Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Теоретико-методологические основы лингвокогнитивных исследований 12
1.1. Лингвокультурологическая проблематика в отечественной 14
и зарубежной лингвистике 14
1.1.1. Культурные модели в когнитивной лингвистике 15
1.1.2. Языковая картина мира как лингвокультурологическая метафора 19
1.1.3. Интеракция лингвокультурологических теорий 28
1.2. Единицы концептуального пространства в когнитивной лингвистике 32
1.2.1. Основные принципы организации когнитивной системы 32
1.2.2. Онтологические характеристики концептов 35
1.2.3. Эпистемологические характеристики концептуальных единиц 39
1.2.4. Концептуальный и семантический уровни репрезентации знаний 48
1.3. Методология когнитивно-ориентированных исследований 53
1.3.1. Когнитивный подход к лексической семантике 54
1.3.2. Концептуально-метафорическое моделирование 61
1.3.3. Корпусное направление в когнитивной лингвистике 63
1.4. Обоснование выбора концепта 67
Выводы по главе ь. 69
ГЛАВА 2. Структурные и когнитивно-семантические свойства концепта madness 72
2.1. Когнитивно-дефиниционный анализ репрезентантов концепта MADNESS 72
2.1.1. Анализ ключевых репрезентантов на материале толковых словарей 72
2.1.2. Категориальная структура лексем mad/madness 91
2.2. Анализ деривационного поля лексемы mad 95
2.3. Этимологический анализ лексемы mad 99
2.3.1. Концептуализация феномена безумия в германских языках 99
2.3.2. Семантическое развитие лексемы mad в английском языке 101
2.4. Анализ поля синонимов 104
2.4.1. Построение номинативного поля концепта MADNESS 104
2.4.2. Анализ синонимов с переосмыслением 110
2.5. Анализ устойчивых выражений с репрезентантами концепта MADNESS 112
2.6. Анализ синонимов на основе теории концептуальной метафоры 118
и метонимии 118
2.7. Корпусный анализ репрезентантов концепта MADNESS 123
2.7.1. Дистрибутивный и семантический анализ адъективных репрезентантов 124
2.7.2. Дистрибутивный и семантический анализ субстантивных репрезентантов 139
Выводы по главе 2 147
ГЛАВА 3. Феномен безумия в англоязычных текстах 151
3.1. Феномен безумия в текстах художественной литературы 153
3.1.1. Репрезентация концепта MADNESS в трагедии У. Шекспира «Hamlet» 154
3.1.2. Репрезентация концепта MADNESS в романе К. Кизи «One Flew over the Cuckoo s Nest» 159
3.2. Концепт MADNESS в текстах современных англоязычных песен 162
Выводы по главе 3. 173
Заключение 175
Библиографический список 179
- Языковая картина мира как лингвокультурологическая метафора
- Методология когнитивно-ориентированных исследований
- Концептуализация феномена безумия в германских языках
- Репрезентация концепта MADNESS в романе К. Кизи «One Flew over the Cuckoo s Nest»
Введение к работе
Актуальность данной работы обусловлена тремя основными факторами. Во-первых, неисследованностью языковой репрезентации культурно значимого концепта MADNESS, являющегося предметом дискуссии в социологии, психологии и психиатрии. Во-вторых, необходимостью применения корпусных методов в семантическом анализе данного концепта для повышения объективности научных выводов. Наконец, принятием комплексного подхода, включающего методологию системно-структурной, когнитивной и компьютерной лингвистики, что актуально в свете междисциплинарности современного научного знания.
Научная новизна исследования заключается в том, что в нем впервые выделяются когнитивно-семантические особенности репрезентации концепта MADNESS в английском языке на основе разнопланового материала (словарные и корпусные данные, тексты художественных произведений и современных песен) и широкого спектра взаимодополняющих методов. Раскрываются механизмы систематической объективации данного концепта с помощью лексических и фразеологических единиц. В ходе исследования уточняется методика концептуального анализа с учетом критерия репрезентативности словарных и корпусных данных. В когнитивно-матричном и концептуально-метафорическом моделировании словарные данные рассматриваются как результаты когнитивной интерпретации составителей словарей, в совокупности позволяющие определить признаки концептуализируемого феномена. Значительный объем материала и основательный методологический базис обеспечивают научную обоснованность и достоверность результатов исследования.
Объектом исследования является концепт MADNESS в англоязычной лингвокультуре.
Предметом исследования выступает вербализация концепта MADNESS в английском языке.
Цель диссертации заключается в выявлении структурно-семантических, функциональных и когнитивных особенностей репрезентантов концепта MADNESS. Для достижения данной цели были поставлены следующие задачи:
рассмотреть теоретико-методологические основы когнитивных и лингвокультурологических исследований языка;
установить номинативное поле репрезентантов концепта MADNESS с помощью дефиниционного анализа;
определить основные тенденции диахронического изменения семантики лексем ядерной зоны номинативного поля;
создать модель категориальной структуры ядерных репрезентантов концепта MADNESS;
выявить основные концептуальные метафоры, объективирующие концепт MADNESS;
на основе корпусных данных установить дистрибуцию ядерных лексем-репрезентантов концепта MADNESS;
провести контекстуальный анализ наиболее частотных лексем-репрезентантов концепта MADNESS в корпусах;
выявить основные концептуальные признаки безумия и особенности вербализации концепта MADNESS в текстах художественной литературы и современных англоязычных песен.
Гипотеза исследования состоит в том, что концепт MADNESS вследствие универсальности и культурной значимости феномена безумия имеет поливариативную репрезентацию в английском языке.
Материалом исследования послужили данные разнотипных словарей английского языка: толковых, учебных, идеографических, этимологических, словарей синонимов и сленга. В общей сложности использовано 35 словарей издательств Oxford, Cambridge, Longman, Collins, Merriam-Webster, Macmillan, Chambers, Macquarie, представленных как печатными, так и официальными электронными и онлайн-изданиями. В общей сложности на основе словарных данных было выделено 459 лексических и 85 фразеологических единиц, относящихся к исследуемому феномену. В ходе исследования использовались данные общедоступных корпусов British National Corpus (BNC) и Corpus of Contemporary American English (COCA), базы данных которых составляют 100 миллионов и 400 миллионов слов соответственно (по данным на 2010 г.). Конкорданс по использованным ключевым словам составил в сумме 52104 контекста (6587 контекстов в корпусе BNC и 45517 контекстов в корпусе COCA). Тексты произведений представлены трагедией У. Шекспира «Гамлет» и романом К. Кизи «Пролетая над гнездом кукушки». Данные произведения, являясь знаковыми для своих эпох, позволяют обнаружить как архетипические, так и современные концептуальные признаки безумия; а также установить особенности метафорической актуализации концепта MADNESS. Также был исследован корпус песенной лирики из 85 единиц (на основе общедоступных
данных портала A-Z Lyrics Universe), отражающей представления о безумии в популярной культуре.
Для достижения поставленной цели были применены следующие методы: дефиниционный анализ, этимологический анализ, таксономическая классификация, когнитивно-матричный анализ (Н. Н. Болдырев), концептуально-метафорическое моделирование, контекстуальный анализ, дистрибутивный анализ, метод когнитивной интерпретации, концептуальный анализ, квантитативные методы.
Теоретическая значимость исследования заключается в уточнении методики когнитивно-семантического анализа оценочной категоризации на примере концепта MADNESS, определении принципов репрезентативности языковых данных при моделировании категориальной структуры концептов и выявлении взаимосвязи концепта MADNESS с другими культурно значимыми концептами.
Практическая значимость состоит в возможности применения работы в лекционных курсах по когнитивной, корпусной лингвистике, лингвокультурологии, лексической семантике; в научно-исследовательской работе. Данные относительно вербализации концепта MADNESS могут быть использованы на практических занятиях по обучению английскому языку, например, в интерпретации текстов и спецкурсах разговорного языка.
Теоретическую и методологическую базу исследования составили работы отечественных и зарубежных ученых в следующих областях:
лингвокультурология: Алефиренко Н. Ф., Воркачев С. Г., Карасик В. П., Степанов Ю. С, D'Andrade R. G., Holland D., Palmer G. В., Quinn N.;
когнитивная лингвистика: Архипов И. К., Бабушкин А. П., Беляевская Е. Г., Болдырев Н. Н., Залевская А. А., Кубрякова Е. С, Попова 3. Д., Стернин И. А., Croft W., Cruse D., Evans V., Geeraerts D., Jackendoff R., Langacker R. W., Talmy L., Taylor J. R.;
теория концептуальной метафоры: Lakoff G., Kovecses Z., Radden G.;
корпусная лингвистика: Рыков В. В., Davies М., Gries S., Grondelaers S., Sinclair J., Stefanowitsch A.
Положения, выносимые на защиту:
Концепт MADNESS в своих универсальных и национальных параметрах занимает значительное место в англоязычной лингвокультуре, что выражается в обширном номинативном поле репрезентантов и развитой системе концептуальных метафор безумия.
Категориальную структуру концепта MADNESS формируют домены DISEASE, INTELLECT и FEELINGS. Лексемы, входящие в компактное ядро номинативного поля данного концепта: mad/madness, insane/insanity, lunatic/lunacy, crazy, - претерпели в диахронии изменения категориальной структуры и на современном этапе обладают значительным деривационным полем, сложившимся в результате конверсии, словосложения и парасинтеза.
Концепт MADNESS имеет кластер концептуальных признаков, на основе которых индивид или явление категоризуются как безумные. Обобщенно концептуальные признаки указывают на нарушение баланса рационального/эмоционального, что выражается в социально неприемлемом
поведении. Концепт MADNESS имеет следующие признаки: заболевание, локализация в сознании (mind) или в голове (head), глупость, опасность, неконтролируемость, безрассудство, нарушение здравого смысла, бессвязная речь, аффект. Эмоциональные нарушения особенно детально концептуализируются, что проявляется в устойчивых ассоциациях безумия с гневом, чрезмерной радостью или повышенным интересом.
Устойчивые выражения, входящие в полевую структуру концепта MADNESS, делятся на два основных типа: компаративы (модель [Adj] as/like а [N]) и устойчивые словосочетания (модели Adj+N, N+N, P+Adj). Концептуальные признаки безумия такие, как глупость и высокая интенсивность действий/передвижений объективируются в компаративах с помощью большого корпуса зоонимов.
Концепт MADNESS (безумие) объективируется системой концептуальных метафор, опирающихся на представления о нарушении сознательной деятельности. Представления о сознании как ОБЪЕКТЕ, КОНТЕЙНЕРЕ и СТРУКТУРЕ определяют следующие метафоры безумия: «потеря объекта»; «удаление от объекта»; «нарушение структуры, вызванное внешними или внутренними причинами».
Корпусный анализ глагольных, именных и наречных словосочетаний с репрезентантами концепта MADNESS позволил установить основные лексемы, номинирующие причины безумия. Эмоции и аффекты концептуализируются как причины психических заболеваний (boredom, grief, fear, rage, jealousy, excitement, greed, love, pain). Согласно корпусным данным, концепт MADNESS имеет такие признаки, как временная отнесенность, бессвязность речи, характеристика взгляда и голоса. Смех также является одним из маркеров безумия (lunatic / crazy / insane laughing). Установлено, что действия, проходящие с высокой интенсивностью (dash, rush, race, crush, flight, search, jumble, pursuit, whirl, quest), концептуализируются как безумные.
Основные семантические связи концепта MADNESS по данным вербальных репрезентантов в проанализированных текстах отмечаются с концептами PERSON, LOVE, WORLD, FUN. Значения лексем-репрезентантов концепта MADNESS профилируются в доменах DISEASE и FEELINGS. Феномен безумия концептуализируется в английском языке вариативно и входит в различные классификационные ряды.
Апробация работы прошла на международных и региональных научных конференциях: Заочная научно-практическая конференция «Русский язык в современном мире» (Биробиджан, 30.04.2009), IV-я Международная научная конференция «Реальность, язык и сознание» (Тамбов, 8-10.10.2009), V-я Международная научная конференция «Актуальные проблемы лингвистического образования» (Самара, 12.11.2009), Региональная научно-практическая конференция «Актуальные проблемы лингвистики и методики преподавания иностранных языков» (Мурманск, 16-17.11.2009), VII Съезд Российского союза германистов, международная научная конференция «Парадигмы в языке, науке и литературе» (Тамбов, 19-21.11.2009), Международная научно-практическая конференция «Германистика на рубеже
тысячелетий» (Набережные Челны, 4.12.2009), Международный конгресс по когнитивной лингвистике (Тамбов, 29.09. - 1.10.2010). Основные результаты диссертационного исследования опубликованы в 11 статьях, из которых 3 статьи в журналах, входящих в перечень ВАК.
Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии, списка использованных словарей, списка использованного фактического материала и шести приложений.
Языковая картина мира как лингвокультурологическая метафора
Лингвокультурологическая проблематика начала разрабатываться в немецкой лингвофилософии XIX-XX вв. и получила развитие в американской антропологии, благодаря Ф. Боасу, его последователям Э. Сепиру и Б. Уорфу, использовавшим в исследованиях индейских языков использовали идеи В. фон Гумбольдта [Darnell, 2006].
«Не будет заколдованного круга, если языки считать продуктом силы народного духа и в то же время пытаться познать дух народа посредством построения самих языков: поскольку каждая специфическая духовная сила развивается посредством языка и только с опорой на него, то она не может иметь иной конструкции, кроме как языковой» [Гумбольдт, 1984, с. 11]. Это утверждение, имплицирующее понятие «внутренняя форма языка», легло в основу теории лингвистической относительности, а позднее развернулось в современную антропоцентрическую программу лингвистики. В нем гармонично «уживаются две тенденции — универсалогическая и идиоэтническая» [Даниленко, 2010].
В понимании Э. Сепира, «промежуточный мир» В. фон Гумбольдта становится системой координат, налагаемой на объективную реальность и классифицирующей опыт. «Переход от одного языка к другому психологически подобен переходу от одной геометрической системы отсчета к другой. Окружающий мир, подлежащий выражению посредством языка, один и тот же для любого языка; мир точек пространства один и тот же для любой системы отсчета. Однако формальные способы обозначения того или иного элемента опыта, равно как и той или иной точки пространства, столь различны, что возникающее на их основе ощущение ориентации не может быть тождественно ни для произвольной пары языков, ни для произвольной пары систем отсчета» [Сепир, 1993, с. 252]. Принимая во внимание обе точки зрения на опосредующую роль языка по отношению к объективной действительности, мы видим, что они способствовали в дальнейшем формированию теоретической базы исследований национально-культурной специфики. Данная база имеет различную терминологию в отечественной и зарубежной традициях. Преобладающая в отечественной; лингвистике проблематика языковой картины (модели); мира опирается на; неогумбольдтианские идеи Ж Вайсгербера, а сложившаяся, в: зарубежной лингвистике теория культурных. моделей продолжает традиции североамериканской антропологии и? адаптирует идеи когнитивизма;
Идея: о, концептуальных культурно-детерминированных явлениях отражена в терминах «(cognitive) constraal of the world? (reality)»; «projected-world». Данные термины по существу переводятся; как «когнитивная картина мира». Термин? «construak of the world» (P. Лэнекер); как и- термит «projected3: world» (Р. Джекендофф); отражают интерпретацию пользователем языка. (language user) данной? ему ситуации Как подчеркивает Дж. Р. Тейлор: «Мир -это не нечто; данное объективно, это нечто «истолкованное» в; человеческой: когниции. Именно «толкования» мира собственно должны рассматриваться как объект лингвистической семантики» [Taylor, 1995, р. 4].
В 50-60-х годах XX в. шло активное исследование национальной специфики в языке и реконструкция картин.мира на теоретических основаниях; близким к современной трактовке ЯКМ; Дж. Тумперц и Є. Левинсон;замечают, что «семантические структуры разных языков, могут быть фундаментально несопоставимы, что впоследствии отражается на том, как думают и поступают люди, говорящие на этих языках.. С этой точки зрения:, язык, мышление и культура глубоко взаимосвязаны, таким образом, можно предположить у каждого языка наличие связанной с ним отчетливой картины: мира (world view)» [Cited in Brown, 2006, p. 104].
Традиции американской антропологии, восходящие своими корнями к немецкому языкознания времени романтизма, получили новую интерпретацию в связи с развитием когнитивной науки. Традиционная лингвистическая антропология (linguistic anthropology) все больше заимствовала когнитивные идеи. Как подчеркивает П. Браун в своем обзоре развития когнитивной антропологии, исследование «всеобъемлющей»- картины мира на основе отдельных семантических паттернов прекратилось из-за «бурного развития когнитивных наук и соответственно выделения роли когнитивных универсалий, которые появляются на основе человеческих генов» [Brown, 2006, р. 104]. Также одной из причин отказа от экстраполяции результатов.сравнительных исследований в отдельных семантических областях на весь язык стал методологический разнобой и осознание того факта, что только лингвистические данные не могут объяснить культурные различия.
В лингвистической антропологии (имеющей примерно тот же объем задач, что и отечественная лингвокультурология) появились когнитивно-ориентированные подходы под общим [названием «когнитивная антропология» (в отечественной- литературе - лингвокультурная концептология, когнитивная лингвокультурология). Вклад в развитие этого направления внесли такие ученые, как Р. Д Андраде, Дж. Лакофф, 3. Кевечес, Г. Палмер, П. Браун, Н. Квин, Д. Холланд, А. Вежбицкая и др. Данная дисциплина опирается на достижения- когнитивной- науки, а также этнографии, лингвистики и психологии. Когнитивная антропология - «специфический подход ... с четко определенными целями и методологией, сфокусированной1 на изучении систем концептов через их языковые «ярлыки» и межъязыковом сравнении в разных культурных условиях, с целью выявления лежащих в их основе принципов организации» [Brown, 2006, р. 96]. Как подчеркивает М. Блох, «самый большой вклад антропологии в эту целостность (когнитивных наук — прим. авт.) может быть определение того, как когниция используется в естественном окружении...» [Bloch, 1998, р. 17].
В основе развития когнитивной антропологии лежит парадигма культурных моделей (cultural models, folk models, ideational systems). Культурная модель представляет собой систему связанных идей о некотором домене, это схема, разделяемая членами определенной культурной группы. Д. Холланд и Н. Квин определяют культурные модели следующим образом: «Культурные модели — это предполагаемые, само собой разумеющиеся модели мира, которые широко совместно используются (хотя это необязательно исключает другие, альтернативные модели) членами общества и которые играют огромную роль в понимании ими этого мира и своего поведения в нем» [Quinn, Holland, 1987, p. 4]. На операциональном уровне исследование культурных моделей имеет много общего с исследованием организации концептуальной системы по результатам лингвистических исследований.
По сути, культурные модели - это идеализованные когнитивные модели (ICMs) в терминологии Дж. Лакоффа, исследуемые в компаративном аспекте. Как замечает Г. Палмер, «когнитивные модели, обладающие культурной спецификой, можно назвать культурными моделями. Хотя можно считать, что культурные модели преимущественно структурируют социальное взаимодействие и социальные артефакты, они могут также концептуально структурировать «когнитивные карты» устойчивых физических, природных доменов» [Palmer, 2006, р. 1046]. Другими словами, культурные модели могут оказывать влияние на восприятие и концептуализацию внешней среды.
Методология когнитивно-ориентированных исследований
Дистинктивные характеристики концептуальных единиц формируют поле дискуссий и столкновений основных семантических теорий; их постулируемое объединение в группы или разделение на подвиды зависит от принимаемых подходов и конкретных целей исследования.
В трактовках термина «концепт» выделяются две тенденции. С одной стороны, «концепт» является родовым термином, являясь контекстуальным синонимом ментальной репрезентации. Концепт выступает как наименование ряда условно выделяемых концептуальных единиц, своего рода «зонтиковый термин» по определению С. Г. Воркачева [Воркачев, Концепт как «зонтиковый термин», 2003]. «Концепт мы трактуем расширительно, подводя под это обозначение разносубстратные единицы оперативного сознания, какими являются представления, образы, понятия. В своей совокупности все такие концепты объединяются в единую систему, называемую нами "концептуальной системой" или "концептуальной моделью мира» [Кубрякова, Основные направления концептуального анализа, 2009, с. 13].
Подход к концепту как родовому термину был разработан, например, в работе А. П. Бабушкина «Типы концептов в лексико-фразеологической семантике языка» [Бабушкин, 1996]. Автор дает определения мыслительной картинке, схеме, фрейму, сценарию, гештальту. Выделяемые типы концептов характеризует разная степень абстрактности и осознанности. Рассматривая концепт как широкую категорию репрезентации, И. А. Стернин выделяет меньшее количество типов: представления, гештальты и понятия [Стернин, 1999, с. 78]. В трактовке представлений И. А. Стернин близок к позиции А. П. Бабушкина, их смысловая сторона практически полностью состоит из чувственно воспринимаемых признаков. Гештальты - это целостные функциональные структуры, упорядочивающие многообразие отдельных явлений в сознании, а понятие представляет собой результат рационального отражения основных, существенных признаков предмета. По нашему мнению, гештальт — это универсальный способ представления концептуального содержания, обеспечивающий функционирование всех типов концептов. Поэтому мы рассматриваем определение гештальт как характеристику восприятия, лежащего в основе формирования психологически реальных концептов.
Типологизация концепта как родового термина представляет собой выделение концептуальных единиц в семантическом и концептуальном пространствах. Н. Н. Болдырев разработал достаточно подробную классификацию языковых и концептуальных сущностей, исходя из определения формата знания как «определенной формы представления знания на мыслительном (концептуальном) и языковом уровнях [Болдырев, Концептуальная основа языка, 2009, с. 26]. Структурные типы концептуальных единиц распадаются на два класса: концептуально-простые и концептуально-сложные (концептуальные структуры). К первому типу относятся чувственные образы, понятия, представления и т. д. Они объединены тем, что набор их признаков предсказуем и достаточно определен. Второй класс объединяет структуры категориального (интегративные структуры) формата, как например категория и матрица, так и структуры стереотипного знания (многокомпонентные структуры), такие как фрейм, пропозиция, сценарий. Всю систему объединяет трактовка концепта как «единицы осмысленного (осознанного) знания о предмете или событии, их отдельных свойствах, характеристиках, взаимосвязях с другими предметами и событиями, которой человек оперирует в процессе речемыслительной деятельности» [Там же. С. 26].
В рассмотренных выше структурных типологиях концептов отчетливо проявляется, во-первых, сложность исследуемого феномена, а, во-вторых, общность многих теоретических подходов, направленных на исследование концептуальных основ языка. Мы считаем, что концепт как родовое понятие, организован по принципу «семейного (фамильного) сходства». Классификации создаются, прежде всего, как способ упорядочивания исследовательских практик и повышения эффективности дальнейших изысканий, так и гарантирования «переводимости» с метаязыка одной лингвистической парадигмы на язык другой.
В специальной литературе распространено также рассмотрение концепта в «видовом» аспекте. С. Г. Воркачев подчеркивает, что «подобно множеству в математике, концепт в когнитологии — базовая аксиоматическая категория, неопределяемая и принимаемая интуитивно» [Воркачев, Концепт как «зонтиковый термин», 2003, с. 5]. Действительно, в английской и американской специальной литературе нет того подробного освещения онтологии и структуры концепта, которое находит место в отечественных исследованиях. Во введении в когнитивную лингвистику В. Иванса и М. Грин [Evans, Green, 2006] нет определения концепта, хотя присутствует несколько толкований термина «лексический концепт», который, согласно авторам, означает отдельное значение слова (ЛСВ). Так, Э. Марголис определяет концепт как «структурированную ментальную репрезентацию с субпропозициональным содержанием» [Margolis, Laurence, 2006, p. 817], что также недостаточно раскрывает свойства концепта, как и общее операциональное определение Р. Джекендоффа: «ментальная репрезентация, которая может служить значением лингвистического выражения» [Jackendoff, 1992, р. 11]. Это объясняется тем, что в английском языке не произошло укоренение нового термина для когнитивной лингвистики. Имело место переосмысление термина «concept», который стал имплицитно рассматриваться лингвокогнитологами в контексте новых достижений теории категоризации: открытие прототипов, нечетких категорий и «фамильного (семейного) сходства. В отечественной версии когнитивизма диверсификация была обусловлена наличием термина «понятие». Базовость концепта подчеркивается такими определениями как «квант знания» [Кубрякова, Демьянков, 1997, с. 90] и «сгусток культуры» [Степанов, 2001, с. 40].
Для концепта как научного конструкта характерна структурированность. Лингвисты выделяют различные признаки, измерения и слои концепта, подчеркивая его многомерность (И. А. Стернин, В. И. Карасик) или многофакторность (М. В. Никитин). «Концепт — дискретная многофакторная ментальная единица со стохастической (вероятностной структурой)» [Никитин, 2004, с. 53]. Структурирование концепта производится с целью построения максимально точной научной модели концепта. Сам процесс выделения признаков - это необходимое звено аналитического описания концептуальных единиц по их языковым репрезентациям. Если учесть разнообразие подходов и методик конкретных исследований, становится понятным диссонанс во мнениях по поводу когнитивных признаков.
Тем не менее, существуют некоторые общие положения относительно моделирования концептов, которые можно рассматривать как инвариант. Концепт наделяется свойством дискретности, подчеркивается его многомерность и функциональное назначение — выступать оперативной единицей в когнитивных процессах.
«Домен» в качестве термина когнитивной- лингвистики входит в теоретический аппарат теории концептуальной метафоры Дж. Лакоффа и когнитивной грамматики Р. Лэнекера. Несмотря на свое центральное место в теоретических построениях, некоторое время термин «домен» не был четко дефинирован. Самое подробное описание данного научного конструкта было сделано Р. Лэнекером. «Все языковые единицы до определенной степени контекстозависимы. Контекст для характеризации семантической единицы называется доменом. Домены с необходимостью являются когнитивными сущностями: ментальный опыт, репрезентационные пространства, концепты или концептуальные комплексы» [Langacker, 1987, р. 147]. Хотя домены описываются автором подробно, эксплицитно дефиниция так и не была дана. Дальнейшие дискуссии привели к следующей трактовке У. Крофта: «Мы определяем домен как семантическую структуру, которая является базисом, по меньшей мере, для одного концептуального профиля» [Croft, 2003, р. 166].
Концептуализация феномена безумия в германских языках
Близкими синонимами лексем madness и mad являются сущ. insanity и прил. insane. Так, в, академических словарях [OED] и [AHD] лексема madness дефинируется как гипоним лексемы insanity:
Madness [is] now applied esp. to insanity characterized by wild EXCITEMENT or extravagant delusions; mania [OED]; The quality or condition of being insane. See synonyms at insanity [AHD]; Insanity is the condition of being insane; unsoundness of mind as a consequence of brain-disease; madness, lunacy. Orig, called insanity of mind [OED].
Прямое денотативное значение лексемы insanity профилируется в домене DISEASE. Лексема insanity является согласно определению общим, «зонтиковым» термином, обозначающим различные заболевания мозга.
В словарях частотны дефиниции, описывающие сознание; дефиниции с прилагательным и наречием mental/mentally (в 12 словарях) и сущ. mind (в 8 словарях).
Наиболее эксплицитно лексема mad дефинируется в [CCADBE]: someone who is mad has a mind that does not work in a normal way, with the result that their behaviour is very strange. Здесь представлены три определяющих концептуальных признака безумия: во-первых, локализация феномена - сознание (mind); во-вторых, норма, относительно которой человек категоризуется по критерию безумие/здравомыслие; в-третьих, внешний критерий (поведение), являющийся основой для вынесения суждения. Остальные дефиниции, так или иначе, эксплицируют один или несколько из этих признаков. .
В вышеприведенных дефинициях наиболее частым; профилируемым концептуальным признаком является локализация: mental illness/disease, disorder in mind/intellect; часто профилируемым концептуальным признаком является: бессвязность и беспорядочность: disordered/deranged/delirious/disturbed; категоризация; безумия как, заболевания: disease/illness/ill; также профилируются. поведенческие аспекты безумия, как заболевания: нерациональность поведения (unable to behave in a reasonable way[GDAE])i сильные галлюцинации; и мании (violent EXCITEMENT or-extravagantdelusions[ED]), нарушение понимания (loss of understanding; perturbation of the faculties, broken in, the understanding [DEL]). B словаре [ED0CE1] подчеркивается; каузативная роль заболевания физического субстрата (мозга), в: нарушении функций сознания. Но данным; словарей феномен безумия; профилируемый - в.домене DISEASE, локализуется в сознании и представляет собош расстройство, проявляющееся; в социально неприемлемом поведении.
Стоит отметить, что ШВ madness is a mental disease является прямым, денотативным для лексемы madness, он приводится первым в 11 из 15 словарей. В словарях JLDOCE5], [MDOAE], [MDOBE], [GALD] данный, JIGB.приводится на втором месте. В-данном случае, по;нашему мнению; играет, важную роль фактор коммуникативной; релевантности и; процесс выдвижения производных значений-на первый план в семантической: структуре лексемы madness, в частности, JIGB? madness is stupid behaviour(словари [GALD], pVOAE]j, pVIDOBE]); :
JIGB mad is mentally ill в; структуре лексемы mad занимает более вариативные позиции, что подтверждает вышеназванную тенденцию. Так, в академическом словаре: [AHD] данный JIGB приводится; вторым, как и в [MDOAE]. В словаре [LDOCE5] наблюдается большее" удаление прямого номинативного значения в структуре лексемы. ЛСВ mad is mentally ill приводится пятым. Востальных 17 словарях данное значение остается первым.
Стилистические особенности употребления лексем madness и mad отмечаются во многих источниках. Так, в словаре [OED] подчеркивается ассоциируемая с употреблением лексемы mad коннотация презрения (contempt, disgust), а также невозможность употребления; этой лексемы как термина в специальном медицинском дискурсе: : Коннотация; презрения засвидетельствована также словарями, [MDOAE], [MDOBE], [CAED] для-лексемы mad, и словарями [MDOAE]; [MDOBE]J для лексемы madness. В; словаре [EDOGE5] даются также пометы British English, old-fashioned; informal:
Рассмотрим второй? субдомен доменас DISEASE. — ANIMAL DISEASE. Появление в структуре лексем; madness И madt ЛСВ; денотатамш которых; является класс животных, а, конкретнее; собак,, произошло по; данными [0ED] сравнительно поздно, после XVI в. Экстенсионалом для» ЛСВ может являться; весь класс, животных или- конкретные виды: До XVL в: значение; «бешенство» выражалось теперь устаревшим, прил: wooc/i : При анализе значений;, профилированных относительно! субдомена, ANIMAL DISEASE, мы исходим! из следующего положения: включение в; лексический прототип лексемы madness класса животных является метафорическим переносом, персонификацией. Основанием: переноса является то, что поведение животных, страдающих бешенством, сходно с поведением безумных людей.
ЛСВ madness is an- animal; disease выделяется1 в; 5 словарях из 20 в структуре лексемы, madness и в 11- словарях в структуре лексемы .mad: madness/mad: enraged, rabid, furious .fromr disease or other cause [GDO]; abnormally furious, rabid, rabies, suffering fromirabies: [OED]; affectedwithrabies, any of several ailments of animals, marked by frenzied: or irrational behaviour [WTIDEL]; abnormally furious, ferocious, rabid; affected with rabies [RHWUD]; rabid, affected by rabies [AHD]; unusually ferocious, afflicted with rabies, rabies [CED]; infected with rabies [TCCD]; rabid, rabies, affected with rabies, any of several ailments of animals, marked by frenzied behaviour [MWOD]; rabid [CODCE], rabid, affected with rabies [MDO]; rabid, suffering from a disease that causes wild anddangerous behaviour [LDOGE1]. Близкими синонимами по данным толковых словарей является прил. rabid к сущ. rabies. С помощью прил. furious и ferocious лексема та d в значении affected with rabies дефинируется дважды. Самые часто профилируемые концептуальные признаки бешенства животных: категоризация данного феномена как заболевания — any of several ailments of animals / affected with rabies /rabid, агрессивное и опасное поведение заболевшего животного — frenzied/ irrational/ wild/ dangerous/furious/ferocious.
Как установлено в результате анализа, экстенсионал лексем mad/madness меняет оттенки значений, профилируемых в субдомене ANIMAL DISEASE. Согласно словарям (10), возможны три варианта денотации: либо в дефиниции экстенсионал включает всю категорию животные (ANIMALS), либо специфически категорию собак (DOG), либо специфически категорию быков (BULL). Варьирование значений в зависимости от экстенсионала лексемы madness представлено в таблице 3.
Для категории ANIMALS характерны два следующих признака: либо лексема madness становится гиперонимом для различных заболеваний животных, что подчеркивается в словарях [CDO], [WTIDEL], [RHWUD], либо является синонимом термина «rabies» и обозначает конкретное заболевание -бешенство (водобоязнь). При этом внешние поведенческие признаки, такие как агрессивность (fury), могут являться как следствием заболевания, так и быть ситуативно обусловленными. Для подкатегории DOG характерно, что лексемы madness/mad референцируют к конкретному заболеванию — бешенству. Таким образом, на основе словарных данных можно предположить, что собака является прототипом бешеного животного. Для подкатегории BULL характерными свойствами является ярость (fury) и свирепость (ferocity), при этом не дается указания на заболевание как причину. Бык гипотетически является прототипом разъяренного животного. При этом устанавливается категориальная связь (в результате метафорической перекатегоризации) с субдоменом INTENSITY домена FEELINGS.
Репрезентация концепта MADNESS в романе К. Кизи «One Flew over the Cuckoo s Nest»
Синонимы лексемы mad также имеют схожую дистрибуцию в предикативной позиции и сочетаются с практически тем же набором глаголов. Обращает на себя внимание более длинный синонимический ряд речемыслительных глаголов, сочетающихся с лексемой crazy: to write, to say, to howl [BNC], to talk, to say, to write, to yell, to cry, to ask, to scream, to squawk, to shout, to sing, to holler [COCA]. Большая часть данных глаголов обозначает разновидности крика. Для лексемы lunatic характерна также категоризация по речевому аспекту — Уо rave lunatic [COCA], [BNC]. Для лексемы insane характерны сочетания с такими глаголами, как declare, certify, judge, consider. Они отражают процесс принятия решения о вменяемости и дееспособности подсудимого в юридической практике.
В целом, предикативные сочетания с ядерными репрезентантами концепта MADNESS отражают такие пласты концептуализации феномена безумия, как оценка поведения человека, оценка перехода в состояние безумия, характеристика безумия по внешнему виду и речи человека. Модель Adj+N
Для анализа репрезентантов концепта MADNESS в атрибутивной функции была проведена сплошная выборка сочетаний по модели Adj+N Исходной посылкой стало то, что класс денотатов, сигнификатом которого является та или иная лексема, определяет в той или иной мере ее семантику. Классифицировав существительные, являющиеся главным словом в данной модели, мы установили экстенсиональные признаки концепта MADNESS.
Существительные разделены в аналитических целях на следующие категории: ACTION, ANIMAL, FEELING, OBJECT, TIME, PERSON. Последняя категория включает подкатегории GENERAL NAMES, PERSONAL NAMES, OCCUPATION, NATIONALITY, SEX, EMOTION.
В корпусе [BNC] нами было выделено 102 неуникальных словосочетания (встречающихся 1), которые употребляются 545 раз. Они распределяются по категориям следующим образом: PERSON — 198 употреблений, OBJECT — 111, ANIMAL - 104, ACTION - 78, TIME - 24, FEELING - 22. Прототипичными для рода занятий в категории PERSON являются следующие существительные: hatter, professor, king, scientist, mullah, axeman, biker, dictator, lord. Очевидно, что частотность словосочетания mad hatter обусловлена фразеологизмом as mad as a hatter. Высокая частотность сочетаний mad professor, scientist обусловлена появлением в культуре типажа сумасшедшего ученого.
В тендерном аспекте наблюдается преобладание сочетаний с существительными, обозначающими женщин: mad woman (30 употреблений), mad wife (7), mad housewife (3), при этом обозначение мужчины: mad man (6 употреблений). Среди имен собственных самое частотное Мах, что обусловлено выпуском фильма Безумный Макс (Mad Мах). Категория NATIONALITY не так представительна — a mad Irishman. Эмоционально-окрашенные лексемы, входящие в словосочетания - это bastard, fucker, fool, bitch, bloke. В категории PERSON вырисовываются такие лингвокультурные типажи, как сумасшедший ученый, сумасшедший шляпник, сумасшедшая женщина.
В категории ANIMAL самые частотные сочетания — это mad dog (55) и mad cow (44). Оба они опираются на фоновые знания о заболеваниях данных животных водобоязнью и «коровьим» бешенством соответственно. Кроме того, существуют сочетания mad creature и mad animal.
В категории ACTION прототипичными являются интенсивные действия {rush, dash, scramble, haste), а также быстрое перемещение с определенной целью или без цели {pursuit, race, ride, gallop, stampede). Также могут концептуализироваться как безумие траты денег {shopping, spending) и реакции/действия {look). Чувства и психологические состояния, граничащие с аффектами, приобретают характер безумия в глазах наблюдателя. В [BNC] это, прежде всего, panic, urge, impulse, love, rage, lust, hope, fury.
Временное измерение безумия представляется достаточно разнородным. Самым частотным словосочетанием (является moment of madness (11). Но безумными могут быть также day, summer, March, month, time, year. Среди объектов нужно выделить физические и ментальные, а также отдельно части тела человека. Самым частотным является наименование лечебного заведения для душевнобольных mad house (21), далее mad thing (17), mad idea (14), mad axe (11). Упоминаются также части тела — mad eye (8), face (3).
Сравним данные, полученные в [BNC] с данными корпуса [COCA]. В корпусе [COCA] нами было выделено 266 неуникальных словосочетания, которые употребляются 2671 раз. Они распределяются по классам следующим образом: ЧЕЛОВЕК - 760 употреблений, ЖИВОТНОЕ - 742, ОБЪЕКТ - 632, ДЕЙСТВИЕ - 351, ЧУВСТВО - 105, ВРЕМЯ - 34.
В категории PERSON, субкатегория OCCUPATION представлена теми же словосочетаниями, что и в [BNC], однако, более современное словосочетание mad scientist (182) частотнее, чем mad hatter (55). Также частотны mad professor (10) и mad doctor (19). Кроме научной сферы деятельности, кажущейся безумной, частые ассоциации с безумием вызывают религиозные представители: mad mullah (10), mad prophet (7), mad monk (6), mad hermit (4).
В [COCA] представлено немногим больше словосочетаний с существительными, обозначающими национальность: Мех, Englishman, Arab. Коренное отличие наблюдается в тендерном аспекте в корпусе [COCA] наоборот существитльные, обозначающие мужчин, наиболее частотны: man (169), woman (23). В субкатегории EMOTION помимо существительных с негативными коннотациями (только такие присутствуют в [BNC]) есть положительные: mad genius, что подчеркивает релятивность концепта MADNESS и как следствие возможность его превращения в свою противоположность.
В категории ANIMAL по сравнению с [BNC] наблюдается другой порядок следования самых частотных зоонимов: cow (435), dog (251), sheep (14). Далее следует целый ряд, как домашних, так и диких животных, которым может приписываться безумие: dingo, bull, parrot, creature, snake, goat, deer, monkey, duck, hear, beast, tiger.
В категории ACTION наблюдается также доминирование отглагольных существительных, обозначающие интенсивное действие: dash (115), rush (59), race (15), crush (IS), а также flight, search, jumble, pursuit, whirl, quest. Единственным существительным, обозначающим положение вещей, является scene (22). Нельзя не обратить внимания на большее разнообразие сочетаний лексемы mad с существительными, вербализующими физиологические действия: call, look, grin. Среди процессов, формально маркированных суффиксом -ing, стоит отметить: thinking, phasing, driving, coming, running.
Категория FEELING по данным [COCA] также представлена сильными эмоциями, психологическими состояниями и аффектами. Следующие эмоциональные переживания могут граничить с безумием: love (30), passion (8), desire (8), pain (6), менее частотны: chill, impulse, joy, panic, respect, insanity, hope, ambition, fury, rage, obsession, devotion, gaiety, ANGER, terror. Перекатегоризация в словосочетании mad insanity еще раз подчеркивает, что обе разнокоренные лексемы - madness и insanity — не являются полными синонимами. Обе лексемы вербализуют концепт MADNESS, однако, insanity в аспекте дееспособности и рассудочности поведения, a madness в аспекте социальной приемлемости и эмоциональности.
Наиболее частотными в категории OBJECT являются сочетания со следующими существительными: maximum (105), magazine (90), TV (49), money (41), world (38), thing (20), bomber (17), mission (17), idea (13), tea (11).
Как и в [BNC] в [COCA] в категории TIME самое частотное выражение -mad moment (10), далее следуют выражения с существительными, обозначающими разные по продолжительные отрезки времени: minute, day, season, time, March, instant, year. Выражение mad moment подчеркивает краткое во времени и интенсивное проявление безумия.
