Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Исходные теоретические положения 14
1. Исследования в области неопределенных местоимений 14
2. Категория определенности/неопределенности 25
3. Зона неопределенного существования в английском языке .33
3.1. Неопределенные местоимения и контекст 33
3.2. Метаязык исследования 37
3.3. Роль видо-временного параметра ситуации в организации контекстов сферы реальности и сферы гипотезы 43
3.4. Модальность высказывания в зоне неопределенного существования 57
3.5. Контексты снятой утвердительности 64
3.6. Сфера отрицания 68
3.7. Список контекстов зоны неопределенного существования 72
Выводы по главе i 75
ГЛАВА II. Функционально-семантический анализ неопределенных местоимений с компонентами some-,any- и no- в зоне неопределенного существования . 77
1. Семантика вторых компонентов неопределенных местоимений .77
1.1. Семантика и функциональный статус существительных body и thing 77
1.2. Семантика числительного one и соответствующей морфемы в функции второго компонента неопределенных местоимений 84
2. Функционально-семантический анализ неопределенных местоимений с компонентом some- 87
2.1. Неопределенное местоимение some 88
2.2. Неопределенные местоимения somebody, someone и something .98
3. Функционально-семантический анализ неопределенных местоимений с компонентом any- 104 3.1. Неопределенное местоимение any 104
3.2. Неопределенные местоимения anybody, anyone и anything 115
4. Функционально-семантический анализ неопределенных местоимений с компонентом no- 120
4.1. Отрицательное неопределенное местоимение no 121
4.2. Отрицательные неопределенные местоимения nobody, no one и nothing 127
ВЫВОДЫ ПО ГЛАВЕ II 131
ГЛАВА III. Чередования неопределенных местоимений с компонентами SOME-, ANY-, NO- в зоне неопределенного существования 134
1. Сопоставительный функционально-семантический анализ неопределенных местоимений some и any 134
2. Сопоставительный функционально-семантический анализ неопределенных местоимений somebody/-one и anybody/-one, something и anything 142
3. Сопоставительный функционально-семантический анализ неопределенных местоимений any и no 150
4. Роль конструкций something + предлог of + имя vs nothing + предлог of + имя в номинативной системе языка 151
5. Общая динамика функционирования неопределенных местоимений с компонентами some-, any- и no- в зоне неопределенного существования .157
Выводы по главе III 161
Заключение 164
Библиография
- Категория определенности/неопределенности
- Роль видо-временного параметра ситуации в организации контекстов сферы реальности и сферы гипотезы
- Семантика числительного one и соответствующей морфемы в функции второго компонента неопределенных местоимений
- Сопоставительный функционально-семантический анализ неопределенных местоимений somebody/-one и anybody/-one, something и anything
Категория определенности/неопределенности
Широкое распространение получило описание неопределенных местоимений через квантор существования [Исаченко 1965; Dahl 1970; Vendler 1967; Russel 1919]. По мнению А. В. Исаченко, семантика некоторых местоименных основ может быть без остатка сведена к значению столь отвлеченных категорий, какими являются логические операторы (то есть кванторы общности и существования) [Исаченко 1965: 163].
О. Даль [Dahl 1970: 33] предлагает анализ английских неопределенных местоимений в соответствии с которым, выбор между двумя оформителями определяется положением квантора существования в глубинной структуре предложения. Тем не менее, предлагаемые О. Далем описания соответствуют, скорее, экзистенциальным предложениям с глаголами есть, существовать, но не описывают сами неопределенные местоимения.
По мнению Д. Льюиса [Lewis 1975], интерпретация неопределенных выражений как кванторов во многом зависит от окружающего их контекста, поэтому исследователь предложил считать их не кванторами, а переменными, которые связываются кванторными элементами (например, наречиями всегда, никогда и др.): «Кошки всегда приземляются на четыре лапы» = «все кошки приземляются на четыре лапы».
Вместе с тем, как утверждает И. М. Кобозева, невозможно представить все функции, свойственные неопределенным дескрипциям естественного языка, с помощью квантора существования [Кобозева 1981: 167]. По мнению исследователя, попытки представить семантическое описание неопределенных местоимений как различие в позиции и сфере действия квантора существования оставляют необъясненными целый ряд ограничений на их употребление. В свою очередь, О. Дюкро отмечает, что хотя использование в лингвистических исследованиях операторов, родственных квантору существования, и позволяет избежать некоторых трудностей, эти операторы оказываются не только интуитивно неприемлемыми для простых высказываний, но и теряют всякую объяснительную силу в сколько-нибудь сложных высказываниях [Дюкро 1982: 271-282].
Другие авторы, не связанные явно с логическим направлением исследований языка, развивают сходные идеи, придавая им менее категоричное звучание. Так, А. П. Пилка [Пилка 1984] утверждает, что «многим словам естественного языка свойственны существенные черты логических кванторов» и вводит понятие «экзистенциальный признак».
Исследователь анализирует логико-семантическую интерпретацию неопределенных дескрипций литовского языка с их английскими аналогами типа some, any, no, all, every, each, either, neither в качестве кванторных выражений языка и выясняет, какими языковыми средствами выражаются суждения общности и существования.
Идея компонентного анализа значения неопределенных местоимений наиболее полно изложена в работе Ю. И. Левина [Левин 1973], который объединяет логико-семантический и структуралистский подходы. Значение местоимения в самом общем виде представляется как выделение элемента или подмножества X из некоторого множества объектов M. Местоимения классифицируются по двум основаниям: 1) тематическому, то есть по тому, применительно к какому множеству M объектов они употребляются — людей, предметов, мест и т. д.; 2) логико-семантическому, то есть по способу выделения X из M. Согласно предлагаемой логико-семантической классификации неопределенные местоимения объединяются в один класс по семантическому признаку B-: они не содержат информации об объеме множества всех элементов M, обладающих интересующих нас свойством. Для всех неопределенных местоимений общим является также признак H-: состав подмножества X не становится известным слушающему в результате сообщения. Таким образом, исследователь анализирует значение неопределенных местоимений с помощью построения системы семантических дифференциальных признаков, набор значений которых однозначно (или с точность до синонимии) определяет то или иное местоимение.
М. Хаспельмат в своей работе Indefinite Pronouns [Haspelmath 1997] на материале 140 языков выделяет девять основных функций неопределенных местоимений и соответствующих им типичных семантико-синтаксических контекстов. В рамках настоящего исследования особый интерес представляет выявленная М. Хаспельматом связь отрицательных и неопределенных местоимений, которые часто рассматриваются отдельно, и кванторных слов естественных языков.
Большинство авторов формальных работ, посвященных семантике местоимений, не принимают во внимание намерения говорящего при выборе той или другой языковой единицы. Исследователи высказывают неудовлетворенность традиционными целями логического исследования, так как работы в рамках данного подхода направлены по преимуществу на выявление логической эквивалентности.
2. Если исследования в рамках логического описания языка объединяет то, что местоимения рассматриваются на уровне языка, а не на уровне высказывания, то работы второго типа построены на взаимодействии неопределенных местоимений и контекста для выявления общего инвариантного значения изучаемых единиц. Однако исследователи рассматривают контекст не как нечто целое, а выделяют в нем лишь те элементы, которые способствуют или препятствуют использованию неопределенных местоимений.
Роль видо-временного параметра ситуации в организации контекстов сферы реальности и сферы гипотезы
Анализ глагольного действия сферы реальности производится на основе сем, образующих глагольную семему: единичность действия; локализованность действия во времени; реализованность действия (актуальность).
Временная локализованность/нелокализованность действия рассматривается как один из семантических признаков, характеризующих видо-временные формы [Тураева 1979: 58]. Несмотря на то, что этот признак не закреплен в специальных грамматических оппозициях, он включается в семантический потенциал видо-временных форм на основании его семантического родства с содержанием категорий времени, вида и временной отнесенности. Значение локализованности/нелокализованности действия может реализоваться с помощью внутренней лексической обусловленности, лексических и грамматических факторов или комбинаций тех и других.
С учетом данных сем представляется целесообразным начать исследование с предложений, где предикат стоит в форме настоящего длительного актуального, которая, как известно, ограничена определенными хронологическими рамками.
I. Настоящее длительное актуальное (всего 19,5% от общего числа рассмотренных предложений — 1262). Возможность подобного утверждения объясняется тем, что «если действие протекает как процесс непосредственно под наблюдением говорящего, то тем самым оно протекает в определенный момент времени, оно единично и конкретно [Иванова 1961: 77]. Для данной формы характерно наличие лексических средств выражения одновременности с настоящим just now, today, now: (1) I think I remember some such story as you are telling now, said Flask [Melville] «Я, помнится мне, слышал когда-то эту историю, что ты мне сейчас рассказал, - заметил Фласк».
II. Настоящее неопределенное актуальное (всего 16,5% от общего числа рассмотренных предложений — 1262).
В отличие от формы настоящего длительного актуального в форме настоящего неопределенного актуального, как отмечают лингвисты [Николаева 1983; Иванова 1961; Кобрина 2009], способность передавать действие, происходящее непосредственно в момент речи, максимально совпадая с ним, необычна и требует особых условий (описание наблюдателем сменяющихся действий, обращенное к лицу или лицам, лишенным возможности непосредственно наблюдать происходящее):
(2) Where is Marianne? ... I see her instrument is open [Austen1] «А где Марианна? … Я вижу, ее инструмент открыт!». В приведенном примере отрезок времени, охватываемый действием, совпадает с моментом речи. Эти наблюдения позволяют отнести данную форму к элементам, формирующим контексты сферы реальности.
1. Настоящее перфектное инклюзивное (всего 12,6% от общего числа рассмотренных предложений — 1262). Данная форма способна передавать единичное, конкретное действие, локализованное во времени [Иванова 1961: 114]. Реализации значения локализованности действия, выраженного данной формой, способствует наличие в предложении обстоятельственных слов и обстоятельственных придаточных предложений, указывающих на начальную фазу действия (пример (3)) и обстоятельственных слов, выражающих протяженность действия или состояния (пример (4)):
(3) Coffee is handed. The ladies, since the gentlemen entered, have become lively as larks [Bronte] «Подали кофе. Как только вошли мужчины, дамы защебетали, как птички»
(4) Poor man! he has been dead these eight years and better [Austen1] «Бедняжка! Он скончался вот уже восемь лет, а то и больше».
IV. Настоящее перфектное длительное может выражать единичное, актуальное действие и в эксклюзивной, и в инклюзивной формах [Тураева 1979: 107-110] (всего 1,3% от общего числа рассмотренных предложений — 1262). При эксклюзивном значении действие происходит в период, границей которого является момент речи:
(5) Frank! Have you been listening? [Shaw] «Фрэнк, вы слышали?» Эксклюзивная форма совместима со средствами передачи длительности действия: for a long time, for hours вследствие употребления которых достигается наглядность действия. Инклюзивная форма характеризуется обязательной локализованностью действия во времени: (5) I ve been waiting for the last twenty minutes, Alfred, in amazement, to hear you put a stop to all this [Shaw] «Я ждал в течение двадцати минут …». «Локализованность во времени детерминируется включением точки отсчета в протяженность действия и поддерживается речевыми условиями употребления» [Тураева 1979: 109].
В прошедшем времени в сфере реальности происходит отрыв действия от непосредственно момента речи при сохранении привязки к оси пространственно-временных координат, что обеспечивает высокую степень конкретности ситуации в целом.
Семантика числительного one и соответствующей морфемы в функции второго компонента неопределенных местоимений
Функционально-семантический анализ неопределенных местоимений some, somebody, someone, something с учетом сфер, выделяемых в зоне НС, прежде всего позволяет выявить особенности их функционирования и место, которое эти местоимения занимают в зоне НС.
Местоимение some представляет собой сложную в семантическом плане языковую единицу. Прежде всего необходимо отметить, что эта единица бифункциональна: ей свойственно употребление как в субстантивной, так и в адъективной функциях. В субстантивной функции some, как правило, выступает с уточнителями, которые призваны очертить область поиска реально существующего лица: (51) He had many invitations to dinner, som e of which he accepted [London] «Он получал много приглашений на обеды и кое-какие принимал» (дословно «некоторые из приглашений»).
Факт существования объектов, выраженных данным неопределенным местоимением, не подлежит сомнению. В предложении, где сказуемое выражено формой прошедшего неопределенного кратного, some маркирует неопределенное количество реально существующих объектов (invitations).
Доминирующим для some является использование в адъективной функции при имени существительном. Несомненно, возникает вопрос о причинах бифункциональности этого местоимения, ответ на который предстоит дать чуть позже.
Переходя непосредственно к анализу языкового материала, следует обратиться к характеру значения определяемого этим местоимением существительного. Имя обладает целым набором признаков, определяющих возможности его сочетаемости и сферу его употребления в речи. Как известно, существительные делятся на исчисляемые и неисчисляемые, и такое деление наиболее последовательно применимо к конкретным именам (одушевленным и неодушевленным), благодаря следующим критериям: 1) возможность счета соответствующих объектов реального мира; 2) возможность образования формы множественного числа имени. Исчисляемые существительные обозначают объекты реальной действительности (одушевленные и неодушевленные), поддающиеся счету. Неисчисляемые существительные обозначают имена вещественные и абстрактные.
Представляется, что анализ отношений между исследуемым неопределенным местоимением и семантическим характеристиками существительных позволит проследить функционально-семантический потенциал местоимения.
Анализ данных словарей и практических грамматик [CLD; LWD; MED; OALDCE; NUEG] позволяет выделить несколько значений данного местоимения, из которых три являются основными в зависимости от характера определяемого им существительного: 1) перед исчисляемыми существительными в единственном числе some имеет значение «какой-то, неважно/неизвестно какой»; 2) перед исчисляемыми существительными во множественном числе some имеет значение «несколько»; 3) перед неисчисляемыми существительными: а) абстрактными - в значении «некоторое количество, немного, сколько-нибудь»; б) вещественными - в значении «часть»; (52) There must have been some mistake [Macmillan] «Должно быть, там была какая-то ошибка» (семантика местоимения some в данном случае схожа с неопределенным артиклем); (53) I had thrown her some flowers, and she had looked at me—at least I fancied that she had [Wilde] «До того я бросил ей цветы, и она на меня взглянула… По крайней мере, так мне показалось» (дословно «несколько цветов», то есть some актуализирует значение неопределенного количества).
(54) I pondered some time without fully comprehending the reason for this [Melville] «Слегка озадаченный, я некоторое время тщетно раздумывал над смыслом того, что увидел» (some в сочетании с абстрактным существительным time выражает значение «некоторое количество времени»); (55) Give Miss Sharp some curry, my dear, said Mr. Sedley, laughing [Thackeray] «Ангел мой, дай мисс Шарп отведать этого индийского лакомства, - сказал мистер Седли, смеясь» (дословно «немного карри», при этом some указывает на часть вещества).
Как правило, в этом случае some не переводится на русский язык отдельным словом, так как само существительное, употребляясь в родительном падеже, актуализирует значение части от целого.
Вывод, к которому можно прийти на основе самого общего анализа данных, состоит в том, что some характеризует определяемое существительное по наиболее общим параметрам: качества и количества. Следовательно, наличие двух основных векторов неопределенности в семантике неопределенного местоимения some позволяют нам свести его варианты функционирования к двум соответствующим аспектам [Сулейманова 2012: 1287]. Этому можно дать объяснение в рамках концепции зоны НС
Сопоставительный функционально-семантический анализ неопределенных местоимений somebody/-one и anybody/-one, something и anything
Широкозначные лексемы thing, body, восходящие к широкозначным существительным, вместе с числительным one коррелируют с морфемными компонентами неопределенных местоимений.
Сравнение словарных статей широкозначного существительного thing с его значениями, выявляющимися при анализе его функционирования в речи, позволяет значительно расширить традиционное представление о функционально-семантическом диапазоне данной единицы. Выясняется, что thing способно к дифференцированному оформлению двух своих разновидностей – «вещь» одушевленная, то есть лицо, и «вещь» неодушевленная, то есть предмет. Следовательно, широкозначное существительное thing отличается большей степенью прономинализации, чем body.
Референтом body являются отдельно взятые денотаты — одушевленные лица. Языковая единица body предназначена для обозначения такой минимально параметризованной субстанции, как лицо.
Body и thing, являясь языковыми элементами базового уровня категоризации, представляют собой переходное звено от максимума абстрактности дейктических элементов к большей конкретике номинативных элементов языка и фактически сочетают в себе черты обеих категорий слов. Body и thing закрепляют в своей семантике наиболее общие параметры первичного членения субстанции, выделенные в результате абстрагирующей деятельности сознания, что сближает их с теми языковыми элементами, которые обращены к мышлению. Высокая степень обобщенности значения и его таксономический характер делает thing и body «посредниками» между лексически полнозначными существительными и классом местоимений.
В главе на основе разграничения понятий прототипа категорий естественных объектов, прототипа языковой категории и прототипа языковой репрезентации рассматривается семантика и функциональный статус thing и
Cпецифика thing заключается в способности сочетать, с одной стороны, отдельные конкретные характеристики и, с другой стороны, необходимую степень отвлеченности от всего множества этих характеристик.
Как единицы базовой категории thing и body являются прототипами языковой репрезентации знаний, то есть опорной точкой в процессе поиска адекватного названия для того или иного объекта.
Сложность семантики языковой единицы one связана с категорией количества и вычленением индивида из окружающего его мира.
Не называя ничего конкретного, thing, body и one предназначены для создания опоры — кванта бытия, в котором признак существования представлен в сформированном виде и вокруг которого формируются те или иные признаки. Участие данных компонентов в создании неопределенных местоимений сфер реальности, гипотезы и отрицания обусловлено, с одной стороны, наличием в их семантике наиболее общих параметров первичного членения субстанции (человек, вещь), с другой стороны, абстрактностью значения изучаемой зоны неопределенного существования.
Исследование показывает, что функционально-семантический анализ местоимений в подгруппах с доминантами some, any и no позволяет выявить их семантические особенности, определить место в организации зоны НС, а также установить ядерные области их функционирования. Семантика этих местоимений определяется закономерностями организации языковой зоны НС, стержнем которой является признак существования.
Неопределенные местоимения some и any функционируют в сфере гипотезы. Функционирование some в основном на стыке сфер реальности и гипотезы свидетельствует о его позитивной ориентированности. Если some-формы и не относятся всецело к сфере реальности, их позиция в позитивно ориентированной части сферы гипотезы представляется закономерной. При этом семантическая структура этих местоимений объединяет категории качества и количества.
Местоимения подгруппы с доминантой any функционируют, большой частью, в контекстах сферы отрицания и негативно ориентированных контекстах сферы гипотезы. Эти неопределенные местоимения зоны НС можно считать положительными по форме и негативно ориентированными по значению.
Местоимения подгруппы с доминантой no обслуживают сферу отрицания зоны НС, обозначая существование несуществования объекта или признака.
Анализ показывает, что границы между сферами функционирования местоимений, в частности, рамки сферы гипотезы весьма условны, что позволяет местоимениям одной сферы вступать в соседние сферы; так, some формы могут функционировать в сфере отрицания, сохраняя при этом свое ядерное позитивное значение, any-формы, попадая в наиболее актуализированные контексты, подобно обобщенным местоимениям every, each, меняют квантор существования на квантор всеобщности («любой, какой бы то ни было»). Таким образом, в качестве периферийных элементов соседних сфер (реальности и отрицания), анализируемые неопределенные местоимения обеспечивают единство языковых средств — элементов зоны НС. Данный факт является еще одним доказательством наличия зоны НС в английском языке.
