Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Перенос значения, закреплённый в языке
1. Перенос значения как один из видов вторичной номинации 12
2. Языковая метафора 19
3. Сопоставительный анализ имён сущеститель-ных с переносным значением в английском и русском языках 26
Глава 2. Сопоставительное изучение субстантивных метафор в английской и русской художественной речи 51
1. Метафорические понятия, лежащие в основе речевых метафор 52
2. Характер существительных, подвергающихся переносу 71
3. Тематическая принадлежность метафорически переосмысленных слов 74
4. Механизмы образования метафор в художественной речи 77
5. Синтаксические функции речевых метафор в предложении 84
6. Связь речевых метафор с контекстом 91
7. Метафора как способ поэтического видения автора 102
Глава 3. Перевод субстантивных метафор
1. Вопрос о переводе метафор в теоретическом освещении 109
2.Пути передачи метафоры средствами другого языка 120
Заключение 145
Примечания 149
Список использованной литературы 156
Приложение 171
- Перенос значения как один из видов вторичной номинации
- Языковая метафора
- Метафорические понятия, лежащие в основе речевых метафор
- Вопрос о переводе метафор в теоретическом освещении
Введение к работе
Значение слова всегда было и остаётся в центре внимания лингвистов, философов, психологов и представителей других, зачастую несмежных, наук.
Разграничение значения как чисто языкового фактора, относящегося к сфере идеального, и предмета, к которому относится это значение, как явления окружающей среды, всегда вызывало интерес исследователей семантической стороны слова, хотя объяснение этого соотношения давалось с различных позиций. Такие объяснения обусловливались, прежде всего, спецификой понимания самого значения, его природы. Например, Огден и Ричарде понимали под значением понятийно-предметную отнесённость знака; Ф. де Соссюр - системную соотнесённость знаков (их значимость); К.Бюлер - знаковую реакцию; Ч.Моррис - правило употребления знака; Л. Блумфилд - отношение говорящего и слушающего в терминах "стимул -реакция". А.Мартине понимал под значением элемент опыта; С.Ульман -отношение между именем и смыслом; Л.Ельмслев - знаковую функцию в виде отношения двух функтивов (формы выражения и формы содержания); В.А.Звегинцев - сумму потенциальных типовых сочетаний слов; А.А.Абрамян - отношение знака к обозначаемому предмету, зафиксированное адресатом (ПО, ее.53-54), Ю.Д.Апресян - семантику знака и ту часть его прагматики, которая включается в модальную рамку толкования (т.е. в ту часть элементов знака, в которых отражена оценка описываемой ситуации говорящим или слушающим) (3, с.69). В последнее десятилетие в науке о значении развилось направление, получившее название "когнитивная семантика" (рассматриваемая как часть когнитивной лингвистики), в котором на первый план выходит изучение понятий, лежащих в основе лексических значений слов. Согласно этой теории, «значением слова становится концепт, схваченный знаком (где концепт является ведущей содержательной единицей памяти, ментального лексикона, концептуальной системы и языка мозга)» (159, с.90), а «слово выступает как тело знака для концепта или группы концептов» (77, с.42).
В нашей работе мы исходим из того, что слова - это не просто "знаки", которые определяются чисто формальным соответствием данного содержания и данного звукового выражения. Это сложные единицы, зависящие от многих факторов, в том числе и таких, как общественная жизнь определённого народа, условия его существования. Для нас основополагающим является определение значения, данное проф. О.С.Ахмановой в "Словаре лингвистических терминов": "отображение предмета действительности (явления, отношения, качества, процесса) в сознании, становящееся фактом языка вследствие установления постоянной и неразрывной его связи с определённым звучанием, в котором оно реализуется; это отображение действительности входит в структуру слова в качестве его внутренней стороны (содержания), по отношению к которой звучание данной языковой единицы выступает как материальная оболочка, необходимая не только для выражения значения и сообщения его другим, но и для самого его возникновения, формирования, существования и развития" (157, с.160). Представляется, что это определение, являющееся традиционным для русского и советского языкознания, наиболее полно отражает суть изучаемого явления. Здесь подчёркивается неразрывная связь между значением, в котором выделяется план выражения и план содержания, объектом внеязыковой действительности и понятием, или представлением об этом объекте, существующим у данного языкового коллектива. Учёт этих трёх аспектов обеспечивает исследователю надёжную основу при изучении значения с любых позиций1.
Слова ни в коем случае нельзя приравнивать к ярлыкам или этикеткам. Это практически лишило бы язык такой его особенности, как способность к обобщению, интеграции. В лингвистике лексическое значение слова
6 сопоставляется с философской категорией понятия. Но соотношение между ними отнюдь не тождественно. В языке, как правило, не существует чёткого соответствия: "одно понятие - одно наименование" (т.е. здесь "слово"), в противном случае словарь такого языка был бы невообразимо громоздким, и акт коммуникации стал бы чрезвычайно затруднён, даже практически невозможен по самой простой причине: в силу психофизических границ способности человека к запоминанию. Универсальный закон многозначности устраняет необходимость создания всё новых и новых слов для обозначения новых понятий. Значение может быть значительно шире понятия, так как значение включает в себя не только представление о том или ином объекте или факте нашей действительности, но и ряд других дополнительных компонентов (стилистических, оценочных, эмотивных и др.). Значение может быть и уже понятия, так как оно включает лишь выборочные черты объектов, а понятия охватывают их более глубоко и всесторонне.
Понятие, лежащее в основе лексического значения слова, характеризуется нечёткостью границ. Благодаря этой "размытости" лексическое значение слова может увеличиваться в объёме, охватывать несколько обозначений предметов, не имеющих наименования в данный момент. Такая подвижность лексического значения слова позволяет использовать слово для наименования новых объектов и является предпосылкой вторичной номинации (161, с.262).
В основе всех видов вторичной номинации лежит ассоциативный характер человеческого мышления. В актах вторичной номинации устанавливаются ассоциации по сходству или по смежности между некоторыми свойствами референтов, отображенными в уже существующем значении имени, и свойствами нового обозначаемого объекта, называемого путём переосмысления этого значения (161, с.337). При вторичной номинации предметов или объектов образно переосмысливаются другие, по сравнению с первичной номинацией, признаки понятия, лежащего в основе прямого номинативного значения.
Наиболее продуктивным и универсальным типом вторичной номинации является метафорический перенос, поэтому он и стал объектом изучения в настоящей диссертации2.
Явление метафоризации представляет собой неиссякаемый источник для научного анализа и служит точкой пересечения многих наук. Интерес к метафоре проявляют исследователи в области психологии, психолингвистики, социологии, гносеологии, философии, истории, лингвистики, литературоведения, логики, семиотики. Метафора является многоаспектным явлением. Как определённый вид тропа метафора изучается в поэтике, как источник новых значений слов - в лексикологии, как особый вид речевого употребления - в прагматике, как ассоциативный механизм и объект интерпретации и восприятия речи - в психолингвистике, как способ мышления и познания действительности - в логике и философии (161, с.296). Метафору можно рассматривать как один из механизмов коммуникации, приводящий во взаимодействие и познавательные процессы, и эмпирический опыт, и культурные достижения коллектива, и его языковую компетенцию для создания картины вербально-образных ассоциаций (14, с.58).
Метафора является одним из наиболее распространённых способов создания новых значений, которые закрепляются в языке и в качестве переносных значений входят в семантическую структуру слова. Образность метафоры при этом совершенно стирается, она становится «мёртвой». Оживление «мёртвых» метафор может происходить в речи, где им возвращается их конкретность и наглядность, и связь с прямым значением становится более очевидной. Наряду с развитием языковых метафор, в речи, особенно художественной, создаются оригинальные контекстуальные метафоры, выполняющие уже не информативную, а стилистическую или эстетическую функцию. Понять природу метафорического переноса можно только изучая язык в его неразрывной связи с речью, учитывая взаимодействие и диалектическую связь языка и речи.
В данной работе анализу были подвергнуты только субстантивные метафоры, так как представляется, что именно в семантической структуре существительных переход от номинативного, или прямого, к переносному значению можно проследить наиболее чётко. Кроме того, в случае с конкретными существительными связь с референтами наиболее наглядна, и поэтому сдвиг в значении наиболее очевиден.
Изучение переноса значения, как и многие другие языковые явления, может стать более объективным при сопоставлении материала нескольких языков. Как отмечал В.Г.Гак, который провёл сопоставление лексических систем французского и русского языков, изучение метафоры в сопоставительно-типологическом плане даёт интересные результаты: сопоставление позволяет проникнуть в общие закономерности человеческого мышления, выявить типичные ассоциации и вместе с тем определить специфику каждого языка (39, с.482).
Как известно, целью сопоставительной (контрастивной) лингвистики является сопоставительное изучение двух или нескольких языков с целью установления сходств и различий на определённых уровнях их структуры (161, с.239). Такие исследования возможны в первую очередь благодаря наличию «языковых универсалий», т.е. свойств, присущих всем языкам или большинству из них. Перенос значения относится к универсалиям лексико-семантического плана, так как это явление свойственно большинству языков.
В то же время сопоставительное изучение должно опираться на систему понятий, общую для разных языков. Известно, что внеязыковая действительность преломляется в сознании различных языковых коллективов по-разному. Каждая нация имеет свою «понятийную картину мира», которая, соответственно, находит отражение в «языковой картине мира». Однако, люди разных национальностей сталкиваются в своей жизни со сходными предметами и явлениями, и поэтому существует набор понятий, общий для разных, особенно родственных, языковых культур. Предполагается, что в понятийных системах таких «дальнеродственных» языков3, как английский и русский, можно обнаружить сходные метафорические ассоциации и аналогии, которые имеют соответствующее (иногда различное) языковое выражение. Поэтому в даной работе сопоставление переносных значений в двух языках проводится на основе системы метафорических понятий, или аналогий.
Таким образом, целью настоящей диссертации является сопоставительное изучение явления переноса значения в английском и русском языках. В работе делается попытка выделить метафорические понятия, общие для обоих языков, рассмотреть формы их языкового выражения, проследить механизмы образования переносных (метафорических) значений в системе обоих языков, а также посмотреть, как действуют данные механизмы в художественной речи. Следующий этап - это выявление путей перевода метафор в английской и русской художественной литературе и обсуждение возможностей адекватной передачи этого вида тропа средствами другого языка.
Актуальность работы определяется тем, что, хотя вопросам изучения переноса значения было посвящено немало исследований как в нашей стране, так и за рубежом, некоторые аспекты данного языкового и речевого явления продолжают оставаться не до конца разработанными. Это явление практически не изучалось в сопоставительном плане, а кроме того, метафора как одно из средств создания неповторимого, индивидуального стиля автора ещё детально не рассматривалась в теории перевода. Сопоставительнх исследований по стилистике английского и русского языков практически нет, однако подобные исследования необходимы для проникновения в природу многих языковых явлений, а также для преподавания языков и перевода.
Новизна диссертации состоит в том, что механизмы образования новых переносных значений и образных употреблений имён существительных рассматриваются параллельно в двух языках - английском и русском, а также с точки зрения диалектики языка и художественной речи, что позволяет установить сходства и различия в этой области. Новым является также и то, что к анализу семантического механизма возникновения переносных значений в языке и новых метафорических употреблений в речи был применён понятийный подход, составляющий важную часть когнитивной семантики. Здесь, однако, этот подход развивается в рамках традиционной филологии, в которой соотношению слова и понятия всегда придавалось большое значение. Практически впервые подробно разрабатывается вопрос о переводе метафор.
Теоретическая значимость работы заключается в разработке приёмов сравнительно-сопоставительного изучения метафор в двух языках. Диссертация вносит определённый вклад в теорию полисемии и сопоставительную стилистику. Выявление закономерностей перевода метафор является развитием соответствующих аспектов теории художественного перевода.
Практическая ценность диссертации состоит в том, что её результаты могут быть использованы на практических занятиях по английскому языку, а также в курсах лекций по переводоведению и на занятиях по переводу. Сравнительно-сопоставительное исследование механизма образования новых метафорических значений и употреблений может помочь переводчикам художественной литературы правильно оценить тот или иной образ, создаваемый метафорой в том или ином художественном произведении, и наиболее адекватно передать этот образ в переводе.
Материалом исследования послужили, во-первых, различные толковые английские и русские, а также двуязычные словари (список словарей прилагается в конце работы). Во-вторых, детальному анализу были
11 подвергнуты произведения таких английских и русских авторов второй половины XIX и XX веков, как О.Уайльд ("Портрет Дориана Грея"), Дж.Голсуорси ("Пустыня в цвету"), Д.Г. Лоуренс ("Сыновья и любовники", "Семья Брэнгуэнов", "Урсула Брэнгуэн"), Э.М.Форстер ("Куда боятся ступить ангелы"), Дафна Дюморье ("Ребекка"), А.Мёрдок ("Чёрный принц", "Сон Бруно"), Л.Ли ("Сидр с Рози"); И.С.Тургенев ("Ася", "Первая любовь"), А.И.Куприн ("Поединок"), И.А.Бунин ("Митина Любовь", "Лёгкое дыхание", "Первая любовь", "Суходол"), А.С.Грин ("Бегущая по волнам"), В.В.Набоков ("Другие берега", "Приглашение на казнь"), К.Г.Паустовский ("Чёрное море") и их переводы.
Структура работы. Диссертация состоит из Введения, трёх глав и Заключения. К работе прилагается список проанализированных имён существительных с зафиксированным переносным значением в словарях.
Перенос значения как один из видов вторичной номинации
Как уже было отмечено во Введении, в основе лексического значения слова лежит понятие, т.е. некое представление о внеязыковой действительности. Соотнесение различных понятий происходит за счёт признаков, составляющих объём этих понятий. Поскольку под понятием понимается совокупность всех черт, всего знания о предмете, то естественно предположить, что объём понятия слагается из различного рода черт, наиболее полно характеризующих представленный этим понятием предмет или явление. Предметы могут быть одушевлёнными или неодушевлёнными, явление же всегда относится к классу неодушевлённых имён существительных. Параметры объёма понятий, представляющих одушевлённые и неодушевлённые предметы, различны. Так, например, объём понятия, представляющего неодушевлённый предмет или явление, состоит из характеристик этого предмета или явления, например, стула: старый, мягкий, высокий и т.д. Объём же понятия, представляющего одушевлённый предмет, помимо характеристик, описывающих данный объект, включает в себя также и процессы, выполняемые данным субъектом. Так, например, объём понятия "человек" включает в себя характеристики человека: большой, толстый, глупый, уродливый, худой и т.д.; а также процессы, действия, выполняемые данным субъектом: человек стоит, плывёт, грызёт, спит, читает, плачет, смеётся и т. д. В этой связи выделяются также процессы, совершаемые над этими предметами: например, стул можно сломать, пододвинуть, опрокинуть; человека можно любить, ударить, убить (15, с.25). Понятие (соответственно и слово) может входить в различные тематические ряды: по виду (мужчина, женщина, ребёнок), по ассоциации (стол, кровать, лампа; лошадь, копыта, грива, сбруя), и т.п.
Такой широкий диапазон охвата одним названием множества различных несходных черт объясняется сущностью самого понятия, так как по определению это "мысль, отражающая в обобщённой форме предметы и явления действительности посредством фиксации их свойств и отношений; последние (свойства и отношения) выступают в понятии как общие и специфические признаки, соотнесённые с классами предметов и явлений" (16, с.384).
Различные понятия могут пересекаться на основании общих признаков, входящих в объёмы этих различных понятий. Например, понятие "зверь" и понятие "человек" могут пересекаться либо на основании общих характеристик: кровожадный зверь, кровожадный человек, dirty pig, dirty man; либо на основании общего для обоих этих понятий признака действия: зверь рычит, человек рычит, a dog whines, a man whines.
Эта возможность одних и тех же признаков входить в объём различных понятий служит предпосылкой образного переосмысления отношений между предметами и явлениями реального мира4.
Образное переосмысление может основываться на предпосылках различного характера: гносеологических, психологических, прагматических и собственно языковых. В гносеологическом плане предпосылки образности лежат в способности языка отражать отношения сходства между предметами. Отношения сходства, тождества, подобия отражаются в единстве материальной оболочки слова, и эта общность объектов побуждает адресата речи осознавать общность наименования. Однако сами по себе отношения тождества или сходства практически беспредельны, и формированию образных значений способствует типичность ассоциаций. В психологическом плане предпосылки образности кроются в разрушении динамических стереотипов и ассоциативном характере мышления. Человеку свойственно сравнивать, уподоблять одни предметы и явления другим. Такая ассоциативность наблюдается не только у людей искусства, айв обычной, повседневной жизни: это позволяет точнее и ярче выразить мысль. Образность может рассматриваться в терминах прагматики, так как включает в себя эмоциональность и оценочность (модальность). Образность - средство для возбуждения эмоционально-оценочного отношения, сущность, вызывающая эмоциональную реакцию. Языковое понимание образности строится на том, что в её основе лежит семантическая двуплановость, отсюда, образная мысль наиболее ярко воплощается в тропах и фигурах (14, с.27).
Большая часть возникающих объектов именуется при помощи уже существующих лексических единиц5. Это явление получило название вторичной номинации. Вторичная номинация возможна благодаря тому, что смысловые границы слова могут быть очень широкими и не вполне определёнными. Смысловые области слов имеют пограничные зоны и многочисленные переходные оттенки. Это можно проследить на примере слова "апогей", которое в первом своём значении является термином -"наиболее удалённая от Земли точка лунной орбиты искусственного спутника Земли" (Ожегов, с.34), а в переносном это - "высшая степень, расцвет чего-нибудь". Сравним с его английским аналогом "apogee" - 1. (astronomy) position in the orbit of the moon, a planet or a satellite when it is at its greatest distance from the earth; 2. (fig) highest or furthest point; climax (Oxford, p.45). Здесь произошёл перенос на основе параметра расстояния, степени удалённости от центра, середины.
Рассмотрение значения языковых единиц возможно в трёх направлениях: 1) ономасиологическом, где за исходное принимается обозначенный объект, получающий то или иное имя и значение; 2) семасиологическом, где в качестве исходного, отправного пункта выступает смысл имени в его проекции на обозначенный объект; 3) когнитивном, когда на первый план выходит понятие об объекте (103, с.96). При вторичной номинации на первый план выступает семасиологический аспект, однако нельзя недооценивать в развитии переносных значений роль таких экстралингвистических факторов, как объект номинации и особенности исторического развития данного речевого коллектива.
Свойства объекта вторичной номинации и того предмета или явления, именем которого этот объект вторично именуется, в значительной мере определяют развитие переносного значения. Например, во многих языках названия помещений используются для метонимического обозначения находящихся там людей (зал притих). Названия животных используются для обозначения людей, наделённых качествами, которыми эти животные обладают ("лиса" - о хитром человеке, "an ass" - о глупом человеке)6.
Как было сказано выше, на развитие новых значений оказывают влияние особенности исторического развития народа, своеобразие его национальной культуры, быта, его связи с другими народами, природные условия страны, степень "освоенности" данной предметной области, её место в жизни народа7. Так, например, в английской культуре издавна большой популярностью пользуются скачки. Именно поэтому некоторые термины и устойчивые выражения, связанные с этим видом спорта, приобрели переносные значения, например: also-ran (п) - 1. (in racing) horse or dog not among the first three to finish; 2. (fig) person who fails to gain success or distinction: I m afraid John is one life s also-rans. (Oxford, p.32).
Языковая метафора
Метафора - сложное языковое явление, по-разному интерпретируемое в различных теориях и концепциях. Каждая из них содержит своё определение метафоры, по своему освещает механизм её действия. Мы в данной работе опираемся на определение, данное проф. О.С.Ахмановой, где метафора - это «употребление слов и выражений в переносном смысле на основании сходства, аналогии и т.п.» (157, с.231).
Известно, что на европейском континенте научное рассмотрение метафоры началось ещё в эпоху античности. В античной науке метафора рассматривалась в прагматическом и языковом аспектах.
Прагматическое рассмотрение метафоры представляло . собой соответствующие рекомендации для ораторов и поэтов как использовать этот стилистический приём. Например, Аристотель писал, что "метафора сделает слог необыденным и возвышенным" (5, с. 175). Эта функция метафоры как средства эстетического воздействия считалась чуть ли не одной из самых главных.
Языковые особенности метафоры, механизмы её действия и основные функции также были подробно изложены Аристотелем. Он отмечает: "Метафора есть перенесение необычного имени или рода на вид, или с вида на род, или по аналогии" (5, с. 109). В его классическом определении основной акцент ставится на два основных механизма метафоры: аналогию и сравнение. Таким образом, Аристотель может считаться родоначальником двух теорий метафоры (по механизму её образования) - субституционной и сравнительной.
Согласно субституционной концепции метафоры "метафорическое выражение есть субститут некоторого другого буквального выражения, которое будучи употреблено вместо метафоры, выражало бы тот же смысл" (105, с. 159). Главной идеей этой теории является то, что метафора передаёт то же содержание, что и прямое значение лексической единицы, обозначающей то же явление окружающей действительности. Но между метафорой и словом в его прямом значении нельзя ставить знак равенства, так как цель метафоры - развлечение, забава, украшение. При этом не могут не появиться новые дополнительные смысловые компоненты коннотативные, или стилистические характеристики.
Суть сравнительной концепции метафоры составляет постулат о возможности трансформации метафоры в сравнение без изменения содержания высказывания. Существует мнение, что метафора - это сокращённое по структуре сравнение (105, с. 142). Нельсон Гудмен даже отмечал в связи с этим, что метафора стирается, исчезает тогда, когда она уже не побуждает к сравнению двух различных применений слова (105, с. 196). Критика этого течения основывается на том, что сравнение и метафора - это всё-таки разные языковые явления, где первое относится к фигурам речи, а второе - к тропам. Как отмечает Е.П.Поцыбина, уподоблять их друг другу нельзя, так как преобразование сравнения в метафору влечёт за собой не только формальное, но и смысловое изменение. Если сравнение может отмечать любое - постоянное или преходящее - сходство, то метафора, как правило, выражает устойчивое подобие (93, с.78).
В настоящее время многие современные лингвисты рассматривают метафору в когнитивном аспекте. Исходя из когнитивной теории метафоры, её возникновение происходит путём сопоставления человеческим разумом семантических концептов, в значительной степени несопоставимых. Метафора предполагает, как отмечает Э.Маккормак, определённое сходство между свойствами её семантических референтов, так как она должна быть понятна, а с другой стороны - несходство между данными референтами, так как метафора призвана создавать некоторый новый смысл (105, ее.355-361). Здесь метафора является результатом когнитивного процесса, в котором соотносятся два или более референтов, что и приводит к семантической аномалии, "симптомом которой обычно является определённое эмоциональное напряжение" (105, с.363).
В.А.Банин предлагает рассматривать проблему метафоры в рамках системы мыследеятельности, современных представлений о рефлексии, так как метафора позволяет проникнуть в общие закономерности человеческого мышления. Метафорика объясняется тенденцией сознания к моделированию, тем, что мыслительная деятельность человека связана с абстрагированием от несущественного, имеющим образно-ассоциативную опору. Таким образом, метафора является одним из важнейших механизмов представления и передачи новых знаний (14, с.6).
В когнитивном направлении подчёркивается существенная роль культурной среды, предшествующего опыта, практических навыков человека в формировании идей и понятий. Предшествующий опыт играет важную роль в том, как человек воспринимает, запоминает и понимает новые образы. В метафоре находит отражение строй мышления человека, определяемого культурой в её национально-временной специфике. Основанием для данного подхода служит то, что "сами процессы мышления человека в значительной степени метафоричны" (139, с.389). Американские когнитивисты Дж.Лакофф и М.Джонсон считают метафору характеристикой не только языка, но и действия. Они отмечают, что в повседневной жизни мы чаще всего думаем и действуем более или менее автоматически, в соответствии с определёнными схемами. Таким образом, было обращено внимание на то, что метафора проявляется не только в языке, но и в мышлении: метафора не только формирует представление об объекте, она предопределяет способ мышления о нём. Как показали Дж.Лакофф и М.Джонсон, наша обыденная понятийная система насквозь метафорична, наш повседневный опыт и поведение обусловливаются метафорами. В своей работе "Метафоры, которыми мы живём", они выделяют ряд ключевых понятийных (концептуальных) метафор (или метафорических понятий), структурирующих человеческое мышление, восприятие и действия.
Метафорические понятия, лежащие в основе речевых метафор
Как уже было сказано выше, речевая метафора зависит от интенции автора, его индивидуальной манеры письма и авторского видения мира. Казалось бы, она должна быть абсолютно непредсказуемой, не подчиняющейся никаким законам. Однако, это не совсем так. Когда к речевому материалу были "применены" метафорические понятия, выделенные на основе языкового материала, оказалось, что некоторые из них не только подходят к речи, но и получают в ней дальнейшее развитие. Так, уподобление человека животному/птице/насекомому, Прочно укоренившееся в языковом сознании и англичан и русских, в художественной речи находит разностороннее и оригинальное отражение у разных авторов. Количество представителей фауны, например, значительно увеличивается, что свидетельствует о постоянной потенциальной готовности существительных к переносу значения.
Так, в следующем отрывке из романа А.Мёрдок «Чёрный принц», происходит конкретизация языковой метафоры (worm - someone who you do not like or respect) и создание окказиональной метафоры (toad в применении к человеку), причём последняя в данном контексте приравнивается к первой: "Bradley, how I adore your simplicity. As if I understood that language any more! You re talking to a toad, to an earthworm cut in two and wiggling." (Murdoch. The Black Prince, p. 176). Рейчел всегда восхищалась своим мужем, считала его талантливейшим писателем, которому многие завидуют, ставила его выше других людей, а свою личность совсем принижала, сравнивая себя с жабой и даже пресмыкающимся - червем. Эти животные всегда воспринимались к тому же человеком как весьма отвратильные существа низшего порядка. Использование этих метафор героиней по отношению к себе ещё более усиливает эффект.
В романе Оскара Уайльда «Портрет Дориана Грея» появляется контекстуальная метафора "she is a peacock", употреблённая лордом Генри по отношению к леди Брендон: "Yes, she (Lady Brandon) is a peacock in everything but beauty", said Lord Henry, pulling the daisy to bits with his long nervous fingers..." (Wilde. The Picture of Dorian Gray, p.28). Понятно, что павлин всегда отличался красотой, однако, это, пожалуй, единственная "положительная" черта этой птицы. У павлинов очень неприятный голос. Их часто называют самовлюбленными и надменными. Лорд Генри в своей иронично-иносказательной манере даёт понять, что характеристика леди Брендон далеко не лестная: она взяла у павлина только отрицательные черты.
Для офицера русской армии Назанского школьные годы были далеко не радостным воспоминанием о детстве. Это было началом тупого повиновения, началом бездуховной жизни, а учителя, которые твердили одно и то же, были лишь орудием приведения этого механизма подчинения в действие. Известно, что у русского существительного «ворона» есть зафиксированное в словарях переносное значение: «зевака, ротозей». Кроме того, «белая ворона» означает человека, непохожего на окружающих. В следующем отрывке из «Поединка» Куприна метафорическое значение было сформировано на основе другой характеристики, присущей этой птице: это издаваемые ею резкие неприятные звуки. Перенос значения в слове «галка» обусловлен сходной характеристикой: галки издают очень громкие отрывистые звуки, заглушая всё вокруг: " - Да, наступает новое, чудное, великолепное время... До этой поры старьте вороны и галки вбивали в нас с самой школьной скамьи: "Люби ближнего, как самого себя, и знай, что кротость, послушание и трепет суть первые достоинства человека..." (Куприн. Поединок, ее.219-220).
Из приведённых примеров видно, что понятийная модель, существующая в обоих языках (уподобление человека животному), используется в речи, чтобы создавать всё новые и новые контекстуальные метафоры. В этот процесс включаются не только видовые обозначения отдельных представителей животных и птиц, но и слова, обозначающие родовые понятия (insects): "...She (Dinny) looked up at the stars that fought against her... Did those bright wheeling jewels on the indigo velvet of all space really concern themselves with little men, the lives and loves of human insects..." (Galsworthy. Flowering Wilderness, p.419). Для Динни далёкие звёзды кажутся надменным и холодными, не обращающими никакого внимания на людей, их горести и их радости. С точки зрения звёзд люди - просто букашки, которых они даже не замечают со своей высоты.
Ясно, что речь, а тем более художественная речь, богаче языка. Существующие в нём метафорические понятия видоизменяются и обогащаются, например, животным и насекомым уподобляются не только люди, но и предметы. Таким образом, проанализированный материал позволяет выделить в художественной речи понятийную аналогию «предмет - животное/птица/насекомое». В романе В.Набокова она выражается следующим образом: "...Со всевозможными предосторожностями и нарочито восхищаясь какой-то посторонней этажеркой, он (Ленский) подвёл нас под ужасающего бронзового осьминога с гранатовыми глазами и только тогда мурлычащим вздохом дал нам понять, что это и есть облюбованная им вещь..." (Набоков. Другие берега, с.92). Эта "облюбованная вещь" была на самом деле просто люстрой, но своей формой и видом так пугала детей, что могла показаться этаким морским чудищем, с торчащими в разные стороны рожками, словно щупальцами осьминога.
В метафоре "...Золотые пчёлы облепили военные корабли..." (Паустовский. Чёрное море, с. 197) прослеживается та же самая ассоциация: видимо иллюминации была настолько яркой, а огней было так много, что казалось, рой светящихся пчёл опустился на военные корабли и облепил их сверху донизу.
Э.М.Форстер для метафорического переосмысления берёт слово, уже иеющее значительный метафорический потенциал (worms): "...For the youth was hungry, and his lady filled his plate with spaghetti, and when those delicious slippery worms were flying down his throat, his face relaxed and became for a moment unconscious and calm..." (Forster. Where Angels Fear.., p. 18). Спагетти на самом деле могут напомнить по своему внешнему виду длинных дождевых червяков. Нужно отметить, что метафорический перенос основан здесь не на характеристиках, внутренне присущих человеку и животному (т.е. зафиксированных у слова "worm" в языке), а на схожести внешней формы животного и предмета. При этом отрицательная оценка, присущая слову "worm", снимается, и оно адгерентно приобретает почти положительную окраску благодаря прилагательному "delicious". Однако, это словосочетание всё равно воспринимается как оксюморон.
Части тела животных или продукты, вырабатываемые насекомыми, также могут метафорически употребляться, относясь к той же понятийной метафорической аналогии "предмет - животное".
Так, якоря у К.Паустовского выглядят как конечности ("лапы") каких-то животных, обитающих на берегу бухт: "...Здесь есть окраины на берегу бухт... Вы увидите вытащенные на сушу дырявые барки и допотопные катера. Из земли торчат лапы якорей..." (Паустовский. Чёрное море, с.243).
Вопрос о переводе метафор в теоретическом освещении
Несмотря на то. чт по сорип перевода существует огромное количество статей, моногра мій і учебных пособий, вопрос о переводе художественной литературы как об одном из самых сложных аспектов литературной деятельности остался по-прежнему очень актуальным. С одной стороны, большинс о п неводчиков и филологов, опираясь на большую практику перевода -чит;, ст, что художественный перевод возможен и вполне реален. В под те] деїм ; данного постулата можно привести тот факт, что практически па тех я тіка.х существуют переводы иностранных произведений словесно-хулл есть много творчества, которые вошли в фонд мировой литературы. Такие іере:мды част оказываются для большинства людей, не владеющих пил трап .;ыми языками, единственным способом познакомиться с шедеврами нпояз: ічной культуры.
Одним из оеновопо..:: a ou їх принципов теории перевода является понятие адекватное; 11 перевод: В работах 50-60х. годов понятие адекватности базировалось на кої іепцип переіюд;і как полного смыслового аналога оригинального текста. Теї.ст перевода рассматривался как языковой продукт, внутренняя сто;,- Она : огорого (план содержания) идентична внутренней стороке (план- :оде: кания ) оригинального текста, а внешняя сторона вторичного іекета секта лена в піюіі системе языка, из единиц другого кода (23, с.5-1). В р удьт; те адекватность была представлена только на семантико-стилпстпчсскс уро: не.
Примерно в зте же в: :м:і с . ормировалась концепция функционально-прагматической адекватное! п. В данной концепции от функционально-адекватного перевода, требуется не полная и точная передача всего смыслового содержания и ошлпе ичеекпх особенностей оригинала, а лишь правильная передача оспогпоп г ммупика. пвпоГ: функции оригинала (23, с.35). Здесь внутренняя с орок ; рассматривается как содержательная интерпретация отдельных к /мун катпеных функции текста.
Вместе с тем, параллельно стала развиваться другая тенденция -лингвистическая - у истоков которой стояли чешские структуралисты, а в нашей стране - А.В.Фёдоров. В лингвистике накоплен огромный опыт сравнительно-сопоставительного изучения языков, что имеет немаловажную роль в развитии переводческой науки. Общей чертой, характерной для работ этого направления, является тенденция органически связывать современное языкознание и общую теорию перевода. Установление уровней эквивалентности перевода явилось одним из достижений лингвистической концепции. В основу понятия эквивалентности был положен критерий функционального соответствия оригинала и перевода30. В рамках этого направления изучаются различные типы лексических соответствий, рассматриваются различные этапы процесса перевода, делается попытка моделирования этого процесса.
Оба направления, литературоведческое и лингвистическое, несомненно, внесли большой вклад в развитие теории и практики перевода. Однако, взятые отдельно, они не могут дать полного представления о сущности художественного перевода. Как показывает практика, эффективным оказывается лишь филологическое изучение перевода, сочетающее оба этих аспекта.
Вопрос о разграничении перевода как одного из видов словесно-художественного творчества и как результата научно-филологического анализа текста был впервые серьёзно поставлен на кафедре английского языка филологического факультета МГУ. Так, в диссертации Е.Б.Борисовой было показано, что любой процесс перевода начинается с чтения переводчиком иноязычного произведения, то есть, в первую очередь, переводчик - это просто читатель. Но насколько правильно переводчик воспринимает идейно-эстетическое содержание, зависит от его филологических знаний и умений. Переводчик должен уловить основное содержание или мысль "текста-источника" и в процессе творчества создать текст на "языке-цели", одновременно проводя тщательную работу со словарями, а не ограничиваться своими знаниями языка и переводческими навыками. Без этой работы перевод может далеко уйти от оригинала, так как не будут приниматься во внимание многие лингвостилистические и лингвопоэтические особенности первоначального текста (18, с.9).
Речевая метафора относится к тем "сегментам" текста, которые составляют индивидуальный, неповторимый стиль автора. По характеру и количеству метафор, их концентрации в тексте можно сделать выводы об особенностях поэтического видения автора, его эстетических воззрениях и даже литературном направлении, к которому он относится. Метафора - это такая наиболее распространённый способ языкового выражения образа, и характер образности в том или ином произведении зависит от того, какого рода метафоры в нём использованы.
Вполне понятно, что слова с переносным значением представляют большие трудности для перевода, потому что, как было показано в Главе I, эти значения могут полностью или частично не совпадать в разных языках. Когда метафора создаётся на уровне речи, её буквальный перевод становится ещё более проблематичным, так как сходные метафорические ассоциации в разных языках могут выражаться разными словами. Не удивительно поэтому, что метафоры всегда относились к труднопереводимым элементам текста. Удивительно то, что переводу метафор как таковых в теории перевода до сих пор уделялось очень мало внимания31.
