Введение к работе
Актуальность исследования обусловлена потребностью в основательном изучении темы советской индустриализация 1930-х гг., в частности, строительства Магнитогорского металлургического комбината (ММК) и города Магнитогорска, а также необходимостью изучить разработанные советскими пропагандистскими структурами политтехнологии и унаследованную от 1930-х гг. визуальную традицию в изображении ММК, о чем свидетельствуют многократные попытки как отечественных, так и зарубежных телекомпаний изобразить Магнитку не только как металлургический гигант, рожденный в годы первых пятилеток и внесший неоценимый вклад в дело победы над фашизмом, но и современное предприятие, способное конкурировать с мировой металлургической промышленностью и сумевшее выжить в условиях финансово-экономического кризиса. Естественно, политические технологии с 1930-х гг. претерпели значительные изменения, но их цель зачастую остается прежней — формирование мифологического образа, способного оказать влияние на поведение масс. В рамках анализа советских политтехнологий несомненный интерес представляет концепция истории социалистической индустриализации, получившей в советский период героическую окраску и трактовавшейся как всецело позитивный этап отечественной истории. Существенную помощь во внедрении в массовое сознание образа индустриализации оказал фоторепортаж, который к началу 1930-х гг. уже приобрел необходимую техническую базу для трансляции идеологем. Фоторепортаж способен влиять на большое количество людей единовременно и формировать необходимые образы и представления в массовом сознании. Кроме того, в последние годы обозначился общественный и научный интерес к фотодокументам как к историческому источнику. Тем не менее фотография редко используется историками в исследованиях, что объясняется спецификой источника и методов работы с ним. А ведь фотодокументы дают возможность полнее анализировать события минувших лет, способны расширить наше представление об уровне общественного сознания в различные периоды новейшей истории страны.
Объектом исследования является отражение социалистической индустриализации СССР в советском фоторепортаже 1930-х гг.
Предметом исследования выступает магнитогорский фоторепортаж как способ агитационно-пропагандистского сопровождения создания нового индустриального центра.
Целью данной работы является изучение специфики отражения истории Магнитогорска 1929-1941 гг. советским фоторепортажем.
В соответствии с поставленной целью необходимо решить ряд задач:
определить место и роль фоторепортажа в системе искусств и средств массовой информации и пропаганды предвоенного десятилетия;
выделить этапы развития, разновидности и функции фоторепортажа, изучить систему органов советской фотопропаганды, проследить процесс освоения пропагандистского ресурса фотографии советскими СМИ;
рассмотреть особенности функционирования фоторепортажа в условиях цензурных ограничений и запретов 1930-х гг;
исследовать инфраструктуру фоторепортажа в указанный период на Магнитострое, обозначить основные темы и сюжеты магнитогорского фоторепортажа;
предложить классификацию снимков, выявить и охарактеризовать основные технические приемы, задающие агитационно-пропагандистскую направленность фоторепортажу, выявить наличие или обосновать отсутствие канона в фоторепортаже 1930-х гг;
дать содержательную характеристику фотоиллюстраций с последующей оценкой качества и полноты освещения ими событий, охарактеризовать пропагандистскую модель отражения истории Магнитогорска, которую предлагал массовому читателю советский фоторепортаж.
Хронологические рамки исследования охватывают ранний этап истории Магнитогорска. Этот период необходимо ограничить 1929 г., как годом начала осуществления первого пятилетнего плана и строительства ММК, и 1941 г. – началом Великой Отечественной войны. Производственная деятельность ММК с указанного времени была переведена на «военные рельсы». Начало военных действий предопределило также смену приоритетов визуальной пропаганды в СССР. Выход за хронологические рамки объясняется необходимостью выявления истоков системы советской фотопропаганды.
Территориальные рамки исследования охватывают город Магнитогорск в пределах его административных границ в изучаемый период. Выход за территориальные рамки обусловлен необходимостью рассмотрения магнитогорского материала в сравнении с общесоюзным.
Степень научной изученности проблемы. В историографии исследуемого вопроса можно выделить три блока. В первый вошли исследования по отечественной фотографии и фоторепортажу, во второй - работы по истории периодической печати 1930-х гг., в третий – по истории социалистической индустриализации и Магнитогорска 1930-х гг.
Работы, касающиеся истории отечественной фотографии и фотожурналистики, тематически можно разбить на три группы. Во-первых, это исследования по истории фотожурналистики в России и СССР. Во-вторых, работы, основанные на изучении фотодокументов и складывания фотографического канона. В-третьих, исследования в сфере цензуры фоторепортажа.
Особо ценными исследованиями первой группы стали труды Г. Болтянского, П. И. Бычкова, А. Вартанова, В. Левашова. В данных работах особое внимание уделено периоду ранней советской фотографии (1917-1927 гг.) и фотографии 1930-х гг. Отдельного внимания заслуживает работа В. Т. Стигнеева, в которой автор впервые наиболее полно охватил историю отечественной фотографии, начиная с организации Русского фотографического общества в Москве (1894 г.).
К первой категории следует отнести также ряд научных и публицистических статей, посвященных советской фотожурналистике. Несомненную познавательную ценность имеют обобщающие работы, в которых рассматриваются технические вопросы фотографии, а также некоторые психологические и искусствоведческие аспекты фотоснимков.
Длительное время в исторической науке проблема канона рассматривалась преимущественно в сфере литературы, поскольку именно за вербальными текстами закреплялся статус носителей идеологии. Лишь в последнее десятилетие особую значимость приобрела проблема визуального канона. Для современных историков вообще характерен интерес к различным формам визуальной репрезентации, сложившимся в 1930-е гг. Необходимо отметить исследования И. Голомштока и А. Морозова о тоталитарном искусстве, работы Ю. Цивьяна, О. Булгаковой, Н. В. Черновой о кинематографе 1930-х гг., В. Боннелл о политическом плакате 1930-х гг. и другие работы. Следует отметить возрастающее внимание к проблеме использования визуальных источников в исторических исследованиях в последние годы. Подтверждением этому стала международная научная конференция «Образы в истории, история в образах: визуальные источники по истории России XX века», прошедшая в Челябинске в сентябре 2007 г.
Отечественная историография, основанная на изучении фотодокументов и формировании фотографического канона, представлена исследованиями Т. Ю. Дашковой, Т. М. Димони, А. Н. Назарова, И. В. Нарского, В. А. Никитина, В. А. Токарева, Г. А. Янковской и других историков. Указанные авторы, исследуя фотодокумент, фокусировали внимание на самых различных его аспектах и категориях.
В. А. Никитин писал о «второй действительности», созданной фотокорреспондентами 1930-х гг. в угоду государственной идеологии. По убеждению И. В. Нарского, для любой фотографии вообще, независимо от времени и цели ее создания, характерно отображение не реальной действительности, а «желательного идеального порядка вещей». В работе Т. М. Димони сквозь призму фотографии рассмотрена жизнь советской провинции 1930-1950-х гг., в исследовании В. А. Токарева – фоторепортаж времен Польской кампании 1939 г., срежиссированные снимки военной тематики анализировал А. Н. Назаров, визуальный канон изображения советской женщины изучали Т. Ю. Дашкова и Г. А. Янковская.
Из последних зарубежных работ, касающихся российской истории, следует отметить статью Дж. Ханнави о фоторепортаже времен Крымской войны и, в особенности, книгу Д. Кинга «Пропавшие комиссары». Автором показано, как из групповых фотографий посредством ретуши и вырезания постепенно исчезали нежелательные персоны, ставшие жертвами сталинского террора.
Несмотря на наличие большого числа работ по истории советской цензуры, вопрос цензуры фоторепортажа не стал отдельным предметом исследований как отечественных, так и зарубежных ученых. Косвенно фотографическая цензура затрагивалась в работах А. В. Блюма, Т. М. Горяевой, Г. В. Жиркова, Н. С. Заковыриной. Однако авторам не удалось в полной мере реконструировать систему цензурных препятствий на пути продвижения снимка в газету или журнал.
Поскольку периодические издания являются областью существования фотографии, в настоящей работе были использованы труды, посвященные советской печати, сыгравшей большую роль в годы индустриализации. Это работы Н. Титаренко, В. Н. Алферова, Л. С. Попова, Б. С. Илизарова и В. А. Козлова, С. С. Загребина, Б. М. Шпотова.
Обращаясь к истории фоторепортажа как инструмента агитационно-пропагандистских кампаний времен индустриализации, нельзя обойтись без обобщающих трудов об этом историческом явлении. В отечественной историографии по проблеме индустриализации и Магнитогорска можно выделить три периода.
Первый период охватывает конец 1920-х – 1930-е гг. В эти годы была сделана попытка дать общую картину промышленного развития СССР и охарактеризовать роль индустриализации в построении экономического фундамента социализма. В данных работах подчеркивалось принципиальное отличие социалистической индустриализации от капиталистической, значительное место отводилось рассказу о развитии технического базиса промышленности, о внедрении новой техники.
По инициативе А. М. Горького началась работа по написанию истории фабрик и заводов. К 1936 г. отдельные главы «Истории ...» были написаны, но опубликовать удалось лишь работу В. Шкловского. Ряд брошюр, изданных в начале 1930-х гг., был посвящен изображению Магнитогорска как всенародной стройки.
В целом на данном этапе оценка возведения и функционирования ММК велась с позиции классовой борьбы и социалистического строительства. В большинстве изданий подчеркивалась авангардная роль большевиков, ударников, стахановцев и иного рода передовиков производства, драма 1930-х гг. сводилась к иллюстрации героического преодоления различных препятствий и трудностей.
Второй период охватывает начало 1950-х – сер. 1980-х гг. В эти годы к теме индустриализации обращались В. И. Касьяненко, П. Н. Поспелов, П. Г. Матушкин, В. Н. Зуйков, А. Ф. Хавин и другие исследователи. В работах освещались вопросы о сроках индустриализации, об изменении численности и состава рабочего класса СССР и ликвидации безработицы, решающем руководстве коммунистической партии процессом индустриализации, о доиндустриальном уровне промышленного развития страны, об индустриализации национальных республик и областей. Истории города Магнитогорска и ММК в данный период было посвящено большое количество работ, имевших, как правило, агитационно-пропагандистскую направленность.
В конце 1970-х гг. И. Ф. Галигузов и М. Е. Чурилин впервые выделили этапы магнитогорской истории, обобщили и систематизировали фактический материал по истории ММК.
Третий период охватывает середину 1980-х – 2000-е гг. В связи с перестройкой всех сфер жизни общества, сопровождавшейся разрушением старых идеологических доктрин, в литературе стали высказываться критические суждения.
В последние 10-15 лет прослеживается тенденция написания локальных исследований, посвященных теме индустриализации 1930-х гг. Подобные работы посвящаются истории отдельных областей, городов, конкретных предприятий. Все большее число исследователей интересуют узконаучные аспекты индустриализации: семья, материнство и детство в годы индустриализации, быт и повседневная жизнь населения новых индустриальных городов, мировоззрение, образовательный и общекультурный уровень граждан СССР в годы индустриализации и другие.
В последнее десятилетие вышло множество статей, посвященных проблеме Урало-Кузбасса. Впервые в отечественной и мировой историографии были предприняты попытки дать описание основных этапов развития черной металлургии Урала (включая Магнитогорск) за 300 лет ее существования. Среди последних исследований, посвященных истории Магнитогорска, нужно отметить краеведческие работы А. Г. Дегтярева, В. И. Машковцева, В. П. Баканова, В. Н. Кучера. Несмотря на отсутствие научного аппарата, научно-популярный стиль и очерковую форму, данные работы содержат богатый фактический материал и, несомненно, внесли существенный вклад в разработку исследуемой проблемы.
В последние годы последовательным изучением истории Магнитогорска с непременным привлечением архивных данных занялись специалисты. Повседневной жизни, проблемам жилья, здравоохранения, образования магнитогорцев в 1929-1935 гг. посвящено исследование Н. Н. Макаровой. К истории предприятий легкой промышленности Магнитогорска обратилась Н. В. Чернова. Ряд работ посвящен проблемам архитектурного облика и механизму комплектования населения Магнитогорска 1930-х гг. Весьма немногочисленны исследования зарубежных авторов по вопросу индустриализации Урала и истории Магнитогорска. В частности, это исследования С. Коткина.
Таким образом, историография проблемы отражения процесса социалистической индустриализации средствами фоторепортажа представлена исследованиями в смежных отраслях. Несмотря на наличие большого числа литературы по истории индустриализации 1930-х гг., насчитываются немногочисленные академические работы по истории Магнитогорска. Обычно город исследовался косвенно в контексте работ по истории промышленности Уральского региона или истории черной металлургии, не выделяясь в качестве самостоятельного объекта изучения.
Изучение пресс-фотографии как инструмента идеологической пропаганды и агитации началось недавно – с середины 1990-х гг. Если фотографии, отражающие события первого постреволюционного десятилетия и времен Великой Отечественной войны, стали шире привлекаться к исследованиям, то снимки периода индустриализации почти не используются историками.
Источниковая база исследования представлена двумя типами исторических источников – письменными и визуальными. В соответствии с видовой классификацией использованные в работе письменные источники можно подразделить на пять групп: законодательные акты, делопроизводственная документация, периодическая печать, публицистические работы и источники личного происхождения. Помимо опубликованных источников в основу исследования легли архивные материалы, отобранные в трех центральных (ГАРФ, РГАЛИ, РГАСПИ), одном региональном (ОГАЧО), одном городском архивах (МУ МГА), а также фондах Магнитогорского краеведческого музея.
Первая группа представлена опубликованными законодательными актами и постановлениями органов власти по вопросам культурного строительства, цензуры, массовой агитации и информации, деятельности фотожурналистики за 1930-е г. Они имеют принципиальное значение для понимания роли и места фотодокументов в общественно-политической и культурной жизни советского государства тех лет. Сюда же следует отнести опубликованную в сборниках документацию, касающуюся процесса индустриализации СССР, в частности, на Урале.
Вторая группа включает делопроизводственную документацию. Многие из использованных в исследовании документальных свидетельств впервые введены в научный оборот и создают целостную картину становления фотопропаганды. Максимально информативными для исследования стали документы, содержащиеся в фондах центральных российских архивов. Документация ГАРФа (фонды А–394, Р–4459, Р–9425) позволила восстановить структуру управления визуальной пропагандой в стране, выявить особенности ее организации на новостройках, систематизировать основные требования, предъявлявшиеся к работе советских фотокорреспондентов. РГАЛИ содержит ценные для настоящей работы личные фонды Г. М. Болтянского № 2057 и Д. Г. Дебабова № 2383. Документация ОГАЧО проливает свет на цензурные условия деятельности магнитогорских фотокорреспондентов. Дела, входящие в фонд ОГАЧО Р-496, содержат перечни главлитовских вычерков из текстов газетных статей, а также недопущенных к печати снимков с указанием причин изъятия фотографии, а также приказы и циркуляры уполномоченных СНК СССР по охране военных тайн в печати и начальника Главлита РСФСР. По приказам, содержащимся в делах фонда МУ МГА № 100, можно судить о техническом обеспечении магнитогорских фотокорреспондентов.
Особое значение для раскрытия темы имели данные периодической печати 1929-1941 гг. В исследовании были использованы материалы газет «Правда», «Известия», «Комсомольская правда», «Уральский рабочий», «Челябинский рабочий», «Магнитогорский рабочий», «Магнитогорский комсомолец», «Магнитогорский металл» и др. Информация, представленная в указанных газетах, отличается конкретностью и детальностью. Опубликованные на их страницах информационные и статистические данные сыграли важную роль при написании настоящего исследования.
Четвертую группу источников составили близкие по характеру к материалам периодических изданий публицистические тексты. Прежде всего, это сочинения С. Д. Нариньяни, Г. Принцмитул, Ю. Чаплыгина, Н. Ф. Карташева и других журналистов, работавших в Магнитогорске в этот период.
Важное место в работе принадлежит мемуарной литературе. В ней встречаются редкие сведения о строительстве города и комбината, о первостроителях и металлургах. В число наиболее ценных источников этой группы входят опубликованные воспоминания руководителей и рабочих новостройки, фоторепортеров и художников, работавших в 1930-е гг. в Магнитогорске (М. В. Альперта, Е. С. Зерновой и др.). Необходимо упомянуть также и о мемуарах американца Дж. Скотта, который в течение пяти лет был рабочим на ММК.
В группу визуальных источников вошли фотодокументы, сосредоточенные в фотоальбомах, находящихся в ОГАЧО, Магнитогорском Краеведческом музее, музее Магнитостроя, семейных архивах магнитогорцев; опубликованные в городских («Магнитогорском рабочем», «Магнитогорском комсомольце», «Магнитогорском металле»), региональных и центральных («Челябинском рабочем», «Уральском рабочем», «Комсомольской правде», «Известиях» и «Правде») газетах и журналах («Смене», «СССР на стройке»), а также помещенные в книгах-альбомах о Магнитогорске, носящих художественно-публицистический характер. Работу в области указанной темы осложнила утрата массы оригинальных фотографий: часть снимков была распродана, часть – уничтожена в результате коммунальной аварии, ряд снимков с новостройки был вывезен за пределы России и Советского Союза.
В целом разнородный характер источников, привлеченный для решения поставленных в исследовании задач, потребовал дифференцированного подхода к их использованию и изучению. В совокупности источники составили уникальный комплекс взаимодополняющих материалов, позволяющих решить задачи исследования.
Методологическая основа исследования. Для объективного изучения проблемы исследования мы используем коммуникативный подход к изучению фотографии, предложенный Г. Д. Лассуэлом и дополненный В. Ю. Боревым. Г. Лассуэлл одним из первых поставил вопрос об управлении массовым сознанием и пришел к выводу, что социологический анализ массовых иллюзий, ожиданий и представлений полнее всего раскрывает природу и специфику общественного сознания и мнения. В настоящей работе мы придерживались принципов системности, историзма и объективности.
Определяющими дефинициями исследования стали «пропаганда», «политический миф» и «социальный стереотип». Опираясь на определение Г. Лассуэла, мы будем трактовать пропаганду как «управление коллективными установками посредством манипулирования значимыми символами». Пропаганда предполагает распространение, прежде всего, политических мифов и стереотипов. Под политическим мифом мы будем понимать «совокупность социальных убеждений, включающих устойчивые представления об идеальном типе власти в рамках конкретного общественного устройства». Согласно У. Липману, стереотипы – это упорядоченные, детерминированные культурой «картинки мира», которые экономят его усилия при восприятии сложных социальных объектов и защищают его ценности и права. При этом стереотипизации может подвергаться не только текстовый, но и визуальный материал.
Максимальное внимание в исследовании отводилось анализу фотодокументов. При работе с фотодокументами мы использовали контент-анализ и методы семиотики, руководствовались методикой, предложенной Е.М. Евграфовым и В.М. Магидовым.
На первом этапе работы было проведено изучение исторической обстановки, в которой происходило фотодокументирование. Затем с привлечением метода контент-анализа была осуществлена группировка имеющегося фотоматериала по нескольким крупным блокам. На втором этапе проводился анализ снимков на микро- и макроуровнях. Микроуровень предполагал изучение каждого отдельно взятого снимка с принадлежащим ему текстовым пояснением. В отношении фотоисточника применялась внешняя и внутренняя критика. Особое внимание было уделено деталям фотоизображения. Макроуровень предполагал рассмотрение совокупности снимков, относящихся к одному событию или явлению (например, строительству первой домны), после чего была засвидетельствована или поставлена под сомнение идейная монолитность данного комплекса фотодокументов. В рамках второго этапа источниковедческого анализа была произведена расшифровка фотоизображения через сопоставление сведений фотодокумента с показаниями письменных источников и литературой по аналогичному вопросу, а также материалами периодики.
В работе был использован метод семиотического анализа фоторепортажа, проводя который, мы придерживались следующей схемы: выявление технических и социальных кодов изображения; анализ соотношения изображения с вербальным содержанием фоторепортажа («текстовкой»). Анализ технических кодов подразумевает выявление монтажного кода (размер плана, тип монтажа), средств, кодирующих пространственное изображение (перспектива, ракурс), а также графических средств, использованных при создании фоторепортажа. Социальные коды включают структуру, знаки, соответствующие персонажам определенного социального класса, профессии, образования. При этом часто используются стереотипы, так как они легко распознаваемы зрителями, не нуждаются в объяснении и оправдывают их ожидания. Выявление данной категории кодов позволяет частично идентифицировать пропагандистскую модель, созданную в фотохроникальных сюжетах.
Комплексный подход к сложным историческим явлениям в исследовании обеспечивается сочетанием общенаучных методов анализа и синтеза с общеисторическими методами: историко-генетический метод (рассмотрение процесса возникновения и развития фотолюбительства в Магнитогорске 1930-х гг.), историко - сравнительный метод (техническая обеспеченность магнитогорских фоторепортеров в сравнении с общесоюзным положением дел; изучение инфраструктуры магнитогорского фоторепортажа в начале и конце 1930-х гг.), метод историко-типологического анализа (группировка объектов исследования по определенным признакам), историко-системный метод (рассмотрение функций и структуры фотожурналистики как части более крупной системы – СМИП 1930-х гг.).
Научная новизна диссертации заключается в том, что настоящее исследование является первым комплексным и обобщающим исследованием, анализирующим на примере Магнитогорска пропагандистскую модель советской индустриализации 1930-х гг, предложенную советским фоторепортажем. Автором впервые были выделены методы придания снимкам агитационно-пропагандистского характера, сформулирована и охарактеризована визуальная пропагандистская модель, ориентированная на героизацию труда и мобилизацию рабочих ресурсов на новостройки 1930-х гг, проведен контент-анализ фотоматериалов, относящихся к периоду первых пятилетних планов, выделены этапы в развитии советского фоторепортажа в рамках предвоенного десятилетия.
Практическая значимость исследования. Результаты исследования могут иметь прикладное значение: стать основой образовательных курсов по истории Урала и города Магнитогорска для высшей и средней школы. Представленная информация может быть использована не только историками, но и культурологами, искусствоведами и т.д. Полученные результаты могут быть использованы при написании учебных пособий по культурной и социальной истории России.
Апробация работы. Основные положения и выводы работы были изложены на 1 международной, 15 всероссийских, 2 городских конференциях. Результаты исследования изложены в 18 научных публикациях общим объемом 9,3 печ. л., в том числе 4 статьях, опубликованных в изданиях перечня ВАК.
Структура исследования. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка источников и литературы, приложения.
