Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Религиозно-философская и психоаналитическая интерпретации проблемы пола в историко-философском контексте .20
1. Метафизическое осмысление проблемы пола: краткий историко-философский обзор .20
2. Особенности рецепции проблемы пола в русской философии конца XIX — начала XX столетия .25
3. Метафизика пола в творчестве В. В. Розанова .38
4. Генезис и основное содержание психоаналитической концепции .47
5. К вопросу о возможности сопоставления учений В. Розанова и З. Фрейда .56
Глава 2. Сравнительный анализ религиозно-философской и психоаналитической интерпретаций проблемы пола: В. Розанов и З. Фрейд 59
1. Метафизический и психологический подходы к проблеме полового влечения в творчестве В. Розанова и З. Фрейда: понятия «пол» и «либидо» .59
2. Проблема сексуальной свободы и человеческого совершенствования в концепциях З. Фрейда и В. Розанова. 68
3. Религиозные искания В. Розанова и научная парадигма З. Фрейда .77
4. «Мужское» и «женское» в концепциях З. Фрейда и В. Розанова: «фаллоцентризм» и «самочность» 89
5. В. Розанов и З. Фрейд: тема смерти и бессмертия .98
Заключение 109
Библиография 116
- Особенности рецепции проблемы пола в русской философии конца XIX — начала XX столетия
- Генезис и основное содержание психоаналитической концепции
- Розанова и З. Фрейда: понятия «пол» и «либидо»
- Религиозные искания В. Розанова и научная парадигма З. Фрейда
Введение к работе
Актуальность темы диссертационного исследования
Существуют вопросы, которые ставит перед собою всякий ищущий полноты знания о самом себе человек. И их осмысление в той или иной творческой сфере становится неотъемлемой частью практически любого культурного сообщества. К числу этих «вечных» для истории мировой культуры вопросов относится и проблема пола. Если вести речь о культурном развитии российской и западноевропейской цивилизаций вплоть до конца XIX столетия, нельзя не обратить внимания на факт неоспоримого лидерства художественной мысли, значительно опережающей в аспекте освещения указанной проблемы и философскую, и богословскую, и научную мысль. Философия же в данный хронологический период находилась лишь на стадии «нащупывания» этой темы и осторожной попытки введения ее в дискурс. И только в конце XIX — начале XX столетий проблема пола инкорпорируется в философский контекст, становясь приоритетной темой в творчестве ряда мыслителей. Так, начали формироваться русская религиозно-философская и классическая психоаналитическая традиции осмысления проблемы пола — основные и наиболее значимые в данный период интерпретации, и с точки зрения их концептуального обоснования, и с точки зрения их влияния на социокультурный контекст эпохи.
Развитие русской религиозной философии пола связано с именами многих известнейших мыслителей, и среди них выделяется имя Василия Васильевича Розанова (1856-1919) — талантливейшего русского автора, «необыкновенного художника слова» (Н.А. Бердяев), создателя уникальной философии пола. Уникальной, но, к сожалению, ни при жизни мыслителя, ни даже после его смерти так и не получившей должного историко-философского и общекультурного признания. Автор диссертации не имеет в виду, что творчество Розанова не было замечено его современниками, — как раз наоборот. Большое количество текстов, посвященных в том числе розановской концепции пола (в основном это рецензии и статьи), были написаны в России еще при жизни философа известными мыслителями, литературными критиками и публицистами: Н.А. Бердяевым, А.С. Волжским, Э.Ф. Голлербахом, Н.Г. Дроздовым, А.А. Измайловым, Д.С. Мережковским, Н.К. Михайловским, В.П. Свенцицким, Ж.-Б. Севераком, А.Ф. Селивачевым, В.С. Соловьевым, М.М. Тареевым, Д.В. Философовым и другими авторами. Интерес к личности и творчеству Розанова не угас и после его смерти: публиковались дневниковые записи и мемуары о Розанове, продолжали выходить в свет статьи о нем.
Большинство современников воспринимали философствование Розанова крайне настороженно, как вызов существующим моральным устоям и историко-философским традициям. Отчасти так и было. Многие рецензии на розановские работы отличались суровостью. Не обошлось и без почитателей литературного таланта мыслителя, с удовольствием критикующих его философские идеи. В целом, конечно, философию Розанова не понимали и не принимали.
К причинам непростой судьбы розановского учения можно отнести следующие: это, во-первых, стилистические особенности философствования мыслителя (в связи с чем его не только упрекали в бессистемности и непоследовательности, но и порой отказывались признавать в нем философа, считая писателем, публицистом и литературным критиком); во-вторых, новаторский характер его взглядов, революционный в отношении наличествовавших в ту эпоху социокультурных клише, и к тому же нескрываемая претензия на их трансформацию; в-третьих — отсутствие учеников и прямых продолжателей его философии; наконец, в-четвертых, — шлейф политических событий в России начала XX столетия и вызванные ими впоследствии идеологические преграды: оформившийся в конце 20-х — начале 30-х «догматический» марксизм на долгие годы вытеснил и философию Розанова, и философствование как таковое.
Судьба другого реформаторского учения, современного розановскому — фрейдизма, оказалась значительно более удачливой. Не избежало оно, впрочем, и отсутствия научного к себе интереса, непризнания, даже насмешки — о чем его основатель З. Фрейд писал в одной из своих работ, посвященной истории психоаналитического движения. Тем не менее, несмотря на все сложности и перипетии, связанные с восприятием психоаналитических идей и их культурной адаптацией, в итоге грянул психоаналитический «взрыв». Кстати сказать, фрейдизм был необычайно популярен и в России — приблизительно с 1909 года и до начала 30-х годов, пока опять-таки в силу политических обстоятельств его не постигла печальная участь всех учений, в той или иной мере альтернативных марксизму. Однако психоаналитическая концепция смогла достаточно прочно обосноваться в культурной жизни Европы и оказать огромное влияние на философскую мысль. Критика и пересмотр основных положений фрейдизма в рамках многочисленных психоаналитических направлений (А. Адлер, В. Райх, Э.Фромм, К. Хорни, В. Штекель, К. Юнг и др.), его философское осмысление (Л.Бинсвангер, Ж. Лакан, Ж.-П. Сартр и др.) и в дальнейшем концептуальное преодоление (Ж. Делез, Ж. Деррида, Ю. Кристева, М. Фуко) явились следствием и вместе с тем неоспоримым подтверждением психоаналитического «переворота» в европейском культурном сознании.
Между розановской и фрейдистской концепциями, судьбы которых столь непохожи, много общего, и основная точка пересечения — акцент на сексуальной природе человека. Когда-то, много лет назад, это заметили и известные русские интеллектуалы: М. Гершензон, Л. Троцкий и другие. Такое, например, высказывание в адрес Розанова, как «русский Фрейд», в начале XX столетия в России употреблялось часто. Однако сходство в воззрениях этих мыслителей было лишь подмечено, но не выведено на уровень аналитического рассмотрения. А в дальнейшем, приблизительно с начала 30-х и до конца 80-х, такого произойти просто не могло — почти все отечественные историко-философские исследования сосредоточились главным образом на сочинениях предшественников марксизма, а психоанализ и религиозная философия фактически пребывали в забвении. Зарубежные исследования розановского творчества появлялись, что, несомненно, свидетельствовало о возрастающей известности Розанова на Западе. К сожалению, авторы этих в большинстве своем литературоведческих трудов не пытались определить место розановской философии пола в истории русской религиозной мысли — складывалась тенденция восприятия феномена Розанова как «последнего русского писателя» (Д. Лоуренс).
В России лишь в последние десятилетия, с появлением возможности публикаций, прочтения и тщательного изучения текстов блистательного русского философа и выдающегося австрийского мыслителя, эксплицировался и исследовательский интерес к их творчеству, в том числе историко-философский.
В связи с этим актуальность и необходимость диссертационного исследования более чем очевидны. Творчество одного из интереснейших русских мыслителей периода конца XIX — начала XX века может быть не просто изучено, оно может быть рассмотрено и понято в контексте других воззрений на проблему пола, в том числе иных традиций осмысления данной проблемы. Посредством сопоставления могут быть выявлены и обоснованы концептуальные достоинства и перспективность розановского учения. Данная диссертация призвана не только восполнить пробел в истории отечественной философии, но и обогатить мировоззренческий потенциал русской мысли, способствуя признанию и утверждению розановской философии пола в национальном философском и культурном сознании.
Степень разработанности проблемы
Обращаясь к вопросу научной разработанности темы исследования, следует в первую очередь подчеркнуть, что сопоставительного анализа религиозно-философской и психоаналитической интерпретаций проблемы пола, представленных концепциями русского философа В. В. Розанова и австрийского мыслителя З. Фрейда, в историко-философских исследованиях ранее не проводилось. Поэтому говорить о степени изученности данной темы можно лишь, отмечая исследования по отдельно взятым направлениям.
В последние годы в России появляются работы, посвященные русской философии пола и любви конца XIX – начала XX века. К их числу принадлежат кандидатские диссертации А.М. Косарева, О.Р. Птициной, А.Н. Филькина, Ю.Ю. Черного, Т.В. Сыдеевой, А.Ю. Лихачевой, А.В. Абрамовой, Н.Х. Орловой, Е.С. Турутиной. В них исследуются разные традиции осмысления феномена половой любви на примерах творчества Бердяева, Соловьева, Вышеславцева и других представителей русской философии, в том числе в контексте компаративистики. Также следует отметить работы О.А. Богатовой, А.С. Курбатовой, В.К. Пишун в соавторстве с С.В. Пишун, И.Н. Петраковой, В.В. Лысенко, посвященные всестороннему рассмотрению розановской концепции пола. Наиболее существенным вкладом в дело изучения религиозно-философского творчества Розанова можно считать труды таких отечественных исследователей (в том числе и русских эмигрантов), как Ю.П. Иваск, Э.Ф. Голлербах, А.Н. Николюкин, С.Н. Носов, А.Д. Синявский, В.Г. Сукач и В.А. Фатеев. Поднимаются в этих работах и вопросы, представляющие интерес с точки зрения темы данной диссертации. Не проводя методологического анализа концепций Розанова и Фрейда, русские исследователи (А.Н. Николюкин, С.Н. Носов, В.А. Фатеев) отмечают параллелизм в творчестве мыслителей, обнаруживают и описывают концептуальные пересечения и различия в их размышлениях. Так, В. Фатеев замечает: «По той огромной роли, которую он отводит полу, Розанов явно близок Фрейду. Розанов, как и Фрейд, но совершенно независимо от него, улавливает глубокую таинственную связь пола с различными сферами деятельности человека — связь, которая игнорировалась на протяжении всей европейской цивилизации». Другой исследователь творчества Розанова А. Николюкин, сравнивая учения Розанова и Фрейда, раскрывает смысл оригинальной идеи русского философа: «В отличие от фрейдизма, сводящего интеллектуальную деятельность к функции пола, к сублимации половой энергии, Розанов видел истоки жизни в поле».
Нельзя не упомянуть и некоторые имена зарубежных исследователей, обращавшихся к творчеству Розанова, — Дж. Биллингтона, А. Кроуна, Дж. Ларвина, Д. Лоуренса, Р. Поджоли, Д. Патнема, О. Матич. Наиболее обстоятельной является работа американского исследователя Р. Поджоли «Розанов». Раскрывая широту учения русского мыслителя, Поджоли весьма уместно вспоминает и имя основателя психоанализа. Говоря о русском и австрийском мыслителях, исследователь шел по пути конспективного сопоставления двух концепций сексуальности. Собственно, углубленное изучение этой темы и не составляло его авторской задачи — взгляд исследователя был нацелен прежде всего на творчество русского вольнодумца.
Зарубежные же исследования, посвященные истории и теории классического психоанализа, обращенные к концепции сексуальности, ее основным понятиям, в том числе «либидо», к вопросу периодизации фрейдовского учения, в последние полвека появились в большом количестве. Переведенных на русский язык не в пример меньше. Из авторов, чьи тексты до сих пор не опубликованы в России, следует упомянуть С. Дреноса, Ф. Салловэй, Р. Стилла, Д. Стэффорд-Кларка,
Р. Файна. Переведены и опубликованы в России тексты Э. Гловера, Э. Джонса и Ф. Виттельса.
В России исследованиями в области психоаналитической философии занимались В.М. Лейбин, А.М. Руткевич, К.И. Соболь, Н.Э. Гончарова, В.Э. Степанов, Е.А. Горяченко, Г.В. Бритвин, Я.С. Бороненкова. В работах К.И. Соболь и В.М. Лейбина проводится глубокий методологический анализ философии фрейдизма, причем В. Лейбин рассматривал и фрейдовскую теорию сексуальности. Проблема же рецепции основных психоаналитических идей в русской культуре и их влияния на отечественную культуру была освещена в диссертационном исследовании М.Н. Тутаевой, работах В.М. Лейбина и А.М. Эткинда. В. Лейбин пошел по весьма радикальному пути: в одном из трудов он предпринял смелую творческую попытку выявить «русские корни» фрейдистской концепции. Примером всестороннего изучения темы русской психоаналитической традиции служит работа А. Эткинда «Эрос невозможного. История психоанализа в России». Исследователь не обходит стороной и явление концептуальных совпадений в творчестве русского философа и основателя психоанализа. «Одна из основных его идей, параллельная мысли Фрейда, — пишет исследователь о Розанове, — состояла в радикальном расширении понятия “пол” <…> и сведении многих остальных областей жизни к “полу” в этом его всеохватывающем значении». Впрочем, как и предшественники, А. Эткинд ограничивается небольшой сравнительной характеристикой.
Таким образом, анализируя степень разработанности темы данной диссертации, приходится признать, что на сегодняшний день, несмотря на все имеющиеся предпосылки для всестороннего изучения, тема эта остается практически не исследованной. Работы, включающие в себя систематическое рассмотрение и сопоставительный анализ психоаналитической и религиозно-философской концепций пола на примерах творчества Розанова и Фрейда, все еще отсутствуют.
Объектом исследования данной диссертационной работы является история русской философии и классического психоанализа периода конца XIX — начала XX столетий.
Предметом исследования выступают религиозно-философская концепция пола В.В. Розанова и психоаналитическая концепция пола З. Фрейда, рассматриваемые как в историко-философском контексте, так и в контексте компаративистики.
Цель и задачи исследования
Цель диссертационной работы заключается в том, чтобы осуществить сравнительный анализ двух интерпретаций проблемы пола: религиозно-философской, представленной творчеством русского философа В. В. Розанова, и психоаналитической, выразившейся в учении австрийского мыслителя З. Фрейда; проследить влияние философских концепций на становление фрейдизма; определить место розановского учения в контексте русской религиозной философии конца XIX — начала XX столетий и его значение для развития философии пола в России.
Достижение поставленной цели предполагает решение основных задач:
— определение историко-философских предпосылок концептуализации проблемы пола в период конца XIX — начала XX веков;
— обращение к историко-философскому контексту и рассмотрение специфики религиозно-философской и психоаналитической интерпретаций проблемы пола;
— выявление особенностей философствования В. Розанова, позволяющих считать его представителем религиозно-философского подхода к указанной проблеме, и определение места его идей в традиции русской метафизики пола;
— проведение сравнительного анализа религиозно-философской и психоаналитической интерпретаций проблемы пола на примере творчества В. Розанова и З. Фрейда;
— систематизация и анализ основных идей, составляющих концепции пола В. Розанова и З. Фрейда;
— выявление и исследование сходств и различий, характерных для розановского и фрейдовского учений, и осмысление причин их концептуальных совпадений и расхождений.
Научная новизна данной диссертации заключается, прежде всего, в проведении сопоставления религиозно-философского и психоаналитического способов интерпретации проблемы пола. Впервые было предпринято специальное научное исследование концепций пола В. Розанова и З. Фрейда в контексте компаративистики и в историко-философском контексте.
Это позволило автору диссертации рассмотреть розановскую философию пола как внутренне связанную и целостную религиозно-философскую концепцию, обрисовать контуры ее «погруженности» в метафизическую традицию, раскрыв вместе с тем ее своеобразие и новаторский характер. В диссертации также выявлено сходство розановского и фрейдовского учений в аспекте «пробуждения к жизни» ими понятия сексуальности — основы их концепций, проанализированы и впервые детально сопоставлены их основные, сопряженные с этим понятием, идеи.
Научно-практическая значимость исследования
Теоретическая значимость работы заключается в том, что проведенное исследование обогащает историю отечественной философии новым видением, позволяет глубже и яснее осмыслить творчество одного из интереснейших русских мыслителей периода конца XIX — начала XX столетий, тем самым способствуя дальнейшим историко-философским изысканиям в области русской философии, как в отношении концепции пола В. Розанова и сфер ее пересечения с концепцией Фрейда, так и в отношении русской метафизической традиции осмысления проблемы пола в целом.
Практическая значимость данной диссертации заключается в возможности использования материалов и результатов исследования в лекционных курсах по истории отечественной философии, а также при подготовке спецкурсов и семинаров по проблемам религиозных и психоаналитических идей в России.
Методология исследования
Методологическую основу диссертации, имеющую комплексный характер, составляют методы историко-философского анализа, предполагающие реконструкцию и систематизацию основных концептов В. Розанова и З. Фрейда, их сравнительное рассмотрение и последующую интерпретацию. Прежде всего это методы дескрипции и исторической реконструкции, принцип историзма в рассмотрении событий, метод контекстного анализа источников, метод анализа философских понятий, направленного на установление их смысла и логической связи между ними, а также метод сравнительного анализа, с использованием проведения параллелей и аналогий, применяемый с целью выявления сходств и различий.
Положения, выносимые на защиту
1. В развитии метафизической философии пола в России конца XIX — начала XX столетия можно выделить три основных направления. Первое — христианско-платоническое направление, представленное творчеством философов В. Соловьева и Н. Бердяева. Второе — догматическое (попытка перевода мистических интуиций на язык православной догматики), к которому можно отнести творчество С. Булгакова. Третье — религиозная апологетика пола (представитель — философ В. Розанов).
2. Сравнительный анализ понятий «пол» и «либидо» позволяет рассматривать их как близкие по значению философские категории, раскрывающие понятие сексуальности в аспекте метафизики (Розанов) и психики (Фрейд). И либидо, и пол — основа всех проявлений человеческого бытия, в том числе таких его форм, как религия и культура. Но если Фрейд таким образом создает модель человеческого поведения и социальной реальности, то Розанов выдвигает идею сверхсоциальной, мистической реальности человеческих взаимоотношений.
3. Анализируя понятия свободы и культуры в творчестве Розанова и Фрейда, мы выявляем различия в понимании мыслителями человеческих возможностей. Согласно Фрейду, все культурные достижения, включая религию и нравственность, основываются на неудовлетворенном желании и сублимации, то есть культура ограничивает сексуальную свободу индивида. В учении Розанова смысл феномена человеческого совершенствования раскрывается в свободе сексуального желания, приводящей к обретению высшего единства со всем сущим, в том числе и в акте творчества.
4. Религиозно-философское осмысление проблемы мужского и женского начал в творчестве В. Розанова можно назвать концептуальным противостоянием фаллоцентризму. Важный отличительный от фрейдизма момент — в розановской концепции сексуальности женское начало равноценно мужскому. Фрейдовская модель, неотъемлемым атрибутом которой является «фаллос», символ мужского начала, «моносексуалистична». Розановская же модель сексуальности, напротив, — полярна.
5. Если рассматривать концепции Розанова и Фрейда в аспекте их религиозного содержания, становится ясно, что наиболее существенные различия между двумя учениями коренятся именно в этой сфере. Розанов наделяет «пол» религиозным значением, исследует Новый и Ветхий заветы с точки зрения метафизики пола. В психоанализе же само понятие религии становится объектом исследования и получает психологическое истолкование.
6. Тема смерти и бессмертия оказывается теснейшим образом сопряжена с темой сексуальности в творчестве как Розанова, так и Фрейда. Для Розанова центральной философской категорией, разъясняющей понятия любви и бессмертия, становится «рождение». В этом его существенное отличие от русской платонической традиции, где рождение является условием смерти. Поздний период творчества Розанова характерен размышлениями философа на тему смерти (критика Нового Завета, личный страх перед смертью). В позднем периоде фрейдовского психоанализа развивается идея дуализма Эроса и Танатоса и центральным понятием концепции становится «влечение к смерти».
Апробация работы
Текст диссертации обсуждался на заседаниях кафедры истории отечественной философии РГГУ. Некоторые положения и выводы диссертационной работы были представлены в виде докладов на научных конференциях: конференции молодых ученых (г. Москва, РГГУ, декабрь 2001 г.) и межвузовской конференции (г. Москва, РГГУ, декабрь 2002 г.). Материалы диссертации использовались при проведении семинарских занятий по философии со студентами РГГУ. По теме исследования имеется 7 научных публикаций. Основные результаты работы опубликованы в изданиях, рекомендованных ВАК.
Структура диссертации
Диссертационное исследование состоит из введения, двух глав, заключения и библиографии, содержащей 233 наименования. Общий объем работы составляет 135 страниц.
Особенности рецепции проблемы пола в русской философии конца XIX — начала XX столетия
В период второй половины XIX — начала XX столетий проблема пола оказалась в центре мирового научного и культурного процесса. Медицинская, естественнонаучная, этнографическая, философская мысль была буквально поглощена темой человека как полового существа. В течение указанного периода создается значительное количество литературы, посвященной данному вопросу. Наиболее известные из авторов — английский естествоиспытатель Ч.Р. Дарвин , немецкий физиолог и психолог В. Вундт , его соотечественник, психиатр Р. Крафт-Эбинг , психологи А. Молль , Г. Эллис , А. Форель , итальянский антрополог П. Мантегацца , основатель психоанализа, австрийский мыслитель З. Фрейд, немецкие философы Л. Фейербах, О. Вейнингер, русские мыслители В. Соловьев, Н. Бердяев, С. Булгаков, В. Розанов. В области медицины, биологии, этнографии, как и в области философии, половое влечение рассматривалось в качестве основы человеческого развития. Психолог В. Вундт исходит из того, что половой инстинкт — один из главных источников жизнедеятельности человека. Немногим ранее Вундта Дарвин предположил, что половой отбор является причиной человеческого совершенствования. Сходная идея обнаруживается и в теории Крафт-Эбинга. «Начало великой этики, а, вероятно, также значительной доли эстетики и религии берет свое основание в половом чувстве» , — полагает немецкий психиатр. Философское обоснование проблематики пола в период конца XIX — начала XX века находит выражение в двух основных подходах: метафизическом, представленном в работах В. Соловьёва, Н. Бердяева, С. Булгакова, В. Розанова, О. Вейнингера, и психологическом, обозначившемся в трудах З. Фрейда. Фрейдовская концепция пола явилась для западноевропейской философии и культуры данного хронологического периода определяющей, для русской же, противопоставившей психологизму Фрейда метафизику пола, она стала главным образом предметом критики. При этом метафизика пола — одна из приоритетных тем в русской философии и культуре периода конца XIX — начала XX века. Эта тема исследуется, например, такими религиозными мыслителями, как В.Соловьев, В. Розанов, Н. Бердяев, С. Булгаков, Д. Мережковский, богословами и философами А. Жураковским и С. Троицким. Прослеживается она и в творчестве русских поэтов, писателей и литературных критиков — К. Бальмонта, А. Белого, А. Блока, И. Бунина, В. Иванова, З. Гиппиус и других. Половой вопрос получает освещение как в аспекте мужского и женского различия, любовного влечения и сексуальности, так и в аспекте творчества и религиозно-нравственного развития личности. Одной из самых острых сторон полового вопроса (и с философской, и с богословской точки зрения) стала проблема христианского брака и семьи. Вокруг нее сформировалось дискуссионное пространство. И центральной фигурой этой дискуссии , в которой принимали участие многие светские интеллектуалы и религиозные деятели (в их числе Н. Бердяев, Л. Толстой, П. Перцов, Н. Минский, С. Троицкий, А. Дернов, А. Храповицкий), является философ Василий Розанов, немало своим творческим пылом и идейной бескомпромиссностью возникновению этой самой дискуссии и поспособствовавший. Дискуссионность, полемичность — одна из социокультурных характеристик метафизической традиции осмысления понятия «пол» в русской религиозной философии. Она была инспирирована концептуальным столкновением различных философских интерпретаций проблемы пола. Эти интерпретации, предложенные мыслителями В. Соловьевым, Н. Бердяевым, В. Розановым, С. Булгаковым, Д. Мережковским, Б. Вышеславцевым, можно отнести к трем основным направлениям в развитии метафизической философии пола в России конца XIX — начала XX столетия. Первое — христианско-платоническое направление, представленное творчеством философов В. Соловьева и Н. Бердяева (под христианско-платоническим направлением мы подразумеваем концепции, развивающие идею Эроса как
высшей, духовной любви в русле христианской традиции). Второе — догматическое (под этим направлением мы понимаем попытку перевода мистических интуиций на язык православной догматики), к которому можно отнести творчество С. Булгакова. Третье — религиозная апологетика пола (представитель — философ В. Розанов). Религиозный мыслитель Владимир Соловьев первым в истории русской философской мысли обратился к половой проблематике, став основателем христианско-платонического направления в русской философии пола. Интерес Соловьева к теме любви и пола давний: он обращается к ней еще в одной из своих ранних работ — трактате «София» (1876), называя половую любовь эгоистической. Впоследствии взгляды философа претерпели изменения, и он создал свою знаменитую концепцию метафизики половой любви, наиболее полно отраженную в статье «Смысл любви» (1892).
Основные идеи этой концепции таковы. Во-первых, идея индивидуальности половой любви (с ее помощью Соловьев критиковал шопенгауэровскую теорию безличного полового инстинкта). Во-вторых, идея различия половой и родовой любви. Родовая любовь, с точки зрения Соловьева, утверждает природную необходимость, вовлекая человека в круговорот рождений и смертей. Сексуальное влечение философ определяет как естественный двигатель родового процесса, преодолеть который можно лишь при помощи личностного начала в человеке — половой любви. Половая любовь — это высшая, метафизическая сила, обладающая и этической, и эстетической ценностью, способная устранить эгоистические тенденции и открыть возможность слияния полов, проникновения «я» в «ты», восстановления целостности и обретения бессмертия в божественной реальности. Возможность полового слияния обуславливается идеей различия мужского и женского начал (вспомним соловьевский концепт вечной женственности), дополняющих друг друга именно в любви. В работах «Смысл любви» и «Жизненная драма Платона» (1898) Соловьев предположил, что половая любовь, любовь-Эрос, способна через преодоление природной необходимости в виде сексуального влечения и рождений привести к бессмертию. Идея соотношения Эроса и бессмертия возникает в результате философского осмысления Соловьевым платоновского учения об Эросе. Как мы помним, в концепции Платона обнаруживаются два Эроса, низший и высший, и это раздвоение есть следствие платоновского дуализма бренного тела и бессмертной души. Соответственно, низший Эрос направлен на телесность, а высший — на душу. Причем любовь Платон определяет как «стремление к бессмертию» . Соловьев пересмотрел платоновскую модель и предположил, что Эросы должны различаться не по направленности — на душу или тело, а по иному критерию, и им является наделение человека бессмертием. Эрос низший, как его определяет Соловьев, — «Эрос животный» , — не что иное, как влечение к рождению и смерти, и только высший Эрос — «посредствующая сила между Божеством и смертной природой» , по мнению Соловьева, наделяет бессмертием. Русский философ сделал следующий вывод: поскольку душа уже обладает бессмертием, то оно должно быть сообщено «той части нашей природы, которая сама его не имеет, которая обычно поглощается материальным потоком рождения и умирания» . Иначе говоря, высшая, половая любовь, по мнению Соловьева, призвана утвердить бессмертие не бесплотного, а духовно-телесного человека. В числе последователей русского философа, разделяющих его философские интенции, находился и мыслитель Н. Бердяев. Его размышления выстраиваются на основных категориях философии пола, развиваемой Соловьевым в духе платонизма и христианского мистицизма. Следуя учению Я. Беме и Фр. Баадера, Бердяев понимает пол метафизически — как некий разрыв, повреждение идеальной, Божественной природы, своеобразный зазор, провоцирующий действие триады «сексуальность-рождение-смерть». С одной стороны, утратив свою андрогинную природу, человек, с точки зрения Бердяева, оказывается вовлеченным в природную необходимость и начинает следовать ее правилам, с другой — у него появляется половое желание обрести потерянную андрогинность, еще более привязывающее человека к природному миру. Таким образом, желание целостности, половое желание, в бердяевской концепции выступает в двух ипостасях: во-первых, как утверждение природной необходимости, во-вторых — как способность к ее преодолению. Эту антиномичность Бердяев разрешает при помощи соловьевского различения пола и рода: желание в своем генезисе соотносится с полом, а его реализация осуществляется человеком на уровне рода, в виде сексуального влечения. Именно в силу трансцендентности пола миру необходимости сексуальный акт, считает философ, не может привести к истинной целостности. Вслед за Соловьевым Бердяев различает любовь родовую и половую — любовь-Эрос, а в качестве субъектов этих видов любви — индивидуума и личность, биологическое и богоподобное существо. Интерсубъективность остается за пределами родовой любви, являющей собой не соединение полов, а лишь хаотичное и временное столкновение объектов. Человек рода — индивидуум — целый, жаждущий не слияния с Другим, а самоутверждения — что в определенном смысле тождественно непризнанию существования, отрицанию Другого. Самоутверждение идентично самововлечению в поток безличных тел. В сущности, мир бердяевского индивидуума — это, выражаясь словами французского мыслителя Ж. Делеза, телесный «мир без Другого», мир объектов. Слияние с объектом принципиально невозможно, объект может только принадлежать, и ревность как желание подчинить себе объект становится апогеем объективации. Индивидуум ощущает себя единственным, но единственным не в значении индивидуальности, личности, неповторимости, а единственным без других, одним-единственным — что является выражением предельного одиночества человека, не осознающего своей половинчатости, но не способного при этом избавиться от «полового томления».
Генезис и основное содержание психоаналитической концепции
Психоанализ в узком смысле — как новый метод исследования психических процессов и лечения психических расстройств, психотерапевтический метод — возникает на рубеже XIX-XX веков. К этому же периоду относится и появление термина «психоанализ», введенного основателем психоаналитического учения З. Фрейдом . Предварительной стадией психоанализа сам Фрейд называет «катартический метод» (метод гипнотерапии ), исследуемый и практикуемый им совместно с Й. Брейером . Согласно Фрейду, история психоанализа начинается с привнесения им изменений в «катартический метод», то есть отказа от гипноза и обращения к методу свободных ассоциаций. «Задача была поставлена такая: узнать от больного нечто, о чем не знает врач и не знает сам больной» , — говорил Фрейд впоследствии. Изучая феномен истерии, Фрейд пришел к выводу, что существует взаимосвязь симптомов болезни с неудовлетворенными влечениями и эмоциями, вытесненными из сознания, и выдвинул гипотезу сексуальной этиологии неврозов . В результате психоанализ оказался построен на учении о бессознательном, вытеснении и сопротивлении, теории детской сексуальности, методах свободных ассоциаций и толкования сновидений. Известно, что до возникновения психоанализа психология была главным образом учением о психике, содержанием которой являлось сознание. То есть «психическое» и «сознательное» отождествлялось . В центр же психоаналитического учения была помещена идея психического бессознательного. Идея, встречающаяся в предшествующей психоанализу психологической литературе . Однако признание независимого статуса бессознательного ограничивалось до Фрейда лишь попытками рассмотрения взаимоотношений между сознательными и бессознательными процессами.
Итак, в психоаналитическом учении взаимодействуют понятие бессознательного — структуры, существующей в психике наряду с сознанием и продуцирующей сексуальные влечения человека, и понятие вытеснения — удаления из сознания нравственно «непригодных» желаний, преимущественно сексуальных. Фрейд иерархично структурирует психику, выявляя в ней три области: сознательное, предсознательное и бессознательное. Что касается сексуальности, она понималась Фрейдом как некая психическая сила, направляющая мысли и поступки человека, то есть как основной принцип человеческого существования. Идею интенсивности и распределения сексуального влечения Фрейд развивал при помощи понятия «либидо, и все сферы творчества (науку, религию, искусство) рассматривал как его коррелят. В либидо Фрейд увидел связь между психикой и соматикой. В своих ранних работах он выдвинул идею дуализма либидо и интересов Я (самосохранения), столкновения которых, по его мнению, и служат причиной психических конфликтов. (В своих поздних работах он заявляет о дуализме влечения и к жизни и влечения к смерти.) Истоки сексуального влечения Фрейд обнаруживает в раннем детстве и создает новую теорию сексуальности . Концепт «либидо», как и концепт бессознательного, мотивирующего человеческую деятельность и создающего возможность для образования конфликтов в человеческой психике и устранения этих конфликтов посредством врачебного вмешательства, становятся важнейшими категориями психоанализа. Ведь, как считает Фрейд, изначально «душевный» процесс бессознателен, и лишь в дальнейшем может быть переведен в сознание. Для этого был нужен психоанализ и его методы. «Психоанализ пролил первый луч света на механизмы душевной жизни» , — пишет Ш. Ференци. Также в основе психоаналитической концепции Фрейда находился синтез идей индивидуального бессознательного и детской сексуальности. Психоанализ целиком был сосредоточен на биографическом уровне человека, развитие которого, по мнению Фрейда, полностью определяли детские переживания.
Целью психоанализа было устранить невротический конфликт, и его практическая задача заключалась в анализе вытесненных комплексов и патологических случаев, таких как забывание, оговорки и иные ошибочные действия, и выявлении неосознаваемых желаний, образовавших ту или иную психическую патологию. Достижению этой задачи служили методы свободных ассоциаций и толкования сновидений. Возможность толкования сновидений основывается на том, что сновидения, по мысли Фрейда, являются нормальным психическим актом и обладают смыслом, источником которого выступает бессознательная структура. В основном желания, продуцированные ею, в бодрствующем состоянии не осознаются, поскольку бессознательное, как полагает Фрейд, не может довести весь свой материал до сознания. Однако прорыв бессознательного становится возможным, когда сознание пассивно, то есть во время сна. Поскольку же бессознательные желания присутствуют в сновидении в искаженном виде, то имеющийся смысл сновидения может быть обнаружен только при помощи анализа. Несовпадение смысла сновидения с его содержанием Фрейд объясняет, вводя инстанцию цензуры — инструмента деятельности сознания, запрещающей определенную информацию. И хотя во время сна сила цензуры ослабевает, она, тем не менее, продолжает функционировать и искажает сновидение, используя механизмы сгущения, смещения и символизации, делая его содержание нравственно пригодным для доступа в сознание. Сновидение, таким образом, в рамках психоаналитической теории — это пограничная между сознанием и бессознательным область, где сознание служит принципу реальности, а бессознательное — принципу удовольствия. Отсюда и фрейдовский постулат: «Сновидение представляет собою (скрытое) осуществление (подавленного, вытесненного) желания» . «Свободные ассоциации» — своеобразный инструмент в процессе истолкования бессознательного. (Ведь твердо закрепленную связь между объектом и значением Фрейд отрицал.) Необходимо знать, считал он, с чем связывает человек, видевший сновидение, тот или иной элемент из него. При этом все сознательные мысли не являются, с точки зрения Фрейда, случайными — они строго детерминированы рядом бессознательных мыслительных актов, либидозных, как уже отмечалось выше, в своем содержании. И психоаналитическая расшифровка бессознательного — обнаружение в психической динамике скрытых сексуальных мотивов. Это что касается психоанализа как психотерапевтического метода.
Психоанализ же в широком смысле этого слова — теоретическая часть, затрагивающая основные вопросы философии, религии и культуры, такие как проблема пола, смерти, творчества, генеалогии христианства, — может и должен быть рассмотрен именно как философская система . Несомненно, что обозначенная тема — психоанализ как философия, психоаналитическая философия — тема обширная и многоплановая, выходящая за границы данного диссертационного исследования. Поэтому эта тема будет затронута в самых общих чертах.
Розанова и З. Фрейда: понятия «пол» и «либидо»
Розанов и Фрейд — представители различных, если не сказать противоположных подходов к рассмотрению проблематики полового влечения. Наделив понятие «сексуальность» позитивным значением, эти мыслители, тем не менее, существенно разошлись в определении причины и, соответственно, смысла полового влечения. Концепция Розанова — попытка «построения» метафизики пола. Психоаналитическая же концепция, созданная Фрейдом, — попытка научного объяснения «механизма действия» полового влечения, управляющего психикой. Вместе с тем как для Фрейда, так и для Розанова — под разным углом рассмотрения — половое влечение составляет основу, некий непреложный закон, полностью определяющий человеческое существование.
Розановская метафизика зиждется на понятии «пол». Хотя сразу нужно заметить, что данное понятие имеет в учении Розанова довольно-таки широкое значение. Возможно, что и не одно, а несколько, проясняющих и дополняющих друг друга. Во-первых, пол — трансценденция, «точка», находящаяся за границами чувственного мира. «Пол выходит из границ "естества", — пишет философ, — он вне-естественен и сверх-естествен … тут — прорвана природа, видимый физический (и физиологический) порядок вещей» . Кроме того, Розанов утверждает, что человек является теистическим существом в той же мере, в какой он является существом половым. Возникает вопрос: почему? Чтобы на него ответить, нужно вспомнить: философ считал, что божественная природа — это и есть пол. Бог — половина, и мужское и женское (Эло-гим, подчеркивает Розанов, переводится как Боги). Божественная природа — одновременно и половая, и совершенная. И Бог — это пол именно в значении единства мужского и женского, а не в значении разорванности. И эта божественная целостность, пол, и является точкой связи человека и Бога. Во-вторых, пол в розановской концепции выступает метафизической причиной чувственного мира. «Мы все рождаемся из пола, т.е. человек в точности ноуменован и приходит из ноуменального мира» , — пишет Розанов. То, что было принято считать физиологией, философ понимает как символ Тайны, которая «по ту сторону», но, тем не менее, проявлена в человеке. Эта Тайна и есть пол. Пол как исток. Розанов отнюдь не выступает «поклонником» физиологии, как казалось многим противникам его концепции. Он полагает, что никакой физиологии в употребляемом смысле этого слова нет. А есть проявленность пола. Поэтому-то Розанов и дифференцирует «пол» и «тело». В то же время телесную любовь философ наделяет религиозным значением. «Совокупление вовсе не необходимо, не физиологично, а — метафизично и мистично» . По этой причине, — чтобы обосновать различение тела как физиологии и тела как пола и одновременно утвердить идею святости тела как пола, — Розанов нивелирует дуализм души и плоти. Таким образом, в творческой модели Розанова выявляется еще одно значение пола: пола как проявленности в чувственном мире: «Пол — весь организм, — говорит философ, — и — душа, и — тело. Но — “организм” опять же не как существо, не “sein” и “das Ding”, а вот как это “волнение и пыл”, как “пульс и ритм”, чему органы только подчинены» . Не случайно Розанов вспоминает о человеческом лице, считая, что оно является выражением пола как слияния плоти и души. «Где не начался пол — нет лица» . В работе «В темных религиозных лучах» (1910), в контексте критики физиологизма пола, Розанов обращается к вопросу о половых аномалиях (некоторые рассуждения, касающиеся этого вопроса, встречаются и в более раннем его сочинении — «В мире неясного и нерешенного» (1901)). Вероятно, что серьезный интерес к проблеме половых аномалий у Розанова возник под влиянием прочтения им «Половой психопатии» Крафт-Эбинга — случаи, описанные в этой книге, Розанов использует в своей работе. Пол, отмечает Розанов, не является устойчивой величиной: «пол — волнующееся, волнение; пол — текущее» . Динамичность пола, выражающаяся в продуцировании различий, утверждает человеческую индивидуальность. Философ считает, что половые аномалии — это исключения, подтверждающие, что «вообще нет и не должно быть всеобщего» . Также Розанов выдвигает идею бисексуальности человека и выстраивает прогрессию положительных и отрицательных величин, с помощью которой рассматривает колебание пола, во-первых, по интенсивности, во-вторых, по направленности к мужскому или женскому — двум противоположным, но присутствующим в каждом человеке полюсам. Таким образом, Розанов понимает пол еще и как количественно меняющуюся силу, с помощью которой можно измерять сексуальное влечение. То есть влечение к противоположному полу, по мнению Розанова, определяется половой интенсивностью. Силу пола философ представляет числовой прогрессией: …+8+7+6+5+4+3+2+1±0-1-2-3-4-5-6-7-8… Наибольшие положительные цифры — показатель «абсолютной мужественности» или «вечной женственности» и одновременно интенсивности влечения к противоположному полу. «Наибольшая противоположность мужского и женского и выразит наисильнейший в них пол» . Меньшие величины, согласно Розанову, иллюстрируют слабость полового влечения, 0 — замирание, непроявление пола, отрицательные величины означают пробуждение противоположного пола, выражающееся, по словам Розанова, «преимущественно в духовном, нравном отношении» . Философ полагает, что через половые аномалии проявляется метафизика пола (пол не совпадает с анатомией). «Орган — только придаточное к полу, а не есть весь пол, и даже не есть суть пола» . Аномалии, по мнению Розанова, возникают именно тогда, когда сверхъестественная половая энергия выходит за пределы физиологического соответствия. Так, Розанов подчеркивает: «Но как “желание”-то раньше органа, ему предшествует метафизически, — то естественно и остается, пылает в человеке, каков бы ни был орган» . Также мыслитель крайне интересовался смыслом феномена аскетизма. Первоначально он пытался рассматривать аскетизм как апофеоз половой чувственности, выраженной в отказе от сексуального акта, открывающей религиозное экстатическое состояние. Аскет, как считал Розанов, «запирается как бы в плотинах воздержания, т. е. доводит до высшего достижимого уровня темперамент в себе: и тогда начинает лучиться» . Однако впоследствии точка зрения Розанова на генезис аскетизма изменилась и трансформировалась в концепцию «третьего пола». Продолжая думать, что аскетизм — половое явление, Розанов «размещает» его в нулевой точке своей прогрессии восходящих и нисходящих величин. В этой точке нет ни мужского, ни женского, а появляется «кто-то третий» , душа «вечного девства» . Таких людей Розанов называет «людьми третьего пола», употребляя метафору «люди лунного света». Он описывает их как людей холода, меланхолии и безжизненности, противоположных людям энергии, радости и силы. Розанов не соглашается с той точкой зрения, что аскетизм был порожден христианством; наоборот, он называет христианство последствием аскетизма: «Невозможно усомниться в том, что уже задолго до христианства в праведниках началось христианство, или что Евангелие, само в этой же категории явлений существовавшее, встретившись с этим течением — слилось с ним» . Более того, лишь аскетизм, утверждает философ на позднем этапе творчества, и «составляет всю метафизику в христианстве» .
Религиозные искания В. Розанова и научная парадигма З. Фрейда
Если рассматривать концепции Розанова и Фрейда в аспекте их религиозного содержания, становится ясно, что наиболее существенные различия между двумя учениями коренятся именно в этой сфере. Основные понятия, выявляемые нами в концепции Розанова — «пол» и «сексуальность», имеют религиозное значение. Философ пытается обосновать и утвердить в культуре метафизику пола. Концепция же Фрейда претендует на научность в первую очередь благодаря нивелированию какой-либо религиозной основы — в психоанализе сама религия становится объектом исследования и получает психологическое истолкование. При всем этом оба мыслителя проявили существенный интерес к теме еврейства и иудаизма и подвергли критике христианскую религиозную модель. Тема еврейства в творчестве Розанова была выражена двояко и довольно противоречиво. С одной стороны, философ был увлечен иудаизмом. Он видел в нем культ плодородия, многовековую основу сохранения и духовного развития брачной жизни и семьи. Именно иудаизм был наполнен всем тем, что делало его в глазах Розанова религией пола и роднило с его философскими представлениями. В письме к П.А. Флоренскому Розанов признается: «Но теперь бесспорно для меня, что весь юдаизм, в сущности, и построен или состоит в “принятии страшной тайны”, т. е. опять же Элевзинской тайны, что: да, семя свято, ну — и отсюда “лествица Иакова”» . «Песнь песней» была одной из его любимых библейских тем. С другой стороны, Розанов довольно часто и откровенно демонстрировал в своих работах неприязненное отношение к еврейству . «Роль евреев в культуре очень близка к роли иезуитов в христианстве, а сами евреи в личности своей и в статусах своей жизни весьма подобны иезуитам с их тайною и всемогущею организацией. Так же они вкрадчивы и льстивы, так же всюду проникают или пролезают », — писал он в одной из своих работ, посвященной размышлениям о сути и роли еврейства в истории. В другой философ подчеркнул враждебность евреев человеческому сообществу, сказав: «…Они идут против человечества…» При этом Розанов отвергал сыпавшиеся на него обвинения в антисемитизме. В одном из писем к Гершензону он даже признавался в тайной любви к евреям, а в работе «Апокалипсис нашего времени» утверждал, что евреи вовсе не враждебны народам и любят русского человека. Иудаизм был для философа своего рода переходной стадией. И его логическое продолжение — христианство, могущее и должное, с точки зрения Розанова, вобрать в себя все языческие и мистические откровения и мироощущения иудаизма. В историософском ключе Розанов ассоциировал иудаизм с юношеством, а христианство — со зрелостью, последней стадией духовного становления человечества. Здесь следует заметить, что антропологическая модель Розанова совершенно не соответствовала христианской антропологической традиции. Образ жизнелюбивого, сексуального и счастливого человека, провозглашенный Розановым, в контексте догматического христианства казался не просто малопривлекательным, а даже угрожающим. Угрожающим прежде всего другому образу — аскетичного монаха, христианскому идеалу. Противостояние двух этих образов было очевидно и для самого Розанова. Намереваясь все же «вырастить» свою концепцию пола и сексуальности на христианской почве, философ подвергал нещадной критике историческое христианство, заявляя, что оно исказило новозаветное учение . Он критиковал христианские понятия греха и искупления, брака и семьи. Обращаясь к Ветхому и Новому Завету, Розанов находил в истории развития христианства противоречия, с нетерпеливой настойчивостью вопрошал и одновременно обличал. «Закрадывается подозрение, что “христианство”, “христианское состояние” не есть способ христианского жития, не есть живой и конкретный образ “живущего” христианина. Оно есть, т.е. сделалось в веках только последовательностью некоторого определенного исповедания; слилось с понятием доктрины; улеглось, от маковки до пяток, в книгу. Оно есть рационализм христианский, доктринерство христианское» . В творчестве Розанова можно выделить два интерпретативных подхода к непосредственно христианскому учению, Новому Завету. Подход первый, который мы уже начали рассматривать выше, представляет собой попытку обнаружить в Евангелии метафизику пола и телесности. То есть Новый Завет, как считает Розанов на этом этапе своего творчества, «не только не противоречит положительному ветхозаветному учению о поле, но и раздвигает его до небесных черт» . Ключ к пониманию этого высказывания содержится в розановском разделении Нового Завета на две смысловые линии: «религию Вифлеема» и «религию Голгофы». Вифлеем — символ рождения Бога, его вхождения в мир через женщину, его воплощения — является, по мнению Розанова, главным событием, раскрывающим смысл новозаветного учения. И поэтому христианство по своей сути — «религия Вифлеема», а не Голгофы, религия жизни и счастья, торжества пола и брака, святости плоти и рождения. «Перенесемся в Вифлеем — и Голгофа представится в своем истинном свете, как страдание, как враждебное Христу, как в самом деле распинание Его» . Христианскую церковь Розанов обвиняет в неверном истолковании Евангелия и утверждении «религии Голгофы», религии смерти и аскетизма, в результате чего «вифлеемская часть Евангелия не получила себе катехизиса» . Аскетизм исторического христианства, с точки зрения Розанова, выразился, прежде всего, в его противоречивом отношении к браку и деторождению. Ведь, с одной стороны, важнейшей целью христианского брака является рождение детей, а с другой — телесная любовь в браке лишь оправдывается, не получая религиозного значения. И сущность брака и семьи, по мнению философа, не будет раскрыта до тех пор, пока церковь не начнет исповедовать «религию Вифлеема», не осознает трансцендентности пола и любви. «Растворение мужчины в женщине и женщины в мужчине, и оба — одно существо и общая жизнь: эта неисповедимая тайна — вот брак» .
В связи с этим Розанов вводит понятия активного и пассивного брака. Активный брак — гармонизация религиозного и полового чувств, процесс единения телесной любви и рождения. Пассивный — номинальный брак — «не высвечивается религиозно» , считает Розанов, и устраивается христианской церковью посредством сведения всего брачного процесса к венчанию, о котором «нет никакого глагола в Новом или Ветхом Завете» . Номинальные браки и семьи — это отражение неприятия метафизики половой любви и рождения историческим христианством. Браки активные — это возможность обновления и христианской семьи, и церкви в целом. «Брак есть в церкви только вербально, а в самой вещи его нет и быть не может, пока строй сущей церкви целостен. Отношение к браку не искренно; начать к нему искренне относиться — значит для церкви преображаться…» — заявляет Розанов в одном из своих докладов, прочитанных в 1902-1903 годах. Однако в том же самом докладе можно найти и следующее высказывание: «Христианство безженно, бесплотно, бессемянно. Это — самая сущность его, что оно бессемянно» . Немногим позже, в 1905 году, Розанов пишет: «Решительно ничего нового, метафизически нового, бытийственно нового Христос не принес…» Таким образом, нельзя не заметить, что картина взаимоотношений метафизики пола и Нового Завета в творчестве Розанова начинает изменяться. По всей видимости, надежды Розанова на преображение христианской церкви угасали, а сомнения усиливались. И в 1907 году Розанов, выступая на заседании Религиозно-философского общества с докладом «О Сладчайшем Иисусе и горьких плодах мира», позднее вошедшим в книгу «В темных религиозных лучах» , окончательно отказывается от идеи нахождения в Евангелии метафизики пола.
