Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Процессы реструктуризации постбиполярного мира (методологический аспект) 12
1.1. Возможность синергетического подхода при исследовании открытых сложных социальных систем 12
1.2. Глобализация как процесс самоорганизации .20
Глава 2. Конфигурация центральной Азии 32
2.1. Формирование геоисторической целостности и структуры .32
2.2. Эволюция ферганского регионального кластера 56
Глава 3. Геополитическое переформатирование центральной Азии 70
3.1. Субъекты международной политики в процессах расширяющегося пространства постсоветской Центральной Азии .70
3.2. Роль государств южной периферии Центрально-азиатского региона 105
Заключение 125
Список источников и литературы .132
- Глобализация как процесс самоорганизации
- Формирование геоисторической целостности и структуры
- Эволюция ферганского регионального кластера
- Роль государств южной периферии Центрально-азиатского региона
Введение к работе
Актуальность темы диссертации определяется возросшим геополитическим значением Центральной Азии в трансформационных процессах планетарного пространства. Современный мир находится в состоянии перехода в качественно новое, по сравнению с биполярным прошлым, состояние. Формируется иная конфигурация глобальной системы международных отношений, в которую центрально-азиатским государствам предстоит вписаться в новом качестве.
Одновременно возросло геоэкономическое значение региона Центральной Азии в связи с включением его в мировую экономику и как следствие сопряжения в этом пространстве интересов ряда государств Востока и Запада, в числе которых акторы мирового уровня. С другой стороны, государства Центральной Азии самостоятельно включаются в мировую политику и экономику и расширяют пространство своих интересов и развивают связи с ближними и дальними государствами.
В то же время имеет место продолжающаяся политическая нестабильность в соседнем Афганистане, неопределенность развития ситуации в связи с ожидаемым выводом военных подразделений США и их союзников из страны, и возможное распространение нестабильности - проникновение международного терроризма и религиозного экстремизма непосредственно в страны Центрально-азиатского региона, что превратило это пространство в один из наиболее важных объектов мировой политики. В результате сформировалась более сложная и взаимообусловленная система взаимосвязей, выходящая за рамки бывшего внутреннего советского региона и во многом неустойчивая.
Исследование этих факторов представляется весьма актуальной задачей, что позволяет сформировать интегральное видение процессов, происходящих в центрально-азиатском регионе в эпоху глобализации, перспективы расширения единой глобальной цивилизации, к которой стремится Запад в нынешних условиях. Это напрямую затрагивает как национальные интересы России, так и вопросы обеспечения ее национальной безопасности в долгосрочной перспективе, учитывая ее ведущую роль в интеграционных процессах в регионе.
Степень научной разработанности проблемы. Диссертантом был рассмотрен и использован целый ряд публикаций различных авторов: политологов, социологов, конфликтологов, юристов-международников и ученых, занимающихся исследованием формирования системы международных отношений на различных уровнях, в том числе региональном. Источники, исследующие в своих работах место и роль Центральной Азии в системе современных международных отношений, делятся на несколько групп.
К первой группе можно отнести официальные документы международных организаций и институтов - Организации Объединенных Наций, Содружества Независимых Государств, Шанхайской организации сотрудничества, ЕврАзЭС и др., органов государственной власти, регламентирующих деятельность в сфере внешней политики, непосредственно связанной с Центрально-азиатским регионом и содержащих концептуальные основы, приоритеты и целевые установки внешней политики этих государств и региональных организаций. Также были использованы выступления руководителей, дипломатов и политических деятелей центрально-азиатских государств, России, США и других стран, переводы из официальных источников, документы министерств иностранных дел и посольств соответствующих стран.
К следующей группе относятся работы авторов в области теории международных отношений и дипломатии, посвященные непосредственно исследованию актуальных проблем международных отношений и глобального сотрудничества в Центрально-азиатском регионе: Т.А. Алексеевой, Е.П. Бажанова, Ю.П.Бойко, М.В. Братерского, А.А. Волоховой, А.Д. Воскресенского, К.С. Гаджиева, В.А. Гусейнова, А.И. Гушера, А.Г. Задохина, Т.А. Закаурцевой, И.Д. Звягельской, А.А. Казанцева, Г.Г. Кадымова, А.С. Капто, В.И. Коваленко, Н.А. Косолапова, С.В. Лаврова, С.Г. Лузянина, А.В. Лукина, Д.Б. Малышевой, В.В. Михеева, В.В. Наумкина, Е.М. Примакова, В.П. Пугачева, Г.А. Рудова, А.И. Соловьева, А.В. Торкунова, Г.И. Чуфрина, В.В. Штоля, А.Д. Шутова и др., работы которых одновременно содержат много актуального фактического материала.
Рассмотрению характера интеграционных процессов, специфики политической трансформации и модернизации, влияния идеологических и этнических факторов на функционирование политической конфигурации Центральной Азии и ее встраивания в международные отношения посвящены публикации российских ученых и политических деятелей, которые послужили для автора примером анализа трансформации политической системы переходного общества.
Важную группу источников образуют труды зарубежных ученых, в которых рассматриваются как глобальные факторы, воздействующие на политические системы государств, так и региональные особенности политики ведущих держав в Центральной Азии.
Широко применялись материалы, представленные на официальных сайтах российских и зарубежных министерств и ведомств, связанных с тематикой исследования.
Значительный объем фактической информации получен из данных отечественных и зарубежных новостных агентств, периодических изданий и их электронных версий.
В целом, несмотря на определенную степень разработанности общих и частных проблем, так или иначе касающихся системы отношений и геополитической конфигурации в Центрально-азиатском регионе, концептуальная, институциональная и технологическая стороны формирования конфигурации международных отношений в регионе пока малоисследованны. С одной стороны, для исследования данного вопроса имеется глубокое методологическое основание и обширный эмпирический материал. С другой стороны, в этой сфере остается достаточно много принципиальных вопросов, требующих теоретического осмысления.
Объект диссертационного исследования - политическая система переходного общества в Центральной Азии и влияние на нее внешних акторов международных отношений регионального и мирового уровня.
Предмет исследования - формирование и трансформация центрально-азиатской геополитической системы в условиях глобализации.
Целью исследования является анализ процессов трансформации регионального пространства Центральной Азии в контексте глобализации.
Основные задачи исследования:
- проанализировать процесс формирования и эволюции исторической Средней/Центральной Азии как целостного пространства;
- определить структуру пространства Центральной Азии как региональной системы;
- рассмотреть комплекс разноуровневых процессов и взаимоотношений в Центральной Азии между основными региональными акторами;
- выявить особенности перехода Центральной Азии на мировой уровень из внутрирегионального формата;
- определить место современных центрально-азиатских государств в процессах глобализации;
- проанализировать соучастие ведущих субъектов современного этапа глобализации в процессах переформатирования территорий центрально-азиатских государств;
- исследовать процесс расширения пространства Центральной Азии и развития отношений между постсоветскими центрально-азиатскими государствами и их историческими соседями.
Теоретико-методологическую основу исследования составили идеи и концепции теории международных отношений, изложенные представителями отечественной и зарубежной политической науки. В ходе рассмотрения процессов трансформации геополитической конфигурации в регионе были применены методы структурно-функционального и системного подходов, теории самоорганизующихся сложных систем.
Новизна диссертационного исследования обусловлена тем, что, несмотря на внимание исследователей к проблемам международных отношений в Центральной Азии и внешней политики государств региона, не предпринималось попыток системного анализа эволюции региона как исторической целостности, начало формирования которой начинается в глубокой древности и в целом связано с глобальными планетарными процессами. И если до вхождения в состав СССР Центральная Азия рассматривалась именно в этом контексте и ее контуры совпадали с пространством географической Центральной Азии, то в советской историографии регион определялся, как внутренний, и исследования были соответственно сужены.
В диссертации пространство бывшей советской Средней Азии рассматривается в контексте расширяющегося и самоорганизующегося пространства, где происходит восстановление центрально-азиатскими государствами и их соседями исторических связей, а также участие в этих процессах ведущих акторов процессов глобализации.
В этой связи определены субъекты международной политики как движущие силы в процессах расширяющегося пространства постсоветской Центральной Азии. Выявлены кластерные зоны постсоветской Центральной Азии и их место в процессах переформатирования и расширения территорий региона.
В работе осуществлена попытка определить роль и место Центральной Азии как единого целого в системе международных отношений, рассматривая последнюю на глобальном, геополитическом уровне. Показана роль малых государств южной периферии Центральной Азии.
В сконструированной в диссертации конфигурации международных отношений в регионе в новом свете выявлены и сформулированы интересы и России, ее внешней политики как в самом регионе, так и по отношению к ведущим мировым акторам. На основании этих заключений сформулированы рекомендации по реализации внешней политики в регионе на ближайшую, среднесрочную и долгосрочную перспективы.
Положения, выносимые на защиту:
1. Территории современных государств Центральной Азии сохраняют свои внутри региональные связи и геополитическую целостность. Каждое государство региона при всей своей особенности является частью единой международной системы, что определяет внутреннюю и внешнюю политику каждой страны и их взаимоотношения, учитывая наличие общих интересов и вызовов.
2. Культурноцивилизационная, преимущественно исламская, принадлежность и соответствующая самоидентификация становится господствующей в странах Центральной Азии. Однако исламская культурная традиция в странах Центральной Азии распылена на локальные территории.
3. Трансформируется социокультурное пространство территорий бывших советских республик Центральной Азии, которые стремятся сформировать новую идентичность и выйти за рамки бывшего внутрисоветского субрегиона. Общие проблемы переходного периода развития стран Центральной Азии побуждают их к координации действий и консолидации по отношению к внешним вызовам и угрозам.
4. Пространство постсоветской Центральной Азии «расширяется» под влиянием не только современных глобальных процессов. Идет образование нового контура Центральной Азии, близкого к пространственному контуру дороссийско-имперского периода. При определенных обстоятельствах, в среднесрочной перспективе, постсоветская Центральная Азия может стать полюсом «расширенной» идентичной исторической Центральной Азии.
5. Сохранение функций Ферганской долины как регионального политико-экономического кластера возможно только через межгосударственное взаимодействие как соседних государств, так и внешних акторов.
6. Формирование региональной системы международных отношений в Центральной Азии объективно предполагает существование разных типов взаимосвязей и векторов разной направленности. В государствах Центральной Азии есть расхождение в понимании своих интересов и стратегии и перспектив геополитического развития региона, что проявляется как в отношении СНГ, так и в развитии связей с зарубежными государствами. В то же время проблемы безопасности и развития требуют от руководства центрально-азиатских государств преодолевать противоречия, находить различные формы компромиссов, совершенствовать дипломатию сотрудничества и налаживать оптимальные варианты двусторонних и многосторонних связей.
Научная и практическая значимость полученных результатов заключается в том, что материалы представленной диссертации могут быть использованы в учебном процессе при чтении лекций и проведении семинарских занятий в вузах по политологии, истории и теории международных отношений, а сделанные выводы применены в научных исследованиях по современным проблемам региона, в практической работе внешнеполитических ведомств.
Апробация работы имела место в практической деятельности автора исследования, а также в ходе участия и выступлениях автора на научно-теоретических и научно-практических форумах, конференциях и совещаниях, в форме научных публикаций общим объемом 2,7 п.л., в том числе в журналах из списка, рекомендованного ВАК Министерства образования и науки Российской Федерации. Работа была обсуждена на заседании кафедры международных отношений ДА МИД России (19 февраля 2014 года).
Структура работы определяется логикой исследования и состоит из введения, трех глав, заключения и списка источников и литературы.
Глобализация как процесс самоорганизации
Появление в научной и политической лексике термина «глобализация» есть осознания новых качеств целостности и взаимозависимости социального мира. Соответственно, существуют различные научные определения понятия «глобализация»21. Одни видят в этом понятии исключительно результаты развития экономических процессов. Другие рассматривают глобализацию, как увеличение разнообразия и скорости социальных (причинно следственных) коммуникаций благодаря развитию технологий передачи информации. Третьи связывают это явление с процессом «политической глобализации»22. В этом случае исследователи “рассматривают политическую глобализацию как глобальный динамичный нелинейный политический процесс усиления и усложнения взаимозависимости между всеми элементами глобальной политической системы”. Причем именно в “контексте общих закономерностей исторического развития23 глобальной политической системы с учетом качественно новых процессов мировой политической динамики, в частности глобализационных процессов в политической сфере жизни мирового сообщества”24 Наконец, ряд исследователей и политиков отождествляют глобализацию с глобальной политикой государств мировых центров-силы25. Безусловно, существуют и возможны другие интерпретации26, уточняющие это понятие, выстраивающие свои иерархии в его составляющих, дающие оценку последствиям и т.д.27 Следовало бы отвергнуть лишь те утверждения, что процесс глобализации есть некий заговор, осуществляемый под руководством одной или нескольких государств, деструктивных международных организаций или некоего «мирового правительства». Хотя и нельзя отрицать роль мировых акторов – государств-лидеров и локомотивов в процессах глобализации.
При всех интерпретациях, следует констатировать, глобализация является неизбежным следствием физической целостности планеты Земля. Мировые миграции народов и контакты народов между собой, образование многонациональных региональных и мировых колониальных империй способствовали росту взаимозависимости и формированию глобальной инфраструктуры мира и в определенной степени универсальности. Наконец, привели к образованию мировой (глобальной) экономики капиталистической мир-системы. Соответственно, каждый очередной этап роста взаимозависимости сопровождался перестройкой мира и появлению новых форм самоорганизации человеческой цивилизации.
Наличие связей между регионами, странами и государствами, сила притяжения и переплетения этих связей имеет значительное влияние на мировые процессы. Каждый этап глобализации способствовал усилению связей между разными частями планетарного пространства, формируя его центр и периферию и полупериферию. Модель региональной динамики относится ко второму уровню иерархической системы моделирования. В соответствии с разработанной исследователями методологией эта модель должна осуществляться как конкретизация и детализация базовой модели мировой динамики и иметь структурное подобие с последней. Конкретизацию базовой модели мировой динамики целесообразно начинать с исследования взаимодействия государств-лидеров и временно отстающих стран, объединенных в два кластера с условным наименованием «Центр» и «Периферия».
Современная глобализация еще более усиливает глобальную взаимозависимость, но одновременно изменяет структуру мира и формируя новые центры – силы. По мнению ряда исследователей, в среднесрочной перспективе расклад сил в мире будет изменяться. В частности, будет возрастать роль развивающихся стран, особенно крупных в силу того, что “усиливается открытость экономических границ, а это приводит в действие своего рода закон сообщающихся сосудов? И в итоге развитие периферии ускоряется, а центра – замедляется”28. Новые центры силы из глобальной периферии вступают в конкуренцию с прежними центрами-силы – государствами мира Запада. При изучении этих процессов очень важным становится отслеживание этих трендов. Эти тренды, в свою очередь, возникают не случайно, они формируются на базе существующих связей, зависят от наличия и отсутствия барьеров: языковых, политических, религиозных, фискальных, образовательных и т.д. Эти барьеры можно усиливать (с помощью «железного занавеса», таможенных преград, закрытых международных структур и т.д. и т.п.) или ослаблять (так работают организации типа ВТО, валютные и таможенные союзы). Причем чем меньше политических и экономических барьеров между странами, государствами и регионами, тем интенсивнее будет происходить переток и обмен капиталов, информацией и, как следствие - рост разнообразия, стимулирующее глобальное, региональное и страновое развитие. С другой стороны, чем больше барьеров и запретов, тем меньше возможностей на достижение развития. Проведенный исследователями анализ определил территории кластеры, А именно - группы государств: кластеры Европы, Северной Америки, Латинской Америки, Ближнего и Среднего Востока, постсоветского пространства, стран Юго-Восточной Азии и т.д., а также оценить однородность кластеров и их связей29.
Нужно учитывать, что некоторые связи и барьеры, например торговые или политические, могут быстро возникнуть и быстро исчезнуть, но другие связи и барьеры - например, цивилизационные, религиозные, этнические и т.д. формируются столетиями остаются. Таким образом, “мир представляет собой многослойное «лоскутное одеяло» кластеров, каждый слой которого состоит из разных типов связей: язык, религия, политические альянсы, торговые потоки и т.д. Если страны находятся внутри кластера, связи между ними будут укрепляться, если они оказываются в разных кластерах -возникают барьеры и связи ослабевают. Понимание этих процессов позволяет прогнозировать развитие стран и регионов” в cреднесрочной перспективе30. Если оценивать условно «положительные» и условно «негативные» последствия глобализации, с точки зрения среднесрочной перспективы, то они вызывают дискуссию в своей общей оценке и в соотношении с издержками и потерями для целого ряда народов и стран, а то и человечества в целом. Но такова эволюция сама по себе31. При этом следует говорить и о том, что реализация возможностей глобализации для развития зависит от самоорганизации человечества в контексте поиска форм глобального управления, а именно - адаптации к новым реальностям эволюции. В противном случае глобализация становится глобальной проблемой. Но «негативное» в процессе глобализации не всегда является ее следствием, следствием того или иного проявления управленческих действий одного или нескольких акторов международной системы.
В этой связи следует иметь в виду, что глобализация имеет объективное и субъективное измерение. Объективное имеет два масштаба: локальный (государственный и региональный уровень) и мировое (планетарное). Локальный связан с отрицательными последствиями для отдельных наций неуправляемого процесса глобализации, неспособностью ряда национальных государств осознать новую реальность и ответить на ее вызовы. Мировое измерение - это возникновение проблем планетарного характера – «глобальные проблемы человечества», то есть вызовов эволюции человечества и его среды обитания в целом.
Формирование геоисторической целостности и структуры
Современное развитие Центральной Азии во многом связано с ходом и направлениями глобальных процессов. Автор исходит из того, что региональная субсистема относится ко второму уровню иерархической мировой системы. Соответственно, теория самоорганизующихся пространств (синергетика) рассматривает процессы и в (суб)региональных системах, как такие же сложные системы как мировая система, только лишь имеющая свои особенности. Иначе такой подход рассматривает глобальную планетарную систему как множество локальных систем и процессов, субсистем различной сложности и утверждает, что глобальная система принципиально не сложнее субсистемы.
В соответствии с разработанной исследователями методологией центрально-азиатская региональная субсистема должна соответствовать базовой модели мировой динамики, но строиться как конкретизация и детализация базовой52. На данном историческом отрезке соотношение групп стран-лидеров мирового развития и отстающих на данном отрезке времени от них стран и государств Центральной Азии можно обозначить через парную категорию «Центр» - «Периферия»53. Приведенные экспертами эмпирические исследования и результаты моделирования показывают, что “на рубеже тысячелетий произошел слом долговременной тенденции во взаимодействии нынешнего «Центра» и «Периферии», и в ближайшем будущем следует ожидать существенных изменений структуры Мир-Системы”54. Необходимо иметь в виду, что новым независимым государствам региона пришлось форсировано проходить весьма болезненный процесс адаптации к новым геополитическим условиям. При всем этом следует иметь в виду, что часть нынешних внутренних и международных проблем центрально-азиатским государствам досталось от досоветского и советского прошлого. До вхождения в Российскую империю Центральная Азия политические процессы в Центральной Азии представляли собой подвижный конгломерат отношений кочевых и земледельческих этносов, племенных образований и феодальных политических образований. Сутью этих отношений, как и отношений других, являлась борьба за материальные ресурсы, наиболее важными из которых являлись пастбища, плодородные земли и вода. Всем этим комплексом обладали земли между реками Амударьи и Сырдарьи и Ферганской долины. Кроме того, важным объектом политики всех политических образований Центральной Азии являлись торговые коммуникации и их инфраструктура – караван-сарай и города. Как известно, в Ферганской долине издавна проживали разные этнические группы (народы), преимущественно тюркоязычные и одна иранояычная – таджикский этнос. Тюркоязычные – кыргызы и узбеки составляют основную часть населения Кыргызстана и Узбекистана, таджики - Таджикистана.
С давних времен Ферганская долина являлась объектом геополитической экспансии разных правителей. Соответственно, Ферганская долина входила то в одно, то другое государство. Перед тем, как Центральная Азия вошла в состав России, земли Ферганской долина входили в состав Кокандского ханства во главе с узбекскими правителями. Упоминание Ферганской долины необходимо для понимания того, насколько историческое наследство современных центрально-азиатских государств оказывает свое влияние на политические процессы в регионе. Причинами существующих межэтнических противоречий и конфликтов в том или ином районе Центральной Азии могут быть, например, память об исторических противоречиях, существовавших с советского времени. Это, прежде всего возникшее административно-территориальное деление Центральной Азии, которое изменило этнополитическую карту региона. Например, когда некоторые территории и города не попали в состав той или иной союзной республики, хотя этносы считали их исторически своими. Так, например, произошло с таджиками, которые и по сей день считают Бухару и Самарканд символами их культуры и истории55, в то же время эти города вошли в составе Узбекистана и узбеки эти города считают своими. Сейчас такие случаи возбуждают национальное сознание и способствуют возникновению взаимных территориальных и политических претензий. С другой стороны, необходимо подчеркнуть, что такая ситуация является следствием тесного исторического переплетения судеб и культур разных народов, периодической смены из принадлежности тому или иному государственному образованию. Прежде всего, это проблемы межэтнических и межрелигиозных отношений, существовавших до советского периода, и которые не были разрешены образованием советских республик. На месте прежних государственных и родоплеменных образований были созданы на базе основных наиболее крупных этносов: казахского, киргизского, таджикского, туркменского и узбекского одноименные республики. Они формально обладали статусом государства в составе СССР и имели соответствующие институты. Многонациональные территории исторических Бухарского эмирата, Кокандского и Хивинского ханств досоветский период, вошли по частям в перечисленные республики. Притом, что за советский период сформировались новые территориально-политические общности, на основе которых и произошло становление новых центрально-азиатских государств и отношений между ними, по-прежнему все центрально-азиатские республики остались полиэтничными. Имеются различия и в религиозной культуре даже среди абсолютно преобладающего по численности мусульманского населения.
Кроме того, следует учитывать, что границы советских республик определялись с учетом многих факторов, одним из которых являлась внутригосударственная геополитика и интересы советского Центра. Этническая география учитывалась, но некоторым этническим группам навязали сверху определенную национальность, включали в состав той или иной республики с целью снять заведомо спорные вопросы между этносами и их элитами по республиканским границам и по полиэтничным городам и населенным пунктам и районам. Не говоря уже о том, что среди этнических групп Центральной Азии были и такие, которые с большим трудом определяли сами свою идентичность или имели двойную, смешанную идентичность и просто ориентировались на титульные этносы. Нередко, как отмечают исследователи, “родные братья и сестры идентифицировали себя в зависимости от того, в каком государстве они проживают”56. Так или иначе, возникшее в советское время административно-территориальное деление в очередной раз в истории Центральной Азии изменило этническую и политическую географию и внутри региональную иерархию народов и их элит. В то же время вхождение ряда территорий стран и народов исторической Центральной Азии в состав Российской империи определи их внешний контур57 по отношению к прежним территориям и государствам, соперничающим с Российской империей, в частности к Китаю и Великобританией58. Границы СССР окончательно закрепили этот внешний контур, а внутренняя политика союзного Центра по отношению к союзным республикам способствовали формированию субрегиона под названием «Средняя Азия».
Советский период определенным образом повлиял на общие культурные и политические характеристики Центральной Азии. А железный занавес прервал исторические связи центрально-азиатских народов с южными и восточными родственными соседями в других государств, когда-то составлявших вместе с ними единое в культурном отношении пространство.
В настоящее время центрально-азиатские государства активно развивают внешние связи с различными государствами Востока и Запада, участвуют в международной жизни и принимают инвесторов. Следует отметить, что в постсоветской Центральной Азии развиваются и разнообразные горизонтальные связи, которые подтверждают региональную идентичность и общеевразийского уровня. При всем этом они не дистанцируются от России и других стран СНГ. Совокупность отмеченных особенностей дает основание ряду политологов утверждать, что территории новых независимых государств являются особым регионом59, который или останется по-прежнему частью единого евразийского пространства60, или вернется в пространство исторической Центральной Азии61. Возможно, что не произойдет ни того, ни другого и пять бывших советских республик могут окончательно обособятся и образуют самостоятельный регион, имеющий многовекторную внешнюю ориентацию. Хотя на этот счет высказываются сомнения рядом исследователей. Они считают, что “самоценность” региона ограничена, так как он не имеет собственных выходов к мировым коммуникациям, представляет периферию в плане экономики…”62. Хотя с этим можно и не согласиться. Ибо регион обладает стратегическими ресурсами, которые представляют интерес для различных государств. Прежде всего – это нефть и газ, редкометалльных и урановых руд и др.63 По оценкам специалистов, запасы нефти и газа в Центральной Азии, включая восточно-каспийский шлейф, по своим показателям уступают только Ближнему Востоку и Персидскому заливу. Ферганская же долина богата запасами железа, меди, хрома, золота, других редких цветных металлов. А, например, по запасам урана Таджикистан занимает седьмое место в мире.
Эволюция ферганского регионального кластера
Обострение социальных и политических противоречий в постсоветский период, в том числе, по линии Центр-Периферия в процессе трансформации евразийского пространства, резко возрастающего внутреннего разнообразия при не всегда эффективных методах его регулирования, в конечном итоге приводят к возникновению целого ряда открытых межэтнических конфликтов вооруженного характера в контактных зонах региональных периферий. Отмеченное отражает специфику политического процесса в периферийной контактной зоне в период кризиса систем организации общества и пространства, когда прежняя система перестает эффективно действовать и разрешать существующие противоречия.
Контактная зона в геосоциальных и геокультурных пространствах регионов есть сопряжение разных по своей сущностным характеристикам систем: географических, культурных, идеологических, социальных и политических. Сопряжение неизбежно, учитывая, что контуры культурных, социально-политических и экономических субсистем практически никогда не совпадают полностью. Все субсистемы на территориях контактной зоны сопрягаются друг с другом, взаимопроникают и вступают во взаимодействие. Сама контактная зона периферии исторически формируется в процессе социального и политического освоения географических пространств, выражающегося в последовательном образовании на соответствующих территориях различных государств и их взаимодействия.
Периферии региональной системы, окружена контактными зонами, то есть пространством взаимодействия соседствующих между собой регионов. Причем контактная зона несет важную коммуникационно-информационную функцию, обеспечивает через взаимодействие движение региональной и глобальных систем и одновременно необходимую для этого устойчивость их внутреннего неравновесия92. Баланс интересов в этих зонах способствует устойчивости соседних государств и региональных систем в целом. Отсутствие или нарушение этого баланса вызывает дестабилизацию как одной, так и другой региональной системы, что может привести к межгосударственному конфликту.
В общую межрегиональную контактную зону могут входить части территорий двух и более соседствующих государств. В контактной зоне может проживать одна и более этнических родственных групп населения. Так, в киргизы, таджики и туркмены проживают как в одноименных государствах, так и в соседних государствах. Более того, в той или иной степени сохраняют родственные связи между собой. В геополитическом плане контактная зона это - точка сопряжения, своеобразный геокультурный и политический кластер, в котором в свою очередь неизбежно сопрягаются интересы соседних государств. Соответственно, нарушение баланса интересов в контактной зоне двух или более государств может разрушить баланс интересов в региональной системе или в соседствующих региональных системах. Кроме того, учитывая все возрастающую глобальную взаимозависимость регионов и государств, конфликты в контактных зонах, имеющих стратегическое значение могут привести к конфликтам регионального и мирового геополитического уровня. Контактные зоны часто являются источниками дестабилизации региональных систем и межгосударственных отношений именно в силу своего особого положения и исторического формирования, актуализируя прежние исторические противоречия и конфликты и создавая новые. Причем конфликт вполне реально уже существующих или возникающих новых интересов, как правило, сопровождается конфликтом ценностей соответствующих групп населения. Учитывая трансграничный характер периферии, население этой геополитической зоны может ориентироваться на различные региональные и мировые центры силы и соответствующим образом искать и использовать их поддержку или противоречия между ними в своих интересах. Современные конфликты в контактных зонах периферии явились, как было отмечено выше, результатом трансформации постсоветской политической системы регуляции пространства - перехода из внутригосударственной в международную. По периферии постсоветского пространства контактные зоны имеют два вектора геополитической геокультурной ориентации. Один направлен внутрь Евразии и конкретно на Россию, другой - вне евразийского пространства (например, на Евросоюз, Турцию и т.д.). Это может относиться как к зоне в целом, так и к ее частям. Например, Балтийская контактная зона в целом ориентируется на европейский регион. А юго-западная, совпадающая в основном с Молдавией, ориентируется и во вне и внутрь Евразии. Западная зона (то есть Украина), ориентируется и Запад, и на Россию. Ориентация может иметь территориальный характер, учитывая наличие соответствующих коммуникаций и политико-идеологический и этнокультурный. Отмеченное соответствующим образом придает контактной зоне международный геополитический статус, который особенно проявляется в ситуации политической дестабилизации. Как это и произошло на Украине.
В конфликтном пространстве контактной зоны сопрягаются и переплетаются “самые различные по содержанию и характеру социальные связи как материальные, так и духовные: экономические, политические, нравственные, правовые, которые не поддаются логическому анализу, рациональному осмыслению, в их выражению в логико-понятийной форме”93. Последнее особенно относится к состоянию бифуркации или переходного периода, когда еще акторы политического процесса только осознают свои интересы и интересы других акторов. Необходимо отметить, что на периферии в контактной зоне остро стоит вопрос межэтнических отношений и связей. Здесь придание какой-то этнической группе статуса меньшинства вызывает у нее отторжение, ибо видит себя частью этнической целостности в соседнем государстве или регионе. То есть малая в этом государстве этническая группа обладает особой психологией и претендует на большее внимание к своим интересам и чувствам. У таких групп есть ощущение своей незащищенности, и они ее ищут в соседнем государстве, этнической частью, продолжением которого являются. Любое даже малое проявление несправедливости к этим группам может стать источником конфликта с властью государства проживания или представителями титульной нации данного государства. Но, с другой стороны, объективно трансграничные этнические связи могут и создают проблемы разного характера. А именно - условия для пограничных местных территориальных споров о сельскохозяйственном и водопользовании и т.п. Межэтнические противоречия также могут и создают угрозу целостности того или иного государства. И все это периодически можем наблюдать именно в межрегиональных контактных зонах. Следует учитывать, что здесь разные этнические группы населения в значительной степени живут осознанным и неосознанным своим прошлым: многовековыми историческими обидами и воспоминаниями и прошлых конфликтах.
Отмеченная выше несовпадающая политическая и культурно-ценностная ориентация этнических групп в периферийных контактных зонах и вызванная распадом СССР разбалансировка региональной политической системы привели к ряду открытых вооруженных конфликтов. А именно -таких, как абхазский, карабахский, осетино-ингушский, приднестровский, таджикский, чеченский конфликт. Рассматривая структуру Центральной Азии как геополитическую систему, необходимо особо остановиться на характеристике такого внутри регионального пространства, как Ферганская котловина или Ферганская долина. Ферганская долина исторически наряду с Восточным Туркестаном94 и Афганистаном является одним из геополитических кластеров пространства Центральной Азии, причем центральным, осевым.
Роль государств южной периферии Центрально-азиатского региона
Наряду с государствами-центрами силы Центральной Азии и внерегиональными акторами, государства южной периферии Центральной Азии - Кыргызстан, Таджикистан и Туркменистан играют важную роль в региональной системе международных отношений расширяющейся большой Центральной Азии. Их отношения с южными соседями, по крайней мере, в среднесрочной перспективе могут сыграть свою роль в процессах расширения постсоветской Средней Азии. А сегодня являются и геополитическим барьером против угроз региону, и фактором внутрирегионального баланса. Входя в контактную зону, названные государства обеспечивают взаимодействие государств или является буфером между ними. Баланс интересов в контактных зонах способствует устойчивости международных отношений на двустороннем, региональном и межрегиональном уровнях. Нарушение этого баланса и разрушение общей системы геополитической ориентации вызывает дестабилизацию одной или более региональных систем. Кроме того, учитывая все возрастающую глобальную взаимозависимость регионов и стран, конфликты в контактных зонах, имеющих мировое коммуникационное и экономическое значение, могут привести к обострению противоречий уже на мировом геополитическом уровне. Контактные зоны часто являются источниками дестабилизации межгосударственных отношений163 и в силу особенностей своего культурно-исторического формирования, когда при определенных социально-политических и культурных подвижках здесь актуализируются прежние противоречия. Причем конфликт вполне реально уже существующих или возникающих новых интересов, как правило, сопровождается конфликтом ценностей соответствующих групп населения, представляющих различные этнические и религиозные культуры164.
Геополитическое положения территорий контактных зон могла определять их подчиненность региональным центрам силы. Так, судьба народов, проживающих в зоне контакта, часто решалась региональными и великими державами. Но со второй половины XX в. политическая активность этих народов резко возросла. И они стремятся сами определить свое место в региональной и мировой политике. То есть, проблема сопряжения региональных систем решается теперь в значительной степени в зависимости от уровня организации политических процессов в непосредственно в контактной зоне. В частности, и от того, как народы и государства, представляющие контактную зону, могут продуктивно ответить на внешние вызовы или использовать свое геополитическое положение в своих интересах. Если же говорить о стратегии безопасности Кыргызстана, Таджикистана и Туркменистана как малых государств, то она основана на нескольких принципах: - осознания национальных интересов своих государств в отношениях с государствами – центрами силы регионального и мировых уровней; - умения политиков и дипломатов отстаивать эти национальные интересы; - уметь предлагать свое посредничество и выступать как посредник; - использовать возможности двусторонних и многосторонних связей, а также международных организаций с целью нейтрализации внешних угроз и компенсации ограниченности своих ресурсов. Малые государства особенно озабочены своей безопасностью в контексте их отношений с региональными центрами силы. Следует учитывать, что безопасность малых государств зависит от того, какое место они занимают в региональном и мировом геополитической системе и усилий своей дипломатии по формированию баланса интересов с ближними и дальними государствами. Соответственно, Кыргызстан и Таджикистан развивают связи и с внерегиональными центрами силы - США, Китаем и Россией. Тем самым выстраивая определенный баланс отношений с региональными центрами силы, прежде всего с Узбекистаном, а также с Казахстаном. Одновременно Кыргызстан и Таджикистан входят во все евразийские интеграционные структуры и ШОС. Исследователи отмечают, что им “непросто находить компромисс, оптимальное, удовлетворяющее намерениям сторон решение практически любых вопросов, особенно в экономической сфере, что нередко ведет к осложнению отношений”165.
Геополитические характеристики Кыргызстана и его дипломатии определяются тем, что страна расположена на крайней юго-восточной периферии Центральной Азии и является частью евро-азиатских трансконтинентальной коммуникации, которая вошла в историю под названием Шелковый путь. В настоящее время через территории Кыргызстана проходят дороги Восток-Запад и Юг-Север. Шоссейная дорога «Бишкек – Ош» является одной из важнейших магистралей в регионе и азиатской системе коммуникаций. На юге эта магистраль имеет выход в Китай, а по Каракумскому шоссе выходит на Пакистан и Индию, и достигает порта Карачи. На севере названная трасса обеспечивает выход соответственно в Узбекистан, Казахстан и Россию, то есть евразийскую систему коммуникаций и далее в Европу. Решением Экономической комиссии ООН по странам Азии и Бассейна Тихого океана три основные магистрали Кыргызстана были включены в сеть Трансазиатской шоссейной дороги с выходом в Юго-Восточную Азию и был признан их международно-экономический статус.
Кыргызстан обладает рядом природных ресурсов стратегического значения, что в перспективе дает национальной экономике потенциально занять свою нишу в мировой экономике166. Особое значение для повышения роли Кыргызстана в региональной и даже мировой экономике могли бы сыграть водные ресурсы как в плане решения проблемы дефицита питьевой и промышленной воды в большинстве стран региона, так и поставок электроэнергии соседним странам. Все это потенциально создают благоприятные предпосылки для развития двустороннего и многостороннего сотрудничества на различных направлениях. Но - это же обуславливает проблемы, требуя для развития проведения гибкой дипломатии на региональном и мировом уровнях, чтобы отстаивать национальные интересы. В своей дипломатии Кыргызстан, ориентируясь на региональные центры силы и сотрудничество, особое внимание уделяет своему непосредственному соседу – Узбекистану и как одному из центров силы в региональной центрально-азиатской системе. На уровне региональных отношений в Центральной Азии руководство Кыргызстана также активно сотрудничает с руководителями Казахстана и другими государствами региона. Притом, что Центрально-азиатский регион для Кыргызстана является приоритетным с точки зрения обеспечения безопасности, экономического и культурного развития, в то же время он также является сторонником укрепления и развития двусторонних и многосторонних отношений в рамках СНГ.
