Содержание к диссертации
Введение
ПЕРВАЯ ГЛАВА. История ислама на Северном Кавказе с начала XIX века до постсоветского периода 9
1.1 . Исламизация Северного Кавказа в досоветский период 9
1.2. Ислам на Северном Кавказе в советский период 24
ВТОРАЯ ГЛАВА. Ислам на Северном Кавказе в постсоветский период 44
2.1. Салафийя на Северном Кавказе как реакция на общий кризис в России 44
2.2. Ваххабизм и его влияние на исторический процесс развития Северного Кавказа 75
2.3.Исламский фактор на Северном Кавказе и целостность России 121
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 164
ПРИМЕЧАНИЯ 170
БИБЛИОГРАФИЯ 180
- Исламизация Северного Кавказа в досоветский период
- Ислам на Северном Кавказе в советский период
- Салафийя на Северном Кавказе как реакция на общий кризис в России
Введение к работе
Актуальность темы исследования. В последнее десятилетие наша страна переживает глубокий кризис, охватывающий все стороны жизни. С одной стороны, завершается существование социалистической общественно-экономической формации, с другой, идет болезненный процесс становления качественно иной социальной системы. Переход России к иному состоянию общества осуществляется через стремительную дезинтеграцию общественных групп и институтов, утрату личностной идентификации с прежними социальными структурами, ценностями и нормами, а кристаллизация новой системы ценностей до сих пор проблематична. Это находит отражение не только в распаде прежней ценностной картины мира, но также в активном поиске, столкновении вновь возникающих различных ценностных систем, характеризующих вероятностный ход противоречивых ценностей характерна для нашего современного общества. Особенно неопределенными, размытыми и неустойчивыми являются ценностные позиции современной молодежи.
В поисках путей выхода из этого кризисного состояния в общественном сознании укореняется идея, что основополагающим средством преодоления кризиса является совершенствование духовного мира человека. В этом отношении важное значение имеет определение места и роли ислама на Северном Кавказе. В постсоветский период, когда происходит возрождение всех видов религий, ислам у народов Северного Кавказа осмысливается как вечный, непреходящий, исторически закономерный институт, который играет значительную роль в жизни человека, утверждает приоритет духовности над экономическими, социальными, эстетическими и иными ценностями, ценностными ориентациями и регуляторами. В условиях реформирования современного российского общества и обострения межнациональных отношений историко-сравнительный анализ ислама в разные периоды на Северном Кавказе, рассмотрение его в динамике представляет собой весьма актуальную проблему. Представляется, что такой анализ позволит выявить истинные
ценности ислама, вошедшие в культурные традиции и менталитет народов Северного Кавказа, показать оптимальные пути отношения российского государства к данной религии. Однако ислам на Северном Кавказе использовался и продолжает использоваться в политических целях. Об этом свидетельствует тот факт, что Кавказ является традиционной сферой противостояния России и Запада.
В этих условиях комплексное исследование истории ислама представляет собой весьма актуальную проблему.
Степень научной разработанности. Проблеме ислама на Северном Кавказе посвящено немало работ.
Отдельным аспектам исламизации Северного Кавказа в досоветский период посвящены работы: Гаммер М.,[1] Зелькина А.,[2]Ахтаева А.,[3 ]Ба-бича И.,[4] Арутюнова С.,[5] Сюкияйнен Л.,[6] Акаева В.Х.,[7] Ходарковско-го М.,[8 Щуциева А.[9] и т.д.
Проблемы ислама на Северном Кавказе в советский период отражены в трудах: Саидбаева Т.А.,[10] Уралова А.,[11] Ахмадулина В.Б.,[12] Вагабо-ва,[13] Бобровникова В.О.,[14] ЕрмаковаИ.,[15] Микульского Д.,[16] Максакова И.,[17] Макарова Д. [18 ] и других.
Различным аспектам ислама на Северном Кавказе в постсоветский период посвящены работы: Хасбулатова Р.,[19] Михайлина Д.,[20]Ротарь И.,[21] Арухова 3.,[22] Васильева А.,[23]Кисриева Э.,[24] Кривицкого К.В.,[25] Спенсера Э.,[26]Юсупова М.,[27] Кудрявцева А.В.,[28] Дзуцева Х.В.,[29] Кадырова А.,[30] Хачилаева Н.,[31] и др.
Над указанной проблемой также работали авторы диссертационных исследований. К ним следует отнести Ханмагомедова Я.М.,[32] Казанцева В.Г.,[33] Айдемирова Н.Г., [34] Голунова С.В.,[35] Юнусову А.Б.[36]
Несмотря на ценность проработок отдельных вопросов в работах приведенных авторов, следует признать, что комплексных историко-сравнительных разработок темы ислама на Северном Кавказе с учетом со-
временной ситуации еще не проводились. С другой стороны, в очевидном упорядочении и осмыслении нуждаются уже имеющиеся наработки.
Объектом исследования является история ислама на Северном Кавказе.
Предметом исследования выступает влияние ислама на развитие народов Северного Кавказа, его воздействие на все стороны жизни региона, проявлявшееся на протяжении двух веков.
Целью исследования диссертационной работы является комплексный историко-сравнительный анализ ислама на Северном Кавказе в его динамике с учетом современной ситуации. В соответствии с поставленной целью решаются следующие задачи:
выявление успехов ислама на Северном Кавказе;
изучение казикумского ханства, его внешней политики;
выявление роли шейха Мансура, имама Шамиля, Куита-Хаджи в исламизации Северного Кавказа;
положение ислама в период Советской власти;
изменение положения ислама в постсоветский период;
салафия - социальный ответ кризису в России;
ислам и межэтническая напряженность;
ваххабизм - реальная угроза;
исторический прогноз развития ситуации в контексте влияния ислама на Северном Кавказе.
Методологической и теоретической основой исследования являются принципы историзма и объективности, а также системный подход, всесторонность и конкретность.
Хронологические рамки исследования "История ислама на Северном Кавказе (начало ХІХ-ХХвв.)" разделены на три этапа: 1804-1917гг.-первый этап, 1917-1991гг. - второй этап, 1992-2000гг. - третий этап. Необходимость такого деления обусловлена требованием объективной истории. Первый этап - исламизация Северного Кавказа в дореволюционный период. Второй этап -
ислам на Северном Кавказе в советский период. Третий этап - ислам на Северном Кавказе в постсоветский период.
Выделение третьего этапа обусловлено тем, что, во-первых, данный этап весьма слабо исследован в исторической литературе; во-вторых, для истори-ко-сравнительного анализа истории ислама на Северном Кавказе в прошлом и настоящем, что необходимо для выбора оптимального пути отношения российского государства к исламу на Северном Кавказе.
Источники исследования. Базой изучения рассматриваемой темы являются несколько групп источников. К первой группе относятся труды, посвященные исламу на Северном Кавказе в дореволюционный период. В этих целях изучено большое количество монографий и статей. Ко второй группе следует отнести работы, написанные в советский период, которые в основном носят в себе атеистическую направленность. К третьей группе относятся труды, посвященные постсоветскому периоду, а также ранее засекреченные архивные документы и неопубликованные материалы, находящиеся в российском центре хранения и изучения новейшей истории, в Центрах хранения документации новейшей истории Краснодарского (ЦДНИКК), Ставропольского (ЦДНИСК) краев, Кабардино-Балкарской республики (ЦДНИ КБР). Изучение архивных документов Ставропольского края (ГАСК), Краснодарского края (ГАКК), государственного архива КЧР (ГА КЧР), государственного архива республики Адыгея (ГА РА) позволили автору объективно рассмотреть тему.
Научная новизна и теоретическая значимость. Научная новизна диссертационного исследования определяется целями и задачами работы и может быть сформулирована следующим образом:
в диссертации впервые делается попытка осуществить комплексное исследование проблемы "История ислама на Северном Кавказе (начало ХІХ-ХХвв.)" ;
выявлены причины успеха ислама на Северном Кавказе;
исследуется казикумское ханство, его внешняя политика;
обстоятельно раскрывается роль шейха Мансура, имама Шамиля, Кунта-Хаджи в исламизации Северного Кавказа;
на основе использования ранее засекреченных партийных документов и новых литературных источников выявляется отношение Советской власти к исламу на Северном Кавказе;
рассматривая ислам в постсоветский период, обстоятельно выясняется, что салафийя - это социальный ответ кризису в России;
исследуется ислам и межэтническая напряженность;
выявляется, что ваххабизм - реальная угроза политической стабильности на Кавказе;
дается исторический прогноз развития ситуации, в контексте влияния ислама на жизнь народов Северного Кавказа. Практическая значимость диссертационной работы состоит в том,
что проблема "История ислама на Северном Кавказе (начало Х1Х-ХХвв.)" тесно связана со стабилизацией и повышением единства России.
Исходя из содержания диссертации, представляется целесообразным внесение в учебные программы по отечественной истории ряда вопросов, решенных в ней и касающихся истории ислама на Северном Кавказе.
Материалы диссертации могут быть использованы в научной, преподавательской и лекционной работе, при осмыслении современных проблем переходного периода России к правовому демократическому государству.
Апробация работы. Диссертация обсуждена, одобрена и рекомендована к защите на расширенном заседании кафедры социально-гуманитарных наук Пятигорского государственного технологического университета.
Результаты исследования докладывались на ряде международных, республиканских и региональных конференциях, симпозиумах и семинарах. По теме диссертации автором опубликовано 5 научных работ, общим объемом 4,0 п.л.
Структура и объем диссертации. Диссертация состоит из введения, двух глав, включающих пять параграфов, заключения, примечания и библиографического списка литературы.
Исламизация Северного Кавказа в досоветский период
Известно, что основными соперничавшими государствами в регионе Кавказа в XIX в. были Россия и Иран, а внешнеполитические интересы Англии и Франции на Востоке стали составной частью русско-иранской войны (1804-1813гг.). Развертывание военного конфликта в Закавказье, продвижение российских войск по территории Дагестана активизировала деятельность местных владетелей и союзов сельских обществ. По мере завоевания Россией Северного Кавказа и Дагестана и усиления борьбы за этот регион между Россией и Ираном, значение политических позиций местных правителей этих стран возросло. Необходимо отметить, что, несмотря на добровольное присоединение к России местных владений, за немногим исключением ориентация местных владетелей была часто непостоянной, меняясь в зависимости от хода войн между Россией и Ираном. Казикумухское ханство в XIX в., в период правления Сурхай-хана II, являясь одним из крупных и влиятельных государственных образований, было способно влиять на общий политический климат, как в Дагестане, так и за его пределами. Сурхай-хан в период развития персидского похода В. Зубова и вплоть до начала русско-иранской войны занимал неоднозначную позицию как по отношению к России, так и к Ирану. Однако, по мере продвижения российских войск по территории Дагестана Сурхай-хан определился в своей политической ориентации на Иран. В период русско-иранской войны и позднее российское командование на Кавказе прилагало много усилий для того, чтобы привлечь на свою сторону Сурхай-хана. В свою очередь, казикумухский хан свое принятие в подданство России не рассматривал как безусловное и окончательное решение. Казикумухское ханство в XIX в., в период правления Сурхай-хана II, в сложившейся историко-политической ситуации проводило самостоятельную внешнюю политику, направленную на сохранение и увеличение территориальных владений Кази-кумухского ханства и усиление своего политического влияния в Дагестане. Сурхай казикумухский, следовавший преемственности политической линии казикумухских ханов, не смог понять и оценить изменений в политической ситуации на Кавказе в целом и, в частности, в Дагестане XIX в. Россия пришла на Кавказ, последовательно проводя политику завоевания этого региона. На протяжении всего периода русско-иранской войны (1804-1813 гг.) казикумухский правитель, продолжая политику лавирования с Россией, предпочитал опираться на Иран, надеясь с его помощью закрепить за собой захваченные южно-дагестанские земли. Однако, события, развернувшиеся в Дагестане, показали несостоятельность его политики. Будучи одним из главных участников и предводителей антироссийского движения, подогреваемого и субсидированного иранским шахом и его западными покровителями, Сур-хай-хан предпринимал военные действия против царских войск, которые носили местный и эпизодический характер, и имели недостаточную поддержку со стороны Ирана. Следует отметить, что и после поражения Ирана в войне (1804-1813 гг.) Сурхай-хан не оставлял надежды на возвращение подвластных ему территорий Южного Дагестана, отторгнутых Россией. Население Казикумухского ханства, уставшее от постоянного противостояния Сурхай-хана II российскому командованию на Кавказе, склонялось к принятию подданства России, что в итоге и произошло.
Следует отметить, что российская экспансия стимулировала исламиза-цию на Северном Кавказе, в известном смысле способствовала консолидации внутри различных этносов, а также между ними. Можно провести определенные аналогии с ситуацией в этом регионе в 90-е годы XX в. Об этих параллелях еще будет говориться в главах, посвященных современности. Здесь приведем лишь высказывание первого чеченского президента Д. Дудаева (1944-1996 гг.): "Россия... вынудила нас стать на путь ислама"[37]. Искренне лукавое заявление в попытке отстоять позицию без учета геополитических реалий современного мира. Вспомним теперь историю Казикумухского хана...
Однако, уделяя большое значение джихаду, в значительной степени через который народы Северного Кавказа начинали воспринимать ислам, нельзя игнорировать и само по себе продолжение исламизации, отличавшейся, как и в прежние времена, противоречивым характером. "Если внимательно отнестись к документам, - подчеркивает М. Гаммер, - то становится совершенно ясно, что джихад носил чисто теоретический, символический характер. На практике священной войне отводилось второстепенное место. На первое Мухаммед аль-Яраги и его последователи ставили утверждение шариата, искоренение адатов"[38]. Интересно, что примерно такую же оценку, но уже шейху Мансуру дает сотрудница Лондонского университета Анна Зелькина, которая считает, что "сам он (шейх Манс)ф) считает своей миссией скорее религиозную проповедь, чем военные действия" [39].
Но участники джихада воспринимали его не только и не столько "теоретически". Он был для них каналом восприятия ислама, политическим лозунгом, руководством к практическому действию. Израильский 5Д1еный акцентирует внимание на дагестанском духовном авторитете, но, пожалуй, не меньше заботились о шариате и шейх Мансур, и имам Шамиль, которые видели в установлении "истинного ислама", в создании исламского государства и свою конечную цель, и одновременно главное средство для достижения победы на русскими.
В этой связи заметим, что исламизация шла нелегко. Более того, в ряде случаев она встречала сопротивление, и тогда шейх Мансур истреблял непокорных. Известны случаи уничтожения им целых деревень. Начиная с деятельности этого чеченского шейха, сопротивление русским шло одновременно с борьбой против язычников, а впоследствии и против тех мусульман, которые предпочитали следовать традиционным обычаям и адату, чем более жесткому и требовательному шариату. Эта "борьба на двух фронтах" не привела к окончательной победе: подобно тому, как Северный Кавказ не покорился полностью России, сами кавказцы, став мусульманами, тем не менее сберегли верность своим неисламским традициям.
Кульминацией исламизаторских усилий XIX в. стала попытка (которую, несмотря на неудачный финал, можно назвать выдающейся) создания имамом Шамилем на территории современного Дагестана исламского государства.
Сегодня Шамиль в России дважды идеологизирован: во-первых, кавказскими, прежде всего чеченскими и дагестанскими инсургентами - как символ сопротивления России, во-вторых, конформистски настроенными кавказцами - но уже как символ возможности достижения согласия между Россией и Кавказом. Оба подхода имеют право на существование. Шамиль действительно воплощал борьбу против России. Но, будучи авторитетнейшим кавказским вождем, он осознал и бесперспективность борьбы против нее. Во всяком случае, он не переоценивал ни собственных возможностей, ни поддержки со стороны мусульманского мира. Он достойно закончил свою карьеру главного оппонента России, чем заслужил уважение ее политиков и военных.
Ислам на Северном Кавказе в советский период
В отношении к исламу советской власти можно выделить несколько пе-риодов[56]. Первый охватывает семь-восемь лет после установления советской власти, и для него характерен поиск компромисса с исламом как с мировоззрением и социокультурной системой, которую большевики рассчитывали использовать для закрепления своего правления. Доминирующей тенденцией второго этапа (с середины 20-х годов и до начала Великой Отечественной войны) явилось противостояние власти и ислама, попытки власти подавить религию. Третий период (середина 40-х - 50-е годы) с оговорками можно назвать "религиозной оттепелью". Четвертый, для которого характерно новое ужесточение позиции, охватывает 60-70-е и первую половину 80-х годов. Пятый, самый краткий период - годы горбачевской перестройки, завершился в 1991 г. вместе с распадом СССР[57].
Ислам использовали различные политические силы еще до прихода к власти большевиков. После Февральской революции в мае 1917 г. Съезд горских народов создал Временный центральный комитет Союза объединенных горцев, который затем трансформировался в так называемое Горское правительство. В рамках этого органа образовалась исламская (шариатистская) группировка, выступавшая за возрождение на Северном Кавказе имамата. В связи с этим даже была учреждена должность шейх уль-ислама. Идея эта, однако, не собрала достаточного числа приверженцев среди кавказцев и уж тем более не встретила благосклонности у большевиков.
Отношение мусульман к большевикам в первые годы после Октябрьской революции было противоречиво. Изначально большинство кавказских народов было склонно поддерживать новую власть, которая обещала им больше прав, позволяла надеяться на перспективу самоопределения. Внешний демократизм большевиков порой и в самом деле выглядел привлекательнее, чем позиция сторонников возрождения империи. Напомним о знаменитом обращении В. Ленина от 20 ноября 1917 г. "Ко всем трудящимся мусульманам России и Востока", в котором говорилось, что мусульмане "должны быть хозяевами своей страны", "сами должны устроить свою жизнь по образу своему и подобию", а их "верования и обычаи... национальные и культурные учреждения объявляются свободными и неприкосновенными" [58]. К тому же заинтересованные в укреплении своей власти большевики не предъявляли кавказским мусульманам никаких особых требований, на первых порах довольствуясь их лояльностью новому режиму.
В то же время среди местных политиков было немало честолюбцев, полагавших, что в условиях развала империи им удастся создать суверенное кавказское государство, способное стать субъектом международной политики. Такого рода настроения использовала Турция, стремившаяся компенсировать поражение в Первой мировой войне усилением своего влияния на Кавказе, где ее союзником была также потерпевшая поражение Германия. Соперником турок стала Великобритания, которая, воспользовавшись развалом Российской империи, также стремилась закрепиться на Северном Кавказе.
Цель Турции и Великобритании состояла в отрыве Северного Кавказа и Закавказья от России и создании подконтрольных государственных образований. Каждая из заинтересованных сторон активно поощряла региональный сепаратизм. Следствием всего этого стало провозглашение в мае 1918 г. Горской республики, что явилось первым серьезным сепаратистским актом. В 1920 г. была предпринята попытка отколоть от России Дагестан и создать там независимое государство, главой которого предполагалось сделать внука имама Шамиля - Саид-бея.
На Северном Кавказе параллельно с центробежными развивались и центростремительные тенденции. Так, пытавшийся выступать от имени народов Северного Кавказа Народный совет Терской области еще в 1918 г. заявил, что подчиненные ему территории остаются в составе Российской Федерации и не намерены отделяться от нее. В ходе Гражданской войны противостоявшие стороны манипулировали исламом. Исламскую идеологию пытались использовать локальные этносе-паратистские движения кабардинцев, чеченцев, осетин-мусульман. В Кабар-де, например, под исламскими лозунгами сформировалось движение, которое поддерживало большевиков, надеясь, что в обмен на это новая власть окажет содействие в укреплении шариата; затем, когда военно-политическая ситуация изменилась, движение перешло на сторону Добровольческой армии под командованием генерала А. Деникина. Он получил поддержку и от мусульманского духовенства Дагестана.
Пытались разыграть карту исламской солидарности турки. Их призывы к объединению мусульман против большевиков часто встречали понимание у значительной части местных политиков. Председатель Дагестанского милли-комитета Д. Апашев публично заявил, что местные мусульмане "давно мечтали видеть своих единоверцев-турок" [59]. С другой стороны, вошедшие на территорию Дагестана турецкие войска вели себя на Северном Кавказе как завоеватели и большой симпатией у местного населения не пользовались. Идея мусульманского братства не получила устойчивого воплощения, свидетельством чему можно считать провал мобилизации в "турецко-горскую" армию.
В 1917-1919 гг. большая часть кавказцев не видела в советской власти противника (время атеизации еще не пришло), и многие имамы, накшбан-дийские и кадирийские авторитеты заняли выжидательную, почти сочувственную позицию в отношении большевиков.
Салафийя на Северном Кавказе как реакция на общий кризис в России
Распространение салафитских идей на Северном Кавказе является ответом на общий системный кризис в России и регионе. Они суть нормальная реакция мусульман на неспособность центральной и местной властей решить их проблемы. Разочаровавшись в компетентности и решительности администрации, не веря в возможность избавления от трудностей при помощи проводимой в последнее десятилетие политики, люди пытаются отыскать иные возможности выхода из создавшейся ситуации. Отсюда интерес к "исламской альтернативе". На Северном Кавказе речь идет в первую очередь о социальной подоплеке салафийи. Ставшие популярными среди части мусульман са-лафитские установки ориентированы на решение мирских проблем. Местная салафийя социальна, а ее конкретные материальные требования получают санкцию Всевышнего и потому приобретают характер абсолютной истины. К тому же, как всякая идеология обездоленных, она радикальна.
С другой стороны, истинный ислам получает и более широкую трактовку: благодаря "мощному импульсу возрождения... исламская мысль активно вторгается в новые для себя теоретические области, осваивает социологию, политэкономию, опираясь при этом на Коран и Сунну"[71].
К социальным требованиям примыкают политические. Так, реализация идеи социальной справедливости обусловлена созданием исламского государства, что невозможно в рамках Российской Федерации. Отсюда - интерес к созданию такого государства уже вне пределов России. Конечно, не следуют преувеличивать значение салафийи при обосновании северокавказского сепаратизма. Однако и игнорировать его полностью не следует. Заметную роль сыграли салафитские установки при обосновании отделении Чечни от России.
В известной степени можно провести аналогию между движениями Мансура и Шамиля, для которых действия против внешнего противника (России) и исламизация по сути были неразделимы. (Впрочем, это сравнение, как и любое другое, достаточно рискованно, поскольку форсированная реис-ламизации Чечни в 90-е годы XX столетия происходила в качественно ином обществе, уже вкусившем и от советского атеизма, и даже - пусть в извращенной форме - от либеральных ценностей.)
Признавая высокую степень политизированности салафийи на Северном Кавказе, нельзя игнорировать ее собственно религиозное значение. Как богословское направление она становится все более влиятельной в обществе, хотя и подается последователями в достаточно упрощенной форме. В этом качестве салафийя противостоит традиционному исламу. "Наши мнения с ваххабитами по многим теологическим вопросам расходятся кардинально", -говорил заместитель муфтия Дагестана Ахмад-хаджи Тагаев[72]. Салафиты -непримиримые противники культа святых, использования каких бы то ни было законов, кроме шариатских, сомнительной с точки зрения шариата обрядности. Такое противостояние имеет место и в остальном мусульманском мире. Известно, что салафиты не признают деления исламского фикха на четыре мазхаба и потому отказываются вступать в полемику с остальными улемами. В этом есть определенная логика, поскольку салафизм как унитарный идейно-культурный комплекс сформировался до окончательного оформления мазхабов. Видимо, это обстоятельство и позволяет салафитам самоидентифицироваться просто как "мусульмане", что приводит к антитезе "мы мусульмане - они нет" и обостряет отношения между единоверцами.
В то же время некоторые последователи салафийи признавали необходимость диалога с иными направлениями в исламе, тем более что все они как мусульмане сформировались в лоне непростой кавказской религиозной традиции. "Вопросы суфизма и тариката, - писал А. Ахтаев, - очень тонкие, и я готов сесть за круглый стол с мусульманами, принадлежащими к различным направлениям в исламе, ради согласия и взаимопонимания"[73].
Призывы местных политиков бороться против салафитов ("ваххабитов") носят характер заклинаний, в то время как непредвзятый анализ самого этого феномена остается как бы втуне. Подход к салафизму подавляющего большинства действующих на постсоветском пространстве светских политиков и приближенных к ним экспертов сводится к следующему:
во-первых, он в принципе не соответствует догматам и принципам "настоящего ислама";
во-вторых, он чужд традициям местного ислама (многие на Северном Кавказе выражают опасение, что салафийя есть своего рода форма арабиза-ции местных этносов);
в-третьих, его сторонники являются не верующими людьми, а спекулянтами от религии;
в-четвертых, будучи чужеродным явлением, салафийя распространяется исключительно благодаря финансовой поддержке зарубежных экстремистских организаций.
