Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Дворяне польского происхождения на территории Орловской губернии в XVII — XVIII вв 24
1.1. Поляки на территории Орловской губернии (к постановке проблемы) ...24
1.2. Историко-географическое становление пространства Орловской губернии 29
1.3. Оседание польской шляхты на «орловской украйне» России в XVII в....45
1.4. «Служилые поляки» «новоприборных полков» на территории Орловщины в XVII в 63
1.5. Дворянство польского происхождения в XVIII в 78
Глава 2. «Смоленская шляхта» на территории Орловской губернии 87
2.1. «Смоленская шляхта» 87
2.2. «Смоленская шляхта» на территории Орловщины
в XVII - начале XX вв 90
Глава 3. Дворянство польского происхождения в Орловской губернии в XIX - начале XX вв 142
3.1. Переселение польского дворянства в Орловскую губернию в XIX - начале XX вв 142
3.2. Дворяне польского происхождения в Орловском Бахтина кадетском корпусе в 40 - 90 гг. XIX в 156
3.3. Орловский костел в этномиграционном процессе в Орловской губернии второй половины XIX в 175
Глава 4. Орловские польские дворяне Зайончковские 185
4.1. Польские дворяне Зайончковские 185
4.2. Генерал от инфантерии A.M. Зайончковский 195
4.3. Генерал A.M. Зайончковский между «красными» и «белыми» 216
V. Заключение 230
VI. Библиография 237
VI. Приложения 255
- Поляки на территории Орловской губернии (к постановке проблемы)
- «Смоленская шляхта»
- Переселение польского дворянства в Орловскую губернию в XIX - начале XX вв
Введение к работе
Этническое и этнокультурное многообразие — характерная особенность нашего времени. Сегодня, в XXI веке, вопросы этнической, религиозной принадлежности, которые тесно связаны между собой, звучат как никогда остро и актуально, в связи со стремлением ряда народностей к самоопределению, с межнациональными вооруженными конфликтами, возникающими достаточно часто на религиозной почве, с общим подъемом религиозности населения России. Процесс глобализации и одновременное с ним столкновение региональных и локальных цивилизаций и культур, поиск точек соприкосновения, диалога в этом противоречии — одна из главнейших задач современности. Поэтому исследование этой проблемы в различных ее аспектах, обращение к опыту прошлого не нуждается в пространном обосновании своей актуальности. Россия в контексте этой проблемы страна весьма показательная в плане богатейшего опыта межкультурного сосуществования своего многонационального населения на протяжении нескольких столетий. Один, из частных аспектов этой проблемы в истории России и в ее нынешнем положении - это сложные и противоречивые русско-польские этнокультурные взаимоотношения.
Поэтому, приняв в качестве общего предмета настоящего диссертационного исследования проблему русско-польских этнокультурных взаимоотношений, его объектом я избрала миграцию дворянства польского происхождения на территории Орловской губернии.
Прежде чем представить мотивировку своего исследовательского выбора, я бы хотела сделать некоторые необходимые оговорки терминологического характера. Приняв в качестве «рабочего» понятия, которым я буду пользоваться на страницах настоящей диссертации, «дворянство польского происхождения», я буду иметь в виду в содержательном отношении не только польских дворян в строго-этническом смысле, т.е. только этнических поляков. Я буду иметь в виду всю совокупность «полонизированного» дворянства: литовского, литовско-татарского (представителей «благородных» родов
татар, оказавшихся в свое время на службе у Великого князя Литовского) происхождения, русского «полонизированного» дворянства (в первую очередь на территории Смоленщины в XV-XVII вв., а также на территории будущих Минской, Витебской и других губерний, образовавшихся на месте некогда древнерусских княжеств), дворянства польско-белорусского, литовско-белорусского, польско-малороссийского (чаще всего перешедших в православие и обрусевших польских дворянских выходцев, переселившихся и осевших в XVI-XVIII вв. в Малороссии).
Выбор темы диссертации обусловлен, во-первых, существованием польской (хотя и не очень значительной по численности) общности на территории, традиционно считающейся моноэтничной российской «глубинки», каковой принято считать территорию Орловщины. Сам этот факт представляет несомненный интерес, усугубляемый отсутствием его исследования в контексте изучения этнокультурных процессов в истории России, в частности в истории русско-польских, в первую очередь историко-культурных отношений.
Во-вторых, выбор темы обусловлен и тем, что эта общность, традиционно воспринимаемая в этноконфессиональном и культурно-конфессиональном плане как общность католическая, издавна вызывала, мягко говоря, «настороженность» в русско-православном мировосприятии иных этноконфессиональных групп России. Поэтому рассмотрение этнокультурных процессов именно на территории Орловской губернии и именно в плане появления и существования в ее пределах этого этнокультурного и этноконфессионального элемента представляется интересным, важным и актуальным.
В-третьих, избранная тема диссертации охватывает не всю «польскую» общность на территории Орловской губернии, но лишь ее дворянскую часть, которая изначально составляла ядро этой этнокультурной группы, учитывая геополитическую природу территории губернии (изначально «оборонную»).
В-четвертых, орловское дворянство польского происхождения в настоящем диссертационном исследовании охватывает не только дворянство польского происхождения, исповедовавшего католицизм, но и его православную, «обрусевшую» часть. Поэтому основным признаком отнесения исследуемой части дворянского населения Орловской губернии к «польскому дворянству» является происхождение, принадлежность к известным польским дворянским фамилиям, независимо от того, что часть лиц, к ним принадлежавшая, со временем перешла или могла перейти в православие, подвергнуться обрусению.
В связи с указанным выше, в качестве идентификационных признаков отнесения тех или иных дворянских родов Орловской губернии к дворянству польского происхождения для меня служили: прямое указание на их происхождение в источниках; без наличия этих данных - присутствие их в фамильном списке польского дворянства, принадлежность к известным польско-литовским гербам. Следует отметить, что гербы польско-литовского происхождения у дворян, выезжавших из Польши и Литвы и поступавших на службу и в подданство русских великих князей и царей, в XVI-XVII в. тщательно проверяли в Посольском приказе, сверяясь с польскими гербовниками на предмет действительной принадлежности «выезжего» дворянина к данному родовому гербу1. Поэтому, хотя порой, особенно в XVIII-XIX вв. имело место и необоснованное присвоение какого-либо польско-литовского герба и причисление к нему какой-либо дворянской фамилии, в большинстве случаев эти гербы свидетельствовали либо о действительной принадлежности данного дворянского рода к польской или литовской дворянской фамилии, либо о его сильной полонизации (пребывании долгое время на службе у польских королей, великих князей Литовских, у знатных польских или литовских магнатов).
Квалификация по конфессиональному признаку (католики или православные), которая, к сожалению, далеко не всегда прослеживается по мате-
1 Лакиер А.Б. Русская геральдика. М., 1990. С. 212-213.
6 риалам источников (главным образом в метрических книгах), делалась мною во многих случаях приблизительно, на основе собственных имен, имен и отчеств или только отчеств в сочетании с безусловно польской дворянской фамилией. Это, во-первых, наличие двойных или тройных имен; во-вторых, -типичные, наиболее употребительные в польско-католических семействах христианские «национальные» имена: Адам, Богдан, Болеслав, Валерий, Валериан, Вацлав, Викентии, Виктор, Владислав, Войцех, Густав, Дионисий, Евгений, Евстафий (русифицированный вариант Остафий, Остап), Иаков (русифицированное Яков), Игнатий, Иосиф (русифицированное Осип), Ипполит, Калликст, Конрад, Константин, Лев, Леон, Леонид, Леопольд, Лука, Лу-каш, Марк, Медард, Никодим, Сигизмунд, Станислав, Текла (Фекла), Фаддей, Феофил (Теофил), Франц, Юлиан, Ян.
Хронологические рамки настоящего диссертационного исследования. охватывают период с XVII столетия и до 1914 г. Эти границы определяются, с одной стороны, началом активного заселения этой «украины» или «окраины» Русского государства, с другой - рубежом, за которым по существу начиналась уже другая политическая, социально-экономическая и этнокультурная история России, т.е. началом Первой мировой войны. Эти хронологические рамки я делю на три основных периода: 1-й — с начала активного заселения Орловщины во второй половине XVI в. и до образования Орловской губернии в 1778 г.; 2-й - с образования губернии до начала «великих реформ» в 1861 г.; 3-й - с 1861 г. до 1914 г., т.е. до начала Первой мировой войны.
Территориальные рамки исследования я обозначила границами Орловской губернии, т.е. пределами, в которых мыслилась Орловщина официально с 1778 до 1928 г. Разумеется, применение означенных территориальных рамок для исследования этнокультурных событий для периода до 1778 г. может показаться дискуссионным. Поэтому применительно к периоду с конца XVI в. до 1778 г. я использую понятие «территория Орловской губернии», имея в виду территорию будущей Орловской губернии. Обоснование целесо-
образности исследования этнокультурных процессов в пределах указанной территории, как региональной целостности, я даю во втором параграфе 1-й главы настоящей диссертации.
Тема, избранная мною для разработки в рамках кандидатской диссертации, ни в целом, ни в отдельных своих аспектах еще не подвергалась научному исследованию. Нет по ней и ни одной популярной публикации. Все исследования, имеющиеся в данный момент в отечественной историографии, так или иначе, посвящены изучению этнокультурного, этнорелигиозного со-става Российской империи в целом. Это работы С.А. Арутюнова", В.М. Кабу-зана3, А.Г. Рашина4, коллективное исследования «Население России в XX веке»5, а также разработки энциклопедического характера6.
М.И. Лавицкая, специально исследовавшая Орловское потомственное дворянство, главным образом во второй половине XIX — начале XX вв. (хотя в общих чертах она касалась в своей монографии и обстоятельств формирования орловского дворянства в XVI - первой половине XIX вв.)7, также не рассматривала, даже мимоходом, группу орловского дворянства польского происхождения. Не останавливали свое внимание на этом вопросе, даже не затрагивая его в постановочном порядке, и историки-краеведы, как дореволюционные, такие как Г.М. Пясецкий8, А.Н. Шульгин9, П.И. Кречетов10, Н.А. Ридингер11, так и писавшие в советское время и изучающие Орловский край в целом и по отдельным его городам и районам ныне В.Ф. Аниканов, Е.Н. Ашихмина, В.А. Ливцов, А. Злобин, В.И. Переверзев, В.М. Катанов, Г.Г. Ла-
2 Арутюнов С.А. Народы и культуры: Развитие и взаимодействие. М.,1989.
3 Кабузан В.М. Народы России в XVIII веке. Численность и этнический состав. М., 1990; его же: Народы
России в первой половине XIX века. Численность и этнический состав. М., 1992.
4РашинА. Г. Население России за 100 лет (1811-1913 гг.). М., 1956.
5 Население России в XX веке: Исторические очерки. В 3-х т. Т. 1. 1900-1939 гг. М., 2000.
6 Народы России: Энциклопедия. М., 1994; Российская цивилизация: Этнокультурные и духовные аспекты:
Энциклопедический словарь М., 2001 и др.
7 Лавицкая М.И. Орловское потомственное дворянство. Орел, 2005.
8 Пясецкий Г.М. Забытая история города Орла. Тула-Орел, 1893; Его же: Очерки истории города Орла. Орел,
1968; Его же: Историческое описание города Кром Орловской губернии. Орел, 2003.
9 Шульгин А.Н. Минувшее Орловского края. Очерк. Орел, 1903.
10 Кречетов П.И. Орел. Материалы для описания Орловской губернии. Рига, 1903; его же: Город Орел. Путе
вые заметки, наброски из памятной книжки. Орел, 2003; Краткий очерк Орловской губернии. СПб., 1900;
Исторические очерки г. Ливен и его уезда //Труды Орловской ученой архивной комиссии. 1893. Вып. 3, 4, 5.
11 Ридингер Н.А. Материалы для истории и статистики г. Ельца. Орел, 1865; Ридингер Н.А. Материалы для
истории и статистики г. Ельца //Очерки истории Елецкого уезда. Выпуск 1. Елец, 1993.
зарева, В.В. Ананьева, А.И. Макашов, Н.М. Чернов (сборники статей и коллективные исследования)12.
Особое место в историко-краеведческой литературе по г. Орлу и Ор-ловщине занимает весьма интересное, пожалуй, единственное в своем роде историко-архитектурное (преимущественно) исследование древнего Орла (XVI - XVIII вв.) В.М. Неделина . Впрочем, в своих работах вышеуказанные историки-краеведы не подвергали целевому изучению и дворянство Орловской губернии в целом. Поэтому при работе над темой диссертации я опиралась на определенный опыт, преимущественно методологического характера, накопленный в научных или историко-краеведческих исследованиях, касающихся провинциального дворянства в других российских регионах. Это, прежде всего, сборник статей по истории смоленского дворянства14. Особый интерес в его составе представляет статья СВ. Думина «Смоленское дворянство»15, в рамках которой автор исследует, в частности, и вопрос о так называемой «смоленской шляхте», что весьма важно было для меня в ходе разработки темы моей диссертации в связи с переселением некоторых смоленских дворянских фамилий в Орловскую губернию. Пожалуй, это единственное исследование, в котором на региональном уровне рассматривается вопрос об участии в формировании российского провинциального дворянства выходцев из Польши и Литвы. СВ. Думин в своем историческом очерке опирался на такой важный и интересный источник как «десятий», в частности, на сведения о составе «смоленской шляхты» в «смоленских десятнях». Специальное исследование этих важных источников, не только по Смоленску, но и по дру-
Очерки истории Орловского края. Орел, 1968; Аниканов В.Ф. Город на Зуше. Орел, 1993; Ашихмина Е.Н., Ливцов В.А. Орел - Орловское Полесье. Путеводитель по экскурсионному маршруту. Орел, 2007; Злобин А., Переверзев В. Россия в одном районе. Орел, 1996; Катанов В.М. Царский венец. Орел, 1999; его же: Жар-птица. Орел, 2004; Лазарев Г.Г., Ананьев В.В. На поющих холмах. Орел, 2004; Макашов А.И. В центре России. Орел, 1994; Чернов Н.М. Копна. Орел, 2003; Страницы истории Карачева. Сборник. Брянск, 1996; Волховские были. Орел, 1994; Века над Окой. Орел, 1998; Орел из века в век. Летопись основных событий 1566 -2000. Орел, 2003; Наше наследие. Выпуск 1, 2, 3. Ливны, 1999; На берегах Быстрой Сосны. Выпуск 5. Ливны, 2000.
13 Неделин В.М. Орел изначальный. Орел, 2001.
14 Смоленское дворянство. (Под редакцией СВ. Думина). Вып. 1. M., 1997.
15 Думин СВ. Смоленское дворянство //Смоленское дворянство. Вып. 1. М., 1997. С. 5-27.
гим городам, в частности по Орлу, провел В.Н. Сторожев . Кроме указанной работы, в методологическом плане интерес представляют исследования O.K. Ермишкина по тверскому дворянству17, а также В.Н. Сторожева по тверско-му дворянству XVII в. , СВ. Черникова по Рязанскому дворянству XVIII в.19, Б.А. Азнабаева по уфимскому дворянству в конце XVI - начале XVIII вв. Все остальные многочисленные работы, как дореволюционные, так и последних десятилетий посвящены российскому дворянству в целом, но преимущественно в различные периоды его истории. Это исследования как известных, так и не очень известных историков.
В дореволюционной России достаточно много внимания уделялось изучению дворянства как сословной группы, в частности Г. Евреиновым21, А.А. Романовичем-Славятинским , М. Яблочковым . К ним можно добавить и небольшие популярные очерки по истории российского дворянства24. Однако, пожалуй, больше всего авторы, в основном аристократического происхождения, увлекались генеалогическим изысканиями в области истории российского дворянства. Фундаментальные исследования в этом направлении, осуществленные П.В. Долгоруковым, А.Б. Лобановым-Ростовским, П.Н. Петровым25 и ныне сохраняют значительную долю своей ценности для историков. В частности в «Российской родословной книге» П.В. Долгорукова уделено достаточно внимания различным группам русского дворянства, в том числе иностранного по происхождению и в частности русскому дворянству польского происхождения, точнее, дается развернутый перечень старинных родов польского дворянства, что было весьма важно для моего дис-
16 Сторожев В.Н. Десятим как источник для изучения истории русского провинциального дворянства в XVI
и XVII вв. //Журнал Министерства народного просвящения. СПб., 1892. Ч. 279.
17 Ермишкин O.K. Провинциальное дворянство //Тверская старина. Тверь, 1994. № 1-2. С. 113-117.
18 Сторожев В.Н. Тверское дворянство XVII века. Тверь, 1981.
19 Черников СВ. Помещики и крепостное крестьянство Рязанского уезда в 20 - 60-х гг. XVIII века (по мате
риалам первой и третьей ревизий) //Разанская старина. 2004 - 2005. Выпуск. 2-3.
20 Азнабаев Б.А. Уфимское дворянство в конце XVI - первой половине XVIII в. М., 1992.
21 Евреинов Г. Прошлое и настоящее значение русского дворянства. СПб., 1899.
22 Романович-Славятинский А.А. Дворянство в России от начала XVIII века до отмены крепостного права.
СПб., 1870.
23 Яблочков М. История дворянского сословия. СПб., 1876.
24 Дворянство в России. Самара, 1898; Дворянство в России //Вестник Европы. Кн. 3. 1887.
25 Долгоруков П.В. Российская родословная книга. Ч. 1-4. СПб., 1854-1857; Лобанов-Ростовский А.Б. Рус
ская родословная книга. Т. 1-3. СПб., 1895; Петров П.Н. История родов русского дворянства. М., 1891.
сертационного исследования. В современной историографии этого аспекта могу назвать лишь одну работу, посвященную иностранным фамилиям в России . Отдельно следует отметить ставшую почти классической работу Н.П. Павлова-Сильванского, посвященную вопросу возникновения российского дворянства 7.
Советские и современные отечественные историки больше интересовались как раз социальными и социально-экономическими сторонами истории российского дворянства. В этом направлении особенно следует выделить ра-боты В.И. Буганова, А.П. Корелина , а также ряд исследований социально-
29 тт
экономического характера, посвященных дворянскому землевладению . Но, к сожалению, при наличии разнообразных глубоко научных исследований по социальному составу и социально-экономическому состоянию российского дворянства в различные периоды его истории, преимущественно в период его формирования в XVI - XVII вв. и в пореформенный период (после 1861 г.), целостных исследований российского дворянства на всем протяжении его истории пока нет. Впрочем, в рамках отмеченных исследований не обращалось заметного внимания на генезис российского дворянства в ходе взаимодействия различных этнокультурных и этноконфессиональных групп, участвовавших в его формировании и становлении. Как отмечалось выше, такого рода исследований почти нет и в региональном, провинциальном масштабе.
Особое внимание я хочу обратить на исследования и публикации ис-точниковых материалов, касающихся вопроса формирования историко-географического пространства Орловской губернии или Орловщины. В этом отношении, несомненно, в первую очередь заслуживают внимания небольшие, но весьма значимые работы уже упомянутого дореволюционного ор-
Иностранные фамилии в России //Историческая генеалогия. 1993. № 2. С. 80.
27 Павлов-Сильванский Н.П. Государевы служилые люди: происхождение русского дворянства. СПб., 1899.
28 Буганов В.И. Российское дворянство //Вопросы истории. 1994. № 1. С. 29-39; Корелин А.П. Дворянство
пореформенной России. 1861 - 1904 гг. М., 1979.
29 Важинский В.М. Мелкое служилое землевладение однодворческого типа в XVII в. М., 1976; Водарский
Я.Е. Дворянское землевладение в России (XVII - первая половина XIX вв.). Размеры и размещение. М.,
1988.
зо ловского краеведа Г.М. Пясецкого , а также историко-краеведческие очерки
*> і
уездов и районов Орловской губернии и Орловской области . В контексте решения этой научной задачи в рамках диссертации я обращалась к исследованиям, касающимся истории Белгородской засечной черты и в целом освоения, в частности служилыми людьми, дворянством «окраин» Московского государства в XVI - XVII вв. Особое значение в изучении этого аспекта моей диссертации имела работа В.И. Буганова, посвященная разрядным книгам
XVI - XVII вв. Следует также отметить весьма важные для меня сведения и результаты исследования боевой деятельности на территории будущей Орловской губернии во второй половине XVII в. «московских выборных полков солдатского строя» в фундаментальном труде А.В. Малова .
Предпринятое мною диссертационное исследование, вполне естественно, невозможно было осуществлять, игнорируя хотя бы общие вопросы истории Польши и различных аспектов русско-польских взаимоотношений. По проблематике истории Польши и истории взаимоотношений между Польшей и Россией существует достаточно большой пласт исторической литературы. К ним следует отнести работы М. Бобржинского35, В.М. Зайцева36, А.Я. Ма-нусевича37, Л.А. Обушенковой38, А.Ф. Смирнова39, Т.Г. Снытко40, СМ. Фаль-
30 Пясецкий Г.М. Город Волхов и его уезд по переписной книге 7154 (1617) г. //Орловская ученая архивная
комиссия. Труды. Орел, 1891. Вып. 2; Пясецкий Г.М. Город Севск по переписной книге 7154 (1646) г.
//Орловская ученая архивная комиссия. Труды. Орел, 1891. Вып. 2; Пясецкий Г.М. Орловский уезд по пере
писным книгам 1647 г. //Орловская ученая архивная комиссия. Труды. Орел, 1891. Вып. 2.
31 Злобин А., Переверзев В. Россия в одном районе. Орел, 1896; Исторические очерки г. Ливен и его уезда
//Труды Орловской ученой архивной комиссии. 1893. Вып. 3, 4, 5; Страницы истории Карачева. Сборник.
Брянск, 1996;
32 Багалей Д.И. Очерки по истории колонизации степной окраины Московского государства. M., 1887; Беля
ев И.Д. О сторожевой, станичной и полевой службе на польской украйне Московского государства до царя
Алексея Михайловича // Чтения Общества истории и древнойстей российских. Кн. 1. Отд. 2. М., 1846; Заго-
ворский В.П. Белгородская черта. Воронеж: 1969; Заговорский В.П. Некоторые особенности колонизацион
ного процесса южной окраины России в XVII в. и его периодизация //Труды Воронежского университета.
1969. Т. 87; Загоскин Н.П. Очерк организации и происхождения служилого сословия в допетровской Руси.
Казань: 1875.
33 Буганов В.И. Разрядные книги последней четверти XV - начала XVII вв. М., 1968.
34 Малов А.В. Московские выборные полки солдатского строя в начальный период своей истории 1656-1671
гг. М., 2006.
35 Бобржинский М. Очерки истории Польши. СПб., 1888-1891. Т. 1-2.
36 Зайцев В.М. Социально-сословный состав участников восстания 1863 г. (Опыт статистического анализа).
М., 1973.
37 Манусевич А.Я. Очерки по истории Польши. М., 1952;
38 Обушенкова Л.А. Королевство Польское в 1815-1830 гг. Экономическое и социальное развитие. М., 1979.
35 Смирнов А.Ф. Революционные связи народов России и Польши: 30-60-е годы XIX в. М., 1962.
* Снытко Т.Г. Русское народничество и польское общественное движение 1865-1881 гг. М., 1969.
ковича41, а также коллективные исследования «История Польши»42, «Краткая история Польши с древнейших времен до наших дней»43, «Общественное движение в польских землях...»44. Однако специальных научных работ, посвященных исследованию проблемы русско-польских отношений в Орловской губернии нет.
При работе над диссертацией я обращалась также к научным работам по различным направлениям исторического знания, которые позволяли мне лучше исследовать общие вопросы происхождения тех или иных русских дворянских родов с точки зрения их принадлежности к польско-литовским, либо к биографическим работам, в которых хотя бы отчасти освещается родословная, содержащая указания на какое-то «иноземное» происхождение данной дворянской фамилии. В этом плане наиболее полезные сведения и научные наблюдения, как отмечалось выше, содержатся в ставших уже классическими исследованиях в области генеалогии российского дворянства П.В. Долгорукого, а также в книге А.Г. Лакиера «Русская геральдика»45, в справочном издании «Дворянские роды Российской империи»46. Сведения о происхождении гербов тех или иных русских дворянских родов, об их принадлежности к тому или иному гербу, позволяли идентифицировать родоначальников отдельных дворянских фамилий, поселившихся на территории будущей Орловской губернии в XVI-XVII вв. В частности, речь идет о Цурико-вых, Брусиловых, Тухачевских, Вадковских и др. Достаточно интересные сведения о происхождении рода Тухачевских, с исследованием этого вопроса, я нашла в работах СТ. Минакова47, В.О. Дайнеса48. Аналогичного харак-
41 Фалькович СМ. Идейно-политическая борьба в польском освободительном движении 50-60-х годов XIX
в.М., 1966.
42 История Польши. М., 1955-1958. Т. 1-3.
43 Краткая история Польши с древнейших времен до наших дней. М., 1993.
44 Общественное движение на польских землях. Основные идейные течения и политические партии в 1864-
1914 гг. М., 1988.
45 Долгоруков П.В. Российская родословная книга. Ч. 1-4. СПб., 1854 - 1857; Лакиер А.Г. Русская гераль
дика. М., 1990.
46 Дворянские роды Российской империи. Т. 1. СПб., 1993; Т. 2. СПб., 1995.
47 Минаков СТ. Поместья дворян Тухачевских в Орловской губернии //Динамика и темпы аграрного разви
тия России: инфраструктура и рынок. Материалы XXIX сессии симпозиума по аграрной истории Восточной
Европы. Орел, 2006. С. 157-165.
48 Дайнес В.О. Михаил Николаевич Тухачевский //Вопросы истории. 1989. № 10. С. 38-60.
тера указания на происхождение рода генерала А.А. Брусилова имеются в книгах И.И. Ростунова 9 и СМ. Семанова50. Исследованию орловского дворянского рода Цуриковых посвящена статья А.П. Захарова51. Некоторые сведения о происхождении отдельных русских дворянских родов, в частности восходивших к польско-литовским или немецким предкам в XVI-XVII вв. содержаться в известной книге СБ. Веселовского «Ономастикой» . Интересная информация о «служилых» поляках на территории будущей Орловской губернии в XVII в. имеется в уже отмеченном выше фундаментальном исследовании Московских выборных полков солдатского строя А.В. Малова.
Диссертация опирается также на общие исследования по истории России СМ. Соловьева, В.О. Ключевского53, некоторые разделы монографии Э.А. Минаковой, посвященной истории Руси X в. , в которых освещаются события, происходившие на территории нынешней Орловщины, а также по истории Орловского края55.
При работе над темой активно использовался также справочный материал, как статистический, так и по персоналиям русских дворянских родов польско-литовского и немецкого происхождения. Это энциклопедии и энциклопедические словари, статистические сборники: Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона56, Советская историческая энциклопедия57, энциклопедия «Отечественная история»58, энциклопедический словарь «Российская цивилизация: этнокультурные и духовные аспекты»59, энциклопедия «Народы России»60, статистический сборник «Первая всеобщая перепись на-
49 Ростунов И.И. Генерал Брусилов. М., 1964.
50 Семанов СМ. Брусилов. М., 1980.
51 Захаров А.П. Дворянский род Цуриковых //Вопросы истории. 2008. №. 5. С. 136-140.
52 Веселовский СБ. Ономастикой. Древнерусские имена, прозвища и фамилии. М., 1974.
53 Соловьев СМ. История России с древнейших времен. М., 1959. Кн. 1.; Ключевский В.О. Курс русской
истории//Ключевский В.О. Собрание сочинений. М., 1989. Т. 4.
54 Минакова Э.А. Князь Игорь Старый и «Игорева Русь». Орел, 2003.
55 История Орловского края. Часть I. С древнейших времен до конца XIX века. Орел, 2004.
56 Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. СПб., 1891-1907.
57 Советская историческая энциклопедия. М., 1961-1976. Т. 1-16.
58 Отечественная история. Энциклопедия. M., 1994-2000. Т. 1-3.
59 Российская цивилизация: этнокультурные и духовные аспекты. Энциклопедический словарь. М., 2001.
60 Народы России. Энциклопедия. М., 1994.
селения Российской империи» , Памятные книжки Орловской губернии , хронологический справочник «Орел из века в век» 3, «Этимологический словарь русского языка» М. Фасмера . Важный для меня информационный материал, касающийся происхождения некоторых дворянских фамилий, содержится в «Общем Гербовнике дворянских родов Всероссийской Империи»65 и «Сборнике биографий кавалергардов»66. Интересный материал о роде орловских дворян Вадковских я нашла в биографическом справочнике «Декабристы»67.
Результат обзора оказавшейся для меня доступной основной научно-исторической литературы по предмету и объекту исследования позволяет сформулировать его цель и задачи.
Научной целью моей диссертации является исследование появления и существования на территории Орловской губернии дворянства польского происхождения в XVII - начале XX вв. Для достижения указанной цели я считала необходимым решить следующие научные задачи:
обосновать и определить территориальные рамки региона, оформившегося как Орловская губерния как сложившегося исторически;
исследовать обстоятельства и время появления на территории будущей Орловской губернии дворянства польского происхождения в XVI-XVII вв.;
проанализировать происхождение и род деятельности первых «иноземных» поселенцев польского происхождения на территории Орловской губернии;
выяснить долговременность проживания на территории Орловской губернии тех или иных дворянских фамилий польского происхождения на протяжении нескольких поколений в пределах XVII - начала XX вв.;
61 Первая всеобщая перепись населения Российской империи, 1897 г. Издание Центрального Статистическо
го Комитета МВД./Под редакцией Н.А. Тройницкого. 1904 г. Т. XXIX. Орловская губерния.
62 Памятные книжки Орловской губернии и адрес-календари за 1860 - 1915 гг. Изд. Орл. губ. Ст. к-та.
63 Орел из века в век. Орел, 2003.
64 Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. М., 2003. Т. 1-4.
65 Общий Гербовник дворянских родов Всероссийской империи, начатый в 1797 г. Части 5 и 7. М., 2007.
66 Сборник биографий кавалергардов. Под редакцией С.А. Панчулидзева. М., 2001.
67 Декабристы. Биографический справочник. М., 1988.
проследить продолжение процесса «оседания» дворян польского происхождения на территории губернии в XVTII-начале XX вв., динамику этого процесса, их численность;
исследовать явления и факторы, стимулировавшие этот процесс притока и «оседания» польских дворянских выходцев на территории Орловской губернии: роль Орловского Бахтина кадетского корпуса и римско-католического костела;
проследить адаптацию польских дворян католического вероисповедания в «православной» этнокультурной среде Орловской губернии на примере рода Зайончковских.
Для достижения поставленной цели и решения указанных научных задач были привлечены исторические источники разного происхождения и характера. Прежде всего, хочу отметить важность и большой объем архивных документов, подавляющее большинство которых ранее не вводилось в научный оборот. В диссертационное исследование были вовлечены архивные материалы 21 фонда из 5 архивов: государственного архива Орловской области (ГАОО), Российского государственного архива древних актов (РГАДА), Российского государственного военно-исторического архива (РГВИА), государственного архива Российской Федерации (ГАРФ), Российского государственного военного архива (РГВА). Главным образом - это документы из фондов 4, 6, 22, 68, 101, 220, 512, 580, 593, 633, 672, 713, 1001 государственного архива Орловской области (ГАОО).
Особое значение в моем исследовании сыграли документы из фонда 68 - «Орловское дворянское депутатское собрание», преимущественно протоколы заседаний в делах 52, 55, 58, 64, 65, 68, 69. Материалы этих дел позволяют выявить представителей дворянских родов польско-литовского происхождения, выехавших на постоянное жительство в Орловскую губернию в XVIII - начале XX вв. В текстах протоколов заседаний Орловского дворянского депутатского собрания в связи с этим часто указываются регионы Российской империи, откуда выехал тот или иной дворянин, его принадлежность
16 к старинным дворянским фамилиям, порой сообщается о родоначальниках и происхождении рода.
Особый интерес представляют, в качестве исторического источника, метрические книги римско-католического костела в г. Орле, содержащие записи всех основных видов гражданского состояния католического, преимущественно польско-литовского по происхождению, населения г. Орла и Орловской губернии.
Метрические книги хранятся в фонде Орловской Римско-католической церкви (костела) во имя беспорочного зачатия пресвятой Богородицы Девы Марии68. Крайние даты фонда 1845-1938 гг. Метрические книги Орловского костела составляют около половины единиц хранения данного фонда. Остальную часть фонда составляют указы Могилевской римско-католической духовной консистории, хозяйственная документация о строительстве культовых объектов, об устройстве и обслуживании католического кладбища, приходно-расходные книги и другие финансовые документы костела.
Метрические книги Орловского костела имели устойчивый формуляр, который на протяжении исследуемого периода выглядел следующим образом. Книга была разделена на графы, которые содержали записи о рождении и крещении (7 граф), бракосочетании (6 граф), смерти (7 граф). Для каждого вида записей графы располагались на отдельном листе, их названия выполнялись типографским способом или в ряде случаев заполнялись от руки. Например, в сводной книге о бракосочетавшихся за несколько лет, названия граф за 1893, 1894, 1895 и 1897 годы заполнены от руки, а за 1898 - 1900, 1901 и 1903 гг. отпечатаны69. Для записей о рождении графы назывались: «Прозвание окрещенных», «№», «Число рождения», «Число крещения», «Когда? где? кто? и кем? Одною ли водою или со всеми обрядами Таинства окрещен», «Каких родителей, когда, где, в каком приходе родился крещаемый», «Кто были по имени и прозванию восприемниками при Святом крещении и
ГАОО.Ф. 713. Оп. 1. Там же. Д. 69.
кто присутствовал». Для записей о смерти они назывались: «Прозвание умерших», «№», «Числа смерти», «Лет от роду», «Когда, где, кто, от какой болезни или по какому случаю умер; был ли приобщен Св. Тайн?», «Какого был звания; сколько жил, из какого прихода и кого оставил детей», «Каким именно священником, когда и где похоронен?». Для записей о бракосочетании они назывались: «Прозвание венчаемых», «№», «Числа венчания», «Когда? где? кто? и поколикократном оглашении венчал брак», «Каких именно новобрачных, какого состояния, звания, возраста и прихода», «Кто по имени и прозванию родители новобрачных? и кто поручители и свидетели».
В некоторых метрических книгах после всех записей давался алфавитный указатель (реестр в оригинале) окрещенным, обвенчанным или погребенным за данный год. Например, книги метрических записей о родившихся, бракосочетавшихся и умерших за 1888, 1889, 1890 гг.70 На последней странице каждой книги куратом Орловского костела делалась запись от руки о том, что в ней пронумеровано, скреплено, прошнуровано и просчитано определенное количество листов, что он собственноручной подписью удостоверяет. Указывалась дата и ставилась сургучная печать.
Первая метрическая книга Орловского костела датирована 1863 г. Всего в фонде хранится 69 метрических книг за 1863-1923 гг. Применительно к исследуемому периоду были подробно изучены метрические записи за 1863-1914 гг. Метрические записи костела о родившихся, крещенных, сочетавшихся браком и умерших сохранились не за каждый год из означенного выше периода, имеются пробелы. Так отсутствуют записи о родившихся и окрещенных за 1872, 1881, 1891, 1892, 1896 и 1902 гг.; об умерших за 1865 -
1872, 1878, 1881, 1891, 1892, 1896, 1902, 1909, 1913 гг.; о бракосочетавшихся за 1865, 1869, 1881, 1896 гг. Полные сведения и о родившихся и окрещенных и о бракосочетавшихся и об умерших имеются за 1863, 1864,
1870, 1871, 1873 - 1877, 1879, 1880, 1882 - 1890, 1893 - 1895, 1897 -1901, 1903 - 1908, 1910-1912, 1914 гг. За 1872, 1891, 1892 и 1902 гг. сохрани-
Там же. Д.д. 63, 64, 65.
лись только записи о бракосочетавшихся . Таким образом, сохранившиеся метрические книги о родившихся, умерших и бракосочетавшихся охватывают соответственно 88%, 76 % и 92 % исследуемого периода.
Все метрические книги условно можно разделить на два вида: книги, содержащие записи только о рождении, только о смерти, только о бракосочетании за один год или за несколько лет (сводные) и книги, содержащие записи и о рождении и о бракосочетании и о смерти за один год. Содержание книг отражают их заголовки. Например, «Книга метрических записей о родив-
шихся за 1864 год» , «Книга метрических записей о бракосочетавшихся за 1864 год»73, «Книга метрических записей об умерших за 1864 год»74 и «Книга метрических записей о родившихся за 1893-1895, 1897-1901, 1903-1908, 1911-1912, 1914 годы»75 или «Книга метрических записей о родившихся, бракосочетавшихся и умерших за 1876 год»76.
Метрические книги костела служат главным источником сведений о естественном движении римско-католического населения Орловской губернии второй половины XIX — начала XX вв. Их данные не вполне удовлетворяют требованиям статистики, так как не являются абсолютно полными. Так, в метрической книге о родившихся записаны факты крещения, а не рождения, следовательно, сведения о младенцах умерших без крещения или мертворожденных туда не вносились. В книгу об умерших могли не вноситься сведения о без вести пропавших лицах. Кроме того, в книгах об умерших встречаются записи о смерти детей, факт рождения которых не бал зафиксирован в метриках за соответствующие годы. Поэтому, данные сведения не могут быть учтены при статистических подсчетах, поскольку точное место рождения ребенка неизвестно (как уже отмечалось Орловский костел, удовлетворял религиозные нужды католиков четырех губерний). Количество заклю-
71 Там же. Д. 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19,20,21,22,23,24,25,26,27,28,29,30,31,32,33,
34, 35, 36, 37, 38, 39, 41,42,43, 44,45,46, 47, 48, 49, 51, 52, 54, 57, 58, 59, 60, 61, 62, 63, 64, 65, 68, 69, 72, 85,
90.
72 Там же. Д. 9.
73 Там же. Д. П.
74 Там же. Д. 13.
73 Там же. Д. 68.
76 Там же. Д. 44.
ченных браков между жителями Орловской губернии Римско-католического вероисповедания представляется возможным учитывать только за конец XIX - начало XX вв., когда в записях появляется четкое указание на приход.
В целях изучения естественного движения римско-католического населения Орловской губернии, была проведена статистическая обработка данных о количестве родившихся и умерших католиков (за годы, по которым сохранились данные и о родившихся и об умерших), результаты которой сведены в следующую таблицу, которая может быть использована для анализа демографических изменений католического населения (см. Приложение №
1).
Весьма значительная информация об орловском дворянстве польского происхождения, его административно-служебном, профессиональном и географическом положении, его движении содержится еще в одном важном источнике - в Памятных книжках или Адрес-Календарях Орловской губернии, подготовка к публикации которых велась губернским статистическим комитетом. За период с 1860 по 1917 гг. было издано 37 памятных книжек и адрес-календарей. Однако этот источник, по сравнению с метрическими книгами имеет большой недостаток. В нем отсутствуют сведения за 12 лет по изучаемому периоду. В связи с этим взяты именно метрические книги как первоисточник, на основе которого собственно и сводились данные в губернских статистических комитетах. До 1861 г. свод материалов метрических книг делался самими священниками по своему приходу, а затем передавался в духовную консисторию для составления сведений в целом по губернии. С 1861 г. сводка этого материала по губерниям стала производиться в губернском статистическом комитете, который передавал эти сведения в Центральный статистический комитет МВД для составления итоговых данных по стране в целом77.
См.: Энциклопедический словарь /Под редакцией Брокгауза Ф.А. и Ефрона И.А. 1904 год. Т. XXVII. С. 92.
При разработке темы диссертации использовались также документы из Российского государственного архива древних актов — фонд 1209, Российского государственного военно-исторического архива (РГВИА), фонды 291, 409, 2067, 2576, в которых содержатся сведения о родословных и происхождении некоторых дворянских фамилий польско-литовского происхождения (преимущественно военных), осевших на территории Орловской губернии. Привлекались также архивные материалы государственного архива Российской Федерации (ГАРФ) - фонд 5853, Российского государственного военного архива (РГВА) - фонд 4.
Отдельную группу источников составили материалы Разрядных книг по территории Орловской губернии, освещающие некоторые аспекты заселения ее в XVI - XVII вв.78 Важную роль в диссертационном исследовании сыграл «Список смоленской шляхты» 1654 г., опубликованный по материа-лам Виленского архива в «Приложении» к работе И.И. Орловского .
Еще одной группой источников по вопросам, касающимся заселения территории будущей Орловской губернии, были летописи. Это, и Повесть временных лет, и Ипатьевская летопись, и Новгородская первая летопись младшего извода80, однако наиболее важные сведения такого рода содержатся в так называемой «Никоновской летописи»81.
Следующую группу представляют источники личного происхождения. По начальному периоду заселения будущей территории Орловской губернии в XVII в. выходцами из Речи Посполитой ряд интересных сведений содержится в дневнике генерала П. Гордона82. Весьма пространные свидетельства, относящиеся к пребыванию на территории Орловской губернии в конце XVIII - XIX вв. представителей рода Тухачевских, восходящего к выходцам польско-литовского происхождения XVI-XVII вв., имеются в записках Ф.Ф.
78 Разрядная книга. 1598 - 1637 гг. М., 1974.
79 Список осажденных царем Алексеем Михайловичем в Смоленске в 1654 году //Орловский И.И. Смолен
ский поход царя Алексея Михайловича в 1654 году. Приложение. Смоленск, 1905. С. 47-75.
80 Повесть временных лет. Ч. 1. М-Л., 1950; Ипатьевская летопись //Полное собрание русских летописей. -
Т. 2. М., 2001; Новгородская первая летопись младшего извода. Рязань, 2001.
81 Летописный сборник, именуемый патриаршей или Никоновской летописью. (Продолжение) //Полное соб
рание русских летописей. М., 2000. Т. XIII - XIV.
82 Гордон П. Дневник. 1677-1678. М., 2005.
Вигеля83. Отдельные аспекты происхождения тех или иных дворянских родов Орловской губернии или деятельности их представителей в XVIII - начале XX вв. в контексте исследуемой темы, имеются также в воспоминаниях, заметках, краеведческих исследованиях генералов А.А. Брусилова, А.А. Игнатьева84, орловских губернаторов В.А. Друцкого-Соколинского85, А.В. Ко-чубея , В.И. Сафоновича , А.Н. Трубникова , а также А.А. Ситникова , М.А. Стаховича90, Н.А. Цурикова91, «Записках» М.В. Данилова92, «Записках» Е.Р. Дашковой . Для уточнения и идентификации некоторых орловских дворянских фамилий как польских привлекались также дневники, воспоминания и записки К. Буссова, Э. Геркмана, П. Гордона, А. Елассонского, И. Масса, М. Мнишек, П. Петрея, С. Понятовского, а также «Повесть о победах Московского государства»94.
Отдельную группу источников составляют законодательные акты. В их числе, прежде всего, Свод законов Российской империи95, Полное собрание законов Российской империи96, некоторые памятники русского права XIV-XV вв., включая «духовные грамоты» великих князей Московских97, а также Судебники 1497 и 1550 гг.98 и Соборное Уложение 1649 г."
83 Вигель Ф.Ф. Записки. M., 2003.
84 Брусилов А.А. Мои воспоминания. М., 2001; Игнатьев А.А. Пятьдесят лет в строю. М., 1989.
85 Друцкой-Соколинскин В.А., князь. На службе Отечеству. Записки русского губернатора (1914 - 1918 гг.).
Орел, 1994; его же: Да благословенна память. Записки русского дворянина (1880 - 1914 гг.). Орел, 1996.
86 Записки орловского губернатора Аркадия Васильевича Кочубея. Орел, 2002.
87 Орловский гражданский губернатор В.И. Сафонович. Орел, 2004.
88 Трубников А.Н. Воспоминания. Орел, 2004.
89 Ситников А.А. Воспоминания реалиста. Орел, 2004.
90 Семья Стаховичей //Очерки истории Елецкого уезда. Выпуск 2. Елец, 1996.
91 Цуриков Н.А. Прошлое. М., 2006.
92 Записки Михаила Васильевича Данилова, артиллерии майора, написанные в 1771 году (1722-1762)
//Безвременные и временщики. Воспоминания об «эпохе дворцовых переворотов» (1720-е - 1760-е гг). Л.,
1991. С. 281-350.
93 Дашкова Е.Р. Записки //Е.Р. Дашкова. Записки. Письма сестер М. и К. Вильмонт из России. М., 1987.
94 Буссов К. Московская хроника//Хроники Смутного времени. М., 1998; Геркман Э. Историческое повест
вование о важнейших смутах в государстве Русском //Там же; Гордон П. Дневник. 1635 - 1659. М., 2000; его
же: Дневник. 1659 - 667. М., 2002; его же: Дневник. 1677 - 1678. М., 2005; Елассонский А. Мемуары из рус
ской истории. Приложение //Хроники Смутного времени. M., 1998; Масса И. Краткое известие о Московии
//О начале войн и смут в Московии. M., 1997; Дневник Марины Мнишек. СПб., 1995; Петрей П. История о
великом княжестве Московском // О начале войн и смут в Московии. M., 1997; Понятовский С. Мемуары.
М., 1995.
95Уставы духовных дел иностранных исповеданий //Свод законов Российской империи. В 16 тт. Т. XI. Ч. 1.
96 Полное собрание законов Российской империи. Т. V, XX.
97 Памятники русского права. Выпуск третий. М., 1955.
98 Судебник 1497 года и Судебник 1550 года //Российское законодательство X - XX веков. Законодательство
периода образования и укрепления Русского централизованного государства. Т. 2. М., 1985.
Губернская периодика представляет отдельную группу источников. Это, прежде всего и главным образом «Орловские губернские ведомости» за 40 - 80-е гг. XIX в., в которых содержатся сведения о судьбе некоторых представителях русских дворянских родов польского происхождения, движении их земельной собственности и т.п.
Методологической основой исследования являются принципы историзма, целостности и объективности, а также комплексный характер изучения и анализа всей совокупности исследуемых документов, метод сравнительного анализа, сопоставления исходных и итоговых данных различных аспектов изучаемой проблемы. В отдельных случаях, с учетом, особенностей исследуемого источника и постановки к нему вопроса использовались также элементы этнокультурного, социокультурного и психоментального анализа. В исследовании применялся комплексный подход, проявившийся во взаимосвязанном изучении исторических, политических, экономических, социальных, идеологических и культурных факторов. Значительная роль в исследовании генеалогических и геральдических фактов требовала и выработки специфических методов использования и анализа соответствующих источников.
Научная новизна диссертации заключается в том, что тема, положенная в ее основу, впервые подвергается научному исследованию не только на провинциальном, но и на общероссийском уровне. В ее рамках впервые выявляются и анализируются обстоятельства и особенности этно-миграционных процессов, приводивших к поселению поляков в великорусской «глубинке», их динамика и стимулирующие факторы. В связи с рассмотрением указанного выше аспекта новыми являются также комплексные источниковедческие методы анализа источников. Кроме того, для раскрытия темы настоящей диссертации в научный оборот были введены новые документальные материалы из фондов нескольких архивов.
Практическая значимость диссертации состоит в том, что ее материалы и выводы могут быть использованы при составлении общих курсов по
Соборное уложение 1649 г. //Российское законодательство периода абсолютизма. Т. 3. М., 1985.
истории России XVII - XX вв., в курсе истории регионов России, истории этнокультурных отношений в России, в спецкурсах по истории Орловского края, истории российского дворянства, истории российской интеллигенции. Кроме того, методологические подходы к обработке и анализу источниково-го материала могут быть полезны при изучении проблем, аналогичных тем, которые были поставлены в настоящей диссертации.
Апробация диссертации. Содержание диссертации отражено в 6-ти научных статьях, общим объемом 2,7 п.л. Различные аспекты настоящей диссертации нашли отражения в выступлениях на всероссийских и межвузовских конференциях. Диссертация обсуждалась на заседании кафедры истории России исторического факультета Орловского государственного университета.
В основу структуры настоящей диссертации положен проблемно-хронологический принцип исследования и изложения материала. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, библиографии и приложений (таблицы, дворянские списки).
Поляки на территории Орловской губернии (к постановке проблемы)
Не останавливаясь на всех перипетиях истории Польши и польского населения в составе Российской империи в XIX в., поскольку эти вопросы находятся вне сферы моего исследования, отмечу лишь, что к 1878 г. поляки в составе населения Российской империи составляли 6,3% и литовцы — 3,9%. Католики в Европейской части России - 4,4%, а по всей России - 8,9%. Разумеется, на собственно польских и литовских этнических территориях, вошедших в состав Российской империи в конце XVIII - первой четверти XIX вв. (в результате трех разделов Речи Посполитой в 1772 - 1795 гг. и «наполеоновских войн» по решению Венского конгресса 1815 г.) католическое польско-литовское население преобладало, составляя большинство. Мой же интерес привлекло польско-литовское население в великорусских губерниях, в так называемой «российской глубинке», где великорусское население составляло подавляющее большинство. Особый интерес в этом плане представляет этнокультурная ситуация в Орловской губернии.
Орловская губерния традиционно считалась моноэтничной. Об этом свидетельствуют официальные документы. Так, А. Химец - действительный член Орловского Губернского статистического комитета в статье «О народонаселении Орловской губернии», опубликованной в Памятной книжке Орловской губернии на 1864 год, пишет: «Население Орловской губернии, за немногими исключениями, принадлежит к чисто великорусскому племени, занимающему весь центр России». Этот факт подтверждают и данные первой всеобщей переписи населения, проведенной Центральным статистическим комитетом в 1897 году на всей территории Российской империи за исключением княжества Финляндского.
Данные переписи свидетельствуют, что из всего населения Орловской губернии, которое составляло на 1897 год 2033798 душ обоего пола101, 99,03% было великорусским102. Орловская губерния названа одной из чисто великорусских губерний Российской империи. Практически однообразным был и состав населения губернии по вероисповеданию. Православные со-ставляли 99,11% от всего населения Орловской губернии .
Тем не менее, в первой всеобщей переписи населения приводятся статистические сведения относительно других народностей, проживавших на территории Орловской губернии в конце XIX века. В количественном отношении данные об этническом составе населения Орловской губернии выражались так (на основании показаний о родном языке)104:
«Смоленская шляхта
Ранее, исследуя вопрос о начале появления польско-литовских выходцев на территории будущей Орловской губернии в XVI - XVII вв., было выяснено, что совершенно точно и определенно в числе наиболее ранних переселенцев польско-литовского происхождения были «смоляне» Тухачевские.
Как показывает пример «смолян» Тухачевских, одним из источников наиболее раннего проникновения польско-литовских выходцев в среду «служилых людей» Московского государства в XVI-XVII вв. и их «оседания» в России, в частности на территории Орловской губернии, была так называемая «смоленская шляхта» - своеобразная военная этно-социальная группа, образовавшаяся в специфических социально-политических условиях русско-польского пограничья XVI - XVII вв. Это обстоятельство вызывает необходимость в рамках поставленной в данной главе проблемы, исследовать, прежде всего, вопрос о роли представителей «смоленской шляхты» в формировании «польской группы» в составе орловского дворянства.
Понятие «смоленская шляхта» как устойчивая этносоциальная региональная группа российского дворянства окончательно закрепилось в XVIII в. в силу специфики своего социально-сословного положения в составе населения Российской империи, обусловленного ее происхождением. Это, в своем большинстве, дворянство польско-литовско-русско-татарского происхождения, постоянно проживавшее в Смоленске и его округе. Формирование этой своеобразной этносоциальной группы восходит еще ко временам после монголо-татарского нашествия и перехода Смоленска в начале XIV в. под власть великих князей Литовских. Среди их подданных оказалось все русское население Смоленщины, включая и представителей смоленской княжеской ветви Рюриковичей, в числе которых оказались предки будущей разветвленной фамилии князей Друцких (Друцких-Соколинских и пр.). Вместе с потомками смоленских Рюриковичей на территории Смоленщины оставались и их бояре и «дети боярские». Правда, как полагает исследователь смоленского дворянства и «смоленской шляхты» СВ. Думин, «таких «старосмоленских» семей, известных в Смоленске еще в 1574 г., можно назвать практически лишь несколько: Азанчеевы (они же Азанчевские и Азанчевские-Азанчеевы), Бердяевы, Лопатины, Лыкошины, Потемкины, Пыжовы, Рыковы, Халютины (и их ветвь, носившая фамилию Колечицких), Шатихины, Шестаковы, Якушкины (смоленская и вяземская ветвь)»324. Следует к ним добавить и смоленского «сына боярского» Афанасия Федоровича Тухачева (Тухачевского) , упоминаемого в документах под 1582 г.
Другая социальная группа, принявшая участие в формировании «смоленской шляхты», это представители польской шляхты и литовского дворянства. Они чаще всего принадлежали к старинным польским и литовским фамилиям, известным в Польше, Литве и Речи Посполитой еще в XV-XVI вв.
Важным этапом в формировании такого этнокультурного и этносоциального своеобразия «смоленской шляхты» можно считать взятие Смоленска войсками великого князя московского Василия III Ивановича в 1514 г. в ходе русско-литовско-польской войны326 и включение его в состав Московского государства. После этого события, однако, наряду с вновь появившимся «детьми боярскими», испомещенными великими князьями и царями Московскими в Смоленске и его округе (такими как Тухачевские, к примеру), среди смоленских бояр и слуг, указанных в десятне 1574 г., присутствуют те, которые принадлежали к фамилиям смоленских бояр и слуг в списке 1480-х годов: Вошкины, Дерновы, Коверзины, Козловы, Копыловы, Лесковы, Ми-кулины, Некрасовы, Перфульевы, Пешковы, Ходневы, Шестаковы . К ним следует добавить также Бердяевых, которые в десятне 1574 г. обозначены как «туточние земцы деревни Бердяева».
Переселение польского дворянства в Орловскую губернию в XIX - начале XX
Несмотря на то, что дворяне польского происхождения, в том числе из старинных родов, появляются и «оседают» в качестве постоянных жителей на территории Орловской губернии, начиная со второй половины XVI — XVII вв., число их было сравнительно невелико и в XVIII в. Они достаточно скоро натурализовались, переходили в православие и подвергались обрусению. Поэтому вплоть до XIX в. невозможно утверждать наличие в составе дворянства Орловской губернии более или менее определенной этнокультурной группы, в которой в большей или меньшей мере сохранялись бы признаки культурной или культурно-конфессиональной принадлежности к польскому дворянству или традиции исторической памяти, связанные с польским происхождением. Такого рода проявления заметно начали обозначаться лишь в XIX в., когда и началось формирование не совсем четкой, но вполне определенной группы орловских дворянских фамилий польского происхождения.
Исследуя этот процесс, я считала целесообразным рассматривать именно дворянскую фамилию в качестве условной статистической единицы как наиболее устойчивую при проведении статистического анализа. Подсчет количества дворян польского происхождения в абсолютных цифрах и на персональном уровне осуществить на основании имеющихся сведений не представляется возможным, в частности и из-за постоянного движения их численности в условиях естественной демографической динамики.
Всего, по нашим подсчетам на основании сведений, содержащихся в источниках, в конце XIX - начале XX вв. в Орловской губернии проживали представители не менее 929 дворянских фамилий польского происхождения, включая те фамилии, представители которых (польского, литовского, русско- польского, белорусско-польского, польско-малороссийского происхождения) впервые появились или поселились окончательно на территории будущей Орловской губернии еще в XVII в. (и даже во второй половине XVI в.) В перечне учтенных фамилий - представители 298 польских дворянских фамилий, известных в Речи Посполитой уже в XVI - XVII в. (с учетом разных ветвей одного рода; без такового учета - 277). В их числе представители древних аристократических фамилий: князья Друцкие-Соколинские (Рюриковичи), Гедройцы, Потоцкие, графы Козловские, Комаровские, Лопацинские. По списку орловского дворянства XIX - начала XX вв., составленному М.И. Ла-вицкой, в Орловской губернии в это время проживали представители дворянской фамилии . В этот список включены некоторые дворянские фамилии польского происхождения, однако и с их вычетом, число дворянских фамилий польского происхождения (не менее 900) заметно превышает число русских дворянских фамилий. Видимо, эта ситуация, несомненно, указывающая на значительный удельный вес польских дворянских фамилий, если не превышающий удельный вес русского дворянства, обусловлена тем, что М.И. Лавицкая учитывала лишь те фамилии, которые были официально причислены к орловскому дворянству на основании протокольных решений дворянского депутатского собрания Орловской губернии.
Из 929 дворянских фамилий польского происхождения, переселившихся в Орловскую губернию, чьи представители продолжали проживать на ее территории до конца XIX и начала XX вв., 15 (как ранее уже говорилось этом) поселились на территории будущей губернии в XVII в. (включая Цури-ковых, поселившихся еще в XVI в.); 10 - в XVIII в.; 156 - в 1801 - 1860 гг.; 512 - в 1861 - 1900 гг.; 237 - в первые 14 лет XX в. (1901 - 1914 гг.). Таким образом, число дворянских фамилий польского происхождения, поселившихся в Орловской губернии в первой половине XIX в. (до 1860 г.) увеличилось почти в 6,2 раза по сравнению в XVII - XVIII вв. вместе взятыми.
