Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Иркутская пресса в 1987-1999 гг.: динамика качественных перемен 27
ГЛАВА II. Отражение общественного отношения к мигрантам в современной иркутской прессе: характеристика и основные тенденции (1987-1999 гг.) 75
ГЛАВА III. Кавказцы в иркутской постсоветской прессе: динамика формирования и развития образа 103
(1987-1999 гг.) ГЛАВА IV. Пресса и китайские мигранты в Иркутской области: от доброжелательного равнодушия до возрождения образа «желтой опасности» (1987-1999 гг.) 145
Заключение 180
Список использованных источников и литературы 187
Приложения 211
- Иркутская пресса в 1987-1999 гг.: динамика качественных перемен
- Отражение общественного отношения к мигрантам в современной иркутской прессе: характеристика и основные тенденции (1987-1999 гг.)
- Кавказцы в иркутской постсоветской прессе: динамика формирования и развития образа
Введение к работе
Одной из наиболее приоритетных и проблемных областей в жизни современного российского общества и государства является область межнациональных отношений. Заметная невооруженным глазом тенденция к росту ксенофобии и экстремизма в нем вызывает обоснованную тревогу российских властей, населения и научных кругов. Учитывая опыт соседних с Россией государств, на территории которых межнациональные конфликты переросли в погромы и гражданские войны, а также, принимая во внимание ситуацию в Чеченской республике, опасность роста межнациональной напряженности и ксенофобии в российском обществе вряд ли можно переоценить.
Для значительной части российских регионов с преобладающим русским населением важной частью межнациональной проблематики являются отношения принимающего общества (русского большинства) к инонациональным мигрантским группам, являющимся субъектами внешних, трансграничных миграций [204,195,222,182]. Эти отношения часто носят конфликтный характер в диапазоне от пассивного неприятия «чужаков» [222,178] до случаев открытой мигрантофобии [195].
История формирования качественно новой ситуации в отношениях принимающего общества и мигрантов началась в период Перестройки и была связана, в том числе, с центробежным процессом обособления национальных республик СССР [144, С.9]. В полной же мере она проявилась после распада СССР [там же], когда значительные изменения претерпел статус мигрантов в России. В этот период мигранты из бывших республик СССР (граждане СССР) превратились в субъектов межгосударственных миграций (не граждан России). После «открытия границ» к устремленным в независимую Россию потокам мигрантов из бывших республик СССР добавились миграционные потоки из стран дальнего зарубежья. По оценке специалистов, после распада СССР и
2 даже чуть раньше, с 1990 г., Россия стала наиболее принимающей мигрантов страной не только в постсоветском пространстве, но и в Европе [61, С. 1].
Отношение принимающего общества к разным группам внешних
(трансграничных) мигрантов складывалось по-разному. Например, в
отношении к русскоязычным беженцам и вынужденным переселенцам оно, в целом, было лучшим, чем, в отношении к, так называемым, кавказцам [50, С. 152]. Одним из факторов, серьезно осложнявших адаптацию внешних мигрантов в российском обществе стал затяжной экономический и мировоззренческий кризис постсоветских трансформаций. В сложившейся ситуации, заметной тенденцией в отношении принимающего общества к мигрантам стала мигрантофобия.
Основные объекты мигрантофобии россиян не изменились со времен СССР: ими, по-прежнему остались выходцы с Кавказа и из Средней Азии [144, С. 8], к которым позднее добавились мигранты из КНР.
Следует оговориться, что существуют разные подходы в определении понятия «мигранты». Одним из наиболее близких для нашего исследования является достаточно распространенное понимание мигрантов как группы населения проживающего на новом месте менее 10 лет [167, С.47]. Кроме того, в число внешних мигрантов, в виде исключения, мы включили не только граждан иностранных государств, но также и жителей северокавказских республик, оставшихся после распада СССР в составе Российской Федерации. В контексте постановки проблемы отношения принимающего российского общества к мигрантам, граница между кавказцами-иностранцами и кавказцами - гражданами РФ оказалась размытой. Другими словами, наличие или отсутствие у кавказца российского гражданства не являлось существенным фактором в формировании отношения к нему принимающего общества. Во всяком случае, среди исследований кавказофобии нам не встречалось работ, в которых бы подчеркивалась важность этого критерия.
Разумеется, что, даже ограничившись рассмотрением российских регионов с численно доминирующим русским населением, говорить об отношении россиян к мигрантам можно только в самом общем виде. Отношение принимающего общества к мигрантам в значительной степени определяется специфическими особенностями регионального принимающего общества и мигрантских групп. Последнее обстоятельство, не ставя под сомнение возможность общестранового подхода к проблеме, указывает на необходимость проведения региональных исследований рассматриваемого феномена.
В исследованиях региональных особенностей отношения принимающего общества к трансграничным мигрантам за последнее десятилетие XX века сложилась определенная диспропорция: очевидно, что столичный регион был исследован значительно лучше, чем провинция. В этой ситуации изучение провинциальных регионов становится приоритетным направлением в исследовании общероссийского феномена формирования отношения принимающего общества к трансграничным мигрантам.
Иркутская область, по нашему мнению, является одним из типичных примеров принимающего мигрантов сибирского региона с преобладающим русским населением, в котором, несмотря на многонациональный состав коренного и старожильческого населения, межнациональная проблематика имеет достаточно выраженный аспект неприязненного отношения части принимающего общества к некоторым мигрантским меньшинствам [169,170,87-94,80-82,84]. Хотелось бы отметить, что в изучении проблем формирования отношения принимающего общества к мигрантам, проведение исследований в «типичных» регионах является одним из эффективных и популярных среди исследователей [179,88,89] способов осмысления этого феномена во всероссийском масштабе.
Представляется очевидным, что комплексное и всеобъемлющее историческое исследование формирования отношения населения Иркутской
4 области к мигрантам не реализуемо в рамках одного исследования. Население области распадается на значительное число социальных групп, формирующих свое собственное отношение к мигрантам. Относительно небольшое количество фрагментарных исторических источников по этой теме значительно усложняет задачу реконструкции этого явления.
В сложившейся ситуации одним из возможных путей исследования может стать изучение истории отражения и формирования общественных настроений в социальном институте общества — средствах массовой информации (СМИ). Являясь средством диалога между различными социальными группами [76, С.7; 77, С.21; 181, С.88] и генератором информационного пространства, СМИ создают сам феномен «общественного мнения» и реально отражают интересы, ценности и представления общества [76, С.8].
В исследовании исторического процесса формирования отношения населения Иркутской области к мигрантам, по нашему мнению, только пресса, рассматриваемая в качестве социального института, предоставляет исследователю достаточное количество взаимосвязанных источников для их совокупного изучения с целью максимально объективной реконструкции изучаемого исторического процесса.
Признавая, что по доступности для населения и по степени воздействия
на него, пресса, в настоящее время, уступает телевидению и, возможно, радио,
мы хотели бы отметить ряд достоинств прессы в важном для нашего
исследования аспекте отражения общественных настроений. Представляется
несомненным, что . в этом аспекте бумажная пресса является наиболее
традиционным, независимым, доступным, демократичным и
дифференцированным (жанрово, политически и идеологически) средством отражения общественных настроений. Конкуренцию прессе может составить только лишь Интернет, однако в России он развился до уровня средства именно массовой информации, по оценке экспертов, лишь к 1998-2000 гг. [69]. Этот
5 факт во многом лишает Интернет источниковой ценности в исследовании рассматриваемого феномена.
Среди исследователей нет единого мнения в вопросе о полноте отражения прессой общественного мнения. Диапазон оценок чрезвычайно широк: от утверждений, что современная пресса (вместе с другими СМИ) фактически узурпировала право на формирование и выражение общественного мнения, до заявлений о том, что журналистское сообщество как отдельная социально-профессиональная группа, выражает в прессе только лишь свое мнение и не может претендовать на выражение мнения всего общества [76, С.8; 181, С.88; 140, С.153-154].
Подобные расхождения в оценках неудивительны. Современная российская пресса представляет собой новый, динамичный и малоизученный переходный тип прессы [194,113]. Ее роль и место в жизни российского общества в полной мере не выявлена и не осмыслена.
В сложившейся ситуации мы считаем правильным ограничиться констатацией того, что пресса, несомненно, является важным институтом и частью современного общества, в значительной степени отражающим и в меньшей степени формирующим общественное отношение к мигрантам.
Таким образом, объектом нашего исследования является отношение к внешним мигрантам в современной иркутской прессе, рассматриваемой в качестве социального института.
Формулировка объекта нашего исследования показывает, что мы рассматриваем отношение к мигрантам в прессе в качестве единого научного феномена. Хотелось бы отметить, что мы сознаем ограниченность этого подхода и понимаем, что изучаемый феномен является дифференцированным и сложным социальным явлением, которое можно исследовать как единое только на уровне присущих ему общих законов и тенденций развития. Следует добавить, что в российском научном сообществе существует обширная традиция изучения различных социальных процессов в прессе,
рассматриваемой не только в городском и областном, но и во всероссийском масштабе [100,101,193,194,111-113].
Регулярно знакомясь с содержанием центральной прессы, распространяемой на территории Иркутской области, мы приняли решение не привлекать ее к нашему исследованию, поскольку в ней практически не было отражено отношение населения Иркутской области к мигрантам. Вместе с тем, мы, разумеется, не отрицаем, что центральная пресса оказывала влияние на формирование общественного мнения в области, а значит и на его последующее выражение/отражение в местной печати.
Хотелось бы особо подчеркнуть, что сама по себе пресса не является объектом нашего исследования.
Территориальные рамки нашего исследования ограничены территорией Иркутской области.
Хронологические рамки диссертации включают в себя период между 1987 и 1999 гг. Выбор нижней хронологической границы связан с тем, что с началом периода Перестройки в СССР началось формирование качественно новой миграционной ситуации. В советском обществе произошли кардинальные изменения в отношении к миграции и мигрантам. Общественная дискуссия на эти темы постепенно приняла публичный характер [76, С.9]. В 1987 г. она нашла свое отражение в современной иркутской прессе.
Ограничение верхней границы хронологических рамок нашего исследования концом XX века не связано с историческими периодами отражения в иркутской прессе взглядов общества на внешних мигрантов. Таким образом, верхняя граница исследования могла быть перенесена в век XXI. Однако мы решили оставить определенный разрыв между нею и сегодняшним днем для того, чтобы иметь возможность отстраненного объективного изучения исследуемого объекта, а также для того, чтобы изучаемый материал успел отложиться в архивах.
Важно отметить, что, несмотря на незначительную протяженность этого периода, для протекавших в нем процессов была характерна сложность и динамичность. Образно говоря, про исследуемый период можно сказать, что «один год шел в нем за десять».
Предметом нашего исследования являются динамика, закономерности и механизм формирования в историческую эпоху ломки советской политико-идеологической системы взглядов сибирского общества на текущую ситуацию и проблематику иностранной и иноэтничной миграции. Указанный исторический феномен исследуется диссертантом в региональном, областном масштабе, через призму его освещения в местной, региональной прессе.
Целью нашего исследования является комплексное изучение и, как его результат, научное осмысление исторического процесса формирования в перестроечном и постсоветском сибирском обществе взглядов на проблематику иностранной и иноэтничной миграции в Иркутскую область. Попытка такого анализа в рамках диссертационного исследования предпринята в первичном, областном масштабе, в преломлении материалов, представленных в соответствующей региональной прессе.
Поставленная исследовательская цель будет реализована автором посредством решения следующих задач:
комплексной характеристики современной иркутской прессы как динамичного социального явления;
анализа и сравнения процессов изменения структуры информации о межнациональных отношениях в иркутских газетах с целью определения роли, места и значения в них мигрантской тематики;
анализа и сравнения интервью с редакторами исследуемых изданий с целью определения роли и влияния редакторов на процесс формирования отношения к мигрантам в мире иркутской прессы;
выявления основных этапов и установления ведущих тенденций в процессе формирования отношения к мигрантам в материалах иркутской прессы;
рассмотрения конкретных механизмов формирования отношения к мигрантам в мире иркутской прессы на примере кавказцев и китайцев.
выявления и анализа основных факторов, влиявших на отношение к мигрантам в иркутской прессе на протяжении исследуемого периода.
Исследования различных аспектов проблемы отношения общества к мигрантам началось еще в XIX веке. Одним из первых, кто обратил внимание на эту проблему, был К. Маркс. В своих работах он неоднократно затрагивал тему отношения патриархального общества к «торговым народам» (евреям и ломбардийцам [150, С. 734]) и указывал на то, что их торгово-финансовая специализация была одним из основных факторов, формирующих отношение к ним принимающего общества [151, С. 382-413].
В начале XX века (1905 г.) различные аспекты отношения принимающего общества к мигрантским меньшинствам рассматривались М. Вебером в рамках изучения проблемы статуса и экономической роли мигрантских меньшинств в принимающем обществе [45, С.50].
Особо хотелось бы отметить появившееся в 1908 г. социально-философское эссе «Чужак» Г. Зиммеля [103]. В своей работе автор пришел к выводу о том, что на протяжении истории чужак-мигрант почти всегда выступал в роли торговца, поскольку торговля являлась единственным способом его социальной и экономической адаптации в новом окружении [там же, С. 17]. Тезис о «близости» и, одновременно, «отчужденности» мигранта-торговца от общества был положен Г. Зиммелем в основу его подхода к пониманиюю механизма формирования отношения к мигрантам в принимающем обществе [там же, С. 19].
Таким образом, некоторые походы к осмыслению проблемы отношения принимающего общества к мигрантам были обозначены уже в работах классиков социологической и экономической науки. Однако дальнейшего продолжения и развития эти исследования не получили вплоть до второй половины XX века, отмеченной появлением работ В. Вертхейма (1964 г.)
9 [241,242] и Э. Бонасич (1973 г.) [234-236], в которых авторы затронули тему отношения принимающего общества к мигрантам в рамках изучения «торговых» (В. Вертхейм) и «посреднических» (Э. Бонасич) меньшинств. Книга Э. Бонасич «A Theory of Middleman Minorities» [235] стала одной из первых работ, обобщающих европейский и американский опыт исследования проблемы социально-экономической адаптации мигрантов и, в частности, проблемы отношения принимающего общества к мигрантским меньшинствам.
Среди зарубежных исследований различных аспектов проблемы отношения принимающего общества к мигрантам нельзя не отметить также работы исследователей европейского национализма Э. Гелнера (1983 г.) [59] и Э. Хобсбаума (1992 г.) [218], которые внесли значительный вклад в изучение и осмысление влияния идей национализма на общественное сознание.
В отечественной дореволюционной историографии традиция изучения отдельных аспектов проблемы отношения сибирского и дальневосточного русского принимающего общества к внешним мигрантам (в основном - к китайцам и евреям) была положена, начиная с 80-х гг. XIX века, работами Н.М. Ядринцева [230], Н.М. Пржевальского [180], В.В. Граве [65], А.Н. Куропаткина [134], В.Войтинского и А. Горенштейна [52], А.И. Деникина [73], В.К. Арсеньева [37], С.Д. Меркулова [157] и др. Одной из главных проблем, рассматриваемых в них, была актуальная и в наши дни проблема «полезности» и «вредности» внешних мигрантов для принимающего общества и государства. Значительное число работ на эту тему отличалось, на наш взгляд, тенденциозностью и излишней политизированностью. К сожалению, проблема формирования и отражения в прессе отношения принимающего общества к внешним мигрантам в них практически не затрагивалась.
В отечественной историографии советского периода изучение отношения дореволюционного сибирского общества к внешним мигрантам было продолжено в работах Л.М. Дамешека [70] и А.В. Ремнева [186] в рамках изучения национальной политики российского самодержавия в Сибири и роли
10 славянского населения в русификации окраин, а также в монографии В.Ю. Рабиновича «Евреи дореволюционного Иркутска: меняющееся меньшинство в меняющемся обществе» [185].
В отечественной историографии советского периода тема отношения советского принимающего общества к внешним мигрантам не исследовалась по причине практического отсутствия внешних миграций в СССР.
Начиная с 80-х гг. прошлого века отечественные историки проявили значительный интерес к изучению отношения зарубежных принимающих обществ к внешним мигрантам. Большинство этих исследований было посвящено изучению китайских мигрантов в странах ЮВА.
В 1983 г. вышло сразу три работы, в которых были подняты вопросы
отношения принимающего общества к мигрантам. В монографии «Крупная
буржуазия в Египте накануне революции 1952 г.» В.И. Дятлов изучал
различные аспекты отношения египетского общества к инонациональным
торгово-предпринимательским мигрантским меньшинствам [86]. В совместной
работе Е.П. Севастьяновой и Н.Е. Корсаковой «Позолоченное гетто» [196] была
детально рассмотрена эволюция отношения американского общества (США) к
мигрантам из Китая, Кореи и Японии в первой половине XX века. Это
исследование отличает большое количество фактологического
иллюстративного материала. В коллективной монографии «Сверхмонополии Юго-Восточной Азии», акцентирующей особое внимание на истории, роли и мотивах участия китайского капитала в деятельности ТНК, авторы сделали вывод о том, что важным фактором, формировавшим отношение принимающих обществ стран ЮВА к китайским мигрантам-предпринимателям на протяжении XX века являлись опасения перерастания их экономической мощи в политический ресурс [там же С.72-75].
Среди работ, посвященных истории социально-экономической интеграции китайских мигрантских меньшинств в принимающих обществах стран ЮВА хотелось бы особо выделить коллективную монографию
«Китайские этнические группы в странах Юго-Восточной Азии» (1986 г.) [120]. В этой работе комплексному, детальному и дифференцированному анализу был подвергнут исторический процесс формирования отношения принимающих обществ стран ЮВА к китайским мигрантам.
В 1987 г. вышла в свет монография В.И. Козлова «Иммигранты и этнорасовые проблемы в Британии» [122] в которой на большом фактическом и статистическом материале был проанализирован процесс адаптации в Британии мигрантов из стран Азии, Африки и Центральной Америки. Отдельная глава этого исследования целиком посвящена изучению проблемы этнорасовых предубеждений коренных британцев по отношению к инонациональным мигрантам в период с начала XX века до 80-х годов прошлого столетия [там же, С. 156-189].
В 1996 г. в своей новой монографии «Предпринимательские
меньшинства: торгаши, чужаки или посланные богом?» В.И. Дятлов детально
рассмотрел историю конфликта и адаптации мигрантских
предпринимательских меньшинств в странах Арабского Востока и Тропической Африки в предколониальный, колониальный и постколониальный периоды [89]. В рамках рассматриваемой проблемы автор уделил значительное внимание истории отношении принимающих обществ этих стран к мигрантам.
С распадом СССР, повлекшим за собой кардинальные изменения миграционной ситуации в России, интерес российских исследователей к проблемам миграции и, в том числе, к проблеме отношения принимающего общества к мигрантам значительно возрос. Доказательством и иллюстрацией этому может служить библиографический указатель «Миграции в трансформирующемся обществе» [159], в котором общее количество публикаций отечественных исследователей российской мигрантской проблематики в период с 1992 по 1999 гг. превысило одну тысячу [там же, С. 21]. Подавляющее большинство этих публикаций представлено статьями и материалами различных конференций.
Начало формирования современной российской историографии проблем социально-экономической адаптации внешних мигрантов в России, во многом, было положено работами Г.С. Витковской. Многочисленные труды этого автора [46-50] отличает привлечение большого количества статистического материала и глубокий анализ рассматриваемых проблем в региональном и всероссийском масштабах, однако тема отношения к мигрантам принимающего общества не была для него приоритетной.
Отношение принимающего общества г. Улан-Удэ к мигрантам-таджикам стало одним из главных предметов изучения в опубликованной в 1996 г. статье С.А. Панарина «Таджики-беженцы в городах Сибири» [171, С.160-164].
Нельзя не отметить также появившуюся в этом же году статью В. Трубина «Исторический опыт миграционной политики России в Дальневосточном регионе» [211, С. 59-85] из сборника «Миграционная ситуация на Дальнем Востоке и политика России». В этой работе рассматривается история миграций в дальневосточный регион начиная с XVII и до последнего десятилетия XX веков. Интегральной частью этого исследования стало изучение отношения русских переселенцев к мигрантам из Кореи и Китая.
Значительным событием в истории изучения отношения российского общества к мигрантам стала публикация в 1999 г. сборника статей под общим названием «Нетерпимость в России: старые и новые фобии». Среди статей, опубликованных в этом сборнике, нам особенно хотелось бы отметить работы А. Малашенко и 3. Сикевич. Важным аспектом, изучаемым в статье А. Малашенко «Ксенофобии в постсоветском обществе», стал анализ преемственности основных ксенофобских тенденций в советском и, позднее, российском общественном мнении [144, С. 7-12]. В работе З.В. Сикевич «Этническая неприязнь в массовом сознании россиян» анализировались результаты опросов жителей Санкт-Петербурга об их отношении к кавказцам в период с 1992 по 1997 гг. Автор назвала кавказцев одной из наиболее
13 раздражающих местное население мигрантских групп. Главным фактором формирующейся в санкт-петербургском обществе кавказофобии 3. В. Сикевич называла «недовольство населения реальной или мнимой непропорциональной концентрацией кавказцев в наиболее доходных и престижных социальных нишах» [199, С. 106].
В вышедшем в 2000 г. сборнике статей «Этничность и экономика» мы хотели бы отметить статью О. Карпенко «Эти гости, похоже, контролируют всю рыночную торговлю»: концепция «этнической экономики» через призму российской прессы» [115] в которой автор проанализировала различные журналистские интерпретации и оценки деятельности торговцев-«кавказцев» в публикациях центральной российской прессы второй половины 90-х годов прошлого века. О. Карпенко, в частности, сделала, на наш взгляд, успешную попытку вычленить наиболее общие и типичные метафоры, используемые журналистами для формирования отношения к кавказцам.
В том же году во Владивостоке был опубликован сборник «Адаптация этнических мигрантов в Приморье в XX в.» [33], в котором комплексному историческому анализу подверглись проблемы адаптации мигрантов из Кореи, Китая, Вьетнама и Азербайджана в период с конца XIX до конца XX века. Практически во всех исследованиях сборника рассмотрены проблемы, механизмы и исторический контекст формирования отношения принимающего общества к мигрантам.
Проблемы, связанные с формированием и адаптацией в российских городах кавказской диаспоры, стали основной темой первого номера журнала «Диаспоры» за 2001 г. В совместной статье Л. Остапенко и И. Субботиной «Проблемы социально-экономической адаптации выходцев из Закавказья в Москве» [168] был поднят вопрос об основных факторах, влияющих на формирование отношения москвичей к мигрантам-кавказцам. Одним из главных факторов этого процесса, по мнению авторов, является экономическая конкуренция между кавказцами и москвичами [там же, С. 55,57]. В статье
14 В. Попкова «Как живется кавказцам в российской провинции? (на примере Калуги)» [179] анализировался процесс адаптации армянских, азербайджанских и чеченских мигрантских меньшинств в постсоветском обществе российского города. Проведенный автором анализ интервью представителей местного населения [там же, С. 103-105], позволил ему оценить общественное отношение к кавказцам в целом как отрицательное и сделать вывод о том, что отношение к кавказцам части принимающего общества можно охарактеризовать как кавказофобию. Нельзя не отметить также вошедшую в этот же сборник статью В. Черновской «Кавказцы в этноконфессиональной структуре Ярославля» [222], в которой проведено исследование формирования отношения к кавказцам в постсоветском обществе [там же, С. 81-86,90] и прессе [там же, С. 84] Ярославля.
В статье А. Юнусова «Азербайджанцы в России - смена имиджа и социальных ролей» [219] рассмотрена история эволюции представлений принимающего российского общества об азербайджанцах с XVI до конца XX веков. Дискриминационный характер отношения жителей и прессы Санкт-Петербурга к азербайджанцам был отмечен в статье О. Бредниковой и О. Паченкова «Азербайджанские торговцы в Петербурге: между «воображаемыми сообществами» и «первичными группами» [42, С. 134]. Одним из основных источников негативного отношения общества к кавказцам в статье была названа бытовая ксенофобия [там же]. Среди основных механизмов формирования кавказофобии авторами отмечено, так называемое, навязывание местным населением этничности приезжим кавказцам [там же, С. 143].
Главной темой второго и третьего номеров «Диаспор» за 2001 г. стали проблемы миграции и адаптации в постсоветском российском обществе китайских мигрантов. Среди материалов, опубликованных в этих номерах журнала, нам особенно хотелось бы отметить статьи В. Ларина и А. Ващук. В работе В. Ларина «Посланцы Поднебесной на Дальнем Востоке: ответ алармистам» [136] главной причиной, формировавшей с начала 90-х годов
15 XX века отношение россиян [там же, С. 85,91,100-102] и российской прессы [там же, С. 86,100-102] к китайским мигрантам названы представления о произошедшем уже заселении китайцами Дальнего Востока и ожидания еще больших масштабов китайской миграции в будущем. В работе А. Ващук «Миграция как фактор развития корейской диаспоры в Приморье (90 гг. XX века)» [43] был поднят вопрос об отношении современной российской прессы к корейским мигрантам [там же, С. 171 ].
Значительным событием в истории изучения отношения современного российского общества к внешним мигрантам стало появление в 2001 г. монографии В.Г. Гельбраса «Китайская реальность России» [60]. Отдельная глава этого исследования посвящена изучению отношения россиян к китайским мигрантам, базирующемуся на результатах опросов различных групп населения Хабаровска, Владивостока и Москвы в период с 1992 по 1997 гг. В отмеченной главе автор, среди прочего, провел сравнительное исследование отношения к китайцам в разных российских регионах, одним из результатов которого стал вывод о том, что в оценке москвичами факта приезда китайцев в Россию, в целом, больше позитивного, нежели в оценке жителей Дальнего Востока [там же, С. 144-147].
Среди последних работ, посвященных изучению отношения к мигрантам в прессе российских регионов нужно отметить статью Е.А. Ерохиной «Миграционная ситуация и межэтнические отношения в освещении СМИ (по публикациям в прессе г. Красноярска)» [95]. В этой работе автор рассмотрел специфические (для прессы) факторы формирования отношения к мигрантам: коммерциализацию СМИ, мотивирующую журналистов к публикации необъективных материалов с «жареными фактами» [там же, С. 120] и использование мигрантской тематики в целях лоббирования социально-экономических или политических интересов определенных социальных групп [там же].
Изучение отношения принимающего общества и прессы к внешним мигрантам в Иркутской области началось в 1994 г. с появления статьи Е.В. Палютиной «Торговые меньшинства» современного Иркутска в общественном мнении» [169]. В своей работе автор проанализировала проведенные ею в 1993-1994 гг. интервью с иркутскими лидерами общественных и политических движений, а также с руководителями иркутских СМИ об их отношении к кавказцам и китайцам. В своей работе Е.В. Палютина отметила, что наибольшую общественную неприязнь в Иркутске фокусируют на себе именно кавказцы [там же, С.247-248]. Наиболее актуальными, на момент своего исследования, составляющими их негативного образа, автор называла «наглое» поведение кавказцев, вызывающее у местного население чувство угрозы личной безопасности, а также их открытое, сексуально окрашенное, посягательство на местных женщин, которое вызывало негодование среди местных мужчин [там же, С.246]. Китайская тематика, по наблюдению автора, была для иркутян гораздо менее актуальной. В 1993-1994 гг., никто из опрошенных ею иркутян не говорил о «желтой опасности» [там же, С.247]. В качестве общественного движения, проявлявшего в тот период наибольшую активность в публичном муссировании темы «инородцев», автор выделила иркутское казачество [там же]. В статье приводился стандартный набор обвинений в адрес «инородцев»: вывоз дешевого сырья, установление спекулятивных цен, коррумпирование чиновничества и ответственность за разгул преступности [там же].
Следующим исследованием рассматриваемой проблемы стала совместная статья «Кавказцы» в российской провинции: криминальный эпизод как индикатор уровня межнациональной напряженности» [88]. В ней анализировалось развитие антикавказской кампании, проходившей в иркутской прессе в 1993-1994 гг. в связи с, получившим широкий общественный резонанс, так называемым, «делом Тамары В.». Пристальное внимание иркутской прессы к этой, сравнительно небольшой группе населения области, авторы объясняли
17 тем, что кавказцы привлекательны для нее не только в качестве мигрантов, но и в качестве «торгового меньшинства» - национального меньшинства, занимающегося, преимущественно, торговой или посреднической деятельностью. Именно торгово-посредническая специализация этого сообщества называлась авторами одной из основных причин «мощного поля напряженности» [там же, С.46] сложившегося в обществе вокруг этой группы.
В 1999 г. вышли в свет две новые статьи В.И. Дятлова: «Кавказцы в Иркутске: конфликтогенная диаспора» [91] и «Торговые меньшинства» в российской провинции: конфликт и интеграция (на примере Иркутска)» [90], в которых автор продолжил изучение проблем адаптации в иркутском обществе мигрантских меньшинств и отношения к ним общества и прессы.
Наиболее значительным событием в историографии изучения проблемы формирования в иркутском обществе и прессе отношения к внешним мигрантам стала монография В.И. Дятлова «Современные торговые меньшинства: фактор стабильности или конфликта?» [93]. В своей работе автор приводит очерк истории формирования отношения к мигрантам в иркутском обществе в XX веке. В монографии выборочно была проанализирована подборка материалов иркутской прессы о внешних мигрантах и была дана оценка характеру формирования в ней отношения к мигрантам. В монографии была детально проанализирована эволюция образов восприятия кавказцев и китайцев в общественном мнении Иркутска.
Среди последних работ, посвященных межнациональным отношениям в Иркутске, стоит отметить опубликованную в 2001 г. статью Г. Гедвило «Культурные организации азербайджанцев в Иркутске. История формирования и место во внутриобщинных отношениях» [58]. Автор охарактеризовала отношения азербайджанской диаспоры Иркутска с иркутянами как конфликтные и отметила, что азербайджанцы являлись «серьезным раздражителем» для местного населения [там же, С. 148]. В статье были
18 реконструированы фрагменты истории формирования отношения к азербайджанцам в Иркутске с 60-х до конца 90-х XX века.
Отдельным блоком в историографии проблемы изучения формирования отношения к мигрантам в прессе являются работы российских исследователей социальной роли современной российской прессы. Среди них необходимо отметить работы Я.Н. Засурского [100,101], Д.А. Рущина [193,194] и Б.А. Калмантаева [111-113].
Особое место в раскрытии специфики формирования отношения к внешним мигрантам в бумажной прессе принадлежит работам В.К. Мальковой [145-149] и В.А. Тишкова [149]. Комплексный подход и тесное сотрудничество с российским журналистским сообществом позволили этим авторам аргументировано, глубоко и детально описать исследуемый ими феномен.
Подведем общий итог историографическому обзору проблемы изучения процессов формирования отношения к внешним мигрантам в общества и прессе. Активное изучение этой междисциплинарной проблемы российскими историками, этносоциологами и журналистами, началось во второй половине 90-х гг. прошлого века. Исследовательский интерес к теме был закономерен. Именно к тому времени стала очевидной общественная и научная необходимость в изучении межнациональной проблематики, и был сформирован основной круг рассматриваемых проблем. Однако, до настоящего момента изучение процесса формирования отношения к внешним мигрантам в бумажной прессе все еще не сложилось в обширный и самостоятельный поток историографии ни в общероссийском масштабе, ни на региональном уровне. Оно не сформировалось в качестве самостоятельной темы и изучается в рамках других, более общих исследований. Отсутствуют монографии по изучаемой теме. Ее историография полностью представлена разноплановыми статьями и фрагментами исследований. Недостаток самостоятельного комплексного изучения рассматриваемого феномена является, по нашему мнению, главной проблемой в прогрессе его исследования. Вместе с тем, сложившаяся ситуация
19 представляется нам вполне естественной и мы ожидаем, что дальнейшее изучение различных аспектов рассматриваемой темы представителями разных научных дисциплин, приведет их к необходимости выработки диалогического и комплексного подхода к исследованиям.
Говоря непосредственно об исследованиях истории формирования отношения к внешним мигрантам в современной иркутской прессе, нужно отметить, что первые шаги в изучении этой темы уже сделаны. В частности, определено ее место в рамках общероссийского феномена формирования отношения к мигрантам в прессе. Начата работа по установлению структуры информации о межнациональных отношениях в иркутской прессе. Установлено, что основным объектом «национальных» публикаций являются сообщества кавказцев и китайцев. Общественный и, в частности, газетный интерес к этим группам нашел свое объяснение в рамках рассмотрения мигрантского статуса этих групп, а также их социально-экономической роли «торговых меньшинств».
Вместе с тем, все исследования процесса формирования отношения к внешним мигрантам в современной иркутской прессе всегда проводились в рамках более широкого исследования межнациональных отношений в иркутском обществе. Эта тема не рассматривалась в качестве самостоятельного исторического процесса с собственными спецификой, логикой и этапами. Многие выводы базировались на фрагментарной источниковой базе. В частности, не производился количественный и качественный анализ полной выборки газетных публикаций за сколь-нибудь продолжительный период времени. В имеющейся литературе слабо отражены механизмы формирования отношения к мигрантам в современной иркутской прессе. Мало исследована этносоциальная роль иркутской прессы в качестве социального института.
Основной источниковой базой исследования является периодическая печать. Важнейшей для нашей работы разновидностью этого вида источников стали иркутские областные газеты.
20 Необходимо оговориться, что в процессе подготовки исследования нами была выборочно просмотрена еще одна разновидность периодической печати -иркутские журналы. Однако, мы оставили их за рамками источниковой базы нашего исследования, поскольку в них практически отсутствовали публикации, посвященные внешним мигрантам.
Для предстоящего исследования нами было отобрано и фронтально просмотрено 9 иркутских газет [1-9], подробная комплексная характеристика которым будет дана в первой главе диссертации.
Хотелось бы особо подчеркнуть, что в эту группу (включающую крупнейшие областные издания) включены все иркутские газеты, регулярно публиковавшие за рассматриваемый период материалы о внешних мигрантах. Это обстоятельство делает эти материалы важнейшим источником информации о формировании отношения к мигрантам во всей иркутской прессе (а не только в рассматриваемых девяти изданиях).
Автором были просмотрены полные пошивки этих изданий за период от 1987 до 1999 гг. В них было обнаружено всего 347 публикаций, так или иначе затрагивающих тему отношения к внешним мигрантам и содержащих характерные «национальные» лексемы. В нашем исследовании эти публикации являются основным источником изучения истории формирования отношения к мигрантам в иркутской прессе.
Количество обнаруженных публикаций, может показаться не слишком большим. Между тем, проведенный в 2002 г. иркутскими исследователями контент-анализ двух иркутских газет («Русский Восток» и «Терминатор»), которые, как принято считать, специализируются на тематике межнациональных отношений, показал ее достаточно скромную (в количественном выражении) в них представленность [31]. Оказалось, например, что средняя доля антимигрантских материалов в этих изданиях в 1994 -2002 гг. составляла примерно 5,5 % от общего количества публикаций [там же, С.5].
Цели и задачи исследования определили специфику источниковедческого исследования иркутских газет.
С одной стороны, выявление основных тенденций и механизмов формирования отношения к внешним мигрантам в иркутской прессе, рассматриваемой в качестве социального института, потребовало от нас использования методов традиционной источниковедческой критики: определения идеолого-политической принадлежности изданий, обстоятельств, мотивов и источника появления в них конкретных публикаций, влияния на их содержание публикации авторской, редакционной и внешней цензуры.
С другой, задачи тематического, статистического и текстового анализа материалов иркутских газет позволили нам работать с ними на уровне эмпирического и иллюстративного подхода. Для реализации этой задачи вопросы обстоятельств появления газетных публикаций и полноты отражения в них того или иного реального исторического события являются менее актуальными.
Очевидно, что при реализации первой группы задач предстоящего исследования проблема его объективности стояла наиболее остро. Пытаясь снизить ее остроту, мы не всегда отдавали газетам априорное предпочтение в качестве основного источника и привлекали к исследованию другие виды и группы взаимосвязанных с ними источников для того, чтобы их совокупное изучение позволило нам наиболее объективно реконструировать изучаемый исторический процесс.
Следующим видом источников нашего исследования являются неопубликованные документальные материалы.
Оригинальный и существенный в проводившемся диссертационном исследовании источниковыи комплекс в указанной группе составляют материалы записанных автором в период с 1995 по 2001 гг. интервью с редакторами семи из девяти исследуемых иркутских газет [17,20,21,25-28]. Интервью позволяют узнать редакторскую версию причин, характера и этапов
22 формирования отношения к внешним мигрантам в иркутской прессе. Интервью содержат важную информацию об идеолого-политических ориентациях иркутских газет и их редакций. Материалы интервью с редакторами являются важным источником информации об их личном отношении к внешним мигрантам. Они позволяют сделать сравнение между редакторским отношением к мигрантам и отношением к ним, формируемым в руководимых ими изданиях.
Разумеется, что к информации, содержащейся в этих интервью нужно подходить с известной осмотрительностью. К сожалению, не во всех интервью автору удалось в полной мере получить всю интересующую его информацию. Некоторые его вопросы остались без ответа. На некоторые были получены половинчатые или уклончивые ответы.
Часть описываемых в интервью событий могли быть воспроизведены неточно, так как отстояли от времени взятия интервью на время сроком до 9 лет. Иными словами, в данном случае мы имеем дело с ретроспективными источниками личного происхождения. Мы надеемся, что эти недостатки были в определенной степени компенсированы привлечением других источников.
Дополнительным по своему характеру источником в нашем исследовании стали интервью автора с заведующим отделом по связям с религиозными объединениями комитета по связям с общественностью и национальным отношениям аппарата губернатора А.В. Мишиным [22], учеными В.И. Дятловым [19] и М.Я. Рожанским [24]. В интервью чиновника областной администрации и исследователей, занимающихся изучением иркутской прессы, содержится информация об их видении и понимании процессов формирования в ней отношения к мигрантам. Кроме того, в их интервью имеется много полезной информации о специфике профессиональной деятельности и актуальных проблемах иркутского журналистского сообщества.
Важным эпистолярным источником в нашем исследовании является собрание писем в редакцию газеты «Советская молодежь» [23], написанных
23 жителями Иркутской области в связи с, так называемым «Делом Тамары В.» (см. подробную информацию о нем в III главе диссертации). Собрание насчитывает 154 письма, пришедших в редакцию весной-летом 1994 г. Мы познакомились с содержанием всех этих писем. В них содержится уникальная информация об отношении части населения области к кавказцам. Более того, во многих письмах подробно описаны причины неприязни их авторов к кавказцам. Во всех письмах указаны даты их написания, имена, фамилии и адреса авторов. Во многих письмах указан социальный статус авторов и род их занятий.
Еще одним дополнительным по своему характеру источником стала сделанная автором в 1999 г. аудиозапись выступлений на конференции «Экономическая составляющая китайской миграции» [29]. В этих выступлениях содержится большое количество фактологической, статистической и аналитической информации о формирующейся в Иркутске китайской диаспоре и об экономическом аспекте ее жизнедеятельности.
Статистические источники нашего исследования представлены
собранием материалов из трех статистических сборников.
В информационно-статистическом сборнике «Социально-экономическая характеристика Байкальского региона» [11] содержится информация о численности и национальном составе населения Иркутской области, а также о миграционных процессах, происходивщих в рассматриваемый период в исследуемом нами регионе. Можно предположить, учитывая особенности процедуры сбора статистической информации, что не все приведенные в сборнике данные верно и полностью отразили реальные процессы, происходившие в жизни региона. Однако, в рамках нашего исследования, и в соответствие с его целями и задачами, информация, содержащаяся в сборнике, может рассматриваться как достоверная и в достаточной степени объективная.
«Справочник средств массовой Восточной Сибири» [10] содержит основные выходные данные областных газет. Этот источник был особенно полезен нам на начальном этапе работы с иркутскими газетами. На
24 последующих этапах работы с газетами, справочник представлял собой небольшую источниковую ценность, так как содержал только самую общую информацию о представленных в нем изданиях, которая ничем не могла дополнить выходные данные, публикуемые в каждом газетном номере.
«Книга регистрации тиражей иркутских газет» [30] Иркутского Дома Печати является важным и достоверным официальным статистическим источником сведений о реальных тиражах исследуемых иркутских газет за рассматриваемый период. Он позволяет судить об истинной величине тиража газет, которую, как известно, некоторые издания имели обыкновение завышать в целях привлечения рекламодателей. К сожалению, в этом источнике отсутствует информация о тиражах некоторых изданий за определенные периоды (см. Таблицу № 1 в Приложениях). Восполнить эту информацию не представляется возможным, поскольку она, по имеющимся у нас данным не отложилась в фондах государственных архивохранилищ.
Законодательные источники представлены в нашем исследовании пятью законодательными актами:
Постановлением губернатора Иркутской области «О пребывании иностранных граждан и лиц без гражданства на территории области» от 6 декабря 1994 г. [12].
Решением «О регистрации пребывания в области лиц, проживающих на территории бывшего СССР и не являющихся Гражданами Российской Федерации» принятым Малым Советом Иркутского областного совета народных депутатов от 21 сентября 1993 г. [13].
Окончательным вариантом Закона Иркутской области «О пребывании иностранных граждан и лиц без гражданства на территории области» от 9 октября 1995 г. [14].
Решение Судебной Палаты по информационным спорам при Президенте Российской Федерации «Об этническом аспекте освещения в средствах массовой информации причин преступности» от 14 июля 1994 г. [15].
25 Законом «О внесении изменений и дополнений в Закон Иркутской области
«О пребывании иностранных граждан и лиц без гражданства на территории
области» от 9 октября 1998 г. [16].
Эти законы являются частью правовой основы, регулирующей отношения между Иркутской областью как субъектом РФ, региональной прессой и внешними мигрантами, проживающими на ее территории. Кроме того, процесс подготовки и принятия этих законодательных актов (законодательная инициатива, обсуждения законопроекта и его редакции) является важным источником информации об отношении иркутского общества к внешним мигрантам, а также о роли и месте миграционного фактора в областной политике.
Методологической базой исследования стали принципы объективности и историзма. В своем исследовании автор применял совокупность методов исторического познания: источниковедческий и статистический методы, позволяющие выявить и проанализировать фактологическую базу исследования; и метод историко-сравнительного анализа, дающий возможность выявить сущность событий или явлений, их сходства, отличия и временные особенности. Предполагается также, что в настоящем исследовании проблемный подход к анализу материала будет органично дополняться подходом описательным.
В рамках решения проблемы выбора метода исследования текстового массива газетных публикаций, автором была рассмотрена возможность применения метода контент-анализа. Как отмечают специалисты, необходимость в данном методе возникает, как правило, при необходимости анализа массивов в сотни и тысячи тестовых единиц, т.е. в условиях, когда человеческое мышление не в силах продуктивно и качественно работать на уровне «живых» текстов [231]. Недостатком метода контент-анализа является сильная зависимость результатов от грамотности использования и адаптации сложных методик к задачам конкретного исследования. Адаптированная
26 методика требует апробации, проверки воспроизводимости результатов путем повторных или параллельных исследований [там же]. В идеальном случае все обрабатываемые материалы должны легко и обоснованно распределяться между выбранными категориями анализа. Отметим, что для газетных материалов на межнациональные темы особенно характерны неоднозначность, многочисленные подтексты и намеки. Попытка их классификации зачастуюприводит к ошибкам и упрощениям, значительно искажающим источниковую репрезентативность исходного материала. Кроме того, по опыту проводившихся исследований иркутских газет [82], можно утверждать, что расположение текста в газете, наличие фотографий, общая тематика номера, календарная и событийная специфика городской жизни порой более информативны, нежели сам текст и оказывают значительное влияние на формирование атмосферы межнациональных отношений [там же]. В результате, применение метода контент-анализа было признано нецелесообразным. Текстовый массив газетных публикаций было решено обрабатывать при помощи традиционного метода качественного логического анализа.
Основные сюжеты и проблемы диссертационного сочинения были апробированы в выступлениях на научно-практических конференциях и в публикациях.
По теме диссертационного сочинения автором было опубликовано восемь научных работ [79-84, 88, 239]. Материалы соискателя получили научную поддержку у участников научных конференций в Иркутске, Челябинске и Омске. Две совместные статьи опубликованы в московском и берлинском научных журналах [88, 239].
Иркутская пресса в 1987-1999 гг.: динамика качественных перемен
Рассматриваемый нами период (1987-1999 гг.) стал для российской прессы временем кардинальных и динамических перемен. Эти перемены были связаны, прежде всего, с радикальными изменениями в жизни советского, а позднее российского общества, с изменением роли и функций прессы в качестве социального института. Среди российских и зарубежных исследователей широко распространено мнение о том, что с 1988 по 1993 гг. российская пресса была реальной «четвертой властью» и «центром исторических событий» [194].
Находясь в авангарде революционных трансформаций российского общества [193, С.72], российская пресса, как один из наиболее демократических видов СМИ, сыграла решающую роль в осознании обществом «необходимости решительного пересмотра стереотипов его мышления и изучения новых инновационных парадигм в области теории массовых коммуникаций, в частности, взаимоотношений прессы и общества» [203, С.37].
Некоторые исследователи прессы склонны считать, что, выступив в 1988-1992 гг. против системы, частью которой они являлись, российские газеты породили новый, до того не существовавший, тип прессы переходного общества [193, С.72].
Общероссийские процессы трансформации прессы, ее роли и места жизни общества оказали существенное влияние на иркутскую прессу.
В советский период в Иркутске существовал вполне стандартный для областного города набор газет. Выпускались две общественно-политические областные газеты - «Восточно-Сибирская правда» и «Советская Молодежь». Частные объявления и программа телевизионных передач публиковались в «Иркутской неделе». Выходили также ведомственные газеты.
Печатный бум, начавшийся в период Перестройки, разумеется, не прошел мимо Иркутска - традиционного центра культуры и образования Восточной
Сибири, в котором роль прессы в жизни общества всегда была велика. Многочисленный и мощный слой городской и областной интеллигенции являлся одним из самых активных потребителей печатной продукции. С другой стороны, в Иркутске имелось одно из немногих на востоке России отделений журналистики на Филологическом факультете Государственного университета, выпускники которого обеспечивали достаточно высокий профессиональный уровень иркутской и областной журналистике. Так, в свое время, в иркутских газетах печатались выпускники иркутского отделения журналистики — А. Вампилов и В. Распутин.
Согласно «Справочнику средств массовой информации Восточной Сибири» в Иркутске к 1995 г. издавалось 69 газет [10]. По данным, опубликованным в «Восточно-Сибирской правде», только за 3 первых квартала 1994 г. свидетельства о регистрации были выданы тридцати двум новым иркутским газетам [1, 20 сент., 1995]. Разумеется, для того, чтобы лучше представить себе реальную ситуацию, нужно предположить, что в справочник, среди прочих, вошли издания, выходившие очень короткое время или же вообще не выходившие, а только лишь зарегистрировавшиеся. Однако, со всеми оговорками, обилие и многообразие изданий говорит само за себя.
Увеличению числа иркутских газет способствовал общероссийский процесс дифференциации прессы. К традиционно ориентированным, условно говоря, «на всех» жителей области двум крупнейшим общественно-политическим изданиям («Восточно-Сибирской правде» и «Советской Молодежи») добавились специализированные издания, ориентированные на «своего» читателя.
Отражение общественного отношения к мигрантам в современной иркутской прессе: характеристика и основные тенденции (1987-1999 гг.)
Начиная исследование темы отношения к мигрантам в иркутской прессе, мы, прежде всего, хотим подчеркнуть, что понимаем (и уже отметили это во Введении), что это отношение может рассматриваться в качестве единого феномена только с определенными оговорками и ограничениями.
Задачей этой главы мы видим общий комплексный анализ отношения к внешним мигрантам в иркутской прессе: поиск основных тенденций, выявление наиболее типичных случаев, изучение эволюции и периодизация изучаемого процесса. В двух последующих главах мы предпримем попытку более глубокого, детального и наглядного изучения формирования отношения к двум группам внешних мигрантов (кавказцам и китайцам) в иркутской прессе.
В современном Иркутске существуют достаточно крупные монгольские, вьетнамские, корейские, китайские, азербайджанские, армянские, грузинские, ингушские и таджикские этнические мигрантские сообщества. По географическим и социокультурным критериям имеет смысл разделить их на три группы: группу мигрантов с регионов Кавказа, группу мигрантов из Средней Азии и группу мигрантов из стран Восточной Азии и Дальнего Востока. Кроме того, отдельную мигрантскую группу составляют, так называемые, русскоязычные мигранты из бывших союзных республик СССР.
Характер интереса к упомянутым мигрантским группам за весь рассматриваемый период во многом определялся идеолого-политической ориентацией исследуемых изданий.
Важным критерием в оценке характера этого интереса является жанр и стиль публикаций о внешних мигрантах. Так, например, нами было отмечено, что большинство материалов в национал-патриотических газетах были написаны в аналитическом и художественно-публицистическом жанре статей и открытых писем. Нам встретилось сравнительно мало информационных заметок. Практически во всех материалах к информации о внешних мигрантах было добавлено авторское отношение в виде комментария, пропаганды или агитации. Для стиля этих публикаций была характерна относительно высокая степень эмоциональности и, иногда, грубости.
Мы считаем, что оценка жанра и стиля публикаций национал-патриотической прессы о внешних мигрантах позволяет нам говорить о том, что значение мигрантской тематики в этих изданиях являлось приоритетным.
В прочих исследуемых изданиях большинство материалов о внешних мигрантах, наоборот, были написаны в информативном жанре заметок, интервью и репортажей. Вместе с тем, в некоторых, информативных публикациях авторское отношение к внешним мигрантам передавалось при помощи заголовка и стиля (детально эти вопросы будут рассмотрены в 3-й и 4-й главах диссертации). В целом, стиль публикаций в этих газетах гораздо менее эмоционален и оскорбителен.
Таким образом, оценка жанра и стиля публикаций о внешних мигрантах в той части иркутской прессы, которую не принято относить к национал-патриотической, позволяет сделать вывод о том, что мигрантская тематика в ней, скорее всего не является приоритетной по своему значению.
В результате фронтального просмотра всех номеров девяти исследуемых изданий за тринадцатилетний период нами было обнаружено 347 материалов, в которых поднималась или затрагивалась тема внешних мигрантов в Иркутской области.
Стоит отметить, что количественное сравнение «мигрантских» материалов опубликованных в национал-патриотических и прочих изданиях (108 материалов против 239 (см. Таблицу №2 в Приложениях)) свидетельствует о том, что на протяжении всего рассматриваемого периода большинство этих материалов публиковалось в газетах, которые не принято относить к национал-патриотической прессе. Результаты этого сравнения, по нашему мнению, не противоречат предыдущим выводам о разной приоритетности мигрантской тематики для национал-патриотических и прочих изданий.
Кавказцы в иркутской постсоветской прессе: динамика формирования и развития образа
После фронтального просмотра всех исследуемых иркутских газет, нами было отобрано 177 публикаций о кавказцах. Дальнейшая работа с массивом публикаций потребовала его классификации. Анализ содержания газетных материалов, в контексте которых были встречены упоминания о кавказцах, позволил классифицировать их в шесть тематических групп (см. Таблицу №6 в Приложениях).
В каждую группу были отобраны материалы, фокусирующиеся на определенном стереотипе восприятия кавказцев.
В случае если в материале воспроизводился не один, а несколько стереотипов, то один и тот же материал помещался в несколько групп.
В первой группе были собраны все позитивные или нейтральные материалы о кавказцах. Деление этой группы на две подгруппы мы посчитали нецелесообразным по причине малого количества собранных в ней материалов.
В остальных четырех тематических группах оказались материалы негативно оценивающие кавказцев и их деятельность в регионе.
Большинство позитивных и нейтральных материалов о кавказцев (4 публикации) были опубликованы в период с 1987 по 1990 гг. В них сообщалось о замечательном поваре армянине [1, №97, 1988], резко осуждалось избиение местными подростками дагестанца из стройотряда [2, 8 авг., 1989], объявлялось об открытии в Иркутске армянского общества культуры» [там же, 4 сент., 1990] и армянской школы [там же, 10 нояб., 1990].
За последующие семь лет к ним прибавилось всего три (!) новых материала. 20 августа 1992 «Восточно-Сибирская правда» опубликовала статью «Арарат» против РАЙПО» [1, 20 авг., 1992] в которой поддерживала инициативного частного предпринимателя, хозяина хлебопекарни Налбандяна, в его борьбе с чиновниками РАЙПО.
14 мая 1994 г. эта же газета сообщила о том, что в городе Братске была официально зарегистрирована армянская община. Отмечалось, что большинство ее членов работали на БРАЗе. Возможно, эта информация должна была подчеркнуть, что большинство представители армянской общины Братска занимаются тяжелым физическим трудом, а не стоят на рынках (как думают о них местные жители).
11 апреля 1996 г. национал-патриотическая «Земля», встала на защиту иркутских армян от милицейского произвола. Была опубликована статья под названием «Страх. Иркутяне не защищены от произвола милиции и боятся ее больше мафии». В этом же номере газета сообщала о жестоком избиении служащими иркутского СОБРа русского иркутянина внешне похожего на кавказца.
Таким образом, за весь период исследования (13 лет) удалось обнаружить всего 7 (!) (из 177 содержащихся во всех группах) позитивных или нейтральных упоминаний о кавказцах (см. Таблицу №6 в Приложениях). К этому можно добавить (а точнее убавить) то, что материал газеты «Земля» был напечатан в период острой борьбы ее редакции с иркутской милицией и, скорее всего, был подсобным средством этой борьбы.
За эти тринадцать лет вся позитивная и нейтральная информация о кавказцах в иркутской прессе составила около 4% (см. там же). Из положительных характеристик кавказцев по одному разу были отмечены: кулинарные способности, любовь к родной культуре и языку, сплоченность и деловая активность. Кроме того, было отмечено, что значительное число «кавказцев» занято на производстве и, в большей мере, нежели местное население страдает от милицейского произвола.
Можно с уверенностью предположить, что эти материалы не оказывали сколь-нибудь значимого влияние на процесс формирования отношения и стереотипов восприятия кавказцев в иркутской прессе.
