Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Эмотивность как языковая категория 9
1.1. Категория эмотивности как функционально-семантическое поле 9
1.2. Структура семантики слова 14
1.3. Соотношение эмотивности и экспрессивности 17
1.4. Соотношение эмотивности и оценочности 19
1.5. Классификации эмотивно-оценочных лексических единиц 25
1.6. Структура функционально-семантического поля эмотивности 30
Выводы по главе 1 32
ГЛАВА 2. Текстообразующие признаки газетной публицистики 34
2.1. Основные принципы и функции газетно-публицистического стиля 34
2.2. Специфика средств массовой информации в Швеции 41
2.3. Передовые статьи и читательские письма как объект исследования 46
2.3.1. Передовые статьи как тип текста 48
2.3.2. Читательские письма как тип текста 51
Выводы по главе 2 56
ГЛАВА 3. Реализация ФСП эмотивности в шведской прессе 57
3.1. Интенсивы как центральный конституент ФСП эмотивности 57
3.2. Сравнения и фразеологические обороты как конституенты ядерной зоны ФСП эмотивности 63
3.2.1. Сравнения 63
3.2.2. Фразеологические обороты 72
3.3. Метафоры и лексические средства создания иронии как конституенты ближней периферии ФСП эмотивности 83
3.3.1. Метафоры 83
3.3.2. Лексические средства создания иронии 103.4. Прецедентные феномены 113
Выводы по главе 3 129
Заключение 130
Список использованной литературы 132
Список сокращений 144
- Категория эмотивности как функционально-семантическое поле
- Основные принципы и функции газетно-публицистического стиля
- Читательские письма как тип текста
- Интенсивы как центральный конституент ФСП эмотивности
Введение к работе
Эмоциональная сфера человека привлекает к себе внимание лингвистов на протяжении многих лет, поскольку эмоции представляют собой один из способов языковой интерпретации мира посредством эмотивных компонентов семантики слова. В диссертации предпринимается попытка изучения категории эмотивности в языке передовых статей и читательских писем на материале шведских утренних газет «Дагенс Нюхетер» и «Свенска Дагбладет». Эмоциогенность данных типов текстов обусловлена характером осуществляемой в газетном дискурсе коммуникации, а также прагматическими установками автора.
Актуальность настоящей работы определяется
необходимостью дальнейшего исследования человеческого фактора в языке массовой коммуникации, а также различных стратегий введения оценочной информации в текст. Степень субъективизации излагаемой информации зависит, прежде всего, от фактологической базы сообщения, однако отношение автора, определяемое редакционными установками и актуальными потребностями и интересами реципиентов, являет собой необходимое условие эффективного воздействия текста.
Объектом исследования диссертации является функционально-семантическая категория эмотивности, особенности ее выражения в газетном дискурсе, а также анализ типов лексико-стилистических средств репрезентации категории эмотивности в передовых статьях и читательских письмах на страницах шведских газет «Дагенс Нюхетер» и «Свенска Дагбладет».
Теоретической основой работы послужили исследования общих проблем категории эмотивности (Н.Д. Арутюнова 1988, А. Вежбицкая 1997, Е.М. Вольф 1985, П. Хольмберг 2002, В.И. Шаховский 1983, А.А. Уфимцева 1974, 1986 и др.),
лексикографического аспекта отражения эмоций в языке (Ю.Д. Апресян 1992, Н.М. Павлова 1971 и др.), репрезентации эмоций в рамках когнитно-коммуникативного подхода (Н.Н. Болдырев 2002, З.Е. Фомина 1996, В.И. Шаховский 2002 и др.), психолингвистического аспекта репрезентации категории эмотивности (Е.Ю. Мягкова 1990, Т.М. Дридзе 1972 и др.). Изучение особенности выражения категории эмотивности в публицистических текстах представлено в трудах В.Г. Костомарова (1969, 1999), Н.И. Клушиной (1995), Л. Нурда (Nord 1998, 2001), Л. Фёрхова (Furhoff 1986), Р. Хедквиста (Hedquist 1978), X. Странда (Strand 1994) и др. Рассмотрение оценочности и ее лексико-семантического выражения на материале шведского языка нашло отражение в работе И.К. Мулламаа (1980).
Целью исследования является анализ способов репрезентации функционально-семантической категории эмотивности на материале передовых статей и читательских писем, что обусловило решение следующих задач:
определение статуса категории эмотивности, ее соотношения с категориями экспрессивности и оценочности и особенности взаимодействия с психологической детерминантой;
определение специфики репрезентации категории эмотивности в газетно-публицистическом стиле, рассмотрение передовых статей и читательских писем как типов текстов, используемых в газетном дискурсе, представление о шведских газетных средствах массовой информации;
представление способов репрезентации категории эмотивности в виде функционально-семантического поля (далее ФСП) и составляющих его конституентов с учетом иерархического построения, а также имплицитности / эксплицитности репрезентируемых эмотивно-оценочных сем;
4. выявление основных типов каждого конституента ФСП
эмотивности.
Для решения поставленных задач в работе применяются такие методы исследования, как метод полевого структурирования и метод компонентного анализа, а также описательная методика, основанная на анализе лексикографических толкований и контекста.
Материалом исследования послужили передовые статьи и читательские письма, опубликованные в утренних шведских газетах «Дагенс Нюхетер» и «Свенска Дагбладет». Общее количество использованных номеров газет составило около 130, а проанализированных примеров около 1200.
На защиту выносятся следующие положения:
Вербализация эмоционального опыта человека происходит за счет первоначальной аксиологической интерпретации окружающей действительности, формирующей содержание функционально-семантической категории эмотивности. На категориальном уровне эмотивность пересекается с оценочностью, интенсивностью и экспрессивностью. В план выражения полистатусной категории эмотивности входят семантически близкие языковые средства, участвующие в репрезентации исследуемой категории, среди которых доминантными являются лексико-стилистические средства.
Особенности функционирования категории эмотивности в передовых статьях и читательских письмах утренних шведских газет «Дагенс Нюхетер» и «Свенска Дагбладет» заключаются во взаимообусловленном характере взаимодействия информативного и прагматического планов. Эмоциогенность данных типов текстов обусловлена общей коммуникативной установкой, под которой понимается осознаваемое (передовые статьи) и неосознаваемое (читательские письма) воздействие на получателя информации.
ФСП эмотивности в исследуемых типах текста представляет собой единство лексико-стилистических средств, выделенных на основе общего семантического инварианта, под которым понимается выражение эмотивной оценки. ФСП эмотивности представляет собой поле полицентрического типа при слабо выраженной связи между ядром и периферией.
Систематизация конституентов ФСП эмотивности в передовых статьях и читательских письмах обусловлена удельным весом эмотивного компонента в структуре каждого лексико-стилистического средства. Типология анализируемых конструктов исследуемого ФСП позволяет также определить их основные коммуникативно-прагматические характеристики, а также национальную специфику и аргументативный потенциал.
Научная новизна работы заключается в избранном ракурсе рассмотрения объекта исследования, а именно в том, что лексико-стилистические средства создания эмотивности рассматриваются в полевом аспекте как конструкты ФСП, особенность структуры которого определяется спецификой актуализируемых эмотивных компонентов семантики. Исследование средств выражения эмотивно-оценочного отношения проводится на лексическом уровне, как наиболее четко эксплицирующем эмоциональный мир человека и его субъективное отношение к предметам и явлениям окружающей действительности.
Теоретическая значимость работы определяется разработкой категории эмотивности в функционально-семантическом аспекте. Исследование характера взаимодействия эмотивности со смежными категориями, определение типологии лексико-стилистических средств вносит вклад в изучение общетеоретических проблем категории эмотивности и структуры семантики слова. В результате проведенного исследования был выявлен спектр эмотивно-оценочных
средств, функционирующих в передовых статьях и читательских письмах шведских утренних газетных изданий.
Практическая значимость диссертации заключается в том, что ее результаты могут быть использованы при чтении лекционных курсов по лексикологии, теории и практике перевода, прагмалингвистике, могут найти применение в разработке спецкурсов по лингвистике текста, стилистике шведского языка. Результаты данной диссертационной работы могут быть использованы также на занятиях по устной и письменной практике, интерпретации текста.
Апробация работы. Основные положения и выводы диссертационного исследования были изложены в докладах и сообщениях на XXXIII и XXXIV международных филологических конференциях Санкт-Петербурского государственного университета (2004, 2005) и на международной филологической конференции "The First PhD Conference in Scandinavian Languages" в г. Берген (Норвегия) в июне 2005 г., а также отражены в трех публикациях.
Объем и структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав и заключения. К тексту работы прилагается список использованной литературы, включающий 116 наименований, в том числе 36 на иностранных языках, список справочной литературы и принятых в работе сокращений
Введение содержит обоснование темы диссертационного исследования: ее актуальность, теоретическую значимость и научную новизну, в нем устанавливаются цель и задачи, объект и предмет исследования, излагаются основные положения, выносимые на защиту, определяются методы, используемые при анализе собранного материала, а также области применения полученных результатов.
В первой главе диссертации рассматривается функционально-семантическая категория эмотивности, ее соотношение с категориями
экспрессивности и оценочности, осмысление с точки зрения психологического подхода и дается аналитический обзор некоторых классификаций эмотивно-оценочных лексических единиц.
Во второй главе диссертации анализируются текстообразующие признаки газетной публицистики: дается обзор основных принципов и функций газетно-публицистического стиля, рассматриваются особенности шведских газетных средств массовой информации и уделяется особое внимание передовым статьям и читательским письмам как материалам исследования в данной диссертационной работе.
В третьей главе представлена характеристика ФСП эмотивности, а также входящих в его состав конституентов, и делаются выводы по результатам исследования.
В заключении обобщаются выводы по результатам исследования.
Категория эмотивности как функционально-семантическое поле
Категория эмотивности является одной из интереснейших и вместе с тем сложных для изучения языковых категорий. Неопределенность границ собственно явления эмотивности и многообразие средств реализации эмотивности как на различных языковых уровнях, так и на уровне речи требуют дальнейшей разработки данной проблематики, прежде всего, с точки зрения уточнения статуса данной категории и типологизации средств ее репрезентации.
В трудах отечественных и зарубежных ученых определение статуса категории эмотивности производилось с позиций как лексической семантики, так и стилистики. В рамках настоящей работы анализ категории эмотивности осуществляется с позиций функционально-семиологического подхода к описанию фактов языка, специфика которого заключается как в учете особенностей функционирования языкового явления, так и в рассмотрении лингвистических феноменов как непосредственно отражающих ментальную сферу человека. Необходимо отметить, что в данной работе исследование категории эмотивности проводится на лексическом уровне, как наиболее четко репрезентирующем эмоциональный мир человека.
Одной из тенденций развития современной филологии является интегрирование подходов функциональной и когнитивной лингвистики, которое имеет своей целью подчеркнуть их прямую взаимозависимость при исследовании различных вопросов. В этом плане несомненную теоретическую убедительность заключает в себе высказывание М.В. Никитина о том, что «при уяснении общей природы значения необходимо синтезировать и согласовывать различные подходы, взаимно подкрепляя и уточняя их через друг друга, а также учитывая и вмещая специальные концепции значения» (Никитин 1983, 12).
По мнению Н.Н. Болдырева, языковые категории «являются формами концептуализации окружающего мира, формами языкового сознания» (Болдырев 2005, 17). В трактовке термина «языковая категория» можно выделить два основных способа: в широком смысле языковая категория понимается как любая группа языковых элементов, объединенная на основании общего семантического инварианта; в узком смысле языковая категория определяется как «одно из значений упомянутого признака, например, категория винительного падежа, категория совершенного вида» (Филимонова 2001, 37). Каждая языковая категория имеет «понятийную, ментальную основу» (Трунова 1991, 48). Для определения категориального статуса эмотивности необходимо рассмотреть ментальную основу эмоций и способы их вербализации в языке. В.И. Шаховский пишет, что «интеллект и эмоции тесно взаимодействуют в структуре мыслительной деятельности человека; эмоции могут воспроизводиться в сознании так же, как и мысли» (Шаховский 1987, 46). Тезис о единстве рационального и эмоционального в сознании говорит о том, что человек переживает отражаемое им. Это переживание проявляется в эмоциональном отношении человека к предмету речи. Н.Н. Болдырев говорит об интерпретирующей функции оценочных категорий, поскольку «интерпретация является неотъемлемым свойством человеческого сознания и познавательных процессов, в частности» (Болдырев 2005, 32). Вербализация эмоций в языке происходит через эмотивы всех языковых уровней, т.е. через те языковые единицы, которые имеют «эмотивный спецификатор в семантике этих единиц» (Шаховский 1987, 43). Семантика эмотива закрепляется за концептом сложной природы - фреймом эмоции. Актуализация фрейма эмоции происходит с выделением различных его элементов в зависимости от интенции говорящего, коммуникативной задачи. По мнению О.Е. Филимоновой, категория эмотивности является полистатусной когнитивной категорией, репрезентирующейся в языке и речи. Когнитивный характер данной категории заключается «в ментальном обобщении концептуальной сущности языкового представления эмоций» (Филимонова 2001, 45). Аналогичное мнение выражает и В.И. Шаховский: «эмотивность - это всепронизывающая когнитивная категория, мотивирующая всю номинативную деятельность человека и являющаяся внутренней формой языка; отсюда ее полистатусность и многообразие когнитивных репрезентаций в языке и речи» (Шаховский 2002, 10). На современном этапе развития когнитивной лингвистики многие современные ученые говорят об особом эмотивном коде, присущем всем языкам мира, под которым понимается «семиотическая система корреляций между психическими состояниями (эмоциями) коммуникантов и их концептуализацией (семантизацией, вербальными упаковками, т.е. языковлением)» (Эмотивный код языка 2003, 7). Определение категории эмотивности как полистатусной когнитивной категории делает акцент на «обобщенно-типологизирующем аспекте восприятия данного языкового явления» (Филимонова 2001, 45). Речевая актуализация эмотивности позволяет «дифференцированно рассмотреть в единой концепции репрезентацию различных сегментов, участков, блоков функционально-семантического поля эмотивности (лексического, грамматического и др.) с одной стороны, и показать их взаимосвязь в категориальной ситуации в единой функционирующей системе - тексте как области реализации когнитивного эмотивного смысла, с другой стороны» (Филимонова 2001,45).
Сказанное позволяет определить статус категории эмотивности как функционально-семантической категории и рассмотреть данную категорию как функционально-семантическое поле. Исходя из определения А.В. Бондарко, функционально-семантическое поле -«это группировка разноуровневых средств данного языка, взаимодействующих на основе общности их семантических функций и выражающих варианты определенной грамматической категории; это семантическая категория, рассматриваемая в единстве с системой средств ее выражения в данном языке» (Бондарко 2001, 17).
Основные принципы и функции газетно-публицистического стиля
В данной главе мы рассмотрим системность организации газетного стиля как одной из функциональных разновидностей, выделяемых в теории текста и стилистике текста. По нашему мнению, характеристика основных принципов и функций газетного стиля, их внутриязыковой и внеязыковой сущности, исследование специфики современных газетных средств массовой информации Швеции, а также особенностей передовых статей и читательских писем необходимы для анализа средств репрезентации ФСП эмотивности.
Опыт теории функциональной стилистики свидетельствует о том, что определение сущности газетного стиля связано с тем, на какой аспект объекта изучения делается акцент. Исследователи газетного стиля по-разному подходили к данной функциональной разновидности в зависимости от того, что находилось в фокусе их внимания. Темой исследований одних лингвистов являлись языковые средства, создающие единый функциональный облик, отличающий данный стиль от других. Другие концентрировали свое внимание на определении общего принципа, обуславливающего функционирование языковых средств в газете. Одним из первых, обративших внимание на специфические черты, присущие газетному стилю, был Г.О. Винокур, который отметил тот факт, что газетному стилю присущи механизированность, автоматизм и шаблонность, «обусловленная выработанными в процессе газетного производства речевыми штампами, отлитыми словесными формулами, языковыми клише» (Винокур 1924, 124). Г.О. Винокур считал, что для газетного стиля «характерна преимущественно грамматическая, а не словарная установка; в процессе газетной речи задача выбора грамматических форм более существенна, чем задача отбора словарного» (Винокур 1924, 124). Не подлежит сомнению тот факт, что данное объяснение едва ли проясняет специфику газетного стиля на современном этапе его развития, однако сама попытка определить особенности газетного стиля экстралингвистическими факторами весьма обоснованна. Позднее В.Г. Костомаровым было предложено определение общего принципа, регулирующего функционирование газетного стиля. По его утверждению, модель газетного языка «раскрывается как обязательное и прямолинейно-постоянное соотнесение стандартизированных и экспрессивных сегментов речевой цепи, их чередование и контрастирование, характер которого в деталях материализации зависит уже от частных особенностей моделируемой газетной действительности; иными словами, ее языковая модель газетный язык - создается одновременным действием ориентации на экспрессию и стандарт, составляющим единый конструктивный принцип» (Костомаров 1969, 13). Семантическая определенность данного принципа убедительно точно, по нашему мнению, характеризует саму специфику газетного текста. Доказательством обоснованности данной концепции служит и тот факт, что данный принцип с незначительными различиями был взят за основу в дальнейших исследованиях различных ученых. На наш взгляд, логичность изложения является объективным критерием «долголетия» данной концепции, положившей начало прочно установившемуся в лингвистике представлению о газетном стиле как о системе, сочетающей в себе экспрессивные и информативные моменты. Таким образом, вслед за В.Г. Костомаровым мы считаем, что взаимодействие языковых и экстралингвистических факторов, а также сочетание стандарта и экспрессии являются движущей силой развития данного функционального стиля. В то же время о невозможности выделения газетного стиля как самостоятельного функционального подвида говорит М.В. Горбаневский, основывая свою точку зрения на том, что данный стиль подвергается сильному воздействию других функциональных разновидностей, «он как бы размывается снаружи» (Горбаневский 2000, 25). По его мнению, газетный стиль правильнее называть языком массовых коммуникаций. Автор пишет, что предлагаемый В.Г. Костомаровым принцип чередования стандарта и экспрессии на современном этапе развития языка СМИ является не соответствующим действительности, поскольку «одни речевые сообщения в газетах подчеркнуто стандартны, другие - избыточно, агрессивно экспрессивны, например: "Владимир Путин продемонстрирует публике причудливый крендель, выписанный над Европой. ВВП за двое суток планирует облететь аж четыре города..." (МК. 2000. 17 апр.)» (Там же). Необходимо заметить, что целесообразность разграничения речевых сообщений, согласно концеции автора, на информативные и экспрессивные нельзя признать теоретически обоснованной, поскольку непосредственный анализ каждого из них позволяет нам осознать принципиальную взаимосвязь информативности и оценочности. Кроме этого, подобное понимание природы экспрессивных сообщений противоречит одной из основных идей стилистики, заключающейся в том, что экспрессивные сообщения обязательно несут в себе и определенную долю информации, хотя необходимо признать и то, что М.В. Горбаневский был прав, отмечая избыточную агрессивность некоторых газетных сообщений.
Читательские письма как тип текста
Обобщение теоретического материала, посвященного типу текста «читательское письмо» демонстрирует расхождение взглядов ученых, что может быть связано с «нежурналистским» происхождением изучаемого нами объекта. По мнению А.А. Тертычного, письма, публикуемые в рубрике «письма наших читателей», не входят в понятие «эпистолярная публицистика», а сама рубрика не является жанрообразуюшим фактором. Однако исследователь тут же делает оговорку, что «под этой рубрикой может быть опубликован текст, который действительно представляет собой произведение эпистолярной публицистики» (Тертычный 1998, 237). Е.П. Прохоров считает, что письмо как жанр «стоит где-то на грани аналитико-социологической публицистики (корреспонденция, статья, обозрение) и публицистики художественной (очерк, фельетон, памфлет), соединяя в себе существеннейшие признаки той и другой областей публицистики, будучи областью перехода от аналитической к художественной публицистике или наоборот от художественной к аналитической» (Прохоров 1969, 5). Исследователь функционально-семантического типа текста «письмо» Л.В. Нижникова считает, что данный тип текста сочетает в себе элементы, обслуживающие различные функциональные стили: «проникающая, «вертикальная» природа письма обуславливает необходимость отнесения его к сложным образованиям, в рамках которых взаимодействуют различные функциональные стили» (Нижникова 1991, 6).
Специфика исследования читательских писем, проводимого шведскими учеными (например, Mral 1997) заключается в рассмотрении экстралингвистических факторов, определяющих содержание и значение читательских писем. Шведские исследователи газетных средств массовой информации определяют читательские письма как обязательную черту демократического развития государства, поскольку читатели имеют возможность выразить мнение по поводу происходящих в общественно-политической жизни страны процессов. История становления западной прессы показывает, что присылаемые читателями материалы изначально занимали большее место на газетных полосах, чем редакционные материалы, а сами газеты являлись «сборником комментариев со стороны общественности» (Habermas 1988, 61). Естественно предположить, что читательские письма являлись одним из наиболее дешевых способов поиска газетных материалов, «поскольку бюджет газетного издания формировался за счет подписчиков и не всегда позволял выплату жалования журналисту» (Mral 1997, 163). Как видим, плодотворное сотрудничество между газетными редакциями и читателями имело целью удовлетворение взаимных интересов вышеозначенных сторон: с одной стороны, читатели имели возможность высказать свое мнение, с другой стороны, редактор заполнял газетные полосы разнообразным материалом. С течением времени редакционный «спрос» на читательские материалы существенно снижается, что, по мнению Биргитты Мраль, связано с коммерциализацией газетных изданий и общим профессиональным ростом журналистов. Тем не менее «существенным плюсом газеты всегда являлся акцент и на читательские письма» (Mral 1997, 223). Необходимо также отметить, что, по мнению данного исследователя, приоритет информативной и воздействующей функций, выполняемых газетными изданиями, представляется сомнительным, поскольку газета, прежде всего, обслуживает определенный круг читателей и, следовательно, отражает сферу их интересов и потребностей. Б. Мраль приходит к выводу, что в иерархии функций, осуществляемых газетными изданиями, социально-коммуникативная функция является ключевой: «читатель может быть анонимным, скрытым в цифрах или представленным в определенной социальной группе, однако именно он является важнейшим фактором, оказывающем влияние на формирование газетного содержания» (Mral 1997, 217 - 218). Из этого, в свою очередь, явствует следующее: одним из конкретных «инструментов» реализации этих функций являются читательские письма.
На современном этапе развития шведских газетных массмедиа читательские письма представляют собой один из важнейших элементов массовой коммуникации. Исследование закономерностей и особенностей функционирования писем читателей представляет значительный интерес как в плане развития всего публицистического дискурса, так и с точки зрения ряда лингвистических аспектов. Вслед за Л.В. Нижниковой мы также считаем, что письмо - это «завершенный текст, имеющий явно выраженную прагматическую ориентированность на достижение перлокутивного эффекта в виде ответного письма и /или действия» (Нижникова 1991, 4). Следует отметить, что письма читателей ("insandare") как самостоятельная рубрика в исследуемых нами газетных изданиях подчиняются определенным закономерностям, как то разнообразие затрагиваемых тем: читатели комментируют политические, экономические и социальные процессы. Кроме этого, для читательских писем присущи определенные языковые конструкции, нехарактерные для других газетных рубрик, как-то эмфаза, преобладание эмоциональной интерпретации действительности и т.д.
Читательское письмо представляет собой, прежде всего, тип текста, который характеризуется следующими текстовыми категориями: информативностью, антропоцентричностью и субъективной модальности. Содержание категории антропоцентричности прежде всего определяется установкой изучаемого типа текста на экспликацию собственного мнения при неизменном составе участников, а именно: адресата и адресанта, или, точнее, группы людей, выступающей в качестве участников коммуникации.
Интенсивы как центральный конституент ФСП эмотивности
Постоянное стремление журналистов к интенсивации излагаемого материала приводит к использованию лексических единиц с отрицательной семантикой, прагматический потенциал которых актуализируется за счет разнообразных ассоциативных связей, иррадиируемых денотатом данной лексической единицы. В семантике данных слов происходит процесс создания нового усилительного значения, связанного с основным, что способствует более действенной экспликации эмотивно-оценочного отношения. Это связано с тем, что одной из особенностей человеческого сознания является апелляция к повышенной интенсивности обозначаемого признака, что обуславливает возникновение эмоциональной реакции. (11). Anda kan jag inte forsta vikten av att oljefartyg ska tillatas navigera sig fram mellan skargardens kobbar och skar for att slutligen na fram till Stockholms mest centrala delar. Det ar ett vansinne som forr eller senare kommer att sluta і en katastrof for huvudstaten (DN 27.01.03). Все равно я не могу понять смысла того, зачем было разрешать нефтяным танкерам продвигаться между шхерами к центральной части Стокгольма. Это -безумие, которое рано или поздно закончится катастрофой для столицы. (12). De lantbrukare som drabbats av det stora salmonellautbrottet blir daremot kompenserade av Jordbruksverket. Igar beslutade regeringen att bevilja myndigheten ytterligare 80 miljoner kronor і forskottersattning till bonderna. Beslutet ar ett av manga exempel pa en skandalos jordbrubpolitik (DN 22.08.03). Зато земледельцы, пострадавшие от вспышки сальмонеллы, получат компенсацию от Комитета по сельскому хозяйству. Вчера правительством было принято решение о дополнительном выделении 80 миллионов крон данному комитету для авансовой компенсации крестьянам. Данное решение является одним из многочисленных примеров возмутительной сельскохозяйственной политики. Прагматический характер данной категории подчеркивает и тот факт, что значительная часть примеров содержит явления удвоенной интенсификации. По мнению СЕ. Родионовой, частотное использование интенсифициирующих средств приводит к тому, что они «постепенно стираются, «изнашиваются» и перестают обращать на себя внимание» (Родионова 2005, 162). Подобное объединение интенфициирующих элементов способствует более эффективному воздействию на адресат. (13). Man kan lagga till en sak: svenskarnas hysteriskt hoga krav pa korrekt svenska і tal och skrift. Jag har bott en period і USA - som ar oppet mot invandrare dar Sverige ar slutet och kunde notera den genuina forstaelsen for den som inte kan lara sig spraket perfekt (DN 2.03.03). Можно добавить еще одно: неимоверно высокие (Іоукв. до истерики высокие) требования шведов к правильному владению разговорным и письменным шведским языком. В течение некоторого периода я жил в США - стране, открытой для иммигрантов, в то время как Швеция закрыта, и заметил, что американцы проявляют понимание к тем, кто не в состоянии выучить язык в совершенстве. Исследователи пока еще не пришли к единому мнению по поводу включения в состав интенсифициирующих средств фразеологизмов и фразеологических оборотов. Вместе с тем, фразеологизмы представляют собой яркие средства интенсификации, заключающие в себе реализацию определенной прагматической информации. (14). Landstingspolitikerna bryr sig endast om siffror. Det lonar sig inte alltid stalla upp och gora ett bra jobb! Slutsatsen blir att landstingsanstallda inte ar sa mycket som vatten varda. Vart vart samhalle, med landstinget і spetsen, ar pa vag vagar jag inte tanka pa, det enda jag kan konstatera ar att alia beslut som tas bara leder till forsamringar (SvD 05.12.03). Политики в ландстинге беспокоятся только о цифрах. Нет смысла в том, чтобы всегда идти навстречу и хорошо делать свою работу! Вывод из этого следующий: служащим ландстинга грош цена (букв, стоят столько же, сколько вода в реке). Не смею даже думать о том, куда катится наше общество с ландстингом во главе. Единственное, что я могу утверждать, все принимаемые решения ведут только к ухудшению. Таким образом, интенсивы занимают ключевую позицию в ядре ФСП эмотивности, поскольку семантика данных эмотивно-оценочных средств представляет собой непосредственную репрезентацию эмотивно-оценочного отношения. Приращение смысла создается за счет внесения дополнительной характеристики, обусловленной субъективностью восприятия человека. Это, в свою очередь, означает то, что интенсивность сопутствует эмотивности как показатель степени качественного усиления обозначаемого признака. Эффективность актуализируемых с помощью интенсивов прагматических установок способствует реализации воздействующей функции газетно-публицистического стиля.
Похожие диссертации на Репрезентация категории эмотивности в публицистических текстах : На материале шведских газет "Дагенс Нюхетер" и "Свенска Дагбладет"
