Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Теоретические основы исследования концептов CRIME и PUNISHMENT 10
1.1. Терминологические концепты и их специфика 10
1.2. Системные отношения в терминологии и их роль в формировании концептов 26
1.3. Преступление и наказание как семантические универсалии и их историческое развитие 34
1.4. Развитие наказаний в сторону их гуманизации 52
1.5. Методика исследования правовых концептов CRIME и PUNISMENT. 64
1.6. Выводы 73
ГЛАВА 2. Характеристика правового концепта CRIME 77
2.1. Репрезентация концепта CRIME терминами crime, offense и их дериватами 77
2.1.1. Репрезентация концепта CRIME терминами лек-сико-семантической группы "inchoate offenses " 97
2.1.2. Репрезентация концепта CRIME терминами лек-сико-семантической группы "complicity in crime " 104
2.2. Репрезентация концепта CRIME терминами лек-сико-семантической группы "offenses against person " 107
2.3. Репрезентация концепта CRIME терминами лек-сико-семантической группы "offenses against property " 135
2.4. Репрезентация концепта CRIME терминами лек-сико-семантической группы "offenses against state, public order and decency" 164
2.5. Выводы
ГЛАВА 3. Характеристика правового концепта PUNISHMENT 182
3.1. Репрезентация концепта PUNISHMENT терминами punishment, penalty и их дериватами 182
3.2. Репрезентация концепта PUNISHMENT терминами лексико-семантической группы "deprivation of liberty" 193
3.3. Репрезентация концепта PUNISHMENT терминами лексико-семантической группы "forfeiture of property and rights to hold certain offices" 200
3.4. Выводы 206
Заключение 211
Использованные сокращения 220
Список использованных источников и литературы 221
- Системные отношения в терминологии и их роль в формировании концептов
- Репрезентация концепта CRIME терминами crime, offense и их дериватами
- Репрезентация концепта CRIME терминами лек-сико-семантической группы "offenses against property "
- Репрезентация концепта PUNISHMENT терминами punishment, penalty и их дериватами
Введение к работе
Диссертация посвящена исследованию особенностей структуры и взаимовлияния правовых концептов CRIME и PUNISHMENT в британской и американской юридической терминологии. В настоящее время в русле когнитивной лингвистики ставятся такие глобальные задачи: создание целостной концепции соотношения языка и мышления, способы исследования в языке вне-языковой действительности, специфика отражения окружающего мира как в сознании отдельной личности, так и в коллективном сознании.
Особенности концептуализации предметов и явлений окружающей действительности являются объектом многих лингвистических исследований (работы Ю.С. Степанова, Н.Н. Болдырева, И.А. Стернина, Е.С. Кубряковой, А.П. Бабушкина, Е.Н. Коньковой, В. И. Карасика, F. Ungerer, Н. Schmid, Ch. Fillmore, В. Atkins, R. Kempson и др.). Множество работ посвящено исследованию конкретных концептов и их репрезентации в языке (работы Н.А. Коровиной, В.М. Топоровой и др.). Терминологические концепты (в том числе и правовые) также рассматривались в ряде работ (Ю.Г. Евтушок, Е.С. Максименко, Л.Г. Федюченко, Л.В. Ивина и др.).
Актуальность данного исследования, с одной стороны, обусловлена необходимостью изучения специфики коллективного сознания вообще, и профессионального коллективного сознания в частности. С другой стороны, концепты CRIME и PUNISHMENT являются базовыми категориями человеческого сознания, что предопределяет необходимость выявления когнитивных механизмов их взаимодействия на уровне языковой и внеязыковой репрезентации, определения их релевантных признаков, выявления связей с другими концептами, определения их национально-культурной специфики.
Последний из указанных аспектов также обусловливает актуальность данной работы в силу пристального внимания современных лингвистов к проблеме национально-культурных различий, существующих в лексических системах, в том числе и в региональных вариантах английского языка (работы А.А. Швейцера, В.В. Ощепковой, Л.Г. Поповой, Г.Д. Томахина и др.). Акту альность данного исследования предопределяется и формированием новой отрасли языкознания - юридической лингвистики или юрислингвистики (работы Н.Д. Голева, СП. Хижняка).
Предметом изучения являются концепты CRIME и PUNISHMENT, репрезентируемые в британской и американской юридической терминологии.
Цель диссертационного исследования состоит в том, чтобы на основе комплексного исследования терминологических репрезентантов правовых концептов CRIME и PUNISHMENT и сопутствующей экстралингвистической информации выявить и обосновать когнитивное взаимодействие и взаимообусловленность исследуемых концептов, а также определить их релевантные признаки.
Данная цель предполагает решение следующих задач:
1) установить специфику терминологических концептов и роль системных отношений специальных понятий в их формировании;
2) рассмотреть эволюцию правовых понятий преступления и наказания;
3) обосновать методику исследования правовых концептов CRIME и PUNISMENT, применяемую в данной работе;
4) исследовать особенности репрезентации концептов CRIME и PUNISHMENT лексико-семантическими группами британских и американских юридических терминов, выделенными на основе родо-видовых отношений правовых понятий и традиционных классификаций британских и американских юридических терминов;
5) выделить релевантные признаки правовых концептов CRIME и PUNISHMENT на основе компонентного анализа их слов-репрезентантов, а также интерпретационного анализа сопутствующей экстралингвистической информации;
6) выявить и обосновать специфику кореферентности правовых концептов CRIME и PUNISHMENT.
7) определить национально-культурную специфику британских и американских правовых концептов CRIME и PUNISHMENT.
Материал исследования представлен сплошной выборкой из англоанглийских юридических словарей и иных правовых источников как печатных, так и электронных (CD, ИНТЕРНЕТ). Использование и сравнение данных ряда источников позволяет более полно и объективно проанализировать специфику правовых концептов CRIME и PUNISHMENT. Общий объем исследуемого терминологического материала, репрезентирующего концепт CRIME, представлен 299 лексическими единицами, а репрезентирующего концепт PUNISHMENT - 76 лексическими единицами.
Методы исследования Для решения поставленных задач в работе были использованы: метод компонентного анализа с опорой на дефиниции юридических терминов, интерпретационный анализ экстралингвистической информации, этимологический анализ.
Научная новизна исследования состоит в том, что в данной работе впервые предлагается анализ особенностей отражения правовых категорий преступления и наказания в сознании специалистов в области британской и американской юриспруденции, определяются особенности когнитивного взаимодействия правовых концептов CRIME и PUNISHMENT. Исследование позволило выявить термины-манифестаторы исследуемых концептов, выделить их тождественные и дифференциальные признаки. Помимо базовых признаков правовых концептов CRIME и PUNISHMENT, то есть признаков, существенных для данных концептов на протяжении значительного периода развития англо-американского права, выявлены признаки, свидетельствующие о значимости ряда исторических событий для исследуемых правовых концептов. Показано, что различное признаковое наполнение исследуемых концептов в сознании различных правоведов, подтверждается неоднозначной трактовкой одних и тех же существенных для права явлений в Британии и США.
Теоретическая значимость работы определяется тем, что в ней в русле актуальных положений когнитивной лингвистики как новейшего направления современной теории языка представлен анализ лингвистического и экстралингвистического выражения правовых концептов CRIME и PUNISHMENT. Ис пользуемая теоретическая база может применяться для изучения других концептов, в том числе и на материале других языков, что в известной степени расширит исследовательское поле когнитивной лингвистики, ставящей целью выявление механизмов отражения знаний человека об окружающем мире.
Практическая ценность работы заключается в том, что ее результаты могут быть использованы как в теоретических курсах лекций по лексикологии английского языка, общему языкознанию, терминоведению, спецкурсах по когнитивной лингвистике, культурологии, межкультурной коммуникации и др., так и в практике преподавания английского языка как иностранного. Фактический материал, использованный в работе, может служить основой для составления учебного пособия по английскому языку для студентов юридических вузов и факультетов и идеографического словаря номинантов правовых концептов CRIME и PUNISHMENT.
Апробация работы. Основные положения диссертационного исследования обсуждались на заседании кафедры английского языка и межкультурной коммуникации Саратовской государственной академии права, на международных научных конференциях "Язык. Время. Личность" в Омске (декабрь 2002 г.) и "Языки профессиональной коммуникации" в Челябинске (октябрь 2003 г.), на Всероссийских научно-методических конференциях "Эколингвисти-ка: теория, проблемы, методы" (апрель 2003 г.) и "Язык: вопросы теории и практики преподавания" (март 2004 г.) в Саратове. Основное содержание диссертации отражено в семи публикациях, общий объем которых составил 1,6 п. л.
Положения, выносимые на защиту:
I) Специфика терминологического концепта предопределена особенностями терминологических номинативных единиц. Значение термина равно понятию, и термин выражает лишь понятийную часть концепта, а несущественные признаки соответствующего предмета или явления не включены в его семантику. Исходя из этого, ряд признаков правовых концептов CRIME и PUNISHMENT выявляются только при анализе экстралингвистической информации, заключенной в различных правовых текстах.
2) Правовые концепты CRIME и PUNISHMENT являются концептами-фреймами, и их части находятся во фреймовых связях друг с другом. Исследуемые концепты также находятся во фреймовых связях не только между собой, но и с другими концептами.
3) Концепты CRIME и PUNISHMENT являются не только фреймовыми концептами, но концептами-сценариями. Это связано с тем, что ситуация преступления и ситуация наказания являются динамичными, и правовая оценка конкретного преступления и конкретного наказания во многом зависит от поведения актантов соответствующих ситуаций. Рациональная оценка существенных для права явлений правоведами находит отражение в ряде признаков правовых концептов CRIME и PUNISHMENT, вытекающих из субъективно-объективного восприятия существенных для права явлений.
4) Релевантные признаки концепта CRIME представляют собой отражение в сознании правоведов различных факторов, влияющих на квалификацию деяния как преступного и определение степени его тяжести. Также существенно осознание необходимости соблюдения определенных процессуальных норм. Проведенный анализ позволил выявить 16 базовых признаков британского и американского правового концепта CRIME, имеющих как понятийное, так и непонятийное выражение.
5) Выявлены 10 базовых признаков Британского и Американского правового концепта PUNISHMENT. Фреймовая связь концептов CRIME и PUNISHMENT приводит к проецированию большинства выявленных признаков правового концепта CRIME на правовой концепт PUNISHVIENT. Проявление признаков концепта CRIME, отраженных в концепте PUNISHMENT, ситуативно. Это является следствием сущностных различий между преступлениями и наказаниями за них. Эти же различия приводят к тому, что в каждом из исследуемых концептов присутствуют признаки, не имеющие соответствий в другом.
6) Наличие общих признаков у концептов CRIME, TORT и CONTRACT предопределено рядом общих элементов состава преступлений, деликтов и нарушений договорных обязательств, а также отсутствием деления противоправных деяний на преступления, деликты и нарушения договорных обязательств в англосаксонском праве.
7) Взаимовлияние правовых и обыденных концептов является следствием взаимовлияния правовой и обыденной культур. Развитие обыденной культуры хможет отставать от развития правовой культуры (например, противление отмене смертной казни) или, наоборот, опережать его (например, неприменение установленных законом наказаний за адюльтер в США, неприменение телесных наказаний в школах Британии до официальной отмены).
8) Признаковые различия британских и американских правовых концептов CRIME и PUNISHJVIENT обусловлены различиями в государственном устройстве, особенностями исторического развития двух стран.
Структура работы. Диссертация состоит из Введения, трех глав, Заключения, списков использованных источников и литературы.
В первой главе ("Теоретические основы исследования концептов CRIME и PUNISHMENT") рассматриваются теоретические вопросы соотношения значения, понятия и концепта в общем языке и терминологии, особенности системной организации терминологической лексики, специфика понятий "преступление" и "наказание" как семантических универсалий и их историческое развитие. Демонстрируется общая тенденция развития наказаний в сторону их гуманизации в христианских странах, и определяется методика исследования правовых концептов CRIME и PUNISHMENT.
Вторая и третья главы посвящены комплексному анализу правовых концептов CRIME и PUNISHMENT, репрезентируемых в британской и американской юридических терминосистемах. Определяются релевантные признаки исследуемых концептов на основе компонентного анализа значений юридических терминов, интерпретационного анализа экстралингвистической информации и этимологического анализа.
В Заключении обобщаются результаты проведенного исследования.
Системные отношения в терминологии и их роль в формировании концептов
Так как любая терминология является кодифицированной подсистемой специальной лексики, и ее элементы (термины) обозначают понятия, находящиеся в определенных родо-видовых отношениях, можно говорить об определенных связях между терминами внутри той или иной терминосистемы, а также о связях с другими подсистемами языка. По мнению А.С. Герда, термин "полностью обусловлен системой понятий данной науки; вне системы понятий данной науки термин не существует" [Герд 1981, с. 14]. Д.С. Лотте указывает на то, что "терминология должна представлять собой не простую совокупность слов, а систему слов или словосочетаний, определенным образом между собой связанных" [Лотте 1961, с. 73]. Под терминосистемой мы понимаем упорядоченную совокупность кодифицированных наименований, включающую обозначения различным образом взаимосвязанных научных понятий одной определенной области знания [см.: Сергевнина 1978, с. 66; Чернявский 1971, с. 351; Толикина 1970, с. 58].
Взаимосвязь понятий об объектах и явлениях действительности выражается в категоризации и систематизации не только терминов, но и слов общего языка. Н.Н. Болдырев определяет категоризацию как "деление мира на категории, т.е. выделение в нем групп, классов, категорий аналогичных объектов или событий" [Болдырев 2001, с. 23]. Согласно другому определению, категория, иначе называемая концептуальным классом, представляет собой "группировку слов или объектов по некоторому принципу, поддающемуся экспликации" [Шрейдер 1991, с. 47]. Категории представляют собой "ментальные концепты, хранящиеся в нашем сознании" (перевод мой. - К Д.) [см.: Ungerer, Schmid 1996, p. 38].
Категоризация объектов и явлений действительности происходит в двух аспектах - вертикальном и горизонтальном. Горизонтальный аспект категоризации предполагает, что тот или иной объект должен быть отнесен к определенной видовой категории одного и того же уровня обобщения (например, к категории "theft", "murder"). Это базовый уровень категоризации. Переходя к более высокому уровню обобщения, можно выделить родовую категорию ("crime"). Ниже базового уровня выделяются конкретизирующие категории ("computer theft", "calculated murder"). В терминологии Э. Рош уровень высшего порядка называется суперординатным (superordinate), а уровень низшего порядка- субординатным (subordinate) [см.: Шрейдер 1991, с. 56; Болдырев 2001, с. 84-85].
Говоря о категоризации языковых единиц, мы имеем в виду объединение слов в различные категории и классы. Объединение слов в те или иные группы или классы происходит по их лексическим и грамматическим характеристикам, то есть по их лексическим и грамматическим значениям. Таким образом, можно говорить о лексической и грамматической категоризации. В основе лексической категоризации лежит принцип группировки лексики в синонимические ряды, лексико-семантические группы, поля, лексико-семантические группы и т.п. Возможность выделения полей терминологической лексики (терминополей) также является показателем ее системности. Под терминополем мы понимаем совокупность специальных понятий, обозначенных терминами той или иной терминосистемы. М.И. Черемисина указывает на то, что "в процессе терминологических исследований мы должны стремиться к тому, чтобы последовательно расчленить "большие системы" на все более и более мелкие "блоки", вплоть до элементарных, объединяющих малые группы терминов и понятий, и фиксировать структурные схемы таких блоков, типы и виды связей, соединяющих их элементы" [Черемисина 1971, с. 373]. Таким образом, мы можем говорить о возможности выделения микропо-лей внутри терминологического поля. Под микрополем мы понимаем поле, все элементы которого являются частью другого, более сложного поля и объединены на основании как минимум одного семантического признака.
Понятие "тематическая группа" традиционно определяется как "ряд слов, более или менее близко совпадающих по своему основному (стержневому) семантическому содержанию, т.е. по принадлежности к одному и тому же семантическому полю" [Ахманова 1969, с. 118]. Ф.П. Филин, конкретизируя значение данного термина, добавляет, что тематической группой можно назвать "объединения слов, основывающиеся не на лексико-семантических связях, а на классификации самих предметов и явлений" [Филин 1982, с. 231]. Значения данных слов не являются взаимосвязанными и зависящими друг от друга. В тематическую группу могут входить слова разных частей речи, номинирующие понятия одной определенной области действительности.
Мы соглашаемся с В.П. Даниленко, считающей, что "набор терминируемых понятий шире, чем семантические возможности имени существительного, как средства выражения всех этих понятий" [Даниленко 1977, с. 74]. В.П. Даниленко признает терминами все знаменательные слова: существительные, прилагательные, наречия, глаголы, если они выражают научные по нятия и отвечают другим требованиям терминологических наименований. На наш взгляд, нет никаких оснований считать, что прилагательные, наречия и глаголы не могут приобретать терминологических характеристик. Например, если существительные conduct, euthanasia и fraud являются юридическими терминами, т.е. обозначают научные понятия, то лексемы to conduct, to euthan(at)ize, fraudulent, fraudulently, если они фигурируют в научной речи юриста, также будут являться юридическими терминами и обозначать научные понятия но на другом уровне - уровне движения, динамики и признака.
Тем не менее, субстантивный характер терминологических единиц считается одним из важнейших признаков терминологичности. На этом основании многие исследователи считают терминами лишь существительные и словосочетания, построенные на их основе. Данное утверждение имеет некоторые основания. Во-первых, категория имени существительного настолько развита в европейских языках и обладает столь широкими семантическими возможностями, что способна исчерпать основной состав терминологических наименований [см.: Ахманова 1969, с. 11]. Высокая степень абстрактности терминологии - следующий аргумент в пользу имени существительного. "Терминология представляет собой не сумму имен реальных вещей и действий, а определенную систему названий понятий о вещах и действиях. Поэтому в широком смысле слова единственным лексико-грамматическим средством, выражающим научно-технические понятия о предметах, качествах, действиях в терминологии, являются имена существительные" [Щеглова 1968, с. 89].
Репрезентация концепта CRIME терминами crime, offense и их дериватами
В начале мы рассмотрим особенности репрезентации концепта CRIME терминами-универбами crime, offense и их дериватами. Термины crime и offense являются ключевыми универбами-репрезентантами правового концепта CRIME [см.: Стернин 2001, с. 62]. Под терминологической деривацией мы понимаем словообразовательные процессы и их результаты, а также образование в языке любых вторичных знаков, в том числе и терминологических словосочетаний [см.: Лингвистический энциклопедический словарь 1990, с. 129].
Терминообразование в целом осуществляется теми же способами сово-образования, которые используются в общем языке, то есть имеет место и семантическое, и морфологическое, и синтаксическое терминопроизводство. Что касается синтаксического способа терминообразования, то он понимается в терминоведении расширительно. В него включают не только образования лексикализованных словосочетаний (например, lawmaking), но и терминоло-гизирование словосочетаний, обозначающих одно специальное понятие [см.: Даниленко 1973, с. 83-84].
Очевидно, что ядерным признаком концепта CRIME, репрезентируемого в юридической терминологии, является ядерная сема семемы термина crime. Обратимся к словарным дефинициям термина crime: 1) "any social harm that the law defines and makes punishable. This term is to be distinguished from civil wrong or tort" [MLU, p. 236]. 2) "a violation of a law in which there is injury to the public or a member of the public and a term in jail or prison, and/or a fine as possible penalties" [LLD]. Сравнивая приведенные словарные статьи, мы можем сделать вывод, что ядерной семой семемы термина crime является сема violation of law . Также можно выделить близкоядерные семы injury to the object of the action (person, public) , not tort , punishable . С точки зрения права следствием преступления должно стать наказание. Наличие в семеме термина crime семы punishable подтверждает фреймовую связь концептов CRIME и PUNISHMENT. Это также подтверждает мнение Л.Г. Федюченко, состоящее в том, что дефиниция термина выражает его фреймовый характер [см.: Федюченко 2003, с. 273].
Лексема crime как слово общего языка определяется следующим образом: "an action which is against the law, or, more generally, (an example of) bad or unacceptable behavior" [IDE p. 323]. Согласно данному определению значение лексемы crime как слова общего языка шире, чем значение термина crime, так как в ее семеме выделяется сема unacceptable behavior . То есть значение лексемы crime как слова общего языка предполагает не только нарушение закона, но и любое поведение, противоречащее моральной норме. Кроме того, отсутствие семы punishable позволяет говорить о том, что наказание не является обязательным следствием всех деяний, обозначаемых лексемой crime в общем языке.
Следует подчеркнуть, что противоправные действия, классифицирующиеся как преступления, могут стать основанием гражданского иска. Термин offense употребляется для обозначения и гражданского правонарушения, и преступления как в британской, так и в американской юридических термино-ситстемах [MLU, р. 614]. Таким образом, если термин offense употреблен вне достаточного дополнительного контекста, трудно определить, какое именно из двух правовых понятий он обозначает. По-видимому, этим объясняется появление термина-словосочетания criminal offense, который является синони мом термина crime [MLU, p. 237]. Данные факты подтверждают наличие общих признаков у концептов CRIME и TORT. Кроме того, значение лексемы offense в общем языке, определяемое как "upset and hurt feelings or feelings of annoyance, often because someone has been rude or shown a lack of respect" [IDE, p. 976], позволяет говорить о том, что термин offense имеет более узкое значение, по сравнению с общеязыковым значением соответствующей лексемы. Лексема offense в общем языке предполагает любую обиду или оскорбление, включая те, которые не становятся предметом гражданского иска и, тем более, не классифицируются как преступления.
Наличие общих признаков у концептов CRIME и TORT (признаков, включенных в понятие "противоправное действие") объясняется тем, что в англосаксонском праве, лежащем в основе как британской, так и американской правовых систем, противоправные действия не подразделялись на деликты и преступления так же, как и в современном общем языке. Разделение противоправных действий на деликты и преступления появилось в британском праве в XIII веке. Таким образом, наблюдаемое в настоящее время пересечение признаков концептов CRIME и TORT уходит корнями в средневековье.
Основная масса терминов-словосочетаний, обозначающих понятия "crime" или "offense" конкретизирует их, обозначая новые, которые логически опираются на понятия "crime" или "offense". Данные термины являются терминами верхних классификационных рядов и обобщенно называют группы противоправных действий. При этом термины-словосочетания, соотносимые с противоправными действиями, выдвигают на первый план те или иные специфические признаки противоправного действия, которые не проявляются в значениях терминов crime или offense.
Термин criminal является дериватом термина crime. Фактически в британской и американской юридических терминологиях существуют два омонимичных термина: criminal (сущ.) и criminal (прил.). Термин criminal (сущ.) определяется как "anyone who has committed a crime, whether convicted of the offense or not. More properly it should apply only to those actually convicted of a crime" [LLD].
Исходя из данного определения, можно сделать вывод, что с точки зрения права, никакое деяние не может быть признано преступлением без вынесения соответствующего приговора суда субъекту деяния. Таким образом, можно говорить о наличии признака necessity of conviction в составе правового концепта CRIME. Этот признак также отражен в латинской фразе nullum crimen, nullum poena, sine lege - "нет преступления, нет наказания без обращения к закону" [см.: Newman, Anderson 1989, p. 7]. Термин criminal (прил.) имеет следующие определения: 1) "of or relating to crime" {criminal justice); 2) "constituting a crime" {criminal activities) [MLU, p. 236]. Как видно из приведенных определений, термины, представленные субстантивными словосочетаниями, в которых в качестве терминоэлемента выступает термин criminal в первом значении, соотносятся с составляющими права, так или иначе касающимися преступности {criminal justice, criminal law, criminal intelligence и др.). Термины, образованные согласно модели criminal (прил.) + п, в которых термин (терминоэлемент) criminal сохраняет свое второе значение, обозначают противоправные действия {criminal activity, criminal intent, criminal damage и др.). Нами выделены две основных группы терминов, образованных по модели criminal (прил.) + п и содержащих в своих значениях сему противоправного действия. К первой группе относятся терминологические словосочетания, в которых сема противоправного действия заключена в значении терминоэлемента criminal {criminal act, criminal behavior и др.).
Репрезентация концепта CRIME терминами лек-сико-семантической группы "offenses against property "
Основная масса терминов лексико-семантической группы "offenses against property" соотносятся с противоправными действиями, связанными с мошенническими действиями. В англо-американском праве мошеннические действия соотносятся с термином fraud. Обратимся к его словарным дефинициям: 1) "(1) a tort consisting in a knowing misrepresentation made with the intention that the person receiving that misrepresentation should act on it; (2) the misrepresentation resulting in that tort (3) a tort consisting in a representation made recklessly without any belief in its truth, but made with the intention that the person receiving that misrepresentation should act on it"; (4) a misrepresentation made recklessly without any belief in its truth; (5) unconscionable dealing short of actionable deceit at common law; (6) in the context of conspiracy to defraud, a surreptitious taking of properly without deception; (7) in the law of contract, an unconscientious use of the power arising out of the relative positions of the parties and resulting in unconscionable bargain" [MLU, p.374]. 2) "an intentional misrepresentation of material existing fact made by one person to another with knowledge of its falsity and for the purpose of inducing the other person to act, and upon which the other person relies with resulting injury or damage. Fraud may also include an omission or intentional failure to slate material facts, knowledge of which would be necessary to make other statements not misleading" [LLL]; 3) "the intentional use of deceit, a trick or some dishonest means to deprive another of his/her/its money, property or a legal right" [LLD]; 4) "harming someone (by obtaining property or money from him) after making him believe something which is not true" [DOL, p. 102]. Дефиниции термина fraud подтверждают существенность признака deceit для англо-американского правого концепта CRIME. Лексема fraud выступает в качестве терминоэлемента термина-американизма crime-fraud exception, который соотносится со случаями, когда лицо пользуется услугами адвоката с целью облегчить преступную деятельность, в которой лицо принимает активное участие. Адвокат освобождается от какой-либо ответственности, даже если он осведомлен о преступной деятельности своего клиента [LLL]. Данная информация является еще одним подтверждением значимости признака defense для правового концепта CRIME. Правовая защита касается не только субъектов и объектов преступлений, но и лиц, тем или иным образом причастных к ним. При этом можно говорить не только о правовой защите, способствующей смягчению наказания, но также и освобождению от наказания ввиду исключающих вину обстоятельств (в данном случае, особенности профессиональной деятельности). Два термина-американизма mail fraud и wire fraud обозначают понятия, конкретизированные по специфике мошенничества, а именно использование федеральных средств связи в мошеннических целях. Термины определяются соответственно: 1) "a Federal crime or offense for anyone to use the United States mails in carrying out a scheme to defraud"; 2) a person can be found guilty of that offense only if all of the following facts are proved beyond a reasonable doubt: first: that the person knowingly and willfully devised a scheme to defraud, or for obtaining money or property by means of false pretenses, representations or promises; and second: that the person knowingly transmitted or caused to be transmitted by wire in interstate commerce some sound for the purpose of executing the scheme to defraud" [LLL]. Появление в американской юридической терминосистеме терминов, обозначающих понятия о мошенничестве с использованием федеральных средств связи, по нашему мнению, связано с тем, что они ассоциируются с преступлениями против государства {offences against state), которые считают 136 ся одними из самых тяжких. При этом следует отметить, что американцы особенно горды своей государственностью и, как следствие, демократическими свободами, покушение на которые оценивается особенно негативно. Одним из факторов, положивших начало войне за независимость, было убеждение в том, что британское правительство не может обеспечить должное соблюдение законов в Америке. Как пишет Ч. Рембар, "большинство сторонников независимости придерживались крайне консервативного мнения: король Георг и его министры не соблюдают британские законы, право коррумпировано, мы требуем возвращения к старым добрым временам (которых, конечно же, никогда не было), и, оглядываясь на светлое прошлое, американцы возьмутся за оружие, вернут уважение прецедента в праве и обеспечат такое соблюдение политических прав, какого мир до этого не видел" (перевод мой. — К.Д.) [см.: Rembar 1980, р. 50-51]. Существенность признака deceit для англо-американского правого концепта CRIME подтверждается дефинициями многих других терминов. Например, термин misrepresentation имеет следующие определения: 1) "the crime of misstating facts to obtain money, goods or benefits of an other to which the accused is not entitled" [LLD]; 2) "(1) making a wrong statement with the intention of persuading some one to enter into a contract; (2) false statement made willfully to trick someone or to persuade someone to enter into a contract" [DOL, p. 154]. В словаре Гарнера термин misrepresentation сопровождается информацией о том, что он имеет достаточно широкое значение и соотносится как с ложными утверждениями, имеющими мошенническую цель, так и с ложными утверждениями, высказанными без каких-либо противоправных целей. В договорном праве термин может соотноситься и с истинными утверждениями ("a person is guilty of misrepresentation though all the facts stated by him are true, if his statement is misleading as a whole because it does not refer to other facts affecting the weight of those stated") [MLU, p. 567-568]. Термин fraudulent misrep 137 resentation, определяемый как "false statement made to trick someone or to persuade someone to enter a contract", является видовым по отношению к термину misrepresentation и соотносится только с ложными утверждениями, имеющими мошенническую цель [DOL, р. 102]. Субъекты и объекты деяний, соотносимых с термином misrepresentation, соотносятся с терминами, образованными от той же основы, misrepresenter и misrepresentee соответственно [MLU, р. 568]. Термин deceit определяется следующим образом: 1) "dishonesty, fraudulent conduct, false statements made knowing them to be untrue, by which the liar intends to deceive a party receiving the statements and expects the party to believe and rely on them. This is a civil wrong (tort) giving rise to the right of a person to sue the deceiver if he/she reasonably relied on such dishonesty to the point of his/her injury" [LLD]; 2) "(1) the act of giving a false impression or (2) a tort arising from a false statement of fact made knowingly or recklessly with the intent that another person should act on it, with the result that the person who acts on it suffers damage". Согласно данной дефиниции термин deceit сино-нимичен термину fraud в его первых четырех значениях, приведенных в словаре Гарнера [MLU, р. 251].
Репрезентация концепта PUNISHMENT терминами punishment, penalty и их дериватами
Общественная мораль оправдывает право общества наказывать преступника. При этом развитие обыденной культуры может отставать от развития правовой культуры (противление отмене смертной казни) или, наоборот, опережать его (неприменение установленных законом наказаний за адюльтер в США, неприменение телесных наказаний в школах Британии до официальной отмены). Это также подтверждает наличие общих признаков у обыденного концепта MORALITY и правового концепта PUMSHMENT.
В нашем материале также наличествуют еще один глагольный и адъективные дериваты терминов punishment и penalty. Термин punishable имеет два значения: "liable to punishment", если относится к существительному, соотносимому с лицом, и "entailing punishment", если относится к существительному, соотносимому с преступлением - she is not legally punishable , an offense punishable by a $500 fine [MLU, p. 718]. Термин penal имеет значение "referring to punishment" [DOL, p. 175]. Он выступает в качестве терминоэле-мента в ряде терминов-словосочетаний, которые конкретизируют широкое понятие "penal" по различным признакам. Термин penal code ("set of laws governing crime and punishment") конкретизирует понятие "penal" по составляющим права, регулирующим юридическую трактовку преступлений и наказаний. Термин penal colony определяется как "prison camp in a distant place, where prisoners are sent for long periods" и конкретизирует понятие "penal" по характеристикам пенитенциарного учреждения [DOL, р. 175].
Следует отметить, что термин penal colony в настоящее время не употребляется. В XVII веке в Британии возникла практика транспортации осужденных в североамериканские и вест индийские колонии. Данный вид наказания, также как и телесные наказания, часто служил заменой смертной казни. Наибольшее распространение транспортация получила в период с 1788 по 1867 год. Осужденные транспортировались, главным образом, в Австралию. Когда в Австралию хлынул поток свободных колонистов, австралийцы начали выражать недовольство тем, что их колония воспринималась британским правительством как тюрьма. Постепенно количество транспортируемых ухменыналось, и последний корабль с осужденными отправился в Австралию в 1867 году [Briggs 1996, р. 80-81, 162-167].
В современном праве пенитенциарные учреждения соотносятся с термином penal institution ("place (such as a prison) where convicted criminals are kept"). Синонимичные термины penal laws и penal system ("system of punishments relating to different crimes") конкретизируют понятие "penal" по составляющим права, регулирующим соотношение существующих видов наказания и преступлений. Термин penal servitude ("punishment with imprisonment with hard labour") является устаревшим в связи с отменой каторжных работ. Глагольный термин to penalize имеет значение "to punish or to fine" [DOL, p. 175]. В данной дефиниции проявляется интерпретационный периферийный признак правового концепта PUNISHMENT, заключающийся в противопоставлении имущественных и остальных наказаний.
На основании вышеизложенного можно заключить, что фреймовая связь концептов CRIME и PUNISHMENT приводит к проецированию ряда выявленных нами признаков правового концепта CRIME на концепт PUNISHMENT. Например, признак necessity of conviction выделяется в обоих концептах. Выявленный в концепте CRIME признак subjective-objective perception является следствием "состязания" личных мнений юристов-профессионалов, а также неспециалистов в области юриспруденции. "Состязание" личных мнений расценивается как положительный момент при определении соразмерного преступлению наказания. Следовательно, данный признак проецируется и на концепт PUNISHMENT. То же самое можно сказать о признаках circumstance , proof, defense . В предыдущей главе мы отмечали, что в ряде случаев уголовно-ненаказуемое противоправное действие или уголовно-ненаказуемое несовершение должного действия может рассматриваться как преступление. Логичным следствием этого является тот факт, что некоторые санкции гражданского права имеют карательный характер. Таким образом, можно говорить о наличии общих элементов в уголовных и гражданских санкциях. Термин penalty является термином не только уголовного, но и договорного права, что позволяет сделать вывод о наличии общих элементов у уголовных наказаний и санкций, предусмотренных договорным правом. Следствием преступления должно стать наказание, и присутствующий в концепте CRIME признак specification of a subject of a crime трансформируется в признак specification of an object of a punishment . Анализ терминов death penalty и capital punishment показывает, что данный признак конкретизирует объект наказания по признаку пола и возраста. В США возраст, в котором лицо может быть казнено за преступление, наказываемое смертной казнью, разниться от штата к штату. Это свидетельствует о региональной дифференциации концепта PUNISH1VIENT в США. Тем не менее, смертные приговоры выносятся и несовершеннолетним с целью исполнения в будущем. Далеко не все смертные приговоры, вынесенные несовершеннолетним лицам и женщинам, приводятся в исполнение, что является еще одним свидетельством гуманизации наказаний.
Процесс гуманизации наказаний является следствием развития правовой и обыденной культур. Развитие обыденной культуры может отставать от развития правовой культуры (противление отмене смертной казни) или, наоборот, опережать его (неприменение установленных законом наказаний за адюльтер в США, неприменение телесных наказаний в школах Британии до официальной отмены). Это подтверждает наличие общих признаков у обыденного концепта MORALITY и правового концепта PUNISHMENT. Кроме того, это свидетельствует о дифференциации правового и обыденного концепта PUNISHMENT, которая также проявляется в том, что терминологическое значение лексемы punishment уже общеязыкового.
