Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Генезис и специфика экзистенциальной философии Мигеля де Унамуно С. 13-65
1.1. Биографический контекст проблемы подлинного существования в экзистенциализме Мигеля де Унамуно С. 13-40
1.2. Философия Мигеля де Унамуно на национально-культурном фоне С. 41-65
Глава 2. Решение проблемы подлинного существования у Мигеля де Унамуно С. 66-141
2.1. Экзистенциальная диалектика агонического существования С.66-100
2.2. Экзистенциальная личность в поиске подлинного существования С. 101-141
Заключение С. 142-148
Список литературы С. 149-164
- Биографический контекст проблемы подлинного существования в экзистенциализме Мигеля де Унамуно
- Философия Мигеля де Унамуно на национально-культурном фоне
- Экзистенциальная диалектика агонического существования
- Экзистенциальная личность в поиске подлинного существования
Введение к работе
"Изначальным же является не то, что я мыслю, а то, что я живу, ибо те, кто мыслит, тоже живут. Хотя эта жизнь не есть подлинная жизнь".
Мигель де Унамуно
Актуальность темы диссертации. С момента возникновения философии проблема подлинного существования находилась в центре внимания мыслителей, к какой бы эпохе, культуре, философскому направлению или школе они ни принадлежали. Все разделы философского учения имели, в конечном счете, одну цель - подвигнуть человека к выбору достойного жизненного пути, на котором он сможет раскрыть наивысшие свои способности.
В современную эпоху, когда на смену жесткого противостояния двух
мировых сверхдержав пришел многополярный мир с множеством
самобытных религиозных и идеологических мировоззрений, вопрос о
самостоятельном выборе подлинного существования встает особенно остро.
В обществах с тоталитарными и авторитарными режимами смысл жизни
человека предписывался ему директивно. Получив идеологические
предписания, человек сообразовывал их с давлением внешнего окружения
и жизненных обстоятельств, с религиозными и культурными стереотипами,
существующими в обществе. Индивидуальный, свободный выбор
достойной жизни отодвигался далеко на задний план. Тем более он не осмыслялся в философии, которая была превращена в выражение общегосударственной идеи.
В современной России человек столкнулся с проблемой
самостоятельного выбора собственного, индивидуального жизненного пути. Он более не предопределяется ни обязательной государственной философией, ни единой на всех политической линией. С другой стороны, рыночная экономика с ее безжалостной конкуренцией в значительно
4 большей степени заставляет человека выживать и приспосабливаться, утрачивая уникально-неповторимые черты.
В этих условиях размышления о подлинном и неподлинном существовании становятся неизбежным уделом каждого. Отсутствие философской канвы для них оборачиваются тяжелыми и безрезультатными духовными исканиями. И наоборот: философская разработка проблемы подлинного существования, исследование того, как она решалась в истории философии, позволили бы существенно помочь в преодолении мировоззренческого кризиса.
Экзистенциализм, в отличие от всех других философских течений, прямо и недвусмысленно объявлял проблему подлинного существования главной в человеческой жизни. Значение ее представлялась экзистенциалистам более важным, чем значение философских проблем государства и права, экономики и политики. Хотя философия экзистенциализма активно исследовалась в России XX века, исходная установка по отношению к ней оставалась существенно негативной: в экзистенциализме видели проповедь крайнего индивидуализма, которая одинаково осуждалась и православием, и пролетарской идеологией, претендовавшей на звание марксистской.
Такое предвзятое отношение к экзистенциализму помешало адекватной оценке поставленных им проблем и предложенных решений. Современная ситуация в России заставляет историка философии рассмотреть экзистенциалистское наследие в новом свете - разумеется, не принимая его некритически, но и не отвергая с порога.
Проблема подлинного существования рассматривается в трудах М.Хайдеггера и К. Ясперса, Ж.-П. Сартра и А. Камю, Л.И. Шестова и Н.А. Бердяева. Их работы достаточно изучены в отечественной истории философии. Однако за пределами внимания исследователей до сих пор остается творчество тех экзистенциалистов, которые не попали в эту
5 привычную "обойму" имен. Во многом это объясняется тем, что страны, ими представляемые, без достаточных на то оснований были объявлены культурной периферией Европы. Сказались, бесспорно, и трудности лингвистического порядка: английским, немецким, французским языками владеет значительно больше историков философии, чем, к примеру, скандинавскими или испанским.
Возможно, именно поэтому философия испанского мыслителя и поэта Мигеля де Унамуно до сих пор не изучена российскими историками философии в той мере, в какой она того заслуживает. А между тем испанец Хосе Ортега-и-Гассет и аргентинец Хорхе Луис Борхес, живая легенда литературы XX века, равно как и многие другие выдающиеся творцы современной испаноязычной культуры не только видят в Унамуно своего предшественника, но и считают его олицетворением целого периода в истории испанской философии и литературы1.
Так, X. Ортега-и-Гассет в своей статье "На смерть Унамуно" проводит параллель между этим событием и трагедией Испании, подпавшей под власть франкистов: "Четверть века подряд над всей Испанией звучал, не смолкая, голос Унамуно. Он смолк навсегда, и боюсь, что наша страна претерпевает теперь эру сурового молчания" .
Таким образом, актуальность исследования проблемы подлинного существования в философии Мигеля де Унамуно определяется, во-первых, потребностью ликвидации "белых пятен" в истории европейского экзистенциализма; во-вторых, необходимостью выявления национально-культурной специфики экзистенциализма испанского; в-третьих, ценностью того общечеловеческого, что было пережито, осмыслено и философски выражено испанским экзистенциалистом, но предельно важно и для современного человека.
Мамонтов СП. Унамуно и Ортега в культуре испаноязычного мира// Латинская Америка. 2000, № 3. С. 104-109. Ортега-и-Гассет X. Дегуманизация искусства и другие работы. М, 1991. С.557.
Степень разработанности проблемы. За рубежом традиция изучения философского творчества Унамуно сложилась достаточно давно, и здесь нельзя не отметить работы Абельяно Х.Л., Гранхеля Л.С., Мариаса X., Субисарреты А., Фератеро Моры X. , в которых подчеркивается, что М. де Унамуно является основателем испанской философской традиции и первым представителем испанского экзистенциализма.
Теологическая, социально-политическая проблематика и проблема "кихотизма" в учении Унамуно раскрыты в работах таких авторов, как Гересо Гальян П., Диас Э., Манья Д., Мартинес Баррера Х.М., Мартинес Марина Ф., Месквита Е.П., Мольеда Гомес М.Д., и другие4.
Собственно экзистенциальную проблематику углубленно исследуют Абельян Х.Л., Гуарро Р.С, Илие П., Кольядо Х.А., Ривера де Вентоса Е., Сесилья М.А., Уэртас Х.Х.5
В последние десятилетия после издания философских трудов Унамуно на русском языке начинает формироваться и развиваться отечественное историко-философское направление исследования работ испанского
3 Abellan J. L. Miguel de Unamuno. Barcelona, 1973; Grdnjel L.S. Retrato de Unamuno.
Madrid, 1957; Marias J. Miguel de Unamuno. Buenos Aires, 1950; Zubizarreta A. La insercion
de Unamuno en el cristianismo: 1897 II Cuadernos Hispanoamericanos, num. 106, octubre de
1958; Ferrater Mora J. Unamuno. Bosquejo de una filosofia. Buenos Aires, 1957.
4 Gerezo Galan P. El Quijotismo como Humanismo tragico-heroico. Granada, 1974; Diaz E.
Revision de Unamuno. Madrid, 1968; Manya J. La teologia de Unamuno. Barcelona, 1974;
Martinez Barrera J.M. Miguel de Unamuno у el protestanismo liberal aleman. Caracas, 1982;
Martinez Marina F. Teoria de las Cortes о grandes juntas nacionales de los reinos de Leon у
Castilia. Madrid, 1913; Mezquita, E.P. Unamuno у su conception personalista de la historia II
Actas del Congresso internacional cincuentenario de Unamuno, Universidad de Salamanca, 10-
20 diciembre 1986. Salamanca, 1989; Molleda Gomez M.D. Unamuno socialista. Pinas ineditas.
Madrid, 1978;
5 Abellan, J. L. Miguel de Unamuno a la luz de la Psicologia. Madrid, 1964; Guarro R.S. Apunte
de aproximacion a la fe de Unamuno II Actas del Congreso internacional cincuentenario de
Unamuno. Universidad de Salamanca, 10-20 diciembre 1986. Salamanca, 1989; Hie P.
Unamuno. An existential view of self and society. The University of Wisconsin Press, 1967;
Collado J.A. Kierkegaard у Unamuno. La existencia religiosa. Madrid, 1962; Rivera de Ventoza
E. La experencia de Dios en Miguel de Unamuno у Xavier Zubiri II Actas del Congresso
internacional cincuentenario de Unamuno. Universidad de Salamanca, 10-20 diciembre 1986.
Salamanca, 1989; Cecilia M.A. The paradox of human life in the thought of Miguel de Unamuno
II Man's self interpretation-in-existence. Dordrecht 1990. P. 19-35; Huertas-Jourda J. The
existencialism of Miguel de Unamuno, University of Florida Monographs, num. 13, 1963.
мыслителя. При этом ставится задачей как обобщение философского творчества Унамуно в целом, так и разработка отдельных философских проблем, содержащихся в его наследии. Это прежде всего работы Воробьева С.Л., Гараджи Е.В., Журавлева О.В., Земниека Е.В., Зыковой А.Б., Малышева М.А., Порайко А.Л., Прохоровой Э.В., Семко Г.С. и дрб.
Важным ракурсом изучения философии испанского мыслителя оказывается историко-культурный, в рамках которого рассматривают место и роль философа в формировании и развитии современной испаноязычной культуры. Сюда же следует отнести и работы историков испанской культуры, позволяющие понять определяющие факторы, приведшие к формированию специфической испанской ментальности в эпоху, когда жил и творил Унамуно. Это труды Вагановой Е.О., Гостюниной Т.П., Грабовской И.Н., Земскова В.Б., Корконосенко К.С, Мамонтова СП., Плавскина З.И., Силюнаса В.Ю., Столбова В.А., Тертерян И.А.
6 Воробьев С.Л. Унамуно, философ трагедии // Человек, 1990, 6. С. 129-130; Гараджа Е.В.
Евангелие от Дон Кихота // Унамуно М. О трагическом чувстве жизни у людей и народов.
Агония христианства. М., 1997. С.7-21; Журавлев О.В. М. де Унамуно и X. Ортега-и-
Гассет: диалог мыслителей // Iberica. Культура народов Пиринейского полуострова в XX
веке. Л., 1989. С.76-85; Земниек Е.В. Проблема соотношения жизни и разума в философии
Унамуно // История философии и современность. М., 1980. С.53-62; Зыкова А.Б.
Экзистенциализм в Испании // Современный экзистенциализм. М., 1966. С. 399-412;
Малышев М.А. Фарисей Никодим и философия "трагического чувства жизни" Мигеля де
Унамуно // Западная философия: Итоги тысячелетия. С. 623-628; Порайко А.Л. Некоторые
аспекты философской концепции Унамуно // Вопросы философии и методики
преподавания германских и романских языков. Воронеж, 1977. С. 55-69; Семко Г.С.
Унамуно Мигель де. Между историей и непреходящим // Философская и социологическая
Мысль. Киев, 1995, №11-12. С.92-99.
7 Ваганова. Е. О. Устойчивые черты испанской культуры по Рамону Менендесу Пидалю и
испанская живопись нового и новейшего времени // Iberica. Культура народов
Пиренейского полуострова в XX веке. Л., 1989. С. 17-25; Гостюнина Т.П. Главная книга
Мигеля де Унамуно // Даугава. Рига. 1990, № 2. С. 93-99; Грабовская КН. У него болела
Испания // Философская и социологическая мысль. Киев, 1995, 11-12. С. 87-91; В.Б.
Земское. О некоторых методологических вопросах изучения историко-культурных
отношений иберийских стран и Нового света (к определению понятий "открытие" и
"конкиста") // Iberica. Культура народов Пиренейского полуострова в XX веке. Л., 1989.
С. 25-35; Корконосенко К. С. Святой Мануэль и другие (о творчестве Мигеля де Унамуно)
// Унамуно Мигель де. Святой Мануэль Добрый, мученик. Роман, повести. С.5-22;
Мамонтов СП. Унамуно и Ортега в культуре испаноязычного мира // Латинская
Америка. 2000, № 3. С. 104-109; Плавскин З.И. Мигель де Унамуно // Испанская
литература ХІХ-ХХ веков. М., 1982. С. 77-88; Силюнас В.Ю. Человек играющий и
Помимо трех указанных направлений изучения философии Мигеля де Унамуно, правомочно выделить и четвертое, в котором непосредственно исследуется проблема подлинного существования. Сюда относятся работы современных отечественных историков философии Ахутина А.В., Гайденко П.П., Губина В.Д., Долгова К.М., Зыковой А.Б., Малышева М.А., Моревой Л.М., Нарского И.С, Перцева А.В., Подороги В.А8.
Однако, с сожалением приходится констатировать, что до сих пор в современной отечественной науке отсутствует развернутое исследование проблемы подлинного существования в философии Унамуно, взятое в контексте культурной традиции. Между тем, именно данная проблема занимает центральное место в философии испанского мыслителя.
Объектом исследования является проблема подлинного
существования в философии Мигеля де Унамуно.
Предметом исследования выступает экзистенциальная философия Мигеля де Унамуно, как ответ испанского мыслителя на кризис испанской культуры и испанского общества в целом на рубеже XIX и XX веков.
человек бунтующий (проблема, творчества и культуры в произведениях Мигеля де Унамуно и Хосе Ортеги-и-Гассета) // Западное искусство XX в. М., 1978. С.120-198; Столбов В.А. Мигель де Унамуно (Заметки о жизни и творчестве) // Унамуно М Назидательные новеллы. М.-Л., 1962. СІИ-ХІХ; Тертерян И.А. Национальная самокритика и испанское художественное видение // Iberica. Культура народов Пиренейского полуострова в XX веке. Л., 1989. С. 8-16.
Ахутин А.В. Все еще только начинается...// Вопросы философии, 2001, 6. С. 136-158; Гайденко П.П. Человек и история в экзистенциальной философии Карла Ясперса // Ясперс К. Смысл и назначение человеческой истории. М., 1991. С.5-26; Долгов КМ. От Кьеркегора до Камю: Очерки европейской философско-эстетической мысли XX века. М., 1991. Зыкова А.Б. Экзистенциализм в Испании //Современный экзистенциализм. М., 1966; Малышев М.А. Проблема смерти в философии "несчастного сознания" // Философские науки, 1989, С.51-59; Морева Л.М. "Онтология трагедии" Мигеля де Унамуно // Культура и политика в современном мире. Тезисы докладов 2-го Соловецкого общественно-политического форума. (9-13 сентября 1990 года). Архангельск-Соловки, 1990; Нарский КС. Диалектические контроверзы морального сознания // Философские науки, 1991, № 6. С. 112-116; Перцев А.В. Врачующая философия Карла Ясперса // Западная философия: Итоги тысячелетия. Екатеринбург, Бишкек, 1997; Подорога В.А. Выражение и смысл: Ландшафтные миры философии: С. Кьеркегор, Ф. Ницше, М. Хайдеггер, М. Пруст, Ф. Кафка. М, 1995.
9 Цель диссертации - изучение специфики постановки и решения
проблемы подлинности человеческого существования в экзистенциальной
философии Мигеля де Унамуно.
Сформулированная таким образом цель требует решения следующих
задач:
і) Изучить условия формирования экзистенциальной философии
Мигеля де Унамуно в рамках философской эволюции мыслителя.
Экзистенциализм в сущности своей методологии ориентирован всегда на
исследования индивидуального сознания, именно поэтому мы не могли
обойти вниманием биографический контекст проблемы подлинного
существования.
Исследовать особенности формирования проблемы подлинного существования в контексте кризиса национальной идентичности Испании на рубеже веков.
Проанализировать проблему подлинного существования, в русле которой должна быть рассмотрена диалектика "агонического" существования и проблема человека в перспективе истории нового века, как она решается в работах испанского мыслителя.
Рассмотреть экзистенциальную личность в поиске подлинного существования как она представлена в философском творчестве испанского мыслителя.
Источники исследования. Полное собрание сочинений Мигеля де Унамуно на русском языке не издано до сих пор. Избранные философские произведения, статьи и художественные работы Унамуно частично публиковались в научных журналах, а также в тематических сборниках, посвященных проблемам философии экзистенциализма и антропологии9.
9 Унамуно М. Фарисей Никодим // Западная философия: Итоги тысячелетия. Екатеринбург, Бишкек, 1997. С. 629-654; Унамуно М. Святой Мануэль Добрый, мученик. СПб, 2000; Унамуно М. Избранное в 2 томах. Л., 1981; Унамуно М. Вечная традиция // Философская и социологическая мысль. Киев, 1995, № 11-12. С. 100-121.
10 Только сравнительно недавно в России увидели свет в полном объеме основные философские работы Унамуно, - "Агония христианства" и "О трагическом чувстве жизни у людей и народов"10.
Также в качестве источников при написании диссертационного исследования были использованы основные работы М. де Унамуно на испанском языке: San Manuel Bueno, martir (Rubio Tovar, Joaquin, ed.), Madrid, Castalia, 1998; Vida de Don Quijote у Sancho (Gullon, Ricardo, ed.), Madrid, Alianza, 1987; Abel Sanches (Longhurst C.A. ed.), Madrid, Catedra, 1995; Amor у pedagogia. (Caballe, Anna, ed.), Madrid, Espasa Calpe, 1992; Articulos en "Las Noticias" de Barcelona (1898-1902) (Sotelo Vazquez, A., ed.), Barcelona, Lumen, 1993; Del sentimiento tragico de la vida. La agonia del cristianismo. (Sanchez Barbudo A., ed.), Madrid, Akal, 1983; El otro. El hermano Juan. (Paulino Jose, ed.), Madrid, Espasa Calpe, 1992; La tia Tula. (Longhurst, Carlos, ed.), Madrid, Catedra, 1987; Obras Completas, 3 vols. (Senabre, Ricardo, ed.), Madrid, Turner, 1995. La esfmge. La venda. Fedra. (Paulino, Jose, ed.), Madrid, Castalia, 1988; Notas sobre la revolution у la guerra civil espanolas (Feal, Carlos, ed.). Madrid, Alianza, 1991.
Теоретико-методологическим основанием стало признание того факта, что философское учение есть результат творческой деятельности уникального человека - философа - как результат его философствования, т.е. деятельности, неразрывно переплетенной со всей его жизнью, а также понимание того, что его учение должно быть рассмотрено в контексте национальной культуры.
Методология исследования предполагает использование классических для истории философии методов сравнительного анализа, интерпретации, реконструкции традиции. При исследовании иноязычных текстов нельзя не использовать герменевтический метод как условие аутентичной
10 Унамуно М. О трагическом чувстве жизни у людей и народов. Агония христианства. М, 1997.
интерпретации непереведенных на русский язык текстов испанского философа.
Научная новизна исследования определяется, во-первых, предметом исследования - испанская версия экзистенциализма в аспекте проблемы подлинного существования. Впервые в научный оборот вводится целый ряд пока еще не переведенных на русский язык источников и научных исследований философского творчества М. де Унамуно на испанском и английском языках.
Во-вторых, впервые предпринимается попытка исследовать экзистенциальную тему с учетом влияния кризиса национального самосознания, который нашел отражение в духовной жизни в Испании на рубеже ХІХ-ХХ веков.
В-третьих, новым является также рассмотрение проблемы подлинного существования как "агоническое" существование, в рамках которого соотносится проблема человека, понимание М. де Унамуно пограничной ситуации и кризиса существования.
И, наконец, элемент новизны вносят и интерпретация литературно-философских произведений испанского мыслителя в контексте заявленной темы - проблема подлинного существования.
Практическая значимость диссертации. Материалы исследования могут быть использованы в курсе лекций по истории западной философии XX века, в специальных курсах посвященных философии экзистенциализма и учению Мигеля де Унамуно. Работа имеет междисциплинарное значение и ее материалы могут быть использованы в культурологических курсах.
Апробация работы. Материалы данной диссертации стали основой докладов на IV-ой научно-практической конференции "Вопросы современной православной историко-богословской науки" (Екатеринбург, 2000), международной научно-практической конференции "Современная философия в поисках сущностей и смыслов" (Екатеринбург, 2001),
12 международной конференции, посвященной 60-летию воссоздания философского факультета в структуре МГУ им. М.В. Ломоносова "Человек-культура-общество. Актуальные проблемы философских, политологических и религиоведческих исследований" (Москва, 2002), третьем Российском философском конгрессе "Рационализм и культура на пороге третьего тысячелетия" (Ростов-на Дону, 2002).
На основе материалов диссертационного исследования был сделан доклад на заседании кафедры истории философии Уральского государственного университета им. A.M. Горького. Материалы диссертации также использовались при проведении семинарских занятий к курсу лекций "Современная западная философия" и в специальном курсе "Мигель де Унамуно и современные тенденции испанской философии" в Уральском государственном университете им. A.M. Горького в 2000-2003 гг.
Структура работы соответствует поставленной цели и обусловлена последовательностью и характером решаемых задач. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и списка литературы.
В первой главе "Генезис и специфика экзистенциальной философии М. де Унамуно" рассматривается биографический контекст проблемы подлинного существования М. де Унамуно и национальные и культурные условия, определившие специфику испанской версии экзистенциальной философии мыслителя.
Во второй главе "Решение проблемы подлинного существования в
философии М. де Унамуно" исследуется проблема подлинного
существования в философии М. де Унамуно в русле сложившейся
экзистенциальной философской традиции, рассматривается
экзистенциальная диалектика "агонического" существования и экзистенциальная личность в философском творчестве Унамуно. Объем текста- 164 страницы. Библиография включает 199 наименований.
Биографический контекст проблемы подлинного существования в экзистенциализме Мигеля де Унамуно
Современная историко-философская наука находится на распутье. Перед ней - три уже известных дороги. Одна - это объективный идеализм Гегеля, представляющий развитие философии результатом деятельности некоего единого Мирового Разума. Вторая - это путь вульгаризированного марксизма, который стремится представить развитие философии следствием развития промышленности и выражением интересов возникающих на ее основе социальных сил. Третий путь, по которому чаще всего отправляются сегодня, представляет собой своего рода историко-философский эмпиризм: отдельные учения рассматриваются и подробно описываются как историко-философские факты, а затем делаются осторожные индуктивные обобщения, выделяются школы, течения и направления.
Все три пути не устраивают современного историка философии. В гегелевской историко-философской доктрине он не без основания видит рационализированную форму мистицизма. В вульгаризированном марксизме -схематичный экономизм, на прокрустово ложе которого укладываются историко-философские факты. В историко-философском эмпиризме невозможно не видеть попытку уподобить историко-философские исследования (науку о культуре) физике и иным наукам о природе. На протяжении второй половины XIX и всего XX века различные мыслители подвергали такие попытки убедительной критике. В. Виндельбанд и Г.Риккерт, В. Дильтей и К. Ясперс убедительно показали, что методология естественных наук, склонных отбрасывать все индивидуальное, уникальное, неповторимое, чтобы сосредоточиться на общем, повторяющемся, воспроизводимом, для наук о культуре непригодна. Учитывая эту критику, историки философии стремятся избегать обобщений в своих работах, что приводит к описанию философских учений строго по отдельности. Такой "историко-философский плюрализм" на деле означает ликвидацию истории философии как науки, поскольку перечень фактов наукой еще не является. К тому же встает вопрос о ценности таких суперэмпиристских историко-философских исследований. Что может дать описание философских учений прошлого для современности? Не превращается ли такое историко-философское знание в проявление простой эрудиции? На наш взгляд, можно и нужно избрать четвертый путь.
Вначале необходимо рассмотреть философское учение как результат творческой деятельности уникального человека-философа, как результат его философствования, т.е. деятельности, неразрывно переплетенной со всей его жизнью.
Затем, памятуя, что этот философ жил не в вакууме, а в космосе национальной культуры, его учение должно быть рассмотрено на этом национальном и культурном фоне. Образ жизни народа неотделим от его образа мысли. Философ всегда создает свое учение, имея в виду национальный менталитет. Он может полностью солидаризоваться с национальным менталитетом, может полемизировать с отдельными его идеями, может стремиться в корне изменить его. Но диалог философа с культурой собственного народа имеет место всегда.
Наконец, необходимо рассмотреть философское учение, представленное на национальном и культурном фоне, уже как феномен мировой философской культуры. Немногие философские учения, даже принадлежащие наиболее известным национальным мыслителям, способны выдержать такое испытание. Однако признак истинно великого философа -это значимость его учения за национальными пределами, способность выразить нечто общечеловеческое.
Говоря о М. де Унамуно, мы можем отметить парадоксальный факт: на сегодняшний день высказано немало суждений о всемирном, общечеловеческом значении его философии. Однако его философствование как часть его жизни, биографический аспект его учения во многом остаются вне поля зрения. Еще хуже исследована за пределами Испании взаимосвязь учения Унамуно с процессами в национальной культуре. Такая ситуация далеко не безобидна. Оторванное от контекста индивидуальной жизни мыслителя и от контекста национальной культуры, философское учение может превратиться в своеобразный историко-философский симулякр, в образ, который произвольно создан иностранцами по собственному вкусу и не имеет ничего общего с действительностью. Уместна аналогия: для туристов Париж сводится к Эйфелевой башне, Лувру и Елисейским полям. Этот образ Парижа, условность которого очевидна, замещает в глазах туристов тот Париж, который открывается глазам француза, воспринимающего свою столицу в контексте ее истории и культуры. Точно так же в произведениях Ф. Достоевского, прочитанных в переводе американцем или японцем, которые совершенно ничего не знают о его жизни и российских культурных традициях, эти неподготовленные читатели не увидят ничего, кроме проекции собственных идей и чувств. Возможно, для произведения искусства такой подход и может быть как-то терпим, но наука, каковой является история философии, должна быть далека от такого безграничного субъективизма.
Учитывая все сказанное, мы начнем с рассмотрения учения Унамуно в контексте его жизни и творчества, а затем представим портрет этой уникальной личности на общем национально-культурном фоне.
Философия Мигеля де Унамуно на национально-культурном фоне
Для понимания истоков экзистенциального видения мира М. де Унамуно очень важно представить социокультурную ситуацию в испанской истории, которая во многом определила направленность философских поисков мыслителя. Творчество философа отразило всю драматичность дискуссий о национальной идее, о сущности разразившейся на рубеже XIX-XX веков исторической катастрофы. Поэтому мы должны попытаться представить философскую эволюцию Унамуно не только в контексте его биографии, но и с учетом национально-культурного фона, на котором эта эволюция происходила.
Особенности испанской культуры и специфика дискуссий о ней в годы, на которые приходится философское творчество Унамуно, определяются образом жизни народа, а этот образ жизни, в свою очередь, обусловлен множеством факторов - от географических до экономических и политических.
Географические и климатические особенности Пиренейского полуострова по отношению к остальной Европе, а также наличие внутри очерченного им пространства различных географических и климатических условий традиционно отмечается исследователями как фактор, оказавший влияние на историю Испании, ср., например: "...Испания, взятая со стороны своих географических и природных условий, представляет собой страну контрастов, резких противоположностей, сыгравших немаловажную роль в ее исторических судьбах" .
Своеобразие географического пространства оказывает влияние и на этническую раздробленность уже со времен античности, что отмечают историки, а в современной исторической науке связь между ландшафтом и развитием и судьбой этноса, благодаря трудам Л.Н. Гумилева, кажется вполне очевидной. "Географические особенности Испании изначально способствовали естественному обособлению ее провинций и регионов"2.
Таким образом, география Пиренеев оказывается естественной центробежной силой, препятствующей объединению народностей на полуострове в единое государство, поскольку предрасполагает к обособленности их интересов и ограничивает их мобильность естественными препятствиями среды обитания.
Центробежные тенденции в древней и средневековой Испании подкреплялись на протяжении всей истории за счет завоеваний ее сильными молодыми народами. Появление народа-завоевателя на Пиренейском полуострове не сглаживало, а усиливало противостояние между различными этническими группами. Так было с римским завоеванием, когда в течение долгого времени продолжались восстания коренного населения, в особенности на северо-западе полуострова . Так было и с вестготским завоеванием в эпоху раннего Средневековья, которое завершилось поражением вестготского королевства в борьбе с маврами, заключившими союз с этническими группами внутри Испании4. Так было и с арабским завоеванием, когда арабам так и не удалось объединить под своей властью все Пиренеи.
Как пишут историки, "...мавритано-арабское владычество не превратило испанцев в арабов или мавров"5. В то же время сами арабы в конечном счете стали еще одной этнической группой в полиэтнической Испании, тем самым внеся свою лепту в формирование испанской нации .
Объединение Испании происходило в борьбе с арабским господством и шло под религиозными знаменами как борьба против ислама за истинную христианскую веру. Поэтому католическая религия и война оказались главными факторами, объединяющими страну и сформировавшими ее национальную культуру.
В Новое время Испания с очевидностью поэтапно теряет доминирующие позиции в Европе и вновь находится в состоянии войны, теперь уже с новой угрозой - протестантизмом. В это же время осознание национальной идеи привело к пониманию особой национальной специфики самой католической религии, которой придается статус настоящей, подлинной веры в противовес, например, французскому католицизму.
Чем более Испания отстает в политическом и экономическом развитии от Англии и Франции, тем более она замыкается в собственном традиционализме, который, наконец, приходит в противоречие с общеевропейскими цивилизационными тенденциями. По сути дела в Европе сформировалось некое культурное целое прогрессивных стран, которые уже реализовали в своей политике и экономике идею прогресса, возникшую еще в эпоху Просвещения. Все остальные страны, к которым можно отнести тогдашнюю Австрию, Германию, Испанию, оказались, как сказал бы Шпенглер, в ситуации выбора между цивилизацией и культурой.
Культурная драма требовала решения вопроса о сущности национальной идеи, о перспективах развития страны в великом прогрессистском проекте европейской истории.
Становление философии Мигеля де Унамуно происходило в условиях переосмысления национального образа Испании, которое происходило в особый для Испании период кризиса 1898 года, побудивший к творчеству культурных деятелей, литераторов и мыслителей, впоследствии названных "Поколение 1898 года".
"Поколение 1898 года" - это широкое идейное и культурное движение в среде испанской интеллигенции, возникшее в результате осознания глубокого государственного кризиса на рубеже веков. Испано-американская война 1898 г. привела к окончательному краху Испании как колониальной державы. По Парижскому мирному договору Испания лишилась последних заокеанских колоний. Война обнажила также глубочайший кризис социально-политической системы страны и ее экономическую нестабильность.
Национальный престиж Испании был раздавлен, и многие мыслящие испанцы восприняли поражение как величайшее национальное унижение. Миф о многовековом величии Испании был развеян, а представшая реальность порождала ужас и отчаяние.
Целому поколению интеллигенции Испания открылась в самых мрачных тонах: вырождающаяся монархия; коррумпированный и продажный государственный аппарат; несостоятельные политические партии; праздное дворянство, трусливая буржуазия; нищий, обездоленный и невежественный народ... Представители этого поколения интеллигенции - "Поколение 1898г." - позднее сами себя назвали еще и "Поколением катастрофы".
К числу представителей этого течения относятся деятели литературы и искусства, историки и философы, ученые и политики. В философских воззрениях и общественных идеалах "Поколения 1898 г." было немало различий, которые с годами углублялись. Однако всех представителей объединяло неприятие и резкое отторжение современной Испании, хотя обличение пороков и критика официальной Испании у большинства деятелей "Поколения 1898 г." было лишь оборотной стороной их страстной любви к родине.
Экзистенциальная диалектика агонического существования
Прежде, чем рассмотреть, каким именно образом М. де Унамуно предлагает решать проблему подлинного существования, необходимо сформулировать основные положения экзистенциализма как историко философского направления XX века, из которых мы будем исходить. В наши планы не входит детальный анализ экзистенциальной философии, однако основные ее положения, имеющие непосредственное касательство к трудам Унамуно, проговорить следует. Философию испанского мыслителя, помимо принадлежности к национальной традиции мысли, можно рассмотреть и как часть общей мировоззренческой "программы", предлагаемой экзистенциализмом вообще. Говоря "программа", мы берем это слово в кавычки, отдавая себе отчет в непохожести, а иной раз противоречивости мыслителей, принадлежащих к данному философскому течению. Как бы то ни было, экзистенциализм развивался стихийно, цельной школой мысли он не был никогда. Известно, что многие из мыслителей (например, М. Хайдеггер), которых историки философии относят к экзистенциалистам, себя таковыми не считали. И все-таки сосредоточимся на анализе того общего, что, так или иначе, содержится в трудах всех экзистенциальных философов.
Начать логично с категории существования. Понятие существования в философии экзистенциализма - это понятие именно человеческого существования. Здесь же следует оговорить, что классическое понятие сущности не отрицается экзистенциализмом, но сохраняется внутри понятия существования не как некое производное автономное следствие, а как качественное определение его нового значения. Именно в этом смысле нужно понимать знаменитое хайдеггеровское определение: "Сущность присутствия лежит в его экзистенции"1.
Исходя из этого, отличительными признаками существования признаются различные способы его постижения человеком. Поскольку существование всегда чье-то (т.е. субъектно ориентировано), следовательно, говорить о его свойствах можно, только ориентируясь на чей-то опыт рефлексии над ним: "Выделяемые в этом сущем черты поэтому суть не наличные "свойства" некоего так-то и так-то "выглядящего" наличного сущего, но всякий раз возможные способы для него быть и только это" . Возможные способы быть, о которых пишет Хайдеггер, - это констатация спонтанной направленности существования на осмысляющий и переживающий его субъект. С точки зрения экзистенциалиста не бывает бытия вообще, как абстрактной категории. Бытие всегда связано с личным постижением: "Бытие, о котором для этого сущего идет дело в его бытии, всегда мое"3.
Данная характеристика экзистенциализма имеет и обратную сторону. Как бытие нельзя рассматривать вне человека, так и человека нельзя рассматривать вне его бытия. Человек, если он не хочет утратить свою уникальность как сущего, просто обязан сделать бытие своим, буквально "позаботиться" (Хайдеггер) о нем, как заботятся о живом существе. Как это лаконично выразил В. Франкл, "человек становится тем, что он есть, благодаря делу, которое он делает своим"4.
Этот момент легко проследить и в воззрениях М. де Унамуно. В предисловии к "Трем назидательным новеллам" он выделяет четыре различных "человеческих" модуса или способа быть. Основополагающим здесь является даже не осмысление, а желание человека: "В действительности есть четыре различных модуса, а именно два положительных: а) желать быть; б) желать не быть; и два отрицательных: в) не желать быть; г) не желать не быть"5.
Второй важный пункт, который следует отметить - в своих способах бытия существование ориентировано не на одного субъекта. Оно всегда ориентировано на другого. В своих способах быть существование всегда переступает за свои собственные пределы к другому. Читаем у Унамуно: "Существовать в этимологическом значении этого слова - значит быть вне нас, вне нашего ума: ex-sistere". Таким образом, экзистенциальное философствование, исходящее из переосмысленного понятия существования, предполагает анализ собственных способов бытия человека, взятых в отношении его самого и в отношении другого, по отношению к которому он определяет себя как личность. При этом другим может выступать другая личность - человек, или, в экзистенциализме религиозном, высшая личность -Бог7.
Именно здесь, при анализе личностных способов быть и возникает проблема подлинного существования. Опыт повседневной жизни свидетельствует, что собственный характер "способов быть" может человеком не только не осознаваться своим, но и полностью отвергаться. Поэтому экзистенциальная философия различает собственное экзистенциальное существование (его-то мы и будем обозначать термином экзистенция), в котором реализуемые способы быть являются его собственными, и более широкое понятие существования, которое имеет в себе возможность быть реализованным в экзистенцию. Это понятие мы, следуя его переводу в русском издании "Философии экзистенциализма" О.Ф. Больнова, будем обозначать как "личное бытие"8. Всякое личное бытие имеет возможность обрести экзистенцию, иными словами, стать самим собой, или обрести подлинность9.
Обретение и удержание подлинности - вот ось, вокруг которой организуется экзистенциальная картина мира. Забегая вперед, скажем, что именно задача удержания подлинности формирует логику жажды бессмертия Унамуно. "Я есмь центр моей вселенной, центр вселенной, и в величайших муках кричу вместе с Мишелем: "Мое я, у меня отнимают мое я!".
Очевидно, что неподлинный и подлинный модусы существования представляют собой противоположные способы, соответственно - не быть самим собой и быть самим собой в своем существовании. "Этот неизбежно лежащий в основе любой экзистенциальной философии дуализм Хайдеггер понятийно закрепил в качестве "двух бытийных модусов подлинности и неподлинности". Оба этих модуса обозначают два равно реальных способа, посредством которых человек существует" . Оба этих способа равно реализуются в отношениях человека к самому себе, другим людям (миру) и Богу, если последнего требует религиозная установка экзистенциального мыслителя. Переход от неподлинного способа быть к подлинному возможен, поскольку личное бытие "по своей сущности возможное подлинное". "Потерять и пока еще не найти себя оно может лишь поскольку по своей сути оно в возможности собственное, т.е. само свое" .
Экзистенциальная личность в поиске подлинного существования
Специфика постановки и решения испанским философом проблемы подлинного существования заключается в его исключительном внимании к конкретному опыту переживания агонии в жизни известных исторических личностей: апостола Павла, Паскаля, Кьеркегора, Спинозы, Игнатия Лойолы, святой Тересы и многих других. Наравне с ними Унамуно исследует агонический опыт библейских персонажей и героев литературных произведений, в том числе и собственных. Он оставил тщательный разбор агонического опыта Иисуса Христа и Дон-Кихота. Очевидно, что проблема подлинного существования может предстать перед нами в новом свете, если мы попытаемся выявить ее взаимосвязь с проблемой экзистенции личности в философском творчестве испанского мыслителя.
Сформулируем ряд особенностей подхода Унамуно к исследованию экзистенциальной личности, что необходимо для обоснования нашего метода исследования в данном параграфе. Во-первых, философия Мигеля де Унамуно, как и в случаях с целым рядом экзистенциальных философов, в равной степени присутствует в его философских и литературных текстах. Для испанского мыслителя весьма показательна следующая обмолвка: "А коль сказано "новеллистика", добавлю от себя, подразумеваются и философия, и богословие"1.
Более того, испанский мыслитель полагал, что именно несистематический, литературный характер выделяет испанскую философию из современных ему европейских национальных систем философской мысли: "Ведь я всегда настаивал на том, что наша испанская философия разлита в нашей литературе, в нашей жизни, в нашей деятельности, в нашей мистике, но тщетно было бы искать ее в философских системах. Она конкретна. Но разве в Гете, например, философии меньше, чем в Гегеле?" Подобная точка зрения не является редкостью и в современной истории философии, которая признает необходимость изучения диалога философии и литературы (а также иных форм художественно-творческой деятельности) для прояснения специфики подхода мыслителей конкретной эпохи, культуры. Эту идею разделяет Е.С. Черепанова, начиная статью с характерным названием "Австрийская идея: диалог литературы и философии" словами: "Литература и философия в духовной жизни любого народа столь тесно связаны, что невозможно обосновать уникальность философского стиля, не углубляя его общекультурными тенденциями, проявляющимися, прежде всего в словесной среде"3.
Испанский мыслитель ставит фантазию и воображение выше рассудочности познания, и, соответственно, его логика основана на недоверчивости к возможностям разума познать личность в ее существовании, а также на реабилитации творческих возможностей воображения, способного компенсировать разум. Но коль скоро разум способен познавать лишь общие закономерности, исключая всякий индивидуальный и неповторимый опыт, то он просто бесполезен в исследовании индивидуального существования, взятого в его борьбе за веру в бессмертие и Бога. Фантазия, воображение оказываются единственной альтернативой рациональному познанию4. Именно на них основывается язык, на котором пишутся литературные произведения. "Язык, субстанция мысли, это система метафор, основанная на мифическом и антропоморфическом фундаменте"5, - пишет философ.
Католический теолог Джоан Манья отмечает, что у Унамуно эстетика душит теологию . Можно согласиться с этим критическим утверждением в том смысле, что фантазия как метод действительно становится критическим инструментом мыслителя в отношении католической схоластики. Именно исходя из этого, Унамуно вслед за Кьеркегором и персонализирует свои философские идеи в образах героев художественных произведений, и его литературное творчество справедливо можно назвать философско-символическим . Как указывает B.C. Воробьев: "Философ обращается к символической поэзии, к литературно-философскому эссе; он утверждает специфический жанр - "ниволу" (как бы "новеллу наоборот"), напоминающую прозу Кьеркегора антиномичным характером персонажей, "проигрывающих" те или иные, заданные автором, экзистенциальные ситуации"8.
При этом не следует забывать и другую мысль испанского философа, согласно которой возведение воображения на место разума не лишает его функции исследования человеческого существования и познавательной ценности. "Унамуно был одним из первооткрывателей экзистенциальной новеллы и подвел под нее определенный философский фундамент - идею человеческой реальности, как особой, несводимой к фактическому существованию, реальности "вымышленного существа", жизнь которого -сочиняемая и созидаемая им самим история, или новелла", - указывает Е.В. Гараджа9.
И наконец, подход Унамуно к исследованию экзистенциальной личности в ее агоническом существовании основан на его определении этого феномена. Согласно Унамуно, личность - это исторический феномен, отличный от конкретной индивидуальности, продуктом которой она является. Вот приводимый им в "Агонии христианства" пример личности: "Исторический Сократ, Сократ бессмертный - это не человек из плоти и крови, который жил когда-то в Афинах; исторический Сократ - это Сократ, который жил во всех, кто его слушал, и, преображенный всеми ими, оставил человечеству свою душу" . Таким образом, личность как исторический персонаж оказывается реальной, хотя и в ином смысле, чем создавший ее человек. С этой точки зрения, реальной личностью, существующей в истории, являются и Дон Кихот, и Авель Санчес, и священник Мануэль - все литературные герои, так же как и сам испанский философ.
Отсюда вся новеллистика или ниволистика Унамуно оказывается философским экспериментом над личностями героев, который должен прояснить смысл и условия существования личности в ее отношениях с Богом. В ниволах и философско-художественных эссе он воссоздает агонические обстоятельства жизни для своих героев, а сам оказывается в роли демиурга, божества этой воображаемой реальности. "Унамуно нужны были жизни, из которых, соответственно, возникала высшая (Бог) - так, чтобы от него получать потом жизнь и смерть; это означало возвысить его, хотя бы фигурально, над всеми остальными, не вредя своим сомнениям. Главным, о чем шла речь, для Унамуно представляется показать в своих творениях роль Бога, и вместе с ним самого Унамуно" . Высказывания самого Унамуно подтверждают эту точку зрения: "Известно, что человек испытывает наслаждение от произведения искусства, только потому, что он создает его в себе, он воссоздает его и воссоздает себя вместе с ним" .
