Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Проблема текста в философии XX века: интерпретация как стратегия 13
Глава 2. Философия Деррида: разработка и реализация Итерпретативной стратегии 27
1: Деконструкция: переосмысление метода 27
2: Деконструкция как особая стратегия интерпретации 54
3: Текст-письмо: трансформация объекта интерпретации 66
4: Философский текст как реализация интерпретативной стратегии (на примере «Signeponge») 81
Глава 3. Разработка интерпретационных стратегий у последователей Ж. Деррида 103
1: Трансформация интерпретации и деконструкции в Иельской школе . 104
2: Стратегия интерпретации в феминистской литературной критике 123
Заключение 144
Библиография 150
- Деконструкция: переосмысление метода
- Деконструкция как особая стратегия интерпретации
- Трансформация интерпретации и деконструкции в Иельской школе
- Стратегия интерпретации в феминистской литературной критике
Введение к работе
Актуальность темы исследования.
На протяжении всей истории философии разные мыслители в своих трудах уделяли внимание проблеме интерпретации. Однако эта проблема, как правило, оставалась в. тени- других задач, решение которых представлялось на тот момент более существенным - такое положение дел оставалось характерным для философии, фактически, вплоть до середины и второйполовины двадцатого века.
Исключением из этого правила является герменевтическая традиция, ведущая свою историю от Ф. Шлейермахера, где проблема интерпретации выходит на первый план. Ф. Шлейермахер в конце XVIII - начале XIX веков разработал концепцию «универсальной герменевтики», направленную на понимание текста и постижение его смысла. Заслуга Шлейермахера и герменевтики в целом заключается в том, что она занимается не только прикладными исследованиями, т.е. истолкованиями конкретных (священных, прежде всего)- текстов, но и разрабатывает целостную концепцию понимания: вводит в философский оборот само это понятие и исследует его характеристики, ступени и особенности. Но несмотря на тематизацию проблем, связанных с толкованием текстов, интерпретация как самостоятельная стратегия остается в герменевтике в тени, она рассматривается лишь как средство достижения понимания.
В XX веке изменения произошедшие в философии и других гуманитарных науках привели к тому, что сама процедура интерпретации и её философское осмысление вышли на первый план.
Проблематизация интерпретации как особой гносеологической стратегии происходит в современной философии, в первую-очередь, в связи с теми радикальными изменениями в представлениях о тексте и текстуальности, произошедшими в философии. Если в классической философской традиции текст понимался лишь как запись каких-то идей,
событий, происшествий, то современные философы в большинстве своем трактуют текст как более универсальное понятие. Понятие текста может отсылать теперь не только к письменным документам, но и к действительности как она представляется человеку, т.е. фактически действительность представляется как некий текст. И соответственно, интерпретация этого всеобъемлющего текста становится единственным способом познания: гносеологическая деятельность в данном случае является синонимом интерпретационных действий.
Другим важным аспектом, сыгравшим большую роль в актуализации проблемы интерпретации сыграл так называемый принцип «смерти автора», разработанный в постструктуралистской философии. Одним из следствий этого принципа является рассеивание того единственного смысла, существовавшего в классической традиции, который скреплялся фигурой автора. Это* означает, что философия и культура больше не базируются на задаче раскрытия однозначной и единственной истины, смысла или содержания. Аксиомой становится предположение, что текст содержит в себе множественность смыслов и значений, которые для каждого читателя и интерпретатора раскрываются «с новой стороны. Следовательно, любой читатель вправе интерпретировать исходный текст уникальным образом. Это значит, что основное внимание в философии и культуре переносится на исследование различных интерпретаций как познавательных стратегий.
Очевидно, что при таком взгляде на текст, проблема интерпретации становится одной из важнейших и актуальнейших тем для рефлексии.
Большую роль в формировании такого представления о тексте сыграл Ж. Деррида: он сформулировал основные подходы и понятия, позволяющие описывать и познавать мир в качестве текста, такие как: письмо, различие, грамматология, след. Таким образом, Деррида разрабатывает теоретические и методологические основания такого
отношения к тексту и его интерпретации, благодаря чему стали возможны многие другие концепции и целые школы в современной философии. Так, например, под влиянием концепции интерпретации Ж. Деррида сформировались, в частности, Йельская школа и феминистская литературная критика. Следовательно, взгляды столь влиятельной фигуры, как Ж. Деррида представляют особый интерес для историко-философского исследования.
Степень разработанности проблемы.
Критическую литературу, связанную с темой диссертации, можно разделить на две основные группы: во-первых, это тексты, посвященные проблемам интерпретации в целом, а во-вторых, - тексты, анализирующие концепцию Деррида.
Отечественных исследований, рассматривающих интерпретацию как общефилософскую проблему, существует не так много: это работы Рябовой Л.В. [89], Яковлева А.А. [102], Кирилловой Е.А. [54], Горана В.П. [21], Григорьева Б.В. [22], Ищенко Е.Н. [52], Микешиной Л.А. [76], Тульчинского Г.Л. [93], Бельцевой Е.А. [11], Агапова О.Д. [3] и некоторых: других.
К этим исследованиям примыкают работы, посвященные герменевтике и анализирующие проблему интерпретации в герменевтическом ключе: это исследования В.Г. Кузнецова [64, 65], Г.И. Рузавина [87, 86], Гафарова Х.С. [20], Малахова B.C. [73], Бессонова Б.И. [12], Земляного С.Н. [48], Михайлова А.А. [77] и др.
В тоже время в западной историко-философской литературе исследований, посвященных проблемам интерпретации, существует гораздо больше. К самым обстоятельным из них относятся работы таких авторов, как Hirsch Е. D. [145], Weber S. [173], Butler Ch. [108], Elgin С. Z.
[136], Mueller-Vollmer К. [159], Stern L. [171], Millar A. & Riches J.K. [157] и многих других.
Критической литературы, посвященной Деррида и его концепции, существует очень много как на русском, так и на иностранных языках. Однако, подавляющее большинство текстов, анализирующих его концепцию, отличаются тем, что рассматривают её в широкой перспективе, не уделяя внимание более конкретным вопросам, к числу которых относится и проблема интерпретации.
Большая часть отечественных исследований находятся в русле академичной историко-философской традиции, одна из основных целей-которой заключается в реферативной реконструкции взглядов- Деррида; пытающие представить последние в качестве некой определенной и оформленной «системы» или «теории» для того, чтобы стало возможно ввести идеи Деррида в отечественный историко-философский контекст. Такой подход представлен работами Н. Автономовой [1, 2], Е. Гурко [23, 24], И.П. Ильина [50, 51], А.В. Гараджи [19], Б.Г.. Соколова [90], Наймана E.A. [79], Конева B.A. и Лехциера В.Л. [57, 58,, 56, 69, 70, 68]. Иногда авторы некоторых из этих текстов чересчур буквально, не учитывая разнообразных нюансов, пытаются понять и перенести концепцию Деррида в русскоязычное философское и историко-философское поле. Но несмотря на это, их вклад в отечественную историю философии очень существенен.
Отдельные аспекты взглядов Деррида так же исследуются в работах отечественных авторов: так, например, Малкина С. М. [74] рассматривает связь концепции Деррида с герменевтикой, М.Я. Корнеев [59] - с восточной философской традицией, Россман. В. [85] - с иудейской; лингвистические идеи в текстах Деррида анализируют В. Куренной [66], В.Н Сыров [92], онтологические - Керимов Т.Х. [53]; а работы Асояна
A.A. [5], А. Магуна [72], Некрасова C.H. [80] посвящены анализу деконструкции.
Значимым вкладом в отечественную историю философии стали переводы текстов Деррида, первые из которых появились в начале девяностых годов. К настоящему моменту переведено уже более десяти его книг, среди которых находятся и одни из самых важных для его творчества — «О грамматологии» и «Письмо и различие».
В последнее время, в основном в качестве послесловий к переводам, появляются концептуальные и оригинальные тексты, посвященные Деррида, выбивающиеся, однако, из того, что принято называть академичным стилем. К подобным текстам можно отнести послесловие Д. Кралечкина к «Письму и различию», которое называется «Доррида: запись одного шума» [63], и В. Лапицкого «Западно-восточное паспарту» [67] к работе Деррида «Золы угасшъй прах». Тексты В. Лапицкого и Д. Кралечкина - это не послесловия как резюме прочитанных и переведенных ими книг, это самостоятельные тексты, созвучные идеям и стилю Деррида. Авторам удалось передать суть его взглядов, которая часто ускользает при добросовестной академичной реконструкции.
Иностранная критическая литература, посвященная концепции Деррида более обширна. Самая распространенная точка зрения относительно Деррида относит его взгляды к традиции философской критики: такого мнения придерживаются, в частности, - Д. Вуд [174], К. Норрис [160, 161, 162], Р. Бернаскони [106, 107], И. Харви [141, 142, 143], Р.; Гаше [139], Дж. Капуто [109, ПО], Дж. Льюэлин [155], Л. Лоулер [152], Г. Рапапорт [163], Д. Кэрролл [112]. Но далее исследователи разделяются на две группы: первая связывает Деррида с Кантом, а вторая - с многочисленными и разнообразными философскими предшественниками. Так, Ирэн Харви и Кристофер Норрис, например, утверждают, что проект Деррида принадлежит посткантианской критической традиции. Аллан
Меджилл [156] и Дэвид Кэролл исследовали представления об искусстве и литературе в текстах Деррида, что позволило им сделать вывод о том, что последние не только относятся к традиции кантианской эстетики, но и сильно расширяют её возможное поле. В то время, как Меджилл связывает искусство и литературу в работах Деррида с областью эстетики, Кэролл демонстрирует, что кажущееся просто эстетическим, является, по- сути критическим. Исследователи, относящиеся к другой группе, а именно Д. Вуд, Р. Гаше, Г. Рапапорт и особенно Л. Лоулер выявляют связи и различия между взглядами Деррида и Хайдеггера. Для Лоулера и- Гаше критические стратегии Деррида знаменуют собой разрыв с кантианской традицией и трансцендентализмом: их работы - «Imagination and-Chance» и «The Tain of the Mirror» - прослеживают связь критики Деррида с Гуссерлем и феноменологией. Для Рапапорта же различие между-Хайдеггером и Деррида связано с их представлениями о языке и времени:
Но несмотря на большое количество работ, посвященных Деррида. и
в отечественной, и иностранной истории философии, проблемы
деконструктивистских стратегий интерпретации остаются
неисследованными. Преимущественно, в этих работах рассматриваются проблемы, связанные с деконструкцией, но отсутствует цель выделить и проанализировать собственно те интерпретативные стратегии, которые в своих текстах реализует Деррида. В исследованиях деконструкции можно несколько подходов:
Во-первых, деконструкция рассматривается как оригинальная стратегия, характеризующая, целое - деконструктивистское - направление в современной философии. Так, В. Декомб [29], К. Норрис [160, 161, 162], Дж. Каллер [116], В.П. Соколов [90] делают попытку тщательно проанализировать деконструкцию как своеобразный феномен:
Во-вторых, такие авторы, как Н. Автономова [1, 2], Е. Гурко [23, 24], И;П. Ильин [50, 51], А.В. Гараджа [19], Р. Рорти [165], рассматривают
деконструкцию в контексте общих изменений, произошедших в философии и гуманитарных науках в XX веке. Как правило здесь используется компаративистский метод и деконструкцию рассматривается в сравнении с другими стратегиями, используемыми преимущественно в структурализме. Такой метод позволяет более четко определить не только саму деконструкцию как особую стратегию и выявить её сходства и различия с другими стратегиями, но и обозначить и проанализировать прочие узловые понятия, вводимые Деррида — такие как письмо, наличие/присутствие, след и т.д.
В-третьих, часть авторов сближает концепцию Деррида в целом и
стратегию деконструкции в частности с герменевтическим подходом
(напр., Косыхин В.Г. [61, 62], Штегмайер В. [100]) и феноменологией
Гуссерля (В.А. Конев [56, 57, 58], В.Л. Лехциер [68, 69, 70]).
В-четвертых, следует выделить подход, объединяющий деконструкцию и психоанализ, и одновременно выходящий в феминистскую проблематику. Это направление представлено такими авторами, как С. Кофман [149, 138, 150], Э. Сиксу [113, 114, 115], Л. Иригарей [146,147], отчасти к ним можно отнести и Ю. Кристеву [150].
Таким образом, критической литературы, посвященной Деррида и его концепции, существует очень много как на русском, так и на иностранных языках. Этот факт говорит о популярности фигуры Деррида, которая порой выходит за рамки собственно философии: его тексты цитируют и к ним обращаются в самых разных - преимущественно гуманитарных — дисциплинах. Однако такая популярность не всегда играет положительную роль: к сожалению, иногда можно встретить совершенно неадекватные трактовки или ссылки на Деррида, не имеющие ничего общего с его концепцией и распространяемые как стереотип.
Но несмотря на большое количество работ, посвященных Деррида и в отечественной, и иностранной истории философии, проблемы
деконструктивистских стратегий интерпретации остаются
неисследованными. Преимущественно, в этих работах рассматриваются проблемы, связанные с деконструкцией, но отсутствует цель выделить и проанализировать собственно те интерпретативные стратегии, которые в своих текстах реализует Деррида.
Объектом исследования диссертации являются тексты Ж. Деррида и таких его последователей, как П. де Ман, Э. Сиксу, Л. Иригарей.
Предметом исследования выступают представления об интерпретации и непосредственно интерпретативные стратегии, выдвигаемые и реализуемые Ж. Деррида, представителями Йельской школы (а конкретно, П. де Маном) и феминистскими литературными критиками (Э. Сиксу, Л. Иригарей).
Цель и задачи исследования.
Основной целью диссертации является экспликация деконструктивистскои стратегии интерпретации, определение её основных характеристик, особенностей и приемов на основе текстов Ж. Деррида и его последователей.
Достижение этой цели предполагает решение следующих задач:
Определение интерпретации, выявление её специфических качеств и отличий от сходных гносеологических стратегий.
Реконструкция интерпретативной стратегии в текстах Ж. Деррида:
определение деконструкции - одного из узловых понятий у Ж. Деррида,
анализ соотношения двух стратегий - интерпретации и деконструкции -в текстах Ж. Деррида,
рассмотрение концепции текста у Ж. Деррида,
рассмотрение на конкретном примере текста «Signeponge» того, как работает с интерпретируемыми текстами стратегия, выдвинутая Ж. Деррида.
3. Изучение влияния Ж. Деррида и его концепции деконструкций на дальнейшее развитие философии. В частности, анализ трансформации, произошедшей со стратегией деконструкций в философских концепциях представителей Йельской школы и феминистской критики.
В качестве методологических оснований исследования выступают несколько научных методов. Во-первых, историко-философский анализ, направленный на реконструкцию взглядов Ж. Деррида на проблему интерпретации текстов. Во-вторых, текстуальный анализ, иллюстрирующий на примерах конкретных текстов отдельные положения работы. Так, например, функционирование стратегии интерпретации у Ж. Деррида и его последователей показаны на основе достаточно подробного анализа текстового материала. В-третьих, компаративный анализ, дающий возможность сопоставить и сравнить интерпретативные стратегии Ж. Деррида и представителей Йельской школы, и феминистской критики.
Научная новизна работы заключается в следующем:
определена интерпретация, выявлена её специфика в качестве стратегии толкования текстов и отличия от метода понимания, используемого в герменевтике;
впервые в историко-философской литературе реконструируется интерпретативная стратегия Ж. Деррида:
определена деконструкция, ее основные характеристики, особенности и специфика применения,
проанализировано соотношение интерпретации и деконструкции,
рассмотрена концепция текста,
исследован конкретный пример применения интерпретативной стратегии в тексте Ж. Деррида «Signeponge».
проанализированы трансформации, произошедшие со стратегией интерпретации Ж. Деррида в концепциях П. де Мана (Йельская школа), Э. Сиксу и Л. Иригарей (феминистская критика).
Теоретическая и практическая значимость диссертации: В теоретическом плане материалы и результаты диссертационного исследования могут быть использованы для дальнейшего разностороннего изучения, текстов Ж. Деррида, сильно повлиявшего на современную философию. Кроме специальных научных исследований, результаты работы можно использовать для изучения места и роли деконструктивистского проекта в. актуальных процессах и тенденциях, существующих в новейшей философии.
В практическом отношении диссертация может послужить основой для разработки ВУЗовских программ по современной философии, а также специальных курсов, посвященных взглядам Ж. Деррида и развитию деконструктивистского направления в философии.
Апробация работы.
Основные идеи диссертационного исследования отражены в публикациях автора и его докладах - на IV Российском философском конгрессе «Философия и будущее цивилизации» (Москва, 2005), а также на международных конференциях студентов и аспирантов по фундаментальным наукам «Ломоносов» (Москва, 2003, 2006).
Деконструкция: переосмысление метода
Большинство текстов Деррида можно отнести к интерпретациям, в том смысле, что по форме они представляют собой истолкования тех или с иных работ других авторов. Источниками для Деррида выступают, прежде всего, произведения философов (Руссо, Маркс, Левинас, Гегель, Гуссерль, Фрейд, Батай и др.), так же он обращается и к творчеству поэтов и писателей (П. Целан, Ш. Бодлер, Ф. Понж, С. Малларме). Иногда в качестве интерпретируемого материала он использует отдельные фразы, своеобразные языковые выражения, или идиоматические словосочетания, на истолковании которых выстраивается вся ткань его собственного текста и основывается его концептуальное богатство.
Следовательно, проблемы и вопросы, связанные с интерпретацией являются для Деррида одними из самых важных и значимых. Но будучи новатором в философии и не желая продолжать классическую философскую традицию, Деррида разрабатывает свою собственную, оригинальную интерпретативную стратегию - деконструкцию. И основной вопрос, который возникает перед нами в связи с этим, будет касаться соотношения этих двух указанных стратегий — деконструкции и интерпретации. Точнее;, нам предстоит ответить, сводится, ли-деконструкция к одной из интерпретативных стратегий, можно ли назвать её новым видом, способом или методом интерпретации.
По мнению Р. Гаше - автора подробного исследования, посвященного концепции Деррида [139] - термин «деконструкция» в значительной степени «призван означать содержание и стиль мысли самого Деррида» [139, с.109], нежели стратегию философствования, характерную для какого-либо направления. Иными словами, деконструкция является не только гносеологическим приемом, который использует Деррида, но и характеризует всю его философию, всю совокупность текстов- как некий отличительный признак. Такая точка зрения имеет под собой основания, но вместе с тем она несет опасность, представления текстов. Деррида как определенной системы, чему противится сам философ . С Р. Гаше нельзя-не согласиться в одном: Деррида прибегает к деконструкции, деконструирующему чтению в подавляющем большинстве своих текстов. Но несмотря- на распространенность этого приема, Деррида не так часто проясняет и объясняет, что же представляет собой деконструкция.
Одним из исключений является небольшая работа под названием «Письмо японскому другу», которую можно назвать своеобразным путеводителем по деконструкции: В этом тексте Деррида пытается охарактеризовать деконструкцию, он пишет, что она «не есть ни анализ, ни критика» [40, с. 55], ни тем более метод [40, с. 55], ни «акт или операция» [40, с: 56]. Кроме того, Деррида подчеркивает, что говорить о «деконструкции вообще» - неправомерно, потому что существует только множество конкретных примеров, опытов деконструкций; и- поэтому «деконструкция» существует только как «деконструкции», следовательно, это не есть понятие, операция, анализ или синтез. Деррида постоянно уходит от ответа, не может и/или не хочет давать какие-то определения деконструкции, он не хочет ее ограничивать, он осторожничает, он настаивает на ее неопределенности и неопределяемости, многозначности и вариативности [40]; он постоянно корректирует, уточняет, добавляет, оговаривает. Можно согласиться с некоторыми из исследователей, назвавшими стиль Деррида «самооговорочным» [5, с.38], или «весьма неуловимым и находящимся в постоянном движении самоуточнения» [108, с. 60].
Одной из особенностей этого текста является то, что Деррида пишет о деконструкции апофатически, т.е. исключительно негативно, используя для её описания лишь отрицания, не оставляя места для положительных характеристик. Для того, чтобы прояснить, что же представляет собой деконструкция нам необходимо рассмотреть основания, позволяющие Деррида характеризовать деконструкцию именно так, а не иначе. .
Одним самых распространенных предубеждений относительно деконструкции, является то, что чаще всего ее воспринимают как определенный метод, не оглядываясь на то, что сам Деррида повторяет в своих текстах, что деконструкция не есть метод, и интерпретировать ее, не учитывая этого, невозможно: «деконструкция не является каким-то методом и не может быть трансформирована в метод. Особенно тогда, когда в этом слове подчеркивается процедурное или техническое значение» [40, с.55]. В связи с этим возникает первый вопрос: почему в отношении деконструкции неприменимо слово «метод» или «методология»? Как пишет сам Деррида, деконструкциям не является «технической методикой, возможной или необходимой процедурой, разворачивающей закон программы и применяющей правила» [47, с.83], так же она «не является... специфическим рядом дискурсивных процедур, еще в меньшей степени она является правилом нового герменевтического метода» [128, с. 74]. Такие высказывания могут объясняться тем, что, по мнению Деррида, «не существует одной-единственной деконструкции» [88, с.27], которая должна быть методологической процедурой, задающей жесткий образец и пример того, как должны происходить всякие будущие деконструкции. В противоположность этому, деконструкция всегда «должна быть единичной и зависеть от различных конкретных условий, в которых она возникает» [88, с.27].
Деконструкция как особая стратегия интерпретации
Следующий вопрос, который необходимо рассмотреть, связан;с тем, является ли стратегия деконструкции одной из интерпретативных практик или она не может быть сведена к приему интерпретации..
Одной из характерных черт деконструкции, а.как следствие,. и: текстов Деррида в целом является недоверие и: подозрительность относительно традиционного языка философии наличия, её понятий и конструктов;, которые, на первый взгляд, кажутся столь естественными; Поэтому, применительно; к любой теме для Деррида" очень важным: является? шаг продумывания;- выведения- на поверхность и критики той традиции или традиций, вводящих в оборот и предоставляющих философами те термины т понятия; которыми они; порой машинально, оперируют в своих концепциях. И именно в этом направлении: Деррида начинает рассуждения об интерпретации: он рассматривает откуда, из какой философской традиции кнам приходит само представление о ней, на каких основаниях она базируется и что влечет за собой обращение к этому понятию. Немного перефразируя одно из высказываний Деррида; можно вслед за.ним задаться вопросом: не скрывает ли понятие интерпретации «за. известной неясностью весьма определённые философские пред-установления»? [126; С. 310]і
Деррида отмечает, что одним из фундаментальных оснований, интерпретации является иерархический способ? рассмотрения, проявляющийся? в том, что она поддерживает «генеалогический или предковый код» [31, с.30]!, который заложен в любом её: акте изначально. Это связано с тем, что в самом понятии; интерпретации скрывается бинарная оппозиция, или иерархия: текст-оригинал vs. разнообразные истолкования; по умолчанию предполагающая; отношения:, власти, и подчинения, заключенные в любой иерархической структуре. Эти властные, отношения проявляются в двух сходящихся направлениях: во первых, в отсылке к тексту-оригиналу, как некоему «центру,-субъекту,, привилегированной ссылке, началу» [39, с.456], гарантирующему истину, и во-вторых, - в отношениях автора и интерпретатора.
Первая иерархия, т.е. текст-оригинал vs. его интерпретации, устанавливает жесткое отношение подчинения между текстом-оригиналом и текстами-второисточниками, которые толкуют оригинал на разные лады. Оригинал, в данном случае, источник, гарантирующий истину, вернее, этот источник и есть сама наличествующая истина: такое положение дел характерно для традиции философии наличия в целом.
Вторая иерархия, умолчанием включенная в первую, - автор vs. толкователи - так же пронизывает всю метафизику, скрываясь под разными личинами. В традиционной метафизике, автор в определенной степени синонимичен богу, создающему текст/мир и обладающим единственной истиной.. В случае интерпретации, только он располагает языком и истиной, которые он «одалживает... своим рабам» [39, с.298], т.е. интерпретаторам. Последние всегда стушевываются и пасуют перед божественной фигурой автора, от которой они неизбежно оторваны и в пространственном и во временном смысле. В результате этого интерпретаторы всегда будут вынуждены «одалживаться» и итог этого «одалживания», т.е. интерпретация как таковая будет отличаться и откладываться от оригинала. Так, дискурс философии наличия устанавливает систему бесконечных отсрочек от оригинального текста, бесконечного страха, удерживая текст-оригинал, текст-исток на расстоянии, не давая интерпретации приблизиться к нему. Следовательно, каждая, интерпретация будет отличаться, она будет определена различием, которое тождественно неточности, промаху, просчету. Отсрочка, негативная роль различия и недостижимое стремление к тождеству, которое само по себе разрушает интерпретацию как таковую, -всё это конституирует иерархию и ставит толкование всегда на подчиненное место. Положение интерпретации- становится противоречивым: стремясь подчиниться» идеалу тождества, т.е. как можно ближе приблизиться к оригиналу, она тем- самым подрывает свой статус истолкования, несомненно отличного от оригинала. Таким образом, с одной стороны, интерпретацияпытается быть как можно ближе оригиналу, а с другой, — она не сможет никогда быть на одной ступени с текстом-оригиналом, т.к. её задачи определяются различием, имеющим в традиции метафизики исключительно негативные коннотации.
Обе эти иерархии сходятся воедино в той точке, где автор, являющийся творцом оригинального текста, выступает гарантом истины. В свою очередь, это ставит в подчиненное положение интерпретации и интерпретаторов, которые могут лишь бесконечно стремиться к оригиналу и истине, внем заключенной, пытаться расшифровать её, но так никогда и не достигнуть.
Таким образом, основания любых интерпретативных практик как таковых исходят из факта наличия «предустановленного текста, скрижали, написанной Автором-Богом, единственным обладателем своего слова» [39, с.298]. Иными словами, интерпретация как гносеологическая практика основывается исключительно на наличии, которое существует теми иерархиями, какие само создает. Интерпретация возвращается к «инстанции, все еще называемой... "оригиналом"» [31, с.35], потому что именно обращение к этому истоку и создает саму интерпретацию: «заказывает... приказывает, указывает, полагая закон» [31, с.35], заключающийся в транслировании этой необходимой иерархической структуры, открывающей, доступ к наличию, истоку, истине. То есть, обращение к наличию - это определенный способ легитимации интерпретации, это как бы ссылка на наличное, которое, собственно, и дает ей существование, позволяя истолковывать себя.
Трансформация интерпретации и деконструкции в Иельской школе
Деконструкции Деррида, несмотря на своё французское происхождение, не остались исключительно- европейским явлением в. философии! Пожалуй, наибольшее влияние они оказали на американскую-философию: прежде всего, благодаря тому, что Деррида часто бывал в США» и- выступал с лекциями. По этой причине, в одном из- американских университетов сформировалась группа его последователей, которая - по названию университета - стала называться Йельской школой.
На протяжении 60-80-х годов XX века часть американских мыслителей, работавших в то время в Йельском университете, находилась под сильным влиянием идеи деконструкций Ж. Деррида. К этой группе, включившей в себя влиятельных литературных критиков, теоретиков и философов, относятся Поль де Ман, Джеффри Хартман, Харольд Блум, Дж. Хиллис Миллер.
Йельская школа постепенно формировалась в течение 70-х годов, синтезируя идеи Деррида и французского постструктурализма в целом с традициями американского литературоведения, а именно с самым влиятельным из литературно-критических направлений - «Новой критикой»21. В качестве манифеста Йельской школы можно рассматривать сборник статей Ж. Деррида, П. де Мана, X. Блума, Дж. Хартмана и Дж. Хиллиса Миллера «Деконструкция и критика» [117], опубликованного в 1979 г. В этот период Йельская школа становится одним из самых известных направлений в философии и литературной критике, которая сменяет течение «новой критики» и приобретает всё большую популярность в академических кругах.
Основателем Иельской школы фактически является Поль де Ман, т.к. именно он стал своего рода посредником между Деррида и американской философией: он обратился к деконструкции и разработал основные принципы деконструктивистской интерпретации текстов, в русле которых впоследствии стали работать и другие представители этого1 направления. Связь концепций Деррида и де Мана является неоднозначной: несмотря на то, что само представление о деконструкции прямо отсылает к взглядам Деррида, де Ман уточняет, что его понимание деконструкции во многом сформировалось независимо и сильно отличается от дерридианского. Де Ман: познакомился с Деррида и его текстами, в 1966 году, и в-это время он был уже состоявшимся теоретиком и литературным критиком, не нуждавшимся в том, чтобы становиться чьим бы то ни было последователем. Может быть поэтому, когда де Ман принял взгляды Деррида и стал его одним из его сторонников, он разработал собственное, весьма отличное от Деррида, представление о деконструкции, которая используется им в основном как метод для интерпретации художественных текстов. Но несмотря на все существующие различия, прослеживается несомненная концептуальная преемственность: деконструктивизм де Мана и Иельской школы отталкивается от определенных положений Деррида.
Преемственность концепции де Мана текстам Деррида заключается в, тех немногих, но фундаментальных положениях, на которых собственно и выстраиваются условия возможности деконструкции. Во-первых, де Ман следует постструктуралистским в целом, и дерридианским в частности, представлениям о том, что вне текста ничего не существует: означаемое, с этой точки зрения, само есть не более чем означающее. А во-вторых, де Ман руководствуется представлениями Деррида о гетерогенной природе текста: всеобъемлющее текстуальное- пространство само по себе не является однородным. Как и для Деррида, для- де Мана, текст никогда не является: тождественным самому себе, не совпадает с собой, а состоит из нескольких пластов, которые могут противоречить друг другу, а то единство текста, о котором часто говорят исследователи, конституируется в самом акте интерпретации [28, с.46].
Таким образом, де Ман следует тем базовым принципам Деррида, которые делают деконструкции возможными, а различия между их концепциями заключаются в трактовке того, что же представляет собой деконструкция и какие она имеет особенности и характеристики. Их разночтения заключаются в следующем: в то время как для- Деррида деконструкции являются «частью» более широкого (пост)философского проекта, связанного с критикой и ограничением метафизики как периода в истории мысли, то де Ман, фактически, не занимается разработкой общих вопросов онтологии или гносеологии в их связи с деконструкциями и теми последствиями, которые они за собой влекут. Для де Мана и всей Йельской школы характерно превращение деконструкции в метод интерпретации, прежде всего, литературных текстов. Из этого следуют два важных вывода относительно различий между подходом к деконструкциям у Деррида- и в Йельской школе: во-первых, на американской почве деконструкция становится именно методом, а не стратегией, как это было у Деррида, а во-вторых, — происходит заметное сужение той области; которая может быть деконструирована: от оснований метафизики и принципов философского мышления у Деррида, до литературного текста у де Мана.
Поясним эти положения. В первом тезисе речь идет о том, что деконструкции, предпринимаемые представителями Иельской школы, приобретают черты определенной методологии, ориентированной на интерпретацию художественной литературы. Если у Деррида деконструкцию можно охарактеризовать как свободную стратегию, не сводящуюся к набору необходимых шагов, то в американском варианте она приобретает значение метода, включающего в себя те или иные определенные операции. Благодаря этому, мы можем с высокой долей вероятности построить прогноз и представить себе результат, который получится на выходе. В отношении же деконструкций Деррида (как мы разобрались выше) такая ситуация невозможна, т.к. там нет четкого набора процедур и операций, которые необходимо задействовать в процессе, но есть, если можно так сказать, лишь некое общее объединяющее русло, направление и цели.
Стратегия интерпретации в феминистской литературной критике
В современном гуманитарном знании интерпретации как литературных, так и философских текстов, акцентирующие внимание на тендерных вопросах, получают всё большее распространение. Такие интерпретации могут быть основаны на совершенно разных методологических подходах и философских концепциях, но несмотря на всё их возможное разнообразие, они, как правило, объединяются под названием феминистской критики.
Феминистская критика представляет собой довольно эклектичное междисциплинарное направление, в котором сосуществует множество подходов, и методов: психоаналитический, марксистский, структуралистский, деконструирующий и т.д. Иными словами, надо иметь в виду, что «не существует единого феминистского или тендерного литературоведения и не подразумевается какого-то единого метода» [99, с. 101]. Такой плюрализм и вариативность вызваны разными причинами, некоторых мы коснемся чуть ниже, но отчасти это связано с тем, что феминистская критика — это «по сути дела способ интерпретации» [168, с. 182], а ожидать «теоретической последовательности от действия, которое само по себе столь эклектично и всеобъемлюще» [168, с. 182] не стоит. Таким образом, феминистская критика не является однородным течением, в ней сосуществуют различные подходы, концепции и стратегии интерпретации текстов22, которые не противоречат друг другу.
Принимая во внимание подобную многоплановость, для того, чтобы определить характеристики феминистской критики, её можно рассматривать на разных уровнях, которые раскрывают несколько сторон данного направления.
Во-первых, - на концептуальном или тематическом уровне - речь идёт об основном объекте феминистской критики, которым является пол/гендер, а точнее, то, как он конструируется и представляется в литературных и прочих текстах. Существует несколько тем, вокруг которых вращается феминистская критика: одна из них посвящена рассмотрению «женщины» как автора текстов, а другая — как читателя..Ио этому критерию Э; Шоуолтер разделяет два типа феминистской критики: собственно «феминистская критика», описывающая «женщину» как читателя или потребителя традиционных «мужских» текстов, где преимущественное внимание уделяется анализу стереотипов, на которых основывается традиционное- изображение «женского» и «мужского», и осуществляется их критика именно в качестве стереотипов; и «гинокритика», в центре внимания которой находится женщина как автор, создающий «другую», нетрадиционную литературу, основываясь, прежде всего, на своем собственном уникальном «женском» опыте [см.: 169]. Таким образом, здесь мы видим две основные темы: во-первых, анализ тендерных стереотипов, во-вторых, - создание текстов, основанных на особом подлинном «женском» опыте. Те интерпретации, которые получаются в итоге, позволяют отстраниться от традиционных толкований и дают возможность по-новому взглянуть на тексты.
Во-вторых, - на идеологическом уровне - внимание направлено на анализ как собственно патриархатной идеологии, так и того, каким образом она вписана в литературу, философию, а так же их интерпретации. Так, с точки зрения А. Колодны, феминистская критика — это «пристальное внимание к тому, каким образом определенные властные отношения, в основном те, в которых мужчины обладают различными формами влияния на женщин, вписаны в те тексты (и литературные, и критические), что мы наследуем, вписаны не в качестве темы, но как неусомневаемая,.а часто и непризнаваемая данность культуры» [55, с. 148]. Поэтому феминистская критика направляет всё своё внимание на традиционный (или «патриархатный») дискурс и стремится «постоянно разоблачать патриархатные практики» [16, с.22], уточняя каким целям они служат и какое «мировоззрение или идеологические позиции они (умышленно или нет) помогают увековечить» [55, с.159]. Следовательно, одной из главнейших задач феминистской критики является прояснение отношений между собственно текстами, их традиционными интерпретациями и теми «часто неосознанными теоретическим и политическими установками, которые его инспирируют» [78, с.23].
