Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Формирование органов контрразведки и правовые основы их деятельности
1.1. Шпионаж и контрразведка в русской провинции до начала XX в. 28
1.2. Правовые аспекты деятельности русской контрразведки 39
ГЛАВА 2. Деятельность контрразведки в тамбовской губернии в годы Русско-Японской войны 1904-1905 гг. и межвоенный период
2.1. Особенности контрразведывательной деятельности в Тамбовской губернии в период русско-японской войны 1904-1905 гг 54
2.2. Организация контрразведывательной деятельности в межвоенный период (1908-1913 гг.) 68
ГЛАВА 3. Контрразведывательная деятельность в тамбовской губернии в период первой мировой войны 1914-1918 гг .
3.1. Организация деятельности органов контрразведки в Тамбовской губернии в период Первой мировой войны 1914-1918 гг 86
3.2. Военнопленные и тамбовская контрразведка 109
3.3. Беженцы и выселенцы: подозрения в шпионаже 135
3.4. Дети-шпионы и русская контрразведка в военные годы 154
3.5. Трансформация шпионажа и контрразведки в период революционных потрясений 1917 г 169
Заключение 177
Список использованных источников и литературы 181
- Правовые аспекты деятельности русской контрразведки
- Особенности контрразведывательной деятельности в Тамбовской губернии в период русско-японской войны 1904-1905 гг
- Организация деятельности органов контрразведки в Тамбовской губернии в период Первой мировой войны 1914-1918 гг
- Дети-шпионы и русская контрразведка в военные годы
Введение к работе
Актуальность темы предпринятого диссертационного исследования связана с тем особым вниманием, которое современное научное сообщество уделяет изучению истории спецслужб, в том числе и деятельности контрразведки, в различные исторические эпохи. Вполне очевидно, что развитие российской государственности было неразрывно связано с деятельностью органов государственной и общественной безопасности как в столичном, так и в региональном измерении.
Исторический опыт и тенденции развития межгосударственных отношений в глобализирующемся мире вполне подтверждают наличие сходных источников угроз национальной безопасности современной России, к которым относятся: разведывательная и иная деятельность спецслужб и организаций иностранных государств; наличие экстремистских организаций группировок, нацеленных на дезорганизацию функционирования органов государственной власти и военного управления; дестабилизация внутриполитической и социальной ситуации в стране; посягательство на экономическую безопасность и т.д.
В этом контексте весьма востребованной является научная реконструкция становления органов, обеспечивавших безопасность и противодействие деятельности иностранной агентуры в Тамбовской губернии
в начале ХХ в. Исследование фундаментальной проблемы развития региональных органов контрразведки и их роли в защите военной тайны, государственных секретов, противодействия деятельности агентов зарубежных разведок позволяет выявить обстоятельства, конструировавшие конкретно-исторический контекст жизни провинциального социума в военное и мирное время.
Объектом исследования избран процесс формирования и эволюции органов контрразведки в Российской империи начала XX в. на губернском уровне.
Предметом исследования является повседневная практическая деятельность региональных спецслужб Тамбовской губернии (Тамбовского губернского жандармского управления, уездных исправников, полицейских управлений) как типичных учреждений системы, обеспечивавшей государственную безопасность, военную тайну, мобилизационные возможности Тамбовской губернии в начале ХХ в. Комплексный подход к изучению данных органов общественной безопасности и противодействия иностранному шпионажу позволил осветить такие аспекты, как изменение организационной структуры региональных спецслужб, деятельность тамбовских контрразведчиков и др.
Географические рамки диссертации охватывают границы Тамбовской губернии начала XX в., являвшейся типичным тыловым регионом империи, что позволяет рассматривать контрразведывательные учреждения и их работу как своеобразную матрицу для изучения истории спецслужб начала ХХ в.
Степень разработанности темы. Проведенный анализ историографии проблемы позволил выявить и оценить уровень ее разработанности в научной литературе. Можно выделить несколько этапов развития историографии по истории становления и развития органов контрразведки в провинциальной России: дореволюционная (XIX в. – 1917 г.), советская (1917-1991 гг.), современная (1992 г. – настоящее время).
Дореволюционная историография по данному вопросу начала формироваться в период русско-японской войны 1904-1905 гг., и уже в первые послевоенные годы интенсивно велось изучение опыта организации контрразведывательной деятельности на театре военных действий. К 1910 г. было выпущено девятитомное собрание «Русско-японская война 1904-1905 гг.», в котором фрагментарно было рассмотрено противостояние русской и японской разведок. Офицером Генерального штаба России, полковником П.И. Изметьевым были подготовлены работы о разведывательной деятельности в период войны.
Также выходили отдельные издания о правовых аспектах противодействия иностранному шпионажу, труды зарубежных исследователей. Отметим книгу В.Н. Клембовского, в которой впервые были изложены задачи и приемы контрразведки. Таким образом, хотя дореволюционная историография представлена лишь фрагментарными работами по изучению отдельных аспектов шпионажа и противодействия ему, но они положили начало научному осмыслению данной проблемы.
После 1917 г. некоторые аспекты контрразведывательной работы рассматривались в ряде популярных работ, связанных с историей охранных отделений. В книге В.К. Агафонова «Заграничная охранка» упоминается ряд операций русских контрразведчиков во время Первой мировой войны. Следует отметить исследование П.Ф. Рябикова «Разведывательная служба в мирное и военное время», в котором было уделено внимание и контрразведке. В серии «Библиотека командира» была опубликована работа В. Латынина «Современный шпионаж и борьба с ним».
В начале 1920-х гг. перед специалистами IV (разведывательного) управления штаба РККА была поставлена задача исследовать деятельность агентуры важнейших государств, принимавших участие в мировой войне. Результатом глобального замысла стали подготовленные К.К. Звонаревым два тома капитального исследования об агентурной разведке царской России и об агентурной разведке Германии в 1914-1918 гг., которые вышли из печати в 1929-1931 гг. под грифом «Для служебных целей». Спустя 10 лет вышла книга А.А. Войтинова, раскрывающая особенности японского шпионажа в России.
В 20-е г. ХХ в. выходили многочисленные работы по истории контрразведывательных операций в период Первой мировой войны 1914-
1918 гг., но они касались в основном театра военных действий.
Не осталась в стороне от исследования вопросов борьбы со шпионажем и российская военная эмиграция. Уроки деятельности контрразведки в годы Первой мировой войны были проанализированы Н.С. Батюшиным и Б.В. Никитиным.
Системное исследование деятельности контрразведки царской России началось лишь в период Великой Отечественной войны. В 1942 г. была выпущена работа о немецком шпионаже в России в период Первой мировой войны. Вполне очевидно, что опыт борьбы с немецкой агентурой был востребован руководством органов госбезопасности, и по его заданию соответствующая работа осуществлялась в Главном архивном управлении НКВД СССР. Был подготовлен «Справочник о контрразведывательных органах царской России» с предисловием Н. Шляпникова, который рассказал о поисках организационных форм становления отечественной контрразведки.
В 1946 г. был опубликован сборник документов И.И. Никитинского «Из истории русской контрразведки», в котором был дан краткий исторический очерк развития и деятельности органов контрразведки. Однако закрытый характер этих публикаций, изданных под грифом «Секретно», не позволял их использовать вне системы органов госбезопасности.
После этого, более чем на 30 лет, в исследованиях по истории контрразведки в России образовалась пауза. Только в 1979 г. была опубликована статья Б.Н. Венедиктова по истории функционирования контрразведки царской России. В 1981 г. Л.С. Яковлевым в ВШ КГБ СССР была защищена первая диссертация по истории российской контрразведки начала ХХ в.
В 1990-е гг. ХХ в. начался процесс рассекречивания архивных документов, который дал импульс для изучения истории контрразведки. Вполне очевидно, что разведка и контрразведка и их оперативно-розыскная деятельность были представлены в открытой литературе весьма скромно, поскольку до революции само существование их составляло военную тайну, а в советский период все публикации имели закрытый характер.
В конце 1980-х – начале 1990-х гг. произошла отмена цензурных рамок, стали формироваться новые методологические подходы к изучению прошлого страны. Рассекречивание архивных документов, специальной литературы послужило основой для формирования историографии отечественных спецслужб. Весомую лепту в процесс изучения истории контрразведки внесли «Исторические чтения на Лубянке».
Начало XXI в. ознаменовалось всплеском интереса исследователей к истории отечественных спецслужб дореволюционной России. С образованием в 2001 г. Общества изучения истории отечественных спецслужб стали регулярно издаваться тематические сборники, в которых публиковались статьи и по истории контрразведки России. Специально историей отечественной контрразведки занимались Д. Веденеев, С.Н. Галвазин, Н.В. Греков, A.A. Зданович, A.A. Иванов, В. Каширин, Н.С. Кирмель, В.М. Мерзляков, Д.М. Ратников, Б.А. Старков, О. Хлобустов.
В 1980-2000-х гг. были защищены диссертационные исследования по истории контрразведки Российской империи. Издавались и работы энциклопедического характера.
История правового регулирования деятельности спецслужб обо-значена А.Ю. Шумиловым, затронута в работах А.Г. Егизарова и
С.Н. Жарова.
В зарубежной историографии проанализирована контрразведывательная деятельность российских спецслужб в начале ХХ в. Увидели свет работы по истории спецслужб Германии и Австро-Венгрии. Наиболее успешным изучением развития шпионажа в Российской империи в начале ХХ в. можно считать монографию У. Фуллера.
В последние годы активно стали изучаться региональные аспекты контрразведывательной деятельности начала ХХ в. Довольно многочисленны и региональные исследования о шпионаже в провинции. Наиболее ценным в методологическом плане в контексте изучаемой проблемы является диссертационная работа А.В. Беловой.
Таким образом, деятельность региональных органов контрразвед-ки вызывает интерес научного сообщества, в том числе отечественных и зарубежных исследователей. Однако до настоящего времени так и
не появилось целостного исследования эволюции органов контрразведки в провинции, в том числе и в Тамбовской губернии. Состояние историографии актуализирует тематику диссертационного исследования, определяет направления изучения деятельности спецслужб в начале
ХХ в.
Цель исследования – комплексное изучение деятельности региональных спецслужб Российской империи, реконструкция контрразведывательной работы в Тамбовской губернии в начале ХХ в.
Исходя из цели диссертации, определены следующие задачи исследования:
– уточнить структуру, функциональные обязанности и результаты деятельности органов безопасности, осуществлявших функции контрразведки в начале ХХ в., с учетом региональной специфики (этноконфессиональных, социокультурных, социально-повседневных индикаторов);
выявить роль Тамбовского губернского жандармского управления в системе провинциальных, региональных и столичных контрразведывательных подразделений, направления и формы взаимодействий между ними;
осветить вопросы взаимодействия контрразведчиков с властными структурами и провинциальным населением, уточнив формы организации сотрудничества жителей региона и представителей спецслужб;
выявить основные задачи контрразведывательной работы
в Тамбовской губернии в контексте общегосударственных задач и региональных аспектов защиты государственной и военной тайны, противодействия иностранному шпионажу;
рассмотреть информационное обеспечение и методы работы Тамбовского ГЖУ по противодействию деятельности агентов зарубежных разведок в регионе;
раскрыть влияние факторов формирования, развития и функционирования спецслужб Тамбовской губернии в начале ХХ в.;
на основе анализа введенных впервые в научный оборот архивных источников показать степень эффективности деятельности спецслужб по обеспечению региональных аспектов безопасности в условиях военного времени;
сформулировать выводы, определить основные направления дальнейших исследований данной проблемы.
Источниковая база исследования представлена комплексом неопубликованных и опубликованных материалов. Эти источники представляют собой следующие основные разновидности: 1) архивные документы; 2) законодательные акты; 3) материалы периодической печати;
4) документы личного происхождения (дневники и мемуары).
Первая группа источников представлена материалами, выявленными автором в Российском государственном военно-историческом архиве (РГВИА), Государственном архиве Тамбовской области (ГАТО), Государственном архиве социально-политической истории Тамбовской области (в общей сложности были обработаны материалы более 10 фондов и коллекций вышеперечисленных архивохранилищ).
В Российском государственном военно-историческом архиве были обработаны фонды военного министерства и Московского военного округа. В фонде 400 – «Главный Штаб» содержалась переписка военного министерства с представителями местного самоуправления по вопросам размещения военнопленных, надзорным функциям. Изучение материалов фонда 1606 – «Штаб Московского военного округа» позволило уточнить задачи местных и центральных спецслужб в деле противодействия военному шпионажу в регионе.
Наиболее ценный фактический материал по теме диссертационного исследования был обнаружен в документах Государственного архива Тамбовской области, где отложились данные губернского жандармского управления, других спецподразделений Тамбовской губернии, выполнявших контрразведывательные функции.
В фонде № 4 ГАТО – «Тамбовский наместник. Канцелярия тамбовского губернатора» были использованы документы, касающиеся переписки губернатора с различными ведомствами, воинскими начальниками, контрразведывательными отделениями и пр.
Фонд № 272 – «Тамбовское губернское жандармское управление» является наиболее информационно насыщенным по вопросам организации и проведения контрразведывательной деятельности в Тамбовской губернии в начале ХХ в. Удалось выявить документы, которые были сгруппированы в папки «О военном шпионстве» и «Военные шпионы», которые дали возможность охарактеризовать различные стороны деятельности контрразведчиков в регионе, в частности, такие позиции, как: жалование сотрудников, объемы отчислений по «секретным» статьям, отчеты по расходованию денег на агентурную работу.
Отдельные, нередко фрагментарные сведения о контрразведывательных мероприятиях в Тамбовской губернии в период Первой мировой войны 1914-1918 гг. выявлены в фондах: Р-5328 – «Личном фонде В.М. Андреевского», Ф. 504 – «Тамбовский уездный воинский начальник» и др.
Несмотря на закрытый характер проведения контрразведывательных операций, существовала серьезная правовая база их регламентации, наказания шпионов в судебном порядке.
При работе над диссертацией привлекались периодическая печать, освещавшая реакцию общества на антишпионские компании (борьбу
с «немецким засильем» и пр.). Полезным стало использование источников личного происхождения, в том числе руководителей органов контрразведки.
Использованные опубликованные источники и архивные документы содержат различную по полноте и степени достоверности информацию, которая является репрезентативной и в полной мере позволила провести комплексное исследование по избранной теме.
принцип историзма, позволяющий рассматривать деятельность спецслужб Тамбовской губернии как важный этап на пути совершенствования защиты национальных интересов и государственной безопасности;
принцип объективности, который подразумевает всесторонний охват изучаемого явления с целью выявления его сущности и применение всей совокупности различных методов для получения из исторических источников максимально разнообразной и обширной информации;
принцип диалектического познания исторических событий, суть которого заключается в необходимости учитывать различные стороны политики правительства Российской империи и региональных властей по противодействию иностранному шпионажу и защите военной и государственной тайны как в мирные, так и в военные годы.
– историко-системный метод в сочетании с историко-типологиче-ским подходом позволили выявить закономерности в деятельности региональных контрразведчиков;
– сравнительно-исторический метод, заключающийся в обосновании тех положений и категорий, на основе которых возможно сравнение и раскрытие сущности изучаемых явлений. Использование этого метода в совокупности с элементами системного анализа и синтеза позволило выявить как общие закономерности, так и характерные особенности в деятельности контрразведывательных учреждений изучаемого региона.
Исследование проведено в проблемно-хронологическом плане. Становление и развитие органов контрразведки в Тамбовской губернии изучены как часть общего процесса формирования системы государственной безопасности Российской империи в начале ХХ в.
Положения, выносимые на защиту:
-
Организационное построение органов контрразведки в начале XX в. в провинции носило поэтапный характер, отражало потребности защиты национальной безопасности Российской империи в мирные и военные годы.
2. Залогом успешной деятельности спецслужб в Тамбовской губернии было взаимодействие отделений контрразведки военных округов с разведотделениями штабов, а также территориальными подразделениями спецслужб.
3. В начале ХХ в. в Тамбовской губернии сложились достаточно прочные и результативные связи контрразведчиков и розыскных органов отдельного корпуса жандармов, что позволило на основе налаживания агентурной работы, проведения оперативных мероприятий выявлять иностранных шпионов.
4. Анализ нормативно-правовых актов Российской империи начала XX в. в контексте развития контрразведывательной деятельности показал, что ее правомочность значительно расширилась и конкретизировалась. Представители региональных спецслужб, опираясь на совершенствование правовой стороны работы контрразведки, вполне справлялись и противодействовали активизации иностранных разведок как в мирные, так и в военные годы.
5. Методика борьбы с военным шпионажем в Тамбовской губернии опиралась на использование традиционных жандармских способов – наружного наблюдения, агентурной работы, перлюстрации и дешифровки частной корреспонденции, на осуществление тотального контроля над всеми иностранцами, проживавшими либо приезжавшими в регион. Результативность контрразведывательных мероприятий в провинции вполне отражала системность и комплексность их применения.
6. Контрразведывательные усилия провинциальных спецслужб получали постоянную поддержку со стороны местных жителей в виде доносов, «добровольного» наблюдения за иностранцами, патриотических настроений населения Тамбовской губернии.
7. Ликвидация в марте 1917 г. региональных спецслужб привела к дестабилизации контрразведывательной деятельности, резкому ослаблению противодействия шпионажу в условиях продолжавшейся Первой мировой войны 1914-1918 гг.
Научная новизна исследования определяется постановкой проблемы и задачами исследования. Впервые в отечественной исторической науке проведено комплексное изучение становления и деятельности контрразведки в Тамбовской губернии в начале ХХ в.
Значительная часть использованного в диссертации фактического материала впервые вводится в научный оборот, позволяя восполнить имеющиеся пробелы в изучении истории спецслужб Российской империи, взаимоотношений власти и населения.
Организация контрразведывательной деятельности в региональном измерении постоянно трансформировалась и совершенствовалась, демонстрируя результативность защиты безопасности и национальных интересов российского государства.
В диссертации корректируется распространенный в литературе тезис о несовершенстве деятельности спецслужб, просчетах и неудачах контрразведки в период войн России начала ХХ в. В проведенном исследовании доказано, что именно четкая и слаженная работа профессионалов из подразделений спецслужб Тамбовской губернии позволила добиться результатов по противодействию иностранному шпионажу агентов зарубежных разведок.
Автором сделаны обобщения, выделены перспективные направления исследований в области истории контрразведки, требующие дополнительной разработки российскими историками.
Практическая значимость работы состоит в том, что выводы и материалы диссертационного исследования могут быть использованы при изучении социальной и военной истории России, для создания обобщающих трудов по истории спецслужб Российской империи начала
ХХ в. Диссертация может помочь исследователям при написании учебных пособий по истории России, краеведению, при чтении лекционных курсов и проведении семинарских занятий в университетах.
Изучение основных проблем становления провинциальной контрразведки в начале ХХ в. представляет ценность и для формирования современной политики по вопросам национальной безопасности и защиты государственных интересов Российской Федерации. Отдельные аспекты работы могут найти применение при организации патриотического воспитания и развитии гражданского сознания учащихся и студентов образовательных заведений Тамбовской области.
Апробация работы осуществлялась в форме выступлений соискателя с докладами и сообщениями на двух региональных, двух всероссийских и пяти международных научных конференциях. Основные положения и выводы исследования отражены в 16 научных статьях, в том числе в четырех изданиях, входящих в перечень ВАК, а также в монографии «Деятельность спецслужб в Тамбовской губернии в начале ХХ в. (1904-1917 гг.)».
Материалы научного исследования использовались при проведении лекций и семинарских занятий со студентами ТГТУ и ТГУ имени Г.Р. Державина.
Общий объем публикаций по теме – 14,07 п.л.
Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на заседании кафедры истории и философии Тамбовского государственного технического университета.
Структура диссертационной работы. Исследование состоит из введения, трех глав (девяти параграфов), заключения, списка использованных источников и литературы.
Правовые аспекты деятельности русской контрразведки
Деятельность контрразведки как спецслужбы, с одной стороны, не должна была широко и специально регламентироваться и кодифицироваться, но, с другой стороны, без уточнения законодательных характеристик, а также ответственности (санкций) за измену и шпионаж невозможно было бы проводить спецоперации по защите национальных интересов и государственной безопасности. Необходимо учитывать, что историко-правовые аспекты развития контрразведывательных операций представляют несомненный интерес при изучении правового сознания и гражданской ответственности населения Российской империи начала XX в.
Дело в том, что верноподданнические настроения провинциального социума и традиции демонстрации лояльности власти сильнее, чем правовые акты определяли поступки и позицию представителей провинциального сообщества в контактах и привычке сотрудничать с полицией и жандармами при проявлениях измены или поиске вероятных предателей. Российские спецслужбы всегда рассчитывали на эти патриархальные особенности общественного сознания и настроения провинциалов. Это проявлялось и в доносах на возможных «возмутителей спокойствия», лиц незнакомых и непонятных, к которым относили обычно всех иностранцев либо часто выезжающих за границу соотечественников, любых инакомыслящих.
Примечательно, что еще в начале XIX в. в России сложилось определенное концептуальное понимание проблем обеспечения государственной безопасности: охрана и защита государственной тайны; контроль за правильностью поведения подданных; надсмотр за иностранцами, которые в большом количестве въезжали в страну и своим поведением и образом мыслей представляли реальную угрозу отечественным патриархальным устоям; борьба с распространителями ложных слухов - эти направления были определяющими с точки зрения обеспечения государственной безопасности и спокойствия. Все они нашли свое законодательное выражение. На региональном уровне основное бремя по обеспечению общественной и государственной безопасности легло на плечи губернских органов власти - губернатора, губернского правления и полиции70.
Неизменным и постоянным в стране был контроль за иностранцами, прибывавшими в страну, их учет. Искали среди них шпионов. Некоторых иностранцев высылали из страны. Департамент полиции (ДП) МВД, как и прежнее Третье отделение, взял на себя давно отлаженную работу по иностранцам. Стоит отметить, что это было функциональной обязанностью органов внутренних дел всех европейских стран. В частности, 1-е делопроизводство с момента создания ДП ведало сбором сведений об иностранцах, прибывших в Россию, в том числе без установленных видов или с «невизированными паспортами», о розыске находившихся в России иностранных подданных по требованию их правительств, как обвиняемых в преступлениях, так и по другим причинам; решало дела по нарушению государственной границы, по содержанию ее в исправности и возобновлению.
Усовершенствовался в духе времени порядок применения положений о видах на жительство, закон о заграничных паспортах. Таким образом, Департамент полиции и штаб отдельного корпуса жандармов (на местах - губернские полицейские и жандармские управления) являлись единственными государственными органами, осуществлявшими на деле противодействие шпионажу, в том числе и военному, в самой примитивной форме - путем фильтрации иностранцев. Все же к концу XIX в. ни разведка, ни контрразведка не имели собственной организационной базы, а также самостоятельного бюджета - того минимума, без которого любое учреждение не может считаться полноценным. В XIX в. понятия «шпион», «шпионство » прочно вошли в российское общественное сознание с помощью беллетристики. Начало положили А.С. Пушкин и его предшественники. Поэт использовал слово «шпион» и для обозначения лица, занимающегося выведыванием секретных сведений в какой-нибудь стране в интересах другого государства, и вообще разведчика, и, наконец, банального доносчика. Потаенными авторами статей сборников «Голоса из России», издаваемых в 50-е гг.ХІХ в. в Лондоне, А.И. Герценым и Н.П. Огаревым, слово «шпион» использовалось в строго избирательном смысле: для обозначения лица, ведущего тайный надзор за «каждым сколько-нибудь образованным человеком» и соседствующего с привычными - «наушниками», «доносчиками», «агентами префекта полиции». Читающая российская публика второй половины XIX в. с помощью русских писателей была подготовлена к тому, чтобы уже четко разграничивать двойной смысл слова «шпион» - собственно шпион-разведчик и агент, не путая их между собой71. Понятно, что слово «контрразведка» не было в употреблении и в правом контексте не использовалось.
Заметим, что юридически, т.е. законодательно, понятие и регламентация контрразведывательной деятельности сформировались лишь к началу XX в. Но в нормативно-правовой базе России и Российской империи уже с XVII в. были статьи по преследованию военной измены, в том числе и в форме шпионажа, защите государственных секретов (Соборное уложение 1649 г., петровский Артикул воинский 1715 г. и Полевое уголовное уложение 1812 г.)72.
Особенности контрразведывательной деятельности в Тамбовской губернии в период русско-японской войны 1904-1905 гг
Япония тщательно готовилась к войне с Россией, и главные разведывательные операции разворачивались на Дальневосточном направлении. Но, тем не менее, японский шпионаж не ограничивался районами Дальнего Востока и Сибири. Немало японских шпионов проникло и в другие, в том числе тыловые регионы России. Японский генеральный штаб «протянул свои щупальца» и в центр страны, на которую он готовил нападение. Для инструктирования японских резидентов и шпионов, осевших в России, из Японии под видом туристов, ученых, журналистов, военных, крупных коммерсантов и подобное часто наезжали матерые разведчики и шпионы.
Деятельность враждующих разведок в годы Русско-японской войны (1904-1905 гг.) до последнего времени мало исследовалась историками. Это связано как с традиционной непопулярностью данной войны, так и с излишней политизацией тем, связанных с деятельностью разведывательных органов. В тех немногих изданиях, которые были посвящены русской и японской разведкам, их деятельность рассматривалась исключительно тономно . Примечательно, что до сих пор не появились работы, в которых бы специально изучались контрразведывательные операции в провинциальной России периода русско-японской войны.
Собственно говоря, специальных органов контрразведки в российской провинции накануне и в период русско-японской войны 1904-1905 гг. не было. По справедливым оценкам Д.Б. Павлова, с 1903 г. и на протяжении всей войны главные силы российской военной разведки и контрразведки концентрировались на Дальнем Востоке, в то время как основным полем деятельности прочих учреждений была Европа. Российские военные агенты Генерального штаба в Китае генерал-майор К.Н. Дессино и полковник Ф.Е. Огородников и их помощники капитаны А.Е. Едрихин, барон СВ. фон дер Ховен, СВ. Афанасьев обслуживали в разведывательном и контрразведывательном отношениях главным образом действующую армию и получали инструкции из штаба царского наместника на Дальнем Востоке, а после его упразднения - в штабе главнокомандующего. Это же в значительной степени характерно и в отношении представителей других российских ведомств, находившихся в годы войны в Китае: МИДа и Министерства финансов. В целом, секретные операции проводились и на территории самой Российской империи, и в областях, примыкавших или близких к театру во-енных действий (Япония, Китай, Корея, Гонконг, Сингапур, Индокитай, Индонезия, Индия), во многих странах Западной Европы, на Балканах, в Малой Азии и на севере Африки . Аналогичная оценка содержится в работе И.Н. Кравцева, указывавшего, что до войны с Японией Россия не имела отлаженной системы функционирования и взаимодействия спецслужб. В структуре организации имелись существенные пробелы90.
Несомненно, военное министерство в лице Главного штаба было заинтересовано в получении информации военной разведки. Особое значение имела взаимосвязь органов контрразведки военного ведомства с политической полицией МВД в деле борьбы с иностранным шпионажем. Значительная часть работы по контролю за деятельностью японских разведчиков как внутри России, так и за ее пределами была возложена на Департамент полиции и его важнейшую и наиболее секретную часть, его «мозг» и «сердце» -Особый отдел. В рамках последнего в зависимости от обстоятельств негласно, т.е. без официального учреждения, создавались временные оперативные подразделения или группы, выполнявшие специальные функции или задания: IV (секретное) отделение, Отделение по розыску о международном шпионстве и др. Каждое из них имело собственный немалый бюджет, свою наблюдательную и «внутреннюю» секретную агентуру и работало под непосредственным руководством директора Департамента и заведующего Особым отделом. Высшие полицейские чиновники России активно обменивались секретной информацией, добытой их подчиненными, с руководителями военных ведомств и министерств иностранных дел и финансов и наоборот.
Важно заметить, что деятельность японской агентуры в России и соответственно контрмеры с русской стороны начались еще перед войной. Само рождение российской контрразведки как института состоялось 21 января 1903 г., когда Николай II утвердил предложение военного министра генерал-адъютанта А.Н. Куропаткина о создании Разведочного отделения Главного штаба. Как и все появившиеся позднее секретные структуры Департамента полиции, Разведочное отделение военного ведомства создавалось негласно. Это было вызвано как требованиями конспирации, так и стремлением обеспечить его сотрудникам свободу рук в их повседневной работе, которая включала слежку, подкуп, подслушивание, вскрытие частной корреспонденции и другие не вполне законные действия.
По нашему мнению, все же слабым местом Разведочного отделения являлось то, что «охранение» военной тайны и выявление лиц, выдающих ее иностранцам, в основном касалось Петербурга и его окрестностей, так как именно там, в столице, наиболее активно работали японские разведчики. Действительно, японская разведка не могла не охватывать своим вниманием и российскую провинцию. Однако этот аспект деятельности японских спецслужб почти не привлекал внимание историков, которые предпочитали изучать наиболее близкий к театру военных действий дальневосточный регион91. Хотя по некоторым оценкам Департамента полиции к началу русско-японской войны на территории России действовало до 500 японских секретных агентов92.
Организация деятельности органов контрразведки в Тамбовской губернии в период Первой мировой войны 1914-1918 гг
В период Первой мировой войны 1914-1918 гг. Тамбовская губерния не являлась прифронтовой, а относилась к типично тыловым губерниям Европейской России. Здесь располагались гарнизоны и тыловые подразделения русской армии, размещались военнопленные, проходили важные железнодорожные пути. Тамбовская губерния представляла собой довольно однородную в этноконфессиональном отношении, густонаселенную территорию, население которой отличалось традиционными проявлениями патриотизма в период войн, а также самоотверженностью на полях сражений.
Необходимо учитывать, что значительную часть функций по контрразведке по-прежнему выполнял Департамент полиции и подчиненные ему органы на местах. Так, в период Первой мировой войны 1914-1918 гг. Тамбовской губернское жандармское управление осуществляло наблюдение за иностранцами, надзор за военнопленными, контролировало передвижение подозрительных лиц, отслеживало настроение городских и сельских жителей и их контакты с иностранцами.
Территориально губерния входила в юрисдикцию Московского окружного контрразведывательного отделения (КРО). Однако основную нагрузку по наблюдению за подозрительными иностранными подданными выполняли губернские жандармские управления и общая (исполнительная) полиция, так как именно она была наиболее многочисленной и организованной структурой местной исполнительной власти. Следует признать, что кропотливая и системная деятельность работников спецслужб в русской провинции являлась важной составной частью общероссийских процессов формирования политики по защите национальной безопасности и противостояния разрушительным тенденциям, которые проявлялись в российском государстве рассматриваемого хронологического периода.
К началу Первой мировой войны деятельность германской разведки на территории России протекала в самых разных формах: военный шпионаж, диверсии в промышленности и на транспорте, экономическая разведка и пр. В довоенное время общее руководство работой германской спецслужбы в нашей стране выполняло «центральное бюро по высшему руководству шпионажем в России», которое получало указания непосредственно от генерального штаба. Центром, куда стекалась вся информация со всех концов империи, являлось германское посольство в Санкт-Петербурге. На территории России германская спецслужба располагала широкой агентурной сетью. В числе немецких информаторов как до, так и во время Первой мировой войны встречались люди самых разных профессий, должностей и званий. Это были дипломаты, военные, чиновники, промышленники, коммерсанты, артисты, уголовники, проститутки и пр. Насаждение немецкой агентуры началось давно, но в начале XX в. оно приняло более широкие размеры в связи с предстоящей войной за передел территорий.
Германский шпионаж можно разделить на три вида: 1) мероприятия, проводимые кадровыми сотрудниками разведки, действующими под различным прикрытием; 2) шпионаж, осуществляемый посредством торгово-промышленных фирм; 3) разведывательно-подрывная работа, проводимая германскими колонистами и различными обществами, состоявшими из лиц немецкой национальности.
В канун войны германская разведка имела десятки агентурных сетей, тесно связанных с посольством. Методы работы германо-австрийской разведки в России не могли не измениться в связи с новыми условиями, созданными империалистической войной 1914-1918 гг. Был выработан ряд новых инструкций для агентов, работавших на фронтах и в прифронтовой полосе. Наряду с этим, была создана обширная сеть особых бюро по руководству и вербовке агентуры на театре военных действий155.
Иностранные агенты засылались на территорию России не только с целью шпионажа, многие из них готовились для проведения диверсий. Одной из эффективных форм противодействия иностранным разведкам стало наблюдательное дело. Организация его осуществлялась в тесном взаимодействии контрразведки и жандармских управлений. Фактически для проведения контрразведывательных мероприятий в годы войны в губернии были вовлечены разнообразные ведомства. Изученные источники дают возможность предположить, что зачастую именно жандармерия, а также городская и уездные полиции несли на себе большую часть активных контрразведывательных мероприятий.
Некоторые современные авторы указывают на некомпетентность контрразведчиков и их излишнее рвение. Так, А. Алексеев пишет, что в период войны в тылу свирепствовала контрразведка. Она набиралась из строевиков и запасных, ничего не смысливших в розыске, а то и просто из проходимцев, которых в мирное время никуда не брали, а теперь ради карьеры они лихо стряпали липовые дела о шпионаже. Контрразведчики, игнорируя МВД и корпус жандармов, гражданскую администрацию и военные власти, пытались бороться со спекуляцией, дороговизной, политической пропагандой и даже с рабочим движением, но своими неумелыми действиями лишь провоцировали волнения и забастовки. Любого банкира, рабочего или предводителя дворянства могли по недоказанному обвинению выслать или месяцами держать в тюрьме156. Данные оценки представляются не просто нелепыми, но также свидетельствуют о том, что авторы таких работ совершенно не знакомились с архивами и другими источниками, которые напротив отражают эффективную и результативную работу контрразведчиков особенно в тыловых губерниях Российской империи.
Дети-шпионы и русская контрразведка в военные годы
Проблема использования детей и подростков для шпионской деятельности особенно остро проявилась в период Первой мировой войны 1914-1918 гг. Детский шпионаж был тесно связан с патриотическими настроениями юных патриотов, их бегством на фронт, желанием принимать участие в защите Отечества.
Примечательно, что в истории было немало примеров детского участия или соучастия в войнах и военных конфликтах. Один из них - Детский крестовый поход 1212 г., когда немецкое войско прошло через Кельн и в его рядах насчитывалось около 25 тыс. детей и подростков, направляющихся в Италию, чтобы оттуда морем достигнуть Палестины. В более поздние эпохи дети также стремились убежать на войну, стать воинами, защищать Отечество. Тем не менее, до начала XX в. эти беглецы были исключением из правил, являли собой единичные случаи героизации фронтового быта.
Уже англо-бурская война 1899-1902 гг. вызвала стремление детей и подростков бороться за независимость буров. Эта война явилась первой войной XX в., которая нашла отклик в детских сердцах294. Примечательно, что детские впечатления о той далекой войне сохранялись у современников даже на склоне лет. Так, К.Г. Паустовский писал почти через полвека: «Мы, дети, были потрясены той войной. Мы жалели флегматичных буров, дравшихся за независимость, и ненавидели англичан. Мы знали каждый бой, происходивший на другом конце земли...» . Илья Эренбург вспоминал, как он, стащив у матери 10 руб., отправился на театр военных действий296. Дети с удовольствием играли в войну буров с англичанами, причем все хотели быть именно бурами. В воспоминаниях С.Я. Маршака отмечается: «Буром был и я, играя на улицах слободки и на гимназическом дворе»297. Сестра участника революционного движения в Тамбовской губернии Г. Усиевича вспоминала, что ее брат «...на печке рассказывал ребятам, что слышно нового о войне. Он хорошо знал имена всех вождей и генералов, названия городов, места боев»298.
В годы русско-японской войны 1904-1905 гг. довольно большое количество детей пыталось бежать в армию, чтобы принять непосредственное участие в боях на далеких полях Манчжурии299. Однако именно тотальный характер Первой мировой войны способствовал появлению особого феномена - детей-солдат. Эти дети и подростки, представлявшие особую социально-демографическую группу населения воюющих государств, вполне идентифицировали себя с военными структурами, отвергали детские привычки и традиции воспитания, позиционировали себя как защитники Отечества.
Отметим несколько наиболее существенных причин развития данного явления в начале XX в.:
1. Дети и подростки оказывались едва ли не самой подверженной влиянию официальной патриотической риторики группой общества. Заметим, что власти всех стран стремились максимально использовать детский энтузиазм и патриотизм в пропагандистских и иных целях.
2. Дети-солдаты являли собой особый социокультурный феномен человеческой цивилизации, один из элементов стереотипного тендерного воспитания мужчины, формирования образа мужественности в большинстве стран мира в начале XX в.300
Путями формирования данных признаком типично «мужского» поведения являлись:
- почти в каждой семье были воевавшие или служившие в армии мужчины. И это милитаризм и преклонение перед военными традициями были составной частью семейного воспитания и традиций мужественности;
- часто первыми, а затем и любимыми игрушками ребенка были «военные» игрушки: сабли, ружья, ножи, другие имитации оружия;
- детская одежда нередко копировала военные мотивы и военную моду (цвет хаки, гимнастерка, китель и пр.);
- в школьном образовании традиционно большую роль занимала история войн, история подвигов на войне, мифологизировалась военная доблесть и патриотизм;
- детская литература изобиловала сюжетами о детях-воинах, детях-героях (особенно, это героизация детей на войне усилилась после начала Первой мировой войны)301.
Точное число детей-солдат в воюющих странах установить вряд ли возможно, так как бегство на фронт почти всегда носило тайный характер. Дети скрывались в поездах, на пароходах, в воинских частях. Они объявлялись лишь на передовых позициях, когда их трудно было уже отправлять домой. Условно можно говорить о тысячах юных беглецов, стремившихся стать солдатами уже в 1914 г.
Возраст детей-солдат варьировался от 8 до 17 лет. Причем, дети часто «увеличивали» свой возраст на три-четыре года, надеясь остаться в армии. Кроме того, большинство беглецов на фронт называли себя, а нередко и действительно являлись, сиротами. Солдаты жалели несчастных, голодных и полураздетых детей и часто оставляли их при частях, подкармливали, одевали, заботились о них. В России типичным являлся для ребенка-солдата возраст - 12-15 лет, в Германии, Франции и Великобритании - 15-17 лет .
С начала Первой мировой войны дети и подростки всех слоев общества в большом количестве начали бежать в действующую армию. Легко принимаемые в свою среду нижними чинами юные добровольцы делались любимцами приютившей их части, привязывались к солдатской походной жизни. Стимулировали побеги многочисленные фронтовые корреспонденции в газетах с описанием подвигов юных разведчиков. О розыске пропавших учеников сообщалось по телеграфу на ближайшие железнодорожные станции, где чаще всего беглецов задерживали и отправляли домой в семьи.
В архивах сохранились нехитрые объяснения несостоявшихся воинов: «На фронте мы бы разносили патроны и ходили в разведки..:» .
Похожие диссертации на Деятельность органов контрразведки в российской провинции начала XX в. : по материалам Тамбовской губернии 1904-1917 гг.
