Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Социальный гуманизм Т. Манна: взаимосвязь культуры, политики и гуманизма 11
1.1. Эволюция духовного мира как модель личностного самоопределения 11
1.2. Формирование философской позиции Т. Манна 31
1.3. Томас Манн о принципах «нового гуманизма» 57
1.4. Рубежи человеческого опыта и поиск нового гуманизма: «Доктор Фауст» 65
Глава 2. Философская антропология Т. Манна 85
2.1. Социально-политическая полемика и гуманистический характер философской эссеистики 85
2.2. Критика рационализма и иррационализма в философском романе «Волшебная гора». Философия болезни 94
2.3. Философская категория возвышенного 116
2.4. Борьба за человека в искусстве 125
Заключение 140
Список использованной литературы
- Эволюция духовного мира как модель личностного самоопределения
- Формирование философской позиции Т. Манна
- Социально-политическая полемика и гуманистический характер философской эссеистики
- Критика рационализма и иррационализма в философском романе «Волшебная гора». Философия болезни
Введение к работе
\к!1} Л-[ь 11 ость и cc: і слова 11 ня. В ряле стран, ерелп которых выделяют її Россию, в иос.іелпие десятилетия расі сі интерес к разработке проблемы изучения контекста бытия индивидуального человека во всей его означности и полноте в социально-политической севере, в культуре, в поли і икс. в мире нравственности. 13 современной философии актуальна іема самоценности и значимости индивидуального уровня бытия человека. В фок\сс (|)п.юсо(|)ско1 о анализа - индивидуальный человек, его с\ бьем нос і ь. его жизненный путь, его понимание общества и своего месіа і; чем Вскрьіваеіся факт сложности много} ровпевой системы чіі. іііі;іі.і\ альпоіо бытия человека (природное, социальное, духовное. со лкпелыюе. бессознательное и т.д.) и в соответствии с ті ой сложностью поиск адеквашых методологических средств ее исследования. .\|ч і \алп іирчсіся проблематика, связанная с исследованием динамики ЛПЧ1ЮС і hoi о развития.
Лк'і іворения человеком своего бытия в процессе деятельности одновременно означает становление его личности, индивидуальное! и." В процессе деятельного освоения социальной реальносі и, личность лаію.іпясі мир социального духовным содержанием и находит в vonna. і іліьіч О! ношениях собственную су пи ЮС 1 в.'
Зпачшелыюе внимание исследователи стали уделять преде і лви іелям художественной интеллигенции, способным создавать обрлиіьі жизнедеятельности, поведения и кулы'уры, В03ДСЙС1 воваї ь на массы и власть через собственное творчество" (Ф.М.Достоевский, .! і і '! o.icmii. Т.Манн и др.). Исследователей всегда интересовали личное і п. коюрые. находясь вне власти, осмысливаю! ее природу и
' .: їй і'К'ічі .v.' Ь;ір\.ііін li С (ошииыю-фи.юсофскаи лнірополоїни VI ЛWi.
:;і>. ij ; ЛнчііОсіі; как соїша.іьно-философская проблем;]. Воронеж. 2оп2 ('.')(>
і , ::,М1 [і і, іпчіюеи. как феномен социально осмысленною оышя..// лиіорсфсраї лиспа соиск \чсн ....-: n.ii.k'v нам; Воронеж, і 1>1)Х С" 2 ^
,.:...; \: :';;кч\ієм.і -.iKiuoif липы» О'ІІхть І992ЛЧ.С.25425 пытаются влиять на ее механизмы через свое творчество и гражданскую деятельность.3 Ориентируясь на всеобще-необходимое и закономерное в развитии общества, философия в то же время не может игнорировать личностное бытие, живых людей и деятелей, которые продуцируют социально значимые идеи и определяют ориентиры общественного развития. Философское знание одухотворяется, обогащается, если оно выступает в форме личностной жизни и творчества. Т.Манн - это уникальное, явление мировой культуры, знаменательное тем, что социально-значимое и экзистенциально-переживаемое в его творчестве слились в нерасторжимом единстве. В Томасе Манне мировое сообщество видело, особенно в годы второй мировой войны, антифашиста и гуманиста. Он писал: «Надо сплотить народы против того, что готовится причинить человечеству осатаневшая корысть».6 Томас Манн выступал как политический деятель, понимавший, что опасность фашизма оказалась не устраненной полностью после его военного поражения. В докладе «Мое время» он заявил: «Каждый разумный человек понимает, что состояние, когда Запад и Восток находятся в хроническом конфликте, не может привести ни к чему хорошему». Привилегированное положение в мировоззрении Томаса Манна занимала Россия. Он констатировал: «Я вобрал в себя многое из духовного и художественного мира русского Востока». Он считал Россию социокультурным синтезом Запада и Востока, на который следует ориентироваться Германии. Писатель-гуманист отмечал: «И как я люблю все русское!.. Насколько ближе друг другу русская и немецкая человечность! Мое многолетнее искреннее желание - согласие и союз с См.подробнее: Соловьев Э.Ю. Прошлое толкует нас: (Очерки по истории философии и культуры).-VI.. 1991 .С. 286-346. " Манн Т. Письма. М..1975. С.207 Манн.Т. Мое время. // Новый мир. 1955.№10. С.2.14 s МаннТ.Письма. М..1975. С.4У Россией». В современной социально-политической ситуации прозрения Т.Манна приобретают остро актуальный смысл Томас Манн полагал, что Россия стоит между Востоком и Западом, и і еополитичеекп она способна соединить )ти два полюса. Он считал 'Россию объединяющим фактором человечества, по ею мнению, русская духовность способна спасти мир. Т. Манн писал: « Мой духовный мир слишком МНОІП.М обязан русской мысли, русской душе...». ' К сожалению, в самой России пока мало известно, каким виделся ее собственный образ Западу, и какую роль она играла в развитии западного самосознания в XX веке. Все идеи Т.Манна и пафос его гворчесіва оказываются удивиїельно сд;в\чными пашем}' времени. С'іепепь научной разработанности проблемы Т.Манн был диалекшческое единство, без учета которого невозможно адекватно іюсіпчі. даже самый малый его замысел, не говоря уже о таких поистине философских іворепия.х, как «Волшебная гора», «Иосиф и его братья», Доктр Фаусічс», «Избранник» и др. Т. Манну посвящены отдельные работы: 11.11. Вильмонта, ЮН. Давыдова. II. Дирзен. М.С. Кургипян, Т.Л. Мотылёвой, Л.В.Русаковой, ') Ю.Соловьева. II.И. Фарман и др. По до сих пор неї серьёзных исследований Т.Манна как мыслителя и социального философа. Данная рабо і а являє іся лишь первой попыткой обращения к теме и не претендует на нолнот\' освещения всего социально-философского аспекта его і ворчссі ва. '.;.,:,: І ІІп.і.ма М .ІТ5 с їх \;,іі,н : \К;с b|Vmm. ' Иовьііі мир. 1955 ЛЪЮ С.2^4 Основу данного исследования составили труды отечественных и зарубежных мыслителей, рассматривающих социально-философские и эстетические проблемы в творчестве Т.Манна. Ю.Н. Давыдов в монографии «Бегство от свободы. Философское миротворчество и литературный авангард» исследовал философские истоки литературного авангардизма. Исследователь считал Томаса Манна ярчайшим представителем интеллектуальной элиты, с именем которого он связывал понятие «интеллектуальный роман». Ю.Н. Давыдов писал: «Мы не говорим уже о Томасе Манне, стоящим у истоков «интеллектуального романа» XX века: едва ли не каждое из его творений - это перевод на «язык образов», перенос в область межчеловеческих взаимоотношений тех многообразных коллизий, какими была исполнена умственная жизнь Европы XIX - первой половины XX столетий». И. П. Фарман в монографии «Теория познания и философия культуры (Критический анализ зарубежных идеалистических концепций)» отметила: «Т. Манн на протяжении всего своего творческого пути размышлял о смысле гуманизма, понимая его как некую целостность человеколюбивых устремлений, и не раз, как в художественных произведениях, так и в публицистике, особенно со времен фашизма, высказывал мысль о единстве духовно-эстетического и политико-социального начал»; «он выражает глубокое убеждение в том, что политическое, социальное составляет неотъемлемую часть человеческого и принадлежит к единой проблеме гуманизма...».12 Автор справедливо считает, что конец XIX - начало XX веков отличается упадком духовно-индивидуального начала в человеке и разложением западного общества и личности. Э.Ю. Соловьев в монографии «Прошлое толкует нас: (Очерки по истории философии и культуры)» отмечал: « Послевоенный кризис Давыдов 10. Бегство от свободы. Философское мифотворчество и литературный авангард. М., 1978.С.4 : Фарман И.П. Теория познания и философия культуры. (Критический анализ зарубежных идеалистических концепций). М., 1986. С. 142 (особенно глубокий в Германии, потерпевшей поражение в войне) привел к деморализации целых слоев населения, он порождал и поддерживал такой склад мышления, который в высшей степени устраивал демагогов и политических авантюристов,...потеряв устойчивые внутренние убеждения, люди становились легкой добычей моды и пропаганды...». В.С.Барулин отмечает, что человек как предмет философского возможны, но и необходимы. При этом, очевидно, что именно человек в его связи с обществом - предмет социально-философской антропологии.14 М.С.Харитонов исследовал эстетико-философское значение иронии в эссеистики и творчестве Т.Манна. Он отметил умение Т.Манна диалектически примирять видимые противоречия. М.С.Харитонов попытался систематически реконструировать понятие иронии отталкиваясь от проявления иронии в творчестве Т.Манна. В 2001 году в журнале «Вопросы философии» были опубликованы две статьи, больше биографического, чем исследовательского характера о Т.Манне, что актуализирует и делает необходимым, представленный в данной диссертации опыт социально-философского анализа наследия Т.Манна. Объект исследования. - философско-творческое наследие, социально-политическая и публицистическая деятельность Т.Манна. Предмет исследования. - философский, аксиологический и гуманистический смысл творчества Т.Манна. Цель исследования. Реконструкция философских оснований мировоззрения Т.Манна, а также анализ его философских идей как Соловьев Э.Ю. Прошлое толкует нас: (Очерки по истории философии). М..1991. С.291 Ьлр>лин B.C. Социально - философская антропология. М..1994. С.30 См.подробнее: Харитонов М.С. Понятие иронии в эстетике Т.Манна (на материале эсссистических работ).//Вопросы философии. 1972.№5.С.98-108 Виммср P. And in\ ending is despair (И конец .мой бе шадежнен»). Последние годы жизни Томаса Манна.//Вопросы философии.2001.№12.С.67-76; Ды.мсрская Л. Томас Манн и Николай Бердяев о -^човно-исторических истоках большевизма и национал-социализма.//Вопросы философии. 2001..№5. С.62-77 мыслителя и гуманиста, творчество которого явилось духовным зеркалом 'зпохи, выражением всех его противоречий. Задачи исследования. выявить источники формирования философских взглядов Т.Манна, раскрыть его собственное понимание данных источников; выявить специфику его воздействия на духовную, социальную и политическую жизнь общества через художественное творчество; проследить эволюцию духовного мира Т.Манна и формирование его собственной философской позиции; обосновать специфику особой формы гуманизма, открытую Т.Манном и доказать ее ценность в современных условиях; раскрыть философско-антропологическую проблематику в творчестве Т.Манна. Методологические принципы исследования. Исследование базируется на источниках, среди которых особое значение имеют труды Томаса Манна, его дневниковые записи, письма, речи, доклады, статьи. Все статьи писателя стоят в прямой связи с его собственным философским творчеством, с его мировоззрением, с борьбой за утверждение его социально-политических взглядов и позиции. Большой интерес также представляют дневники Т. Манна. Специфика исследовательской работы потребовала постоянного обращения к текстам произведений, дневниковым записям, письмам, докладам, статьям. Работы и художественные произведения составили эмпирическую основу исследования, необходимо было представить «слово» самому автору, для того чтобы извлечь содержащиеся в них социально-философские идеи. Без многократного цитирования диссертация теряет доказательный характер. Отсюда широкое использование метода текстуального анализа. При анализе текстов были использованы приемы и принципы экзистенционально-личностной ориентации к современной философии. Поскольку Т. Манна волновали социально-значимые проблемы и явления эпохального характера, плодотворное исследование которых, прежде всего, возможно на путях обращения к арсеналу исследовательских средств современной философской методологии. В диссертации использованы принципы конкретного историзма, принцип диалектически осмысленного развития, принцип целостного подхода к анализу общественной жизни. Культурно-смысловое пространство предмета исследования обусловило использование аксиологического метода обращения к типологии и оценке эмоционально-личностного мира персонажей творчества Т.Манна. В диссертации был использован сравнительно-исторический метод при анализе всей сложности отношений Т.Манна к философии Ф.Ницше и А.Шопенгауэра. Научная новизна исследования установлено, что философские взгляды Т.Манна восходят к базисным основаниям немецкой классической философии, в первую очередь к И.Канту, к неокантианскому пониманию культуры, как специфическому аксиологическому знанию; гуманистическим позициям философии Ф.М.Достоевского и Л.Н.Толстого, к философским идеям Ф.Ницше и Л. Шопенгауэра; определено, что творчество Т.Манна выражает суть его философского мировоззрения, интегрирующего внешнее созерцание (устойчивую картин)' мира), аксиологические позиции (оценка жизни) и целеполагаюшие идеи мышления; выявлено, что системообразующим элементом философских оснований мировоззрения Т.Манна выступает идея взаимозависимости культуры, гуманизма и политики; раскрыто, что обновление общественных форм жизни предполагает не только развенчание бюргерства (в его общенемецком понимании) как социальной болезни общества и причину его фашизации, но в первую К) очередь возрасгание необходимого влияния творческой интеллигенции на жизнедеятельность общества Теоретическое и практическое значение диссертационного исследования. Переживаемый в России культурный, социально-политический и идеологический кризис может быть осмыслен и разрешен при условии определения его действительных причин. Ценностно-['уманистический опыт, предложенный Т.Манном может послужить опорой для анализа и поиска путей выхода из кризисной ситуации. Выявлен социально-культурный континуум, в котором идеи и гуманистические принципы, принадлежащие Т.Манну, имеют непреходящее значение. Опыт социально-философского анализа творчества Т.Манна обогащает проблемное поле социальной философии и открывает пути к решению современных кризисных социальных проблем. Результаты работы могут быть использованы в преподавании курсов философии и культурологии, в работе преподователей общеобразовательной и высшей школы. Академик ИД. Ковальченко в статье «Теоретико-методологические проблемы исторических исследований. Заметки и размышления о новых подходах» отметил, что: «...характеристика той или иной личности едва ли может исчерпываться традиционным набором биографических характеристик... Ускользает тот важнейший факт, что сама общественно -социальная позиция, ее выбор и поведение определялось именно личностно - индивидуальными чертами человека. И, чтобы понять индивидуальные мотивы той или иной позиции личности, недостаточно традиционных характеристик. Требуется выявление специфики мышления и нравственно-психологического облика человека, обусловливавших восприятие действительности и определявших воззрения и деятельность личности...Разумеется, должное раскрытие роли индивидуального никаким образом не означает принижения роли социального в формировании личности и воздействии на ее деятельность. Избрав социальный ориентир и определив свою гражданскую позицию, личность как бы «открывает» себя для восприятия социального, а следовательно для его мощного воздействия на развитие соответствующих воззрений и деятельность».17 Томас Манн оставил огромное наследие, выразившееся в его монументальных произведениях, переписке, статьях, речах, докладах и дневниках. Он написал очень много, и сумел это сохранить для потомства. Строки Б. Пастернака: «Быть знаменитым некрасиво. Не это поднимает ввысь, не надо заводить архивы, над рукописями трястись...» не подходят педантично - волевому Томасу Манну и не могут быть сказаны ему в укор. Будучи мыслителем Томас Манн остро чувствовал как социально-экономические, политические процессы влияли на историю и формировали социальные противоречия в обществе. Н.В.Мотрошилова верно отмечает, что история постоянно развивалась таким образом, что периоды немирного развертывания социальных противоречий должны были сменяться периодами, когда противоречия не «уничтожались» и не снималось их резкое противостояние, но когда на первый план выступало сохранение весьма противоречивого и в тоже время мирного единства. Г.Манн специально выделял в своем творчестве воплотившеюся в результатах истории, формах социального бытия реальную объективную диалектику развертывания социальных противоречий в переживаемую им эпоху. Немецкие провинции конца 19 века, являвшиеся достойными и наиболее яркими представителями провинциальной Европы, стали выступать как место концентрации массового истерического страха, исходящего от чувсіва приближающихся перемен и потрясений. Именно немецкие провинции подарили миру мыслителей типа Ф. Ницше, Ф. Шеллинга, А. Шопенгауэра, М. Хайдеггера, К. Ясперса и др. Не случайно и то, что в провинциальном немецком городе-порте Любеке родился Томас Манн. Детство и юность Томаса Манна прошли в Любеке, о котором он писал в сгаїьс «Германия и немцы»: «в самой атмосфере города осталось нечто от духовного склада людей, живших, скажем, в последнее десятилетие пятна-дцаюго века, - истеричность уходящего средневековья, нечто вроде скрытой душевной эпидемии...». Немецкая провинция инстинктивно почувствовала, что конец века знаменует собой нечто новое, новую идею, которая может положить конец патологическим страхам индивида. Атмосфера провинции отчуждала от мировых процессов, делала человека аполитичным, отказывала ему в связи с социокультурными процессами, происходившими в Европе в конце 19 века. Именно поэтому философия Ф. Ницше упала на благодатную почву, ею идеи и концепции о Сверхчеловеке, переоценки ценностей, воли к власти, концепция Вечного Возвращения, утверждение о том, что «Бог умер», заворожили немцев, они стали еще более отчужденными от Европы и процессов, в ней происходящих. Очевидец Томас Манн писал: «... То была новейшая, националистическая форма немецкой отчужденности от мира, немецкой далекости от общемировых вопросов, глубокомысленной отрешенности от всемирного бытия; ... этой отчужденной от внешнего мира провинциальной немецкой космополитичное было всегда свойственно нечто призрачно-шутовское, какой-то потаенный демонизм, и в силу своего происхождения я особенно явственно ощущал это».2 Немецкие философы Ф. Шеллинг, А. Шопенгауэр, Ф. Ницше искали новый образ человека, новые мифологемы, пытались утвердить новые мифы в сознании индивида. Их идеи будоражили провинцию, люди вступали в новый век, полностью забыв принципы и законы, по которым жили ранее, Викторианская Европа угасала. Духовная атмосфера немецкой провинции Любека не могла не оказать влияния на формирующееся мировоззрение Томаса Манна, он остро чувствовал настроение города. Т. Манн писал: «Странно говорить такое о современном торговом городе, вполне трезвом и благоразумном, но казалось, что здесь того и гляди, возникнет крестовый поход детей, какая-нибудь пляска святого Витта, какой-нибудь крестный ход мистически экзальтированной толпы или что-либо в этом роде, - словом, ощущалась средневековая истерическая напряженность, подспудная душевная предрасположенность к фанатизму и безумию».21 В письме к своему другу Курту Мартенсу в 1906 г. Т.Манн написал: «Я не доверяю наслаждению, я не доверяю счастью, я считаю их непродуктивными. Я думаю, что сегодня нельзя быть слугой двух господ-наслаждения и искусства, что для этого мы недостаточны сильны и совершенны. Я не думаю, что сегодня можно быть бонвиваном и в тоже время художником. Надо выбрать одно из двух, и моя совесть выбирает работу».( ) Исследуя его творчество, можно заключить, что для него не только бытие художника, но и значение искусства, которое он создает, весьма сомнительны, проблематичны. С точки зрения устойчивых бюргерских позиций, в которых был воспитан Т.Манн, искусство в целом кажется ему вырождением, ослаблением жизненного тонуса, уходом от обязательств перед суровыми законами жизни. «Я так никогда не перестану удивляться тому,-писал он в статье «В зеркале», -что общество почитает людей этой сомнительной специальности». Однако Т.Манн, для которого «артистичны только раздражения и холодные экстазы испорченной нервной системы», признавал возможность иного искусства-искусства, достойного преклонения, и таковыми являлись для него «святая русская литература», а также скандинавские хроники «глубокие, чистые, полные юмора». Отношение Т.Манна к культуре не было однозначным: ведь она действительная, реальная культура, в которую он погружен сам как художник, и с этой стороны она позитивна, хотя бы в силу своего наличного существования; одним усилием критической мысли или ироническим противостоянием уничтожить эту культуру невозможно, с другой стороны, несмотря на свое наличное бытие, культура проблематична, т.к. сама отказывает в себе в устойчивой системе смыслов, ценностей и.т.д.-возникает противоречие. Анализ художественной практики привел Т.Манна к мысли, что она связана с определенной эстетикой, поэтому предметом его пристального внимания становится не только сам художник и его, отличное от других бытие, но.и отношение последнего к искусству, его эстетическая позиция. Таким образом, первоначально писатель пытается выяснить сущность искусства, вскрывая феноменологию сознания творящего искусство индивида, кривая, которую он прочерчивает в своем творчестве, есть одновременно и феноменология его собственного сознания. Т.Манн понимал под эстетикой не ряд произвольно выбранных принципов стиля, а определенный комплекс идей, позволяющих осмыслигь искусство не со стороны его эмпирических характеристик, а со стороны его метафизической задачи. В концепциях Ф.Ницше и Л.Шопенгауэра его привлекало именно их метафизическое обоснование сущности искусства. Пессимизм Т.Манна находил свое оправдание, прежде всего, в пессимистической доктрине А.Шопенгауэра, однако метафизика воли последнего не могла дать писателю ни одной конструктивной идеи в отношении самого искусства. Как некоторое позитивное состояние, искусство является у Л.Шопенгауэра объективизацией воли в качестве представления, и в этом смысле оно не отличается от познания; для созерцания-это уже объективированная воля, т.е. идея, и Аполлон Бельведерский, например, никак не связан с творческим актом, исходящим от субъекта; искусство есть постепенное движение к ничто, к полному отрицанию воли в этике. Жизнь пресуществляется в искусстве в сущностно-значимую идеальность, но абстрактно-отрицательный характер этой идеальности (по отношению к воле) не дает возможности постичь ни внутренней природы искусства, ни его позитивно-жизненной задачи. В своем объективном, отстраненном от человеческой практики бытии искусство оказывается своеобразной феноменологией воли, но не в ее конкретном развертывании, обогащающим ее творческие возможности (в отличие от феноменологии духа у Гегеля), а как ее постепенное затухание; искусство превращается, таким образом, в иллюзию, сняв одну реальность, оно не переходит к другой. Поэтому искусство-не что иное, как мираж в космическом пространстве, а художник-патологически гипертрофированная природа, т.е. «чистый, безвольный субъект познания». Музыку, в отличие от других искусств, А.Шопенгауэр рассматривал как непосредственный голос самой воли, однако, как она соотносится с этим «чистым, безвольный субъектом», он не выяснил. Данный пункт шопенгауэровской эстетики развил Ф.Ницше в «Происхождении трагедии», и в этом преобразованном варианте философия музыки, связанная с конкретным анализом творчества Р.Вагнера, прочно вошла в духовный арсенал Т.Манна. В последних главах «Будденброков» писатель осмыслил соотношение искусства и жизни в ключе общей эстетики А.Шопенгауэра и, собственно, тут же с ней порвал, осознав именно ее метафизическую неспособность объяснить сущность искусства, но гем не менее, сам образный строй этой философии, мироощущение, в ней выраженное, еще долго приковывали внимание Т.Манна. Интересен тот факт, что Герман Гессе пришел в своем романе «Игра в бисер» к идеалу художника, напоминающего «чистого, безвольного субъекта познания»-т.е. духовная эволюция Г.Гессе нашла свое завершение в том комплексе идей, который явился исходным моментом в духовной эволюции Т.Манна. Ранние эссе и полемические выступления Т.Манна еще не обнаруживали собственной воли, иначе говоря, не осознавались самим писателем как вполне самоценная творческая активность. Но объективно уже первые опусы в этом роде свидетельствуют о том, что они вызваны к жизни отнюдь не случайным, а внутренне необходимым, пусть и недостаточно осознанным импульсом. В начале творческого пути Т.Манн решительным образом исключил из сущности искусства всякий полемический ингредиент, - но лишь теоретически. В этот период Манн-художник значительно уступает Манну-теоретику, ибо в своем творчестве он уже объединил критический принцип с принципом пластического формообразования. Лишь во время войны, отчасти неожиданно для самого себя, писатель убеждается, что полемика является составной частью его творческой экзистенции - с этих пор она самым активным образом соединятся с философско-символическим языком его романов. Всю способность к критике Т.Манн начинает вполне сознательно проявлять и вне сферы художественного - это статьи, полемика, эссе, публицистика, составляющие в совокупности неотъемлемую часть его творчества. Поэтому прежде чем перейти к дальнейшему анализу, необходимо выяснить, какое значение имеет критика для духовного становления писателя и каким образом она соотносится с его художественной работой, или «игрой», как он обычно называл ее. В научных работах филологов (Русаковой А.В.,Федорова А.А., Мотылевой Т.Л. и др.) посвященных Томасу Манну, целые разделы посвящены литературной критике Т.Манна, здесь налицо попытка выявить органическую связь между основными компонентами его творчества; к сожалению, работы эти имеют эскизный характер, причем их ориентация в целом искусствоведческая, а не философско-эстетическая. Первые полемические выступления Т. Манна были своеобразной защитой его художественного творчества от ложных интерпретаций. Закономерна и естественна потребность художника объяснить, что именно он хотел сказать своим произведением, особенно в том случае, если критика оказывается недостаточно проницательной, а зачастую и не вполне корректной. Именно против такой «критики» Т.Манн защищал свои первые романы - «Будденброки» и «Королевское высочество». Но помимо отрицательной, защитной функции, спровоцированной внешними обстоятельствами, его полемика имела и более глубокое основание. В той мере, в какой творчество Т.Манна потенциально содержало в себе будущую драму идей, в той же мере его полемика подготавливала к восприятию и осмыслению этой драмы. Он с самого начала прекрасно понимал, насколько сложна и не традиционна природа его искусства, поэтому потребность объяснить имела в своей основе и чисто эстетические соображения. Его раннее эссе «Бильзе и я» наглядно подтверждает данное положение. Новаторство писателя заключалось не только в способе разработки современных ему проблем, как это утверждала, например, Т.Л.Мотылева. Т.Манн, конечно, расширил формальные возможности художественного творчества, но он, по существу, изменил и сам предмет искусства, включив в него не только жизнь, пронизанную критической страстностью мысли, но и экзистенцию самой мысли, ее внутренне-напряженную природу, ее социально и исторически обусловленную судьбу. К примеру, философию Аристотеля (в «Волшебной горе») Т.Манн представил не как законченную, замкнутую в себе истину духа - всякая истина, по его мнению, открыта для последующих поколений, но в силу этого она и многолика. Греческий философ провозглашается то пантеистом (Сеттембрини), то дуалистом (Нафта) - в зависимости от того, во имя какого современного принципа (рационализма или иррационализма) он привлекается в качестве высоко авторитетного арбитра.106 Это не значит, конечно, что сам Т.Манн не был способен к объективной оценке того или иного философа, просто он зачастую сознательно принимал в расчет не объективность, а исторический волюнтаризм послевоенной эпохи, предоставляющий ему возможность осознать именно судьбу идей, их конкретно-историческую значимость. Исторически подвижное бытие идеи совмещается и переплетается у Т. Манна с психологически-личностными ее модуляциями. Единство обьекгивной и субъективной диалектики духа он устанавливает и на уровне «игры», и на уровне критики. Правда, в первом случае философская культура представлена значительно шире - от ее мифологического праисточника до изощренных современных философем; свои статьи Т.Манн посвящает, в основном, тем мыслителям, которых считает принадлежащими и к сфере искусства вообще, и к сфере собственного іворчсства - в частности. Особенно характерны в этом отношении его статья о З.Фрейде, Ф.Ницше, А.Шопенгауэре. Философия Спинозы и Kama непременный атрибут его размышлений о Гете и Шиллере. Т. Манн писал о Шиллере, что он не мог творить, пока ему не удавалось «поднять безотчетный инстинкт на высоту ясно осознанной разумной закономерности». Эта же потребность в анализирующей работе мысли была присуща и ему самому. Большая часть критических работ писателя была подчинена насущно важной для него задаче -объяснить не только другим, но и самому себе те новые конструктивно-содержательные принципы, по которым он создавал свое, столь необычное во многих отношениях искусство. Эстетическое самосознание, т.е. обнаружение им законов и принципов собственного творчества, вызывало, в свою очередь, более интенсивный, эстетически углубленный интерес к творчеству других. О каком бы художнике Т.Манн ни писал, цель его не ограничивалась выяснением специфически-индивидуальных особенностей творца - его интересует, прежде всего, как именно в этом особом случае проявилась общая, не сводимая к эмпирическому ряду, сущность искусства. И, наконец, природа художественно-философского творчества в целом - предмет постоянных, все более напряженных размышлений Т.Манна. Последовательность эта скорее логическая, но она не исключает хронологию, а принципиально ее организует. Постепенное движение от разъяснения частных целей, которые ставит себе творческое Я художника, к осмыслению объективных социальных задач, стоящих перед искусством, непосредственным образом включается в общую духовную эволюцию Т. Манна, является ее основной качественной характеристикой. До первой мировой войны и в своем полемическом сочинении военных лет «Размышления аполитичного» Т.Манн вообще исключал политику из сферы компетенции духа, это не значит, однако, что его эстетические взгляды не претерпели никакого изменения в ранний период его творчества. Прогресс в понимании искусства намного опережал политическое развитие писателя вплоть до 1933 года. Первая мировая война значительно способствовала расширению его духовного горизонта, но политика все еще оставалась для него весьма приблизительной абстракцией. Признание же социальной значимости искусства не является безусловным доказательством материалистического понимания ни искусства, ни общественной жизни. Кант и Гегель, например, не были материалистами, но оба, несмотря на различия в философском обосновании, признавали, что искусство играет огромную роль в жизни общества. Т.Манн же абсолютизировал действенную силу искусства настолько, что сделал его ответчиком за воцарившееся в Германии варварство. «Волшебная гора» - первый, в полном смысле слова, философский роман Т.Манна, в нем он в совершенстве осуществил «архитектонику идей». Новый конструктивный принцип - принцип контрапункта и символическое использование лейтмотивной техники (влияние Р.Вагнера) выводят его далеко за пределы традиционных форм романтического искусства. Однако мыслитель менее всего решал здесь чисто формальные задачи; раскрепощение жанра происходило как бы помимо его воли, ибо воля Т.Манна, в первую очередь, была направлена на изображение драмы идей, качество -же этой драмы обусловило и целесообразность ее архитектоники. В «Волшебной горе» Т.Манн совершает свой первый «прорыв» -«прорыв» из Германии в Европу; расширение культурного горизонта вело и к углублению основных проблем его творчества, - например, проблема «искусство-художник» перерастает в проблему бытия человека в мире. Преодолеть художественный герметизм Манн попытался гораздо раньше: «Волшебная гора» появилась в печати в 1924 году, а в 1914-м он оставляет свою «игру», чтобы конкретную историческую ситуацию преобразовать в «непосредственные данные сознания», реализовать свой статус гражданина в качестве германского подданного. Речь идет о часто упоминаемому в данном исследовании полемическому сочинению «Размышления аполитичного» (1918) - в нем Т.Манн использовал метод интроспекции в целях, имеющих весьма отдаленное отношение к собственному творчеству. Этот труд самопознания был спровоцирован войной, война же и обусловила расстановку в нем основных идеологических акцентов. Но идеологию «Размышлений», при всей ее субъективной окраске, нельзя считать «чистым самосознанием» писателя. Это попытка ассимилировать внешний, чуждый ему материал, постичь мысль, идею с их содержательно-предметной, а не только формальнологической стороны, разрядить в глубине своего Я духовный опыт, в концентрации которого он не принимал ни малейшего сознательного участия. Но именно то обстоятельство, что раньше Т.Манн не очень задумывался о предметности идеи, о ее общественно-значимом содержании, привело к тому, что предметность немецкой культуры была воспринята им как сублимация массового общественного сознания, сложившегося в Германии на рубеже веков, вместе с его реакционными духовно-историческими предпосылками. В «Очерке моей жизни» (1930) он признавался, что он не мог установить необходимую дистанцию между собой и «всеобщей верой», т.е., по существу, индивидуалистической спецификой своего образования, которое исключало какие-либо общественно-политические традиции; поэтому он и не был способен дать объективно-отстраненную оценку происходящих событий, его отношение к войне приобрело «немецки-позитивный» характер. Философию Ф.Ницше Манн оценивал теперь преимущественно в той мере, в какой она подтверждала националистически понятую предметность немецкого духа. Автор «Заратустры» на время перестает быть главным оппонентом писателя по вопросам эстетики, тем более, что последняя еще не рассматривалась им в контексте всего мировоззрения Ф.Ницше. Несмотря на своеобразный эстетический аристократизм, заключающийся в признании особой, утонченно-трагической экзистенции художника, несмотря на многочисленные заявления об имманентно-напряженной, духовно-самодостаточной субстанции искусства, Т.Манн не избежал влияния и самого тривиального, некритически усвоенного ницшеанства. Поэтому духовная позиция, завоеванная в «Смерти в Венеции», не спасает его от измены разуму, от опьянения «романтическим варварством», от утверждения, что искусство и война взаимообусловливают друг друга и представляют собой специфически-немецкое единство. В данном случае он исходил скорее из «всеобщей веры», чем из своего глубоко-личного, интелектуально-эстетического прочтения Ф.Ницше, которое исключало какую-либо вульгаризированную и опошленную модель интерпретации. Духовный аристократизм писателя и его «немецкая позитивность» образовали тот мучительный для него самого комплекс противоречий, который нельзя было снять в «игре» -душевная конвульсия, нечистая совесть по отношению к им самим установленному идеалу не позволяли свободно отдаться пластическому формообразованию. Индивидуализм Т.Манна вылился в исповедь, а тем самым в значительной степени была преодолена его эстетическая эзотеричкость (по его утверждению, всякая исповедь есть социальная лика). Главная цель «Размышлений», как ее определил Т. Манн, - самопознание через самоопределение, следовательно, она включала в себя и преодоление той предметности немецкого духа, которая была волюнтаристически навязана ему «злобой дня», но не являлась его истинным содержанием. В самом трактате этот тезис не высказан в четкой форме, но имплицитно в нем уже содержался. «Размышления аполитичного», как отмечалось выше, отрицательным образом способствовали активизации мировоззренческого потенциала Т.Манна, точно так же они привели и к углублению его эстетических взглядов. Он приходит к следующему выводу: признать форму нравственным категорическим императивом художника - еще не значит определить жизненно-позитивную цель искусства, его сущностно- I значимую природу; определение сущности искусства с необходимостью требует выхода за пределы самого искусства, а заодно и переоценки определенных принципов и идей. Преодолевая идеологию «Размышлений», Т.Манн одновременно упорядочивает свои взгляды, производит новую расстановку сил, противопоставляет идеи таким образом, чтобы они наиболее полно выявили свой содержательный потенциал. Эту задачу он выполняет уже как художник - в «Волшебной горе». Объективируя свой духовный микрокосмос, Т.Манн сознательно иронически отчуждается от него, делает чистой и беспристрастной авторскую рефлексию, чтобы взгляд со стороны позволил и самому писателю, и его герою сделать выбор, необходимость которого диктовали условия поставленного в романе «эксперимента с разными точками зрения». Главным героем «Волшебной горы» становится не художник, как почти во всех новеллах Манна, а «заурядный» молодой человек Ганс Касторп, но именно качество его мироощущения, своеобразие его живого опыта являются для писателя тем материалом, на котором он исследует немецкий дух, причем не на высоте его художественно-метафизических спекуляций, а в сфере повседневности; Т.Манн хотел доказать, что последняя, не ведая о кантовско-фихтеанском самосознании и романтически-трансцендентных реальностях, все же бессознательно следует этим очищенным от всякого эмпиризма схемам.
хуюжппком мыслителем, развивающим в своем творчестве социалыю-
фплософские. тстс'і ические, социокультурные и политические идеи. Его
наследие является предметом изучения не только литературоведов,
кучы \роло1 ог>. историков, но и философов. В его творчестве
хуюжеа венное и философское постижение мира образуют
познания многомерен, и те или иные модификации в предметной
акцентировке социально-философской антропологии не толькоЭволюция духовного мира как модель личностного самоопределения
Формирование философской позиции Т. Манна
Социально-политическая полемика и гуманистический характер философской эссеистики
Критика рационализма и иррационализма в философском романе «Волшебная гора». Философия болезни
Похожие диссертации на Томас Манн как мыслитель и гуманист (Опыт социально-философского анализа)
