Содержание к диссертации
Введение
Глава I Оформление русской религиозной философии как закономерный этап осмысления национальных духовных традиций 18
1.1 Проблема хронологического фактора русской национальной философии 20
1.2 Национальный дух и самосознание народа как условие генезиса русской религиозной философии 38
1.3 Проявление национального духа в синкретизме русского православия 56
1.4 Русская идея как форма бытия национального духа 81
Глава II Решение проблемы национального духа в русской религиозной философии XIX - XX веков 95
2.1 Проявление национального духа в философии ранних славянофилов (А.С.Хомяков, И.В.Киреевский) 95
2.2 Интенциональность национального духа в русской религиозной философии второй половины XIX века (Вл.С.Соловьев, П.Е.Астафьев) 115
2.3 Национальное, как объект социальных устремлений
русской религиозной философии XX века (С.Н.Булгаков, Н.А.Бердяев) 137
Заключение 154
Библиография 160
- Проблема хронологического фактора русской национальной философии
- Национальный дух и самосознание народа как условие генезиса русской религиозной философии
- Проявление национального духа в философии ранних славянофилов (А.С.Хомяков, И.В.Киреевский)
- Интенциональность национального духа в русской религиозной философии второй половины XIX века (Вл.С.Соловьев, П.Е.Астафьев)
Введение к работе
Актуальность темы исследования определяется несколькими аспектами. Во-первых, ощущение кризиса, появляющееся в общественном сознании на рубеже веков, ставит и обывателя, и представителя интеллектуальной элиты нации перед жесточайшей проблемой выбора жизненных ориентиров. Состояние современной России так же можно определить как кризисное вследствие радикальной смены общественно-политических условий жизни и социально-экономических преобразований. Произошла не только ломка устоявшихся экономических парадигм, но и коренная переоценка ценностей, породившая серьезную проблему идеологического и духовного вакуума. Нельзя в этом кризисном, непредсказуемом состоянии полноценно жить без зрелого, ответственного отношения к реальному бытию.
Само отношение, опирающееся в своем мировоззренческом выборе на безусловность истинного знания, базирующегося на вечных ценностях традиции, выработано русской религиозной философией. Поэтому наше обращение к проблеме оснований русской религиозной философии есть не только историко-философское рассмотрение прошлого отечественной мысли, но и стремление к осмыслению возможных путей развития русской самобытной философии как решения задачи метафизического самопознания России.
В таком ракурсе наш взгляд на русскую философию преломляется сквозь призму национального духа - метафизического основания бытия народа, его мировоззрения, национального самосознания, впитавшего в себя всю глубину сверхэмпирической данности, определяющей единство нации.
Слабая разработка проблемы метафизики национального духа в современных отечественных философских исследованиях
4 побуждает обращаться к наследию русской религиозной философии, рассматривая ее как воплощение творческой активности самоактуализирующегося национального духа. Это дает возможность увидеть ее ценностные ориентиры, ощутить интенцию национального духа. Рационально-критическая рефлексия интеллектуальной элиты нации, в свою очередь, не только объективирует национальный дух, но и вырабатывает теоретический идеал национально-духовной самоидентификации общества.
Во-вторых, динамизм и мощь одностороннего научно-технического прогресса, о скрытой опасности которого писали П.Е.Астафьев, Н.А.Бердяев, тупики узкоспециализированного научного знания, агрессия стихийного классового сознания приводят к позитивистско-сциентистской позиции современной отечественной философской мысли. Разрешение проблемы национального духа как основания русской религиозной философии, на наш взгляд, способствует обращению к традиционной для русского любомудрия позиции анализа целостного, абсолютного, вечного, идеального бытия. Нам представляется, что аксиологическое значение национального духа не только раскрывается в русской философии, но и способствует формированию национально значимых ориентиров духовной жизни общества.
В-третьих, политико-идеологические спекуляции понятиями «национальность», «патриотизм», «национальная (русская) идея» сигнализируют об утрате традиции русского философского подхода к пониманию категорий национального. Выявление национально-духовных начал русской религиозной философии способствует осмыслению феномена национальности категориями метафизики духа. Духовная проработка традиционных истоков, поиск диалектически совершенных методологических способов творческого созидания национального и национальной идеи не-
5 возможны без метафизического понимания, характерного для русской философии.
Поиск национально-духовных оснований русской религиозной философии актуализируется и неокончательной разрешен-ностью вопроса соотношения русской самобытной философии с иными философскими системами, которые М.О.Гершензон образно называет «иноземными доктринами»[46.С85], и обретением русской религиозной мыслью статуса национальной философии.
Таким образом, актуальность исследования имеет собственно философский, научный, идеологический, мировоззренческий, аксиологический и морально-этический аспекты.
Ключевым понятием работы становится понятие «национальный дух», под которым понимается выражающееся в национальном миросозерцании и национальном самосознании вне-рационально постигаемое «идеальное национальное Я», нематериально, сверхэмпирически, на метафизическом уровне организующее этнос-народ-нацию. В контексте исследования он выступает как сверхчувственное начало жизнедеятельности народа, достигшего определенного уровня социокультурного развития, отражающееся в мировоззренческих принципах народа и определяющее своеобразие этносоциокультурного бытия на всем протяжении этносоциогенеза. Предложенное определение понятия «национальный дух» не претендует на универсальность, а существует в контексте органических целей и задач данного исследования, выражая сущностные черты интересующего нас явления.
Степень научной разработанности проблемы. Тема диссертационного исследования в представленном виденье проблем национального духа как основания русской религиозной философии XIX-XX веков не была предметом специального исследо- вания историков отечественной философии. В то же время, теоретическое чувствование необходимости осознания национального духа явно присутствует в смысловом поле современной философии. Несмотря на это, понятие «национальный дух» до сих пор не является общепринятым философским термином. Вероятно, как категория русской религиозной философии, он не успел оформиться окончательно в XIX - начале XX веков. Но все подвижки к этому явственно просматриваются в отечественной философской литературе. В русской философии в разное время и в различных контекстах представление о национальном духе формировалось, в первую очередь, под воздействием идей Гердера, Гегеля, В.фон Гумбольдта, заложивших основы метафизики национального духа как особой отрасли философского знания. Н.А.Бердяев отмечал, что в метафизике духа Гердер первый говорит о национальном духе, начиная поиск источника духа в историческом; у Гердера «Дух Божий делается имманентным натуральному человеку»[21.С376].
Русская религиозная философия в процессе оформления, безусловно, попадает под обаяние немецкой философии и среди прочих категорий воспринимает категорию «дух народа», напол няя ее собственным смысловым содержанием. Со свойственной русской философии особенностью - образностью, категории «дух народа», как и собственно «национальный дух», между ко торыми часто не делалось разницы, использовались А.С.Хомяковым, И.В.Киреевским, В л. С.Соловьевым,
Н.Я.Данилевским, П.Е.Астафьевым, С.Н.Булгаковым,
Н.А.Бердяевым, И.А.Ильиным, Г.Г.Шпетом.
Оперируя понятием национальный дух, они вплотную подходят к постижению проблемы национального духа, как основополагающего фактора становления русской самобытной филосо-
7 фии. Однако только П.Е.Астафьев делает попытку формулировать понятие национальный дух, принимая во внимание те философские образы, которые боле всего соответствуют формируемому понятию.
Образы-понятия «народный дух», «дух народа», «русский дух», «русская душа», «народный характер», используемые в качестве синонимов, интуитивно воспринимаются в русской религиозной метафизике как основания национального мировосприятия, и часто, по сути своей, в контексте изложения отвечают требованиям понятия «национальный дух». Но, кроме статьи П.Е.Астафьева «Национальность и общечеловеческие задачи», исследований, посвященных национальному духу как основанию русской философии, среди богатого литературно-философского наследия отечественной мысли XIX - 1пол. XX веков в процессе данного исследования обнаружено не было. Несколько особняком стоит статья Г.Г.Шпета «Введение в этническую психологию», где автор, анализируя зарубежные источники XIX века, приходит к философско-психологическому пониманию категории дух народа[197*]. Чаще всего мы имеем дело с эмпирико-феноменологической рефлексией национального духа как категории культурно-исторической. Особо показательны в этом работы Н.А.Бердяева, И.А.Ильина и особенно Г.П.Федотова.
Национально-духовные основания русской религиозной фи лософии отмечаются и в историко-философских исследованиях Н.О.Лосского, В.В.Зеньковского, Г.П.Флоровского,
С.А.Левицкого. Н.О.Лосский в письме к Т.С.Франк пишет о своей «Истории русской философии», которая, по мнению автора, вместе с книгой В.В.Зеньковского «будет доказательством того, что русская философия, как и вся русская культура...ветвь европейской культуры, - и, конечно с национальным отпечатком. И
8 философия Семена Людвиговича [Франка] - живое свидетельство этой истине»[109. С.273-274].
Прерванная в XX веке традиция русской религиозной философии нашла свое продолжение в конце XX века, большей частью, в историко-философских исследованиях. Духовное наследие русских религиозных философов является предметом внимания многих российских историков философии.
Изучение русской религиозной философии уже имеет свою историю. Можно с уверенностью заявлять о существовании целого направления - историографии русской философии. Отметим, что в современной историко-философской науке имеются своеобразные школы по изучению духовного опыта русской религиозно-философской мысли. Есть все основания говорить о Московской, Петербургской и Екатеринбургской школах исследования истории отечественной философии и назвать наиболее видных представителей Московской школы (А.Ф.Лосев, В.Ф.Асмус, А.В.Гулыга, А.В.Иванов, В.А.Кувакин, М.А.Маслин и другие), Петербургской (Н.Ф.Галактионов, А.А.Ермичев, А.Ф.Замалеев, А.А.Никандров, А.И.Новиков и другие), Екатеринбургской (Б.В.Емельянов, В.И.Копалов, К.Н.Любутин и другие) школ. Основательность и концептуальность историко-философского анализа круга проблем русской философской мысли в исследованиях ведущих специалистов означенных центров российской философии имманентно обуславливает присутствие в их работах метафизического основания - национального духа.
Как считает А.В.Иванов, историк философии попадает под индивидуальный пресс и духовное обаяние гения, тексты которого изучает[70. С.60]. Мы склонны увидеть в таком обстоятельстве органический путь трансляции сущностных характеристик
9 русской философии ее современным исследователям. Следует отметить, что если проблема национального духа как основания русской религиозной философии не рассматривалась в комплексе, то различные стороны и проявления национального духа неоднократно подвергались философской рефлексии как в XIX -начале XX веков, так и в современных исследованиях.
Более всего работ посвящено феноменологическому проявлению национального духа, его потенциальной сущности - русской идее. При этом само понятие «русская идея» рассматривается весьма широко, но всегда в рамках поиска решения проблемы национальной духовности русской религиозной философией. Это работы Н.А.Бердяева, Вяч.Иванова, И.А.Ильина, Л.П.Карсавина, Н.О.Лосского, В.В.Розанова, В л. С. Соловьева, С.Л.Франка и других мыслителей XIX - 1 половины XX веков. Русская идея как проблема занимает умы современных исследователей - Б.Н.Бессонова, Ю.М.Бородая, В.В.Ванчугова, А.В.Гулыги, В.М.Межуева, В.И.Мильдона, В.В.Сербиненко и других.
К числу разработанных относятся вопросы становления и функционирования национального самосознания, а также его включенности в процесс оформления русской религиозной фи лософии через деятельность интеллектуальной элиты нации. В XIX - начале XX веков об этом размышляли П.Е.Астафьев, Н.А.Бердяев, С.Н.Булгаков, Н.Я.Данилевский, В.В.Зеньковский, И.А.Ильин, Л.П.Карсавин, Н.О.Лосский, А.А.Потебня,
Вл.С.Соловьев, П.А.Сорокин, Г.П.Федотов. В последнее десяти летие XX века различные аспекты этой темы плодотворно разра батывали Ю.В.Арутюнян, А.В.Гулыга, А.В.Иванов, В.И.Копалов, В.В.Кожинов, Д.С.Лихачев, М.А. Маслин, А.И.Новиков,
Л.В.Скворцов, С.С.Хоружий, Л.Е.Шапошников.
Особо следует выделить работы, посвященные истории становления, развития и оформления русской национальной фи лософии. Несмотря на разность позиций относительно хроноло гических рамок и исходных предпосылок, они представляют со бой ценный материал для выявления национально-духовных ос нований русской религиозной философии. Это работы В.В.Зеньковского, Н.О.Лосского, А.Ф.Лосева, С.А.Левицкого, Г.П.Флоровского, Г.Г.Шпета, Б.В.Яковенко, и наших современ ников, среди которых В.Н.Акулинин, А.А.Галактионов, Н.М.Громов, А.В.Гулыга, А.Ф.Замалеев, В.А.Зоц,
Б.В.Емельянов, А.А.Ермичев, Н.С.Козлов, М.А.Маслин, А.И.Новиков, П.Ф.Никандров, П.А.Сапронов, В.В.Сербиненко, С.С.Хоружий и Л.Е.Шапошников.
Несомненную ценность в выявлении национального духа в синкретизме русского православия как основополагающего эле мента национального самосознания и собственно национальной философии представляют труды С.Н.Булгакова,
В.В.Зеньковского, Н.Я.Данилевского, Л.П.Карсавина,
И.В.Киреевского, В.С.Соловьева, Г.П.Федотова,
П.А.Флоренского, С.Л.Франка, Г.П.Флоровского, А.С.Хомякова. В конце XX века о том же размышляли С.С.Аверинцев, С.А.Ан, А.Ф.Замалеев, А.В.Карташев, Б.В.Раушенбах, С.С.Хоружий.
Отметим, что косвенные, а иногда и прямые указания на обусловленность национальным духом тех или иных философских конструкций русских религиозных мыслителей мы находим в работах Н.А.Бердяева, Вяч.Иванова, Н.О.Лосского, С.А.Левицкого, А.Ф.Лосева, Б.Н.Бессонова, Т.И.Благовой, Б.В.Емельянова, А.В.Иванова, М.В.Исаевой, А.И.Новикова, М.А.Маслина, Ю.М.Федорова.
В исследовании проблемы национального духа как основания русской религиозной философии безусловный интерес представляют исследования метафизики духа в работах Н.А.Бердяева, В.М.Князева. Прямой поиск метафизической сути русской философии осуществляется в трудах Т.Д.Артемьевой, Ю.Н.Давыдова, А.А.Ермичева и Ю.М.Федорова, предпринявшего попытку создать на базе русской религиозной мысли современный вариант антропологической метафизики. Особое место в современном исследовании метафизических оснований русской религиозной философии занимают труды С.С.Хоружего, в которых есть творческое проникновение в традиционалистские истоки русской религиозной философии и плодотворная актуализация метафизического содержания в контексте ее современного философского поиска общественной мысли России.
В последнее десятилетие XX века к проблеме национально го усиливается интерес не только среди маститых ученых, но и среди диссертантов. Следует заметить, что проблема духа наро да, не являясь центральной, все же находит свое косвенное вы ражение в докторских диссертациях А.А.Ермичева, В.М.Князева, Т.Д.Марцинковской, В.Ш.Сабирова. А так же в кандидатских диссертациях С.М.Абдрасулова, А.В.Бобкова, А. С. В ато ро пина, А.А.Гуляева, О.В.Парилова, М.А.Полетаевой, О.Ю.Ролдугиной, О.А.Савченко, В.М.Камнева и других.
Особо необходимо отметить авторов, в своих работах затрагивающих проблему национального духа, но не в философском, а, продолжая традицию русской мысли, в публицистическом стиле. Это А.И.Солженицын, Е.С.Троицкий, И.Р.Шафаревич.
Заметим, что интерес к русской религиозной философии и ее основаниям проявляют не только отечественные, но и зарубежные исследователи. Взгляд западных историков философии
12 несколько отличен от взгляда наших соотечественников, прежде всего тем, что они либо отказывают русской религиозной философии в праве называться философией, либо видят в ней неотделимую часть мировой философии. Но и здесь мы можем обнаружить «национальный дух» в качестве неотъемлемой части русской философии. В частности, книга Т.Г.Масарика, известная в русском переводе как «Россия и Европа», в английском переводе называется «The Spirit of Russia», что согласуется с позицией автора. Американская исследовательница С.Уиттакер (Whittaker) пишет о русской науке, рассматривая ее как продукт национального духа и западного просвещения[207]. Оригинальностью своих взглядов на русскую философию известны польско-американский философ А.Валицкий (Walicki) и американский профессор П.Дж.Скэнлан (Scanlan). Необходимо указать на работы В.Гердта (Goerdt), К.Гарднера (Gardner), А.Гратье (Gratieux), Ф.С.Коплстона (Copleston). Небезынтересной оказалась работа болгарской исследовательницы Фани Хаджиминовой [208].
Несмотря на огромную научную и практическую значимость существующих исследований, входящих в проблемное поле нашей работы, отметим, что в них не получила отражение характеристика национального духа как основания русской религиозно-философской мысли.
Исходя из анализа разработки проблемы, следует определить ее цели и задачи.
Целью настоящего исследования является обнаружение сущности национального духа и установление объективной связи данной метафизической реальности с таким аспектом его развития, как национальная философия России - русская религиозная философия.
13 Достижение данной цели предполагает решение следующих задач: - выявить хронологические рамки, национально-духовные факторы и условия генезиса русской самобытной философской мысли; отразить понимание представителями русской интеллектуально-философской элиты самобытных духовных начал, лежащих в основе национальной философии, и выявить взаимосвязь элитарно-рефлексивных форм национального самосознания и метафизического самопознания национального духа; определить значение национального духа для оформления религиозного мировоззрения субъекта национального самосознания через особенности русского православия; рассмотреть русскую идею в контексте ее включенности в эмпирико-феноменологическую форму бытия национального духа; показать внутреннюю направленность национального духа на самореализацию в философской мысли и отразить объективный характер интенции русского духа.
Объектом исследования выступает русская философия как национальная форма теоретического развития мировоззрения.
Предметом исследования является национальный дух в творческом становлении русской религиозной философии.
Методологическая и теоретическая основа исследования. Методологической основой данной работы, исходя из сложности и многоаспектности материала исследования, является интегратив-ный подход, включающий принципы диалектики, в частности, принципы объективного анализа, историзма, противоречивости, отрицания и преемственности развития. Вместе с тем, в работе используется и феноменологический подход, позволяющий гово-
14 рить о проявлении некоторых скрытых черт данного феномена. В методологических основаниях работы проявляются и принципы исследования исторических явлений как семантико-смысловых порядков, построенных на бинарных оппозициях, взятые из структурализма. Исходя из особенности исследуемого материала, характеризуемого как литературно-философские сочинения, в диссертации предпринимается попытка герменевтического анализа текста. В процессе исследования использовались конкретно-исторический и логико-методологический подходы.
Теоретическую базу настоящего диссертационного исследования составили труды ведущих отечественных и зарубежных философов XVIII - XX веков. Особо выделим «Идеи к философии истории человечества» И.Г.Гердера, «Феноменологию духа» и «Философию права» Г.В.Ф.Гегеля, давшие ключ к пониманию проблемы национального духа. В качестве методологических ориентиров были использованы идеи П.Е.Астафьева, Н.А.Бердяева, К.Ясперса и близкие им позиции современных исследователей - С.А.Ан, Б.В.Емельянова, А.В.Иванова.
Научная новизна диссертационного исследования состоит в том, что в нем:
Предложено категориально закрепить понятие «национальный дух» за сверхэмпирическим основанием русской религиозной философии.
Показана роль интеллектуально-философской элиты в объективации национального духа путем реконструкции «идеального национального Я».
Впервые рассмотрены феноменологические проявления национального духа в творческом наследии русских религиозных философов как интенция самоактуализирующегося национального духа. В этой связи интенциональность национального духа
15 предложено рассматривать как характерную черту русской религиозной философии.
Исходя из сущностных черт русской философской мысли, предложено использовать сочетание «русская религиозная философия» в качестве определения русской национальной, самобытной, самостоятельной философии в противоположность «несамостоятельным» (по своему происхождению - заимствованным) формам русского философского дискурса.
Обобщены результаты осмысления национального духа в отечественной и зарубежной философской литературе и выведено его понимание как метафизической, субстанциальной основы русской религиозной философии.
Положения, выносимые на защиту.
Понятие «национальный дух», ранее не являвшееся общепризнанным и существовавшее в виде интуитивно осознаваемого образа, может быть введено в категориальный аппарат современной русской философии как полноценная категория для обозначения сверхэмпирических оснований национального бытия во всех его проявлениях. «Русская религиозная философия» есть наименование самобытной, «самостоятельной», национальной формы теоретического развития мировоззрения, основанием которой является национальный дух. В этой связи русскую религиозную философию необходимо отличать от получивших распространение в России, но концептуально оформившихся на Западе философских учений.
3. Национальное самосознание как феноменологическое проявление национального духа наряду с национальной (рус ской) идеей - формой объективации национального духа - слу жат условием генезиса русской религиозной философии.
Национальный дух, как творящий субъект, выступает определяющим фактором оформления русского православия, оказавшего воздействие на религиозную компоненту русской национальной философии.
Внимание к национальным проблемам, выраженное в социальных взглядах русских религиозных мыслителей, следует рассматривать как форму самоактуализации национального духа, объективированного в результатах интуитивно-рациональной философской рефлексии.
Теоретическая и практическая значимость работы состоит в возможности использования выводов исследования в дальнейшем изучении и конкретизации творческого наследия русской религиозной философии.
Результаты работы могут сыграть положительную роль в решении проблемы теоретического обоснования духовно-нравственных ориентиров современной Росси. Постижение национально-духовных, субстанциальных основ русской религиозной философии поспособствуют творческому переосмыслению задач современной русской философии и выходу ее из пределов истории русской философии. Вместе с тем, затрагиваемые в работе проблемы национального самосознания и национальной идеи могут быть благополучно разрешены в практически-эмпирической деятельности на основе творчески свободной реализации интенции национального духа.
Апробация исследования. Основные положения диссертации выносились на обсуждение при участии автора в следующих Международных, Всероссийских, региональных конференциях: Международный конгресс ЮНЕСКО «Образование и наука на пороге третьего тысячелетия» (Новосибирск-Барнаул,1995), Всероссийская научно-практическая конференция «Православие, со-
17 временное образование и культура» (Барнаул, 1996), Четвертый российский симпозиум по устной истории (Барнаул, 1996), Международная научно-практическая конференция «Пути формирования нравственных основ личности школьника. Проблемы. Методика. Опыт» (Барнаул, 1997), Межрегиональная конференция «Теоретические и методические аспекты освоения гуманитарного знания в школе» (Барнаул, 1998), «БГПУ и народное образование на Алтае» (Барнаул, 1998), «Проблемы музыкально-эстетического образования и воспитания молодежи Сибири на современном этапе» (Барнаул, 2000), региональная научно-практическая конференция «Социальные процессы в современной Западной Сибири: философские, политологические, культурологические аспекты» (Горно-Алтайск, 2000, 2001), Международный конгресс «Жизненные силы славянства на стыке веков и мировоззрений» (Барнаул, 2000).
Результаты исследования выносились автором на обсуждение в теоретических выступлениях на кафедре философии БГПУ и использовались в работе аспирантского семинара.
Основные положения научной работы использовались диссертантом при подготовке и чтении лекционных курсов, проведении семинарских занятий в БГПУ и Алтайском краевом ИПК работников образования.
Отдельные аспекты диссертации освещены в публикациях научных статей и тезисов выступлений на конференциях.
Структура работы. Диссертация изложена на 178 страницах и состоит из введения, двух глав (каждая - из четырех и трех параграфов соответственно), заключения, библиографии.
Проблема хронологического фактора русской национальной философии
Поднимая вопрос о русской национальной философии, сегодня уже не приходится убеждать кого-либо в ее существовании. Творчество А.С.Хомякова, И.В.Киреевского, П.Д.Юркевича, Вл.С.Соловьева, Н.А.Бердяева, П.А.Флоренского, А.Ф.Лосева и многих других русских мыслителей само по себе свидетельствует о всплеске русской философии и оформлении ее в отдельное направление в истории мировой мысли. Как указывают М.А.Маслин и А.Л.Андреев, пониманию вклада мыслителей русского зарубежья, которые продолжили линию русской религиозно-идеалистической философии искореняемую в России после революции 1917 г., способствовали издания и переводы их трудов на основные языки. Это приводит к осознанию русской философии в качестве полноправного компонента философии европейской, «ибо национально-своеобразные ценности и идеи русской философской мысли заняли определенное место в современном западном сознании...»[120. С.8].
Русская философия представляет ценность не только для отечественных исследователей. Для германского философа В.Гердта изучение русской философии является естественным, поскольку она так же принадлежит Европе, «Западу», как и другое наследие человеческой мысли. «Мы не просто изучаем Россию и русскую мысль, - пишет В.Гердт, - но сосуществуем и взаимодействуем с ними как с равными партнерами»[205. С.692]. Игнорировать опыт исследования русской религиозной философии нельзя. Но при этом наиболее полное понимание глубины русской мысли становится возможным благодаря развившейся в последнее десятилетие XX века отечественной историографии русской философии. У В.В.Сербиненко есть высказывание о том, что западный опыт изучения русской религиозной философии даже при самых значительных достижениях, просто не в состоянии был восполнить «практически полное отсутствие подобного опыта в самой России»[146. С.З].
Такая оценка западных исследований окажется верной при условии признания за русской философией особенностей ее методологии, онтологической и гносеологической направленности, основанных на национальном духе, сохраняющем себя как безусловный базис в иерархии философско-мировоззренческих устремлений отечественных мыслителей. В связи с этим кажется спорным утверждение А.А.Ермичева, высказанное им на защите докторской диссертации, что характер поисков, их интенсивность, результативность зависит, все же, от внефилософских, культурных обстоятельств. Но, как отмечал диссертант, это не позволяет говорить об исключительной привязке определенного методологического механизма к менталитету того или иного народа. «Баланс веры и знания, идеального и позитивного в мировоззрении (и философии) определен исторически и национально» [63. С.9], но при этом формы осмысления действительности, объявляются им вненациональными. Здесь, по всей видимости, мы можем иметь дело с философским разночтением: «форму определяет содержание» или «форма есть способ существования и выражения содержания». В данном случае форма не может быть абсолютно вненациональна, потому как содержание представляет единство всех составных элементов объекта. Если же объектом является национальная философия, то составными элементами будут выступать и мировоззрение, и самосознание народа, не могущие быть вненациональными.
Учитывая вышеизложенное, мы приходим к выводу, что наиболее полное и подлинное осмысление русской национальной философии возможно только «изнутри», с опорой на духовные традиции нации, поскольку «всякая истинная философия - поздний плод культурного развития, возникает и существует как «зрячий разум» культуры» [146. С.4], культуры, безусловно, понятной ее носителям,
И если в отечественной историко-философской мысли сформировался спектр направлений в изучении русской философии и даже предлагается архитектоника монографического изучения отечественной философии (Б.В.Емельянов)[60, С.96], то это не означает снятия проблемы изучения русской религиозной философии.
Настоящее исследование не ставит перед собой задачи доказательства уникальности русской философии как отражения исконных традиций, жизненного опыта, соотношения собственно философии и русской действительности и потому применимых к этой действительности. Важно установить основания развития философской рефлексии и философского дискурса в России, а основания эти могут быть выявлены только при анализе исторических реалий. Как считает Б.В. Емельянов, национальное своеобразие (а не уникальность!) русской философии определяется рядом причин как внешних - событийных, так и внутренних -сущностных [61. С.7], понимая под внешними факторами условия социального бытия философской мысли.
«Уникальность» русской философии есть ее особенности, или отличительные черты, выделяющие оную из ряда иных ми 23 ровых философских традиций. Как подмечает Джеймс П.Скэн-лан, профессор философии университета штата Огайо (США), «разговоры о самобытности и своеобразии (уникальности, оригинальности, исключительности) русской философии направлены, в конечном счете, на то, чтобы противопоставить Россию с философской точки зрения остальному интеллектуальному миру» [148. С.61].Подобное замечание свидетельствует о безусловной включенности русской мысли в мировой философский процесс, а также о наличии проблемы «становление - оформление - де-актуализация - трансформация» русской национальной философии в философской историографии. Понятие «де-актуализация» в данном случае вводится нами для характеристики «эпохи завершения истории» русской философии, отмечаемой А.А.Ермичевым, так как «трансформация» рассматривается им как «переход к новому качеству русской философии, ограниченной и временными рамками» [63. С.44].Де-актуализация становится исходной посылкой к такой трансформации.
Как видим, до сих пор остается открытым вопрос о корнях, времени и условиях ее окончательного формирования как таковой. Здесь проблема не столько выявления хронологических рамок существования русской философской мысли. Это проблема оснований и обоснования национальной русской философии, выявления особенностей в теории национального мировоззрения и его осмысления. Настоящим и объясняется интерес к хронологическому фактору при постановке проблемы национального духа (и национального самосознания - одного из проявлений национального духа) как основания русской религиозной философии.
В историографии русской философии прочно утверждаются две точки зрения на время появления национальной, «самобытной» русской философии. Первая - Древняя и Средневековая Русь не имела философии. Это предыстория русской философии, появившейся не ранее II половины XVIII века. Вторая точка зрения - рассмотрение древнерусской мысли как уже состоявшейся философии.
Наиболее ранняя работа по истории отечественной философской мысли «История русской философии» архимандрита Гавриила (Воскресенского) уже содержит утверждение, что национальная русская философия формируется в XI-XVI веках, являясь уже русской христианской философией. Причем автор утверждает, что «Русская философия должна своим развитием духовенству русскому и частию грекам» [37. С.24].
Национальный дух и самосознание народа как условие генезиса русской религиозной философии
В обширном наследии отечественной философской мысли мы обнаруживаем множественные обращения к проблеме национального духа. На протяжении XIX-XX веков смысловое содержание предлагаемого нами понятия «национального духа» практически не меняется. От национального духа - образа, русская философия переходит к национальному духу - понятию, фактически подготовив почву для национального духа - категории. В этом процессе перехода образ-понятие-категория нет методологического противоречия. Более того, такая динамика есть диалектический процесс, отмеченный еще В.И.Лениным при чтении и конспектировании «Науки логики» Гегеля. Он увидел, что «понятия не подвижны, а сами по себе, по своей природе = пере-ход»[104. С.206-207]. В этой связи необходимо заметить, что термин «национальный дух» может быть отнесен к категориальному уровню в русской философии. Но отмечавшаяся нами особенность отечественной философской традиции - образность, т.е. введение образа вместо понятия или категории, проявляет себя и в отношении понимания национального духа. Более того, в русской национальной философской литературе мы не отмечаем строгости в отношении термина, обозначающего понятие (категорию) «национальный дух». Предтеча славянофильства, князь В.Ф.Одоевский, предваряя рассуждения о том, что «девятнадцатый век принадлежит России», писал о «глубине русского ду-ха»[129. С.148-149] не акцентируя того, что это есть дух национальный. Для А.С.Хомякова «цельность народного духа» есть «жизненная сила», имеющая многовековую историю[184. С.92].
К одной из центральных фигур в славянофильстве А.С.Хомякову уже в XIX веке складывается отношение как к «драгоценнейшему творению русской мысли, или, по словам И.С.Аксакова, творению «русского верующего духа»[3. С.321]. В оценке А.С.Хомякова, данной И.С.Аксаковым, уже содержится совмещение понятий «русская мысль» и «русский дух», центром пересечения которых становится наиболее яркий выразитель и того и другого. В философско-психологических работах П.Е.Астафьева содержится понимание духа народа уже как «национального духа» недоступного «никогда полному, совершенно точному подражанию» тем, кто им не проникнут. Для Астафьева постижение национального духа возможно через полную духовную деятельность самосознающего существа, через воззрение человека на мир, себя и свое отношение к миру, иными словами, через целостность мировоззрения 6. С.35]. П.Е.Астафьев, уделявший пристальное внимание проблеме национального в философском, обращает особое внимание на творчество своих современников, затрагивающих эту проблематику, и особо выделяет Вл.С.Соловьева, признававшего в «философском миросозерцании действие « как личного, так и национального духа»[154. С.130]. Эта мысль Соловьева может быть перенесена не только в анализ философии как творчества, но и быть учтенной в рассмотрении Вл.Соловьевым творчества как такового. Оценивая наследие нашего национального литературного гения, Вл.Соловьев заметил, что «поэзия Пушкина, взятая в целом (ибо нужно мерить «доброю мерою»), приносила и приносит большую пользу, потому что совершенная красота ее формы усиливает действие того духа, который в ней воплощается, а дух этот - живой, благой, возвышенный» [7; с.304].
Нам представляется возможным считать, что Соловьев имел в виду национальный дух, а точнее ту часть духа народа, которую В.Г.Белинский назвал субстанцией национальности, или тем непреходимым в духе народа, «которое само не изменяясь, выдерживает все изменения, целостно и невредимо проходя через все фазисы исторического развития... Зерно, в котором заключается всякая возможность будущего развития»[18. С.74]. В фундаментальном труде «Россия и Европа» Н.Я.Данилевский, развивая теорию культурно-исторических типов, под национальным духом подразумевает и «особый психический строй, характеризующий каждую народность» и собственно «народный дух». Рассматривая же исторические особенности важнейших моментов развития русского народа, Данилевский выделяет «общенародный русский элемент», судя по всему совпадающий с субстанцией национальности В.Г.Белинского[56. С.133,191,197]. «Некоторый субстанциальный носитель» допускает и Г.Г.Шпет, когда пишет о переходе «от еденичного духа к духу народа»[197 . С.488,530]
На внутреннее содержание образа-понятия «национальный дух» безусловное влияние оказывает и направленность философских взглядов или интенция личного духа мыслителя. Для С.Н.Булгакова, стоявшего на философско-богословских позициях, развивавшего идеи философии всеединства, проявлявшего интерес «к христианскому социализму, к проблеме действенного и жизненного христианства»[12. С.28], мыслящего в рамках категорий и понятий христианской метафизики, «национальный дух» есть логос национального чувства, которое, «как и всякое глубокое чувство, не довольствуется инстинктивным самосознанием, но ищет своего логоса»[33. С.180].
Проявление национального духа в философии ранних славянофилов (А.С.Хомяков, И.В.Киреевский)
Национальный дух, как самоактуализирующаяся реальность, находит своё отражение даже в трудах мыслителей, специально не обращавшихся к проблеме метафизики национального духа. Это можно увидеть при анализе философского наследия П.Д.Юркевича или «Философии общего дела» Н.Н.Федорова, о котором В.В.Зеньковский отзывался как о философе «действия», а не пассивного созерцания мира, что связывает Федорова со всей русской философией, «и в диалектике русских философских исканий» ему принадлежит «свое законное место»[69. С.164].
Но то, что философские концепции этих мыслителей озарены Логосом национального чувства, нам кажется совершенно очевидным. В этом отношении еще И.В.Киреевский высказал идею Слова, как «прозрачного тела духа», которое должно соответствовать всем его (духа) движениям»[92. С.356]. Поэтому мы исходим из необходимости рассматривать национальный дух, его «призрачное тело» воплощенным в Слове. Тем более что в трудах самого И.В.Киреевского, А.С.Хомякова, Ю.Ф.Самарина национальный дух не столько воплощается, сколько требует своего воплощения и соответствия всем движениям как личного, так и национального духа.
Объединенные в истории русской философии одним общим направлением - славянофильство И.В.Киреевский, А.С.Хомяков, Ю.Ф.Самарин представляли собой не столько единство, сколько единство в множественности проявлений своих идей, взаимодополняющих друг друга в мировоззренческом противостоянии с западниками. В нашу задачу не входит рассмотрение и анализ философского спора западников и славянофилов, тем более что концептуальное содержание воззрений западников и славянофилов, по мнению Б.В.Емельянова и М.В.Исаевой, во многих вопросах было близким[62. С.40]. Они же указывают на единственное, принципиально важное мировоззренческое различие славянофилов и западников, выразившееся в «отношении к духовным традициям православия».
В контексте исследования именно отношение славянофилов к особому типу культуры, возникшему на духовной почве православия, и составляет наш интерес, так как православие (что было показано в параграфе «Проявление национального духа в синкретизме русского православия») впитало в себя национальные духовные традиции русского народа.
Здесь стоит отметить некое несоответствие внутреннего содержания взглядов и собственно названия направления русской мысли - славянофильство. Весьма интересной является позиция П.А.Сапронова[143. С.58-64], пространно характеризующего славянофильство как размытое и неопределенное понятие, поскольку «этнически славянское было неотрывно от православия». Он также подмечает, что «по сути, оно менее всего славянофильство, в качестве любви к славянству и безусловного его приятия». А в замечании, что «славянофилы были почвенниками, у которых почва уходила из-под ног», автор допускает лег комысленное остроумие, не позволяющее ему видеть почву национальный дух. Не столь оригинальное, но вдумчивое и кон структивное видение славянофильства принадлежит С.А.Левицкому, соглашающемуся, что название «славянофиль ство» выбрано по «вторичному признаку и дает повод к недора зумениям». Для Левицкого самоочевидно стояние «славянофи лов» за «русскость», за «русский дух», и потому он считает, что «термин «православный русизм» был бы гораздо точнее»[103. С.52]. Понимание того, что «почвой» славянофильства выступа ет, прежде всего, православие, по определению Н.О.Лосского «результат национальной самобытности русской духовной жиз ни»[1П. С.25], послужит основанием отказа от поисков этниче ски-славянского в чистом виде в учении славянофилов. В таком контексте «славянское» диалектически переходит в «русское» одновременно сохраняя некие архаические черты при опреде ляющей роли христианского, рождающегося русско православное. Историософское понимание славянофилами «особого» духовного характера России, а так же определяемого этим самостоятельного развития страны, определялось главной особенностью их мировоззрения - религиозностью. Специфика трактовки христианской философии в учении ранних славянофилов, позволившая им говорить об «особом» духовном строе, - подчеркивают Б.В.Емельянов и М.В.Исаева, - явилась основой для создания самобытной и оригинальной славянофильской философии» [62. С.61].
В работе «Славянофилы: поиски идентичности» авторы отмечают как характерную особенность, особенное стремление славянофилов преодолеть западный тип философствования на основе русского понимания христианства, поддержанного национальными особенностями русской духовной жизни. Действительно, в работах как А.С.Хомякова, так и И.В.Киреевского проходит мысль о создании собственной русской самобытной философии. Но в то же время И.В.Киреевский пишет, что «чужие мысли полезны только для развития своих собственных» тем самым, признавая необходимость включенности в мировой философский процесс. При этом, по его мнению, «философия немецкая вкорениться у нас не может». В статье «О необходимости и возможности новых начал для философии» И.В.Киреевский демонстрирует блестящее знание западной философии, которая не отвечает потребностям его духа. Его не устраивает, что, по Гегелю, «разум в последнем своем виде выводит свое знание по законам умственной необходимости», что Гегель переоценивает значение логического мышления. И лишь Шеллинг, в период своей творческой зрелости, понял «односторонность всего логического мышления». Он «не обратился к христианству, но пришел к нему естественно»[90. С.352].
Киреевский сожалеет, что Шеллинг не пришел к православию. Томимый «внутреннею жаждою божественной истины», но не находящий «чистой религии, которая могла бы удовлетворить этой всепроникающей потребности», Шеллинг вынужден сам «сочинять себе веру».
Обеспокоенный созданием системы самобытного любомудрия, Киреевский понимает необходимость той формы, в которую выльется содержание, преисполненное «самобытных начал» или одного положительного начала - национального духа. Пришедшее «извне», просвещение (вероятно, этим термином он обозначает европейскую культуру и философию в том числе) в России появляется отчасти «даже насильственно, так что внешняя форма его до сих пор еще находится в противоречии с формой нашей национальности», - заключает И.В.Киреевский в статье «Девятнадцатый век»[89. С.94]. От того-то и приходит И.В.Киреевский к мысли, что «философия немецкая в совокупности с тем развитием, которое она получила в последней системе Шеллинга, может служить у нас самою удобною ступенью мышления от заимствованных систем к любомудрию самостоя-тельному»[90. С.355]. Под «любомудрием самостоятельным» он подразумевает такую философскую систему, которая бы соответствовала «основным началам древнерусской образованности» и отвечающую требованиям цельного сознания «верующего разума», несомненно православного, что как само собой разумеющееся вытекает из комплекса взглядов как Киреевского, так и Хомякова.
Интенциональность национального духа в русской религиозной философии второй половины XIX века (Вл.С.Соловьев, П.Е.Астафьев)
Рассматривая философские взгляды ранних славянофилов, мы убедились в непосредственной включенности национального духа (в двух качествах) в систему представлений, развиваемую далее как русскую религиозную философию. Разработка вер-бально-символических версий онтологических интуиции в трудах славянофилов послужила началом для введения, как философской категории, понятия «соборность» в категориальный аппарат других русских философов. В содержательном плане с ней ассоциировалось и национально-позитивное, и гносеологический идеал цельного знания, и смысл русской идеи, и этика духовного общения, и общественно-исторический идеал «единения» - моральной консолидации членов общества. В этом смысле «соборность», по мнению Л.Н.Голубевой, выступает бытийной предпосылкой преодоления духовного отчуждения, «самостановления» человека[50. С.100-101].
Такое понимание соборности само по себе уже предполагает активность национального духа и в плане метафизического основания, и в плане рефлекторно-ассоциативного его «освоения» русскими мыслителями. Исходя из этого, можно заключить, что соборность, как наиболее разработанная философская категория в истории русской мысли, свидетельствует об интен-циональности русского национального духа в русской религиозной философии второй половины XIX века, дает основания для утверждения интенций национального духа в русской философии XX века.
Под интенциональностью национального духа в контексте исследования следует понимать самоактуализирующееся свойство быть целью осознания, предметной направленностью на самопостижение в форме национального самосознания, постигающего предельные, императивные основы национального бытия. Можно сказать, что в русской религиозной философии в качестве основной интенции выступает национальный дух как метафизическая реальность. При этом происходит проявление национального духа как эмпирико-феноменологическоЙ данности или гуманитарно-элитарная рефлексия этнологической эмпирики как действительности национального духа.
Это придает русской мысли некое своеобразие, которое состоит не в самобытной разработке исконных философских тем и проблем, чего, по мнению П.А.Сапронова, «в ней как раз было меньше всего», а в направленности на свою проблематику и те-матику[143. С.179]. Принимая западную философию как «ступень» к развитию собственной мысли «любомудрия русского», интенциональность русского национального духа выступает коррелятом содержания понятий и категорий. Соборность, цельность духа, всеединство как философские категории, несмотря на свои западные корни, противопоставляются русскими философами категориям западной философии. В свою очередь, западная философия в целом невосприимчива к соборности, цельному духу, всеединству в их русском прочтении. Хотя, в качестве примера обратного, можно указать на редкое исключение - философскую позицию Мориса Зунделя[94, более подробно 203].
Мы склонны согласиться с П.А.Сапроновым в том, что соборность, цельность духа и всеединство есть категории, через которые «русская религиозно-философская мысль проговаривает о себе самое существенное»[143. С.179]. Они становятся своими, особыми темами и проблемами, обращение к которым только и может прояснить вопрос о своеобразии русской религиозно-философской мысли. И своеобразие это, согласно общепринятой точке зрения, в первую очередь выразилось в разработке русскими философами темы и проблемы всеединства. Соборность может быть рассмотрена как своего рода всеединство и цельное знание, уже в силу своей цельности призванное отразить единство в многообразии или многообразие в единстве, что так же отвечает принципам всеединства. Всеединство - вечная философская тема. И все же, в этой, присущей всей мировой философии проблематике проявилась самобытность, интенцио-нальная «русскость» построений отечественных мыслителей.
Внутренняя активность национального духа особым образом трансформировала тему всеединства в трудах отечественных мыслителей, осмысливших ее в качестве софиологии. С.С.Хоружий называет софиологию истинным ядром русского идеализма, отмечая, что софиология «едва ли не единственное и, во всяком случае, крупнейшее философское направление, родившееся в России»[188. С.257]. Нет оснований убеждать кого-либо в основополагающей роли Вл.С.Соловьева в началах философского оформления собственно русской концепции всеединства, и, софиологии в том числе. Мы не ставим себе задачей всестороннее рассмотрение философского наследия Соловьева. Это проделано в фундаментальных исследованиях Е.Н.Трубецкого [167,168], А.Ф.Лосева [106], работах В.Ф.Асмуса[1 3], в попу лярном изложении В.В.Сербиненко[145], многочисленных статьях. Утверждая интенциональность национального духа в русской религиозной философии, нам представляется более убедительным показать зависимость учения Вл.С. Соловьева о Софии от направленности национального духа в философских воззрениях ее создателя.
