Введение к работе
Актуальность темы исследования.
В настоящее время можно с полным правом говорить о возрождении интереса к марксистскому учению и к примыкающим к нему мыслительным традициям, к диалектике и материализму. С чем это связано? Выглядит это странным, ибо история XX века, по видимости, шла вразрез с марксистской теорией. Социальные изменения, произошедшие с тех пор, как жили и творили создатели марксизма, оказались столь фундаментальными, что требуется критический пересмотр всего марксистского учения в целом и новый взгляд на его формирование. В промышленно развитых странах уже нет той массовой нищеты, описанной Ф. Энгельсом в «Положении рабочего класса в Англии» или К. Марксом в «Капитале». В результате реформ первой половины прошлого столетия фабрично-заводской пролетариат промышленно развитых стран оказался интегрирован в чиновничье-буржуазную экономическую и политическую систему как часть «среднего класса» и отказался от борьбы за конечные цели коммунистического движения, которые были сформулированы К. Марксом и Ф. Энгельсом в «Манифесте Коммунистической партии» (упразднение частной собственности и создание бесклассового общества). Если судить с этой точки зрения, то придется констатировать, что революционное движение рабочего класса («политический коммунизм») потерпело поражение. Массовому социально-психологическому типу промышленной эпохи реализация этих конечных целей оказалась не нужна. Вынудив власть пойти на реформы, его представители удовлетворились компромиссом с ней, который воплотился в устройстве современного капитализма. Но суть дела как раз в том, что все это — лишь половина истины.
Столь же верным будет и то, что вслед за всемирно-историческим поражением коммунистического пролетариата закономерно последовало и поражение либеральной модели буржуазного строя. Если классики марксизма в чем-то и оказались правы, так именно в предсказании этого. Капитализм был вынужден измениться: «социализироваться», поступиться рыночной свободой, признать относительность рыночных принципов, необходимость внешнего управления рынком и системы перераспределения общественного продукта. В этом заключается суть капиталистической модернизации, произошедшей в результате «кейнсианских» реформ, суть, которую не смогла затушевать последующая волна неолиберализма.
Однако в условиях нынешнего финансового кризиса, переросшего в кризис всей капиталистической системы, социальные противоречия обостряются. Господствующие слои пытаются вернуться к старой капиталистической модели, сокращая социальные расходы государства. Это вызывает протест со стороны самых широких слоев населения. С чем и связано упомянутое нами выше возрождение общественного интереса к классическому марксизму. Он сохраняет значение научного резервуара, откуда протестные движения черпают понятия и методологию, чтобы освящать разного рода социальные патологии. После десятилетий замалчивания растет количество изданий работ классиков, а также марксистских исследований во всем мире и в России. Материалистическая диалектика вновь обнаруживает свою актуальность как исследовательский метод, позволяющий отразить динамику и перспективы общественных процессов.
Принимая все это во внимание, необходимо признать, что мы живем во времена, в наибольшей степени благоприятные для изучения и развития диалектико-материалистической традиции за всю ее историю. На фоне господства правых идеологий (исходящих из другой методологии) это утверждение выглядит парадоксом. Но, во-первых, сейчас нам доступны все основные произведения классиков марксизма и наиболее крупных их последователей и идейных вдохновителей. Во-вторых, с избытком накоплен исторический материал, не осмысленный до сих пор с марксистских (диалектико-материалистических) позиций (прежде всего это касается советского опыта). В-третьих, сама повседневность капитализма подтверждает многие идеи классиков марксизма и пробуждает интерес к поиску альтернативных путей общественного развития. Не в малой степени актуальность марксистских штудий обусловлена и тем, что философские учения, ставшие популярными в постсоветскую эпоху, оказались общественно несостоятельными.
Однако, главное в том, что марксизм вместе с примыкающими к нему мыслительными традициями в наше время утратил дискредитирующую связь с риторикой власть имущих и обрел свой изначальный статус маргинальной теории. Кроме того, он потерял монопольные позиции и в протестных движениях, уступив место спектру социальных учений – от анархизма до православного социализма. Перестав быть господствующей идеологией в среде какого бы ни было социального субъекта, он получил возможность стать объектом независимого, политически неангажированного, научного изучения.
Т. о., практическая актуальность темы данной диссертации в конечном итоге обусловлена формированием в России и во всех остальных промышленно развитых странах нового гражданского общества и с продолжающимся в условиях экономического кризиса поиском альтернативных путей социального развития. Но важно, чтобы возникший снова интерес к марксизму не был сведен к воспроизводству его исторической ограниченности или его изуродованной формы в виде советской идеологии, а явился бы новаторским переосмыслением его содержания. Сверхзадача новейшей общественной науки состоит не в том, чтобы просто повторить К. Маркса и Ф. Энгельса, а в том, чтобы посредством их методологии ответить на практические вопросы современности.
Между тем, именно методология классического марксизма (материалистическая диалектика) остается мало изученной. Еще в советские времена в отечественной истории философии утверждается понимание марксизма как «Большой теории», которой присущ «социоцентризм» и которая придает значение только исследованию различных анонимных, обезличенных общественных структур – масс, классов, производительных сил, производственных отношений, общественно-экономических формаций и т. п. в ущерб проблемам, касающихся повседневной жизни людей, в ущерб реальному чувственно-практическому процессу жизнедеятельности общественных индивидов.
Подобная трактовка классического марксизма равнозначна не только отрицанию его материалистической и антропологической составляющих, но и отрицанию в нем диалектики единичного и всеобщего, конкретного и абстрактного, общего и особенного, материального и идеального, отрицанию единства этих противоположностей, одним словом, отрицанию в нем не только антропологии, но и диалектики как таковой. Налицо историко-философская проблема: номинально марксизм считается диалектико-материалистическим учением, но при этом он отрывается от диалектики и материализма и от соответствующих традиций. Но если синтез гегелевской диалектики и материализма начал происходить в философии Л. Фейербаха, то это означает упразднение всякой идейной преемственности между фейербахианством и марксизмом. Это противоречит неоднократным признаниям как К. Маркса, так и Ф. Энгельса в том, что их учение есть непосредственное развитие учения Л. Фейербаха. Следовательно, решение проблемы сводится к освещению методологических источников классического марксизма. Основной гипотезой при ее решении служит предположение о том, что социальная теория классического марксизма и материалистическое учение Л. Фейербаха принадлежат единой методологической парадигме.
Теоретическая актуальность исследования связана с отсутствием в современной литературе освещения таких моментов проблемы: истории формирования методологии фейербахианства и классического марксизма в их сравнительном измерении; методологии фейербахианства и классического марксизма в связи с их общим содержанием – теорией человека и условий его жизни; диалектической и материалистической традиции в их собственной истории и в их собственных понятиях.
Степень разработанности проблемы. Взгляды на диалектику систематически разрабатывались Л. Фейербахом в статьях середины 1830-х гг. и в программных работах начала 1840-х, посвященных Г. Гегелю. Результатом его методологических изысканий стала целостная антропологическая философия. Ее многостороннему обзору посвящены монографии Фр. Йодля, А. Деборина и Б. Э. Быховского. Проблема бытия и мышления в ней освещена в монографии Й. Элеза, атеизм философа и его особое отношение к религии изучены Н. А. Горбачевым. Проблема субъекта и объекта в учении Л. Фейербаха проанализированы в монографии К. Н. Любутина. Рассмотрению его философской антропологии тот же автор посвятил отдельную работу. Связям философской антропологии Л. Фейербаха с другими философскими учениями посвящены монографии К. Н. Любутина и А. С. Чупрова, а также Р. А. Бурханова и К. Н. Любутина. Рационализм фейербаховской антропологии освещен в монографии В. Н. Володина, К. Н. Любутина и И. С. Нарского.
Однако, несмотря на большое количество работ об учении Л. Фейербаха у историков философии не сложилось единого мнения по поводу его методологии. В истории философии имеется направление, отлучающее последнего и от диалектики и от материализма (С. Булгаков, Н. Бердяев, Л. Альтюссер, Т. И. Ойзерман, В. Виндельбандт, А. Гулыга). Восходит эта традиция к классикам марксизма, поэтому мы свое исследование рассматриваем как полемику с ними в рамках историко-философской проблематики. Вместе с тем, ряд исследователей отмечает диалектичность фейербаховского мировоззрения (Н. Сретенский, К. Н. Любутин, Б. Э. Быховский, Н. А. Горбачев, Й. Элез, И. С. Нарский). Налицо историко-философская проблема: Л. Фейербах считается диалектиком и не считается им. Трудность еще и в том, что сам философ неоднократно высказывался против того, чтобы его называли диалектиком (равно как и материалистом). Разрешить эту проблему можно только одним способом: изучить саму методологию мышления философа. Но собственно диалектике Л. Фейербаха посвящена только статья К. Н. Любутина, опубликованная в 1983 г. Развернутого исследования его методологии до сих пор нет. К этому стоит добавить, что несколько десятков лет в России вообще не издавалось исследований творчества философа. Исключение составляют комментаторские статьи в двухтомнике его работ, вышедшем в издательстве «Наука» в 1995 г. В них констатируется недостаточность и неточность прежних оценок творчества философа, в частности, сделанных Ф. Энгельсом. Но метод фейербаховского мышления в них также специально не рассматривается.
Теоретическое наследие К. Маркса не содержит специальных работ, посвященных диалектическому методу. Имеются только его отрывочные высказывания по ее поводу в «Нищете философии», «Капитале» и других произведениях. Ф. Энгельс уделил внимание диалектике значительно больше: в таких его трудах, как «Анти-Дюринг» и «Диалектика природы», содержатся разделы, посвященные определению ее сущности, ее категориям, истории и месту среди других методов мышления. Позже представления Ф. Энгельса о диалектике легли в основу большинства марксистских исследований о ней.
Изучение философии классического марксизма и, в особенности, ее методологии, начинается еще в дореволюционную эпоху. В русском марксизме мы должны выделить в этой связи, прежде всего, работы Г. В. Плеханова и В. И. Ленина. Несмотря на то, что недоступность многих работ классиков сузили их исследовательский потенциал, в них содержится много ценных замечаний по поводу материалистической диалектики как ведущего метода марксистского учения. В «Философских тетрадях» В. И. Ленина мы находим ее оригинальную трактовку, отличающуюся от той, которую дал ей Ф. Энгельс.
Начавшаяся в 1930-х и в 1940-х гг. публикация неизданных ранее рукописей К. Маркса, имевших по преимуществу философское содержание, дала материал, который позволил отделить его взгляды как от экономического и политического редукционизма, так и от государственной идеологии СССР. На Западе воздействие этих произведений испытали такие крупные мыслители, как Ж.-П. Сартр, А. Лефевр, Э. Фромм, Г. Маркузе, Т. Адорно, М. Хоркхаймер, И. Месарош и др. В основном их внимание привлекли марксовы теории социального отчуждения и самодеятельности. Однако нельзя сказать, что при раскрытии природы этих феноменов западные марксисты не нарушили принцип методологического монизма: материалистическая диалектика эклектично увязывается в их учениях с феноменологией, экзистенциализмом, фрейдизмом, структурализмом. В западном марксизме не было достигнуто органичного синтеза всех этих подходов и не было создано целостных теорий отчуждения и самодеятельности. По нашему мнению, причиной этого является, прежде всего, не проясненный характер самой материалистической диалектики в связи с антропологией не только К. Маркса, но и Л. Фейербаха.
В СССР и в странах Восточной Европы очищение марксизма от идеологических напластований начинается в исследованиях Г. Лукача, М. А. Лифшица, Э. В. Ильенкова, А. Шаффа, Б. М. Кедрова. Под их влиянием в том же направлении начинают работать Т. И. Ойзерман, И. С. Нарский, И. Т. Фролов, К. Н. Любутин, В. М. Межуев, М. С. Каган, В. Е. Давидович, Б. Т. Григорьян. В итоге получают освещение и развитие гносеология, эстетика, культурология и антропология марксизма. Попытки исследовать метод марксизма предпринимаются в трудах М. Розенталя, Т. Павлова, А. П. Шептулина, Л. Н. Суворова и т.д. История формирования марксистского учения стала предметом рассмотрения в трудах Г. А. Багатурия, Н. И. Лапина, Т. И. Ойзермана, А. Г. Мысливченко, М. В. Серебрякова.
Однако марксоведческие исследования тех лет необходимо признать недостаточными хотя бы потому, что в них отсутствует научно-критический анализ марксизма, выявляющий в нем внутренние противоречия. Это не случайно: в то время относиться к марксизму как к объекту научно-критического анализа было трудно или даже невозможно в силу его признания в качестве государственной идеологии. Кроме того, в марксистских исследованиях советской эпохи отсутствовал и конкретно-исторический анализ советского общества, что придавало им отвлеченно-академический характер. Они не отражали противоречия советского общества, вступающего в смертельный кризис. Материалистическая диалектика в качестве инструмента критического анализа общественной реальности советской наукой и философией не использовалась (за редким исключением). Реанимированное в 60-е гг. гуманистическое содержание марксизма несколько лет служило обоснованием перестроечных реформ, но в ситуации острой политической борьбы рубежа 80-90-х гг. оно оказывается вытесненным правыми идеологиями на периферию общественного сознания. Причиной тому послужила его оторванность от актуальной общественной проблематики. Не удивительно поэтому, что, несмотря на успехи советского марксоведения, в современной отечественной истории философии и в общественном сознании утверждается понимание марксизма как «Большой теории».
В пореформенное двадцатилетие интерес к марксизму утрачивается и марксоведческие исследования почти полностью прекращаются, либо сводятся к комментариям (С. Платонов, Б. Кагарлицкий, А. Баллаев и др.).
Трактовка классического марксизма как «Большой теории» проблематизирует наличие в нем материалистической диалектики. Существенным шагом на пути разрешения этой проблемы стала монография К. Н. Любутина и П. Н. Кондрашова. В ней на основе реконструированной философской антропологии К. Маркса убедительно эксплицированы представления классиков марксизма о повседневности человеческого существования и развенчана несостоятельность обвинений марксизма в «социоцентризме». Тем самым проблема обостряется: антропологическое содержание марксизма подтверждается, но остается невыясненным, как соотносится с ним материалистическая диалектика. Окончательно может решить этот вопрос только специальное исследование методологии классического марксизма и философии Л. Фейербаха как его методологического и содержательного источника. Вопрос о степени влияния фейербахианства на марксистскую теорию затронут в работах Ф. Энгельса, Г. В. Плеханова, В. И. Ленина и в монографии Т. И. Ойзермана, но детальный сравнительный анализ методологий Л. Фейербаха и К. Маркса в них отсутствует.
Объектом исследования является материалистическая диалектика Л. Фейербаха и К. Маркса в контексте истории мировой философской мысли.
Предмет исследования: становление и развертывание концепций материалистической диалектики Л. Фейербаха и классического марксизма в сравнительном измерении.
Целью данного исследования является целостная реконструкция концепций материалистической диалектики Л. Фейербаха и классического марксизма в их сравнительном измерении.
В процессе достижения цели исследования были поставлены и решены следующие задачи:
1) раскрытие философско-методологических предпосылок становления материалистической диалектики Л. Фейербаха и К. Маркса;
2) рассмотрение методологических взаимосвязей диалектической антропологии Л. Фейербаха и социальной теории К. Маркса;
3) выявление критического и исследовательского потенциала материалистической диалектики Л. Фейербаха и К. Маркса;
4) раскрытие содержательных моментов понятий «отчуждение» и «самоотчуждение» в домарксовой диалектической традиции;
5) раскрытие содержательных моментов понятий «отчуждение» и «самоотчуждение» в традиции материалистической диалектики;
6) выявление общего и особенного в диалектико-антропологических концепциях Л. Фейербаха и классического марксизма;
7) раскрытие специфики диалектического синтеза в социальной теории К. Маркса в сравнении с диалектической теорией Л. Фейербаха;
8) проведение сравнительного анализа теорий коммунизма Л. Фейербаха и классического марксизма.
Теоретические и методологические основы исследования. В основе нашего исследования лежит представление о диалектике как об одном из магистральных методов философского и историко-философского мышления. Мы опирались на концепции, традиционно причисляемые к марксистской школе, которые раскрывают диалектико-антропологический потенциал теоретического наследия Л. Фейербаха и классического марксизма: учение о диалектике субъекта и объекта Г. Лукача, комплексный, междисциплинарный подход И. Т. Фролова, деятельностный подход Г. С. Батищева, теорию сословно-классового общества В. П. Илюшечкина, а также палеопсихологическую концепцию Б. Ф. Поршнева. Кроме того, мы обратились к учениям, причисляемым к иным мыслительным традициям, но которые в скрытом виде воспроизводят отдельные диалектико-антропологические идеи, впервые озвученные в учениях Л. Фейербаха и К. Маркса: к «философской антропологии», экзистенциализму, этносоциологии Л. Леви-Брюля, персонализму, феноменологии, структурализму, неофрейдизму, космизму, школе «Анналов», гуманистической психологии и т.д. В своем исследовании мы опирались на подходы, разработанные в них, но не связанные друг с другом в единую методологическую и мировоззренческую концепцию. Учет всех этих подходов открыл перед нами возможность целостного рассмотрения диалектической антропологии как содержательной области, общей для Л. Фейербаха и К. Маркса.
В исследовании мы учитывали, что их взгляды на диалектику развивались на протяжении нескольких десятилетий и были отрывочно изложены ими в разных работах, поэтому принципом нашего анализа стал принцип единства логического и исторического. Для реконструкции становления их учений мы прибегли к методу интеллектуальной биографии. Поскольку у К. Маркса отсутствуют специальные работы, посвященные диалектике, мы для экспликации его методологической концепции использовали герменевтический анализ текстов.
В основу нашего исследования легли тексты Л. Фейербаха из двухтомника 1955 г. и двухтомника 1995 г. на русском языке. Хотя между их переводами, помещенными в этих изданиях, имеется разница, однако, ее значение ограничено рамками стилистики.
При анализе «Экономическо-философских рукописей 1844 г.» и «Экономических рукописей 1857-61 гг.» К. Маркса мы использовали метод лингвистического анализа, ибо в их переводах, опубликованных в собрании сочинений, были опущены понятия, важные для его диалектической концепции в целом. По этой причине мы опирались на публикацию этих Рукописей в уточненных отдельных изданиях 1980 и 2010 гг. Тот же метод был применен нами при анализе интерпретации диалектических категорий В. И. Лениным в его «Философских тетрадях».
Понятием «классический марксизм» мы обозначаем только труды К. Маркса и Ф. Энгельса. При этом мы учитываем не только методологическое единство идей этих мыслителей, реализованное в их совместной разработке материалистического понимания истории, философской антропологии и коммунистического учения, но и тот факт, что каждый из них самостоятельно разрабатывал разные темы. Так, например, Ф. Энгельс в конце жизни занимался онтологией и гносеологией, а так же философией науки в сциентистской парадигме. В творчестве же К. Маркса эти темы отсутствуют, равно как и сам сциентистский подход. В свою очередь, К. Маркс является создателем антропологической теории отчуждения и оригинальных политэкономических концепций.
Обращая внимание на методологическое различие между ранним и поздним Л. Фейербахом, относительно К. Маркса мы этим различием пренебрегаем. С точки зрения развертывания материалистической диалектики между его трудами 40-х гг. и работами периода написания «Капитала» нет существенной разницы.
Научная новизна диссертационного исследования заключается в том, что в нем впервые:
-
произведена целостная реконструкция концепций материалистической диалектики Л. Фейербаха и классического марксизма в их сравнительном измерении;
-
раскрыто отличие мифологического мышления, антитетического и спекулятивного приемов от диалектики вообще и от материалистической диалектики Л. Фейербаха и К. Маркса в частности;
-
раскрыто значение диалектической антропологии Л. Фейербаха как непосредственной методологической предпосылки социальной теории классического марксизма;
-
выявлены общие и особенные моменты в диалектической антропологии Л. Фейербаха и социальной теории классического марксизма, специфика диалектических синтезов, присущих им;
-
прослежено становление методологии философского мышления Л. Фейербаха – антропологической диалектики;
-
реконструирована марксова теория отчуждения с позиции материалистической диалектики и в связи с фейербаховской концепцией человеческого самоотчуждения;
-
реконструирована марксова теория самодеятельности с позиции материалистической диалектики и в связи с фейербаховской концепцией человеческой самодеятельности;
-
проведен критический анализ концепций антропологического коммунизма Л. Фейербаха и К. Маркса и вскрыт их противоречивый характер.
Научно-практическая значимость работы. Результаты данного исследования могут лечь в основу историко-философских исследований, посвященных творчеству Л. Фейербаха и К. Маркса, а также всей философской диалектической традиции. Они могут быть учтены и при решении актуальных проблем общественных наук, антропологических исследований, при изучении социального отчуждения, теории творчества, теоретических моделей коммунизма, прочих альтернативных социальных проектов и т.д.
Основные результаты исследования могут быть использованы в преподавании курсов по истории философии и социальной философии, спецкурсов по истории и теории диалектики, методологии общественных и гуманитарных наук, по философии истории, истории и теории марксизма.
Апробация результатов исследования. Основные положения и идеи работы были представлены в докладах: 1. «Рационализм труда и рационализм творчества» на Международной третьей научно-практической конференции 27-28 марта 2003 г., Екатеринбург; 2. «Моральные аспекты атеизма и религии» на 4-й Всероссийской научно-практической конференции «Современные проблемы подготовки специалистов по социальной работе и социальной педагогике» 30-31 марта 2004 г., г. Екатеринбург. 2004; 3. «О понятии “молодежная культура”» на VI Всероссийской научно-практической конференции «Социальные науки: опыт и проблемы подготовки специалистов социальной работы» 11-12 апреля 2006 г., Екатеринбург; 4. «Учение Ницше применительно к социальной работе» на Межрегиональной научно-практической конференции «Социальная работа в системе здравоохранения и социальной защиты населения: проблемы профессиональной деятельности и перспективы подготовки кадров» 22-23 апреля 2008 г., г. Екатеринбург; 5. «Антропологические основания теории коммунизма Л. Фейербаха и К. Маркса» на Международной научной конференции, посвященной 55-летию профессора В. Д. Жукоцкого, проведенной в рамках VII Марксовских чтений (г. Нижневартовск, 6 марта 2009 г.); 6. «Противоречия современной Российской социальной политики: идеологический аспект» на Межрегиональной научно-практической конференции «Социальная работа и сестринское дело в системе здравоохранения: проблемы профессиональной деятельности и инновации в подготовке кадров» 17-19 ноября 2009 г., г. Екатеринбург.
Структура и объем работы. Диссертация, состоящая из введения, трех глав и одиннадцати параграфов, заключения и списка литературы, изложена на 387 страницах. Список литературы содержит 309 наименований.
