Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Начальный этап второй схоластики . 17
1.1. Понятие и феномен второй схоластики 17
1.2. Возрождение университетской философии в первой трети XVI в. Саламанкская школа
1.3. Схоластическая реформа в Саламанке. Философская теология Франсиско де Витории.
1.4. Морально-правовые идеи в философии Саламанкской школы. 77
Глава 2. Иезуиты и развитие второй схоластики 95
2.1. Иезуиты как интеллектуальная сила Контрреформации 95
2.2. «Ratio studiorum» и педагогическая система иезуитов 116
2.3. Луис де Молина и учение о свободе воли. Пробабилизм как моральная доктрина иезуитов (от Медины к Васкесу)
2.4. Педро да Фонсека и «Курс» коимбрских докторов (новый стиль изложения философии)
Глава 3. Франсиско Суарес и его философская система 156
3.1. Франсиско Суарес - вершина второй схоластики 156
3.2. Историко-биографические сведения 167
3.3. Становление философской системы 191
3.4. Основные произведения 212
Глава 4. Проблемы метафизики 219
4.1. Структура и предмет метафизики 219
4.2. Теологические основания метафизики 237
4.3. Единство бытия и проблема индивидуации 246
4.4. Индивидуальное сущее и принцип его индивидуации 259
Глава 5. Границы метафизики. Учение о познании и о «воображаемом пространстве»
5.1. Между физикой и метафизикой. «Наука о душе» 300
5.2. Единство познания 311
5.3. Проблема познания индивидуального. 328
5.4. Разум и космология. Проблема «воображаемого пространства» 347
Заключение. Вторая схоластика в историко-философской перспективе 364
Основные выводы 400
Литература 405
- Понятие и феномен второй схоластики
- Иезуиты как интеллектуальная сила Контрреформации
- Франсиско Суарес - вершина второй схоластики
- Структура и предмет метафизики
Введение к работе
Постановка проблемы и актуальность темы исследования. В отечественной историко-философской науке вторая схоластика XVI - начала XVII в. до настоящего времени не нашла достойного освещения. Очевидно, однако, что она занимает особое место в истории мышления. Как группа философских систем, принадлежавшая средневековой традиции, но сложившаяся в условиях раннего Нового времени, или, как иногда говорят, «на перекрестке эпох» - Средних веков, Возрождения и Нового времени -вторая схоластика сама по себе является проблемой в истории философии и вызывает оправданный исследовательский интерес.
В отличие от средневековой схоластики (ранней, высокой и поздней), которая существовала и развивалась как часть универсального теологического мировоззрения, схоластическая философия XVI в. представляла собой интеллектуальное движение, испытывавшее воздействие современных ей форм мышления, в том числе реформационной идеологии и ренес-сансных учений.
Важным и интересным представляется то, что католическая схоластика XVI столетия не только стала формой саморефлексии средневековой философии и «удачно схватила в мысли» современную ей эпоху, но также и то, что она оказала значительное влияние на последующее развитие философии, образования и культуры.
Вторая схоластика стала субстратом новоевропейской метафизики, оказала воздействие на развитие теории познания и психологии. В рамках второй схоластики были разработаны философско-правовые учения, которые легли в основу концепций международного права и общественного договора, новых этических систем. Особый интерес вызывает то, что вторая схоластика представляет собой философское выражение переходной эпо- хи, смены логик, мыслительных парадигм. При этом классический новоевропейский рационализм (понимаемый предельно широко), пришедший на смену средневековому типу философствования, продолжает оставаться одной из определяющих мировоззренческих позиций и в настоящее время, что свидетельствует об актуальности темы диссертации.
Помимо сказанного о значимости темы в историко-философском отношении, следует заметить, что результаты представленного исследования могут быть включены в контекст современных нам дискуссий по ряду ключевых вопросов онтологии и теории познания, этики, философии политики и права. Последнее объясняется тем, что в работе на материале второй схоластики рассматриваются такие «вечные» вопросы, как единство бытия, индивид, индивидуальность, индивидуация в различных смыслах, познание индивидуального, свобода воли, критерии морального выбора, ценность человеческой жизни и др.
Кроме того, наше исследование рассматривает один из классических образцов и традиций мысли, к которым в современной философии, несмотря на развитие в ней различных стилей мышления, направлений, позиций и тенденций, проявляется постоянный устойчивый интерес.
Степень разработанности проблемы. Несмотря на отсутствие в нашей стране специальных исследований, посвященных второй схоластике как целостному явлению, следует заметить, что отдельные вопросы, связанные с этой темой, рассматривались О.В. Журавлевым, А.Г. Погоняйло, М.Р. Бургете, И.В. Лупандиным. В той или иной мере вторая схоластика затрагивалась в соответствующих разделах общих историко-философских работ А.Х. Горфункеля, Д.В. Джохадзе и Н.И. Стяжкина, А.О. Маковельского, Н.В. Мотрошиловой, В.В. Соколова.
Серьезная традиция, сложившаяся в современной отечественной медиевистике, позволяет при изучении второй схоластики в ее содержа- тельных связях со средневековой мыслью, ренессансными и новоевропейскими формами философии, опереться на целый ряд исследований. Среди них следует выделить работы С.С. Аверинцева, В.Ф. Асмуса, В.П. Гайденко, П.П. Гайденко, М.А. Гарнцева, А.Л.Доброхотова, В.П. Зубова, А.Ф. Лосева, Г.Г. Майорова, М.К. Мамардашвили, С.С. Неретиной, Д.В. Никулина, Ю.В. Перова, П.С. Попова, К.А. Сергеева, ЯЛ. Слинина, Г.А. Смирнова, Э.Ю. Соловьева, Ю.Н. Солонина.
Кроме того, важное значение для понимания второй схоластики как преимущественно иберийской католической философии времени Контрреформации имеют историко-культурные, религиоведческие и литературоведческие работы, формирующие социокультурный фон исследований второй схоластики. Это труды М.А. Барга, Л.М Баткина, М.М. Бахтина, B.C. Библера, П.М. Бицилли, Е.О. Вагановой, В.А. Ведюшкина, А.Я. Гуревича, О.Ф. Кудрявцева, А.Н. Немилова, М.К. Петрова, В.И. Рутенбурга, М.М. Смирина, А.Л. Штейна и других авторов. Отдельно следует назвать переводные работы, опубликованные в XIX-XX вв. (некоторые из которых переизданы в последнее время). Авторами указанных сочинений являются: Р. Альтамира-и-Кревеа, Г. Бемер, В. Геттэ, Т. Гризингер, Ж. Губер, В. Прескотт, М. Филиппсон.
В иностранной научной литературе ситуация сложилась существенно иная. Хотя исследований, которые прямо ставили бы своей целью всестороннее рассмотрение второй схоластики, немного (можно назвать работы К. Джакона), схоластика XVI в. получила достойное освещение в трудах Х.Л. Абельяна, X. Бельды Планса, X. Грасии, А. Гуя, Дж. П. Дойла, М. Соланы, Х.М. Алехандро, Э.Г. Арболейи, М. Бечота, Ж.-П. Кужу, Ж.-Ф. Куртина, Х.Ф. Йельи Утрильи, М. Менендеса-и-Пелайо, К. Нореньи, X. Субири, Н. Уэллса, С. Фернандеса Бурильо, X. Эльина и др. Чрезвычай- но ценными для понимания второй схоластики являются ставшие классическими работы Э. Жильсона, Ф. Коплстона, Ж. Ле Гоффа, Й. Хейзинги.
Культурный контекст эпохи Контрреформации, место и в ней Три-дентского собора, Саламанкской школы, развитие контрреформационной идеологии иезуитами рассматривают такие исследователи, как У. Бэнд-жерт, К. Холлис, М. Батайон, Дж. Бродрик, Дж. О'Мэлли, X. Хиллербранд, М. Меллетт, Б. Томпсон, Дж. Олин и др.
Цель и задачи исследования. Аналитический обзор литературы позволяет утверждать, что в современной историко-философской науке отсутствуют работы, специально посвященные второй схоластике как целостному явлению в истории мышления.
Общей целью работы, таким образом, стало восполнение указанного пробела, т.е. формирования концепции второй схоластики как целостного явления в истории философии: определение ее хронологических рамок, этапов развития, характерных черт, исследование ключевых тем и проблем в философских учениях наиболее важных ее представителей.
Для достижения сформулированной цели автором решались следующие задачи исследования:
Проведение анализа основных концепций и идей, имеющихся по теме исследования в зарубежной историко-философской литературе, ограничение хронологических и тематических рамок исследования, определение понятия «вторая схоластика» и уточнение его содержания, представление имеющихся подходов к периодизации схоластики и оценке схоластической философии XVI в.
Выявление особенностей процесса возрождения схоластической философии в первой трети XVI в., рассматриваемого во взаимосвязях с социальными и культурными явлениями эпохи.
3. Формирование представлений о Саламанкской теологической школе как явлении в истории мысли в соотнесении с процессом возрожде ния схоластики в Европе и изменениями в системе университетского обра зования; выявление основных направлений теоретической деятельности представителей Саламанкской школы; оценка их влияния на развитие схо ластики.
Оценка основных теоретических результатов работы Тридентско-го собора (1545-1563); выявление особенностей формирования второй схоластики как философии католической Контрреформации.
Анализ причин возвышения ордена иезуитов (Общество Иисуса, Societatis Jesu) как ведущей теоретической силы католической Контрреформации, осмысление роли философов-иезуитов в развитии схоластики середины XVI - начала XVII в.
Проведение историко-философского анализа основных направлений и характерных черт философской деятельности иезуитов, в том числе узловых моментов морально-теологических, социально-философских и метафизических учений.
Формирование представлений о наиболее полной и завершенной философской системе в рамках второй схоластики, автором которой стал самый известный представитель схоластического ренессанса XVI в. Фран-сиско Суарес.
Исследование структуры и предмета метафизики Суареса, ее теоретических оснований, анализ новых решений традиционных метафизических проблем (аналогия бытия, сущность и существование, единство бытия и принцип его индивидуации и т.п.); оценка влияния метафизической системы Суареса на новоевропейскую философию.
Определение места и роли второй схоластики в целом в истории мысли.
Основные методы и методологические принципы исследования. Автором использовались традиционные методы исследовательской работы: историко-философский анализ исследовательской литературы и текстологический анализ источников - произведений представителей схоластики XVI в.
Вместе с тем, в основу диссертационного исследования положены следующие теоретико-методологические принципы:
Реконструкция второй схоластики как относительно устойчивого историко-философского образования в его целостности при одновременном рассмотрении ее в контексте преобразования философской традиции (переходе от средневековой мыслительной парадигмы к новоевропейской).
Оптимальное (необходимое и достаточное для достижения цели работы) ограничение исследуемого материала, т.е. рассмотрение второй схоластики в ее наиболее существенных параметрах, с концентрацией внимания на интересующих нас ключевых моментах философских систем «фигур первого ряда». При этом за рамками работы остаются учения достаточно большого числа теологов, также принадлежавших второй схоластике как явлению в истории мысли.
Фокусирование исследования на решении представителями второй схоластики проблем, связанных с проблемой индивидуации и с индивидуальным сущим в различных их проявлениях (от метафизики до этики), а также рассмотрение этих ключевых вопросов не только в историческом, но и в общеметодологическом плане.
Теоретическая и практическая значимость работы. Материал диссертации, использованные в ходе исследования методологические подходы и полученные результаты, заключающиеся прежде всего в разработке концепции второй схоластики, позволяют углубить и дополнить понимание специфики европейского историко-философского процесса, что имеет как теоретическую, так и практическую значимость. В теоретическом отношении диссертация дает историко-философский анализ второй схоластики, а также является применением нового в современной методологии исследований подхода, направленного на реконструкцию и изучение «разломов», «сдвигов», переходных эпох в истории мысли, преобразования философской традиции в ее существенных параметрах. В практическом отношении диссертация может служить восполнению пробела в учебной литературе для студентов и аспирантов, обучающихся по философским, религиоведческим, историческим и культурологическим специальностям (направлениям). Содержание и выводы работы могут применяться в преподавании общих и специальных курсов по истории философии. Отдельные темы и сюжеты (преимущественно связанные с актуальными для настоящего времени вопросами этики, религии, политики, теории права) могут быть использованы при чтении общего вузовского курса философии.
Апробация исследования и публикация материалов работы.
Материалы работы на протяжении ряда лет использовались автором при чтении историко-философских курсов для студентов философского и других факультетов Санкт-Петербургского университета, а также спецкурса «Контрреформация и схоластика» для студентов Русского христианского гуманитарного института (Санкт-Петербург).
Результаты работы представлялись автором в ходе различных научных форумов, среди которых:
III Санкт-Петербургский симпозиум историков русской философии (апрель 1995);
Богословие и философия: опыт и перспективы встречи. Межвузовская научная конференция (С- Петербург, апрель 1996);
10*,'
Человек. Природа. Общество. Актуальные проблемы. Ежегодные международные конференции молодых ученых (С.-Петербург, 1996,1997,1999);
Новации в современном научном познании. Межвузовская научная конференция (С- Петербург, февраль 1997);
Универсум платоновской мысли. V и VI Платоновские конференции (С- Петербург, май 1997, май 1998);
Культура России в переломную эпоху. Межвузовская научная конференция (С- Петербург, ноябрь 1997);
Франсиско Суарес и европейская культура XVI-XVII веков. Межвузовский научно-теоретический семинар (С- Петербург, июнь 1998);
Аксиологические проблемы научной и технической реальности. Межвузовская научная конференция (С- Петербург, январь 1998); XXI Сервантесовские чтения. К 80-летию академика Г.В. Степанова (С- Петербург, апрель 1999);
Университеты и традиции образования в истории европейской культуры (С- Петербург, апрель 1999);
Модернизация России на рубеже веков. Межвузовская научно-теоретическая конференция (С- Петербург, октябрь 2000);
Научно-теоретический семинар Центра изучения средневековой культуры при философском факультете С- Петербургского государственного университета (С- Петербург, октябрь 2000);
Фома Аквинский как авторитет? Семь веков проблем и перспектив. Международная конференция (Утрехт, Нидерланды, декабрь 2000);
Аристотель и средневековая метафизика. Международная научная конференция (С- Петербург, октябрь 2001);
Семинар Центра средневековых и ренессансных исследований, Университета Сент-Луиса (США, февраль 2002)
Саламанкские школы и история ибероамериканской мысли: теория и практика. I Симпозиум Института истории ибероамериканской мысли Саламанкского папского университета (Саламанка, Испания, октябрь 2002).
Результаты диссертационного исследования обсуждались на расширенном заседании кафедры философии Санкт-Петербургского государственного горного института им. Г.В. Плеханова (технического университета), по результатам которого кафедра приняла положительное заключение о работе и рекомендовала ее к защите.
По теме диссертации автором написана и вышла в свет монография:
Фокус метафизики. Порядок бытия и опыт познания в философии Франсиско Суареса / Санкт-Петербургский государственный горный институт (технический университет). СПб, 2002. 201 с. (11,7 п.л.).
За время работы над диссертацией автором опубликованы более 30 печатных работ, в которых отражаются основные положения и выводы, содержащиеся в исследовании и представленные к защите. Среди них в первую очередь следует отметить статьи в периодических и продолжающихся изданиях, включенных в рекомендательный список ВАК РФ для публикации основных положений докторских диссертаций:
О философии иезуитов, или «Три крупицы золота в шлаке схоластики» (Молина, Васкес, Суарес) // Вопросы философии. 2002. № 5. С. 141-152. (1,2п.л.) «Ratio studiorum» и парадоксы иезуитского образования // Записки Горного института. Т. 152. СПб, 2002. С. 266-268. (0,3 п.л.)
Отвага изощренного ума // Вестник С.-Петербургского университета. Серия 6.2002. Вып. 1 (№ 6). С. 251-256.0,5 п.л.
Франсиско Суарес и его метафизические рассуждения о принципе индивид) аци и // Вестник С.-Петербургского университета. Серия 6. 1998. Вып. 2 (№ 13). С. 3-9. (0,5 п.л.; в соавторстве с Т.В.Антоновым)
Далее следует отметить статьи и материалы докладов, опубликованные в других российских и иностранных изданиях:
Испанская схоластика XVI - начала XVII в. (Лекция 7) // Программа, методические указания и материалы по курсу «История философской мысли в Испании» / Сост. и общ. ред. проф. О.В. Журавлева. Санкт-Петербургский гос. университет. СПб, 2003. С. 55-63. 0,45 п.л. La Filosofia como profesion en Rusia^Un modo de pensamiento europeo? // Dialogo filosofico [Madrid]. Ano 18. № 54. 2002. Septiembre- diciembre. P. 545-558. (0,5 п.л.). - Статья в испанском научном журнале. «Португальский Аристотель» Педро да Фонсека: комментарии и философия // ПЛАТСЖОПОАН. Философское антиковедение как междисциплинарный синтез историко-философских, исторических и филологических иследований. Материалы лекций 1-й молодежной научной школы. 19-24 августа 2002 г. СПб: Изд-во СПбГУ, 2002. С. 125-131. Knowledge of singular things in the treatise "De anima" of Francisco Suarez // Verbum. Альманах. Вып. 6. Аристотель и средневековая метафизика. СПб: Издательство С- Петербургского философского общества, 2002. С. 269-270. 0,1 п.л. - Тезисы доклада, сделанного на английском языке в ходе международной научной конференции. European scholasticism in Orthodox thought: The reception of the Scholastic tradition in eighteenth century Russia // Jaarboek 2000 / Thomas Instituut te Utrecht: Utrecht, 2001. P. 31-41. 0,55 п.л. - Статья на английском языке, опубликованная в «Ежегоднике-2000» Томас-института Утрехтского католического университета.
Наука о душе (Метафизика познания Франсиско Суареса) // Verbum. Альманах. Вып. 5. Образы культуры и стили мышления. СПб: Издательство С.-Петербургского философского общества, 2001. С. 184-211. 1,55 п.л.
Франсиско Суарес. Комментарии на книги Аристотеля «О душе». Введение (фрагмент) // Verbum. Альманах. Вып. 5. Образы культуры и стили мышления. СПб: Издательство С- Петербургского философского общества, 2001. С. 174-183. 0,5 п.л. - Перевод текста и примечания к нему. «Курс» коимбрских докторов: послесловие к статье проф. Дойла // Verbum. Альманах. Вып. 5. Образы культуры и стили мышления. СПб: Издательство С- Петербургского философского общества, 2001 .С. 110-116. (0,4 п.л.; в соавторстве с Л.В. Цыпиной)
Поворот в лабиринте: Луис де Молина о свободе воли // Verbum. Альманах. Вып. 2. Наследие средневековья и современная культура. СПб: Издательство С.-Петербургского философского общества, 2000. С. 39-51. 0,75 п.л.
Контрреформация и схоластика // История средневековой философии. Программы специальных курсов / Санкт-Петербургский государственый университет. СПб: Издательство С- Петербургского философского общества, 2000. С. 19-26. 0,5 п.л.
Жизнь, как и политика, - искусство возможного // Петербургский час пик. 2002. № 31 (134). С. 11. 0,25 п.л. - Научно-популярная статья.
Об истоках современной европейской системы образования // Модернизация России на рубеже веков. Материалы межвузовской научно-теоретической конференции. 18 октября 2000 г. СПб, 2000. С. 142-145. 0,3 п.л.
Введение в философию Контрреформации: иезуиты и вторая схоластика // Verbum. Альманах. Вып. 1. Франсиско Суарес и европейская культура XVI-XVII веков. СПб: Издательство С.-Петербургского философского общества, 1999. С. 58-79.1,4 п.л.
К 450-летию Фр. Суареса. // Verbum. Альманах. Вып. 1. Франсиско Суарес и европейская культура XVI-XVII веков. СПб: Издательство С- Петербургского философского общества, 1999. С. 184-200. 0,9 п.л. (в соавторстве с О. В. Журавлевым). «Искусство шутить с Богом» (Еще раз о моральной доктрине иезуитов) // Человек. Природа. Общество. Материалы 10-й международной конференции молодых ученых. СПб: Издательство С- Петербургского университета, 1999. С. 117-122. 0,25 п.л.
Иезуиты и образование // Четвертая Санкт-Петербургская ассамблея молодых ученых. Тезисы докладов. СПб: Издательство С- Петербургского университета, 1999. С. 162-163. 0,05 п.л.
Трансформация понятия аналогии бытия (От Фомы к Суаресу) // Универсум Платоновской мысли: Космос, Мастер, Судьба: Материалы VI Платоновской конференции 28-29 мая 1998 г. СПб: Издательство С- Петербургского университета, 1998. С. 135-138. 0,25 п.л.
Современное понимание проблемы индивидуации: эпистемологический и аксиологический аспекты // Аксиологические проблемы научной и технической реальности. Тезисы научной конференции. Санкт-Петербург, 28-29 января 1998 г. СПб, 1998. С. 132-133. 0,1 п.л.
Поиск определенности в познании бытия (Об одной эпистемологической установке классического рационализма) // Сборник научных статей по итогам диссертаций, защищенных в СПГГИ в 1997 г. СПб, 1998. С. 200-203. 0,3 п.л.
Понятие «вторая схоластика» в отечественной истории философии // Человек. Природа. Общество. Материалы 8-й международной конференции молодых ученых. СПб: Издательство С- Петербургского университета, 1997. С. 26-31. 0,2 п.л.
Культура философского мышления как образовательная ценность // Культура России в переломную эпоху. Материалы международной научно-практической конференции. 25-26 ноября 1997 г. СПб, 1997. С. 159-162.0,1 п.л.
Проблема познания и онтологический статус индивидуального в платоновской философии // Универсум Платоновской мысли: Вопросы познания. Процедуры правильного мышления. Докса и ноэсис: Материалы V Платоновской конференции 26-29 мая 1997 г. СПб: Издательство С- Петербургского университета, 1997. С. 165-168. 0,25 п.л.
Схоластическое понятие субстанциальной формы и деятельная природа монады в метафизике Лейбница // Богословие и философия: опыт и перспективы встречи: Материалы научной конференции 18-19 апреля 1996 г. / С- Петербургский институт богословия и философии. СПб, 1997. С. 0,25 п.л.
Интеллектуальная интуиция и познание индивидуального // Новации в современном научном познании. Тезисы научной конференции. Санкт-Петербург, 3-4 февраля 1997 г. СПб, 1997. С. 52-53.0,07 п.л.
Старые доски корабля Тезея (Philosophia Prima Томаса Гоббса об акциденциях и индивидуальности телесных субстанций) // Человек. Природа. Общество. Актуальные проблемы: Материалы конференции молодых ученых 26-30 декабря 1996 г. СПб: Издательство С- Петербургского университета, 1996. 0,2 п.л.
Понятие сущности у Аристотеля как источник проблемы индивидуации в средневековой метафизике. // Человек. Природа. Общество. Актуальные проблемы. Материалы конференций и семинаров молодых ученых СПбГУ (сентябрь 1994 - апрель 1995 гг.) / Санкт-Петербургский государственный университет: СПб, 1995. 0,1 п.л.
Фр. Суарес и западная русская традиция конца XVII - первой половины XVIII в.: естественный закон и проблема свободы в индивидуальной этике // Нравственный идеал русской философии. Материалы III Санкт-Петербургского симпозиума историков русской философии (3-5 апреля 1995 г.) / Санкт-Петербургский государственный университет: В 2 ч. СПб, 1995. Ч. 1. С. 102-105. 0,2 п.л.
Понятие и феномен второй схоластики
Понятие «вторая схоластика», на наш взгляд, является адекватным мысленным образом, отражающим исследуемое нами явление в истории философской мысли - католическую философию эпохи Контрреформации. Для того, чтобы более полно раскрыть и уточнить содержание этого понятия, необходимо принять во внимание следующие положения.
Во-первых, ключевым является тезис о том, что понятие «вторая схоластика» обозначает группу католических философских учений, генетически связанных со средневековым схоластическим аристотелизмом, в основном опирающихся на томистскую философию, но учитывающих и включающих в себя элементы систем поздней схоластики и ренессансных гуманистических учений. Вторая схоластика стала теоретическим выражением программы внутренней реформы католицизма и обоснованием движения Контрреформации; она явилась ответом на религиозные, социальные, морально-правовые и, разумеется, собственно метафизические вопросы, выдвигаемые ранним Новым временем; учения второй схоластики, наконец, послужили субстратом для последующей новоевропейской философии XVII в.
Уточним, что, с одной стороны, вторая схоластика унаследовала основные традиции средневековой схоластической философии (в том числе «готическую» форму сумм с их проблематикой, порядком рассмотрения проблем с соответствующим делением на трактаты, рассуждения, разделы, вопросы, пункты, подпункты и т.п.), с другой стороны, в содержание этой схоластики включались вопросы, рождаемые новой ситуацией в мире, из менениями в мировоззрении европейцев, в интеллектуальной и духовной культуре Запада.
Во-вторых, мы обращаемся к положению о том, что понимаемая таким образом вторая схоластика ограничивается хронологическими рамками XVI - начала XVII вв. При этом, если говорить более строго, начало второй схоластики следует связывать с расцветом интеллектуальной деятельности основателя Салманкской школы доминиканца Франсиско де Ви-тории, выпавшим на 30-е годы XVI столетия, а завершение - со смертью наиболее значимого философа-иезуита Франсиско Суареса (1617 г.).
Как мы уже отмечали во «Введении», вторая схоластика, к сожалению, в отечественной историко-философской литературе (в отличие от литературы зарубежной) достойного освещения пока не нашла. Специальных исследований, которые были бы посвящены этому феномену, нет. Их не было в советский период, отсутствуют они и в настоящее время.
В общих же работах, опубликованных в Советском Союзе и России за последние 20-30 лет,1 схоластика XVI - начала XVII в. либо не затрагивается вовсе, либо рассматривается поверхностно, как некий переходный, промежуточный этап, не заслуживающий серьезного внимания. Сказанное характерно для крайне редких монографических работ, посвященных этому времени в истории философии, таких, например, как «Философия эпохи ранних буржуазных революций» (под ред. Т.И. Ойзермана и др. М., 1983), для тематических историко-философских и междисциплинарных сборников научных статей, среди которых можно указать такие, как: «Из истории культуры средних веков и Возрождения» (отв. ред. В.А. Карпушин. М., 1976); «Типология и периодизация культуры Возрождения» (под ред. В.И.
Рутенбурга. М, 1978); «Культура эпохи Возрождения и реформация» (отв. ред. В.И. Рутенбург. Л., 1981); «Проблемы истории домарксистской философии (Средневековый способ философствования)» (малотиражный сборник, изданный под редакцией В.М. Богуславского в 1985 г. на ротапринте в Институте философии АН СССР) и др.
Остановимся на некоторых примерах. Так, в «Философии ранних буржуазных революций» есть раздел, посвященный Реформации , в котором интеллектуальная и духовная атмосфера XVI в. рассматривается в контексте начинающихся буржуазных преобразований. Реформация как процесс религиозного обновления признается подвижной, открытой, направленной на возвращение к истокам христианства системой; разбираются философские основания протестантизма - учение о Боге и мире, антропология, гносеология и проч. Внимание уделяется (со ссылками на идеи М. Вебера3) основным положениям протестантской этики в ее «личностно-религиозной связи»4 с развитием буржуазных отношений.
Примечательно, что философские (точнее, этико-богословские) идеи реформаторов рассматриваются в контексте полемики с Эразмом Роттердамским, но не рассматриваются в связи с католической Контрреформацией. Последняя, как и представляющая ее схололастическая философия, вообще остается за рамками исследования.
Иезуиты как интеллектуальная сила Контрреформации
В XVI веке Западный мир, переживающий кризис католицизма, втягивается в религиозное обновление, цель которого - «исправление» церкви. Это означает приведение церковной идеологии, церковной политики и церковных институтов в соответствие с умонастроениями духовенства и паствы. Обновление обычно отождествляют с движением Реформации, первым проявлением которого считаются тезисы профессора теологии из Виттенберга, молниеносно распространившиеся в европейских странах. Такое мнение выглядит односторонним, причем не только потому, что до Лютера были Арнольд из Брешии в XII веке, катары в XIII-ом, Уиклиф в XIV-ом и Гус в начале XV века.
Мы имеем в виду другое обстоятельство. Не вызывает сомнений тот факт, что реформой западной христианской церкви Европа обязана реформаторам-протестантам. Их имена известны, произведения, основные течения протестантизма и различия между ними достаточно изучены.200 Между тем, также общеизвестно - только на это реже обращают внимание в отечественной науке201, - что контрреформационное движение если и было реакцией на Реформацию, то реакцией в буквальном смысле (без негативного значения), которая вылилась в ответные преобразования» в глубокую внутреннюю реформу католической церкви. И эта внутренняя реформа католицизма тщательно подготавливалась, долго проводилась и имела свою собственную логику.202 Недооценка второй - теневой -стороны Контрреформации, к сожалению, характерна для отечественной науки. Достаточно перечислить десятки монографий, научных сборников, диссертационных исследований, посвященных Реформации, и вновь обратить внимание203 на практически полное отсутствие в России специальных работ о Контрреформации.
Уже постановления V Латеренского собора (1512-1517) и буллы папы Льва X, составленные на их основе, выражали тревогу по поводу растущего несоответствия идеи единой христианской империи под патронажем святой матери церкви реально существующим сильным национальным государствам, не желающим признавать не только светскую власть папы, но и отвергающим притязания святого престола на решения местных церковных вопросов. Начавшаяся Реформация добавила к внешнему давлению внутреннее, заставив католическую церковь более энергично искать собственные пути исправления.204 Следовательно, нужно говорить не только о «реформации реформаторов», но и о том движении внутри римской церкви, которое привело к появлению нового католицизма, твердо отстаивающего традиции, но отвечающего духовным запросам новоевропейского общества. (Важной частью этого движения стала вторая схоластика, которую в связи с главной ее задачей вполне оправданно было бы назвать философией Контрреформации.)
Второй этап схоластического ренессанса шестнадцатого столетия проходил под воздействием Тридентского205 собора (1545-1563) - одного из поворотных пунктов истории не только католической церкви, но и всего западного мира.206
В ходе трех сессий Тридентского собора не только сформировалась контрреформационная программа Рима, но и определились контуры новой, исправленной католической церкви. В связи с этим, о Триденте следует сказать несколько слов.
Собор, на котором предполагалось обсудить основные противоречия католической церкви, казалось, был обречен на неудачу. Слишком различны были установки и цели участвовавших в нем сторон. Представители протестантских общин требовали свободы для обсуждения проблем церковной политики и догматики. Они надеялись быть услышанными, тем более, что речь не шла о разрыве с католицизмом, но лишь о реформах внутри вселенской церкви. Император Священной Римской империи и испанский король Карл V также надеялся на мир с протестантскими странами и частями империи: до решения церковных вопросов было объявлено религиозное перемирие. К требованиям реформ присоединялась значительная часть «ультрамонтанского» епископата. Прелаты были недовольны неограниченной властью святого престола, которая, по их мнению, оказывалась неадекватной новой ситуации в мире. Клириков и мирян, духовную и светскую власть европейских государств удручала неспособность папы и курии, которая по преимуществу состояла из итальянцев, противостоять «порче церкви» и протестантскому движению. Задачи Павла III были не менее сложными. Нужно было сохранить папскую власть, восстановить ее авторитет, найти точку равновесия между идейным единством церкви и сохранением религиозного мира. Собор поэтому готовился долго208 и открылся лишь в 1545 году.
Франсиско Суарес - вершина второй схоластики
Мы обращаемся к метафизике одного из западных философов, которого называют «великой фигурой исторического перекрестка» и даже «основой современного мира» . Речь идет о Франсиско Суаресе (1548— 1617), наиболее крупном представителе католической философии эпохи Контрреформации - второй схоластики. В отечественной периодике опубликованы статьи, посвященные Суаресу; изданы переводы некоторых фрагментов его сочинений. Единственной пока российской - на фоне сотен зарубежных книг - монографией на указанную тему является уже упоминавшаяся работа автора диссертации.
Личность и метафизика Суареса, который и в самом деле считается в европейской философии фигурой первого ряда, являются темой нашей работы. Зная, однако, что испанский профессор-иезуит эпохи Контрреформации недостаточно известен российскому читателю, мы решили прибегнуть к невинному рекламному ходу - воспользоваться суждениями Хайдеггера и некоторых других философов, чтобы начать знакомство читателя с предметом этой книги.
Известно, что Хайдеггер подверг разбору метафизическую доктрину Суареса в «Марбургских лекциях» 1927 г. Ей же был посвящен параграф в работе «Основные понятия метафизики», представляющей собой материалы лекционного курса, прочитанного Хайдеггером в 1929/30 учебном году. Оставив за скобками упреки, которые немецкий философ адресует средне вековой метафизике321 (а эти упреки относятся и к Суаресу), воспользуемся хайдеггеровской характеристикой, чтобы лучше представить место, которое занимает Суарес в истории мысли.
Хайдеггер считает, что Суареса «...следует поставить еще выше Фомы по остроте и самостоятельности постановки проблем»322. Он (Суарес) не только в значительной степени повлиял на дальнейшее развитие католической теологии и философии, но и оказал существенное воздействие на протестантскую схоластику XVI-XVII вв.323
Более того, главная заслуга испанского философа состоит в том, что он, занимаясь «систематическим упорядочением» ведущих проблем аристотелевской философии, «...положил начало самостоятельному развитию метафизической проблематики, которая была особенно влиятельна ...для зарождающейся философии Нового времени»324. Суарес, по мнению Хай-деггера, установил деление философии на части, которое стало традиционным для последующих европейских философов, вплоть до Канта и Геге J15i Речь здесь идет не только о секуляризации философского знания, характерной для эпохи раннего Нового времени, но и о самостоятельности в постановке и решении основных метафизических вопросов.
Если говорить кратко, то, по мнению Хайдеггера, Суареса отличают:
ясное понимание (в отличие от средневековых философов) разрозненности книг аристотелевской «Метафизики» и осознание необходимости «исправить», систематизировать обозначенные в них ведущие проблемы;
самостоятельность суждений, в которых в большей мере присутствуют собственные размышления, чем послушно следующее за текстом комментирование;
сведение воедино всего комплекса онтологических проблем, которые были восприняты в этой отточенной и завершенной Суаресом форме философами Нового времени, прежде всего Декартом, и, следовательно, близость метафизики Суареса к новоевропейской философии326.
Приведенные оценки, на наш взгляд, адекватно отражают суть дела. Добавим, что метафизика Суареса действительно является звеном, обеспечивающим преемственность в истории философии. Суарес не просто «завершил» схоластику, увенчав ее универсальной энциклопедией средневекового рационализма, в которой систематически рассматриваются практически все традиционные и новые, рожденные XVI в., вопросы. Он стал учителем для новоевропейских философов, среди которых в первую очередь мы называем Декарта и Лейбница. На этом остановимся подробнее.
Декарт, как известно из его собственных слов, «никогда не тратил слишком много времени на чтение книг философов» . Более чем сдер жанное отношение к «прежней философии», в первую очередь к схоластике, обычно объясняют свойствами его характера, а также почти десятью годами, проведенными им в иезуитской коллегии Ля Флеш328, после которых Декарт, не дочитав скучной метафизики, решил заняться изучением «великой книги мира».
Интерес к схоластике проявился у Декарта позднее, в пору его работы над систематическим изложением собственной философии. В 1640 г. он написал Мерсенну о своем желании обратиться к «философии иезуитов»: «Я хотел бы перечитать кое-что из их философии, в которую не заглядывал в течение 20 лет. Хочу понять, нравится ли она мне более, чем раньше... Мне бы также хотелось узнать, есть ли сейчас какое-нибудь извлечение всей схоластической философии; это сохранило бы мне время, которое потребуется на прочтение их громадных томов»329.
Вероятно, одним из компендиумов для Декарта стали «Метафизические рассуждения» («Disputationes metaphysicae») Суареса, которые - два тома in folio - с трудом можно назвать «кратким извлечением»330. Тем не менее, спустя три-четыре года Декарт выступил с «Первоначалами философии» - итоговым очерком собственной доктрины.
Очевидно, что поиск доказательств, свидетельствующих о влиянии схоластики Суареса на идеи «Первоначал философии» или «Размышлений о первой философии», представляет собой неблагодарное занятие: подобные свидетельства обычно бывают лишь косвенными и к тому же зависящими от пристрастий того, кто их истолковывает. Тем не менее обратим внимание на любопытный момент. Декарт, который отличается крайней скупостью цитирования, в одном месте, отвечая оппоненту по частному вопросу, ссылается на Суареса так, как мы привыкли ссылаться на энциклопедические словари или справочники, постоянно находящиеся под руками .
Структура и предмет метафизики
Наследие Суареса обладает достаточно редкой чертой - внутренним единством при обширности и многообразии входящих в него частей. Согласованность, о которой писал сам философ в упомянутом нами выше письме 1617 г., между теологией, с одной стороны, и «науками» (о бытии, о познании, о морали, о праве и т.п.), с другой стороны, на наш взгляд, обеспечивается не только христианским мировоззрением автора, но и тем философским рационализмом, которым проникнуто все его мышление. Именно поэтому мы говорим о философско-теологическом синтезе, основой которого является высшая рациональная наука - метафизика.
Заметим, что метафизика для Суареса - не описание «застывшей» «иерархии сущих»; это панорама динамичного мира, его элементов и связей с точки зрения сущности, природы, причин, смысла. Метафизика -главная наука, она «выше» и «дальше» физики (т.е. философии природы, психологии, антропологии и других наук о частных свойствах вещей). Однако «ш/?ансфизичность» этой философской науки заключается в первую очередь не в превосходстве предмета - хотя сущее, взятое в наибольшей абстракции, разумеется, является наиболее почтенным предметом, - а в превосходстве метода, которым познается предмет, а также угла, под которым он познается. Метафизика, таким образом, помимо прочего, оказывается методом, точнее, методологией рационального познания реальности. Это познание представляет собой способ согласования бытия и мышления о бытии, который исходит из оптимистической установки: разум дан человеку, чтобы познавать мир, следовательно, мир должен быть познаваемым.
В фокусе метафизики Суареса (если иметь в виду фокус в обычном оптическом смысле) находится реальное сущее, а реальным - и «в порядке бытия», и «в опыте познания» - оказывается, прежде всего, индивид, конкретное сущее, «эта вещь». В этом, однако, проявляется и фокус в значении «искусного трюка»: в метафизике превосходного доктора «максимум реальности», который по традиции остается за сущим как таковым, бытием в общем (esse in communi), одновременно проявляется в «этой вещи». К исследованию этой, одной из самых существенных черт философии Суареса мы и приступаем.
Рассмотрим «порядок бытия», каким его представляет автор «Метафизических рассуждений»455. Вновь подчеркнем, что «Рассуждения» скорее формально, чем содержательно являются комментариями к аристотелевской «Метафизике». Поэтому уже в предисловии «Предмет и план всей книги. К читателю»456 Суарес высказывает предположение, что чтение его трактата вызовет у вдумчивого читателя необходимость «...сравнить эту науку с книгами Аристотеля - не только для того, чтобы постичь, какие принципы великого философа лежат в ее основе, но и для того, чтобы с ее помощью легче и отчетливее понять самого Аристотеля...»457.
Дело в том, что, хотя сочинение задумано и выполнено как комментарий к «Метафизике», Суарес считает необходимым следовать
«общему порядку», а не «букве» учения Аристотеля. Он дает понять, что наиболее важным для него является систематическое исследование главных метафизических понятий и вопросов. Понятно, что такой подход предполагает более свободное обращение с текстом, чем мог бы позволить себе средневековый комментатор. Суарес анализирует и сравнивает мнения Аристотеля, содержащиеся в разных книгах, главах и фрагментах, разбирает суждения средневековых авторов, высказывает собственные мысли.
Тем не менее, Суарес делает все, чтобы связь «его науки» с исследуемым текстом не становилась слишком тонкой и формальной. Читатели, которые хотят сопоставить его текст с текстом Аристотеля, должны, по мнению Суареса, иметь такую возможность458.
Для решения этой задачи автор помещает перед началом своего трактата «Подробный указатель к метафизике Аристотеля». Во-первых, полагает Суарес, внимательному читателю «Указатель» «поможет легко... понять и запомнить все то, что Аристотель рассматривает в книгах "Метафизики"»459. Во-вторых, он позволит постоянно держать в поле зрения все те вопросы, которые обычно возникают при их толковании460.
Помимо того, что «Указатель» действительно показывает связь метафизики Суареса с аристотелевской «первой философией», он удачно иллюстрирует исследовательскую установку, метод и стиль мышления самого Суареса.
