Содержание к диссертации
Введение
ГЛ А В А 1. Иноязычные вкрапления как объект исследования 13
1.1. Понятие и основные виды иноязычных вкраплений 13
1.2. Проблема разграничения иноязычных вкраплений и заимствований 15
1.3. Иноязычные вкрапления в аспекте кодового взаимодействия 22
1.3.1. Понятие языкового кода 22
1.3.2. Виды кодовых взаимодействий 25
1.4. Традиционные ракурсы исследования переключения языкового кода 28
1.4.1. Структурные параметры переключения языкового кода 31
1.4.2. Психолингвистические характеристики переключения языкового кода 39
1.4.3. Социолингвистические и прагматические основания переключения языкового кода 44
1.5. Переключение языкового кода в публицистическом тексте 54
Выводы по первой главе 59
ГЛ А В А 2. Когнитивно-семиотические основания символизации иноязычных вкраплений 61
2.1. Символизация в условиях межкодового взаимодействия 61
2.1.1. Семиотический подход к определению символа 61
2.1.2. Символы и культурные модели
2.1.3. Взаимодействие кодов языка и культуры в семиозисе 74
2.2. Семиотические основания символизации 80
2.2.1. Семиотическая природа знаков иноязычного кода 81
2.2.2. Лингвосемиозис в динамике взаимодействия языковых кодов 88
2.2.3. Семиотическая гибридизация на стыке кодов 94
2.3. Когнитивные основания символизации 100
2.3.1. Значение и смысл в лингвосемиозисе 100
2.3.2. Роль контекста в развитии знаковой ситуации 106
2.3.3. Концептуальная гибридизация на стыке кодов 109
2.4. Когнитивно-семиотический анализ лингвосемиозиса 115
2.4.1. Алгоритм моделирования знаковой ситуации 116
2.4.2. Моделирование знаковой ситуации для ИВ [oui] 118
2.4.3. Символизация ИВ [oui] в заголовках англоязычных СМИ 123
Выводы по второй главе 130
ГЛ А В А 3. Функциональная значимость символизации иноязычных вкраплений 132
3.1. Предварительные замечения 132
3.2. Стилистический потенциал иноязычных символов 133
3.2.1. Иноязычные символы как выразительные средства 133
3.2.2. Иноязычные символы в составе стилистических приемов 136
3.2.3. Иноязычные символы как объекты стилистического выдвижения 141
3.2.4. Градуальный характер стилистического эффекта 146
3.3. Иноязычные символы как средства реализации категорий текстуальности 149
3.3.1. Информативность иноязычных символов 153
3.3.2. Иноязычные символы как средства достижения когезии и когерентности 160
3.3.3. Иноязычные символы как средства выражения модальности 163
3.4. Применение алгоритма моделирования знаковой ситуации в аналитической работе с текстом 168
3.5. Анализ текста: Sortez de mon pub! EastEnders hit France 170
3.5.1. Моделирование знаковой ситуации для ИВ [renouveau] 172
3.5.2. Моделирование знаковой ситуации для ИВ [les artistes] 175
3.5.3. Моделирование знаковой ситуации для ИВ [Sortez de mon pub] 179
3.5.4. Выводы по анализу текста 181
Выводы по третьей главе 187
Заключение 189
Библиографический список использованной литературы
- Психолингвистические характеристики переключения языкового кода
- Лингвосемиозис в динамике взаимодействия языковых кодов
- Иноязычные символы в составе стилистических приемов
- Моделирование знаковой ситуации для ИВ [Sortez de mon pub]
Психолингвистические характеристики переключения языкового кода
В лингвистических работах, описывающих контактные явления между языками, наблюдается тенденция противопоставления лексических заимствований иноязычным вкраплениям. Исследователи предлагают разнообразные критерии для определения лингвистического статуса языковой единицы иностранного происхождения, позволяющие отнести ее к тому или иному лексическому классу. Так, в Лингвистическом энциклопедическом словаре приводится следующее определение: «Заимствование – элемент чужого языка (слово, морфема, синтаксическая конструкция и т.п.), перенесённый из одного языка в другой в результате контактов языковых, а также сам процесс перехода элементов одного языка в другой» (ЛЭС 2002: 158). Далее, термин «заимствование» (в первом значении) отмежевывается от понятия «иностранное слово» следующим образом: «Заимствования приспосабливаются к системе заимствующего языка и зачастую настолько им усваиваются, что иноязычное происхождение таких слов не ощущается носителями этого языка и обнаруживается лишь с помощью этимологического анализа (...) В отличие от полностью усвоенных З., т. наз. иностранные слова сохраняют следы своего иноязычного происхождения в виде звуковых, орфографич., грамматич. и семантич. особенностей, к-рые чужды исконным словам» (там же). Понятие «иноязычное вкрапление» никак не разъясняется в ЛЭС, хотя фигурирует в той же словарной статье: «На первых ступенях заимствованные слова чужого языка могут употребляться в текстах заимствующего языка в качестве иноязычных вкраплений, сохраняя свой иноязычный облик, а если они (обычно как проявление моды) получают более или менее регулярное употребление, то их называют варваризмами» (там же). На основании данного определения можно сделать вывод о том, что любое иностранное слово, попадая в систему другого языка на правах «иноязычного вкрапления», автоматически становится потенциальным заимствованием, и только в результате его ассимиляции по прошествии времени, лингвисты могут судить о его лингвистическом статусе. Возникает вопрос, на каком основании и по каким параметрам происходит ассимиляция иноязычного вкрапления, «превращающая» его в заимствование и сколько времени занимает этот процесс. Исследователи отвечают на эти вопросы по-разному. Некоторые лексикографы, к примеру, говорят о временном отрезке величиной в сто лет как о достаточном периоде для ассимиляции иностранного заимствования и необходимом условии для его переноса из словарей иностранных слов в словари заимствующего языка (A Dictionary of Foreign Words & Phrases in Current English). Однако большинство лингвистов сходятся во мнении, что для разграничения заимствований и иноязычных вкраплений не достаточно одного временного параметра. Именно поэтому усилия многих ученых направлены на разработку универсального набора критериев, отражающих различные аспекты единиц иноязычного происхождения и позволяющих объективно их классифицировать (Баш 1989; Крысин 1968; Листрова-Правда 1986; Muysken 2000; Myers-Scotton 1993; Poplack et al. 1988; Sankoff 1981 и др.). Так, например, довольно весомым критерием считается критерий частотности употребления иноязычной единицы. При этом самым надежным и достаточным показателем узуальности иноязычного слова или словосочетания выступает обстоятельство его кодификации в национальных словарях, в том числе в словарях иностранных слов. На основании данного критерия в русской лингвистической традиции выделяется отдельный класс узуальных иноязычных вкраплений, занимающих промежуточное положение между окказиональными иноязычными вкраплениями и заимствованиями (Амосова 1963; Бабкин 1966; Листрова-Правда 1986). Необходимость такой градации, по мнению исследователей, обусловлена тем, что недостаточная степень ассимиляции данных единиц не позволяет отнести их к заимствованиям, а повышенная частотность употребления и отсутствие затруднений при восприятии их носителями заимствующего языка - к иноязычным вкраплениям (имеются в виду такие широко употребительные слова и выражения, как, например, nota bene, tte-te, alma mater и др.). Именно этот лексический пласт составляет так называемый «международный фразеологический фонд» в соответствии с терминологией Л.П. Крысина (см. раздел 1.1).
Помимо критерия узуальности/окказиональности единицы иноязычного происхождения, не менее релевантным признаком при разграничении иноязычных вкраплений и заимствований считается степень ее ассимиляции принимающим языком. Одним из первых лингвистов, кто провел основательную работу по выделению критериев ассимиляции заимствований, стал Э. Хауген, который различал ассимилированные заимствования, образуемые в результате интерференции и интеграции, и неассимилированные заимствования, образуемые в результате кодового переключения (Haugen 1956). Основным критерием различия между двумя видами заимствований Э. Хауген считал фонологическую ассимиляцию. Последователь Э. Хаугена, Ш. Поплак и ее ученики Д. Санкофф и Ч. Миллер предлагают более широкий набор параметров, по которым иноязычная единица может подвергаться ассимиляции: фонологический, морфологический и синтаксический. Только при наличии всех трех типов ассимиляции, лексическую единицу можно считать заимствованием. В случае ассимиляции только по одному из названных параметров, либо сразу по двум критериям в той или иной комбинации, мы имеем дело с окказиональными заимствованиями (nonce-borrowing) по мнению исследователей (Poplack 1980; Poplack, Sankoff, Miller 1988).
Лингвосемиозис в динамике взаимодействия языковых кодов
Понятие символа является объектом многочисленных исследований, прежде всего в таких областях знания, как философия, филология, психология, культурология, антропология, лингвистика и семиотика. Из множества определений символа нас интересует, главным образом, семиотический подход к трактовке данного термина, поскольку мы рассматриваем иноязычные вкрапления как языковые знаки или знаковые комплексы, функционирующие в условиях взаимодействия кодов. Тем не менее, поставив перед собой задачу сформулировать опорное определение символа, мы попробуем соотнести несколько дефиниций, разработанных в рамках различных направлений, чтобы выделить основные признаки символа и описать его структуру.
С семиотической точки зрения, следуя классическому определению Ч.С. Пирса (Пирс 2000), под символом понимается знак, порождаемый установлением связи между означающим и означаемым по условному соглашению (на основании конвенциональной связи, которая является немотивированной) и в этом смысле символ противопоставляется иконическим и индексальным знакам, в которых данная связь является мотивированной и устанавливается на основании отношений подобия и смежности соответственно (см. 2.2.2 ниже). При таком подходе символом можно назвать большинство языковых знаков, где связь между означаемым и означающим не является (более не является) мотивированной. Именно поэтому, как отмечается в ряде энциклопедических словарей (ЛЭС; НФЭ; НКС), понятие «символ» может использоваться в качестве синонима к слову знак, особенно в таких формализованных сферах, как логика и математика, где знаковая система строится на базе произвольных знаков-символов.
Существует и другой подход к трактовке понятия символ в семиотике. Так, в Семиотическом энциклопедическом словаре (EDS) под символом понимается такой знак, который предполагает использование своего первичного значения в качестве формы другого, более абстрактного и общего содержания, причем вторичное значение, которое может выражать понятие, не имеющее определенного способа вербализации, объединяется с первичным под общим означающим. Похожее определение символа находим у Ю.М. Лотмана: «Наиболее привычное представление о символе связано с идеей некоторого содержания, которое, в свою очередь, служит планом выражения для другого, как правило, культурно более ценного, содержания» (Лотман 1992: 192). В исследованиях по семиотике языка и культуры часто ссылаются на определение К. Леви-Стросса, который под символами понимал «значимые эквиваленты означаемого, относящиеся к иному порядку реальности, чем означаемое» (Леви-Строс 2001: 208). В целях сравнения приведем также определение философа П. Рикра, для которого символом является «всякая структура значения, где один смысл, прямой, первичный, буквальный, означает одновременно и другой смысл, косвенный, вторичный, иносказательный, который может быть понят лишь через первый» (НФС). Для А. Ф. Лосева символ – это «идейная, образная или идейно-образная структура, содержащая в себе указания на те или иные отличные от нее предметы, для которых она является обобщением или неразвернутым знаком» (Лосев 2001: 51). В философии также известно следующее определение: «символ (от греч. symbolon – знак, опознавательная примета) – идея, образ или объект, имеющий собственное содержание и одновременно представляющий в обобщенной, неразвернутой форме некоторое иное содержание» (СТЛ).
Во всех приведенных дефинициях фигурируют три ключевые категории: (1) собственно знак (или компоненты его структуры: означаемое и означающее), (2) его «первичное», «предметное», «буквальное», «собственное» содержание и (3) «некоторое иное», «вторичное», «более абстрактное», «культурно более ценное», но при этом «эквивалентное» содержание, представленное в «неразвернутой форме» или в «обобщенном виде» и постигаемое только через «первичное» содержание. При этом, так называемое «вторичное» содержание обладает «бесконечной перспективой интерпретации», как отмечается в Новой философской энциклопедии, и в связи с этим «знак-символ является не только средством для указания на предмет, но также и источником смысла» (НФЭ). Попробуем разъяснить, что представляет собой «первичное» и «вторичное» содержание знака с позиций лингвосемиотики и когнитивной семантики.
Иноязычные символы в составе стилистических приемов
В рамках предыдущих разделов мы рассмотрели различные факторы, в той или иной степени влияющие на процесс знакообразования в акте лингвосемиозиса. Мы стремились показать, что все компоненты знаковой ситуации находятся в тесной взаимосвязи и оказывают ощутимое влияние на характер развития лингвосемиозиса, результатом которого является установленная корреляция между языковой формой и смысловым содержанием знака. В связи с этим, приступая к анализу языкового материала, мы считаем необходимым применять такую процедуру анализа знаковой ситуации, которая позволяла бы наглядно представить процесс смыслообразования для каждого конкретного случая контекстуальной символизации с учетом взаимовлияния всех рассмотренных выше семиотических и когнитивных факторов.
Представляется, что наиболее эффективным методом исследования процессов, разворачивающихся в нестабильной среде, которая характеризуется большим количеством и разнообразием факторов, является метод когнитивного моделирования. Данный метод был разработан в социальной психологии и в настоящее время используется во многих сферах науки. Учет всевозможных факторов, определение их взаимосвязи и взаимовлияния в динамике развития ситуации представляет собой суть когнитивного моделирования, конечной целью которого является прогнозирование сценария развития анализируемой ситуации.
В нашем случае конечной целью является не столько прогноз развития лингвосемиозиса, сколько оценка его результата (сформированного смысла) с точки зрения его потенциального воздействия на читателя. Моделирование смыслообразовательных процессов с учетом всевозможных аспектов функционирования иноязычной единицы в анализируемом тексте позволяет выявить момент возникновения стилистической информации в семантике языкового знака и охарактеризовать ее значимость для создания стилистического эффекта. При более широком рассмотрении, в результате моделирования выясняется потенциальная возможность реализации коммуникативных интенций с помощью выбранных языковых средств.
Не менее важным преимуществом когнитивного моделирования является то, что наглядное представление всех процессов и учет влияния всех факторов позволяет минимизировать особенности субъективного восприятия, которое неизбежно проявляется в ходе аналитической работы с текстом.
В целях наглядного представления явления символизации иноязычных вкраплений в когнитивно-семиотическом ракурсе, мы разработали алгоритм моделирования знаковой ситуации в соответствии с выше изложенными взглядами и теоретическими положениями. Применение данного алгоритма позволяет выделить этапы символизации, охарактеризовать условия ее реализации и оценить значимость ее результатов для коммуникации.
Разрабатывая данную процедуру, мы исходили из теоретически обоснованной возможности дифференцировать процесс смыслообразования на два этапа: этап декодирования значений и этап инференции смысла (см. 2.2.2 выше). Представление этапа декодирования осуществляется с опорой на данные справочных материалов (словарей, энциклопедий и т.п.). Кроме того, мы учитываем действие процессов семиотической гибридизации и определяем дополнительные значения, исходя из возможности проявления иконических, индексальных и символических свойств языкового знака в акте семиозиса (см. 2.2.3 выше). Представление этапа инференции осуществляется по методике, разработанной в рамках теории ментальных пространств и теории концептуальной интеграции (см. 2.3.1, 2.3.3 выше). На данной ступени анализа моделируются когнитивные процессы обработки установленных значений. Важно иметь в виду, что указанные этапы выделяются исключительно в методологических целях. Реальный процесс смыслообразования характеризуется тесным взаимодействием и взаимообусловленностью процедур декодирования и инференции.
Важной особенностью предлагаемой нами процедуры анализа является то, что она объединяет два подхода к моделированию смыслообразовательных процессов: семиотический и когнитивный. Кроме того, на заключительном этапе инкорпорируется методика традиционного стилистического анализа. Тем самым мы не только показываем механизм символизации, но и характеризуем эффективность его действия с точки зрения передачи смыслового содержания и оказания когнитивно-эстетического воздействия.
Моделирование знаковой ситуации для ИВ [Sortez de mon pub]
Что касается имплицитных значений, осознание необходимости задействовать французский языковой код в процессе интерпретации может запустить процессы семиотической гибридизации и вызвать ассоциативно связанные с ним когнитивные структуры, что влечет за собой появление дополнительных смысловых оттенков.
В частности, индексальность знака [renouveau], указывающего на свою принадлежность системе французского языка, может подтолкнуть к обнаружению иконичности кодового переключения в данном контексте. Значение EN_renewal кодируется в тексте с помощью французского языка, чтобы имитировать французскую речь; следовательно, с помощью смены языкового кода журналист меняет позицию автора на позицию аниматора, который озвучивает мнение принципала: сами французы признают успех и конструктивное влияние сериала EastEnders на развитие телеиндустрии во Франции и характеризуют его эффект как renouveau.
При моделировании потенциально возможных направлений развития лингвосемиозиса, следует также учитывать вероятность символизации знака [renouveau], которая представляется возможной, в случае если читателю известно о том, что во Франции существует политическое движение Renouveau Franais, отличающееся экстремистскими взглядами и выступающее за радикальные перемены в жизни общества. В таком случае в акте лингвосемиозиса могут показаться релевантными такие смысловые образования как «резкие перемены», «революционный характер изменений» и т.п., которые фиксируются в содержании знака [renouveau] в результате его символизации.
(А3) В процессе обработки установленных значений образуется ментальное пространство, базовой структурой которого является фрейм EN_{bring renewal in art/literature}. В случае символизации знака происходит формирование второго ментального пространства вокруг концепта {Renouveau Francais}, которое структурируется фреймом EN_{introduce radical changes in economy/politics}. Исходные ментальные пространства смешиваются благодаря аналогии, выявленной в структуре фреймов. Общей (генерирующей) структурой для обоих ментальных пространств является фрейм EN_{exert changes in some sphere}, которой становится базовым в смешанном пространстве. Кроме того, в бленд выборочно проецируются значимые для данного контекста элементы вводных пространств: сфера распространения изменений («искусство») из первого вводного пространства и характеристики EN_radical, EN_revolutionary для элемента EN_changes из второго вводного пространства. Таким образом, результатом концептуальной интеграции двух пространств станет гибридная структура EN_{make revolutionary changes in art} («совершать революционные изменения в сфере искусства»). (А4) Коммуникативная значимость семиотических процессов гибридизации и когнитивных процессов интеграции, выявленных акте лингвосемиозиса, реализуется в виде набора функций иноязычного вкрапления renouveau в тексте.
Со стилистической точки зрения, иностранное слово renouveau, с одной стороны, является мощным выразительным средством, которое служит для создания эффекта прямой речи на французском языке и, как следствие, усиления значимости описываемых в тексте событий: французы осознают успех и конструктивное влияние британского сериала, которое выражается в признании художественной ценности телесериалов. С другой стороны, иноязычное вкрапление renouveau служит опорой для стилистического приема аллюзии: в случае если читатель усмотрит в слове renouveau намек на политическое движение Renouveau Franais, данная ассоциация будет способствовать созданию образности (влияние британского сериала сравнивается с революцией в сфере искусстве).
Функциональная значимость иноязычного вкрапления renouveau в тексте определяется его ролью в реализации категории информативности (с помощью данной языковой единицы вербализуются рассмотренные выше смысловые образования), а также в достижении когезии и когерентности. Как было замечено выше, слово renouveau является одним из лексических средств, формирующих семантическое поле «преобразование», и в этом отношении участвует в достижении когезии. Что касается когерентности текста, она достигается в том числе путем интеграции концептуальных структур «благотворное влияние», «революция во взглядах», «конструктивные изменения», активации которых во многом способствует иноязычный символ renouveau.
