особенности как антикультурную силу, сковывающую творческую инициативу, познавательные процессы и деформирующую социальные и политические отношения, советская атеистическая наука не могла согласиться с существованием православной культуры, всячески вытравливая упоминания о ней из исследований по истории русского Туркестана. Лишь в некоторых трудах советского периода, касающихся истории культуры Киргизии, можно встретить описания церквей, церковно-приходских школ, упоминания о некоторых фактах религиозной жизни.
Научный интерес к русской сакральной культуре в Советском Союзе, конечно, существовал, но подспудно, проявляясь только при изучении православного искусства, древнерусской литературы и русского фольклора. Для нашего исследования интерес представляли те из них, в которых описывалась традиционная духовная культура русских, проживавших в Средней Азии, а также те, которые выявляли этнический аспект религиозности, рассматривали феномены традиционной культуры в контексте структурообразующих тенденций и системы ценностей этой культуры.
Переломным моментом в изучении истории православия стала юбилейная дата – тысячелетие принятия христианства на Руси. Несмотря на расширение предметного поля, исторические и религиоведческие исследования конца 80-х – начала 90-х гг. в целом сохраняли атеистический пафос, о чем заявляли нередко и сами их авторы, откровенно негативно относящиеся к предмету своего исследования. Именно в таком ключе написан первый труд, специально посвященный деятельности Русской православной церкви в Средней Азии – диссертация Е. Мазуренко «Эволюция русского православия в условиях Средней Азии». В основу этого исследования положено значительное количество архивных документов, которые впервые введены в научный обиход. Однако, из-за того, что исторические факты отбирались и анализировались с атеистических позиций, Русская церковь представлена здесь лишь как часть колониального аппарата Российской империи, а православие – только как орудие монархической идеологии и средство угнетения не только русского, но и азиатских народов.
Сама Русская церковь свою историю и культуру в советский период почти не изучала – только с середины 90-х гг. религиозная наука всерьез заинтересовалась историей православия в России: был опубликован ряд энциклопедических и монографических изданий, представляющих большой научный интерес. И хотя сведений о православной культуре Туркестана здесь немного, эти фундаментальные труды дают серьезные документально обоснованные характеристики состояния Русской православной церкви на разных исторических этапах, которые очень ценны для понимания сути процессов, происходивших в дореволюционной русской культуре. В это же время появляется статья «Слово в день памяти Святого Апостола Фомы» владыки Владимира, митрополита Бишкекского и Среднеазиатского – первое из опубликованных в церковной прессе исследований, посвященных истории православия в Средней Азии. В научный обиход труды митрополита Владимира вошли несколькими книгами, множеством статей и первым историко-публицистическим монографическим исследованием православия в Киргизии.
С начала 90-х годов появилось множество православных общественных и церковных изданий Киргизии, Казахстана и Узбекистана, преследующих апологетические, организационные и назидательные цели. Однако в них встречаются и научные статьи, в основном краеведческого характера. Историки и краеведы Узбекистана и Казахстана, публикуя жизнеописания архиереев, священников и монахов, создали на страницах православной прессы целую летопись Туркестанской кафедры.
С 2000-х гг. по инициативе Среднеазиатской епархии начинается всестороннее и детальное научное исследование истории православия в Средней Азии, в основном, в контексте межрелигиозных и межкультурных отношений. В это время преодолевается существовавшее почти весь ХХ век разделение исследователей на светских и церковных, проводятся совместные научно-церковные мероприятия, появляются научные публикации в епархиальной прессе, организуются выступления православных ученых и богословов на Востоковедческих чтениях в Ташкенте и Рождественских чтениях в Бишкеке, которые посвящаются разным аспектам христианской культуры Туркестана.
Последовательное изучение истории русского православия в Средней Азии светскими историками начинается также в 90-х годах. В первую очередь, нужно отметить труды П. Литвинова, которые основаны на богатейшем документальном материале архивов Москвы, Санкт-Петербурга и всех среднеазиатских республик. Целью автора являлось изучение межконфессиональных и конфессионально-государственных отношений, однако предметом его исследования иногда становились и проблемы православной культуры. Книги и статьи других авторов, публиковавшихся в 90-е гг., имеют обзорно-справочный характер. В книге А. Табышалиевой дана краткая характеристика религий Средней Азии. Факты, приведенные этим исследователем, касаются, в основном, только организационной стороны конфессиональной истории Киргизии. Авторы сборника статей «К истории христианства в Средней Азии», касаясь православия, писали в основном о проблемах организации среднеазиатских епархий. Проблемы православной благотворительности и художественной культуры рассматриваются лишь в нескольких методологически важных для данного исследования статьях. Собственно православной культуре Киргизии в этом сборнике посвящена лишь одна статья В. Горячевой и С. Перегудовой, опубликовавших архивные материалы о храмовом и монастырском зодчестве.
Напрямую нашей темы касаются также небольшая описательная статья В. Галицкого и А. Яркова «О православной культуре в дореволюционном Киргизстане» и некоторые из монографий А. Яркова, которые вводят в научный обиход ранее неизвестные факты конфессиональной культуры славянских народов, проживающих на территории Киргизии. Факты эти, однако, теряются среди массы других, связанных с разными религиями, в силу чего представления читателя о состоянии и развитии православной культуры оказываются очень расплывчатыми.
В других трудах, специально посвященных истории религии Кыргызстана, исследовались только проблемы церковно-государственных отношений. До сих пор исторические исследования в этой области сосредотачиваются, как и в советский период, преимущественно на изучении собственно церковной проблематики, изменилась только оценка роли православия в жизни Российского государства. Исключение составляет труд В. Литвинова – первое детальное исследование одного из феноменов повседневной религиозной культуры Средней Азии, но в центре внимания ученого находилось преимущественно мусульманское паломничеств.
Со своей стороны, российские этнографы, изучая народную духовную культуру, среди прочего исследовали и «народное православие», то есть, внецерковное самодеятельное переосмысление православной религии, ее локальные, часто малосущественные или аномальные проявления.
На рубеже ХХ–XXI вв. наметилась тенденция к отходу от традиционных взглядов на историю православия, у ученых разного профиля появилось желание преодолеть разрыв между «официальным» и «народным» православием. Появилось множество филологических, искусствоведческих, краеведческих и, особенно в последнее время, этнографических и исторических исследований, посвященных отдельным сферам и проблемам дореволюционной православной культуры: благотворительной, художественной, демографической, политической, повседневной, есть также глубокие работы, посвященные разным формам организации православной жизни: монастырям, братствам, приходам и их роли в русской культуре. И чем больше исследований проводится, тем становится очевиднее, что простая сумма выводов этих работ не может дать целостного представления о православной культуре русских. Множество фактов религиозной жизни, не связанных с собственно церковной проблематикой, народной культурой и православным искусством, не попадают в поле зрения ученых. Да и сами эти частные исследования без выяснения сути процессов, происходящих во всей православной культуре, легко могут подвергаться влиянию разных случайных факторов, искажающих как ход работы, так и ее выводы.
В настоящее время делаются успешные попытки изучать русскую православную культуру, в том числе и региональную, как целостный феномен, для чего ученым приходится менять фокус своих исторических исследований, помещая их в контекст всей православной социокультурной практики.
Таким образом, разные аспекты истории православной культуры Киргизии имеют различную степень изученности. Наиболее исследованными являются общественно-политические вопросы: государственно-церковные отношения, организационные вопросы, социальная деятельность религиозно-общественных организаций; менее изучена тема религиозной жизни русских Туркестана, особенно горожан, совершенно не изучалась художественная культура православных жителей дореволюционной Киргизии, их просветительская деятельность. Диссертационных и монографических работ, в которых православная культура Средней Азии стала бы предметом специального внимания, не существует.
Географические рамки исследования. Изучение истории русской православной культуры Туркестана в данной работе мы ограничиваем территорией Киргизии в современных ее границах условно. Сам этот топоним – Киргизия в данной работе будет обобщенно обозначать все административно-политические образования, которые существовали на территории нынешней Кыргызской Республики. Собственно для нашего исследования, посвященного дореволюционной истории, не существенно, как они именовались. Понимая, что для дореволюционного периода выделение таких этнокультурных регионов, как Киргизия, не имело никакого значения, так как не соответствовало географическим, административным и политическим реалиям Российской империи, мы, тем не менее, остановились на такой формулировке по следующим причинам:
Во-первых, в нашем случае Киргизия – историческая реалия самого исследователя, с которой он не может не считаться, как и любой другой ученый, для которого история – это взгляд из современности в прошлое. Не только в повседневном обиходе, но и в научной практике современные топонимы и этнонимы имеют тенденцию экстраполироваться в прошлое. Не предусматриваемые в прошлом тенденции политического развития того или иного региона, кардинальным образом изменив карту Средней Азии, не провели, тем не менее, резкой границы между ушедшими политическими системами и современными. И если в прошлом даже и не подозревали о будущем существовании государства Кыргызстан, то история Киргизии современной начиналась тогда. Опыт прошлого именно этих областей, традиции этих населенных пунктов, оказавшихся ныне в составе Кыргызской республики, формировал современную культуру и потому представляет для нас интерес.
Во-вторых, выделение православной культуры Киргизии в рамках нашего исследования имеет не столько феноменологическое, сколько презентационное значение. В дореволюционный период история православной культуры в Киргизии почти сливалась с историей православия в Семиреченской и Сырдарьинской областях, где расселялось подавляющее большинство православных жителей Туркестана, и православная культура представляла собой одно целое. Местности, вошедшие в состав Киргизии, относились до революции к ряду областей Туркестана: кроме Семиреченской и Сырдарьинской – еще и к Ферганской. На территории будущей Киргизии до революции располагались все (кроме краевого и областного городов) типы административных единиц, военные укрепления, казачьи станицы, промышленные центры. Социальный состав населения был аналогичным составу населения во всем Туркестанском крае (за исключением железнодорожных рабочих, которых здесь не было из-за отсутствия железной дороги). Полагаем, что подобно социологической выборке, история православной культуры Киргизии с некоторыми оговорками может демонстрировать те специфические черты, которые были характерны в целом для всего Туркестана.
Итак, осознавая всю условность экстраполяции современных топонимов в прошлое, мы будем употреблять понятия «приходы Киргизии», «православные церкви Киргизии» для дореволюционного периода, подразумевая под этим следующее: «приходы, церкви на территории современного Кыргызстана».
Хронологические рамки исследования охватывают период с середины XIX в. и до 1918 г. Освоение Туркестана Россией началось во второй половине 40-х гг. XIX в., когда в 1847 году в Семиречье появилось первое православное русское (казачье) поселение. Две другие даты связаны с образованием в 1863 г. первого русского укрепления на территории Киргизии в долине реки Ак-Суу на Иссык-Куле и с появлением в 1864 г. русских в Чуйской долине. Еще две важных, близких к середине XIX в. даты, – образование в 1865 г. Туркестанской области, а в 1867 г. – Туркестанского генерал-губернаторства, дают основание определять серединой XIX в. нижнюю границу исследования.
Выбор в качестве верхней границы 1917 г. связан с тем, что именно в это время верующие потеряли возможность осуществлять свою культурную деятельность, стали закрываться храмы, начались репрессии против священников – само существование православной культуры оказалось под вопросом. Установление советской власти в октябре 1917 г., а на территории Киргизии – в феврале 1918 г., положило начало не только разрушительным антицерковным акциям, но и структурным изменениям в социуме. Были сломаны сословные перегородки, изменились отношения между переосмысленными и видоизмененными социальными стратами, изменилась функция религии в обществе, оформилась новая, революционная, система ценностей, новый, классовый, нравственный императив, которые создавали новую, атеистическую, культуру. Первые решительные перемены, затронувшие православную культуру, связаны с началом реализации декрета «Об отделении церкви от государства и школы от церкви» (январь 1918 г.). Для Киргизии 1917 г. стал последним, когда православная традиция могла существовать во всем многообразии, а православная культура – в своей целостности.
Целью диссертационной работы является системное исследование дореволюционной православной культуры Киргизии как регионального социокультурного феномена, выявление тенденций ее развития и выяснение тех причин, из-за которых происходили ее изменения.
Исследовательские задачи, необходимые для достижения этой цели, следующие:
выбрать научный подход, разработать понятийный аппарат и критерии, позволяющие изучать историю православной культуры;
провести социальную стратификацию православных верующих, проживавших на территории Киргизии в интересующий нас период и выявить специфические черты религиозной жизни и охарактеризовать религиозно-нравственное состояние социальных страт православного сообщества;
выяснить, в каких конкретных формах проявляла себя культурная деятельность православных верующих на территории Киргизии, систематизировать и изложить в исторической последовательности те факты, которые касаются культурной деятельности православных на территории Киргизии;
определить круг лиц, повлиявших на развитие православной культуры Киргизии;
выявить специфику и выяснить причины изменений православной традиции в Туркестане и Киргизии;
определить социокультурные функции православия в Туркестане в интересующий нас период.
Объект исследования – дореволюционная русская православная культура Киргизии в ее историческом развитии.
Предметом исследования являются религиозно-нравственное состояние и православная культурная деятельность духовенства, переселенцев, казаков, военных и штатских городских жителей «киргизских» территорий Туркестана, отношения внутри православного социума и отношение русского общества к Церкви, памятники православной культуры Киргизии.
Методологическая основа диссертации. Выбор методологической основы исследования был определен необходимостью построения концепции, позволяющей объяснить особенности, динамику развития и причины изменений православной культуры Киргизии в рассматриваемый период. Специфика интересующего нас предмета – история конфессиональной культуры – привела к необходимости соотнесения в рамках данного исследования общепринятых в современных гуманитарных науках принципов и базовых положений христианского учения. Формируя теоретическую базу своего исследования, мы обращались не только к историческим доктринам (М. Блока, Й. Хёизинге, К. Гинзбурга, А. Гуревича), но и к историософским концепциям богословов, философов и историков: К. Кавелина, П. Сорокина, Г. Федотова, И. Ильина, С. Франка, А. Бердяева, П. Тиллиха, С. Аверинцева, о. Андрея (Кураева), А. Осипова, о. Иоанна (Мейендорфа). Базовые положения теорий этих мыслителей позволяют рассматривать историю как результат действия двух сил: общего высшего принципа и человеческого фактора, а религиозную культуру – как целостность, совокупность разнообразных отношений, взаимосвязанных и обусловленных религиозной идеей.
В рамках антропологической парадигмы исторической науки в ходе данной диссертационной работы использовались разнообразные методы. Для обработки и анализа источников применялись интент-анализ, монографический, идиографический, сравнительный и нарративный методы. Для осмысления фактов: системный анализ, который позволил исследовать православную культуру как социокультурный феномен в разнообразных его проявлениях, метод моделирования, структурно-функциональный и историко-сравнительный методы.
Подробному объяснению базовых для данного исследования понятий («православная культура», «социокультурная система», «общий принцип», «региональная субкультура» и др.), обоснованию подходов к изучению истории православной культуры как регионального социокультурного феномена и описанию источниковой базы исследования посвящены соответствующие параграфы первой главы диссертации.
Теоретическая и источниковая база диссертационного исследования позволила сформулировать следующую научную гипотезу: До революции русская культура на территории Киргизии развивалась, хоть и неравномерно в разных стратах, но во всех из них – как культура православная. Она успешно выполняла свои нравственные, просветительские и эстетические функции до тех пор, пока религиозный императив имел первостепенное значение для русских жителей Туркестана. Новые для русской культуры условия Средней Азии, специфические для Туркестана государственно-церковные, общественно-государственные, социально-экономические отношения должны были активно влиять на ее развитие, замедляя процесс секуляризации русского общества. Окончательно отделиться от «общероссийской» культуры православная культура русских Киргизии не могла – огосударствление и политизация коснулись ее в период между двумя русскими революциями, что привело к сокращению масштабов православной культурной деятельности, а потом – и к антирелигиозной деятельности русских граждан Туркестана.
Новизна исследования обусловлена, в первую очередь, самой постановкой вопроса. В диссертации на рассмотрение выносится исторический отрезок времени, отмеченный важными политическими и социокультурными изменениями в истории Киргизии с начала ее массового заселения православными гражданами Российской империи и становления православного социума и до момента революционных преобразований всей его культурной практики в связи с распространением антирелигиозной идеологии.
Впервые на материалах Киргизии предпринята попытка научного описания истории православной культуры как регионального социокультурного феномена, определен объем содержания понятия «православная культура», теоретически обоснована необходимость системного изучения этого феномена, выявлены его структурные составляющие, принцип организации, методологические подходы к изучению характера связей между элементами социокультурной системы, определены диагностические параметры, позволяющие характеризовать ее состояние, фиксировать и оценивать изменения, происходящие в православной культуре, выяснять причины этих изменений. Прослеживая динамику развития православной культуры Киргизии, мы обнаружили этапы ее становления и исторического развития, определили круг проблем, актуальных для каждого из периодов.
Благодаря данному исследованию в научный обиход вводятся (с комментариями) несколько десятков новых архивных документов; собраны, систематизированы и прокомментированы факты религиозной жизни; многие из которых никогда не попадали в поле зрения ученых; названы имена деятелей православной культуры и определен их вклад в культуру Киргизии; составлена историография всех православных храмов Киргизии XIX–XX веков, собраны фотографии памятников православной культуры Киргизии.
Проведенное исследование представляет новые свидетельства о созидательной, просветительской, нравственно-регламентирующей функции православной культуры Туркестана, о наличии религиозно-государственной идеи у православных жителей Туркестана на первом этапе ее развития. Новыми являются также выводы о православной культуре как единственной среде формирования русской интеллигенции Киргизии. Выявленное для начала ХХ века снижение культурной творческой инициативы православных граждан, их политизация и огосударствление всей православной культурной деятельности впервые осмысливаются как причины перерождения русской культуры Средней Азии, постепенной утраты ею подвижнического и просветительского духа, что негативно сказывалось и на религиозно-нравственном состоянии русских в Туркестане, и на их творческой активности.
Научно-практическая значимость диссертации. Данное исследование восполняет большой пробел в истории культуры Киргизии, предлагая новый подход к изучению истории региональной религиозной культуры. Подход этот можно применить к исследованию истории других конфессиональных культур. Описание документов из государственных, частных и церковных архивов, касающихся истории православной культуры в Киргизии, можно использовать для определения новых направлений научной работы, а опубликованные данные могут быть применены не только в исторических исследованиях близкой тематики, но и при изучении религиозной ситуации, межконфессиональных взаимоотношений, народного образования, внутренней политики и демографической ситуации в дореволюционной Киргизии. Обобщения и отдельные характеристики могут быть полезны при разработке общетеоретических религиоведческих и культурологических проблем. Материалы диссертации можно применять также при составлении лекций, учебных пособий, при создании учебных программ по историческим и другим гуманитарным дисциплинам: отечественная история, история культуры России и Киргизии, культурология, история религии в Средней Азии.
На защиту выносятся следующие положения:
-
Русская православная культура Киргизии есть территориально ограниченная субкультура православных граждан, проживавших и проживающих на территории Киргизии и поэтому изучение ее истории может быть продуктивным только в рамках антропологической парадигмы исторических исследований.
-
Совокупность всех форм православной культуры представляет собой самоорганизующуюся и саморазвивающуюся систему социальных отношений, в которой различные компоненты образуют целое благодаря связывающему их воедино общему принципу, церковному вероучению. Православная культура Киргизии является субкультурой, которая относится как часть к целому к русской православной культуре, обладая и общими с ней, и специфическими характеристиками и функциями и потому для ее исторического изучения требуется сочетание системного структурно-функци-онального анализа со сравнительным и историко-генетическим;
-
Факторы, связанные с переселением, способствовали изменению системы ценностей во всем русском обществе Туркестана, но религиозно-нравственное состояние разных сословий русского общества Киргизии было неодинаковым. Самыми активными в творческой деятельности были крестьяне-старожилы. Но и для их культуры опасным оказывался разрыв с «почвой» и традиционными способами хозяйствования. Семиреченские казачество сохраняло в Туркестане формы нестрогой воцерковленности своей культуры. В армии и в высших сословиях российского общества процесс секуляризации шел активнее всего.
-
Православная культурно-творческая инициатива и социальная активность в благотворительной, миссионерской, научно-образовательной и художественной сферах деятельности не были одинаковыми на протяжении всего рассматриваемого периода. Наибольшее развитие получили благотворительность и образовательная деятельность.
-
Деятельность приходских попечительств и братств в наибольшей степени зависела от активности самих мирян и духовенства, что позволяло выработать наиболее адекватные формы оказания помощи. Частная и епархиальная благотворительность подвергались постоянному контролю со стороны государства, что приводило к формализации социальной практики.
-
Народная инициатива, касающаяся внешней миссии, проявлялась только на начальном этапе, церковная инициатива в этой области всячески сдерживалась государством, из-за чего русская православная культура в Киргизии оказалась замкнутой в своих контурах, превратилась в несвойственную для христианства систему закрытого типа.
-
В рамках научно-образовательной деятельности в Туркестане происходило формирование русской православной интеллигенции – духовенство возродило здесь свою изначальную просветительскую миссию и сумело объединить в сфере образования все страты православной культуры.
-
Православная культура в Туркестане создала памятники, важные не столько с художественной, сколько с социокультурной точки зрения. Храм стал стимулом для развития как сельской, так и городской среды, важным цивилизирующим фактором.
-
Во всех видах социокультурной практики православных Туркестана всегда была очень высока роль духовенства. К концу рассматриваемого периода очень важной становится государственная составляющая.
-
Процесс секуляризации русской православной культуры в Туркестане протекал медленнее, чем в центральной России. Полной секуляризации не произошло из-за того, что в Туркестане угроз ее существованию было очень много. Все это заставляло православных восполнять накопленный «дедами-прадедами» опыт своим личным участием. Активность эта с усилением вмешательства государства, с усилением социалистической пропаганды постепенно снижалась.
-
Из-за государственного прессинга на православную культуру ни в одном из сословий не заметили угрозу религии в социалистических идеях. И, в конце концов, религиозно-нравственные ценности русского народа были отвергнуты значительной его частью, а православная культура оказалась под угрозой уничтожения
Апробация работы. Результаты исследования нашли отражение в следующих курсах: «Мировые религии в Кыргызстане», «История христианства», «Эволюция религии в современном мире», которые в последние годы читались автором в Кыргызско-Российском Славянском Университете. Основные положения исследования изложены в докладах, с которыми автор выступал на межвузовских (Бишкек, февраль 2007, май 2008, декабрь 2009, сентябрь 2011 г.) международных (Иссык-Куль, май 2006; Москва, май 2007, октябрь 2008, февраль 2010, ноябрь 2010; Санкт-Петербург, май 2009, апрель 2011; Ташкент, октябрь 2008, ноябрь 2010 г.) и вузовских конференциях и форумах, размещены на нескольких сайтах и опубликованы в 3 монографиях и более чем в 30-ти статьях, из них 9 – в изданиях, рекомендованных ВАК РФ (в «Вестнике КРСУ» и в «Вестнике Адыгейского государственного университета»).
