Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Символ как посредник между человеком и миром 12
1 Диалогическая природа символа 13
2 Своеобразие понятия символа у П.А.Флоренского 26
Глава 2. П.А.Флоренский и М.М.Бахтин: проблема диалога 36
1 Роль символа в диалектике П.А.Флоренского 36
2 Философия диалога 39
1 .Субъекты диалога 49
2.Цель диалога 54
3 Карнавал как форма диалога. 62
1 .Общеродовое тело 64
2. Преодоление завершенности 69
3. Амбивалентность карнавала, противоречия жизни и антиномии языка 78
Глава 3. П.А. Флоренский и А.Белый: магия слова и ее действие 103
1 Символизм как реализация принципа обратного движения в познании 105
2 Магическая действенность слова
Заключение 131
Список литературы 142
- Диалогическая природа символа
- Роль символа в диалектике П.А.Флоренского
- Символизм как реализация принципа обратного движения в познании
Введение к работе
Творчество Павла Александровича Флоренского (1882-1937) привлекает огромное внимание отечественных философов, филологов (литературоведов и лингвистов), культурологов, словом, всех гуманитариев, осознающих необходимость обращения к религиозно-философской мысли России начала XX века. Идея философского ренессанса связана с духовным кризисом, переживаниями раскола и чувством необратимой утраты, постигшей общество после распада единого этнокультурного пространства. На этом фоне возникает естественная потребность не только найти объяснение случившемуся, понять причины трагедии, но и составить заново, пусть и из осколков, собственный образ, описать его черты, определить свое место во времени и пространстве и тем самым снять болезненное ощущение невозможности персональной идентификации. Для такой важной созидательной работы по восстановлению культурно-исторической преемственности, выработки системы ценностных ориентиров на «пути к себе» изучение философского наследия П.А. Флоренского представляется весьма актуальным.
Кроме того, актуальность научного освоения творчества великого мыслителя связана с влиянием его имени на развитие отечественной культуры и науки. Фактор присутствия П.А. Флоренского в научном и культурном послереволюционном пространстве нашей страны носило именно контекстуальный, то есть неосознаваемый, хотя и глобальный, характер. Только сравнительно недавно историки наук и научных дисциплин, выводя генеалогию структурально-семиотической поэтики1, феноменологии и философской антропо- логии , психолингвистики, теории коммуникации3 и теории диалога4 и т.д., стали указывать на имя П.А. Флоренского в корневой системе (генеалогическом древе) той или иной «исследовательской программы» (И. Лакатос).
Анализ синхронного временного пласта показывает, что даже в таком перенасыщенном культурном поле, каким предстает интеллектуальная жизнь дореволюционной России, мысль П.А. Флоренского .занимала весьма достойное место. Учение о.Павла не оставляло равнодушными его современников, о нем писали Н.А. Бердяев, С.Н. Булгаков, В.Н. Лосский, В.В. Розанов, Е,Н, Трубецкой, Г.А. Флоровский, А.Ф. Лосев, СИ. Фудель и мн. др.; под воздействием и в полемике с ним создавались эстетические системы, например, символизм А. Белого. К настоящему времени сложилась несколько парадоксальная ситуация: с одной стороны, можно констатировать, что интерес к учению П.А. Флоренского не ослабевает: его часто цитируют, на него ссылаются, о нем по-прежнему пишут такие отечественные ученые, как С.С. Хоружий, В.Л. Мах-лин, В.А. Подорога, Н.К. Бонецкая, В.Н. Акулинин, Л.П. Воронкова, В.В. Бычков, СМ. Половинкин и мн. др. С другой — исследовательские проекты в рамках академической науки, прежде всего кандидатские и докторские сочинения, если и не обходят стороной имя философа, то интенсивность обращения к нему не поражает воображения.
С момента выхода к широкому читателю «Столпа и утверждения истины» (репринтного издания 1990 года), то есть официально-го признания опального мыслителя, в России было защищено всего пять кандидатских диссертаций5, посвященных П.А. Флоренскому. Этот факт красноречиво говорит о том, что пространство философ- ской мысли о.Павла только начинает осваиваться и усваиваться отечественной наукой. Скорость, с которой протекает этот процесс, указывает на необычайную сложность ситуации, в которой оказались современные историки философии. В этой связи кажется не лишенной основания выбранная стратегия настоящей работы: четкое проявление масштаба научной мысли П.А. Флоренского, а также учет уже сделанного предшественниками заставляет ставить реальные, и конкретные цели исследования. Их достижение имеет для науки локальный, а не универсальный характер. Однако осторожное продвижение от частного к общему, детальный пересмотр уже открытого вполне оправдан в силу сложности объекта изучения.
Устойчиво стремление многих исследователей искусственно объявлять П.А. Флоренского предтечей той или иной научной парадигмы: «отец структурализма», «родоначальник семиотики» - что не приближает «момента истины», не способствует пониманию учения о.Павла. Выбирая тот или иной язык описания философии П.А. Флоренского - будь то знаковая теория или теория диалога мы рискуем растворить ее в языке, совершить подмену. Эту опасность хорошо понял С.С. Хоружий. Подчеркивая вклад П.А. Флоренского в развитие семиотики, он указывает на кардинальные отличия способа мышления автора «Столпа» и «позднейших структуралистов». Достаточно сопоставить представления П.А. Флоренского об иерархичности, о тождестве, о соотнесенности элементов произведения друг с другом, о природе (форме) слова с пониманием Ю.М. Лотма-на этих же ключевых узлов структурализма, чтобы понять, как мало общего у этих двух авторитетных мыслителей. То же самое можно сказать и о связи бахтинистики с учением П.А. Флоренского. Важнейшее для эстетики ММ. Бахтина слово, «полифония» (гармониче- екая организация текста, при которой обнаруживается устойчивое стремление всех голосов к взаимоподчинению и взаимосвязи друг с другом) отвергается П.А. Флоренским. Полифонии противопоставляется гетерофония, то есть не подчинение, а соединение голосов в едином хоровом, звучании.
Иными словами, основной пафос настоящего исследования заключается не в том, чтобы путем сопоставления уже известного с малоизвестным установить конкретные черты самостоятельной ори гинальной философской системы, имеющей собственный голос, от личающейся от других голосов. На наш взгляд именно категория «символ» поможет осмыслению «органического единства» учения П.А. Флоренского. Описание основополагающих черт философии символа, безусловно, способствует формированию целостного пред ставления о масштабах вселенной П.А. Флоренского. * h
Таким образом, целью данного исследования является конкретный анализ философских оснований теории русского символизма П.А. Флоренского.
Оригинальность философии П.А. Флоренского объясняется специфическими свойствами способа его мышления, который заключается в синтезе религиозно-чувственной, сугубо духовной стороны бытийного опыта и естественно-научной, рациональной. Относясь скептически к «всепобеждающей» силе разума, П.А. Флоренский полагал, что символ в силу своей посредующей сущности спо-собен восстановить утраченную человеком связь между духовным миром и чувственным, между миром ноуменальным и феноменальным, дольним и горним. Опосредующая роль символа как инструмента познания мира, согласно концепции П.А. Флоренского, наиболее эффективно раскрывается в религиозном опыте. Перед ве- рующим в результате контакта со Всевышним открывается путь к светоносной истине. И религиозное сознание, и разум ученого-естество-испытателя, динамика их интеллектуальной жизни, направлены к истине. Отличительной особенностью продвижения к истине у верующего будет, во-первых, осознание слабости разума и неспособности овладеть истиной (можно только приближаться к ней, совершенствуясь, но не достигая конечного результата); во-вторых, слабость заставляет индивида пользоваться для поддержания духовных сил символами Бржественной силой, находя ее в храме, алтаре, иконе, молитве, богослужении. В-третьих, понимание своей тварности, принадлежности миру дольнему не позволяет захлестнуть душу верующего гордыне. Путь к истине предполагает развитие, совершенствование, очищение, обретение силы и даже могущества, которое позволяет человеку преодолевать слабость человеческую. Жажда предельной чистоты, преодоление тварного бытия предполагает обратно-поступательное движение, главнейшим этапом которого является погружение вниз, темноту, даже греховность. «Опустится, чтобы подняться» - таково кредо путника, алчущего света истины. Символическое выражение данный тип движения находит в иконописи, в обратной перспективе.
Для того, чтобы достичь поставленной в исследовании цели, следует решать конкретные задачи, отвечая на конкретные вопросы.
Задачи таковы: — рассмотреть понимание символа в философии, психологии, лингвистике; - выделить специфические особенности понимания символа в философии П.А. Флоренского; - осмыслить диалогический характер символа в религиозной философии П.А. Флоренского; — провести сопоставительный анализ представлений о диало гической и действенной природе символа с другими отечественны ми, современными П.А. Флоренскому концепциями диалога и сим волизма.
Методология исследования обусловлена предметом исследования. В работе использован метод историко-философской реконструкции. В анализе и интерпретации источников плодотворен компаративистский метод. Источниками исследования являются в основном произведения П.А. Флоренского, а так же М.М. Бахтина и А. Белого.
Новизна работы заключается в рассмотрении основных аспектов мировоззрения ILA. Флоренского как реализации законов обратной перспективы. Идеи Флоренского об обратной перспективе привлекали к себе внимание многих исследователей (Ю.М. Лотман, В.В. Иванов, В.И, Подорога и др.), но анализ того, как эти идеи реализуются в предложенном Флоренским пути познания, пути движения к истине, сделан впервые. Проведенный анализ показывает, что символ в учении ПА.Флоренского является ключевым понятием, определяющим переход от прямой перспективы к обратной, от прямого движения к обратному в области духового познания.
Именно учет законов обратной перспективы в архитектонике духовного мира позволил провести сопоставление метода познания П.А. Флоренского с теорией диалога и карнавала М.М, Бахтина, что сделано впервые. Выделены элементы, различающие понимание диалога П.А. Флоренским и М.М. Бахтиным, и элементы, их объединяющие.
Новым является и анализ принципиального различия понимания П.А. Флоренским и А. Белым магии слова. Сопоставительный анализ позволил точнее определить продуктивный характер представлений о магии Флоренского, для которого магия слова создает связь (мост) с высшей реальностью и в то же время не ограждает человека от обыденной действительности, но служит наиболее эффективным средством связи с ней. h
Результаты исследования могут быть использованы как аналитический материал при изучении творчества Флоренского, в курсах лекций по истории и теории русской философии, культурологии, теории и истории русской литературы.
Структура работы определяется целью и задачами, стоящими перед исследователем. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, примечаний и списка использованной литературы.
В первой главе - «Символ как посредник между человеком и миром» дан анализ понятия «символ», которое закрепилось в философской традиции, в логике, психологии, лингвистике; выявлены специфические черты в понимании природы символа П.А. Флоренским, проявлены точки соприкосновения в учении о символе Платона и П.А. Флоренского; осмыслена диалогическая природа символа, ее познавательная сущность. Символ объединяет два плана существования - духовный и чувственный, - служа посредником между ними. Символы выполняют связующую роль, соединяя человека с тварным миром и с Творцом, так как символы не субъективны, а объективны, как объективен духовный мир. Символы - «суть органы нашего общения с реальностью. Ими и посредством их мы соприкасаемся с тем, что было отрезано до тех пор от нашего сознания... символы — это отверстия, пробитые в нашей субъективности»6.
Символы используются как инструменты познания духа. Символ — это соединение, слияние энергий двух миров: феноменального и ноуменального. Символ обладает конкретной чувственной реальностью и эта чувственная, телесная реальность содержит энергию ноуменального, духовного. Отличительной чертб» философского символизма П.А. Флоренского является его опора на православие, а точнее - на отдельные элементы «символического в православии». Конкретным символом, согласно П.А. Флоренскому, открывающим перед человеком путь духовного знания, является икона - окно в мир горнего света,
В главе второй «П.А. Флоренский и ММ Бахтин: проблема диалога» — раскрывается роль символа в диалектике Флоренского, проводится сопоставительный анализ концептуальных узлов теории символа у П.А. Флоренского и М.М.Бахтина. Диалектика Платона переосмысляется П.А. Флоренским: снятие противоречий достигается в символическом пространстве имени. Обобщающий символ подводит к Идее, типу бытия, по Платону, к «протофеномену», по Гете. Символ, идея, протофеномен единичное возвышает до всеобщего. При разном - понимании, исходной диады, внутри которой осуществляется диалог, и целях диалога М.М. Бахтин и П.А. Флоренский исходили из близких онтологических основ диалога и необходимости диалогического взаимодействия человека с социальным миром, из необходимости диалога как формы (способа) бытия, позволяющего реализовать человеческую сущность. То, чем для Бахтина является диалог, для Флоренского является любовь, позволяющая некритически, полностью принимать другого человека и его высказывания, отказываться от себя, преодолевая замкнутость на собственной эгоистической точке зрения. Развитие происходит че- рез все большее приобщение к Истине, принадлежащей не каждому из пары, и не двум людям вместе, а единой Церкви. Диалог (диалектика) рассматривается как средство достижения нормы, сообразности через нахождение общего, объединяющего начала, через утверждения себя в другом, а в пределе - в Боге.
В главе третей - «ТТЛ. Флоренский и А. Белый: магия слова и ее действие» - указывается на значение проблемы действенности слова и всякого символа вообще в творчестве П.А. Флоренского и А. Белого. Решение вопроса о возможностях, формах и механизмах воздействия символа в философии Флоренского осуществлялось в рамках конкретной метафизики, что неизбежно приводило к представлениям о магических возможностях слова как символа, что было естественным и для Флоренского, и для Белого, «когда основания мысли экзистенциально претворяются в рисунок судьбы, а устои личности теоретически транскрибируются в постулаты мысли»7. Однако понимание сущности действия символа, как показано в работе, у Флоренского и Белого было принципиально разным.
Диалогическая природа символа
Символ является предметом изучения целого спектра гуманитарных наук - философии, логики, лингвистики, психологии. При этом ни в одной науке нет единого общеупотребительного определения этого понятия. Хотя, как пишет Ю.М. Лотман, каждая лингво-семиотическая система стремится выработать собственное определение понятия «символ»1 . Ближайшими к понятию символ являются понятия знак, индекс, образ. В математике и логике символ идентичен знаку, рассматривается как имеющий конвенциональную природу и выполняющий функцию обозначения, замещения чего-либо.
В лингвистике и семиотике, уделяющих большее внимание анализу способов обозначения, означивания наблюдаются значительные расхождения в использовании термина «символ». Иногда понятие символ отождествляется с понятием «знак», (например, Ч. Пирсом (1983), а иногда различается, дифференцируется, как например Ф. де Соссюром11 и Ж. Пиаже12.
Так как нам нужно выделить своеобразие данной формы репрезентации означаемого, то мы будем использовать термин «символ» в последнем понимании, восходящем к Гегелю, который полагал существенным учитывать различие между знаком и символом: «Знак отличен от символа: последний есть некое созерцание, собственная определенность которого по своей сущности и понятию являются более или менее тем самым содержанием, которое он как символ выражает; напротив, когда речь идет о знаке как таковом, то собственное содержание созерцания и то, знаком чего оно является не имеют между собой ничего общего»13. При том, что Флоренского трудно отнести к последователям Гегеля, его понимание термина «символ», как будет показано далее, в своей основе соответствует гегелевскому.
Особенно ярко отмеченная связь проявляется, как отмечал Гегель, в символах искусства. «По отношению же к искусству мы не должны рассматривать символ в том же безразличии друг к другу смысла и его обозначения, так как искусство состоит как раз в соотношении, родственности и конкретном взаимопроникновении смысла и образа».14 Вместе с тем существенной характеристикой символа искусства Гегель называл определенную неоднозначность связи смысла и образа. Если эта двусмысленность устраняется, то и символ перестает существовать, а становится сравнением или притчей. «Если же размышление еще не дошло до того, чтобы фиксировать отдельно общие представления и особо обозначать их, то и родственный чувственный облик, в котором должен найти свое выражение более общий смысл, еще не мыслится отдельно от этого смысла, - они остаются для понимания в непосредственном единстве. В этом... состоит различие между символом и сравнением»15.
Значительный вклад в теорию символа внесли лингвисты, в частности, заложивший основы семиотики французский ученый Фердинанд де Соссюр. Он основывался на идущей от Гумбольдта идее о языке как системе знаков, об относительности связи формы и содержания в слове и о существовании различных уровней этой связи. Говоря о средствах репрезентации, он различает знаки, символы и индексы по степени свободы, по степени обусловленности особенностями обозначаемого. Ж. Пиаже16., опираясь на терминологию Соссюра, дает следующее определение.
Роль символа в диалектике П.А.Флоренского
В познании действительности Флоренский опирался на диалектику, но не классическую диалектику Гегеля54, а на ранний вариант, предложенный Сократом и получивший развитие у Платона. Диалектика Сократа является теоретической базой, на которой строится идея обратного движения Флоренского. В диалектике как методе познания основную ценность для Флоренского представляла возможность учитывать противоречия, прежде всего противоречия различных точек зрения, определяемых разными позициями, разными временными моментами, реальной разницей конкретных чувственных явлений. Только принимая во внимание многообразие реальных жизненных проявлений, возможно познание сущности, в них заключенной.
Сократ, отмечает Флоренский, впервые стал учитывать жизнь как метод познания в постоянной изменчивости, смене ракурса видения, отсутствии единого жесткого подхода к ней. «Диалектика есть касание действительности. Не о символах действительности, им созданных, повествует философ, но самые символы, в их рождении от действительности, показывает.»55 Метод диалектики, считает Флоренский, - это символизм, понимаемый как метод познания. Мысль философа работает не с символами как таковыми, а с символами самой действительности.
В дальнейших рассуждениях о диалектике Флоренский оста-навливается на удивлении как зерне философии. Величайшая заслуга Сократа, по мнению Флоренского, состоит в том, что он приемы диалектики «направляет на ум, чтобы отверзть ему истоки удивления и чтобы сама действительность могла предстать уму, как змеиная кожа, с обновленной чувствительностью к бытию.»56 Удивление является психической реакцией, в которой отражается единство восприятия чувственной реальности и знания о ней ноумена.
П.А. Флоренский приводит слова И.Канта, который говорит, что «удивление это преткновение духа по поводу несоединимости представления и данного через него правила с принципами, лежащими в его основе», и это естественная реакция на ту замечательную целесообразность «в сущности вещей (как явлений), которую нельзя порицать постольку, поскольку соединение этой формы чувственного созерцания (которое называется пространством) с способностью понятий (с рассудком) не только необъяснимо для нас,., но кроме того, для души оно есть нечто расширяющее ее сферу, ибо оно дает ей предчувствовать нечто, лежащее вне этих чувственных представлений, в чем может находиться, хотя и неизвестная для нас, последняя основа этого соответствия.» Значимым для Флоренского является открываемая в удивлении связь чувственных впечатлений с умозримыми, лежащими в основах бытия началах. Удивление - это возможность непосредственно ощущать связь рассудка с феноменальным миром, с пространственными явлениями. Мысль, поэтически поясняет Флоренский, волнуясь, спрашивает жизнь, но полученный ответ лишь еще больше волнует мысль и побуждает к новым вопросам,
. class3 П.А. Флоренский и А.Белый: магия слова и ее действие class3
Символизм как реализация принципа обратного движения в познании
ИПА. Флоренский, и Б.Н. Бугаев получили хорошее естественнонаучное образование и оба остро чувствовали его ограниченность, невозможность достичь полноты в познании истины, прежде всего абсолютной истины. Кризис науки, продемонстрировавший относительность казавшихся незыблемыми теорий, показал значимость аномалий, которые, возможно, указывают направление перспективного развития в познании. Эти события были близки и Белому, и Флоренскому. Флоренский впоследствии вспоминал, что под усердными занятиями точной наукой, стремлением «познать законы природы» для него таилось иное. «На самом же деле меня волновали отнюдь не законы природы, а исключения из них. Законы были только фоном, выгодно оттенявшим исключения»5, - отмечал отец Павел, профессионально занимавшийся математикой, геометрией, физикой и рядом других точных наук и продолжавший естественнонаучные исследования даже в последние годы жизни, в лагере.
В исключениях он стремился увидеть проявление подлинной жизни, не умерщвленной упорядоченной наукой, проявляя преимущественный интерес к фактам, физическим явлениям, а не теориям. Такая центрация интереса на реальности, а не на абстрактном знании позволила юному Флоренскому сформировать собственную картину мира, отличающуюся от принятой тогда в академической науке.
Впоследствии Флоренский отмечал, что теорию относительности он воспринял как очень близкую собственному мировосприятию: «Дальнейшее развитие этого рода понятий привело к общему принципу относительности, который был принят мною не по долгому обсуждению, и даже без изучения, а просто потому, что был слабою попыткой облечь в понятие иное понимание мира. Общий принцип относительности есть в некоторой степени обрубленная и упрощенная моя сказка о мире»6. Теория относительности, по ело-вам Флоренского, пробила брешь в механике и открыла выходы к его пониманию науки, но эти выходы потеряли для него привлекательность в силу утраты интереса к чистой науке.
На Белого, как и на многих современников, изменение научной парадигмы на рубеже веков так же произвело сильное впечатление, оно заставило разочароваться в точном знании как основе мировоззрения: «если теория знания не способна нам дать цельного мировоззрения, то, конечно, не в науке или в системе наук мы это мировоззрение обретем» .
В важной для него работе «Эмблематика смысла» Белый приходит к выводу, что нынешнее состояние научного познания представляет собой промежуточный этап, для которого характерна утрата связи с реальностью, с реальным предметом познания и замена его понятиями, специальными формами познания. На место познания действительности становится познание законов образования понятий. Опираясь на работы Риккерта, Белый отмечает, что «объект есть продукт познавательного творчества» , т.е. научные исследования пбсвященьґ изучению ие реальности, а анализу научных понятий, которые созданы человеком. В результате человек познает не реальность, а продукты собственной ментальной деятельности. Такая ситуация оценивается Белым как неизбежная, и все, что остается человеку в таком случае - признать ее и не обманывать себя: «современная теория знания должна исчезнуть или стать теорией творчества»9. Вывод был сделан следующий: если академическая наука в ее традиционном состоянии не может дать надежной основы миропонимания, то такой основой должен стать символизм, смыкающийся с «крайними выводами теоретической мысли». «Познавательная ценность заключается в творчестве идей-образов, опознание которых образует самую объективную действительность; познавательная ценность - в творческом процессе символизации.»10
