Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Проблемы изучения мифологем в контексте междисциплинарных исследований
1.1. Подходы к исследованию вербальной репрезентации мифологем в современной лингвистике 14
1.2. Трактовка мифа в научных парадигмах 22
1.3. Особенности правового дискурса 24
1.3.1. Отражение правовых категорий в языке 28
1.4. Типология вербальных мифов в правовом дискурсе 31
1.5. Особенности использования юридических понятий в публицистических текстах 33
Выводы 43
Глава 2. Комплексное исследование базовых концептов правовой сферы
2.1. Правовые концепты в американской лингвокультуре на А фоне русской лингвокультуры 45
2.1.1. Crime-Преступление 47
2.1.2. Punishment-Наказание 56
2.1.3. Freedom-Свобода 63
2.1.4. Justice -Справедливость 72
2.1.5. Law'-Закон 79
2.2. Категоризация правовых концептов в английском языке на фоне русского 87
2.2.1.Crime-Преступление. 90
2.2.2. Punishment'-Наказание 99
2.2.3. Freedom- Свобода 104
2.2.4. Justice -Справедливость 109
22.5. Law-Закон 113
2.3. Сопоставление данных по языковой категоризации 119
Выводы 122
Глава 3. Экспериментальное исследование базовых концептов правового дискурса 124
3.1. Анализ результатов ассоциативного эксперимента с носителями английского языка 127
3.2. Анализ результатов ассоциативного эксперимента с носителями русского языка 136
3.3. Сопоставление результатов ассоциативного эксперимента 144
3.4. Типология ассоциативных связей 146
Выводы 159
Заключение 161
Список литературы 173
Приложение 185
- Подходы к исследованию вербальной репрезентации мифологем в современной лингвистике
- Отражение правовых категорий в языке
- Особенности использования юридических понятий в публицистических текстах
- Crime-Преступление
Введение к работе
В контексте современных лингвокультурологических исследований значительное место занимают вопросы, связанные с особенностями функционирования языковых единиц в различных сферах дискурса. Поскольку специалист-профессионал, использующий язык как средство профессиональной коммуникации, является в то же время и «наивным пользователем языка», его деятельность определяется «в том числе, и культурно-индуцированными мифологемами, последствиями полученного образования» [Кашкин 2002: 18]. С учетом сказанного выше можно предположить, что используемые в сфере профессиональной коммуникации термины в той или иной степени выступают как вербальные мифологемы, то есть являются не просто вербализованными понятиями, но репрезентируют мифологемы, функционирующие в сознании носителя языка.
Проблема исследования мифологем осложняется тем, что при описании вербализуемых феноменов сознания довольно сложно избежать смешения понятий из разных научных парадигм (лингвистики, когнитивной лингвистики, психолингвистики, психологии и пр.) При анализе фактического материала в работе мы будем использовать такие термины, как мифологема, концепт, понятие, стереотип, дискурс. В связи с этим, считаем целесообразным разграничить сферы их употребления.
Теоретические и практические проблемы, связанные с изучением концептов, привлекают внимание многих исследователей в области философии, логики, психологии, лингвистики, культурологии как за рубежом (Р. Джакендофф, Дж. Лакофф, А. Вежбицкая и др.), так и в нашей стране (А.А. Залевская, Н.Д. Арутюнова, Д.С. Лихачев, Ю.С. Степанов, Ю.Н. Караулов, Е.С. Кубрякова, А.П. Бабушкин, И.А. Стернин, З.Д. Попова, С.Г. Воркачев, В.И. Карасик и др.).
Качественное отличие понятия от других форм абстракции состоит в необразном (в смысле наглядности) отражении [Войшвилло, 1989: 7]. В классическом смысле этого термина, понятием считается образование, в котором обобщаются данные опыта, а формируется оно в итоге различных мыслительных операций. Понятие представляет собой результат обобщения предметов некоторого класса по совокупности общих для предметов этого класса и отличительных для них признаков [Там же: 91].
Во многих работах по лингвистике термины «понятие» и «концепт» отождествляются, особенно в тех случаях, когда речь идет о содержании понятия. По мнению Ю.С. Степанова, термины «концепт» и «понятие», исходя из этимологии этих слов, — явления одного и того же порядка. Он объясняет это следующим образом: «По своей внутренней форме в русском языке слова «концепт» и «понятия» одинаковы: «концепт» является калькой латинского слова conceptus "понятие" от глагола concipere "зачинать", то есть значит буквально "понятие, зачатие" <...> буквально значит, в общем, то же самое» [Степанов, 1997: 40].
Термин концепт в отечественной науке появился сравнительно недавно, хотя, как пишет Д.С. Лихачев, проблема концепта, в частности его заместительная функция, стала рассматриваться, начиная с работы С.А. Аскольдова в 1928г. [Лихачев, 1997:280].
Задумываясь над понятиями, которые молниеносно высвечиваются в умственном кругозоре человека и одновременно приводят к четким выводам, С.А. Аскольдов приходит к мысли, что функцию заместительства выполняет особая структура, называемая концептом. «Концепт есть мысленное образование, которое замещает нам в процессе мысли неопределенное множество предметов одного и того же рода» [Аскольдов, 1997:269].
Концепт включает в себя элементы не только языка, но и культуры (экстралингвистический, культурный смысл) и имеет смыслопорождающий оттенок. Другими словами, концепт - это диалектическое единство
языкового и внеязыкового (понятийного или предметного) содержания. Это единица более «глубокая» по своей сути, чем слово. Соответственно, логико-понятийный, концептуальный анализ позволяет рассмотреть многие культурные ценности и сферы культуры.
Несмотря на широкое использование термина стереотип в самых различных научных областях (в массовой коммуникации, социологии, социальной психологии) содержание этого понятия остаётся весьма неопределенным.
Впервые в социологии понятие «социальный стереотип» использовал У. Липпман - по его мнению, это упорядоченные, схематичные, детерминированные культурой «картины мира» в голове человека, которые экономят его усилия при восприятии сложных социальных объектов и защищают его ценностные позиции и права [Lippmann, 1954:79].
У. Липпман пытался объяснить функционирование стереотипов, исходя из анализа социально-психологических аспектов деятельности людей, рассматривая стереотип в системе факторов, которые вызывают его появление.
Рассмотрим в этой связи ещё несколько определений понятия стереотип. Т. Шибутани описывает стереотип, как «... популярное понятие, обозначающее приблизительную группировку людей с точки зрения какого-то легко различимого признака, поддерживаемое широко распространенными представлениями относительно свойств этих людей» [Шибутани, 1969: 98].
Несколько другое определение стереотипа принадлежит Р. Самсонову. По его мнению, в роли стереотипов «... могут выступать общие понятия, термины, категории, художественные образы, метафоры, идеалы, ассоциации, предрассудки, суеверия, моральные нормы и т. п.» [Самсонов, 1970:183]. '
Стереотип — по В. Артемову, — «... это устойчивое, трудноподдающееся внешним влияниям отношение к однородным
явлениям, фактам, людям, разделяемое целыми социальными группами» [Артемов, 1973:145].
Картина мира любого индивида формируется под влиянием мотивов и его собственных суждений. Жизненный опыт человека рационализуется посредством базовых мифологем, являющихся концептами, к которым человек мысленно обращается, принимая эти вербализованные феномены «на веру». Каждый концепт, используемый конкретным индивидом, мифологизирован по-разному, в зависимости от сложившихся в социуме и в языке стереотипов, от субъективного осмысления действительности и жизненных мотиваций субъекта.
В рамках данного исследования в качестве источников использованны юридические публицистические статьи, в которых реализуются определенные коммуникативные ситуации. Такие тексты можно отнести к одному из типов институционального дискурса, либо к промежуточной сфере между институциональным и бытовым дискурсом. Имеется ввиду не текст как независимое, изолированное, обособленное от ситуации законченное произведение, а текст, «взятый в событийном аспекте», то есть дискурс [Арутюнова, 1998].
Дискурс как лингвистическое понятие представляет собой сложный и многоаспектный объект исследования. Сложность эта исходит из многообразия существующих концепций дискурса (философско-исторической, литературоведческой и лингвистической), ибо собственно языковая проекция феномена дискурса по-разному преломляется во взглядах разных языковедов. Интересными представляются интерпретации понятия дискурса, предложенные такими отечественными и зарубежными лингвистами, как Н.Д. Арутюнова, В.И. Карасик, В.Е. Чернявская, И.Б. Руберт и др.
Т.А. ван Дейк выявил, что употребление языка и дискурс соотнесены с миром. Мы можем описывать ситуации с помощью текста и составляющих его предложений. В работах ван Дейка исследуются
проблемы взаимодействия естественного языка и дискурса, употребляющиеся для того, чтобы указывать на что-либо, обозначать что-либо «в мире» или в некотором социокультурном контексте. Автор пишет: «Дискурс дает представление о предметах или о людях, об их свойствах и отношениях, о событиях или действиях, или об их сложном сплетении, то есть о некотором фрагменте мира, который мы именуем ситуацией» [Дейк, 1983:69].
В. Красных определяет феномен дискурса как вербализованную речемыслительную деятельность, которая предстает как совокупность процесса и результата и обладает двумя планами: собственно-лингвистическим и лингво-когнитивным [Красных, 2002:10].
Дискурс как процесс есть сама вербализуемая деятельность, — как результат, он предстает как совокупность текстов. Иначе говоря, собственно лингвистический план дискурса связан с языком и речью, манифестирует себя в используемых языковых средствах и проявляется в совокупности порожденных текстов (дискурс как результат). Лингво-когнитивный план связан с языковым сознанием, обусловливает выбор языковых средств, влияет на порождение (и восприятие) текстов, проявляясь в контексте и пресуппозиции (дискурс как процесс). Дискурс является единым организмом, в котором одномоментно реализуются самые разнообразные аспекты не только языка, но и языкового мышления [Красных, 2002: 10].
Большинство приведенных интерпретаций дискурса могут быть объединены одной его характеристикой, которая представляется нам базисной - дискурс не существует вне прикрепленности к реальному, физическому времени в котором он протекает.
В основу настоящего исследования положена следующая гипотеза: базовые понятия правовой сферы - CRIME, PUNISHMENT, FREEDOM, JUSTICE, LAW,- ПРЕСТУПЛЕНИЕ, НАКАЗАНИЕ, СВОБОДА, СПРАВЕДЛИВОСТЬ, ЗАКОН - представляют собой вербальные
мифологемы, поскольку репрезентируют сложные ментальные образования, определенные признаки которых частично совпадают в наивно-правовом и профессионально-правовом сознании, с одной стороны, и в английской и в русской лингвокультурах - с другой.
Актуальность работы обусловлена следующими моментами:
1) лингвокультурология - одна из наиболее активно
развивающихся отраслей лингвистики; вместе с тем многие понятия этой
области знания являются дискуссионными. К таким спорным вопросам
относится и проблема интерпретации в этой связи таких феноменов, как
мифологема, концепт, стереотип, понятие и дискурс;
2) несмотря на обсуждение мифологем в современной лингвистике,
их специфика и особенности отражения в языковом сознании определены
недостаточно;
3) освещение дискурсивного функционирования вербальных
мифологем в межкультурном и межъязыковом сопоставлении
представляется важным для понимания их специфики в наивно-правовом и
профессионально-правовом сознании представителей английской и русской
лингвокультур.
Объектом изучения являются вербальные мифологемы в английском юридическом дискурсе на фоне русского: CRIME, PUNISHMENT, FREEDOM, JUSTICE, LAW,- ПРЕСТУПЛЕНИЕ, НАКАЗАНИЕ, СВОБОДА, СПРАВЕДЛИВОСТЬ, ЗАКОН. В качестве предмета исследования рассматривается специфика значения вербальных мифологем, их семантические и дискурсивные характеристики в обыденном и правовом сознании носителя языка в английской (американской) лингвокультуре.
Цель исследования состоит в выяснении специфики указанных мифологем в двух направлениях: обыденное / правовое и английское / русское языковое сознание.
Для достижения поставленной цели были определены следующие задачи:
1) определение корпуса базовых мифологем сферы правового
дискурса;
2) дефиниционный анализ лексем CRIME, PUNISHMENT,
FREEDOM, JUSTICE, LAW; ПРЕСТУПЛЕНИЕ, НАКАЗАНИЕ,
СПРАВЕДЛИВОСТЬ, СВОБОДА, ЗАКОН по словарям с целью
отображения их понятийных характеристик;
языковая категоризация правовых концептов, с целью выявления криптоклассов, к которым могут принадлежать рассматриваемые в исследовании лексемы;
проведение ассоциативного эксперимента с целью выяснения специфики значений данных слов в индивидуальном сознании носителей английского и русского языков;
5) сопоставительный анализ экспериментальных данных. Теоретической основой исследования послужили следующие положения:
1. Мифологема - языковой носитель мифа, вербализованная
мифологическая единица, способствующая организации человеческой
деятельности (В.Б. Кашкин, С.Ф. Денисов, А.А. Ворожбитова,
Е.И. Шейгал; Т.В. Чернышова).
Этнокультурная специфика менталитета того или иного народа находит языковое воплощение и имеет различные формы проявления; единицей лингвокультурного описания является культурный концепт (Ю.С. Степанов, Д.С. Лихачев, В.В. Воробьев).
Культурные концепты опредмечиваются через язык и могут быть объективно установлены определенными лингвистическими методами (А. Вежбицкая, В.П. Нерознак, В.И. Карасик, Г.Г. Слышкин, Е.В. Бабаева).
4. Дискурс - текст, находящийся в ситуации реального общения, текст в процессе своего создания и развития (Н.Д. Арутюнова, А.Н. Баранов, В.И. Карасик, Е. С. Кубрякова, Г.Г. Слышкин).
Материалом исследования послужили данные выборки из толковых, юридических и ассоциативных словарей английского и русского языков, газетно-публицистических текстов из газет «The New York Times» [NYT], «US News and World Report» [USN], «Аргументы и факты» [АиФ]; «Комсомольская правда» [КЩ, «Московский комсомолец» [МК] и журнала «Law and Society» [LS] с 2002 г. по 2006 г. (около 400 статей); результаты ассоциативных экспериментов.
Фрагменты юридических публицистических текстов, наряду с другими источниками, являются уникальным языковым материалом, в котором воплощаются когнитивные, психологические особенности говорящих, что открывает пути для лингвистического и этнопсихолингвистического моделирования.
Для достижения поставленной цели и решения перечисленных задач была использована комплексная методика исследования: дефиниционный анализ указанных лексем на основе лексикографических данных; языковая категоризация концептов, относящихся к правовой сфере; ассоциативный эксперимент, проведенный с носителями английского и русского языков.
В ходе исследования были сформулированы и выносятся на защиту следующие положения:
Функционирующие в сфере правового дискурса базовые термины, такие, как CRIME, PUNISHMENT, FREEDOM, JUSTICE, LAW, и их русские соответствия ПРЕСТУПЛЕНИЕ, НАКАЗАНИЕ, СВОБОДА, СПРАВЕДЛИВОСТЬ, ЗАКОН - представляют собой вербальные мифологемы, регулирующие правовое сознание в данной лингвокультуре.
Юридические понятия проявляются в качестве базовых не только в правовой (профессионально-правовой, юридической), но и в наивно-правовой сфере.
3. Концепты CRIME, PUNISHMENT, FREEDOM, JUSTICE, LAW,
(и русские соответствия ПРЕСТУПЛЕНИЕ, НАКАЗАНИЕ, СВОБОДА,
* СПРАВЕДЛИВОСТЬ, ЗАКОН) имеют общую когнитивную базу. Эта
константная часть принадлежит не только языку, но и концептуальному
уровню сознания.
Научная новизна работы состоит в выявлении специфических характеристик исследуемых лексем как носителей мифологем:
а) в определении своебразия словарных характеристик исследуемых
лексем;
б) в сопоставлении ассоциативных реакций в английском и русском
наивно-языковом и правовом сознании.
Теоретическую значимость исследования мы усматриваем в
уточнении понятия вербальной мифологемы; в подтверждении
к\ возможности исследования мифологем с помощью комплекса
лингвистических, психолингвистических и лингвокультурологических методик; в выявлении общего и особенного в функционировании мифологем сферы права в английском (американском) сознании на фоне русского.
Практическая ценность исследования заключается в том, что его
результаты могут найти применение на занятиях по практике английского
языка и переводу юридической литературы, газетно-журнальной
публицистики соответствующей тематики, в курсах лекций по
лексикологии английского языка, теории дискурса, теории и практики
перевода.
І Апробация работы. Основные положения диссертации и полученные
результаты обсуждались на заседаниях кафедры иностранных языков РОСИ (2002 - 2005), в ходе международных конференций «Актуальные проблемы современного иноязычного образования» (Курск, 2005), «Актуальные проблемы языковедения и теории перевода» (Курск, 2005).
По теме диссертации опубликовано 8 работ.
Структура работы.
Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка
литературы и приложения.
Во введении определяются предмет, цель и задачи исследования, обосновываются актуальность и научная новизна диссертации, ее теоретическая и практическая значимость, характеризуются материал и методы исследования, формулируются положения, выносимые на защиту.
В первой Главе «Проблемы изучения мифологем в контексте междисциплинарных исследований» анализируются основные исследовательские подходы к изучению вербального представления мифологем.
Во второй Главе «Комплексное исследование базовых концептов
^ правовой сферы» проводится анализ дефиниций взятых из толковых
словарей, категоризация правовых концептов.
В третьей Главе «Экспериментальное исследование базовых концептов правового дискурса» анализируются данные, полученные в ходе ассоциативного эксперимента, проведенного с носителями английского языка на фоне русского.
В заключении обобщаются результаты исследования и определяются перспективы дальнейших исследований.
Библиография включает 131 работу, 31 словарь, 6 источников примеров и 6 Интернет сайтов.
Приложение содержит таблицы, представляющие языковой материал,
^ образцы анкет на английском и русском языках и результаты обработки
проведенного в рамках исследования анкетирования.
Подходы к исследованию вербальной репрезентации мифологем в современной лингвистике
Данное исследование главным образом ориентировано на подтверждение выдвинутой гипотезы (см. с. 9), заключающейся в особенностях функционирования юридических понятий CRIME, PUNISHMENT, FREEDOM, JUSTICE, LAW; ПРЕСТУПЛЕНИЕ, НАКАЗАНИЕ, СВОБОДА, СПРАВЕДЛИВОСТЬ, ЗАКОН, которые являются мифологемами в правовом и наивно-языковом сознании в английской и русской лингвокультурах. В целях практического использования результатов исследования в русскоязычной аудитории, изучающей английский язык и перевод, анализ проводится на фоне аналогичных фактов русской лингвокультуры.
Языкознание принадлежит к научным отраслям гуманитарного направления, главной задачей которых является изучение человеческого языка. Одним из основных объектов изучения в антропоцентрической лингвистике — в отличие от господствовавшей до конца XX в. системоцентрической [Кашкин, 2005: 273] - становится языковая личность, полное описание которой предполагает и реконструкцию языковой картины мира [Караулов, 1987:43].
Изучение языковых картин мира связывается с различной проблематикой. В частности, с выявлением разного рода пресуппозиций, выводных знаний и смыслов, с организацией речевого и неречевого воздействия, с достижением необходимого уровня коммуникативной компетенции и оптимизацией процесса межнационального общения. Знакомство с языковой моделью мира составляет важное содержание лингвострановедения [Верещагин, Костомаров, 1980; Томахин, 1980]. В целом, изучение языковых картин мира способствует решению проблем соотношения языка и культуры, языка и мышления. Это определяется как теми функциями, которые выполняет язык в деятельности человека и общества, так и факторами, принимающими участие в формировании языковой картины мира.
По М.М. Маковскому картина мира существует в нечетком, неоформленном состоянии. Объективация картины мира включает экспликацию субъективных установок, целей и мотивов жизнедеятельности человека, регулятивных структур и смыслообразующих факторов. Она выражена двумя типами рационализации:
- естественной (рационализация жизненного опыта человека в языке, базовых мифологемах и т.д.) и
- искусственной, осуществляющейся в актах сознательной, намеренной систематической рефлексии над естественным мировосприятием человека, а также над рационализациями первого типа [Маковский, 1996:18].
Итак, языковая картина мира, кроме собственно языковой специфики, несет сведения о своеобразии объективного мира, а также информацию о понятийном мире, который является объектом наиболее значимым для понимания человеческой сущности. Вместе с тем, содержанием языковой картины мира является иерархия ценностей языковой личности [Караулов, 1987:55].
Знания, полученные отдельными людьми в процессе жизнедеятельности, зависят от их индивидуального и социального опыта и позволяют говорить о вариативности и многообразии картин мира, содержащих как общую с другими людьми часть, так и вариативную. В качестве критерия объединения людей может выступать владение ими одним языком. «Язык - это знак принадлежности его носителей к определенному социуму» [Марковина, Сорокин, 1989: 75]. Лингвокультурная общность является одним из возможных объединений людей на основе общих для них знаний. Представители одного культурно языкового сообщества обладают некоторой суммой общих знаний, организованных в картину мира и отличающихся от картины мира представителей другой культурно-языковой общности.
Для каждого представителя любого этнокультурного социума процессы и события реальной жизни составляют среду физического и психологического погружения в действительность. Человек воспринимает эти явления, «пропускает» их через себя: природа оценки отвечает природе человека, он анализирует события и находит для них ячейку в своем мироощущении, из которой затем он как бы «достает» уже знакомое ему понятие и действует почти подсознательно. Такого рода понятия мы будем называть мифологемами.
Вербальная мифологема отражает национальное, социальное и личностное самосознание, она формирует отношение человека к миру. Человек не столько выражает свои мысли при помощи мифологем, сколько мыслит мифологемами, создает при помощи мифологем тот мир, в котором он живет.
Следует обратить особое внимание на этимологию слова мифологема, которую мы увязываем с 2-мя составляющими: «миф» и «логос». Миф - гр. «слово, сказание, предание» [Словарь иностранных слов, 1984:418], логос -гр. «слово, понятие, мысль, разум» (определение, отношение, рассуждение, смысл, высказывание, предложение, основание) [Советский энциклопедический словарь, 1980: 731]. Следовательно, исходя из анализа этимологии этого слова, можно определить специфику его значения, т.е. мифологема - это мифологизированная единица речи, облегчающая понимание между представителями любой лингвокультурной общности, интерпретацию мира.
«Людям просто необходимо жить в мифологизированном мире, где звучание и значение, знак и предмет связаны, поскольку эта связка в сознании позволяет организовать как работу самого сознания, так и действия человека в окружающем мире. Знаки, таким образом, это мифологические единицы (мифологемы), способствующие организации человеческой деятельности... Знак как мифологема — очень экономное средство. Не нужно каждый раз анализировать, почему тот или иной звуковой или визуальный комплекс отсылает наше сознание к определенному предмету или идее» [Кашкин, 2000: 80].
Прежде чем определить собственную позицию в отношении мифологем в правовой сфере в английской и русской лингвокультурах, рассмотрим некоторые исследовательские подходы к феномену мифологема.
Исследованию мифологем посвящено не большое количество работ (Денисов, 1999; Ворожбитова, 2001; Шейгал, 2002; Кашкин, 2001). Как правило, в этих работах анализируются конкретные мифологемы в контексте различных исследовательских подходов (философского, культурологического и др.).
Отражение правовых категорий в языке
На следующем этапе исследования рассмотрим сферу юридического дискурса, характерную для американского и российского социумов.
Разное восприятие права и наличие разного правового мышления у представителей американской и русской лингвокультур обусловлено оппозицией базовых ценностей в их культурных моделях: с одной стороны, - индивидуализм и примат частной собственности, с другой - коллективизм и примат общей собственности. Кроме того, здесь сказывается и различный исторический опыт практики политических свобод, закрепленный в стереотипах сознания формирующих национальный менталитет. Можно заключить, что правовая сфера считается приоритетной в современном обществе.
Очень сложно разграничить интерпретацию лексем, относящихся к юридическому дискурсу, и парадигматических понятий обыденного сознания, обыденных мифологем. Зачастую обыденное сознание легче реагирует на стереотипы, связанные с понятием справедливости, чем на юридические запреты. Только этим обстоятельством можно объяснить появление в обыденном сознании «юридических» стереотипов. Подобные стереотипы мышления, отражаемые в СМИ, являются продуктом общественного сознания, преображающего сложные юридические образования через наивно-этические представления народа в виде этнических стереотипов «справедливости», «хорошего и плохого».
Рассмотрим такие важнейшие термины политико-правового лексикона, как СПРАВЕДЛИВОСТЬ, СВОБОДА, ДЕМОКРАТИЯ. Известен тот факт, что слово "свобода" было написано на знамёнах чуть ли не всех без исключения идеологий за последние два тысячелетия: "И познайте истину, и истина сделает вас свободными", "liberum arbitrum" Эразма, "свобода, равенство и братство" Великой французской революции, противопоставленная равенству свобода персонализма, "свободный мир" как синоним западной демократии, - ясно, что лингвистический анализ едва ли позволит найти в этих и многих других употреблениях данного термина такой общий элемент. Для этого некоторые из употреблений пришлось бы признать недопустимыми (нарушающими языковые конвенции), т.е. сделать отбор, обусловленный экстралингвистическими факторами.
«Язык права - это язык, на котором законодатель выражает юридическую норму» [Kalinovski, 1965: 53]. Пользуясь термином этого ученого в рамках данного исследования, мы рассматриваем мифологемы в "языке юристов", т.е. мифологемы, воплощённые в американском и русском массово-информационном дискурсе на материале популярных юридических текстов в стиле газетной публицистики.
Приведем факты, касающиеся происхождения и современного состояния правового языка в США. "Язык права" - это профессиональное арго, предназначенное как раз для того, чтобы скрыть подлинный механизм функционирования права. Для него характерно употребление множества слов и оборотов иноязычного (латинского и французского) происхождения, непонятных большинству носителей английского языка, так как те же самые понятия в общенациональном языке выражаются другими словами. Американский юридический язык чрезвычайно многословен и - весьма неясен. Проанализировав стандартную инструкцию для жюри присяжных, можно заключить, что даже юридический текст, обращенный, к непрофессионалам, вовсе не рассчитан на понимание непосвященными, но адресован другим членам юридического сообщества.
Язык права - важнейший элемент юридической техники, поскольку он связан непосредственно с выражением права.
Каждая из правовых норм в своем собственном содержании отражает определенную философию общества, достаточно четкую систему взглядов. По своей природе право опирается на систему ценностей, характеризующих общество, т.е. на свое представление о человеке, об окружающем мире, о его морали, и о том, что считается нужным для него, поскольку достойно уважения или является источником добродетели и общественной пользы.
Изучение языка права затрагивает основные области исследований:
1) теорию языка права, как отдельной семиотической системы;
2) прикладной характер языка юридической профессии;
3) социологические особенности языка права, способствующие наиболее полной реализации социальной функции самого права [Тарасова, 2002:98].
Итак, многие ученые обращались к исследованию "языка и права", пытаясь интерпретировать право как коммуникацию, что, в конечном итоге, убеждает нас в том, что изучение "юридического дискурса" или "правовой коммуникации" способно принести такое знание о праве, которое недоступно при других исследовательских подходах.
Поскольку правовая сфера не без оснований считается весьма важным проявлением современного общества, то становится ясен интерес ученых к этой проблеме, так как они видят в изучении юридического дискурса ключ к объяснению социального порядка, тем более что сам этот порядок интерпретируется как возникающий и поддерживаемый в ходе речевой и письменной коммуникации.
Особенности использования юридических понятий в публицистических текстах
Газетно-публицистический стиль охватывает, среди прочего, популярные юридические тексты, относящиеся к области массовой коммуникации, которые воздействуют на актуальные процессы в социуме оперативным документальным отображением, основанном на осмыслении этих текстов и эмоционально выраженной оценке.
Понятие публицистического стиля складывается из языка газет, общественно-политических журналов, выступлений, бесед, дискуссий и т.д. Мы обратимся в дальнейшем к текстам, содержащим юридическую информацию, которая охватывает факты и события правовой и криминальной сферы жизни общества.
Тексты массовой информации образуют своеобразный социальный феномен, включенный в систему социального управления обществом, играют ведущую роль в современном использовании языка как средства воздействия, обладают общими системными и специфическими текстовыми характеристиками, реализуют двуединую цель информирующего воздействия (Б.А. Зильберт; Л.М. Майданова; Е.Ф. Тарасов; Н.Н. Трошина). Создатели публичной вербальной коммуникации не только представляют информацию правового характера, но и воздействуют на массы с целью побуждения их к анализу происходящих событий, а также к активным сознательным действиям.
Приводимый здесь иллюстративный материал взят из узуса современной англоязычной и русскоязычной коммуникации.
В каждом тексте газетной публицистики обязательно должна находить отражение система «психосоциальных стереотипов» обыденного сознания [Чернышова, 2003], то есть мифологем, для того, чтобы успешно воздействовать на чувства массового читателя. В области коммуникации акцент делается на мыслительном и языковом взаимодействии её участников. Популярные юридические тексты ориентированны на разного читателя. Поэтому диалог между читателем и текстом (автором текста) возможен в том случае, если исходные представления о мире и мифологемы у них пересекаются, т. е. реализуется стремление автора к «нейтральности» юридического дискурса. Мифологема в памяти участника коммуникации включена в некоторый круг привычных ассоциаций, понятных зачастую только носителю данной культуры. Подобного рода ассоциации могут материализоваться в виде постоянных слов-спутников, сопровождающих вербализацию данных мифологем в тексте.
В практике СМИ сегодня широко используются методы подсознательного стимулирования, когда отношение адресата к предметам и явлениям действительности формируется с помощью стандартизованных представлений (стереотипов, мифов, слухов), встроенных в информационные сообщения, автоматически вызывая в массовом сознании отрицательную или положительную реакцию на конкретное событие.
Фантомность масс-медиального сознания, магическая функция языка СМИ - все это обусловило важную роль мифа в масс-медиальной коммуникации. Соответственно, мифологема (вербальный носитель мифа) относится к ключевым знакам масс-медиального дискурса. Главной функцией публикаций, имеющих правовую направленность, является высокая степень экспрессивности и эмоциональности. В популярных юридических статьях не подтекст, а сам текст, вполне определенно выражает оценочное отношение к излагаемым фактам.
Наличие эмоциональных и оценочных характеристик можно обнаружить в выдержках из газетно-публицистических статей:
— Сейчас в колонии отдельно от остальных содержатся только четыре злостные нарушительницы, которые были переведены из других исправительных учреждений страны за совершенные во время отбывания срока заключения преступления [АиФ, Дек/2002J.
— Справедливость восторжествовала только сейчас [МК №14/ 2003].
— Незадачливый преступник признался в совершенном грехе и рассказал стражам порядка о том, что едва удрал от целой банды убийц [МК, №46/2002].
Фразы справедливость восторжествовала, незадачливый преступник, совершенный грех, едва удрал, злостные нарушительницы, являются нетипичными для профессиональной юридической сферы, так как статья писалась не для нее, но читателю статьи понятен смысл сообщения и очевидно отношение к событиям автора статьи. (Перевод предложений приведен автором исследования).
- / think it is worse to take somebody - Я думаю, это хуже and put them in a small cell for the rest of посадить кого-либо в their life, deprived of their freedom, never маленькую камеру пожизненно to be pardoned [NYT, Jan. 19/03]. лишив человека свободы, и на дежды на прощение.
- Eighteen men convicted of various - 18 человек, осужденных за crimes got sentences from probation to 5 различные преступления, years of prison [The NY Times, A ug. 25/02]. получили сроки от условных до5 лет тюрьмы. - What is American justice so afraid -Чего боится американское of? [NYT, №5/01] правосудие?
- Far from prison walls, Ebbers, who -Далеко от тюремных стен has not been charged with any crime spends Эберс, которого не обвинили most of his time in his mansion on а нив одном преступлении,
Brookhaven [USN, Jan.6/03]. проводит большую часть сво его времени в своем особняке в Брукхэвэне. Такие выражения, как a small cell, for the rest of their life, I think it is worse, so afraid of, far from prison walls свидетельствует о том, что газетно-журнальная публицистика ориентирована на массовую аудиторию, на создание единого общеэтнического коммуникативного и культурного пространства. Для осуществления этой цели необходимо, чтобы вербальная оболочка популярных юридических статей была доступна массовой аудитории, т.е. максимально приближена к ее речевому узусу. Сказанное сопряжено с «усреднением», «массовизациеи» речевого стандарта публицистики, подбором «общедоступных», общепонятных языковых средств.
Crime-Преступление
Как видно из Таблицы 2.1, данные словарей совпадают в определении CRIME как «деяния, направленного против закона (преступления)». Таблица помогает проследить совпадение и несовпадение в ранге сопоставляемых дефиниций, а также наличие дополнительных дефиниций. В словаре Oxford [2002] на второй позиции ПРЕСТУПЛЕНИЕ толкуется как нечто дьявольское (an evil act). Словари Chamber s [1969], Webster s New [1986], Longman [1987] - толкуют это, как аморальное, нечестное действие (an act wrong morally; an offence against morality; a bad immoral, dishonourable act), В словаре Longman [1987], All Nations [1992] - это «позор» (a shame).
Синонимический ряд концепта CRIME выстраивался по данным двух словарей Oxford Mini Thesaurus [2003], Roget s Thesaurus [1982] (см. Таблицу 2.2).
По данным указанных словарей слово CRIME имеет большое количество дефиниций, в том числе есть и «устаревшие». Все дефиниции, взятые нами из словарей, можно разделить на 3 категории. Это объясняется тем, что в процессе интерпретации устанавливаются значения лексемы CRIME, с одной стороны это - юридические характеристики этого понятия, а также характеристики законодательных систем соответствующих государств, а с другой стороны - моральные характеристики субъектов преступления и этические нормы тех, кто выносит оценку этим субъектам. Поэтому, разграничим данный синонимический ряд лексемы CRIME на следующие категории: 1 -нарушение законодательных актов в данном государстве; 2 - нарушение норм морали и общественного порядка; 3 - оценка противоправного деяния со стороны общества.
В результате анализа интерпретационного поля лексемы CRIME, можно сделать вывод о том, что и в Oxford Mini Thesaurus [2003], и в Roget s Thesaurus[1982] это слово имеет большое количество синонимов, имеющих прямую или косвенную связь с системой установок, впечатлений, относящихся к этому феномену. Мы попытались подразделить эти концепты на 3 категории: 1 - преступление как нарушение законов, предписанных общественными институтами; 2 - преступление, как действия, направленные вразрез морали и жизненных устоев данного общества; 3 - преступление и его оценка со стороны общества, в котором это преступление совершается, в соответствии с общественными социокультурными особенностями. Доминирующим значением концепта CRIME будет являться «противоправное или противозаконное действие, нарушение закона, проступок)), а также «грех, зверство, жестокость, злодеяние, дурное поведение)). Соответственно, в американском языковом сознании к этой лексеме негативное отношение, связанное с наивно-бытовой сферой.
Обратимся к Оксфордскому словарю права [Oxford Dictionary of Law, 2003], который был создан группой практикующих юристов и юристов, занимающихся научной работой. Этот словарь был разработан для людей, не связанных с правовой сферой. Толкование слов не изобилует специальными юридическими терминами, а значит доступно для понимания людей, не связанных со сферой юриспруденции.
CRIME. An act (or sometimes a failure to act) that is deemed by statute or by the common Law to be a public wrong and therefore punishable by the state in criminal proceedings. Some crimes are serious wrongs of a moral nature (e.g.
murder or rape); others interfere with the smooth running of society (e.g. parking offence). Most prosecutions for crime are brought by the police. Crimes are also divided into arrestable offences and nonarrestable offences. Some crimes may also be civil wrong; for ex. theft and criminal damage are crimes punishable by imprisonment as well as torts for which the victim may claim damages [Oxford, 2003: 128].
Сравнение определений и толкований слова CRIME по данным различных словарей показывает, что семантическое значение этого слова определяется признаками «серьезное противоправное действие».
Обращаясь к понятию CRIME, юристы выделяют его конституирующие признаки: общественную опасность - crime of forethought (предумышленное убийство); виновность - alleged crime (вменяемое в вину преступление); противоправность - crime against of nations (преступление против всеобщих законов); наказуемость - capital crime (преступление, наказуемое смертной казнью); аморальность - crimes mala in se (преступления против нравственности, аморальные сами по себе). Аморальность характеризует преступника и выражает взаимосвязь этики и юриспруденции. Юридическая квалификация преступления представляет собой интерпретацию энциклопедического типа, раскрывающую существенные признаки понятия в конкретный исторический период, в конкретном государстве.
