Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Антропонимия как система лингвистических и социокультурных знаков 16
1.1. Семантические особенности и структура антропонимов 16
1.2. Лингвокультурологические и психолингвистические особенности антропонимов 29
1.3. Философские предпосылки изучения антропонимов как социокультурных знаков 41
Выводы по первой главе 49
Глава II. Древнеанглийская антропонимия 52
2.1. Морфонологические особенности древнеанглийской антропонимии 52
2.2. Семантические особенности древнеанглийской антропонимии 59
2.3. Социокультурные особенности древнеанглийской антропонимии 75
Выводы по второй главе 83
Глава III. Среднеанглийская антропонимия 86
3.1. Морфонологические особенности среднеанглийской антропонимии 86
3.2. Социокультурные особенности среднеанглийской антропонимии 93
Выводы по третьей главе 102
Глава IV. Новоанглийская антропонимия 105
4.1. Морфонологические особенности новоанглийской антропонимии 105
4.2. Социокультурные особенности новоанглийской антропонимии 111
4.3. Морфонологические особенности современной антропонимии 118
4.4. Социокультурные особенности современной антропонимии 126
4.5. Фоносимволические особенности современной антропонимии 133
Выводы по четвертой главе 144
Заключение 147
Библиографический список использованной литературы
- Лингвокультурологические и психолингвистические особенности антропонимов
- Семантические особенности древнеанглийской антропонимии
- Социокультурные особенности среднеанглийской антропонимии
- Морфонологические особенности современной антропонимии
Лингвокультурологические и психолингвистические особенности антропонимов
Эту же идею, но представленную в свете современных теорий когнитивизма и социолингвистики, находим в зарубежной науке. Р. Хадсон (R.Hudson) в своей монографии «Социолингвистика» рассматривает связь культуры и языка через знание, которое выше было обозначено как «мышление» и «сознание». Согласно Р. Хадсону, связующим звеном между языком и культурой является знание, так как и культура, и язык являются определенным видом знания [Hudson, 1996, р. 71].
Философские предпосылки в изучении непосредственно имени личного и его места в культуре вообще наиболее полно и глубоко представлены в труде известного русского философа XX века П.Флоренского «Имена». Отмечая своеобразное место, которое принадлежит имени человека в культуре, он присваивает именам статус факта культуры. Им делается интересный вывод о том, что любое имя человека является определенным архетипом его духовного и личностного строения. Это заключение является следствием того факта, что количество личных имен, обслуживающих человечество на протяжении многих веков, ограничено в сравнении с ростом численности населения. Несмотря на фонетическую вариативность имен (Мария - Магу - Mariah; Theodor - Деодат -Федор - Богдан), всегда сохраняется основное значение (сема) имени [Флоренский , 1998, С. 503].
В отечественной науке, в которой антропонимы традиционно рассматриваются в рамках лингвистики, насчитывается, тем не менее, значительное количество работ, формально соотносящихся с языкознанием, но по содержанию раскрывающих ценность и роль имени в культуре. К таким работам необходимо в первую очередь отнести опять же исследование А.В. Суперанской «Имя через века и страны». В этой работе автор поднимает философский вопрос о взаимозависимости имени человека и его судьбы. Красной нитью проходит мысль о том, что имя человека является одним из способов социализации и приобщения индивида к культуре [Суперанская, 1990].
Изучение связи между именем человека и культурой проводится авторами многих исследований. М. Кнаппова в статье «Языковые аспекты общественного функционирования личных имен» непосредственно в личных именах отмечает факт наличия языковой культуры, который базируется на теоретических знаниях, законах развития общества в синхронии и диахронии, а также на познаниях, заимствованных из социальной психологии [Кнаппова, 1981, С.66-67].
Существует и достаточное количество исследований, изучающих имена в свете определенной культуры. Примером может послужить учебное пособие «Имя личное в истории и культуре Великобритании и США», разработанное Т.М. Комаровой и СИ. Гарагулей в 1998 году. Данное реферативное пособие предоставляет справочную информацию о тенденциях и факторах, влияющих на процесс имятворчества.
Многочисленны также исследования, изучающие личные имена как знаки социокультурные, которые раскрывают национально-культурную специфику речевого поведения определенного этноса. Эта проблема представлена, например, в следующих работах: А.В. Суперанская «Имена собственные в чужой языковой среде» (Москва, 1964), М.А. Оликова «Обращения в современном английском языке» (Киев, 1973), В.А. Никонов «Имя и общество» (Москва, 1974), А.А. Черноборов «Лингвострановедческий анализ английских личных имен» (Москва, 1994).
По отношению ко всем вышеперечисленным тенденциям в изучении имени собственного личного научная новизна данного исследования заключается в попытке автора синтезировать языковой подход в исследовании английской антропонимии с социокультурным. Новаторским является исследование морфонологических особенностей антропонимов в диахронии. В качестве основного социокультурного фактора обновления имен выдвигается зависимость состава антропонимикона от доминирующего на конкретном историческом этапе верования. Фоносимолический анализ современных антропонимов, не проводившийся ранее в ономастике, позволяет по-новому подойти к решению вопросов семасиологии личных имен. Таким образом, синхронно-диахроническое исследование английского антропонимикона через анализ и синтез морфонологических и социокультурных изменений, происходящих в его составе, дает возможность в наиболее интегрированном и законченном виде представить эволюцию именника английского языка и определить повторяющиеся и единичные тенденции в развитии английской антропонимической системы.
Поставленные задачи предопределили выбор методов исследования. При общем синхронно-диахроническом подходе в изучении имен используются такие методы, как этимологический, словообразовательный, формантный, фоносимволический. Определение основных лингвокультурологических аспектов и приемов, на основании которых производится исследование, включает, во-первых, описание номенклатуры личных имен, основанное на таких лингвистических методах, как этимологический, словообразовательный, формантный, фоносимволический анализ; во-вторых, описание номенклатуры имен, основанное на таких методах, как статистический, культурологический и исторический анализ антропонимии.
Семантические особенности древнеанглийской антропонимии
Размышления о социальной природе имени базируются на анализе имен святых, имен народной словесности, а также выделении некоторых общих закономерностей в функционировании имен. На фоне данных исследований красной нитью проходит мысль о том, что имя не только идентифицирует отдельных людей, но на основе имени формируется и отдельный типический склад личности.
Во-первых, уже в народном сознании имена делятся на группы. И это, в первую очередь, основывается на именах святых и великомученников. Имя святого - это не просто имя, выхваченное из всего многообразия имен, - это определенная духовная задача, которую должен выполнить его носитель. Типизация личности на основании духовной задачи, которую выполняет носитель канонического имени, однако, не объясняет типизацию личности в языческих культурах. Мы считаем, что в языческих культурах, которые в нашем исследовании представлена ранним древнеанглийским периодом, происходил обратный процесс: не житие происходило по данному имени, а имя давалось в соответствии с культурными и социальными идеалами. Именно реалии повседневной жизни определяли и номенклатуру используемых имен.
Доказывая факт существования типологии личностей по именам, П. Флоренский обращается к именной типологии, основанной на народной словесности. П. Флоренский отмечает, что «...какой бы народной словесности мы не взяли, непременно встретимся с типологией личных имен. Определенным именам народной словесности соответствуют в различных произведениях одни и те же типы, одни и те же не только в смысле психологического склада и нравственного характера, но и в смысле жизненной судьбы и линии поведения... Предуказание именем судьбы и биографии - в произведениях народной словесности служит свидетельством, что для народного сознания есть четырехмерная временно-пространственная форма личности, ограничивающая ее от головы до пят. От правого плеча до левого, от груди до спины и от рождения до могилы. Краткая же формула содержания в этих границах - есть имя» [Флоренский, 1998, С.466]. Признаки имени, и соответственно, и признаки типа личности, заложенного в имени народным творчеством, находят свое выражение в пословицах и поговорках об именах, дразнилках и частушках, песнях, былинах и сказках, в которых признаки личности, имплицитно выступающие через имена, основаны на рифмовках или созвучии. Подмечая такую черту народной антропонимической словесности, П. Флоренский говорит о том, что «... разве не естественно, чтобы свойство имени, аналитически из него вытекающее, - и звуком выражалось, похожим на звук самого имени. Было бы даже странно, если бы тождественное не могло быть выражено созвучием. И потому смысл предусматривает рифму, а рифма намекает на единство смысла» [Флоренский, 1998, С.467].
Это положение отражается также и в словарях имен или реестрах об именах. Так, П. Флоренский ссылается на «Реэстр о дамах и прекрасных девицах» [Флоренский, 1998, С.468], где встречаются следующие характеристики женских имен: «Толста да проста Афросинья», «Песни спеть Дарья», «Пирожная мастерица Феодора» и другие занимательные и образные сравнения. Примечательно то, что подобные таблицы встречаются и у других народов и имеют глубокие исторические корни. Вероятно, что через такие характеристики отражались те или иные качества личности, присущие людям, носящим определенное имя. Это также в некоторой степени доказывает основную задачу имени как определителя типа личности.
Однако важнейшим доказательством гипотезы об именах, как выразителях духовного строения личности, является постулат П.Флоренского об именах как фактах культуры: «Когда пытаются умалить ценность имен, то совершенно забывают, что имен не придумаешь, и что существующие имена суть некоторый наиболее устойчивый факт культуры и важнейший из ее устоев» [Флоренский, 1998, С.503]. Доказывая данное положение, автор указывает на тот факт, что количество имен, обслуживающих человечество, в целом ничтожно мало в сравнении с количестовм всех людей, населяющих планету. И именно то, что это ограниченное количество имен заимствуется народами на протяжении многих тысячелетий, доказывает их значимость как фактов культуры. Соглашаясь с данной гипотезой, нам, тем не менее, хотелось бы отметить, что круг имен, рассматриваемый автором, ограничен христианскими именами. Следовательно, из сферы исследований исчезают имена и традиции именования, характерные для других конфессий и верований.
Наконец, рассматривая имена как «фокусы социальных энергий» [Флоренский, 1998, С.479], П. Флоренский затрагивает и философско-психологические основы формирования популярности имен, а также самого процесса наречения. Во-первых, П. Флоренским делается справедливый вывод о том, что на популярность имени в определенный период истории влияют конкретные люди - носители определенного имени. Чаще всего это «... почитаемый Государь или какое-либо другое лицо, стоящее на виду и привлекающее к себе внимание, как правитель, руководитель, большой талант и т.д.» [Флоренский, 1998, С.476]. Как правило, распространению и популярности имени служит положительная оценка имени обществом, а также комплекс позитивных установок, распространяющихся вместе с именем на нарекаемого. Во-вторых, опровергая теории сторонников взгляда на имена как на метки, П.Флоренский делает попытку раскрыть значимость самого процесса именования, который по сути опровергает точку зрения на имена как на комбинацию звуков: «Признавать имя пустым призраком, тенью теней... и вместе с тем приносить в полноте нежных чувств это ничтожество в первый дар обрадовавшему своим рождением младенцу - психологически решительно невозможно...» [Флоренский, 1998, С.477].
Социокультурные особенности среднеанглийской антропонимии
ЖдеЫап (Т: Л беЫап аебеї stan) - буквальное значение «благородный камень»; метафорическое значение - «защитник», «воин». В любом случае наличие прилагательного Лібеї, соотносимого и применительного только для характеристики человека и используемого в составе личного имени в комбинации с неодушевленным существительным, ведет к метафоризации композита stan, заставляя переосмысливать его в плане поиска среди компонентов его значения тех, которые также обладали бы семами, соотносимыми с понятием «человек». К таким семам можно отнести вторичное значение существительного "stan" - «твердый, стойкий».
Ждеі аг (T:iE6elgar ззбеї gar) - буквальное значение «благородное копье»; метонимическое значение - «воин». Метонимический перенос основан на пространственно-временном тождестве композитов и в данном случае представлен синекдохическим образованием, при котором часть («копье») репрезентирует целое («воин»). Прилагательное ЖЬеІ, как и в предыдущем примере, выступает в качестве активизатора «одушевленных» сем существительного «копье».
ЖдеШеге (Т:Л5беШеге аебеї here) - буквальное значение имени «благородное войско», метонимическое значение имени - «воин». Как и в
Существительное"\\аі1Г здесь рассматривается в поэтическом значении «воин» Процесс перехода значения «волк» в значение «воин» в именах собственных рассматривается на стр. 71. предыдущем примере, метонимия базируется на отношении части к целому. При этом связь элементов по признаку одушевленности более очевидна, так как собирательное существительное «войско» в качестве единиц его собирательности подразумевает отдельных воинов.
Во второй группе можно рассмотреть антропонимы, одним из композитов которых являются синонимичные . эпитеты "torht" и "berht\beorht\breht". В отличие от прилагательного ЖЬеІ, которое в значительной степени влияет на «одушевление» используемого с ним существительного, прилагательные "torht" и "berht" в большей степени подвергаются процессу персонификации под воздействием некоторых сем значения сопровождающих их существительных. Рассмотрим два антропонима, в состав которых входят отмеченные прилагательные.
Torhthelm (Т: Torhthelm torht helm) - буквальное значение «яркий, сверкающий шлем»; метонимическое значение - «воин», так как именно среди компонентов значения существительного «шлем» на первое место выступают семы «защита», «торжественность». Эпитет «сверкающий» также косвенно несет в себе позитивную характеристику воина в сверкающем шлеме. Это -победа и успех.
Berhtulf (Т: Berhtulf beorht wulf) - буквальное значение «яркий волк»; метафорическое значение - «воин». Данный пример интересен тем, что в нем значение композитов имени определяет формирование метафорического значения в равной степени, т.е. второстепенные семы двух элементов становятся основными при употреблении в личном имени. Второстепенные значения обоих композитов формируют основное значение всего антропонима. Под воздействием сем значения прилагательного "berht" - яркий, славный, выдающийся - модифицируется семантика существительного "wulf, которое приобретает значение «воин», «защитник». С другой стороны, именно наличие антропоморфных сем в общем значении существительного "wulf позволяет проявиться таким семам прилагательного "berth", как «славный», «выдающийся». Использование метафоры и метонимии также являлось распространенным стилистическим приемоми, обнаруженным в семантической организации антропонимов древнеанглийского периода. Перед рассмотрением конкретных примеров необходимо кратко осветить наш подход к пониманию формирования метафорического и метонимического значения в антропонимах. Следует отметить, что, хотя некоторые авторы и отмечают наличие поэтических фигур в структуре двусоставных антропонимов, однако в тени остается вопрос о том, как происходит процесс метафоризации или метонимизации личного имени. На наш взгляд, на процесс метафоризации или метонимизации личного имени в древнеанглийский период значительное влияние оказывал общий культурологический фон. Именно такие основополагающие культуремы как завоевания, сражения, войны и воины подлежали метафоризации и метонимизации в двусоставных антропонимах.
Раскрывая процесс формирования метафор, Дж. Лакофф отмечает, что "metaphor is principally a way of conceiving of one thing in terms of another, and its primary function is understanding..." [Lakoff, 1980, C.36]. Применяя логику данного высказывания к формированию метафорического значения личного имени, можно сделать вывод о том, что имя личное в древнеанглийской культуре являлось средством поэтизации человека, а через нее - и отгадывания его функции и назначения в обществе (understanding).
Использование метафоры. Как правило, метафорический перенос складывался на основе обыгрывания понятия «воин», как одного из наиболее значимых в германской антропологии. Первая группа метафоризованных антропонимов в своем составе имеет зооморфные существительные "wulf" («волк»), "earn" («орел»), "hun(d)" («собака»), в которых под воздействием оттенков значения сопровождающих их композитов на первый план выступает непрямое значение апеллятивных основ - «воин». Фактором, благоприятствующим формированию непрямого значения, является и культурологические ассоциации в германской мифологии с отмеченными существительными. Как известно, в основе верований многих германских племен лежал тотемический миф о сверхъестественном родстве между членами племени или рода и тотемом Волка. Кроме того, Волк являлся хтоническим животным наиболее почитаемого англосаксами бога Одина. Собака и Орел для древнегерманских племен также несли в себе положительную символику. Собака, будучи одним из первых одомашненных животных, является лучшим другом человека и олицетворяет преданность, храбрость и бдительность. Орел, являясь одним из наиболее распространенных символов фауны, олицетворяет храбрость, веру, победу, величие и власть [Фоли, 1997, С. 284, 296].
Среди отмеченных зооморфных существительных наибольшей частотностью в составе антропонимов характеризовался апеллятив «волк». Трансформация прямого значения существительного "wulf" - «волк» в переносное «воин» является результатом влияния как непосредственного значения сопровождающих апеллятивных основ, так и объекта номинации антропонимов. Расположение композитов имени, сопровождающих существительное "wulf в порядке возрастания проявления значения сем, соотносимых с бытием человека-воина, а не животного, может служить наглядным доказательством того, как модифицируется значение апеллятивной основы в антропониме. (В скобках указано значение сопровождающей основы).
Морфонологические особенности современной антропонимии
Результаты, представленные в таблице, обнаруживают следующие тенденции в образовании гипокористик среди женских и мужских имен: - гипокористики женских имен личных наиболее часто образуются с помощью суффикса -іе (18.9%). Для мужских имен образование гипокористик по этой модели нетипично (4.2%). Следовательно, гипокористический суффикс -іе можно рассматривать как преимущественно женский гипокористический суффикс; - гипокористики мужских имен наиболее часто образуются безаффиксальным способом (19.3%) усечения полного варианта имени. Для женских имен данный тип имяобразования нетипичен (1.8%); - гипокористики как мужских, так и женских имен наиболее часто образуются при помощи суффикса -у - 14.2% и 16.2% соответственно. Данный суффикс можно рассматривать как андрогенный, служащий целям образования гипокористик для обоих родов.
Преобладание определенной модели образования гипокористики имени, обнаруживающее явную дифференциацию среди мужских и женских имен, предполагает не только анализ структурных особенностей имени, но и анализ особенностей фоносемантики компонентов антропонима.
Фонема I ll во многих исследованиях по фоносимволизму характеризуется как маленькая. О. Jespersen в работе Symbolic Value of the Vowel "i "(1922) отметил высокую частотность этой гласной в словах, обозначающих нечто маленькое, а также имплицируемую ей идею незначительности, маленького размера, слабости [Jespersen, 1922, С.283]. Параллельно исследования по звукосимволизму проводил и другой выдающийся лингвист Э. Сепир. В ходе эксперимента им также была выявлена синестетическая зависимость между гласной /і/ и ее размером: испытуемые практически всегда соотносили этот звук с маленьким размером [Sapir, 1927]. Вероятно, эти фоносемантические особенности звуков, спроецированные на графический облик имени, легли в основу дифференциации мужских и женских гипокористик. Вследствие более распространенными женскими гипокори-стическими суффиксами становится те, которые содержат букву "і": -іе и -і. Данные суффиксы, имплицирующие идею малой величины и женственности, непопулярны в мужских именах.
Параллельно с учетом фоносемантики гипокористик, необходимо принимать во внимание и графический облик суффиксов (или графосемантику - термин наш), т.к. фонетически все буквосочетания дают звук [і]. Предположительно "у" воспринимается как более большая, объемная буква, чем "і", что и объясняет предпочтение гипокористик с этой буквой среди мужских имен. Преобладание безаффиксального способа образования среди мужских имен также связано с наличием у всех гипокористических суффиксов идеи малой величины и женственности, так как фонетически они все обозначают звук [і]. Естественно, подобные импликации противоречат номинативно-дистинктивной функции мужских имен личных.
В современной системе деривации личных имен находят распространение суффиксы, заимствованные в именник еще в среднеанглийский период, однако, не входившие в группу продуктивных на предыдущих этапах. К таким суффиксам относится формант - elle, образующий женские имена. Со второй половины XX века -1е, являющийся редуцированным французским местоимением "elle", и его латинизированный вариант -1а начинают использоваться в составе имен типа Michelle, DanielleYDaniela, Gabrielle. Ни одно из данных имен не зафиксировано в антропонимическом словаре Э. Уитком за 1945 [Withycombe, 1945]. Антропонимический словарь Э. Маклеод и Т. Фридмана [Macleod & Freedman, 1995] фиксирует отмеченные выше имена, однако образованное по аналогичной модели имя Nigella (мужское имя кельтского происхождения Nigel), обнаруженное нами, но не представленное, и в этом словаре подтверждает предположение о продуктивности этого суффикса в современном женском антропонимиконе.
Отличительной чертой современной мужской антропонимии является высокий процент употребления отпатронимических и оттопонимических имен, которые составляют 8.93%. Редкие случаи именования отпатронимическими и оттопонимическими именами были зафиксированы еще в середине XVII века . В современном антропонимиконе эта традиция получила повсеместное распространение. В номенклатуре мужских имен отпатронимические и оттопонимические имена составляют 8.93%. Топонимы и патронимы, функционирующие в качестве имен, подвергаются тем же деривационным процессам, что и традиционные имена (Brad Bradford, Cliff Clifford, Ga(e)rry, Gareth, Barry Fionbharr \ Barrfmd, и др.). Это свидетельствует о высокой степени ассимиляции одного класса ономастической лексики другим. Среди отпатронимических имен сегодня особенно популярны антропонимы, образованные от кельтских клановых фамилий Darren, Douglas, Maxwel, Craig и др.
В современном антропонимиконе, особенно среди женских имен, значительную часть сегодня составляют «иноязычные антропонимы» . В антропнимикон заимствуются имена, фонетически более приближенные к произносительным нормам английского языка. Так, при заимствовании русских имен предпочтение отдается двусложным именам с ударным первым слогом (ср. англ: Sally, Mary, Barba, Betty, и т.д.). Кроме того, заимствуются имена, звуковой состав которых включает в себя фонемы, наиболее частотные в английских именах: /n/, /d/, /1/, /г/ , а также аффиксы, традиционно заимствуемые английским языком с латинскими именами типа: Alexia, Antonia. При заимствовании избегается употребление полных форм имени: Tatiana, Nadezhda, что на наш взгляд объясняется присутствием в имени нетипичных для английских имен звуков и звукосочетаний [t ja], [ d].
