Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Создание Добровольческой армии: Осень 1917—весна 1918 гг.
1.1. Зарождение Добровольческой армии. Первые Бои на Дону и Кубани 21
1.2. 1-й Кубанский (Ледяной) поход 51
Глава 2. Борьба за Северный Кавказ: Лето 1918 — весна 1919 гг.
2.1. Второе наступление Добровольческой армии на Кубань 79
2.2. Борьба за Ставрополье 123
2.3. Занятие Терека и Дагестана 147
Заключение 177
Источники 183
Список литературы 194
- Зарождение Добровольческой армии. Первые Бои на Дону и Кубани
- 1-й Кубанский (Ледяной) поход
- Второе наступление Добровольческой армии на Кубань
Введение к работе
Постановка темы. История России в XX в. была насыщена трагедийными событиями, одним из которых несомненно является Гражданская война. Целый комплекс национальных, социальных, экономических, исторических проблем привел к ее возникновению, придал ей такой размах и ожесточенность, распространившись на всю территорию бывшей Российской Империи, гражданская война в каждом регионе имела свои особенности, в этом смысле военное и социальное противоборство на Северном Кавказе конца 1917 - первой половины 1919 отличалось от того, что происходило на восточном или северо-западном театре боевых действий. Особое место в истории гражданской войны на Северном Кавказе занимает Белое движение. Именно на ее начальном этапе зародилась самая мощная антисоветская вооруженная сила, игравшая на протяжении всей войны ключевую роль в противостоянии с советской властью. В указанный период южнорусской контрреволюцией руководили поочередно генералы MB. Алексеев, Л.Г. Корнилов и А.И. Деникин, и потому каждый новый период борьбы Белой армии имел свои определенные особенности. Автор учитывал необходимость взвешенного, беспристрастного подхода к изучению Белого движения в период его зарождения и расцвета, что в свою очередь имеет огромное значение для объективного воссоздания истории гражданской войны в России. Актуальность темы диссертации определяется слабостью и узостью изучения регионального белого движения конца 1917 - первой половины 1919. Поэтому весьма важно исследование и корректировка некоторых не получивших достаточного освещения в историографии таких сторон жизнедеятельности Белой армии под командованием генералов Алексеева, Корнилова и Деникина как социальный состав, система комплектования вооруженных сил, оперативное планирование, взаимоотношения с другими антибольшевистскими силами региона в военно-политических вопросах, вопросы национально — государственной политики. Исследователям на основе
огромного пласта неизученного архивного отечественного и зарубежного материала еще предстоит более глубокое изучение процесса становления белогвардейских вооруженных сил, изменения системы комплектования и социального состава, региональных особенностей белого движения, а также влияние внешнеполитического фактора (Великобритания, Грузия, Азербайджан).
Хронологические рамки исследования с ноября 1917 по май 1919. Начальный рубеж обусловлен созданием 2(15) ноября 1917 в Новочеркасске Алексеевской организации, прообраза Добровольческой армии. Занятие последнего региона Северного Кавказа определило конечный рубеж описываемых событий - 10(23) мая 1919, когда белые войска под командованием генерала Драценко заняли Дербент. Таким образом хронологические рамки охватывают всю историю становления и борьбы Белой армии на Северном Кавказе.
Территориальные рамки ограничиваются южной частью Донской области, где было положено начало созданию белого движения на юге России, Черноморской губернией, Кубанской областью, Ставропольской губернией, Терской и Дагестанской областями, которая стала последним регионом Северного Кавказа, занятым белыми войсками.
Степень изученности разрабатываемой темы. В советской историографии Белого движения на Северном Кавказе можно выделить несколько этапов. Основы комплексного подхода к изучению начального этапа гражданской войны, в том числе и на Северном Кавказе, были заложены военными историками и участниками войны еще в 1920-е годы.( Полуян Я. Гражданская борьба на Кубани. Краснодар, 1921, несмотря на небольшой объем, это произведение во многом повлияло на последующую советскую историографию, неоднократно цитировалось, основные положения его отражены в следующей по хронологии работе Г.Ладохи; Батурин Г. Красная Таманская армия. Славянская, 1923; Ладоха Г. Гражданская борьба на Кубани. Краснодар, 1923, в книге освещены основные вехи заселения Кубани и
Черноморья казачеством и иногородними, привилегированное положение первых, постоянное нарастание конфликтной атмосферы, в качестве предпосылок гражданской войны отражено именно это противостояние. Ожесточенность и длительность борьбы определились примерным численным равенством этих групп населения. Ладоха проводит тезис о том, что победе контрреволюции на Кубани в 1918 способствовало два основных фактора -Добровольческакя армия и кубанское казачество, чье настроение к лету этого года из-за советской аграрной политики склонилось на сторону контрреволюции; Какурин Н. Как сражалась революция. Г. 1. М, 1925; Ковтюх Е. От Кубани до Волги и обратно. М., 1926; Свечников М. Борьба Красной Армии на Северном Кавказе. Сентябрь 1918 - апрель 1919. М. - Л., 1926; Покровский Г. Деникинщина. Год политики и экономики на Кубани (1918-1919 гг.). Харьков, 1926. Автор по политическим взглядам был меньшевик, в своей книге делал акцент на взаимоотношениях демократической (эсеро-меныневистской) общественности и военной диктатуры Деникина. Пришел к выводу о том, что кубанское казачество отказалось сотрудничать с демократами и иногородними, стало опорой белогвардейцев, благодаря чему им удалось в 1918 занять Кубань: возобладал сословный, кастовый характер казачества, во главе угла была поставлена борьба за сохранение привилегий.). В работах ряда историков таких как Головенченко Ф., Емельянов Ф. (Гражданская война в Ставропольской губернии (1918-1920 гг.). Ставрополь, 1928) и Гольдентул И. (Земельные отношения на Кубани. Краткий очерк. Ростов на Дону, 1924). В них развивался тезис о том, что опорой белой власти и главным источником пополнения ее армии в регионе было кубанское кулацкое и середняцкое казачество, ставропольские крестьяне-кулаки и часть середняков, поддавшихся на эсеровскую пропаганду, приведшую к тому, что на рубеже 1918-1919 целые полки из мобилизованных переходили на сторону белых. Чуть позже исследователь НЛихницкий в своей монографии (Классовая борьба и кулачество на Кубани. Краснодар, 1931) доказывал, что кубанское казачество
6 было подчиненной, вспомогательной силой южной контрреволюции, что в нем самом происходили процессы классообразования. В работах ПЯнчевского, которая была первой попыткой показать историю гражданской войны на Северном Кавказе в региональном масштабе (Гражданская борьба на Северном Кавказе. В 2-х тт. Ростов на Дону, 1927) и ИБорисенко, второй попытки регионального характера (Советские республики на Северном Кавказе в 1918 г. В 2-х тт. Ростов на Дону, 1930), носящих обобщающий характер, отражены острые противоречия между казаками и иногородними, казаками и горцами, сделан упор на внешний фактор как на решающий в региональных событиях, одновременно отмечена недооценка советским военным и политическим руководством белых вооруженных сил, что послужило одной из основных причин поражения советской власти в регионе. Лнчевский взял период с 1905 по 1920, до ликвидации деникинской власти включительно. В первом томе показана русская колонизация края, показаны революции 1905 и 1917, соотношение политических сил накануне гражданской войны. Во втором томе показан региональное противостояние, с использованием огромного числа источников показаны причины советского поражения, выявлены противоречия в антисоветском лагере, в том числе отношения Краснова, Кубанской рады, Добровольческой армии, Горского правительства. Особенностью исследования Борисенко является то, что он сделал упор на освещении более узкого, но зато самого яркого периода - 1917 и 1918 гг, но и здесь центр тяжести исследования был сфокусирован на 1918, когда с одной стороны сформировалась и укрепилась Добровольческая армия, а с другой - был образован ряд советских республик. События с февраля по октябрь 1917 получили беглое освещение, лишь для объяснения логики борьбы в 1918. Борисенко в отличии от Янчевского, предпочитавшего региональный масштаб описания, счел более удобным характеризовать региональную войну по отдельным областям и губерниям. Этот подход позволил автору более четко оттенить все своеобразие форм борьбы, значительно варьировавшимся внутри края, и в то же время естественно
подойти к обобщающим выводам. В предисловии к этой работе Северо-Кавказский крайистпарт в качестве отрицательной тенденции советских историков отметил недостаточное овладение техникой исторического исследования. В другой своей монографии ( Авантюристы в гражданской войне. Ростов на Дону, 1930) ИБорисенко писал о том, что авантюризм и партизанщина, из-за отрезанности региона от остальной России, явились еще одним фактором поражения. В ряде работ, посвященных национальным районам Северного Кавказа (Тахо-Годи А. Революция и контрреволюция в Дагестане. Махачкала, 1927; Ратгаузер Я. К истории гражданской войны на Тереке. Баку, 1928) рассматривается национальная проблематика, с которой столкнулись белые в Терской и Дагестанской областях, показана роль терской казачьей и горской контрреволюции как опоры белой власти и источника пополнения ее армии. Особого внимания заслуживают многочисленные статьи по теме, выходившие в издававшихся в 1920-1930-е журналах «Пролетарская революция», «Красная летопись», «Красный архив».
В целом монографические исследования советских историков 1920-х -начала 1930-х отличались широкой источниковой основой и во многом заложили предпосылки для объективного изучения гражданской войны на Северном Кавказе в последующий период, хотя позднее возобладали совершенно противоположные тенденции.
В условиях укрепления сталинского режима освещение вопросов, связанных с изучением Белого движения вообще и на Северном Кавказе в частности было прекращено, как не заслуживающее внимания историков гражданской войны. В этой связи издание отдельных томов в «Истории гражданской войны в СССР», полностью посвященных изучению антисоветского вооруженного движения, не состоялось. В советской историографии стал господствовать упрощенный, примитивный подход к изучению Белого движения, большинство источников стало недоступно для исследователей. С 1930-х изменились даже названия работ, посвященных истории гражданской войны в регионе (Янчевский Н. От победы к победе.
8 Ротсов на Дону, 1931; Бойков С, Буркина К, Кондюрина 3. Октябрь на Северном Кавказе. Ростов на Дону, 1934; Ковтюх Е. «Железный поток» в военном изложении. М., 1935; Разгон И., Мельчин А. Борьба за власть Советов в Дагестане (1917-1921 гг.). Махачкала, 1945), что отражало определенную тенденцию в историографии. Основное внимание стали уделять изучению создания советских вооруженных сил, деятельность партизанских отрядов (Серебрякян С. Боевой путь красных партизан. Р. на Д., 1934; Соломаха Н. Красные партизаны. Краснодар, 1940), формированию подполья в занятых белыми районах, в центре всего было поставлено рассмотрение руководящей роли советских партийных органов, ее ярчайших представителей, например Г.Орджоникидзе и С.Кирова (Разгон И. Орджоникидзе и Киров и борьба за власть Советов на Северном Кавказе. М., 1941). В единственной статье, посвященной непосредственно белому движению (Разгон И. Разгром Корнилова на Кубани // Военно-исторический журнал. 1940. № 2), акцент был сделан на поражении Белой армии в Ледяном походе и на роль местных органов советской власти в этом поражении.
В конце 1950-х и 1960-х в связи с 40-й и 50-й годовщиной Октябрьской революции издавалось большое число монографий и мемуаров, однако несмотря на «оттепель» во всех сферах советской жизни, продолжилась порочная тенденция примитивизации и искажения событий гражданской войны, что нашло свое яркое выражение в 3-м томе «Истории гражданской войны в СССР», вышедшем в 1958. Та же тенденция, правда в несколько смягченном виде прослеживалась в работах конца 1950-х - 1960-х (Тотоев М. Очерк истории революционного движения в Северной Осетии (1917-1920). Орджоникидзе, 1957; Гугов Р., Улигов У. Очерки революционного движения в Кабардино-Балкарии. Нальчик, 1967; Коренев Д. Революция на Тереке. Орджоникидзе, 1967; Алиберов Г. Победа социалистической революции в Дагестане. Махачкала, 1967; Абазатов М. Борьба трудящихся Чечено-Ингушетии за Советскую власть (1917-1920 гг.). Грозный, 1969). Особняком стоит вышедшая в 1961 книга участника гражданской войны В.Т.Сухорукова
9 (XI армия в боях на Северном Кавказе и Нижней Волге (І 918-1920 гг.), которую он планировал написать еще в 1922, в связи с чем встречался с Орджоникидзе и Кировым. Свою значимость эта книга не потеряла до сих пор. В качестве положительного факта в изучении проблематики следует отметить выпуск огромного массива мемуарной литературы, до некоторой степени проливавшей свет на региональные события (Боевые годы. Воспоминания участников Великой Октябрьской Социалистической Революции и гражданской войны на Ставрополье. Ставрополь, 1957; В боях за власть Советов. Воспоминания участников еоциалистичеекой революции и гражданской войны в Дагестане. Махачкала, 1957; Дьяков А. Борьба Сунженского казачества за Советскую власть в 1918-1920 годах. Грозный, 1957; Крутоголов Ф.Ф. На Кубани и Тереке. Краснодар, 1967).
В 1970-е - 1980-е тт. несмотря на продолжавшие иметь сильное влияние старые тенденции в историографии и мемуарной региональной литературе, следует указать на некоторое изменение подхода к изучаемой тематике. Вновь как и в 1920-х была сделана попытка комплексного подхода к исследованию гражданской войны через рассмотрение политики и действий противоборствующих сторон. В ряде работ советских историков этого периода было уделено значительное внимание проблематике белого движения, рассматривалась политическая ориентация белого командования, влияние внешнего фактора на развитие южнорусского антисоветского движения (Иоффе Г.З. Крушение российской монархической контрреволюции. М., 1977; Ефимов Н.А. Разгром Корнилова на Северном Кавказе //' Исторические записки. Т977. Ш 98 }. Пристальное внимание было уделено начальному этапу гражданской войны, в том числе зарождению Добровольческой армии (Поликарпов В.Д. Пролог гражданской войны в России (Октябрь 1917 — февраль 1918 ). М., 1976). Вновь после долгих лет замалчивания было уделено пристальное внимание участию казачества в гражданской войне, рассмотрены причины, побудившие к массовому вступлению в белую армию (Ермолин А.П. Революция и казачество. М., 1982). Как следствие усиленного внимания к
10 проблематике гражданской войны в 1980 вышло историографическое исследование В.Д. Поликарпова. Начальный этап гражданской войны (История изучения), в котором автор сделал историографический обзор советских и русских эмигрантских исследований, что для своего времени было неординарным явлением.
С конца 1980-х под влиянием перестроечных процессов в отечественной историографии наметилась новая тенденция к изучению белого движения. Расширившийся доступ к отечественным (ГАРФ, РГВА, РЦХИДНИ) и зарубежным архивным материалам позволил исследователям приступить к более широкому, объективному изучению антисоветских вооруженных сил на Северном Кавказе, результатом чего стало появление ряда ценных кандидатских и докторских дис<жртаций (Зайцев А. Контрреволюция Кубани и Черноморья в 1917-1920 гг. АКД. Ростов на Дону, 1990; Дариенко В.Н. Революция и контрреволюция на юго-востоке страны, 1917-1920 гг. АДД. М., 1991; Лазарев А.В. Донское казачество в гражданской войне 1917-1920 гг. АКД. М., 1994; Ипполитов Г.М. Военная и военно-политическая деятельность А.И.Деникина. 1917-апрель 1920. АКД. М., 1994; Федюк В.П. Белое движение на юге России, 1917-1920 гг. АКД. Ярославль, 1995; Сивков С. Начальный период гражданской войны на Кубани и Черноморьи, 1917-1918 гг. АКД. Ростов на Дону, 1996). Известный военный историк А.Кавтарадзе в своей монографии (Военные специалисты на службе Республике Советов. 1917-1920 гг. М., 1988) дал анализ социального состава белой армии на начальном этапе ее существования, привел в приложении список генералов и штаб-офицеров, участников Ледяного похода. Впервые в советской исторической науке была посвящена монография одному из вождей белого движения (Иоффе Г.З. Белое дело: Генерал Корнилов. М., 1989). Стали широко публиковаться малодоступные ранее для отечественных исследователей воспоминания участников белого движения ( Деникин А. И. Очерки русской смуты. В 2-х тт. М, 1991; в 2002 в Минске были переизданы все 5 тт.; Туркул А. Дроздовцы в огне. Л., 1991; Гиацинтов Э. Записки белого офицера. СПб., 1992; Белое дело:
11 Избранные произведения в 16-ти книгах, из которых издано только 8. М., 1992-1996; Врангель ПН. Из фронтовых писем жене: 1918-1920 гг. // Русское прошлое. 1996. № 7; Зарождение Добровольческой армии. М., 2001; Первые бои добровольческой армии. М., 2001; Первый Кубанский («Ледяной») поход. М., 2001; Второй Кубанский поход и освобождение Северного Кавказа. М., 2002). На волне такого интереса в 1990-е стали выходить работы ярко выраженного апологетического характера, большое внимание уделялось персоналиям вождей белого движения (Лехович Д. Белые против красных. Судьба генерала Антона Деникина. М., 1992; Борі невский В. Белое дело. Люди и события. СПб., 1993-; Гордеев КХВ. Генерал Деникин: Военно-исторический очерк. М., 1993; Кольцов М.И. Военная и политическая деятельность ЛГЛСорнилова. АКД. М., 1996; Бардадым В. Жизнь генерала Шкуро. Краснодар, 1998; Ганчар Г.М. Военная и политическая деятельность П.Н.Врангеля. АКД. М., 1999; Черкасов-Георгиевский В. Генерал Деникин. Смоленск, 1999; Рыбас С. Генерал Кутепов. М., 2000; Алексеева-Борель В.М. Сорок лет в русской императорской армии: Генерал М.В.Алексеев. СПб., 2000). Продолжением этой тенденции стала монография МБасханова, посвященная генералу Корнилову (Генерал Лавр ЬСорнилов. Лондон, 2000), где автор уже красные войска характеризует термином «банды», как в советское время называли белую армию.
Вместе с этим в российской историографии гражданской войны со 2-й половины 1990-х обозначилось и существенно иное направление, делающее акцент на конкретно-историческое исследование малоизученных проблем. Историки рассматривают Белое движение в целом, начиная с политической ориентации командования до социального состава и системы комплектования белых вооруженных сил (Иоффе Г.З. Семнадцатый год: Ленин, Керенский, Корнилов. М, 1995; Устинкин С. Трагедия белой гвардии. Нижний Новгород, 1995; Венков А. Антибольшевистское движение на Юге России на начальном этапе гражданской войны. Ростов на Дону, 1995; Цветков В.Ж. Белые армии Юга России. М, 2000; Суегов Л.А. Белое дело. Ч. 1. СПб., 2000; Сухенко А.Д.
Добровольческое движение на юге России (1917-1920 гг.). АКД. Ростов на Дону, 2000; Романишина В.Н. Социальный состав и идеология Белого движения в годы гражданской воины в России (1917-1920). М., 2001). Особо пристальное внимание в данный период было уделено исследованию офицерского корпуса белой армии, его особенностям в северокавказском регионе (Волков СВ. Трагедия русского офицерства. М., 1999; Абинякин P.M. Добровольческая армия: офицеры-первопоходники // Актуальные проблемы гуманитарных наук. Орел, 1997; Его же. Офицерский корпус Добровольческой армии: социальный состав, мировоззрение. 1917-1920 гг. АКД. Орел, 2000; Гагкуев Р.Г. Белые армии юга России: Особенности социального состава и комплектования // Военно-исторический журнал. 2002. № 2). Вышел целый ряд изданий справочного характера, помогающий исследователям ознакомиться с краткими биографическими данными участников белого движения. Книга СВ.Волкова (Белое движение. Энциклопедия гражданской войны. СПб.-М., 2002) намного выигрывает по содержательной части по сравнению с книгами Н.Рутыча. (Биографический справочник высших чинов Добровольческой армии и Вооруженных сил юга России (Материалы к истории Белого движения). М., 1997) и особенно В.Клавинга (Кто есть кто в Белом движении и Военной контрреволюции (1917-1923): энциклопедический справочник. СПб, 1998), в которых встречаются грубые фактические ошибки и информационные пробелы. Особая роль в изучении белого движения принадлежит московскому историку В.Ж.Цветкову, являющемуся главным редактором исторического альманаха «Белая гвардия». С 1990-х он, помимо написания кандидатской диссертации по тематике белого движения, регулярно печатался в периодической печати, у него вышло несколько монографий. Благодаря его стараниям в 1999 в нескольких номерах «Военно-исторического журнала» были введены в научный оборот материалы Политической канцелярии Особого совещания при главнокомандующем ВСЮР за 1918-1919 (ГАРФ. Ф. 446. Оп. 2. Д. 31.), проливающие свет на некоторые аспекты белого движения на Северном Кавказе. Следует отметить,
13 что на всю постсоветскую историографию гражданской войны серьезно повлияли труды эмигрантских исследователей и мемуаристов.
Совершенно логичным в связи с пристальным вниманием к вопросам
гражданской войны вообще и белому движению в частности стало появление
ряда историографических работ по тематике, своеобразным
первооткрывателем здесь стал В.Т.Тормозов, выпустивший в 1994
монографию «Советская историография истории белого движения (конец
1920-х - 1991 г.)», где остановился на рассмотрении советской исторической
литературы, каким-либо образом затрагивавшей белогвардейскую
проблематику. Чуть позже, в 1998 тот же автор несколько расширил
хронологические рамки своего исследования и проанализировал русские
эмигрантские и зарубежные работы (Белое движение в гражданской войне.
Историография проблемы (1918-1998). В этом же году вышла коллективная
монография «Белое дело: идеология, основы, режимы власти.
Историографические очерки», авторами которой стали Г.А.Бордюгов,
А.И.Ушаков и В.Ю. Чураков. В ней авторы предложили оригинальный
сравнительный анализ советской, эмигрантской, зарубежной и постсоветской
точек зрения на проблематику. Ярославский исследователь В.П.Федюк в
сборнике «Гражданская война в России и на Русском Севере», вышедшем в
Архангельске в 1999, остановился на рассмотрении современных
отечественных тенденций в изучении белого движения («Современные
тенденции в изучении гражданской войны»). В 2000 архангельский историк
В.И.Голдин в своей монографии (Россия в гражданской войне. Очерки
новейшей историографии (вторая половина 1980-х - 90-е гг.) посвятил
истории изучения белого движения гл. 6. В ней он объяснил причину
чрезвычайного интереса к изучению этой тематики с одной стороны приходом
к власти антисоветских сил, а с другой стороны тем, что долгие годы этот
предмет являлся главным образом предметом обличения, а не изучения. Он не
согласился с мнением И.В.Михайлова о том, что белое движение больше
обсуждают, чем изучают. Новым словом в историографии стала статья
Г.М.Ипполитова (Белое движение в гражданской войне: постсоветская историография проблемы (некоторые аспекты). Отметив, что исследование этой проблемы переживает в настоящее время поистине бум, в качестве положительных тенденций автор указал на разрушение устаревших концепций, качественное изменение источниковой базы исследований, повышенный интерес к персоналиям руководителей Белого движения, более тесные контакты отечественных и зарубежных исследователей, попытки создания историографических работ. Отрицательные тенденции по мнению Ипполитова — поверхностный подход, дилетантизм, публицистический, научно-популярный характер исследований, апологетизм ряда историков. Наконец последней по хронологии историографической работой является статья И.В.Михайлова, опубликованная в сборнике «Гражданская война в России: события. Мнения, оценки», вышедшем в 2002 (Гражданская война в современной историографии: виден ли свет в конце тоннеля ?). В ней автор, указывая как на отрицательную тенденцию то, что изучение гражданской войны свелось к изучению белого движения, подверг критике современных историков за идеализацию антисоветского движение, односторонность, апологетику в его изучении. Однако основной вывод Михайлова был не столь пессимистичен: он выразил надежду на то, что количество работ должно в конце концов превратиться в их качество, сделал упор на будущем качественном обновлении изучения гражданской войны в России.
Первые несоветские работы, посвященные белому движению в исследуемом нами регионе, появились еще в ходе гражданской войны и носили по преимуществу пропагандистский характер (Аврамов А. Генерал А.Г.Шкуро. Ростов на Дону, 1919; Борин К. Первые вожди Добровольческой армии и их взгляды на задачи ее. Ростов на Дону, 1919; Туземцев Н. Генерал Лавр Георгиевич Корнилов. Ростов на Дону, 1919; Будимович Б. Чем был Корнилов для России. Б/и, б/д; Лембич М. Великий печальник: Верховный руководитель Добровольческой армии генерал М.В.Алексеев. Омск, 1919). Уже в эмиграции, в 1920-х гг. были подготовлены работы, которые определи
15 во многом современные тенденции в историографии. Это прежде всего написанные и опубликованные А.И.Деникиньім «Очерки русской смуты» в 5-ти томах и «Записки» П.Н.Врангеля в 2-х томах. О значении северокавказского театра боевых действий говорит хотя бы тот факт, что ему посвящены 2-4 тома деникинского сочинения. Произведение Деникина представляет собой мемуарно-исследовательскую работу, в меньшей степени это относится к работе Врангеля: для ее написания помимо личных воспоминаний использовалась различная документация. Несомненная тенденциозность «Очерков» и «Записок» тем не менее не умаляет их значение для изучения регионального белого движения. Иной характер носит двухтомник П.Н.Милюкова «Россия на переломе», изданный в 1927. Основу этого издания составил курс лекций, прочитанных автором еще в бостонском институте Лоуэлла в 1921 и опубликованном в 1922 на английском языке под названием «Россия сегодня и завтра». Во втором томе Милюков затрагивал события на Северном Кавказе, критиковал политику, стратегию и тактику Деникина, определял постепенное перерастание антибольшевистского движения в белое, т.е. в монархическое, как одну из причин поражения. 1930-е были ознаменованы двумя крупными работами по изучаемой теме. Прежде всего это книга полковника А.Зайцова (1918 год. Очерки по истории гражданской войны. Париж, 1934), в которой автор пришел к парадоксальному выводу о том, что с марта 1917 по конец 1918 изучение русской кеонтрреволюции может производиться в ее целом, а с конца 1918 образуются якобы фронты белой борьбы, противостояние белых и красных приобретает самостоятельный характер. Но наиболее значительным произведением довоенного периода можно считать «Российскую контрреволюцию в 1917-1918 гг.» в 5 частях и 12 книгах, написанную профессором Императорской Николаевской Военной Академии Н.Н.Головиным. Белую армию начального периода ее существования он очень точно назвал ополчением патриотически настроенной интеллигентской молодежи. Что касается южнорусской контрреволюции, он отстаивал ту точку зрения, что сотрудничество с Германией в 1918 было
16 необходимо Добровольческой армии, что единственным врагом национальной России были большевики.
Новый всплеск эмигрантской исторической литературы пришелся на послевоенный период, его характерными особенностями было издание белогвардейских полковых историй (Павлов В.Е. Марковды в боях и походах за Россию в освободительной борьбе 1917-1920 гг. В 2-х кн. Париж, 1962-1964; Кравченко В. Дроздовцы от Ясс до Галлиполи. Т.1. Мюнхен, 1973; Левитов Н.М. Материалы к истории Корниловского ударного полка. Нью-Йорк, 1974). Они создавались обычно самими участниками военных действий на основе штабной документации и личных воспоминаний, тенденциозно трактовавших рассматриваемые события. Именно эта тенциозность, героизация Белого движения уже в постсоветский период повлияла на работы ряда историков, особенно на рубеже 1980-х- 1990-х.
Что касается зарубежной историографии, то по замечанию профессора Чикагского университета Ш.Фицпатрик, опубликованному в ее статье в сборнике «Гражданская война в России: перекресток мнений», вышедшем в 1994, несмотря на наличие определенного числа исследований по проблематике в 1960-1970-е (Розенберг У. Деникин и антибольшевистское движение на юге России. Амхерст, 1961; Лакетт Р. Белые генералы: Очерк белого движения и гражданской войны в России. Лондон, 1971, эти два автора писали о настроениях белого офицерства, ущемленном национальном чувстве, отодвинувшем якобы на задний план классовые соображения; Кенез П. Гражданская война на Юге России. 1918: Первый год Добровольческой армии. Беркли, 1971; Его же. Гражданская война на Юге России. 1919-1920: Поражение белых. Беркли, 1977), она признала, что иностранные историки не считали гражданскую войну поворотным моментом в истории России, отсюда недостаточный к ней интерес. Однако с 1980-х, видимо на волне политических преобразований в СССР, наметилась тенденция к пристальному вниманию к проблеме, она становится одной из ключевых тем. На западную историографию повлияли более русские эмигрантские, чем советские работы.
Профессор Калифорнийского университета ММалиа в своей книге (Советская трагедия. Нью-Йорк - Торонто, 1994) утверждал, что хотя по его мнению формально гражданскую войну начали белые в декабре 1917, но фактически ее развязали большевики, монополизировав в своих руках власть. Е.Модсли рассматривал белое движение как самостоятельный фактор гражданской войны (Русская гражданская война. Бостон, 1987), тогда как Б.Линкольн, не проводя ни идеологических. Ни региональных различий, весь антибольшевистский лагерь считал единым и называл «белым движением» (Красная победа: История русской гражданской войны. Нью-Йорк, 1989). В 1990-е продолжил свои исследования П.Кенез. Этот профессор Калифорнийского университета известен у отечественных историков как специалист' по южнорусскому белому движению. В статье в сборнике «Гражданская война в России: перекресток мнений» он вкратце изложил основные положения своих исследований. Он писал о неоднородности белого движения, внутренних противоречиях в нем, военный менталитет его вождей и участников, в то же время он делает акцент на идеологическом аспекте, который по его мнению сыграл решающую роль в поражении белых. В целом западная историография, несмотря на естественные недостатки ( работа Лакегта содержит в себе множество грубейших фактических ошибок, в рецензии на нее Р. Пирс даже заявил, что лучше было бы ее вообще не публиковать), сложилась как вполне самостоятельное направление изучения белого движения выдвинуло ряд интересных идей, которые учитываются в современной отечественной науке.
Историографический анализ показывает, что многие проблемы гражданской войны в целом и белого движения на Северном Кавказе в частности получили недостаточное освещение. Исследователям еще предстоит на основе более глубокой проработки отечественных и зарубежных архивных источников создать обобщающие работы по исследуемой теме, рассмотреть некоторые аспекты белого движения более объективно и тщательно.
Актуальность темы и недостаточная степень научной разработанности, необходимость взвешенного подхода при отсутствии жестких идеологических установок позволили автору избрать ее в качестве диссертационного исследования.
Предметом изучения является история Добровольческой армии как вооруженной структуры на Северном Кавказе в период с ноября 1917 по май 1919.
Цель исследования. На основе анализа архивных материалов, мемуарной и исследовательской литературе комплексно изучить вооруженную борьбу Белой армии на Северном Кавказе, выяснить влияние внешних и внутренних факторов в процессе этой борьбы.
Для достижения этой цели поставлены следующие исследовательские задачи:
- рассмшреть предпосылки создания вооруженных антибольшевистских
сил на Северном Кавказе
определить социальный состав, систему комплектования и идеологические установки участников белого движения в регионе на различных этапах его существования
- показать взаимоотношения Добровольческой армии с антисоветскими
силами региона (Дон, Кубань, Терек)
- определить отношение различных социальных и национальных
региональных групп населения к белой власти, их участие в антисоветской
борьбе
- выявить влияние внешнего фактора (Великобритания, Германия, Грузия)
на ход белой борьбы на Северном Кавказе
Методологической базой диссертации выступают методы конкретно-исторического исследования. Главными из них являются историзм, объективность, системность научного анализа, позволившие рассмотреть факты в их взаимообусловленности и взаимосвязи.
Источниковон базой исследования стали документы, хранящиеся в государственных архивных фондах, а также опубликованные материалы. В основу диссертации положен фактический материал, выявленный автором в фондах Российского Государственного Военного Архива (РГВА), Государственного Архива Российской Федерации (ГАРФ), Российского Центра Хранения и Изучения Документов Новейшей Истории (РЦХИДНИ) и Российского Государственного Архива Военно-Морского Флота (РГА ВМФ). Среди них — неопубликованные воспоминания генерала-дроздовца В.Г.Харжевскот, бывшего в свое время председателем РОВСа, посвященные 2-му Кубанскому походу и летне-осеннему наступлению Добровольческой армии 1918, приказы командующего Северо-Кавказской красной армии И.Л.Сорокина направленные на ее укрепление, восстановление, дисциплины, борьбу с мародерством и паникерством, возникшим вследствие белого наступления. Особый интерес представляют обнаруженные автором в РЬРЩДНИ приказы, проливающие свет на состояние советских вооруженных сил в регионе, попытки проведения их реорганизации, создание фронтов, назначение командующих XI армии, анализ боевых качеств красных войск, освещены причины их поражения. По материалам РГА ВМФ автор проследил историю создания белых военно-морских сил на Каспии в первой половине 1919, те трудности, с которыми приходилось бороться белому командованию;, в частности противодействие британского военного руководства. В диссертационном исследовании широко использованы советские и эмигрантские мемуары.
Научная новизна исследования определяется комплексным анализом поставленной проблемы, разносторонним подходом к изучению белого движения на Северном Кавказе, связанным с постепенным завоеванием Северного Кавказа. Данная работа является первой обобщающей попыткой диссертационного исследования белого движения на Северном Кавказе с ноября 1917 по май 1919. Новизна исследования состоит также в том, что автор вводит в научный оборот некоторые ранее неиспользованные архивные
20 данные, в том числе документы, связанные с созданием белых военно-морских сил на Каспии.
Научное и практическое значение исследования состоит в объективном и всестороннем освещении создания Добровольческой армии, ее роли в вооруженном противостоянии на Северном Кавказе с ноября 1917 по май 1919 и установлении ее роли в антисоветской борьбе на территории России в период Гражданской войны.
Материалы диссертации могут быть использованы при подготовке и чтении курсов лекций, спецкурсов и спецсеминаров по истории Гражданской войны.
Апробация работы. Диссертация подготовлена на кафедре Истории России и зарубежных стран РГИ-ИГШК СПбГУ. Автор выступал с сообщениями по теме диссертации на конференциях «Общество и власть», состоявшихся в Санкт-Петербургском университете в 2001 и 2002 гг. В межвузовском сборнике «Общество и власть» за 2001 и 2003 гг. опубликованы две статьи: 1) Власть, общество и оппозиция на юге России во время Гражданской войны; 2) Ледяной поход: Комаддующий Добровольческой армии генерал Л.Г.Корнилов глазами белогвардейцев.
Зарождение Добровольческой армии. Первые Бои на Дону и Кубани
Создание антибольшевистской военной организации в России после поражения корниловского выступления в конце августа 1917 г. было, на наш взгляд, достаточно закономерным явлением. Выступление генерала Корнилова выявило окончательный раскол в армейских рядах между офицерами и солдатами. Офицеров убивали только по подозрению в поддержке генерала Корнилова. Солдатские массы увидели в неудавшейся попытке совершить государственный переворот во имя спасения России угрозу свободе, своеобразно ими понятой, дарованной им Временным правительством, попытку вернуть старый, царский строй.2 Дошло поистине до абсурда — офицеров, воевавших бок о бок с солдатами, носивших несколько отличную от солдатской форму, стали рассматривать как враждебную силу3, которая стояла за продолжение войны. Именно призывы к продолжению войны, как отмечал генерал А.А.Брусилов в своих воспоминаниях, наиболее настраивали солдат против офицеров.4 В офицерской психологии не укладывался призыв к братанию (по братающимся не раз открывался огонь, о чем впоследствии писали офицеры-артиллеристы Д.Свидерский 5(Северный фронт) и Э.Гиацинтов6 (Юго-Западный фронт), вступившие в белую армию на различных этапах) и заключению мира, конечно же, на германских условиях в случае поражения России. Именно на офицеров, которые были костяком армии, с самого начала Февральская революция обрушила свои удары7. Мнение же о Февральской революции и готовности к ней армии разделилось в воспоминаниях окопного солдата и командующего фронтом было диаметрально противоположным, хотя оба шрицательно отнеслись к Октябрьской революции. С одной стороны по воспоминаниям М.Бочкаревой, сибирской крестьянки, пошедшей добровольно на войну и прошедшей к февралю 1917 путь от рядового до унтер-офицера, которая вместе с другими солдатами лояльно отнеслась к произошедшим политическим изменениям1, армия не была готова к революции, фронт ожесточенно сопротивлялся и несмотря на скрытое презрение к царскому двору и правительственным чиновникам, войска не созрели до сознательного восстания против царизма.2 Она же вспоминала о том, что в ней проснулось чувство долга перед Родиной, доказывала солдатам, которые даже в элементарном призыве к дисциплине видели попытку вернуться к старым порядкам, что революция накладывает на них большую ответственность, тем более во время войны.3 Неслучайно поэтому она стала одной из первых организатором батальона смерти, созданным по приказу генерала Брусилова. С другой стороны генерал Брусилов, приближенный Николая II (свитский генерал), герой войны, командующий фронтом однозначно писал, что армия, подразумевая под этим и офицерский состав, и солдат, на одном фронте меньше, на другом больше была готова к революции. Офицерский корпус, на который после Февраля начались гонения, колебался и в общем был крайне недоволен сложившимся положением на передовой и в тылу.4Опираясь на воспоминания генерала, следует сделать вывод, что большинство офицеров лояльно отнеслось к свершившимся в Петрограде событиям, недаром по его распоряжению были созданы ударные батальоны в мае 1917 для удержания фронта, первый из которых — 1-й Ударный отряд, состоял на первоначальном этапе из молодых прапорщиков эсеровских убеждений. Больше того, первоначальный вариант песни Корниловского Ударного полка, как отряд назывался во время Гражданской войны, включал в себя куплет, который перестали позже петь, в котором говорилось, что «Мы былого не жалеем, / Царь нам не кумир./ Лишь одну мечту лелеем / Дать России мир.»1 дает очень яркую картину умонастроений корниловцев того периода. Приказ № 1 и «Декларация прав солдата» расколола армию, и именно в ходе корннловского выступления этот раскол стал непреодолимым. Цели, поставленные генералом Корниловым, не были выполнены. Эги цели, окончательно сформулированные в Быховской программе, состояли из шести пунктов, основное содержание которых -создание сильной армии без политики и установление диктаторской власти до созыва Учредительного собрания.2 Генерал Деникин писал в своих «Очерках», что именно кадеты поддерживали корниловское движение,3 неслучайно лидер кадетов П.Милюков вошел в созданный на территории русской «Вандеи» донской гражданский совет при триумвирате Корнилов-Алексеев-Каледин. Эго отмечалось и в 1 томе «Истории гражданской войны в СССР», где было показано, что быховская программа почти полностью совпадала с кадетской платформой, разработанной П.Н.Милюковым и озвученная на X - ом кадетском съезде в октябре 1917.4 В советской исторической науке мобилизация контрреїкміюционньїх сил накануне Октябрьского переворота обычно называлась «второй корниловщиной».5 Именно в Быховском заключении, образовался один из центров будущей конгрреволюции. По поводу Быховского сидения в «Кратком курсе истории ВКП(б)», выдавая желаемое за действительное, стремясь показать, что Корнилов со своими сторонниками и Керенский действовали заодно, было написано, что вскоре после ареста «заговорщики» были отпущены, и сделано это было по приказу того же министра-председателя.6 Корнилова и его программу поддерживало подавляющее число фронтового офицерства.
1-й Кубанский (Ледяной) поход
В ночь с 9 на 10 февраля 1918 года начался 1-й Кубанский / Ледяной / поход Добровольческой армии. Это уже потом, после него, особенно в эмиграции, ему стали придавать, по словам современного исследователя Р.Абинякина, мистический смысл, сравнивали с крестовым походом, а его цель, Екатеринодар, с Иерусалимом.1 А тогда все было намного прозаичнее и приземленнее. Разрозненные белогвардейские части отступали из Ростова на восток по направлению к станице Аксайской. Значительная часть добровольцев не смогла присоединиться к отступающей белой армии : некоторые из-за того, что были ранены, некоторые из-за того, что отстали. По воспоминаниям оставшейся в Ростове белогвардейской сестры милосердия З.Мокиевской-Зубок, многих из них постигла горькая участь — они были замучены на минном тральщике «Колхида», где располагалась ростовская Чрезвычайная Комиссия.2 В колонне белогвардейцев шли два бывших Верховных Главнокомандующих Русской армии, один бьгаший командующий фронтом, начальники высших штабов, корпусные командиры Мировой войны с вещмешками за плечами.3 Все приближенные к генералу Алексееву понимали, что по состоянию здоровья Михаил Васильевич не в силах был совершить поход ни пешком, ни верхом. Поэтому 9 февраля сьш генерала Николай Михайлович купил для своего отца тачанку. В этой тачанке генерал проделал весь Ледяной поход. Именно в этой тачанке основатель Белого движения вез и всю казну Добровольческой армии.4 Не доходя двух-трех верст до Аксайской станицы, колонна остановилась : от высланного вперед квартирьера было получено донесение, что казаки, опасаясь мести большевиков, не желают давать добровольцам ночлег. По приказу генерала Корнилова в станицу были направлены генералы Деникин и Романовский, которые после двухчасовых переговоров, пригрозив разгромить станицу артиллерийским огнем,5 добились согласия казаков предоставить белогвардейцам ночлег, но с условием их ухода на следующее утро, не ведя боя у станицы в случае наступления на нее большевиков.6 Основная масса казаков продолжала держать нейтралитет. Рано утром 10 февраля добровольцы из Аксайской двинулись на Ольгинскую, благополучно переправившись через Дон. К вечеру этого дня белогвардейцы вступили в станицу, в которой простояли четыре дня. И так как большевизированный 112-й запасной пехотный полк, посланный советским командованием взять Ольгинскую, отрезать пути отхода белогвардейцев и разбить их, замитинговал, самовольно бросил фронт под Батайском и вернулся в Ставрополь, добровольцы без потерь смогли выскользнуть из кольца красного окружения.8 Дезорганизация в большевистских рядах на первом этапе гражданской войны давала белогвардейцам существенное преимущество. В антибольшевистском же стане господствовали совершенно противоположные тенденции : в Ольгинской произошла реорганизация Добровольческой армии. Из 25 разрозненных, малочисленных частей были созданы Офицерский полк под командованием генерала Маркова из грех офицерских батальонов (в составе 3-го Офицерского батальона была Гвардейская рота во главе с полковником Кутеповым)9, Кавказского дивизиона и Морской роты10 , Корниловский Ударный полк под командованием полковника Неженцева, в который были влиты части бывшего Георгиевского полка и партизанского отряда полковника Симановского, Партизанский полк под командованием генерала Богаевского из пеших донских партизанских отрядов, Юнкерский батальон под командованием генерала Боровского из прежнего юнкерского батальона и Ростовского полка, Чехословацкий батальон под командованием капитана Неметчика / большая часть чехословацких добровольцев прибыла в Добровольческую армию из 8-й армии Юго-Западного фронта, которой в июньском наступлении 1917 г. командовал генерал Корнилов. Они были вне ведения Национальной рады Масарика и действовали совершенно самостоягельно /и, артиллерийский дивизион под командованием полковника Икишева - из четырех батарей по два орудия с их командирами полковниками Миончинским, Шмидтом, Ерогиным и Третьяковым. Кавалерию добровольцев составили три конных дивизиона под командованием полковников Глазенала, Гершельмана и Корнилова.12 Враждебно относившийся к белым и их командованию бывший царский генерал Бонч-Бруевич, очень ярко отразивший это свое отношение в своих воспоминаниях «За власть Советов» оценивал силы белогвардейцев в «ледяном», как он писал, походе в 2 тысячи офицеров. 13На самом деле, общая численность Добровольческой армии на начало похода не превышала 4 тысяч штыков и сабель. В составе армии было 3 полных генерала, 8 генерал-лейтенантов, 25 генерал-майоров, 190 полковников, 52 подполковника, 15 капитанов, 251 штабс-капитан, 392 поручика, 535 подпоручиков, 668 прапорщиков.
Второе наступление Добровольческой армии на Кубань
1-ый Кубанский поход чуть не закончился катастрофой для белых. Потеряв под стенами Екатеринодара своего признанного лидера генерала Корнилова, Добровольческая армия огступила туда, откуда начала свои поход. Вернувшись на Дон в количестве до 5 тыс. человек, белая армия в буквальном смысле была спасена начавшимся донским антисоветским восстанием и наступлением германских войск с территории оккупированной Украины. Расположившись в Мечетинской и Егорлыкской, добровольцы крайне выгодно для себя использовали сложившееся на юге России положение. Не следует, правда, считать, что поражение, понесенное белыми, и та неопределенная ситуация, сложившаяся в районе дислокации армии, никак не отразилось на ее духе. Как утверждал Деникин, армию на какое-то время охватил моральный кризис. Поход на Кубань и особенно его результаты вызвали невиданный моральный надлом, который, по словам Антона Ивановича, грозил гибелью белых войск.1 Видимо слова белого командующего не следует считать простой фигурой речи: значение этого кризиса не следует преуменьшать. После тяжелых, кровавых боев требовался отдых, передышка. Находясь почти в полном вражеском окружении (немцы с запада, красные с юга и востока), дальнейшее продолжение вооруженной борьбы представлялось для значительной части добровольцев по крайней мере затруднительным. Вопрос об оставлении белых рядов вставал все чаще и чаще, тем более что белогвардейцы формально были связаны с армией всего лишь четырехмесячными контрактами. Другая, правда немногочисленная часть белых воинов, имела несколько другие причины для того, чтобы прекратить свою «белую борьбу» - усиление якобы монархических настроений в армии после гибели,, Корнилова. Эту тенденцию отразил в своей биографии корниловец Р.Гуль2, сам покинувший белую армию. Несомненно, произошло определенное «поправение» во взглядах рядовых добровольцев, но очевидно, что это не отразилось кардинальным образом на тех установках непредрешенчества, утвердившихся в белом командовании. Необходимо было срочно пресечь все центробежные тенденции, наметившиеся в войсках, еще раз объяснить офицерам, во имя чего началась борьба с большевиками, показать им, что их вожди ни на секунду не усомнились в правоте начатого ими дела. Генерал Деникин, тонко знавший офицерскую психологию, решил провести разъяснительную беседу. Место ее проведения в белой мемуаристике разниться — у Антона Ивановича это Егорлыкская , а в Марковской истории указана Мечетинская4. Тем не менее, время проведения этого собрания можно определить с достаточной точностью: оно состоялось 5(18) мая 1918. Помимо Деникина, в ней принял участие и генерал Алексеев. Антон Иванович с присущей ему убежденностью доказывал, в частности тем, кто еще колебался в выборе, что главная цель армии — борьба с большевиками, а не предрешение будущего государственного устройства России. Он совершенно точно понимал, что с провозглашением того или иного крайнего лозунга он отпугнет значительную часть антибольшевистских сил от армии, ослабив тем самым вооруженное сопротивление. Чтобы закрепить произведенное впечатление, генерал Марков собрал офицеров подчиненных ему частей 8(21) мая в Мечетинской, чтобы обсудить будущее армии и ее борьбу с советской властью. В частности он отметил, что борьба не закончена, что основные события предстоят в будущем, в чем он был совершенно прав. С собой он принес рапорта тех, кто желал покинуть ряды армии5.
