Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Аналитический обзор литературы 23
1.1. Социально-экономические и климато-географические особенности формирования среды обитания коренных малочисленных народов Крайнего Севера России 23
1.1.1. Коренные малочисленные народы Крайнего Севера России 23
1.1.2. Этногенез народов севера РФ 25
1.1.3. Традиционный образ жизни, социальная организация, хозяйство, материальная культура 29
1.1.4. Традиционное питание 34
1.1.5. Традиции и реформы 39
1.1.6. Промышленность и природная среда севера РФ 45
1.2. Стойкие токсичные вещества (СТВ), физико-химические свойства, источники, пути переноса, токсикология 48
1.2.1. Стойкие органические загрязнители (СОЗ) 50
1.2.1.1. Полигалогенироваппые ароматические углеводороды 56
1.2.1.1.1. Полихлорированные бифенилы (ПХБ) 57
1.2.1.1.2. Хлорорганические пестициды (ХОП) 62
1.2.1.1.2.1. Дихлордифенилтрихлорэтан (ДДТ) 62
1.2.1.1.2.2. Гексахлорциклогексан (ГХЦГ) 65
1.2.2. Металлы 68
1.2.2.1. Свинец 68
1.2.2.2. Ртуть 73.
1.2.2.3. Кадмий 78
1.2.3. Источники, пути переноса СТВ в Арктике 80
1.2.3.1. Дальний атмосферный перенос 81
1.2.3.2. Речной перенос 87
1.2.3.3. Местные источники СТВ 89
1.2.4. Специфика радиационного фактора в Российской Арктике 95
1.2.4.1. Естественная радиоактивность в Арктике 95
1.2.4.2. Техногенное радиационное загрязнение Арктики 97
1.2.4.3. Радиоэкология Арктических морей 103
1.2.4.4. Глобальные радиоактивные выпадения 108
1.2.4.4.1. Радионуклиды северных пищевых цепей 109
1.2.4.4.1.1.Цезий-137 109
1.2.4.4.1.2. Стронций-90 110
1.2.4.4.1.3. Свинец-210 112
1.2.4.4.1.4. Полоний-210 113
1.3. Биологические эффекты СТВ, влияние на здоровье 114
1.3.1. Гормоноподобные ксенобиотики (ГПК) и репродуктивная система 114
1.3.1.1. Воздействие ГПК на фауну 117
1.3.1.2. Воздействие ГПК на человека 125
1.3.2. Металлы и репродуктивное здоровье 133
1.3.2.1. Свинец 133
1.3.2.2. Ртуть 135
1.3.2.3. Кадмий 136
1.3.3. СТВ и соотношение полов новорожденных детей 137
1.3.4. Эффекты облучения в малых дозах 148
1.3.4.1. Природный радиационный фон 148
1.3.4.2. Хиросима и Нагасаки 149
1.3.4.3. Чернобыльская авария 151
Глава 2. Организация исследований в Арктике: объекты, география, объем работ, методы 155
2.1. Объекты, регионы исследований 155
2.2. Объем работ 156
2.3. Анализируемые СТВ 158
2.4. Методы отбора проб, хранение, транспортировка 160
2.4.1. Методика отбора кровн у матери и плода 160
2.4.2. Методика отбора проб грудного молока 161
2.4.3. Методика выполнения смывов с поверхностей 162
2.4.4. Методика выполнения соскобов с поверхностей 163
2.5. Химические методы определения СТВ в объектах внешней среды и биосредах 163
2.6. Анкетирование, методики опроса 164
2.7. Методы сбора демографической и медико-статистической информации 165
2.8. Методы статистического и эпидемиологического анализа 167
2.9. Организация исследований радиационного фактора в Арктике 168
2.9.1. Методы изучения радиационного фактора 170
2.9.1.1. Внешнее излучение (гамма-фон) 171
2.9.1.2. Радионуклиды в организме человека и оленя 171
2.9.1.3. Радионуклиды в окружающей среде и в пищевых продуктах 171
2.9.1.4. Радон в воздухе жилых домов 172
2.9.1.5. Оценка доз медицинского облучения 172
Глава 3. Демографическая ситуация и состояние здоровья коренных малочисленных народов Крайнего Севера. рождаемость, смертность, заболеваемость уровни, структура 173
3.1. Чукотский автономный округ (ЧАО) 173
3.1.1. Общая демографическая ситуация 174
3.1.2. Смертность 177
3.1.3. Заболеваемость 180
3.2. Таймырский (Долгано-Ненецкий) автономный округ (ТАО) 182
3.2.1. Общая демографическая ситуация 183
3.2.2. Смертность 186
3.2.3. Заболеваемость 189
3.3. Ненецкий автономный округ (НАО) 192
3.3.1. Общая демографическая ситуация 192
3.3.2. Смертность 195
3.3.3. Заболеваемость 199
3.4. Мурманская область (Ловозерский район) 201
3.4.1. Общая демографическая ситуация 202
3.4.2. Смертность 205
3.4.3. Заболеваемость 206
3.5. Заключение 208
Глава 4. СТВ в среде обитания коренных жителей российской Арктики. СТВ в продуктах традиционного питания. Бытовые и профессиональные источники СТВ 211
4.1. СТВ в продуктах традиционного питания 211
4.1.1. Северный олень 211
4.1.2. Птицы 213
4.1.3. Пресноводная рыба 215
4.1.4. Морская рыба 217
4.1.5. Морские млекопитающие 218
4.1.6. Заключение 221
4.2. Дополнительные источники поступления СТВ в организм аборигенов Арктики. Вторичное загрязнение пищи при ее хранении, обработке, приготовлении. Загрязнение жилищ, производственных и общественных помещений 224
4.2.1. Инсектициды в оленеводстве и ветеринарии 227
4.2.2. Бытовые инсектициды 228
4.2.3. Загрязненность жилищ 229
4.2.4. Вторичное загрязнение пищи 231
4.2.4.1. Копальхен 231
4.2.4.2. Спиртные напитки домашнего приготовления 232
4.2.5. Выводы 233
4.3. Содержание радионуклидов в традиционных продуктах питания коренных жителей 234
Глава 5. Содержание СТВ в организме коренных жителей российской Арктики 239
5.1. Содержание СТВ в крови родильниц и новорожденных детей 239
5.1.1. ПХБ 239
5.1.2. ДЦТ 244
5.1.3. Другие СОЗ 247
5.1.4. Металлы 253
5.2. Влияние возраста, пола и других биологических факторов на содержание СТВ в организме коренных жителей 256
5.3. Стандартизованные показатели содержания СТВ в материнской крови 259
5.4. Влияние социально-экономических факторов на содержание СТВ в организме коренных жителей 262
5.5. Заключение 263
5.6. Дозовые нагрузки (по радиационному фактору) у оленеводов 265
Глава 6. Оценка риска нарушений здоровья коренного населения российской Арктики, связанных с воздействием СТВ 269
6.1. Репродуктивное здоровье женщин и развитие плода в связи с воздействием СТВ 269
6.1.1. ГТХБ 271
6.1.1.1. Неблагоприятные исходы беременности 271
6.1.1.2. Менструальный статус родильниц 276
6.1.1.3. Соотношение полов новорожденных детей 281
6.1.1.4. Выводы 286
6.1.2. ДДТ и его метаболиты 291
6.1.2.1. Неблагоприятные исходы беременности 291
6.1.2.2. Менструальный статус родильниц 295
6.1.2.3. Соотношение полов новорожденных детей 298
6.1.2.4. Выводы 300
6.1.3. Другие СОЗ 302
6.1.3.1. Неблагоприятные исходы беременности 302
6.1.3.2. Менструальный статус родильниц 304
6.1.3.3. Соотношение полов новорожденных детей 307
6.1.3.4. Выводы 308
6.1.4. Металлы 309
6.1.4.1. Неблагоприятные исходы беременности 309
6.1.4.2. Менструальный статус родильниц 312
6.1.4.4. Выводы 317
6.1.5. Заключение 319
6.2. Злокачественные новообразования среди коренных жителей Крайнего Севера в связи с воздействием ионизирующего излучения 321
Глава 7. Обсуждение результатов 329
7.1. СОЗ и металлы 333
7.2. Ионизирующее излучение 347
Выводы 354
Практические рекомендации 357
Литература 363
Приложения. Материалы по внедрению результатов диссертационной работы в практику 396
Этногенез народов севера РФ
Происхождение народов Севера было необычайно длительным и сложным процессом. Прямых свидетельств большинства событий не осталось, их восстанавливают по косвенным данным, а нехватку точных данных часто восполняют предположениями.
Принято считать (Гумилев Л.Н., 1989), что первые люди поселились в Арктике 10-12 тысяч лет назад. В это время на Земле закончилось последнее крупное оледенение, и отступление льдов вновь позволило древним племенам переселяться в направлении Северной Америки, а затем Гренландии. К прямым потомкам этих групп сейчас относят алеутов и эскимосов. По всей зоне лесотундры Евразии в то же время кочевали племена охотников на дикого оленя. Некоторые из этих групп приняли участие в формировании предков чукчей, коряков, нивхов.
Народы уральско-юкагирской языковой семьи обязаны своим происхождением волнам переселения на Север кочевых угорских и самодийских племен. Со второго тысячелетия до нашей эры шли сюда переселенцы из степей нынешнего Северного Казахстана, с юга Западной Сибири, Алтая и Саян. Пришельцы сливались с населением, обитавшим на Севере еще в четвертом-третьем тысячелетии до нашей эры, занимавшемся охотой и рыбной ловлей. Так складывались культуры хантов, манси, ненцев, селькупов и других.
В первом тысячелетии нашей эры кочевники оттеснили на север кетов, на Таймыр переселились самодийцы, в результате сформировались нганасаны. В XIII веке объединившиеся монгольские племена стали активно завоевывать пространства, в результате чего тунгусские и тюркские племена переселились на Север и Дальний Восток. С этого времени начали формироваться общности долган, коми, якутов.
Собственно говоря, процесс формирования северных этносов продолжался вплоть до XIX века, и древние обитатели «Сибири» до встречи с «европейской цивилизацией» еще не были народами в современном понимании этого слова. Они представляли собой, «дезинтегрированные этнолингвистические общности, для которых были характерны хрупкая демографическая плотность, дисперсность расселения, этнокультурная мозаичность и слабая внутриэтниче-ская коммуникативность» (Коренные, 1999).
Тем не менее, существуют четко установленные различия времени заселения нынешних территорий проживания аборигенных этносов севера, и различия эти очень существенны.
Информация о КМН севера, вовлеченных в исследования представлены на Рис. 1.1 и в Табл. 1.1.
Из КМНС саамы, ненцы, долганы, нганасаны, чукчи и эскимосы составляют почти 90 % этнического состава населения, вовлеченного в данное исследование.
Одни из самых древних этносов Севера: саамы - на западе, а на востоке -эскимосы и чукчи. Коми, пришедшие в Заполярье в XIV-XVI в., почти полностью свои хозяйственные, профессиональные навыки оленеводов заимствовали у ненцев (1 тыс.н.э.), а в XVI-XVIII в. сформировались этносы якутов и долган.
Очевидно, что степень адаптации народов к условиям Арктики зависит от «возраста проживания» этноса в Заполярье. Поэтому генетически обусловленная приспособляемость эскимосов или чукчей к климато-географическим особенностям севера будет выше, чем, например, долган или якутов.
Специфические особенности, свойственные аборигенным народам Севера, определены факторами внешней среды. Малая численность северных коренных народов - это также объективно обусловленная характеристика, которая не была признаком недоразвития или вымирания, а напротив, являлась оптимальной в условиях конкретной географической среды и типа хозяйственной деятельности (Пика А.И., 1986, 1989; Пика А.И. Прохоров Б.И., 1988). Вместе с тем, факторы, обусловившие высокую степень приспособления народов Севера к экстремальным условиям, сделали проблематичной возможность их интеграции в иные культуры, особенно, современные техногенные (Тураев В.А., 1986; Богоявленский Д.Д., 1986; Лашов Б.В., 1986). Это проявлялось во всех сферах жизнедеятельности, в том числе социальной, культурной, мировоззренческой, но у разных народов по-разному.
Приход в регионы Севера европейцев существенно изменил (особенно в период открытия и освоения месторождений полезных ископаемых) мир коренных этносов. В этот период, собственно говоря, и была организована дифференциация коренного населения на народы с присвоением им современных наименований (как правило, не соответствующих самоназваниям). Произошло это за счет различных политико-правовых решений, проведения реформ и различных государственных мер, в том числе переписи, паспортизации, введения административно-территориального деления, упразднения диалектов и даже некоторых этносов и т.п. (Ерохин СМ., 1985; Луковцев B.C., 1986).
К настоящему времени с народами Севера произошли значительные перемены, которые в хозяйственном, социальном, культурном и даже антропометрическом отношениях сделали их далекими от своих предков. Однако определенная часть современных коренных северян продолжает сохранять культурное своеобразие и вести исконные виды хозяйственной деятельности, что определяет их традиционность: дисперсное расселение, кочевой и полукочевой образ жизни и т.д.
Общая демографическая ситуация
Этнически основные группы, составляющие население коренных национальностей в районах наблюдения ЧАО, относятся к палеоазиатам, что определяет их одинаковый уровень адаптированности к условиям среды обитания на Чукотке. Исключением являются чуванцы, метисная русско-чукчанчско-юкагирская популяция коренных жителей, возникшая в конце XVIII века на территории Анадырского района, представители которой в 80-х годах XX века были отнесены к национальности «чуванцы», а до переписи 1989 г. считались чукчами. Из данных представленных в табл. 3.1 следует, что большинство населения в наблюдаемых районах относится к чукчам.
За последние 10 лет общая численность населения Чукотки сократилась в 2 раза. На 30-40%) уменьшилось население Анадырского и Чукотского районов (Рис. 3.1).
В то же время численность жителей коренных национальностей в целом по округу и в Чукотском районе не претерпела существенных изменений и даже имеет тенденцию к росту (Рис. 3.2.). В Анадырском районе численность коренных жителей после 1996 г уменьшилась на 17% в связи с переселением в Анадырь большинства жителей из пригородных сел. Но в этом районе, как и повсеместно по округу, в последние десятилетия наблюдается положительный прирост коренного населения, достигший своего минимума в самые тяжелые годы экономического кризиса (1994-1996 гг.), но в дальнейшем приобретший тенденцию нарастания (Рис. 3.3).
Постоянный положительный прирост населения коренных национальностей предопределен его своеобразной (архаичной) возрастно-половой структурой (Табл. 3.2). Более 70% аборигенов моложе 40 лет, в то время как, например, доля жителей заполярной Скандинавии в этой возрастной группе достигает лишь 30%.
Показатели смертности аборигенов от всех причин по Анадырскому, Чукотскому районам и в целом по округу мало отличаются друг от друга с 1986 г. и по настоящее время , но превосходили показатели по России на 10-50% до 1994 г. В последующие годы показатель по России превышал таковой для коренного населения наблюдаемых районов и всего ЧАО на незначительную величину - от 2 до 30%.
Ввиду малой численности коренного населения, показатель младенческой смертности в районах наблюдения чрезвычайно колеблется от года к году -кратность флюктуации достигает 8. Но в среднем за 16-и летний период различий в величине показателя для районов наблюдения и округа не наблюдается. Вместе с тем, уровень младенческой смертности среди аборигенов Чукотки более чем в 2 раза выше, показателя для России в целом.
Анализ имеющихся материалов по причинам младенческой смертности среди аборигенов за период с 1991 г. по 2001 г., построенный на усредненных период наблюдения в данном случае и далее определен материалам Медицинского бюро статистики данных при чрезвычайно высокой флюктуации числа случаев смерти, указывает на возможность неблагополучия в перинатальном периоде развития у младенцев коренной национальности из Чукотского района. Соответствующий показатель смертности в этом районе в 2 раза выше показателя для Анадырского района и на 40% превышает уровень смертности в результате патологии перинатального периода для младенцев-аборигенов всего округа (Рис. 3.4).
Из первичных материалов по причинам смертности всего коренного населения в районах наблюдения и в целом по округу также видна существенная годовая вариабельность количества случаев смерти - 2-х - 3-х кратная. Вместе с тем анализ усредненных данных за 11-летний период свидетельствует о возможном более высоком риске смерти от заболеваний органов дыхания, пищеварения, а также от инфекционных и паразитарных болезней в Чукотском районе по сравнению с Анадырским и всем округом. В последнем лишь достоверно выше (многократно) чем в пределах двух других сравниваемых территорий смертность от алкогольной интоксикации. Этот факт вероятнее всего связан с «более гуманным» отношением медицинских работников Чукотского района, оформляющих справку о причине смерти, к семьям умерших от алкогольной интоксикации. Потому что такой диагноз кроме морального ущерба влечет за собой лишение ближайших родственников ряда социальных льгот и пособий. С другой стороны, более высокая смертность коренного населения в Чукотском районе от заболеваний органов пищеварения и паразитарных, инфекционных болезней может быть объяснена тем обстоятельством, что в течение последнего десятилетия произошло существенное изменение рациона питания аборигенов. По ряду причин экономического характера в районе резко сократилось поголовье домашних оленей, и жители некоторых поселков (Уэлен) вынуждено перешли исключительно на рацион, основу которого составляет чрезвычайно богатое жиром китовое, моржовое и нерпичье мясо. Один из традиционных основных способов кулинарной обработки мяса морских животных - квашение в емкостях (часто не предназначенных для пищевых целей) и непосредственно в земляных ямах.
Другие СОЗ
Следует отметить, что жители прибрежных районов Чукотского полуострова (Табл.5.5) оказались наиболее подвержены воздействию ГХЦГ (в т.ч. его наиболее устойчивому изомеру (3-ГХЦГ), гексахлорбензолу, хлорданам в сравнении с коренными жителями других арктических районов (Рис.5.5-5.10). Максимальные концентрации в материнской крови северянок зафиксированы у чукчанок на уровнях: ГХЦГ - 7 мкг/л плазмы (20 мкг/л в приаралье), ГХБ — 6 мкг/л (0,3 мкг/л в приаралье), суммы хлорданов - 8 мкг/л (0,6 мкг/л в приаралье).
Весьма показательным с точки зрения вклада дальнего транс-граничного переноса СОЗ в загрязнение Российской Арктики является сравнительная оценка содержания в крови у коренных жителей таких пестицидов, как токсафен (полихлоркамфен), который применялся в основном в южных районах бывшего Советского Союза для борьбы с вредителями сахарной свеклы и картофеля, и мирекс, который в стране вообще не производился и не применялся. Небольшие признаки поступления токсафена в организм имеются лишь у жителей прибрежных районов Чукотки и, еще в меньшей степени, у жителей нижнего течения реки Енисей (Рис. 5.11, 5.12). Такой же характер имеет географическое распределение средних уровней загрязнения мирексом.
Таким образом, можно с достаточным основанием считать, что поступление ХОП в организм коренных жителей Крайнего Севера России определяется, главным образом, региональными, местными и контактными (домашними) источниками. Феномен глобального переноса этих загрязнений, характерный для прибрежного населения ряда других арктических стран, имеет место у жителей Чукотского района (пос. Уэлен, Лаврентия, Лорино и т.д.), регулярно потребляющих в пишу богатое жиром мясо морзверя. Реальный вклад дальнего переноса в общую токсическую нагрузку туземцев других приморских регионов Российской Арктики таких ХОП как ДЦТ, ГЦХГ, хлорданов по-видимому ограничивается 10-20% от общего поступления их в организм взрослого человека, а для жителей внутренних районов Российской Арктики этот вклад составляет ничтожную долю.
Неожиданно низким (Табл. 5.6) у коренных жителей российской Арктики (за исключением некоторых проб с Таймыра) оказалось содержание в крови общей ртути (Рис. 5.13, 5.14), органические соединения которой, как известно, представляют серьезную экологическую и токсикологическую проблему для большинства островных и прибрежных жителей, использующих в пищу рыбу и морские продукты.
Среднее содержание свинца и кадмия в крови коренных жителей российской части Арктики, было сопоставимо со средними значениями для населения других арктических стран, и в целом соответствовало уровням, характерным для населения, проживающего в промышленно развитых районах России.
Наиболее высокие уровни свинца в крови (до 230 мкг/л) выявлены у жителей Чукотского и Таймырского регионов (Рис. 5.15), где широко распространено изготовление в домашних условиях свинцовой амуниции для рыбной ловли и охоты.
Что касается кадмия, то его содержание в материнской крови тесно связано с длительностью и интенсивностью курения табака обследованными женщинами. Так, наиболее низким показателям распространенности табакокурения у коренных жительниц Кольского полуострова (28%) соответствовали и наиболее низкие концентрации кадмия в крови (Рис. 5.16). Наиболее распространенной эта вредная привычка оказалась среди коренных жительниц Чукотского района ЧАО (59.4%), что также отразилось и на высоких популяционных показателях загрязнения крови этим металлом (до 5 мкг/л).
СОЗ и металлы
Установлено, что основными источниками поступления СТВ в организм аборигенов Арктики является употребление в пищу загрязненной рыбы, морских животных, дичи, которые накапливают СТВ как глобального, так и местного происхождения.
На основании максимальных концентраций СТВ (выявленных в регионах исследований) в традиционных продуктах питания коренных жителей (мкг на 100 г сырого веса) были рассчитаны значения максимального суточного потребления (г) при использовании в пищу каждого продукта отдельно. Для расчетов использовалась величина массы тела взрослого аборигена 60 кг. Расчет произведен на основании отечественных норм допустимой суточной дозы (ГН 1.2.1323-03) для ДДТ и ГХЦГ и канадских норм (Табл. 7.1) суточного поступления для ПХБ, других СОЗ и металлов (CACAR, 2003):
1 - СанПиН 2.3.2.1078-01, СанПиН 2.3.2.1280-03; 2-ГН 1.2.1323-03;
3 - ATSDR minimal risk levels (MRLs). December 2005.
4 - Health Canada, 1996; CACAR, 2003.
5-FAO/WHO, 1993;
6-ICRP, 1991;
Исходя из рассчитанных величин максимального суточного потребления местных продуктов, можно сделать следующие выводы:
содержание СОЗ (ПХБ, ДДТ, ГХЦГ) во всех местных продуктах (оленина, субпродукты оленя, рыба, печень рыбы, птица) из всех четырех регионов незначительно, за исключением прибрежной Чукотки, где концентрация ПХБ в жире тюленей, моржей и китов определяет необходимость определенного ограничения потребления этих продуктов.
уровни содержания ртути и кадмия во многих продуктах высоки, что требует строгого ограничения потребления этих продуктов (Рис. 7.1, 7.2).
Рыбу в Ловозерском районе Мурманской области следует потреблять не более 240 г/сутки, в НАО и ТАО и континентальной части ЧАО - не более 330-350, в прибрежных районах ЧАО - 150 г/сутки.
Потребление печени рыбы следует ограничить в среднем 70-120 г/сутки.
Оленину можно употреблять повсеместно без ограничений, за исключением НАО, где целесообразно ограничить данный продукт 700 г/сутки.
Печень оленя следует потреблять повсеместно не более 80-100 г/сутки.
Почки оленя - не более 20 г/сутки повсеместно.
Птицу следует потреблять в среднем не более 350-500 г/сутки.
Для коренных жителей прибрежной Чукотки следует полностью исключить из рациона нерпу и лахтака (мясо, жир, печень и почки) печень и почки моржа и кита; ограничить потребление мяса моржа - 600 г/сутки, жира моржа - 450 г/сутки, мяса кита - 440 г/сутки, жира кита (мантак) - 250 г/сутки.
Если суточное потребление продукта ограничено величиной 300 г, то необходимо значительно сократить (лучше исключить) потребление других продуктов, для которых суточное потребление тоже ограничено величиной 300 г, чтобы избежать превышения порога поступления в организм токсикантов.
Для детей, кормящих, беременных и планирующих беременность женщин рассчитанные величины максимального суточного потребления продукта необходимо уменьшить вдвое.
Данные рекомендации содержатся в брошюре «Что нужно знать о традиционном питании на Крайнем Севере. Рекомендации для малочисленных коренных народов ...», проживающих в Мурманской области, в Ненецком и Таймырском АО, во внутренних районах Чукотского АО, а также в аналогичной брошюре для прибрежных районах Чукотского АО (см. Приложение).
Анализ сотен проб местных свежих продуктов питания показал их относительно невысокие уровни загрязнения СТВ: оленины, рыбы (морской, пре 339 сноводной, проходной), птицы (луговой, рыбоядной, всеядной), мяса морских млекопитающих (кит, морж, тюлень) - единицы нг/г сырого веса. Более значительные уровни СОЗ зарегистрированы в жире морзверя, однако и они оказались (по основным поллютантам) ниже существующих отечественных нормативов. Таким образом, степень загрязнения СТВ свежих традиционных продуктов питания не соответствует значительным уровням содержания данного пол-лютанта в крови аборигенов севера РФ.
Впервые установлено, что во всех обследованных районах значительный вклад в поступление СТВ в организм дает (в том числе) загрязнение внутренней среды жилых и общественных зданий (в основном, за счет неконтролируемого в прошлом использования бытовых инсектицидов, технических жидкостей для обработки и протравливания древесины и других строительных материалов жилищ), 100% которых по результатам специального выборочного обследования, оказались загрязненными СТВ.
Проведенные целевые обследования отдельных семей коренного населения показали, что загрязненность жилищ и подсобных помещений СОЗ приводит к вторичному загрязнению пищевых продуктов. Сравнение концентраций СТВ в пробах местных продуктов питания, отобранных в домах, с концентрациями, измеренными в образцах соответствующих свежих продуктов, отобранных в природных условиях, показывает, что уровни загрязнения значительно возрастают при их хранении, обработке и приготовлении в домашних условиях. Так, средние концентрации ПХБ в пробах мяса оленя, хранящегося дома, оказались в 3 раза выше, чем в пробах, полученных в том же районе в природных условиях.
Проба моржового копальхена (выпотрошенная туша, подверженная естественному многомесячному аутолизу в земляной яме), отобранная на Чукотке в 2003 году, содержала ПХБ 600 нг/г сырого веса, что в 200 раз выше аналогичного показателя для свежей моржатаны. Это свидетельствует о возможности прямого попадания СОЗ в продукты питания из ям, расположенных вблизи мест хозяйственной деятельности, проживания, охоты, рыбалки аборигенов, и по существу являющихся сточными резервуарами, а не хранилищами пищевых продуктов.
Для хранения воды, приготовления и хранения пищевых продуктов (засаливания рыбы и мяса, заквашивания овощей и растений, приготовления напитков) аборигены зачастую используют тару из-под химических составов или технических жидкостей. Анализ пробы браги (Чукотка, 2003) показал значительные уровни ПХБ (до 250 нг/л) и других СОЗ. По причине дешевизны брага пользуется основным спросом в восточных районах Российской Арктики у коренного населения, которое регулярно потребляет в значительных количествах этот алкогольный напиток, изготовленный в домашних условиях в бочках от различных химикатов и технических жидкостей, являющихся дополнительным источником поступления СОЗ в организм аборигенов.
Ниже представлены нормативы на содержание некоторых СТВ в крови человека (Таб. 7.2).
